Спаси меня от души (джен)

Ксюша и Ру оказались в большом то ли складском, то ли ангарном помещении. Здесь толком ничего не было, кроме бетонных стен, колонн и парочки ламп, неэффективно освещавших небольшие участки в центре. Действительно, здание оказалось сквозным, ибо прямой выход на «улицы» арены находился в пятидесяти метрах напротив, заманчиво сверкая искусственным светом снаружи. Девушки тут же побежали вглубь. Стук подошв обуви эхом разносился по всей площади помещения, превращаясь в глухие хлопки, но создавалось стойкое ощущение, что помимо них был здесь кто-то ещё. Нет, это стандартная паранойя из-за привычной боязни лиминальных пространств, из-за которой Ксюша предпочла бы скорее прогуляться в тёмном кладбищенском лесу, чем в обычном пустом коридоре академии в поздний вечер. Даже сейчас, будучи в окружении слабой тьмы и под надзором ламп, она не могла подавить ощущение опасности откуда-то рядом, хотя компания Ру в теории должна была расположить к себе. Но вдруг эльфийка остановилась где-то ближе к середине помещения и просто встала в ровную стойку, плотно сжимая ручонками собственный посох. Сахарова непонятливо обошла её и посмотрела в глаза.

— Что-то случилось?.. — боязливым дрожащим голосом спросила Ксюша, держа лук наготове.

Ру промолчала, не решившись посмотреть на подругу в ответ. Вскоре закрылся проход впереди, причём не дверью, а чем-то неестественным, чужеродным. Сразу за этим преградился проход, откуда пришли девушки, тем самым изолируя их от остального мира. Ксюша, естественно, натянула тетиву и подготовила стрелу, беспорядочно и скорее панически ища противника вокруг себя. Дыхание немного сбилось, однако Ксюша была готова сопротивляться, хотя бы немного. Правда, она совершенно не ожидала, что из темени выйдет Пётр в компании собачонки-зверодевушки.

— А ты что тут забыл? — не поняла Ксюша.

— Там третий проход, — указал пальцем он, — он захлопнулся, когда мы вошли.

— Но я ничего не слышала оттуда…

— Уже неважно.

Стоило Ксюше осознать, что всё это значило, как она услышала тяжёлый топот со спины. Обернулась, и перед ней вырос голем, да непростой. Его четырёхметровый рост устрашал донельзя, причём никто из студентов-участников спецзадания не видел настолько большого каменного голема вплоть до этого задания. И такой «подарок» кураторов здесь стоял. Непреклонный, коренастый, безэмоциональный и, очевидно, враждебный Ксюше. Не прошло и пару секунд гляделок, как противник замахнулся для удара по Ксюше.

— Рути, бежим! — крикнула Сахарова и побежала в сторону от голема.

Но вдруг отлетела обратно из-за связывающих пут. Руети стояла на месте, также не смотрела прямо на Ксюшу и смиренно ждала того, что должно случиться с подругой при контакте с големом. Огненные стрелы не помогали — попросту бились о каменную кожу, — а уйти дальше пяти метров не удавалось. Как результат, атака голема предвещала высоко вероятный смертельный урон, если, конечно, щит кристалла не выдержит. В последний момент Ксюша увидела спокойное выражение лица Петра и такое же сжигающее — у его напарницы. Им было, собственно говоря, наплевать на опасность, что помогало сделать крайне неприятные выводы. Как бы Ксюшу ни предупреждали сторониться тёмных зон, она всё равно угодила в лапы убийцам. Пётр же убийца, да? Некогда дружелюбный, вечно переживающий парень оказался тем самым, кто покушался на жизнь доверчивой Сахаровой целых три раза и на четвёртый, наконец, справился. В голове многое не укладывалось, но Ксюше стало грустно. Ничтожество — вот кем она себя считала.

Внезапно проход, откуда ранее пришли девушки, открылся: преграду кто-то выломал, разрушил вдребезги. В образовавшуюся лазейку внутрь забежали два человека — Ксюша не видела — и один из них запустил молнию прямо в руку-молоток голема, которым тот планировал сразить ее. Урон незначительный, зато сам факт атаки и её кинетическая энергия сорвала задумку врага прибить цель. Тогда Сахарова смогла перевести внимание на спасителей, предварительно отпрыгнув в сторону, как-то странно огибая Ру дугой радиусом в пять метров. Там стояли Алиса с искрящиеся правой рукой и Куки.

* * *

Парсифаль смотрел на Мишу, он и Ниафель — на него. Важный разговор о Сюзанне дал понять, что апостол был в курсе дела даже без Миши, хотя именно он был непосредственным участником происходящего в гробнице. В любом случае, Парсифаль не отпустит Мишу, пока они не обсудят важный для их обоих вопрос. Симонов, в принципе, не был против, только потребность в спасении Ксюши и вынужденная компания Ниафель несколько портили своевременность разговора. Апостол, кажется, понял, как Миша томился в сомнениях целесообразности, но откладывать явно не хотел. По такой причине Парсифаль превратился в сгусток чёрного дыма, который тут же подобрался к эльфийке. Вернувшись в твёрдую форму, святой уже хотел прикоснуться пальцами левой руки, окутанными светом, лба Ниафель. Симонов хотел воспрепятствовать, однако напарница справилась сама, да ещё и удивила этим Парсифаля, так как она махом посоха отгородила себя на миг появившимся прозрачной пеленой, полностью отбив попытку оппонента прикоснуться.

— Отвали, придурок! — выругалась та, сделав пару шагов назад.

— Что ты хотел сделать? — поддержал её своим негодованием Миша сквозь дрожащие ноги. — Не с-смей навредить ей!

— Я не хотел… вредить. Усыпить. Надо усыпить, — пояснил апостол и тут же повторил манёвр, но с куда более быстрыми движениями.

Попытка была провалена тем же способом. Парсифаль непонимающе глянул на левую руку, пару раз сжал, а затем дал любопытный комментарий:

— У тебя талант. Ты сопротивляешься святости. Редкое явление.

— Святости? — не поняла эльфийка. — Так ты святой?

— Да. И он тоже.

Миша замер на месте. Язык апостола только что выдал его с лихвой, хотя он всеми силами стремился больше не распространять данный факт на других людей. Не только в связи с угрозой внимания красных, но также из личных побуждений хранить тайну в тайне. Но тайна в тайне была разрушена ещё на Браун, а сейчас всякий шанс Мише наконец сдержать обещание Ректору благополучно разрушен.

— Миша, — посерьёзнела она, — это правда?

Миша стыдливо прикрыл глаза рукой, тягостно вздыхая.

— Он соврал.

— Ты соврал.

— Нет, он.

— Я не лгал, — добил последний гвоздь в крышку гроба Парсифаль.

— Да, я святой, только, пожалуйста, ни слова об этом.

— Теперь всё встало на свои места… тараканчик-то с секретом, оказывается.

— Прошу тебя, не разглашай информацию.

— А то что?

— Тебя убьют. Ты уже знаешь, что я связан с красными и белыми. Они очень не любят, когда важная информация так вот свободно распространяется.

— Значит, они тупые, раз позволили тебе ошиваться в академии. Или ты тупой — как посмотреть.

— Я могу её убить, — Парсифаль показательно хрустнул правой кистью.

— Нет! — тут же отказал Миша. — С ума сошёл?

— Но она мешает. Помеха. Лишняя. Недоразумение.

— Говорить не научился? Или хвастаешься знаниями синонимов? — съязвила эльфийка. — Держу в курсе: я встречалась со святыми.

— Что? — Миша ошалел.

— Это странно? Ах да, странно. В Пепельных пустошах ошивался один святой, рядом с деревней. Недолго, конечно, но я его запомнила. Также километрах в десяти были какие-то ненормальные святые. Он их назвал ещё порабощёнными. Мне не впервой общаться с вами, дорогие отбросы.

— И всё же тебе лучше не слушать наш разговор, — попросил Миша, вкладывая в каждое слово максимум просящей жалости.

— Не, я послушаю. Миша, не пытайся отговорить меня, соси член, понял? — нагрубила она. — Я никому ничего не расскажу, если тебя волнует.

— Почему я могу тебе вери…

— Потому, что я не запомнила того святого, а знала, — вдруг сказала она. — Очень хорошо знала. Дружила. Близко. Короче, я хочу знать, что происходит, потому что тот козёл ушёл от меня. У меня самой возникли к вам вопросы.

— Помеха, — вновь сказал Парсифаль.

— Святые не доживают до двадцати пяти из-за чумы души, которая развращает их и превращает в бездумных монстров. Изредка на старой территории Святого Царства появляются некие отголоски прошлой страны, там, здания, группы порабощённых и так далее. Орден Красного креста охотно работает с этим феноменом. Всё я это знаю, — проговорила Ниафель как ответ на экзаменационный билет. — Сколько прошло лет? Четыреста? Или больше? Я обладаю информацией, который обладал тот святой. Не всей, конечно, но есть кое-что, что может вам пригодиться. Ну, что вы? Разговаривайте! Иначе мы так простоим, а Ксюшу убьют.

— Ближе к делу, — торопился Миша. — Что ты хотел?

— В скором времени я узнаю, где Сюзанна. Местоположение. Место, где находится. Когда узнаю, то нам срочно надо её спасти. Захватить.

— Зачем? Неужели ты также обратил внимание, что она менее… — замялся Миша из-за напарницы, но Парсифаль быстро догадался.

— Да. Выяснить. Надо выяснить. Каратели скоро также её найдут, но нам надо их опередить.

— Они на нашей стороне, не переживай. К сожалению…

— Они не на нашей стороне. Их главный хочет силу, но не знания. Мы же должны получить знания.

— Предлагаешь умыкнуть её из-под носа красных и фанатиков? — застыл он от одного осознания подобного.

— Да. Я имею способы получения знаний. Нам нужно лично её захватить. Раньше остальных.

— И когда пойдём?

— Скоро. Я приду за тобой.

— Ого, — Ниафель широко улыбнулась. — Миша, ты в таких играх замешан?

— Да, в таких, — с грустью кивнул тот. — Поэтому я предлагаю тебе забыть всё, что ты слышала. Иначе навлечёшь на себя гнев красных или культистов.

— Не убедил. Так кто такая Сюзанна? Расскажешь потом?

— Ты издеваешься?

— Ты также заражён, да?

Вопрос заткнул Мишу сразу, так как отвечать на него не хотелось.

— Понятно. Тебе двадцать, верно? Значит, осталось пять лет. Зачем вам знания? Мой друг тоже постоянно талдычил о знаниях. Он хотел побыстрее найти информацию о Царстве, чтобы вылечиться, иначе он умрёт или станет порабощённым. Ему, должно быть, сейчас двадцать четыре… Миша, ты ищешь лекарство?

Новый вопрос, который не получил ответа. Ниафель сейчас рвала его по фактам, зная то, что даже Браун не в курсе.

— Значит, ищешь, — догадалась она. — Сюзанна даст тебе знание, способное помочь избавиться от чумы. Красные тебе помогают, видимо, но чем-то они вас не устроили. Погоди, каратели? — вдруг вытаращила глаза та. — Они здесь?

— Да, — нехотя кивнул Миша.

— Так твари теперь здесь ошиваются, — прошипела Ниафель, гневно поджав губы. — Пришли за Сюзанной? Приказ какой-то, да? Зашибись.

— Нам нужно опередить карателей, — повторил апостол. — Они выполняют приказ — это правда. Другой приказ.

— В смысле? — Миша задумался. — Они ведь часть красных, какой может быть приказ?

— Их главный решил иначе. Втайне от Ректора. Захватить ради силы.

— Откуда ты знаешь?

— Я прочитал воспоминания одного из них. Главный действует тайно ото всех. Он хочет силы. Не знания.

Каратели часто не выполняли приказы верхушки генштаба красных, как многие считали, а исконно следовали указаниям командующего всего данного подразделения, которому вверили слишком много свободы действий. Ему поставили условия, запреты и обязанности, но дальше — ничего, поэтому командующий карательных отрядов считался одним из самых своенравных людей в Ордене, способный прямо ослушаться приказа даже верховного главнокомандующего ради выполнения своих целей. Они, конечно, обязаны были всё же слушаться, однако хитрость главаря банды тварей позволяла им оборачивать всё в свою пользу. Обычно каратели представляли интересы узкого круга офицеров, а не Ордена в целом, из-за чего многие сторонники верховного главнокомандующего стремились подавить подразделение пока была возможность. Миша вычитал это в документах, оттого и прекрасно помнил такую информацию. Скорее всего, документы были Ректора, так как он нашёл их в НИИ, но это только подтверждало тот факт, что карателям не доверяли. Если Парсифаль не ошибается или не врёт, то ситуация оборачивалась в совсем непредсказуемую форму.

— Я тебя понял, — со вздохом сказал Миша. — Как найдёшь её — буду готов помочь. Но какие у тебя способы?

— Они в апостоле. Ты поймёшь. На месте. По факту.

Миша болезненно промычал, задумчиво потирая щёку пальцами. Прибытие Парсифаля не так удивило, как информация, которую он дал. С одной стороны, Сюзанну захватили фанатики, что говорило о скором рандеву с ними, а с другой стороны — каратели, которые выполняли какой-то другой приказ. Предупреждение Терентьева было ориентировано на защиту важного для Миши человека, его спокойствия, однако волей-неволей можно принять то письмо за такой же знак недоверия. Нет, Терентьев и его подчинённые не подотчётны напрямую красным и не следовали приказу карателей. Здесь уже замечен Ректор, как главное противоборствующее действующее лицо в данной ситуации. Если кому-то нужна была сила — а учёные Ордена порой шли против мнения белых — то другим нужны были знания. Мише, собственно, также нужны ответы, а не сила, но назвать себя частью ректорского общества было невозможно, по крайней мере, из-за глупого недержания обещаний. Неужели действия Миши спровоцировали такую реакцию?

— Сюзанна захвачена фанатиками, — рассуждал Миша, пытаясь максимально экономить время. — Нам придётся сразиться против немаленькой своры противника. Парсифаль, ты не против, если я позову помощь?

— Какую? — недоверчиво поинтересовался апостол, слегка наклонив голову. — Красные?

— Нет. Своих, скажем, людей.

— Как посчитаешь нужным.

Миша точно не справится без Алисы. Втроём шансов куда больше. Мельком он посмотрел на Ниафель, удивившую его даже сильнее апостола. Она не просто знала о святых, она имела информацию лично против Миши, в частности, о неминуемой гибели или заражения в двадцать пять лет. Как бы он ни старался скрыть это — Браун, например, не знала, — он всё равно как-то допустил, что кто-то сторонний вдруг узнал о его слабом месте. По сути говоря, эльфийка вправе была занять любую сторону конфликта, даже третью, поставив под угрозу и жизнь Миши, и скрытность красных и белых, и всё исследование Царства. По закону Миша обязан был её убить, но стало крайне интересно, что она скрывала ещё. В конце концов, ему было также неизвестно, какие мотивы преследовала Ниафель сейчас. Что она хотела? Помочь Мише в остановке покушения, раскрытие своих козырей о знании Царства сейчас — да что у неё на уме? Впервые Миша так томился в рассуждениях, не понимая человека.

— Миша, за эти несколько минут мы узнали друг о друге больше, чем за ту ночь.

— Вы переспали? — вдруг спросил Парсифаль.

Они оба посмотрели на него с таким недоумением, что сам вопрос его же и пристыдил. Серьёзно, ему стало неловко.

— И что будем делать? — Миша спросил с явным акцентом на важность ответа на такой вопрос.

Им надо было выяснить, что надо делать по отношению друг к другу.

— Ты хочешь знать мои мотивы, так? — догадалась Ниафель. — Ладно, я тебе скажу. Я ищу зацепки Царства для того, чтобы найти того друга, помочь ему наконец. Он мне тогда сильно выручил, и я просто не могу проигнорировать его проблему. Его доброта меня поразила, знаешь, он готов был рискнуть собой ради того, чтобы не навлечь на деревню угрозу красных, которые, кстати, знали о нём. Потому и сбежал, не дав шанса мне ему помочь. Я поступила в академию, кстати, ради этого, потому что среди студентов много информации крутится и был ненулевой шанс найти зацепки. К сожалению, я провалилась… до сего момента.

— Дай угадаю: тебе нужна моя помощь?

— Я, конечно, идеальна, но всемогущей не являюсь. В общем, да, нужна. Я готова тебе оказать услугу и посодействовать в поиске лекарства, — она выделила «тебе» с особым акцентом, — гарантируя секретность всей твоей авантюры. Кстати, ты в курсе, что ГСБ за такое сразу сажает?

— И как это поможет найти твоего друга?

— Ты тупой? Ох, поясняй и поясняй… Он также искал способ спастись. Значит, если он не сдох и не перестал искать, то его мы рано или поздно встретим, когда будем искать лекарство. Всё просто!

— Тебе придётся иметь дело не только с красными и фанатиками, но и с порабощёнными. Ты можешь умереть особо жестоким способом, понимаешь?

— Знаешь, с твоей уверенностью и хрупкостью у тебя более высокий шанс сдохнуть, чем у меня.

Миша хотел возразить, мол, святой же, но тут он вспомнил, как легко поддаётся и идёт на поводу критическим ситуациям. Бой с Рутценом — чистейшая удача, граничащая с очевидной гибелью. Рыцарь, поставивший его на место в столовой, также дал понять, насколько он слаб по отношению к хорошо подготовленному врагу. Ему было важно не доводить себя до крайности, дабы банально не испытывать везение.

— Я думаю, у тебя есть союзники, без споров, даже для фетишиста, но есть ли кто-то, кто может уберечь тебя? Исцеление святого много сил занимает, верно?

Ниафель пыталась прорекламировать свою пользу Мише, но он уже знал, насколько эльфийка может быть полезна. Маг поддержки даже для святого казался полезным тыловым другом, способный обеспечить защиту и сохранить силы. Возможно, шансы были.

— Хорошо, я тебя услышал. Дай мне подумать, ладно? Нам важно помочь Ксюше.

— Да, а то велик шанс, что её уже убили.

«Горе-спасители, — выругался Миша, чувствуя помимо страха по отношению к Парсифалю также сильнейшее переживание за Сахарову. — Нельзя медлить!»

— Я буду рядом, — сказал апостол и превратился в дым, который улетел восвояси.

Переглянувшись, дуэт тут же побежал к Ксюше. Они потратили слишком много времени, чтобы не сомневаться в пагубности всей ситуации.

* * *

— Так, так, так, — с хищной улыбкой на лице говорила Алиса, медленно ступая глубже в помещение. — Какая милая картина!

Ксюша была ошарашена таким оперативным своевременным прибытием Алисы. Эта уверенность, непоколебимость и хищность натуры — Ксюша не могла не заметить, что качества Симоновой были как раз-таки идеалом для неё, теми, что так не хватало лично ей. Алиса спокойно приближалась к остальным, периодически искря молниями вдоль рук. Её компании был особенно не рад Пётр, видимо, осознавая всю проблему, а Руети вовсе задрожала и пугливым взглядом следила чуть ли не за каждым действием Алисы. Напарница Петра не проявила никаких должных эмоций.

— Кто ж мог подумать, что крысой окажешься ты, Петя? — рассмеялась та, мгновенно выпустив заряд молнии в пухляша.

Зверодевушка вмиг отгородила его от заряда щитом.

— Ты ч-что делаешь? — не понял Пётр, дёрнувшись. — Кем ты меня считаешь?..

— Хватит играть, раздражаешь. Или ты позволишь мне опалить твою шейку, дабы убедиться?

Обождав немного, Алиса немного разочаровалась молчанием Брагина, потому выпустила ещё заряд. Щит стоял на месте. Пётр словно оцепенел.

— Как я люблю ваши идеалы! Такие глупые и неэффективные, как тату или работа чистильщиков, но вот ваша агентура меня всегда поражала. Дружелюбие, переживание за других людей, вся это нежность — сплошной фальшь пухленького Пети с арбузами наперевес. Качественная, кстати, получилась актёрская игра, никто бы не догадался, не будь ты таким целеустремлённым. Но кто ты настоящий?

— Алиса, тебе лучше не вмешиваться и замолчать в тряпочку, — ощетинился Пётр, угрожающе вытянув посох в её сторону. — Я вступил в Культ не просто так. Это общество так жестоко, что…

— Завались, — прервала его Алиса, а затем повторила залп молнии; от угрозы Петра не осталось и следа. — Мне неинтересна твоя история, на самом деле. Как и все ваши культисткие причины совершать теракты направо и налево. Ты очередная шваль, которую надо ликвидировать.

Пётр кивком в сторону приказал голему отступить подальше от магов, вызвав смешок Алисы.

— Вся суть четвёртого покушения заключалась в неисправном големе? Мол, вы встретились в здании, на вас напал сильный голем, и в результате боя он убил Ксюшу. Браво! Вы до сих пор не оставили попыток обернуть её убийство как случайность. То есть у вас был план А, потом план Б, затем В и сейчас план Г? О, я вспомнила слова демона из книжки! Переходите сразу к плану Д — для дебилов.

— Хватит издеваться, — проскрипел Пётр. — Ты сильно ограничена в магии, ты не более чем средненький маг, а я…

Брагин показательно снял с себя браслет и отшвырнул в сторону. После он виртуозно прокрутил посохом и в самый неожиданный момент, когда сам трюк не должен был оканчиваться, метнул два арбуза прямо в Алису. Как ни странно, никакой блокировки снарядов не было, ненадолго вызвав у него ухмылку… пока он не увидел, как Алиса проскользила по полу прямо под арбузами, а Куки без проблем их по-кошачьи перепрыгнула. Момент — и Симонова выросла в пяти метрах от Петра, чтобы впоследствии одним махом руки выпустить в него тройной заряд, словно некий хищник прошёлся когтями. Сила была действительно не такая, с какой Алиса привыкла работать, однако щит зверодевушки дал слабину и попросту разрушился из-за атаки. Прошла всего пара секунд, а Алиса сократила расстояние, сделала разворот на одной ноге и сильно ударила в лицо носком другой ноги, попутно надбавив мощи молниями. Пётр болезненно встретил удар щекой, не имея даже шансов заблокировать подобную атаку. Он мог и свалиться напрочь, если бы зверодевушка не вставила свои коррективы: она попросту окутала и себя, и товарища голубым светом, который в итоге мгновенно перенёс их на двадцать метров вправо.

— Так вот почему следы пропали на крыше, — прокомментировала Алиса, поравнявшись с Ксюшей. — Твоя сучка скрывала свой талант к телепортациям.

— Тварь, — разозлился Пётр, — ты даже не понимаешь, во что ввязалась…

— Во что? А, в детские игры мелкосортных, посчитавшие себя до фига идеальными. Не раз слышала ваши возгласы о величии Культа, но, знаешь… мне похер. Вы просто обиженки и слабаки, не более того.

Пётр стукнул посохом о землю и вырастил несколько крупных арбузов вокруг себя, которые вдруг раскрылись пополам, как пасти животных или хищных растений. Лавина семечек внезапно полилась на Алису и её компанию, однако Куки встала впереди всех и с игривой улыбкой на лице подняла собственный катализатор вверх. Между пулемётным обстрелом ягод и девушками встал полупрозрачный гигантский шит-стена с кошачьими ушками и отпечатком лапки посередине.

— Харука, гляди, какой щит нужен на самом деле! — радостно проговорила Куки с хвастливым выражением лица.

Та лишь цокнула, но щит Куки и вправду был в разы крепче творчества напарницы Петра. Если в случае Харуки щит просто окутал объект как пелена, то попытка Куки была более громоздкой, но крайне прочной. Никакая семечка не могла даже поцарапать «кошачью оборону», из-за чего Пётр попытался сыграть на хитрости. Он подготовил арбуз размером с человека и силой мысли метнул его навесом на противников, тем самым попытавшись миновать оборону Куки. Кошачий щит взял и расширился вплоть до купона, в результате чего взрыв арбуза пришёлся на оборону и никак не задел девушек.

— Какой смысл было лишать себя браслета, если ты такой же В-ранговый чмошник? — издевалась Алиса.

Она дождалась подходящего момента и щелчком пальцев материализовала копьё-молнию, которую она тут же схватила, замахнулась и метнула, словно олимпийский копьеметатель, только с завидной скоростью самого снаряда. Синий прямой сгусток электричества летел напрямую к Петру, позволив Харуке подготовиться к защите товарища, однако молния резко вильнула в сторону и ударила прямо по магу поддержки. Академическая защита не позволила той поджариться, однако Алиса выиграла себе идеальное окно для последующей атаки в лице обычной молнии, летящей уже к Петру. Обе защиты были повреждены, причём далеко не слабо.

— Это всё? — Алиса даже начала цокать. — Разочаровал. У Культа явно проблемы, раз роль убийцы исполняют такие слабаки.

Понять было нетрудно: Алиса специально гнобила противника, дабы или разозлить, или подавить. Правда, несмотря на стремления девушки, Ксюша видела в её действиях собственное удовольствие. Вот кто здесь был хищником.

— Я сдерживался, — сказал Пётр.

Он создал целый огород арбузов. Одни выполняли роль бомб, падающих сверху на девушек, вторые катились к ним, как шары для боулинга, а третьи строчили как пулемёты, выпуская град семечек ровным строем. Обилие арбузов действительно было опасным. Куки защитила щитом обстрел и задержала большие катящиеся арбузы, а Алисе пришлось молниями сбивать арбузы-бомбы, взрывающиеся, как кассетные бомбы. Тут-то помогла Ксюша, которая одним выстрелом из лука создала огненное облако над собой. Она умела делать подобное с завидной мощью, но из-за браслета облако не имело ожидаемого эффекта. Тем не менее, большая часть семечек было уничтожена.

Сюрпризы на этом не кончились. Харука телепортировалась с Петром на левый фланг девушек в пятнадцати метрах, позволив тому создать один катающиеся арбуз и пару бомб. Куки только сдерживала прежние боулинговые атаки, из-за чего Алисе и Ксюше пришлось встречать атаку самостоятельно. Огненные стрелы пробивали арбуз-шар, как иголки надувной шарик, только с переменным успехом, будто броня ягоды могла выдержать даже огонь. С какой-то да попытки остановить и разрушить его удалось, из-за чего он рассыпался, большими кусками закрыв обзор на Петра. Тем временем Алиса разобралась с бомбами волнистыми зарядами, более эффективно действующие на растительные снаряды Петра. Но основной план был в другом. Пётр подготовил арбуз-пулемёт прямо за боулинговым шаром, а стало понятно это только тогда, когда остатки шара растворились и исчезли. Алиса криком погнала девушек уходить с линии огня. Алиса и Куки сразу отбежали, попыталась и Ксюша, которая тут же отлетела назад ближе к Руети. Негодованию не было предела, но эльфийка совершенно не реагировала, послушно готовясь попасть под обстрел фанатика. Более того, те ранее блокированные шары продолжили своё следование, снизив успешность манёвра до минимума.

— Ты что делаешь?! — закричала Алиса в недоумении.

— Простите… — только это и сказала Руети.

— Куки, щит!

— У меня откат!

— Ты почему раньше… Ай, к чёрту!

Алиса кивком приказала напарнице следовать за ней. Она вернулась к Ксюше и, топнув ногой, создала несколько ломаных молний из земли, эдакой решёткой вставая на пути шаров. Ксюша, будучи сидячей на земле, попыталась выстрелить в арбуз-пулемётчик, но неожиданно огненная стрела, как и тетива, затухла. Куки сразу догадалась, в чём дело, оттого посмотрела на Ру.

— Ты за них!

Не хотелось верить. Ксюша даже боялась думать об этом после атаки голема, но факт игнорировать более было нельзя. Руети помогала Петру и Харуке, пускай и пассивно, держала Ксюшу в пределах одной зоны и смиренно дожидалась окончания покушения. Алиса, едва услышав заключение Куки, от злости смогла разорвать шары на несколько частей, затем подойти к Руети, врезать хорошим хуком в лицо, схватить за ворот и потащить в сторону. Куки помогла Ксюше встать, и они последовали за ней. К сожалению, обстрел семечками бил в академическую защиту сразу всех четверых девушек, портя её куда более сильно, чем ранняя атака Алисы по противнику. Тем не менее, они спрятались за колонной, чудом не свалившись от кинетической энергии. Только появилась возможность — всё равно обстрел продолжался, а Куки следила за действиями Петра — Алиса подножкой повалила Руети, наступила на её грудь и, наклонившись к ней, с яростным выражением лица всмотрелась в пугливые глаза эльфийки.

— Та такая же крыса, Ру, — заговорила Алиса, шлепая по её щеке даже без учёта принятия урона защитой. — Мерзкая падаль, куда более мерзкая, чем Пётр, понимаешь это? Как только всё закончится — я лично тебя прикончу.

— Алиса, давай не будем спешить… — просила Ксюша.

— Нечего тут спешить. Сиди здесь и не высовывайся. Следи за «подругой».

— Алисонька, Пётр подготовил бомбы, — оповестила кошечка

— Он атакует волнами, — заметила Алиса. — Видимо, есть какой-то откат, как у тебя. Осталось определить лимит.

— А почему он не трогает голема?

— Он ему нужен, чтобы провернуть убийство как случайную неисправность голема. Разрушить мы его не сможем сейчас, так что забей.

Медлить было нельзя. Куки и Алиса вышли из-за колонны и встретили уже летящие к ним бомбы по достоинству. В принципе, Куки вот-вот готовилась поставить щит, а Алиса атаковать Петра несколькими молниями, но оппоненты вдруг телепортировались. Чуйка Алисы спасла её, и она краем взгляда увидела пухляша и собачонку справа от себя. Десять метров, растущий пулемётный арбуз и довольная ухмылка культиста. Как и раньше, она быстро спала, когда Алиса, даже полностью опираясь на правую ногу, заискрилась в левой ладони, наклонилась торсом вперёд, позволив себе чуть ли не пустить себя в свободное падение, а затем резко повернулась вправо, параллельно замахиваясь левой рукой. Алиса свалилась на пол, однако беспощадный поток молний ударил и по арбузу-пулемёту, и по Петру, которого не успела защитить Харука.

Симонова быстро поднялась, хлопнула в ладони, из-за чего между ними образовался шаровая молния, и сразу метнула её в противника следом, только чётко к Харуке. Впустую, ибо та телепортировалась на прежнее место.

— Три-четыре секунды, — прошептала себе под нос Алиса.

Ксюша наблюдала, как Алиса и Куки сражались с Петром и Харукой, пытались достать друг друга и уничтожить академическую защиту для последующего боя насмерть. Их дуэты действовали слаженно, формировали общее взаимодействие ради достижения цели — победы, — правда, Алиса явно не могла всё ещё привыкнуть к ограничению в магии. Для неё В-ранг был слишком некомфортным, из-за чего атаки Петра были куда опаснее и хитрее. Тем не менее, они бились об опытную реакцию Алисы, которая также успевала управлять Куки приказами и не позволять сковывать себя в этих пяти метрах. Если Алиса скрепляла взаимодействие командирским стилем, то дуэт Петра и Харуки был отточен вплоть до молчаливого понимания друг друга. Телепортация только в нужные для боевого мага моменты, редкие щиты, иногда короткие подсказки — собачонка справлялась прекрасно, предоставляя Петру комфортную свободу действий. В этом было основное преимущество Брагина, из-за которого действия Алисы были слабоэффективны.

— Стоп, — вдруг вспомнила Ксюша, — после разрушения защиты включается вторая защита, блокирующая не только урон извне, но и магию изнутри! Для этих, кто проиграл!

— Она не сработает, — тихо сказала Руети, сидящая у колонны. — В этом здании не сработает…

— Рути, ты и правда помогала им меня убить?

— Разве не очевидно? — Руети обняла себя за колени и спрятала лицо в ногах. — Я культистка. Такая же, как они.

— Зачем тебе это? Рути, ты ведь не такая…

— Ты меня не знаешь! Я… — эльфийка всхлипнула. — У меня нет выбора. Я должна исполнить должное.

— Почему ты вступила в Культ? Веришь в их идеалы?

— Н-нет…

— Тогда почему?! Зачем тебе? — Ксюша аж задрожала от тяжёлой грусти. — Я ведь верила тебе…

— Они спасли меня. Я им должна. Всё.

— Что же я вам сделала? Убивать меня из-за отца и только? Тебе он чем насолил?

— Ничем.

— Чем я тебе насолила?

— Ничем…

— Тогда зачем ты так поступаешь? Ради чего ты готова убить меня? Только ради долга? Угрожают? Шантажируют? Я не понимаю! — Сахарова интуитивно попыталась натянуть тетиву лука, но не смогла. — Я бесполезность. Ничтожество — просто невыносимо какое ничтожество! Не могу защитить себя, неспособна понять, кто конкретно мой враг, не могу даже поверить, что ты хотела моей смерти. Сейчас ты блокируешь мою магию, но я не знаю, что сделать, чтобы ты перестала. Нет ни слов нужных, ни сил…

Ксюша сильно отчаялась. Она посмотрела на бой Алисы и Петра и поняла, что ей не стать настоящим боевым магом. Бесполезно. Слабый характер и излишняя доверчивость в итоге приводили к серьёзным проблемам, но решить данный вопрос она не могла. Меньшее доверие людям было сравнимо с испуганным побегом, а изменение характера даже представить было сложно. Она вновь заплакала, но молчаливо, даже подавленно, просто наблюдая за боем.

— Я хотела дружить с вами. И сейчас хочу. Я не хочу жестокости, я хочу обычной студенческой жизни, где мы вместе обучаемся дисциплинам, познаём новое и веселимся в компании. Наивная, правда?

— Я тоже хочу… — тихо сказала Руети. — Очень хочу…

Бой получил внезапный исход. Серия атак Алисы была умопомрачительной: она нагло сократила расстояние, миновав арбузы, и начала быстро и сильно бить кулаками и ногами по Петру, усиливая каждый удар магией. Молнии били сначала по защите Харуки, но после разрушения щита Симонова наносила постоянный и немаленький урон академической защите. Раз удар в щёку, два в живот, три в бок, четыре ногой по уху — и так до тех пор, пока Пётр окончательно не дезориентировался и не допустил практически полного пробития защиты. Харука планировала использовать телепортацию, но Куки ворвалась в веселье и повалила однокурсницу на землю, выбив посох из рук и заломав через шею со спины. Как результат, академическая защита была уничтожена, вследствие чего Пётр получил кулаком в нос. Он упал на пятую точку, схватился за нос и боязливо посмотрел на Алису.

— Доигрался, колобок, — сказала Симонова, заискрившись в руках.

— Ты конченая! — выругался Пётр, пытаясь сдержать кровь из носа. — Зачем тебе её спасать, а? Зачем тебе нам мешать?

— Мне нравится видеть, как зазнавшиеся культисты ломаются при встрече со мной, — отвечала она с очевидной радостью и трепетом. — Я обожаю видеть, как люди хнычут, отчаиваются, сдаются и пытаются выйти из проигрыша всеми силами. Это так жалко выглядит. Считай, что я ломаю судьбы.

После подобных слов Симонова подошла к Петру, вынуждая того отползать дальше вплоть до пяти метров от Харуки. Улыбаясь, Алиса толкнула ногой Брагина, тем самым повалив на спину, надавила ступнёй на его живот и, весело посмеявшись, начала пускать ток по телу своей жертвы. Она наслаждалась тем, как Пётр застывал от сокращения мышц, как он потом дёргался между залпами и всячески умолял прекратить. В итог это дошло до того, что у него запенилась слюна, сознание помутилось, а на животе начали проявляться электрические ожоги.

— Нравится, м? В скором времени твоё сердце не выдержит. Хотя стой! Ты ведь толстый, значит, сдохнешь быстрее. Вот блин, — цокнув, Алиса прекратила.

Однако на этом мучения не закончились. Шок Петра не позволил ему даже среагировать, как носок Алисы влетел в бок, затем ещё раз, третий, четвёртый. Она с радостью оставляла синяки на его торсе, нередко душила давлением на шею или била прямо в голову.

— Алисонька, ты перебарщиваешь! — сказала Куки, продолжая заламывать Харуку. — Он всё, сломлен.

— Но он ещё не пожалел о том, что попытался пойти против меня.

— Алиса…

— Кстати, — Алиса присела на корточки рядом с Харукой. — Ну, привет, сучка.

Собачонка была полна гневом. Она едва не скрипела зубами, больно царапала руки Куки — к счастью, академическая защита не давала той ужасающей боли от разъярённой зверодевушки — и пыталась выдернуться из хватки однокурсницы, но даже залом кошки не так разозлил её, как то, что Алиса взяла её за рот, сжала и издевательски всмотрелась в глаза, словно пыталась показать, кто был здесь хозяином. Казалось, даже психованный взгляд Харуки не сравнится с приступом садизма у Симоновой.

— У тебя ещё осталась защита кристалла, — заметила Алиса, — да и по виду не скажешь, что ты чувствуешь себя проигравшей. Ты явно хочешь изменить ситуацию, верно?

Тем не менее, Харука не поддалась давлению, будто подготовилась к предстоящим пыткам, но на самом деле она придержала кое-какой козырь при себе. Заметив, что Пётр в итоге потерял сознание, собачонка достала из кармашка шприц и с размаху воткнула его в собственную шею. Алиса, конечно, выбила его из руки, но та успела влить немного тёмно-фиолетовой жидкости в организм. Не пришлось даже осматривать содержимое шприца, как Алиса сразу поняла неладное.

— Куки, отходим, быстро! — крикнула Симонова.

Кошечка сначала не поняла, но перечить точно не хотела, потому тут же отстранилась от Харуки и вместе с напарницей отбежала где-то на десять метров в сторону. Ксюша не могла даже предположить, чем всё это обернётся. Харука истерично задёргалась, то выгибалась, то, наоборот, пыталась сжаться в колобок, но в результате резко поднялась в полный рост, как караульный на посте. Её глаза стали слишком выпученными, зрачки до безумия затмили всю радужку, а по белку пошли паутинки чего-то фиолетового. В принципе, подобные паутины шли от места укола по коже к голове ко всем щелям, через которые начала вытекать слизкая плотная субстанция. Подняв посох, Харуке было достаточно прокрутить посохом, окутанный чёрным дымом, вокруг себя, чтобы запросто разрушить связывающие узы — так вот просто.

— Мы в заднице, — прокомментировала Алиса, однако без какого-либо страха в голосе.

— Что с ней?.. — запереживала Куки.

— Типичный Культ.

Харуке явно нездоровилось. Она начала подходить к Алисе, а точнее, петлять, как при алкогольном опьянении, таская за собой посох, противно искрящиеся о пол. Симонова запустила в неё молнию, но она одним махом катализатора перевела снаряд в сторону. Вторую молнию также отбила в сторону. Момент — и Харука оказалась за спиной Алисы. Чёртовая телепортация теперь даже предшествующих признаков не проявляла, позволяя той перемещаться мгновенно и бесследно. Куки благодаря собственной реакции предупредила напарницу, и та с разворота попыталась ударить оппонентку кулаком. Блок. Затем новый удар, заряженный молнией, пришёлся в бок, но та без помех приняла в академическую защиту, больше отдав приоритет на опасный удар посохом по лицу Симоновой. Тут-то начался быстрый и яростный рукопашный бой, где каждая сторона блокировала удары, изредка получая урон, и всячески била врага, порой совершая такие взаимные серии, что Куки не могла понять и закрепить паттерн действий кого-либо из них. Для Ксюши вообще было великой загадкой, как конкретно они между собой сражались. Впоследствии противницы обменялись крайне сильными ударами: Алиса ударила кулаком и током в живот, а Харука зарядила посохом по ногам, из-за чего они обе лишились академической защиты.

Симонова отступила, сделав пару шагов назад, ибо понимала, насколько бой был непредсказуемым, но Харука не желала останавливаться. Она телепортировалась перед лицом Алисы и замахом посоха сверху вниз ударила прямо по макушке, разбив голову. Дезориентированная Алиса не смогла предвидеть последующий апперкот, причём настолько сильный, что свалилась на спину. Куки попыталась ударить со спины ребром ладони по шее Харуки, однако та не то что ощутила урон, даже не заимела никаких последствий удара. Собачонка повернулась к Куки, параллельно увеличивая скорость маха катализатора со стороны конца палки. Кошечка ловко склонилась вниз, заняв кошачью боевую позу с согнутыми конечностями, миновав удар, а после мощным хватом за ноги своими повалила оппонентку на землю. Выбить посох не удалось, из-за чего Харука телепортировалась вместе с Куки прямо на три метра в воздух. Как бы кошечка ни старалась не потерять шанс заломать противницу, она всё равно позволила той высвободиться и отойти в сторону, но не для отступления, а ради копьевидного удара катализатором в грудь. Академическая защита не позволила ощутить боль, но даже так сила у Харуки возросла в несколько раз, это прекрасно ощутимо.

Молния Алисы врезалась в бок собачонки, подарила бодрый заряд тока, но не нейтрализовала. Вместо привычного сокращения мышц та лишь исцелила себя, а затем навалилась на Симонову с новыми попытками её убить. К сожалению, из-за прошлого попадания по голове у Алисы неслабо шла кровь откуда-то из передней части волос вниз, залепив один глаз, а ноющие боли внутри вовсе мешали как-то грамотно реагировать на быстрые удары Харуки. Глухая оборона даже не помогла: зверодевушка на раз-два ломала любой блок, стремительно понижая шансы на победу у Алисы. Куки, к сожалению, также проигрывала во всех столкновениях.

Ксюша не могла нормально следить за боем. Будь хоть слепым, всё равно нетрудно заметить, как Харука возросла в силе. Физически она была на уровне мужика, регулярно ходившего в тренажёрный зал, а магически поднялся класс прямо до академического А-ранга, если не выше, при том, что Харука оставалась быть магом поддержки. Орудовала посохом, будто мастер боевых искусств, телепортировалась, мгновенно исцелялась и иногда включала собственную защиту, на этот раз не разрушающуюся от молний Алисы — шансов на победу практически не было.

— Рути, ты ведь меня спасла, да? — вдруг решила спросить Ксюша. — Дважды.

— Не глупи…

— Нет, я уверена, что ты меня спасла. Тогда, когда мне сломали руку, но должны были убить. Ты ведь оповестила меня об этом и дала защиту.

Руети отвернулась от Ксюши, не отвечая.

— Ночной пожар — тоже ты. Если бы ты хотела моей смерти, то дождалась бы, когда я задохнусь, ведь всё к этому шло. Но ты дала мне кислород и вытащила в коридор. Рути, я знаю, что ты не такая.

— Ничего ты не знаешь! — крикнула эльфийка, заслезившимися глазами глянув на Ксюшу. — Я убийца! Я должна быть убийцей! Это мой долг!

— Тогда почему ты меня спасла?! Ответь!

— Потому, что это неправильно… Я понимаю, что неправильно. Я не хочу так поступать. Но это долг… долг. Они спасли меня. Вытащили из западни и дали шанс жить дальше. Я не имею права поступать иначе…

Нетрудно понять, насколько Руети было тяжело. Она сидела у колонны, послушно блокировала магию Ксюши, но принять окончательную сторону не могла. Как ни странно, но девушки были похожи, что замечали сами, словно встретились две дурочки, имевшие разные проблемы, но одинаковые последствия. К сожалению, Ксюша по такой причине не могла помочь Алисе, а ей, на минуточку, было до ужаса сложно вести бой с обезумевшей Харукой. Даже если она маг поддержки, рвению собачонки можно было смело завидовать, ведь каждая новая атака становилась всё опаснее, яростнее и быстрее. Симонова не могла банально уследить за ударами, из-за чего стабильно получала всё новые травмы. Куки изо всех сил пыталась исцелять напарницу, порой даже создавала щит-стену, однако превзойти темп Харуки кошечка никак не могла — не поспевала, впоследствии чего Алиса могла несколько раз получить смертельное повреждение, если бы не исключительная реакция девушки.

Так или иначе, Харука зажала оппоненток к стене у проломанного входа и готовилась сожрать своих жертв, которые были на грани. Выпученные глаза собачонки готовы были вылететь из глазниц, будто сами веки не могли сомкнуться и хоть как-то расслабить мышцы и кожу, превращая девушку не в безумного хищника или монстра, а в передозированную наркоманку, наполненную животной яростью к собственным врагам. В общем, шансов было немного. Алиса, естественно, всё понимала. Она не встречала людей, которые принимали заражённую ману, но курс спецназа красных включал темы обучения, связанные с борьбой с такими противниками. С учётом браслета у Алисы не оставалось возможностей одолеть Харуку, что неимоверно её злило.

— Нам надо уходить, — предложила Куки.

— Нельзя.

Алиса не имела права убегать с поля битвы — не её стиль. Пускай она могла умереть, пускай толку от подобных принципов практически не было — не суть важно. Она ни за что не отступит, когда на кону стояли те задачи, которые необходимо выполнить. Либо защити Ксюшу, либо убей себя сама, раз не способна на большее. Нет, она не страшилась врага, даже не переживала, но прекрасно понимала всю тщетность. Пока огненный шар не влетел в спину собачонки. Как гром среди ясного неба по ней ударили огнём, причём так сильно, что собственная защита запросто разбилась. Ошарашенная Харука телепортировалась в центр помещения, но тут же встретила новый огненный шар в лицо. Если раньше она могла смело отводить магию посохом, то сейчас никакой мах катализатора не смог сбить с траектории шар, из-за чего при столкновении произошёл взрыв, оставивший множественные ожоги на теле и заставший отлететь на пару метров назад с мощными переломами рук. Это был Миша, который спокойным шагом вошёл внутрь.

— Наконец-то, — обрадовалась Алиса, облегчённо выдохнув. — Ты где шлялся?

— Прости, возникли некоторые трудности, — виновато ответил он. — Неважно выглядишь.

— Пошёл ты. Она вколола себе заражённую ману, осторожнее.

— Тёмная магия? Тяжко, — Миша хмыкнул в раздумьях, попутно анализируя обстановку. — Ксюша, ты в порядке?

Сахарова почувствовала себя каким-то ценным грузом, требующий охраны. Не живым человеком, способный постоять за себя хоть сколько-то, а грузом.

— Угу, — тихо и пришибленно сказала она.

Миша не услышал, но догадался. Правда, долго думать не получилось: Харука внезапно появилась прямо перед его лицом, уже замахиваясь катализатором для удара по голове. К счастью, Миша успел парировать опасный выпад Харуки, из-за чего она немного ушла в сторону, а затем огненной ладонью ударил по лопаткам, повалив. Собачонка тут же телепортировалась обратно.

— Она владеет телепортацией? — удивился он, махнув мечом. — У вас даже такие маги поддержки есть?

— Что? Нет, конечно. Она ни слова об этом не говорила, — пояснила Ниафель, пока стояла сзади. — Я всегда считала её той ещё тварью, но сейчас всё будто сошлось вместе.

— Пётр, значит, культист…

Неожиданный поворот для Миши был не более чем непредсказуемой информацией, как читатель в книге достигает сюжетного поворота и переживает соответствующие эмоции. Тем не менее, лицемерие Петра — это настоящее искусство. Никакая Тереза не сравнится с подобным мастерством. Пухляш, лежащий в отдалении без сознания, был изначально вне подозрений, тот же Роберт был куда более подходящим кандидатом в убийцы, однако оказалось то, что оказалось.

Новая атака Харуки, на этот раз со спины. Предвидеть телепортацию было невозможно, поэтому Миша упустил момент, когда она объявилась сзади. Даже если он бы и заметил, то всё равно не успел бы блокировать атаку врага из-за недостатка резкости в собственных движениях. Ниафель спасла шкуру товарищу и встретила катализатор Харуки своим, немного сбавив мощи и дав времени Мише контратаковать. Всплеск огня через меч — и Харука телепортировалась подальше, дабы потом повторить выпад, но с другой стороны. Так вот проходила вся стычка. Она атаковала — Миша реагировал, причём часто с помощью Ниафель, следящей за тылом и дающей полезные отталкивающие заклинания.

— Что медлишь? — не понимала Алиса. — Убей её!

— Не хочу я убивать, — проскрипел Миша, еле-еле выдержав удар своим блоком.

— Её вырубить невозможно, придурок!

— Она права, — поддержала эльфийка. — Заражённая мана как сильнейший стимулятор-наркотик — она не сможет даже закрыть глаза и расслабиться.

— Раз ты знаешь, то думай, как мне оставить её.

— Мозги включи! Её только убить остаётся, так что… — Ниафель вдруг что-то вспомнила. — Хотя есть один способ.

Разговор на миг прервался атакой Харукой, которую с натяжкой блокировал Миша, а после оттолкнул её подальше от себя волной огня.

— Короче, — продолжила Ниафель, сильно сжимая ладошкой ткань одежды напарника, — она сейчас как зверь, то есть ей управляют инстинкты.

— Дальше что? — Миша позапускал огненные сферы.

— Надо надавить на инстинкт самосохранения, дубень. Испугай её, покажи, что ты сильнее. Понял?

— Разве сработает? Она сейчас вообще меры не знает…

— Пробуй, кому сказала!

Вздохнув, Миша решил пойти по методу Ниафель. Алиса быстро поняла задумку, оттого отбежала вместе с Куки к Ксюше, в то время как сам парень встал в ровную стойку, вытянул меч перед собой и внимательно посмотрел на Харуку, которая медленно приближалась к нему, скребя посохом о землю.

— Ниафель, стой сзади меня и не отходи ни на шаг.

После таких слов от ног Миши вокруг начали разлетаться огненные пылинки, кружащиеся в воздухе лёгким вихрем, пока клинок обливался огнём от лезвия до гарды. С каждой новой секундой Миша насыщал пространство вокруг себя немыслимым жаром, нагревая воздух, сгущая пылинки в полноценные потоки и отгораживая себя и Ниафель радиусом в два метра малозаметной воздушной стеной, благодаря чему жар практически не ощущался внутри. Тем не менее, Симонов медленно поднял меч, завёл его за правое плечо и глубоко вздохнул. Весь клинок был покрыт плотным пламенем, словно жидким, как полыхающий бензин, так переливаясь в оттенках оранжевого и жёлтого, что эльфийка даже захотела прикоснуться к клинку, совершенно не ощущая жара. Как он так делал — не ясно, зато общая перспектива насторожила даже Харуку, которая решила не дожидаться готовности оппонента. Защитив себя заклинанием, зверодевушка телепортировалась перед ним и готовилась совершить привычную атаку, но тут… Миша взмахнул мечом впереди себя и, как по щелчку пальцев, пространство вокруг него вспыхнуло так сильно и резко, что ударная горячая волна запустила Харуку в свободный полёт обратно и пронеслась от одной части помещения к другой.

Миша и Ниафель стояли в самом центре адского огня, где мощные языки пламени, как лепестки растений, шелестели на воздухе, покрывали бетонные поверхности тысячами жёлтыми частичками и с лёгкостью сжигали весь кислород. За спиной Миши был более плотный огонь, стеной возвышаясь над ним, а спереди волнистые потоки захватывали территорию перед собой, по хотению Миши усиливаясь и повышая общую температуру в помещении. Девушки у колонны сразу ощутили жар, как в бане, а Харука, находящаяся ближе всех, с ужасающим выражением лица смотрела на огонь, чувствовала, как защита трескалась под властью огня, и не могла понять, как можно вообще подобраться к Мише. В один момент Симонов взмахнул клинком ещё раз: адские лепестки стали шире и длиннее в два раза, превращаясь в эдакие крылья, которые хвастливо раскрывались по бокам, насколько возможно, пока волны спереди начали хлестать по полу, словно при шторме по пляжу, пронося ударные порывы горячего воздуха далеко вперёд. Из-за такого, кстати, Харука свалилась на пол, лишилась всякой защиты и начала самолично ощущать, что кожа покраснела, локоны волос подпалились, а глаза сушились ежесекундно. Будь ближе на пару метров, то сразу бы сгорела.

В её глазах Миша был не менее чем демоном, подчинившим огонь и словно бы руководившим всеми пожарами на планете. Только и представлялось: чёрный силуэт, адские крылья и огненная лавина, беспорядочно хлестающая пол с намерением наконец поглотить Харуку в собственных объятиях. Это не просто страх, это был натуральный ужас, напрочь уничтожающий всякую уверенность девушки, из-за чего в итоге она почувствовала рвотные позывы, причём не из желудка, а будто бы из стенок глотки, от лёгких и даже из носа, в совокупности создавая стойкое ощущение наполненности чем-то инородным. Момент — и собачонка встала на четвереньки спиной к Мише, начав яростно выблёвывать всю фиолетовую слизкую жидкость, которая успела скопиться и просила больше свободного пространства. Лужа росла, дополнялась новыми оттенками из-за крови, а состояние Харуки становилось только хуже.

— Всё, хватит! — крикнула Ниафель, хлопая ладонью по лопаткам Миши.

Он послушно махнул мечом и запросто унял весь огонь, который сформировал. На самом деле он был удивлён, что смог так легко подавить собственную святость. Видимо, истощение окружающего воздуха от кислорода — при этом не трогая эпицентр, дабы не задохнуться — оказалось крайне успешной затеей. Благодаря Браун и её записям он наконец понял, как можно контролировать подобную стихию на молекулярном уровне. К сожалению, в абсолютных значениях — либо в ноль, либо на максимум.

Тем не менее, Ниафель решила подбежать к собачонке, потому Миша поторопился. Харуку охватили судороги, из-за чего разлеглась в собственной луже и попросту пыталась не потерять сознание, вообще не контролируя собственное дыхание. Кажется, она была на грани. Эльфийка встала на колени рядом, проговорила заклинание и начала водить ладошкой по телу Харуки, освещая пальцы зеленоватым свечением.

— Интоксикация, похоже, только это не яд и не токсин, а заражённая мана, — диагностировала та. — Её словно сжимает изнутри.

— Есть способ исцелить?

— Ты умеешь исцелять ману? Нет? Я тоже. Глотка обожжена немного, кожа имеет ожоги первой степени — решаемо, если бы основная проблема состояла в ожогах! Она вот-вот сдохнет…

— Я справлюсь, — послышался голос Рики со спины.

И правда, внезапно объявилась Браун, быстро расположилась у Харуки, чьи глаза заливались фиолетовой субстанцией, и плотно прижала ладонь к ее рту. Она медленно сжала указательный, средний и большой пальцы вместе и начала поднимать кисть выше, словно тянула за нитку. Для Миши, может, это не играло никакого значения, однако вскоре изо рта собачонки ровной струйкой начала вылетать инородная субстанция, подчиняясь любому движению пальцев Браун. Профессор-дирижёр ловкими движениями скапливала жидкость в одну немаленькую сферу, оперативно распределяла субстанцию без перенасыщения какой-либо стороны сферы, при этом без вреда самой Харуке, которая, кажется, стала чувствовать себя намного лучше. В один момент Рики просто отшвырнула сферу в сторону.

— Она чиста, — отчиталась та, поднимаясь. — Я вовремя.

— А как ты здесь появилась? — не понял Миша.

— Я следила за вами. Точнее, не только я, но и Андрей Павлович — неважно. Камеры потеряли Ксюшу, датчики заключили — беда, очевидно, всё шло к новому покушению, так что я сразу выдвинулась на выручку, но потеряла след из-за блокирующего заклинания на этом помещении.

— Да, я тоже почувствовала его, — подтвердила Ниафель. — Оно очень сильное.

— Благодаря твоему огню, Миш, я нашла вас. Столб огня из прохода в здание — трудно не заметить! — однако Браун была недовольна. — Ты почему мне ничего не сказал? Я могла вам помочь без лишних потерь, понимаешь?

— Прости, времени думать практически не было, — оправдывался он, действительно чувствуя себя стыдно. — Я не мог доказать сам факт покушений, посчитал, что вы таким образом не поверите…

— Романский ещё со вчерашнего утра что-то неладное заподозрил. Он меня пригласил как раз за этим!

— Прости…

— Всё, сознание потеряла, — оповестила Ниафель.

Эльфийка исцелила её раны, но они были вызваны одним Мишей.

— Они культисты, кто мог подумать, — разочарованно сказала Рики, заметив Петра. — С ним всё в порядке?

— Жить будет, — ответила Алиса, подойдя. — Что дальше? Станцуем хоровод и сожжём их на ритуальном костре?

— Все, кто лишился академической защиты, должны уйти с арены. Петра и Харуку я эвакуирую, а вы, Миша и Ниафель, продолжите выполнять задание.

— Что? Это ж бред! — воспрепятствовала Ниафель. — После такого-то?

— Нам нельзя вызывать подозрений. Ладно они якобы проиграли королевскую битву, но если подключится ещё дуэт Миши — возникнут вопросы. Тем более, у вас с защитой всё в порядке.

— Но у нас тоже всё в норме, — вставила свою копейку Ксюша.

Алиса тут же одарила Сахарову бодрым зарядом бодрости из каскада молний, в результате которого защита Ксюши благополучно распалась¸ и, слава всем богам, вовремя остановилась.

— Теперь нет, — заключила Алиса. — Тебе нельзя более ошиваться с этой сучкой.

— Почему? — поинтересовалась Ниафель.

— Она также состоит в Культе.

Все посмотрели на Руети с недоумением. Никто не хотел сначала признавать такое, но пугливая и подавленная реакция эльфийки всё прекрасно подтверждала. Лично Миша был разочарован, что заметила сама Ру и тут же заплакала.

— Да, лучше вас эвакуировать… — сказала Браун, щелчком пальцев связав Руети голубым тросом. — Извини, такая мера предосторожности.

* * *

Королевская битва не была такой интересной. Дуэт Миши занял то ли пятое, то ли шестое место — очень показательно его отношение, — при этом практически ни с кем не вступая в бой. В принципе, он даже не запомнил, каким образом вообще умудрился занять довольно высокое место, ибо голова была забита совершенно другими проблемами. Браун вывела остальных с арены и предупредила Мишу, что поздним вечером, где-то часов в десять-одиннадцать, состоится срочная встреча всех участников…в его же комнате. «Проходной двор», — бубнил он. «Центр информации», — возразил внутренний голос. Много что не укладывалось, имелось достаточно вопросов, требующие быстрого ответа, потому слушать рассказ Руети, который чудом не перетекал в допрос по вине Алисы, было намного более важным моментом, чем какое-то контрольное задание.

Эльфийка сидела на кровати Ниафель, заметно поджала ноги и спрятала руки между ног, желая провалиться под землю или сжаться до атома, чтобы более не чувствовать гнетущие взгляды слушателей. На самом деле, воистину кровожадной была только Алиса, остальные старались лишний раз на неё не давить, даже Ксюша, будучи жертвой всех покушений. Сахарова, кстати, сидела рядом, но на бывшую подругу не смотрела — сильно загрустила, подавленно вникая в суть разговора, но лишь одним ухом. Внутри нее скрывались злостные демоны сомнения, грусти, страха и разочарования, стремительно разрывающие рассудок, как термиты, дабы в итоге превратить её в жалкое подобие себя, только пугливую и недоверчивую. В случае, скажем, Миши урон от предательства был бы менее значимым, так как он изначально относился к людям уважительно и одновременно осторожно, чтобы не навлечь на себя лишние проблемы, но ситуация Ксюши… даже представить сложно, насколько сейчас ей было больно.

Так или иначе, Рики всеми силами пыталась разбавить обстановку переводом рассказа Ру в обычную беседу, а не в допрос, обвинение в грехах и всё в этом духе. Благодаря профессору она смогла в полной мере объяснить весь план культистов по отношению к Ксюше без неумышленного сокрытия фактов. Так, например, стало ясно, что Пётр, Харука и Руети изначально не были убийцами, а скорее спящими ячейками, необходимыми только для сбора информации. Оно и понятно: кто будет использовать настолько молодых людей в подобных сложных операциях? Вынудили обстоятельства, о которых Ру не знала. Также они являлись лишь исполнителями и никем большим, поэтому вычленить данные о стратегических или хотя бы тактических целях было невозможно. Однако Ру сказала, что агентов Культа в академии слишком мало — не считая них, осталось ещё где-то пять — причём большинство из них заняты совершенно другими делами.

— Как ты вообще связалась с Культом? — вдруг спросила Ниафель, сидящая рядом с Мишей на его спальном месте. — Не могу понять.

— Ты уехала раньше, неудивительно… — вздохнула Ру, опустив взгляд. — Деревня переживала многие трудности, из-за чего я не могла долгое время даже подумать о переезде. Я правда искала все возможности, но мне пришлось задержаться.

— После смерти старосты там всё трещало по швам, — добавила Ниафель. — Лучше бы не парилась.

— Как я могу не париться? Это наша малая Родина! Я не могла бросить земляков в беде…

— Наши земляки пытались нас сдать в рабство красным, когда они приехали. Я их ненавижу.

— Они испуганы… — попыталась защитить их Ру, хотя в свои же слова почти не верила. — Вскоре я нашла способ уехать из деревни, когда ситуация в ней стала чуточку лучше. Там шёл караван путешественников с Штатов в КСК, вот и решила примкнуть к ним. Всё было хорошо, пока на караван не напало племя орков. Практически всех поубивали, женщин и детей оставили для своих дел, сами понимаете.

— Скажи, что тебя спасли, — Ниафель напряглась.

Кажется, она понимала весь ужас проблемы.

— Меня и остальных два месяца держали в их поселении… это был ужас… — вспоминать те события было как соль на раны, из-за чего Ру прикрыла рот рукой. — Они ждали совершеннолетия девочек, пока насиловали взрослых… каждый день! Каждый! Порой доходило до нескольких раз за день. Я пыталась им помочь, исцелить немного, насколько могла, но они были разбиты психически, настолько, что не могли выздороветь — заболевали тут же. Я была в отчаянии, понимаете? Я боялась такой участи.

— И тут пришёл Культ, — заключила Алиса, опираясь о шкаф. Куки её обнимала, но ей было уже без разницы. — Привычная стратегия фанатиков. Ищут обездоленных, отчаянных и конченых психов, чтобы завербовать в Культ, обещая недостающее.

— Да, — с тяжестью на сердце согласилась эльфийка. — Они разбили орков и спасли нас с условием, что мы станем культистами. Сначала всё было хорошо, точнее, в пределах норм морали, но вот этот приказ… Я не знала, как поступить, я не знала! — Ру запаниковала, пыталась доказать собственную невиновность, но даже она внутри не могла простить себя. — Они предупреждали, что до такого дойдёт, но я не могла подготовиться. Это слишком! Они дали мне всё, что я желала, поэтому обязана выполнить покушение, но… — она посмотрела на Ксюшу. — Я не хотела этого. Правда, Ксюша, правда!

Миша стал свидетелем, как две девушки, сидящие рядом друг с другом, заревели как дети, упавшие на асфальт и разбившие коленки. Ру не могла простить себя — очевидно — винила себя поболее других и просто не имела права считать себя не то что другом, вообще хорошим человеком, которому можно доверять. Симонов готов был адаптироваться и забыть предательство Руети с учётом, что она добровольно наденет петлю красных, считающиеся гарантом её искупления. Рики вообще не была против, чтобы простить её. Она была эмпатичной, добросердечной, так что видеть в её глазах немножко слезинок было ожидаемо. Но Ксюша превзошла всех: она крепко обняла Ру, вжалась носом в её плечо и пыталась успокоить напарницу от плача, при этом сама не сдерживая себя от слёз. Трогательная и немного странная сцена заставляла подумать, что Ксюша была тверда в собственных убеждениях. Неужели предательство не разрушило её дружелюбие? Неужели она не будет скованной в общении с другими людьми? Нет, навряд ли всё так радужно. Вера пошатнулась, но стремления остались.

— Кто курировал вас? — задала вопрос Алиса в самый ответственный момент.

Руети пришлось успокоиться, нормализовать дыхание и перестать хлюпать носом, чтобы впоследствии ответить на сухой вопрос Алисы:

— Ирина Михайловна.

— Она?! — Браун аж всполошилась. — Как это она?! Ты уверена?

— Она в Культе давно, занимает высокое положение, а вместе с тем отвечает за всю сеть фанатиков в академии.

— Шпионы из вас говно, — вздохнула Симонова. — То есть она вам помогала нарушать систему безопасности академии?

— Да, она. Ирина Михайловна очень предусмотрительна.

— Я считала её хорошим магом и преподавателем, — расстроилась Браун. — А она нарушила принципы академии и поставила жизнь студентов под угрозу.

— Слышу идеализм, — промычала Алиса.

— Я сторонник того, что академия обязана защищать студентов во что бы то ни стало, — объяснилась Рики. — Учебное заведение аполитично, отгорожено от внешних событий и нейтрально ко всем студентам. Но Культ проник сюда, нагло создал сеть и так свободно выражает свою волю в наших стенах… это ужасно.

— Имея ректора, который печётся за своё место, вам не добиться идеальной академии, мисс Браун.

— Кстати, — вдруг задумался Миша, — вас не смутила странность со спецзаданием?

— Что не видно нам, хорошо заметно психам, — сказала Ниафель. — Что заметил?

— Заметно психам, — передразнил Миша, корча лицо. — Кхм. Как так получилось, что на спецзадании получились настолько идеальные дуэты? Два фанатика в команде и фанатик в команде с Ксюшей. Удивительное совпадение, не так ли? Ру, ты в курсе?

Увидев покачивание головы, Миша не был удивлён.

— Так дуэты составлял лично Битрокс, — напомнила Куки, потираясь щекой о плечо напарницы.

— Значит он всё и организовал, — заверила Алиса, оттолкнув от себя кошечку. — Отцепись!

— Вы что, ректора обвиняете в связи с Культом? — не понимала Браун. — Громкое заявление.

— А как вы объясните такое совпадение? — ткнула на факт Симонова. — Если он лично утверждает состав дуэтов, то именно он ответственен за такие пары.

— Ох, чёрт, — Рики села рядом с Мишей и сняла шляпу, будучи в шоке. — Как всё плохо…

В дверь кто-то постучал. Ниафель быстро убрала блокирующее распространение звуков заклинание, а Куки тут же отворила дверь. Это был Устюгов.

— Разрешите?

Миша, как хозяин сего помещения, дал согласие. Алексей Николаевич вошёл внутрь прогулочным шагом, оглядел гостей Симонова, но после подошёл к окну и упёрся руками о подоконник. Он был напряжён.

— Что ж, трудный вечер у вас, не правда ли? — улыбнулся Устюгов.

— Ближе к делу, — цокнула Алиса. — Не томите.

— Андрей Павлович занимается нашими убийцами, в скором времени он сдаст их ГСБшникам, — Алексей Николаевич посмотрел на Руети. — Он решил не отдавать тебя на попечение службе безопасности, но если ты пообещаешь более не связывать себя с Культом, помогать Романскому в их поиске и молчать в тряпочку о том, что случилось.

«Это настоящий шанс! — удивился Миша. — Руети слишком повезло!»

— Вы меня так просто отпускаете?.. — не верила Ру.

— Ты останешься виновной и замешанной в попытках убить Ксению, но мы даём тебе шанс исправиться. Уйдёт немало времени, чтобы академия тебе доверяла — мы будем за тобой следить — однако Романский и я проявили к тебе гуманность. Как тебе?

— Те отбросы ж её сдадут ГСБ рано или поздно, — сказала Алиса, раскинув руки в стороны. — В чём смысл?

— Ваш куратор имеет связи в данной службе, так что они будут в курсе о Руети. Её не тронут, но возьмут на заметку, скажем так.

Ксюша, кстати, не меньше Ру обрадовалась такому шансу. Она вообще не отлипала от предательницы, крепко-крепко сжимала за талию и ненароком позволяла той вкусить её волосы.

— Ну так что? Готова принять предложение?

— Д-да! — обнадёживающе ответила Ру.

— Славно. Мы должны подойти к Романскому, но сейчас я хочу сказать о ещё одной новости. Миша, Ниафель, Ксения, Руети, Алиса, Кику считаются сдавшими спецзадание — это наша награда за предотвращение покушения, благодарите Андрея Павловича, — с улыбкой рассказал Устюгов, а затем щелчком пальцев разбил все связывающие путы дуэтов. — Завтра на экзамен не приходите. Отдыхайте. Кстати, всем участникам спецзадания полагаются два выходных дня после экзамена. Ждём вас в четверг, короче.

— Наконец отдохну, — простонала Алиса. — Ура!

Устюгов благополучно забрал Руети к Романскому, а Ксюша решила пройтись вместе с ними. Алиса же по просьбе Миши решила также выйти из комнаты в компании Куки, оставив его наедине с Ниафель и Рики. Если эльфийка отнеслась к подобному более чем нормально — она ж здесь и спала, — то Браун немного запереживала. Предстоял важный разговор, ведь Миша считал себя виновным в том, что не держал профессора в курсе. Он был обязан рассказать всё, связанное с душой, внести ясность и держать Рики в известности; быть честным по отношению к ней, как честна к нему она сама. Он чувствовал себя лжецом, утаивая неприятную правду. Миша сел напротив Браун, внимательно посмотрел в её глаза и глубоко вздохнул.

— Нам нужно поговорить, — пояснил он, поглаживая пальцем циферблат своего таймера на руке. — То есть, ну… я…

— Алмазик, — нежно обратилась Браун к нему. Она мягко-мягко улыбнулась, пытаясь расположить к себе, и непоколебимо всмотрелась в его глаза в ответ. — Алмазик, всё хорошо. Я слушаю и готова слушать.

— Алмазик?.. — шёпотом повторила Ниафель и едва заметно сдержала свой смех.

Нет, не издевательский, как пытался думать Миша.

— Так… — Миша пытался выдернуть застрявшие в глотке слова. — Я не сказал тебе изначально о свой проблеме, хотя обязан быть честным к тебе. Помнишь, что святые заражаются чумой? Я тоже заражён — очевидно — но я хочу сказать, что следует за заражением. Понимаешь… Чума имеет три стадии. В семь лет, в пятнадцать и в двадцать пять. Первая стадия — незначительное повреждение, сравнительно незначительное, что в моём случае является переломом ноги. Вторая стадия, — Миша замялся.

И Ниафель, и Рики обеспокоено смотрели на Мишу, который попросту боялся рассказывать собственный секрет. Он, казалось, встал на место Ксюши по панике и грусти, уменьшался в размерах, пытаясь сбежать от начатого разговора, а как итог — полная неспособность сказать хотя бы слово, даже мычание или стон. Если внешне Миша пытался не выдавать собственных переживаний, внутри всё буквально разрывалось в сомнениях.

«Как она посмотрит на меня, если я скажу о своей памяти? Мне не нужны жалость или разочарование, я хочу понимания. Вдруг она…»

Рики села рядом и положила свою ладонь поверх его. Она холодная — первое, что заметил Миша. И маленькая, настолько нежная, что ему захотелось её взять и скрестить пальцы. Прилив странных желаний ненадолго смутил Мишу, тем самым расслабившись и придя в норму.

— Всё хорошо, — говорила Браун, — что бы ты ни сказал, я готова выслушать и принять. Доверься мне.

Довериться — для него это не ново. Он с самого первого дня доверялся тем людям, которым доверять было нельзя — по принципам Ректора. Тем не менее, он не ошибся в Браун, потому довериться конкретно ей он считал правильным решением.

— С пятнадцати лет я со вторника на среду каждые семь дней теряю память, — тяжело, но чётко сказал он. — Не всю память. Я забываю людей, пережитые чувства, эмоции. Все события обретают, знаешь, краску одиночества: связанные с ними люди просто исчезают.

Ниафель слушала внимательно, упёрлась о кровать и смотрела в потолок, но даже она дёрнулась в мимике от такой информации. Браун же была ошарашена. Профессор забегала взглядом, пытаясь правильно осознать данный факт, и машинально сжала руку Миши покрепче.

— Еженедельная амнезия… неполная, конечно, но это так ужасно.

— Я не закончил. В двадцать пять начинается третья стадия… Я, ну… Я либо становлюсь п-порабощённым, либо умираю, что, в принципе, одно и то же.

— То есть тебе осталось жить пять лет? — Браун аж подняла брови, смотря куда-то в стену. — Ты умрёшь…

— Если я не найду лекарство, конечно. Шанс маленький, но я хочу попытаться.

Миша повторил за Руети: Рики сразу же обняла его, точнее, прижала к себе, к плечу, и начала ласково и тихонечко гладить по голове, словно мама успокаивала ребёнка. Тем не менее, её нежность в действиях была чарующей, успокаивающей, из-за чего Миша не мог подобраться к грустным мыслям, прямо вытекающим из сказанного. Вместо этого он ощутил приятный запах то ли клубники, то ли малины, исходящий от волос, а также комфортный холод тела Рики, в совокупности позволяющий погрузиться в расслабляющую пучину наслаждения. И правда, то, как она водила ладонью по волосам, заводила локоны меж пальцев и аккуратно словно бы расчёсывала их, было слишком прекрасно. Уютно.

— Мне очень жаль, что ты переживаешь такое, — говорила Рики успокаивающим шёпотом. — Я скажу как исследователь и как человек. Знания, которые ты мне даёшь, вопросы, которые ты задаёшь, и темы, которые мы изучаем, так заманивают, что я готова бросить все остальные свои исследования, чтобы в конце концов добиться результатов в изучении Святого Царства. Зельград-Цитадель всеми силами пытается подавить всякое начинание в этом, а Белые мудрецы занимаются наукой втайне от остальных, используя не одобряемые мной методы. Вместе с тобой я могу вздохнуть свободно и приступить к действительно интересному феномену, — Рики усмехнулась. — Ну обожаю я познавать новое! Что поделаешь! Кхм. Теперь как человек. За всё короткое время, что я тебя знаю, ты не перестаёшь меня удивлять. Ты хороший, добрый и аккуратный человек, но также настойчивый и целеустремлённый. Я боюсь представить, что ты чувствуешь с такими проблемами — это действительно настоящий кошмар, — но ты не сдаёшься. Я вижу: ты не сдаёшься. Не хочешь сдаваться. Я бы, наверное, давно бы опустила руки…

— Неправда, — промычал в её плечо Миша. — Я очень отчаян…

— Даже так ты не опустил руки. Похвально. Правда, удивительно! Сыграет ли это положительно на тебе, но я хочу тебе помочь. Как преподаватель, как исследователь и как твой друг. Мы ведь друзья, м?

Симонов промолчал, но слабая улыбка выдала его: конечно, друг.

— Я брошу все силы ради тебя. Ты говорил о лекарстве и что есть небольшой шанс его найти — так я помогу!

— Придётся действовать незаконно и подвергать жизнь опасности… — бубнил Миша.

— Я поняла уже, что не всё так просто. Я сама часто закон нарушаю, на мою жизнь покушались, да я и убивала людей, если честно. Считай меня испорченной, под стать для грязной работы. Тебе трудно, да? Очень трудно — догадываюсь. Позволь мне вникнуть в суть дела полностью, доверь мне свои секреты, а я сделаю всё, чтобы осчастливить тебя.

Добавить было нечего, как и поддержать сам разговор. Почему? Миша покраснел как помидор. Он наконец понял, что сейчас сидит в объятиях Рики под наблюдением Ниафель и только что раскрылся ей полностью. Уши запылали, щёки загорелись, а отстраняться от неё совершенно не хотелось, будто бы ему нужна была такая поддержка, того человека, который взрослее его и психически, и физически, наделён опытом или пониманием текущей обстановки. Алиса — его верный проводник, помощник, однако за сестринской — сестринской ли? — любовью скрывалась немаленькая боль, которая впоследствии вынудила её отбросить всю свою жизнь в сторону. Рики, конечно, тоже заявила о всесторонней помощи, только в её случае не звучало никакого радикализма. Так, возможно, Алиса получит шанс немного расслабиться и зажить собственной жизнью — такая была надежда у Миши.

— Вы знакомы… — Ниафель загибала пальцы. — Сколько? Больше недели? Ощущение, что вы дружите давно.

— Может, судьба нас свела! — посмеялась Рики.

Воспринимай данные слова как угодно, Миша всё равно вспыхнет алыми красками.

— Я не верю в судьбу, — отмахнулась эльфийка, — а в совместимость людей да. Ты гляди как он прилип к тебе!

Миша хотел повесить её за такие слова, ведь Браун обратила внимание на его состояние. Видела ли она его смущение — неясно, но она ненадолго затихла, из-за чего Миша принял решение отстраниться от неё. Конфуз от короля конфузов — ничего удивительного.

— Ощутила себя третьей лишней, — Ниафель по-купидонски посмотрела на напарника. — Не ожидала, что фетишист будет таким. Занимательно.

— Цыц, женщина.

— Ладно, мы ещё успеем поговорить, — Рики поднялась и подошла к двери. — Если что, обращайся в любое время. Я помогу, даже если это противозаконно, неэтично и тэ дэ, и тэ пэ.

— Спасибо, — сквозь красноту кивнул Миша. — Я рад.

Она сразу же вышла.

— Видел? — с хитрой улыбкой спросила Ниафель.

— Что?

— Она покраснела! Как ты, только милее, а не так, чтобы отвращение вызывало.

— Ниафель, тут любой смутиться может!

— Я не спорю, даже я могу, — эльфийка улеглась на его, кстати, подушку. — Теперь мы напарники до твоего выпуска — или смерти, как повезёт — потому зови меня Нией.

— Ния?

— Да. Мы, эльфы, обожаем сокращённые вариации имён, как и вы, тараканчики. Проще, не так ли?

— Хорошо, Ния. Обсудим наши вопросы в другой раз, я устал.

* * *

Логинова освободилась от работы где-то после полуночи, подчищая и разбирая грязь, которая возникла в результате сегодняшних покушений. Она вышла с территории академии на парковку, хрустела снежинками под каблуками, приближаясь к своей одной-единственной машине, но сразу остановилась, едва увидев силуэт рядом. На багажнике дорогого авто сидел Романский, причём весёлый, по-детски качая ножками, непринуждённо смотрящий на Ирину Михайловну.

— Слезь с машины, а то следы оставишь, — прорычала она, спустив сумочку с плеча. — Твоя зарплата даже половину суммы машины не отобьёт.

— А, так её беречь надо было? — удивился Романский и невзначай глянул на колёса машины.

Все четыре шины были проколоты.

— Я думал, твоя тачка для красоты здесь стоит.

— Тварь…

Они оба понимали, к чему всё шло. Романский спрыгнул с машины и свободно прошел чуть в сторону, пока Логинова отбросила сумку и угрожающе посмотрела на него, словно пыталась сожрать одним взглядом. Из леса рядом вдруг вышел Устюгов, который в итоге встал рядом с Андреем Павловичем.

— То-то я думал, почему ты такая отстранённая от студентов, хотя преподаватель, — говорил Романский, почёсывая подбородок. — А ты культистка! Вот и ответ на вопрос!

— Пустые обвинения, — сухо ответила она. — Лучше придумать не мог? Там, проститутка или психованная.

— А, ты про слухи? Да, забавно вышло. Я когда услышал, чуть со смеху не умер! Студенты очень тебя полюбили, знаю. Но тут другое.

— Другое?

— Дашь проверить твою шейку, солнышко? Если нет тату, я, естественно, извинюсь и куплю тебе дорогую бутылочку вина. А если да…

Логинова вовремя заметила, что со стороны ворот пришла Браун. Вот её присутствие не устраивало Ирину куда более сильно, чем наличие острого на язык Романского. Тем не менее, она безразлично оглядела коллегу, а затем вернула свой взор на Андрея.

— Ты всегда был раздолбаем.

— Я-то? Пф-ф!

Лёгким махом кисти Романский силой мысли швырнул машину в её хозяйку, вынудив ту собственной магией принять автомобиль. Она покрыла правую руку железной перчаткой с длинными когтями, благодаря которым крайне легко отбила объект в сторону, едва не разрубив в металлолом багажник.

— Теперь ты помяла её, бедняга, — издевался Андрей, без проблем подняв автомобиль на пять метров в воздух. — Академия не одобряет политические игры, в курсе? Культ слишком обнаглел, чтобы продолжать вас игнорировать, посему законопослушный Андрюша пригласил нужных людей…

У дороги появился белый свет фар нескольких машин. Бронированные правительственные чёрные легковушки с одной голубой мигалкой на крыше троицей остановились у въезда на парковку, а из них вскоре вышли шестеро мужчин в штатских деловых пальто и шляпах, чьи силуэты затмевали свет фар. Они пассивно стали наблюдать за всем действом, однако Ирина заподозрила, что их присутствие нужно для того, чтобы не позволить той даже попытаться сбежать.

— Работаешь на ГСБ? — ухмыльнулась она. — Настолько ты низок, значит.

— Нет-нет! Только помогаю некоторым лояльным председателю людям, заинтересованные в нормализации текущей внутренней обстановки страны. Не более того.

Момент — и машина с безумной скоростью влетела в Логинову. Она насыщенными металлом ногами оттолкнулась о земли и плавно приземлилась в стороне, став свидетелем того, как Романский смял машину по поверхности парковки, а затем свободно отделил разные её части для последующего использования. Тут-то Ирине пришлось вступать в бой. Она стукнула каблуком по земле и запустила стену острого металла в Романского, но щит Устюгова запросто блокировал данный выпад. Ирина не отступала, потому проговорила заклинания, материализовала тяжёлые шары-бабы над их головами и дала Алексею серьёзный вызов сдержать тридцатитонные грузы щитом, который стремительно проигрывал.

Так или иначе, Андрей отбежал в сторону и направил выхлопную трубу в Ирину. Она блокировала своим металлическим щитом, но тут же получила новую атаку двигателем сверху. Пришлось так маневрировать, чтобы скоростные атаки Романского не настигли её, благо сложные упругие металлические крюки и листы на ногах позволяли далеко и хорошо прыгать. Казалось, вот момент для контратаки, но ни за что нельзя было забывать Рики, которая крайне не вовремя вступила в битву. Она подлетела на реактивной тяге к Ирине, материализовала кристаллическую лопату и ловким ударом зарядила в сторону головы, но получила блок в виде железной руки. Тем не менее, Браун быстро растворила лопату, сделала разворот прямо в воздухе и ударила ногой в затылок Логиновой, вынудив ту пригнуться. Они обе отошли друг от друга.

— Не считай себя сильной, дура, — крикнула Ирина и запустила несколько «волн» металла по земле в сторону оппонентки.

Ни одна из атак не подобралась к ней ближе трёх метров, попросту рассыпавшись. Рики расстегнула свой китель и показала той целые десятки кармашков, хранящие треугольные кристаллы разных оттенков. Вытащив оранжевые, Рики швырнула их в Логинову. Та, естественно, знала, в чём дело, потому поставила толстый щит. Произошёл огненный взрыв — мощный, резкий и опасный, но вскоре он быстро затих. Браун оказалась сверху щита, стоя на ребре.

— Я и есть сильная, — заверила она, потрясая огненным правым кулаком.

Логинова попыталась защититься полным покрытием тела металлом, но удар был настолько сильным, что огненную вспышку можно было увидеть откуда угодно из академии. Это была не просто магия, а захваченная и усиленная Браун магия, способная достигнуть мощи элитного мага. Никакая защита Ирины не сработала, отчего та теперь лежала на земле в окружении обломков металла и сажи, кряхтящая и полностью разбитая. Она чудом не умерла, лишь чудом… или мастерством Рики.

— Так её, красава! — крикнул Андрей, махая кулаками. — Просто монстр!

Браун наигранно поклонилась зрителю, но внутри ей было тревожно. Да всем, собственно, было тревожно. Конфедераты сразу повязали Ирину и усадили в одну из машин, затем поговорили с Романским, а после оперативно уехали, не желая тратить время. Преподаватели встали рядом друг с другом, провожая конвой глазами.

— Дай руку, — попросил у Рики Устюгов. Приняв её правую ладонь, он исцелил все повреждения. — Пальцы сломала?

— Да? Я не заметила.

— Дык огонь параллельно был, естественно, не заметила. Хотя я бы завизжал, — Романский призадумался. — И станцевал бы лезгинку.

— О нет, не надо.

— Забудь уже тот корпоратив!

— Ты бутылку виски выпил, — вспомнил Алексей. — Ну и зрелище устроил тогда.

— Из-за сегодняшнего дня я ещё хочу выпить.

— Да, ситуация тяжелая, — грустно сказала Рики. — Как ужасно.