Обреченные (джен)

Итак, бодрствуйте, ибо не знаете,

когда придёт хозяин дома:

вечером, или в полночь, или поутру.

(тексты древней Терры).

Открыв глаза, я почувствовал сильную головную боль. Прищурившись, попытался приподняться на локтях, но сразу же ощутил острую боль в правом плече. Издав стон, я облокотился на левую руку и окинул взором окоп. Сарк, Дуглас, Захар и Украм выглядели кусками мяса, лежавшими в лужах крови, смешанной с грязью окопа. Увидев это, я не смог сдержать рвотный позыв. Слегка забрызгав форму, я отполз к противоположному краю окопа, где оперся о земляную стену, и тяжело выдохнул. Головная боль не покидала меня. Опустив взгляд на правую руку, я увидел, как с пальцев перчатки на землю капает алая кровь. В этот момент боль в правом плече снова дала о себе знать. На противоположном краю окопа находились остатки артиллерийской установки — теперь уже искореженный кусок металла. «Повезло, что снарядов рядом не было», — подумал я. Вокруг окопа была непроглядная серая дымка, из которой в окоп и прилетела граната, унесшая жизни расчета. Слева от меня в грязи лежала рация. Я потянулся к ней в надежде вызвать помощь, попытался настроить её на штабную частоту, но всюду ответом мне было только шипение статики. Увеличив громкость, я понял, что это был не шум статики, а голоса, которые сливались в пение. Я не мог разобрать слов, но чувствовал, что должен попытаться это сделать. Залипнув, я уставился на динамик рации, который, похрипывая, продолжал проигрывать одну и ту же мелодию.

Я продолжал держать в руках включенную на максимальную громкость рацию, из которой доносилось милое пение. Густой серый туман никуда не делся и все так же продолжал окружать окоп. Как бы ни старался, я не мог оторвать глаз от рации, упрямо продолжая смотреть на динамик. Звук проникал в самую душу, даря спокойствие, как будто убаюкивая. Чувствовалось облегчение, перерастающее в чувство эйфории. Кровоточащая рана плеча, полученная от осколков попавшего в орудие снаряда, перестала ныть, что позволило облокотиться на холодную землю окопа.

На лице появилась легкая улыбка от опьяняющей эйфории. В этот момент мне показалось, что у тумана появился вкус. Легкая сладость на языке, которая напомнила мне о сладкой вате из лавки Сталька Тикса. Этого хитрого скрупулезного мужичка из семьи лавочников. Каждое лето этот молодой предприниматель размещал свою лавку на набережной реки Опь, напротив центрального входа в парк имени Дориана, где в выходные проводило свое время большинство населения города. Все детишки перед входом в парк тянули своих родителей в лавку, чтобы те купили им сладости.

— Стальк… — протяжно сказал я вслух, улыбаясь. Облизнув губы, я не почувствовал вкуса крови. — «Засохла», — пролетела в голове мысль.

Я продолжал сидеть в окопе, прижавшись спиной к земле. От продолжающегося песнопения мои мысли стали заполняться зернами беспечности и обреченности. Теплая кровь, капающая из-под левой перчатки, больше не доставляла мне прежних неудобств. «Наверное, рана затянулась», — подумал я. Мне хотелось остаться в этом полном трупов окопе навечно и просто слушать это. Эту непрекращающуюся согревающую мелодию.

Из мыслей меня выдернули тяжелые шаги где-то впереди. С трудом поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам в поисках источника звука, но ничего не увидел. В этот момент из рук выпала рация, в которой продолжалось песнопение. Она упала в грязь динамиком вверх. Звуки шагов усиливались, но их источник не появлялся. Мне показалось, что громкость песнопения усилилась, отчего я опустил тяжелый взгляд вниз. В этот момент на меня нашло головокружение, и картинка перед глазами стала периодически расплываться.

Подняв голову, я увидел в тумане зеленую полоску визора, приближающуюся ко мне. Она качалась при приближении, сопровождаясь звуками тяжелой поступи. Сомнений не осталось — это легионер астартес. Сглотнув слюну, медленно я посмотрел по сторонам окопа в надежде, что где-то лежит лазган, но меня ждало только разочарование. Оружия нет. Разочаровавшись, я просто продолжил стоять и смотреть на приближающегося ко мне воина. Рация не умолкала. В этот момент меня покинуло чувство тревоги и начало появляться ощущение какой-то легкости. Мне стало казаться, что я могу улететь отсюда, но ноги магнитами прижимали меня к грязи окопа.

При его приближении я увидел, что это действительно легионер. Воин шагал по лежавшим под ногами трупам, отчего периодически слышался хруст ломающихся костей. Даже несмотря на дымку было видно, что его доспех забрызган кровью, а местами заметны отметины от лезвия холодного оружия. Было тяжело определить его принадлежность к конкретному легиону. Руки легионера были свободны, болтер покоился на поясе, из-за спины торчала рукоятка длинного меча, от которой по ветру развевались потрепанные свитки.

Чем ближе он подходил, тем сильнее становился звук сервоприводов его доспеха, при этом сам десантник сохранял молчание. Туман отступал перед взором, и мне предстали цвета легиона. «Двенадцатый», — выдохнув, произнес я. От пересохших губ во рту чувствовалась сухость. Я облизнул их, после чего втянул ртом горячий воздух. Жар обдал гортань, отчего я начал кашлять, прикрыв рот руками. Убрав руки, я увидел свежую кровь на ладони. Песнопение в ушах продолжалось. Мне даже показалось, что оно стало еще громче. Я сосредоточился на себе и потерял легионера из вида.

В этот момент он ступил в окоп. Воин возвышался надо мной и спокойно смотрел мне в лицо. На поясе его висела веревка, на которой болтались человеческие черепа, которые стукались на ветру о доспех, играя свою мертвую мелодию и глядя на меня пустыми глазницами. Среди этой коллекции я заметил и череп побольше.

«Да-а-а… С нами же были легионеры», — подумал я.

Подняв руки, легионер отстегнул ремни и под звуки шипения выходящего воздуха снял шлем, который стал удерживать в левой руке.

Мне предстало обветренное лицо больного, безумного человека. Все его лицо было картиной из шрамов и олицетворяло ужас. Глубокие порезы были похожи на русла рек, которые расчертили лицо их владельца. Красные, налитые кровью глаза готовы были выскочить из глазниц или же просто лопнуть, забрызгав всё вокруг. Легкие тики мышц лица сопровождались белой пеной, скопившейся в уголках рта воина. В какой-то момент мне стало казаться, что каждый его вдох сопровождается гортанным рыком. Напряжение на его лице нарастало, отчего тиков на лице становилось все больше. Он не переставал сверлить меня своим взглядом. Сзади из затылка торчали провода, которые уходили куда-то вглубь спины воина.

Молчание продолжалось. Я смотрел ему в лицо, которое периодически расплывалось и подергивалось от нервных тиков, при этом моим вниманием продолжало владеть невнятное, но такое близкое пение из динамика рации. Его тонкие черные косички, спустившиеся на грудь доспеха, развевались на ветру, а иногда били его по лицу, но стеклянный голодный взгляд легионера не могло отвлечь данное обстоятельство.

Воин вернул шлем на место, который притянулся с шипением к доспеху, после чего резко дернул головой вправо, издав характерный хруст, и опустил свой взгляд на меня.

— Ему нужно будет больше черепов, — медленно проговорил он.

Через решетку шлема голос был похож на рык дикого животного, но меня это мало волновало, ведь я опять вспомнил про Сталька. Про вкусную сахарную вату и выходные в парке с родителями. Я продолжал молча стоять и смотреть на лицевой щиток шлема воина.

Легионер опустил свою руку на мою голову, но я даже не почувствовал её веса. Затем он наступил мне на ноги своим ботинком. Кости моих стоп хрустнули под его весом, что вызвало лишь легкий смешок через решетку шлема.

— За красного ангела! — пророкотал воин, после чего оторвал голову гвардейца от тела. Оставшаяся часть упала в лужу окопа, которая и до этого состояла из крови солдат артиллерийского расчета.

Туман укрыл уходящего с головой в правой руке легионера своей пеленой, а ветер растворил звуки его доспеха, оставив окопу только продолжающееся песнопение из динамика рации, лежащей в грязи рядом с обезглавленным телом гвардейца.

Бойтесь, ведь я приду за вами.

Бойтесь, ведь я вас не пощажу.

И даже тех, кого зовете вы богами,

Я вместе с вами заберу во тьму.

(тексты древней Терры)

Поднятые защитные ставни позволили свету звезды системы прогнать царивший полумрак на мостике фрегата «Чистая вера». Корабль Несущих слово завис на низкой орбите, игнорируя послания планетарной обороны. Все посланные ею сообщения были проигнорированы. Экипаж готовился к штурму. Данная операция была одним из тысячи мазков общей картины вторжения в систему Ультрамар, и поэтому успех на каждом театре боевых действий имел огромное значение для примарха Несущих слово. Момент приближался, и Калиф чувствовал это, пропуская через себя силу имматериума. Он улыбался в предвкушении, ведь жаждал оставить свой след в океане плавающих душ.

Серыми глазами он смотрел на планету, словно хищник на жертву перед убийством, и все это его забавляло. Рогатый шлем Калифа лежал на электронном столе и ждал, когда хозяин его наденет и заточенный дух снова будет показывать Калифу варианты будущего. Печальным было то, что сила, заключенная в рогатом шлеме, проявлялась только в момент нахождения его владельца в варпе. Проводником видений служил маленький осколок фульгурита, закрепленный на лбу шлема. Данный шлем был подарком самого первого капелана Эреба, который склонил Хоруса на сторону богов хаоса, поэтому Калиф очень дорожил им и старался не выпускать из виду.

В руках легионера покоилась книга, которая изменила весь легион Несущих слово, но не она раскрыла им глаза. Эта заслуга принадлежит их отцу, чьи глаза раскрыл его отец. Император. Долгие годы они несли бремя невежества и тратили время впустую, прославляя Императора, воздвигая храмы в его честь, но оно прошло. Сейчас они на истинном пути, а книга — это компас для плавания на волнах эфира. Благодаря ей они смогут покорить варп и использовать его в своих целях.

Калиф был в облегающем темном костюме, в котором открытыми остались только покрытая черными письменами голова и обожженные руки. Легионер специально не стал применять методы восстановления кожи, чтобы всегда наглядно демонстрировать себе ложность веры в Императора, которой он лишился в момент уничтожения Монархии. Причиной ожога его рук послужила детонация термической гранаты в руках от взрывной волны уничтоженной монархии. Накалившиеся наручи прилипли к коже, что вызвало нестерпимую боль, однако бо́льшую боль он почувствовал, когда наручи снимали. Часть кожи так и осталась внутри, а сами наручи продолжают служить ему и теперь несут гибель сторонникам ложной веры.

Команда мостика фрегата «Чистая вера» продолжала заниматься своей работой, подготавливая экипаж к штурмовой операции на поверхности. Капитан корабля, Гидеон Равес, молча поднялся со своего кресла и пошел к Калифу. Капитан казался карликом на фоне могучего астартес. Гидеону было шестьдесят стандартных терранских лет, и он не брезговал пользоваться достижениями омолаживающей медицины. Подтянуый, как гончая. Его зеленые глаза всегда были наполнены теплом, и даже в самые тяжелые времена именно его взгляд вселял уверенность в экипаж корабля. Он был одет в синий китель и черные брюки — стандартная форма капитана. Поравнявшись с легионером, Гидеон повернул голову в сторону лица Калифа. Вся эта картина напоминала нашкодившего сына, пришедшего на суд к отцу. Калиф никак не отреагировал на его жест и просто продолжал стоять и смотреть на поверхность планеты Тамир.

— Как идет подготовка к штурму? — спросил Калиф.

— Все почти готово, лорд, осталось погрузить боеприпасы на транспортники, — ответил Гидеон.

— Несущие слово десантируются на поверхность в капсулах, прикрытие создаст искусственный туман. Жрецы уже должны были закончить приготовления.

— Да, но там внизу вам, возможно, все же нужна будет поддержка, поэтому я позаботился о том, чтобы у вас не возникло непредвиденных проблем, — сказал Гидеон. — Мы до сих не имеем полных данных о численности расквартированных на поверхности войск.

Калиф лишь слегка хмыкнул.

— Поддержка…нас предостаточно, Гидеон, и у нас хватит сил, — сказал Калиф, после чего повернул голову в его сторону.

Увиденное насторожило капитана, отчего он отступил на шаг от Калифа, ведь глаза легионера светились янтарным светом. Воин засмеялся тысячами голосов, которые облетели весь мостик и исчезли так же внезапно, как и появились.

— Вы все паломники, — сказал Калиф, обведя пальцем мостик. — Радуйтесь, ведь скоро вам откроется настоящий — истинный — путь.

Все смотрели на легионера горящими глазами. С давних пор считалось, что глаза — это зеркало души. Сейчас Калиф видел их души, слышал переживания и пробовал их страх на вкус. Закончив фразу, он положил руку на плечо Гидеону и посмотрел ему прямо в глаза.

— Поторопись, мой отец ждать не будет, — сказал он.

— Слушаюсь, — сказал Гидеон и направился к пульту управления.

Калиф отвернулся от иллюминаторов и пошел к столу. В паре метрах от него он услышал легкий смешок, после чего повернул голову к источнику звука. Его взгляд был прикован к потолку, где была только темнота. Калифу показалось, что на него кто-то смотрит. «Боги с нами», — подумал Калиф, после чего одарил смотрящего на него легкой улыбкой и направился к столу.

В этот момент один из персонала мостика окликнул легионера:

— Лорд, входящее сообщение с «Феделитас Лекс».

— Выводи на экран, — резко сказал Калиф.

Изображение обзорного экрана «Чистой веры» было покрыто рябью, которая исчезла через пару мгновений. Калиф стоял напротив него в ожидании соединения.

— В чем проблема? — повернувшись к мостику, раздраженно пророкотал Калиф.

— Причина, скорей всего, в большом расстоянии; пара мгновений — и все наладится, лорд, — заверил его Эдам.

Красная точка в верхнем правом углу экрана сменилась на зеленую, после чего появился собеседник. Одетый в черный стихарь легионер, руки которого были спрятаны в рукавах. Глаз Калиф тоже не видел. На заднем фоне находились полки с горящими свечами, которые освещали все помещение, а также книгами. За самим собеседником на стене висела картина, изображавшая Лоргара с его великим творением, от страниц которой расходился во все стороны свет и освещал планеты.

— Дом, милый дом, — улыбнувшись, сказал Калиф. — Берут, чем обязан?

В этот момент собеседник снял капюшон с головы и показал свое лицо. Выбритая голова была покрыта шрамами, но и, как у Калифа, служила пергаментом для выдержек из книги их отца. Берут выглядел напряженным и поэтому не ответил улыбкой Калифу.

— У тебя все готово? — раздраженно спросил Берут.

— Да, — ответил Калиф. — Хор полностью укомплектован, все дополнительные приготовления закончены, осталось только захлопнуть ловушку. Не переживай, я выполню указание примарха.

— Переживать будешь ты, если у тебя что-то пойдет не так, — с долей иронии в голосе парировал его слова Берут.

Калиф рассмеялся, после чего сжал правый кулак, поднес его к груди и, оскалившись, сказал:

— Передай отцу, что обо мне он может не беспокоиться, я сделаю все то, что от меня требуется.

— Будем надеяться, — с ухмылкой ответил Берут, — ты же хочешь опять встать подле него, не так ли?

— Я сделаю все, что в моих силах, брат, — сказал Калиф. — Уж в этом, я думаю, ты не сомневаешься.

— Это точно, — растягивая фразу, ответил Берут, после чего резко повернул голову влево и кивнул кому-то.

Возникла пауза, в ходе которой по реакции на лице Берута Калифу показалось, что ему сообщили, что-то важное

— Берут, — начало было Калиф.

— Время пришло, брат, — перебил его Берут. — Не подведи меня. За Аврелиана! — И изображение на экране исчезло.

— За Монархию, — опустив голову, с грустью в голосе ответил Калиф.

В этот момент его душу снова обожгли воспоминания. Он заново испытал тот момент, отчего сжал кулаки. «Я не могу подвести отца», — подумал он. Развернувшись к мостику корабля, он отыскал глазами Эдама, который отвечал за коммуникацию с другими кораблями. Тот трудился у пульта управления, отчего свет от экрана отражался в его очках, на даже под ними Калиф видел сосредоточенный взгляд молодого специалиста по связи.

— Эдам, — произнес Калиф.

— Да, сэр, — ответил связист.

— Свяжи меня с «Мертвой хваткой».

— Минуту, — сказал Эдам.

Калиф повернулся к экрану и стал смотреть на красную точку в правом верхнем углу в ожидании её смены на зеленую. Время шло, а ситуация не менялась, поэтому Калиф стал нервно переминаться с ноги на ногу в ожидании ответа фрегата «Мертвая хватка».

— Ну что там? — раздраженно спросил Калиф.

— Лорд, они молчат, — ответил Эдам.

— Проклятые, больные ублюдки, — буркнул себе под нос Калиф.

В этот момент на экране появилась картинка и Калиф увидел легионера в синих доспехах, сидящего на троне в плохо освещенном помещении. Руки воина свисали с подлокотников, что говорило о его расслабленности. В руках покоились два электротопора. Над троном, под люменами, красовались знамена легиона, а также флаги покоренных миров. Воин был в шлеме, и зеленая полоска его визора была направлена прямо в глаза Калифа. Легоинер смотрел в ответ и ждал, но собеседник упорно молчал.

— Ты так и будешь меня дальше игнорировать? — спросил Калиф.

— А ты? — ответил воин.

— Логрус, что за херня?! — прокричал Калиф.

— Поосторожней, Несущий слово, — наклонившись вперед, сказал легионер. — Мы здесь чтобы вам помочь, а ты начинаешь вести себя неправильно. Я не твой ручной пес, а просто помощник; пожалуйста, запомни это.

Калиф попытался подавить гнев внутри от дерзости Пожирателя миров, для чего на несколько секунд замолчал, продолжая смотреть на Логруса. Внезапно Логрус начал кашлять под шлемом. «Надеюсь, от этого ты и сдохнешь», — улыбнувшись, подумал Калиф, после чего продолжил:

— Вижу, ты готов к десантированию, брат?

— Мы высадимся на транспортниках недалеко от крепости, не вижу смысла использовать капсулы.

— Это еще почему?

— Ну а смысл?! — ответил Логрус.

— План был иной, — заметил Калиф.

— План изменился, — ответил Логрус. — Смысл в десантных капсулах, если при штурме крепости нас всё равно прикроет ваш колдовской туман? — Последние два слова были сказаны с нескрываемым презрением.

— Значит, так?

— Да, — спокойно сказал Логрус.

— Места высадки определили?

— Да, мы будем штурмовать крепость с трех сторон, тем самым выбьем их из укреплений и при их отступлении добьем в открытом бою на плато.

— Что за плато?

— К северу от крепости есть космопорт. Мы думаем, что они постараются отступить именно туда в случае её падения. Первичное сканирование показало, что крепость не располагает посадочными платформами для эвакуации, поэтому, совместно напав на крепость, мы вынудим их отступить к космопорту. Сам космопорт будет под нашим наблюдением, и в случае чего мы сможем его быстро блокировать. Когда ультрамарины будут покидать осажденную крепость, мы попытаемся их встретить на подъезде к космопорту, а вы будете нас прикрывать. Согласен, колдун? — с усмешкой спросил Логрус.

— Чем тебе не понравился изначальный план? — спросил Калиф.

— Брат, я беру практически весь огонь на себя. Ну чем тебя это не устраивает? — ответил Логрус.

— Хорошо, — выдохнув, ответил Калиф, — тогда дай координаты мест вашей высадки и космопорта, мне будет необходимо внести коррективы в план операции. Мы обеспечим вам силовое прикрытие, но не надейся, что мои воины останутся в стороне, пока твои будут высекать себе славу в бою, — ткнув указательным пальцем в экран, сказал Калиф.

— Да делай что хочешь, Несущий слово, — разведя руки в стороны, сказал Логрус, — главное — не мешай. Я дам тебе все необходимые сведения. Скажи мне только одно: когда мы начинаем? Я устал ждать. Мои парни ждут не дождутся, когда смогут размяться, — сказал Логрус, после чего два электротопора загудели на холостом ходу.

— Сейчас, — с улыбкой сказал Калиф.

Пожиратель миров нечего не ответил, но Калиф услышал гортанный рык воина.

— Устрой там мясорубку, Логрус, если, конечно, ты в силах это сделать, — сверкнув глазами исподлобья, сказал Калиф.

— Третий раз я тебя предупреждать не буду, Калиф, следи за языком, щенок, — спокойно ответил Логрус. — Конец связи. — И изображение легионера с фрегата «Мертвая хватка» исчезло.

Калиф продолжал смотреть на выключенный экран и представлял, как он будет улыбаться, когда Логрус будет плеваться собственной кровью. Как он будет задыхаться и хвататься за свою никчёмную жизнь. «Он будет мне благодарен, — подумал Калиф, — ведь я покажу ему его истинную кровавую тропу».

Из мыслей его выдернул Пранго, вошедший на мостик в полном боевом облачении. Воин был чуть выше Калифа, учитывая, что последний был без брони. За спиной Пранго покоились два меча, к поясу был примагничен болтер, которым он редко пользовался. Пранго был мечником и предпочитал ближний бой.

— Калиф, пора, — глядя ему в глаза, сказал легионер. — Провидцы начали ощущать приливные волны имматериума: отец, похоже, сделал свой ход. Варп-разлом начал формироваться.

— Собери хор на транспортниках, после чего обеспечь им прикрытие нашего братства. На поверхность вы тоже полетите на транспортниках.

Заметив явное замешательство Пранго, Калиф сказал:

— Обстоятельства немного поменялись.

— Транспортники? — спросил Пранго. — Мы же хотели десантироваться.

— С мясниками тяжело что-то планировать, брат, — с горечью заметил Калиф.

— А что поменялось? — спросил Пранго.

— Пожиратели миров решили сделать всю работу за нас, оставив нам роль наблюдателей за их спинами, — с ухмылкой сказал Калиф. — Мы вынудим ультрамаринов отступить из крепости в космпорт, путь к которому лежит через плато. Там Пожиратели миров устроят засаду и добьют их. На плато даже удобней будет, — с улыбкой добавил он.

— Плато… — улыбнувшись, повторил Пранго.

— Да, — продолжая улыбаться, сказал Калиф, — поэтому поторопи пилотов транспортников, а то мы не угонимся за этими дикарями, — и положил руку на плечо Пранго.

— Как скажешь, брат, транспортники так транспортники, — ответил Пранго, после чего направился к выходу, но, не дойдя метра до дверей, остановился и повернулся к Калифу.

— Да, — кивнув, сказал Калиф, — я буду там. И еще, — добавил он, глядя на смотрящего на него Пранго, — Камит с нами не пойдет. Он останется здесь.

— Он очень расстроится, брат, — сказал Пранго, — он же все-таки помогал тебе в планировании операции.

— Я знаю, — ответил Калиф, — поэтому передай ему, что я не забуду о нем, когда буду докладывать Аврелиану о нашем успехе.

Пранго кивнул в ответ, развернулся и покинул мостик, а Калиф прошелся по помещению, разглядывая знамена, в сторону трона. Усевшись, он посмотрел в иллюминатор, где увидел фрегат Пожирателей миров «Мертвая хватка». Из корпуса под светом огней начинали вылетать транспортники, которые направлялись на поверхность Тамира. «Один маленький мир и одна маленькая крепость для его защиты, — подумал Калиф. — «Зато какая ценность», — подытожил он про себя.

Тамир был миром, лишенным зелени, фауны и какой-либо промышленности, играя лишь лишь роль пограничного пункта пропуска в Ультрамар, однако он идеально подходил для цели миссии. Важность была максимальной, и Калиф не имел права на неудачу. Сам факт того, что Лоргар поручил ему это задание, уже говорил об удостоенном им внимании, а значит, он заслужил шанс исправить свое прошлое, и он его не упустит.

Тем временем транспортники Пожирателей миров продолжали покидать доки «Мертвой хватки», скрываясь в верхних слоях атмосферы планеты. Калиф сопровождал их спокойным взглядом, подперев подбородок кулаком.

В этот момент у него начала гореть левая ладонь. Калиф развернул её к себе и стал смотреть, как на шрамированной поверхности начинает образовываться рисунок. Он продолжал смотреть, как линии одна за другой формируют так знакомый ему символ. Каждое движении линий вызывало чувство легкого жжения, которым легионер наслаждался в эти короткие моменты. Сформировавшийся символ стал пульсировать красным цветом. Легионер знал значение символа и ждал его. Когда жжение исчезло, Калиф сомкнул кулак, встал с трона и направился в свою комнату, расположенную в рубке мостика. Персонал не обращал на него внимания, так как все знали, что являются часть огромного механизма, в котором каждый винтик должен безостановочно делать свою работу, иначе весь механизм выйдет из строя. Таким же винтиком или шестеренкой был сам легионер.

«Как далеко я зайду в своих изысканиях? Что же меня будет ждать после Тамира? Удостоюсь ли я их внимания? Что же мне потом скажет отец?» — не унимались мысли легионера. Он шел в свою каюту, погрузившись в раздумья, из которых его вырвал Гидеон.

— Калиф? — растерянно спросил капитан «Чистой веры» проходящего мимо легионера.

— Скажи магосу, чтобы готовил мои доспехи. И еще, — остановившись и подняв указательный палец вверх, сказал Калиф, — отправьте сообщение Беруту на «Феделитас Лекс», что все будет намного проще, чем я думал, — и, смеясь, покинул мостик.

Наша вера вечна!

И прекратится только со смертью.

(автор неизвестен)

— Сир, Дискан в зоне контроля, — сказал командор «Багряного меча».

— Рит, ты знаешь, что делать… — начал было говорить легионер, но был прерван смелым командиром судна.

— Гравитационный маневр, и… — задержал фразу смертный, после чего с улыбкой продолжил, глядя на Лизара: — Выходим на обратный маршрут.

— Да, — кивком подтвердил легионер.

Командор повернулся к персоналу и начал отдавать команды членам экипажа для подготовки судна к маневру вокруг спутника. Лизар услышал щелчки по пультам управления и бормотание команд управляющим группам. Механизм был отлажен, и Лизар не переживал, так как команда это делала уже не один раз.

Дискан, самый дальний объект системы, при приближении все сильнее закрывал обзорный экран «Багряного меча». Маленький холодный каменный избитый шарик был стражем границы и той точкой, откуда патрульные катера выходили в свободный путь. Лизар проходил этот путь не впервые. Его синие доспехи и аквилла на груди блестели в свете люменов командного мостика, сея чувство достоинства среди членов экипажа.

— Рит, отправь сообщение на Тамир — «без происшествий», мы возвращаемся, — встав с кресла, сказал Лизар, после чего проследовал мимо Рита к выходу с командного мостика. Звук саботонов легионера отбивался в ушах членов команды.

Рит встретил команду Лизара спокойным кивком, не проронив ни слова, так как знал, что Гарис услышал слова легионера. Лизар на мгновение задержался в дверях, зная, что Рит смотрит ему в спину, ожидая дальнейших распоряжений. За долгое время они привыкли друг к другу и понимали все без слов, но тем не менее протоколы делали обязательными некоторые формальности.

— Я в библиотеку, скоро буду; если что, я на первом канале, — сказал Лизар, после чего скрылся за закрывшимися с шипением стальными дверями.

Коридоры «Багряного меча» давили на Лизара. Он мечтал о войне, о славе и горне победы. Сделав очередной шаг, он услышал металлический удар саботона о металлический пол.

«Сакс», — с горечью подумал Лизар.

На Саксе он потерял ногу, а мог бы потерять и жизнь. И теперь его металлическая нога служит ему напоминанием о том событии, после которого его сослали на Тамир. Лизар решил, что это была действительно ссылка, но все пытались ему доказать, что это не так, однако он им не верил. Но не только протез напоминал Лизару о Саксе. Матиас. Именно библиарий спас его тогда, использовав вопреки эдикту свою силу, за что был также сослан Жилиманом на Тамир. Это обстоятельство как-то сглаживало тяготы Лизара, за что он отчасти был благодарен судьбе, в которую публично не верил.

Тем временем под светом люменов Лизар отбивал шаг в сторону библиотеки в надежде найти там своего спасителя. Подойдя к двери в библиотеку, он почувствовал легкое покалывание на коже, тем самым убедившись в месте нахождения Матиаса.

«Ты здесь… брат», — подумал Лизар, после чего поднес ладонь к сенсору на двери. Дверь с шипением ушла в сторону, представив ряды деревянных полок, заставленных творениями человеческой мысли.

Выдохнув, Лизар направился между рядами в поиске ответа на недавно родившийся вопрос.

Библиотека представляла собой большое помещение, завешенное под потолком стягами легиона, прославлявшими его победы, а также рядами полок, на которых покоились книги. Проходя между рядами, Лизар втягивал запах старого пергамента, покрытого пылью. Он много раз был здесь, но так ни разу и не взял в руки книг.

В самом центре библиотеки находилась читальня, в которой располагались деревянные столы с лампами времен древней Терры.

За одним из таких столов под светом лампы сидел Матиас, библиарий легиона ультрамаринов, читавший книгу. Лизар вышел из-за рядов и, остановившись, посмотрел на Матиаса зелеными линзами шлема.

— Брат, — заговорил Лизар и продолжил, улыбнувшись и оскалив зубы: — У тебя плешка скоро появится.

Матиас проигнорировал Лизара, сидя за одним из столов и увлеченно читая книгу. Он так погрузился в чтение, что даже не почувствовал приближения Лизара. Периодически по краям капюшона библиария пробегали мелкие искры.

— Матиас… — повторил Лизар.

Услышав слова Лизара, библиарий поднял глаза, которые светились синим цветом. Его рот растянулся в легкой ухмылке.

— Лизар… — улыбнувшись, сказал Матиас.

«Ты ведь должен быть на мостике», — прозвучал в голове голос библиария.

— Должен, а еще там должен быть и ты. И перестань говорить со мной таким образом, брат, — сказал Лизар.

Матиас тяжело выдохнул и опустил взгляд на раскрытую книгу.

— В чем дело, брат? — спросил Лизар. — С самого начала патруля ты покинул меня… раньше такого не бывало.

Матиас молчал. В повисшей тишине читалось смятение и страх, сопряженные с неопределенностью и надеждой. Библиарий сжал кулаки и положил их на крышку стола.

— С самого начала патруля меня не покидает дурное чувство, брат, и я не могу найти ему причину, — не поднимая глаз, сказал Матиас.

— В смысле? — спросил Лизар.

Зеленые линзы его шлема сверлили взглядом библиария в надежде на получение ответов.

— Я не знаю, но меня что-то тревожит, и я не могу унять это ощущение, — с тревогой в голосе сказал Матиас.

Лизар молчал, обдумывая слова библиария. Он действительно вел себя странно с самого начала их патруля от Тамира. Более того, Матиас просто закрылся в библиотеке ото всех с момента их отхода. Все это пугало Лизара, и он чувствовал, что должен разобраться в этом. Он допускал, что ответ, возможно, можно узнать по-другому, но Лизар очень не хотел говорить на эту тему. Тем не менее сложившиеся обстоятельства толкали его на мысли именно о том, что ответ можно узнать, используя псионический дар Матиаса.

Матиас, как будто прочитав мысли Лизара, поднял голову перед вопросом и стал смотреть на него глазами, которые приобрели естественный карий цвет.

В этот момент в голове Лизара всплыло только одно «слово», которое поможет узнать причину поведения Матиаса, — «сон».

— Ты видел сны, брат? — с осторожностью спросил Лизар.

— Да, — тяжело ответил Матиас.

— И что же там было? — спросил Лизар.

— Горящая галактика, — начал было Матиас, — морской вихрь.

— Что это значит? — озадаченно спросил Лизар.

— Я не знаю, но думаю, что ничего хорошего, — с горечью ответил Матиас.

— А ты веришь в скрытые значения снов? — спросил Лизар.

— На Саксе я поверил и спас тебе жизнь, — ответил библиарий, продолжая смотреть на Лизара.

Лизар оцепенел. Он помнил момент своего спасения, но факт того, что это было предначертано, не укладывался у него в голове. Легионер продолжал молча стоять на месте, вперив свои зеленые линзы на Матиаса. Он верил в силу оружия, а не вещих снов, но тем не менее именно сон Матиаса спас ему жизнь на Саксе, и кто бы знал, что бы с ним было, если бы Матиас не оказался в нужном месте в нужное время. Жилиман не имел четкой позиции в отношении библиариев, но тем не менее всегда держал их в авангарде, а их возможности в секрете.

Повисла тишина, в которой оба легионера продолжали молча смотреть друг на друга. Поняв, что разговор исчерпан, Лизар развернулся к выходу, а Матиас опустил взгляд и продолжил читать книгу. Неопределенность продолжала висеть в воздухе.

— Я жду тебя на мостике… Матиас, — шагая, сказал легионер.

Ответа, которого он и не ждал, не последовало, однако Лизар знал, что библиарий выполнит приказ. Несмотря на это, легионера одолела тревога. Все было хорошо, а тут такая новость от Матиаса. Лизар отказывался верить в вещие сны Матиаса и сделал вывод, что библиарий просто, как и он, засиделся в резерве и ему не хватает настоящей битвы и славы победы. Возможно, этими мыслями он просто искал оправдание, но в данный момент он не мог найти ответов на появившиеся вопросы. Пройдя между рядов с книгами, Лизар вышел к двери библиотеки, которые с легким шипением открылись перед ним и позволили ему покинуть библиотеку, оставив библиария в одиночестве.

Матиас услышал, как с шипением закрылись двери, оставив его наедине со своими мыслями. Тревога только усилилась. Он не знал причины и способа её разрешения, поэтому погрузился в чтение в надежде найти ответы в труде Канпила Шокура. К сожалению, его усилия так и не принесли результатов. Матиас выдохнул, но на этот раз с паром, отчего он немного напрягся, не понимая причины явления. В этот момент он почувствовал себя беспомощным. Дернув головой, он посмотрел в иллюминатор, в котором увидел темную пустоту космоса и блеск звезд. В этот момент тревога усилилась, адреналин подскочил, а два сердца начали в ускоренном ритме качать кровь по организму. Матиас неподвижно сидел на стуле, как прикованный, и смотрел в иллюминатор, в котором также видел шторм на границе системы, края которого, словно хищный зверь, поглощали мелкие объекты и тянулись своими когтистыми руками к «Багряному мечу». Библиарий тряхнул головой и вновь закрыл глаза, после чего снова посмотрел в иллюминатор, однако в этот момент он не увидел смерти дальних объектов воображаемым штормом. Его карие глаза смотрели на свет далеких и холодных звезд. В этот момент тревога в душе разыгралась с новой силой. Растерявшись, он встал из-за стола и закрыл книгу, после чего оперся кулаками о крышку и тяжело вздохнул. Мысли метались в голове, библиарий чувствовал себя рассеянно. Вздохнув в очередной раз, он не увидел пара, и упал в кресло. Откинув голову на спинку, Матиас попытался сосредоточиться, но сообщение в воксе от Гариса о неудавшейся попытке связаться с Тамиром раздуло пламя его тревоги еще сильней.

Расстроенный Лизар зашел на мостик и проследовал мимо Рита в сторону своего трона.

— Сир, сообщение на Тамир, — начал было Рит, — нет ответа от ретранслятора.

В этот момент тревога Лизара возросла, но не он не подал виду, упав в кресло в рубке мостика.

«Слишком много совпадений», — подумал Лизар.

— Какие могут причины? — спросил он.

— Их много, милорд, думаю, вы и без меня все это знаете, — с серьезным лицом сказал Рит.

Тревога в душе Лизара росла. Он не верил в совпадения и случайности, так как его отец учил верить в закономерности. Повисшая тишина принудила все взгляды персонала мостика «Багряного меча» устремиться на Лизара. Тишину мог прервать только командор, который воспользовался заслуженной привилегией.

— Лорд, какие приказания? — осторожно спросил Рит.

Лизар молчал, прикидывая время в пути к Тамиру на полной мощности. Его зеленые линзы оставались неподвижными, утопая в глубине космоса за бортом.

— Лизар? — с надеждой вновь повторил Рит.

Легионер с легким гудением сервоприводов повернул голову в его сторону, сосредоточив взгляд зеленых линз на командоре.

— Идем к Тамиру, и как можно быстрее, — пророкотал он.

Команда мостика начала активные действия, отчего Лизар почувствовал легкую вибрацию корпуса крейсера, двигатели которого набирали обороты.

«Все-таки что-то не так, — вновь подумал он, — слишком много совпадений».

Отец учил его закономерностям, но именно вероятности посеяли в нем разрастающееся чувство тревоги. В теории это было абсурдом, но по факту являлось тем, с чем он вынужден был считаться.

Ничто и ничего никогда

не должно являться тем,

чем является на самом деле.

(приписывается ХХ легиону)

Улланор. Как много он значил для всех нас, и как же он все изменил.

— Зверь повержен, — так сказал отец, — и теперь взгляд человечества обратится к дальним рубежам, свободным от зеленой заразы, но слепым в своих убеждениях, пустым сосудам, которые необходимо наполнить изобилием величия имперской истины.

До Улланора мы были рукояткой меча, которая давала крепкую опору разящему клинку воли императора. Мы были прямым воплощением его воли и опорой, но после Улланора все изменилось. Отец нас покинул, передав всю полноту власти Хорусу. Не все приняли это с воодушевлением, но никто этого не показал, ведь в братстве рождается сила, и крепкие узы будут той основой, которая сплотит всех примархов вокруг Хоруса, а его навыки раздвинут границы империума. Так думали многие, в итоге они ошиблись. Возможно, именно в этот момент отец и совершил ошибку, выделив одного среди равных. Он заявил, что его ждут более великие дела и скоро он об этом нам расскажет. Отец часто говорил загадками, оставляя интригу. Он заверял, что его великий труд позволит усилить и укрепить империум, а вместе с ним и сплотить вокруг него потерянные миры и вернуть их в лоно империума. Я думаю, что многие в этот момент хотели упасть на колени и просить его остаться и дальше освещать праведный путь в ходе крестового похода. Я уверен, что некоторые даже проронили не одну слезу, ведь любовь к Императору была безгранична. Возможно, тогда он еще посеял зерно сомнений в душе воинов, но никто этого даже не понял.

Я неоднократно думал об этом. Что может быть роднее воину, чем война и его командир. Тем не менее Император озвучил принятое решение, которое все могли только смиренно принять.

Я был там и смотрел на лица тех, кто услышал его слова. Были среди них и те, для кого это не было новостью. Меня это немного смутило, ведь я всегда считал, что его сыновья — самые доверенные лица. Наверное, я ошибался. В этот момент сомнения и во мне пустили корни.

Примечательным было то, что Хорус сам был удивлен озвученным решением. Данное обстоятельство усилило сомнения во мне.

Я посмотрел на отца, думая об этом, и в этот момент он повернул голову в мою сторону и посмотрел мне в глаза.

Внезапно я очутился в поле. Солнце близилось к закату. Желтые колоски были мне чуть выше щиколотки. Я был одет в черный боевой костюм, который плотно облегал тело. Я тянул ноздрями приятный аромат трав. Подул ветер, который слегка ударил в лицо. Я посмотрел в сторону горизонта и увидел, как колоски слегка заиграли волнами, уходя куда-то в даль. Подняв взгляд в небо, я попытался определить, где я нахожусь, но внезапно услышал:

— Этого мира не существует, сын. Ты его придумал сам, неужто ты забыл?!

Я обернулся и увидел Императора, который был в облегающем костюме белого цвета. Его волосы лежали на плечах, запястья украшали большие золотые кольца. Поза его была расслабленная, он слегка опирался на левую ногу. В растерянности я опустился на одно колено и почтительно склонил голову.

— Встань, не надо этого, — протянул отец. — Не люблю, когда вы так делаете, — недовольным тоном закончил он.

Поднявшись, я посмотрел ему в глаза. «Ох уж этот взгляд», — пронеслось в голове.

— Сын, прекрати, — сказал Император.

В этот момент я почувствовал себя мальчишкой. Глупым и наивным. Отец мог знать, о чем я думаю, как же я мог забыть. «Поэтому смысл мне просто думки гонять — надо говорить прямо», — подумал я.

— Именно так, — улыбнувшись и сверля меня взглядом, подытожил отец.

— Ничего от тебя не утаишь, — слегка улыбнувшись, сказал я.

— Ты, так же как и все, — начал было отец, — недоволен мои решением вас покинуть?

— Да, — выдохнув, ответил я.

Он нечего не ответил, продолжая смотреть мне в глаза. Взгляд у него был тяжелый. Все же я не отвел взгляда. Он понял, что мне нужны ответы.

— Пойми, сын, — сказал Император, — есть более важные дела, нежели крестовый поход. Я был вам нужен на Улланоре. И я был там. Дальше вы справитесь сами, Хорус справится.

— Твоя воля, — начал было я…

— Да хватит уже!!! — пророкотал Император. — Говори со мной как отец с сыном, а не как подчиненный с начальником!

В этот момент погода стала ухудшаться, внезапно подул холодный ветер, небо затянули тучи. Мы стояли молча и смотрели друг на друга. В этот момент пошел дождь, который стекал по лицу и костюму, после чего капал на землю. В ушах появился шелест капель, падающих на колоски, в воздухе запахло мокрой травой.

— Я не считаю, что это правильно, — сказал я.

— Правильно что? — спросил Император, подняв левую бровь вверх.

— Ты покидаешь нас! И мы даже не знаем почему, — вперив в него взгляд, сквозь зубы процедил я.

— Ты хочешь сказать, я вам не доверяю?! — с удивлением спросил Император.

— Ты сеешь сомнения, отец, — ответил я.

Он стоял некоторое время, после чего повернул взгляд на восток, где солнце уже близилось к закату.

— Скоро, сын, скоро вы об этом узнаете, — подойдя и по-отечески обняв, сказал Император.

Он знал, что этот ответ не утопит мою горечь и не утолит моё любопытство. Тем не менее он оставался непоколебим. Держа руками меня за плечи, он посмотрел мне в глаза и сказал:

— Сбереги для меня Тамир.

Я с недоумением посмотрел на него, и он добавил:

— Пускай его оберегают лучшие.

— Что? Зачем? Что в нем такого? — опустив взгляд под ноги, спросил я.

— Придет время, и ты узнаешь, — сказал Император.

— Опять твои загадки, отец, — процедил я сквозь зубы.

Внезапно подняв взгляд, я понял, что вновь нахожусь на Улланоре, а последние сказанные мной слова наверняка услышали находившеся рядом. К счастью, никто не придал этому значения.

Все так же вокруг находились тысячи воинов и боевых машин.

«Кулак империума, клинок Императора, его воля и стальная вера», — подумал я.

Обстановка была завораживающей. В этот момент я чувствовал гордость и легкий трепет, силу поступи человечества. Вновь взглянув на Императора, я увидел, что он тоже смотрит на меня. Его тяжелый взгляд был наполнен любовью и одновременно отцовской строгостью.

— Сбереги Тамир, Робаут, — прозвучал спокойный голос в моей голове, после чего отец отвернулся, закончил свою речь и положил руку на плечо Хорусу, тем самым провозгласив его воителем.

Верность — понятие растяжимое.

Особенно для того, кто в этом не разбирается.

(из кодекса Шпионов ордена «Укзахур»)

«Чистая Вера» была похожа на храм. На корабле имелось несколько часовен, в которых каждая душа могла подавить терзающую её тревогу и получить прилив духовных сил. Раньше здесь звучало «Лектицио Дивинитатус», прославляя Бога-императора. Теперь же здесь звучали тексты «Книги Лоргара», славившей темные силы, которые изменили «Чистую Веру». Теперь корабль был пропитан силами варпа и походил на жертвенный алтарь. Часовни превратились в жертвенные залы, где легионеры в обмен на души людей получали награды богов варпа. Крики и стоны звучали в коридоре, все полотна были заменены с бумаги на кожу. Сами картины были живыми. Одни кричали, другие смеялись, третьи плакали кровью, из-за чего пол под ними был всегда липким и зловонным, четвертые повторяли выдержки из «Книги Лоргара». Безумие поселилось в «Чистой Вере» и пустило корни. Люмены освещения были заменены на факелы с оголовьями из черепов, внутрь которых помещалось горючее вещество.

Спокойным шагом по такому коридору шел Калиф. Его церемониальный доспех отливал красным и расцветкой был похож на «Гал Варбак». Он шел по коридору и слушал какофонию звуков, среди которых был и оскверненный дух машины. Очищенный дух «Чистой Веры», как он когда-то сказал своим воинам. Калиф остановился около картины, где был запечатлен космодесантик легиона «Несущих слово» в цветах брони, которые они никогда больше не нанесут. Легионеры узнали друг друга, отчего космодесантник на картине стал кричать, а Калиф просто улыбнулся под личиной шлема.

— Жура, — сказал Калиф и улыбнулся, — как же приятно снова тебя увидеть.

Персонаж картины не говорил вслух, но мог общаться телепатически. В голову Калифу потекли оскорбления от его некогда брата:

— Ты сгоришь в праведном огне вместе с отцом, ублюдок!

Калиф просто махнул рукой, призывая его остановиться, и сказал:

— Заткнись, предатель. Ты, как и другие, сам выбрал этот путь. Так вот и пожинайте плоды своего выбора, идиоты. Вы посмели восстать против отца, который узрел истину в Императоре и понял, что все это время ошибался. Мы были овцами, плетущимися стадом куда направит пастух, теперь же мы ведем стадо к истине! — поднял кулак перед грудью Калиф. — Скажи спасибо, что твоя душа цела, Жура. Некоторым не так повезло, как тебе. Поверь, быть вместилищем для демона — так себе затея. Я думаю, ты мне скоро понадобишься, поэтому оставайся здесь и жди меня, брат, — он ехидно улыбнулся и пошел дальше по коридору.

— Вы все сгорите, еретики! — это последнее, что услышал в голове Калиф.

— Гореть будешь ты. И, скорей всего, целую вечность, — подумал «Несущий слово».

Легионер продолжал идти к ангару, где «Грозовая птица» ожидала своего командира. На пути ему попадались люди, которые падали на пол и кланялись, называя его «господином». Иногда они просили благословения, и тогда Калиф опускал руку им на голову. Некоторые уходили со слезами радости на глазах. Все это забавляло Калифа и подпитывало его высокомерное эго. Он шел по коридору и увидел послушников, сидевших вдоль стен склонив головы. Сначала он услышал неразборчивый гул, но подойдя ближе, узнал слова. Слова его отца. Откровения истинной веры. Проходя мимо них, Калиф чувствовал восторг.

Внезапно его взяли за латную перчатку, он слегка опешил и остановился. Опустив голову, он увидел сгорбившегося старика, голову которого покрывал капюшон. В отличие от остальных, он молчал.

— Господин, — с трепетом начал старик, — не убивай, пожалуйста, дай мне свое благословение, о мудрейший! — В голосе появилась нотка юмора, старец поднял голову и с улыбкой горящими красным светом глазами посмотрел на легионера.

В этот момент температура стали падать, из-за чего доспех включил процесс терморегуляции. Калиф попытался выдернуть руку, но старик крепко держал её и смотрел ему в глаза, продолжая улыбаться.

— Да чтоб тебя! — начал было Калиф, но был прерван стариком, который поднялся с пола.

— Ты не забыл уговор, легионер? — не своим голосом спросил старик.

Было ощущение, будто тысячи голосов говорили одновременно. Легионер попытался вытащить свою руку из хватки старика, но единственное, что он почувствовал, — это жжение внутри перчатки, а также натяжение кожи рук.

— Если ты еще раз попытаешься освободиться, я оторву тебе кисть, — тысячей голосов сказал старик.

— Тогда ты не получишь своё войско, — ехидно ответил Калиф.

— Я все равно еще ничего не получил, в отличие от тебя, смертный, — горящие глаза старика продолжали сверлить легионера взглядом.

— Ритуал скоро начнется, мы утопим гарнизон Тамира в крови, и ты получишь своё войско, демон. Мне нужно время.

В этот момент старик засмеялся тысячей голосов, отражавшихся от стен, из-за чего создавалось впечатление, что вокруг Калифа много смеющихся персон. Старик потянул руку легионера вниз, отчего десантник застонал и опустился на колено, тем самым встав на уровне глаз старика. На визоре шлема Калифа появилась предупреждающая руна о давлении в области кисти.

— Если ты думаешь, что можешь меня обмануть, то спешу тебя разочаровать, — с улыбкой сказал демон. — Если у тебя нечего не получится, — он облизнул длинным раздвоенным языком свои сухие губы, — твое тело будет хорошим сосудом для меня в этом мире. А душа, — поднеся к подбородку указательный палец другой руки, продолжил он, — душу твою я буду мучить целую вечность. — Продолжая смотреть в глаза Калифа, демон улыбнулся.

— Я сделаю все как нужно, — сквозь зубы процедил легионер, ощущая при этом давление на кисть и улавливая скрип наруча от крепкого рукопожатия старика, — мне просто нужно время.

В этот момент старик отпустил руку Калифа. Тот мгновенно поднялся и отступил от старика. Давление внутри костюма стало восстанавливаться, руна с визора шлема исчезла. Через мгновение старик поднял худой костлявый палец правой руки и указал на легионера.

— Запомни, Калиф, — звериным голосом сказал демон, — ты мне должен, и я все равно заберу свой долг, — и начал смеяться. Калиф продолжал молча стоять и смотреть на смеющегося старца, под ногами которого внезапно зашипел пол. Старик буквально начал таять на месте как снег, растекаясь в луже крови. Через несколько секунд от старика остался только его балахон и лужа крови под ним. Легионер продолжал смотреть на это, после чего повернулся и пошел дальше по коридору.

Несущий слово шел и думал о предстоящем мероприятии и его возможных итогах. Его давили со всех сторон, и его это напрягало. Калиф был хитер и хотел обмануть всех. В нынешней реальности внимание темных богов могло даровать небывалые силы, которых вполне могло бы потом хватить, чтобы справиться со всеми владельцами долга. Калиф улыбнулся от этой мысли. Единственным плюсом было то, что у него был план на случай, если он не выполнит часть сделки с демоном. Калиф шел и смотрел в пол, углубившись в мысли, и, в очередной раз подумав о том, как он подстрахуется с демоном, с улыбкой сказал:

— Жура, будь готов послужить легиону снова, — после чего вошел в ангар, где его ждал «громовой ястреб» с хором на борту.

От жара двигателей Стикс вытер пот со лба и тяжело выдохнул. Во рту ощущалась сухость, и он решил, что ему необходимо освежиться.

«Но только после заправки "громовой птицы"», — подумал он.

Стикс был обычным рабочим большого механизма слуг легиона «Несущих слово». После заправки очередного «громового ястреба» Стикс направился в уборную, но не дойдя остановился, так как услышал крики и стоны. В ангар вышла целая процессия из легионес астартес и людей. Люди были одеты в черные балахоны, ноги были скованы цепями, а глаза украшали шипастые обручи, из-под которых сочилась кровь. Они шли друг за другом, ведомые легионером в чернои одеянии. Они стонали и кричали, но на них никто не обращал внимания, так как знал, что может оказаться на их месте. Параллельно им шла другая группа людей, одетая аналогично. Единственное, что их отличало от членов хора, — метка на лбу в форме восьмиконечной звезды с изображением ока, вырезанная на коже. Параллельно этой колонне шли два человека со знаменами, где был изображен Лоргар Аврелиан с книгой в руке, из которой во все стороны расходились лучи. Хористы шли, оставляя за собой кровавый след на полу. Замыкал процессию легионер в полном боевом облачении с рогом на шлеме.

В последнее время Стикс все чаще стал обращать внимание на то, что легионеры изменились. У некоторых на головах и шлемах стали появляться наросты в виде рогов, у кого-то менялись конечности. Все это его пугало, ведь не так должны были выглядеть ангелы Императора. Перемены вселяли страх, но большинство приняло их с радостью. Это обстоятельство сделало из Стикса в какой-то мере отшельника, отчего он стал молчаливым и скрытным.

Стикс взглядом сопроводил процессию до «громовой птицы», которая поднялась по трапу и исчезла внутри. В этот момент в ангаре появился Калиф. Легионер как всегда горделиво шагал по палубе. Эхо его шагов отбивалось в ушах на фоне воцарившейся тишины. Все в этот момент опустились на колени перед полубогом, склонив головы. Стикс не стал исключением. Воин в полном боевом облачении прошагал к «громовому ястребу» и исчез внутри, после чего ангар вновь наполнился рабочим шумом.

По ангару перемещались легионеры, которые грузились на транспорты. Все говорило о том, что легион готовится к боевым действиям. Но кто противник, никто так и не узнал. Людская стезя — это прислуживание, и более их ничего не интересовало.

Решив, что в уборную ему больше не нужно, Стикс обтер руки о рабочий комбинезон и направился к выходу из ангара. Мимо него проходили легионеры «Несущих слово», перед которыми он опускался на колени и кланялся, после чего поднимался и шел дальше к выходу из ангара. Когда он дошел до двери, дорогу ему перегородил сервитор.

— Кампер Стикс, отдел снабжения, проследуйте к своему рабочему месту, — механическим голосом произнес сервитор.

На Стикса смотрел человек, который в силу своей судьбы или греховности был отдан темным механикумам, превратившим обычного работягу в машину, лишенную воли и обреченную на жалкое существование. «Вот цена ошибки», — с горечью подумал Стикс.

— Код четыре, один, семь, — ответил Стикс.

Сервитор замер, обрабатывая команду, после чего отошел в сторону, дав Стиксу возможность пройти. Двери с шипением разошлись, и Стикс направился в свою комнату.

Код «четыре, один, семь» значил, что Стиксу необходимо в лазарет, в который он обязательно зайдет, но позже. С изменением внешности легионеров пришли и изменения внутри. Стало больше контроля, а люди просто превратились в скот, который расходовался как патроны во время боевых действий.

Стикс шел по коридору, покрытому конденсатом. У него было ощущение, будто он находится в парнике. Стены были также покрыты язвами и ржавчиной, из-под которой иногда вытекала жидкость зеленого цвета.

Он шел и слышал голоса в голове. Иногда они были такие отчетливые, что Стикс оборачивался в надежде, что увидит того, кто является их источником, но каждый раз его ждало разочарование. У него иногда складывалось впечатление, что с ним говорит сам корабль, но сама эта идея казалось ему абсурдной.

Миновав несколько перекрестков, он подошел к двери с обозначением «364». Стикс поднес карточку-ключ, и дверь с шипением отошла в сторону. Стикс дождался закрытия двери за своей спиной, после чего подошел к кровати. Его начало трясти, он засунул руку под подушку, нащупал клочок бумаги и вытащил его. Его продолжало трясти, когда он разжал кулак и увидел мятый желтый лист пергамента. Испугавшись, что лист может прийти в негодность, Стикс начал аккуратно разворачивать его. Его взгляду предстали строки «Лектицио Девинитатус». Он пробежал глазами по тексту, пытаясь набраться сил, и остановился на словах «Император хранит». Тяжело выдохнув, Стикс запихнул листок обратно под подушку и залез под кровать. В углу, в самом низу, располагалось отверстие, через которое в комнату Стикса подавался обогащенный кислородом воздух. Он взял магнит и поднес его к отверстию. Через мгновение показалась часть предмета. Стикс взялся за один конец и потянул. В руках у него оказался небольшой металлический цилиндр, разделенный на две части, на одном конце которого имелась небольшая кнопка. В этот момент Стикса снова затрясло, язык буквально онемел. В эту же минуту он вспомнил событие трехгодичной давности, когда они вместе с братом Гарри несли службу в ангаре. Обычный день заправщика, который был омрачен приходом легионера из «Несущих Слово». Они, как положено, преклонили колени и не проронили ни слова. В этот момент легионер опустил руку на плечо Гарри и сказал:

— Твое время пришло, Гарри Кампер, ты нужен легиону. Поднимайся, дитя, ты пойдешь со мной.

Никто не смел проронить ни слова, но на лице Стикса проступил холодный пот. Он оцепенел от услышанного, но побоялся что-то сказать. Стикс просто услышал удаляющиеся шаги легионера и Гарри, продолжая находиться в прежнем положении. Он так и не узнал, что случилось с Гарри. На этот момент легион уже изменился, но люди только начинали привыкать к новой жизни. Вера и верность ушли в прошлое, и на их смену пришла смерть. Стикс искал своего брата, общался с другими рабочими, но все тщетно. Уже разочаровавшись, Стикс решил пойти в часовню и попытаться там найти ответы. Именно там он в последний раз и увидел своего брата распятым. В этот момент в нем что-то изменилось. Изменилось навсегда, после чего Стикс решил раз и навсегда покончить с легионом отступников и предателей.

С этими мыслями он продолжал держать в руке цилиндр, нервно поглядывая на вход в комнату в ожидании, что сейчас откроется дверь и сюда войдет легионер, который убьет его. Время шло, а легионера все не было. Стикс потихоньку приходил в себя и собирался с силами. Трясучка постепенно закончилась, и Стикс, сосредоточившись, нажал на кнопку цилиндра и сказал:

— Высадка началась, — после чего отпустил палец и убрал цилиндр обратно в маленькую шахту для кислорода.

Вылезая из-под кровати, Стикс вновь стал трястись, но он старался держать себя в руках. Он подбежал к умывальнику и облил лицо холодной водой. Почувствовав облегчение, вышел в коридор, оставив свою комнату пустой. Он шел по коридору и думал о том, что будет дальше. В этот момент он окончательно убедил себя в правильности поступка и попытался настроиться на самый худший вариант развития событий. Дойдя до перекрестка, Стикс повернул влево и в этот момент слегка замешкался, ведь ему необходимо было обратиться в медицинскую часть за помощью. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Стикс пошел в сторону аптекариона, ведь если ты уже начал играть, так играй красиво и до конца.

Воля есть сила, а твёрдая воля — победа.

(Автор неизвестен).

Сервитор сделал выпад мечом. Воин блокировал удар и занес свой меч для контратаки в область шеи, но сервитор смог парировать его удар, затем уклонился и принял боевую стойку. Программное обеспечение имело способность к обучению, выражавшемуся в изучении техники противника и как следствие подбора соответствующей тактики ведения боя. Такой метод тренировки позволял легионерам постоянно совершенствовать свои навыки и не зацикливаться на одной технике. Несмотря на наличие подобия разума, машина все равно отставала от астартес в скорости реакции и тактике. Тем не менее это был лучший вариант поддержания формы легионеров вдали от боевых действий.

«Неплохо», — с улыбкой на лице подумал воин. Легионер стал ждать атаки сервитора. Последней его атаки, перед тем как он отправится в утиль, как и те шесть предыдущих.

«Одна у вас всех судьба, и славы вам точно не сыскать», — подумал астартес, стоя в боевой стойке в ожидании очередного выпада сервитора.

Верх воина был оголен, демонстрируя машине натянутые как канаты мышцы, блестящие от пота под светом ламп. Легионер выглядел агрессивно и был похож на зверя, готовящегося к прыжку. Обтягивающие спортивные штаны эффективно справлялись с потоотделением, позволяя сохранить кожу под ними сухой, тем самым не отвлекая от схватки. Единственное, что чувствовалось в воздухе вокруг, так это обреченность робота, о которой он даже не догадывался.

Сервитор начал проводить серию рубящих ударов, заставляя противника блокировать их и одновременно отступать. Ультрамарин мгновенно просчитал скорость ударов робота и решил, что ему хватит времени для того, чтобы ответить между ударами сервитора и закончить бой победой. Блокировав удар, воин крутанулся и полоснул сервитора по сочленениям в области коленей, отчего робот припал на колено. На пол потекли сервисные жидкости. В этот момент легионер нанес удар сверху, но сервитор выставил меч и блокировал удар. Ультрамарин наносить серию ударов. На четвертый удар защита сервитора была пробита, после он воин легким боковым ударом снес сопернику голову, которая укатилась в угол ринга.

Ультрамарин тяжело выдохнул и сказал:

— Закончить.

Из дальнего конца зала появился другой сервитор и стал убирать место поединка. Собрав остатки соперника ультрамарина, робот удалился, оставив легионера одного. Ультрамарин проводил сервитора слегка уставшим взглядом, подошел к перилам и, взяв висевшее там полотенце, стал обтирать лицо. В этот момент ожили динамики.

— И сколько ты в этот раз сломал добра? — прозвучало с насмешкой.

— Семь, — ответил воин.

— И как они?

— Слабовато, — ответил он.

— Ну они учатся или как? — спросил собеседник.

— Учатся… учатся, но им все равно не хватает разума, — подытожил легионер.

— Возможно, когда-нибудь, — парировал собеседник.

— Возможно, — вторил воин.

— Слушай, ты нужен мне в центре управления.

— Что-то случилось? — с одышкой спросил легионер.

— Я не знаю, Бариус, но, возможно, что-то случится, — с тревогой ответил собеседник.

— Дай мне время, брат, — сказал воин.

— Пожалуйста, поторопись, мне кажется, это очень важно, — настаивал собеседник.

— Понял, понял, — ответил легионер.

Динамик затих, и Бариус остался один в тренировочном зале. Где-то под потолком тихо гудели системы очистки воздуха. Тело его обсохло, дыхание восстановилось, пульс пришел в норму. Он втянул ноздрями воздух, вентилируемый после его тренировки, после чего в нем поселилось смутное чувство. В воздухе чувствовался запах морского бриза. «Совсем не похоже на Тамир», — улыбнувшись, подумал Бариус, перекинул полотенце через плечо и направился надевать доспехи.

Звук сабатонов эхом отдавался в пустом коридоре, ведущем в командный пункт крепости. Крутой коридор освещался гудящими в тишине люменами белого цвета, от шума которых у многих жителей крепости временами болела голова. Их ремонт был обыденным явлением, однако по непонятной причине это не решало проблему. Магос в это не лез, так как не считал это достойным для сына «Омниссии». Сейчас шум люменов сливался с шумом работы доспеха «Марк III», на правом плече которого виднелся символ легиона ультрамаринов. Холодные гладкие стальные стены имели окна через каждые десять метров, в которых виднелся Тамир. Проход по коридору занимал пять минут, и воин точно знал, где он будет находиться в конкретную минуту. Годы дежурства сделали свое. Золотая ультима на груди блестела в свете люменов, то поднимаясь, то опускаясь в шаг ультрамарина. Воин шел вперед, не глядя по сторонам, сосредоточившись на двери в командный пункт. Согласно внутреннему хронометру, ультрамарин должен был быть около четвертого окна коридора. Остановившись, Бариус повернулся и увидел перед собой окно. Легкая улыбка мелькнула под личиной шлема. Подойдя к окну, он увидел горизонт и сопку проснувшегося вулкана, жерла которого выбрасывало в воздух пепел, который уже успел осесть на поверхности стекла.

В этот момент Бариус почувствовал легкие вибрации пола, что говорило о том, что вулкан продолжает свое пепельное дело. Отвернувшись от окна, он продолжил путь в пункт управления, находящийся в конце коридора. Бариус попытался сосредоточиться, чтобы не упустить возможные следующие толчки. Впереди виднелись пласталевые двери, за которыми скрывался пункт его назначения. В этот момент он снова почувствовал вибрацию пола. Металл слегка заскрипел, по коридору пробежала волна перезапуска люменов. Ультрамарин остановился и поднял голову к потухшему люмену. Визор мгновенно переключился на ночной режим, который через мгновение отключился, так как люмен заново гудяще засветился, и Бариус опустил голову и пошел дальше.

Двери с шипением разошлись в стороны и представили Бариусу пункт его назначения. Центр управления представлял собой небольшое помещение, которое преимущественно было заполнено разного рода когитаторами и экранами, куда выводились разного рода данные о состоянии планеты и крепости. Персонал пункта управления работал как один организм и представлял из себя различного рода сервиторов, гражданского персонала и ответственного за данный пост, легионера по имени Касар. В центре располагался голографический стол, который служил местом проведения планерок и совещаний. В данный момент над ним парил Тамир, окруженный разного рода графиками и цифрами. Напротив проекции, скрестив руки на груди, стоял Касар. Его приподнятая нижняя губа говорила о недовольстве, на лице читалась напряженность. Он был сосредоточен на изучении данных, отображаемых на проекции планеты. Вокруг ходили сервиторы и гражданские с планшетами и без, постоянно о чем-то разговаривая и показывая друг другу. Касар оставался в одиночестве, которое мало его заботило.

Касар встретил Бариуса тем же сосредоточенным и тяжелым взглядом.

— Брат, — с улыбкой сказал Бариус, — что случилось?

— Почему меня не предупредили об учениях?

— Каких учениях? — с недоумением спросил Бариус.

— Как — каких? — выпучив глаза, ответил Касар, — совместных с «Несущими слово» и «Пожирателями миров».

Бариус в недоумении продолжал смотреть на Касара.

— Впервые слышу, — сказал Бариус, — а сколько их?

— По роте от каждого легиона, — выпучив глаза, ответил Касар.

— И где они сейчас? — спросил Бариус.

— В пути на поверхность, — ответил Касар.

— Что за бред! Что за самодеятельность! — сверля взглядом Касара, сказал Бариус. — Кто ими командует?

— От «Пожирателей миров» Логрус Дагс, а от «Несущих слова» — Калиф Лоркан.

— Два карьериста, — с отвращением подытожил Бариус. — Нам необходимо подтверждение от высшего командования легиона.

— В том то и дело, — сказал Касар. — Все попытки связаться с Макраггом не увенчались успехом, — с горечью закончил он.

— Конкретнее, Касар, что именно не так со связью?

— Я не знаю, — разведя руки в сторону, ответил тот, — просто тишина.

Воцарилось молчание. У Бариуса в голове кружился поток вопросов и дурных мыслей. Он попытался связаться с командиром крепости, но тот не отвечал. В ходе одной из попыток Бариус услышал свой голос. Повернувшись на него, он увидел шлем Максимуса, лежавший на голографическом столе, после чего перевел взгляд на Касара, который понял его без слов.

— Максимус на смотровой площадке, — сказал Касар.

— Передай всем командирам, чтобы они нечего не предпринимали и ждали указаний, — сказал Бариус. — Кстати, как аппаратура, а то, когда я шел сюда, то чувствовал вибрацию из-за подземных толчков, да и люмены выключались.

— У нас все стабильно, — ответил Касар, — но я все равно попросил Игиля Такура Ма, чтобы он проверил все системы и постарался сделать так, чтобы мы случайно не погрузились во тьму, — и улыбнулся.

— И что сказал магос?

— Ты же его знаешь, — разведя руки в стороны, сказал Касар, — засыпал меня всякими вероятностями, но заверил, что все проверит и исключит возможные перебои.

— Мда… ладно, свяжись с братьями и предупреди их и постарайся разобраться в неполадках со связью, — сказал Бариус.

Касар кивнул, развернулся и пошел к пультам управления выполнять указания, а Бариус с недовольным лицом под шлемом прошел к восточным дверям и направился на смотровую площадку в поисках Максимуса.

На горизонте виднелся проснувшийся вулкан, из жерла которого в атмосферу поднимались клубы дыма и пепла, сопровождаемые редкими взрывами. Пепел летал в воздухе и как снег, кружась, падал на землю. Вокруг постепенно стала собираться пепельная дымка. Атмосфера на Тамире была пригодна для жизни, и поддержание этого уровня входило в прямые обязанности магоса механикум Игиля Такура Ма. Этого старого магоса было тяжело найти, но он как-то всегда очень успешно справлялся со своей главной обязанностью. Сама необходимость поддержания уровня обитаемости возникла из-за нестабильности ближайшей к Тамиру звезде и низкой гравитации. Звездный ветер, как нож, постепенно срезал магнитный слой планеты, стараясь передать её в руки смерти от радиации. Очень давно, обнаружив данную проблему, Игиль Такур Ма изобрел механизм, восполняющий магнитное поле планеты. В его планы входило создание морей и зеленых лесов, но пока его желания не реализовались, оставляя Тамир горной сухой пустыней, забытой на краю системы.

Максимус вытянул вперед руку ладонью вверх. Несколько частиц пепла упали ему в ладонь и раскрошились. Он сомкнул ладонь в пригоршню и поднес к лицу. Раскрошенный пепел напомнили ему Кашпир I. Там он впервые увидел снег. Он услышал о нем в ходе совместных кампаний с «Космическими волками». Легионер никогда не бывал на Фенрисе, но слышал, что там много снега. Кампания на Кашпире I помогла Максимусу удовлетворить свое любопытство, а также реализовать себя, чем заслужить уважение высшего командования легиона. Но в каждой хорошей истории есть и плохие эпизоды. Вот таким эпизодом в жизни Максимуса стал «Сакс». В ходе данной кампании он тоже привлек внимание легиона, но заслужил этим только унижение. Данное чувство до сих пор томило старого воина. Отвернув взгляд от горизонта, он сомкнул кулак и повернулся в сторону входа в крепость.

В этот момент двери открылись и навстречу ему вышел Бариус. Они встретились посередине площадки, обдуваемые сухим горным воздухом Тамира. Бариус знал Максимуса давно, ведь не знать его было невозможно. Его послужной список был велик, а деяния запечатлены в летописи легиона. Он был могущественным воином, не знавшим поражений. Его холодный тактический ум, по мнению многих легионеров, уступал только уму лорда Жиллимана, что не могло не вызывать чувства соперничества или зависти у других. Среди легионеров существовало даже мнение, что если бы дредноуты можно было делать исключительно из плоти, то к Максимусу скальпелем даже не притронулись бы. Мнение личного состава о нем говорило о многом, при этом сам Максимус не был карьеристом и не стримился попасть в ближний круг доверенных лиц примарха. Он просто служил Императору и был верен самому себе.

Тем не менее «Сакс» изменил судьбу Максимуса. Война за этот мир была им выиграна, но он и высшее командование легиона считали, что Максимус потерпел сокрушительное поражение, за что, как он считает, и был сослан в самый дальний уголок владений Жиллимана, на Тамир — прочь с глаз. В том сражении погибло большое количество братьев в бою на поверхности, в связи с чем им было принято решение об эвакуации и экстерминатусе планеты. Экспедиция под его руководством была обескровлена и свернута, и флоту было велено возвратиться в Ультрамар, где Максимус предстал перед судом Жиллиманом. Вот так слабость разведки вылилась в его унижение. Максимус выучил урок и пообещал сам себе, что больше не допустит такой ошибки.

Несмотря на все это, Максимус держался стойко и счел данное ему бремя за наказание. Бариус думал, что Максимус надеется вернуть себе свое положение, но до сих пор его место оставалось неизменным. Тем не менее Бариус был рад оказаться под руководством такого командира, что ему немного льстило.

— Ты в курсе, что у нас совместные учения с другими легионами? — удивленно спросил Бариус.

— Какие учения? — с недоумением ответил Максимус.

— Вот и я хочу у тебя спросить! — сказал Бариус.

— На тон ниже! — сказал Максимус. — Звучит как претензия.

— Прости, брат, — с горечью в голосе и опустив голову в знак извинения, сказал Бариус, — просто такое не бывает спонтанно, нас по-любому бы оповестили, а тут две роты легионеров под крепостью — и мы не в курсе.

— А что они говорят по этому поводу?

— В том то и дело, что нечего конкретного. Плюс не получается связаться с Макраггом.

Максимус опустил взгляд, обдумывая услышанное.

— Хм-м. Я постараюсь разобраться в этом, дайте указание командирами братских легионов собраться на «Ритском плато», координаты укажите в этом же сообщении. Там я встречусь с командирами легионов для обсуждения деталей их прибытия. Выполнение задачи поручи Касару.

Бариус кивнул и начал по воксу разговаривать с Касаром, а Максимус снова повернулся к горизонту и стал смотреть на звезду сектора. «Рабис», красный гигант. Когда-то Тамир был холодным шариком в темноте космоса, но судьба умеет творить сюрпризы. Вот так и выгоревший «Рабис» стал неустанно расширяться. Звезда умирала, отчего свет её приобрел красноватый оттенок, а в небе виднелась серая дымка от выбросов вулкана. Данное событие на Тамире было не ново. Вулкан извергается с определенной периодичностью, поэтому в данный момент проводились специальные приготовления. Из-за сильного постоянного ветра выбросы пеленой окутывали планету, после чего в течение нескольких дней опадали на землю. Температура в эти несколько дней заметно понижалась, но затем приходила в норму. Объяснить данное явление природы не мог даже Игиль Такур Ма. Единственное его объяснение — это геологическая активность ввиду несформированности планеты. В одном магос заверял точно, что ледникового периода не наступит.

Лицо ветерана обдувал сухой ветер с частичками песка, отчего Максимус немного сузил глаза. «Очередное испытание, отец?» — подумал он.

Через мгновение его окликнул Бариус:

— Указания и координаты переданы, подтверждений пока не поступало.

Максимус повернулся к Бариусу, и ему предстал утомленный загадочный взгляд.

— Что тебя мучает, брат? — спросил Бариус.

— Ситуация… непонятная, — процедил сквозь зубы Максимус.

— Согласен, — кивнув, сказал Бариус.

— Ладно, пошли в центр управления, надо разобраться в ситуации, — закончил разговор Максимус.

Легионеры направились к входу в крепость, обдуваемые сухим горячим ветром медленно формирующейся и одновременно убиваемой планеты. Звезда-убийца светила им в спины, обдавая Тамир своими радиационными частицами.

И вот двери с тихим шипением закрылись, оставив в одиночестве вулкан, дым и пыль которого постепенно окутывали планету как одеялом.

«Сегодня великий день, солдаты! Сегодня мы все умрем за мир!»

(приписывается генералу Гекау Жоза, Астра Милитарум, 134 гвардейский полк, перед боем с легионами предателей на Терре).

— Вы когда-нибудь видели снег? — спросил Сарк и окинул весь расчет взглядом. В ответ была тишина, и он вышел с позиции, поднял голову к небу, подставляя лицо под хлопья пепла, пытаясь поймать их языком. Серые густые облака медленно плыли по небу и уходили за горизонт.

— Тебе делать нечего? — приподняв бровь, спросил Хатун.

— Реально дурачок, — ткнув в его сторону пальцем, сказал Украм.

В этот момент Захар достал из внутреннего кармана пачку с палочками лхо и протянул остальным. Дуглас, Украм и Хатун взяли по одной и стали их вертеть в руках.

— Сарк, ты так и будешь херней заниматься или все-таки покуришь с нами? — протянув руку с пачкой в сторону Сарка, спросил Захар.

— Хм, — улыбнувшись, произнес Сарк, — братики, ну как я вас могу бросить в таком вопросе?! — после чего вернулся обратно и вытащил из пачки палочку лхо. — Вулкан опять проснулся, вы утром чувствовали землетрясение?

— Кстати, да, — сказал Дуглас, — у меня утром из буфета выпала посуда, что-то даже разбилось. Жена так негодовала, — протянул Дуглас, — капец. Там просто часть посуды была подарена еще нам на свадьбу. Я как бы не сильно расстроился, а вот жена…

— Хм, — язвительно хмыкнул Хатун.

— Снаряды на месте? — спросил Украм.

— Да, — ответил Захар, — все принято согласно описи и соответствует указанному количеству.

— Скукотища-а-а, — протянул Сарк, потягиваясь. — Что, пошлите покурим, что-ли?

Все посмотрели на Сарка, после чего гуськом вышли с позиции и уселись на песочный бруствер, закуривая лхо. Серые облака затянули небо, принеся с собой легкий ветер с песком, покалывающим лицо. Пепел, кружась в медленном танце, падал на их зеленую форму и рассыпался от соприкосновения с ней. Мир вокруг погрузился в серое, и даже земля была как будто покрыта серым пухом, обзор снизился до нескольких метров из-за плотности пепельных осадков.

— Отвратительная погода, — сказал Захар, — не хватает еще дождя!

— Да заткнись ты, — бросил ему Украм, — после чего расчет замолчал, наслаждаясь дымом лхо.

Сама позиция гвардейцев представляла собой территорию, на которой находился артиллерийский расчет, состоящий из нескольких групп, расположенных на расстоянии двух километров друг от друга, прикрывающий крепость с запада. Основным орудием расчета были артиллерийские установки «Молот-22» калибра 152 миллиметра. Каждая позиция была окружена высоким бруствером, который скрывал артиллерийскую установку, а также соединялся с траншеей, уходящей влево и вправо — в стороны остальных расчетов. Сверху позицию маскировало натянутое полотнище защитного цвета. В траншеях также находились подземные склады — секреты, укрепленные листами пластали, в которых хранились снаряды, а также комнаты для отдыха и приема пищи солдатами.

Сарк, Дуглас, Захар, Украм, Хатун входили в группу, распологающуюся практически в середине артиллерийского расчета. Старшим группы был сержант Украм Ролли. Разгильдяй и пьяница, но верный подданый Империума, готовый отдать свою жизнь при необходимости и отдавший службе добрые двадцать пять лет жизни.

Чуть дальше артиллерийского расчета располагались позиции моторизированных подразделений, которые в случае боевого столкновения первыми вступали в бой с неприятелем, а артиллерия обеспечивала им прикрытие.

Гвардейцы продолжали лениво сидеть на бруствере, погруженные в свои мысли, и потягивали лхо. Легкое дуновение ветра нарушило тишину и принесло давно забытый, но так знакомый им звук. Захар встал и повернулся в сторону крепости.

— Чего? — спросил гвардеец, — Вы слышите, парни?

— Что там? — спросил Хатун.

— Вы что, не слышите, что ли? — сказал Захар, — Это же звук саботонов. Сюда идут астартес!

— Да ну! — вставая, сказал Украм.

Весь расчет поднялся со своих мест и стал смотреть в сторону, откуда доносились приближающиеся звуки тяжелой поступи легионес Астартес.

За два часа до этого…

Максимус с Бариусом двигались к центру управления по широкому коридору крепости. Пепел словно дождь сыпал большими хлопьями за окном, закрывая обзор. Бариус чувствовал легкое дуновение систем кондиционирования под потолком, дававшее ему чувство прохлады. Под потолком висели флаги легиона. Глядя на них, Бариус чувствовал связь с легионом, которая придавала ему гордость и надежду на скорейшее воссоединение с родной ротой. «Я воля и меч Жилимана!», — так думал Бариус, когда любовался геральдикой легиона. Мимо них, кланяясь, проходили служители в форменной одежде и бездушные жужжащие сервиторы. Все работало как часы, каждый знал свою роль. Именно это обеспечивало наибольшую продуктивность.

Легкий лязг саботонов по металлическому полу сопровождался редкими толчками. Планета жила своей жизнью, «Империум» был лишь гостем на её поверхности, и катаклизмы лишний раз напоминали об этом. Двери напротив астартес с шипением разошлись в сторону, и навстречу им вышел Касар, на лице которого читалась сильная тревога.

— Максимус! Это ерунда какая-то! Они не отвечают на мои запросы! Я неоднократно посылал сигналы и коды связи, но все мои попытки связаться не принесли результата!

— Они что, просто игнорируют? — спросил Максимус.

— Да! — ответил Касар.

— Связи с Макраггом нет, какие-то непонятные учения, наши кузены больше не выходят на связь, но при этом летят на поверхность; что у них по транспорту?

— «Громовые ястребы».

Максимус опустил взгляд в воцарившейся тишине, после чего поднял взгляд на Бариуса.

— Предлагаю ввести протокол «Афелия», — сказал он.

— Согласен, мне это тоже не нравится, — поморщившись, ответил Бариус.

— Касар, свяжись с Лизаром, пускай ускорится. Он нужен мне здесь.

— Максимус, ты что, не понял меня?! — повысив голос, спросил Касар. — Связь не работает!

Вся группа расчета стояла вперив взгляды в пепельный туман вокруг. Образы Астартес стали проявляться, и свет линз, как маячки сосредоточил взгляды гвардейцев. Пятеро легионеров вышли к позиции группы расчета и, не подавая вида, будто заметили гвардейцев, продолжили свой путь.

В этот момент Украм, растерявшись, побежал к Астартес, для того чтобы осуществить доклад, но как только он отошел на шаг от бруствера, в его сторону направилось пять целеуказателей красного цвета. Украм застыл на месте от страха, взгляд поплыл, его бросило в жар, ладони вспотели. Он попытался собраться и прийти в себя, начав делать глубокие вдохи. Затем Украм опустил голову и заметил на своей груди целеуказатель. Повернув голову назад, он увидел, что Сарк, Дуглас, Захар и Хатун стоят неподвижно с окаменевшими от страха лицами и на груди каждого горит красный целеуказатель.

Он повернул голову в сторону Астартес и попытался, заикаясь, что-то сказать, но на деле у него вышло нечто вроде завывания. Прошло несколько секунд, а Украму показалось, что время шло на минуты.

— Гвардеец! — пророкотал космодесантник, — введен протокол «Афелия». Режим повышенной боевой готовности. Вам запрещено покидать позиции до особых распоряжений, поэтому займите свои места у артиллерийской установки и подготовьтесь к ведению огня. В ближайшее время вам поступят дальнейшие указания.

— А что случилось? — выкрикнул Сарк.

— Выполнять! — прорычал легионер.

Группа расчета в полном составе вбежала на позицию и стала подготавливать орудие к стрельбе под приказы Украма. Сарк, Дуглас, Захар и Хатун суетились, заряжая орудие и проводя наладочные мероприятия.

— Да что случилось-то, почему «Афелия»?! — возмутился Хатун.

— Хрен его знает, — сказал Украм, выглядывая из-за бруствера в спину Астартес, которые уходили под покровом пепельного дождя в сторону позиций моторизированных подразделений.

Громовые воины выполнили свою задачу. Они герои, спору нет, но они были всего лишь инструментом! С Астартес будет то же самое, поверь, я знаю его дольше всех вас.

(Удаленный фрагмент интервью Базилия Фо Эуфратии Киилер в темнице «Чернокаменка»).

Двадцать минут до введения протокола «Афелия»

Громовые ястребы легиона «Пожиратели миров» погружались в верхние слои атмосферы Тамира, словно острейшие лезвия в плоть жертвы. Следы от двигателей оставляли белый трассер и уходили вниз. При первом контакте с атмосферой транспортник слегка качнуло, что придало импульс для более крутого спуска к поверхности. Температура корпуса машины слегка выросла из-за атмосферного трения, но для спроектированной Механикумом машины это было незначительным.

Логрус чувствовал вибрацию корпуса корабля и слышал легкий стон металла. Он успел увидеть, как звездная чистота космоса сменилась плотным слоем облаков Тамира. Корабль снова качнуло, отчего он почувствовал тянущее чувство ниже пояса, сменившееся чувством подъема. «Громовой ястреб» плыл по небу, словно корабль по морю, так же толкаемый вперед потоками воздуха и борющийся с волнами воздушных ям.

— Десять минут, — прозвучало сквозь шум в воксе.

После этих слов Логрус почувствовал скачок пульса. Он был готов, мозг ждал только сигнала. Заряжен, как орудие, и готовый выстрелить в нужный момент. Ноющая боль пришла с затылка, и он почувствовал вкус крови во рту. Оказалось, он даже не заметил, как прикусил язык — настолько сильно он был сосредоточен на ожидании момента. Он сглотнул. Хватка на электротопорах усилилась. Он хотел было запустить их хотя бы на холостом ходу, но сам себя остановил. Боль в голове начала усиливаться, отчего он дернул головой в сторону пару раз, зажмурив глаза. Боль немного отступила, или же ему просто показалось.

Окинув взглядом трюм «Громового ястреба», он увидел схожие признаки у остальных легионеров. В их поведении явно читалось напряжение ожидания. Он видел, как некоторые ерзали на своих местах, кто-то буквально пытался раздавить кистями рукоятки оружия ближнего боя. У него это вызвало улыбку. «Истинные воины "Красного Ангела"», — подумал Логрус.

— Терпение, братья, — сказал он.

— Оно на исходе, брат, — прорычал Кайо.

— Скорей бы уже ворваться в толпу. Я чувствую голод своего оружия, — сказал Руга.

— Вы найдете свою цель, не переживайте, — ответил Логрус.

В ответ он услышал в воксе лишь хмыканье легионеров. Другого он и не ожидал. Они все томились ожиданием боя, он сам рвался в пучину схватки. Логрус сидел и представлял, как будет ломать керамит цвета ультрамарин. Он жаждал сойтись с достойным соперником. Астра милитарум как соперников он даже не рассматривал. В один момент он поймал себя на мысли, что оскалился под личиной шлема, отчего ухмыльнулся сам себе.

Логрус посмотрел в иллюминатор и увидел второй «Громовой ястреб», летящий параллельно. Хига с его взводом должны будут высадиться с западной стороны крепости, а Логрус с южной. Хига был кровным братом Логруса. «Несущие слово» должны были оказать им силовую поддержку, хотя легионеры «Пожирателей миров» считали своих братьев больше обузой, чем помощью. Калиф с отрядом высадится к востоку от крепости. Таким образом выход у ультрамаринов останется только один — на север. Быстрым штурмом крепости они смогут сломить ультрамаринов и заставить их двигаться через плато в космопорт для перегруппировки и организации обороны, где их будет ждать засада в виде взвода легионеров «Пожирателей миров». Именно там крышка капкана будет захлопнута, и Тамир падет. От этих мыслей Логрус слегка улыбнулся под личиной шлема. Все его мысли были сосредоточены на предстоящей битве и поэтому во всем он видел эхо кровопролития.

— С нами пытаются связаться, — прозвучали слова пилота в воксе.

— Игнорируй их, — ответил Логрус, — продолжаем спуск к точке сбора. Есть связь с «Несущими слово»?

— Они немного отстают от нас, но, судя по их координатам, они уже на околопланетной орбите.

— Сбавь темп, мы должны прибыть примерно одновременно, — сказал Логрус.

— Есть, — ответил пилот.

Логрус попытался определить местонахождение второй группы легионеров во главе с Лотаро, которые держали курс на космопорт Ультрамаринов, где должны будут устроить засаду отступающим силам, оттесненным группой Логруса. Он ждал некоторое время, но сведения о местонахождении Лотаро на визоре так и не появились. Легионер перешел на приватный канал дальней связи и попытался связаться с Лотаро:

— Лотаро, прием, где вы?

Около пяти секунд в воксе была тишина, после чего последовал щелчок, сигнализирующий о поступлении входящего сообщения.

— Мы приземляемся вблизи космопорта, брат, — сквозь шум статики ответил легионер. Сигнал был слабый и поступал с интервалами в пять-десять секунд, но Логрус все же попытался вести диалог:

— Отлично. Прости уж, но вам придется посидеть в засаде некоторое время, пока мы не выманим щенков Жилимана прямо на вас. Вот там-то вы и утолите свою жажду боя, — он не скрывал радости.

— Да мы с братьями, если что, покрошим «Несущих слово». От них все равно в бою толку не будет, — смеясь, сказал Лотаро.

— Я не против, брат… я очень даже не против, — улыбаясь, ответил Логрус.

Не только «Чистая вера» была символом веры «Несущих слово». Все, что находилось вокруг них, становилось признаком их паломничества к Богам Хаоса, включая их «Громовые ястребы». Несколько машин спускалось к планете. При вхождении в верхние слои атмосферы группа кораблей разделилась на более мелкие, и каждая полетела в свою сторону, оставляя за собой белые дорожки сгоревшего топлива.

Группа кораблей Калифа полетела на восток. Трюм «Громового ястреба» освещался красным светом. В углублениях стен горели свечи с благовониями. Все члены экипажа были пристегнуты, за исключением группы из четырех стонущих людей, соединенных между собой цепью. Хор и адепты сидели неподвижно в своих креслах под наблюдением легионеров «Несущих Слова». Глаза прикованных людей были молочного цвета и сочились кровью. Их туго привязали ремнями к бортам «Громового ястреба», из-под передавленных конечностей сочилась кровь. Стекая по бортам, она скапливалась в специальных резервуарах, установленных в нишах пола. Тела мучеников были испещрены шрамированными узорами, под которыми пульсировали выступающие на поверхности тела черные вены.

Калиф видел все это и наслаждался. «Во имя Богов», — сказал он себе, после чего его посадочные ремни ослабли, и он встал. Активировались магниты на саботонах, и Калиф почувствовал себя более устойчиво, несмотря на тряску транспортника. Пройдя к противоположному борту, он остановился и посмотрел на прикованного человека. Тот был очень худым, как будто из него вытянули жизнь. Черные вены пульсировали по всему телу мученика, будто кто-то это делал искусственно. Было видно, что это доставляло ему боль, так как он пытался извиваться как змея при каждой пульсации. Из его рта доносилось нечленораздельное бормотание на непонятном языке. Он поднял голову и своими плачущими кровью глазами уставился на легионера, при этом не переставая что-то бормотать.

Достав короткий нож, Калиф стал резать ремни одной рукой, а другой взял человека за голову. Человек стал кричать нечеловеческим голосом и извиваться как червь, но хватка легионера не дала ему шанса. Слышался хруст костей мученика от его резких порывов вырваться из хватки легионера. Калиф прошел по трюму в хвостовую часть с кричащим человеком.

— Открой аппарель, — сказал он по воксу.

Послышался лязг металла, и аппарель начала опускаться, разгерметизируя трюм «Громового ястреба». Калифу предстал вид плотного слоя пепельных облаков Тамира. Он взял примагниченный к ноге болтерный пистолет и спустился чуть ниже по аппарели. Система костюма показала снижение температуры, и он услышал легкое гудение систем жизнеобеспечения.

— Ну, начнем, — с удовлетворением сказал Калиф, после чего кинул дрожащее тело за борт и мгновенно выстрелил. Разрывной болт-снаряд попал точно в цель и разорвал человека, оставив кровавое блестящее плотное облако материи, которое стало разрастаться, как маслянистое пятно на поверхности воды, расширяясь во все стороны.

— Пранго, — сказал по воксу Калиф, — давай остальных.

Он услышал лязганье металла, после чего крики и стоны мучеников. Мечник подошел с двумя испускающими ужасные крики людьми и по одному стал передавать Калифу, который выкидывал их за борт и растреливал разрывными болт-снарядами. Когда Калиф убил последнего, он увидел, что образовавшаяся масса значительно увеличилась в размерах и продолжает расти, поглощая все большее пространство.

«Ну, теперь-то точно им никто не поможет», — подумал Калиф, после чего обратился к Пранго:

— Эта пелена усилит нашу связь с имматериумом и облегчит процесс проведения ритуала. Сила в обмен на армию.

— А она защитит от возможных ударов с поверхности? — спросил Пранго.

— Нет, — ответил Калиф, — В этом нет необходимости, брат. Никто не поспешит к ним на помощь, так как не будет знать о том, что она им нужна. Да даже если и узнают, что с того?! Ультрамар в огне, и навряд ли кто-то поспешит спасать маленькую планету на краю системы.

— Согласен, — кивнув, ответил Пранго.

Трюм «Громового ястреба» стал закрываться, и Калиф пошел на свое место.

— Остальные братья отчитались о том, что внесли свой вклад в распространение пелены над Тамиром, — сказал по воксу Пранго.

— Отлично, — ответил Калиф. — Первая часть плана выполнена, — и сел на свое место.

Ремни вышли из пазов и зафиксировались на броне космодесантника, немного придавив его к креслу. Калиф перешел на общий канал легионеров ордена «Несущих Слово».

— Братья, — начал было Калиф, — нам выпала великая честь внести весомый вклад в реализацию планов нашего отца. Так не обесчестим славное имя Лоргара Аврелиана! — закончил он.

«Громовой ястреб» коснулся земли в нескольких километрах южнее крепости ультрамаринов. Транспортник чуть качнуло при посадке от бокового ветра. Логрус повернул голову и увидел очертания крепости на горизонте. «Не такая уж и большая», — подумал он. Ремни с лязгом ушли в специальные ниши в бортах, и легионеры начали вставать со своих мест. Послышался лязг клинков и звуки активации цепных мечей и топоров. Шлюз транспортника с шипением отошел в сторону, впустив частицы пепла в салон. Легионеры «Пожирателей миров» покинули свои места и обратили свои взоры на Логруса, ожидая команды. Логрус встал и окинул взглядом взвод.

— Идите и убейте их! — проревел он — За Ангрона!

— За Ангрона! — ответило ему эхо голосов в воксе, после чего металлический топот заполнил салон «Громового ястреба».

Легионеры стали покидать трюм транспортника, а Логрус ожидал, пока последний астартес ступит на землю Тамира. Последним мимо него проходил Герон Красный, когда Логрус дернул его за наплечник. Он услышал, как цепной меч Герона немного ускорился, после чего сбавил ход. Логрус фыркнул. Легионеры встретились взглядами. Два зеленых визора смотрели друг на друга некоторое время, после чего Герон просто кивнул и выпрыгнул через шлюз, а Логрус сопроводил его взглядом.

— Возвращайся, — сказал Логрус по воксу пилоту.

— Есть, — услышал он ответ.

Логрус ступил на Тамир. Сзади нарастал гул турбин «Громового ястреба», готовившегося к взлету. Логрус был уверен в успехе их миссии, поэтому решил, что все «Громовые ястребы» «Пожирателей миров» должны будут возвратиться обратно на «Мертвую хватку» после высадки легионеров.

Поверхность карликовой планеты была покрыта пепельным одеялом, которое разлеталось в разные стороны при ходьбе. Частички пепла кружили вокруг, оседая на броню. Логрус активировал боевые топоры и перешел на бег трусцой. На визоре он видел состояние здоровья взвода, а также расстояние до крепости. До неё было около десяти километров. Но прежде им было необходимо разобраться с аванпостами, где могли быть легионеры ультрамаринов, а затем уже штурмовать крепость. Все необходимое для штурма имелось в распоряжении «Пожирателей миров». Одновременного штурма не предвиделось, и все боевые действия должны были начаться по мере высадки. Видимость была ограничена из-за кружащего вокруг пепла. Кинув взгляд вверх, Логрус увидел заходящий на посадку «Громовой ястреб» «Несущих слово».

Он продолжал бежать трусцой, но ускорился, когда услышал в воксе:

— Контакт!

Эхо принесло ему звук болтерного стаккато. Пульс усилился, в кровь хлынули боевые стимуляторы. Он как будто почувствовал энергетический буст в теле и перешел на бег. Логрус невольно стиснул зубы, после чего кинул беглый взгляд на счетчик смертей. Этого было достаточно, чтобы убедиться, что там был ноль.

«Нагоню», — подумал Логрус, после чего сильнее сжал рукоятки электротопоров, отдавшись закипевшей в затылке от гвоздей мясника жажде убийства.

Битва за Тамир началась.

Легкий толчок вернул Калифа на Тамир, выдернув его из медитации. Он плавал в океане вероятностей будущего, которые открывал ему его проклятый рогатый шлем. Пранго стоял около брата, сжимая мечи и смотря сверху на него. Калиф поднялся. Он вновь почувствовал звенья цепи в сжатой кисти, к которой были прикованы члены хора ордена «Несущих слово». Легионер посмотрел на них. Они сбились в кучу, максимально удалившись от легионеров в конце трюма «Громового ястреба». Он улавливал их тихие стоны и плачь, а также шлёпающие переминания с ноги на ногу. Обручи на их глазах были покрыты изморозью. «Сила варпа прибывает», — подумал Калиф. Они топтались на месте в луже собственной крови, отчего стопы слегка прилипали к полу. Калиф потянул цепь и первый упал на землю, ударившись затылком. Послышался хруст и крик боли.

— Вставай, мясо! — рявкнул легионер, которого звали Джаро.

Дезориентированный человек, хныча и немного покачиваясь, встал. Калиф хмыкнул, развернулся к выходу из трюма и слегка потянул цепь. Металлический скрежет по полу взбодрил членов хора, которые мгновенно вытянулись в одну колонну.

— Открывай, мы выходим, — сказал Калиф пилоту.

Шлюз с шипением подался вбок, впустив теплый воздух Тамира в охлажденный трюм. Калиф сделал шаг, после чего услышал удар хлыста сзади. Это Джако начал подгонять членов хора. Параллельно им стояли адепты с метками на лбу в форме восьмиконечной звезды с изображением ока, вырезанной на коже. В руке каждого находился ритуальный нож. Их глаза и лица не выражали чувств, только немое смирение.

Ступив на поверхность, Калиф сразу же посмотрел в небо. Оно было затянуто пеленой пепла, песчинки которого кружились вокруг в хаотичном танце. Он воспользовался зрением варпа, для того чтобы заглянуть дальше, и увидел, как фиолетовая поблескивающая пелена опускалась на поверхность, закрывая собой свет звезды. Калиф хмыкнул и сильней натянул цепь с членами хора.

В этот момент к нему подошли легионеры, прилетевшие на другом «Громовом ястребе». Вооруженные и готовые к бою. В какой-то момент Калифу стало не по себе от количества стоящих напротив. Вперед вышел легионер с плазменным пистолетом в одной руке и гудящем на холостом ходу цепным мечом в другой. Его голову венчал красный плюмаж, на правом наплечнике было изображение раскрытой книги Лоргара. Из-под его коринфского шлема валил белый пар, вместо визора было две прорези с горящими за ними глазами-углями.

— Мы готовы, — сиплым голосом сказал воин.

— Начинай, Орпа, — кивнув, ответил Калиф, — убейте побольше ублюдков Жилимана.

— С удовольствием, — ответил Орпа, после чего воины скрылись в пепельном дожде.

Калиф с оставшимися легионерами, адептами и членами хора пошел к месту проведения ритуала. Путь их лежал через пустынный участок Тамира. Песчинки били по доспеху, ветер трепал плащ. Сразу за ним шли члены хора, а параллельно им — адепты. Примерно посередине их колонны с другой стороны шел Пранго. Замыкал процессию Джако.

— Гидеон, — сказал по воксу Калиф.

Последовала непродолжительная пауза, после чего вокс в ухе Калифа ожил.

— Да, мой лорд, — услышал он.

— Покажи мне Тамир с орбиты.

— Слушаюсь, — ответил Гидеон.

На визоре Калифа появился Тамир, который, словно вирус, пожирала пелена варпа. Она как лава растекалась вокруг и по поверхности планеты, укутывая ее в фиолетовое одеяло. Местами еще оставались голые участки, но это было всего лишь делом времени.

Он продолжал смотреть некоторое время, после чего прекратил трансляцию с «Чистой веры».

У Калифа были свои цели, и главной из них было подношение армии для демона, даровавшего ему знания и силу. Этой армией должны были стать легионеры «Пожирателей миров» во главе с Логрусом. Хор на поверхности будет своего рода колодцем, через который нерожденные в нематериальной форме смогут попасть на планету в поисках сосудов. Легионеры «Несущих слово», разжигая своими молитвами жажду крови в легионерах «Пожирателей миров», подготовят их в качестве потенциальных сосудов для нерожденных. Исчадия варпа будут впитывать в себя души легионеров, предлагая им вечную резню, после чего полностью их поглотят и окончательно материализуются. Демоническая армия будет готова, а значит, Калиф выполнит свою часть сделки.

Процессия шла по пустыне, прикрываемая пепельным дождем. Балахоны членов хора и адептов трепал горячий ветер, поднятые им песчинки били в лицо, поэтому адепты прикрыли их руками. Тридцать членов хора растянулись на несколько метров, утопая по щиколотки в песке, спотыкаясь и падая. Песок прилипал к кровоточащим ранам, отчего в теле ощущались сильные боли. Их стоны, как и боль, уносил ветер, которому они были так же безразличны, как и их спутникам.

Внезапно Калиф остановился и припал на колено. Послышался металлический лязг доспеха. Погрузив перчатку в песок и проведя в сторону, он почувствовал под ладонью плотную породу, похожую на камень. Со спины к нему подошли Пранго и Джако.

— Мы пришли? — спросил по воксу Джако.

Калиф повернул к нему свой рогатый шлем, во лбу которого накалился осколок психической молнии императора. Да-а, — растягивая ответ и улыбаясь под личиной шлема, сказал Калиф. — Это поверхность фульгурита.