Ей хуже (джен)

— Панчали! Панчали! — она слышит голос одного из пяти. Кто-то трясет за плечо. — Панчали, проснись же!

— А? — Драупади лениво приподнялась. — Зачем вы будите меня среди ночи, ари⁽¹⁾?

Она откинула чистые и наконец гладкие волосы. Сколько лет она их уже не заплетала? Не год и не два. Долгих тринадцать. Такая прическа странно выглядела на замужней женщине. Словно напоминала о мести. Но месть наконец-то совершена. Чего же теперь бояться?

— Наши... сыновья...

Драупади вскочила. Сонливость сразу пропала.

— Что... что с ними случилось?

Молчание...

— И... Почему вы молчите, ари?

Арджуна стоял. Молчал. Смотрел в пол. Он не знал, как ей это сказать. Не знал, что она ждала. То, чего нельзя было избежать... Он не знал.

— Их... их...

— Их убили, — раздался голос сзади. — Твоих сыновей приняли за детей Панду, Панчали.

Драупади растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого. Слеза медленно покатилась по щеке.

— Говинд? Это... это правда? Но как это произошло? По правилам войны...

— Для Дурьодханы и его друзей не существует правил.

Драупади растерялась. Но тут же встряхнулась.

— Что же вы стоите? Почему вы еще тут? Вот — вот рассвет, идите, отомстите за моих сыновей! Отомстите! Мне наплевать, что война кончилась!

Голос ее сорвался.

Пандавы медленно уходили один за другим.

Когда Драупади осталась одна, она медленно опустилась на землю. Она уже не была уверена в том, что это стоило того. Что её месть стоила смерти сыновей. Что война праведности и неправедности была нужна. Она никогда не была в этом полностью уверена.

Смерть... ее пяти сыновей...

О, тревоги об этом наполняли сердце Драупади все дни войны. Она даже завидовала своим мужьям. Они не знали, как ей сказать, потому что думали, что ей будет хуже. Но ей уже было хуже. Начиная с того момента, как Говинд открыл ей это. Ожидание слишком мучительно. И хотя не прошло и года, казалось, прошла тысяча лет. Вот уже кончилась война, она начала надеяться на лучшее... Разве шестеро юношей заслужили это? Они были так молоды. Сутосома, Шратаника... Друпади шептала имена. Абхиманью... Он даже не услышал весть о том, что у него будет сын... С каждым были связаны воспоминания. А теперь? Теперь их нет. Остались только воспоминания. Она должна была дать сыновьям счастье, а дала смерть.

Разве это стоило того?! Разве так нужна эта месть Дурьодхану, эта Дхарма⁽²⁾, когда ради мести и дхармы погибают её дети? Погибают дети других женщин? Ей казалось, что ее мысли успокоились и она смирилась, но теперь это чувство вновь захлестнуло её.

— Успокойся, — сказала себе Панчали. Вздохнула и медленно выдохнула. Надо нанести мужьям тилаки на лбы, попрощаться с телами сыновей напоследок. Нет времени плакать. Нет времени раздумывать. Даже если бы и было... Прошлое решение уже не вернуть, стоило оно того или нет. Осталось не так уж много времени до приезда в Индрапрасху. Скоро Уттара родит ребенка, и заботы о нем отвлекут ее и Субхадру от тоски. Драупади устала плакать, устала чувствовать. Надо продолжать жить, но даже на это нет сил. Но битву, нужна она была или нет, нужно было завершить. А теперь найти силы справиться с последствиями, от которых не ушел никто.

— Надеюсь, даже верю, Ашваттхаман умрет от руки Арджуны, — промелькнула мысль в голове.

1) Обращение к мужу.

Вернуться к тексту

2) Праведность, долг.

Вернуться к тексту