А нет, показалось... (джен)

Аргус Филч как никогда досадовал, что он сквиб. Волшебникам тоже приходилось несладко, они работали по сменам с утра до ночи, и магия, конечно же, здорово помогала в восстановительных работах, но дело продвигалось всё равно медленно. Разрушения были слишком масштабными. Маг поднимал волшебную палочку, и, подчиняясь его приказанию, каменные глыбы отплывали в сторону. Филчу же приходилось разбирать завалы руками, и к вечеру он буквально валился с ног.

Отряды добровольцев не иссякали, и к концу лета совместными усилиями им удалось привести Хогвартс в более-менее приличный вид. Но Аргус знал, сколько ещё предстоит работы. Внешние стены восстановили, а внутри всё требовало уборки. Каждая комната, каждый учебный класс, каждый коридор и переход. И делать это приходилось зачастую руками, потому что домовых эльфов тоже на всё не хватало.

Но Аргус Филч не собирался сдаваться. С маниакальным упорством он этаж за этажом приводил в порядок, составив себе график уборки. Конечно, окрестности замка тоже требовали внимания, но он надеялся, что как-нибудь всё решится.

Он, потирая поясницу, вышел из-за потайного прохода на Парадную лестницу, спустился на один пролёт вниз и остановился как вкопанный — два дня назад он сам лично начищал и раму, и холст этого огромного, во всю стену, портрета Мерлина, а сейчас в его правом углу висела ажурная паутина.

А нет, показалось…

Это была не паутина, а трещинки на том самом горшке, который был пририсован у ног чародея. Филч на всякий случай провёл рукой по холсту — пыли не было. Он нечаянно немного сдвинул картину и тут вспомнил, что в комнате ночных ваз он не убирался. Вздохнул и, ругая себя за излишнюю аккуратность, от которой в последнее время разыгрался ревматизм, полез в проход.

Ведро, тряпка и чистящее средство у него были с собой; он педантично вытер пыль на полках, обмёл паутину в углу, выстроил горшки рядком. Мерлинов чайничек стоял спокойно на средней полке, Филч стал протирать под ним полку и задел за носик. Чайник с грохотом покатился под стеллаж, Филч, поминая Мерлина самыми радужными эпитетами, полез за чайничком и потом долго рассматривал получившийся кувшин с пробкой.

Экспериментировать не хотелось, а ну как этот кувшинчик сейчас превратится от нового падения во что-нибудь эдакое, от чего потом одни несчастья? Филч осторожно поставил кувшин на место, но пробка вдруг засветилась голубым светом, и Аргус протянул руку.

А нет, показалось…

Но пробку он всё же вытащил, любопытство взяло верх.

Белый туман наполнил чуланчик с ночными вазами, а когда он рассеялся, перед изумлённым Аргусом Филчем предстал очень странный старый волшебник. То, что это волшебник, не вызывало сомнения — халат, расшитый парчовыми нитками, шёлковая чалма с камнем в центре и длиннющая борода, которой мог позавидовать покойный Альбус Дамблдор.

Только Филч хотел удивиться, откуда здесь появился чудной волшебник — он-то, Аргус, точно знал, что в Хогвартсе трансгрессировать нельзя — как незнакомец бухнулся на колени.

— Приветствую тебя, о прекрасный неюный отрок! — сказал этот ненормальный.

— Сэр, вы из Министерства? Как вы вообще сюда попали? — пытался внести ясность Филч, на всякий случай прикрываясь шваброй.

— О нет, я не из мини-стервы! Нет, повелитель мой! Знай же, о благословеннейший, что я Гасан Абдуррахман ибн Хоттаб.

— Филч. Аргус Филч, — на автомате представился бедный Филч, размышляя, не потеряет ли он работу из-за того, что в замке по его милости появился незнакомец.

— Да будут славными твои дни, незабвенный Аргус Филч. Я, несчастный джинн, ослушался Сулеймана ибн Дауда — мир с ними обоими! — я и брат мой Омар ибн Хоттаб. И Сулейман прислал своего визиря Асафа ибн Барахию, и он привёл меня насильно, ведя меня в унижении против моей воли. И Сулейман ибн Дауд — мир с ними обоими! — приказал принести два сосуда: один медный, а другой глиняный, и заточил меня в глиняном сосуде, а брата моего, Омара ибн Хоттаба, — в медном. Запечатал он оба сосуда, оттиснув на них величайшее из имён Аллаха, а потом отдал приказ джиннам, и они понесли нас и бросили брата моего в море, а меня — в реку.

— Джин? С тоником? — спросил Филч, так как это слово было ему единственным знакомым из всей абракадабры, которую нёс этот сумасшедший.

— Нет, любезный мой повелитель, просто джинн, без Толика. Я один был в кувшине.

— Ты вроде сказал, тебя заперли в глиняном? — проявил чудеса дедукции Филч.

— Так и было, о свет моих очей! Меня спас юный пионер Волька, и был я счастлив оказаться на свободе, и исполнял все его пожелания. Но потом разыскал я своего брата, Омара ибн Хоттаба, да пребудут светлыми его дни, и он обманом меня заманил в свой медный кувшин, потому что жадность застлала его очи, он желал единолично править миром.

— Слушай, как тебя там? Гасан Дурахман…

— Зови меня просто Хоттабычем!

— Хоттабыч, мне некогда, у меня по графику ещё три классных комнаты до обеда не мыты и два коридора нуждаются в генеральной уборке.

— Так повелевай мной, о повелитель! Чего ты желаешь? Где эти чудесные классные комнаты, которые надо предать чистке?

Филч с сомнением посмотрел на Хоттабыча, потом, поразмыслив, сказал:

— Я боюсь, госпожа директор не обрадуется, если я приведу помощника без разрешения.

— Где эта суровая женщина, которая смеет не радоваться тебе, о рахат-лукум моего желудка, и просить гнусное разрешение? Я превращу её в жабу! А лучше в кошку!

— В кошку она и без тебя прекрасно превратится. Нет, госпожу директора не трогай. В общем, ты бы не мог сделать так, чтобы тебя никто не заметил?

— Что же ты сразу не сказал, звёздный мой путь!

Старик Хоттабыч выдернул из бороды волосок, разорвал его и произнёс:

— Леха́ доди́ ликрат кала…⁽¹⁾

Филч почистил шишковатым пальцем ухо, послышится же тарабарщина!

Хоттабыч тем временем стал прозрачным, будто наложил на себя дезиллюминационные чары. Филч довольно кивнул и первым направился к выходу. Потом разберётся, что делать с этим чудиком. Сейчас есть дела поважнее.

Хоттабыч, на удивление, ловко вычистил обе классные комнаты, вырвав опять из бороды по волоску и прошептав своё заклинание.

Воодушевлённый Филч решил дать ему задание посложнее. После обеда — во время трапезы Хоттабычу было велено тихо сидеть в каморке для мётел — Филч вывел его через Парадные двери на улицу. Грех было не воспользоваться такой возможностью, разом сделать все те дела, которые требовали столько усилий.

— Видишь, вон Гремучая ива обгорела? — спросил Филч, указывая на обугленный ствол, из которого упрямо лезли молодые побеги.

— Какая молния ударила в это величественное дерево, о мой листок хамедореи⁽²⁾?

Филч не знал, что такое хамедорея, но надеялся, что это не болезнь.

— Да есть тут одна молния… Нигде без него не обходится, — под нос себе пробурчал Филч и громко спросил: — Можешь сделать так, чтобы дерево стало прежним? А то это безобразие портит весь вид.

— Для меня это пара пустяков, яхонтовый мой! Сделаю лучше прежнего! Будет медовым!

Хоттабыч опять подёргал себя за бороду и пробормотал своё «лехододиликраскало». На глазах у изумлённого Аргуса Филча зелёные побеги потянулись вверх, а чёрные пятна ожогов на стволе начали сползаться внутрь, пока не свернулись до небольшой точки.

А нет, показалось…

Это уже был не обугленный след, а самое настоящее дупло, из которого незамедлительно и деловито начали вылетать самые настоящие пчёлы.

И вообще, это теперь была вовсе не ива, а дуб! Филч не был полным дубом и некоторые породы деревьев знал. Но не это было самым поразительным!

Под деревом вышагивал маленький поросёнок с розовым зонтиком и приговаривал:

— Кажется, дождь собирается… Кажется, дождь собирается…

Филч уставился на призрачного Хоттабыча:

— Ну и что это такое, по-твоему?

— О, не стоит беспокоиться! Разве это могучее дерево хуже той, не побоюсь этого слова, гремучей ивы? Оно прекрасно вписывается в ландшафт, о знаток друидов.

Филч развернулся в сторону замка, но тут их нагнал встревоженный Хагрид.

— У меня пропала моя волшебная палочка, — огорошенно признался он. — Не то чтобы она была палочкой, это, конечно, был всего лишь розовый зонтик, но там был всегда спрятан… хм-м-м, в общем, оно пропало! А я как раз хотел подлатать заднюю стену хижины, после небольшого землетрясения от великанов она почти обвалилась. Пойду Минерву МакГонагалл о помощи попрошу. Добрейшей души женщина, да. А вы, мистер Филч, воздухом вышли подышать?

— Да, — односложно ответил Филч, стараясь загородить собой обзор к бывшей Гремучей иве.

Кажется, он знал, куда пропал зонтик Хагрида, но лучше было ему ни в чём не признаваться.

Хагрид ушёл к воротам, а Филч всё стоял в раздумьях о том, что же ему теперь предпринять.

— Этот страшный человек-гора говорил о том самом зонтике, верно, одуванчик моих лёгких? Как же нехорошо получилось! А что случилось с хижиной этого уважаемого человека? Может, мы сумеем ему помочь?

Филч размышлял недолго. Если он поведёт сейчас Хоттабыча в замок, как бы он там чего не начудил. Пусть уж лучше здесь резвится, на просторе. Да и потом, избушку Хагрида не так жалко, как замок.

Он довёл Хоттабыча до грядок с тыквами и показал на избушку.

— Видишь, угол один осел. Эх, завалится изба у Хагрида, как пить дать.

— Уверяю тебя, драгоценный мой, это совсем пустяковое дело! Сейчас я всё поправлю!

Хоттабыч выдернул волосок из бороды, разорвал его, сказал волшебные слова, а Филч лишь надеялся, что дом устоит после того, как внезапно начал подниматься вверх. Он испугался, что избушка сейчас упадёт набок.

А нет, показалось…

У неё просто внизу выросли ноги. Куриные! Она почесала одной лапой о другую, встряхнула брёвнами, вот как кальмар у озера стряхивал капли, честное слово, и повернулась вокруг себя.

Филч от удивления чуть не сел прямо там, где стоял. Но оказалось, это не все сюрпризы.

Дверца избушки открылась, оттуда выглянула заспанная старушенция с носом крючком и, потянувшись, сказала:

— Фу-фу-фу… А чем это у вас тут так пахнет?

— Кто это? — спросил остолбеневший Филч.

— Прекрасная незнакомка, — с улыбкой ответил Хоттабыч. — Это, имею смелость предположить, женщина человека-горы.

— Хагрида? — опешил Филч. — А, ну да… Наверное…

Оглядываясь поминутно на избушку и странную старуху, которая натянула верёвку от избушки к ближайшему вязу и развешивала на ней какие-то подштанники, Филч с Хоттабчем подались в замок.

Оно, конечно, нужно было к озеру наведаться, там берег осыпался после взрывов, но кто его знает, вдруг после вмешательства Хоттабыча на берег вылезет какое чудо-юдо заморское?

Однако от всех потрясений хотелось есть, да и в обед Филч почти не притронулся ни к рагу, ни к картофельному пюре. Он поманил за собой Хоттабыча, строго наказав ему не вытворять никаких штучек и тихо сидеть рядом.

Сел специально не за стол с преподавателями, а за стол слизеринцев, в самый угол, спиной ко всем, чтобы загораживать Хоттабыча, который с аппетитом принялся поедать стряпню хогвартских поваров и нахваливать.

— О дивные кушанья на твоём столе! Жаль, нет апельсинов, услады моей и слабости.

— Да где же тебе апельсины взять в августе? Не сезон, — пожал плечами Филч.

Хоттабыч что-то пробормотал и продолжил трапезу. Когда он наелся, он начал оглядывать Большой зал.

— Красота у вас во дворце, о селезень моей печёнки. А какой потолок, словно небесный купол! А что это за прекрасная одалиска сидит в печали в стороне ото всех и испивает из кубка?

Филч слегка повернулся, чтобы видеть преподавателей.

— Это Сибилла Трелони, херес пьёт.

— Чаровница! О такой царице может мечтать каждый благородный муж. Я вижу, как томно она вздыхает. Нет рядом визиря, способного оценить её прелести.

Хоттабыч выдернул волосок и зашептал себе под нос.

— Что ты там делаешь, старый сводник? — рассердился Филч. — Я просил тебя ничего не вытворять больше в зам…

Филч замолчал на полуслове. Над головой раздалось подозрительное жужжание.

А нет, показалось…

Оно было не над головой. Оно раздавалось за окном. Филч почти успокоился, но только до того времени, когда Сибилла Трелони, слегка пошатываясь, не прошла мимо, бормоча себе под нос, что ей надо на свежий воздух.

Крик её был таким душераздирающим, что в Большом зале даже погасли несколько свечей. Все выбежали на улицу, рисуя в своём воображении самые страшные картины. Минерва МакГонагалл, с палочкой наизготовку, первая выскочила на крыльцо и наткнулась на Сибиллу, лежащую на ступеньках.

— Сибилла, вы переполошили весь замок. Вы разбили бутылку?

— Нет, профессор МакГонагалл! Я видела мужчину с пропеллером! Он хотел со мной познакомиться.

— Мужчину… С пропеллером… — повторила Минерва. — Пропеллером он, видимо, разгонял ваших мозгошмыгов? В следующий раз не вопите так, когда увидите ваши галлюцинации.

— Ну, я так не играю, — сказала галлюцинация, и из-за колонны вылетел маленький человечек с пропеллером на спине.

— Кто это? — спросила Минерва МакГонагалл.

Вопрос был риторическим.

— Мадам директор, — вперёд вышел Аргус Филч, согнувшись в полупоклоне — на полный поклон его не хватило из-за прострела в спине. — Мне нужно вам кое-что рассказать, пока Хогвартс относительно цел.

— Что вы натворили, Филч?

Она вздохнула с облегчением — кажется, дело всего лишь в товарах из «Волшебных вредилок», которые Филч выпустил по неосторожности при разборке своей кладовой.

А нет, показалось…

Альбус Дамблдор дремал на своём портрете, переплетя пальцы рук на животе. Ворвавшаяся в кабинет компания разогнала мирный сон бывших директоров, шлейфом занося за собой тревогу и нервозность.

— Что случилось, Минерва? — спросил Дамблдор, по-отечески глядя на Минерву, шляпа которой лихо съехала набок.

— Альбус, это возмутительно! Аргус Филч выпустил из кувшина джинна! И этот… недоучка создал нам новые проблемы, будто нам старых мало!

— Вот как? Значит, это всё-таки правда и в Хогвартсе на самом деле хранился кувшин с джинном? Надо будет прибавить профессору Биннсу жалованье.

— Альбус! Ты меня слышишь?

— Да я пока на слух не жалуюсь, я же не Фортескью! Ну и где он? Я вижу с тобой только мистера Филча.

— Хоттабыч, появись, — мрачно сказал Филч.

Перед столом материализовался старик Хоттабыч с лицом, не предвещавшим ничего хорошего. Но Дамблдор его опередил:

— Я вижу, милейший, вы находитесь в когнитивном диссонансе. Эта дама слегка погорячилась, назвав вас недоучкой. Примите мои извинения за её резкость.

— Ко злу широка дорога… — покачал головой Хоттабыч.

— Это кого вы тут козлом назвали? — возмутилась Минерва МакГоналл.

— Минерва, я бы попросил тебя немного помедитировать. Помолчи, — сверкнул очками в сторону Минервы МакГонагалл Дамблдор. — Не стоит недооценивать джиннов. Как ваше имя, любезный?

Хоттабыч ещё немного поморщил брови, потом учтиво поклонился портрету Дамблдора.

— Гасан Абдуррахман ибн Хоттаб, к вашим услугам.

— Альбус Персиваль Вульфрик Брайн Дамблдор, — вежливо ответил Дамблдор.

— О Буся ибн Персик! — воскликнул Хоттабыч. — Я вижу, ты здесь наиглавнейший визирь, раз можешь управлять вассалами с картины, да будет резна её рама. Что я сделал не так? Почему гневается эта неугодная госпожа?

— Видите ли, я подозреваю, что магия Хогвартса, столкнувшись с вашей магией, немного сдетонировала. Есть только один способ всё исправить.

— Какой? — хором спросили Минерва МакГонагалл и Хоттабыч.

— Куда бежать? — спросил Филч.

— Что вам известно о бороде Мерлина? — вместо ответа задал новый вопрос Дамблдор.

— Что, опять?.. Теперь борода? — с досадой сказала Минерва и села в кресло.

— Я слышал о Мерлине, о великий чародей! — воскликнул Хоттабыч.

— Я и не сомневаюсь, — усмехнулся Дамблдор. — Потому что ваша борода работает примерно по такому же принципу. Только Мерлин учился здесь, поэтому эти стены с радостью подчинятся его магии, а вот на чуждую среагировали таким интересным образом.

— Но… Где же мы возьмём бороду Мерлина? — спросила сбитая с толку Минерва МакГонагалл.

— В моём сундучке, — вздохнул Дамблдор. — Мистер Филч, сходите в мою комнату, там во втором шкафчике от стены есть сундук. Откройте его три раза, закройте, потом поверните вокруг своей оси, вытащите наружу, засуньте обратно, откройте ещё два раза, затем подпрыгните, хлопните в ладоши и, наконец, принесите то, что найдёте внутри.

— А сразу нельзя было? — скептически спросила Минерва, когда Филч скрылся в соседней с кабинетом комнате.

— Можно, — радостно ответил Дамблдор. — Но так неинтересно.

Торжественно, как величайшее сокровище, на вытянутых руках Филч принёс шерстяные носки.

— Носки? — поразился Хоттабыч.

— Связаны с волосом бороды Мерлина, — подтвердил Дамблдор. — Мистер Филч, осторожно вытащите тринадцать седых ниточек.

Когда пучок был в руках Филча, Дамблдор обратился к Хоттабычу.

— Где бы вы пожелали оказаться, любезный?

— О Буся ибн Персик, великодушный чародей, не пожелавший прятать Гасана Абдуррахмана ибн Хоттаба обратно в кувшин — да не покроется паутиной твой портрет, я бы желал оказаться в Московском цирке.

— Странный выбор, вы там заблудитесь, Москва — один большой цирк, но воля ваша. Минерва!

— Да, Альбус!

— Ты должна одновременно разорвать волоски и чётко произнести заклинание.

— Какое?

— Леха доди ликрат кала… — важно произнёс Хоттабыч.

— Мерлин вас научи! — воскликнул Дамблдор. — Какая белиберда. Нет, конечно. Минерва, надо сказать «Трах-тибидох».

Хоттабыч исчез сразу после заклинания. Избушка Хагрида лишилась куриных ног и стала прежней, правда, подштанники Бабы-Яги не исчезли. Гремучая ива навсегда осталась Медовым деревом, а пчёлы нападали только на тех, кто желал проникнуть в тайный проход к Визжащей хижине. Пятачок благополучно вернулся назад в свой Стоакровый лес, а зонтик Хагрида — к хозяину.

Аргус Филч спустился в кухню к домовым эльфам, чтобы раздать указания насчёт помывки витражей и окон. Домовики были заняты приготовлением ужина, и Филч критически заглянул в кастрюли. Потом зашёл на склад с овощами. Среди тыкв Хагрида стоял ящик с апельсинами.

А нет, показалось…

Из ящика вылезло симпатичное существо коричневого цвета с огромными ушами. Оно доедало последний апельсин.

1) Первая строка иудейского литургического гимна «Леха доди» — Иди, мой Возлюбленный, навстречу невесте.

Вернуться к тексту

2) Хамедорея (лат. Chamaedorea) — веерная или бамбуковая пальма, род цветковых растений семейства Пальмовые (Arecaceae). Включает более ста видов низкорослых древесных растений, широко распространённых в Южной и Центральной Америке.

Вернуться к тексту