Утро (2004) (джен)

Пиликанье телефона разрывало мозг изнутри — а голова после сильной попойки и так гудела достаточно сильно. Кое-как продрав один глаз, Никифор Семёнович вслепую потянулся к трезвонящему телефону и несколько раз промахнулся рукой по столу. Издал ряд кряхтящих звуков, наконец нащупал что-то, по форме напоминающее телефон, поднёс к уху, нажал на кнопку вызова опухшим от чего-то большим пальцем:

— Уэ-э-э...

— Семёныч, ты где, ёб твою мать?! — раздался из трубки крик Николая. — Договаривались на семь! Сука, что, так сложно не бухать хоть один вечер?!

— А ск... — Семёнович поднялся, почёсывая волосатую грудь под пропотевшей майкой. Икнул. — Сколь... щас времени...

— Восемь почти! Бенз УЖЕ должен быть у нас! Ну етить твою в качель, бухарь ты грёбаный!!!

— Ээ... Бл... ять... — Семёнович потёр глаза. — А никто не... Слушай, да я ж... Немного совсем...

— «Немного», блядь, знаю я твоё «немного», цистерну выжрал!!! — кричал Николай. — Чтоб через полчаса был как штык! С бензином! Понял меня?! Иначе идёшь нахрен, и никаких тебе отпускных!..

Дважды повторять было не нужно: осознав, что положение бедственное (без денег он может лишиться не только средств к существованию, но и квартиры), Семёнович попытался встать, но больно рухнул на пол, прямо на разбросанные бутылки и несколько опрокинутых пепельниц. Закашлялся, поднялся и отправился в ванную, в которой, как назло, перегорела лампочка.

В темноте умылся, так и не разглядев себя в зеркало. Холодная вода подействовала скорее хорошо, чем плохо, но голова всё равно раскалывалась.

Собрав свою рабочую одежду, разбросанную по разным углам квартиры, и впопыхах одевшись, Семёнович покинул квартиру настолько торопливо, насколько позволяли ему заплетающиеся ноги. Вскоре оказался снаружи и в первые секунды чуть не взвыл от яркого солнца, заливающего двор. Мимо прошли мама с дочкой, одетой в чёрное платьице с белыми бантами, и несущей в руках пышный букет.

Проводив их взглядом, Семёнович от души рыгнул, и его чуть не вырвало в ближайшие кусты. Но время не ждало, поэтому он поспешил к «пустому» тягачу, оставленному на парковке через дорогу.

Он уже представлял, как заткнёт свой рот Николай, когда бензин будет у него вовремя, в целости и сохранности. Тогда ему даже премию не зажлобят — выполнил же свою работу, как и обещал. А деньги Семёновичу были нужны, он считал каждую копейку... по крайней мере, пока ему в руки не попадала бутылка с чем-то алкогольным. Тогда вся экономность его испарялась так же быстро, как спиртное из бутылки в его руке.

«Камаз» завёлся с таким трудом, будто ночью тоже бухал. Поворачивая руль, Семёнович опустил козырёк, чтобы солнце не слепило глаза и, озираясь в широкие окна, вывел машину на дорогу. Вдавил педаль глаза.

Голова всё ещё гудела с похмелья, но Семёнович и не от такого умел оправляться. К тому же, дороги с утра пораньше были почти пустые, так что проблем быть не должно. «Просто довезу сраный бенз, а там, может, и покемарить получится...»

Включив радио, Семёнович всё же позволил слишком жизнерадостному с утра диджею составить ему компанию. В перерыве между песнями магнитола сообщила ему, что «сегодня первое сентября, и многие первоклассники сегодня впервые...»

...Цистерна уже дожидалась его, припаркованная возле бензоколонки. Ещё даже не подъехав, Семёнович издалека видел, как сверлит его злым взглядом Бурый.

— Тебя где, блядь, носит, Семёныч?! — проорал он вместо приветствия, когда пустой «Камаз» припарковался, приготовившись к сцепке. — Мне Прохоров все уши прожужжал, ёмана! Ты чё, совсем в край?!

— Да нормально всё будет! — махнул рукой Семёнович, которому уже осточертело выслушивать, какой он плохой. Но, услышав его голос, Бурый, кажется, рассвирепел ещё больше:

— Да ты ж, блядь, в зюзю, мудень старый!!! Ты как, блядь, бенз вести собрался, долбоёб?!

— Нормально, я те грю... Швартуй, блядь, прицеп!

— Я те щас мозги пришвартую, валенок! Ты, блядь, сам подорвёшься на этом бензе, кто отвечать будет, сука?!

— Тут меньше километра! Или чё, мне Прохорову сказать, что ты мне бензин не дал везти?!

Это, кажется, заткнуло Бурого. Он помрачнел лицом и погрозил Семёновичу:

— Учти, блядь...

— Да учту, учту, заманал...

Пришвартовали к «Камазу» прицеп с бензином. Недовольный и мрачный Семёнович, выезжая с бензоколонки, одними губами материл Бурого, из-за которого потерял столько времени. Нет чтобы просто выполнять свою работу — так он ещё и выпендривается, нотации читать пытается...

Недовольный на всех и вся Семёнович вёл «Камаз» по городу, надеясь, что хотя бы сегодня не попадёт на ментов, и его не остановят. Иначе штраф за его перегар пришьют такой, что никакие премии потом не откупят... «Ничего, — подбадривал себя Семёнович, — всё будет пучком...»

Он подъезжал к пустому перекрёстку, когда зелёный замигал и сменился жёлтым, призывая его остановиться. Но время было слишком дорого Семёновичу, так что он, решив, что никаких преград не встретит, газанул вместо того, чтобы остановиться...

Взявшийся из ниоткуда крытый грузовик на огромной скорости вмазался между «Камазом» и прицепом. Семёнович на миллисекунду увидел за рулём грузовика испуганное бородатое лицо и успел сделать только один резкий выдох перед тем, как сматериться — когда колоссальной силы взрыв поглотил его с головой, и кабина машины разлетелась в мелкие ошмётки.

* * *

— Алло? — Дима взял трубку, отойдя от толпы первоклашек. — Да, мам, да, слышу?

— Тут по новостям передают, в городе взрыв какой-то был... — услышал он сквозь шум школьной линейки. — Так бабахнуло, даже мы с папой слышали... Вы там как, всё хорошо?

— Да, мам, всё хорошо, — Дима нашёл взглядом свою дочку — Алину, пришедшую сегодня в первый класс и стоящую сейчас среди девчонок с бантиками и букетами. — Мы к вам, наверное, зайдём на обратном пути.

— Зайдите, зайдите, Дима, у Алиночки-то нет уроков сегодня?

— Ну какие уроки, мам, первое сентября... — улыбнулся Дима. — Всё, в общем, хорошо, мам. Давай, я побежал...

Над Бесланом расцветал новый день.