Чимарута (джен)

Вечерело. Искры от еловых поленьев тянулись к россыпи звезд в небе. Загадочно блестели глаза девушки, привалившейся к левому боку.

— Ерунда все эти призраки, — вещал Олег с позывным "Пилюлькин", — всю зиму едва двигаемся и едим сытно. А тут холодные утра, плохой аппетит и много ходьбы и копания на ветру. Вот мозг и переходит в состояние полусна. Замер человек на пару секунд, а ему сон приснился такой, что потом уверен, что событий на час было.

— А как же та девушка, которой призрак бойца и сам представился по уставу с ФИО, званием и адресом матери, и места, где товарищи лежат, перечислил? Ведь совпало все, и в адрес написали, там брат деда был с таким именем, который без вести пропал.

— Тут не знаю, дело темное.

— Да, что темное, — это верно. В деревнях и до революции все наполовину язычники были, от "христосования с домовым"

— Как же у него потом попа болела — добавила шепотом Оля.

— До поклонения "богородице, которая Мать Сыра Земля", — добавила красавица в неуместном в лесу платье, отрядная штатная ведьма Маша. Выходки аристократичной светловолосой красавицы терпели все, так как историческое высшее образование дочери секретного физика сочеталось с явными паранормальными способностями в поиске без приборов, лечении месячных болей наложением рук и прочим, и прочим. Именно она нашла не найденный приборно мотор того Пе-2 с целехонькими номерами двигателя и карбюратора три года назад, по которым после переписки с заводским архивом и Подольском установили личности погибших в сбитом самолете летчиков. Знание пяти языков тоже было нелишним в переписке с родственниками давних врагов, для которых русская земля так костеприимна вот уже много веков.

Ощущение девичьей ладошки на спине и шепот в ухо:

— Пошли спать, устала я, — прервали посиделки, и Олег с Олей пошли в палатку.

Утро началось как обычно в апрельском лесу: туман, холод, умывающиеся у ручья поисковики, дым костра, за завтраком всеобщее обсуждение предложений штабной группы, куда сегодня идти. Их отряд поисковиков из МАИ действовал почти как военное подразделение: вечером все наносили на план местности свои наблюдения — где старый окоп, где засохшие пни семидесятилетней давности... Штабная группа, выбранная накануне выезда, решала, кого куда — прибористов, "прочесную команду", остальных с лопатами. Отделение штатной ведьмы — радист-топографист, приборист с XLT, двое копателей (никаких приборов не имевших) шли на уточнения вроде бы воронки от еще одного самолета из пяти, сгинувших в этом лесу. Олегу досталось копать линию обороны наших и блиндаж. Писки прибора, полоски на шкале... и вот под щупом звякнула в руку каска. А рядом глухой стук

— Прости, братишка — сказал он шепотом.

Вскоре из земли показалась ржавая полусфера каски, а рядом темно-бурая, почти ржавая, кость. Два часа спустя яма удлинилась, останки были расчищены. Позвал командира группы. Сфотографировали, пометили на плане: пока "останки номер 9". Капсула медальона, похоже, лежала в штанах бойца, ее быстро облепили землей и спрятали колобок в пакет — сейчас важно не изменить влажность и прочие параметры хранения медальона, чтобы дать шанс эксперту развернуть и прочитать листок уже в лаборатории.

Среди ребер лежал явно не уставной предмет — серебряная веточка с какими-то предметами на концах.

— Неужели чимарута? В наших краях? — мелькнула мысль. А руки уже замотали артефакт в пакет — и в карман рубашки его. Вскоре останки были собраны в мешок, который улегся на носилки около других вещей. Засыпав яму, поисковики пошли дальше. Писк, надо копать. Олег услышал странный звук, как будто долгий гул струны, застывшей на одной частоте, и поднял глаза. Перед ним стоял поп. Толстый, с лоснящимся лицом, огромным крестом на пузе. Борода почти до креста, руки холеные, никакой работы не знавшие. Что он бормотал, Олегу вдруг стало все равно — он увидел на рукаве попа повязку. Со свастикой.

Для внука двух фронтовиков никаких слов больше не требовалось — поворот влево, скрутка торса, лопата идет вверх — и мах лопатой горизонтально. Вложив в удар всю силу, злобу и навыки, юноша увидел, как голова попа отделяется от толстой шеи и катится к елочке (на одиннадцать часов, семь метров — подсказала память). Полыхнуло странной белой вспышкой, запахло грозой. С лопаты стекали отдельные красные капельки, весь штык был измазан жиром, по которому они и ползли. Останков на поверхности земли не было.

— Что там у тебя бахнуло? Живой? — донеслось сквозь кусты.

— Сам не понял! — ответил Олег.

Очередной цветной сигнал оказался простреленным солдатским котелком, на котором, к сожалению, не было выцарапанных инициалов бойца. Повесив его сзади на пояс в пакете, пошел вперед. Мелодичный писк прибора, дорожка зеленых на шкале — крупный цветной сигнал. Поводив катушкой в стороны, убедился, что сигнал большой. Наверное, гильза от пушки, но надо копать. В земле оказался серебряный крест на коричневых костях времен войны. Мгновенно сопоставив... что? Видение? Перенос? Временной пробой?... С находкой, спрятал его в рюкзак. Олег затоптал кости посильнее, ломая их подошвами крепких ботинок, положил квадрат дерна на место и пошел дальше. Никак иначе с предателями поступать нельзя. Сигналов почти не было: вроде пара гильз, и все. Около запомненной елки толщиной в обхват щупом нашел что-то круглое, стал копать и с удивлением нашел череп с тремя позвонками. И тут осторожно зарыл ямку, разрубив сначала кость лопатой на мелкие части, чтобы не звучало больше под щупом как целое, не забыв бросить выученное в детстве со слов бабушки проклятье. Остаток дня прошел малополезно: прошел до запланированной на сегодня ориентиром тропинки и вернулся помогать товарищам, нашедшим минометную позицию. Но увы, никаких предметов с надписями, инициалами и прочим — только обычный военный мусор и разрозненные останки. Вечером за обедом слушали доклад штатной ведьмы — вытянутая самолетная воронка найдена, три аномалии в земле отмечены лентами на деревьях, одну разведали приборами и копали, куски кожаного обмундирования и осколки костей собраны для эксперта.

Тем временем криминалист мудрил со своими приборами, на столе внутри палатки на вращающейся подставке медленно поворачивался под лазерными лучами череп бойца, а на экране проступал трехмерный портрет очередного безымянного пока красноармейца. Проблема метода Герасимова была в том, что прибор не давал знаний о цвете волос, прическе, усах, бровях и прочих тонкостях облика покойного, отчего сравнивать трехмерное изображение с фото из личных дел было в лучшем случае непросто. Но все же оно было не зря.

Наступил вечер, и молодые уединились в своей палатке. Ночью Олегу снился совершенно реальный, цветной и с запахами, сон. Отделение солдат копало окоп минометной позиции, таскало ящики мин. Вдруг раздался свист бомб, сброшенных с Ю-88, взметнулись разрывы, воздух почернел от земли и желтого тротилового дыма. Израненный боец поднялся с земли. Он выглядел жутко — кровь на лице, в прорехах почерневшей от крови формы виднелось что-то склизко блестящее, провал с дорожкой крови на месте глаза. Он поднял валяющийся миномет, опер его хвостом на разбитый ящик вместо плиты, поднял с земли мину, занес ее к стволу и замер, задрав голову. Самолет заходил на второй заход, боец качнулся, поворачивая трубу, и опустил 82-мм мину в ствол. Хлопок, вверху вспышка — и пришел грохот. Олег четко видел, куда полетели обломки сбитого самолета. А убитый уже боец повернулся к нему и принялся говорить. Диктовать имена, адреса и годы рождения бойцов, которые лежали вокруг. А в конце добавил:

— Носи мою вещь, а как придет время, подаришь дочери, я не смог продлить род, это теперь твое.

Проснувшись, Олег записал все сказанное и нарисовал, как разлетались обломки "Юнкерса". Оля засопела, просыпаясь

— Что ты там пишешь, хватит уже фонарем светить.

— Да, милая.

Потянула к себе. Второй сон был более блеклым, поздне-осенним. По лесной тропе шло отделение солдат вермахта и унтер. Чуть поотстав, шел поп с той самой повязкой на рукаве. Вдруг он свернул в кусты, под крики по-немецки про дюрхфаллекранкунген. Вспышка и взрыв над лесом — и солдаты бросились бежать.

Утром после завтрака попросился на вчерашнее место раскопок. Отойдя за тропинку-ориентир, довольно быстро нашел металлоискателем шасси и какие-то агрегаты. Позвал товарищей, нанесли на карту. Тут показалась Мария. Блондинистая штатная ведьма хитро посмотрела на него и пошла туда, где в том сне упала черная бесформенная масса...

К вечеру обломки "юнкерса" были готовы к вывозу из леса, как и остатки миномета и коробки с останками, а поисковики обсуждали, кто будет вести переписку с немцами — война позади, а у немецких пилотов тоже остались потомки. Немало писем ушло и по продиктованным призраком адресам. Олег писал их сам из дома, чтобы не объяснять товарищам, откуда у него поименный список минометного отделения. К осени на шесть из девяти пришли ответы — потомки бойцов или их родственников благодарили за информацию о прадедах. На всякий случай рассказал Маше, которая заметила, что "бывает и не такое, но об этом лучше какое-то время молчать". Найденный крест был изрублен, переплавлен и превратился в небольшой комплект правильных украшений. Что Ольге, а кое-что для дочери. Которая обязательно у них появится.