Пять раз, когда Рон хотел поцеловать Гермиону, и один раз, когда она его (гет)

Рон, крадучись, вышел из своей комнаты и направился вниз по лестнице. Нет, так больше продолжаться не могло!

Он всё понимал, да и времена сейчас были не самые лучшие, чтобы отдаваться чувствам, но чёрт…

«Мы вообще-то на войне…» — так и слышал Рон слова Гарри, которые тот произнёс тогда во время Битвы, когда Рон в первый раз поцеловался с Гермионой.

А потом были похороны Фреда и вся эта послепобедная канитель. А он всего лишь хотел пожить нормальной жизнью восемнадцатилетнего человека. Хотел повторить тот поцелуй. Да что там… Он хотел большего! Но как тут решишься, когда рядом вечно кто-то маячил.

Гермиона осталась в Норе после похорон Фреда на несколько дней, а потом как-то так получилось, что она не уехала в Лондон, в свою квартиру. Потому что родители её всё ещё оставались в Австралии, и возникли какие-то международные трудности по их возвращению домой. Гермиона сказала, что ей невыносимо ходить по пустой квартире. Рон сильно не вникал, он просто радовался, что Гермиона рядом.

Гарри тоже был рядом, он считал своим долгом поддержать Молли и остальных Уизли, хотя Рон сильно подозревал, что друг просто не желал лишний раз попасться на глаза журналистам и попросту спрятался. На слушания ему, конечно же, приходилось являться, но всё остальное время Гарри проводил в Норе. А ещё тут была Джинни, и Рон догадывался, что она — едва ли не главная причина нахождения Гарри здесь.

Рон ревниво поглядывал на сестру, которая при каждом удобном случае брала Гарри за руку, но, в конце концов, ему просто пришлось смириться с тем, что сестрёнка выросла. Да и Гарри, вроде бы, не смахивал на проходимца, который хватал девушек за одно место и пользовался их беззащитностью.

Рону было немного стыдно, что все его мысли занимали вовсе не последствия Второй магической и размышления о роли победы над Волдемортом в этой войне, а запах Гермионы, когда она наклонялась к нему поближе, чтобы что-то сказать за столом, или её улыбка краешками губ, такая робкая и сдержанная.

У него, если признаться, просто ехала крыша от дикого желания провести пальцем по её скуле и контуру губ, прикоснуться к пульсирующей жилке на шее. Он же взрослый! Папа с мамой, между прочим, поженились сразу же после окончания Хогвартса. Чем он хуже? Почему он не мог вот прямо сейчас пойти к девушке, которая заслонила собой весь мир, и сказать, что он её любит?

Рон приободрился и шмыгнул сразу на три пролёта вниз. Было тихо. Нора, уставшая за день от топота по лестницам и шума, мерно и сонно дышала. Где-то за окном крикнула сова, сверчки успокоительно завели свой медитативные моторчики, со стороны пруда раздалась пара квакающих звуков.

Рон не знал, что он сейчас скажет Гермионе, но надеялся, что всё получится само собой. В конце концов, он же видел, что Гермиона тоже исподтишка кидает на него жаркие взгляды, а позавчера она задержала свою ладонь в его руке, когда передавала ему полотенце на кухне.

Если он будет вести себя как дурак, то попросту потеряет время. Гермиона ждала ответа из министерства магии Австралии, она могла в любой день сорваться в Сидней. И что потом Рону останется? Вспоминать, как она кинула на него быстрый взгляд после того, как он будто случайно обхватил её за талию, когда они собирали малину в саду? Возможно, он бы в тот раз отважился и снова поцеловал Гермиону — тем более рядом никого не было, но тут из кустов вылез Живоглот с гномом в зубах, и Гермиона, всплеснув руками, принялась вызволять гнома и укорять Глотика.

Чёртов кот!

Рон сразу понял, что в темноте наступил именно на Живоглота, потому что этот отчаянный мявк мог принадлежать только этому наглому котяре. Вот зачем он разлёгся на площадке второго этажа? Не иначе, караулил Рональда.

Рон мигом взлетел на верхний этаж и укрылся в своей комнате. Зевая, он вышел через пять минут на лестничную площадку и посетовал, что ему не дают спать, взирая на вечеринку в пижамах.

Потихоньку все разошлись по своим комнатам, но Рон побоялся повторять вылазку. Пришлось отложить всё до следующего вечера.

Он не понимал, почему они с Гермионой не могут объясниться днём. Он же чувствовал её напряжение; догадывался, что она ждёт он него первого шага. А он, как последний болван, занимался домашними делами, слушал размышления Гарри и косился в сторону Гермионы, которая шушукалась с Джинни.

Следующей ночью Рон подготовился более основательно. Он включил делюминатор Дамблдора, развесив на лестнице шары света, спрятанные ещё днём, и спокойно, бесшумно пробрался на второй этаж. Гермиона жила в комнате близнецов; Джордж, сразу же после похорон, уехал в их с Фредом квартиру, не пожелав оставаться в Норе, поэтому Гермиону и поселили тут. Конечно, она запросто могла жить с Джинни, но та как-то всё так ловко организовала, что осталась в комнате одна. Рон старался не думать, что Гарри по ночам шмыгает к Джинни, а сам Гарри вроде бы собирался к осени перебраться на Гриммо из комнаты Перси — тот предпочитал Норе свою квартирку в Лондоне.

Рон тихонько постучал и тут же проскользнул за дверь после того, как Гермиона открыла. Нет, она ещё не собиралась ложиться, а читала очередной толстенный книжный том. Вся бравада с Рона мигом схлынула; он, устроившись на стуле возле письменного стола, вполне убедительно рассказывал Гермионе о своих планах на следующий учебный год и о том, что отправил Сычика с заявкой на курсы авроров. Она слушала, заправляла выбившуюся прядь за ухо, а ему так хотелось самому накрутить её локон на палец, провести по её волосам, уткнуться в её макушку носом…

Острая боль внезапно пронзила Рона. Он чертыхнулся и машинально встряхнул ногой. Живоглот мстительно мявкнул и запрыгнул Гермионе на колени.

— Глотик, зачем ты поцарапал Рона? — спросила Гермиона.

Впрочем, в её голосе не было претензий, скорее, это был лёгкий материнский укор.

Рон заскрежетал зубами. Было больно. Но больше всего было обидно, что этот котяра вновь сбил все его планы. Пришлось срочно прощаться, ковылять к себе, а потом ещё добрых полчаса замазывать глубокие раны по всей щиколотке, оставленные наглым котом.

На следующий день Живоглот нагадил Рону в кроссовки, и пришлось отмывать и их, и носки, и ноги вместо того, чтобы пойти с Гермионой, Гарри и Джинни прогуляться в Оттери-Сэнт-Кэчпоул.

Потом этот гадкий полужмыр расцарапал тщательно отполированное древко «Чистомёта», и Рон занозил себе все руки, когда они решили полетать компанией на заднем дворе Норы.

Он повис на спине Рона, когда тот отважно потянулся с поцелуем к Гермионе под яблоней в саду.

Он демонстративно начал вылизывать… в общем, отвлёк Рона, когда тот пытался пригласить Гермиону на прогулку вечером.

На следующий день Рон коварно подлил Живоглоту в молоко усыпляющее зелье и смело проник в комнату Гермионы поздним вечером, уверенный, что уж сегодня Живоглот не помешает ему побыть наедине с любимой девушкой.

Никогда ещё Рон так не ошибался.

Он подошёл к Гермионе и без лишних слов увлёк её на кровать, которая, жалобно скрипнув, приняла их тела, расправилась галактикой навстречу их чувствам…

Какое там.

Рон только потянулся к приоткрытым губам Гермионы, как вдруг из-за спинки кровати медленно выплыла наглая рыжая морда, уставившись на него безумными сверкающими глазами. Весь потенциал сразу сдулся; Гермиона, словно опомнившись, начала невнятно щебетать про то, что она решила осенью вернуться в Хогвартс, а Рон злобно зыркал на Живоглота, удобно устроившегося на руках Гермионы, и жалел как никогда, что они давным-давно забрели в лавку Илопса за микстурой для Коросты. Может, и не было бы сейчас у Гермионы никакого Живоглота.

Он сменил тактику. Может, кот быстрее купится на угощение? Рон прокрался на кухню вечером следующего дня и только заглянул в ближайшую кастрюлю, как услышал сзади шаги. Это была Гермиона.

— Рон, это ты? Ты меня напугал, — сказала Гермиона и поплотнее запахнула халат.

— Я это… В общем… — пролепетал Рон.

— И я попить захотела, — кивнула Гермиона. — Жарко…

Она потянулась к полке с кружками, рукав халата сполз вниз, оголив тоненькую руку.

Рон не удержался. Он подошёл к Гермионе со спины и обнял её. Робко и нежно одновременно. Гермиона на миг замерла. Рон чувствовал, что она буквально тает в его объятиях. Он поцеловал её в шею и уже хотел развернуть к себе лицом, как она внезапно напряглась:

— Рон… Рон, что у тебя… там?

— Чёрт… Мясные шарики…

Минутой ранее он машинально сунул угощение для Живоглота в карман пижамных штанов. Гермиона прыснула, поцеловала Рона в щёку и пожелала ему приятного аппетита.

Она ушла, а он ещё долго сидел на подоконнике, подобрав колени к подбородку, и смотрел на звёзды.

Утром Гермиона ненароком обмолвилась, что ей пришёл ответ из Сиднея. Все проволочки были решены, ей разрешалось буквально в ближайшие дни явиться в министерство магии Австралии для обсуждения депортации родителей с последующим их помещением в Мунго в случае ремиссии.

Рон не находил себе места.

Он избегал общества Гарри. Вот сам не знал почему, но избегал. Тот нашёл его сам после завтрака, настигнув возле пруда.

— Рон, всё нормально?

— Гарри, шёл бы ты Запретным лесом, вот честно…

Рон сам не знал, что на него нашло. Но Гермиона уезжала, а тут это бестолковое участие.

Гарри не обиделся, нет. Он понимающе хмыкнул.

— Просто пойди к ней и скажи, что ты любишь её, — сказал Гарри, усаживаясь рядом с Роном на землю.

Рон покосился на него.

— Тебе хорошо говорить, — выпалил он. — У Джинни такой классный пушистик!

По лицу Гарри пробежали тени, сменяя эмоции: недоумение, удивление, а потом понимание.

— А! Ты про этого пушистика! Про Арнольда?

— Ну да… — пожал плечами Рон.

Гарри соображал ещё пару минут.

— Значит, Живоглот? И что он?

— Гарри, этот кот ненавидит меня. Это же ещё со школы, ну ты же помнишь! Всё из-за Коросты, вернее, это и не крыса никакая оказалась, точнее, крыса, но не совсем. Тьфу, ну ты понял.

— Мне кажется, я знаю, как тебе помочь, — сказал Гарри. — Мне всё равно сегодня надо в Лондон, вот заодно и туда заскочу.

— Куда? — не понял Рон.

Ответ Рон получил вечером, когда мимо него, едва не сбив с ног, промчался Живоглот с распушённым больше обычного хвостом-ёршиком. Рон проследил взглядом за котом и с удивлением увидел ещё одного Живоглота: такая же сплющенная морда и наглый вид.

— Я к миссис Фигг наведался. Она по старой памяти любезно согласилась дать в аренду на пару дней мисс Снежинку, — услышал Рон рядом голос Гарри. — Сказала, у Снежинки как раз очередной «март» наступил.

Живоглот тем временем прогарцевал к даме сердца и ткнулся к ней с поцелуями, за что тут же получил лапой по морде. Однако удар был нанесён, скорее, в воспитательных целях. Живоглот начал крутиться вокруг Снежинки, петь серенады и всячески демонстрировать свои формы: то одним боком повернётся, то другим, а то и вовсе задом с бесстыже задранным хвостом.

— Вот это у него бубенчики, — покачал головой Рон.

— Ну, мой юный друг, — хлопнул Гарри по плечу Рона. — Думаю, сегодня мистер Живоглот тебя точно не побеспокоит.

— Иди ты, Гарри, знаешь куда… — покраснел Рон и добавил: — Спасибо…

Он дождался, пока лестница перестала скрипеть под шагами домочадцев, прокрался к комнате Гермионы и тихонько постучал.

Гермиона стояла у раскрытого окна. Рон подошёл, встал рядом. Они немного помолчали, а потом, когда Рон почувствовал то самое притяжение между ними и взял Гермиону за руку, в окно шутихой влетел Сыч и начал кружить вокруг, как всегда радуясь, что он выполнил задание — доставил письмо своему хозяину. Это был ответ из Аврората.

Рон чертыхнулся, засунул письмо в карман, сжал Сычика в кулаке, желая его удушить вот прямо сейчас, и молча пошёл в свою комнату.

Нет, это просто безобразие какое-то! Ну кто сказал, что волшебнику обязательно нужен питомец? Никакой личной жизни с этими животными. Рон выпустил Сыча в окно, достал письмо из кармана, разгладил его, положил на тумбочку. Завтра почитает.

Он уже хотел лечь, когда замок в его двери щёлкнул.

На пороге стояла Гермиона. Она подошла к Рону, обвила его шею руками и поцеловала. По-настоящему…

Когда Гермиона ушла в свою комнату, Рон потихоньку выбрался на заднее крыльцо, всё равно уснуть бы сейчас не получилось. Он сидел на ступеньках и прислушивался к счастью, которое его просто распирало.

Светало. В курятнике сонно прокукарекал петух, со стороны пруда поднялся туман, из-за яблонь показался край солнца, а из-за кустов шиповника вышел довольный жизнью Живоглот. Секунду он смотрел на Рона, потом вспрыгнул на крыльцо и сел рядом.

Рон сощурился, прикрывая глаза от яркого солнца. Живоглот рядом довольно улыбался.

— Ну что, — сказал Рон. — Мир?

Живоглот смерил Рона оценивающим взглядом и забрался к нему на колени, включая моторчик на полную громкость.