Роза Красная (джен)

.Давным-давно, когда мир был молодым, на пересечении всех миров пространств и времен посреди поля из красных роз возвышалась Башня цвета сажи, поддерживаемая шестью Лучами-братьями.

Много воды утекло с тех пор, и стараниями Алого Короля и его Разрушителей Лучей осталось всего два, а Башня пошатнулась. Люди и другие разумные существа, чувствуя расшатанность и ненадежность мироздания, начали строить свои собственные башни из стекла и бетона, пытаясь неосознанно удержать мир, соскальзывающий в пропасть, заменить исчезающую магию наукой. Разумеется, никакое рукотворное, созданное руками человека строение не могло сравниться с возведенным самим Ганом и все рано или поздно рушилось, обращаясь в прах. Только две башни вплотную приблизились к тому, чтобы стать центром если не вселенных, то по крайней мере цивилизаций. Одна была возведена вокруг очень особенной Розы, в городе Нью-Йорк, на пересечении Второй авеню и Сорок шестой улицы Манхеттена. Вторая была построена задолго до первой Великими Древними посреди их города Дарека, простирающегося в Крайнем Мире и расположенном по другую сторону от Темной Башни, нежели замок Дискордия и Ле Кас Ре а Рюс.

Дарек когда-то был полным жизни высокотехнологичным мегаполисом, братом-близнецом Луда, и так же, как и его брат, пришел в упадок и запустение. Лишь небоскреб возвышался посреди мертвого города, ныне заселенный причудливыми существами: тахинами с головами зверей, высокими и худыми вампирами, источающими синюю ауру, крысолюдьми кан-тоями, рожденными от союза людей и тахинов, и, конечно же, обычными людьми.

Как раз один из таких людей, уроженец Скандинавии, выросший в Нью-Йорке Ольгерд Кренен, мрачно смотрел сейчас из окна своего пентхауса на пустоши, простирающиеся вокруг его города, вокруг его вотчины. На безрадостные и бесплодные земли, заросшие серой жесткой травой, в которые Ольгерд так отчаянно стремился снова вдохнуть жизнь. У него была мечта, видение, если угодно, в котором Дареку отводилась роль новой колыбели цивилизации, которую он, Кренен, возглавит и поведет вперед, в светлое будущее. И все, что нужно для осуществления этой смелой мечты, — это немного перетряхнуть устоявшийся миропорядок. Потому что были силы, архаичные силы, стоящие на пути Ольгерда и его прогрессивных воззрений, проводниками воли которых являлись эти мерзавцы из Тет.

Кренена передернуло при мысли об этих ужасных людях, и он повел плечами под своим лиловым халатом.

Их чертова корпорация росла как на дрожжах, все больше и больше захватывая рынки и вытесняя компании Ольгерда — «Северный центр позитроники» и «Сомбра Корпорейшен». Причем не только в их собственном мире, но и вообще везде! Цепкие руки ублюдков из Тет готовы был протянуться даже сюда, в Крайний Мир, к его владениям, и мысли об этом лишали Ольгерда сна и аппетита. Когда Сейр, Уолтер и Большой Красный Босс почили в бозе, Кренен прыгал до потолка от счастья, радуясь открывшимся перспективам карьерного роста, но он и подумать не мог, с каким дерьмом ему придется иметь дело!

Сволочей из «Тет Корпорейшн» не брало ничего — ни угрозы, ни подкуп, ни убийства, ни похищения. Все попытки устроить им теракт, подорвав к черту их главный штаб, также не увенчались успехом — «спасибо» за это переметнувшимся телепатам и медиумам. В конце концов Ольгерд решил, что с него достаточно. Хватит полумер! Пора жахнуть по ублюдкам атомной бомбой. Буквально.

У Кренана как раз оставались контакты в Сенате и Правительстве США, да и к правительству в Москве он знал подход, так что устроить небольшой фейерверк для него было вполне выполнимой задачей. Придется, конечно, попотеть в борьбе с закоренелым и консервативным мышлением сильных мира сего, не желающих коротать свои последние дни в защищенных от радиации бункерах. Ольгерд даже не поленился отправить в прошлое своих агентов, дабы внедрить в научное сообщество идею о том, что радиация не так уж и опасна, а Третья Мировая не станет концом цивилизации, даже если подорвать весь атомный арсенал. И вот наконец дело сдвинулось с мертвой точки. Напряжение в мире неуклонно нарастало, и достаточно было любой мелочи, чтобы все покатилось под откос. Разумеется, ублюдки из Тет учуяли, куда ветер дует, и начали ставить палки в колеса, как обычно. Вот только в этот раз им не сдюжить, Ольгерд в этом был уверен. Агенты из 2021 года уже доложили ему, что дело идет к большой войне. Осталось приложить совсем немного усилий, и дело, как говорится, в шляпе.

Мир всегда сидел на пороховой бочке, и Кренен наконец поджег фитиль.

* * *

Женщина по имени Марта Стоун задумчиво смотрела на мрачное грозовое небо, в окно девятнадцатого этажа небоскреба, возведенного на углу Второй авеню и Сорок шестой улицы. Она почти ощущала напряжение, витающее в воздухе в предвестии грядущей грозы.

Марта последние два года занимала должность в совете директоров крупнейшей транснациональной корпорации и уже без малого тридцать лет занималась, за неимением лучшего определения, спасением мира — и все равно она чувствовала себя ничтожной песчинкой перед человеком, которого ей предстояло сегодня встретить. Но она должна бороться с этим чувством, напомнила себе миссис Стоун, если хочет сделать порученную ей работу правильно. И когда дверь в ее кабинет открылась и зашел человек с саквояжем в руках, в сердце Марты царило только ледяное спокойствие. Она обернулась к пришедшему с теплой и искренней улыбкой, огнула левую ногу, прикладывая кулак ко лбу, и произнесла:

— Хайл, Роланд из Срединного Мира! Марта Стоун из Нью-Йорка приветствует тебя и желает долгих дней и приятных ночей!

— Хайл, Марта Стоун, и тебе желаю того же и в два раза больше. Мы встретились в добрый час, я и ты, — ответил Роланд Дискейн, постучав тремя пальцами правой руки себе по горлу.

— Мы встретились в час большой нужды и большой опасности, мистер Дискейн, — произнесла Марта, и ее улыбка угасла.

— Ты так говоришь? — удивленно приподнял брови стрелок.

— Да, именно так.

Миссис Стоун жестом предложила гостю присаживаться, и Роланд дал отдых ногам, расположившись на мягком кожаном диване.

— Над этим местом и над миром вообще нависла ужасная угроза, мистер Дискейн... — продолжила Марта, но стрелок перебил ее:

— Зови меня Роландом, ведь мы делаем одно дело, я и ты.

— Роланд, — поправила себя Марта и улыбнулась, — мир в опасности, и мы нуждаемся в твоей помощи.

— Какая конкретно помощь вам от меня нужна? — настороженно спросил тот.

Прежде чем ответить, Марта села за письменный стол и сцепила руки в замок.

— В месте, расположенном очень далеко отсюда, в Крайнем Мире, в городе с названием Дарек, а точнее, на вершине небоскреба в центре этого города, живет человек по имени Ольгерд Кренен, и, ради блага всего мироздания, он должен распрощаться с жизнью как можно скорее.

Пока миссис Стоун говорила, Роланд мрачнел, опустив взгляд голубых глаз вниз, к ботинкам, которые он забрал из гардероба Харриса Детлока.

— Ты отдаешь себе отчет, кто перед тобой, Марта Стоун? — сухо и едва слышно произнес стрелок.

— Да, отдаю, — ровным голосом ответила та.

Костяшки ее сжатых пальцев побелели от напряжения.

— Тогда ты должна понимать, что я — не наемный убийца. И ты очень сильно заблуждаешься, если думаешь, что меня хоть в некоторой степени касаются разборки между тобой и твоими врагами.

Голос Роланда буквально источал холод и звучал по-прежнему негромко. На свою собеседницу он даже не смотрел.

— Я думаю, это ТЫ не понимаешь, стрелок, — Марта Стоун расслабила руки и прижала ладони к поверхности стола.

От стали и твердости в ее голосе стрелок поджал губы.

— Ты же видел Розу там, внизу, в вестибюле? Видел, не так ли? — твердо спросила она.

Роланд по-прежнему молчал и смотрел на свои ботинки.

— Как ты можешь говорить, что угроза ее сохранности тебя не касается? — Стоун встала из-за стола и теперь возвышалась над своим собеседником.

На улице прогремел гром, и первые капли дождя начали барабанить по черным стеклам небоскреба.

— Защита Розы — это ваша ответственность. Мы — я и Эдди — поручили это задание вам, передав в собственность пустырь с растущей на нем Розой, — так же тихо, как и раньше, ответил Роланд.

— И это правда, — согласилась Марта, слегка кивнув.

Спокойствие в ее голосе наконец-то заставило Роланда оторвать взгляд от ботинок.

— В таком случае, я не понимаю зачем вам нужен я. У вас недостаточно умелых убийц, чтобы отправить этого... Ольгерда на пустошь в конце тропы?

Перед тем, как ответить, миссис Стоун опустилась назад в свое удобное рабочее кресло и устало подняла глаза к потолку.

— У нас достаточно не только умелых убийц, Роланд, но и первоклассных медиумов. Некоторые из них умеют предвидеть будущее, тогда как другие получают сообщения с других уровней Башни. Иногда с очень высоких уровней, от высшей силы, которую в Срединном Мире принято называть Ка. И приказ этой силы был однозначен — Роланд Дискейн должен стать частью команды, отправленной на ликвидацию Ольгерда Кренена, иначе провал неизбежен.

Закончив говорить, она перевела взгляд на лицо собеседника, на котором явно читалось недоверие.

— Можешь мне не верить, Роланд, — пожала плечами Марта, — но тогда, пожалуйста, ответь сам себе на вопрос — как ты здесь очутился, пройдя, как я подозреваю, через многие трудности и испытания? И чем еще объяснить твое появление здесь аккурат в самый нужный момент, как не работой и волей Ка?

На это стрелку ответить было нечего, и после короткого раздумья он произнес невероятно усталым голосом человека, у которого вся тяжесть мира на плечах:

— Так как мы попадем к этому твоему Ольгерду и его прихлебателям, чтобы сделать их кормом для мух?

— Через одну из магических дверей твоего старого знакомого Уолтера О Дима, разумеется, — ответила Марта, широко ухмыляясь.

* * *

Переход между мирами должен был состояться ночью того же дня на пустынной улице неподалеку от главного здания.

— Как только Майкл и Майя откроют червоточину, медлить будет нельзя, — инструктировала Роланда Элис — молодая женщина двадцати трех лет от роду, с василькового цвета глазами и желтыми как пшеница волосами, собранными на затылке в «конский хвост». Компанию им составляли еще трое — богатырских габаритов женщина с русыми коротко стриженными волосами по имени Светлана и двое близнецов — коренные американцы Майя и Майкл.

Брат и сестра держались за руки, стоя посреди улицы, и о чем-то тихо переговариваются. Им предстояла самая сложная и болезненная часть работы — открыть червоточину между мирами, в то время как Элис, командир их отряда, укажет им путь. Телепатически направит их умы, указав, КУДА должен быть открыт проход. Она была одной из немногих людей, способных сотворить подобное благодаря своим уникально сильно развитым ясновидческим способностям.

Стрелок поинтересовался у Марты, вышедшей провожать его и своих подопечных в дальний путь, почему бы сразу не отправиться к Ольгерду, на что Стоун только покачала головой.

— Открытие червоточин само по себе отнимает слишком много энергии, а переход между мирами выжмет из близнецов вообще все силы. Не самая разумная идея: оказаться в лагере врага без возможности отступить, — ответила она. — Затем и нужна дверь, чтобы сохранить силы эсперам и отправить Кренена и его выблядков в тодешь — тьму между мирами — сквозь червоточину.

Стрелка подобный план более чем устраивал, хотя он до сих пор не понимал своей роли в нем. Дав согласие на участие в походе за головой Ольгерда Кренена, он теперь мок под проливным дождем посреди ночной улицы, в чужом для него мире, кутаясь в дождевик от порывов стылого ветра — ливень, начавшийся еще днем, и не думал утихать, — пока близнецы-эсперы собирались с силами для того, чтобы проложить дорогу обратно в Срединный Мир. Роланд бросил короткий взгляд вверх, на темные небеса. Черные грозовые облака над его головой неслись сплошным четко очерченным потоком — улица, ставшая отправной точкой для путешествия между мирами, пролегала вдоль Тропы Луча. В ту же сторону, куда двигались облака, влекомые невидимой силой, были направлены сосредоточенные взгляды Майкла и Майи. В какой-то момент напитанный влагой воздух перед близнецами начал дрожать подобно мареву в жаркий день, и Майкл позвал Элис сквозь стиснутые от напряжения зубы. Командир незамедлительно подошла к близнецам, кладя им руки на плечи — левую на плечо Май, правую на плечо Майкла — и замерла, закрыв глаза как будто в задумчивости.

Брат и сестра же еще плотнее сомкнули ладони, сжимая пальцы рук до белизны. Лбы эсперов покрылись испариной, несмотря на холодный ветер, а марево перед ними начало увеличиваться в размерах и производить отвратительный дребезжащий звук. Одновременно с этим голову Элис охватило розовато-белое сияние, напоминающее нимб, с которым иногда изображали библейских святых.

Нимб этот становился все ярче и увеличивается в размерах, ниспадая на плечи девушки, а затем на ее грудь и оттуда продолжил распространяться дальше, окутывая все ее тело переливающейся аурой. Лица близнецов, освещенные сиянием, исходящим от Элис, больше напоминали лица херувимов, нежели людей, сама же командир их небольшого отряда сейчас была подобна богине зари Авроре или сияющей, только что вышедшей из воды, Венере Милосской. Даже Марта Стоун смотрела на нее в немом восхищении, хотя происходящее ей и не ново.

Мерзкое дребезжание, порождаемое маревом, между тем продолжало нарастать. Когда сияющая аура снизошла до ступней Элис и окутала их, близнецы вскрикнули в унисон от напряжения и боли, и как будто вторя им, дребезжание достигло своей максимальной громкости, и проход между мирами, подобно лону роженицы, наконец-то открылся.

Сквозь прозрачную покрытую рябью пленку прорванной реальности стрелок видел не пустынную улицу и небоскребы, а дорогу из серого камня, ведущую через холмы и уходящую за горизонт такого же серого неба. Через неровную кляксу новорожденной червоточины во тьму ночи спящего Нью-Йорка лился тусклый свет дня Срединного Мира, над открывшимися просторами которого Луч точно так же гнал облака — подобно пастуху, гонящему отару овец.

— Пошли! — прокричала Роланду Светлана, подхватывая с мокрого асфальта тяжелые сумки, и бросилась бежать в сторону открывшегося прохода.

Стрелок последовал ее примеру, и они вдвоем первыми оказались по ту сторону рябящей пелены. Следом за ними — Элис, сияние вокруг которой потухло сразу после того, как червоточина открылась. Последними границу между мирами пересекли близнецы, по-прежнему держась за руки.

Майкл обернулся, как только его ботинки коснулись серой поверхности дороги, чтобы успеть увидеть, как Марта Стоун, высоко подняв над головой свой ярко-голубой зонтик, как будто в салюте машет им свободной рукой на прощание. А потом червоточина, приведшая стрелка и ка-тет Розы в другой мир, закрылся со звуком, напоминающим всхлип ребенка, втянув в себя вид на ночной город и женщину с зонтом, оставив только запах озона да унылый пейзаж из дороги и безликих холмов.

— Веселее, народ, мы уже не в Канзасе! Нам предстоит немало протопать по этой дорожке из серого кирпича, прежде чем доберемся до замка Оз. Так что вперед и с песней, привал еще надо заслужить, — бодро произнесла Элис, поправила лямку сумки на плече и, следуя своему же приказу, направилась прямо по дороге, за облаками, плывущими к горизонту вдоль Тропы Луча.

* * *

Элис Купер — провидец и неоспоримый лидер ка-тета из Нью-Йорка — будучи сиротой, была принята в Тет Корпорейшн в двенадцатилетнем возрасте. В четырнадцать она уже участвовала в боевых операциях против слуг Алого Короля, сумев убедить руководство, что наилучшее место для применения ее способностей — поле боя. Ее работа в тандеме с близнецами-телепортерами переломила множество безнадежных ситуаций и позволила совершить огромное число диверсий в тылу врага, так как боевые таланты ее неизменных спутников и друзей детства Майи и Майкла отнюдь не ограничивались умением создавать червоточины. Действуя как одно целое — как будто танцуя смертоносное танго втроем — они несли погибель и разрушение врагам Розы и Лучей, во множестве разных миров и на многих уровнях Башни. В этих опасных приключениях троицу неизменно сопровождала Светлана Козлова — их наставница, воспитательница и верная боевая подруга. Когда пришло время, она с готовностью и гордостью уступила место лидера ка-тета своей талантливой и смелой ученице, чтобы остаться в группе в качестве специалиста по взрывчатым веществам, и сейчас Света несла с собой сумку, доверху наполненную C-4. На тот случай, если план А с телепортацией сейя Ольгерда в никуда провалится и им потребуется план Б.

Эта разнородная компания, теперь идущая вместе с Роландом Дискейном по Тропе Слона и Пути Волка, несомненно, представляла из себя ка-тет — единство из множеств, которое катилось вперед как шар. Они разделяли мысли и чувства друг друга, видели похожие сны, знали наперед намерения друг друга и заканчивали фразы собеседника до того, как он или она произносили их вслух.

Стрелок, увы, не являлся частью этой гармонии. Он для ка-тета нью-йоркцев — пришлый чужеродный элемент, и когда Элис, Светлана, Майя и Майкл садились плотным кольцом вокруг костра, образуя внутренний круг, Роланд всегда устраивался чуть поодаль. Когда-то и у него, в другой жизни, был свой тет, с которым он образовывал внутренний круг и шел вдоль Тропы Луча, но те дни давно прошли или, возможно, еще не настали. И теперь стрелок с неприятным удивлением ощущал тяжесть прожитых лет и довлеющее над ним одиночество. Довлеющее над ним впервые за все те годы, что он шел к Темной Башне, преимущественно один. Впрочем, у Роланда оставались дела и поважнее, чем забивать себе голову мыслями об этом парадоксе. Дело в том, что стрелок окончательно и бесповоротно сошел с ума.

* * *

Первые симптомы безумия начали проявляться у Роланда еще в тюрьме, вскоре после трагической гибели Джона, но стрелок списывал их на горе, усталость и шок от пережитого. Теперь же, когда нога стрелка снова ступила на землю его родного мира, сумасшествие вцепилось в его разум с новой ужасающей силой. В сознании Роланда почти безостановочно звучали голоса, шепчущие ему имена павших друзей и потерянных любимых. В каждой тени, в каждой пыльной кочке он видел лица тех, кого оставил позади, тех, кого обрек на смерть когда-то. Катберт, Ален, Джейми, Эдди, Джейк, Ыш, Сюзан Дельгадо — все они и многие, многие другие смотрели на стрелка из теней и колышущейся травы пустыми и мертвыми глазами, манили стрелка к себе костлявыми пальцами.

«Иди к нам, Роланд, иди. Твое время пришло, пора отдохнуть от странствий, на пустоши в конце тропы. Мы все ждем тебя там», — шептали голоса, и Роланду приходилось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не закричать.

Потому что он знал, что призраки прошлого тревожили только его. Как еще объяснить то, что ни Элис, ни ее спутники не выказывали ни малейшей обеспокоенности по поводу теней и заросших сорной травой пыльных кочек?

Если днем Роланду как-то удавалось делать вид, что он в порядке, вежливо изображая заинтересованность в разговоре и дружелюбно кивая собеседникам, и это работало, по крайней мере, пока, хотя стрелок периодически ловил на себе настороженные взгляды Светланы, то вот ночью, когда все уже спали, ему становилось совсем худо. Потому что во тьме голоса больше не шептали, о нет. Они кричали во всю глотку, обвиняя его в прошлых грехах, спорили и все как один требовали, чтобы стрелок закончил свое земное существование и присоединился к ним... И разговорами дело не ограничивалось.

На вторую ночь своего путешествия вдоль Тропы Луча Роланд обнаружил себя стоящим босиком на влажной траве примерно в ста метрах от мирно спящего лагеря и смотрящим в дуло собственного револьвера. Он каким-то образом, не приходя в сознание, умудрился проскользнуть мимо спящих и, отойдя чуть поодаль, попытался пустить себе пулю в рот. Попытка не удалась только потому, что острые стебли травы поранили кожу стрелка и привели его в чувство.

Обливаясь холодным потом, Роланд опустил оружие, возвратился в лагерь так же бесшумно, как и покинул его, и залез в свой спальный мешок. Револьвер он с опаской отложил в сторону от себя, как будто тот мог превратиться в ядовитую змею и укусить его.

* * *

— Что, не спится ночкой темной? — насмешливо произносит кто-то в темноте, и Роланд, поворачивая голову в сторону говорящего, уже знает, кого увидит.

— Уолтер, — хрипит он, обращаясь к мужчине, сидящему по-турецки у потухшего костра.

— Он самый, — отвечает незваный гость с легким кивком.

Человек в черном в этот раз облачен в синие потертые джинсы, армейские ботинки и куртку с капюшоном и нашивкой «Армия США» на груди. Капюшон на голове не может скрыть того, что плоть на левой стороне его лица сгнила полностью и теперь лохмотьями свисает с обнажившегося желтого черепа, а вместо левого глаза — пустая глазница. Пришельца, сидящего у костра, окутывает холодная синяя аура.

— Говори, что хотел, или проваливай, — произносит Роланд, чувствуя, что в горле у него пересохло.

— Разве так встречают старого друга? — ухмыляется Уолтер оставшейся половинкой своего рта. — Я ведь, между прочим, явился выразить свои соболезнования по поводу твоей грядущей скоропостижной кончины! Кто как не я, как говорится!

Роланд ничего не отвечает на это. Он вообще не издает ни звука и только молча смотрит холодными голубыми глазами в разложившееся и мертвое лицо своего врага. Не дождавшись ответа, человек в черном разводит руками, как бы говоря, «ну что с тобой поделаешь!» и продолжает:

— Видишь ли, старина, ты живешь СЛИШКОМ долго и слишком часто обманывал смерть на своем бесконечном пути к Темной Башне, и стоило Старухе с Косой наконец-то попробовать тебя на вкус — тогда, в каталажке, когда ты валялся с пулей в брюхе, помнишь? — как ты моментально попал в список ее любимых блюд. Смерть — упрямая сука, Роланд, и она ненавидит упускать добычу из своих костлявых рук!

На последней фразе Уолтер запрокидывает голову вверх и весело гогочет, как будто он произнес очень веселую шутку. Из пустой глазницы мертвеца выскальзывает опарыш и скатывается вниз по желтой кости. Отсмеявшись, человек, при жизни иногда называвший себя Рендолом Флеггом, а иногда Мартином Броудклоком, снова смотрит на Роланда своим единственным глазом, и взгляд его мрачнеет.

— Я предупреждал тебя, стрелок! Предупреждал! — выкрикивает ночной гость, и голос его становится похожим на карканье вороны. — Я говорил тебе прекратить твой проклятый и безнадежный поход к Темной Башне! Говорил тебе отступиться и повернуть назад, но ты не послушал, и посмотри на себя теперь! Все люди, которые по незнанию считали тебя другом, мертвы, а ты теперь один, безумен, одной ногой в могиле, и твоей драгоценной Башни не видно даже на горизонте! Ты убил всех, кого любил, зазря, стрелок, и теперь ведешь за собой в ад новую порцию душ...

— Катись в ад сам! — обрывает призрака Роланд и, не глядя, хватает рукоятку отложенного в сторону револьвера. У него уходит доля секунды на то, чтобы навести ствол на человека в черном, но рядом с кострищем уже никого нет. Уолтер исчез.

«Или его никогда здесь и не было, — думает стрелок, а затем мысленно добавляет: — Кажется, у меня назревают проблемы».

После разговора с призраком, который мог как происходить в действительности, так и быть плодом больного воображения, Роланд еще какое-то время лежит, вглядываясь в темноту, а затем все-таки засыпает. Но перед тем, как отойти ко сну, разряжает оба своих револьвера и убирает оружие с патронами в свою походную сумку. От греха подальше.

* * *

На третий день путешествия по серой каменной дороге путники наконец-то начали различать на горизонте цель своего похода — а именно древний лес, тянущий кроны своих деревьев в небо подобно гигантским зеленым ладоням.

— Да нам до него еще три недели топать, если не больше, со всей нашей поклажей! — простонал Майкл. — Ну почему мы не могли телепортироваться поближе к чертовой двери?

Люди из Тет действительно нагружены по-полной патронами для своих винтовок, сухпайками, ручными гранатами, и все это не считая сумки с C-4.

Майя закатила глаза в ответ на нытье брата, а Светлана только покачала головой.

— Место, куда мы направляемся, особенное, — спокойно ответила Элис, не сбавляя шаг. — Согласно докладам, Прим там отошел не до конца, и если мы попытаемся открыть туда червоточину, еще неизвестно, как первозданная магия на это отреагирует. Нас может унести черт знает куда, так что я предпочла открыть проход на максимально безопасном расстоянии.

Покончив с объяснениями, она бросила короткий взгляд на стрелка. Тот увлеченно разглядывал окружающие дорогу холмы и, кажется, разговор его совершенно не интересовал. От внимания Элис не ускользнуло, что револьверов у Роланда по-прежнему нет, и она бросила тревожный взгляд на Светлану. Та еле заметно кивнула, как бы говоря: «Я разделяю твои опасения подруга».

Прошлой ночью Элис проснулась, потревоженная стрелком. Тот встал и направился за пределы лагеря, и она поначалу решила, что он собирается справить нужду, но потом в свете полумесяца блеснул металл револьвера, и командир отряда насторожилась. Настороженность переросла в тихую панику, когда она поняла, что Роланд направил ствол прямо себе в лицо, и уже почти выскочила из своего спального мешка в бессмысленной попытке предотвратить выстрел, как тут стрелок вздрогнул, будто пробудившись ото сна, быстро опустил револьвер, бесшумно возвратился обратно в лагерь и лег на свое место. Элис дышала ровно и спокойно, чтобы не выдать себя, и продолжала наблюдать из-под полузакрытых век. Остальные члены ее ка-тета спокойно спали.

Стрелок же, полежав немного, начал вести диалог еле слышным шепотом с кем-то, кого видел только он. Взгляд его был направлен точно в сторону потухшего костра. В какой-то момент Роланд четко произнес: «Катись в ад сам!» — и вскинул руку с револьвером, целясь во тьму над остывшей золой. Все произошло так быстро, что сознание Элис упустило момент, когда оружие снова оказалось в руке у стрелка: вот револьвер мирно лежал в сторонке, на сухой земле, а вот через долю секунды уже целился куда-то в пустоту. Тело Элис напряглось и сжалось как тугая пружина — командир готова была в любую секунду выпрыгнуть из спальника и защитить от пуль своих подчиненных. Если потребуется — грудью.

Глубина дыхания Светы, Майи и Майкла внешне не менялась, но Элис знала, чувствовала, что теперь ее товарищи тоже проснулись и готовились к конфронтации. Однако ничего не произошло. Роланд просто опустил оружие, извлек барабан револьвера и освободил его от патронов. Затем взял свой второй вдоводел и повторил процедуру, после чего положил оба своих револьвера и патроны к ним в свою сумку. Покончив с этим, стрелок снова лег на свое место, и Элис позволила себе расслабиться только тогда, когда его дыхание стало ровным и глубоким. Заснуть ей, впрочем, так и не удалось до самого рассвета, как и никому из членов ее тета.

* * *

На протяжении дней, последовавших за тревожной ночью, по мере того, как странники приближались к лесному массиву впереди, Роланд все больше отдалялся от своих спутников. Он все меньше участвовал в их разговорах, все больше держал дистанцию, все чаще уходил с самого утра, как он это называл, «на разведку», чтобы бродить по полям и холмам.

Револьверы стрелок по-прежнему носил в своей сумке, не заряженными. С одной стороны, это успокаивало Элис — их попутчик не начнет внезапно палить во все стороны, подчиняясь голосам в голове. С другой же, поведение Роланда явственно свидетельствовало о том, что ему не становится лучше. Более того, круги под глазами и истощенный вид намекали, что стрелку хуже с каждым днем. Создавалось впечатление, будто что-то незримое вытягивает из него жизнь.

Элис составила график дежурств, согласно которому один из членов ка-тета всегда должен был бодрствовать ночью на всякий случай, но странное поведение Роланда больше не повторялось. Все отметили, что он подолгу не может заснуть и ворочается в своем спальном мешке, но и только. Напряженное ожидание и постоянная бдительность выматывали нью-йоркцев, и в какой-то момент, когда отлучки стрелка стали настолько длительными, что остальным приходилось его ждать, Майя не выдержала.

— А мы не опоздаем с выполнением главной миссии, пока нянчимся здесь с ним?!

Она сидела в кругу своего ка-тета и вместе со своим братом занималась разделкой тушек зверьков, подстреленных чуть ранее в холмах. Зверьки по виду напоминали странный гибрид между кроликом и белкой. Стрелка не наблюдалось поблизости уже пару часов.

— Разрешаю тебе лично подойти к нему и высказать свои претензии, — мрачно изрек Майкл, за что не медленно получил от сестры болезненный тычок локтем в бок.

— Мы не опоздаем, — ответила Элис все так же спокойно и даже меланхолично, разбирая свою винтовку и проверяя отдельные ее части на подвижность. — Дверь, к которой мы направляемся — магическая. Хотя и односторонняя, она может открываться сколько угодно раз, в любое «где» и «когда». В этом она очень похожа на «Не найденную» дверь. Единственное, что нужно знать: в какой конкретно момент времени и какое конкретное место ты хочешь попасть, но это я беру на себя.

Закончив объяснять, командир собрала свою винтовку и отложила ее в сторону на заранее расстеленную простынку.

— Это твое предвидение, да? — спросила Светлана с нотками восхищения и благоговейного страха, на что ее бывшая подопечная смущенно кивнула.

— Может, его скрутить? Я имею в виду, ради его же блага, — задумчиво произнес Майкл, сдирая шкурку с очередной белки-кролика.

Перед тем, как ответить, Элис задумалась над вопросом, затем нахмурилась и покачала головой.

— Мы не знаем, как он на это отреагирует. Я видела, насколько он быстрый. Даже без оружия с ним будут проблемы. Не хватало нам еще перебить друг друга на полпути к нашей цели.

Провидческая сила подсказывала Элис, что в чем бы ни заключалась роль стрелка в их путешествии, через дверь к Ольгерду Кренену он с ними не пойдет. А это означало, что все, что им нужно, это найти дверь, скрытую где-то в дремучем лесу впереди, и пройти через нее, оставив Роланда и его проблемы позади. А дальше что бы там с ним ни было — все в руках Ка. Печально, но они не вправе были рисковать своей миссией ради одного человека. Даже ради последнего в своем роде.

* * *

Вечером того же дня, в который ка-тет нью-йоркцев держал совет ан-тет, Роланд наконец вернулся из своей «разведки» в холмах. Ни от кого не укрылась пергаментная бледность его кожи и нечеловеческая усталость, отпечатавшаяся на его лице. Стрелок больше напоминал ходячий труп, поднятый из могилы, чем живого человека. Только глаза на изможденном лице продолжали гореть жуткой, почти потусторонней жизненной силой.

— Долгих дней и приятных ночей тебе, Элис Купер. Тебе и твоим верным товарищам из Нью-Йорка, — приветствовал собравшихся у костра Роланд, приложив руку ко лбу. — Я хочу испросить у тебя дозволения покинуть ваш сплоченный отряд и отправиться своей дорогой. Лишь на время, разумеется, позже я вас нагоню.

Элис изумленно подняла брови и бросила быстрый растерянный взгляд на своих компаньонов. Удивление сделало ее похожей на маленькую девочку.

— Роланд, если у вас какие-то проблемы, то мы могли бы вам помочь, — неуверенно произнесла Майя, быстро поглядывая то на своего брата, то на Светлану.

— Боюсь, вы ничем не можете мне помочь, добрая сей, — покачал головой стрелок. — К тому же я и так слишком долго злоупотреблял долготерпением как вашим, так и ваших друзей, лишая вас сна и заслуженного отдыха.

Майя залилась краской от стыда и отвернулась, пряча глаза, Светлана не отрывала взгляда от своих рук, а Майкл сосредоточенно изучал облака у себя над головой. Только Элис не отводила взгляд. Она смотрела стрелку прямо в глаза, напряженно и сосредоточенно кусая нижнюю губу.

— Если вы считаете, что так будет лучше, то у меня нет никаких оснований вас удерживать, Роланд. Но я хочу, чтобы вы знали: мы обязательно дождемся вас у входа в лес, пока вы не завершите все ваши дела. Только берегите себя, хорошо? — наконец-то ответила она, и Роланд Дискейн, глубоко поклонившись, сел у костра, взял свою порцию жаркого из белко-кролика и, не произнося больше не слова, приступил к еде.

Нью-йоркцы переглянулись, в унисон пожали плечами и тоже возвратились к своим порциям.

Проснувшись рано утром, стрелок собрал свои скудные пожитки и отправился в путь, к месту, которое он с таким трудом нашел в ходе своих одиноких блужданий. Роланду пришлось обшарить травянистые холмы вдоль и поперек, прежде чем он нашел то, что ему требовалось. Однажды он даже набрел на покинутое строение Древних, судя по всему, раньше бывшее госпиталем. Несмотря на то, что здание пустовало, стрелку не показалось, что это место заброшено. Мелкие знаки то тут, то там: осколки стекла, лежащие в странном месте, полуоткрытые двери, непонятные следы, оставленные не давно на пыльном кафельном полу, говорили опытному глазу об обратном, и Роланд предпочел убраться оттуда подобру-поздорову. Чтобы в трех днях пути от больницы Древних, по Тропе Луча, наконец-то набрести на искомое место, место силы — говорящий круг. Абсолютно голое, лишенное какой либо растительности, огороженное заостренными камнями круглое пространство, в котором безостановочно шептали потусторонние голоса. Голоса демонов.

Именно сюда стрелок и возвратился, распрощавшись со своими спутниками, в надежде разрешить свои проблемы. Перед уходом из лагеря он спросил у Элис, нет ли у нее средства для освобождения разума, в ответ получая только недоуменный взгляд.

На помощь пришел Майкл. Он достал из нагрудного кармана своей куртки большую запечатанную в пластике таблетку.

— Это ЛСД. Мы с Маей иногда принимаем, чтобы облегчить процесс, ну знаете, перехода. Снимает блоки с мозгов. Просто вскройте упаковку и положите таблетку под язык, — объяснил он, протягивая наркотик Роланду.

Тот благодарно кивнул и сунул пластиковый конвертик в карман.

Теперь же стрелок, снова стоя у границы говорящего круга, распечатал упаковку, закинул таблетку под язык и без колебаний зашел в круг демонов. Пройдя до самого центра, Роланд сел по-турецки, повернувшись лицом в направлении, откуда он пришел, и начинает поверхностно дышать — как его однажды научил Ванней на уроке медитации. Два коротких вздоха, затем глубокий выдох, два коротких вздоха, снова глубокий выдох, глубокий вдох, задержка дыхания и глубокий выдох, после чего цикл снова повторился. Как учил Ванней, такое дыхание, если делать его правильно, способствовало возвышению сознания и избавлению от мрачных мыслей.

Спустя пять минут медитации, дыхание и ЛСД начали действовать, и разум Роланда раскрылся голосам, запертым в говорящем круге. Голоса демонов, шепчущие на неведомых языках, оттесняли гомон павших товарищей, требующих возмездия, на самый край сознания стрелка.

Роланд никогда не отличался живым воображением, о чем Ванней никогда не забывал упомянуть, поэтому всегда ненавидел уроки медитации, особенно их завершающую часть. В конце урока пожилой учитель всегда просил своих учеников представить себе дверь так ясно, как они только могут. За этой дверью полагалось спрятать все свои обиды, дурные мысли и плохие воспоминания. Теперь же стрелку предстояло запереть за такой дверью кровожадных призраков своего прошлого.

Он так ясно и четко, как только мог, представил себе дверь, черную и облезлую, ведущую в глубокий бездонный подвал. Глубоко вдохнув, Роланд открыл эту дверь силой своего разума. Задержав дыхание и собрав всю свою волю в единый кулак, он вышвырнул из своего сознания голоса своих павших друзей и потерянных возлюбленных, чтобы на выдохе, превозмогая напряжение и боль, наконец-то захлопнуть созданную им дверь и запереть ее на замок.

По завершении медитации пот стекал с Роланда градом, а на лбу пульсировала жилка, но разум его наконец-то был чист. Безумие надежно заперто за дверью и оставлено в говорящем круге демонов, среди иных бесплотных голосов.

Стрелок же беспрепятственно покинул пристанище злых духов и наконец-то извлек свои револьверы из походной сумки, дабы разобрать их, смазать и почистить. И только когда его револьверы были полностью заряжены и помещены в кобуры на поясе своего законного владельца, Роланд наконец-то почувствовал себя в гармонии с самим собой. Губы его озарила легкая улыбка — такая же редкая гостья на его лице, как лучик солнца посреди пасмурного неба. Он бодрым шагом направился к каменной дороге, а затем по ней вдоль Тропы Луча, в сторону древнего леса, грозно подпирающего небо своими могучими стволами. Стрелок потратил на медитацию не десять минут, как ему казалось, а целый день, так что воссоединиться со своими товарищами ему предстояло уже под сенью необъятных зеленых крон.

* * *

Какими бы выдающимися ни были способности Элис Купер, они не могут преодолеть ментальный блок, поставленный монстром, наблюдающим за ней и ее ка-тетом, идущими вдоль Тропы Луча, все ближе и ближе подбираясь к первым гигантским стволам деревьев и месту, где затаилось древнее зло. Чудовищу не нужны никакие волшебные кристаллы, чтобы пророчествовать, и оно знает, что женщина с яркой розово-белой аурой, видной лишь избранным, предназначена ему. Он ждал ее многие тысячелетия в заповедном лесу, где магия не до конца умерла, то впадая в спячку, то просыпаясь. Цивилизация древних расцвела и канула в лету, пришедшие им на смену стрелки так же отжили свое, а Зверь все ждал свою добычу, безразличный ко всему. И вот наконец дождался.

Теперь то, что должно случиться — неизбежно. У людишек, идущих к нему в лапы, нет оружия против него, и Зверь терпеливо ждет их, тусклый и недвижимый, стоя под кронами гигантских деревьев, почти на границе между Лесом и полями.

Люди из другого мира копошатся, словно муравьи в грязи, разбивая свой жалкий лагерь, и не замечают нависшей над ними угрозы. В какой-то момент Избранная направляется в лес за хворостом для костра в компании двух других, мужчины и женщины с одинаковыми лицами, оставив крупную женщину с широкими мужскими плечами раскладывать палатки. По мере того, как они углубляются в лес, провидица, окутанная розовым незримым сиянием, все больше кусает нижнюю губу и встревоженно оглядывается по сторонам. Она что-то чувствует, несмотря на мощнейший блок, и древний демон впечатлен. Ни один смертный до этого еще не мог противостоять его силе хотя бы в малейшей мере.

«Что-то здесь не так… Нас… нас не должно здесь быть!» — произносит Избранная Ка, прокусив себе нижнюю губу до крови, но уже поздно бежать, потому что в то же мгновение Зверь с глухим хлопком телепортируется за спину своей жертве.

Мужчина, стоявший левее, начинает кричать и хватается за оружие, но монстр сносит его одним ударом когтистой лапы. Из живота человечка хлещет кровь и вываливаются внутренности. Хрупкие и никчемные людишки, как и всегда. Женщина с таким же лицом, как и поверженный мужчина, издает крик ужаса и бросается к нему, позабыв обо всем.

Крики страха и запах крови возбуждают монстра и приводят его чудовищных размеров детородный орган в «боевую готовность». Как раз вовремя, потому что провидица уже повернулась к нему лицом. Она смотрит в серые холодные глаза Зверя и не может ни кричать, ни бежать, ни взяться за оружие. Потому что только сейчас она вспоминает, что видела эти чудовищные серые глаза в своих кошмарах всю свою короткую жизнь. Будучи маленькой девочкой, она просыпалась в мокрой от мочи и пота пижаме, плача и говоря, что за ней пришел Бугимен, не способная точно вспомнить, о чем был сон — только серые бездушные глаза, смотрящие на нее. И вот теперь Бука действительно пришел за ней, и она парализована осознанием этого настолько, что едва способна дышать. Очень удобно, потому что Зверю неинтересны ее когнитивные функции — только детородные, и тварь, однажды оставленная в этой проклятой реальности отливом Прима, срывает со своей жертвы одежды, обнажая нежную белую кожу, раздвигает ей ноги и вонзает свой монструозный член в беззащитное лоно. Избранная издает сдавленный натужный крик и теряет сознание. Беспамятство — это единственное милосердие, которое уготовило ей Ка.

* * *

Когда Светлана была маленькой, она как-то пробралась в гостиную, пока ее родители спали, ради того, чтобы поздно ночью посмотреть фильм, который ей смотреть не разрешали. Кинокартина называлась «Остров Доктора Моро», и в школе одноклассники судачили, какой в фильме тупой сюжет и отстойный грим и насколько киношка в целом ржачная.

Только вот Свете было совсем не смешно сидеть одной в темной гостиной. Люди-гиены и люди-кошки напугали ее настолько, что она месяц после ночного киносеанса не могла спать нормально. Став взрослой и поступив на работу в Тет Корпорейшен военным инструктором, Светлана Козлова навидалась самых разных чудес, как добрых, так и злых, и могла поклясться чем угодно, что ее уже ничем не напугаешь. Могла до того момента, пока своими глазами не увидела, прибежав на крики Майи, как чудовищный человек-тигр, как будто сошедший со страниц романа о безумном докторе, насилует ее приемную дочь, а Майя, сидя неподалеку на земле и безостановочно причитая, пытается вправить обратно выпущенные кишки своему брату.

Козлова пребывала в шоке от происходящего десять невыносимо долгих секунд — и не простит себя за это промедление до конца своих дней, — а затем, придя в себя, с криком: «А ну отпусти ее немедленно тварь гребаная!» — вскинула свою винтовку и высадила весь магазин прямо в голову чудовищу.

И ничего, никакого эффекта. Пули просто прошли сквозь тварь, как будто та соткана из тумана. Гуманоидный тигр даже не замедлил фрикций — туда-сюда, туда-сюда. Тело Элис болталось как тряпичная кукла, глаза закатились, из прокушенной губы текла кровь. Бросив автомат, Светлана достала из сумки связку гранат и угрожающе подступила к монстру.

— Я здесь сейчас все нахрен подорву! — вскричала она, и эта угроза подействовала.

Чудовищная помесь тигра с человеком прекратила двигаться и бросила на Светлану взгляд серых и абсолютно безумных глаз, после чего приподняла левую руку-лапу, положив тело своей жертвы на правую, и поднесла пятнадцатисантиметровый коготь к беззащитному горлу девушки в красноречивом жесте. Света замерла, и могла бы поклясться, что мразь ухмыльнулась перед тем, как раствориться в воздухе с глухим хлопком. Вместе с Элис. Ноги же Светы подкосились, и она упала на колени прямо в грязь, беспомощно опустив руки, все еще сжимающие связку гранат.

* * *

Роланд уже различал своим орлиным зрением серую поверхность палаток лагеря нью-йоркцев, когда до его ушей донеслись звуки беспорядочной пальбы, и он пустился бежать. На полпути до цели он понял: что бы ни случилось в его отсутствие — все уже кончилось до его прихода. В лагере он обнаружил только хлопочущую над тяжелораненым братом Майю — каким-то чудом ей удалось вправить Майклу кишки обратно и заклеить рану медицинским скотчем, парень даже пришел в сознание, хотя и был бледный как полотно — и рыдающую в грязи Светлану. Элис нигде не было видно.

Роланд наклонился к Козловой так, чтобы их лица находились на одном уровне, взял ее за плечи и хорошенько встряхнул.

— Что здесь стряслось и где Элис? Отвечай же, ради своего отца! — потребовал он негромко, но настойчиво.

Проглотив рыдания, Светлана сбивчиво рассказала о случившемся. Рассказ сбил Роланда с толку, и он замер на добрых пять минут в раздумье. Потом до него наконец дошло, и он повернулся к близнецам, оставив плачущую Свету в покое.

— Вы знаете, где Элис? Вы работали с ней много лет, у вас должна быть с ней ментальная связь, — хрипло обратился стрелок к брату и сестре.

Майя покачала головой.

— Я не знаю, она, видимо, без сознани... — но Майкл перебил ее.

— Нет... — выдавил он из себя сквозь боль. — Она в сознании… не знаю, где… зеленые стены… каф… кафельный пол... — он закашлялся. — Запах лекарств?

На последней фразе Майкл потерял сознание, а взгляд голубых глаз Роланда озарился пониманием.

— Я знаю, где это! Госпиталь в четырех днях пути отсюда, — произнес он, а затем продолжил, повернувшись к Майе: — Буди своего брата. Надо создать червоточину. Я вас направлю.

Глаза Майи буквально вылезли из орбит от гнева, она ничего не желала слушать.

— Да ты совсем рехнулся? Он не сможет...

Но Роланд перебил ее.

— Будем спорить и потеряем Элис навсегда! Ты это понимаешь, скудоумная? — он перешелна крик. — Она нужна ему живой, но неизвестно, надолго ли? Вы сможете завершить свой поход без нее?!

Майя уже открыла рот, чтобы возразить, но сильная мускулистая рука Светланы уже отталкивала ее в сторону. Козлова бережно приподняла голову Майкла и поднесла к его носу нюхательную соль. Его близняшка наблюдала за происходящим, схватившись за голову.

Майкл с огромным трудом раскрыл глаза. Выслушав план стрелка, он кивнул в знак согласия. Да, план был хороший. Да, он сможет открыть проход, если сестра ему поможет.

Майкл с трудом повернул голову к сестре, хрупко улыбнулся и протянул к ней руку.

— Не бросай меня сестренка, ладно?

Глаза Майи переполнились слезами. Она подалась вперед, и пальцы близнецов сплелись в последний раз.

* * *

Зверь разглядывал обнаженное тело Элис, привязанной ремнями за руки и ноги к медицинской койке, с тем же чувством, с которым плотник разглядывал бы успешно выстроганную табуретку. С чувством удовлетворенности от проделанной работы.

С оплодотворением было покончено, и оставалось подождать совсем немного, пока его Дитя не родится на свет.

«Женщина должна оставаться живой до этого момента, и это проблема, потому что даже будучи связанной по рукам и ногам и в безвыходном положении, она продолжает прикидываться спящей и посылать ментальные сигналы своему ка-тету. Подобная выдержка может стать проблемой, если Избранная решит покончить с собой, например».

К счастью, Зверь предусмотрел и такой вариант. Он заранее приготовил все для ампутации здесь. В конце концов, если у тебя нет ни рук, ни ног, то ты и сделать ничего не можешь, правильно? Не откладывая в долгий ящик, демон взял своими чудовищными когтистыми пальцами медицинскую пилу и начал прокаливать ее над керосиновой лампой. К сожалению, его когти были слишком ядовиты для подобной процедуры, так что придется немного повозиться.

В тот момент, когда инструмент уже был готов к применению, монстр внезапно ощутил поток свободных электронов, возникших за его спиной буквально из ниоткуда, и услышал дребезжание открывающейся червоточины. Шерсть на загривке Зверя встала дыбом, и он резко обернулся, выронив пилу. На короткий миг серые безумные глаза чудовища встретились с голубыми и спокойными, прежде чем Роланд нажал курки своих револьверов, выпуская в звероподобную тварь по две пули из каждого ствола.

Перед открытием червоточины Светлана предупредила, что ублюдка не берут пули, на что Роланд ответил, что пущенные из его вдоводелов — точно возьмут. И оказался абсолютно прав, потому что Зверь взвыл от дикой боли, когда куски свинца, выпущенные из револьверов, сделанных из металла, извлеченного из Темной Башни, пробили его кожу и плоть.

Истекая черной дымящейся кровью и позабыв обо всем, демон растворился в воздухе, бросив на милость победителю столь долгожданную добычу. Стрелок же с разбегу запрыгнул в червоточину и как раз вовремя, потому что яд монстра наконец-то добрался до сердца Майкла, после чего тот умер, выпустив перед этим тугую струю алой крови изо рта. Как только один из близнецов отправился на пустошь в конце тропы, червоточина со всхлипом закрылась, и Роланд остался один на один с Элис. Стрелок нагнулся, чтобы прощупать пульс, но она открыла васильковые глаза и хрипло попросила ее развязать. Роланд с готовностью исполнил просьбу, между делом набросив ей на плечи свою куртку.

— Иди за ним, — просипела Элис, кутаясь в куртку.

— Элис я... — начал стрелок, но она оборвала его.

— Он появился в пяти милях к северу отсюда. Ослабленный и раненый, убегает в поля. Он не может телепортироваться, так что ты легко его выследишь, Роланд. Тебя за этим сюда и послали, — добавила командир в конце, констатируя очевидное.

Стрелок быстро стукнул себя по шее тремя пальцами три раза в знак благодарности и выбежал из палаты, не теряя больше ни секунды, для того, чтобы преследовать Зверя из Прима, пока тот не умрет.

* * *

Светлана, увидев, как червоточина поглотила саму себя, не говоря ни слова, схватила свою винтовку в одну руку и винтовку Элис — в другую и, оставив безутешную Майю наедине с ее горем, угрюмо направилась назад по каменистой дороге, ведущей через холмы.

Через двое суток пешего пути она встретила идущую ей навстречу Элис — продрогшую, со стертыми ногами, исхудавшую, но живую. Женщины бросились в объятья друг друга, обливаясь слезами радости, горя и облегчения. Весь обратный путь Света несла свою бывшую ученицу на широкой спине, давая ее ногам и силам восстановиться.

Вернувшись в свой лагерь, они обнаружили Майю, завершившую свою одинокую панихиду по погибшему брату. Остатки Нью-йоркского ка-тета собрались на могиле Майкла, дабы отдать ему последние почести и обсудить дальнейшие планы.

— Нужно как можно скорее идти вглубь леса, — произнесла Элис

— Мы не будем ждать стрелка? — удивилась Света.

— Нет, — сухо ответила командир, — ситуация изменилась. У меня было предвидение — самое яркое из всех. Согласно ему нам необходимо как можно скорее пройти сквозь дверь и прикончить Ольгерда. Медлить нам больше нельзя.

Закончив говорить, Элис машинально потерла свой живот, что не укрылось от внимания Светланы.

— Без Майкла я не открою червоточину, — бесцветным голосом произнесла Майя. Ее лицо побледнело, а глаза покраснели от слез.

— Значит, план Б, — мрачно ответила Света, поглаживая сумку с C-4.

На следующий же день три женщины, оставив сообщение Роланду, отправились на свою суицидальную, безнадежную миссию.

* * *

Френк Доран пялился невидящим взглядом на пыльный экран монитора слежения. На мониторе происходило то же, что и всегда — абсолютно ничего. Если перекати-поле попадет в объектив камеры наблюдения, то это уже событие. По идее, скучной рутиной по видеонаблюдению должен был заниматься искусственный интеллект, но оригинальные изначальные системы внешнего слежения сдохли давным-давно, еще до прихода слуг Алого Короля в Дарек, так что пришлось установить новые, гораздо более примитивные. А поскольку новые камеры к ИИ Древних никак не подключить, то и следить приходилось по старинке.

«Следить, ага. Черта с два! За чем вообще можно следить посреди гребаной пустоши?! Ольгерд, сраный параноик, совсем помешался. За каждым углом вид козни Тет, а мне отдуваться за его психоз, пока остальные бухают и развлекаются на сорок третьем».

От мысли, что все веселье проходит мимо него, Дорана внутренне аж перекосило.

— Что все мониторишь пустоту, Френк? — раздался ехидный голос Стюарта, второго охранника, из-за спины Френка, сидящего на неудобном стуле на колесиках перед монитором.

— Просто делаю свою гребаную работу. В отличие от некоторых, — процедил сквозь зубы Доран, на что его коллега, тахин с головой ласки, примирительно поднял левую лапу.

— Да ладно тебе, Френк. Не обижайся. Лучше посмотри, что у меня есть, — и Стюарт продемонстрировал товарищу бутылку «Джек Дениэлс», которую он все это время прятал у себя за спиной.

— Нельзя покидать пост. Ольгерд яйца оторвет, — угрюмо произнес Френк — мужчина с некрасивым лицом и крупной залысиной на макушке.

— Да как он узнает-то? Кренен сам после сегодняшнего фуршета будет на рогах, ты ж его знаешь. Ему будет не до нас ни сегодня, ни завтра, — уговаривал тахин. — Пошли, а? А то одному бухать совсем тоскливо. Сейчас на сороковом — никого. Записи внутреннего наблюдения потом потрем, никто и не узнает.

Френк снова повернулся к мониторам и после короткого раздумья произнес:

— В жопу Ольгерда. Пускай сам наблюдает, как растет трава и дует ветер, если ему так надо. Я, блядь, имею такое же право на выходной, как и все остальные.

— А я о чем! — подбодрил Дорена Стюарт, и они вместе направились на сороковой этаж распивать на двоих украденную последним бутылку виски.

Гигантские мониторы наблюдения, показывающие пустынные улицы Дарека, его полуразрушенные дороги мосты и небоскребы, а также небольшая взлетно-посадочная полоса за пределами города, остаются без наблюдения на добрых два часа.

* * *

Пока два охранника рассказывали друг другу сальные анекдоты и пьянствуют, мимо них на лифте проехала тахин с головой выдры по имени Люси.

Люси глубоко ненавидела любого рода банкеты сборища и гулянки — как интроверт по натуре. Однако игнорировать приглашения Ольгерда Кренена — крайне вредно для здоровья, особенно в такой знаменательный день. Компанию выдре составляли ее подруга Оливия — рыжеволосая девица с длинными ногами и точеной фигуркой а-ля «песочные часы», тахин Грегор с головой ибиса, с которым Люси перепихнулась пару раз, и еще полтора десятка прихлебателей Ольгерда — от вампиров до обычных людей. В руках некоторые из попутчиков Люси держали неприметные черные кейсы, заполненные разного рода документацией, отчетами и планами. Ничего примечательного в содержании этих бумаг тоже не было — вся суть в чемоданах, каждый из которых содержал потайное отделение, вмещающее в себя стальную емкость с хитрым механизмом для распыления газа. Сам газ — творение Ми-6 в одном из миров на другом уровне Башни — не имел ни цвета, ни запаха, и абсолютно не был различим для человека. Будучи распыленным по приказу правительства на футбольном матче, он вызвал у почти что полумиллиона человек приступ неконтролируемого бешенства. Итоги испытания биооружия настолько превзошли все ожидания, что премьер-министр Великобритании поспешил немедленно свернуть проект и свалить последствия в виде тысяч растерзанных до полной неузнаваемости человеческих тел на так называемый «вирус ярости».

Газ же поспешили строго засекретить и поместить на один из сверхсекретных складов, где он и пылился, пока слуги Алого Короля его не выкрали. После чего яйцеголовые из команды Ольгерда убили кучу человекочасов и потратили килотонны «зелени» на то, чтобы сначала расшифровать формулу реагента, а затем доработать ее.

Новый улучшенный «газ ярости» действовал тоньше, не превращая жертву в кровожадного упыря, но делая ее безрассудной, неосторожной, притупляя чувство самосохранения. Агенты Ольгерда, занимающие высокие должности в правительствах всего мира, после банкета на сорок третьем этаже высокотехнологичного небоскреба должны были распылить газ в каждом зале заседания каждой страны, имеющей хоть какой-то политический вес в мире. Это должно было стать последней соломинкой, переломившей спину верблюду, последним толчком в пропасть для мира, и так балансирующего на краю.

И такое знаменательное событие, как грядущий конец света, Кренен хотел отметить с помпой, не забыв прочитать напутствующую речь перед своими верными посланниками смерти и разрушения. Люси это раздражало. Она терпеть не могла театральность босса, его помпезность и тягу к нагнетанию драмы. Зачем полдня танцевать вокруг горшка, если итог один? Впрочем, мнения выдры никто спрашивать даже и не собирался, так что приходилось терпеть причуды начальства.

«Что ж, по крайней мере, там должно быть бухло», — утешила себя Люси и вышла через открывающиеся двери лифта в монструозных размеров банкетный зал, в котором собрались уже все обитатели небоскреба, за исключением парочки неудачников за камерами наблюдения. Даже уборщиков пригласили отметить крах мирового порядка и начало правления Ольгерда Кренена. Виновник торжества, разумеется, тоже был здесь. Высокий зеленоглазый блондин, одетый в дорогой лиловый костюм, стоял посреди банкетного зала и, улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных зуба, приветствовал гостей. В одной руке он держал бокал с сухим мартини, а другой машинально поглаживал свою аккуратно выстриженную козлиную бородку цвета пшеничных колосьев. Заметив Люси, Ольгерд удостоил ее коротким приветственным кивком, после чего возвратился к беседе с горячей блондинкой в такой короткой юбке, что та почти ничего не закрывала. Выдроголовая ответила на приветствие начальника поклоном, после чего направилась дальше между банкетных столов, раздумывая, чего бы ей выпить.

А выбрать было из чего, потому что столы буквально ломились от различных яств, деликатесов и, разумеется, всех видов алкоголя. Тут и дорогие вина столетней выдержки, и десятки наименований виски, и охлажденные бутылки с водкой, ожидающие, когда их откроют, в ведерках со льдом. Был даже самогон!

Агенты, которым предстояло доставить свои посылки со смертью во все страны мира, смотрели на все это алкогольное великолепие с немой завистью — для них были зарезервированы столики с безалкогольными напитками. Им запрещено было брать в рот хоть каплю спиртного, пока они не завершат свою миссию.

На Люси этот запрет, к счастью, не распространялся, так что выдра, наконец-то определившись с выбором, схватила бутылку дорогущего вина, выташила пробку из горлышка и налила красную жидкость в свой бокал, чтобы осушить его одним большим глотком. Не тратя время на закуски, она наполнила бокал снова, чтобы снова же его немедленно опустошить. В животе Люси разлилось приятное тепло, а в голове появился шум.

«Банкет проходит вполне не плохо», — констатировала про себя женщина с головой выдры и, наполняя третий бокал, оглянулась по сторонам.

Вокруг царило лихорадочное веселье — гости пили алкоголь как воду и проглатывали закуски, почти не жуя. Какой-то толстый мужчина в желтом плаще зачерпывал из огромной чаши черную икру горстями и отправлял себе в рот, не переставая болтать. Его огромный слюнявый рот весь покрылся россыпью черных икринок.

У вампиров — высоких доходяг, испускающих едва заметное синее свечение, — была организована своя пирушка чуть в сторонке от остальных. К трем медицинским койкам были крепко примотаны ремнями три девочки-тинейджерки, полностью обнаженные и вусмерть обдолбанные. Аппарат для переливания перекачивал их кровь из вен прямо в бокалы гостей — сочетание наркотиков, пубертатных гормонов и адреналина в красной жидкости, сочащейся через пластиковые трубки, шибало в голову кровососам похлеще любого вина.

Люси торопливо отвернулась от тошнотворного зрелища, запила комок, подступивший к горлу, вином из бокала и продолжила оглядывать банкетный зал, пока алкоголь разливался по ее собственным венам и артериям. Возможно, под действием спиртного, а возможно, из-за тоски, порой посещающей интровертов посреди шумных вечеринок, ее совершенно внезапно посетила крамольная мысль.

«Неужели все эти люди действительно верят в то, что разъебать весь мир — это самая выигрышная бизнес-стратегия из всех возможных?» — подумала Люси и тут же испуганно вжала свою уродливую голову в плечи. Если хоть кто-то узнает, что ее посещают такие мысли, выговором она не отделается. Пристрелят как собаку, выведя на пустынную улицу, чтобы мозгами стены не забрызгать.

Выдроголовый тахин в красках представила себе свою дальнейшую незавидную судьбу, и тут на ее плече легла сильная мужская рука, от чего Люси взвизгнула и подпрыгнула на месте, разбрызгивая остатки вина из бокала. Обернувшись, она увидела перед собой Грегора. В глазах ибиса читалось беспокойство.

— Люси, посмотри, что это там в небе? Это самолет? — произнес он своим клокочущим птичьим голосом, подтащил подругу к окну и указал пальцем на точку в голубом небе.

Точка действительно напоминала самолет, стремительно приближающийся к небоскребу. Вернее, идущий прямо на таран.

* * *

За пятнадцать минут до того, как Люси вышла из лифта с твердым намерением ужраться в дрова, на борту небольшого, но очень дорогого личного самолета Ольгерда Кренена происходило нечто очень странное. В салоне буквально из пустоты открылся дверной проем, из которого первой вышла низкорослая брюнетка, черты лица которой выдавали в ней коренную американку, за ней вышагивала высокая размашистая в плечах женщина с короткими русыми волосами, и последней через возникший из ниоткуда контур двери проскользнула синеглазая блондинка, после чего таинственный проход закрылся с глухим хлопком — как будто дверь ударилась об косяк.

Третьей женщине явно нездоровилось: под глазами у нее мешки, кожа бледная, скулы впали. Она безостановочно покусывала нижнюю губу и потирала, живот как будто ее мучило несварение.

— Эли, куда ты нас привела? — вопросила Светлана. — Ты же говорила, что нам нужно ликвидировать Кренена как можно скорее, и его здесь нет. Мы же могли воспользоваться дверью только один раз!

— Ольгерд сейчас на банкете в окружении своих охранников на 4сорок третьем этаже, и чтобы его остановить, нам надо все там разнести, — произнесла Элис, впившись зубами в губу в очередной раз. — Наилучший способ добиться результата в данном случае — это использовать воздушный таран. Ты заминируешь самолет, Майя взломает сигнализацию ангара, а я сяду за штурвал и устрою ублюдкам одиннадцатое сентября.

Озвучивая план, она слабо улыбнулась, не переставая тереть живот.

Света выслушала все это с отвисшей челюстью.

— Да какого хрена ты вообще несешь сейчас? У тебя с головой проблемы?! — она перешла на крик. — За каким хуем я должна помогать тебе самоубиться? Нет, мы все вместе пойдем и...

Она продолжала кричать, но Элис прервала ее, подойдя ближе, встав на цыпочки и мягко обхватив лицо своей приемной матери ладонями.

— Света, ты же знаешь, что я права. Его отродье растет во мне, и нельзя позволить ему родиться. Ни за что нельзя, — произнесла она, и в ее синих глазах застыла печаль.

— Мы найдем доктора… Мы сделаем аборт... — промямлила Светлана, но Элис только устало покачала головой.

— Оно не будет сидеть внутри девять месяцев, Свет. Уже очень скоро тварь высосет из меня всю кровь прямо через утробу, как гребаный вампир, а потом выпрыгнет из моей иссушенной оболочки, как гребаная личинка Чужого. Я не хочу так умирать и не имею права дать этому родиться. Так что помоги мне ладно? В последний раз, — Элис смотрела с мольбой.

— Да ты даже самолет в воздух не поднимешь. Ты не пилот, — прохрипела Козлова так, будто ей не хватало воздуха. Ее лицо было бело как снег.

— Я училась летать, Света, в рамках курса повышения квалификации, как раз на такой модели самолета, как эта. Просто тебе не говорила. Прости, — ответила Элис с улыбкой, и Светлана снова сорвалась на крик.

— Как удобно! Как, сука, удобно! Какое охуенное, блядь, совпадение! — и отстранилась от бывшей подопечной, высвобождаясь из ее исхудавших рук.

— Это не совпадение. Это Ка, — твердо ответила Элис Купер, давая понять, что разговор окончен и ее бывшая наставница вольна поступать как ей угодно.

Светлана, сжав губы так сильно, что они выглядели как сплошная белая линия, отвернулась, стряхнула с плеча сумку с C-4 и, резким движением расстегнув молнию, достала белые кирпичики взрывчатки. Пока она резко курсировала по салону туда и обратно, устанавливая заряды, Майя, до этого безмолвно наблюдавшая за сценой, подошла к Элис и крепко обняла ее.

— Удачи тебе, сестренка. Подождешь меня на той стороне вместе с Майклом, хорошо? — прошептала она, и Элис обняла ее в ответ.

— Обязательно дождусь. Пожалуйста, позаботься о Светлане, ей будет очень тяжело. Не ждите взрыва. Просто найдите транспорт, отыщите Луч и двигайтесь вдоль него, против потока, от Башни. Так вы выберетесь из Крайнего мира. А дальше все в руках Бога и Ка, — шепнула лидер распавшегося ка-тета из Нью-Йорка, едва не касаясь уха Майи потрескавшимися искусанными губами. Близняшка, лишившаяся пары, тихонько кивнула, еще крепче сжала объятия, а затем отпустила свою сестру по Ка для того, чтобы покинуть самолет и приступить к взлому сигнализации авиационного амбара.

Девятнадцать минут спустя после открытия магической двери внутри салона воздушного судна ворота амбара наконец-то открылись и выпустили самолет. Камеры наблюдения фиксировали, как воздушный транспорт Ольгерда разгонялся все быстрее, чтобы в конце концов оторваться от взлетно-посадочной полосы, но за экранами в комнате охраны никто не следил, так что тревогу поднять было некому.

Элис, подняв самолет в воздух, описала небольшой круг в небе, чтобы разогнаться посильнее, а затем направила нос своего воздушного тарана точно туда, куда ей подсказывало ее предвидение — на высоту сорок третьего этажа, где проходил шабаш слуг Ольгерда Кренена. Когда до столкновения оставались считанные секунды, существо, растущее в ее утробе, наконец-то почувствовало угрозу и попыталось вырваться на волю, вызывая родовые схватки. Но было слишком поздно, и за мгновение до того, как нос самолета пробил бронированные стекла небоскреба, размазав тела Люси и Грегора, так и пялившихся в немом изумлении на приближение собственной смерти, Элис успела протянуть руку к детонатору, приклеенному скотчем к приборной панели. В миг столкновения, ощущая раздирающую боль внутри живота, Элис Купер нажала кнопку, активирующую подрыв C-4.

«Все служит Лучу» — пронеслось в ее сознании, а затем мир исчез в безумно яркой и громкой вспышке, поглощающей и ее, и адское отродье, которому было суждено стать новым Королем вместо павшего Алого. Самолет обратился в гигантский огненный вихрь, сносящий банкетный зал на сорок третьем этаже и обрушивающий еще два этажа ниже, стерев в огне и дыме все амбициозные планы Ольгерда о мировом господстве.

Вместе с ним самим.

* * *

В тот миг, когда сердце Элис Купер останавливается, в другом мире, где время течет только вперед и невозможно войти в одну реку дважды, Марта Стоун внезапно просыпается посреди ночи, и ее собственное сердце сжимает тоска. Она чувствует, что не все дети, отосланные ей в Срединный Мир ради спасения всех миров, вернутся домой живыми. Марта встает с постели, одевается и умывается, чтобы пораньше прийти на работу. Она долго стоит в вестибюле главного здания корпорации Тет и вглядывается в Розу.

Розу Красную, обещающую, что все будет хорошо. Хорошо и никак иначе.