А почему бы и нет?.. (джен)

— Да чтоб я сдох! Кто так подает, хрен безрукий?! Ну кто?..

На пол звучно шлепнулось что-то тяжелое. Зазвенело бутылочное стекло. Рука Эйприл непроизвольно дернулась, и на салфетку, подстеленную под чашку на журнальный столик, выплеснулось немного чая. Почти одновременно труба отопления требовательно загудела в такт возмущенным ударам. Ничего удивительного: почти десять вечера, самое время приглушить звук и понемногу готовиться ко сну. Во всяком случае, миссис Хадсон, живущая этажом ниже, была совершенно в этом уверена. И была в чем-то права — даже на взгляд не слишком дружной с режимом Эйприл. Беда только, шумный гость, из-за которого девушка с некоторых пор тихо ненавидела выходные, всевозможные законы и ограничения признавал и того менее. А уж об авторитетах не слыхал и вовсе, тем более когда проигрывала его любимая команда.

Межкомнатная дверь вздрогнула от очередного взрыва эмоций — и комментатора матча, и воодушевленного болельщика сразу. Батарея зазвенела еще громче. С досадой отставив в сторону уже остывший чай, Эйприл поднялась, отодвинула в сторону планшет. Мигающий курсор на недописанной строчке светился немым укором, еще больше распаляя. Третий вопрос. Всего третий! И целый час убитого времени. А ведь не меньше придется потратить, умасливая разбушевавшуюся миссис Хадсон. Об отдыхе и вовсе можно забыть. Выходной, черт его дери! Долгожданное свидание, мать его за ногу!

В гостиной стало неожиданно тише, и Эйприл остановилась в паре шагов от двери, малодушно понадеявшись, что матч уже закончился. А может, позвонил кто-то из ребят и соблазнил-таки ее сорвиголову на реальные приключения вместо экранных. Потом… да, потом она сгрызет все ногти, проклиная себя и обзванивая друзей и больницы. Но сейчас Эйприл готова была продать душу хоть за полчаса тишины. Уже не ради будущего интервью, гори оно огнем, — ради замученной и раздраконенной себя. Хотя бы пятнадцать минут тишины…

Звонок в дверь разбил вдребезги все иллюзии. Впопыхах путаясь в полах халата, Эйприл поспешила к ней, еще с порога своей комнаты слыша, как неуклюже-пьяно (а на свой взгляд наверняка благородно-снисходительно) оправдывается ее избранник. О, она слишком хорошо знала, как краток шаг от этого снисхождения до возмущенного негодования. А уж тем более, если…

— …лучше бы на работу устроился! И не стыдно такому здоровому лбу сидеть на шее у женщины!

Обрывок фразы щелкнул спущенным курком. Секунда напряженной тишины — той самой, перед началом шторма. Эйприл замерла, на миг обреченно прикрыла глаза. Начинается!

— Стыдно?! Так, по-вашему, я должен стыдиться себя? — дверь с грохотом врезалась в стену лестничной площадки. Громыхающий голос отдалился — но, кажется, стал еще громче, еще оглушительнее. — После всего, что сделал для нашей долбанной страны?

Тишина взорвалась брызнувшими во все стороны осколками стекла и полузадушенным воплем-взвизгом. Эйприл пулей пролетела гостиную, едва не запнувшись о тяжеленный рюкзак — и даже не заметив этого. Втиснулась в дверной проем и повисла на руке мужчины в тщетной попытке разжать пальцы, стиснутые на воротнике миссис Хадсон. Стиснутые в мертвой хватке — Эйприл знала это как как никто. И все же кинулась на выручку не медля, не сомневаясь. Она никогда не была дружна с миссис Хадсон, и после сегодняшнего у той вряд ли прибудет любви к соседке. И все же если и мог кто-то сейчас остановить ее гостя, так только она сама.

Та, взахлеб выкрикивая проклятья вперемешку с причитаниями, колотила по мускулистой груди, по небритым щекам, пыталась вцепиться в спутанные иссиня-черные лохмы — те, что так любила перебирать-гладить Эйприл. Почти наверняка нешуточно напуганная — да и кто бы не испугался на ее месте. Рослый, с фигурой атлета, пышущий неистовым гневом… Сама Эйприл, пусть и верила, что ее избранник, даже в хмельном угаре и гневной вспышке, никогда не поднимет руку на женщину, — нет-нет да сомневалась в этом. В такие минуты, как сейчас…

Гневно рыкнув, тот взмахнул пудовым кулаком рядом с ее лицом… видя ли? Понимая?.. Эйприл невольно вжала голову в плечи — и вцепилась в его руку еще сильнее.

— Не надо, Кейси!

Спустя некоторое время

Добравшись наконец до своей комнаты, она медленно сползла по закрытой двери, ссутулилась, пряча лицо в ладонях. Ожидаемые полчаса незаметно перетекли в полтора, а то и больше. Миссис Хадсон удалось вызволить из богатырских объятий Кейси, худо-бедно успокоить и проводить домой — ценой обещания, что больше такого безобразия не повторится (девушка искренне старалась не думать о следующем уик-энде). В конечном счете, уже в более благодушном настроении, соседка угостила ее валерьянкой и ценным советом «гнать этого козла, пока не поздно». Обессиленная Эйприл не спорила, хотя что возразить нашлось бы — и насчет козла, и, тем более, — насчет «не поздно». Но дома ждал не до конца утихомиренный Кейси (девушке казалось, она слышит тяжелые шаги и бурчание прямиком через тонкую перегородку потолка) и бардак, учиненный им в гостиной, и оставшихся сил едва-едва хватило бы на все это. Смысл начинать ненужный спор? Тем более что, кажется, в следующее воскресенье в чемпионате перерыв. Да и Кейси может оказаться слишком занятым для очередного дебоша. Что бы там ни думала миссис Хадсон, он не альфонс и забулдыга. Пусть и очень похож временами.

Вторая проблема разрешилась еще до ее возвращения. Эйприл крепко подозревала, что, помимо пива, гость скрасил вечер чем-то покрепче — и стойкий запах перегара подтверждал ее догадки. Но сейчас — опять же в кои-то веки — поблагодарила судьбу за это. Утомленный спиртным и спором, ее герой уже вырубился на диванчике в прихожей, и оставалось лишь стянуть с него обувь и укрыть пледом. Испачканный пивом и еще чем-то грязно-бурым коврик Эйприл бросила в таз — отмокать, а осколки бутылки у лестницы смела в угол, оставив уборщице. Телевизор — спасибо всем богам и Дону — за время простоя отключился сам.

И вот она, долгожданная, благословенная тишина… от которой почему-то захотелось завыть. Эйприл тихо всхлипнула, привалившись щекой к ребристой поверхности двери. В ушах до сих пор звенели ворчливые наставления миссис Хадсон. Щеки горели от незаслуженного оскорбления — впрочем, Кейси был пьян и, может, даже не понимал, с кем говорит. Чего доброго, утром снова будет просить нож, желая покончить с позорным бытием (и традиционно не имея на то сил с похмелья), и бормотать извинения — как и в прошлый раз, и в позапрошлый… и наверняка в очередной. Эйприл почему-то не сомневалась, что его не придется долго ждать.

Девушка шумно, как-то рвано вздохнула, машинально пошарила в карманах. Ругнулась, найдя ожидаемую пустоту. Пересохшее горло слегка саднило от долгой болтовни и слез. С трудом дотянувшись, Эйприл как была — с пола, не поднимаясь, — схватила чашку. Расплескав половину, таки отхлебнула. Горечь осталась. Горло сжал, стиснул вместе с легкими безжалостной хваткой спазм. Их тоже слегка саднило, покалывало, подспудно выпрашивая затяжки — чтобы расправить их, впустить в себя хоть немного воздуха.

На табурете ожила рация. Судорожно выдохнув, Эйприл чуть неловко сгребла ее, тут же убавила звук — не ровен час разбудит. Опасливо прислушалась к тишине за дверью и только потом наконец приняла вызов. Пальцы все еще чуть-чуть дрожали.

— Ты долго не отвечала. Все в порядке? — помявшись, Донателло осторожно поправился: — Я… не помешал?

Тактичный старина Донни… Эйприл подавила смешок, поплотнее запахнула вырез халата. Под конец, частично очнувшись, Кейси и правда пытался склонить ее к близости, но быстро отключился, не пришлось и отказывать. Спиртным от него несло — дай боже. Эйприл казалось, что и сама она пропиталась этим запахом, всей вонью безысходности и отчаяния. Еще сильнее захотелось закурить, отбить одну вонь другой. Клин клином… И плевать, что вряд ли поможет.

Запоздало Эйприл поняла, что Донателло до сих пор ждет ответа, вглядываясь в ее лицо — а может, и в немногое видимое за ее плечом через камеру рации. Внимательные карие глаза мутанта смотрели, кажется, в самую душу. Горло снова свело предательской судорогой. Эйприл откашлялась.

— Ничуть, Дон. Все в порядке, правда, — она даже отвела в сторону рацию, позволяя Донателло рассмотреть побольше. И всю себя, ну, кроме, может быть, поджатых ног. От ребят Эйприл знала, что Дон подозревает Кейси в рукоприкладстве. И может, не так уж не прав при всей предвзятости — но не сейчас. Не с ней.

— Прости, я не могла ответить раньше, — только сейчас она заметила мигающую красную лампочку пропущенного вызова. Зная обстоятельность Донни, таковых было наверняка минимум три. А ведь Дон не Кейси, он хорошо знал нестабильность ее графика и точно не стал бы тревожить понапрасну. В душе мутным облаком всколыхнулась тревога. Тогда почему?..

— Это ты прости, — неожиданно зачастил вдруг Донателло — громко, непривычно для себя нервно, с явным отзвуком вины в голосе. Потрясенная Эйприл не успела вставить и полсловечка. — Я должен был предупредить тебя, что их с Рафом поход в бар сорвался. И что он получил ответ из ведомства.

— Ожидаемый? — Эйприл прикрыла глаза. Ни слез, ни горечи. Сил осталось лишь на это обезличенное молчание.

— Увы, — Донателло виновато сгорбился, так что под лабораторным халатом даже из-за плеч отчетливо проступил панцирь. Смущенно потер ладонь о ладонь. — Знаю, мне стоило бы вмешаться, но… 

— Не стоило, — неожиданно твердо прервала его Эйприл. Негромко пристукнула ладонью о пол, как бы пресекая возможные возражения. — Донни, он ведь и мой друг… и даже больше. Поверь, я не меньше тебя хотела бы справедливости для него… для каждого из забытых правительством солдат. Но не такой ценой. Ты и так сделал слишком много.

Повисло неловкое молчание. Следовало разбавить его чем-то, еще раз уверить Донателло в его правоте. Эйприл слишком хорошо знала совестливого ученого, какой душевной борьбы стоило ему решиться подделать кое-какие данные в анкете Кейси, приписывая ему совершенный погибшим другом подвиг. У которого не осталось родных, а значит, они никого не обездолили; сам же погибший был бы не против хотя бы так помочь другу. Наверное… Эйприл старалась не задумываться об этом.

Совершить подлог оказалось до смешного легко, если бы не пара «но». Казалось бы, совсем пустяшных. Кейси… непонятным вывертом психики и контузии он неожиданно поверил, что и правда совершил приписываемое ему, и ни у кого из друзей не хватило духа — или жестокости? — разубеждать его в этом. Тем более что он тоже неслабо пострадал в том бою. И заслужил хоть какой-то компенсации. Эйприл знала, Донателло успокаивал себя тем же: что сумел добиться заслуженной награды — хотя бы в виде тех ничтожных льгот и выплат, право на которые приходилось ежегодно доказывать. Хотя бы для него — за невозможностью сделать это для остальных… сколько их было, пострадавших в этой мясорубке? Тысячи? Десятки тысяч? Даже десятка было слишком много. Слишком много и для них, также отвергнутых обществом героев. Для нее…

Следовало… Было нужно… Громкие слова оставались словами, а в душе было пусто. Даже на поддержку Донни внутренних сил уже не осталось — при всем понимании, сострадании, не говоря уж о долге репортера. Эйприл зло обругала себя за малодушие. Через силу выпрямилась.

— Прости, что заставила поволноваться, — она выдавила улыбку, отчаянно надеясь — не слишком вымученную. Отвела глаза на миг. — Как сам? Как все ваши?

— Хуже, чем хотелось, но лучше, чем могли бы, — привычной присказкой отозвался Донателло. Эйприл улыбнулась более непринужденно. — Рафаэля Лео занял тренировкой, так что бузить времени не осталось. Очень надеюсь, что и сил.

— Полностью согласна, — пробормотала Эйприл, покосилась через плечо на дверь. Уж насчет Джонса-то она точно была уверена в обратном. Случись же рядом с ним в праведном негодовании и Раф… страшно даже представить, что наворотят они вдвоем. И чем это аукнется — и им обоим, и их близким. Особенно ребятам. Люди и так настороженно косятся на них из-за их нечеловеческой природы; и даже вопреки всей помощи опасаются. Им только дай повод убедиться в своей правоте.

— Надеюсь, он причинил тебе не слишком много хлопот? — голос Донателло стал отчетливо встревоженным. Бессознательным жестом он потер ладони. — Ты знаешь, что не обязана все это терпеть. Каким бы героем он ни был…

— Он мой парень, Донни, — перебила его Эйприл еще более нетерпеливо. — Я сама выбрала его — и теперь откажусь от него из-за не зависящей от него травмы? Брошу его, когда он особенно во мне нуждается? За кого ты меня принимаешь? — под конец ее голос звенел от возмущения.

— Я вовсе не имел это в виду, — сразу пошел на попятный Донателло. Хрустнул пальцами, почти сразу же обтер их об халат. — Просто я боюсь за тебя, Эйп. В такие моменты он сам себя не контролирует. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

— Этого не будет, — заверила его Эйприл с решительностью, которой сама не чувствовала. Запястье, намятое железными пальцами, все еще ощутимо ныло. Девушка опустила руку, как бы ненароком скрывая его рукавом — на случай если проявился синяк.

— Хотелось бы верить, — Донателло грустно вздохнул. — А что у вас все-таки случилось? Не думай, я не выпытываю, но мне надо вычислить триггер* . Хоть как-то подстраховаться в дальнейшем.

— Выпивка, — Эйприл пожала плечами. — Ну и работа, как обычно. А еще миссис Хадсон попыталась его устыдить. Зря, конечно…

— Но она же не знала, — Донателло поводил ручкой по ладони. — Кроме того… прости, конечно, Эйп, но она в чем-то права. Она не в ответе за то, что творят власть имущие… да и за все случившееся тоже. Как и ты…

Эйприл демонстративно помолчала, и черепашка, — очевидно панцирем ощутив ее реакцию, — поспешил перевести тему.

— Нет, я, конечно, могу попробовать подыскать ему что-нибудь еще, но вот потянет ли он…

— Такими темпами — точно нет, — Эйприл устало сгорбилась. Не глядя подтянула к себе планшет и стерла последний набранный вопрос — одним слитным, полным досады движением. Потом она наверняка пожалеет, но сейчас… это казалось единственным правильным действием. Что ж, раньше удавалось выехать за счет природной интуиции. Может, прокатит и сейчас.

Дура! Эйприл прикусила губу; слезы подступили так же нежданно, как высохли. Очень помогло это с Кейси? А ведь тоже казалось…

— Если хочешь, можешь сегодня переночевать у нас, — запоздало оживился Дон. — Ребята будут только рады, а завтра он проспится…

— …и наверняка разнесет все, что не успел сегодня, мучаясь совестью и похмельем, — Эйприл сухо усмехнулась. Поднялась, оправляя подол, и Донателло смущенно отвернулся. Наверное, надо устыдиться. Но стыда не осталось так же, как и всего прочего. — Спасибо, Дон, но это все еще мой дом. Да и оставлять его без присмотра как-то не здорово. Не волнуйся, он уже спит, и миссис Хадсон ушла. Можно немного передохнуть перед новым забегом.

— Помочь с уборкой?

— Нет, спасибо, — ответ был столь же поспешным, как и вопрос. И наверняка таким же формальным, как и вопрос «Как дела?» Поправлять себя Эйприл не стала. — Спасибо за все, Дон, и… если не трудно, поспеши с лекарством.

— Сделаю все, что могу. Доброй ночи, Эйп.

— Доброй, — Эйприл опустила руку с рацией и еще какое-то время бездумно пялилась в полутемное пространство. Пауза… кажется, она нужна длиной в полжизни, чтобы разгрести все, что она наворотила. Из лучших, казалось бы, побуждений.

_________________________

Примечания:

*триггер — событие, вызывающее у человека внезапное репереживание* психологической травмы

* репереживание — психологическое явление, при котором у человека возникают внезапные, обычно сильные, повторные переживания прошлого опыта или его элементов.

— Как там она? — Донателло аж вздрогнул: Леонардо стоял за самой его спиной, не более чем в шаге. Сколь многое он успел услышать из их разговора с Эйприл и как давно успел незаметно подкрасться к брату — тоже, между прочим, ниндзя! — традиционно осталось за кадром. Впрочем, это же Лео, лучший из всех них. Да и, погруженный в собственные невеселые мысли, Дон не заметил бы даже вторжения Микеланджело — не разбей и не опрокинь тот чего-нибудь.

— Нормально — насколько это возможно в ее ситуации, — Донателло отрешенно смотрел на экран, сгорбившись и уронив руки на колени. Набираемый текст за время ожидания успел погаснуть, сменившись заставкой — спутниковой картой Манхэттена. Черепашка без подсказки мог сказать бы, какой из неразличимых квадратиков многоэтажек тот самый, нужный, — даже без подсказки в виде огонька трекера. — Измучена — но, кажется, не настолько, чтобы впадать в истерику и творить глупости. Как… — он вовремя осекся, но знакомое имя прозвучало даже непроизнесенным — для обоих.

Леонардо не заметил оговорки. Или предпочел не заметить? Дон поставил бы на последнее.

— Это плохо, — без эмоций отозвался он. — Лучше бы плакала, ей-богу. Или тарелку расколотила. Хоть какое-то облегчение душе. А так она вымотает себя раньше, чем мы успеем что-то сделать.

«Если успеем», — так и просилось на язык. Донателло смолчал, хотя и не без ощутимого труда. О, он многое мог сказать бы о любителях помалу, коварно доводить себя до грани — не видя, не замечая ее, как лягушка не чувствует повышения температуры воды, если оно постепенно! Но не зря же мудрец говорил о соломинке в собственном глазу. Очень может быть, что и он не видит свою, размером с то же пресловутое бревно.

— Тебя Раф не покусал? — неуклюже пошутил он. — Панцирь, Лео, ты последний, от кого я ожидал это услышать. Да и… Кейси, кажется, тоже сторонник таких радикальных методов. Результат… — он молча кивнул на рацию.

Вместо ответа Леонардо пожал плечами — тоже каким-то растерянным, не свойственным ему движением. Потом, словно спохватившись, скрестил руки на пластроне.

— А как он? Эйприл требуется какая-то помощь? Ну, кроме хорошего психолога? — шутка вышла такой же неловкой, натянутой, как и у самого Донателло. Слишком уж много было в ней правды — для шутки.

— По ее словам, уже нет. Спит как младенец, — в голосе Донателло скользнуло раздражение. — Я не стал очень уж допытываться. Ей нужен отдых.

— Как и тебе, — ладонь Леонардо легла на плечо — теплым, ободряющим жестом. Неожиданно даже для себя Донателло сердито дернул плечом, стряхивая ее.

— А кому не нужен, Лео?! Разве что мастеру… — брови Леонардо болезненно дрогнули. Донателло понял, что зацепил его — грубо, пусть и ненамеренно, мало чем отличаясь от того же Рафаэля. Но его уже несло, и остановиться, даже пожелав того, он бы не смог. Да и не желал, если честно. — Даже ты, такой хладнокровный и совершенный, не всесилен. Но ей, — на этом слове голос дрогнул, — ей это нужнее. А помочь сможет только лекарство… которого, кажется, вообще нет в природе!

Не сдержавшись, Донателло рванул воротник халата — в угол с негромким щелчком отлетела пуговица; судорожно, до боли в грудной клетке вдохнул. И почти тут же грохнул кулаком по столешнице. Аккурат рядом с клавиатурой; впрочем, он и это заметил как-то отстраненно, через дымку.

Подсознательно он ждал от Леонардо упрека, поучения… как минимум сравнения с Рафаэлем, подобного его недавнему. Ждал напрасно. Лидер остановился за его спиной и, перегнувшись через спинку компьютерного кресла, опустил обе руки на панцирь, просто молча ждал, пока утихнет вспышка и брат выговорится. Краем сознания Донателло припомнил, что с другими братьями в такой ситуации Лео вел себя иначе. Впрочем, и было это давно… задолго до всего…

— Разве смогу я отдохнуть, расслабиться, зная, что Эйприл там одна со всем этим? — голос упал до свистящего шепота. Недолгая вспышка сменилась апатией и толикой отчаяния. Донателло замер, опустив голову. Толстая роговая пластина панциря не имела нервных окончаний, и ощутить что-либо ей было невозможно физически. Кому, как не ему, ученому, было это знать. Однако руки Леонардо были теплыми, и он чувствовал это, готовый поклясться всем, что знал и умел. Твердыми и уверенными, прогревающими до самой промерзшей глубины… души?.. духа?.. сознания? А, неважно.

— Ты правда думаешь, что поможешь ей вот так — издерганным и усталым, как сейчас?

Донателло вскинул голову, уставился в лицо лидера. Тот молча, с легкой усталой улыбкой смотрел в ответ — не ожидая ответа, не настаивая. Это и не требовалось. Сплинтер точно так же умел найти те немногие несколько слов, после которых было излишне иное.

— Я… попробую, — Дон неловко поднялся. Затекшие ноги казались чужими и повиновались не сразу.

Без лишних слов Леонардо придержал его за край панциря.

— К тому же… кто сказал, что ты не можешь обдумывать планы и стратегии лежа в постели? — лицо оставалось привычно-безмятежным, но голос… голос улыбался. Донателло готов был поклясться в этом.

— Разбуди меня, если вдруг… где-нибудь через час. И как там ваша тренировка? — запоздало поинтересовался он. Настороженно прислушался. За дверью лаборатории было непривычно, прямо-таки устрашающе тихо. Конечно, дверь была спроектирована им самим, надежная и гасящая большинство звуков — необходимое условие для некоторых экспериментов. И все же это безмолвие было уж слишком неестественным… То, за что раньше он готов был отдать душу… то, что сейчас сулило еще большие неприятности.

— Более чем, — Леонардо устало улыбнулся. Прислонился к косяку двери полубоком, осмелившись-таки проявить слабость. — Парни не чаяли от меня смотаться.

— Парни? Или конкретно Рафаэль? — все еще с подозрением уточнил Донателло.

— Оба, — на этот раз Леонардо улыбнулся шире. — Майки увязался за ним и, готов поспорить на собственный панцирь, не отвяжется от Рафа до самого дома. Конечно, они и вместе могут найти неприятности на свои хвосты…

— Но они хотя бы вместе, — Донателло устало-облегченно выдохнул. Щелкнул кнопкой, выключая компьютер, и потянулся к цепочке торшера. — И могут за себя постоять.

— А главное… — пробормотал он еле слышно, когда Леонардо уже направился к выходу, — …что Эйприл дома.

Дома и стены помогают, в этом он успел убедиться неоднократно. Сейчас, правда, дом Эйприл был далеко не крепостью. Но спящий Джонс вряд ли причинит подруге неприятности до утра. А утро вечера мудренее.

Уже на самом пороге он не удержался — и включил рацию. Конечно, на ней не было такой подробной карты города, как на компьютере, — но отследить трекеры в случае необходимости можно было и по ней.

Огонек Эйприл ровно, успокаивающе горел розовым отблеском. Неподвижно на фоне темного многоугольника дома. Она на месте. Слава Дарвину!

— Доброй ночи, Эйприл, — прошептал Донателло, уже в темноте на ощупь расстёгивая халат. Пальцы были чужими, неловкими — приятной неуклюжестью долгожданного расслабления. — Пусть она будет по-настоящему доброй.

Чертова плитка! Эйприл пробурчала себе под нос заковыристое ругательство и потерла растянутую щиколотку. И надо ж было так «повезти» всего-то в полуквартале от дома. А казалось бы, одна из главных улиц. Да и восстанавливали покрытие здесь вроде бы совсем недавно… точно, весной, когда Вернон ухитрился опередить коллегу-соперницу, сделав репортаж о дорожных работах во время ее болезни. Уж лучше бы и дальше вел свою передачу «Скандалы и секреты», временами натыкаясь на что-то грязно-любопытное. В этом он по крайней мере дока. Здесь же… Эйприл уже сейчас прикинула парочку неудобных вопросов, что задаст сотрудникам проводившей работу компании. Да и для нанимателей их найдется. Сейчас-то особенно!

О, она вернулась к мыслям о работе — значит, жизнь налаживается. Эйприл с наслаждением втянула прохладный воздух, чуть влажный после недавнего дождя. Сил тоже прибавилось, даром что отдохнуть толком так и не довелось. Потянутая мышца слабо ныла, однако домой по-прежнему пока не тянуло. Так и так завтра не выспаться. А вот на улице — не по делу, а просто для прогулки, для души — она не была уже… Черт, и не припомнить даже сколько. Работа-дом, дом-работа… да еще ребята. Спасибо вселенной за то, что на свете существуют черепахи, а значит — какое-никакое разнообразие. А то скоро она забудет, как выглядит мир за пределами привычного круга.

Мурлыча себе под нос, Эйприл бочком сделала несколько шагов вдоль бордюра, придирчиво прислушиваясь к ощущениям: в миг, когда споткнулась, показалось, что надломился каблук. Но нет, все-таки показалось. Для верности она даже подпрыгнула, проверяя прочность, и хихикнула про себя. Как же глупо, должно быть, она выглядит — как девчонка, сбежавшая с урока! Но как — до судорог, до дрожи — ей этого не хватало в последние дни.

Однако ж курить хотелось все сильнее, аж в горле заскребло. Эйприл шепотом ругнулась. Черт бы побрал Кейси и его нервотрепку! Нет, курево не успокаивало нервы, об этом досужие языки врали. Эйприл и сама не знала, чем же привлекало ее вонючее зелье — тем более что к запахам она всегда была особо чувствительна. Может, потому что это единственное, от чего морщился даже неприхотливый в быту Кейси? — при том, что его-то привычки не раз доводили ее до белого каления. Эйприл мужественно терпела, всякий раз напоминая себе, что не готова расстаться с ним из-за всякой ерунды. Не умрет же от этого, верно? Да и друзья-знакомые наверняка не поймут. В их глазах она — невероятная счастливица, раз отхватила такого парня. Черт, совсем недавно она и сама в это верила. Дурочка была, что сказать. У любой мечты есть обратная сторона.

К слову об обратной стороне… Эйприл приглушенно застонала сквозь зубы. Магазинчик, в котором она чаще всего запасалась продуктами (а теперь и куревом), уже закрыт. Досиделась, дождалась… А ближайший, способный его заменить — круглосуточный сетевой — располагался аж в квартале от него.

От одной мысли о предстоящем марш-броске пострадавшая нога опять заныла. Нет, на такой подвиг сегодня она явно не готова. Только не после подобного «сказочного» выходного. Наверное, стоило потерпеть до завтра… Всколыхнувшаяся волна раздражения подсказала, что тогда она просто прибьет несчастного Кейси сковородкой, потревожь он ее хоть звуком. Или же спровоцирует миссис Хадсон таки вызвать полицию — с неизбежными последствиями. Эйприл даже не знала, что хуже.

В порыве отчаяния она припомнила адреса ближайших забегаловок, в которых можно разжиться куревом. Вспоминалось с трудом: Эйприл практически не заходила туда, да и неблагополучные квартала, их постоянное «место прописки», старалась избегать — вне заданий. А уж в ночное-то время тем более. Но сейчас… Девушка постояла, переминаясь с носка на пятку, прислушалась к себе, зябко кутаясь в плащ. Нет, кажется, придется рискнуть. До завтра она не вытерпит.

* * *

Дорога до места пролетела неожиданно быстро… точнее сказать, пролетела ее Эйприл, судорожно сжимая в кулаке ворот плаща, в свободной же руке — округлый корпус черепахофона в кармане. Только он один и придавал уверенности. Нет, в иные дни и номер Кейси, забитый в «горячие»: при всех его недостатках, ее герой всегда был готов сорваться на подмогу, бросив все прочие дела… порой даже к малознакомым, немало тем раздражая. Но сегодня он точно не боец. Да и она, честно говоря.

Но в забегаловке было тихо. Негромко что-то ворчало радио в закутке кухни, тускло поблескивали в неярком свете бутылки за спиной бармена. В воздухе висел застоявшийся, буквально въевшийся в стенные панели запах подгоревшей подливки и пива. Кажется, и народу было немного… если вообще кто-то был. Эйприл не приглядывалась. Подозвав бармена, она шепотом продиктовала ему заказ. Подумав, присовокупила к паре пачек тонких, «дамских» сигарет бутылку минералки. Завтра лишней не будет точно.

Бутылка показалась непривычно увесистой, и Эйприл, отчего-то стесняясь, попросила пакет — даже зная, что в таких заведениях любая мелочь стоит дороже. Ну да пусть ее. Сегодня можно. Нервы и время явно для нее ценнее. К тому же, даже не видя толком посетителей, девушка спиной ощущала их взгляды — жадные, настороженные, раздраженные. Тут она была чужой, лишней, и даже не собиралась спорить. Каждому свое; ее же место ждало ее дома. В уюте собственной комнаты. Рядом с Кейси…

Быстрым шагом, порываясь сорваться на бег, Эйприл направилась к выходу, складывая покупки уже на ходу. Мельком усомнилась, взяла ли сдачу — но возвращаться не стала. Неясная тревога, перехватившая горло, не проходила. А если что-то с Кейси? Она выбежала совсем ненадолго, но такие оказии всегда случаются вдруг, некстати. Девушка уже решилась было позвонить — но вспомнив громкость звонка, который байкер настраивал сам, с учетом рева мотора и динамиков в гараже, — передумала. Если ему не плохо сейчас — то запросто станет, когда телефон рявкнет под самым ухом. Ей бы точно стало.

Дверь негромко звякнула стеклами за ее спиной, и Эйприл… замерла на крыльце, вглядываясь в сумрак. Прикуренная сразу при выходе сигарета шаркнула о ручку двери и погасла. Эйприл не заметила. Спазм в горле, ослабший после первой же затяжки, растаял вовсе. Не до него стало.

В этом переулке никогда не было особенно светло — в те немногие разы, что случалось его пересечь, — но минуту назад тут точно никого не было. Эйприл была в этом уверена, поскольку обошла забегаловку полукругом, огибая большую лужу. Сейчас же прямо по ходу ее движения узкую тропинку меж лужей и стеной ближайшего дома перегородили двое мужчин. Оба неприметной наружности, в незапоминающейся же одежде — но оба рослые, крепкие и опасные даже на вид. Уж это-то Эйприл могла понять — по хищной стремительности движений, по резким чертам лиц, нет-нет да мелькавших… кажется, опять-таки в отсветах сигареты. Сколько в бытность криминальным репортером журналистка насмотрелась на таких…

Что могли обсуждать вполголоса, передавать из рук в руки, настороженно озираясь по сторонам, эти двое? Все, что угодно. Без всяких исключений. Это же Нью-Йорк, столица криминала. Здесь с равной долей вероятности можно купить и человека на органы, и ракетную боеголовку — как раз в таких вот неприметных трущобах. Эйприл не знала — и не желала знать, что именно обсуждала эта парочка. Самый вид их отбивал всякое желание за ними следить. А ведь они могут быть не одни… Эйприл ненавязчиво огляделась. Нет, сейчас у нее с собой ни камеры, ни диктофона, ни надежного тыла. А самое главное — желания немедленно влезать во что-то, чреватое неприятностями. В том, что они будут, Эйприл не сомневалась. А вот чем окупится в итоге — еще неизвестно.

«А какой бы вышел репортаж…» — тоскливо заныло в груди знакомо-авантюрное чувство. Эйприл решительно подавила его. Не сейчас. Осторожно бросила недокуренную сигарету себе под ноги — и не сводя взгляда с опасной парочки, на ощупь, полубоком спустилась с крылечка, благо перил там не водилось с самого открытия. Конечно, почти сразу же во что-то вляпалась, но, по крайней мере, бесшумно.

Медленно, шаг за шагом Эйприл отступала вдоль стены забегаловки к черному ходу, стискивая в кармане черепахофон, ощупью нашаривая — и никак не находя кнопку вызова. Ей до последнего не хотелось тревожить ребят, но в случае чего — дело займет не более секунды. Ну, ладно — нескольких секунд на вызов — и до пятнадцати минут на расшифровку ее местоположения и подготовку. До места черепашки всегда добирались быстро. И… может быть, еще не понадобится.

Застарелый запах мочи ударил в нос. Кажется, она почти на месте. Эйприл провела ладонью по стене и… провалилась в пустоту, едва сумев устоять на ногах. Шатнулась, силясь поймать равновесие — и почти сразу же, через шаг-два налетела спиной, точнее, филейной частью на что-то. Что-то мягкое и упругое…

Вот засада! Еще не успев осмыслить всю подлянку судьбы, Эйприл шарахнулась прочь. Пакет с бутылкой глухо шлепнулся наземь, и девушка тут же позабыла о нем. Лишь бы успеть! Метнулась в сторону, уже не глядя, не выбирая дороги. Незнакомец оказался быстрее. Запястье больно стиснула чужая потная — и до ужаса, до невероятия крепкая хватка, притиснула пленницу всем телом к чужому, угловатому и твердому.

— Вот так дела! Кто это тут у нас, а? Сладкая чика? — ухо опалило чужое, с заметным сладковато-терпким запахом дыхание. С мерзким гнусаво-растянутым выговором то ли пьяного, то ли обдолбыша в придачу.

Взвизгнув, девушка машинально пнула нападавшего. Уже на середине движения попыталась остановиться, яростно кляня себя. «Дура, дура, дура! Тебе что, мало всего дерьма, что уже есть?! Обязательно надо добавлять новое?»

Конечно же, она не попала — ни в пах, ни в колено, ни даже по голени. Глуп было даже надеяться на это. Собственно, Эйприл и не надеялась — среагировала на инстинктах, на крепко вбитой в подкорку реакции на агрессию. За что сейчас и поплатится.

— А вот это ты зря, сучка! — ее резко толкнули спиной о стену. — Я ведь могу и обидеться…

От удара перехватило дыхание; мгновением позже шею и щеки стиснула чужая грубая лапа, так что дышать стало и вовсе невыносимо. Губы глупо-вульгарно выпятились вопреки воле; и силясь набрать воздуха в грудь и не задохнуться при этом от омерзения и ужаса, Эйприл ощутила, как к горлу прижалось что-то холодновато-узкое. Прям-таки впивающееся в кожу. Нож или заточка, конечно же.

Лезвие скользнуло вдоль по горлу, остановилось в ямке меж ключиц, задев цепочку. Эйприл затаила дыхание; но кажется, серебро не заинтересовало нападавшего. Или же у него изначально были иные планы. Лезвие двинулось дальше. Замерло на миг возле воротника плаща. Рывок — и посыпались пуговицы, плащ же распахнулся почти до талии.

— Что ж, вечер обещает быть интересным, — наклонившись, мужчина лизнул ее в щеку; у самого же ворота пальцы, сжимавшие нож, неожиданно ожили, царапая, оглаживая кожу, чем-то напоминая в этот миг отвратительного многолапого паука. Как ухитрялся он проделывать это, не выпуская нож? Эйприл даже не задумывалась.

— П-пожалуйста, — выдавила она из себя через силу. В этот момент Эйприл ненавидела и себя, и зажавшего ее мудака за вынужденное унижение. Но иного выхода у нее не было. Лишь бы выжить, выбраться из этого дерьма, шансы на что, честно говоря, невелики.

— Я ничего… ничего не видела, — голос дрожал и запинался, не сильно приходилось и притворяться. Дрожь била все тело, сотрясая, как в ознобе. К горлу подступил мерзкий ком, и Эйприл боялась, что вот-вот ее вывернет на этого ублюдка. И тогда он точно ее не пощадит. — И у меня ничего нет. Только…

Она полезла в карманы, куда — если не ошиблась — сложила сдачу. Кончиками пальцев нащупала рацию — и снова не нашла кнопки. Кажется, придется действовать наугад, рискнуть. Лишь бы сработало. Лишь бы…

— Так-таки и ничего? — грубая пятерня снова сграбастала ее запястье, притиснула к стене. Монеты со звоном раскатились по асфальту. — А как же ты сама, цыпа? За любопытство надо платить.

О боже, нет! Эйприл снова рванулась, давясь отвращением. Секунду назад ей казалось: она готова вытерпеть любое унижение, любую грубость, — лишь бы выкарабкаться, уцелеть. Любую ли? И даст ли это хоть какой-то шанс?

Мощная оплеуха едва не сломала челюсть, оглушила на время. Всхлипывая, Эйприл осела к стене, вцепилась в нее дрожащими пальцами. В голове все еще звенело, ломаные силуэты пьяно качались и кривились перед глазами.

— Кончай ее, — грубо вмешался второй голос, низкий, прокуренный, отчетливо шепелявый. Вблизи его фигура казалась более коренастой, вырубленной из камня. — На эти бабки ты скупишь полквартала шлюх — если все пройдет как надо. Боссу… Якудзе не нужны лишние глаза. А нам — проблемы.

Что-то угрожающе щелкнуло, и Эйприл вжала голову в плечи. Пистолет? Боже, только не это! Она напрягла ослабевшие ноги. Ну же! Это ее единственный шанс.

— А тебе не настоебл… — договорить ее мучитель не успел. Рывком Эйприл пригнулась и бросилась прочь, прошмыгнув под его рукой. В последний момент тот успел вцепиться ей в волосы. Девушку шатнуло, но запредельным усилием она таки вырвалась.

В затылке вспыхнула боль — словно живьем сдирали кожу. Грудь стиснула и не спешила отпускать безжалостная хватка спазма. Эйприл не останавливалась. В который раз за день она прокляла модные туфли на каблуке, совершенно не пригодные для бега. Как же невовремя прохудились привычные сапоги, повидавшие и канализацию, и иное измерение! Ослабленное испугом тело тоже вот-вот готово было подвести: ее вело, ноги оскальзывались на мусоре и помоях, к горлу подступали волны тошноты. Не одно, так другое точно доконает ее.

«Не сейчас, только не сейчас!» Сглотнув, Эйприл задержала дыхание. До боли стиснула в кулачки трясущиеся руки, впившись ногтями в мякоть ладоней. Боль немного прояснила рассудок. В переулке словно бы потемнело еще сильнее, но выход из него на более освещенную (и — как изо всех сил надеялась Эйприл — более оживленную) улицу был уже близко. Ну же, еще немного…

«Чертова плитка!» Конечно же, это была совсем не она. Эйприл вспомнила о ней совершенно машинально. Пустая бутылка, коробка из-под фаст-фуда, тысяча и одна вариация мусора, коим переулок был переполнен… Угловатое нечто коварно вывернулось из-под ноги в самый последний момент. Невероятным усилием Эйприл сумела устоять, но каблук… это испытание стало для него последним. И он подломился-таки, бросив девушку буквально под ноги еще одному темному силуэту, именно в этот момент перегородившему переулок. Заслонившему последний путь к спасению.

Все. Конец. Эйприл замерла, окончательно подавленная последней неудачей. Силы покинули ее, резко, как воздух лопнувший шарик, осталась лишь сморщенная никчемная кожура. Эйприл не чувствовала ни рук, ни ног, не могла даже отвести глаз, точно под парализующим взглядом змеи. Незнакомец возвышался над ней — непроглядно-угольная глыба против тусклого света. Девушка не могла рассмотреть ни черточки, ни детали, но не сомневалась, что он один из напавших на нее бандитов. Должно быть, их пресловутый босс — то-то, перешептываясь почти за ее спиной, они не осмеливались подойти ближе. Уж наверняка получат по шее за упущенную шпионку. Только ее-то уже это никак не спасет.

Громкий шорох позади, совсем близко, точно кто-то наступил на пустой пакет. Эйприл вздрогнула, скосила глаза, пытаясь сразу и оглянуться на опасно близкий звук, и не упустить из виду новую опасность. Разумеется, толком не удалось ни того, ни другого, только закружилась голова. Сглотнув застрявший в горле комок, Эйприл снова подняла глаза на пришельца. Даже его трусливые шавки были рослыми, крепкими — на ее-то фоне особенно. Сам же он выглядел и вовсе огромным; когда же наконец сдвинулся с места, оказалось, что и двигался с пугающей неслышной грацией гепарда. Девушка завороженно смотрела на его руки, толщиной с ее шею каждая. Придушит — не охнешь.

Эйприл замутило вновь. Медленно, не поднимаясь с земли, она поползла назад. От неловкого движения позабытая рация через карман шкрябнула об асфальт, и девушка не глядя выхватила ее. Сейчас или никогда! Другого шанса не будет.

Кажется, незнакомец посторонился, или из-за туч наконец проглянуло мутное пятно луны. На несколько бесконечных мгновений видно стало чуточку лучше, и Эйприл тупо, шокированно пялилась на то, что по всем правилам должно было быть черепахофоном. Не просто должно, обязано! — ведь она носила его повсюду, даже в душ, благо хитроумное детище Донни не боялось ни влаги, ни ударов, и даже металлоискатель игнорировало. И все-таки это было не оно! Черт бы побрал эту Ирму с ее страстью к косметике! И дурацкой привычкой путать сумочки! А втройне — фирму, которой взбрендило выпускать пудреницу точно такого же размера и формы, что и рация ее панцирных приятелей! — так что она случайно сунула вещицу в карман, попутав с настоящим средством связи.

Эйприл зло отшвырнула пудреницу об стену. Незнакомец чуть усмехнулся. Еще один небольшой, почти неразличимый шаг — и он замер над ней. Девушка даже смогла рассмотреть двубортный плащ, скрывавший большую часть его фигуры, почти такой же, как у ее мучителей, но явно новее. Поля шляпы бросали тень на лицо, а руки… в тени обшлагов мелькнуло что-то блестящее. Ножики без рукояти? Кастеты? Какая, к черту, разница?!

— Мистер Якудза… — наконец решился напомнить о себе один из бандитов. Заискивающий, с явным опасением — сейчас Эйприл даже не поняла, кому из нападавших принадлежал голос. Она невольно дернулась вперед, подальше от цепких лап. Под ноги опасности новой; впрочем, осознала она это чуть позже. Вжала голову в плечи, уже готовая к новому удару, но чудо: ее пока не трогали. То ли сочтя не стоящей внимания, то ли… действительно пока?

— Принесли? — бросил новоприбывший требовательно. Эйприл снова вздрогнула. Она не могла видеть, но почувствовала, как бандиты замялись. Снова о чем-то зашептались. На миг показалось, что она уже где-то слышала этот голос. Решительный, властный, полный нешуточной угрозы… Впрочем, не так ли говорили все главари местных шаек со своей шпаной — с минимальными лишь различиями?

— Возникли некоторые сложности… — неуверенно начал второй. Подойдя на этот раз поближе. Эйприл непроизвольно прижала ладонь к начавшей опухать челюсти.

— Нет товара — нет оплаты, — резко перебил тот. Поравнялся с Эйприл, по-прежнему не замечая ее. И тут бы бежать… не окажись чужая, обманчиво-расслабленная рука так близко от ее волос. И плеча, и воротника; и до пояса дотянуться тоже раз плюнуть. Да и руки-ноги по-прежнему предательски дрожали, отдаваясь дурнотой в гудящем затылке. Какое там бежать — не вырубиться бы прежде первой попытки!

Бандиты снова зашевелились, на сей раз отчетливо угрожающе. Эйприл отважилась оглянуться через плечо. Точно: в руках двоих она рассмотрела какое-то холодное оружие; у заднего же действительно было нечто огнестрельное, небольшое, неразличимое с ее места, но наверняка смертельно опасное. И они — отличная мишень на фоне более освещенной улицы. Они… Эйприл поймала себя на мысли, что считает новоприбывшего на одной с собой стороне, и зло обругала себя за дурость.

— Нет, мистер Якудза. При всем уважении, мы договаривались об ином, — стоявший позади выступил вперед, навел оружие. На миг перепуганной Эйприл показалось: на нее; но нет — дуло смотрело в грудь стоявшему рядом с ней. Впрочем, слишком близко, чтобы не зацепило и ее.

Девушка попыталась отползти, чтобы хотя бы не попасть под ноги, когда начнется стычка. Выиграть еще хотя бы немножко времени… Чужая рука без труда удержала ее, сгребя-таки за шиворот. Эйприл съежилась, ощутив основанием шеи что-то металлическое. Острое…

— Не делайте глупостей. К тому же, — снова этот раздражающий смешок, — я вас еще не отпускал.

Эйприл сердито вскинула голову — и поперхнулась словами; в затылок снова словно впился тупой гвоздь. К тому же двое оставшихся бандитов тем временем зашевелились, подходя ближе. Сразу с двух сторон, беря их в полукольцо. Медленно, крадучись, удивительно напоминая крыс, но все ближе, ближе… Незнакомец не шевелился. Не понимал опасности, в которую ввязался? — ведь на таком расстоянии ни увернуться, ни укрыться, банально нечем? И при всей его силе ему не совладать с троими. Вооруженными… Эйприл вспомнила, что не безоружен и он, но вот насколько серьезно… Опять-таки, один против трех.

— Уговор есть уговор, — вожак встреченной Эйприл банды небрежно похлопал себя по часам на запястье. Оружие тем не менее держал цепко, уверенно. — Вы опоздали, мистер, к тому же обязались оплатить любую попытку, вне зависимости от результатов. А еще… — он лениво смазал взглядом по Эйприл, и та сжалась, — вы не слишком-то удивились этой сучке. А значит, и за нее тоже. За проявленное терпение и… ее целость.

Кто-то из подручных отпустил сальную шуточку в адрес Эйприл. Второй — кажется, потер многозначительно руки. Эйприл опасливо взглянула снизу вверх на незнакомца. Тот по-прежнему не двигался с места, демонстративно небрежно обводя взглядом противников. Покосился на Эйприл, и та почти физически ощутила прижатое к горлу лезвие. Сердце колотилось где-то у самого горла. Все?..

— Очень хорошо, мистер Вивалди, — согласно кивнул наконец он. Выпрямился во весь рост, скрестил руки на груди; пальцы одной как бы ненароком скользнули за ворот плаща. — За всё… и сразу!

Что он проделал и как — Эйприл не успела рассмотреть, хотя не раз наблюдала за тренировками черепашек, и даже кое-когда могла различить те или иные приемы. Сейчас же шансов не было и вовсе: резко пригнувшись, незнакомец толкнул ее в плечо — и Эйприл завалилась, приложившись все той же многострадальной щекой о выщербленный асфальт. Боль полыхнула вновь — и в скуле, и в затылке, и даже в локте, неудачно ушибленном об асфальт. Тело вмиг стало ватным, в глазах почернело, а звуки поглотил размытый шум, и даже щелчок выстрела Эйприл различила точно издалека, через беруши. Когда же картинка перед глазами наконец немного прояснилась — двое нападавших из трех поломанными марионетками валялись там же, где и стояли. Ни один из них не двигался.

Осторожно поведя головой, Эйприл сморщилась от новой нахлынувшей волны боли, но заставила себя приподняться. Повисшая тишина резко била по ушам, заставляя нервно оглядываться, ожидая подставы. Но пока ее не было… может, не поздно убраться отсюда? Ползком, на четвереньках… хоть как. Лишь бы подальше от проклятого места, от его обитателей. Хоть куда-нибудь.

Медленно, по стенке, Эйприл приподнялась на колени, рассеянно потерла рассаженный локоть — и тут же увидела их. Вожак разбитой банды — и незнакомец, которого, как сейчас поняла девушка, стоило бояться более их всех. Потому что, играючи разделавшись с двоими враз, он молниеносно — иначе не скажешь — добрался до оставшегося и, схватив за горло, притиснул к стенке. По вынужденной позе последнего Эйприл догадалась, что оружия, кроме утерянного пистолета, у того не было. Или — уже не было, сейчас она не удивилась бы и этому. Скрюченный безжалостной хваткой, на коленях, плененный что-то сдавленно мямлил, пытаясь доказать, убедить, а то и разжалобить своего тюремщика, но без особой надежды. Эйприл поняла это, даже слыша лишь отдельные долетавшие до нее звуки, обрывки слов — по движениям, по голосу. Куда делась недавняя самоуверенность, наглая снисходительность сильного! Даже просто устоять в неудобном положении пленному бандиту никак не удавалось — рука то и дело соскальзывала по чему-то мерзко-склизкому из опрокинутой урны. Еще чуть-чуть — и он кажется там уже лицом. А потом и…

Смотреть на это Эйприл категорически не хотела. На глаза ей — чудо из чудес — попалась крышка канализационного люка. Конечно, поднять ее у нее не хватило бы сил и в доброе время. Но возле некоторых Донателло установил скрытые камеры — у тех люков, что находились в опасной близости от его дома. Эйприл попыталась вспомнить, из таких ли эта. Безуспешно: голова и без того раскалывалась. Оставалось лишь положиться на удачу.

Она рискнула отлепиться от стенки, когда один из поверженных наконец пошевелился. Неуклюже, как и она сама, приподнялся на локте. Из уха его — только сейчас заметила Эйприл — что-то торчало, и текла кровь, черная в тусклом полусвете. Двигался он неловко, неуверенно, то и дело касаясь — и отдергивая руку от пострадавшего уха; вторая же, свободная, медленно, упрямо нашаривала что-то на земле.

Эйприл отпрянула назад, и тут он ее увидел. Лицо скривила зверская — то ли от боли, то ли от злобы — гримаса; ладонь стиснула наконец-таки найденный нож. Шатаясь, он приподнялся на одно колено…

Эйприл взвизгнула. Незнакомец оглянулся; резко дернул рукой, и его пленник, хрипя, повалился-таки в грязь лицом. Сам же, не сходя с места, швырнул в оставшегося бандита чем-то небольшим и острым. Очень метко и прямо-таки неправдоподобно сильно: тот, сдавленно охнув, прижал к лицу руки — и уже беззвучно ткнулся лицом в асфальт.

Победитель же направился к Эйприл, неспешным, но плавным, скользящим шагом. Та снова взвизгнула, коротко, как-то задушенно, и поползла от него задом наперед, по острым осколкам и грязи, запинаясь о всякий мусор, но не решаясь повернуться к нему спиной. Теряя равновесие — и снова выпрямляясь, не давая себе ни секунды паузы. Как будто это хоть что-то могло поменять…

— Убегать от своего спасителя? Как же грубо… и как по-женски! — он поравнялся с неподвижными телами и ловкими, точными движениями собрал оружие — что-то наподобие метательных дротиков, только очень коротких и без оперенья. Эйприл почти что не могла рассмотреть их в ладони незнакомца, но убивать могли более чем хорошо. Девушка невольно сжалась; но пришелец лишь, пожав плечами, спрятал их, то ли за подкладку плаща, то ли по карманам. Небрежно обтер руки об одежду одной из жертв, и перемахнув обоих одним прыжком, подошел к Эйприл вплотную.

Та не мигая смотрела на него снизу вверх, вжавшись лопатками в стену. Колени захолодило неожиданным ветерком — или от пристального чужого взгляда. Эйприл машинально подтянула край юбочки, поджала ноги. Затаив дыхание, уставилась на последнего из нападавших с неприкрытым вызовом. От судьбы не сбежать, не спрятаться, не вымолить пощады. Так пусть уж все наконец закончится. Все лучше, чем бесконечный ужас и неизвестность.

— Даже не подниметесь, чтобы поприветствовать победителя как должно? — он чуть наклонился, смерил ее насмешливым взглядом. — Что ж, придется помочь вам. Я, конечно, всегда рад, когда передо мной падают ниц, но это не относится к вам… мисс О’Нил.

И, подхватив ее под локти, ловко поднял на ноги.

Эйприл уставилась на него с немым ужасом. Ноги вновь предательски подкосились, на сей раз не только из-за каблука, и она непременно упала бы, если бы непрошенный помощник отпустил ее. Но она предпочла бы упасть, снова удариться головой и вообще на время исчезнуть из времени-пространства. Не раз и не два за время схватки ее посещало смутное дежа вю. Что-то было знакомым — то ли движения, то ли голос, то ли несказанная наглость посмевшего противостоять одного многим — и ухитриться победить к тому же. А может, было и что-то еще, Эйприл так и не поняла. Тогда не было ни времени, ни желания задумываться над этим, а сейчас… сейчас оно навалилось, накатило снежным комом. Последним, завершающим штрихом стало это клятое «мисс О’Нил». Никто иной не произносил его так — подчеркнуто, до иронии галантно, со скрытым торжеством. Никто, кроме… Вот же ж дерьмо! Последнее, что нужно было ей сегодня — отголосок недавнего прошлого, оставленный, казалось бы, далеко позади. И все же это был именно он.

— Шредер?..

— Польщен, что меня узнали, — он шутовски склонил голову якобы в почтительном поклоне — не забывая, впрочем, цепко удерживать предплечья Эйприл. Говорил, кажется, что-то еще, но девушка уже не слушала, не слышала. Грязный закоулок порой предательски покачивался перед глазами, и так мучительно хотелось, чтобы Шредер тоже оказался частью дурацкого, невозможного глюка. Все ведь закончилось — тогда, полтора года назад, разрубив жизнь на две рваные неровные части, — ее, черепах, всего города в целом. Закончилось, чтобы никогда не вернуться… правда?

Легкий укол в запястье. Вздрогнув, Эйприл отдернула пострадавшую руку, увы, далеко не так далеко, как хотелось бы. Вскинув голову, затравленно уставилась в тень меж полями шляпы и воротом плаща. Все закончилось… но, как оказалось, не для нее. Он потерял все в этой последней схватке — заслуженно, разумеется, но что это меняет? Кроме того, что она, подруга его врагов, в его руках? Руках, так давно жаждавших возмездия — и однажды уже вынесших ей смертный приговор?

— Ну наконец-то. Не вздумай отключаться, — серьезно предупредил ее Шредер. Отпустив одно ее плечо, перехватил ворот. — Я с тобой еще не закончил.

— Ч-что… — Эйприл поперхнулась словами; воздух неожиданно стал горько-затхлым, застрял в глотке. Откашлявшись, она продолжила через силу, морщась от боли: челюсть понемногу начинала опухать: — Что тебе нужно?

— Дай подумать, — Шредер наигранно-серьезно потер подбородок в месте, где обычно заканчивалась маска. Поднял глаза к небу, точнее, выщербленному карнизу над крылечком заднего хода. — Ну, вернуть мне утраченную армию и Технодром вы по-любому не способны — при всем уважении к вашим способностям, мисс О’Нил. Власть над этим городишкой — думаю, с этим я прекрасно справлюсь сам… — ниндзя презрительно поморщился, — если это мне еще понадобится.

Эйприл криво, одним уголком рта усмехнулась. Она ждала чего-то другого?

А потом… потом пальцы Шредера без всякого предупреждения стиснули ее шею, и Эйприл, не сдержавшись, вскрикнула. Запнувшись, на сломанном каблуке, неловко шагнула раз, другой, не уперлась щекой в стену. Болезненно вздернутый локоть занемел, но его девушка почти не чувствовала. Пульс болезненно бился под жесткими пальцами.

— А может, лучше будет отправить послание твоим панцирным недоумкам? — горячий, злой шепот обжег ухо. Остро-щекочущее нечто пробежалось по спине до талии. — Каждому по кусочку, чтоб никто не остался в обиде? А? Как по-вашему, мисс О’Нил, оценят они такую идею? Такую щедрость? — Шредер склонился ниже. — Я ведь предпочел бы ни с кем не делиться.

С губ Эйприл сорвался рваный выдох. На глаза, как нарочно, попался осколок разбитой пудреницы. Ссадину на щеке обожгли неслышные слезы. Сколько вот так она потеряла черепахофонов — из-за вот этого маньяка (она зло покосилась на Шредера) и не только. Сколько ругался Дон за ее беспечность, грозясь больше не мастерить новых средств связи — и все же делал, раз за разом, лишь прося быть осторожнее. Не жалея ни сил, ни времени, ни глаз — и все зря. Больше не понадобится…

— Мастер, — чуть слышный шепот… Эйприл поклялась бы, что ей показалось, но Шредер неожиданно отстранился. Не отпуская ее; но удалось скосить глаза и боковым зрением рассмотреть темный силуэт. Чем-то похожий на прежних роботов Фут, но гораздо стройнее. Да и голос больше напоминал мальчишеский.

— В чем дело? — хрипло рыкнул Шредер и медленно, откровенно неохотно ослабил хватку. В его голосе явственно звучало недовольство, но — далеко не такое смертоносное, как тогда, при схватке… вернее сказать, бойне с гангстерами. Пока?

— Мы закончили, мастер. Извините, если помешал.

— Возвращайтесь на базу, — ниндзя кивком сопроводил приказ. — Это же касается и остальных. Я скоро буду.

— Понял.

Силуэт растворился в темноте, и Эйприл наконец-то отважилась выпрямиться. Конечно же, горло тут же снова стиснули беспощадные пальцы, швырнули к стене. Девушка нашла в себе силы с вызовом уставиться в лицо палача. Усилием растянула губы в такой же презрительно-высокомерной усмешке:

— Боишься, твои новые прихвостни узнают, каков ты на самом деле? — каждое слово простреливало в сведенной болью челюсти, обжигало разбитые губы, но остановиться Эйприл уже не могла. Глумливый смешок — и она сплюнула под ноги Шредеру. — Ты, наверное, жалеешь о Бибопе с Рокстеди. Они-то были достойной тебя компанией.

Хватка стала жестче, и Эйприл невольно ойкнула. На секунду показалось: все, конец. Но тут Шредер неожиданно отпустил ее, и потеряв равновесие, Эйприл едва не упала. Кое-как выправилась, придерживаясь рукой о стену.

— Вы правы, мисс О’Нил, — Шредер рывком отвернулся. — Хотя и вряд ли способны понять это. А эти славные ребята, — он снова повернулся с шальной, почти безумной ухмылкой, — боюсь разочаровать вас, милочка, но им абсолютно насрать на всякие благородные заморочки. Они верны лишь тому, кто вытащил их из грязи, дал будущее — единственное достойное будущее в этом отстойнике, — и сделают ради него всё. И даже больше!

Он горделиво вскинул руку, и пола плаща метнулась красивым движением — тоже таким знакомым. Теперь-то Эйприл отчетливо видела острые когти наладонника — единственное, что осталось неизменным от прежнего облика Шредера… кроме его обычных маньячных замашек, конечно же.

— Они порезали бы вас на ремни — на множество очень красивых кожаных ремешков для часов — если бы я того попросил, — уже серьезнее закончил Шредер. — Но, боюсь, черепахам нужен более существенный повод, чтобы вылезти из норы.

— Да ты… — от возмущения у Эйприл перехватила горло. Да как он вообще смеет! Да парни были бы здесь через минуту — и еще неизвестно, кого бы нашли порезанным в лоскуты, если бы…

«Если бы ты не была такой безмозглой дурой, оставив дома рацию, — беспощадно припечатал ее внутренний голос. — Безмозглой, ни на что не годной, кроме как искать приключения на свою задницу. Даже без оправданий в виде репортажа!»

— Думаете? — Шредер насмешливо подбоченился. — И кто же хватится вас до утра, если, не приведи боги, я все же передумаю? Черепахи? Босс? Великий и всеведущий бог, закрывающий глаза на смерть множества разумных существ каждый гребаный миг?

Никто. От шокирующего осознания Эйприл пошатнулась. Самая гадкая правда в том, что черепахи всегда были нужнее ей, чем она им — ради репортажа, спасения, да даже просто компании, которой не могли заменить спесивый Вернон и пустоголовая Ирма. Они же… столько лет жили без нее — и проживут дальше, случись ей завтра не вернуться. Донателло, конечно, будет горевать — но тоже до поры, до времени, найдя утешение в создании новых механизмов. Может, даже создаст искусственный интеллект, назовет в ее память ее именем! Что ж, наверно, это лучшая эпитафия такой никчемной дуре, как она!

Эйприл громко всхлипнула. Обхватила себя за плечи, безуспешно борясь с истерикой — но она прорвалась. Хлынула безудержным потоком, и не было ни сил, ни желания ее прервать. И пусть, пусть! Лучше бы он и правда убил ее, чем вот так.

— Думаешь, я никому не нужна, да? — захлебнувшись слезами, Эйприл икнула. Встряхнула головой, неуклюже привалившись к стене. Так же неловко, почти пьяно взмахнула руками. — Ну да, да, конечно. И подавись ты своей правотой! И силой, и прочим дерьмом…

— Стоп, — ее руки неожиданно прижало к бокам. Эйприл дернула головой — и зашипела: кажется, она заехала Шредеру макушкой в челюсть, и затылок взорвался болью. Тот же, если и почувствовал что-то, никак не отреагировал. — Кто ты и что ты сделала с прежней мисс О’Нил?

Эйприл лишь яростно потрясла головой. Дернулась, пытаясь вырваться, потом замерла. В носу хлюпало, глаза щипала не смытая с вечера тушь. Краем сознания прошла мысль, на какое чучело она сейчас похожа. Мелькнула — и забылась. Рыдания сотрясали тело, а с ними Эйприл покидало все напряжение сегодняшнего вечера, все терпение, натянутые улыбки, усталость и гнев. Оно выплеснулось все, без остатка, не оставив ничего, даже сил, чтобы устоять на ногах. И Эйприл снова упала бы, если бы ее не держали. В чужих объятиях было тепло… и непривычно спокойно; окружающий мир, суматошный, жесткий и равнодушный, исчез за их пределами, и возвращаться не хотелось. Совсем. С трудом, с большой неохотой Эйприл вспомнила, кому эти объятия принадлежат.

— Вот, значит, как, — голос, совсем недавно пропитанный ядом и режущий бритвой, тоже казался незнакомым. Эйприл даже отстранилась, чтобы убедиться. — Что ж, дерьмо случается, мисс О’Нил. И каждый один на один с ним в этом лучшем из миров. Если не выбирает иного…

Иного. Эйприл заторможенно моргнула. Чужая рука на плечах стала тяжелой — и тут только девушка поняла, что это может значить. На кого она похожа сейчас. Кейси! Боже правый, что она едва не натворила! Или уже не едва?..

— Нет! — она резко отстранилась, а когда Шредер попытался ее удержать (на краткий, невозможный миг Эйприл показалось, он тоже выглядел изумленным) — отбросила его руку. — Я, может, и дура, но не шлюха. И не настолько отчаялась, чтобы пойти с кем попало.

«Типа тебя». Слова жгли язык, ломили голову, но Эйприл так и не решилась их произнести. Впрочем, Шредер, кажется, понял все и так.

— Не смею задерживать вас, — в противовес своим словам он оперся рукой о стену перед глазами Эйприл, загораживая ей проход. Ухмыльнулся ее растерянности как-то хищно, по-волчьи. — Один маленький вопрос, из чистого любопытства. Где ваши зеленые дружки, мисс О’Нил? Как рискнули отпустить вас сюда? Ко мне?

Показалось, или он как-то вальяжно, непривычно произнес последнее слово? Эйприл решила не брать в голову.

— На самом деле это не твое дело, Шредер, — девушка осторожно отстранилась. — Но раз тебе так интересно, меня ждут дома. И очень скоро хватятся, — с намеком добавила она.

Нащупала пяткой твердую поверхность сзади и наконец уверенно выпрямилась. Подвеска — кольцо, подаренное Кейси, которое Эйприл носила на цепочке, — качнулась, и ее невесомое прикосновение придало уверенности. Неправда, ее есть кому ждать. Кому она еще не безразлична, ради кого — в отсутствие иных вариантов — стоит жить. Как бы трудно порой ни было.

К сожалению, заметил движение и Шредер. Или… Эйприл не хотела даже гадать, отчего он вдруг замолчал и так пристально на нее уставился. Опустила голову — но не смотреть, не знать, что будет, оказалось еще страшнее. Лица Шредера она по-прежнему не видела, лишь странные искорки в тени шляпы, должно быть, в глазах. Точно у дикого зверя. Эйприл невольно передернула плечами.

— Очень глупо, — рука ниндзя хозяйским, бесстыдным движением легла ей на грудь. Но прежде чем Эйприл успела взвизгнуть, отпрянуть, отреагировать как-то еще — подцепила когтями наладонника кольцо. Резко дернула, и цепочка лопнула, с тихим шуршанием сползла к ногам. Эйприл запоздало хлопнула себя по шее, пытаясь поймать. Кольцо же и вовсе откатилось куда-то в грязную темноту переулка.

— Впрочем, тем хуже для них. Доброго вечера, мисс О’Нил, — он отступил на шаг, другой — и скрылся в темноте, несмотря на светлый плащ, солидную комплекцию и прочие невыгодные обстоятельства. Просто-напросто растворился в ней, словно в воде. Зло брошенное вслед ему «Сволочь!» растаяло так же бесследно.

Сколько времени она искала кольцо, утирая опухший нос и напрочь забыв про недавнюю опасность? Хватило бы с лихвой съездить до магазина и купить новое, красивее и… лучше? Черта с два! Сделанное своими руками еще во время работы в гаражах из полоски металла от жетона — самой дорогой вещи бывшего солдата, — оно было бесценно и для Эйприл. Как дар от всего сердца. Как талисман (Эйприл никогда не отличалась суеверием, но надевая кольцо, ей казалось, что Кейси незримо с ней). Как память, в конце концов, — обо всем светлом, что у них было. Эта вещица — единственная в своем роде, и Эйприл не всякий день надевала ее напоказ, чаще пряча под одеждой. Нет бы и сегодня, тем более что Кейси далеко, вряд ли оценит.

Эйприл зло шлепнула себя по лбу, охнула: в затылке тут же стрельнуло, аж в глазах потемнело. Ну точно! Дурища и есть! Какие еще нужны подтверждения?

Девушка поднялась на ноги, кое-как отряхнулась. Руки-ноги еще немного дрожали, но дойти она сможет. Даже со сломанным каблуком. А лучше — и без него! На эмоциях Эйприл отломила злосчастный элемент обуви до конца, швырнула в переулок — в сторону, где скрылся Шредер. Машинально потерла скулу — та ныла все сильнее — и огляделась еще раз. Скорее из упрямства, чем надеясь на что-либо…

Напрасно, конечно же. Кольцо кануло бесследно. Этот ублюдок Шредер… Эйприл стиснула кулаки в бессильной злобе. Остатки здравого смысла нашептывали ей, что не окажись — случайно, конечно же — здесь этот бандит, все кончилось бы для нее еще печальнее. Может, даже навсегда. Наверное, стоило даже поблагодарить этого мерзавца за пусть невольное, но спасение. Наверное… но больше всего хотелось зарядить по ненавистной роже, сейчас не спрятанной за маской. Всё он! Вечно у нее из-за него проблемы: сколько разбитых камер, сколько подстав для ребят… да и сама она пару раз была на грани гибели. Да и бандиты были тут из-за него — вспомнила вдруг Эйприл. И если бы не Шредер, их бы тут не оказалось. И почему Лео тогда его не пришлепнул?

…Узкий трап над бездной; редкие тревожно-алые вспышки аварийных ламп; мир вокруг, прыгающий и корчащийся в багрово-черных тенях в такт их безумному ритму. Двое на этом трапе. Леонардо… бурые отсветы на коже, так похожие на запекшиеся кровоподтеки; напряженные узлы мышц; затянутые белесой пленкой третьего века — и оттого такие чужие, лишенные чувств глаза. Алый отблеск на занесенном клинке… занесенном над чужой растрепанной от сбитого шлема головой, над бессильно скорчившимся телом…

Эйприл вздрогнула. Помотала головой, отгоняя видение прошлого. Нет, хватит с нее смертей. Девушка невольно оглянулась в сторону переулка, где остались убитые Шредером гангстеры. И на сегодня тоже хватит. Пусть живет. Хотя кольца, конечно, жаль. И что она скажет Кейси?

Глаза предательски защипало. Эйприл зажмурилась, сморгнула слезы. Машинально пошарила по карманам — ожидаемо пустым. С запозданием вспомнила, что обронила пакет еще в тупичке, где на нее напали. Вернуться? В горле запершило, губы показались особенно сухими. Эйприл облизнула их. Хотя бы одну, пусть надломленную сигарету…

Нет. Для пущей уверенности девушка мотнула головой, спрятала руки в карманы. Хватит уже на сегодня риска, тем более что наверняка ничего не уцелело — в такой-то толкотне. Да и Кейси, наверное, уже ее хватился.

Уже на выходе из переулка оставшийся каблук, немилосердно цеплявший все подряд, отозвался негромким звяканьем. Эйприл тут же присела со вспыхнувшей надеждой; но нет, это была лишь цепочка. Лишнее напоминание о потере. Ладонь стиснула находку, но не отшвырнула, спрятала в карман. Хоть что-то.

* * *

Обратный путь показался бесконечным. Все сильнее ныли полученные ссадины и синяки, а челюсть заметно опухла — Эйприл поняла это, осторожно ощупав ее. Журналистка с тревогой подумала о завтрашнем интервью: как-то она будет выглядеть в кадре? Некстати вспомнился недосоставленный список вопросов. Кажется, придется-таки убить на него остаток ночи, после такого «выходного» она вряд ли сумеет выдать что-то экспромтом.

Голова предупреждающе заныла. Эйприл прижала ладонь, вскинула глаза — и облегченно вздохнула. Окно гостиной, выходившее во двор, было темным. Наверное, Кейси таки не проснулся за время ее отсутствия. Оно и к лучшему: не придется долго объяснять, кто это ее так, а потом удерживать от заслуженного — на взгляд Кейси — возмездия. Ну ладно, насчет заслуженного Эйприл бы согласилась, но ведь виновников Джонс не найдет наверняка, а вернуться ни с чем не захочет точно. Ей же потом гадать, где и как он, обзванивать больницы и участки. Нет уж, пусть лучше спит.

Щелкнул замок, и в нос тут же ударил запах перегара. Эйприл на цыпочках прокралась мимо диванчика, смутно чернеющего у стены. Пару раз споткнулась о невидимые в темноте препятствия типа бутылки или пульта от телевизора, но включить свет и не подумала. Уже возле двери в свою комнату, закрытой — подальше от пьяного внимания Кейси, — остановилась и, вернувшись, пересекла гостиную и открыла створку окна. Ночи сейчас прохладные, но не настолько, чтобы замерзнуть. А к утру, глядишь, вся гадость и выветрится.

Эйприл улыбнулась в темноте. Эх, вот бы так же, чудом свежего ветра, выветрилась и вся случившаяся гадость. Шагнула назад… и чуть ли не нос к носу столкнулась с Кейси. На фоне ярко освещенного дверного проема он казался вырезанным из черной бумаги силуэтом.

— Ты где шляешься? — Кейси наклонился ближе, и от его дыхания Эйприл замутило. Но едва ли больше, чем от звеневшего в голосе возмущения. — Я уже сто раз звонил…

— Звонил? — Эйприл в недоумении вытянула из кармана телефон. — Но не было ни зву…

Она запнулась, уставившись за иконку беззвучного режима. Точно, сама же поставила, чтобы никто не мешал во время подготовки к работе, а потом и забыла. И не вспомнила бы, если бы не напомнил.

— Я и парням звонил, — продолжал тем временем Кейси, к счастью, не заметивший ее заминки. — Никто не в курсе, куда ты сорвалась на ночь глядя. И без связи.

— Прости, я… — начала было Эйприл, но тут Кейси сгреб ее за плечо — как нарочно, в месте, где наливался синяк, — подтащил ближе. Уставился, и с каждым мгновением лицо его становилось все более хмурым.

— А может, он там тебе и не нужен, а? — поинтересовался наконец Кейси — как-то так, что Эйприл тут же вспомнила и про растрепанную прическу, и про порванный ворот пальто, да и в целом растрепанный вид. Но уж синяк-то и опухшую челюсть он не может не заметить? Или и их истолковал совсем не так? Судя по речи — быстрой и невнятной — Кейси еще не до конца протрезвел, а значит, способен на чудеса логики.

— Кейси, это не то, о чем ты подумал, — предприняла еще одну попытку девушка. Но Кейси прервал ее, довольно грубо — и крайне не вовремя — выхватив из ее руки телефон. И продемонстрировав ей отключенный звук.

— Да ладно? А это тогда зачем? Чтобы не разбудить меня… с улицы? — Кейси ухмыльнулся. — Надо же, какая забота.

— Погоди-погоди, — перебила его Эйприл, на этот раз более резко. От крика начала ныть голова, почти прошедшая по пути домой, а говорить было больно из-за отека. Наверняка челюсть уже раздуло, как при «свинке». Удивительно, что Кейси не заметил. Впрочем, нет, не удивительно. — На меня вообще-то напали.

— Неудивительно, — выплюнул Кейси с непривычной брезгливостью. — Вечно шляешься в какой-то заднице, вырядившись как шлюха, а другим потом тебя выручай.

Эйприл задохнулась от незаслуженного обвинения. Так, значит, она должна быть пугалом, лишь бы не привлечь ничьего внимания? А то и вовсе сидеть взаперти, лишь бы его величество не разгневался? А не слишком ли жирно будет? Да и насчет спасения… вот уж кому бы бочку катить, но точно не Джонсу.

Рука машинально нырнула в карман, за сигаретой. Губы уже начало покалывать. Конечно, Кейси сейчас и это ей поставит в вину — ну и насрать! Хоть малость порадовать душу…

Пустота. Как и везде. Эйприл стиснула зубы.

— Не больно-то ты меня навыручался, а? — как можно ехиднее выплюнула она. — Ты вообще не забыл, как это делается? Спроси хоть у Рафа. Они с ребятами сто раз…

— То-то и оно, — Кейси раздраженно встряхнул головой: длинная прядь попала в рот; со злостью продолжил: — Сто раз тебя выручали, а тебе все мало. Ты уже заебала всех, Эйп. Заебала вечными своими похищениями, настырностью, своими вечными репортажами… Твоя жопа просто зудит без приключений.

Вот, значит, как? Эйприл закусила губу.

— Нет, это ты всех заебал, Джонс, — тихо, но зло поправила его она. — Заебал своей пьянкой, своим нытьем, своими погромами. Последние мозги повышибли… если они вообще были. Как я понимаю сейчас твою ма…

— Ты маму не трогай!

То ли толчок, то ли удар — Эйприл даже не поняла — отбросил ее к дивану. Запнувшись, она упала, ударилась шеей о сиденье, и в голове вновь взорвалась бомба. К горлу подкатила тошнота, в глазах потемнело. Кажется, сейчас она отключится.

Сквозь муть в глазах Эйприл видела, как Кейси прошел в угол. Прошел мимо нее, переступив через ноги, как через вещь. Наклонившись, завозился с кроссовками. После нескольких безуспешных попыток сплюнул и, матернувшись, подтянул шнурки и засунул в обувь. Направился к двери.

Недавний гнев испарился, и на смену пришли страх и горечь вины. Сейчас он уйдет. Зачем, ну зачем она напомнила о его маме — единственном человеке, которого, кажется, любил Кейси. Она не дождалась его из армии — скоропостижно сгорела, как подозревала Эйприл, не в последнюю очередь из-за вечных попоек и скандалов Джонса-старшего. Кейси искренне ненавидел его и клялся, что никогда не повторит его судьбы. А она… как она могла?! Поганый ее язык!..

— Кейси, погоди! — Эйприл бросилась за ним, но встать сразу не получилось, и она на четвереньках подползла к Кейси — тот уже ковырялся в замке. Обхватила его ногу, прижалась щекой. Челюсть тут же словно огрели кувалдой, но девушка только зажмурилась. Больно, унизительно, но она готова потерпеть. Только бы не ушел. Только бы не потерять его. Не снова…

Кейси грубо попытался оттолкнуть ее, но Эйприл держалась изо всех сил. Ее уже мутило от резких движений, даже несмотря на закрытые глаза. Пальцы соскальзывали, и она попыталась дотянуться до ремня. Вслепую, на ощупь, кажется, попав совсем не туда — судя по тому, как хмыкнул Кейси. И пусть, пусть. Только бы остался.

Тут ее неожиданно резко встряхнули — и пальцы разжались, как по волшебству. Эйприл открыла глаза. Темно-синие, сощурившись, уставились в темно-карие — с усмешкой и, кажется, даже толикой отвратительной жалости. Эйприл снова зажмурилась.

— Знаешь в чем твоя проблема, Эйп? — голос Кейси был противно-самодовольным, но без недавнего гнева. Пронесло? — Ты всегда слишком поздно…

— Посылаешь тех, кто явно напрашивается, — грубо завершили его фразу. Но это был уже не Кейси.

«Кто? Что?» Эйприл вскинулась от неожиданности — и, кажется, зря. Так же резко, нежданно Кейси отпустил ее, качнулся назад и, не устояв, задел кроссовком по опухшей челюсти. Вскрикнув, Эйприл непроизвольно прижала ладонь к больному месту, потеряв равновесие, повалилась навзничь, на место, где только что стоял парень, — и не сразу поняла, куда он вдруг исчез. Точно испарился; лишь глухой звук удара (кажется, о стену) и приглушенный мат подсказывали, куда делся ее мучитель.

Эйприл невольно сжалась, ожидая неизбежных ударов по батарее или в дверь. Или не менее предсказуемого буйства Кейси. Секунда, другая… Сердце колотилось где-то в висках, заглушая прочие звуки. Или это были часы? Эйприл никак не могла понять, но, как ни напрягала слух, не могла уловить ничего иного. Тревожная, прямо-таки зловещая тишина. Пересиливая боль, девушка оттолкнулась от пола, с нарастающим страхом глянула по сторонам. Кейси… что же с ним? Почему молчит? Где он вообще?!

Почти сразу же, едва поднявшись над полом, взгляд наткнулся на полы бежевого плаща, чуть попятнанного у края. В шаге, может, двух от нее. Такого знакомого…

— Дон, не надо! — с трудом дотянувшись, Эйприл ухватилась за этот плащ изо всех оставшихся сил. Явно недостаточных: пальцы соскользнули, стоило обладателю плаща сдвинуться с места. С ужасом девушка припомнила, как друг не раз уже порывался разобраться с Джонсом. Она как могла останавливала его, ссылаясь на то, что цела и невредима, что ей ничего не грозит, что даже в порыве пьяного угара Кейси никогда не поднимет руку на женщину. И так ведь и было, все это время. Но сегодня… когда на нее действительно напали, и следы этого наверняка проступили во всей красе…

Оттолкнувшись от пола, она попыталась дотянуться снова, ухватиться хотя бы за пояс — как бы двусмысленно это ни выглядело, — но в этот момент удержали уже ее. Крепко, уверенно, за оба запястья повыше проступивших синяков, лишь чуть задев их. Рывком вздернули на ноги, и она наконец смогла рассмотреть нежданного помощника.

— Ты! — отшатнувшись, Эйприл затравленно-ненавидяще уставилась на него. — Какого ты здесь делаешь?..

Плащ, точно в насмешку, и правда покроем и цветом очень напоминал те, что носили черепашки, поднимаясь в город, разве что был более новым и элегантным. С почти такими же неизбежными пятнами по низу и у манжет. Но на этом сходство заканчивалось. Сейчас, в падавшем из-за угла спальни свете, она хорошо могла видеть незваного гостя — и ни за что не перепутала бы его ни с черепашками, ни даже с Кейси, как бы схожи они ни были ростом и комплекцией. Осанка, манера держаться, такие до отвращения знакомые горящие черные глаза… Она узнала бы Шредера среди сотни рослых амбалов даже без неизменных наладонников с острыми когтями, да даже переодетым в женское кимоно!

Но как? Откуда? Эйприл отчетливо помнила, что закрыла за собой дверь сразу, как только вошла. Еще и проверила на всякий случай. Черт, она испуганно оглядывалась через плечо всю дорогу до дома, а уж тем паче заходя в подъезд и лифт. Никто не мог увязаться за ней незамеченным. Да и сейчас Шредер стоял ближе скорее к окну, чем к двери… окну, которое сама открыла сразу же по приходе. За окном, правда, был еще балкончик для цветов, но на нем не удержался бы никто крупнее голубя, да и в проеме застряла бы даже сама Эйприл, надумай выбираться через него, скажем, при пожаре. Шредер гораздо выше и крупнее ее. Однако ж как-то он сюда все-таки попал. Как-то нашел ее.

— И, как обычно, вовремя, — снова этот издевательский полупоклон, но на сей раз Эйприл проигнорировала его. Она требовательно сверлила Шредера взглядом, с трудом удерживая равновесие и гордо-независимую позу. Насколько еще ее хватит? Словно почувствовав это, ниндзя сменил тон.

— Так вот к этому, — он презрительно выделил последнее слово, кивнул куда-то через ее левое плечо. Взгляд Эйприл невольно метнулся туда же — и тут же вернулся, — вы так спешили? Право слово, уж лучше бы к своим зеленым мордам. Их грязь хоть не такая вонючая.

— Не твое собачье дело, — резко оборвала его Эйприл. Поморщившись, обхватила себя руками, потерла локти, словно в ознобе. — Как ты вообще сюда приперся? Следил за мной, да?

Шредер не ответил, лишь издевательски улыбнулся. Выжидающе скрестил руки на груди, явно не торопясь уходить. Какого хрена ему еще надо? Эйприл нервно сжала-разжала руки, шумно выдохнула через нос. Будет ли конец этого ужасного дня?

В углу что-то с ворчанием заворочалось. Не сдержав улыбки, Эйприл оглянулась. Затянувшееся молчание Кейси ее изрядно нервировало — но раз ругается, значит, в порядке.

— Кейси, я… — она бросилась к нему, но замерла, не сделав и двух шагов. Стиснула в бессильном отчаянии руки. Душа просила, прямо-таки молила броситься к нему, убедиться, что цел, обнять, успокоить. И она бросилась бы — если бы Кейси выразил бы хоть малейшее согласие. Если бы хотя бы заметил, вспомнил, что она еще тут, что готова на все ради него.

Но он не видел. Не замечал. Эйприл не уверена была, что Кейси вообще хоть что-то сейчас осознает. Обыкновенно подвижное, эмоциональное лицо ее парня замерло, стянутое неподвижно-мертвой гримасой, глаза словно бы остекленели, смотря — и видя перед собой только одно. Одного.

— Ты… — прошипел он почти так же, как недавно сама Эйприл, — но девушка содрогнулась. Она видела Кейси, что называется, во всех видах — но даже не подозревала в нем такой всепоглощающей бешеной ненависти. Так мог бы Леонардо смотреть на Шредера после смерти мастера. Но Кейси… он почти не знал Шредера, только через черепах; да и тот вряд ли помнил его в лицо или по имени. Тогда почему?

— Желтомордая сволочь, — пригнувшись, приставным шагом Кейси качнулся в сторону — неожиданно уверенно, стремительно для недавнего пьяного увальня. Одним неразделимым движением подхватил с пола почти невидимую в тени бутылку, разбив о косяк, сжал в ладони обколотое горлышко. — Так вы добрались и сюда. Это твоя последняя ошибка!

Эйприл испуганно ахнула, едва успев отпрянуть: Кейси бросился на Шредера, одним прыжком преодолев немаленькое расстояние. Успел даже схватить за ворот — или же ниндзя позволил ему это, позднее девушка так и не смогла понять. Но коснуться самопальным «оружием» не успел: ловкой подсечкой Шредер опрокинул его на пол, перехватив и стиснув локтевым сгибом атакующую руку. Захрустел сустав, но уже падая, Кейси ухитрился пнуть противника. Не слишком удачно, лишь смазав по голени, но освободив руку. Кажется, даже почти целой.

— Кейси, стой, — Эйприл снова метнулась к нему. Каким бы ни был мерзавцем Шредер, он вряд ли причинит вред ей — после того, как уже дважды вступился. Ведь нет? Рассуждать не было времени — даже толком не понимая в боевых искусствах, она знала, что бой неравный. Кейси, конечно, тоже кое-что может, но со Шредером ему не равняться — и тот точно его покалечит.

— Не сейчас, мисс О’Нил, — отвлекшись от схватки, Шредер метко пнул ей под ноги упавшую табуретку. Налетев на нее, Эйприл вынужденно притормозила, с трудом удержав равновесие.

И вовремя: не поднимаясь, Кейси яростно ткнул острым краем горлышка, метя Шредеру в ногу. Мог зацепить и Эйприл, не видя, не зная ничего вокруг, кроме себя и противника, коего надо любой ценой уничтожить. Девушка слышала о подобном от Рафаэля, в кратких, неохотных пересказах их с Кейси вылазок в злачные места. Слышала — но только сейчас поверила. И по-настоящему испугалась не за Кейси, а уже его самого.

Тем временем, промахнувшись, Кейси взвыл: безжалостно припечатав атакующую руку ботинком, в который он и целился, жестким пинком второй ноги Шредер едва не сломал ему шею. С трудом, с видимым усилием Кейси сумел сдержать, смягчить удар, откатиться, наверняка растянув, а то и вывихнув прижатую руку. Снова вскрикнул, врезавшись локтем и сбив на себя торшер. Дернул рукой, запутавшись в проводе.

— Довольно игр, — Шредер прижал его к полу коленом, перехватил и натянул провод, удерживая чужую руку, точно кандалами. Второй, свободной, Кейси шарил по полу, пытаясь найти то ли утерянное «оружие», то ли что-то ему на смену — но безуспешно: два пальца на ней не гнулись.

— Твое возмездие… Мститель, — дернув за волосы Шредер вынудил Кейси запрокинуть голову, открыть горло. Поднял в замахе вторую, и бурые потеки — след прошлой схватки — отчетливо проступили на лезвиях наладонника.

— Нет! — Эйприл налетела на него, как буря, как разъяренная фурия. Вцепилась в руку, даже не заметив, что поранилась об острые лезвия. Боль, страх, смятение — все исчезло, сметенное, как цунами, простым, как наждак, пониманием: сейчас Шредер его убьет.

— Хэй, полегче, — не ожидая такого напора, Шредер запоздало повернулся, и Эйприл успела ударить его по скуле. Перехватил одну ее руку, но и оставшейся, свободной, она продолжала колотить его куда придется — в грудь, по плечам, по жилистым запястьям, кажется, вообще не чувствующим боли.

Уловив момент, Кейси тоже успел достать ниндзя одним ударом, в бок, видимо, попав в какую-то болевую точку. Но и только: зло рыкнув, ниндзя от души приложил его в челюсть, и хрипло охнув, Кейси наконец отключился.

Или же вообще умер? Эйприл в ужасе замерла, прислушиваясь — но так и не в силах уловить дыхания. Потом с удвоенной яростью вцепилась в плечи Шредера ногтями.

— Доволен, да? — она попыталась тряхнуть его — конечно же напрасно, и еще больше разозлилась от этого. Слезы и кровь из разбитой в падении губы смешались, размазавшись уродливыми разводами, но глаза горели той же яростью, что и у самого Шредера недавно. — Ты ведь этого хотел? Ты ж такой крутой, аж до усрачки, любого замочить можешь. Всех растоптать, все разрушить… — всхлипнув, она снова оглянулась на Кейси. — Может, и меня прикончишь — так, до кучи? Чтоб два раза не ходить?

Шредер ответил не сразу. Какое-то время тишину в комнате нарушали лишь сдавленные всхлипы-вздохи самой Эйприл да тиканье часов. Теперь-то она слышала его очень отчетливо, прям-таки издевательски громко.

На кухне включился, заурчал холодильник. Эйприл захотелось вырвать из розетки провод, вообще вышвырнуть его на помойку. Его, все остальное, что так равнодушно продолжает жить и быть вопреки всему.

Шредер выпрямился. Поднялся на ноги, смерив ее долгим взглядом из-под полей шляпы. Когда, как он снова успел ее нацепить — Эйприл не видела, да, честно говоря, и не следила. Может, и вовсе ухитрился драться, не обронив ее. С этого ублюдка станется.

— Слишком большое желание при такой невежливости. Ваша потеря, мисс О'Нил.

Он швырнул что-то небольшое, металлически блеснувшее, в живот Кейси. Тот болезненно охнул, согнулся, не приходя в себя — кажется, предмет попал не в пояс, а гораздо ниже. И скорее всего — намеренно. Плевать. Главное, что жив.

Облегченно выдохнув, Эйприл подползла поближе, коснулась груди, потом лба Кейси. Поймав руку, попыталась прощупать пульс. Парень промычал что-то неразборчивое, перекатился на бок, прижал колени к животу. Загадочный предмет со звяканьем скатился на пол, и Эйприл с изумлением узнала в нем… кольцо. Свое собственное кольцо, которое уже считала безнадежно утерянным.

Тут же сцапав его, Эйприл опасливо покосилась по сторонам — но ни Шредер, ни кто другой не спешил мешать ей, отбирать таким трудом отвоеванное счастье. В комнате никого не было, кроме нее — и его. Наконец-то.

Эйприл прижала кольцо к груди, потом, разжав ладонь, внимательно осмотрела его. Радость немного увяла. Грязное, помятое, совсем не похожее на то, что было когда-то подарено ей. Как символично. Получится ли починить?

Девушка вздохнула. Потом с внезапной решимостью сжала кулак. Острые грани кольца впивались в ладонью, напоминая: оно все-таки еще здесь, с ней, а значит, можно попытаться что-нибудь изменить. Исправить. Хоть что-нибудь в ее непутевой жизни.

Тишина… желанная, сладостно-предвкушаемая так давно. Как же Эйприл о ней мечтала! В жизни, как водится, мечта оказалась совсем другой: тревожной, давящей на грудь и виски. Еще и полной клятой неопределенности, что хуже всего.

И все-таки она была. Наконец-то… Эйприл обессиленно сгорбилась, позволила себе откинуться на сидение перевернутой табуретки. Усталое, ноющее во множестве мест тело, а еще больше — измученная душа просили передышки, хотя бы еще на несколько минут. Даже звонок потревоженным черепахам мог подождать немного. Потом, малость отдышавшись, проще будет убедить их, что теперь все более-менее путем и приходить проверять ее ни в коем случае не нужно. Эйприл медленно повела взглядом, обреченно-равнодушно отмечая следы погрома. Последнее, что им стоит видеть. Машинально прижала руку к щеке и поморщилась. Еще и это. И поди объясни, что все это сотворил не Кейси… точнее, не он один.

Однако как-то долго он не приходит в себя. Беспокойство скребущим комком сжалось в груди. Только ли оглушил его Шредер? С усилием Эйприл выпрямилась. На мгновение-другое застыла: перемена позы «наградила» ее дурнотой. Но отдышавшись, подползла ближе к Кейси. Осторожно, вздрагивая при малейшем звуке, снова проверила пульс; распутала, оттолкнула подальше коварную проводку и несколько найденных осколков. Наклонившись, прислушалась к дыханию. Потом, держась на всякий случай поодаль, потянулась пальцами к затылку. В душе было до невероятия мерзко, но, очнувшись, Кейси мог попутать ее со Шредером. Со всеми вытекающими последствиями…

Спутанные волосы не давали рассмотреть, серьезна ли рана. Крови, во всяком случае, Эйприл не видела. Но и сотрясение могло натворить бед, особенно придясь по уже пострадавшему месту. Беда только, девушка не могла точно вспомнить, где оно. Вроде не на затылке. Вроде…

Дернувшись, она поспешно отпрянула: придя в себя, парень ожидаемо неразборчиво рыкнул, вслепую грохнул кулаком перед собой. Скорее всего наугад, так неловко, что увернулся бы и ребенок. Сложнее было пересилить себя, обхватить обеими своими ладонями одну его, отчаянно надеясь, что сейчас-то Кейси ее услышит. Узнает. Позволит себе помочь.

— Тише-тише, это я, — Эйприл осторожно сжала пальцы, прищурившись, вгляделась в помутневшие, пока еще не слишком осмысленные глаза. — Как ты? Двигаться можешь?

В голове резко стрельнуло, напоминая, что и самой Эйприл этот вопрос был бы не лишним. Усилием воли она сдержала себя. Успеется. Она не получала серьезного ранения с непредсказуемыми последствиями — а значит, может подождать.

— Ты меня слышишь? — не дождавшись ответа, Эйприл помахала ладонью перед лицом Кейси. — Сильно больно? Встать можешь?

Тот мрачно смотрел на нее, по-прежнему не говоря ни слова, и по его виду девушка никак не могла понять, последствия это шока или же Кейси просто не хочет с ней разговаривать.

— Где эта тварь? — вместо ответа коротко бросил он. Резко оттолкнулся от пола и сел. С болезненной гримасой ощупал пальцы на правой ладони. Только сейчас Эйприл разглядела, что в падении он обо что-то ободрал щеку.

— Я сейчас, — девушка тут же подхватилась на ноги, на ходу вспоминая, где аптечка. Навряд ли она сможет существенно помочь, если удар все же пришелся по уже травмированному однажды месту. Но хотя бы ссадины обработать сможет.

— Я спросил, где он, — Кейси перехватил ее руку левой ладонью и силой вынудил снова сесть. — Не ври мне, Эйп. Где этот желтомордый ублюдок? Это ведь к нему ты таскалась сегодня, да?

Проклятье! Опять он! Эйприл снова мысленно обругала Шредера. Вот какого черта ему потребовалось влезать и портить все еще больше? Как объяснить Кейси его вторжение? Удар? Вообще все, что было? Как?!

— Не понимаю, о чем ты, — с трудом, но ей удалось не отвести взгляд. — Я первый раз его вижу.

— Я сказал, не ври! — Кейси сильнее стиснул ее руку. — Стал бы он впрягаться за невесть кого. Вот, значит, где ты шляешься под видом работы. И поиском лекарств для…

— Перестань! — Эйприл рывком выдернула руку из его хватки. Почему-то упоминание лекарств, безуспешных поисков Дона, сильнее всего задело ее. — Если ты не заметил, я вступилась за тебя! За тебя, а не за этого черте кого, гори он в огне!

— Заметил, — Кейси потер ладонью ободранную щеку. Зачем-то посмотрел на кровь на ладони — и сильно ударил по полу. — Жалеешь, да?

— Что, прости? — ошарашенная Эйприл даже не поняла сначала, что он имел в виду. Жалеть, что вступилась за него? Он что, вообще свихнулся? Издевается?

— Не что — кого. Меня, — Кейси кивнул, словно в подтверждение своих слов. Скорчившись, потер пальцы. Только сейчас Эйприл вспомнила, что они повреждены — если не сломаны; но напомнить, предложить помощь не решилась.

— Да, черт побери, меня, — Кейси сплюнул на пол, и Эйприл с тревогой заметила в слюне кровь. — Потому что жалкий. Потому что ничтожный, да? Да?!

Последнее слово он выкрикнул в полный голос, и Эйприл поморщилась от боли в голове. Кейси, если и заметил, то не придал значения.

— Ты думаешь, я не вижу. Я все вижу. Все! — он сжал кулак, намеренно, еще больше калеча злосчастные пальцы. Вскинул взгляд на Эйприл, ухмыльнулся — не иначе как гримасе неподдельного сочувствия на ее лице. — Трясешься надо мной, как клуша. Как над последним чмом. А я ведь и есть чмо, да? Опущенный, ни на что ни годный инвалид. Никому больше не нужный… Ты ведь именно поэтому со мной, Эйп? — он снова поймал ее за руку и снизу вверх заглянул в глаза. — Знаешь, как задолбала уже эта жалость?

— Ладно, не буду! — Эйприл рывком оттолкнула его руку. Выпрямилась, глядя сверху вниз, словно впервые его увидела. — Когда твоя задница снова будет в полном дерьме, я дам свернуть тебе шею.

Шумно выдохнув, она обхватила себя за плечи. Запястья горели от проступивших синяков, каждое слово гулко било по затылку, эхом отдаваясь в висках. Нет, не плакать. Эйприл чуть подняла голову, сдерживая подступившие слезы. Только не сейчас.

— Да уж лучше так, — Кейси, морщась, поднялся. Здоровой рукой надорвал майку, помогая зубами, оторвал неровную полосу. Начал перематывать руку. — Пойду пройдусь. Что-то здесь воняет.

— Уж не тобой ли? — неуклюже съязвила Эйприл, поднявшись следом за ним — оставаться в положении ниже стало невыносимо. Шагнула вслед, с отвращением отметив, как трясутся колени. И не только. Голос тоже уже подводил ее, но она пыталась держаться.

— Дерьмом предательства, — Кейси стиснул зубы. С силой рванул край перевязки, затягивая узел. — Уж лучше бы ты дала обдолбанному латиносу, Эйп. И то не так мерзко…

— Заткнись, — Эйприл ударила его по щеке.

Наверное, надо было сказать что-то еще. Упрекнуть. Задеть. Разбудить крепко уснувшую совесть. Наверное… Все крутившиеся на языке слова как-то враз потеряли цвет и вкус. И смысл. Что бы она ни сказала и ни сделала, это уже ничего не изменит. Он не примет ее помощи. Не примет объяснений (а есть ли они, те объяснения?), извинений. Даже если она сходу найдет, вспомнит, придумает за что.

— Уже, — оглядевшись, он нашел взглядом свою куртку. Набросил на одно плечо. — Лижись с кем хочешь, мне похрен.

Гулко хлопнула дверь, затихли в отдалении шаги. Шатнувшись, Эйприл ощупью нашла ближайшую опору, сползла по стенке, закрыла лицо руками. Опустошение… слишком мелкое, слабое слово, но как еще назвать то, что творилось у нее в душе? Даже бежать за Кейси, пытаться вернуть его уже не хотелось. Слишком поздно. Может, она и правда сама виновата, что Шредер увязался за ней? Что не отшила его еще тогда, в переулке? Что не позволила Лео прикончить его, в конце концов? А теперь все… все пропало. Может быть, так ей и надо?

— Хэй, Эйприл, — она едва не подпрыгнула от знакомого, но такого неожиданного голоса. — Так ты дома? А где Кейси? И… тот чувак, что выпрыгнул в окно?

Эйприл вскинула голову. Коренастая фигура черепахи казалась темной, неразличимой на фоне окна. Страха не было все равно. Лишь изумление — тому, что в мире есть еще что-нибудь, кроме грязи и взаимной боли.

— Майки, — Эйприл не узнала свой голос. Закашлялась и заплакала уже открыто. Почти сразу же, утерев слезы, вскинула голову, боясь, что черепашка исчезнет. Последнее видение недавнего счастливого мира… — А ты тут как?

— Так мы тебя ищем, — Майки почесал затылок озадаченно. — А Раф еще не верил, что ты можешь быть рядом. И Дон… панцирь, я про него забыл совсем. Сейчас…

Порывшись за поясом, черепашка вытащил передатчик. Почти сразу же связавшись с Донателло, сообщил тому, что Эйприл уже дома и вроде бы не слишком пострадала. Правда, при этом окинул ее недоверчивым и совсем не уверенным взглядом.

«Не слишком». Эйприл улыбнулась сквозь слезы, но не стала поправлять его. В присутствии Микеланджело даже горечь от несправедливых слов Кейси… нет, не прошла, немного отступила, как тень от солнечного луча. Словно рядом с жизнерадостной черепашкой просто не могло существовать ничего дурного. Иллюзия, не иначе. Сказка. Но сейчас, как никогда, хотелось в нее верить.

— Он скоро будет здесь, — сообщил Микеланджело, отключая связь. — Я, правда, немножко приврал ему, что ты в порядке — чтоб он не паниковал заранее. Ну ты же знаешь Дона, — черепашка многозначительно пожал плечами. — Но аптечка в фургоне всегда есть. Если понадобится.

Эйприл кивнула. Шмыгнула носом и протерла кулаком глаза.

— Нет-нет, не вставай, — удержал ее Микеланджело, когда она попыталась подняться. — Нам и тут неплохо, верно?

Эйприл покачала головой. Почему-то ей стало дико неловко своих неуверенных движений.

— Нет? — Микеланджело, дотянувшись, стащил с диванчика, на которой спал Джонс, плед. Накинул на плечи Эйприл и подоткнул по краям. — А теперь?

Эйприл кивнула. На что-то большее она не решилась. Плед противно пах пролитым пивом — и еще немного одеколоном Кейси; и от этого сочетания глаза снова наполнились слезами.

Эйприл зло ущипнула себя за руку. «Жалкая!» Нет, он не говорил этого, но наверняка подумал. И она не будет жалкой. Никогда. Ни за что. На случай, когда… если… если только…

— Эй, сис, прием? — встревоженный Микеланджело щелкнул пальцами перед ее носом. Осторожно потряс за плечо. — Ты как?

И это прикосновение стало катализатором. Последней решающей точкой. Всхлипнув, Эйприл обхватила его за плечи и наконец-то разрыдалась. «Слабая». Мысль мелькнула — и пропала бесследно, потому что Микеланджело осторожно, немного неуклюже ответил объятьем на объятье. Что-то говорил, но на всякий случай девушка не решилась прислушиваться. И пусть, пусть она знала, что друг ни случайно, ни намеренно не обидит ее ни словом. Так лучше. Ей хватало звука его уверенного голоса, теплых (ну ладно, согретых пледом) объятий, простого присутствия рядом. Скрученная болью и тревогой душа понемногу оттаивала, и самый темный час — перед рассветом — кажется, так же медленно, неохотно, но неотвратимо близился к концу.

некоторое время назад

— Хэй, Раф, ты где там застрял? — зеленая голова в ярко-апельсиновой, заметной даже в ночном сумраке повязке, едва скрывшись за венчавшей крышу спутниковой «тарелкой», показалась вновь. Состроила гримасу. — Не поспеваешь, никак?

Ну конечно! В этом весь Майки. День прошел зря, если хоть над кем-нибудь не прикололся. И иногда даже удачно… конечно, если предметом шуток не был сам Раф. И он не злился… почти, лишь изредка прописывая подзатыльники — чисто для профилактики, чтобы мелкий не забывался.

Обычно, но не сегодня. Этот вечер не задался с самого начала и, кажется, не собирался заканчиваться, хотя уже давно перевалило за полночь. Сорвавшаяся вылазка с Кейси, определенно лишняя тренировка от Лео — ни раньше, ни позднее, как обычно! — а теперь еще канувшая куда-то в сточную канаву Эйприл. Хотя лучше бы уж в сточную, честно! Там бы они ее давно уже нашли.

Майки, кажется, бросил еще что-то дурашливо-насмешливое. Рафаэль особенно не прислушивался. Тревога вперемешку с раздражением грызла его с самого звонка Кейси, подтачивая и без того невеликое терпение. И единственным шансом не сорваться на ближайший раздражитель — то есть Майки — было проигнорировать его. Ну, насколько получится.

— Да иди ты! — буркнул он в ответ, сопроводив слова примерной — насколько удалось с тремя пальцами — копией неприличного жеста. Без лишней спешки догнал младшего, пристроился рядом, у самого карниза. — Было бы куда спешить. Если Эйп еще не дома, Дон со своими техноприблудами наверняка ее уже нашел. То-то и отмалчивается, — Раф с кривоватой усмешкой потряс перед лицом рацией. — А мы носимся как с подожженным хвостом.

Внизу проехала, громко сигналя, машина. Кому, зачем: улица казалась пустынной, — так и осталось неясным. Рафаэль проводил ее взглядом.

— Нашел бы — позвонил бы, — резонно возразил младший. Покачался с пятки на носок на краю, притворно-драматично взмахивая руками. Снова обернулся, сощурился. — И вообще: не ты ли хотел прогуляться подольше? А тут и повод подоспел.

— От занудства Лео и на Луну захочешь, — фыркнул Рафаэль. Чуть приподнявшись на цыпочках, рассматривал раскинувшуюся под ними тихую улочку. — А вообще, мне кажется, зря мы здесь ищем. Будь Эйприл тут, сто раз бы уже вернулась. И Кейси позвонил бы…

— Если не забыл на радостях, — усмехнулся Микеланджело. Вытащив из-за пояса прихваченный бинокль, снова всмотрелся в темноту. — Скажешь, не может?

Рафаэль не ответил. Мысли снова, помимо воли, вернулись к злополучному звонку, с которого все и пошло кувырком. Гребаный Лео с его не менее гребаной тренировкой! И именно сегодня, когда Кейси нуждался в нем. Раф понял это сразу, даже не видя друга, не зная толком, что у него стряслось. Да и неважно, собственно. Какой бы ни была беда — что может быть лучше, чем выплеснуть эмоции во время матча или хорошей потасовки? А еще лучше — того и другого по очереди. Не зря же мастер говорил о «снятии негатива». Правда, он, кажется, имел в виду нечто другое…

Рафаэль тяжело вздохнул. Хрустнув, размял шею, покосился на младшего. Вот кому, кажется, все нипочем. А собранность и ему бы не помешала. Вот что мешало Лео сегодня — хотя бы только на сегодня, не загадывая о большем? — выбрать Майки? Бляха, неужто это так много? Судьба, что ж ты такая сучка?!

Заметив, что его не слушают, Майки подтолкнул его локтем в бок. Сунул бинокль, явно привлекая к чему-то внимание. Раф мельком глянул и отмахнулся. Знакомая округлая вывеска на магазинчике почти напротив них… Пиццерия, что ж еще? А он-то гадал, почему Майки надумал искать Эйприл именно здесь, в этом квартале. Считай, практически у нее дома — вот он, прямо через дорогу. Надо было хоть поспорить с мелким на пиццу, кто первый, чтобы не зевал по сторонам. И чтобы скорее отделаться.

Рафаэль тоскливо мазнул взглядом по знакомому окну, лишь чуть подсвеченному (скорее всего, телевизором), и отвернулся. Сейчас бы заглянуть к Кейси, проведать, как он там. Нет, без Эйприл не судьба, приятель тогда вообще с катушек слетит. И куда ее нелегкая понесла на ночь глядя? Наклонившись, Рафаэль с досадой сплюнул. Вот же шило в панцире.

Микеланджело толкнул сильнее. Рафаэль не глядя отмахнулся, но брат вдруг перехватил его руку, удержал, прижав к боку своим локтем, и черепашка нехотя оглянулся. Что-то не так было в этом движении, в этой неподвижной позе — без привычных кривляний и шутовства младшего. Точно и не он вовсе.

— Эйприл ведь на четвертом этаже живет? — спросил вдруг Майки. Черт, даже голос его показался незнакомым. Слишком уж серьезным. Рафаэль честно сосредоточился.

— Ну да. Вроде. — Панцирь, как глупо: он ведь точно знал, где, за каким окном сейчас мается от неопределенности друг. А на каком этаже — вдруг забыл. Ну не гадство ли? — А что?

— Да к ней вроде бы залезли, — Микеланджело ткнул пальцем в нужную сторону. Аккурат поверх примеченной пиццерии, кажется, даже не замечая сейчас ее.

Раф отнял у него бинокль — погано, что был он всего один на двоих. Присмотрелся. И точно: — сероватая фигурка быстро спускалась вниз по пожарной лестнице. Примерно с уровня этажа Эйприл. Или чуть ниже? Рафаэль не успел рассмотреть.

— А точно от нее? — вопрос был дурацким, Рафаэль и сам понимал это. Но не задать его просто не мог. Это же Майки. Что, если он снова решил тупо приколоться над ним?

— Точно, — серьезно кивнул тот. — Сам видел, как он выскочил из окна. Ну не твой же друган это, в самом деле?

Помимо воли Раф усмехнулся. Вот уж кто угодно, но только не он. Кейси ас на байке, неплохо держится и на роликах — наследие хоккейного прошлого. Но с высотой не дружил никогда. Да и, когда звонил Рафу, голос его уже показался черепашке не совсем трезвым. Нет уж, Кейс, конечно, псих, но не придурок-суицидник.

Неожиданная мысль посетила сразу обоих. Братья переглянулись.

— А ведь Кейси сейчас там, — Раф кивнул на окно. Отблеск света показался пугающе тусклым. — И… не совсем в форме.

— Точно уверен, что помощь нужна именно ему? — засмеялся Майки. Но почти сразу же спрыгнул на крышу лоджии ниже. Мягко спружинил, скатился ниже, высматривая пожарную лестницу.

Раф без колебаний последовал за ним. Бляха, как же неудачно, что эта улица так широка, и нет ни одного дома пониже — сократить путь. Лишь россыпь мелких забегаловок и лавчонок, в тени которых едва-едва укроется взрослый мутант. Но другого варианта не было. Обходной путь, по крышам, еще длиннее. А неизвестно, как там сейчас Кейси.

— Позвони ему, — предложил Майки, и Раф, вздрогнув, с запозданием последовал совету, забившись в тупичок меж газетным киоском и кривоватым тополем. Благодарно кивнул, не оборачиваясь.

Длинные гудки. Рафаэль сбросил вызов, набрал снова. С тем же результатом.

— Ладно, намек понят. Погнали, — поравнявшись с границей тени, Рафаэль воровато оглядел улочку. — Давай!

Две зеленые размазанные тени скользнули к следующей коробке магазинчика. Потом к другой. Вот, наконец, и пиццерия. Майки даже не оглянулся на нее. Кажется. Взгляд Рафаэля не отрывался от дома.

— Смотри! — он цепко сгреб руку брата, ткнул пальцем перед собой.

Приглядевшись, тот молча кивнул. Из-за угла показалась высокая фигура в куртке, кривовато наброшенной на плечи. Пошатнувшись, остановилась возле угла и широким шагом, почти переходящим на бег, бросилась прочь. Кажется, туда же, куда и первый беглец.

— Ты давай туда, — Раф кивнул на окно. — А я за ним.

— А может, наоборот? — Майки сморщил нос. — Он же твой друг.

— Именно, — Раф оскалился. — Зуб даю, не просто так драпает, — он не глядя стиснул рукоять сая. Снова нашел взглядом беглеца и скрипнул зубами: вот-вот же уйдет, падла! Уже поравнялся с углом. — Только еще не прочухал, что зря…

Не договорив, он метнулся к пожарной лестнице, той самой. Перехватил оружие зубами и — только перекладины зазвенели под крепкими ладонями и пятками!

— Звякни, если что, — крикнул он уже сверху, с крыши: Майки, как ни старался, заметно отстал.

— Лады, — отозвался тот и опасливо покосился вбок: в соседнем окне зажегся свет. Черепашка постарался побыстрее миновать опасный пролет и только потом добавил неуверенно: — Как знаешь…

* * *

Конечно же, Рафаэль его уже не слышал. Уже по пути он пожалел, что не успел забрать у Майки бинокль. Переулок, куда выходил торцом дом, освещался куда более скудно, и потерять фигуру в темной кожанке было проще простого. Черепашка несся наперерез, почти на ощупь и слух огибая и перемахивая преграды. Несколько же таки удостоилось глухого удара и чуть более громкого мата.

Ну на кой людям столько «тарелок» и прочего барахла?! Не сдержавшись, Рафаэль прицельным пинком снес очередную; притормозил за пару шагов до карниза, вглядываясь во мрак. Упустил или?.. Ниндзя кровожадно оскалился. Нет, вон он, гаденыш. Надеется смыться через дорогу. А вот хрен!

Рафаэль почти кубарем скатился по пожарной лестнице, лишь пару раз повис на руках, гася скорость и шум. Почти… Беглец уже поравнялся с бордюром. Вблизи он оказался заметно выше его и шире в плечах, но Рафаэля это ни смутило. Клановских прихвостней вообще было сотни две-три на них четверых, и где они сейчас? И этот не уйдет.

Уже подобравшись для прыжка, Рафаэль вдруг на секунду притормозил. Нервно сморщился, сощуриваясь. Что-то знакомое было в неуверенных движениях плохо различимой фигуры. Где-то он уже их видел. Один из десятков безымянных ублюдков, которым они с Кейсом славно надрали задницы?..

Рация молчала; но от одной мысли, что Кейси, может, валяется у себя же дома израненный, а может, и… — Рафаэля перемкнуло. Скомкав мысль на полуслове, он со свирепым рыком выхватил саи и сиганул с балкончика второго этажа. На спину неизвестному врагу.

Дом и проезжую часть разделяло три-четыре метра, но силы прыжка хватило бы не только настигнуть преследуемого, но и свалить-прокатить его по грязной мостовой, хорошенько пересчитав ребра. Хватило бы… Панцирь предательски скрежетнул по перилам, незнакомец обернулся… и Рафаэль, округлив глаза, попытался сгруппироваться, сменить траекторию, хоть как-то разминуться. Напрасно, конечно. Удалось только вместо хребта въехать коленом в плечо и опрокинуть беглеца не моськой об асфальт, как планировалось, а на колени. Но и этого было чертовски много — для того, кого он хотел защитить. Вот дерьмо!

— Бля!.. Кейси?

* * *

Тот, кажется, тоже матернулся, но, уже падая, ухитрился перекатиться на бок. Куртка слетела с плеч, оставив его в одной майке, но Кейси, кажется, даже не заметил. Скривился то ли от гнева, то ли от боли — Раф так и не понял — и сунул руку за пазуху. Миг — и черепашка спешно отшатнулся от горсти мелких подшипников, полетевших прямо в лицо.

— Черт, Кейси, это я!

Ответом был удар биты: воспользовавшись моментов, Кейси успел выхватить ее из заплечной сумки. Выхватить неудобно, неловко — левой рукой. Однако ж ударил, для левой, довольно точно: прямо в место, где Рафаэль только что стоял. Тот едва успел отпрыгнуть.

— Кейси?!

Не услышал. Не узнал. Рафаэль хорошо знал это застывшее выражение лица. В таком состоянии Кейси зачастую не видел того, с кем сейчас сражался, и бился исключительно насмерть, любыми, даже самыми грязными приемами. Черепашка не знал — и не хотел знать, где друг таким выучился. Как и то, кого он видел в тот момент на месте врага. Знал лишь, что лучше держаться от такого Кейси подальше — либо, наоборот, держать покрепче, пока не отпустит. Иного варианта просто не было.

— Черт! — Рафаэль шатнулся, поехав на невидимых на асфальте подшипниках. В попытке выровнять равновесие наступил второй ногой во что-то склизко-мерзкое, тут же поскользнувшись, и в тот же миг пропустил удар, едва-едва успев заблокировать его предплечьем. Подался вперед, входя в движение и, оказавшись позади Кейси, не церемонясь, выкрутил ему вторую руку за спину, взяв в болевой захват.

Зарычав, тот попытался лягнуть его, но, готовый к этому, Рафаэль усилил нажим, и Кейси согнулся, спасаясь от боли, почти что к собственным коленям.

— Вот и славно, — Рафаэль выбил из его руки биту… и, кажется, изрядно поспешил: разогнувшись, Кейси с силой заехал ему в лицо головой.

— Ах ты ж… — уже порядком доведенный Рафаэль перехватил его за шкирку и предплечье и с разворота впечатал в стену. Стиснув запястье атакующей руки меж зубцов сая, удачно загнав его в трещину меж выщербленных кирпичей; вторую же перехватил своей ладонью и резко прижал к стене.

Кейси сдавленно вскрикнул. Удивленный, Рафаэль ослабил хватку — но почти сразу же, крепко обругав себя за глупость, несколько раз ударил друга по щекам. Придерживая за плечо для верности.

— Эй, бро, остынь, свои. — Предосторожность была явно не лишней: Кейси рванулся еще несколько раз, но — кажется, боль немного прояснила его разум — не так яростно. Потом, наморщив лоб, прищурился:

— Раф?

— Ну, наконец-то, — хрипло усмехнулся Рафаэль. Наконец-то разжал руки, встряхнул кистями. Выдернул из стены сай. — Я уж думал, снова призрак своего папаши увидел.

Кейси проворчал что-то невнятное. С трудом отлепился от стены, потер намятую руку. Только сейчас Рафаэль увидел грязноватую перевязку на пальцах.

— Ты че, все же намылился куда-то без меня? — не без досады поинтересовался он. — Пока мы тут, понимаешь, ищем твою…

— Заткнись, — Кейси резко вскинул голову, и Рафаэль запнулся на полуслове. На голове, одежде тоже явственно проступали следы недавней драки, но кого бы они удивили. Это же Кейси! Хорошая потасовка, как подозревал Раф, заменяла ему не только карьерные достижения, коими так гордились его сверстники, но порой и объятья женщины. Шокировало другое: лицо друга было перекошено гневом — и болью враз. Такого Кейси Рафаэль никогда еще не видел, и несказанные слова застряли в глотке.

— Заткнись, — повторил Кейси уже тише. Наклонившись, поднял свою биту и не глядя сунул в сумку. Снова посмотрел на Рафа — мрачно и тяжело. — Никогда, ни за что на свете не произноси больше имя этой дряни!

— Лады, лады, — Раф примирительно поднял руки. Спрятал в крепление у пояса сай и проследил взглядом Кейси: тот пересек тротуар, едва не запнувшись на том же месте, где и сам черепашка недавно. Поднял куртку и не отряхивая набросил снова на плечо. При этом поморщился от боли, задев правую ладонь, — на сей раз Рафаэль видел это отчетливо.

— А с кем это ты? — решился полюбопытствовать он. Хрустнув плечами, поравнялся с другом, ненавязчиво следуя за ним. Сейчас Кейси не выглядел пьяным и даже ощутимо с похмелья, но что-то не нравилось Рафу в его походке, в осанке. А может, в том, как скованно держал он правую руку.

— Да так… — Кейси неопределенно махнул ладонью. Поморщившись, сжал кулак. — Есть один… уебыш. Мы еще встретимся.

— Непременно, — тут Рафа осенило. — Так это ты за ним гнался? Может, прям сейчас тогда, а? — он выразительно ударил кулаком о ладонь. — Пока я здесь? Чтоб, значит, знал наших?

Кажется, эта идея воодушевила и Кейси. Забыв даже про боль, он начал озираться. Потом помрачнел.

— Увы. Без понятия, куда он слинял.

— Жаль. Дай хоть перемотаю тебя как следует. Раз больше некому, — Раф слегка оттянул крепление саев и размотал аккуратно обернутую вокруг одного обмотку для пальцев. Эта часть амуниции быстрее всех, прям-таки молниеносно, выходила у него из строя, и он всегда носил с собой запасную. Да и как средство перевязки тоже не раз годилось.

На самом деле он был рад переключиться на что-то более продуктивное. Нет, конечно, окажись обидчик Кейси сейчас тут, рядом, Раф заставил бы его пожалеть о содеянном. С процентами. Но искать того, наверняка по опасным кварталам, кишащим подобными ублюдками, да с раненым другом… Нет, лучше отложить это на другой, более удобный случай. Раф искренне надеялся, что Кейси запомнил обидчика в лицо. А уж он постарается, чтобы тот запомнил их — до конца своей жалкой жизни.

— Обойдусь, — Кейси презрительно махнул рукой. Движение вышло рваным, незавершенным, и Раф нахмурился. Кажется, дело было серьезнее, чем просто ушиб. Как бы даже не перелом. Он присмотрелся пристальнее, но грязная тряпка мешала оценить ущерб. Кейси же продолжал, не замечая: — Слушай сюда… вроде как Дон, — он недовольно сморщился, — накрыл где-то новую базу Драконов?

— Ну да, — неохотно подтвердил Раф. С подозрением еще раз осмотрел друга, то, как тот стоял, чуть скосившись на один бок, как неуверенно пошатывался. Редко, почти незаметно — но не для опытного ниндзя. — Вроде как болтал что-то такое. Не то чтобы прям в натуре база, но место мутное, проверить не мешает. Только он еще не…

— И не надо! — Кейси ухмыльнулся — жестко, торжествующе. Подбоченился, принимая самый, на его взгляд, боевой вид. Даже куртку сбросил с плеч — что выглядело, на взгляд Рафаэля, смешно. — И без него справимся. А, бро? Ты в теме?

— Погодь, — Раф склонил голову набок. Посмотрел на него еще более пристально. — Ты же не собираешься тащиться туда прям щас, нет?

Он знал ответ раньше, чем тот прозвучал: слишком отчетливо он был написан на просиявшей физиономии Кейси. Бляха, да он светился даже ярче, чем «фонарь» под глазом. И вот что прикажете с этим делать?

— А что нет? Лучшая погода, чтобы мочить ублюдков… особенно желтомордых, — Кейси скривился в кровожадной гримасе. Перехватил край перевязки и потуже перетянул пальцы.

Перелом. Минимум сильный вывих. Теперь Рафаэль был уверен в этом на все сто. Насколько сложный — с этим к Дону; но так опухать и синеть пальцы могли лишь при серьезной травме. Черепаха был практически уверен, что осмотри сейчас Кейси — и найдешь с пяток, а то и больше травм помельче. Ну не умел его приятель ввязываться в потасовки без ущерба для себя, обычно — немалого. Раф понимал его как никто; но с некоторых пор — убейте его пепельницей — стал понимать и Лео. Потому что друг у него был только один, и лишь он, Раф, мог помешать ему свернуть башку, когда эмоции вновь сносили крышу. Такие знакомые — но от этого не менее самоубийственные.

— Да хотя бы потому, что у тебя щас только одна рука, — не выдержал он — и для большей убедительности ткнул пальцем в эту перевязанную конечность. Ткнул намеренно грубо, резко, лишний раз напоминая, насколько сильно той досталось. Еще надеясь сбить нездоровый пыл Кейси — хотя бы на сегодня. Заметив, как тот вспыхнул, успокаивающе положил ладонь ему на плечо. — Ладно, есть еще парочка моих. А у них — пара-тройка десятков. Не говоря уж о пушках.

— И что? — Кейси сбросил с плеча его руку. Вызывающе вскинул голову. — Хочешь сказать, что мы не сладим с ними? Тогда я сам. Обойдусь!

— А я — нет, — Раф снова толкнул его к стене. Прижал сильнее на попытку вырваться. — Кейс, ты придурок, но ты мой друг. И я не дам тебе угробить себя из-за откровенной придури.

Кейси попытался оттолкнуть его, но, как и предсказал ниндзя, одна рука явно не могла сладить с двумя. Парень разгневанно рыкнул, попытался пнуть приятеля под колено, но не устоял сам. Раф легко мог бы увернуться, дать ему упасть. И покалечиться снова…

Благое намерение обошлось ожидаемо дорого. Удерживая Кейси, он наступил на что-то острое и, ругнувшись, не устоял сам. Оба кубарем полетели на грязную мостовую, одним перепутанным клубком рук и ног. Рядом с грохотом рухнул мусорный бак. На голову Рафаэля упала какая-то тряпка. Он раздраженно мотнул головой, стряхивая ее — и в то же время удерживая Кейси. Тот несколько раз ударил его в пластрон здоровой рукой. Потом затих. Слишком резко, слишком подозрительно. Уж не покалечил ли он его сам — ненамеренно?

Раф встревоженно отстранился, на всякий случай готовый снова ловить, удерживать — да все, что угодно. Как поведет себя Кейси, предсказать не мог даже он. Тем более сейчас, когда явно что-то случилось, а ему неоткуда было даже узнать.

Отстранился… и замер, растерянно хлопая глазами. Сейчас Кейси мог бы без труда вырваться или ударить его. Рафаэль ничего не успел бы противопоставить.

Он даже не пытался. Беспомощно распластанный на грязном асфальте, Кейси… плакал, вытирая лицо покалеченной рукой. Морщась от боли, неуклюже — но упрямо, снова и снова, намеренно ею. Рафаэль перехватил злосчастную конечность, и парень поднял на него покрасневшие глаза.

— А может, я именно этого и хочу? — тихо, но четко проговорил он.

— А что здесь все-таки случилось? — с опаской косясь на Эйприл, начал Майки. Подруга начала успокаиваться, уткнувшись в его плечо, и черепашка мог невозбранно озираться по сторонам, пытаясь понять, что же произошло до его прихода. И с каждым новым взглядом, каждой деталью, бросившейся в глаза, любопытство росло. Великий пепперони, да тут словно бомба взорвалась! Самые невероятные варианты случившегося, от вторжения инопланетян до бунта бытовой техники, тут же вспыхнули в мозгу. Майки решительно задвинул их поглубже, но в самый простой, самый вероятный не верилось все равно. Как-то слишком круто даже для самых безбашенных домушников. Неужели охотились все-таки на Кейси? На пару с Рафом они многим успели наступить на хвост, но выслеживать до самого дома… кажется, они здорово недооценили Драконов.

Эйприл подняла на него покрасневшие, заплаканные глаза, и Майки осекся на полуслове. Только сейчас, буквально вплотную к подруге, он заметил проступавший синяк на скуле. И… панцирь, да как же ее, бедняжку, перекосило! Кажется, все было не так страшно, когда он только завалился сюда, но может, он просто не рассмотрел? Майки знал, он мог — с его-то внимательностью. Да и темно было. Собственно, и сейчас он видел Эйприл довольно смутно, скорее общие очертания. Черепашка поднялся, намереваясь зажечь свет.

— Я не ухожу, — успокоил он сразу же схватившуюся за его руку Эйприл. Та кивнула, но руку не отпустила. Мысленно плюнув на все, Майки снова уселся, включил подсветку на черепахофоне. Слабенькая, но должно хватить. Вроде. Наклонился к Эйприл.

— Вот. Так получше будет, — он уложил черепахофон на колени, так, чтобы отсветы падали в основном на лицо Эйприл. Скривившись, тут же пожалел об этом: выглядела в этом ракурсе подруга жутковато. Но как помочь без света? Да и… как вообще? Он же ничего не знает, кроме того, что кто-то ударил Эйприл. И разгромил все вокруг. Неужели все-таки Кейси?

— Ты сказал… Дон, — наконец выдавила из себя Эйприл. — Скоро будет здесь?

— Да-да, — тут же оживленно закивал Майки. Виновато улыбнулся, ловя поехавший было с колена черепахофон. Немножко обидно, конечно, что даже сейчас, когда умник далеко, Эйприл первым вспомнила о нем. Ну да ладно. Хоть как-то ожила.

Надежда не оправдалась: Эйприл почти сразу же уткнулась лицом в ладони. «Не хочет, чтобы Дон видел ее такой», — сообразил Майки. Оно и верно, вроде бы: обеспокоенный Дон будет кудахтать над ней почище Лео, захочется сбежать на следующий день. Но хоть отвлечется немного, подлечится. Да и погром этот не разгребать.

— Эйп, я понимаю, ты не хочешь говорить, — повторил он более настойчиво. Словно извиняясь, пожал плечами, когда подруга поморщилась на «Эйп». Ну да, глупо звучит, но разве он виноват, что ее имя сокращается вот так — очень похоже на «обезьяну»? — И никого видеть…

— Нет-нет, что ты, прости, — Эйприл тут же схватила его за обе руки — крепко, не вырвешься. Уставилась с отчетливо натянутой, вынужденной улыбкой, так что Майки нервно передернул плечами. — Я очень рада тебя видеть… и парней тоже. Ты вроде говорил, что вы меня искали.

— Ну да, — Микеланджело потер шею. Задумчиво погладил пальцем корпус черепахофона. — Кейс прямо взбеленился, когда проснулся — а тебя нет. Решил, наверное, что украли, — он негромко хихикнул.

Эйприл напряженно всматривалась в его лицо, словно ища — и не находя чего-то. Майки почти пожалел о неудачной шутке.

— Но сейчас-то ты нашлась, — поспешно закончил он. — И он, должно быть, рад…

— Еще как, — вздохнула Эйприл.

— Кстати, а где он? — Майки еще раз огляделся, словно ожидая, что из-под одного из упавших предметов, как медведь из берлоги, покажется Кейси. Пусть даже и раненый. Даже это лучше неизвестности.

— Без понятия, — Эйприл резко мотнула головой. Поморщилась. — Слушай, а ты как тут один? Вы разделились, когда искали меня?

«Не хочет говорить. Наверно, снова поцапались», — догадался Майки. Настаивать на ответе не стал — да и, случись что с Кейси, Эйприл бы сказала. Наверное. Панцирь, слишком много «наверное» на один вечер!

— Не, я с Рафом был, — он задумчиво потер край пластрона. — Кстати, что-то он долго.

Подхватив черепахофон, Майки включил его. Настроил на частоту Рафа. Какое-то время вслушивался в долгие гудки — единственный ответ на вызов.

Эйприл встревоженно прислушивалась вместе с ним, буквально гинотизируя взглядом экран, и на сердце стало неожиданно тревожно. Сначала Кейси, теперь Раф… Может, разделиться было плохой идеей? Микеланджело оглянулся на открытую створку, ладонью нащупав отполированную рукоять нунчаков. Просто на всякий случай.

— Может, догнал того типа? — с надеждой предположил он, скорее чтобы успокоить себя и Эйприл, чем действительно веря в это. — И надавал ему на орехи за вас обоих…

— Кому, Майк? — Эйприл снова вскинула голову — с непониманием и, кажется, толикой страха. — За кем побежал Раф?

— Ну так за типом, что убежал отсюда, — с легким недоумением пояснил Микеланджело. Кажется, не он один пропустил самое интересное. — Один из них… первого-то мы не успели схватить. Он не обидел тебя, Эйп?

Глупый вопрос. Откровенно дурацкий. Майки понимал это. Но он позволял рассмотреть, сильно ли досталось Эйприл, и узнать наконец, что же случилось. Панцирь, да он от любопытства лопнет сейчас!

— Так это Кейси и был, — огорошила его Эйприл.

Кейси?! У Майки буквально отвисла челюсть. Нет, он, конечно, знал, что их общий приятель не дружит с головой, но чтобы настолько… Черепашка медленно, явно нехотя вернулся взглядом к подруге. Это тоже сделал Кейси? Ему резко захотелось оказаться на месте Рафа, который наверняка уже догнал беглеца. Уж он-то нашел бы, что ему сказать!

Из прострации его вывел довольно-таки болезненный щипок. Ойкнув, Майки потер больное место. Почти виновато взглянул на сердитую Эйприл. Кажется, замечтавшись о возмездии, он забыл о главном — помощи ей. Сейчас он…

— Майки, очнись, — Эйприл толкнула его в плечо. — Все это… — она сделала размашистый жест возле лица, стараясь не касаться, — …сделал не он. На меня напали, в переулке, когда я выходила. А Кейси… — девушка тяжело выдохнула, — он подумал совсем не о том. Ну и взбесился.

— И разгромил все в гневе, — Майки пристально, точно видя заново, — осмотрел разбросанные и разломанные вещи. Некоторые казались не просто отброшенными, а намеренно разбитыми вдребезги. Черепашка оттолкнул отколотое от бутылки горлышко — слишком уж близко оно лежало к Эйприл. И осколки… Он снова посмотрел на Эйприл. Пристально, почти укоряюще.

И она, кажется, поняла его взгляд.

— Да не он это! Не он! — Эйприл сорвалась на крик. Сморщившись, потерла скулу. — Вы все считаете Кейси каким-то зверем — хотя он ваш друг. Даже обидно немного…

Микеланджело пристально смотрел на нее и молчал. Потом, позже, он сам удивится себе — как непривычно, похоже скорее на Лео или Донни, он себя вел. Но сейчас именно так казалось правильным. Шутка зашла слишком далеко.

Вздохнув, Эйприл устало опустила плечи.

— Прости, Майк. Нервы ни к черту сегодня. Но это правда не он, клянусь чем хочешь. И это все… — размашистым жестом девушка обвела комнату, — тоже далеко не все его работа.

Не то чтобы Майки полностью поверил, но не стал настаивать. В конце концов, Эйприл не виновата, что ее парень псих. И, по ее словам, ей тоже неслабо досталось. Надо сменить тему.

— Да ладно, — прищурившись, Майки усмехнулся — тоже немного вымученно, одним уголком рта. Кажется, это заразно… — Неужто ты?

Эйприл так же полушутя пожала плечами, мол, понимай как хочешь.

— Ну уж это точно не ты, — Майки коснулся покосившегося, завалившегося к стенке, но чудом не упавшего телевизора. Поднявшись, поправил его в нормальное положение. — Чтоб ты — и пожертвовала телевидением? Скорей я поверю, что тебя подменили Рафом.

Не удержавшись, Эйприл хихикнула. Майки облегченно поддержал ее. Потом снова посерьезнел. Он уже ненавидел себя за то, что собирался сказать — но рядом больше никого не было. Ни Лео, ни Дона, ни даже Рафа, который, при всей нелюбви к душевным разговорам, особо не церемонился, если требовалась прямота. А сейчас, когда Эйприл немного расслабилась, есть шанс на откровенный ответ.

— Эйп… извини, что снова с этим — но он точно тебя не обидел? — Майки недоверчиво уставился на нее сверху вниз. — Дон прибьет меня… и его, если это не так.

— Точно, Майк, — Эйприл перехватила его руку, успокаивающе сжала. — Он, конечно, бывает бешеным, но уж не настолько.

— Надеюсь, — недоверчиво протянул черепашка. Ободряюще потрепал Эйприл по волосам, но случайно задел поврежденное место. Девушка айкнула, дернулась.

— Сорри, понял, — Майки тут же отдернул руку. Виновато поднял их перед собой, словно сдаваясь в плен. — Здесь не трогать. Ничего, сейчас приедет доктор Дон, подлечит тебя, будешь как новенькая. А пока…

Он поспешно ретировался на кухню. Майки не то чтобы особо разбирался в первой помощи, особенно если последствия не видны на первый взгляд, но одно для Эйприл мог сделать точно.

* * *

Эйприл настороженно прислушивалась к происходящему на кухне. С легким чувством вины — но совсем, совсем незначительным. Сейчас, когда отчаяние немного отпустило, рассказывать все детали случившегося не хотелось. Да и как бы она объяснила неожиданное вторжение Шредера… а тем более то, что было в переулке? Она и сама еще до конца не понимала, что это было и какого хрена. Если еще и ребята поверят в ее вину, в ее предательство… этого она уже не переживет.

«А разве нет? — проснулся противный ехидный голосок внутри ее сознания. — То, что ты покрываешь врага своих друзей, лишившего их отца? Бережешь свою шкуру и нервы, умалчивая всю правду? Как еще это называть?!»

Эйприл стиснула виски. Как правильнее было поступить? И правильнее для кого? Для нее, черепашек, Шредера, в конце концов, — ведь при всем своем гадстве он спас ей жизнь. Как?!

Ответа не было — да и будет ли? С каждой секундой голова ныла все сильней, отдаваясь резкими вспышками в скуле. Эйприл малодушно отложила непростое решение: сейчас она все равно не способна рассуждать. И уж тем более что-то решать.

— Хэй, ты еще живая? — спустя добрых пять минут звона посуды и хлопанья дверок на пороге кухни показался Микеланджело. Какой-то весь взъерошенный (странное сравнение для черепахи), но невероятно довольный и… со здоровенным замороженным окорочком в руке. Эйприл даже не смогла припомнить, откуда это у нее.

— Доктор Дон пока задерживается, — Майки лучезарно улыбнулся ей — и, обмотав окорочок собственным напульсником, с поклоном передал ей. — Но в его отсутствие тебе поможет доктор Цып-Цыпен.

Эйприл слабо улыбнулась в ответ. Приняв подношение, прижала окорочок к пульсирующей скуле. Зажмурилась от моментальной вспышки боли — но постепенно та немного схлынула. Лишь в висках продолжало болезненно стучать.

— Майки, — Эйприл поморщилась от звука собственного голоса и продолжила тише: — Ты не мог бы принести еще тайленол ? Он на кухне в аптечке. Очень голова раскалывается.

— Тале… что? — черепашка потешно округлил глаза.

— Тай-ле-нол, — медленно, по слогам повторила Эйприл. — Таблетки такие, в баночке. В аптечке.

— А, понял, — Майки тут же подхватился на ноги.

— И воды, — уже в спину ему добавила Эйприл. Было несколько неудобно: так эксплуатировать добродушного парня. Но девушка не чувствовала в себе силы дойти до кухни. Да и Майки стоит хоть чем-то занять, чтобы так не переживал за нее.

— Вот, — Майки вернулся неожиданно быстро… и с целой аптечкой в руках. Заметив ее удивленный взгляд, пояснил с ухмылкой: — Думаю, не стоит добавлять тебе погрома…

Громкий стук в дверь — словно бы прямо за спиной — заставил его уронить аптечку и выхватить нунчаки, податься вперед, прикрывая собой Эйприл. Позабытый окорочок глухо брякнулся на пол: девушка едва успела отдернуть ногу.

«Мой герой», — кое-как отлепившись от стены, Эйприл успокаивающе положила руку на бицепс Майки. Навряд ли это его братья — но и бандиты все же редко вежливо стучат в дверь. Снова миссис Хадсон? Эйприл нисколько не удивилась бы. Сегодня они нашумели порядочно. Но в такой поздний час соседка скорее ограничилась бы стуком по батарее.

Эйприл кивнула в сторону своей комнаты, предлагая Майки спрятаться там, пока сама выясняет, кого же принесло так невовремя. Улыбнулась, когда тот ожидаемо упрямо покачал головой, остановился за ее спиной. Что ж, может, удастся ограничиться переговорами через дверь. Или же Майки, в очередной раз явив рефлексы ниндзя, улизнет в последний момент, пока она возится с замком. Девушка шагнула к двери.

— Мисс О’Нил? — требовательно вопросили за дверью чужим решительным голосом. — Откройте немедленно, это полиция.

Оба замерли. Синхронно переглянулись в недоумении; правда, Эйприл почти сразу сообразила, что к чему. Не без нескольких емких эпитетов в адрес вездесущей миссис Хадсон. Да, откровенно говоря, за последнее время они изрядно испытали ее терпение, но вот так сразу вызывать, без последнего предупреждения? Или за всей катавасией его просто прослушали?..

Не оглядываясь, девушка предупреждающе махнула Майки — скрыться в комнате; сделала шаг к двери… Не успела. Подскочивший сзади Майки довольно бесцеремонно зажал ей рот и оттащил подальше, почти что на порог прихожей и гостиной.

— Не отвечай, — шепотом предупредил он. — Пусть думают, что тебя нет. Постучат и уйдут.

Эйприл растерянно моргнула. Так-то оно так, но как-то все же неправильно получается. У нее никогда не было проблем с полицией, и бояться ей нечего… было? До сегодняшнего дня?

— Думаешь? — так же тихо переспросила она. Ухватилась за косяк: колени снова мелко задрожали. — Может, все-таки пустить? Объяснить им всё…

— И это? — Майки мотнул головой, явственно намекая на разгром в комнате. — Но тебя ведь наверняка оштрафуют за это… как его там… — он выразительно потер подбородок. — А может, даже посадят? — в округлившихся глазах мелькнул страх. — И снова из-за разгильдяйства Кейси?

— Он не… — начала было Эйприл. Невольно громче, чем собиралась.

— Мисс О’Нил? — тут же оживились за дверью. Снова постучали, заметно громче, увереннее. — С вами все в порядке?

— Тише, — шикнул на девушку Майки. — Эйп, ты точно хочешь объясняться с копами? Прямо сейчас?

Поморщившись, Эйприл потерла висок. Облизнула пересохшие губы. Потом прислонилась к косяку и отрицательно покачала головой. Нет, даже если это глупая трусость, она никому и ничего не хотела сейчас объяснять. Да и не уверена была, что сможет, не сорвавшись в истерике. Черт побери, хватит с нее на сегодня. А завтра… завтра она сама зайдет в участок и все объяснит. Лишь бы до него дожить.

— Тогда пошли, — шелохнул прядь над ухом почти неслышный шепот, — переждем там. — И Микеланджело потянул ее за руку в комнату, на ходу аккуратно отодвигая ногой с пути преграды. Эйприл бездумно следовала за ним, не видя, не осознавая их. И то и дело оглядываясь на дверь. Может, все же уйдут?..

Тишину разорвала резкая трель черепахофона. Эйприл почти подпрыгнула; Майки же, чертыхаясь под нос, зашарил по подсумкам пояса в поисках источника шума.

— Кому ж так не вовремя приспи… Лео? Прости, чувак, ты тоже подождешь…

Но, кажется, промахнулся по кнопке, и громкий уверенный голос лидера заполнил невеликую комнату:

— Майки? У вас все в порядке? У подъезда полиция, целых две машины…

— Были, чувак, — Майки громко, обреченно выдохнул. — Уже только были…

* * *

Рука Леонардо в отчаянии стиснула телефон. Ну как же… как же все некстати, скверно. И снова из-за него! Скрутив пальцами обмотку на запястье, он постарался придать голосу спокойную уверенность — которой не чувствовал совершенно.

— Мы почти на месте, Майк. Вы с Эйприл в порядке? Никто не пострадал?.. Что? Ломают дверь?..

На торце корпуса черепахофона настойчиво замигала розовая лампочка: входящий с другой линии. Наспех успокоив младшего, Леонардо переключился на нее — и, обменявшись парой сдержанных реплик с Донателло, снова вернулся к Майки. Крепче прикусил губу. Паникующий Дон — тоже испытание не для слабонервных, но сейчас важнее всего успокоить младшего. Чтобы не решился на какое-нибудь сумасбродство вроде бегства по крышам или через соседний балкон. Будь там один Майки, Леонардо бы так не волновался, но Эйприл… да еще не в самом лучшем состоянии… Рисковать ей он не собирался.

…Похоже, все-таки придется. Затаившись возле затененной беседки, он нашел взглядом рассыпавшихся по двору полицейских. Пересчитал и выругался сквозь зубы. Либо Майки что-то умолчал, либо соседи Эйприл — изрядные паникеры. Скверно в любом случае. Вывести ее не удастся и через соседний подъезд. Остается пожарная лестница. Леонардо задумчиво потеребил губу, припоминая, есть ли у Эйприл балкон или лестница поблизости. Вроде бы нет. Скверно вдвойне.

Лампочка снова моргнула. Корпус завибрировал. Вскинув голову, Леонардо опасливо огляделся, потом все же убавил громкость до нуля. Поздновато, конечно, после казуса с Майки, но все-таки не лишне. В ночной тишине любой звук кажется в разы громче, тем более в гулком скопище бетонных панелек.

Спасибо урокам сенсея: по движениям губ и жестам брата Леонардо понял, что Донателло из-за каких-то проблем задержался, но сейчас уже на месте, собирается въехать во двор. В причины вникать не стал, лишь жестом велел оставаться на месте — и, пригибаясь, скользнул в сторону близких кустов. Уже не столь густых и отменно мокрых из-за недавнего дождя, но тем меньше риска, что кто-нибудь сунется. Не самый близкий путь; Леонардо отчаянно надеялся лишь на прочность входной двери и на выдержку младшего. Ему еще Эйприл успокаивать…

Где же Раф? Любая секунда могла стоить дорого, но, оскальзываясь на влажной земле, пробираясь вдоль дома, Леонардо еще раз попытался связаться с братом. Сейчас его склонность влезать в потасовки и привлекать ненужное внимание были бы очень кстати. Лидер даже закрыл бы глаза на возможность попасться на глаза или объектив — лишь бы отвлечь хоть на несколько минут.

Снова впустую. Как и обычно, впрочем, стоит Рафу загулять. Рыкнув, Леонардо спрятал черепахофон в потайной кармашек пояса и прибавил скорость до максимума. Уж не упасть в темноте он как-нибудь сумеет, а вот помочь оказавшимся в ловушке Майки с Эйприл, если полицейские все же их застанут, — вряд ли.

* * *

— Нет-нет-нет, только не так, — замахав руками, Эйприл попятилась прочь от окна. Грохот за дверью пугал ее, но все же не так сильно, как перспектива выбираться из дома по скользким узким подоконникам, на огромной высоте. Да еще когда ее и на ровной поверхности ноги не держат. Нет уж, пусть лучше ее застанут тут. Уж в тюрьму-то, вопреки опасениям Майки, вряд ли посадят. А уж штраф за неурочный шум и ложный вызов она заплатит. Не впервой, поди.

— Эйп, — Микеланджело остановился посреди комнаты. — Я жду.

Непривычно хмурая гримаса, руки в боки — вся коренастая фигурка мутанта выражала недовольство, столь нетипичное для Майки, что Эйприл почти почувствовала себя виноватой. Весь сыр-бор из-за нее одной, из-за ее глупой неосторожности.

— Беги, Майки, — повторила она негромко. — Они меня не тронут, я же все-таки человек, — девушка стыдливо улыбнулась, одернула подол. — В отличие от вас, ребята. А уж отболтаться… зря, что ли, я репортер. Не впервой.

— А вот нас впервой бросать друга, — бросил Майки почти обиженно, и Эйприл сдалась.

— Ну ладно, уговорил, — еще один гулкий удар. Показалось, или перекладина у косяка чуть подалась? Сколько придется отдать за нее недовольной хозяйке? Нет, не думать. — Пошли.

— Давно бы так, — Майки подхватил ее за талию, потащил к окну. Оно было пошире, чем в гостиной. И… наверное, пожарная лестница к нему поближе. Эйприл отчаянно понадеялась, что так. Не могли же опытные ниндзя не учесть этого. Хотя коленки подгибались все равно.

— Дон уже должен быть здесь, — возбужденно тараторил Майки, загибая за батарею занавеску, чтоб не мешалась. Ловко вспрыгнул на подоконник — и Эйприл это невольно напомнило другую сцену. Совсем с другим участником… Она отвернулась, подавив ком в горле.

— Снова плохо? — Майки сочувственно наклонился к ней. — Давай помогу, — и, прежде чем Эйприл успела запротестовать, вскинул ее на плечо. Мелькнула перед самым лицом рама, Эйприл едва успела зажмуриться, отпрянуть.

— Круто, да, — снова оглянулся на нее Микеланджело. — Сегодня я — черепаха-спасатель.

И в этот момент дверь рухнула. Посыпалась штукатурка, и в помутневшем воздухе Эйприл успела рассмотреть двоих в камуфляже. Более ничего — испуганно ойкнув, Майки отступил по карнизу, и перед глазами качнулась дальняя земля. Эйприл зажмурилась.

— Давай сюда, — услышала она прямо над головой команду Леонардо и крепче вцепилась в панцирь Микеланджело. Передавать ее из рук в руки на этой высоте? Они что, спятили?

— Эйприл? — ее настойчиво похлопали по пояснице: потом, запоздало, девушка поняла, что до плеча, как планировал, Леонардо просто не дотянулся — оттого и голос его казался несколько сконфуженным. — Эйприл, я на лестнице. Я удержу тебя. Слышишь?

Она слабо кивнула и попыталась разжать пальцы. Тщетно: только замутило сильнее.

— Меня сейчас стошнит, — честно предупредила она. — На тебя.

— А я отвернусь, — успокоил ее Леонардо. Прохладная ладонь сжалась на ее предплечье, вторая скользнула к талии. — Ну же!

— Никому не двигаться!

— Ай, святая пицца, они уже тут!

Голоса прозвучали почти одновременно. Эйприл снова зажмурилась, обреченно понимая, какой же никчемной снова оказалась. Сейчас парней из-за нее схватят… А потом… потом опора резко исчезла, и она захлебнулась воздухом, едва не прикусив язык, когда упругий толчок больно впечатал ее в край панциря Микеланджело.

— Эйприл… Эйприл, ты как? — донесся откуда-то сверху голос Донни — привычно встревоженный, на грани крика.

Эйприл заставила себя открыть глаза. Не сразу взгляд сумел опознать потолок черепашьего фургона: он плясал и норовил поменяться местом с одной из стенок. После полутемной комнаты свет непривычно ярко резал глаза.

Ее опора подалась: Микеланджело посторонился, давая место Леонардо. С запозданием Эйприл поняла, что он, должно быть, задержал полицейских, дав Майку возможность с ней на руках вспрыгнуть на тент, натянутый на, скорее всего, откидной стенке фургона, а только потом спрыгнул сам. И разглядеть его успел наверняка как минимум подбежавший к окну. А может, и остальные

— Все целы? — свет перегородила темно-болотная физиономия Донателло. Наклонившись, он осторожно, привычно-смущенно коснулся руки Эйприл. — Эйприл… ты меня слышишь?

— Надо уходить, — встревоженно заметил Леонардо. Повозился, скорее всего, поправляя или проверяя целостность оружия.

— Понял. Сорян, сестренка, — приподняв Эйприл за талию, Микеланджело осторожно выскользнул из-за под нее. Опустив ее на четвереньки, сам почти так же, пригнувшись, метнулся к водительскому сидению. Старшие же, как по команде, присели на корточки рядом с Эйприл.

— Все закончилось, Эйприл, — Леонардо положил руку ей на плечу. — Ты меня слышишь?

Эйприл кивнула. Ответить она была не в силах: душили слезы и вновь вернувшаяся тошнота.

— Ребята… — все-таки попыталась начать она — хоть как-то отблагодарить за помощь, извиниться — но тут дурнота подкатила к самому горлу, и отпрянув, она скорчилась в углу. Донателло без лишних слов придвинулся ближе, обнял, придерживая.

— Лео, прав. Все закончилось, — негромко проговорил он. Ладонь же так же мягко, успокаивающе поглаживала судорожно вздрагивающие плечи. — Теперь все будет хорошо.

— Парни, а где Раф? Так и не возвращался? — окликнул не оглядываясь Майки. С явной тревогой.

— Нет. А ты что-то знаешь? — тут же насторожился Леонардо.

— Да не особо. Он погнался за кем-то, обещал догнать.

— Дон… — начал лидер, но Донателло чуть раздраженно прервал его.

— Правая кнопка возле радара, Лео. Потом вниз по списку. Сто раз же объяснял.

— Никто лучше тебя не разбирается в твоей чертовщине, — успокаивающе бросил Майки.

Подействовало, как ни странно, в точности наоборот.

— А если меня не будет рядом? — Донателло вскинул голову. — Или случись чего? Так и загнетесь?

— Ладно, не кипятись. Нашел уже, — Леонардо пробормотал что-то неразборчивое, видимо, всматриваясь в увиденное. Потом уже громче, ворчливо пояснил: — Маячок в соседнем районе. Не двигается, — добавил он позже обеспокоенно.

Донателло все же, прищурившись, издали всмотрелся в экран.

— Увеличь изображение, — велел он и, приглядевшись, бросил: — С ним все нормально. Неподвижность не полная, лишь в пределах здания. И нет тревожного сигнала, настроенного на сердцебиение.

Кажется, Майки тоже заинтересовался радаром: машину неожиданно повело. Леонардо шикнул на него.

— Ну, если ты так уверен… — протянул он наконец, все еще сомневаясь. Щелкнув кнопкой, отключил радар.

— Еще раз проверим дома, — предложил Донателло уже более спокойно. Покосился на притихшую возле него Эйприл и с улыбкой добавил: — Если он не поспеет туда раньше нас.

Из-под потолка капнуло — перед самым носом, оставив мокрый след на заменявшей скатерть потертой газете. Потом еще раз, в стакан, и пара брызг вылетела на подпирающую голову ладонь. Раф наморщил нос, но даже не пошевелился отодвинуть посудину или как-то отстраниться самому. Не на другана, и ладно; сам же он за годы подземной жизни притерпелся и к условиям похуже…

Резким движением черепашка потер лицо, от макушки к щекам, приглушенно рыкнул, сполз по стенке почти до полулежачего положения, так, что опасно накренился ящик, заменявший табуретку. Кого он хотел обмануть? Нет, в плане бытовых условий и даже обычной безопасности — бывало, и гораздо, гораздо хуже, до самого лютого пиздеца. В самом прямом смысле этого слова. Но он, не колеблясь, променял бы его — на ту дерьмовую муть, что творилась сейчас. Там он хотя бы знал, что делать… ну или рядом был тот, кто знал, кто мог помочь хотя бы советом; и не было ни времени, ни возможности для сомнений, жгучей горечи и прочего дерьма. Надо было действовать, немедленно, решительно, а на это Рафаэль был мастер. Сейчас же…

Притулившийся в углу Кейси хрипло всхрапнул; голова перекатилась с подставленных рук на корпус старого телевизора — тутошний заменитель столика. Недовольно мазнул ладонью по поверхности, сбросив на пол корочку хлеба — бутылку Раф предусмотрительно успел отодвинуть подальше, — но, хвала небесам, так и не проснулся. Снова затих.

Пусть спит. Чуть приподнявшись на месте, Рафаэль заглянул в лицо — покрасневшее, опухшее, еле видно из-под растрепанных лохм. В лицо густо ударило запахом спирта. Поморщившись, черепашка не глядя, на ощупь нашел свой стакан. Брезгливо дернув пальцами, выбросил попавшую соринку — и залпом проглотил. Зверски тянуло надраться до того же состояния, что и Кейси — не помнить ни своих, ни чужих, ни сегодня, ни завтра, отключиться хоть на пару часов. Черепашка прищурился на еле видный в полумраке тайник, но, поднявшись было, мотнул головой и остался на месте. Нельзя. Накрепко вбитая выучка ниндзя, хер бы ее побрал. И просто тревога за Кейси. Вдруг с ним что, пока он, Раф, бессовестно дрыхнет.

Нет, Рафаэль не был идиотом, что бы ни думали про него некоторые, и прекрасно помнил предупреждение Донни, что Кейси, дескать, опасно сейчас и ввязываться в потасовки, и пить спиртное, особенно крепкое. И, как ни противилась его душа, готов был поддержать, хотя бы сейчас, когда приятелю и так досталось. Вот только выбора у него, по сути, и не было. Вот как еще он мог остановить, удержать от драки уже хмельного, уже изрядно «на взводе» Кейси, все рвавшегося свести счеты с ненавистником? А скорее всего — найти приключения на обе их задницы?

«Уговорить, — интонацией Дона напомнил внутренний голос, на редкость мерзко, занудно, почти в стиле Лео — Раф аж скривился, как от зубной боли. — Вы же оба разумные… существа, ну хотя бы отчасти. Да и друзья к тому же. Неужели проблему нельзя решить словами?»

А вот нельзя! Раф зло бухнул кулаком по стене, лишь потом опасливо покосившись на Кейси. Нельзя. Слова — только куча бессмысленных звуков, способных лишь больше все запутать. В них ловки лишь бумагомаратели всех сортов. Ну, может, еще Лео, хотя с этим Раф бы поспорил. А решить проблему можно лишь делом… но, опять же, не сегодня, потом, когда оба будут в полной силе.

«А вырубить его? — почти ехидно, голосом Лео, скользнула новая мысль. — Или ты, ниндзя, не в силах справиться с подвыпившим бугаем, да еще и покалеченным в придачу?»

За "бугая" Раф бы врезал Лео особо, будь он тут. Но при всей отвратности мысль была дельной. И уже приходила в голову Рафу, пока он долго и безуспешно пытался довести Кейси до дома. Один он проделал бы этот путь втрое быстрее. Ну, вдвое, если с дополнительным грузом. Может быть, сумел бы даже дотащить на панцире, не волоком, пусть и был приятель на полторы головы выше Рафа, а без сознания — наверняка еще и увесистее. Сумел бы… не проходи путь до этого самого дома то по самым освещенным, то, наоборот, злачным захолустным кварталам. И если бы Кейси не жил на верхнем этаже, чуть ли не на чердаке, как нарочно, без малейшего признака балкона или пожарной лестницы.

В маскировке можно было бы рискнуть завалиться в какую-нибудь забегаловку, а там и отлежаться потом «после трудов праведных». Но с тем же успехом можно было мечтать о крыльях за панцирем или ковровой дорожке с тентом до самого логова. Пуленепробиваемым. И настоящее чудо, что, уже нагруженный выше панциря проблемами Кейси, Раф вспомнил о своем, личном логове — крошечной каморке, обустроенной в заброшенной то ли лифтерной, то ли дворницкой. Темпераментный черепашка не раз отсиживался там либо после ссор с лидером, либо зализывая раны после неудачной вылазки. Ну и спуская пар, не без этого. Благо, честно спиз… то есть позаимствованный у Донни замок позволял обзавестись кой-каким хламом без опасений, что его разворуют бродяги.

Собственно, они уже давно были бы здесь, если бы не занудство Лео… Рафаэль еще раз зло ударил стену. Рывком поднялся, оценивающе осмотрел на Кейси. Вернее всего было бы оттащить его на лежанку в углу — отсыпаться до утра. Но еще лучше не трогать вообще. Небось никуда не денется до утр…

Не успел додумать, как, поерзав на «табуретке», Кейси медленно, но верно начал заваливаться набок. Раф не сплоховал: успел и подхватить его, и увернуться от удара почти в упор — лишь смазало по скуле.

— Оживаешь помалу? — поинтересовался он кисло, когда приятель с ворчанием выровнялся, потер голову.

— Да хрен его знает, — подслеповато щурясь, Кейси оглядывался, кажется, совершенно не узнавая помещение. — А эт' мы где?

— В нашей конуре, — подхватив со стола его стакан, Раф допил остатки на дне. Брезгливо морщась, сплюнул: кажется, попала муха или похожая гадость. Потер горло, давя тошноту.

— Дерьмо, пр’вда? — Кейси неловко сгреб почти пустую бутылку. Встряхнул, наблюдая, и со стуком поставил снова. Опустил на локоть голову. — Как обычно.

— Точняк, — не стал спорить Раф. — Зря мы отвадили от него Драконов. Его «бурбон» такой же настоящий, как и я человек.

— Я н' 'б этом, — фыркнул Кейси. Стиснул бутылку в кулаке и, поморщившись, отбросил. Та со стуком покатилась по полу, заливая его "недобурбоном". Рафаэль даже не оглянулся

— Знаю, — он пристроился на корточках у стены. Прикусил кончик маски. — Дерьмо случается, бро, и иногда чаще, чем прочее. Думаешь, не знаю?

Признаться, сегодня озвученного дерьма было много больше обычного, но черепашка не собирался об этом говорить. Сегодня — это сегодня, если же брать весь остальной их срок на Земле… Но они здесь не затем, чтобы мериться… дерьмом, чтоб оно сгорело.

— Вряд ли, — Кейси вяло качнул головой. — Тебя не кидали, обменяв на падаль. Твои на это не способны

— Может, потому что меня и кидать особо некому? — хрипловато хохотнул Рафаэль. Стиснул до боли кулаки, впившись ногтями в мякоть ладони, постаравшись, чтобы Кейси этого не заметил. — Слышь, ты вообще уверен, что оно правда парень Эйприл? Мало ли к вам мог ввалиться.

Черт, он и сейчас не мог в это поверить. Как бы ни раздражала порой Эйприл. Сколько ни сомневался Раф в цели ее дружбы с ними. Они — это они, странные твари из канализации, полузвери, опасные монстры. Кейси же человек, ее парень, о котором Эйприл всегда так заботилась терпела его заскоки… чтобы предать сейчас? Еще и так грязно?

— Он знал ее, — тяжело выплюнул Кейси. — И она его, я видел это на ее роже. Бля, я многое мог понять. Но один из этих узкоглазых?.. Как она могла спутаться с такой мерзостью? Как?! Это же… я не знаю, как из унитаза напиться. Как блевотиной закусить. Как…

— Ладно, ладно, я понял… — перебил его Раф. — Чувак, ты не один тут выпил, и я хотел бы, чтобы мое осталось при мне.

В углу что-то громко хрустнуло. Вздрогнув, Кейси оглянулся. В его руке буквально сам собой материализовался стакан.

Раф не вставая швырнул старый ботинок в ту же сторону — один из кучи хлама, вынести который так и не дошли руки. Шуршание стихло.

— Крысы, наверно, — он пожал плечами; поравнявшись с Кейси, отобрал у него стакан. — А это побереги. Это у вас посуды навалом, а здесь ее раз-два и обчелся. Держи лучше взамен, — черепашка вложил в руку друга пустую чуть мятую алюминиевую банку.

— Крысы… — повторил Кейси с нечитаемым выражением лица; Раф без труда догадался, о ком он. С силой стиснул емкость, швырнул себе под ноги. — Нет никаких нас, Раф. Есть только они! Мерзкие твари… они везде. Везде! И даже здесь, — он затравленно огляделся; даже при слабом свете Раф видел, как лихорадочно блестели его глаза. Спешно перенял подхваченный со стола перочинный ножик — сам накануне позаимствовал его у Кейси, когда бутылка не открывалась. Спрятал в один из подсумков пояса.

— Да нет тут никого! — Рафаэль резко наклонился, встряхнул Кейси за плечи. — Или ты думаешь, я привел бы тебя туда, где грозит опасность? Бляха, это даже обидно.

— Но он же был! — Кейси перехватил его руки в запястьях, крепко стиснул. — Эта мерзкая косоглазая обезьяна пролезла в мой дом, как ублюдочный таракан… — Рафаэль брезгливо скривился, но рук не разжал, лишь покосился на предплечье, на которое, как ему показалось, что-то упало с потолка.

— И ты думаешь, что его впустила Эйприл? — еще раз недоверчиво переспросил Раф.

— Ну не я же, — Кейси издевательски хохотнул. — Да и летать эта мразь точно не умеет… хотя я поучил бы. Да прямо сейчас!

Неожиданно завибрировал черепахофон. Он несколько раз некстати включался во время пути сюда, и Рафаэль отключил звук. Хотел вырубить совсем — не стал, чтобы старший не изошел говном. И, похоже, зря.

Кейси снова дернулся на резкий звук. Не дожидаясь проблем, Раф подобрал отложенный в сторону черепахофон, сунул ему под нос.

— Да не дрейфь ты, это мне. Погодь, ща отвечу.

— Точно? — Кейси с подозрением уставился на средство связи: маленький экранчик не отображал ни видеосвязи, ни даже номера — да и какие номера у черепах?

— Точнее не бывает, — черепаха ухмыльнулся. — Кто станет звонить в канализацию? Или из нее?

— Крысы, — снова помрачнел Кейси. — А что, если…

— Да остынь ты! — вспыхнул наконец Раф. Сунул полукруглый «панцирь» ему в руку. — Хочешь — сам поговори, убедись. Чтоб я — и тебе врал!

Что-то проворчав себе под нос, Кейси впихнул черепахофон обратно в ладонь Рафаэля, покачиваясь, отошел в угол. Черепашка проводил его тревожным взглядом. Для некоторых нужд там стояло ведро, но помнил ли про то Кейси?

— Слушай, может, на улицу?.. — он почти сразу же прикусил язык. Со злостью стиснул черепахофон. — Да чтоб вас всех! Что ж вам всем так неймется, да так вовремя?!

— Я ща! — крикнул он Кейси через плечо: развернувшись, тот направился к двери, более уверенно, чем ранее. И не то чтобы Раф не мог его догнать при необходимости… Но все же следить за непредсказуемым чуваком и одновременно болтать с другим, не менее назойливым — задачка даже для ниндзя!

Кейси скрылся за дверью. Включив рацию, Раф двинулся за ним. Помедлил, обходя «столик».

— Не прошло и года, — с неприязнью бросил он в трубку. Зажав микрофон, выругался, наступив в потемках на что-то острое, и продолжал более воинственно: — Что, Бесстрашный, панцирь не на месте, пока не все дома? Или обязательно надо испортить все веселье?

Леонардо ожидаемо возмутился на «веселье», но его реплики Раф пропустил мимо ушей. Что гораздо хуже: ступня продолжала ныть, и шаг сбился. Сунув рацию за пояс, черепашка оперся на стену, ладонью наспех ощупал больное место. Кажется, ничего серьезного.

— Да здесь я, здесь, — проворчал он чуть более миролюбиво: через порог падал тусклый свет фонаря, и можно было прибавить шагу. Кейси, правда, было не видно и не слышно, но вряд ли он мог уйти далеко: ступеньки, да и с самой площадки навернуться недолго — крыльцо тоже на пару ступенек, но возвышалось над тротуаром.

Этажом выше хлопнула дверь. Раф не оглядываясь вылетел на улицу, не дожидаясь, спустится ли любитель ночных прогулок до него. Замер как окаченный из ведра ледяной водой: на крылечке было пусто. Перед ним тоже.

— Да засунь ее себе… — зло перебил он Леонардо. Уже не скрываясь, почти бегом пересек двор; остановился, тяжело дыша и озираясь. Кейси просто физически не мог успеть скрыться из виду — и все же его нигде не было.

— Чё?! Да нашел я его, нашел, завались только, — рывком подтянувшись, Раф заскочил на «шведскую стенку» — единственное, с чего можно было обозреть двор с высоты… с тем же результатом.

— Где? — яростно набросился он на Леонардо. — Только что был здесь. Вот только!.. А теперь хрен знает где. Спасибо твоей занудной мути Лео… и пошел ты в жопу!

____________________