За морем их страна — Византия (джен)

— Вот бы побывать там.

Византия... Это слово даже звучало для Алекши недосягаемо. Будто описывало нечто настолько прекрасное в своей недоступности, что не может такого существовать взаправду. По красочным рассказам деда далёкая страна представлялась Алекше невиданным раем на земле. Больше всего манил, конечно же, сияющий золотом Константинополь или, как больше нравилось Алекше, Царьград — до чего же величественно звучало! Богатый древний город, берега которого омывало синее-синее море, своим глубоким цветом затмевавшее даже безоблачное небо.

Алекша никогда не видел моря. Как и Византии. И полностью каменного города — тоже. На Руси все постройки были сплошь деревянными. Но воображение рисовало ему такие яркие картины, что Алекша без труда оказывался то на корабле, плывущем по волнам в сторону Царьграда, то среди белых мощёных улочек, а то и даже во дворце самого императора. Стоило лишь представить — что может быть проще? И он каждый раз перед сном воображал себе загадочную Византию. Пышную, нарядную, изобилующую плодами и яствами, каких на Руси ещё не видывали. Полную всяческих чудес.

Однажды Алекша дал себе слово, что обязательно побывает там. Потом, когда вырастет и поступит на службу в княжескую дружину. Князя он уже видел, и тот сам Алекшу позвал, да ещё и меч ему показал. «А то давай с нами, мне храбрые дружинники нужны!» Алекша считал себя храбрым и обязательно бы согласился плыть с княжеским войском. Вот только дед не дозволял. Рано ему, говорил, в набегах участвовать. Да и хозяйство в деревне само о себе не позаботится. У деда ведь Алекша был совсем один. И у Алекши кроме деда никого не было...

Мечтал он о Византии, мечтал, да и домечтался. Только если бы кто Алекше сказал, через что ему предстоит пройти ради исполнения желания — он бы о той Византии и думать забыл. Но всё же то, что из печенежского плена его вызволил именно грек, да ещё к императору близкий, Алекша считал добрым знаком. Видимо, не просто так он окажется в белокаменном Царьграде.

Когда ранним утром раздался крик моряков «Константинополь!», мальчишка враз забыл про сон и припал к борту корабля, глядя во все глаза на виднеющийся вдалеке город. Ещё размытый, но уже явственно сияющий белизной стен и отблесками золотых крыш. Всё как дед говорил! И от воспоминаний сразу Алекше сделалось тяжело на душе. Так и не узнает дед, что его внук исполнил свою мечту. И не выслушает уже его собственные рассказы о причудливой Византии. Алекша вместе с греческими послами пересёк море, а дед так и остался в сожжённой деревне с печенежской стрелой в груди. Наверное, никем даже не похороненный как подобает.

Алекша в тот страшный день решил, что раз деда, подарившего ему мечту, больше нет, то и не нужна ему никакая Византия. А потом, уже на корабле, когда дед явился ему во сне, живой и здоровый, с улыбкой на лице везущий его на лодке в Царьград... тогда Алекша и понял, что человек без мечты — что птица без крыльев.

И увидел он красоты Византии, и сверкающий Царьград, и несметные богатства во дворце императора, и красавицу-царевну увидел, и даже на жалейке для неё сыграл. Не посрамил честь князя, приславшего этот подарок. А ещё — попробовал виноград, клюкву заморскую, как его потом русская ребятня прозовёт. Византия Алекшу очаровала своим великолепием, и всё ему там было интересно, всё радовало глаз. На Руси ему и Новгород казался огромным в сравнении с родной деревенькой, но Царьград превзошёл все ожидания. И вправду ведь — город-царь.

«Деда, я исполнил свою мечту, слышишь? Я увидел Византию», — хотелось сказать ему.

Да только вспомнил Алекша, что дела его важные ждут на Руси. И про заговор нужно князю рассказать, подлого Кривжу на чистую воду вывести, и слова царевны Владимиру передать. А ещё — хорошо бы как-нибудь дочку воеводы снова встретить. Оленьку. Очень уж она ему понравилась.

И захотелось Алекше поскорее домой. Несмотря на то, что в Царьграде — спокойствие и благодать, а на Руси печенеги деревни жгут и где-то бродит злобный жрец, обещавший его в жертву Перуну принести. Ничего, Алекша храбрый, его так сам князь назвал, а похвалу княжескую он обязательно оправдает.

Так и отправился он обратно вместе с послами греческими. Вновь ему предстояло пересечь бескрайнее море и увидеть родные места, ещё не забытые.

Двигаясь навстречу новым испытаниям, Алекша радовался не меньше, чем на подходе к стенам сказочной Византии. Одежды у него теперь, может, и греческие, а душа-то всё равно осталась русской.