С широко закрытыми глазами (гет)

«Это какое-то сумасшествие!» — думала Флёр Делакур, стоя в коридоре Гринготтса. Обстановка была величественной: высокие потолки, мраморные полы, роскошные стены, великолепные люстры. Всё это создавало впечатление королевской помпезности и богатства с одновременно некой давящей атмосферой. Не каждый посетитель ощущал себя, как говорится, своим в такой среде.

Флёр сильно нервничала. Слишком многое было поставлено на кон. Она решилась кардинально изменить свою жизнь, но была не до конца уверена в правильности своего намерения. Со времён Турнира Трёх Волшебников все её мысли были заняты одним волшебником, одним удивительным волшебником.

В ту ночь он впервые ей приснился. Девушка плохо помнила свой сон. Только взгляд. Его глаза смотрели будто сквозь неё, они завораживали, увлекали, но абсолютно точно не видели волшебницу. А девушка злилась, ей хотелось их внимания, хотелось, чтобы они заметили и больше никогда не переставали смотреть только на неё. Флёр проснулась с чувством горького разочарования и бессилия, но с четким осознание, что пропала.

«Я больше не хочу ничьего внимания, мне нужен только он. Уильям. Но, кажется, все звали его просто Билл!» — набатом стучало в висках.

Флёр Делакур сразу заметила его в комнате для посетителей чемпионов. Как потом она узнала, он вместе с матерью приехал поддержать Гарри Поттера на Турнире Трёх Волшебников. Старший сын Уизли выглядел потрясающе. Настоящее олицетворение мужественности и уверенности в себе.

Билл одновременно представлял собой типичного Уизли — рыжие волосы, светлые ясные глаза, — но также он был совершенно не похож на тех Уизли, которых она знала. От Рональда его отличали уверенность и спокойствие, от Джиневры — большая осознанность и обстоятельность. Хотя, возможно, это было связанно исключительно с возрастом. Бремя старшего брата вносило свои коррективы. Он был взрослым, состоявшимся, серьезным, красивым, одним словом, идеальным! И он совершенно не обращал на неё никакого внимания, девушка не смогла его очаровать. Это было обидно и интригующе. Билл Уизли прочно поселился в сознании Флёр и медленно, но верно начал пробираться к её юному девичьему сердцу.

Возможно, мысли об идеальном мужчине всей её жизни помешали Флёр собраться и более достойно выступить на последнем состязании Турнира Трёх Волшебников, хотя смерть Седрика абсолютно всех выбила из колеи. В Шармбатон мисс Делакур вернулась с тяжёлым сердцем. Конечно, тогда никто не мог предположить, насколько суровые испытания ожидают мировое волшебное сообщество, но Флёр твердо решила, что во чтобы то ни стало добьётся внимания того, кто никакого внимания на неё не обратил.

Одному Мерлину известно, каких трудов стоило ей уговорить родителей отпустить своего ребёнка в дождливый, серый, промозглый Лондон. Как ни странно, мадам Делакур отнеслась к желанию старшей дочери с большим пониманием, чем месье Делакур. Видимо, женская интуиция ей подсказывала, что бесполезно противиться намерениям Флёр, что правильнее быть рядом с ней и быть готовой ей помочь и поддержать в случае неудачи. Юная Делакур твёрдо решила поступить на работу ликвидатором проклятий в Гринготтсе. Хотя, конечно, мать прекрасно понимала, что это лишь предлог, уж слишком хорошо она знала свою дочь.

И вот Флёр Делакур, талантливейшая волшебница Франции, с превосходными экзаменационными выпускными результатами, стоит в коридоре единственного банка волшебного мира Англии и ждёт итога финального собеседования на должность ликвидатора проклятий.

Самым сложным было изучение гоббледука. Флёр и английский-то давался с трудом, а язык гоблинов, с его грубым произношением, скрипучестью и преобладанием твердых звуков доводил до истерики. А ещё и Одберт — гоблин, с которым она общалась на собеседовании — вёл себя не очень дружелюбно. Он, как и многие представители его расы, с большим подозрением относился к волшебникам, особенно если это были выпускники Хогвартса. И тут у неё было преимущество, небольшое, но всё же преимущество. Хотя если задуматься, то гоблины были заинтересованы в сотрудничестве с волшебниками, они катастрофически нуждались в ликвидаторах проклятий, так как работа эта требовала от мага большой смелости, немалых знаний и исключительного таланта.

Тяжелые дубовые двери открылась без звука, и Флёр пригласили в кабинет управляющего банком Гринготтс. Главный клерк сидел за большим великолепно отполированным столом из красного дерева и что-то писал. Девушка замерла в проходе, не решаясь потревожить гоблина. Управляющий, не отрывая взгляда от бумаг, заговорил скрипучим голосом на английском (Флёр облегченно выдохнула: она знала, что изучение гоббледука было скорее данью традициям, но всё равно переживала, что ей придётся его использовать в работе):

— Мисс Делакур, прошу, входите.

Волшебница грациозно впорхнула в кабинет, и двери закрылись за ней так же неслышно, как и открылись пару минут назад.

Через секунду управляющий отложил перо и, посмотрев поверх очков цепким взглядом, продолжил:

— Я изучил ваши рекомендации и результаты собеседования. Надо сказать, что я впечатлён упорством, но не уверен в целесообразности вашего пребывания здесь.

Флёр замерла. Она понимала, что от того, что она скажет дальше, зависит если не вся её судьба, то по меньшей мере результат всех её предыдущих стараний, а она привыкла добиваться поставленных целей.

— Господайн уп’авляющий, я считаю, что как никто д’угой подхожу на эту должность. У менья достаточно знаний, у менья есть желаньие, а главное, я хочу быть полезьной. И пусть вас не смущайют мой юный воз’аст, я готова к т’удносьтям, они менья не пугают.

Волшебница слегка качнула головой, будто стряхивая с себя оцепенение, и мягко, но настойчиво улыбнулась. Управляющий прищурился, постучал длинным ногтем на указательном пальце по столу и ответил:

— Вы приняты.

После этого двери снова бесшумно открылись, а главный клерк, опустив взгляд, продолжил изучение записей. Флёр вышла в коридор и, не успев осознать всё произошедшее, столкнулась с Одбертом. Он возник как будто из ниоткуда.

— Мисс Делакур, следуйте за мной.

И гоблин повёл юную волшебницу по лабиринтам коридоров Гринготтса. Он привёл её в крыло, которое было отведено ликвидаторам проклятий, и познакомил с главой их отдела. Это был невысокий мужчина средних лет. Его звали Николас Майер. Взгляд мистера Майера был цепким, но в то же время уютным. Начальник тепло поприветствовал девушку и сказал, что пока она будет выполнять функции стажёра и потихоньку начнёт вливаться в обязанности полноправного ликвидатора проклятий.

И у Флёр Делакур начались рабочие будни. В основном она занималась архивом и помогала в расшифровке древних рун. Работа была пыльной, скучной и монотонной, но волшебница не унывала. Она успела очаровать своих коллег и с завидным оптимизмом принималась за любое поручение. С Биллом она так ни разу и не столкнулась. Он был, как говорится, вольной птицей, постоянно находился в разъездах на заданиях. Это огорчало Флёр, но она отличалась упорством и верила, что все её старания будут вознаграждены.

Несмотря на громкое название отдела, все проклятия, с которыми им приходилось сталкиваться, оказывались рядовыми, если, конечно, проклятия в принципе можно назвать рядовыми. Но за многие годы были разработаны четкие инструкции, выведены универсальные чары, разработаны специальные зелья — всё это позволяло минимизировать время на изучение проклятий, их устранение и уменьшить потенциальную опасность для сотрудников отдела. Но однажды всё изменилось.

Та злополучная среда, которая перевернула размеренную и устаканенную рабочую обстановку. Ликвидаторы столкнулись со странным заклятием. Оно выходило за рамки систематизированных и упорядоченных проклятий. В подземельях недалеко от Йоркшира было найдено ожерелье, которое убивало тех, кто к нему прикасался. Весь отдел стоял на ушах. Все силы были брошены на изучение этого странного ожерелья.

Странность украшения заключалось в том, что его проклятие настигало не всех, кто дотрагивался до него. Но сотрудники никак не могли найти общее между жертвами. Никто не имел представления, с чего начать изучение и как обезвредить это проклятие.

Флёр, как и все ликвидаторы, днями и ночами ломала голову над этим делом. Она прошерстила весь архив Гринготтса, посетила библиотеки не только Англии, но и Франции, но ничего не смогла найти. Никогда не угасающий оптимизм волшебницы начал трещать по швам. Она потеряла сон, перестала нормально питаться и даже, кажется, похудела на несколько фунтов. Из соображений безопасности вся информации находилась в строжайшем секрете, само ожерелье поместили в подземелья Гринготтса, а сотрудникам раздали лишь колдографии.

Флёр была уверена, что разгадка таится в связи жертв, но никак не могла нащупать эту связь. Жертвами оказались и мужчины, и женщины, и молодые, и в солидном возрасте, на первый взгляд все они были абсолютно разными. Пожалуй, единственное, что их безоговорочно связывало, было то, что среди них не было магглов, но и эту информацию нельзя было считать стопроцентной.

А ожерелье было превосходным. Очень тонкая работа, даже через колдо Флёр не могла не восхищаться украшением. Оно представляло собой связь пластин разной величины, каждая из которых была либо украшена изящным узором, либо инкрустирована драгоценными камнями, насколько могла судить девушка, сапфирами или бериллами, но в центре точно расположился синий алмаз. Ожерелье было чересчур броским, но притягивало взгляд и однозначно завораживало.

Вот так, разглядывая в миллионный раз ожерелье, перебирая списки пострадавших, Флёр незаметно для себя уснула прям на рабочем месте. Ей снилась её родная школа с поющими нимфами, зелёными холмами, цветущим лугами, журчащими фонтанами. Она с головой погрузилась в атмосферу Шармбатона, каждой клеточкой радуясь теплу, яркости цветов и беззаботности. Потом ей снилась её семья. Мама, папа, сестра и бабушка. Вдруг она услышала страшный грохот, вся магия сна испарилась, и она проснулась. Папки с документами упали на пол, и все листы рассыпались по ковру. Флёр печально вздохнула, вспоминая, что только что была оторвана от гнетущей реальности прекрасным сном, и, опустившись на колени, начала медленно собирать листы и снова прокручивать сюжет своего сна, не желая так резко окунаться в суровую действительность. И тут её взгляда коснулось имя. Пенелопа Дюпон. Флёр точно ударило током. Её посетила догадка. Сон как рукой сняло, и она начала судорожно выискивать подтверждение своей теории в огромной куче документов.

Спустя несколько часов и пару каминных разговоров с мадам Делакур Флёр, насколько ей позволяла её врожденная грациозность, со всех ног спешила в кабинет мистера Майера. Она была абсолютно уверена в догадке и ей не терпелось поделиться своими размышлениями. Настолько не терпелось, что она, позабыв про всякий этикет, просто ввалилась в кабинет начальника. Там, кроме Николаса Майера, находился Билл Уизли.

— Ой, п’остите мне мое нете’пение, — только и смогла выговорить Флёр, опустив взгляд.

Она видела Билла на рабочем месте лишь однажды, как раз во время совещания по делу с проклятым ожерельем. Он стоял в стороне, пока другой ликвидатор проклятий, кажется, его звали Джерреми, инструктировал сотрудников. Билл лишь иногда комментировал слова своего коллеги. Но с тех пор девушка ни разу не сталкивалась с Уизли.

А сейчас она мало того, что, как ураган, без разрешения влетела в кабинет начальника, так ещё и потеряла дар речи.

«О Мерлин, что у меня на голове? Я хотя бы прилично выгляжу?» — только и промелькнуло в мыслях волшебницы.

Мистер Майер и Билл что-то бурно обсуждали, склонившись над столом, но от неожиданности дернулись и тут же замолчали. Первым из оцепенения вышел Николас Майер:

— Ничего страшного, мисс Делакур, вы нам совершенно не помешали, мы тут... — начальник неловко остановился, но, откашлявшись, закончил: — Обсуждали кое-что, у вас что-то срочное?

Билл стоял в паре шагов от Флёр и молчал. Он был также привлекателен: ясный взгляд, длинные рыжие волосы, собранные в небрежный хвост, озорная серёжка в ухе в виде клыка. Ничто его не портило, и даже легкая небритость и общая усталость, пожалуй, придавали только больше мужественности, загадочности и шарма. Флёр собралась с силами и посмотрела на него широко открытыми глазами.

— Я, кажьется, поньяла, что свьязывало всех же’тв. Ве’нее, я точно в этом уве’яна, — бойко начала девушка. — Смот’ите, свьязь настолько же очевидна, насколько ск’рыта от непосвьященного взгльяда.

Флёр Делакур смело шагнула к коллегам, держа в руках папки с документами.

— На самом делье я удивлена, почьему не догадалась ‘аньше, — девушка подошла вплотную к столу, намереваясь разложить бумаги и всё подробнее объяснить, и тут она увидела, что мистер Майер и Билл скрывали своими спинами. На столе в большой шкатулке на чёрной бархатной подушке лежало то самое ожерелье. «Вот что они обсуждали», — только и успела подумать волшебница.

Оно было ещё более изысканным, чем на колдографии. Оно манило и привлекало, оно буквально притягивало взор, до него хотелось тут же дотронуться, немедленно надеть и носить, не снимая. Флёр была готова поспорить, что слышала, как оно ей нашёптывало: «Как же долго я тебя ждало! Я создано специально для тебя! Со мной ты будешь неотразима! Никто не сможет устоять перед тобой! Ты и я — одно целое! Надень меня!» Сознание девушки пыталось возразить, но неведомый магнит заглушил все возгласы разума. Кажется, Билл пытался её остановить, но не успел… Флёр Делакур, не в силах сопротивляться такой сильной тёмной магии, дотронулась до украшения, на секунду, даже на долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы потерять связь с реальностью, погрузиться в небытие. Волшебница начала плавно, как в замедленной съемке, падать в бездну. Последнее, что она запомнила — Билл Уизли подхватил её, испуганно посмотрел прямо ей в глаза и пробормотал:

— Держись, Флёр, держись! Всё будет хорошо! Я тебя спасу!

Девушка окончательно отключилась от действительности.

— Майер, её срочно нужно доставить в Мунго, — твёрдо сказал Билл и, наложив на себя и Флёр дезиллюминационные чары, вышел из кабинета с девушкой на руках.

Уизли справедливо рассудил, что не стоит пользоваться магическим способом для перемещения. Совершенно неизвестно, как бы оно отразилось на мисс Делакур. На самом деле, даже использовав чары невидимости, он рисковал, но идущий по маггловской части Лондона парень с девушкой на руках точно вызвал бы множество вопросов, да и волшебникам тоже было ни к чему знать о случившемся.

Доставив Флёр в больницу Святого Мунго и убедившись, что она находится в своего рода трансе, что её жизни ничего не угрожает, насколько это вообще было возможно в сложившихся обстоятельствах, и она находится в надежных руках целителей, Уизли вернулся в кабинет начальника с твёрдым намерением понять, что же такого не успела рассказать им мисс Делакур. Он очень надеялся, что, поняв в чём дело, сможет её спасти. А спасти её было жизненно необходимо самому юноше. Он давно обратил внимание на прелестную волшебницу, он знал, что за милой внешностью кроется сильная личность, он прекрасно понимал, что Кубок Турнира Трёх Волшебников не выберет чемпиона только за красивые глаза, тонкую талию и длинные ноги. А значит, Флёр Делакур не только красива, но и умна. Она интересовала его, привлекала.

Забрав у мистера Майера все документы, которые принесла девушка, Билл погрузился в их изучение. Что-то из них них было на французском, но основная часть, слава Мерлину, по-английски, только заметки самой Флёр были выведены аккуратным, с завитушками девичьим почерком сплошь на чуждом Биллу французском языке.

Сначала он рьяно принялся за дело, но с каждым часом его энтузиазм угасал. Пояснений и уточнений было так много, что он совершенно потерялся в оценке их важности. А самое ужасное в этой ситуации было то, что он не знал, как долго продлится такое состоянии Флёр, не знал, сколько у него времени, да и никто не знал: выживших до сих пор не было. И он боялся не успеть.

— Флёр, ну давай, помоги мне, о чём ты догадалась, что тебе показалось очевидным и понятным? — бормотал Билл, сидя в палате девушки и перебирая её записи. Ему казалось, что он выучил уже их все наизусть, но никак не мог найти связи.

Уизли оторвал уставшие глаза от документов, откинулся на кресле и устремил взгляд в потолок. Он секунду за секундой воспроизводил в памяти ту роковую встречу, слово за словом прокручивал каждую фразу девушки.

«Удивлена, что не догадалась раньше!»

«Всё очевидно, но скрыто от непосвященного!»

— Что же такого я мог пропустить? Что могло прийти в голову чужестранке? Она ведь мыслит не так, как мы. Она росла в другой атмосфере, — рассуждая, Билл чувствовал, что он где-то рядом с разгадкой, но, когда он приближался к ней, она выскальзывала из его сознания. — Она — француженка, она милейшее создание, она не просто талантливая волшебница…

И тут Билл резко выпрямился. Он понял: она не просто волшебница, она вейла! От осознания очевидного у Билла даже затряслись руки, он судорожно начал перебирать документы всех жертв. Флёр была очень дотошной, она собрала всю имеющуюся информацию о каждом пострадавшем. У каждого в роду были вейлы.

— Так вот на кого было направленно проклятие! Да ты ж моя умничка! — с нежностью сказал Билл, аккуратно поправляя серебристый локон волшебницы и целуя её в лоб. — Я всё понял и обязательно придумаю, как помочь тебе.

Конечно, пообещать было куда проще, чем сделать. Если проклятие было направлено на уничтожение вейл, то оставались открытыми вопросы: почему Флёр ещё жива и, самое главное, как ей помочь?

Если на первый вопрос ответ был, хоть и с натяжечкой — всё-таки она только на четверть вейла, плюс сильная волшебница, к тому же контакт с ожерельем был минимальным, — то второй вызывал только ещё большие вопросы.

Билл Уизли был достаточно опытным ликвидатором проклятий. И очевидно было, что самый простой способ — найти того темного мага, который наложил это проклятие, и заставить снять его. Но так же очевидно было, что это невозможно, что, скорее всего, этого волшебника уже даже нет в живых.

С пониманием, на кого именно была направлена магия ожерелья, Биллу было проще разобраться в природе этой темного волшебства. И он пришёл к выводу, что дело в крови, что если бы можно было убрать из крови Флёр магическую составляющую, которая досталась ей от бабушки вейлы, то появится шанс спасти девушку. Лишать мисс Делакур всей её магии было незаконно и очень рискованно: возможно, тогда организм не выдержал бы последствий проклятия.

— Мам, мне нужна твоя помощь, — обратился к Молли Уизли её старший сын.

Материнское сердце сразу почувствовало, что разговор будет непростым. Она давно заметила, как изменился её Билли: его взгляд потускнел, его оптимизм и нескончаемая энергия куда-то пропали.

— Ты уверен в своём решении? — сурово спросила миссис Уизли. При всей своей вспыльчивости и желании всё контролировать, сейчас Молли понимала, что никак не сможет повлиять на сына, а только оттолкнёт его, но решения своего он не изменит. Её маленький Билл давно уже вырос, он возмужал, и единственное, что его держит в семье — это знание, что его всегда поддержат и поймут.

— Если что-то пойдёт не так, дороги назад не будет, — уже не пытаясь отговорить, но ещё раз напоминая о серьёзности его намерения, повторила Молли.

— Да, мам, я решил окончательно. Я не вижу другого способа. А жить с осознанием, что у меня был шанс всё исправить, а я им не воспользовался, я не смогу, — уверенно ответил Билл. — Я отдаю себе отчёт, что прошу о невозможном, я понимаю, что ты не согласна со мной, но это моя жизнь, прими это и не отказывай в помощи, ты прекрасно знаешь, что без тебя я не справлюсь.

— Билл, но ты же мой сын, — по щекам миссис Уизли потекли слёзы. — Я не могу тебе помочь, но и не помочь тоже не могу. Ты лишаешь меня выбора.

— Это мой выбор, я готов рискнуть, — голос Билла был твёрд и непоколебим. Он нежно обнял мать и закончил: — Я люблю тебя, ты для меня самый важный человек, но её я тоже люблю, не лишай меня возможности спасти ту, которая навсегда заняла моё сердце!

— Хорошо, пойдём скорее, пока я не передумала, — собравши в кулак всё своё мужество, ответила миссис Уизли. — Ты всё приготовил?

— Да, зелье готово, нужно только добавить нашу кровь.

И за полчаса до полнолуния мать и сын трансгрессировали у больницы Святого Мунго. Билла пустили к Флёр без всяких проблем, он часто проводил у неё много времени. То, что он был не один, тоже не вызвало никаких вопросов.

Оказавшись в палате мисс Делакур, Молли ощутила всю тягость обстановки. Перед ней на кровати лежала та же девушка, которую она помнила со времён Турнира Трёх Волшебников, но в то же время совсем другая. На её лице не было здорового румянца, глаза были закрыты, губы плотно сомкнуты, и только размеренное дыхание говорило, что она ещё жива. Назад дороги уже не было. Её сын решил пожертвовать собой, своей магией ради той, кого она не знала и не понимала. Но несмотря на это, миссис Уизли была готова принять удар на себя, принести в жертву себя вместо Билла, но не могла. Обряд обмена силами должна была проводить мать рода.

— Давай скорее покончим с этим, — по-бойцовски твёрдо сказала Молли и крепко сжала волшебную палочку.

Билл достал два пузырька. Он аккуратно уколол сначала палец себе и трижды капнул кровью в зелье с приятным мятным ароматом. Затем уколол палец Флёр и добавил три капли её крови в зелье, которое запахло корицей. После этого он сел в кресло рядом с больничной койкой девушки и, отдав матери зелье со своей кровью, проговорил:

— Одновременно. Спасибо, мам, я люблю тебя!

— Одновременно, — повторила Молли. — Я тоже люблю тебя, сынок.

Уизли опустошил свой пузырёк, пока миссис Уизли поила снадобьем Флёр. Через секунду в глазах у Билла поплыло, и он только успел разглядеть, как его мать взмахнула волшебной палочкой и начала бормотать заклинание.

Пока Молли колдовала, зелье растеклось по организмам молодых людей и, как только оно достигло конечностей, их тела в унисон вздрогнули. Это был хороший знак; Молли, не переставая, продолжила шептать заклинание. И тут сначала из тела Билла, а потом и из тела Флёр поднялись сгустки энергии. Они были похожи на шары от диагностических чар, но у Билла этот шар был огненно-красного цвета, а у Флёр — небесно-голубого.

«Вот она, суть моих детей!» — подумала Молли. Она уже не сомневалась, что девушка станет частью их семьи, хочет она того или нет, конечно, если выживет.

А тем временем шары медленно поднимались вверх и с последними словами заклинания и финальным взмахом палочки миссис Уизли поменялись местами и резким движением вошли в тела Билла и Флёр.

Всё! Молли Уизли сделала, что могла, оставалось только ждать и надеяться, что тела молодых людей окажутся достаточно сильными и примут силы друг друга. Молли заботливо погладила сына по щеке и присела на край кровати. Она боялась, что могла что-то сделать не так; секунды перетекали в минуты, минуты в часы. Совершенно обессилив, миссис Уизли пересела на небольшой диванчик рядом с дверью в палату и задремала.

Её разбудили первые лучи рассвета и осторожные поглаживания.

— Мам, проснись, кажется, всё получилось, — услышала она радостный голос Билла.

Миссис Уизли резко открыла глаза и крепко обняла сына.

— Слава Мерлину, ты жив! — только и смогла она выговорить.

— А Флёр не просыпалась? — озабочено спросил Билл.

— Кажется, нет. Я не знаю.

Радость в глазах сына угасла.

— Но у нас же ещё есть время?

— Да, наверное, — как можно более спокойной проговорила Молли. — Она давно находится без сознания, ей нужно больше времени, чтобы прийти в себя.

— Спасибо, мам, за всё спасибо! Тебе, наверное, уже пора обратно, а то скоро все поймут, что ты не ночевала дома.

— Ты уверен, что тебе не нужна моя поддержка тут? — спросила миссис Уизли.

— Да, уверен. Ты права, остаётся только ждать, а с этим я справлюсь и один.

И Молли ушла. А Билл сел на край кровати Флёр, взял её за руку и, рисуя незамысловатый узор на тыльной стороне её ладони своим большим пальцем, начал рассказывать девушке забавные истории из своего детства. Как они с Чарли убегали из дома на охоту, как проказничали Фред и Джордж, как ворчал Перси и как Рон всюду ходил за ним хвостиком.

— У меня ещё столько разных историй, и я все их тебе расскажу, только очнись, — с надеждой в голосе проговорил юноша.

И тут он заметил, как у Флёр дрогнули ресницы и она сделала более глубокий вдох. Билл в миг оказался практически лицом к лицу с девушкой. Прежде чем открыть глаза, мисс Делакур ещё раз глубоко вздохнула, слегка улыбнулась и только потом широко распахнула веки. Их взгляды столкнулись: её холодные темно-голубые глаза и его тёплые ярко-синие. Молодые люди улыбнулись друг другу.

«Наконец он меня заметил!» — подумала волшебница.

— Ты возьмёшь меня в жьёны? — тихо, но твёрдо спросила Флёр.

— Безусловно! — улыбнулся Билл.