Неотвратимые последствия (джен)

— Мы должны с этим что-то сделать! — сказала директор школы Чародейства и Волшебства Минерва МакГонагалл, возмущённо глядя на валявшиеся на земле головы горгулий, еще вчера украшавшие водосток во внутреннем дворе. — Я имею в виду — в воспитательных целях. Мы не можем закрыть на это глаза, иначе уже через неделю они до основания разрушат весь Хогвартс.

— Ещё одних близнецов Уизли этот замок не переживёт, — кивая головой, согласился Флитвик.

— Играть головами горгулий в квиддич это так по-гриффиндорски, — презрительно кривя губы, сказал Снейп. — Ведь голова не может тебе ответить, другое дело если бы она хотя бы кусалась…

Они втроём посмотрели на большое арочное окно с обломками тройного каменного переплета, послужившего игрокам в квиддич импровизированными кольцами, и с опаской отошли в сторону. Западная часть галереи определённо собиралась вот-вот рухнуть.

— Уверена, что без слизеринцев тут тоже не обошлось, — ответила МакГонагалл, оборачиваясь к противоположной стороне галереи, где красовалось точно такое же разрушенное арочное окно.

— Возможно, — охотно согласился Снейп, — однако только гриффиндорцы умудрились попасться.

Все трое перевели взгляд на груду каменных обломков, усыпавших внутренний двор, на сломанную колонну, накренившуюся под неестественным углом, и тяжко вздохнули.

— Давайте отправим их чистить совятню, — миролюбиво предложил Флитвик, — без магии.

— И через неделю они снова решат сыграть со слизеринцами в квиддич. Вопрос только, чем? Давайте их лучше отчислим! В назидательных целях! И целый год проживём спокойно. Уверен, Попечительскому совету школы настолько надоело тратить деньги на постоянное востановление Хогвартса, что они охотно нас поддержат.

— Северус, тебе лишь бы извести всех гриффиндорцев под корень! — возмутилась Минерва. — Давайте лучше…

Но прежде, чем она успела договорить, внезапно налетевший порыв ветра пронёсся сквозь открытую галерею, и повреждённая каменная кладка болезненно загудела.

— Ну вот, сейчас рухнет, — расстроенно сказала МакГонагалл.

— Нет, это не галерея! — встревоженно поднимая голову вверх, возразил Флитвик. — Это купол. Что-то не так… Магия нестабильна...

Снейп проследил за его взглядом, тоже невольно ощущая, как там, наверху, в безоблачном сентябрьском небе творится нечто странное. И в следующее мгновение невидимый защитный купол над их головами подёрнулся рябью, не выдержав внешнего напряжения, и синее безоблачное небо перечеркнул одинокий след аппарации. Он чёрным вихрем беззвучно пронёсся через всё небо, ударился о мост и, закружившись в водовороте непроглядной мглы, мгновенно преобразился в человека.

— Мерлин… — ахнула МакГонагалл, и в ту же секунду антиаппарационный купол Хогвартса не выдержал.

Десятки червоточин, одна за другой, чернильными кляксами расцвели в небе, и тёмные вихри аппараций, просачиваясь сквозь образовавшиеся в куполе разрывы, стремительно понеслись к земле. Пять, десять, пятнадцать... В какой-то момент Снейп сбился со счёта, их было много, слишком много… Казалось, где-то там, над защитным антиаппарационным куполом только что взорвалось зеркальное отражение Хогвартса, и теперь обгорелые дымящиеся обломки сыпятся с неба сплошным чёрным дождём. Окутанные клубящимся дымом, они долетали до земли, бились о скалы, виадук, крышу галереи, брусчатку внутреннего двора, пинакли и парапеты замковых стен и превращались в фигуры, одетые в тёмные мантии.

— Это невыразимцы! — растерянно пискнул Флитвик. — Что они здесь делают?

— Не знаю, — тихо ответила МакГонагалл, — однако, учитывая способ их появления, не стоит рассчитывать, что это будет визит вежливости.

Она посмотрела на гостеприимно распахнутые двери Хогвартса и ещё тише добавила:

— Вернитесь в замок, оба! Пусть старосты отведут всех детей в гостиные.

Но Снейп отрицательно покачал головой.

— Что бы это ни было, директор, я не оставлю вас здесь одну.

— Не думаю, что они представляют опасность, — возразила МакГонагалл.

Снейп окинул взглядом десятки тёмных неподвижных фигур, в напряжённом молчании застывших вокруг внутреннего дворика, и решил, что не стоит быть так в этом уверенным.

— Чего они ждут? — спустя пару минут спросила Минерва.

— Не знаю, — ответил Снейп.

Тёмные плащи в пол, капюшоны, надвинутые на лица, и напряженная тишина… сгустки враждебной магии. Словно дементоры…

Снейп попытался усмирить так некстати разыгравшееся воображение и на всякий случай нащупал спрятанную в кармане палочку.

— Это закрытая территория школы, — решительно делая шаг вперёд, сказала МакГонагалл. — Вам запрещено здесь находиться.

Стоящий поблизости невыразимец медленно снял с головы капюшон и произнёс гулким механическим голосом:

— Полагаю, вам лучше вернуться в замок, директор.

Лицо у невыразимца было странным — бледным, худым, с высокими, резко очерченными скулами, но каким-то мутным, словно смотреть на него приходилось через толщу воды. Он склонил голову набок, и светлые волосы на его голове вдруг стали рыжими, нос удлинился, приобретая крючковатую форму, появилась борода, щёки раздались, лицо округлилось и, не останавливаясь ни на мгновение, продолжило меняться, пока вновь не стало худым и бледным. Впечатление было жутким — живая, постоянно изменяющаяся маска, магия метаморфов. Снейп никогда не видел подобного раньше — собственная армия невыразимцев, личная гвардия Отдела Тайн.

Те, кому хоть раз доводилось с ними сталкивался, называли их «безликими».

— Полагаю, вам лучше здесь не командовать, — спокойно посоветовала ему МакГонагалл. — Что вы здесь делаете?

— Мы пришли забрать своё, — ответил невыразимец, — отдайте то, что принадлежит нам, и мы спокойно уйдём.

Снейп судорожно нащупал в кармане несколько золотых монет и тут же нервно сжал их в кулак. Поттер. Мальчишку надо было срочно предупредить. Он быстро перебрал монеты, пытаясь наощупь определить правильную, но так и не найдя ни одной подсказки, не глядя засунул палочку в карман. Он не был уверен, что магия сработает, но второго шанса могло и не представиться.

«В Хогвартсе невыразимцы. Школа в осаде. Исчезните», — произнёс он мысленно, не разжимая губ.

Вспыхнуло заклинание, и все монеты в его кармане нагрелись разом, болезненно обжигая ногу.

— Где он? — требовательно повторил невыразимец.

— Кто — он? — раздражённо спросила МакГонагалл. — Я не понимаю, чего вы хотите. И снимите наконец эту дурацкую маску, — она указала на постоянно изменяющееся лицо невыразимца и тут же добавила: — Это невежливо, вы в моём доме.

— Отдайте нам то, что вы забрали, и никто не пострадает, — невыразимец угрожающе поднял палочку, и десятки других безликих теней, стоящих за его спиной, проделали то же самое.

Снейп молниеносным движением выхватил из кармана собственную палочку, возводя щитовые чары, но МакГонагалл остановила его жестом руки.

— Мы не станем кидаться здесь заклинаниями! Это школа! Где ваш старший? Или вы немедленно объясните мне, что здесь происходит, или я вынуждена буду сообщить о происходящем в Министерство Магии и вызвать сюда авроров.

— Не думаю, что авроры смогут сюда попасть... — из тени галереи послышался низкий мужской голос, а спустя пару секунд его обладатель медленно вышел на свет. — Просто отдайте мне то, что я прошу, Минерва, и я не стану применять силу. Не искушайте судьбу, не в этот раз.

Невысокий, плотный, уже в годах... На нём не было маски метаморфа, и мантия казалась совершенно обычной, тёмно-синей. Зачёсанные назад волосы, наметившиеся залысины, круглое, ничем не примечательное лицо. Вот только взгляд у невыразимца был совершенно иной: умный, цепкий и очень внимательный.

— Ну, конечно, Джулиус Кейн. И почему меня это не удивляет? — сказала МакГонагалл со странной смесью гнева и пренебрежения в голосе. — Что вы здесь делаете?

— Два дня назад некто неизвестный похитил из Отдела Тайн ценный магический Артефакт, и следы этого похищения привели меня в Хогвартс, — в тон ей ответил Кейн. — Вы снова мутите воду, Минерва? И почему меня это не удивляет?

— Никто из моих преподавателей не покидал школу в течение всей недели, — возразила ему МакГонагалл, — так что на этот раз следы завели вас не туда.

— А вот это мы сейчас и проверим. Вы же не думаете, что я поверю вам на слово? — Кейн сделал едва различимый жест рукой, и стоящий за его спиной невыразимец что-то аккуратно вытащил из-под плаща. Снейп напрягся, крепче сжимая палочку, но это оказалась всего лишь магическая рамка. Тонкая, изящная, из тёмного дерева, украшенная резными рунами, она мягко светилась едва различимым серебристым светом, невольно притягивая взгляд.

— Вы же знаете, что любой магический артефакт оставляет след? — с мягкой улыбкой спросил Кейн. — Очень устойчивый след… Минерва.

Он вновь махнул рукой невыразимцу и тот медленно приблизился к МакГонагалл.

— Вы позволите, директор? — спросил Кейн.

Минерва фыркнула, ничуть не скрывая своего отношения к происходящему, но всё же кивнула.

Невыразимец провёл рамкой вдоль тела МакГонагалл и отрицательно покачал головой.

— Ну, что ж, вы чисты, — всё с той же улыбкой сказал Кейн, — другого, впрочем, я и не ждал. Не тот возраст, знаете ли, чтобы самой обворовывать Отдел Тайн.

Глаза МакГонагалл яростно вспыхнули, но она вновь сдержалась.

Невыразимец приблизился к Снейпу и рамка в его руках тихонько затрещала.

Северус напрягся.

— Контакт, но не прямой, — сказал невыразимец, продолжая медленно водить рамкой возле груди Снейпа. — Около двух суток назад.

— Ну вот мы и нашли наш первый след, Минерва, — сказал Кейн. — Профессор Снейп, какая приятная неожиданность, — он повернулся к Снейпу и, продолжая улыбаться спросил: — Мне ведь не стоит надеяться, что вы сами нам всё расскажете?

И в следующее секунду Снейп почувствовал, как кто-то лезет к нему в голову. Отточенный годами защитный механизм сработал почти мгновенно. Ответный ментальный удар оказался такой силы, что невыразимца с рамкой подбросило не меньше чем на три фута и со всей силы ударило о брусчатку.

— Вот дерьмо! — хватаясь за голову, выругался невыразимец.

Минерва посмотрела на Кейна, на Снейпа, перевела взгляд на невыразимца, лежащего на брусчатке, и с искренним любопытством спросила:

— Вы что, и правда на полном серьёзе думали, что у вас получится залезть к Северусу в голову?

— Что ж, если вы не хотите по-хорошему, — пожимая плечами, сказал Кейн, — придётся применить силу.

Он обернулся к своим людям и велел:

— Накрывайте!

Десятки невыразимцев вскинули вверх палочки, и фиолетовые сгустки магии тонкими струйками потянулись в самое небо. Они ширились, сцеплялись между собой, постепенно разрастаясь, пока не превратились в сплошное магическое полотно — защитный купол. Теперь никто без позволения невыразимцев не сможет покинуть замок или войти внутрь.

Что-то больно кольнуло Снейпа под ложечкой. Он до последней минуты не верил, что невыразимцы решатся захватить Хогвартс.

— Вы не покинете пределы этой школы, пока мы не получим то, что ищем! — сказал Кейн. — Отдайте ваши палочки, — и, предвосхищая их возмущение, мягко добавил: — Пожалуйста, Минерва, я не хочу никого оглушать.

МакГонагалл вытащила из кармана собственную палочку и протянула её Кейну. Снейп послушно проделал то же самое. Минерва была права — здесь, во внутреннем дворике замка, им было не выстоять против полусотни невыразимцев.

— Мои люди обыщут Хогвартс, — сказал Кейн, — и, если не возражаете, директор, я предпочёл бы начать с вашего кабинета, — он сделал приглашающий жест рукой и, глядя на Снейпа, с усмешкой добавил: — А вам, профессор Снейп, придётся подождать нас в холле. Теперь вы самый ценный для нас человек, и мы не можем позволить себе вас потерять, уж точно не в этой школе!

* * *

Снейп опустился на ступеньку мраморной лестницы, устало прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. Он знал, что Локус Темпорибус невыразимцы в замке не найдут, об этом он позаботился заранее, но вряд ли стоило расчитывать, что после неудачного обыска они просто покинут школу. Как и не стоило надеяться, что после добровольного возвращения артефакта его просто отпустят. Не в это раз… Не сегодня…

Здесь что-то было не так! Здесь всё казалось не тем, чем было на самом деле!

Северус яростно потёр виски, пытаясь поймать ускользающую мысль, и вдруг что-то почувствовал. Он медленно поднял голову и замер, не слишком доверяя собственным глазам.

Посреди внутреннего дворика, высоко подняв руки над головой, стоял Поттер.

— Какого чёрта вы здесь делаете? — зашипел Снейп, когда спустя пару минут, обыскав Поттера и отобрав у него палочку, невыразимцы наконец позволили мальчишке усесться на ступеньки.

— Я пришел сдаться, — тихо ответил Гарри.

— И, позвольте узнать, какого Мерлина вам это понадобилось, жертвенный вы наш?

— Но ведь это я украл камень.

Снейп внимательно посмотрел на Поттера и устало покачал головой.

— Иногда мне кажется, что вы и правда идиот, Поттер. Посмотрите вокруг, — он обвёл выразительным взглядом холл, охраняемый невыразимцами, и мрачный фиолетовый купол, видневшийся над Хогвартсом, и сухо спросил: — Вы действительно верите, что всё, что здесь сейчас происходит, это потому, что вы украли камень? Локус Темпорибус, конечно, чертовски ценный артефакт, вот только его пропажа едва ли поставила бы Отдел Тайн на уши. Локус латает дыры, созданные другими, восстанавливает ткань времени, лечит пространство и мироздание, но при этом он абсолютно безвреден. Для чего бросать на поиски абсолютно безопасного Артефакта так много невыразимцев? Вы видели, сколько их здесь?

— Я вообще не представлял, что их так много, — шёпотом ответил Гарри, — я думал, Отдел Тайн это два десятка чокнутых учёных, которые ставят жуткие и абсолютно бесполезные эксперименты над магией, собирают пророчества и приглядывают за артефактами… А тут такое... Да наш Аврорат им в подметки не годится!

— Я бы не стал их переоценивать, — тихо сказал Снейп, — невыразимцы — это не тайный орден со сверхчеловеческими способностями. Это обычные маги, обученные паре десятков трюков. И, на мой взгляд, сейчас эти маги чем-то очень сильно напуганы.

Они какое-то время помолчали, а затем Гарри с внезапной надеждой спросил:

— А вдруг это вообще не связано с нами?

— На такое счастье я бы не рассчитывал, Поттер. Но они ищут не Локус, а что-то совсем другое, просто мы пока не понимаем, что…

— Почему они не говорят прямо, что именно им нужно?

— Вероятно, тайна, ради которой они здесь, очень ценна, и они не хотят без надобности посвящать в неё лишних людей. А возможно, как я уже вам сказал, мы просто чего-то не понимаем.

— Но ведь они могут задать все необходимые им вопросы, а потом просто стереть нам память!

— Вы напрасно считаете, что стереть память всем преподавателям Хогвартса так легко. Среди нас немало окклюментов. А дети? К тому же, подобные действия будут иметь серьёзные политические последствия. Министерство Магии давно ищет способ взять Отдел Тайн под свой контроль, многие влиятельные волшебники Визенгамота в открытую выражают недовольство излишней независимостью Отдела Тайн. Они считают, что такую силу крайне опасно оставлять без надзора. Ситуация накалялась не один год, а сейчас, когда на посту достаточно сильный Министр, многие считают, что пришло время действовать.

— Вы думаете, невыразимцы могут попытаться совершить… переворот?

— Захватить власть в стране? Не знаю, — Снейп ещё сильнее понизил голос, внимательно глядя на стоящего у стены «безликого». — Тёмный Лорд пытался привлечь невыразимцев на свою сторону, но кроме отдельных личностей, вроде Августа Руквуда, Отдел Тайн так и не пожелал принять его сторону. Однако я не могу утверждать, что отказ Лорду был связан исключительно с их желанием сохранить верность Министерству. Скорее всего, они преследовали свои собственные цели. Отдел Тайн существовал задолго до создания Министерства Магии, и, хотя нет ни одного доказанного случая прямого вмешательства невыразимцев в политику страны, стремительная кончина Радольфуса Лестрейнджа ⁽¹⁾, случившаяся сразу же после неудачной попытки расформирования Отдела Тайн, заставляет о многом задуматься. Но как бы там ни было, я ни за что не стал бы им доверять.

— А что, если они и правда готовили переворот? — встрепенулся Гарри. — И теперь считают, что два дня назад, проникнув в Отдел Тайн, мы завладели доказательствами их измены?

— Я думаю, что у вас неуёмная фантазия, Поттер. Вам ещё в школе вечно мерещились заговоры, — ответил Снейп, однако, немного помедлив, всё же спросил: — Вы ведь больше ничего не брали в Отделе Тайн?

— Нет, да и зачем нам? Мы же не идиоты!

Снейп скептически посмотрел на Поттера, но промолчал.

— Что мы будем делать? — спустя пару минут, нервно поёрзав на ступеньке, вновь спросил Гарри.

— Слушать и наблюдать, — ответил Снейп.

— Но мы же не можем сидеть без дела...

— Послушайте, Поттер, — раздражённо зашипел Снейп, — сейчас не время размахивать палочками. Невыразимцев много, слишком много, и нам с ними не справиться. Сейчас нам нужна информация. Единственный способ выбраться из этой истории без потерь, это заключить сделку. И чтобы сделать это, нам важно понять, что именно невыразимцы хотят найти!

— А вы пробовали легилименцию?

— Пробовал, но у них неплохая защита. Щит, конечно, стандартный, но мне всё равно не взломать его без палочки.

Поттер надолго замолчал, хмуро разглядывая невыразимцев, поморщился, то и дело потирая виски, а затем неожиданно спросил:

— Что такое «прилипала»?

— А почему вы об этом спрашиваете? — насторожился Снейп.

— Вон тот парень, — Поттер указал взглядом на невыразимца, получасом ранее получившего ментальный удар от Снейпа. — Он злится и постоянно об этом думает. Так что можно сказать, что я прочёл об этом у него в голове.

— Вы? Прочли? — не слишком доверяя собственным ушам, с издёвкой переспросил Снейп.

— Вы правы, профессор, я по-прежнему не силён в окклюменции и мне плохо удаётся защищать собственный разум, особенно, когда я бываю зол. А вот в умении читать чужие мысли я немного поднаторел.

— Легилименция это не чтение мыслей… — начал Снейп.

— Да какая разница, как это называется, профессор, — огрызнулся Гарри, — это не легилименция, это нечто другое. Эта способность осталась во мне ещё с тех пор, когда я был крестражем Волдеморта и мог видеть, что творится у него в голове. Я не знаю, как это работает, и не умею этим толком пользоваться… Но когда рядом со мной кто-то злится, у меня начинает сильно болеть голова, а потом я просто вижу его мысли… урывками, словно вспышки.

— Спонтанная легилименция! По-Поттеровски... Чудно! — сказал Снейп. — У вас всё, не как у людей, Поттер.

Он собирался ещё что-то добавить, но передумал.

— Так что такое «прилипала»? — спросил Гарри.

— Понятия не имею, — честно признался Снейп и, поймав удивлённый взгляд Поттера, нахмурился. — И что вы на меня так смотрите?

— Странно, что на свете есть вещи, которых вы не знаете, профессор, и ещё более странно, что вы в этом признаётесь, — ответил Поттер. — А что если «прилипала» это и есть та штука, что они ищут?

— Да не знаю я, Поттер, возможно, — раздражённо ответил Снейп. — А возможно, это нечто, что они планируют использовать, чтобы заставить нас отвечать на свои вопросы.

Он представил, как нечто склизкое и липкое, похожее на улитку или флоббер-червя, присасывается к его голове, и ему стало тошно.

— Тихо, — внезапно сказал Поттер и не слишком любезно толкнул его под руку.

— Итак, у нас гость, — спускаясь по мраморной лестнице, сказал Джулиус Кейн. — Какая приятная встреча.

МакГонагалл молча шла за его спиной — высокая, прямая, с сердито поджатыми губами.

— И что же здесь делает знаменитый аврор Поттер? Младший аврор Поттер, спешу заметить…

— Аврор Поттер прибыл сюда с намерением узнать, на каком основании Отдел Тайн удерживает преподавателей Хогвартса в заложниках! — ответил Поттер, вставая со ступенек. — Это государственная измена.

— Как пафосно, — с улыбкой сказал Кейн.

— На Поттере тоже есть след, — негромко произнёс один из невыразимцев. — И этот след ещё более сильный.

— Ну вот, директор, а вы говорили, что наши поиски безнадёжны! — ухмыльнулся Кейн, оборачиваясь к МакГонагалл. — По мне, так мы всё ближе и ближе к нашей цели. Стоило ловушке захлопнуться, как ваши мышки потянулись к нам сами. Что ж, думаю, пришло время закончить этот фарс. Два человека в этом холле имели контакт с артефактом. Вы умная женщина, Минерва, и наверняка понимаете, что вам не отвертеться. Рано или поздно я найду способ залезть к вам в головы, и эта процедура не покажется вам приятной. Обсудите со своими людьми условия сдачи, скажите, чего вы хотите, и мы сможем договориться.

Кейн сделал приглашающий жест рукой, указывая на двери Большого зала, и губы его вновь растянулись в улыбке.

Снейп поднял на директора взгляд и без всякой легилименции почувствовал, что внутри МакГонагалл полыхает настоящая ярость.

* * *

— Оглохни! — проводя рукой над их головами, сказала МакГонагалл, когда спустя пару минут они втроём остановились в центре Большого зала.

— Это что, беспалочковая магия? — поразился Гарри.

— Беспалочковой магии не существует, Поттер, — ответил Снейп. — Это Хогвартс. Я говорил вам, что замок всегда исполняет желания своего директора.

— Немедленно заткнитесь, вы, оба! — разгневанно воскликнула Макгонагалл. — Или вы сейчас же расскажете мне всё, что произошло, или я вас прокляну! Что бы вы там ни затеяли, вам не справиться без моей помощи. Для чего вы обокрали Отдел Тайн? И где та штука, которую они ищут?

— Мы не знаем, что они ищут, — ответил Снейп. — Мы действительно кое-что украли в Отделе Тайн, но это не то, что им нужно…

МакГонагалл скептически посмотрела на него, и Снейп, тяжело вздохнув, приготовился объяснять.

— А что такое "прилипала"? — внезапно спросил Поттер.

— Прилипала? — поражённо переспросила МакГонагалл, и в её глазах неожиданно промелькнул страх. Она внимательно посмотрела на Гарри и негромко добавила: — Прилипала — это очень страшная штука, Поттер! Она уничтожает волшебников, высасывая из них магию.

1) Радольфус Лестрейндж (англ. Radolphus Lestrange) — пятнадцатый министр магии Великобритании (1835-1841)

Вернуться к тексту

— Сядьте, — велела МакГонагалл, — у нас не очень много времени, но я должна вам это рассказать. Если здесь замешаны прилипалы, это многое объясняет. И то, почему здесь невыразимцы, и что здесь делает Джулиус Кейн, — она на некоторое время задумалась и, наконец, сказала: — Эта история началась лет тридцать назад.

В то время наше магическое общество переживало серьёзнейший кризис. Рождаемость среди магов катастрофически упала, а в семьях чистокровных всё чаще и чаще стали рождаться сквибы. Целое поколение, выросшее на идеях Гриндевальда, помешанное на чистоте крови, в одночасье столкнулось со страшной угрозой вымирания. В попытке спасти ситуацию в Министерстве предприняли беспрецедентные меры по смягчению Статута секретности. После стольких лет строжайших запретов, магам и волшебницам, вступающим в брак с маглами, наконец разрешили не только сообщать мужьям и жёнам о своем магическом происхождении, но и колдовать в их присутствии.

Смягчение закона мгновенно привело к увеличению числа смешанных браков. Теперь связывать свою судьбу с маглами стало нестрашно, ведь больше не нужно было делать выбор между магией и стремлениями сердца, — МакГонагалл поджала тонкие губы, и пальцы её невольно дрогнули, сжимая рукав мантии. — Рождаемость в смешанных семьях стала расти. Однако проблема сквибов по-прежнему стояла очень остро. Чистокровные семьи вкладывали немалые деньги в исследования в этой области. Было разработано много экспериментальных зелий, якобы увеличивающих магический потенциал волшебников. Но время шло, а проблема не решалась. С каждым годом магия просыпалась в детях всё позднее, а в некоторых была так слаба, что лишь возможность с большим трудом справиться с простейшими заклинаниями отличала их от настоящих сквибов.

Альбус, всегда интересовавшийся природой магии, много экспериментировал в те годы с различными материалами и магическими усилителями, в том числе и с драконьей кровью. Он высказал теорию, что раз мы ощущаем магию, как нечто материальное, то значит, её можно извлечь и перераспределить. Вместе с Николасом Фламелем они несколько лет пытались найти способ воплотить свои теории в жизнь, и в конце концов им удалось создать магический артефакт, получивший название Passim ablactanis. Артефакт был способен забирать часть магической силы у одних волшебников и, с большими потерями, но всё же передавать её другим.

Во время экспериментов на добровольцах они достигли довольно впечатляющих результатов и даже смогли пробудить магический потенциал у нескольких сквибов, но затем неожиданно выяснилось, что у волшебников, принявших участие в экспериментах, появились тяжёлые побочные эффекты. Доноры магии, имевшие контакт с Passim ablactanis, даже спустя несколько месяцев после окончания эксперимента по-прежнему ощущали связь с артефактом. Им казалось, что он вытягивает из них силу, и, хотя падение магического потенциала так и не было доказано, почти никто из них так и не смог полностью оправиться от его воздействия. В результате несколько волшебников сошли с ума, а остальные ещё долго мучались непрекращающимися кошмарами и постоянными головными болями. Альбус и Фламель много спорили о допустимости подобных исследований в сложившихся обстоятельствах, но, в конце концов, Альбусу всё же удалось убедить Николаса в необходимости их прекращения.

Они выступили с развёрнутым докладом на магическом конгрессе, где поделились с научной общественностью результатами своих экспериментов, а затем закрыли лабораторию и, по решению Министерства, передали Passim Ablactanis на хранение в Отдел Тайн. Артефакт запечатали и разместили в особом закрытом хранилище, а все их совместные исследования в этой области были на долгие годы прекращены, и хотя Альбус не отчаивался и по-прежнему продолжал экспериментировать с восстановлением магии, к идеям Ablactanis'a они никогда больше не возвращались.

Однако спустя почти семь лет разразился страшный скандал. Один из учёных, работавших в Отделе Тайн, случайно принёс домой какой-то предмет из лаборатории, и это нечто за одни сутки выпило из его семьи всю силу, иссушив их до состояния полнейшего магического и психического истощения, и едва не лишило их жизни. Невыразимцы всячески пытались замять эту историю, но пострадали дети, и история всё же стала достоянием общественности. В результате громкого расследования, в котором весьма деятельное участие принял и сам Альбус, выяснилось, что вопреки решению Министерства все эти годы в Отделе Тайн не только продолжались эксперименты с Passim Ablactanis, но и были созданы его частично изменённые копии, которые получили название «прилипалы». Прилипалы обладали умением незаметно присасываться к волшебнику и вытягивать из него магию. И хотя невыразимцы утверждали, что единственная цель, которую они преследовали, копируя Passim Ablactanis — это создание лекарства, способного дать возможность сотням сквибов вести полноценную, наполненную магией жизнь, многие усмотрели в этом попытку создания настоящего оружия.

Мы с Альбусом были уверены, что сразу после расследования Passim Ablactanis и все «прилипалы» будут наконец уничтожены. Но в Визенгамоте неожиданно начались бесконечные, затяжные споры, а входящие в его состав волшебники разделились на противоборствующие фракции, и всему виной был именно Джулиус Кейн, возглавлявший в то время отдел исследований экспериментальной магии. Он умело манипулировал общественным мнением, постепенно обретая всё новых и новых сторонников, убеждая Визенгамот и чиновников Министерства Магии, что эксперименты, имеющие столь важное социальное значение, не должны прекращаться из-за одного несчастного случая. Ему удалось убедить немало учёных умов в том, что исследования Дамблдора и Фламеля провалились лишь потому, что их артефакт оказывал на волшебников слишком сильное воздействие. Отдел же Тайн, по его словам, смог создать более слабые копии Passim Ablactanis, и их подконтрольное использование больше не причиняло никакого вреда донорам магии.

В прессе появилась масса статей о социально ответственных разработках Отдела Тайн. Кейн утверждал, что со временем прилипалы будут способны забирать магию у обскуров, тем самым спасая обреченных на смерть детей, и отдавать их магию нуждающимся сквибам. К тому же, Отдел Тайн настойчиво предлагал использовать прилипал в качестве магической охраны Азкабана, утверждая, что они способны весьма эффективно заменить дементоров. Заключённые использовались бы как постоянные доноры магической силы, тем самым принося пользу обществу и при этом полностью лишаясь возможности колдовать и совершить побег.

Не знаю, сколько бы ещё времени в Визенгамоте велась полемика об этичности и гуманности использования прилипал, и неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы благодаря Альбусу внезапно не вскрылись очередные жуткие подробности этой истории. Оказалось, что во время экспериментов с прилипалами в Отделе Тайн донорами магии были не волшебники-добровольцы и не заключённые Азкабана, а домовики, подневольно переданные туда своими хозяевами. Это перетянуло общественное мнение на нашу сторону. Отдел Тайн был вынужден свернуть все исследования в этой области, Джулиус Кейн едва не лишился должности, а прилипалы были уничтожены. И если сейчас, спустя столько лет, вы вновь услышали о прилипалах, то значит кто-то в Отделе Тайн снова нарушил закон. И если этим человеком был Джилиус Кейн, то у нас с вами очень серьёзные неприятности.

— Директор права, — сказал Снейп. — Если спустя почти тридцать лет на сцене вновь появляется якобы уничтоженный артефакт и его копии, способные незаметно прилепляться к волшебникам и вытягивать из них всю магическую силу, а на фоне всего этого в Магической Британии разгорается нешуточный конфликт между Министерством Магии и Отделом Тайн, невольно на ум приходит ваша паранойя, Поттер. Что вы там говорили о вселенских заговорах? Что, если два дня назад, проникнув в Отдел Тайн, вы случайно завладели доказательствами их измены? Даже если они не собирались использовать прилипал, как оружие, сейчас им вряд ли удастся это доказать.

— Вы думаете, они считают, что когда мы были в Отделе Тайн, мы видели их прилипал? — спросил Поттер.

— Нет, Поттер, боюсь, они считают, что вы вынесли прилипал на себе, — ответил Снейп. — Причём вынесли намеренно.

— Но... — начал было Гарри и вдруг осёкся…

— Помню, в тот день, когда вы принесли мне камень, вы сказали, что сняли с него все защитные чары, но когда залезли с ним в камин, в Министерстве поднялся страшный вой. Думаю, на самом деле сигнальные чары сработали не на Локус Темпорибус, а на прилипалу. Кто из Уизли был с вами в камине в тот момент?

— Рон, — резко бледнея, сказал Гарри, — он должен был запутать следы…

— Если Рон Уизли вынес на себе прилипалу два дня назад, — дрогнувшим голосом сказала МакГонагалл, — то его, возможно, уже нет в живых. Слишком долгий контакт. Даже жалкая копия Passim Ablactanis ещё никогда никому не оставляла ни единого шанса.

— Лучше б эта штука прилипла ко мне, — в сердцах сказал Поттер, стараясь за собственным гневом спрятать охвативший его страх, — она бы моей магией подавилась.

МакГонагалл положила руку ему на плечо и с материнским сочувствием в голосе сказала:

— Послушайте, Поттер, я вас понимаю, вам сейчас…

— Простите, директор, — перебил её Гарри, — но мне нужно срочно выбраться из Хогвартса. Я должен помочь Рону.

— Поттер, — сказал Снейп, испытывая болезненное нежелание говорить мальчишке, что его друг умер. — Вы ему уже ничем… — и вдруг осёкся: — Часы. У Молли ведь есть часы!

— Если бы Рон был в смертельной опасности, миссис Уизли уже прислала бы мне Патронуса, — сказал Гарри. — А значит, Рон жив, возможно, ранен или обессилен, но жив. И я должен его найти.

— Но куда вы пойдете, Поттер? — спросил Снейп. — Вы ведь не знаете, где искать.

— Я знаю, где начать, — уверенно ответил Поттер. — Рон ведь не дурак. Он наверняка должен был почувствовать, что с ним что-то не так. Раз «прилипала» выпивает магию постепенно, значит у него было время всё обдумать. Какая-то дрянь лишает вас сил после того, как вы ограбили Отдел Тайн. О чём бы вы подумали в первую очередь, профессор?

— Что это яд, какая-то болезнь или проклятье, — ответил Снейп.

— И я подумал бы точно так же, — согласился Гарри, — а ещё я бы, пожалуй, решил, что это заразно. Думаю, Рон рассуждал так же как мы. А значит, он никогда не отправился бы в Нору, в коттедж Ракушка или к Гермионе. И раз невыразимцы его не нашли, значит, он не стал обращаться и в Мунго. Так где же он может прятаться?

— Понятия не имею, — честно признался Снейп.

— Какое самое безопасное место в Англии вы знаете? Где каждый, кто ищет помощь, всегда её получает?

— В Хогвартсе?! — удивлённо спросила МакГонагалл. — Вы думаете, Уизли в Хогвартсе?

— Нет, директор, конечно, он не в замке. Тут же дети. Но я думаю, он прячется где-то поблизости. Возможно, в Визжащей хижине. По крайней мере, я бы отправился именно туда, — он огляделся по сторонам и подошёл к окну Большого зала. — Как отсюда можно выбраться, профессор? — спросил он, стараясь на глаз прикинуть высоту.

— Не глупите, Поттер! — ахнула Минерва. — Здесь есть другой выход, — она вытащила из кармана три монеты разного достоинства и протянула их Поттеру. — Помните комнату, в которую профессор Дамблдор отправил вас после того, как Кубок Огня выплюнул ваше имя?

Гарри кивнул.

— Спускайтесь туда, там, во втором шкафу слева, стоит большой кубок Джорджа Рэндалла. Положите в него эти три монеты, кубок провернётся и откроет доступ к потайной лестнице. Она приведёт вас к кабинету директора. Оттуда спуститесь на четвёртый этаж. Там есть статуя горбатой старухи...

— Я знаю про этот потайной ход, — торопливо перебил её Поттер, — он ведёт в «Сладкое королевство».

— Правда? — спросила МакГонагалл и тут же спохватилась: — Впрочем, чему это я удивляюсь? И поспешите, Поттер, думаю, вас очень быстро хватятся.

Гарри взял у МакГонагалл монеты и, с благодарностью сжав её руку, сказал:

— Спасибо, директор, и простите, если у вас из-за меня будут неприятности.

* * *

Снейп нагнал мальчишку уже возле потайной лестницы.

— Подождите, Поттер, — сказал он, забирая монеты из кубка, — я пойду с вами.

— Но как же профессор МакГонагалл? — удивился Поттер.

— Думаю, Минерва прекрасно позаботится о себе сама. А вот как вы собираетесь помочь Уизли без палочки, я даже не представляю!

— У вас ведь есть с собой зелья? — спросил Гарри.

Снейп пошарил по многочисленным карманам и кивнул.

— Кроветворное, восстанавливающее, — и тут же раздражённо добавил: — Не стойте истуканом, Поттер, у нас совсем нет времени, поторапливайтесь!

Они вдвоем прошли по потайному ходу и, стараясь не попадаться невыразимцам на глаза, уже спустя десять минут были у горбатой старухи.

— Как же мы её откроем? — спохватился Гарри. — У нас же нет палочек!

— Здесь есть рычаг, — сказал Снейп и с силой пнул статую в коленную чашечку. Горб старухи открылся, и они скользнули в появившийся проход.

Было темно, хоть глаз выколи. Идти по неровному земляному полу без света оказалось задачей не из лёгких — ноги то и дело цеплялись за корни, проваливались в неглубокие ямы и натыкались на камни. В воздухе стоял гнилостный запах плесени и пыли.

— Постарайтесь не сломать ноги, — глухо сказал Снейп, держась рукой за грязную стену. — Сломаете, я вас не потащу.

В подсобке «Сладкого Королевства» было пусто. Они быстро поднялись по лестнице наверх и, едва не столкнувшись в дверях с хозяином магазина, вышли на улицу.

— Постойте, Поттер, — сказал Снейп, внезапно хватая Гарри за рукав, когда деревня осталась позади, — вы должны мне кое-что пообещать.

Поттер удивлённо посмотрел на него.

— Что бы там ни случилось, чтобы вы ни увидели, пообещайте мне, что если Уизли в хижине, вы не будете торопиться и действовать необдуманно. Мы не знаем, как выглядит прилипала, и не знаем, как она действует. Но это очень опасная магия. Мы не можем себе позволить, чтобы прилипала перебралась на кого-нибудь из нас. Вы это понимаете?

— Да, профессор, — сказал Поттер и на всякий случай поднял с земли камень.

* * *

По скрипучим ступеням хижины Поттер поднимался почти бегом. Ничто здесь не изменилось. Обои на стенах свисали клочьями, весь пол был усыпан старыми газетами. Дверной косяк оказался сломан.

Последние ступеньки Поттер, казалось, почти перелетел.

— Стойте, Поттер! — велел Снейп, но мальчишку было не остановить. Он стремительно пересёк лестничную площадку и, остановившись в дверях, вдруг с облегчением выдохнул:

— Рон!

На грязной кровати сидел Уизли — бледный, с ввалившимися щеками, но абсолютно живой.

— Поттер, о чём я вам говорил? — зло выплюнул Снейп, впрочем, и сам чувствуя немалое облегчение. — Не приближайтесь к нему!

— Я не опасен! — сказал Рон, пытаясь подняться. — Эта штука — она там, — он указал на нечто серое, валявшееся на полу, размером и формой напоминавшее флоббер-червя, и для надежности пнул его ботинком. — Думаю, она сдохла.

— Вы знаете про прилипал? — удивился Снейп. — Как вы её нашли?

Поттер попытался обнять друга, но Снейп ухватил его за воротник мантии.

— Остановитесь, Поттер, и немедленно возьмите себя в руки, нет никакой гарантии, что эта штука была одна.

Рон снова уселся на кровать и устало сказал:

— Сложно обьяснить. Когда мы с Гарри расстались, я очень быстро понял, что со мной что-то не так. Я же почти целый год носил на себе крестраж. Знаете — это чертовски похожее чувство, словно что-то сидит у тебя внутри. Вот здесь, — Рон постучал себя в районе солнечного сплетения и вдруг глухо закашлялся. — Она словно вытягивала из меня всю душу, и тогда я аппарировал сюда. Подумал, отсижусь здесь несколько часов, пока в Министерстве не закончится переполох, а затем отыщу Билла или отправлюсь в Хогвартс. Я слабел с каждым часом, но никак не мог понять причину, я осмотрел себя с ног до головы, но так ничего и не нашел и решил, что, вероятно, это какая-то болезнь. Спустя несколько часов я понял, что дело дрянь и надо отправляться в Мунго, но я не только не смог никуда аппарировать, но даже послать Патронуса Биллу. Тогда я решил, что надо идти к Аберфорту в Хогсмит, кажется, я даже встал… а потом я просто потерял сознание.

Очнулся я, лёжа на полу, что-то чертовски больно обжигало мне бедро. Боль была настолько невыносимой, что, думаю, именно она привела меня в чувство. Я с трудом залез в карман и вытащил оттуда делюминатор, он сильно нагрелся и даже как-то пульсировал. Я смотрел на него и не мог понять, что происходит, а потом я вдруг вспомнил, как он помог мне найти вас с Гермионой, и сразу догадался, что нужно делать. Я несколько раз щёлкнул делюминатором, надеясь, что он вновь отведёт меня к вам, но вместо этого у меня вдруг что-то чудовищно защипало на спине, несколько золотых шаров вылетело откуда-то сзади и влетело в делюминатор, а потом эта штука, — Рон кивнул в сторону прилипалы, — отвалилась от меня и упала на пол. И тогда я вновь щёлкнул делюминатором. Золотые шары вылетели из него и вошли в меня, в районе груди, и я почувствовал, как мои силы возвращаются.

Рон протянул Снейпу делюминатор, и тот бережно взял его в руки.

— Я не знаю, как он это сделал, — сказал Рон, — но делюминатор меня спас. Так что я уверен, что эта штука была одна. И думаю, она и правда издохла, потому что делюминатор забрал у неё всю магию.

Снейп на секунду прикрыл глаза, невольно вспомнив слова МакГонагалл:

«Альбус ещё долгие годы продолжал экспериментировать с восстановлением магии, хотя к идеям Ablactanis'a никогда больше не возвращался.»

Теперь он всё понял.

Альбус Дамблдор никогда не возвращался к идеям Ablactanis'a, потому что нашёл другой путь, он создал делюминатор. Не менее мощный по своей силе артефакт, внешне так странно похожий на обычную магловскую зажигалку. Он так часто пользовался им на глазах у Снейпа, забирая магию света у одних светильников, а затем передавая её другим, что Снейп должен был догадаться об этом намного раньше.

Магия одна — она живёт в свете, в заклинаниях, в волшебных палочках и в самих волшебниках. И Дамблдор, самый великий волшебник своего столетия, всё же смог её обуздать, чтобы она приносила пользу людям.

* * *

Они втроём стояли на вершине холма возле Визжащей хижины, поддерживая Уизли под руки, и смотрели на замок. Фиолетовый купол мерцал призрачным инородным светом, так, словно Хогвартс охватила болезнь.

— Отдел Тайн собрался вести войну с Хогвартсом? — сказал Поттер. — Что ж, я готов принять этот вызов.

— И что вы собираетесь делать? — скептически поднимая бровь, спросил Снейп. — Расскажете о Кейне и прилипалах газетам? Дадите показания в Визенгамоте? Всё это уже было тридцать лет назад, Поттер. Дамблдор пытался… И ничего не изменилось.

— Ну нет, профессор, я не буду играть по правилам, — пообещал Поттер, — это будет война не по-гриффиндорски, — он потряс в руке пивной бутылкой, в которой лежала мертвая прилипала, и мстительно добавил: — Это будет совсем другая война. И я знаю как ее вести, ведь не зря же шляпа собиралась отправить меня на Слизерин.