Высотные мечтатели (джен)

На крыше сидели четверо. Они смотрели на луну. Каждый думал о своём.

«Какая яркая! А ещё она похожа на кошачий глаз! — подумал Виктор, покосившись на сидевшего на перилах по соседству кота. — Пора коту прививку от микроспории делать, а это ведь немалые деньги. В четверг придётся в ветеринарку тащиться».

«Что-то он на меня странно смотрит в последнее время. А тут ещё и в ветеринарку звонил — кастрировать собирается, гад!» — переминаясь с лапы на лапу, подумал кот Василий, делая вид, что любуется ночным небом.

«Какой огромный сыр. Жаль только, съесть его невозможно, — деловито облизывалась мышь Пенка. — Не достану!»

«Сидят, мечтают, обалдуи, — свесив ножки с края крыши, думал домовой Феофан. — Разбегутся утром все по своим делам, а я за домом следи, убирай, тараканов распугивай. Рабовладельцы!»

«Что-то мне кажется, тяжеловато Феофану одному по хозяйству управляться, — задумчиво взглянул на взъерошенного старичка в маленькой соломенной шляпе Виктор. — Купить ему, что ли, робот-пылесос в помощь?»

«Ладно, я ещё ого-го! Сам справлюсь, — загадочно улыбнулся Феофан, тут же поёжившись. — Только бы хозяин ещё какое чудо техники в дом не притащил. Сначала был шредер — чуть без бороды не оставил, короб окаянный. Потом освежитель воздуха — вот бы на него посмотреть, если бы я повесил эту шипелку прямо у него в спальне. Не знал он, видите ли, что я в вентиляции живу. А тут давеча Алису какую-то в дом приволок. Ну, думаю, невесту наконец себе нашёл, а то шутка ли — бобылём ходить в тридцать лет? Я, как дурак, надел свою самую лучшую шляпу, выпросил у соседского домового смокинг его свадебный, освежителем воздуха на себя прыснул, так ещё и на стол накрыл. А какой стол я им организовал: пирог мясной, пирожки с малиной, с повидлой, с брусникой да ежевикой, пряники да бублики. И ладно бы из магазина, так нет — всё вот этими вот руками, отдыха не знающими. Приходит, понимаешь, и лыбится, аки его оглоблей по головёшке одарило. На, Феофан, тебе помощницу в хозяйство — и коробкой мне в нос тычет. Тоже мне, помощница — ведро с гвоздями. Ни рук, ни ног: сидит себе на полке да молчит, как Муму. Не надо нам таких помощников. Сказал на свою голову, что мне нужны грибы для пирога, так она мне говорит: «Включаю группу «Грибы»! Из всех углов в доме как бухнет: «Между нами тает мёд». Какой мёд, зачем мёд? Они там что, Винни-Пуха перечитали? Вообще впервые слышу, чтобы грибы разговаривали. Знаю, что табуретки разговаривают, столы, растения и даже тёрка чего-то невнятно бурчит, но это сколько мухоморов съесть надо. Да ну её, эту Алису, только ингредиенты зря на угощение перевёл».

«А о чём думают домовые? — задумчиво почесал за ухом Василий. — Ну, мыши-то понятно: один сыр на уме, а Феофан о чём думает?»

«Интересно, а если я Ваську с крыши спихну, он на лапы приземлится или сразу в лепёшку?» — теребила хвостик Пенка.

«Надо бы стены в коридоре покрасить, а то краска потускнела! — почесал бороду Феофан. — Кисточкой, правда, долго, но ничего! Хотя надо у соседа пульверизатор стырить, а то он-то перфоратор так и не вернул. Будет ему от меня месть персональная, да заодно и в тишине хоть поживём, а то невмоготу уже каждые выходные в пять утра подниматься. Тоже мне, кукушка двадцать первого века!»

«Зима что-то в этом году тёплая! — смотрел на падавшие с неба снежинки Виктор. — Обычно на крышу и не вылезешь — застудиться запросто можно, а сейчас сиди себе сколько влезет».

«Ага, насидится, а потом ходит по всему дому, соплями грохочет. А Феофан ему чай заваривай, мёд да варенье таскай, ещё и сказки на ночь рассказывай. Лежит, отдыхает, а деньги кто зарабатывать будет? Да ещё и дрянь всякую химическую в рот тащит. Лекарства у него, понимаешь, такие. Толковый домовой в вентиляции — вот лучшее лекарство! — в унисон Виктору подумал домовой. — Хорошо, я догадался в этот раз подушку ему подстелить, хоть не замёрзнет. А шарф надевать всё равно отказался, дурень».

«А ведь скоро Новый год, — Виктор слегка шмыгнул носом. — Нужно готовиться, подарки для родных покупать. Ещё же друзей пригласить надо, отметить по-человечески».

«Скоро Новый год, — с беспокойством подумал Феофан. — Опять гостей набьётся целый дом. Натопчут, намусорят, да ещё и напьются, а потом начнут песни петь и телевизор смотреть. Опять Семён Маркович будет, Пётр Николаевич…»

«Инна Марковна! — поёжился Василий. — Снова тискать будет, клок шерсти своими ногтищами вырвет — это у неё погладить называется. Потом обслюнявит всю морду своими вампирскими губёшками и отпустит на все четыре стороны униженным и оскорблённым».

В мыслях всех четверых наступила звенящая тишина. Домовой тихонечко взглянул на человека: тот задумчиво теребил в руках зажигалку.

«А, может, ну их, этих гостей? Возьму да и махну на праздники к родителям в деревню! Там хорошо: дрова в камине тихо потрескивают, мама с Надькой пироги стряпают, мы с отцом ёлку поставим. С отцом на зимнюю рыбалку сходим — до озера-то от дома всего ничего. А какой там лес — не лес, а целый заповедник. Гуляешь, и душа поёт, а воздух чистый, как слеза. Идёшь себе, смотришь на припорошенные пушистым снегом берёзки и слушаешь, как птицы поют. Снегири чего-то в снегу копошатся, упитанные вороны сыто каркают, а ветки деревьев заметно пригибаются под их весом. А если филина повезёт увидеть, то это счастье выше крыши. А потом приду домой, замёрзшие щёки в тепле щипать начнёт. Баньку с отцом растопим, посидим, про жизнь поговорим. А вечером в кресле качалке да с чашечкой чая возле камина погреться — вообще красота. Сестра с семьёй приедет, хоть племянников в кои-то веки увижу. Будем с ними в индейцев играть, научу, как из дерева поделки высекать, благо у бати целая мастерская в подвале. С Игорем, мужем Анькиным, дров побольше заготовим, чтобы точно на всю зиму хватило. А на Новый год накроем стол, сядем, включим какую-нибудь приятную музыку, да и встретим его без всяких этих телевизоров, телефонов и интернета. Как двенадцать пробьёт, мы с Игорьком с понтом дела пойдём во двор — мол, надо из сарая табуретку принести, на которой они будут стишок дедушке Морозу рассказывать. Бросим с Игорьком жребий: кто выиграл, тот и дед Мороз, а проигравший — его северный олень. Потом и Анька — Снегурка наша ненаглядная к нам в сарай шмыгнёт. Переоденемся и пойдём малышню баловать. Разве это дело, что я уже третий Новый год не с родными праздную? А всё дела не дают. Плюну на всё и поеду!»

«Лучше бы в деревню съездил! Там хорошо: снег, природа и мыши упитанные. На таких харчах грех не поправиться. А самое главное, там Мурка, — кот громко заурчал. — Эх, Мура, Мура — ты у меня такая дура. Краля какая — неприступная она, видите ли! Мы, городские, для их персоны слишком наглые. Ничего, вот приеду в деревню, всё равно добьюсь её лапы. Не скроется она от меня. Буду ей птичек да мышек таскать. Стащу из погреба рыбки вяленой. Ну, должна же она когда-нибудь на меня внимание обратить?»

«Как поедем в деревню, сразу в амбар заберусь и завалюсь прямо в зерно. А что? Никакой антисанитарии. Мне Феофан сразу сказал, что если я в этом доме жить хочу, то ничего не грызть, не вредить, не пакостить и умываться каждодневно, как минимум два раза в день. Он у нас всё-таки очень хозяйственный и чистоплотный, и добрый, хоть и ворчит постоянно, — с теплотой посмотрела на домового Пенка. — Эх, хорошо бы на Новый год в деревню рвануть: будет у меня на праздники мышиный «all inclusive», что в переводе на мышиный значит «грызи, пока лезет!» Главное, ленточку какую себе на шею повязать, а то вдруг у Василия от его Мурки колпачок сорвёт, и система «свой-чужой» даст сбой. А так он меня сразу определит и в подарок к ней точно не потащит».

«Подадутся в деревню, я с ними не поеду, — насупился Феофан. — Опять тамошний домовой Петрович меня в сарай затащит и бутылёк свой заветный из тайничка вытащит. И будем с ним сидеть да самогонку хозяйкиными соленьями закусывать. Леший сто процентов на огонёк заглянет. С Петровичем бахнут, а потом будут песни петь. А ведь знают, паршивцы, что у меня язва — мне пить нельзя. Но ведь начнётся же: «Ты нас не уважаешь, мы тебе не друзья!» А потом возьмут и попрут меня в баню и ка-а-ак начнут парить, глаза на лоб полезут! И ведь так все праздники, а я же не железный, я всё-таки городской домовой, к таким загулам непривычный. Так ещё и Кикимора обязательно заявится, да крутиться вокруг меня начнёт — бегай от неё потом по всем болотам. Конечно, у Яги можно спрятаться, Кикимора Баюна до смерти боится, но ведь и она ж ко мне неровно дышит. Она — женщина приличная и приставать не будет, но знаки внимания точно окажет, а я же себя от этого некомфортно чувствую. Ох, Боже ты мой, в кого же я такой красивый уродился? Нет, останусь дома. Да и хозяйство-то оставить не на кого. Хотя можно Жорика, таракана местного, попросить приглядеть. Его же все остальные тараканы до смерти боятся: как он в детстве на полигоне, где жил, обогащённого урана нагрызся, так по сей день фонит и светится. К нему никто ближе, чем на сто метров-то, и не подходит».

«Может, ещё и Женька, дочка соседская, к родителям в гости на Новый год заглянет», — мечтательно поднял глаза на небо Виктор.

«Нет, надо ехать! — решительно хмыкнул Феофан. — К соседям дочка-красавица каждый год приезжает. И чего ему надо? Не девушка, лань: глазища огромные, зелёные — один раз зыркнет, как рентгеном прошлась. А ресницы? Ресницы как веер: длинные, пышные, а как ими взмахнет, так ей-богу, всё равно что крылья у бабочки. Ладно красавица, а умница-то какая, да ещё и самостоятельная, аж жуть. Всё умеет, всё успевает. Готовит, убирает, начитанная, беседу с ней заумную вести можно. И друг надёжный, и жена точно хорошая будет, и мама из неё выйдет — закачаешься. А он стоит, лупает своими глазёнками, да только и делает, что мечтает. Нет чтобы подойти, заговорить, пригласить куда. Как она в его сторону посмотрит, так он сразу в дом рыбкой и ныряет. Всё, решено, буду брать ситуацию в свои домовитые руки. Так, надо сделать так, чтобы он обязательно в деревню в этот раз поехал. Будем увещевать! Василий мне точно в помощи не откажет — у него Мурка на горизонте. Пускай больным притворится — ляжет возле батареи в гостиной и будет орать благим мявом. Нет, тут загвоздка, хозяин его больно любит и, конечно, сразу к ветеринару потащит, а Василий врачей больше пылесоса и огурцов боится. Да и стресс-то какой — два раза за месяц в эту обитель животной медицины попасть. У него же и так один приём на ежегодную прививку назначен, а ему-то о цели визита и невдомёк. Вон сидит, за музыкальные инструменты свои трясётся — Дон Котан, тоже мне, — усмехнулся домовой. — Ну ничего, есть у меня в закромах мешочек кошачьей мяты: понемногу из хозяйских запасов «заимствовал». За это угощение Вася не то что к врачу на всех парах рванёт, все пакетики свои с «Вискасом» продаст. А если не сработает, то будем вести диверсионные работы — саботаж, так сказать. Натравлю Пенку на вай-фай — она у нас тот ещё хакер: клац, и нет интернета! И поедет хозяин в деревню, как миленький, поедет! Гостям без этого Интернета у него делать нечего. А ему станет скучно, он ко мне и придёт. А я в этот момент свой ультиматум: не буду с тобой говорить, если в деревню не поедем».

«У Феофана точно план есть, — махнул хвостом кот. — Если помощи попросит, я всеми лапами буду за, даже если придётся больным притворяться: главное, чтобы на самое дорогое не посягнули, а то придётся мгновенно выздоравливать. Но ради Муры я готов рискнуть».

«Знаю я Феофана, обязательно что-нибудь выкинет, чтобы хозяина в деревню заманить. В прошлом году тараканам целую бадью мусора поставил, чтобы они квартиру заполонили, а хозяин возьми да дезинсектора пригласи. И что у них за смесь там такая гремучая, что все тараканы сразу объявили отступление? А в позапрошлом году он с трубой мудрил — какой фонтан был красивый. Но сантехник дядя Вася, как назло, оказался совершенно трезвым и в два счёта починил всё. Ничего, будем в этом году похитрее. Гений Феофана, мои острые зубы да когти Василия своё дело сделают».

«Договорюсь с их дачным домовым Лёней, чтобы с машиной этой Жене наколдовал. Она в город нередко по делам ездит. Снимем ей аккумулятор, свечи выкрутим, а для надёжности ещё и бензин сольём, — Феофан деловито пригладил бороду. — Потрава, конечно, но счастье хозяина требует жёстких мер».

«Наконец соберусь с духом и всё-таки позову Женю прогуляться вместе. Сходим к озеру, на коньках покатаемся, на лыжах по лесу проедемся. Надо будет номер у неё попросить. А что, вдруг получится? Вдруг и я Жене приглянусь? Семью создадим, детишки пойдут. Феофану точно радость будет. Права мама, пора уже остепениться, девушку найти и семью свою начинать, а то, как перст — совсем один. Хотя не совсем, вон какая компания у меня есть. — Виктор окинул взглядом своих друзей. — Надо, кстати, ребятам на Новый год подарки купить. Василию можно будет большую, в человеческий рост, плюшевую мышь купить — давно он о ней мечтает. Пенка очень "эмменталь" любит: куплю ей хорошую такую головку, и пусть радуется. А то всё мечтает Луну сгрызть — думает, что это сыр. А "эмменталь" на Луну очень похож. Специально оберну его в упаковку с фотографией Луны — пусть хоть так у неё мечта сбудется. А вот что Феофану подарить? Знаю: тёплый шерстяной плед и кресло-качалку. Он говорит, что всегда мечтал завернуться в плед, сесть в кресло и, покачиваясь, похлёбывать горячий чай да сказки читать... Подарю ему ещё большую кулинарную книгу — ему точно понравится узнавать новые рецепты».

«Значит, хозяину тёплый свитер и варежки — я их почти доделал. Васе ботиночки подарю, а то лапы у него зимой мёрзнут. Можно ему ещё и селёдочки его любимой добыть. Пенке хозяин точно в этом году её любимый сыр подарит, а я возьму да подарю ей маленькую балетную пачку. Сидит, бывает, возле телевизора и как загипнотизированная балет глядит, а потом встанет себе в уголке, да пируэты накручивает. Думает, её никто не видит. Феофан всё видит, всё знает. Подарю ей ещё и пуанты, пускай веселится девчонка».

«Хозяину — красивые листики, Феофану — перья птичьи, а Пенке — красивый шёлковый бантик, — с удовольствием почёсывая шею задней лапой, решил Василий. — Она же у нас балерунья, надо, чтобы внешний вид соответствовал статусу. Надо, кстати, с Феофаном вопрос сцены обсудить будет. Мы же ей на день рождения собирались сольный концерт устроить!»

«Пора, пора хозяину остепениться, а то нехорошо всю жизнь одному. Поженятся, нарожают детишек, а я буду помогать их воспитывать. Родители на работу, а дядька Феофан и умному научит, и подгузник поменяет, и покормит как следует, да сказку на ночь почитает. И никаких детских садов не надо! Я лучше всякой няньки! — мечтательно вздохнул Феофан, украдкой утирая слезу. — Будут они мне внуками назваными, а то ведь свою семью так и не создал — стеснительный я в этом деле больно. Вот они — моя семья. И о всех позаботься да всех выслушай. Ну и пусть — мне-то это как раз в радость. Всё, точно решено, поеду с ними в деревню. Надо план с Василием и Пенкой обсудить — действовать будем быстро и обстоятельно. Ещё и Жорика нужно предупредить!»

«Эх, остепенюсь, ей-богу, остепенюсь. Никаких больше мартовских концертов, никаких других кошек. Мурка, только Мурка — зазноба моя единственная! — твёрдо решил Василий. — А котята появятся, я их воспитывать вместе с Мурой буду, уму-разуму учить. Любить их буду до невозможности. Вот же тогда счастье какое будет!»

«Так, полторы тысячи у меня уже есть, — вновь посмотрев на Луну, подумала Пенка. — Интересно, хватит мне этой суммы, чтобы ракету до Луны арендовать, или придётся продолжать у хозяина по десять рублей раз в неделю таскать? А то он уже кое-что начинает подозревать. Зыркал тут давеча на Феофана — даже миску с молоком ему ставил. Наверное, думает, что это он балуется. Хотя Василий тоже под подозрением! Он ведь любит с бумажками играть. Меня пока не подозревают, я же мышь — мне-то деньги зачем? Но всё-таки Штирлиц близок к провалу. За такое могут и без сыра на целый месяц оставить. Тут главное — успеть нужную сумму натаскать, а там у меня запасов этого сыра хватит на всю жизнь. Интересно, а вот этот сыр, который люди Луной называют, он твёрдый? А то, если да, то мне же нужно приборы столовые с собой взять. Да и отбойный молоток тоже не помешает. Вынюхаю, пожалуй, я это дело у Феофана — он дюже умный!»

«Деньги у хозяина стали систематически пропадать, — нахмурился Феофан. — Пенка ворует, не иначе. Она же всё на Луну собирается. Ну ничего, скоро хозяин догадается, и это подполье накроет. Сделать ей торт в виде Луны, что ли? И чего её туда так тянет? Хотя, если честно, я и сам туда слетал бы. Интересно, как планета наша оттуда выглядит? Красиво, наверное».

«Какая жизнь будет...» — одновременно мысленно вздохнули друзья.

На крыше сидели четверо. Они смотрели на луну. Они уже ни о чём не мечтали. Они точно знали, что все эти свои мечты приведут в исполнение. Ну, кроме части про Луну — но Пенка твёрдо верила в свой успех. А кто знает? Она настырная, может, когда-нибудь Луна и перестанет светить, и люди в панике воскликнут: «Апокалипсис, конец света!» Ан нет, просто Пенка до Луны добралась и сидит себе, довольно поглаживая пузо. Вот такие вот высотные мечты!