Золотые искры, или Бешеный лимонад (гет)

Билл как-то говорил, что в магловском шампанском живут золотые искры. Что если на вечеринке выпить пару бокалов, — то сразу жить станет веселее и все окрасится в золотистый свет.

Перси в недоумении уставился на свой стакан. Помотал отяжелевшей головой. Тихо икнул и, усевшись поудобнее, оперся спиной на стену, стукнувшись затылком о холодный камень. Ругнулся сквозь зубы, сам себе удивляясь…

Староста школы, примерный ученик и поборник правил на Астрономической башне в одиночку ночью распивает алкогольный напиток… Перси поежился. Хорошо хоть профессора Снейпа в школе нет. Вот уж кто не преминул бы воспользоваться ситуацией, а потом еще и злобно шутил на эту тему до скончания веков. Но, слава Мерлину, сегодня вечером ехидный декан Слизерина ушел куда-то из замка вместе с директором. Тогда-то Перси и решил отметить день катастрофы и выпить в одиночку бутылку драгоценного напитка, с таким трудом пронесенную в Хогвартс. Перси ради этого даже пришлось пойти на сделку с совестью. В обмен на обещание не рассказывать матери об очередном пакостном проекте близнецов те протащили в Хогвартс настоящее шампанское. По замыслу Перси, распитие волшебного напитка должно было стать достойным завершением Первого Официального Свидания. Но самые лучшие наши замыслы вдребезги разбиваются о суровую реальность действительности. А иногда и о нас самих.

Перси с трудом сглотнул. Золотые искры совершенно не помогали: то ли Билл несколько приукрасил действие алкоголя, то ли и здесь Перси оказался на удивление дефективным. Волна отвращения и дурноты подкатила почти к самому горлу, и ему вновь пришлось шумно сглотнуть. Крепко зажмурившись и вздохнув поглубже морозный январский воздух, Перси не к месту вспомнил, как давным-давно, он и в школе-то еще тогда не учился, родители отмечали какой-то праздник. То ли годовщину помолвки, то ли объединенные дни рождения кого-то из детей. Перси тогда было лет девять, и на формальную сторону праздника он особого внимания не обратил.

Он помнил, как в саду накрыли стол, водрузив над ним легкий шатер. Папа с Биллом постарались. Еще бы, Биллу было уже почти пятнадцать. И пока мама не видит, папа ему уже разрешал колдовать. Белое полотнище трепыхалось от легкого ветра, и яркие солнечные пятна весело перемещались по его поверхности. Гости еще не собрались, но ожидались с минуты на минуту. И горы бутербродов и два фирменных мясных пирога уже возвышались на столе, под чарами сохранения тепла. А еще там был лимонад. Несколько больших с узким горлышком кувшинов из прозрачного чуть ребристого стекла. Перси такие видел как-то в книжке про арабские страны.

Как взрослый и серьезный мальчик Перси прекрасно знал, что невежливо подходить к столу одному. И уж тем более пробовать раньше времени угощения. Но день выдался жарким. Гости где-то задерживались, а лимонад так и манил своей золотистой прохладой. В общем, Перси тогда решил, что если отопьет совсем немножко, прямо из горлышка, то никто ничего и не заметит. Момент, когда холодная влага соприкоснулась с горлом, Перси не забудет никогда. Потому что холод немедленно превратился в огонь. Жидкий раскаленный сплав потек прямо по горлу, заполняя собой живот, легкие, нос, затмевая свет. Чарли до сих пор уверял, что это было самое феерическое зрелище, которое он когда-либо видел во дворе Норы. А уж двор их дома повидал многое. Маленький Перси метался, завернувшись в шатер, не хуже чем покинувшие Ад проклятые демоны. А поскольку он еще вопил и изо рта у него вырывалось что-то очень похожее на пламя, а из ушей шел самый настоящий дым, это увеличивало его сходство с временно взбесившимся дракончиком. Когда малыш был отловлен, шатер восстановлен, а внимание гостей отвлечено вовремя подоспевшей пиццей, Молли, крепко обнимая сына за плечи, тихо спросила его на ухо:

— Как ты это сделал, малыш?

— Я просто выпил вон тот лимонад, — честно ответил он ей.

Именно лимонад, по счастливой случайности, уцелел, и тетушка Мюриэль с наслаждением уже опрокидывала в себя полный бокал освежающей влаги. Никто так и не смог допытаться у Фреда с Джорджем, что именно они добавили в жидкость. Они и сами потом честно признавались, что не помнили всего, что успели туда засунуть.

— Но ты так бегал, Перси, так бегал! Давай мы тебе такую же штуку в школу сварим. Тогда ты там всех победишь, — честно глядя на старшего брата, сообщали ему мелкие паршивцы.

Тетушка Мюриель после этого не заглядывала к ним на праздники целых пять лет. Хоть какая-то польза.

И тем не менее Перси навсегда запомнил это ощущение рассыпающегося мира в руках. Привычное, обыденное для всех и милое дело обернулось катастрофой. Просто лимонад стал адским пламенем. Кажется, что-то подобное случилось и с сегодняшним днем. На этот раз, правда, без всякого участия его милых братцев.

В какой момент тщательно продуманный, заранее спланированный и такой важный для будущего в общественном и личном плане день превратился в кошмар? Реальность неожиданно взбрыкнула как тот бешеный лимонад, да так, что ощущение тошноты не отпускало до сих пор. И тяжелая липкая тоска поселилась в душе. Неужели у Перси никогда ничего не будет как у людей?

Так, наверное, надо по порядку.

Сегодняшний первый в этом календарном году выходной в Хогсмиде начинался так, как ему и положено. Утро выдалось морозным и снежным, но солнечным. Немного не рассчитанным для прогулок. Но тем, пожалуй, желаннее будет теплое чрево кафе, в которое Перси пригласил свою даму на настоящее серьезное свидание. Маленькие аккуратные окна украшены множеством завитушек и чашек. Изящные хорошенькие столики. Тихая музыка без слов. Что еще нужно для идеального свидания?

Перси уже несколько раз заглядывал, проверяя это кафе. Ему очень важно было убедиться, насколько оно подходит для серьезных намерений первого официального свидания. Ведь там вдвоем их может увидеть множество учеников. И сделать определённые выводы. В прошлом году ни он, ни Пенелопа были еще не готовы к таким официальным выходам. А вот в этом все шло прекрасно. Оба они зарекомендовали себя как ответственные старосты, прекрасно справляющиеся со своими обязанностями.

Пенелопа была… идеальной кандидатурой для идеального партнера. Высокая стройная девушка с длинными золотистыми волосами. Рыжий и золотой вместе — красивое сочетание. Студентка Ровенклоу, она одновременно с Перси стала старостой факультета, что говорило о серьезности ее натуры и организаторских навыках. Факультетская же принадлежность свидетельствовала о недюжинном уме и тяге к знаниям. И то, и другое было просто замечательно. А еще у нее были голубые глаза и милая скромная улыбка.

Перси, пожалуй, уже несколько месяцев предвкушал это свидание. Почти официальное, на виду у многих студентов Хогвартса. Это вам не в темных коридорах обниматься. Сейчас, поджидая свою девушку за воротами школы, Перси с удовлетворением наблюдал за ее аккуратной фигуркой. На Пенелопе была теплая синяя мантия, с белой меховой опушкой вокруг капюшона. Снежинки так красиво смотрелись на синем фоне, путались в меховой оторочке, таяли на длинных ресницах девушки. Перси даже позволил себе слизнуть пару снежинок с тонкой белой кожи раскрасневшихся щек. И сам удивился тому, что ничего не почувствовал в эту секунду. В душе было спокойно и тихо.

«Глупости и ерунда, — отмахнулся Перси от гулкой пустоты. — Взрослым серьезным людям совершенно незачем испытывать африканские страсти».

И, как и подобает приличному человеку, подхватил свою даму под тонкий локоток. Снег поскрипывал под ногами. Солнечные косые лучи уже по-весеннему запрыгивали на кроны деревьев.

Уверенным жестом истинного джентльмена Перси распахнул двери кафе перед Пенелопой. Она мило засмущалась. Тихо улыбнулась ему и грациозно вошла внутрь. Очень красивая, идеальная картинка свидания. Почему тогда такое ощущение, что какое-то животное сделало свои дела в твой ботинок? И ты по инерции еще продолжаешь улыбаться и держать лицо, но ноге невероятно мокро, мерзко, и до носа уже долетают зловонные миазмы.

«Все-таки она похожа на рыбу», — думал Перси, пока ждал заказ.

Синие глаза Пенелопы были похожи на бутылочные стеклышки. Перси в детстве такие собирал, когда убегал с братьями в дальние странствия и они добирались до магловской деревни. Тогда, с трудом отысканные в зеленой траве, они казались удивительными сокровищами. Совсем недавно наткнувшись на них на чердаке дома, Перси только недоуменно пожал плечами: «Что за странные идеи?»

И вот сейчас, в тот самый момент, когда Перси должен был ощущать триумф и неземное счастье, ничего, кроме недоумения с легкой примесью печали, он не чувствовал. И вот об этом он так долго мечтал? Сидеть в маленьком, душном, безвкусно убранном помещении с парой еще таких же идиотов? Пить теплый переслащенный кофе на воде и глядеть, как холодный свет из окна отражается в идеально накрашенных ногтях Пенелопы? Получать ее спокойные, с ароматом кофе и сахара, поцелуи? Видеть, как она аккуратно убирает краешком салфетки капельку молока из уголка губ?

Кажется, семейные гены и традиции неискоренимы и очень вредно влияли на мозги. Папа рассказывал, что первый раз пригласил Молли на свидание практически в Запретный лес. И там, усадив ее на ветку дерева, подходящий пенек они так и не нашли, пытался угостить ее стянутыми из кухни пирожными, которые в дороге превратились в крошево. А Молли ела их, хохоча и болтая ногами, пока не завопила диким голосом, потому что ей в чулок забрались муравьи. Муравьям не понравился пронзительный визг, отчего они начали кусаться с удвоенной силой. Когда же жалящие обидчики были победно извлечены из тонкого девичьего чулка, влюбленные подверглись атаке перебуженных ос. В общем, в то свидание им вряд ли удалось что-то съесть, а уж мамин чулок и папина мантия были навечно потеряны в дебрях Запретного леса, по кривым тропам которого они пытались убежать от рассвирепевших лукотрусов.

Слушая папины рассказы, щедро приправленные переливчатым маминым смехом, Перси думал о том, что вот уж у него будет самое настоящее свидание. С розами и поцелуями, романтической музыкой и тонкими кружевами.

Жизнь хорошо посмеялась над мальчишескими мечтами. Потому что, слушая очень романтическую музыку и вглядываясь в очаровательные белые кружева по краям скатерти на столике кафе, Перси с трудом подавлял рвотный рефлекс. Все было как-то необычайно уныло и грустно.

Перед глазами предстала яркая картинка: пышная свадьба двух талантливых сотрудников министерства, маленький домик в оборочках и с кремово-розовыми шторками на окнах. Аккуратно подстриженные розы у калитки. Необычайная тоска сжала сердце. Застряла в горле, защекотала в носу. А уж когда из дома на дорожку к калитке вышла пухленькая аккуратная девочка в белом платье и с бантиками в туго заплетенных косичках, Перси почему-то очень захотелось расплакаться.

«Всегда знал, что излишне живое воображение до добра не доведет», — подумал он, а вслух сдавленным голосом просипел:

— Пенелопа, дорогая, мне очень жаль, но кажется, сегодня утром я съел что-то не то…

С недоумением и тревогой та вглядывалась в его позеленевшее лицо.

— Это, опять, наверное, твои братья пошалили, — разочарованно качая головой, наставительно сказала она. — Знаешь, тебе все же нужно что-то делать с ними.

«Если бы это были они, я был бы несказанно счастлив, — подумал Перси с тоской. — Дело-то, кажется, во мне».

Когда Перси вернулся из туалета, Пенелопы в зале уже не было. Разочарованная и печальная, она выпорхнула как птичка, ищущая весну. Перси почувствовал укол совести.

Быстро расплатившись и стремительно покинув место своего оглушительного провала, Перси запахнул мантию поглубже и вышел на улицу. Первый раз в жизни, не задумываясь о конечной цели своего путешествия, Перси был весь погружен в себя.

«Почему, почему я такой дефективный?» — пронзала мозг одна особенно яркая и отвратительная мысль.

В самом деле: следовать точно намеченному плану, шаг за шагом воплощая мечту в реальность, — это ли не поведение достойное серьезного человека? Но сейчас почему-то одна мысль о романтическом празднике и розовых щеках ни в чем не повинной Пенелопы вызывала сильную тошноту. В самой глубине сознания внутренний голос, подозрительно похожий на тетушку Мюриель, утверждал: «Вся ваша порода испорченная. Уизли — это диагноз. Разве у вас может быть хоть что-то как у людей?»

— А может... Может, я еще слишком молод для серьезных отношений? — подумал вдруг Перси, легкомысленно задрав подбородок повыше. — В конце концов, мне всего лишь шестнадцать!»

«А как же Пенелопа? Такая девушка вряд ли будет ждать подобного тебе остолопа десятилетиями», — не унимался ехидный голос в голове.

— Все равно шампанское сегодня я лучше выпью один. Мне явно нужно как-то взбодриться, — ответил ему Перси, и увереннее зашагал по направлению к школе.

Первый раз в жизни мысль о сознательном нарушении правил грела его сердце. Вероятно, это задувал в голове пахнущий уже по-весеннему ветерок, а может, действительно, просыпались вредные древние гены рода Уизли.