Рыжий пёс (джен)

Основано на реальных событиях.

* * *

Был чудный зимний день. Лёгкая оттепель, синее небо — таким иногда балует нас погода. Молодая женщина подходит к остановке автобуса; на ней её самый нарядный плащ, в руках сумка с гостинцами.

Подходит — и замирает.

Под скамейкой на снегу лежит собака.

Лежит себе и лежит — казалось бы, что тут такого? В городе собак много; ничейных, то есть бездомных — подавляющее большинство. Люди и собаки давно привыкли друг к другу, выживая, кто как может.

Этот пёс был в этом же месте, в этой же позе и позавчера.

* * *

Кто хоть немного знаком с животными, знает, как обычно лежат собаки, экономя тепло. Свернувшись клубком, поджав лапы к животу, прикрыв хвостом нос.

Этот пёс лежал на боку, вытянувшись, приподнимая иногда голову, ловя взгляды и часто облизывая губы. Позавчера он лежал точно так же, но тогда он выглядел куда лучше — чистым, рыжая шерсть ещё была пушистой и блестела. Не было почти ничего удивительного в нём, тогдашнем, разве только поза несколько открытой, необычной для зимы. Но кто их знает, собак, может, набегался и вполз под лавку передохнуть?

Мимо шли дети и взрослые, псу улыбались, умилялись, кто-то даже пытался приманить его, — и он тянулся к ним острой мордочкой.

Мы встречаем людей каждый день. Они проходят, погружённые в собственные мысли и планы — заботливые и равнодушные, щедрые и жадноватые, внимательные и не очень… Позавчера и её ничто не остановило. Царапнуло беспокойством — слегка, и только теперь она вдруг понимает, что именно насторожило, что обеспокоило тогда: неподвижность пса. Но остановка была в оживленном районе, автобус пришел почти сразу, и она уехала, оставляя под лавкой одинокую собаку. Так хотелось убедить себя, будто с животным на самом деле всё нормально.

Сейчас, стоя с ярким пакетом в руках, она с ужасом разглядывает покрытую жидкой грязью шерсть, — так же, как и снег вокруг, — и понимает: этот пёс не сдвигался с места ни на минуту. Брызги из-под колёс оседали на обочине, на сугробах — и на рыжей шкуре. Не смазанные. Окропляющие всё вокруг снова и снова.

Она осознаёт, что на улице плюс один, а пёс лежит тут двое суток. Мимо движется гомонящая толпа, а в двух шагах оживленный транспортный поток… Так много людей. Почти в отчаянии окидывает взглядом окружающих: собаку видят, разглядывают и… отворачиваются. Равнодушно. Спокойно. Большинство не обращает на пса никакого внимания.

* * *

О чем мы вспоминаем, услышав слово «зима»? О снеге, новогодних праздниках и Рождестве, о любимой шубке и новых сапожках?

О том, где взять денег на ботинки ребенку?

Для одного зима — искристый снег, бесконечность лыжни и скрип полозьев.

Для другого — жестокий холод, продирающий до костей, безжалостный, неотвратимый.

Мороз — вот главный враг, с которым можно успешно бороться и даже вполне сосуществовать, найдя убежище, наполнив желудок и обеспечив надежный покров для дрожащей кожи.

А если ничего этого больше не существует?

* * *

Женщина внимательно рассматривает пса, отчаянно ищет признаки, что он в порядке, что он может передвигаться — дёрнет лапой? Ляжет поудобнее? На шкуре не видно ни ран, ни следов крови, она целая и гладкая. В конце концов, может, всё не так плохо…

Нет. Плохо.

Маленькое тельце ужасающе, совершенно неподвижно. Пёс поднимает только голову, моргает и быстро-быстро облизывает губы розовым языком. Снова и снова.

* * *

Подходит автобус. Она входит в двери, переставляя ноги, словно робот, — отчего-то приходится прилагать усилие, чтобы уйти. Садится у окна, и остановка, грязная обочина и рыжая собака медленно проплывают мимо.

Неизвестно, что могло произойти с этим несчастным животным. Не похоже, что оно озлоблено, — не рычало, напротив, из последних сил поднимало морду и заглядывало в глаза.

К ночи похолодает. Мороз сделает своё дело.

И тут обычная мелочная трусость выныривает из недр подсознания:

«Однокомнатная квартира, девятый этаж многоквартирного дома. Семья, кот. Семье больная собака без надобности, коту — тем более, да и квартира — не моя. Животное там пристроить некуда; в подъезде поселить мне его не дадут. Хотя? — Воображение уже рисует большую коробку у стенки. — Убирать за псом… Это ладно. Работа… С таким трудом найденная работа, куда приходится ездить в другой город за пятьдесят километров. Ухожу я рано, возвращаюсь в десять вечера. А если… что-то произойдет? А если… потребуется лечение? Дорогое? А если животное не встанет…

Нет, нет, нет. Я не вижу выхода — и без собаки у меня всё очень непросто.

Интересно, как пёс не замерз насмерть за двое суток? Будь на дворе лето, дело другое, но сейчас январь! Как его не загрызли другие бродячие собаки? Что за повреждения он получил?

Это не моё дело. Но если моё — как справиться с ним?»

* * *

Родители рады дочери; видятся они не так чтобы часто, не каждую неделю, и дел накопилось много. Возможно, ей следует тут же переодеться и приниматься за домашние хлопоты, — да, её ждали не как гостя, — но отчего-то она медлит. Словно впав в транс, будто позабыв что-то важное. Она вдруг не может ни радоваться встрече, ни работать, ни даже толком поддерживать разговор. Родители удивлены и вопросительно на неё смотрят.

И тут она рассказывает им о рыжей собаке. Стремительно, сбивчиво и настолько правдиво, насколько может себе позволить. Они молча слушают и, видно, не знают, как и что ответить на этот несвоевременный всплеск эмоций.

— Я уезжаю, — наконец неожиданно говорит она, — простите меня, ладно? Не знаю, что буду делать. Совсем не знаю. Но я так не могу.

Поспешно собирается, видит — они не сердятся, что их планы нарушены. И то хорошо.

* * *

На обратном пути она старается не думать. Совсем. Автобус катится по улицам, замирает на перекрёстках, принимает новых пассажиров и высаживает прежних. Она смотрит в окно. Хорошо, что на ней кожаный плащ. Собака вся в мокрой грязи. Интересно, где ближайшая ветеринарная клиника? И работает ли она по воскресеньям? Хватит ли денег на осмотр и первую помощь?

Вот и остановка. Женщина поднимается и идет к выходу. На противоположной стороне дороги толпа людей, приземистая остановка и скамейка.

Под скамейкой пусто.

Собаки нет.

Женщина стоит, тупо разглядывает бурый снег обочины. Мерзкая часть сознания облегченно вздыхает, но это не останавливает, уже не может помешать внимательно оглядеться. Что могло произойти за эти полтора часа? На свете полно и злого народу, и бродячих животных. Уйти пёс не мог. Значит, с ним случилась беда.

И тут… она видит свою собаку. На руках у девушки, её ровесницы. Та держит пса крепко, уверенно и как-то странно — через секунду доходит: чтобы не травмировать ещё больше. Наклоняется, шепчет что-то в ухо, касается щекой черного влажного носа, а пёс тянется к ней и лижет в лицо. Они двое никого вокруг не видят. Отчего-то сразу приходит уверенность: это хозяйка нашла свою собаку. Посторонние так себя не ведут.

Когда удалось, наконец, перейти дорогу, на остановке их уже нет — ни девушки, ни её рыжего друга.

Женщина переводит дух и тихо идёт прочь. Медленно, потому что плохо видит дорогу: в глазах мокро.

* * *

Судьба дала возможность преодолеть в себе что-то неправильное и гадкое, рвануться на помощь… И вознаградила за намерение — сняв непосильное на тот момент бремя. Дав возможность увидеть, как человек и его собака встретились.