Пешка судьбы (джен)

Остаться одному Гарри всегда было сложно. Сначала тётя Петунья не спускала с него глаз, потом на него тыкали пальцем в Хогвартсе, затем, когда показалось, что ажиотаж спал, за ним постоянно присматривали учителя и волшебные портреты, и это уже не говоря о друзьях, с которыми он был неразлучен. И если компания Рона с Гермионой его радовала, то внимание всех остальных, мягко говоря, напрягало. Но истинную тяжесть общественного интереса Гарри познал после того, как второй — и окончательный! — раз убил Волдеморта.

Однокурсники, прохожие, продавцы в магазинах и сотрудники Министерства магии — все и каждый так и норовили урвать кусочек его внимания. Кто-то хотел поблагодарить, кто-то поделиться своими проблемами; некоторые просили автограф, другие — содействия в достижении справедливости и снисхождения для оступившихся близких, и все, абсолютно все не давали ему остаться в одиночестве наедине с собой.

Гарри прекрасно понимал, почему люди тянутся к нему, но в какой-то момент внимания стало так много, что он больше не смог сохранять на лице вежливую улыбку и сбежал. Официально — в Албанию, дабы убедиться, что Волдеморт не оставил после себя неприятных сюрпризов, на самом деле — в Хогвартс.

— Уверен, что мы тебе не нужны? — спросила Гермиона, когда Гарри зашёл в Нору попрощаться.

— Нужны, конечно, — улыбнулся он и обнял сначала лучшую подругу, а следом и лучшего друга. — Но сейчас я хочу побыть один, а вам давно пора вернуть мистера и миссис Грейнджер домой.

Гермиона серьёзно кивнула, Рон просил держать в курсе дел и писать, если вдруг Гарри передумает, а затем друзья активировали порт-ключ в Австралию, и Гарри аппарировал в Хогсмид.

* * *

То, что он выжил, было настоящим чудом. Отравленный, без сознания, едва не задавленный обрушившимися стенами, он был перенесён домовиками в Больничное крыло в то самое время, когда Гарри сражался с Волдемортом. Мадам Помфри, следуя врачебной клятве, не смогла отказать директору, хотя и считала, что его привычка отдавать приказы без каких-либо объяснений, отвратительна; более того, отдавая себе отчёт, что стоит только кому-то узнать, что директор жив, и перед дверями Больничного крыла выстроится очередь из желающих исправить это досадное обстоятельство и закончить то, что не удалось с первой попытки, она спрятала пациента и разрывалась между ним и другими пострадавшими в последней битве.

И в июне, когда все раненые давно были выписаны, большая часть судов над Пожирателями осталась позади и всем стало известно, что Снейп не предатель, а настоящий герой, она потребовала от директора перестать злоупотреблять её «гостеприимством» и объявить миру…

— Вы выжили! Так почему вы до сих пор здесь и прячетесь?

— Сколько раз повторять, Поппи? Мне не нужна дешевая слава. Минерва знает правду. Филиус знает. А остальным не нужна лишняя информация.

— Скажите уж лучше, что до полного восстановления боитесь появляться на людях, — пробурчала она, накладывая комплекс диагностических заклинаний. — Врагов у вас, господин директор, на пол-Азкабана хватит. В Хогвартсе вы в полной безопасности, да и раны ваши уже затянулись, что, кстати, удивляет: от тёмных проклятий вылечиться ох как непросто! Я, признаться, не верила, что мне удастся вас спасти.

— Не желаю рисковать и обесценивать твои усилия по моему спасению, — без улыбки ответил тот, оправляя мантию.

— Вы истинный слизеринец, господин директор, не смогли с гордо поднятой головой победить врага, но убить себя не позволили — буквально уползли из лап смерти. Теперь ползите за орденом Мерлина, а мне давно пора по примеру остальных отправиться в отпуск!

* * *

О том, что проживёт остаток августа в гриффиндорской башне, Гарри договорился с МакГонагалл. Собственно, он был уверен, что до последней недели лета в замке он будет абсолютно один: причинённые во время битвы разрушения были устранены ещё в июне, так что учителя разъехались по домам, и даже Хагрид покинул свою хижину, чтобы навестить мадам Максим во Франции…

И потому увидеть стремительно удаляющуюся фигуру в тёмной развевающейся мантии было подобно удару под дых. Гарри даже окликнуть мираж не смог — горло перехватило, ноги приросли к полу. Однако секунду спустя он бросился вдогонку, не веря, что глаза не обманули, что разум не сыграл с ним злую шутку, что не привидение показалось ему в тенях старого замка.

Перепрыгивая через ступеньки, Гарри летел к с детства знакомой горгулье, не осмеливаясь надеяться, но отчаянно желая, что всё это правда и он действительно увидит в кабинет директора…

— А, Гарри, проходи, дорогой мой мальчик.

— Но… как? — прохрипел тот, чувствуя, что ноги подгибаются от шока. — Я был уверен, что вы мертвы!

— А я и был, — небрежно пожал плечами Дамблдор, и звёзды на его тёмно-синей мантии равнодушно блеснули. — Видишь ли, Гарри, это был единственный способ, при котором Том перестанет убивать исподтишка и наконец-то вступит в открытое противостояние, чтобы ты смог его победить.

— Но… — Слова директора не укладывались в его голове. — Но ведь люди гибли!

— Я знаю, Гарри, и мне очень жаль. На самом деле я ничуть не преувеличил, когда сказал, что был мёртв. Ты же помнишь, как выглядела моя рука? Если бы не «Авада» Северуса, мой конец был мучительным.

— Но… как?!

— Северус сильный волшебник, ему удалось то, с чем даже я сам смог справиться лишь после многих лет тренировок: наложение невербального заклинания, когда произносишь совершенно иное проклятие.

— В смысле… Он не посылал в вас убивающее? — совершенно растерялся Поттер.

— Именно, — улыбнулся директор. — То были левитационные чары, благодаря которым я не разбился при падении с Астрономической башни. Ну а затем я выпил напиток живой смерти, давая Северусу время, чтобы разобраться с моим проклятием и спасти меня…

— Вы знаете, сэр, — не в силах сохранить доброжелательный тон, холодно заговорил Гарри после паузы, — что профессору Снейпу пришлось пройти из-за того, что все считали его вашим убийцей? Он погиб, следуя вашему плану…

— О, прости, Гарри, но я вынужден тебя перебить. Северус жив. Конечно, ему пришлось нелегко, и хотя жизни его ничего не угрожало в случае с Нагайной, кусается та больно. Да и рядом с Томом находиться было довольно болезненно, однако нам было необходимо следовать плану, чтобы всё получилось.

— Что — получилось? — взвыл Поттер. — Да вы… Что вам дал ваш план? Мы с Роном и Гермионой…

— Прекрасно справились со своими ролями и сумели отлично отвлечь Тома… О, Гарри, ты же не думал на самом деле, что Лорда Волдеморта победил ты? — Дамблдор изумлённо посмотрел на него и тихо рассмеялся. — Гарри! Ох уж эта молодость! Вы все мните себя героями…

— Я не понимаю! — едва не плача вскричал Поттер.

— Прости, что не объяснил твою роль, но ты слишком импульсивен, и как бы я ни верил в тебя, доверить тебе столь важную информацию было бы слишком опрометчиво.

— Я был вашей пешкой?

— Мы все лишь пешки судьбы, дорогой друг. Но не волнуйся, вся слава за этот подвиг по праву достанется тебе. Мне нужно лишь благополучие магического мира, чтобы все волшебники — и чистокровные, и магглорождённые, и полукровки вроде нас с тобой — могли спокойно учиться магии и не опасаться ни за свою жизнь, ни за своё будущее.

Гарри развернулся на каблуках и молча двинулся прочь.

Убеждать, что так нельзя поступать с теми, кто доверяет тебе, было бессмысленно, переспорить Дамблдора Гарри точно не сумел бы. Но даже пройдя весь путь пешки и став ферзём, Гарри Поттер так и не научился мыслить столь масштабно, чтобы оценить разыгранную партию и восхититься гроссмейстером.