Маска Анубиса (гет)

Приближался день открытия выставки. На памяти Гермионы Хогвартс во второй раз выглядел прилизанным и чистым (первый — четвёртый курс, принёсший с собой приезд иностранных делегаций для проведения Турнира Трёх Волшебников). Грейнджер вновь помрачнела: именно тогда относительно спокойная жизнь закончилась, являя отголоски первой магической войны.

Несмотря на угрозу Грин-де-Вальда, Хогвартс готовился принять много гостей. В основном, конечно, благодаря Слизнорту — многие были вхожи в его общество «Клуб Слизней». Гермионе удалось побывать на его званых вечерах, и, как она смутно подозревала, не благодаря широким познаниям во многих магических дисциплинах, а липовому родству с Гектором Дагворт-Грейнджером.

Декан был весьма удивлён тем, что у него есть взрослая дочь, ведь по его памяти Гектор был увлечён только одним делом — зельеварением. Но Гермиона сумела выкрутиться. Не без помощи Хелены, разумеется. Она часто обменивалась с ней письмами и настолько живо описывала памятные моменты из своей жизни и из жизни брата, что те порой представлялись перед глазами Гермионы будто наяву. Так что теперь она не терялась перед Слизнортом, ловко поддерживая разговор, словно всегда была частью семьи Дагворт-Грейнджер.

Вальбурга Блэк теперь все чаще ходила раздражённой — именно на ее плечах лежало открытие выставки. Это была огромная ответственность: не только развлечь гостей, но и не посрамить славу рода Блэк. Том тоже частенько пропадал — Блэк часто просила помощи даже в каких-то мелочах. Но Реддл, как бы ни думала о себе Вальбурга, заботился лишь о своей репутации — Слизнорт мог бы дать ему путевку в счастливую жизнь, имея обширные связи на туманном Альбионе и за его пределами.

Вечерами около камина Том и Гермиона тихо обсуждали, перестраховываясь пологом тишины, что ещё мог подготовить в очередной раз Рихтер-Вольф. Загадки перестали уже быть столь безобидными, как казалось в начале пути. Смерть дышала в затылок, бросая в легкую дрожь.

Маятники двигались по определенным параметрам, которые быстро вычислила Гермиона, используя магловские законы математики.

Дело оставалось за малым — пройти по мосту, не став кровавым месивом.

— «Испытание определённо простое, — саркастически хмыкнула про себя Грейнджер. — Настолько, что Друэлла первая пройдёт.»

В последнее время ей было неспокойно. Сердце порой заходилось в сильном стуке, выбивая все мысли из головы напрочь, а тело покрывалось липким потом. Под утро она частенько просыпалась разбитой, силясь вспомнить хоть один из своих снов. Напрасно. Сны были такие же мутные и липкие, не приобретая ясных очертаний. Она более не являлась. Произошедшее ранее казалось теперь дурным сновидением, но чернильная метка на коже предплечья говорила сама за себя. Гермиона порой потирала ее через рукав мантии, чувствуя, насколько инородно она ощущалась. Это порой доводило до нервного тика. Она заметила, что Реддл вёл себя также, настолько он был уязвлён и мечтал избавиться от клейма. Но даже книги из Запретной секции, что уж говорить из общего доступа, не могли ответить на их общий вопрос. Ни намёка. Метка лишь продолжала скалиться в насмешливом оскале. Им оставалось принять правила игры, что категорически не нравилось Гермионе и тем более Тому.

— Значит, они двигаются в определённом ритме? — без особого энтузиазма переспросила Розье.

Грейнджер, к ее счастью, имела слух и чувства ритма, поэтому сумела облечь свои мысли в более простой форме, потому что объяснить чистокровным магловские законы математики не представлялось возможным. Точнее, они бы просто ее не поняли.

— Да, это как мелодия, — пояснила Гермиона. — Первый маятник — нота ре, второй — фа, третий — ля, четвёртый — ми.

Она даже проиграла ее на фортепиано, которое находилось у них в гостиной. Очевидно, что слизеринцы намного больше придавали значение музыке, чем те же гриффиндорцы.

— То есть третий маятник самый шустрый? — сделал вывод Малфой, призадумавшись. — Мы можем потренироваться в каком-нибудь заброшенном классе, там, в лабиринте, у нас не будет права на ошибку.

Гермиона с Томом неловко переглянулись — импульсивность здорово мешала принятию адекватных решений.

* * *

Выставку условились проводить в зале наград. Помещение было довольно свободным, к тому же имело второй этаж, куда и убрали на время большинство наград, освобождая место под экспонаты.

Зал блестел благодаря стараниям домовиков и Вальбурги. Она давала последние указания, силясь уследить за всем и сразу. Гости вот-вот должны были прибыть, поэтому Блэк была в нервозном состоянии.

Слизнорт тоже суетился: он был инициатором проведения мероприятия студентами его факультета, несмотря на раздражение других. Лишь Дамблдор оставался внешне невозмутимым, но глаза за очками-половинками порой выдавали неспокойные мысли о том, что будет, если они упустят возможность проведения выставки. Он будет зол.

— Все готово? — спросил Слизнорт. — Скоро они будут здесь.

Мало кто заметил Долохова, который до поры до времени прятался на втором этаже. Абраксас, приметив друга, тихо вздохнул и покачал головой.

— Он спятил? — поинтересовалась Гермиона, пока Дамблдор поднимался на второй этаж к приковавшему себя к лестнице Антонину, что-то кричавшему про неразделенную любовь.

— Возможно. Я не думал, что Ромео Долохов проявит себя именно сегодня, — ответил Абраксас. — Реддл его убьёт.

Гермиона слышала от девушек, которые хихикали и шептались в туалете, что весьма любвеобильный Долохов поставил себе цель перецеловать всех смазливеньких старшекурсниц. Похоже, на этот раз ему попалась непробиваемая обаянием штучка. Гермиона заранее ее пожалела — порой Антонин напоминал ей упрямого гриффиндорца, нежели хладнокровного слизеринца.

— Проходите, — отвлёк всех от развернувшейся баталии Реддл, ведя гостей к их местам.

Дамблдору ничего не оставалось, как скрипнуть зубами и оставить Долохова в покое, быстро спускаясь на первый этаж. Друэлла же накинула на него пыльный гобелен, укрывая от взглядов присутствующих.

— Поиски были долгими и трудными, — туманно начала Вальбурга. — Я искал сокровище. Мое сокровище — ты.

Бросив быстрый взгляд на Реддла, она продолжила:

— Мне кажется, что именно такие слова говорил Вальтер Рихтер-Вольф своей жене Катарине. Они прошли долгий путь вместе, собирая древние сокровища Египта, вложили в это всю свою жизнь. Для школы Хогвартс будет честью принять у себя выставку, вдохновляя студентов примером самоотверженности и преданности своему делу.

Одухотворенность с лица Вальбурги пропала, уступая место привычной высокомерности. Сделав поклон, она уступила место директору Диппету, который хотел сказать пару слов. Но Долохов, громко чихнув от долго щекотавшей ему нос пыли, скинул гобелен прямо на голову директора.

Гермиона, поддавшись странному порыву, быстро трансфигурировала одежду Антонина в отдалённо напоминающее одеяние фараона, вспоминая магловские приключенческие фильмы.

— Наши студенты всегда имели разнообразные интересы, в частности многие интересуются историей Древнего Египта, являющегося колыбелью рождения магии, — немного неуверенно начала Гермиона. — И даже сам великий фараон Тутанхамон почтил нас сегодня своим присутствием.

Она указала на Антонина, который тут же принял царственную позу под смешки студентов.

— Да, мисс Дагворт-Грейнджер сказала правильно, — подхватила Блэк. — Многие студенты Хогвартса так заинтересованы тайнами Древнего Египта, что хотят связать с ним свою будущую профессию. Мы будем счастливы принять у себя выставку.

Со стороны приглашённых поднялся мистер Смайт — именно он принимал решение о том, где пройдёт выставка экспонатов. Дамблдору он показался весьма эксцентричным, поэтому у них все ещё оставался шанс выиграть, иначе Долохову не поздоровится.

— Спасибо за тёплый приём, — произнёс Смайт. — Это последняя заявка, и не побоюсь сказать, самая оригинальная.

Он кинул быстрый взгляд на Антонина, но Том успел заметить проскочившие в его глазах искорки смеха.

— Поздравляю. Выставка пройдёт у вас, — его голос потонул в грянувших аплодисментах.

К счастью для Антонина, про его наказание забыли, оставляя на попечение Реддла, но и тот был слишком доволен — благосклонный взгляд Слизнорта обещал для него многое.

— Шанталь просто непробиваемая, — пожаловался Долохов, снимая с себя заклинание. — Я многим жертвовал ради неё.

Абраксас хмыкнул, отряхивая его от пыли.

— Не беспокойся, Ромео, в следующий раз обязательно повезёт, — пообещал Малфой. — Появится дама сердца, которая оценит твои старания.

— Может, самое время пройти маятники? — предложила Гермиона, когда Реддл присоединился к их собравшейся компании после разговора со Слизнортом.

— Тут собралась почти вся школа, — поддержала Друэлла. — Думаю, никто не заметит нашего отсутствия.

Том было задумался, но быстро согласился: официальная часть мероприятия окончена, а Вальбурга, в случае чего, справится сама. Они не заметили, как время от времени на них подозрительно поглядывал Дамблдор.

Из зала они уходили по очереди, чтобы не вызвать особых подозрений. В последний момент Тома задержала Блэк, явно рисуясь перед ним, но он ловко отвлёк ее, оставив ни с чем.

— Что же, кто первый? — нервно сглотнула Друэлла, явно не собираясь открывать эстафету.

В последнее время они долго тренировались, но Розье все равно трусила, теперь осознавая, что это не шутки.

Сердце Гермионы забилось быстрее — сделав первый шаг, уже нельзя было отступить обратно. Первые два маятника удалось проскочить без труда. Третий же был коварен. Будто бы замедляясь, он двигался быстрее, чем первые два. Набрав в грудь побольше воздуха, она проскочила последние два, и только тогда выдохнула, оказавшись на твёрдой поверхности.

Реддл же с неожиданностью отметил, что за это время ни разу не вдохнул, а в ушах звенело от напряжённости.

«— Когда я успел стать таким сентиментальным, — с раздражением подумал Том.»

Он действительно волновался за неё. Черт. Впервые за жизнь ему было страшно не только за себя.

Следующим подошёл Долохов — Гермиона тогда обогнала его на долю секунды, подойдя к мосту первой. Он прошёл его играючи, и пусть красоваться было не перед кем, Антонин не мог отказаться от своей натуры.

Том ступил на мост следующим. Маятники сверкали перед ним убийственной сталью, но Реддл абстрагировался от них, найдя глазами чуть обеспокоенное лицо Дагворт. В последний момент он чуть-чуть покачнулся, но сохранил равновесие и одним прыжком преодолел оставшееся расстояние.

Гермиона тихо вздохнула с облегчением, когда Том оказался рядом. Заткнув рациональную часть своего сознания, которая твердила ей о том, что она переживала за Тома, мать его, Реддла, она повернулась к Друэлле, выражение лица которой буквально кричало о том, что ей сильно хочется сбежать.

Поборов себя, Розье ступила на мост, вспоминая недавние тренировки. К ее счастью, вестибулярный аппарат не подвёл — Друэлле удалось пробежать по мосту, оставшись невредимой.

— Эти задания созданы для отвязных гриффиндорцев без мозгов, — проворчала Друэлла, успокаиваясь в объятиях Гермионы.

Маятники остановили свой ход, когда Абраксас, последний из них, прошёл по мосту с легким изяществом, словно танцуя один из старинных танцев на зимнем балу, устраиваемых в его мэноре. Долохов похлопал его по плечу, когда Малфой оказался рядом с ними.

— Нам повезло, что через маятники нужно было переходить единожды, — пробормотала Друэлла, наблюдая, как они втягиваются в стены.

Все остальные промолчали, но очевидно были согласны с выводом Розье. Испытывать судьбу ещё раз категорически не хотелось.

Дальше их ждал тупик. Без малейшего намёка, как пройти дальше.

— Не могу поверить, что мы рисковали своей жизнью ради этого, — прошипела рассерженной змеей Розье. — Если дальше действительно ничего нет, то Вольф просто-напросто нас надул.

— Думаю, мы спешим с выводами, — задумчиво ответила Гермиона, ощупывая запертую дверь. — Карта на этом проходе не заканчивается.

Вспомнив про рычаг и крокодила, она взглядом зацепилась за вентиляционную решетку. Склонив голову набок, она переглянулась с Томом, который, очевидно, подумал о том же.

Присев возле дверцы, Гермиона потянула ее на себя. Она поддалась не с первого раза — замок за прошедшее время успел немного проржаветь. Из открытого отверстия потянуло холодом и чем-то сладковатом-кислым, вызывая у всех присутствующих смутные неприятные ощущения в груди. Друэлла и вовсе побледнела — она и так пережила множество малоприятных ощущений, а сейчас неясный страх, сжимающий сердце в когтистых лапах, выпивал последние хорошие эмоции.

— Есть желающий испытать судьбу? — неловко поинтересовалась Гермиона, когда молчание затянулось.

— Очевидно, что нет, — сказал Долохов, ломая ветку на одинаковые прутики. — Пусть определит жребий.

Никто не возражал — идеи лучше ни у кого не нашлось. Розье вытянула длинный прутик и слабо улыбнулась — удача была на ее стороне. Грейнджер наблюдала за жребием, чувствуя, как у неё засосало под ложечкой: она уже знала, что короткий прутик выпадет ей.

Антонин виновато улыбнулся, когда в ладонях Гермионы оказался именно он.

— Я даже не сомневалась в своём везении, — заметила она, задумчиво крутя его в руках.

Глубоко вздохнув, она полезла в темный проход. Места было маловато, поэтому Гермиона очень сильно понадеялась, что у неё не разыграется клаустрофобия в замкнутом пространстве.

От земли тянуло могильным холодом, но это почему-то не мешало активно ползать по ней мелким насекомым. Гермиона с отвращением отряхнулась, чувствуя, как они норовят залезть под одежду, ощущая живое тепло, которое исходило от ее тела.

Сердце внезапно бухнуло куда-то вниз — если до этого страх ощущался эфемерно, окутывая легкой дымкой, то сейчас заставил его громко отбивать ритм, оглушая.

— Ты так глупа, Избранная, — ледяной смех разрывал барабанные перепонки. — Стоишь ли ты чего-то, предательница?

Последнему слову вторили голоса Гарри, Рона, Джинни, Фреда, Джорджа. Профессора Макгонагалл. Ее родителей. Всех, кого она знала из прошлой жизни.

Ее рот раскрылся в беззвучном крике, а рот наполнился прогорклой землей. Она действительно предательница.

Внезапно все закончилось. Гермиона с удивлением пришла в себя рядом с друзьями, которые обеспокоено на неё смотрели.

— Тебя долго не было, ты не отвечала на наши крики, — с волнением в голосе сообщила Друэлла, сжимая ее руку. — Том не выдержал и полез за тобой.

Тот отвернулся, чувствуя странное смущение. Ей передалось это чувство — яблочки щек покраснели.

— Ты какое-то время металась, будто в лихорадке, выкрикивая слово предательница, — продолжила Розье. — Что произошло?

Все будто придвинулись к Гермионе ближе — они сгорали от нетерпения, желая понять, что она пережила минутами ранее.

— Я-я, — хрипло начала Грейнджер, будто земля полностью забила ей связки. — Смутно помню. Это место действует, как боггарт и дементор вместе взятые.

Видения мелькали перед глазами тёмными кляксами пролитых чернил на дорогой пергамент, вызывая дрожь. Она мало что запомнила, но голоса Гарри и Рона терзали сердце, напоминая о том, кто она. Срывая ширму избранности, Гермиона оставалась маглокровной заучкой, случайно попавшей в волшебный мир, который на самом деле был абсолютно не волшебный. Кто она? Полукровка Дагворт-Грейнджер? Или просто грязнокровка Грейнджер. Она ломалась перед этим выбором, стирая все барьеры в голове. Том пристально глядел на неё, улавливая поверхностные мыслеобразы без особого труда.

— Так что нам теперь делать? — спросил Абраксас, когда Гермиона полностью пришла в себя. — Как мы справимся с этим испытанием?

— Мне остаётся взять это на себя, — задумчиво ответил Реддл, все ещё напряжённо размышляя.

Дагворт вызывала ещё больше вопросов. Они накапливались, как снежный ком, который обещал в скором времени вызвать определённые проблемы.

Но сейчас не было времени для них. Он подождёт.

Лезть в темный проход не было ни малейшего желания. Земля холодила ладони, а пробегающие мимо насекомые вызывали лёгкое отвращение. Закрывшись ментальным барьером, Том упрямо полз вперёд, всё равно ощущая прикосновение невидимых щупалец, которые хотели добраться до самых потаённых страхов в глубине его сознания.

Проход уже начинал сужаться, вызывая лёгкое чувство клаустрофобии, но худой жилистый Том (следствие голодного детства в приюте) без особого труда двигался дальше.

Он знал, что не стоит поддаваться страху — это место только усиливало его, выпивая несчастную жертву до дна. Но воспоминания о детстве были сильнее.

Холодный карцер. Где-то медленно капала вода, вызывая у маленького Тома странное напряжение. Единственным источником света служил тонкий огонёк свечи, который, казалось, вот-вот погаснет из-за порывов завывающего ветра.

На стенах танцевали причудливые тени, скалясь на Тома. Он чувствовал их прикосновения. Обманчиво мягкие. Обманчиво нежные. Как розы, распустившиеся в саду, которые прятали острые шипы под нежными лепестками.

В сердце вонзилась тысяча шипов, отравляя кровь страхом.

Том на первом курсе боялся темных подземелий. Боялся того, что они в себе таят. Страх вонзался в него раз за разом, словно острый нож.

Но больше он боялся последствий войны. Смерть. Том все ещё чувствовал, как тёплая кровь брызжет ему на лицо, обдавая терпким металлическим запахом.

Какой-то случайный попутчик лежал перед ним сломанной куклой, пока Реддл, оглушенный произошедшим, силился хотя бы подняться с места.

Он почти не слышал криков других пассажиров, которые с паникой покидали магловский поезд. Том не помнил кто вывел его наружу, все смешалось в один миг.

В ушах звенело, а розы когтями обвивали артерии, забивая легкие приторным запахом. Шею стянуло гарротой — Том усилием воли сбросил морок, обнаруживая, как ядовитая сколопендра обвила горло, намереваясь укусить.

Руки не слушались, но воля Реддла гораздо упрямее, чем тело — он сорвал удавку-сколопендру раньше, чем она добралась до сонной артерии.

Магия лабиринта действовала уже гораздо слабее — Том поборол ее. Где-то уже совсем рядом брезжил свет — он собрал последние силы и двинулся дальше.

— О-осириан, — прошелестел чей-то голос.

Реддл вскинул голову насколько ему позволял туннель этот манёвр и заметил череп, из которого выползала королевская кобра. Том сглотнул — он мог управлять животными, особенно к нему ластились змейки, но на счёт этой он не был уверен. Этот лабиринт жил по своим законам, не подчинялся магии, даже настолько сильной и разрушительной, как у него.

— Достоин ли ты пройти дальше, Осириан? — вновь прошипела змея, подползая ближе к нему.

— Более чем, — стиснув зубы, ответил Реддл.

Змея будто рассмеялась, но Том знал, что это не более чем галлюцинация — они не способны на выражение эмоций.

— Самоуверенный, — едко прошелестела та. — Самоуверенность сгубила не одну буйную голову.

Она без предупреждения вонзила острые клыки в его плоть. Том ожидал болезненной агонии, но змея рассыпалась в прах, успев прошептать последние слова:

— Достоин. Береги Избранную, Осириан.

Отдышавшись, Том заметил рядом с черепом, чуть повыше, рычаг. Схватившись за него, он дёрнул на себя со всей силы, слыша где-то в отдалении шум механизма.

Но на этом было не все. На месте змеи появился каноп. Том, повертев его в руках, положил в глубокий карман мантии, намереваясь рассмотреть его позже.

Обратный путь был недолог. Обрадованные Долохов и Малфой подхватили под руки чуть ослабшего Тома и отряхнули от земли.

— Долго меня не было? — поинтересовался чуть хрипло тот.

— Минут пять, не более, — ответила Дагворт, разглядывая его. — Мы справились с очередным испытанием.

Ещё одна дверь действительно открылась. Благодаря его усилиям.

— Посмотрим, как Рихтер-Вольф хочет доконать в следующий раз? — предложил Том.

* * *

Он чувствовал, что эти студенты что-то скрывали. И если Тома он знал, как облупленного, несмотря на потуги в оклюменции, то мисс Дагворт-Грейнджер была закрытой книгой.

Какая-то тайна объединяла пятерых студентов Слизерина, что-то, что было связано с сокровищем с Рихтер-Вольфов. Дамблдор знал это наверняка.

Код он подглядел без труда — уверенные, что за ними никто не следит, студенты набрали его, пока Альбус стоял рядом под чарами хамелеона.

Он ждал, пока голоса смолкнут, не решаясь войти следом.

— Ты многое прятал, Вальтер, — прошептал Дамблдор. — Но теперь ты мёртв, а я все ещё жив.

Неоживший портрет ученого упал на пол, являя взгляду Дамблдора последний амулет.

— Возможно, он очень важен, раз остался последним, — заметил тот, разглядывая пустые крючки.

Засунув его в карман мантии, Альбус быстро сотворил копию и повесил на место, не оставляя никаких улик.

— Что же, попробуй остановить меня, Вальтер.