Обреченные (джен)

Итак, бодрствуйте, ибо не знаете,

когда придёт хозяин дома:

вечером, или в полночь, или поутру.

(тексты древней Терры).

Открыв глаза, я почувствовал сильную головную боль. Прищурившись, попытался приподняться на локтях, но сразу же почувствовал острую боль в правом плече. Издав стон, я облокотился на левую руку и окинул взором окоп. Сарк, Дуглас, Захар и Украм выглядели кусками мяса, лежавшими в лужах крови, смешанной с грязью окопа. Увидев это, я не смог сдержать рвотный позыв. Слегка забрызгав форму, я отполз к противоположному краю окопа, где оперся о земляную стену, и тяжело выдохнул. Головная боль не покидала меня. Опустив взгляд на правую руку, я увидел, как с пальцев перчатки на землю капает алая кровь. В этот момент боль в правом плече снова дала о себе знать. На противоположном краю окопа находились остатки артиллерийской установки, теперь уже искореженный кусок металла. «Повезло, что снарядов рядом не было», — подумал я. Вокруг окопа была непроглядная серая дымка, из которой в окоп и прилетела граната, унесшая жизни расчета. Слева от меня в грязи лежала рация. Я потянулся к ней в надежде вызвать помощь, попытался настроить её на штабную чистоту, но всюду ответом мне было только шипение статики. Увеличив громкость, я понял, что это был не шум статики, а голоса, которые сливались в пение. Я не мог разобрать слов, но чувствовал, что должен попытаться это сделать. Залипнув, я уставился на динамик рации, который, похрипывая, продолжал проигрывать одну и ту же мелодию.

Я продолжал держать в руках включенную на максимальную громкость рацию, из которой доносилось милое пение. Густой серый туман никуда не делся и все так же продолжал окружать окоп. Как бы ни старался, я не мог оторвать глаз от рации, упрямо продолжая смотреть на динамик. Звук проникал в самую душу, даря спокойствие, как будто убаюкивая. Чувствовалось облегчение, перерастающее в чувство эйфории. Кровоточащая рана плеча, полученная от осколков попавшего в орудие снаряда, перестала ныть, что позволило облокотиться на холодную землю окопа.

На лице появилась легкая улыбка от опьяняющей эйфории. В этот момент мне показалось, что у тумана появился вкус. Легкая сладость на языке, которая напомнила мне о сладкой вате из лавки Сталька Тикса. Этого хитрого, скрупулезного мужичка из семьи лавочников. Каждое лето этот молодой предприниматель размещал свою лавку на набережной реки Опь, напротив центрального входа в парк имени Дориана, где в выходные проводило свое время большинство населения города. Все детишки перед входом в парк тянули своих родителей в лавку, чтобы те купили им сладости.

— Стальк… — протяжно сказал я вслух, улыбаясь. Облизнув губы, я не почувствовал вкуса крови. — «Засохла», — пролетела в голове мысль.

Я продолжал сидеть в окопе, прижавшись спиной к земле. От продолжающегося песнопения мои мысли стали заполняться зернами беспечности и обреченности. Теплая кровь, капающая из-под левой перчатки, больше не доставляла мне прежних неудобств. «Наверное, рана затянулась», — подумал я. Мне хотелось остаться в этом полном трупов окопе навечно и просто слушать это. Эту непрекращающуюся согревающую мелодию.

Из мыслей меня выдернули тяжелые шаги где-то впереди. С трудом поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам в поисках источника звука, но ничего не увидел. В этот момент из рук выпала рация, в которой продолжалось песнопение. Она упала в грязь динамиком вверх. Звуки шагов усиливались, но их источник не появлялся. Мне показалось, что громкость песнопения усилилась, отчего я опустил тяжелый взгляд вниз. В этот момент на меня нашло головокружение, и картинка перед глазами стала периодически расплываться.

Подняв голову, я увидел в тумане зеленую полоску визора, приближающуюся ко мне. Она качалась при приближении, сопровождаясь звуками тяжелой поступи. Сомнений не осталось — это легионер астартес. Сглотнув слюну, медленно я посмотрел по сторонам окопа в надежде, что где-то лежит лазган, но меня ждало только разочарование. Оружия нет. Разочаровавшись, я просто продолжил стоять и смотреть на приближающегося ко мне воина. Рация не умолкала. В этот момент меня покинуло чувство тревоги и начало появляться ощущение какой-то легкости. Мне стало казаться, что я могу улететь отсюда, но ноги магнитами прижимали меня к грязи окопа.

При его приближении я увидел, что это действительно легионер. Воин шагал по лежавшим под ногами трупам, отчего периодически слышался хруст ломающихся костей. Даже несмотря на дымку было видно, что его доспех забрызган кровью, а местами видны отметины от лезвия холодного оружия. Было тяжело определить его принадлежность к конкретному легиону. Руки легионера были свободны, болтер покоился на поясе, а из-за спины торчала рукоятка длинного меча, от которой по ветру развевались потрепанные свитки.

Чем ближе он подходил, тем сильнее становился звук сервоприводов его доспеха, при этом сам десантник сохранял молчание. Туман отступал перед взором, и мне предстали цвета легиона. «Двенадцатый», — выдохнув, произнес я. От пересохших губ во рту чувствовалась сухость. Я облизнул их, после чего втянул ртом горячий воздух. Жар обдал гортань, отчего я начал кашлять, прикрыв рот руками. Убрав руки, я увидел свежую кровь на ладони. Песнопение в ушах продолжалось. Мне даже показалось, что оно стало еще громче. Я сосредоточился на себе и потерял легионера из вида.

В этот момент он ступил в окоп. Воин возвышался надо мной и спокойно смотрел мне в лицо. На поясе воина висела веревка, на которой болтались человеческие черепа, которые стукались на ветру о доспех, играя свою мертвую мелодию и глядя на меня из пустых глазниц. Среди этой коллекции я заметил и череп побольше.

— Да-а-а… С нами же были легионеры, — подумал я.

Подняв руки, легионер отстегнул ремни и под звуки шипения выходящего воздуха снял шлем.

Мне предстало обветренное лицо больного, безумного человека. Все его лицо было картиной из шрамов и олицетворяло ужас. Глубокие порезы были похожи на русла рек, которые расчертили лицо их владельца. Красные налитые кровью глаза готовы были выскочить из глазниц или же просто лопнуть, забрызгав всё вокруг. Легкие тики мышц лица сопровождались белой пеной, скопившейся в уголках рта воина. Напряжение на его лице нарастало, отчего тиков на лице становилось все больше. Сзади из затылка торчали какие-то провода, которые уходили куда-то вглубь спины воина.

Молчание продолжалось. Я смотрел ему в лицо, которое периодически расплывалось и подергивалось от нервных тиков, при этом моим вниманием продолжало владеть невнятное, но такое близкое пение из динамика рации. Его тонкие черные косички, спустившиеся на грудь доспеха, развевались на ветру, а иногда били его по лицу, но стеклянный и голодный взгляд легионера не могло отвлечь данное обстоятельство.

Воин вернул шлем на место, который притянулся с шипением к доспеху, после чего он резко дернул головой вправо, издав характерный хруст, и опустил свой взгляд на меня.

— Ему нужно будет больше черепов, — медленно проговорил воин.

Через решетку шлема голос был похож на рык какого-то дикого животного, но меня это мало волновало, ведь я опять вспомнил про Сталька. Про вкусную сахарную вату и выходные в парке с родителями. Я продолжал молча стоять и смотреть на лицевой щиток шлема воина.

Легионер опустил свою руку на мою голову, но я даже не почувствовал её веса. Затем он наступил мне на ноги своим ботинком. Кости моих стоп хрустнули под его весом, что вызвало лишь легкий смешок через решетку шлема.

— За красного ангела! — пророкотал воин, после чего оторвал голову гвардейца от тела. Оставшаяся часть упала в лужу окопа, которая и до этого состояла из крови солдат артиллерийского расчета.

Туман укрыл уходящего с головой в правой руке легионера своей пеленой, а ветер растворил звуки его доспеха, оставив окопу только продолжающееся песнопение из динамика рации, лежащей в грязи рядом с обезглавленным телом гвардейца.

Бойтесь, ведь я приду за вами.

Бойтесь, ведь я вас не пощажу.

И даже тех, кого зовёте вы богами.

Я вместе с вами заберу во тьму.

(тексты древней Терры).

Поднятые защитные ставни позволяли свету звезды системы прогнать царивший полумрак на мостике фрегата «Чистая вера». Корабль Несущих слово завис на низкой орбите, игнорируя послания планетарной обороны. Все посланные ею сообщения были проигнорированы. Экипаж готовился к штурму. Данная операция была одним из тысячи мазков общей картины вторжения в систему Ультрамар, и поэтому успех на каждом театре боевых действий имел огромное значение для примарха Несущих слово. Момент приближался, и Калиф чувствовал это, пропуская через себя силу имматериума. Он улыбался в предвкушении, ведь жаждал оставить свой след в океане плавающих душ.

Его серые глаза смотрели на планету, словно хищник на жертву перед убийством, и все это его забавляло. Рогатый шлем Калифа лежал на электронном столе и ждал, когда хозяин его наденет и заточенный дух снова будет показывать Калифу варианты будущего. Печальным было то, что сила, заключенная в рогатом шлеме, проявлялась только в момент нахождения его владельца в варпе. Проводником видений служил маленький осколок фульгрита, закрепленный на лбу шлема. Данный шлем был подарком самого первого капелана Эреба, который склонил Хоруса на сторону богов хаоса, поэтому Калиф очень дорожил им и старался не выпускать из виду.

В руках легионера покоилась книга, которая изменила весь легион Несущих слово, но не она раскрыла им глаза. Эта заслуга принадлежит их отцу, чьи глаза раскрыл его отец. Император. Долгие годы они несли бремя невежества и тратили время впустую, прославляя Императора, воздвигая храмы в его честь, но это время прошло. Сейчас они на истинном пути, а книга — это компас для плавания на волнах эфира. Благодаря ей они смогут покорить варп и использовать его в своих целях.

Калиф находился в облегающем темном костюме, в котором непокрытыми оставались только покрытая черными письменами голова и обожженные руки. Легионер специально не стал применять методы восстановления кожи, чтобы всегда наглядно демонстрировать себе ложность веры в Императора, которой он лишился в момент уничтожения Монархии. Причиной его опаленных рук послужила детонация термической гранаты в руках от взрывной волны уничтоженной монархии. Накалившиеся наручи прилипли к поверхности кожи, что вызвало нестерпимую боль, однако большую боль он почувствовал, когда наручи снимали. Часть кожи так и осталась внутри, а сами наручи продолжают служить ему и теперь несут гибель сторонникам ложной веры.

Команда мостика фрегата «Чистая вера» продолжала заниматься своей работой, подготавливая экипаж к штурмовой операции на поверхности. Капитан корабля, Гидеон Равес, молча поднялся со своего кресла и пошел к Калифу. Капитан казался карликом на фоне могучего астартес. Гидеону было шестьдесят стандартных терранских лет, и он не брезговал пользоваться достижениями омолаживающей медицины. Подтянутый, как гончая. Его зеленые глаза всегда были наполнены теплом, и даже в самые тяжелые времена именно его взгляд вселял уверенность в экипаж корабля. Он был одет в синий китель и черные брюки, стандартная форма капитана судна. Поравнявшись с легионером, Гидеон повернул свою голову в сторону Калифа. Вся эта картина напоминала нашкодившего сына, пришедшего на суд к отцу. Калиф никак не отреагировал на его жест и просто продолжал стоять и смотреть на поверхность планеты Тамир.

— Как идет подготовка к штурму? — спросил Калиф.

— Все почти готово, лорд, осталось погрузить боеприпасы на транспортники, — ответил Гидеон.

— Несущие слово десантируются на поверхность в капсулах, прикрытие окажет искусственный туман. Жрецы уже должны были закончить приготовления.

— Да, но там внизу вам, возможно, все же нужна будет поддержка, поэтому я позаботился о том, чтобы у вас не возникло непредвиденных проблем, — сказал Гидеон. — Мы до сих не имеем полных данных о численности расквартированных войск на поверхности.

Калиф лишь слегка хмыкнул.

— Поддержка… Нас предостаточно, Гидеон, и у нас хватит сил, — сказал Калиф, после чего повернул голову в его сторону.

Увиденное насторожило капитана, отчего он отступил на шаг от Калифа, ведь глаза легионера светились янтарным светом. Воин засмеялся тысячами голосов, которые облетели весь мостик и исчезли так же внезапно, как и появились.

— Вы все паломники, — сказал Калиф, обведя пальцем весь мостик. — Радуйтесь, ведь скоро вам откроется настоящий, истинный путь.

Весь мостик смотрел на легионера горящими глазами. С давних пор считалось, что глаза — это зеркало души. Сейчас Калиф видел их души, слышал переживания и пробовал их страх на вкус. Закончив фразу, он положил руку на плечо Гидеону и посмотрел ему прямо в глаза:

— Поторопись, мой отец ждать не будет, — сказал легионер.

— Слушаюсь, — сказал Гидеон и направился к пульту управления.

Калиф отвернулся от иллюминаторов и пошел к столу. В паре метрах от него воин услышал легкий смешок, после чего повернул голову к источнику звука. Его взгляд был прикован к потолку, где была только темнота. Калифу показалось, что на него кто-то смотрит. «Боги с нами», — подумал Калиф, после чего одарил смотрящего на него легкой улыбкой и направился к столу.

В этот момент один из персонала мостика окликнул легионера:

— Лорд, входящее сообщение с «Феделитас Лекс».

— Выводи на экран, — резко сказал Калиф.

Изображение обзорного экрана «Чистой веры» было покрыто рябью, которая исчезла через пару мгновений. Калиф стоял напротив него в ожидании установки соединения.

— В чем проблема? — повернувшись к мостику, раздраженно пророкотал Калиф.

— Причина, скорее всего, в большом расстоянии, пару мгновений — и все наладится, лорд, — заверил его Эдам.

Красная точка в верхнем правом углу экрана сменилась на зеленую, после чего появился собеседник. Одетый в черный стихарь легионер, руки которого были спрятаны в рукавах. Глаз Калиф тоже не видел. На заднем фоне находились полки с книгами и горящими свечами, которые освещали все помещение. За самим собеседником на стене висела картина, изображавшая Лоргара с его великим творением, от страниц которой расходился свет во все стороны, который освещал планеты.

— Дом, милый дом, — улыбнувшись, сказал Калиф, — Берут, чем обязан? — спросил Калиф.

В этот момент собеседник снял капюшон с головы и показал свое лицо. Выбритая голова была покрыта шрамами, но и, как у Калифа, служила пергаментом для выдержек из книги их отца. Берут выглядел напряженным и поэтому не ответил улыбкой Калифу.

— У тебя все готово? — раздраженно спросил Берут.

— Да, — ответил Калиф. — Хор полностью укомплектован, все дополнительные приготовления закончены, осталось только захлопнуть ловушку. Не переживай, я выполню указание примарха.

— Переживать будешь ты, если у тебя что-то пойдет не так, — с долей иронии в голосе парировал его слова Берут.

Калиф рассмеялся, после чего сжал правый кулак, поднес его к груди и, оскалившись, сказал:

— Передай отцу, что обо мне он может не беспокоиться, я сделаю все, что от меня требуется.

— Будем надеяться, — с ухмылкой ответил Берут. — Ты же хочешь опять встать подле него, не так ли?

— Я сделаю все, что в моих силах, брат, — сказал Калиф. — Уж в этом, я думаю, ты не сомневаешься.

— Это точно, — растягивая фразу ответил Берут, после чего резко повернул голову влево, а затем кивнул кому-то.

Возникла пауза, в ходе которой по реакции на лице Берута Калифу показалось, что ему сообщили что-то важное.

— Берут, — начало было Калиф.

— Время пришло, брат, — перебил его Берут. — Не подведи меня. За Аврелиана! — сказал легионер, после чего изображение на экране исчезло.

— За Монархию, — опустив голову, с грустью в голосе ответил Калиф.

В этот момент его душу снова обожгли воспоминания. Он заново испытал тот момент, отчего сжал кулаки. «Я не могу подвести отца», — подумал легионер. Развернувшись к мостику корабля, он отыскал глазами Эдама, который отвечал за коммуникацию с другими кораблями. Тот трудился у пульта управления, отчего свет от экрана отражался в его очках, но даже под ним Калиф видел сосредоточенный взгляд молодого специалиста по связи.

— Эдам, — произнес Калиф.

— Да, сэр, — ответил связист.

— Свяжи меня с «Мертвой хваткой».

— Минуту, — сказал Эдам.

Калиф повернулся к экрану и стал смотреть на красную точку в правом верхнем углу в ожидании её смены на зеленую. Время шло, а ситуация не менялась, отчего Калиф стал нервно переминаться с ноги на ногу в ожидании ответа с фрегата «Мертвая хватка».

— Ну что там? — раздраженно спросил Калиф.

— Лорд, они молчат, — ответил Эдам.

— Проклятые больные ублюдки, — буркнул себе под нос Калиф.

В этот момент на экране появилась картинка, и Калиф увидел легионера в синих доспехах, сидящего на троне в плохо освещенном помещении. Руки воина свисали с подлокотников, что говорило о расслабленности. В руках покоились два электротопора. Над троном под люменами красовались знамена легиона, а также флаги с покоренных миров. Воин находился в шлеме, и зеленая полоска его визора была направлена прямо в глаза Калифа. Легионер смотрел в ответ и ждал, но собеседник упорно молчал.

— Ты так и будешь меня дальше игнорировать? — сказал Калиф.

— А ты? — ответил воин.

— Логрус, что за херня?! — прокричал Калиф.

— Поосторожней, Несущий слово, — наклонившись вперед, сказал легионер. — Мы здесь, чтобы вам помочь, а ты начинаешь вести себя неправильно. Я не твой ручной пес, а просто помощник, пожалуйста, запомни это.

Калиф попытался подавить гнев внутри от дерзости Пожирателя миров, для чего на несколько секунд замолчал, продолжая смотреть на Логруса. Внезапно Логрус начал кашлять под шлемом. «Надеюсь, от этого ты и сдохнешь», — улыбнувшись, подумал Калиф, после чего продолжил:

— Вижу, ты готов к десантированию, брат?

— Мы высадимся на транспортниках недалеко от крепости, не вижу смысла использовать капсулы.

— Это еще почему?

— Ну а смысл?! — ответил Логрус.

— План был иной, — заметил Калиф.

— План изменился, — ответил Логрус. — Смысл в десантных капсулах, если при штурме крепости нас всё равно прикроет ваш колдовской туман, — последние два слова были сказаны с нескрываемым презрением.

— Значит, так?

— Да, — спокойно сказал Логрус.

— Места высадки определили?

— Да, мы будем штурмовать крепость с трех сторон, тем самым выбьем их из укреплений и при их отступлении добьем в открытом бою на плато.

— Что за плато?

— К северу от крепости есть космопорт. В южной части планеты находится тайная военная база, и мы думаем, что они постараются отступить именно туда, чтобы перегруппироваться. Первичное сканирование показало, что крепость не располагает посадочными платформами, поэтому, совместно напав на крепость, мы их вынудим отступить к космопорту. Сам космопорт будет под вашим наблюдением, и в случае чего вы сможете его быстро блокировать. Когда ультрамарины будут покидать осажденную крепость, мы встретим их на плато, подбив транспорт. Вы будете нас прикрывать. Согласен, колдун? — с усмешкой сказал Логрус.

— Чем тебе не понравился изначальный план? — спросил Калиф.

— Брат, я беру практически весь огонь на себя. Ну чем тебя это не устраивает? — ответил Логрус.

— Хорошо, — выдохнув, ответил Калиф, — тогда дай координаты ваших мест высадки и космопорта, мне будет необходимо внести коррективы в план операции. Мы обеспечим вам силовое прикрытие, но не надейся, что мои воины останутся в стороне, пока твои будут высекать себе славу в бою, — ткнув указательным пальцем в экран, сказал Калиф.

— Да делай, что хочешь, Несущий слово, — разведя руки в стороны сказал Логрус, — главное, не мешай. Я дам тебе все необходимые сведения. Скажи мне только одно, когда мы начинаем? Я устал ждать. Мои парни ждут не дождутся, когда смогут размяться, — спросил Логрус, после чего два электротопора загудели на холостом ходу.

— Сейчас, — с улыбкой сказал Калиф.

Пожиратель миров нечего не ответил, но Калиф услышал гортанный рык воина.

— Устрой там мясорубку, Логрус, если, конечно, ты в силах это сделать, — сверкнув глазами исподлобья, сказал Калиф.

— Третий раз я тебя предупреждать не буду, Калиф, следи за языком, щенок, — спокойным голосом сказал Логрус. — Конец связи, — после чего изображение легионера с фрегата «Мертвая хватка» исчезло.

Калиф продолжал смотреть на выключенный экран и представлял, как он будет улыбаться, когда Логрус будет плеваться собственной кровью. Как он будет задыхаться и хвататься за свою никчёмную жизнь. «Он будет мне благодарен», — подумал Калиф, ведь я покажу ему его истинную кровавую тропу.

Из мыслей его выдернул Пранго, вошедший на мостик в полном боевом облачении. Воин был чуть выше Калифа, учитывая то, что последний был без брони. За спиной Пранго покоилось два меча, а к поясу был примагничен болтер, которым он редко пользовался. Пранга был мечником и предпочитал ближний бой.

— Калиф, пора, — глядя в глаза сказал легионер. — Провидцы начали ощущать приливные волны имматериума, отец, походу, сделал свой ход. Варп разлом начал формироваться.

— Собери хор на транспортниках, после чего обеспечь им прикрытие нашим братством. На поверхность вы тоже полетите на транспортниках.

Заметив явное замешательство Пранго, Калиф сказал:

— Обстоятельства немного поменялись.

— Транспортники? — спросил Пранго. — Мы же хотели десантироваться.

— С мясниками тяжело что-то планировать, брат, — с горечью заметил Калиф.

— А что поменялось? — спросил Пранго.

— Пожиратели миров решили сделать всю работу за нас, оставив нам роль наблюдателей за их спинами, — с ухмылкой сказал Калиф. — Мы вынудим ультрамаринов отступить из крепости в космопорт, путь к которому лежит через плато. Там Пожиратели миров устроят засаду и добьют их. На плато даже удобней будет, — с улыбкой добавил Калиф.

— Плато… — улыбнувшись, повторил Пранго.

— Да, — продолжая улыбаться, сказал Калиф, — поэтому поторопи пилотов транспортников, а то мы не угонимся за этими дикарями, — сказал воин, после чего положил руку на плечо Пранго.

— Как скажешь, брат, транспортники так транспортники, — ответил Пранго, после чего направился к выходу, но, не дойдя метра до дверей, остановился и повернулся к Калифу.

— Да, — кивнув, сказал Калиф, — Я буду там.

Пранго кивнул в ответ, развернулся и покинул мостик, а Калиф прошелся по помещению, разглядывая знамена, в сторону трона. Усевшись, он посмотрел в иллюминатор, где увидел фрегат Пожирателей миров «Мертвая хватка». Из корпуса под светом огней вылетали транспортники, которые направлялись на поверхность Тамира. «Один маленький мир и одна маленькая крепость для его защиты», — подумал Калиф. — «Зато какая ценность», — подытожил про себя легионер.

Тамир был миром, лишенным зелени, фауны и какой-либо промышленности, чья роль сводилась лишь к пограничному пункту пропуска в Ультрамар, однако он идеально подходил для цели миссии. Важность была максимальной, и Калиф не имел права на неудачу. Сам факт того, что Лоргар поручил ему это задание, уже говорил о им внимании, которым его наделили, а значит, он заслужил шанс исправить свое прошлое, и он его не упустит.

Тем временем транспортники Пожирателей миров продолжали покидать доки «Мертвой хватки», скрываясь в верхних слоях атмосферы планеты. Калиф сопровождал их спокойным взглядом, подперев подбородок кулаком.

В этот момент у него начала гореть левая ладонь. Калиф развернул её к себе и стал смотреть, как на шрамированной поверхности начинает образовываться рисунок. Он продолжал смотреть как линии, одна за другой, формируют так знакомый ему символ. Каждое движение линий придавало легкое чувство жжения, которым легионер наслаждался эти короткие моменты. Сформировавшийся символ стал пульсировать красным цветом. Легионер знал значение символа и ждал его. Когда жжение исчезло, Калиф сомкнул кулак, встал с трона и направился в свою комнату, расположенную в рубке мостика. Персонал не обращал на него внимания, так как все знали, что являются часть огромного механизма, в котором каждый винтик должен безостановочно делать свою работу, иначе весь механизм выйдет из строя. Таким же винтиком или шестеренкой был сам легионер.

«Как далеко я зайду в своих изысканиях?» — подумал Калиф. «Что же меня будет ждать после Тамира? Удостоюсь ли я их внимания? Что же мне потом скажет отец?» — не унимались мысли легионера. Он шел в свою каюту, погрузившись в раздумья, из которых его вырвал Гидеон:

— Калиф? — растерянно спросил капитан «Чистой веры» проходящего мимо него легионера.

— Скажи магосу, чтобы готовил мои доспехи. И еще, — остановившись и подняв указательный палец вверх сказал Калиф. — Отправьте сообщение Беруту на "Феделитас Лекс" о том, что все будет намного проще, чем я думал, — сказал Калиф и, смеясь, покинул мостик.

— Сир, Дискан в зоне контроля, — сказал командор «Багряного меча».

— Рит, ты знаешь что делать...— начал было говорить легионер, но был прерван смелым командиром судна.

— Гравитационный маневр, и... — задержал фразу смертный, после чего продолжил, — выходим на обратный маршрут, — с улыбкой ответил Рит, глядя на Лизара.

— Да, — кивком подтвердил легионер.

Командор повернулся к персоналу и начал отдавать команды членам экипажа для подготовки судна к маневру вокруг спутника. Лизар услышал щелчки по пультам управления и бормотание команд управляющим группам. Механизм был отлажен, и Лизар не переживал, так как команда это делала уже не один раз.

Дискан, транснептуновый объект системы, при приближении все сильнее закрывал обзорный экран «Багряного меча». Маленький, холодный и избитый шарик системы был стражем границы и той точкой, откуда патрульные катера выходили в свободный путь. Лизар проходил этот путь не впервые. Его синие доспехи и аквилла на груди блестели в свете люменов командного мостика сея чувство достоинства среди членов экипажа.

— Рит, отправь сообщение на Тамир, — «без происшествий», — мы возвращаемся, — встав со своего кресла сказал Лизар, после чего проследовал мимо него к выходу с командного мостика. Звук саботонов легионера отбивался в ушах членов команды.

Рит встретил команду Лизара спокойным кивком, не проронив ни слова, так как знал, что Гарис услышал слова легионера. Лизар на мгновение задержался в дверях, так как знал, что Рит смотрит ему в спину, ожидая дальнейших распоряжений. За долгое время они привыкли друг к другу и понимали все без слов, но тем не менее протоколы делали обязательным некоторые формальности.

— Я в библиотеку, скоро буду, если что, я на первом канале, — сказал Лизар, после чего скрылся за закрывшимися с шипением стальными дверями.

Коридоры «Багряного меча» давили на Лизара. Он мечтал о войне, о славе и горне победы. Сделав очередной шаг, он услышал металлический удар саботона о металлический пол.

«Сакс», — с горечью подумал Лизар.

На Саксе он потерял ногу, а мог бы потерять и жизнь. И теперь его металлическая нога служит ему напоминанием о том событии, после которого его сослали на Тамир. Лизар решил, что это была действительно ссылка, но все пытались ему доказать, что это не так, однако он им не верил. Но не только протез напоминал Лизару о Саксе. Матиас. Именно библиарий спас его тогда, использовав вопреки эдикту свою силу, за что был также сослан Жилиманом на Тамир. Это обстоятельство как-то сглаживало тяготы Лизара, за что он отчасти был благодарен судьбе, в которую публично не верил.

Тем временем под светом люменов Лизар отбивал шаг в сторону библиотеки в надежде найти там своего спасителя. Подойдя к двери в библиотеку, он почувствовал легкое покалывание на коже, тем самым убедившись в месте нахождения Матиаса.

«Ты здесь… брат», — подумал Лизар, после чего поднес ладонь к сенсору на двери. Дверь с шипением ушла в сторону, представив ряды деревянных полок, заставленных творениями человеческой мысли.

Выдохнув, Лизар направился между рядов в поиске ответа на недавно родившийся вопрос.

Библиотека представляла собой большое помещение, завешенное под потолком стягами легиона, прославлявшими его победы, а также рядами полок, на которых покоились книги. Проходя между рядов Лизар втягивал запах старых листов пергамента покрытых пылью. Он много раз был здесь, но так ни разу и не взял в руки книг.

В самом центре библиотеки находилась читальня, в которой располагались деревянные столы с лампами времен древней Терры.

За одним из таких столов под светом лампы сидел Матиас, библиарий легиона ультрамаринов, читавший книгу. Лизар вышел из-за рядов и остановившись посмотрел на Матиаса зелеными линзами шлема.

— Брат, — заговорил Лизар, — у тебя плешка скоро появится, — улыбнувшись и оскалив зубы продолжил Лизар.

Матиас проигнорировал Лизара, сидя за одним из столов, увлеченно читая книгу. Он так погрузился в чтение, что даже не почувствовал приближение Лизара. Периодически по краям капюшона библиария пробегали мелкие искры.

— Матиас… — повторил Лизар.

Услышав слова Лизара, библиарий поднял глаза, которые светились синим цветом. Его рот растянулся в легкой ухмылке.

— Лизар… — протянуто улыбнувшись сказал Матиас, — ты ведь должен быть на мостике, — прозвучал в голове голос библиария.

— Должен, а еще там должен быть и ты. И перестань говорить со мной таким образом, брат, — сказал Лизар.

Матиас тяжело выдохнул и опустил взгляд на раскрытую книгу.

— В чем дело, брат? — сказал Лизар. — С самого начала патруля ты покинул меня… раньше такого не бывало, — продолжил легионер.

Матиас молчал. В повисшей тишине читалось смятение и страх, сопряженные с неопределенностью и надеждой. Библиарий сжал кулаки и положил их на крышку стола.

— С самого начала патруля меня не покидает дурное чувство, брат, и я не могу найти ему причину, — не поднимая глаз сказал Матиас.

— В смысле? — спросил Лизар.

Его зеленые линзы шлема сверлили взглядом библиария в надежде на получение ответов.

— Я не знаю, но меня что-то тревожит, и я не могу унять это ощущение, — с тревогой в голосе сказал Матиас.

Лизар молчал, обдумывая слова библиария. Он действительно вел себя странно с самого начала их патруля от Тамира. Более того Матиас просто закрылся в библиотеке от всех с момента их отхода. Все это пугало Лизара, и он чувствовал, что должен разобраться в этом. Он допускал, что ответ, возможно, можно узнать по-другому, но Лизар очень не хотел говорить на эту тему. Тем не менее сложившиеся обстоятельства толкали его на мысли именно о том, что ответ можно узнать, используя псионический дар Матиаса.

Матиас, как будто прочитав мысли Лизара, поднял голову перед вопросом и стал смотреть на него глазами, которые приобрели естественный карий цвет.

В этот момент в голове Лизара всплыло только одно «слово», которое поможет узнать причину поведения Матиаса, — «сон».

— Ты видел сны, брат? — с осторожностью спросил Лизар.

— Да, — тяжело ответил Матиас.

— И что же там было? — спросил Лизар.

— Горящая галактика, — начал было Матиас, — морской вихрь, — продолжил библиарий.

— Что это значит? — озадаченно спросил Лизар.

— Я не знаю, но думаю, что ничего хорошего, — с горечью ответил Матиас.

— А ты веришь в скрытые значения снов? — спросил Лизар.

— На Саксе я поверил и спас тебе жизнь, — ответил библиарий, продолжая смотреть на Лизара.

Лизар оцепенел. Он помнил момент своего спасения, но факт того, что это было предначертано, не укладывалось у него в голове. Легионер продолжал стоять молча на месте, вперив свои зеленые линзы на Матиаса. Он верил в силу оружия, а не вещих снов, но тем не менее именно сон Матиаса спас ему жизнь на Саксе, и кто бы знал, что бы с ним было, если бы Матиас не оказался в нужном месте в нужное время. Жилиман не имел четкой позиции в отношении библиариев, но тем не менее всегда держал их в авангарде, а их возможности в секрете.

Повисла тишина, в которой оба легионера продолжали молча смотреть друг на друга. Поняв, что разговор исчерпан, Лизар развернулся к выходу, а Матиас опустил взгляд и продолжил читать книгу. Неопределенность продолжала висеть в воздухе.

— Я жду тебя на мостике… Матиас, — шагая, сказал легионер.

Ответа, которого он и не ждал, не последовало, однако Лизар знал, что библиарий выполнит приказ. Несмотря на это, легионера одолела тревога. Все было хорошо, а тут такая новость от Матиаса. Лизар отказывался верить в вещие сны Матиаса и сделал вывод, что библиарий просто, как и он, засиделся в резерве и ему не хватает настоящей битвы и славы победы. Возможно, этими мыслями он просто искал оправдание, но в данный момент он не мог найти ответов на появившиеся вопросы. Пройдя между рядов с книгами, Лизар вышел к двери библиотеки, которые с легким шипением открылись перед ним и позволили ему покинуть библиотеку, оставив библиария в одиночестве.

Матиас услышал, как с шипением закрылись двери, оставив его со своими мыслями наедине. Тревога только усилилась. Он не знал причины и способа её разрешения, от чего погрузился в чтение, в надежде найти ответы в труде Канпила Шокура. К сожалению, его усилия так и не принесли результатов. Матиас выдохнул, но на этот раз с паром, отчего он немного напрягся, не понимая причины явления. В этот момент он почувствовал себя беспомощным. Дернув головой, он посмотрел в иллюминатор, в котором увидел темную пустоту космоса и блеск звезд. В этот момент тревога усилилась, адреналин подскочил, а два сердца начали в ускоренном ритме качать кровь по организму. Матиас неподвижно сидел на стуле, как прикованный, и смотрел в иллюминатор, в котором также видел шторм на границе системы, края которого словно хищный зверь поглощали мелкие объекты и тянулись своими когтистыми руками к «Багряному мечу». Библиарий тряхнул головой и вновь закрыл глаза, после чего снова посмотрел в иллюминатор, однако в этот момент он не увидел смерти дальних объектов воображаемым штормом. Его карие глаза смотрели на свет далеких и холодных звезд. В этот момент тревога в душе разыгралась с новой силой. Растерявшись, он встал из-за стола и закрыл книгу, после чего оперся двумя кулаками о крышку и тяжело выдохнул. Мысли метались в голове, библиарий чувствовал себя рассеяно. Выдохнув в очередной раз, он не увидел пара, после чего упал в кресло. Откинув голову на спинку, Матиас попытался сосредоточиться, но сообщение в воксе от Гариса о неудавшейся попытке связаться с Тамиром, раздуло пламя его тревоги еще сильней.

Расстроенный Лизар зашел на мостик и проследовал мимо Рита в сторону своего трона.

— Сир, сообщение на Тамир, — начал было Рит, — нет ответа от ретронслятора, — озадаченно сказал командор.

В этот момент тревога Лизара выросла, но не он не подал виду, упав в кресло в рубке мостика.

«Слишком много совпадений», — подумал Лизар.

— Какие могут причины? — спросил легионер.

— Их много, милорд, думаю, вы и без меня все это знаете, — с серьезным лицом сказал Рит.

Тревога в душе Лизара росла. Он не верил в совпадения и случайности, так как его отец учил верить в закономерности. Повисшая тишина принудила все взгляды персонала мостика «Багряного меча» устремиться на Лизара. Тишину мог прервать только командор, который воспользовался заслуженной привилегией.

— Лорд, какие приказания? — осторожно спросил Рит.

Лизар молчал, прикидывая время в пути к Тамиру на полной мощности. Его зеленые линзы оставались неподвижными, утопая в глубине космоса за бортом.

— Лизар? — с надеждой вновь повторил Рит.

Легионер с легким гудением сервоприводов повернул голову в его сторону, сосредоточив взгляд зеленых линз на командоре.

— Идем к Тамиру, и как можно быстрее, — пророкотал легионер.

Команда мостика начала активные действия, отчего Лизар почувствовал легкую вибрацию корпуса крейсера, двигатели которого набирали обороты.

«Все-таки что-то не так», — вновь подумал он, — «слишком много совпадений».

Отец учил его закономерностям, но именно вероятности посеяли в нем разрастающееся чувство тревоги. В теории это было абсурдом, но по факту являлось тем, с чем он вынужден был считаться.

Ничто и ничего никогда

не должно являться тем,

чем является на самом деле.

(приписывается ХХ легиону)

Улланор. Как много он значил для всех нас, и как же он все изменил.

— Зверь повержен, — так сказал отец, — и теперь взгляд человечества обратится к дальним рубежам, свободным от зеленой заразы, но слепым в своих убеждениях, пустые сосуды, которые необходимо наполнить изобилием величия имперской истины, — закончил он.

До Улланора мы были рукояткой меча, которая давала крепкую опору разящему клинку воли императора. Мы были прямым воплощением его воли и его опорой, но после Улланора все изменилось. Отец нас покинул, передав всю полноту власти Хорусу. Не все приняли это с воодушевлением, но никто этого не показал, ведь в братстве рождается сила, и крепкие узы будут той основой, которая сплотит всех примархов вокруг Хоруса, а его навыки раздвинут границы империума. Так думали многие, в итоге они ошиблись. Возможно, именно в этот момент отец и совершил ошибку, выделив одного среди равных. Он заявил, что его ждут более великие дела и скоро он об этом нам расскажет. Отец часто говорил загадками, оставляя интригу. Он заверял, что его великий труд позволит усилить и укрепить империум, а вместе с ним и сплотить вокруг него потерянные миры и вернуть их в лоно империума. Я думаю, многие в этот момент хотели упасть на колени и просить его остаться и дальше освещать праведный путь в ходе крестового похода. Я уверен, что некоторые даже проронили не одну слезу, ведь любовь к Императору была безгранична. Возможно, тогда он еще посеял зерно сомнений в душе воинов, но никто этого даже не понял.

Я неоднократно думал об этом. Что может быть роднее воину, чем война и его командир. Тем не менее Император озвучил принятое решение, которое все могли только смиренно принять.

Я был там и смотрел на лица тех, кто услышал его слова. Были среди них и те, для кого это не было новостью. Меня это немного смутило, ведь я всегда считал, что его сыновья — это самые доверенные лица. Наверное, я ошибался. В этот момент сомнения во мне пустили корни.

Примечательным было то, что Хорус сам был удивлен озвученным решением. Именно это усилило зерно сомнений во мне.

Я посмотрел на отца, думая об этом, и в этот момент он повернул голову в мою сторону и посмотрел мне в глаза.

Внезапно я очутился в поле. Солнце близилось к закату. Желтые колоски были мне чуть выше щиколотки. Я был одет в черный боевой костюм, который плотно облегал тело. Я втянул ноздрями приятный аромат трав. Подул ветер, который слегка ударил в лицо. Я посмотрел в сторону горизонта и увидел, как колоски слегка заиграли волнами уходя куда-то в даль. Подняв взгляд в небо, я попытался определить, где нахожусь, но внезапно услышал:

— Этого мира не существует, сын. Ты его придумал сам, неужто ты забыл?!

Я обернулся и увидел Императора, который был в облегающем костюме белого цвета. Его волосы лежали на плечах, а запястья украшали большие золотые кольца. Поза у него была расслабленная, от чего он слегка оперся на левую ногу. В растерянности я опустился на одно колено и почтительно склонил голову.

— Встань, не надо этого, — протянул отец, — не люблю, когда вы так делаете, — недовольным тоном закончил он.

Поднявшись, я посмотрел ему в глаза. «Ох уж этот взгляд», — подумал я.

— Сын, прекрати, — сказал Император.

В этот момент я почувствовал себя мальчишкой. Глупым и наивным. Отец мог знать, о чем я думаю, как же я мог забыть. Поэтому смысл мне просто думки гонять, — «надо говорить прямо», — подумал я.

— Именно так, — улыбнувшись, подытожил отец, продолжая сверлить меня взглядом.

— Ничего от тебя не утаишь, — слегка улыбнувшись, сказал я.

— Ты так же как и все, — начал было отец, — недоволен мои решением вас покинуть?

— Да, — выдохнув, ответил я.

Он нечего не ответил, продолжая смотреть мне в глаза. Взгляд у него был тяжелый. И всё же я не отвел взгляда. Он понял, что мне нужны ответы.

— Пойми, сын, — начал Император, — есть более важные дела, нежели крестовый поход. Я был вам нужен на Улланоре. И я был там. Дальше вы справитесь сами, Хорус справится, — закончил Император.

— Твоя воля, — начал было я…

— Да хватит уже!!! — пророкотал Император. — Говори со мной как отец с сыном, а не как подчиненный с начальником!

В этот момент погода стала ухудшаться, внезапно подул холодный ветер, а небо затянули тучи. Мы стояли молча и смотрели друг на друга. В этот момент пошел дождь, который стекал по лицу и костюму, после чего капал на землю. В ушах появился шелест капель, падающих на колоски, а в воздухе запахло мокрой травой.

— Я не считаю, что это правильно, — сказал я.

— Правильно? — спросил Император, подняв левую бровь вверх.

— Ты покидаешь нас! И мы даже не знаем почему! — вперивши в него взгляд, сквозь зубы процедил я.

— Ты хочешь сказать, я вам не доверяю?! — с удивлением спросил Император.

— Ты сеешь семена сомнения, отец, — ответил я.

Он стоял некоторое время, после чего повернул взгляд на восток, где солнце уже близилось к закату.

— Скоро сын, скоро вы об этом узнаете, — подойдя и по-отечески обняв сказал Император.

Он знал, что этот ответ не утопит мою горечь его ухода и не утолит моё любопытство. Тем не менее, он оставался непоколебим. Держа руками меня за плечи, он посмотрел мне в глаза и сказал:

— Сбереги для меня Тамир.

Я с недоумением посмотрел на него, а он сказал:

— Пускай его оберегают лучшие.

— Что? — начал было я. — Зачем? Что в нем такого? — опустив взгляд под ноги, спросил я.

— Придет время, и ты узнаешь, — сказал Император.

— Опять твои загадки, отец, — выдохнув, процедил я сквозь зубы.

Внезапно подняв взгляд, я понял, что вновь нахожусь на Улланоре, а последние сказанные мной слова наверняка услышали находившееся рядом. К счастью, никто не придал этому значения и даже не посмотрел на меня, так как все смотрели на Императора.

Все так же вокруг находились тысячи воинов и боевых машин. Стяги и флаги боевых подразделений спокойно развевались на ветру под речь отца.

«Кулак империума, клинок Императора, его воля и стальная вера», — окинув взглядом ряды войск, подумал я.

Обстановка была завораживающей. В этот момент я чувствовал гордость и легкий трепет, силу поступи человечества. Вновь взглянув на Императора, я увидел, что он тоже смотрит на меня. Его тяжелый взгляд был наполнен любовью и одновременно отцовской строгостью.

— Сбереги Тамир, Робаут, — прозвучал спокойный голос в моей голове, после чего отец отвернулся, закончил свою речь и положил руку на плечо Хорусу, тем самым провозгласив его воителем.

Верность — понятие растяжимое.

Особенно для того, кто в этом не разбирается.

(из кодекса Шпионов ордена «Укзахур»)

«Чистая Вера» была похожа на храм. На корабле имелось несколько часовен, в которых каждая душа могла подавить терзающую её тревогу и получить прилив духовных сил. Раньше здесь звучало «Лектицио Дивинитатус», прославляя Бога Императора. Теперь же здесь звучали тексты «Книги Лоргара», которая несла славу темным силам, которые изменили «Чистую Веру». Теперь корабль был пропитан силами варпа и походил на жертвенный алтарь. Часовни превратились в жертвенные залы, где легионеры в обмен на души людей получали награды богов варпа. Крики и стоны заполняли коридоры, все полотна были заменены с бумаги на кожу. Сами картины были живыми. Одни кричали, другие смеялись, третьи плакали кровью, из-за чего пол под ними был всегда липким и зловонным, четвертые повторяли выдержки из «Книги Лоргара». Безумие поселилось в «Чистой Вере» и пустило корни. Люмены освещения были заменены на факелы, изголовья которых были из черепов, внутрь которых помещалось горящее вещество.

Смиренной походкой по такому коридору шел Калиф. Его церемониальный доспех отливал красным и чем-то был похож на расцветку «Гал Варбак». Он шел по коридору и слушал какофонию звуков, среди которых был и оскверненный дух машины. Очищенный дух «Чистой Веры», как он когда-то сказал своим воинам. Калиф остановился около картины, на которой был запечатлен космодесантик легиона «Несущих слово» в цветах брони, которые они никогда больше не нанесут. Легионеры узнали друг друга, от чего космодесантник на картине стал кричать, а Калиф просто улыбнулся под личиной шлема.

— Жура, — сказал Калиф, — как же приятно снова тебя увидеть, — продолжая улыбаться, протянул легионер.

Содержимое картины не говорило вслух, но могло общаться телепатически. В голову Калифу потекли оскорбления от его некогда брата:

— Ты сгоришь в праведном огне вместе с отцом, ублюдок!

Калиф просто махнул рукой, призывая его остановиться, и сказал:

— Заткнись, предатель, — пророкотал Калиф. — Ты, как и другие, сам выбрал этот путь. Так вот и пожинайте плоды своего выбора, идиоты. Вы посмели восстать против отца, который узрел истину в Императоре и понял, что все это время ошибался. Мы были овцами, плетущимися, куда направит пастух, теперь же мы ведем стадо к истине! — подняв кулак перед грудью, сказал Калиф. — Скажи спасибо, что твоя душа цела, Жура. Некоторым не так повезло, как тебе. Поверь, быть вместилищем для демона так себе затея. Я думаю, ты мне скоро понадобишься, поэтому оставайся здесь и жди меня, брат, — с ехидной улыбкой сказал Калиф, после чего пошел дальше по коридору.

— Вы все сгорите, еретики! — это последнее, что услышал у себя в голове Калиф.

— Гореть будешь ты. И скорее всего, целую вечность, — подумал «Несущий слово».

Легионер продолжал идти к ангару, где «Грозовая птица» ожидала своего командира. На пути ему попадались люди, которые падали на пол и кланялись ему, называя его «господином». Иногда они просили благословения, и тогда Калиф опускал им свою руку на голову. Некоторые уходили со слезами радости на глазах. Все это забавляло Калифа и подпитывало его высокомерное эго. Он шел по коридору и увидел послушников, сидевших вдоль стен и склонивших головы. Сначала он услышал неразборчивый гул, но подойдя ближе, узнал слова. Слова его отца. Откровения истинной веры. Проходя мимо них, Калиф чувствовал восторг.

Внезапно его взяли за латную перчатку, от чего легионер немного опешил и остановился. Опустив голову, он увидел сгорбившегося старика, голову которого накрывал капюшон. В отличие от остальных он молчал.

— Господин, — с трепетом начал старик, — не убивай пожалуйста, дай мне свое благословение, о мудрейший, — после чего в голосе появились ноты юмора, а старец поднял голову и с улыбкой и горящими красным светом глазами посмотрел на легионера.

В этот момент показатели температуры на визоре стали падать, и доспех включил процесс терморегуляции. Калиф попытался выдернуть руку, но старик крепко держал её и смотрел ему в глаза, продолжая улыбаться.

— Да чтоб тебя! — начал было Калиф, но был прерван речью старика, который поднялся с пола.

— Ты не забыл уговор, легионер? — не своим голосом сказал старик.

Было ощущение, будто тысячи голосов говорили одновременно. Легионер попытался вытащить свою руку из хватки старика, но единственное, что он почувствовал, так это жжение внутри перчатки, а также натугу кожи рук.

— Если ты еще раз попытаешься освободиться, я оторву тебе кисть, — грозно, словно тысячей голосов сказал старик.

— Тогда ты не получишь своё войско, — ехидно ответил Калиф.

— Я все равно еще нечего не получил, в отличие от тебя, смертный, — горящие глаза старика продолжали сверлить взглядом легионера.

— Ритуал скоро начнется, мы утопим гарнизон Тамира в крови, и ты получишь своё войско, демон. Мне просто нужно время.

В этот момент старик засмеялся тысячей голосов, отражавшихся от стен из-за чего создавалось впечатление, что вокруг Калифа много смеющихся персон. Старик потянул руку легионера вниз от чего десантник застонал и опустился на колено, тем самым став на уровне глаз старика. На визоре шлема Калифа появилась предупреждающая руна о давлении в области кисти.

— Если ты думаешь, что сможешь меня обмануть, то спешу тебя разочаровать, — с улыбкой сказал демон. — Если у тебя нечего не получится, — сказал старик, после чего облизнул длинным раздвоенным языком свои сухие губы, — Твое тело будет хорошим сосудом для меня в этом мире. А душа, — поднесши к подбородку указательный палец другой руки сказал старик, — Душу твою я буду мучать целую вечность, — продолжая смотреть в глаза Калифа, улыбнувшись закончил демон.

— Я сделаю все как нужно, — сквозь зубы процедил легионер, ощущая при этом давление на кисть и улавливая скрипы наруча от крепкого рукопожатия старика, — Мне просто нужно время.

В этот момент старик отпустил руку Калифа. Легионер мгновенно поднялся и отступил от старика. Давление внутри костюма стало восстанавливаться, а руна с визора шлема исчезла. Через мгновение старик поднял худой костлявый палец правой руки и указал на легионера.

— Запомни, Калиф, — звериным голосом сказал демон, — ты мне должен, и я все равно заберу свой долг, — после чего старик начал смеяться. Калиф продолжал молча стоять и смотреть на смеющегося старца, у которого под ногами внезапно зашипел пол. Старик буквально как снег начал таять на месте, растекаясь в луже крови. Через несколько секунд от старика остался только его балахон и лужа крови под ним. Легионер продолжал смотреть на это, после чего повернулся и пошел дальше по коридору.

Несущий слово шел и думал о предстоящем мероприятии и его возможных итогах. Его давили со всех сторон, и это напрягало. Калиф был хитер и хотел обмануть всех. В нынешней реальности внимание темных богов могло даровать небывалые силы, которых вполне могло бы потом хватить, чтобы справиться со всеми владельцами долга. Калиф улыбнулся от этой мысли. Единственным плюсом было то, что у него был хотя бы план на случай, если он не выполнит часть сделки с демоном. Калиф шел и смотрел в пол, углубившись в мысли, и в очередной раз, подумав о том, как он подстрахуется с демоном, с улыбкой сказал:

— Жура, будь готов послужить легиону снова, — после чего Калиф вошел в ангар, где его ждала «грозовая птица» с хором на борту.

От жара двигателей Стикс вытер пот со лба и тяжело выдохнул. Во рту ощущалась сухость, от чего он решил, что ему необходимо освежиться, «Но только после заправки «громовой птицы», — подумал он.

Стикс был обычным рабочим большего механизма слуг легиона «Несущих слово». После заправки очередной грозовой птицы, Стикс направился в уборную, но не дойдя остановился, так как услышал крики и стоны. В ангар вышла целая процессия из легионес астартес и людей. Люди были одеты в черные балахоны, ноги были скованы цепями, а глаза украшали шипастые обручи, из-под которых сочилась кровь. Они шли друг за другом, ведомые легионером в черных одеяниях. Они стонали и кричали, но на них никто не обращал внимания, так как все знали, что могут оказаться на их месте. Единственным, что их отличало от членов хора, была метка на лбу в форме восьмиконечной звезды, вырезанная на коже, с изображением ока. Параллельно этой колонне шло два человека со знаменами, на которых изображался Лоргар Аврелиан с книгой в руке, из которой во все стороны расходились лучи. Хористы шли, оставляя за собой кровавый след на полу. Замыкал процессию легионер в полном боевом облачении с рогом на шлеме.

В последнее время Стикс все чаще стал обращать внимание на то, что легионеры изменились. У некоторых на головах и шлемах стали появляться наросты в виде рогов, у кого-то менялись конечности. Все это его пугало, ведь не так должны были выглядеть ангелы Императора. Перемены вселяли страх, но большинство же приняло их с радостью. Это обстоятельство сделало из Стикса в какой-то мере отшельника, от чего он стал молчаливым и скрытным.

Стикс сопроводил взглядом до самой «громовой птицы» процессию, которая поднялась по трапу и исчезла внутри. В этот момент в ангаре появился Калиф. Легионер как всегда горделиво шагал по палубе. Эхо его шагов отбивалось в ушах на фоне воцарившейся тишины. Все в этот момент опустились на колени перед полубогом склонив головы. Стикс не стал исключением. Воин в полном боевом облачении прошагал к «грозовой птице» и исчез внутри, после чего ангар вновь наполнился трудовым шумом.

По ангару перемещались легионеры, которые грузились на транспорты. Все говорило о том, что легион готовится к боевым действиям. Но кто противник, никто так и не узнал. Людская стезя — это прислуживание, и более их не интересовало.

Решив, что в уборную ему больше не нужно, Стикс обтер руки о рабочий комбинезон и направился к выходу из ангара. Мимо него проходили легионеры «Несущих слово», перед которыми он опускался на колени и кланялся, после чего поднимался и шел дальше к выходу из ангара. Перед самой дверью дорогу ему перегородил сервитор.

— Кампер Стикс, отдел снабжения, проследуйте к своему рабочему месту, — механическим голосом произнес сервитор.

На Стикса смотрел человек, который в силу своей судьбы или греховности был отдан темным механикумам, которые превратили обычного работягу в машину, лишенную воли и обреченную на жалкое существование. «Вот цена ошибки», — с горечью подумал Стикс.

— Код четыре, один, семь, — ответил Стикс.

Сервитор замер, обрабатывая команду, после чего отошел в сторону, дав Стиксу возможность пройти. Двери с шипением разошлись, и Стикс направился в свою комнату.

Код четыре, один, семь значил, что Стиксу необходимо в лазарет, в который он обязательно зайдет, но позже. С изменением внешности легиона пришли и изменения внутри. Стало больше контроля, а люди просто превратились в скот, который расходовался как патроны во время боевых действий.

Стикс шел по коридору, покрытому испариной. У него было ощущение, будто он находится в парнике. Стены были также покрыты язвами и ржавчиной, из-под которой иногда вытекала жидкость зеленого цвета. Он шел и слышал голоса в голове. Иногда они слышались так отчетливо, что Стикс оборачивался в надежде, что увидит того, кто является их источником, но каждый раз его ждало разочарование. У Стикса иногда складывалось впечатление, что с ним говорит сам корабль, но сама эта идея казалось ему абсурдной.

Минуя несколько перекрестков, он подошел к двери, на которой имелось обозначение «364». Стикс поднес карточку ключ, после чего дверь с шипением отошла в сторону. Стикс дождался закрытия за своей спиной двери, после чего подошел к кровати. Его начало трясти, от чего он засунул руку под подушку, нащупал клочок бумаги и, сжавши его, вытащил кисть. Его продолжало трясти, когда он разжал кулак и увидел помятый, желтый лист пергамента. Испугавшись, что лист может прийти в негодность, Стикс начал аккуратно разворачивать его. Его взгляду предстали строки «Лектицио Девинитатус». Он пробежал глазами по тексту, пытаясь набраться сил и остановился на словах «Император хранит». Тяжело выдохнув, Стикс запихнул листок обратно под подушку и залез под кровать. В углу, в самом низу, располагалось отверстие, через которое подавался обогащенный кислородом воздух в комнату Стикса. Он взял магнит и поднес его к отверстию. Через мгновение показалась часть предмета. Стикс взял за один конец и потянул. В руках у него оказался металлический цилиндр. Небольшой предмет был разделен на две части, на одном конце которого имелась небольшая кнопка. В этот момент Стикса снова затрясло, а его язык буквально онемел. В эту же минуту он вспомнил событие трехгодичной давности, когда они вместе с братом, Гарри, несли службу в ангаре. Обычный день заправщика, который был омрачен приходом легионера из «Несущих Слово». Они, как положено, преклонили колени и не проронили ни слова. В этот момент легионер просто опустил руку на плечо Гарри и сказал:

— Твое время пришло, Гарри Кампер, ты нужен легиону. Поднимайся дитя, ты пойдешь со мной.

Никто не смел проронить ни слова, но на лице Стикса проступил холодный пот. Он оцепенел от услышанного, но побоялся что-то сказать. Стикс просто услышал удаляющиеся шаги легионера и Гарри, продолжая находиться в прежнем положении. Он так и не узнал, что случилось с Гарри. На этот момент легион уже изменился, но люди только начинали привыкать к новой жизни. Вера и верность ушли в прошлое, а на их смену пришла темнота и смерть. Стикс искал своего брата, общался с другими рабочими, но все тщетно. Уже разочаровавшись, он решил пойти в часовню и попытаться там найти ответы. И именно там он в последний раз и увидел своего брата. Брат был распят на алтаре. В этот момент в нем что-то изменилось. Изменилось так сильно, что Стикс решил раз и навсегда покончить с легионом отступников и предателей.

С этими мыслями он продолжал держать в руке цилиндр, нервно поглядывая на вход в комнату в ожидании того, что сейчас откроется дверь и сюда войдет легионер, который убьет его за измену. Время шло, а легионера все не было. Стикс потихоньку приходил в себя и собирался с силами. Трясучка постепенно закончилась и Стикс, сосредоточившись, нажал на кнопку цилиндра и сказал:

— Высадка началась, — после чего отпустил палец и убрал цилиндр обратно в маленькую шахту для кислорода.

Когда он вылезал из-под кровати, Стикса вновь стало трясти, но он старался держать себя в руках. Он подбежал к умывальнику и облил лицо холодной водой. Почувствовав облегчение, Стикс вышел в коридор, оставив свою комнату в одиночестве. Он шел по коридору и думал о том, что будет дальше. В этот момент он окончательно убедил себя в правильности поступка и попытался настроиться на самый худший вариант развития событий. Дойдя до перекрестка, Стикс повернул влево и в этот момент слегка замешкался, ведь вспомнил, что ему необходимо было обратиться в медицинскую часть за помощью. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он пошел в сторону аптекариона, — «Ведь если ты уже начал играть, так играй красиво и до конца», — подумал Стикс, после чего слегка улыбнулся.

Воля есть сила, а твёрдая воля — победа.

(Автор неизвестен)

Сервитор сделал выпад мечом. Воин блокировал удар и занес свой меч для контратаки в область шеи, но сервитор смог парировать его удар, затем уклонился и принял боевую стойку. Программное обеспечение имело способность к обучению, выражавшемуся в изучении техники противника и, как следствие, подбору соответствующей тактики ведения боя. Такой метод тренировки позволял легионерам постоянной совершенствовать свои навыки и не зацикливаться на одной технике. Несмотря на наличие подобия разума, машина все равно отставала от астартес в скорости реакции и тактике. Тем не менее это был лучший вариант поддержания формы легионеров вдали от боевых действий.

«Неплохо», — с улыбкой на лице подумал воин. Легионер стал ждать атаки сервитора. Последней его атаки перед тем как он отправится в утиль, как и те шесть предыдущих. «Одна у вас всех судьба, и славы вам точно не сыскать», — подумал астартес, продолжая стоять в боевой стойке в ожидании очередного выпада сервитора.

Верх воина был оголен, демонстрируя машине натянутые как канаты мышцы, блестящие от пота под светом ламп освещения. Легионер выглядел агрессивно и был похож на зверя, готовящегося к прыжку. Обтягивающие спортивные штаны эффективно справлялись с потоотделением, позволяя сохранить кожу под ними сухой, тем самым не отвлекая легионера от схватки. Единственное, что чувствовалось в воздухе вокруг, так это обреченность робота, о которой он даже не догадывался.

Сервитор начал проводить серию рубящих ударов, заставляя противника блокировать их и параллельно отступать. Ультрамарин мгновенно просчитал скорость ударов робота и решил, что ему хватит времени для того, чтобы ответить между ударами сервитора и закончить бой победой. Блокировав удар, воин крутанулся и полоснул сервитора по сочленениям в области колен от чего робот припал на колено. На пол потекли сервисные жидкости. В этот момент легионер нанес удар сверху, но сервитор выставил меч и блокировал удар. Ультрамарин начал наносить серию ударов. На четвертый удар защита сервитора была пробита, после чего воин легким боковым ударом снес сопернику голову, которая укатилась в угол ринга.

Ультрамарин тяжело выдохнул, после чего сказал:

— Закончить.

Вдруг из дальнего конца зала появился другой сервитор и стал убирать место поединка. Собрав остатки соперника ультрамарина, робот удалился, оставив легионера одного. Ультрамарин проводил сервитора слегка уставшим взглядом. Воин подошел к перилам, взял висевшее там полотенце и стал обтирать лицо. В этот момент ожили динамики в помещении:

— И сколько ты в этот раз сломал добра? — с насмешкой прозвучал голос.

— Семь, — ответил воин.

— И как они?

— Слабовато, — ответил легионер.

— Ну они учатся или как? — спросил собеседник.

— Учатся… Учатся, но им все равно не хватает разума, — подытожил легионер.

— Возможно, когда-нибудь, — парировал собеседник.

— Возможно, — вторил воин.

— Слушай, ты нужен мне в центре управления.

— Что-то случилось? — с одышкой сказал легионер.

— Я не знаю, Бариус, но, возможно, что-то случится, — с тревогой ответил собеседник.

— Дай мне время, брат, — сказал воин.

— Пожалуйста поторопись, мне кажется, это очень важно, — настаивал собеседник.

— Понял, понял, — ответил легионер.

Динамик затих, и Бариус остался один в тренировочном зале. Где-то под потолком тихо гудели системы очистки воздуха. Тело его обсохло, дыхание восстановилось, пульс пришел в норму. Он втянул ноздрями воздух, провентилированный после его тренировки, после чего в нем поселилось смутное чувство. В воздухе чувствовался запах морского бриза. «Совсем не похоже на Тамир», — улыбнувшись, подумал Бариус, после чего перекинул полотенце через плечо и направился надевать доспехи.

Звук сабатонов эхом отдавался в пустом коридоре, ведущем в командный пункт крепости. Крутой коридор освещался гудящими в тишине люменами белого цвета, от шума которых у многих служителей крепости временами болела голова. Их ремонт был обыденным явлением, однако по непонятной причине это не решало проблему. Магос в это не лез, так как не считал это достойным для сына «Омниссии». Сейчас шум люменов пересекался с шумом работы доспеха «Марк III», на правом плече которого виднелся символ легиона ультрамаринов. Холодные, гладкие, стальные стены через каждые десять метров имели окна, в которых виднелся Тамир. Проход по коридору занимал пять минут, и воин точно знал, где он будет находиться в конкретную минуту. Годы дежурства сделали свое. Золотая ультима на груди блестела в свете люменов, то поднимаясь, то опускаясь в шаг ультрамарина. Воин шел вперед, не глядя по сторонам, сосредоточившись на двери в командный пункт. Согласно внутреннему хронометру, ультрамарин должен был быть около четвертого окна коридора. Остановившись, Бариус повернулся и увидел перед собой окно. Легкая улыбка проскользнула под личиной шлема. Подойдя к окну, он увидел горизонт и сопку проснувшегося вулкана, из жерла которого в воздух выбрасывался пепел, который уже успел осесть на поверхности стекла. В этот момент Бариус почувствовал легкие вибрации пола, что говорило о том, что вулкан продолжает свое пепельное дело. Отвернувшись от окна, воин продолжил путь в пункт управления, находящийся в конце коридора. Бариус попытался сосредоточиться, чтобы не упустить возможные следующие толчки. Впереди виднелись пласталевые двери, за которыми скрывался его пункт назначения. В этот момент он снова почувствовал вибрацию пола. Металл слегка заскрипел, а по коридору пробежала волна перезапуска люменов. Ультрамарин остановился и поднял голову к потухшему люмену. Визор мгновенно переключился на ночной режим, который через мгновение отключился, так как люмен заново гудяще засветился, а Бариус опустил голову и пошел дальше.

Двери с шипением разошлись в стороны и представили Бариусу его пункт назначения. Центр управления представлял собой небольшое помещение, которое преимущественно было заполнено разного рода когитаторами и экранами, на которые выводились разного рода данные о состоянии планеты и крепости. Персонал пункта управления работал как один организм и представлял из себя различного рода сервиторов, гражданского персонала и ответственного за данный пост легионера по имени Касар. В центре располагался голографический стол, который служил местом проведения планерок и совещаний. В данный момент над ним парил Тамир, окруженный разного рода графиками и цифрами. Напротив проекции, скрестив руки на груди, стоял Касар. Его приподнятая нижняя губа говорила о недовольстве, а на лице читалась напряженность. Взгляд его был сосредоточен на изучении данных, отображаемых на проекции планеты. Вокруг ходили сервиторы и гражданские с планшетами и без, постоянно о чем-то разговаривая и что-то показывая друг другу. Касар оставался в одиночестве, которое мало его заботило.

Касар встретил Бариуса тем же сосредоточенным и тяжелым взглядом.

— Брат, — с улыбкой сказал Бариус, — что случилось?

— Почему меня не предупредили об учениях?

— Каких учениях? — с недоумением сказал Бариус.

— Как каких? — выпучив глаза ответил Касар, — совместных с «Несущими слово» и «Пожирателями миров».

Бариус в недоумении продолжал смотреть на Касара.

— Впервые слышу, — сказал Бариус. — А сколько их? — спросил Бариус.

— По роте от каждого легиона, — выпучив глаза, ответил Касар.

— И где они сейчас? — спросил Бариус.

— Высаживаются на поверхность, — ответил Касар.

— Что за бред! Что за самодеятельность! — сверля взглядом Касара сказал Бариус. — Кто ими командует?

— От «Пожирателей миров» Логрус Дагс, а от «Несущих слова» Калиф Лоркан.

— Два карьериста, — с отвращением подытожил Бариус. — Нам необходимо подтверждение от высшего командования легиона.

— В том то и дело, — сказал Касар, — все попытки связаться с Макраггом не увенчались успехом, — с горечью закончил легионер.

— Конкретнее, Касар, что именно не так со связью?

— Я не знаю, — разведя руки в сторону сказал Касар, — просто тишина.

Воцарилось молчание. У Бариуса в голове кружился поток вопросов и дурных мыслей. Он попытался связаться с командиром крепости, но тот не отвечал. В ходе одной из попыток Бариус услышал свой голос. Повернувшись на него, он увидел шлем Максимуса, лежавший на голографическом столе, после чего перевел взгляд на Касара, который понял его без слов.

— Максимус на взлетной площадке, — сказал Касар.

— Передай всем командирам, чтобы они нечего не предпринимали и ждали указаний, — сказал Бариус, — кстати, как аппаратура, а то, когда я шел сюда, чувствовал вибрацию из-за подземных толчков, да и люмены выключались.

— У нас все стабильно, — ответил Касар, — но я все равно попросил Игиля Такура Ма, чтобы он проверил все системы и постарался сделать так, чтобы мы случайно не погрузились во тьму, — с улыбкой сказал Касар.

— И что сказал магос?

— Ты же его знаешь, — разведя руки в сторону сказал Касар, — засыпал меня всякими вероятностями, но заверил, что все проверит и исключит возможные перебои.

— Мда… Ладно, свяжись с братьями и предупреди их. И постарайся разобраться в неполадках со связью, — сказал Бариус.

Касар кивнул, развернулся и пошел к пультам управления выполнять указания, а Бариус с недовольным лицом под шлемом прошел к восточным дверям и направился на взлетную площадку в поисках Максимуса.

На горизонте виднелся проснувшийся вулкан, из жерла которого в атмосферу поднимались клубы дыма и пепла, сопровождаемые редкими взрывами. Пепел летал в воздухе и, как снег, кружась, падал на землю. Атмосфера на Тамире была пригодна для жизни, и поддержание этого уровня входило в прямые обязанности магоса механикум Игиля Такура Ма. Этого старого магоса было тяжело найти, но он как-то всегда очень успешно справлялся со своей главной обязанностью. Сама необходимость поддержания уровня обитаемости возникла из-за нестабильности ближайшей к Тамиру звезде и низкой гравитации. Звездный ветер, как нож, постепенно срезал магнитный слой планеты, стараясь передать её в руки смерти от радиации. Очень давно, обнаружив данную проблему, Игиль Такур Ма изобрел механизм, восполняющий магнитное поле планеты. В его планы входило создание морей и зеленых лесов, но пока его желания не реализовались, оставляя Тамир горной и сухой пустыней, забытой на краю системы.

Максимус вытянул вперед руку ладонью вверх. Несколько частиц пепла упали ему в ладонь и раскрошились. Он сомкнул ладонь в пригоршню и поднес к себе. Раскрошенный пепел напомнили ему Кашпир I. Там он впервые увидел снег. Он узнал впервые о нем в ходе совместных компаний с «Космическими волками». Легионер никогда не бывал на Фенрисе, но слышал, что там много снега. Компания на Кашпире I помогла Максимусу удовлетворить свое любопытство, а также реализовать себя, чем он заслужил уважение высшего командования легиона. Но в каждой хорошей истории есть и плохие эпизоды. Вот таким эпизодом в жизни Максимуса стал «Сакс». В ходе данной компании он тоже привлек внимание легиона, но заслужил этим только унижение. Данное чувство до сих пор томило старого воина. Отвернув взгляд от горизонта, он сомкнул кулак, повернулся и пошел в сторону входа в крепость.

В этот момент двери открылись, и навстречу ему вышел Бариус. Они встретились посередине площадки, обдуваемой сухим горным воздухом Тамира. Бариус знал Максимуса давно, ведь не знать его было невозможно. Его послужной список был велик, а деяния запечатлены в летописи легиона. Он был могущественным воином, не знавшим поражений. Его холодный и тактический ум по мнению многих легионеров уступал только лорду Жиллиману, что не могло не вызывать чувство соперничества или зависти среди других. Существовало даже мнение среди легионеров, что, если бы дредноута можно было делать исключительно из плоти, к Максимусу скальпелем бы даже не притронулись. Мнение личного состава о нем говорило о многом, при этом сам Максимус не был карьеристом и не стремился попасть в ближний круг доверенных лиц примарха. Он просто служил Императору и был верен самому себе.

Тем не менее «Сакс» изменил судьбу Максимуса. Война за этот мир была им выиграна, но он и высшее командование легиона считали, что Максимус потерпел сокрушительное поражение, за что, как он считает, и был сослан на самый дальний уголок владений Жиллимана, на Тамир, прочь с глаз. В том сражении погибло большое количество братьев, особенно при бое на поверхности, в связи с чем им было принято решение об эвакуации и экстерминатусе планеты. Экспедиция под его руководством была обескровлена и свернута, а флоту было велено возвратиться в Ультрамар, где Максимус предстал перед Жиллиманом на суд. Вот так слабость разведки вылилась в его унижение. Максимус выучил урок и пообещал сам себе, что больше не допустит такой ошибки.

Несмотря на все это, Максимус держался стойко и счел данное ему бремя за наказание. Бариус думал, что Максимус надеется вернуть себе свое положение, но до сих пор его место оставалось неизменным. Тем не менее Бариус был рад оказаться под руководством такого командира, что ему немного льстило.

— Ты в курсе, что у нас совместные учение с другими легионами? — удивленно спросил Бариус.

— Какие учения? — с недоумением ответил Максимус.

— Вот и я хочу у тебя спросить! — парировал сказал Бариус.

— На тон ниже! — сказал Максимус, — звучит как претензия, — пророкотал Максимус.

— Прости, брат, — с горечью в голосе и опустив голову в знак извинения сказал Бариус, — просто такое не бывает спонтанно, нас по-любому бы оповестили, а тут две роты легионеров под крепостью, и мы не в курсе, — наклонившись к Максимусу, сказал легионер.

— А что они говорят по этому поводу?

— В том то и дело, что ничего конкретного. Плюс не получается связаться с Макраггом.

Максимус опустил взгляд, обдумывая услышанное.

— Полная боевая готовность, огонь первыми не открывать. Я постараюсь разобраться в этом, дайте указание командирами братских легионов собраться на «Ритском плато». Там я встречусь с командирами легионов для обсуждения деталей их прибытия. Свяжись немедленно с Касаром, пускай выполняет указания.

Бариус кивнул и стал по воксу разговаривать с Касаром, а Максимус снова повернулся к горизонту и стал смотреть на звезду сектора. «Рабис», красный гигант. Когда-то Тамир был холодным шариком с темноте космоса, но судьба умеет творить сюрпризы. Вот так и выгоревший «Рабис» стал неустанно расширяться. Звезда умирала, от чего свет её приобрел красноватый оттенок, а в небе виднелась серая дымка от выбросов вулкана. Данное событие на Тамире было не ново. Вулкан извергается с определенной периодичностью, поэтому в данный момент проводились специальные приготовления. Из-за сильного постоянного ветра выбросы, как пелена, окутывали планету, после чего в течении нескольких дней опадали на землю. Температура в эти несколько дней заметно понижалась, но затем приходила в норму. Объяснить данное явление природы не мог даже Игиль Такур Ма. Единственное его объяснение, это геологическая активность ввиду несформированности планеты. Об одном магос заверял точно, что ледникового периода не наступит.

Лицо ветерана обдувал сухой ветер с частичками песка, от чего Максимус немного сузил веки. «Очередное испытание, отец?» — подумал Максимус.

Через мгновение его окликнул Бариус.

— Указания и координаты переданы, подтверждений пока не поступило.

Максимус повернулся к Бариусу, и ему предстал томившийся, загадочный взгляд.

— Что тебя мучает, брат, — спросил Бариус.

— Ситуация… непонятная, — процедил сквозь зубы Максимус.

— Согласен, — кивнув, сказал Бариус.

— Ладно, пошли в центр управления, надо разобраться в данной ситуации, — закончил разговор Максимус.

Легионеры направились ко входу в крепость, обдуваемые сухим и горячим ветром медленно формирующейся и одновременно убиваемой планеты. Звезда убийца светила им в спины, обдувая Тамир своими радиационными частицами. И вот двери с тихим шипением закрылись, оставив в одиночестве вулкан, чей дым и пыль постепенно, как одеялом, укутывали планету.