Каникулы в Звёздном (джен)

Как обычно Мирона разбудила трамвайная трель из распахнутого настежь окна. Он довольно улыбнулся и потянулся. Когда-то он ненавидел эти бренчания, бухтел и злился, но пару лет назад с родителями ездил на Алтай, к брату отца на две недели, и там неожиданно понял, что ему чертовски не хватает этих дурацких звонков по утрам. Мама смеялась и сказала, что он взрослеет и сигналы трамвая для него теперь всегда будут ассоциироваться с детством, с домом, с надёжной крепостью, где его любят и ждут. Возможно, она права, но пока Мирону только шестнадцать, впереди последний учебный год, и он никуда до окончания школы уезжать не собирался. Да и потом поступать решил в ЛГУ на филфак, так что из Ленинграда в ближайшие годы он ни ногой, ему и здесь хорошо.

Весь июнь они с закадычным другом Ванькой Евстигнеевым катались на небольшое безымянное озеро за город: искупаться, половить карасей и просто остаться хоть ненадолго без присмотра родоков. А вечерами гоняли с парнями из их двора в футбол или играли в «ножички» на деньги. Мирон однажды пятьдесят копеек выиграл, так они с Ванькой на следующий день газировки из автомата чуть не до блевотины напились. Впереди ещё целых два месяца каникул. Ванькин батя обещал им поход в Карелию, родной отец — поездку в Москву. Они обязательно пойдут на Красную площадь, в Мавзолей и в лучший в стране парк аттракционов. Но пока отец в Берлине, его пригласили в местный университет на научную конференцию.

Мирон опять довольно потянулся, его устраивала такая жизнь, а до сентября ещё далеко, и можно сколько угодно валяться в постели и ничего не делать.

— Сынок, — в комнату заглянула взволнованная мама, — папа приехал.

Мирон сорвался с кровати и в одних трусах влетел в гостиную.

Отец уже в домашней одежде сидел за круглым большим столом.

— Привет, па! — радостно воскликнул Мирон и брякнулся на стул напротив. Сразу схватил блинчик, почти целиком засунул его в рот и прошамкал: — Как шъездил?

— Ты хоть штаны надень, оболтус, — усмехнулся тот, — чего в одном исподнем за стол примчался?

Мирон сбегал одеться и уже более спокойно уселся завтракать.

Отец обстоятельно поведал о поездке. Мирон слушал с интересом, он очень любил такие его рассказы про жизнь за бугром и надеялся, что в будущем тоже сможет повидать мир. Но когда они почти закончили есть, отец вдруг внимательно посмотрел на него и со вздохом сообщил:

— Мирон, я помню, что обещал тебе и Ивану поездку в Москву, — у Мирона сразу появилось неприятное предчувствие, он замер, — и я обязательно выполню обещание, но чуть позже. Дело в том, что мне придётся уехать в Германию до конца августа, вернее, до двадцать пятого числа.

— Ну, — протянул Мирон расстроенно, — там ещё неделя останется до первого сентября, успеем, наверное, смотаться.

— Да, успеем, — кивнул тот. — Но дело в том, что мама, как мой секретарь и помощник, тоже должна поехать.

— А я? — растерянно уставился на него Мирон.

— Мы не можем взять тебя с собой. — Отец выглядел подавленным и расстроенным не меньше Мирона. — Сын, это работа, ты уже взрослый, должен понимать. На это время мы отправим тебя на море, отдыхать. Игорь Анатольевич Евстигнеев возьмёт вам с Иваном путёвки от своей организации в летний лагерь.

— Так я же давно не пионер! — рявкнул Мирон. — Я уже почти три года комсомолец, какой, к чёрту, детский лагерь!

Мама обняла его со спины, чмокнула в макушку.

— Дурачок, это комсомольско-молодёжный трудовой лагерь. Помнишь, после восьмого класса, когда ты ещё занимался в секции альпинизма, вас возили в летний спортивный лагерь, а тут трудовой. Вы будете жить недалеко от Анапы в долине Сукко́. Там несколько посёлков, объединённых в один совхоз под названием «Звёздный». У них большое хозяйство, и им очень нужны работники. Вы станете помогать сельчанам, а также купаться в море и развлекаться.

— Не хочу я не в какую Сукку ехать! И батрачить там тоже не хочу! — выкрикнул Мирон и сбежал на улицу.

Он вывалился из парадного, со всего маха хлопнув дверью.

— Вот так, только решишь, что жизнь удалась, а тебя бац молотом по башке — и вали вкалывать чёрт-те куда, нечего в Питере прохлаждаться, — сцепив зубы, бормотал он, пиная ни в чём не повинные камушки на асфальте. Утром двор пустовал, и Мирон, усевшись на качели, горько вздохнул.

— Привет, — на соседние качели приземлился насупленный Ванёк.

— Тебе тоже сообщили про ссылку? — не поднимая головы, проворчал Мирон.

— Да, — кивнул тот. — Давай не поедем? Сбежим в Карелию, и всё.

— Не вариант, — отмахнулся Мирон. — Во-первых, у твоей мамы больное сердце, её нельзя волновать, а во-вторых, Илюха нас по-любому найдёт и таких навешает, на всю жизнь запомним.

— Да, маму нельзя волновать. А над нами издеваться можно? — взвился Ванька. — А Илюху, хоть он и старший брат, я не боюсь!

Мирон криво улыбнулся и, спрыгнув с качелей, продолжил:

— И сколько мы будем в бегах? Долго нам не протянуть, ну, неделю, а дальше? Ты, конечно, сможешь вернуться домой, огребёшь по уши, и только, а мне куда? Мои-то за бугор уезжают. Ты, Вань, оставайся дома, я один в этот дебильный лагерь поеду. Тебе же из-за меня прилетело, отцы решили, что, если мы друзья, надо обоих отправлять. А я не хочу так. Сходите с батей и Илюхой в поход в Карелию, с пацанами со двора пока погоняешь, я приеду — и в Москву смотаемся, отец сказал, железно нас свозит.

— Идиот! — рыкнул Ванька. — Ничего умнее не придумал? Ты, значит, батрачить поедешь, а я такой брошу тебя и останусь дома, на хера мне лучший друг? Не выделывайся, вместе попрёмся вкалывать, заработаем кровавые мозоли и покажем родокам, пусть им стыдно станет, что собственных отпрысков в тюрягу загнали.

— Придурок, — заржал Мирон и пихнул его в бочину. — Значит, решили, а там видно будет.

— Ага, — ухмыльнулся Ванька. — Один плюс там всё же есть — тёплое море.

* * *

Новенький ярко-красный мопед «Карпаты» поблёскивал на летнем солнце. Ваня Светло столько времени о нём мечтал, и наконец родители подарили такую красоту ему на день рождения. Для этого пришлось целых два года учиться только на четвёрки и пятёрки. Ваня не надеялся, что сможет вытянуть, но лучший друг Славка Карелин хлопнул его по плечу.

— Не ссы, друган, ради мечты можно горы свернуть, — заявил он.

И они вместе усиленно налегли на дурацкую учёбу. Когда поначалу он срывался и пытался хоть немного отлынивать от обязательств, Славка вздыхал и наигранно выдавал:

— Да хрен с ним, с мопедом, живут же без него другие. — И Ваня, сцепив зубы, снова брался за учебники.

А потом они не заметили, как втянулись, выполнять домашку и отвечать у доски стало нормой. Кое-кто в классе пытался их подколоть и со смехом заявлял, что они стали двумя примерными очкариками без очков, но Славка, который к четырнадцати годам вымахал выше всех в классе, нарочито вежливо пояснял придурку за их стремление к учёбе. И одноклассники с интересом следили, выдержат они два года или нет.

Они справились. Никто не знает, чего им это стоило, но Ваня со всей уверенностью думал, что Славка может по праву считать половину мопеда своей, без него Ваня ни за что бы не увидел желанный подарок.

— Класс! — улыбнулся Славка. — И скорости на руле переключаются, шикарная штука!

Ваня видел, что тому очень нравится мопед, но купить такой или даже попроще его мама не могла. Отец ушёл из семьи, когда Славка учился в третьем классе. Козёл, ладно бы просто ушёл, так нет, этот гад ещё размен квартиры потребовал. С тех пор Славка с мамой и сестрой Дашкой ютились в коммуналке, и одной зарплаты хватало только на самое необходимое. Благо размен нашли в этом же доме, и Славке не пришлось ещё и школу менять.

Ванина мама работала начальником ОРСа(1), и для его семьи не существовало дефицита ни в продуктах, ни в одежде, ни в чём-то другом. Очень часто она приносила что-то и для семьи Карелиных. Славкина мама, тётя Ирина, всегда смущалась, хотя деньги за всё обязательно отдавала.

Но попросить у родительницы мопед, которого днём с огнём не сыщешь в «Спорткульттоварах», для Славки Ваня не мог, потому что оплатить такое дорогое удовольствие Карелины были не в состоянии. Он всеми правдами и неправдами выведал у родителей, что мопед стоил целых двести рублей, и даже самый дешёвый — восемьдесят три.

Дашка как-то упоминала, что тётя Ирина в месяц зарабатывает сто рублей. Вот и выходило, что не видать Славке мопеда, как собственных ушей.

— Слав, — предложил Ваня, — мы с тобой по очереди за руль будем садиться, а гонять станем вместе, тут же двойное сидение.

Глаза у Славки сразу радостно заблестели, он хлопнул Ваню по плечу.

— Ванька, ты мой самый близкий и лучший кореш!

— А ты мой.

Они целый день катались в Измайловском саду и только ближе к вечеру, усталые и довольные, вернулись домой.

— Лен, я же тебе говорил, — хохотнул отец, — раньше этот босяк хоть обедать домой приходил, а сейчас мы его вообще весь день не увидим, всё своё у него с собой — Славка и мопед, что ещё нужно пацану для счастья?

— Второй мопед для Славки, — пожал плечами Ваня, — но это несбыточная мечта.

— Но если Ира не может ему купить, возможно, Славик сам на него заработает? — выглянула из кухни мама.

— Как? — Ваня только руками развёл. — Мы думали об этом. Даже если вместе пойдём вкалывать, в лучшем случае по червонцу на брата получим, в целом за два месяца — сорок рублей, потом школа начнётся, десятый класс и подготовка к экзаменам, некогда будет.

— А если вам на море, в трудовой лагерь поехать? — предложила мама. — Я могу достать путёвки. Моя знакомая рассказывала, что её дочь в прошлом году ездила, восемьдесят пять рублей за месяц заработала, а ещё отлично отдохнула, загорела и в море накупалась.

— Нормально, — согласился Ваня, — ща к Славке сбегаю, договоримся.

— Куда? — схватил его за руку отец. — Темень на дворе, завтра всё обсудите.

Всю ночь Ване не спалось, он вздыхал, вертелся и взбивал несколько раз подушку, но сон не шёл. Ему не терпелось поделиться идеей с другом, тот явно обрадуется. Он же и так как мог подрабатывал, чтобы помочь матери. И Даша после школы пошла не в институт, а в училище на швею, чтобы быстрее начать приносить деньги в семью.

Он только на заре незаметно вырубился, а в десять его уже разбудил Славка.

— Тёть Лен, а Ванька чё, ещё дрыхнет? — услышал он его голос.

— Спит засоня, — откликнулась мама. — Буди его, буду вас сырниками со сгущёнкой кормить.

— Ну ты, братан, храпеть! — Большой и громкий, Славка ворвался к нему в комнату и принялся стаскивать с него одеяло. — Вставайте, Ванюша, вас ждут шикарные сырники, сгущёнка, мопед и я!

— Шам ты Ванюша, — отбрыкивался Ваня, вцепившись руками и даже зубами в постельное бельё. — Оштавь в покое одеяло, я не одет!

— А то я твои трусы ни разу не видел, — заржал тот, продолжая диверсию и теперь щекоча голые Ванины пятки, — можно подумать, на речке мы не голяком купаемся. Вставай, придурок, всё лето проспишь.

Весело смеясь, они ещё минут пять побарахтались на кровати, пока мама не позвала их повторно.

— Слушай, Слав, мама идею подкинула, как тебе на мопед заработать, — сообщил Ваня, одеваясь, — сейчас пожрём и обсудим.

Ваня всё обстоятельно рассказал ему, прихлёбывая чай и уплетая мамино творение. Славка, немного подумав, кивнул.

— Так-то путное предложение, ничего не скажешь. И заработаем, и море увидим, и отдохнём. Я, конечно, согласен, но отпустит ли меня мама, на путёвку тоже деньги нужны.

— Я уже разговаривала с Ириной по телефону, — вмешалась Ванина мама, — она согласна, даже рада, что вы под присмотром будете, а не станете шататься неизвестно где. И путёвки недорогие, не переживай.

— Значит, едем на море! — заголосил Ваня, хлопая Славку по плечу.

— А куда конкретно мы поедем? — спросил Славка.

— Краснодарский край, — улыбнулась мама, — в лагерь с красивым названием «Звёздный».

— Почему «Звёздный»? — влез Ваня. — Там что, космодром для запуска космических кораблей есть, как на Байконуре?

— Вот поедете и узнаете, — припечатала мама.

* * *

Славка любил свой район. Пусть и не центр Ленинграда, и коммуналок больше, чем отдельного жилья, зато у них шикарный двор, деревянные сараи и много деревьев. Раздолье для мальчишек. Они с Ванькой тут каждое укромное местечко знали, ещё пацанятами всё облазили и проверили. И школа у них скромная, одноэтажная, в конце пятидесятых построенная, зато выпендрёжников нет. Ванькины родители хоть и должности хорошие занимали, да и жили в отдельной «трёшке», но оба с простыми работягами запросто общались, тётя Лена ещё и продуктами многим помогала. Она всё могла достать; у кого какая нужда была, никогда не отказывала. Однажды у Катьки Максимовой бабушка сильно заболела, лекарство очень дефицитное срочно потребовалось, так она принесла и даже денег не взяла.

У них в доме вообще хорошие соседи. Дядя Вася из семнадцатой квартиры всегда мальчишкам чинил велики или самокаты. Славкина мама пекла вкусные расстегаи с рыбой, весь двор их обожал: она настряпает целый тазик и вынесет на улицу, даже бабка Ивлева, которая вечно ходила всем недовольная, хвалила и пирожки, и маму.

Просто, весело и дружно жил их двор, на первомайские праздники или день Победы накрывали под вековыми дубами столы и все вместе отмечали. А летом вообще без повода приносили кто чем богат и сидели за полночь. Взрослые вспоминали былые годы или пели песни, а они, пацаньё, вертелись рядом, слушая краем уха разговоры. Хорошо жили, и менять свой двор Славка, как, впрочем, и Ванька, тоже никогда бы не согласился.

А ещё он вообще не завидовал Ваньке. Пусть у того и отец есть, и живут они в достатке, но друг ни разу не козырял этим. Наоборот, в лепёшку мог расшибиться, но не давал Славке чувствовать себя ущербным.

Как-то Славка бабке Ивлевой тяжёлую сумку до дома помог донести, а та потом посмотрела на него жалостью.

— Хороший ты, Славик, добрый, — забормотала, уходя, — сиротинушка бедненькая.

Ванька, который как раз вышел из подъезда, услышал, как она причитает, и разозлился.

— Сама вы, баба Зина, сиротинушка несчастная! Это у вас никого нет, а у Славки мама есть, Даша и я! Понятно вам?

Славка обнял его тогда за плечи и засмеялся.

— Эт точно, ты мне и за отца, и за брата, придурок, с тобой не соскучишься.

Но на самом деле, пока Ванька отчитывал вредную старуху, Славку затопила такая волна благодарности к другу, даже слёзы чуть-чуть навернулись. Он сморгнул их, чтобы тот не видел, и только тогда полез обниматься. Он считал себя самым везучим, такого другана, как Ванька, не часто встретишь. Вот и сейчас, вместо того, чтобы рассекать на новеньком мопеде по городу, тот нашёл способ, как заработать денег. Он готов был оставить свой подарок дома на целых два месяца и поехать пахать ради друга. И ведь не успокоится, пока и у Славки своего мопеда не будет. Такой уж он человек, Ванька Светло.

* * *

— Давайте я вас на служебной машине подброшу, — предложил Светло-старший.

— Пап, ты чего? — возмутился Ванька и тут же замахал руками. — Нас парни засмеют!

— Не надо, Иван Дмитриевич, — согласился с ним Славка, — мы на трамвае нормально докатимся.

В предвкушении поездки парни даже рюкзаки собрали ещё накануне, потом возились с мопедом, обсуждая, сколько хотя бы примерно смогут заработать и то, как скоро получится приобрести второго «железного коня», чтобы гонять наперегонки.

К огромному возмущению, одних их родители не отпустили, попросили Дашку проводить «оболтусов» и посадить в поезд. Парни, конечно, подняли крик, что они уже взрослые и сами прекрасно справятся, но все доводы разбились о ласковую, но твёрдую просьбу Славкиной мамы:

— Пожалуйста, мальчики, с вас не убудет, а нам спокойнее.

Они переглянулись и вздохнули, покоряясь обстоятельствам. Хотя против Дашки в общем-то ничего не имели. Раньше, конечно, у Славки с сестрой бывали периоды вражды, холодной войны либо горячей дружбы попеременно, но теперь почти закончились, всё-таки они повзрослели.

Пока ребята разговаривали с отцом, большинство соседей высыпало во двор провожать их. Даже бабка Ивлева припёрлась.

— Надеюсь, вы помните правила безопасности на воде? — пожимая им на прощание руки, строго спросил Валера Свиридов, который три года назад вернулся из армии и теперь преподавал у них в школе физкультуру.

— Помним, помним, — закивали парни.

— Все фрукты мойте перед едой, — уже в который раз напомнила Славкина мама.

— Ага! — поддел кто-то из пацанов. — А то, вместо моря, просидите всё время в сортире.

Все дружно засмеялись, а парни возмущённо закатили глаза.

— Не забывайте писать, — добавила тётя Лена, чмокнув обоих по очереди в висок.

Когда каждый провожающий пожал им руку, приобнял, потискал и взъерошил им волосы, Славка и Ванька, лохматые, вспотевшие и уставшие, облегчённо выдохнув, помахали всем и наконец-то выдвинулись к остановке.

— Соседи, конечно, у нас классные, — просипел Ванька, подтягивая ремни тяжелого рюкзака, — но иногда они утомляют.

— Согласен, — кивнул Славка, — такое ощущение, что они нас навсегда проводили и не надеются, что мы вернёмся.

— И не говори.

Дашка, слушая их возмущённый диалог, только весело ухмылялась.

* * *

На вокзал Ваня со Славкой приехали задолго до отправления поезда.

Перрон встретил запахом пыли, едва уловимой угольной гари и мазута, и это вскружило голову. Внутри что-то сжалось, наполняя тело неповторимым чувством счастья, будущей дороги и скорого отдыха на юге. Ну как — не совсем отдыха, ещё и работы, но молодой организм не воспринимал её слишком всерьёз: работа работой, а развлечений и удовольствия наверняка будет больше. Одно море чего стоит! В смысле, Ваня и раньше бывал на море, ездил в Сочи, но с родителями, всегда под надзором и контролем. Теперь, впервые, они путешествуют самостоятельно. Просто мечта! Загорать, купаться, ещё и денег заплатят. Перспектива трудовой дисциплины Ваню не пугала, они со Славкой никогда не боялись прикладывать усилия: комсомольцы, в конце концов, не лентяи какие. Самостоятельные личности.

Купив мороженое, троица снова вышла на площадь.

— Ну вот, до отправления больше двух часов, — вздохнула Дашка, кинув взгляд на циферблат часовой башни. — Не понимаю, зачем приезжать так рано.

— Вдруг трамвай бы сошёл с рельс? — привёл резонный аргумент Славка.

— Метро тебе на что, дурень? — беззлобно поддела та и отвесила ему лёгкий подзатыльник. Славка увернулся.

— С вещами париться в духоте и толкучке? Вот уж фиг! — вознегодовал он. Медленно огляделся по сторонам и поморщился. — Слушай, ты иди, — заявил с недовольным видом. — У тебя дела всякие, а мы и сами сможем в поезд сесть. Стыдно, что нас провожают, как мелких.

— Но...

— Правда, Даш, чего тебе здесь торчать, — поддержал друга Ваня. — Мы не беспомощные.

— Хорошо, — согласилась та. — Дадите телеграмму, а то родители будут волноваться.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Славка. — Хватит поучать, иди уже.

Хмыкнув, та наконец удалилась. Переглянувшись, Ваня со Славкой вернулись на вокзал и не сговариваясь пошли к автоматам с газировкой — день выдался не очень солнечным, но душным, липким, влажным, как бывает перед грозой, поэтому пить хотелось каждую минуту. Ваня поставил на место стакан и утёр ладонью потный лоб.

— Идём туда? — предложил, указывая на свободную лавку в отдалении. Славка кивнул и молча подхватил рюкзак. Ваня понятливо хмыкнул: можно было выбраться обратно на площадь, погулять и скоротать время, но их обоих манила неповторимая вокзальная атмосфера.

С относительным удобством расположившись на скамейке, парни стали ждать — и по закону подлости время поползло, как сонная улитка. Обычно-то его, времени, всегда не хватало, они со Славкой не знали скуки, вечно были чем-то заняты, но сейчас ощутили праздность в полной мере.

На платформе незаметно прибывал народ. В основном, их ровесники, значит, скорее всего будущие попутчики — не будут же спецпоезд порожняком гонять на юг, сюда сейчас наверняка съехалась рабочая молодёжь со всего Ленинграда и области.

— Когда этот чёртов поезд, — с досадой простонал Славка, в который раз подбирая под лавку длинные ноги, чтобы не мешать другим пассажирам ходить. — Пойдём ещё газировки бахнем?

— На фиг, — отказался Ваня. — Потом будем в вагоне в туалет бегать, а там санитарная зона, очередь, то, сё.

— Точно. — Славка не смог не признать, что в его словах есть резон. — Тогда по пирожку?

— Зачем нам мама с тёть Ирой полную авоську еды собрали? — снова парировал Ваня. Славка печально вздохнул.

— Зануда, — резюмировал он. — А сигареты?

— Мы же не курим.

— Ну, тогда я больше не знаю. — Славка развёл руки в стороны. — Идём просто так пошатаемся. У меня уже задница затекла, в поезде насидимся.

— Что ж ты сразу не сказал, — засмеялся Ваня и быстро поднялся на ноги.

Далеко уйти они не успели: на перроне возник невысокий, но крепкий лысый мужик в сопровождении нескольких девчонок и парней в одинаковых куртках и штанах. В руках они несли какие-то таблички, папки, у мужика на шее болтался на ремне мегафон. Они быстро прошли мимо, весело переговариваясь.

Ваня проводил их взглядом.

— Кажется, начальство пожаловало, — пробормотал под нос. — Значит, сейчас и посадка начнётся. Скоро поедем.

— Угу, — рассеянно отозвался Славка и охнул: засмотревшись на вожатых, он врезался в кого-то, получив чувствительный удар по рёбрам.

— Куда прёшь, шкаф на ножках? — сразу зашипел, будто проколотая камера, раздражённый голос рядом. — Следи, куда ходули ставишь!

Всё произошло настолько быстро, что парни даже не сразу поняли, что обращаются к ним. Развернулись, обозревая перед собой двух пацанов с огромными рюкзаками. Ваня сощурился, оглядывая нежданных противников с ног до головы. Один белобрысый, чуть пониже Славки, но тоже высокий, смотрел не враждебно, скорее с лёгким любопытством, зато второй — очень коротко стриженый, стройный и гибкий на вид, — буквально прожигал взглядом, морща внушительный шнобель на сердитой роже.

Славка недоуменно моргнул.

— Ч-чего? — опешив, брякнул от неожиданности. Носатый переглянулся со своим длинным дружком.

— Смотри, Ванёк, колхоз приехал в культурную столицу! — выдал громко и агрессивно уставился на Славку. — Чего рот раззявил? Ты не только слепой, ещё и глухой? Здесь вокзал, а не проспект, какого хрена ворон считаешь, ты мне чуть ногу не отдавил!

Вокруг их четвёрки начали останавливаться заинтересованные происходящим ребята. Славка сузил глаза, но Ваня знал, что в драку друг не полезет, разве что в самом крайнем случае. Сам он не отличался особым дружелюбием, зато Славку почти невозможно было поддеть: в отличие от многих, тот обладал редким душевным равновесием и умел так приложить словом, мало не покажется. Поэтому Ваня не особенно напрягся, с интересом ожидая дальнейших событий.

Демонстративно расправив плечи, Славка медленно склонил голову набок, будто по щелчку превращаясь в злобную версию себя. Посмотрел изучающе.

— Кто здесь колхоз, а кто культура — сразу видно. — Он расплылся в неприятной ухмылке. — Манеры штука такая, их не спрячешь, из любой щели вылезут. Да?

Носатый побагровел. Сжал кулаки, дёрнувшись вперёд, но на плечо ему опустилась здоровая лапа белобрысого (Ваня насупился, недовольный тем, что они с этим неприятным субъектом оказались тёзками).

— Мирон, — сказал белобрысый, предупреждающе стиснув пальцы, — не психуй. Пацанчики сейчас извинятся, и мы разойдёмся миром. А то в глаз схлопочут, если будут барагозить. Да, ребята? — и оскалился с наглой рожей. Ваня фыркнул. Открыл рот, чтобы ответить по достоинству, но Славка опередил.

— Слышь, а что, твой дружбан недорослый сам-то ответить не в состоянии? — поинтересовался ехидно, нарочито растягивая слова, как всегда делал, когда хотел побесить. — Только из-за твоей спины может зенками лупать? Как там его — Мирон? Чё скажешь, Миро-он? — И уставился в упор.

Мирон скривил губы, высокомерно скрестив руки на груди.

— Не ссы в компот, там повар ноги моет, — парировал холодно. — На тебя приличные слова жалко тратить. Фу. Идём, Вань, а то здесь чем-то воняет.

Они резко развернулись и направились к краю платформы, куда начал стекаться народ, окружая мужика с мегафоном.

Ваня заметил, как Славка едва уловимо вздрогнул и покрылся пятнами, и встревоженно нахмурился — значит, зацепило всё-таки. У него и самого внутри кипело бешенство.

— Эй, вы! — окликнул он, но те не обернулись, противный Мирон лишь поднял руку и пренебрежительно отмахнулся — этаким царственным жестом, словно барин, не желающий общаться с холопами.

Этого они не стерпели.

— Ну вы, шкуры! — воскликнул Славка и бросился к удаляющимся оппонентам. — Мы вас сейчас по стенке...

Сразу несколько человек бросились к нему, удерживая за руки.

— Остыньте!

— Ладно вам!.. — послышались окрики.

— Не начинайте, пацаны, — посоветовал улыбчивый русоволосый парень. Он был высоченным, но при этом таким худющим, что одежда болталась на нём, как на скелете.

— Шаст прав, драка хреновый вариант, — поддакнул ему кудрявый пацан с пронзительно синими глазами. — Сейчас нарвётесь, вас с поезда снимут, путёвки лишат, оно вам надо? — добавил рассудительно. — Давайте лучше знакомиться? Меня зовут Арсений.

— То есть, Сеня? — на голубом глазу уточнил Ваня и невольно отшатнулся, потому что лицо их нового знакомого перекосило в жуткой гримасе.

— Н-нет, — брезгливо передёрнулся он, — только не Сеня, пожалуйста. И не Сенька! Ненавижу, когда меня так зовут. Я исключительно Арсений, договорились?

— Без проблем, — пожал плечами Славка.

— Отлично! — Тот протянул им руку. — А это Шаст, — мотнул подбородком на своего друга.

— Шаст? — озадаченно переспросил Славка, и тот белозубо заулыбался.

— Антон Шастовалов, — представился официально. — Можно Шаст, меня все так зовут, я привык.

Ваня со Славкой машинально обменялись рукопожатиями.

— Слава.

— Ваня, — буркнули по очереди.

— Вот и хорошо, — весело подмигнул Антон. — Идёмте, а то и правда останемся на вокзале куковать. Вон, смотрите, вожатки уже по перрону носятся, сейчас будут всех в поезд сажать.

Парни переглянулись.

— Ладно, — вздохнул Ваня, перехватывая поудобнее рюкзак. — С этими придурками попозже разберёмся.

Посадка длилась долго. Утомлённые всеми формальностями, ребята жаждали поскорее отправиться, но пока воспитатели проводили инструктаж, сверялись со списками присутствующих, искали опоздавших, миновало сорок минут. Испорченное дурацкой стычкой настроение выровнялось, мысли снова заняло предстоящее путешествие. Парни разговорились с новыми знакомыми, узнали, что они двоюродные братья, один из Воронежа, второй аж из Новосибирска, что они несколько лет не виделись, но этим летом обе семьи переехали в Ленинград, и теперь оба будут здесь оканчивать школу.

Ваня со Славкой в ответ поведали о своей жизни, мечте о новом мопеде, пообещали рассказать позже о городе и достопримечательностях, которые новоявленные ленинградцы не успели посетить, и они все, довольные беседой, решили держаться вместе.

Им повезло — ни воспитатель Александр Сергеевич Тимарцев, ни вожатая Ася, услышав просьбу разместить их в одну плацкарту, не возражали, и вскоре парни активно жевали пирожки, наблюдая в окно, как перрон медленно уплывает назад, по мере того, как поезд набирает ход.

* * *

Ехали весело, заняв козырные места у окна. Ещё двое пацанов с боковушек закинули свои рюкзаки на полки и смылись в неизвестном направлении — наверное, ушли к друзьям, но это было не важно. Оказалось, Антон с Арсением с малых лет участвовали в самодеятельности, выступали в командах КВН, поэтому без перерыва шутили и хохмили. Им бы в передаче «Вокруг смеха» выступать. Вчетвером они лопали домашние припасы, без конца бегали за кипятком для чая. Незаметно пролетел вечер, и к ним в плацкарту явилась Ася.

— Всё, мальчики, пора спать, — смягчая слова улыбкой, велела она. — Укладывайтесь.

— Всего полдвенадцатого! — попытался возмутиться Славка, но его не поддержали: день выдался насыщенным, у всех помимо воли слипались глаза. Парни закопошились, доставая с полок зубные щётки и мыльницы.

— Молодцы, — похвалила Ася и ушла.

Ночью Ваня проснулся от одной естественной потребности и, сонно покачиваясь в такт поезду, поплёлся в туалет. Дёрнул за ручку, но там было занято, и он присел на крышку от мусорного ящика, прислонившись затылком к бежевому пластику стены. Через десять минут потребность стала гораздо ощутимее. Поднявшись на ноги, Ваня нетерпеливо стукнул пару раз костяшками пальцев по двери. За ней копошились, чем-то хлопали, несколько раз включалась вода, но по-прежнему никто не выходил. Потребность между тем достигла кризисной отметки. Ваня поморщился, пританцовывая на месте, и снова затарабанил в дверь.

— Кто там засел! — процедил негромко, но с расчётом, чтобы его услышали. — Слышь, не тебе одному надо, выходи давай!

Пару секунд по ту сторону ничего не происходило, потом замок наконец щёлкнул, в проёме нарисовалась невысокая фигура. Ваня гневно уставился на чересчур медлительного козла, из-за которого он сейчас, кажется, опозорится прямо в штаны.

— Какого фига ты там застрял, гад... — И запнулся, обозревая перед собой того самого носатого хама — Мирон, кажется? — с которым они ругались днём на перроне. Ну, не только с ним, ещё с его наглым длинным дружком, но тот всё-таки больше отмалчивался.

— Кому приспичило! — набычился Мирон, вытираясь полотенцем, отнял руки от лица. Хлопнул глазами и прищурился, явно узнавая Ваню. — А, это ты. Чего ломишься? Не видишь, занято? Не можешь терпеть, завязывай узлом.

— К-козлина, — только и сумел выдавить Ваня, отодвинул его плечом и юркнул в вожделенное помещение, чувствуя, что у него сейчас, кажется, заплещет из ушей. Завершив неотложные дела, он скривился в раздражении. Дурацкая ситуация. Он бы много чего хотел сказать тому гадёнышу, но не успел, а теперь последнее слово осталось не за ним. Снова! Так, чего доброго, придурки решат, что можно всегда чморить Ваню со Славкой и ничего им за это не будет.

Ваня сжал кулаки.

— Вот уж хрен вам, — пробубнил под нос и недобро ухмыльнулся. План в голове сложился моментально. Оставались кое-какие трудности, но это ерунда, надо всего лишь пораскинуть немного мозгами, и всё получится. Главное — немедленно разбудить Славку.

Тот скрючился на своей полке, неловко подогнув ноги — иначе они перегораживали проход, мешая людям ходить. Ваня сочувственно улыбнулся, вспоминая, как друг ещё днём сетовал на свой рост, с которым удобно расположиться в любом транспорте являлось большой проблемой. Хотя Антону, который сейчас уютно посапывал на соседней полке в точно таком же положении угнетённой креветки, было ещё хуже — он выше Славки сантиметров на пять вымахал, бедолага. Ваня мотнул головой, избавляясь от всякой ерунды, забивающей мозг.

— Слав, — потряс друга за плечо, — просыпайся.

Тот буркнул что-то невнятное, махнул рукой, словно прогоняя надоедливого комара.

— Славян! — повысил голос Ваня.

— Иди в баню, Дашка, дай поспать, — сонно выдохнул тот и отвернулся к стене, накрываясь простынёй с головой. Слегка озверев, Ваня дёрнул простыню назад, наклонился к самому уху, торчащему из-под прядей давно не стриженных волос.

— Да проснись ты, блин, балда египетская, — зашипел сердито и с силой пихнул засоню в бок. — Алё! Вставай, всё проспишь!

— А?.. Что?.. — наконец очухался тот, сел на кровати, едва не треснувшись лбом о верхнюю полку. Уставился на Ваню, непонимающе моргая. — Ты чего?

— Нужно кое-что провернуть, — исчерпывающе пояснил тот.

— Э-э?.. — предсказуемо не въехал Славка. Потёр глаза и посмотрел более осмысленно. — Что такое, Вань? Кошмар приснился? — Он развернулся на полке, сползая спиной по стене ниже, похлопал ладонью у бедра, приглашая присесть, чтобы не будить болтовнёй соседей.

Поднявшись с корточек, Ваня устроился рядом с ним. Схватил со стола початую бутылку «Байкала», отхлебнул, увлажняя горло. Задуманное дело уже не представлялось лёгким и простым. Как они найдут своих обидчиков в такой темноте? А если те вообще рядом с воспитателем и вожатой спят? Или едут в другом вагоне? Недаром они им днём ни разу не попались на глаза. Хотя... с какого хрена тогда этот придурок припёрся в чужой туалет? Сплошные загадки, но смогут ли они со Славкой их решить?

— Вань, ты уснул, что ли? — подал голос Славка и оглушительно зевнул. — Или меня растолкал, чтобы вместе помолчать под стук колёс?

— А, — отмер тот и аккуратно пристроил бутылку обратно на столик. Потёр виски, собираясь с мыслями. — Слушай, я сейчас в сортир ходил.

— Замечательно, — едко прокомментировал Славка, — а обязательно меня о таком событии опове...

— Заткнись, — шикнул на него Ваня. — Дай сказать.

Славка прекратил кривляться, посмотрел серьёзно.

— Ну?

— Баранки гну, — огрызнулся Ваня, с досадой осознавая, что никак не может сосредоточиться и нормально донести идею. Зажмурился и плюнул на всё, решив говорить как есть. — Короче, — лихорадочно зашептал он, — я сейчас ходил в туалет и там столкнулся с тем дебилом, помнишь, мы на вокзале закусились.

— С длинным или носатым? — деловито осведомился Славка, будто и не удивившись.

— С носатым.

— И что?

— Да он опять выпендрился! — свистящим от злости шёпотом выпалил Ваня. — Торчал там полчаса, я чуть дверь не снёс, думал, всё, хана. Картина Репина «Приплыли»! И тут выползает эта сволочь — лениво так, не спеша, типа, кроме него, больше здесь никого нету. Бесит!

— А ты чего?

— А чего — я? — сердито шмыгнул носом Ваня. — Я ссать хотел, толком даже ему не ответил! Получается, опять он нас обставил. Надо отомстить.

— Хм, — Славка задумчиво потёр подбородок, — ну да, ты прав. В лагерь приедем — все рожи им разобьём, чтобы больше не...

— Это само собой, — категорично перебил его Ваня. — Только оно когда ещё будет. Надо вот прям щас!

— Как? — озадачился Славка.

— Хрен знает, — потёр переносицу Ваня. — Но как-то надо, да хоть пастой измазать. Помнишь, в лагере два года назад всех мазали, давай сейчас тоже? Покажем им, кто они есть — малышня в песочнице со своими подначками.

— Это идея, — оживился Славка. — У меня, правда, простая, зато у Арсения видел «Поморин».

— Мы что, у него без спроса возьмём? — усомнился Ваня.

— Да он не обидится, — уверил Славка. — Хороший же пацан, правильный. Мы ему потом крымскую пасту купим.

— Ладно, — согласился Ваня и подпрыгнул на полке от нетерпения. — Только вот как мы этих придурков найдем сейчас? Может, они вообще из начала вагона.

— Нет, — прищурился Славка. — Я их мельком видел, когда они со стаканами таскались, просто не стал поднимать бучу.

— Да? — изумился Ваня. — Я не заметил.

— Ты над Шастом так ржал, маму бы родную не заметил, — тихо засмеялся Славка. — А в остальное время в окно пялился. Даже за кипятком мы с ребятами ходили.

— Угу, — рассеянно подтвердил Ваня — поезда действительно имели над ним почти магическую власть, он ужасно любил путешествовать, его всегда завораживал мерный стук колёс, и он иногда мог часами неподвижно просиживать, погрузившись в размышления. — Но всё-таки — как мы их найдём?

— Давай рассуждать логически, — предложил Славка. Протянул руку над столом, вытащил из кулька варёное яйцо, стукнул и принялся неторопливо очищать его от скорлупы. Видимо, это вписывалось в его понятие «логического рассуждения». Ну, или просто напал ночной жор. — Наша плацкарта — четвёртая от конца. Эти клоуны ходили мимо нас только в сторону проводников, за кипятком. Значит — они где-то в оставшихся трёх до туалета. Сейчас быстренько все осмотрим, никуда не денутся.

— Света маловато, — посетовал Ваня. — По силуэтам не опознаем, надо именно морды разглядеть, а то не тех намажем.

— У меня есть фонарик, — оповестил его Славка, торопливо запихал остатки яйца в рот, заел горбушкой и зарылся в свой рюкзак почти с головой. — Вот! — продемонстрировал найденное, посветив себе на лицо. Поднялся, протягивая Ване руку, склонился над ухом. — Слушай, — начал рассуждать шёпотом, — этот, который Ваня — он ведь тоже шпала, значит, с удобством на полке не уляжется. Ищи, у кого ходули скрючены, либо в проходе торчат, а там разберёмся.

— Ага, — с готовностью отозвался Ваня. Аккуратно вытащил у Арсения с сетчатой полочки тюбик с пастой, мысленно извинившись перед ним за самоуправство. — Сейчас мы им устроим.

— Только осторожно, — предупредил Славка и первым выдвинулся в проход. — Не топочи как слон.

— А то я бы сам не догадался, — ворчливо отозвался Ваня и на цыпочках последовал за ним.

Всё оказалось проще, чем он думал. Даже фонарик не потребовался: искомые фигуры ехали в самой последней плацкарте, как раз у туалета. Оттуда через дверное окошко сочился дополнительный жёлтый свет, и если приглядеться — на полках чётко можно было разглядеть спящих пассажиров. Как и они сами, те нашли более-менее идеальный баланс: кто легче и худее, наверху, кто массивнее — внизу, поэтому пресловутый шпала-Ваня похрапывал прямо по курсу, а над ним, свесив руку, сопел в две дырки его вредный приятель.

— Попались, — удовлетворённо шепнул Славка и свинтил с тюбика крышку. Выдавил Ване на палец длинную полоску. — Ты над Иванушкой-дурачком поколдуй, а я сейчас Мирошке боевой раскрас наведу.

— Замётано.

Быстро управившись с задачей, они крадучись вернулись к себе, завалились каждый на свою полку, уткнулись лицами в подушки и дружно загоготали.

— З-завтра бы не пропустить концерт, — отсмеявшись, произнёс Ваня, свесившись со своей верхотуры.

— Не пропустим, — хищно разулыбался Славка. — От их воплей весь вагон проснётся, зуб даю.

— Ладно, — хмыкнул Ваня и зевнул. — Давай спать, а то пацаны от нашей возни точно проснутся.

* * *

Ване Евстигнееву снилось, что он капитан Кук и угодил в плен. Неизвестно, как на самом деле обошлись с Куком аборигены, но во сне всё соответствовало распространённой легенде: полуголые, чернокожие и очень воинственно настроенные индейцы уже привязали его к огромному копью и расположили над костром. Ярко полыхающее пламя било в лицо, кожа пузырилась и лопалась, скукоживаясь от жара. Ваня заорал в ужасе — и проснулся, подскакивая на кровати и тараща глаза в коричневую обивку низкого потолка перед собой. В окно били лучи утреннего солнца.

Он поморгал, приходя в себя, облегчённо выдохнул, но сразу нахмурился: лицо по-прежнему тянуло и немного пекло. Он ощупал пальцами лоб, щёки, нос, покрытые непонятной плотной коркой, нахмурился, завозился, откидывая с себя простыню, в которой умудрился запутаться ногами — то-то они так затекли! Над ним сразу зашебуршались, послышалось кряхтение и сонный голос:

— Вань, ты чего? Кошмар приснился? — Мирон выглянул сверху, и Ваня чуть не заорал повторно: вся рожа друга была измазана белесой дрянью, и он напоминал несвежую панночку из «Вия». Судя по вытаращенным глазам Мирона, Ваня выглядел не лучше. — Ч-что это за хрень? — сипло выдохнул он, проводя по лицу пальцами.

— Кажется, зубная паста, — бормотнул Ваня — он успел немного оклематься, и способность соображать к нему вернулась. — Твою мать. Что, всех намазали? Я думал, здесь не пионерлагерь!

Однако вскоре выяснилось, что диверсии подверглись только Ваня и Мирон, остальные их соседи сверкали хоть и помятыми спросонья, но в целом относительно чистыми физиономиями.

— Это за что же нам такая честь? — обескураженно почесал Ваня лоб, развалившись на своей полке после того, как целых пятнадцать минут безуспешно пытался отскрести присохшую намертво пасту. Полностью избавиться от следов, конечно, не удалось — «Поморин» всем был известен своими коварными свойствами, так что теперь они с Мироном щеголяли красными, как после бани, мордами. — Почему именно мы?

— А леший его разберёт! — запальчиво воскликнул тот и пристукнул кулаком по столу. — Вроде никому дорогу не... — Он внезапно умолк, уставившись в одну точку и хлопая глазами.

— Мирон, тебе плохо, братан? — обеспокоился Ваня и потеребил его за рукав. — Эй! Что, живот заболел?

— Я, кажется, знаю, кто нам подляну устроил, — процедил тот, очнувшись, и вскинул злой взгляд исподлобья. — Это же то сельпо, с которыми мы поцапались вчера!

— Почему они? — не понял Ваня. — И почему сельпо, они же вроде городские?

— Не умничай, — недобро покосился на него Мирон. — Если в городе живут — ещё не значит, что городские, сами по себе колхоз колхозом.

— Ну, допустим, — покладисто согласился Ваня. — А с чего ты решил, что это их рук дело?

— С того, что больше некому, — слегка успокоившись, принялся рассуждать Мирон. — Только у них на нас зуб, отвечаю. Мало того! Ты вчера уже дрых, а я в тубзик бегал покурить: там окошко заклинило, пока проветрил, пока то-сё, в дверь ломились, как сумасшедшие. Так это оказался один из тех двоих. Вякнул мне что-то, но я его быстро заткнул, да ему и некогда было, боялся в штаны напрудить. — Он ухмыльнулся. — Что ты на это скажешь?

Ваня медленно почесал подбородок.

— Блин, — выдал растерянно, — ну, всё возможно.

Мирон посмотрел на него скептически.

— Ванёк, ты не проснулся ещё? Включай голову! Какое там «возможно», это точно они. На хер это ещё кому-то сдалось?

— Да, — согласился Ваня, окончательно уверившись, что предложенные кандидатуры — единственно верные. Как он мог сомневаться? Видимо, и вправду не проснулся как следует. Он улыбнулся, глядя на подозрительно спокойного Мирона напротив. — Что делать будем? — осведомился невозмутимо и потёр кулаки. — Подкараулим и убьём?

— Слишком просто для них, — оскалился в многообещающей ухмылке Мирон. — Да и от вожатых можно отхватить лещей, если попадёмся. Мы им отомстим.

— Как? — опешил Ваня, не ожидая такого хладнокровия от обычно вспыльчивого друга.

— В лагере, — отрезал тот. — Сейчас ничего не предпринимаем, всё равно скоро прибытие. Мы им объявляем войну, Вань. Они ещё попляшут, пожалеют, что с нами связались. Идёт? — он протянул ладонь. Ваня ударил по ней своей:

— Идёт!

__________________

(1) ОРС — отдел рабочего снабжения, организация (предприятие) государственной розничной торговли в СССР.

Постепенно сбавляя ход, поезд медленно подползал к вокзалу. «Ст. Крымская» — проплыло за окном, и ребята переглянулись, понимая, что их путешествие подошло к концу. На перроне всех поджидали два мужчины. Ваня Светло со Славкой замешкались и выходили из вагона почти последними, поэтому сходу угодили в сутолоку, когда вожатые и воспитатели начали пытаться выстроить добрые полторы сотни подростков в шеренгу.

— Становись! — гаркнул мужчина помоложе. — Быстрее, вы же комсомольцы, чего копаетесь!

Как ни удивительно, окрик подействовал: толпа ещё больше взбурлила, словно морская волна, и аккуратно осела, оставляя за собой несколько не совсем ровных рядов ребят. Вперёд вышел старший дядька.

— Добро пожаловать в Краснодарский край! Меня зовут Абрам Абрамович Биль, — представился он. — Я директор лагеря. Приветствую вас. Вы приехали работать и отдыхать в лагере «Звёздный». Уверен, вы покажете, как умеете трудиться, и отнесётесь к этому со всей серьёзностью. Руководство лагеря обещает обеспечить вам запоминающийся отдых и досуг. Это мой заместитель, старший воспитатель Андрей Андреевич Замаев. — Он кивнул на молодого. — Со своими вожатыми и воспитателями вы, надеюсь, уже познакомились.

— Сплошные «А», — тихо шепнул Славке Ваня, намекая на первые буквы имён и отчеств начальства. Тот хмыкнул.

— Угу, точно, — согласился Славка.

— А ну, тихо, пацаны, — шикнул на них Тимарцев.

Ваня сделал невозмутимое лицо, снова смотря на директора.

— ...в совхоз «Звёздный», в честь которого и назван лагерь, — продолжал вещать тот. — Сейчас мы сядем в автобусы, которые довезут нас.

Толпа дрогнула, распадаясь. Зорко следящий за всеми Замаев поднял руку.

— Спокойно! — крикнул он, пресекая новую толкотню. — Соблюдайте сознательность и дисциплину. Запоминайте: каждый вагон — отдельный отряд, ориентируйтесь на вожатых и воспитателей, они отведут вас куда нужно. До встречи в лагере!

— Что получается? — размышлял по пути Славка, неспешно шагая к транспорту. — Мы с теми придурками в одном отряде? И это уже никак не изменить? Офигеть, подфартило! — и недовольно сморщился.

— Да ладно тебе, — легкомысленно фыркнул Ваня: вокруг было так солнечно, оживлённо и красиво, прогретый воздух так резко отличался от привычного, промозглого и влажного, в Ленинграде, что настроение царило самое благодушное. Казалось, ничто не сможет его испортить. — Мы же им отомстили, пусть теперь идут лесом, больно они нам нужны. Подумаешь, важные шишки! Да кто они такие. Просто не будем на них внимания обращать, и всё. — Он весело подмигнул.

Дрогнув губами, Славка расплылся в улыбке, явно довольный оптимизмом друга.

— Верно, — постановил он. — Слушай, куда пацаны подевались?

— Пока ты шнурки на кедах перевязывал, они вперёд убежали, чтобы места в автобусе занять, — пояснил Ваня. Огляделся, замечая, что толпа вокруг существенно поредела, озабоченно нахмурился и пихнул Славку в бок. — Давай, шевелись! Смотри, уже все загрузились. Вдруг без нас уедут — вот будет хохма... — Он засмеялся, но сразу осёкся, наблюдая, как двери их автобуса действительно закрываются, и тот начинает трогаться с места.

— Э, э, алё! — заорал Славка, со всех ног кидаясь вперёд. — Мы же ещё остались!

Ваня припустил за ним, оступился на кочке, чуть не пропахав носом землю — благо, Славка успел среагировать, подхватил его за рюкзак и подтянул наверх. Ваня скривился, живо представляя, как это выглядит со стороны: будто молодая мамаша с малышом, которого она то и дело хватает за шиворот, уберегая от падения. Послышался громкий хохот, из распахнутых автобусных окон на них пялились довольные бесплатным развлечением ребята.

Багровые от бешенства, Ваня со Славкой влетели во вновь раздвинувшиеся двери.

— Вы что, офонарели?! — рявкнул Ваня, грохнул себе под ноги рюкзак. Вскинул негодующий взгляд... и наткнулся на две самодовольные рожи: бесячие придурки из поезда, жертвы помориновой диверсии, смотрели прямо на них, пакостно ухмыляясь.

Не оставалось никаких сомнений в том, кто виновник произошедшего.

* * *

От железнодорожной станции автобусы находились не слишком далеко, и Мирон с Ваней Евстигнеевым благополучно преодолели расстояние за несколько минут. Ваня с любопытством озирался, но Мирон дёрнул его за рукав:

— Фиг ли по сторонам глазеть, здесь всё равно ничего интересного. Бежим быстрее, места забьём. По дороге ещё успеем в окна насмотреться.

Решив, что это резонный аргумент, они прибавили ходу. Правда, позже слегка пожалели об этом: таких умных оказалось не очень много, в основном ребята тащились медленно, и они успели упариться, торча в душном автобусе и поджидая остальных. Наконец посадка завершилась. Последним в салон шагнул Тимарцев, мельком оглядел галдящих подопечных.

— Все собрались? — вопросил громко.

— Да! — торопливо воскликнул Ваня и ткнул Мирона в плечо, привлекая внимание. Изогнул бровь и еле заметно кивнул, указывая подбородком на улицу. Мирон машинально скосил глаза и увидел их личных недругов: ничего не подозревая, те неторопливо шагали по дороге, поглощённые беседой. Мигом осознав задумку, Мирон еле сдержал смех, предвкушая цирк. Никаких угрызений совести он не испытывал: сами виноваты, нечего разгуливать, как на пляже, заставляя товарищей ждать. Да и лицо после фокуса с пастой по-прежнему горело, хотя все следы сошли.

Автобус тронулся, но в этот момент с задних рядов заблажили:

— Погодите!..

— Эй!..

— Славки с Ванькой нету!

— Александр Сергеич!

— Вон они!..

Осторожно обернувшись назад, Ваня оценил две возмущённые физиономии — кудрявого брюнета с очень синими глазами и растрёпанного тощего дылды, его приятеля. Злорадно фыркнул: ну и медленные дружбаны у Славочки с Ванечкой! Только теперь очухались и свели концы с концами, караул.

— Лопухи, — будто прочитав мысли, хихикнул Мирон ему в ухо. — Мёртвые черепашки быстрее соображают.

Тем временем Тимарцев махнул рукой, быстро сказав что-то водителю, и тот дал по тормозам. В открывшиеся двери влетели опозданцы — злющие, как сто бешеных собак. Тот, что пониже, Ванин тёзка, кажется, психанул по-страшному, завопил с порога, развернулся — и Ваня поймал полный ярости взгляд. Демонстративно оскалил зубы в ухмылке, смотря в упор.

Лось Слава тоже сообразил мигом, схватил своего дружка за локоть:

— Вань, тихо.

Тот дёрнулся.

— Эти гады...

— Спокойно, — вмешался Тимарцев, сделал водителю отмашку, и автобус наконец тронулся с места. — Занимайте свои места, не топчитесь в проходе.

— Вы чуть без нас не уехали! — обличительно буркнул Ваня. — Всё из-за них!

— А мы не заметили, что кого-то не хватает, — «оправдался» Ваня, пряча в тоне насмешку, развёл руки в стороны. — Ошибочка вышла, — и невинно похлопал ресницами.

Их противники покраснели от гнева.

— Ды вы!..

— Я сказал, хватит, — прервал перепалку Тимарцев. Народ вокруг веселился вовсю, наблюдая за данной сценой, тот пожал плечами, прикусил губу и примирительно кивнул. — После разберёмся. Садитесь, парни.

— Ладно, пацаны, — позвал друзей тот тощий шпала из их компании, — идёмте к нам, мы вам сиденья заняли.

Недобро зыркнув на обидчиков исподлобья, двое промаршировали по проходу, уселись, и тотчас сзади послышался сердитый бубнёж. Ваня не прислушивался. Переглянувшись, они с Мироном незаметно ударили друг друга по ладоням, поздравляя с победой, и умиротворённо откинулись на спинки кресел.

* * *

Настроение, изрядно подпорченное выходкой двух дебилов, к середине пути почти выровнялось. Антон с Арсением извинялись, сетуя, что не смогли сразу вмешаться и опередить белобрысого, когда тот выкрикнул, что все на местах, но Ваня со Славкой на них не обижались: во-первых, сами виноваты, что так долго телепались и едва не опоздали на автобус, во-вторых, стало окончательно ясно, что они нежданно-негаданно нажили себе персональных врагов и теперь те не оставят их в покое. Впрочем, они тоже не собирались безропотно терпеть издевательства и полдороги активно обсуждали, как можно будет отомстить.

Но незаметно их внимание поглотила дорога, край, в котором им предстояло жить ближайший месяц. Они уставились в окно, смотря на живописный пейзаж, огромные поля кукурузы, кабачков, помидоров и других овощей, целые гектары фруктовых садов, ровные ряды виноградников.

— Это ж сколько винища из этого сделать можно, — присвистнул Антон.

— Не только вино, — блеснул эрудицией Арсений. — Из винограда много бухла производят, коньяк или чачу, например.

— Ракию ещё, — вставил Ваня.

— Это что за хрень? — удивился Антон.

— Болгарский национальный напиток, — пояснил вместо Вани Славка. — В прошлом году Ванькин отец из командировки привёз, цвет такой золотистый. Правда, попробовать не удалось.

— Предки не дали?

— Не, они просто до сих пор его не открыли, — ответил Ваня. — Бутылка стоит в серванте — для особого случая.

— А-а, — понимающе покивали друзья.

— Офигеть вы, конечно, алкоэксперты, — раздался сзади восхищённо-ироничный голос. Вздрогнув от неожиданности, дружная четвёрка синхронно обернулась, обозревая перед собой улыбчивого темноглазого пацана: он сидел у прохода, придерживая рукой гитару в чехле. Его сосед дремал у окна, привалившись лбом к раме, и он, видимо заскучав, слушал их интеллектуальную беседу. — Денис, — представился он и протянул руку.

За разговорами остаток пути пролетел незаметно. Они чуть не пропустили, когда снаружи возникла большая вывеска с надписью «долина Сукко́». Внезапно оживляясь, все заорали:

— Сукко! Сукко!

— Ого!

— Приехали!

Ася, всю дорогу проболтавшая с Тимарцевым, с улыбкой покачала головой, но не стала утихомиривать отряд, а её собеседник и вовсе не обратил на балаган ни малейшего внимания. Привык, наверное. Хмыкнул, отмечая что-то в блокноте, поднялся на ноги.

— Через несколько минут мы будем в лагере. Никто никуда не разбегается, мы с Асей расселим вас по комнатам и объясним, где-что-куда. И я очень вас прошу: не надо лазить в чужие огороды! Не ведите себя как дикари, вы уже взрослые. — Он белозубо улыбнулся.

Его отношение к подопечным как к равным явно понравилось ребятам, все захохотали, хором обещая, что будут паиньками. Ваня слегка насупился: ему, в отличие от многих, их воспитатель не нравился. Наверное, до сих пор не выветрилась подспудная обида за ситуацию с едва не уехавшим автобусом. Умом понимал, что здесь не пионерлагерь, не школа, нянек, чтобы бегать за ними, как там, нет — и это хорошо! — однако всё равно слегка злился, что тот даже ничего не сказал, да и сам едва не смеялся над ними вместе с остальными. Обещал разобраться позже, как же, держи карман шире.

— Сказочник, блин, — скептически пробормотал Ваня под нос. — Александр Сергеевич, тоже мне, Пушкин нашёлся.

Славка прыснул — явно услышал его высказывание, — но отвечать ничего не стал: автобус медленно прополз по небольшой аллее и остановился. Они прибыли.

* * *

Лагерь, который, по мнению Мирона, больше походил на заброшенный посёлок, Ване Евстигнееву понравился. Да, домики деревянные, такие ещё бараками называют, но чистые, опрятные. В одном домике по четыре-пять комнат, которые не были соединены общим коридором, а сразу выходили на улицу. У каждого крыльца клумбы с цветами и покрашенные краской лавочки. Там и тут разбросаны небольшие беседки, увитые диким виноградом. У них на дачном участке мама тоже пыталась такой развести, но он всё равно выглядел чахлым и уродливым, а тут рос пышно и красиво. Все удобства на улице. Деревянный туалет с буквами «М» и «Ж» притулился в конце лагеря. Неподалёку нашлись различные хозяйственные постройки, баня, большой общий умывальник и душевые.

Ваня, когда узнал, что есть душевые, первым делом рванул ополаскиваться. И совсем не потому, что был чистоплюем. Просто сначала в вагоне стояла духота, потом они ещё час тряслись в автобусе, в котором даже настежь открытые окна не спасали от жары. И сейчас потное тело безумно чесалось.

Мирон покривился, пробурчал что-то себе под нос, однако последовал за ним.

Воду в душевых никто специально не грел, всего лишь установили несколько больших баков на крышу, и они нагревались от солнца. Незамысловатая конструкция, но водичка оказалась шикарной. Не горячей, но и не холодной, в самый раз, к тому же не морская, а нормальная, пресная, и это радовало.

После помывки Мирон успокоился, по крайней мере, перестал тошнотить.

— Ладно, признаю, — выдавил он, когда они возвращались в свою комнату, — здесь, конечно, не как в «Золотых песках» в Болгарии, но жить можно.

— А я о чём? — обрадованно выпалил Ваня, который всем курортам и санаториям предпочитал отдыхать дикарём в палатке. — Вон, смотри, там клуб и открытая сцена, а дальше волейбольная и футбольная площадки. Не ссы, братан, по полной отдохнём. По-любому киношку привезут и танцы организуют.

— Ещё бы не работать, — поморщился Мирон, — так-то это последнее наше лето. В следующем году сначала экзамены в школе сдавать, потом в институте — и снова учёба.

— Фигня, — отмахнулся Ваня, — Замай же сказал, что работать станем по четыре часа в день, не так и много. Затем обед и тихий час. Скажи мне, кто из нас какой тихий час соблюдать будет? Нам же не пять лет, даже, блин, не пятнадцать. Так что времени на отдых и развлечения, думаю, хватит. И парни у нас в комнате клёвые подобрались, Юрка вообще приколист, да и остальные не хуже. Не хари, друг, всё наладится.

Когда Тимарцев предложил им с Мироном занять вторую комнату, они не стали возражать. Им вообще казалось несущественным, с кем жить, лишь бы не с теми придурками. И поэтому они вполне дружелюбно отнеслись к двум пацанам, которые уже обустраивались: хмурый и неразговорчивый Ромка Худяков и полная его противоположность, балагур и хохмач Стёпа Даниленко. Парни жили в Ленинском районе Ленинграда, не так далеко от них. Они дружно разбирали рюкзаки, понемногу рассказывая каждый о себе, когда дверь со стуком распахнулась и в комнату ввалились ещё трое.

— Здорово, пацаны! — приветствовал их шустрый парнишка, в руках которого оказался футляр для скрипки.

— И вам, — отозвался Ромка.

— Я Юрка, — сообщил новый сосед со скрипкой и плюхнулся на постель напротив Стёпы, — а это Пашка Личадеев и Саня Анисимов, он в этот лагерь уже в третий раз приехал.

Высокий, нескладный, явно стеснительный Пашка кивнул и уселся на первую свободную кровать.

— Весело-о, — протянул Саня, — а койки-то кончились.

В это время к ним заглянул Тимарцев.

— Ну что, орлы, устроились? — спросил он.

— Саньку не хватило кровати, — выпалил Юрка.

Тимарцев только улыбнулся и предложил:

— В первой комнате как раз есть одна свободная.

Саня пожал плечами и, вздохнув, двинул за ним, а Юрка и Пашка следом, словно хотели проверить, хорошо ли устроится их друг. Ваня и Мирон, как ни странно, тоже пошли.

К их общему неудовольствию, в первой комнате обитали те самые придурки и три чувака, их тормозные друзья.

— Вот тебе и койко-место, — подтолкнул Саню к постели Тимарцев, — обживай, надеюсь, с соседями подружишься.

Хозяева спальни удивлённо молчали, как по команде вылупившись на пришедших, а те в свою очередь стояли с недовольными гримасами и тоже помалкивали.

Саня от нечего делать бросил свои пожитки на покрывало.

— Потом разберу, — заявил он. — Можно я пока у вас посижу?

— Вот же засада, — проворчал Пашка, когда они возвращались к себе, — я надеялся, что мы все вместе жить станем.

— Н-да, не повезло тебе, Сана, — хлопнул его по плечу Мирон. — Двоих из них мы с Ваньком знаем уже, дебильные на всю голову.

— Да ладно, Саш, не расстраивайся. — Юрка, видимо, никогда не унывал. — Ты туда только спать будешь ходить, а всё остальное время у нас проводить.

— Точно! — согласно закивал Пашка.

На том и порешили.

Ваня же удивлялся, как их «старые знакомые» ни слова не произнесли, когда они всей ватагой к ним заявились. Наверное, тоже ошалели от неожиданности.

Завтрак они пропустили, так как приехали в лагерь в одиннадцать утра, зато перед обедом всей кодлой обследовали территорию лагеря и решили, что им всё подходит. Правда, столовая находилась не в лагере, а в совхозе неподалёку. В двенадцать дня там обедали трактористы и слесари, полевые работники и члены сельсовета, а потом пришла их очередь.

Дородные и весёлые поварихи кормили вкусно и сытно. Наваристые щи ребята смели за несколько минут, так проголодались, зато второе ели более вдумчиво, по крайней мере, нормально пережёвывая.

— Пацаны, гляньте, как наш Тимарцев изволит кушать, — усмехаясь, шёпотом выдал Юрка, — ну, чисто аристократ.

— Ещё и палец в сторону отставил, — хихикнул Ваня, — вот же клоун.

Александр Сергеевич чинно сидел за отдельным столом. Повязав на шею непонятно где раздобытую, до хруста накрахмаленную салфетку, он тремя пальцами держал в руках вилку, разрезал ей котлету на маленькие кусочки и не торопясь клал их в рот, смакуя и прикрывая от удовольствия глаза.

— Позёр, — лениво отозвался Ромка, не переставая жевать.

— Выкаблучивается, гад, — добавил Пашка.

— Ресторатор, — еле слышно припечатал Мирон, — ему только ножа не хватает.

— Это кто? — не понял Пашка.

— Это Тимарцев, — фыркнул Мирон. — За бугром так хозяина ресторана называют. Смотрите, жрёт так, словно в собственном кабаке сидит, капиталист хренов.

— Рес-то-ра-тор, — улыбаясь во весь рот, по слогам произнёс Юрка. — Теперь ему от этого погоняла в лагере ни за что не избавиться, отвечаю.

— Так-то подходит, — буркнул Ромка, — но для удобства лучше сократить.

Все задумались на несколько секунд.

— Я придумал, — оглядываясь на Тимарцева, снова хохотнул Ваня, — Рестор.

— Во! Это в самый раз! — оценил Стёпа.

Парни загоготали на всю столовую.

— А чего это у вас такое веселье? — спросила проходившая мимо Анька Никитина.

— Мы Тимарцеву кликуху придумали, — выпалил Юрка.

— Какую? — не удержалась Анька.

— Рестор, — опередил Юрку Саня, — шикарно, правда?

Анька скосила глаза на продолжавшего есть Тимарцева, на пару секунд задержала на нём взгляд и, рассмеявшись, убежала догонять подружек.

— Ой, девочки, мальчишки придумали... — дальше они не услышали, девчонки вышли на улицу.

— Ну, всё, — покачал головой Стёпа, — к вечеру весь лагерь узнает. Влип Рестор.

— И пусть, — упрямо отмахнулся Юрка, — нечего тут выпендриваться.

* * *

Наевшись до отвала, парни медленно брели по посёлку.

— Здесь у всех, помимо общественных полей, есть и свои огороды, — разъяснил Саня. Пашка и Юрка, его друзья по музыкальной школе, которых он взбаламутил рвануть вместе с ним работать и отдыхать, внимательно слушали его. — Мы с пацанами по ночам лазили к местным за кукурузой. Она еще не совсем созрела, молочная пока, но на костре её поджаришь, м-м, вкуснота! Также, у местных можно и винцо прикупить. Они стаканами продают виноградное сухое, вишнёвую наливку и чачу. Правда, прошлогоднего урожая, новый-то только в сентябре будет. Но всё равно винцо класс. Оно и по голове неплохо шибает, однако быстро выветривается, выпить его можно немало, и не так разит от тебя, как если бухать чачу. Та ядрёная штука, но по ней можно и попасть. Вожатки и воспитатели быстро вычисляют её по запаху.

— А сколько стакан винища стоит? — спросил Ромка.

— Семь копеек, — пожал плечами Санёк, — самое то.

— Мы от этих кустарных настоек не обдрищемся? — усмехнулся Мирон. — Нет желания часами в сортире сидеть.

— Вот ещё! — фыркнул Саня. — Никто пока не обдристался. Местные знают в этом толк. И это совсем не настойки, а нормальное вино, такого в Ленинграде не купишь, высший класс.

Парни решили наведаться вечерком к одной знакомой Сане тётеньке за горячительным и отметить приезд. Тем более Ася сказала, что вечером будет дискотека и открытие смены.

* * *

— Я не понял, — остановил их Рестор, — для всех тихий час, а вы что, особенные?

— Мы из столовки только пришли, — отозвался Мирон.

— По-пластунски ползли? — фыркнул тот. — Быстро по комнатам! Спать не заставляю, но на улице чтобы не шастать. — И добавил, когда увидел, что Саня двинул вместе со всеми: — Анисимов, тебе в первую комнату.

— Александр Сергеевич, — заканючил Юрка, — можно Санёк к нам, у нас с ним партия в шахматы не доиграна.

— Ладно, — согласился тот, — только тихо.

Парни без лишних разговоров завалились в свою спальню.

— Сань, возьми моё одеяло, — предложил Юрка, — вместо подушки. Я в эту сторону головой лягу, а ты в другую, поместимся как-нибудь.

Ваня разделся до трусов и нырнул под простынку. Шебутная выдалась первая половина дня, и он не заметил, как уснул.

* * *

Раскрытая книга «Три мушкетёра» корешком упиралась Мирону в переносицу. Убрав её, он зевнул, потянулся и сел. Пацаны дрыхли без задних ног. Он и сам не понял, когда провалился в сон. Вроде почитать собирался и отключился. Юрка и Саня, посапывая в унисон, прекрасно разместились на одной кровати. Саня сложил свою ногу Юрке на грудь, а сам, улыбаясь во сне, использовал ноги друга вместо подушки, обнимая чужие щиколотки рукой. Ванёк как всегда спал на боку, сложив ладони лодочкой и засунув их под щёку. Всё-таки классный у него друг, даже лучший, ни у кого такого нет.

Закинув руки за голову, Мирон снова завалился в постель, но в это время дверь открылась и к ним заглянула вожатая.

— Подъём! — зычно гаркнула она и уже тише добавила: — Через десять минут линейка, хватит разлёживаться, шевелитесь.

— Эт мы чё, все уснули? — непонимающе потёр глаза Ромка.

— Ага, — кивнул Стёпа, — вот и «не детский сад».

— Блин, Юрец, какие же у тебя жёсткие ноги, — пробормотал Саня, потирая висок и щёку.

— А у тебя тяжёлые, — пробурчал тот, одеваясь.

— Парни, давайте побыстрее, линейка через пять минут, а мы ещё не умывались, — оповестил Мирон, выходя за дверь.

* * *

За десять минут больше половины лагеря, естественно, не управилось, и ребята тянулись ещё довольно долго. Абрам Абрамович терпеливо ждал и никак не показывал раздражения, зато старший воспитатель суетился, то и дело шипел на вожатых, воспитателей и вновь прибывших. Он выглядел уверенным и знающим своё дело.

Наконец все собрались, и директор снова их поприветствовал.

— Надеюсь, вам нравится в нашем лагере!

— Нравится!

— Нормально.

— Потянет, — отозвался сразу нестройный хор голосов.

— Вот и замечательно, — кивнул тот, — я вас ознакомлю с распорядком дня и с условиями, в которых вы будете трудиться с завтрашнего дня. В восемь утра подъём, десять минут девятого — зарядка, в половине девятого завтрак, и сразу после него вы отправляетесь работать. Ваши вожатые или воспитатели каждое утро будут получать у Андрея Андреевича задания. Это зависит от того, куда конкретно потребуются лишние руки. — Директор промокнул лоб платком, убрал его в карман брюк и продолжил: — В час дня обед, потом тихий час, в пятнадцать ноль-ноль подъём, полдник и выезд на море. В восемнадцать часов возвращаемся, в девятнадцать ужин. После него развлекательные или спортивные мероприятия, отбой в одиннадцать ноль-ноль. Суббота и воскресенье — выходные. Всем всё ясно?

Все кругом закивали, а Мирон тоскливо подумал, что свободного времени практически нет, а до выходных ещё целых пять дней. Радовало, что хотя бы сегодня ничего делать не надо, впереди только купание в море и дискотека.

* * *

Славка лежал на горячем песке и слушал шум прибоя. Парни плескались, громко смеясь и пытаясь в шутку утопить друг друга, а ему наскучило: вдруг захотелось просто поваляться, погреться под южным солнцем, ведь он никогда раньше не был на море. Пляж вокруг кипел оживлением, многие плавали, кто-то, как он, загорал, девчонки поодаль затеяли игру в волейбол, пацаны слева, собравшись полукругом, потихоньку резались в карты, тщательно маскируясь шахматной доской, чтобы не засекли вожатки. Хмыкнув, Славка вытянул ноги и закинул руки за голову, подставляя лицо лучам, зажмурился от удовольствия.

Он не ожидал, что их прямо в первый же день повезут купаться. Думал, пока то-сё, обустройство, правила, уже и день минует, однако заселение произошло неожиданно быстро. Правда, не без неприятного эксцесса. Тимарцев не споря отправил их впятером жить в первую комнату, раз уж они так сдружились, но не прошло и получаса, как к ним пожаловала целая делегация. Славка буквально выпал в осадок, увидев знакомые рожи недругов, но ещё больше обалдел, когда в комнату сходу подселили одного дружка этой гоп-компании. Он его лично не знал, но друзья их врагов — их враги, это очевидно!

Переглянувшись с парнями, он мрачно нахмурился: зашибись в одной комнате с вражеским засланцем жить! Ни расслабиться, ни поговорить толком, ничего. Справедливости ради, новый сосед Саня выглядел ещё недовольнее, зыркнул на них неприязненно и смотался, весь день не появлялся, только перед поездкой на море заглянул на пару минут, чтобы взять плавки с полотенцем. Кажется, он собирался все дни проводить со своими, а сюда приходить в случае крайней нужды. Вот и отлично. Чем меньше они будут его наблюдать, тем спокойнее обстановка.

Рядом раздался глухой удар, что-то брякнулось Славке прямо на пузо. Распахнув от неожиданности глаза, он подскочил, машинально ловя предмет, оказавшийся обыкновенным мячом. Безошибочно повернул голову, хмыкнул, замечая, как девчонки-волейболистки смотрят на него.

— Эй, чего уставился, брось нам, пожалуйста, мячик! — устав ждать, крикнула одна. Славка кивнул, собираясь выполнить просьбу, но вместо этого неожиданно брякнул:

— Попробуй сама забрать! — и расплылся в улыбке. Понятия не имел, что на него нашло, он вообще-то не вредный, просто захотелось подразнить бойкую девчонку. Чертыхнувшись, та ринулась к нему, и у Славки перехватило дух: вблизи она оказалась настоящей красоткой. Тёмные вьющиеся волосы, забранные в задорный хвост, тонкое и бледное лицо с редкими веснушками на щеках, зелёные глазищи полыхали искренним негодованием.

— Ну, ты!.. — начала она, подбегая, замахнулась, но Славка торопливо вскинул ладони, втягивая голову в плечи.

— Всё, сдаюсь, сдаюсь, — запищал дурашливо, хитро кося взглядом. — Не бей меня!

Та сбилась, смешалась, чуть розовея щеками, подхватила мяч и унеслась, ничего не ответив. Славка проводил взглядом стройную фигурку и сглотнул слюну. В этот момент на плечи ему обрушился целый ледяной водопад. То есть, это ему так в первую секунду показалось, на самом деле просто Ванька вылез на берег, подкрался сзади и тупо вылил на него воду из сложенных ковшиком ладоней. И стоял теперь, лыбился, довольный выходкой.

— Не теряй концентрацию, — посоветовал в характерно ехидной манере. — А то перегреешься.

— Ах ты, гад! — театрально завопил Славка, подскакивая на ноги. — Я тебя сейчас!..

Не дожидаясь кары, Ванька бросился улепётывать в море, Славка следом. К ним, радостно гогоча, примкнули остальные пацаны, устраивая весёлую кучу-малу и морской бой по всем правилам. Но вскоре выдохлись и выползли на песок греться.

— Мальчики, обсыхайте, собирайтесь, через десять минут отъезд, — подошла к ним Ася.

Славка лениво вытерся полотенцем, исподтишка глазея по сторонам, но ту красотку больше не увидел. Решил, что ничего страшного, ведь она тоже из лагеря, значит, никуда не денется и ещё будет много шансов приглядеться к ней.

— Живее, Славян, — ткнул его в бок Ванька, многозначительно выгибая брови. — Надо в душ первыми успеть.

Словно очнувшись от морока, Славка торопливо закивал. И то верно: днём они пытались пробиться в душевую, но там, как на грех, снова торчали эти припадочные, так что они по-тихому убрались прочь, не желая разжигать скандал, и мудро решили пока осмотреть территорию лагеря, а помыться перед сном. Вышло ещё лучше: после купания кожа покрылась белым соляным налётом, так и так пришлось бы мыться, поэтому сейчас главная задача не ловить ворон и оказаться в душевой раньше соперников. Мелочь, а приятно.

* * *

Вернувшись с моря, парни засели в ближайшей беседке, решив договориться насчёт покупки вина.

— Мальчики, — заглянула к ним Татка Проскурякова, она училась с Юркой в одном классе, и он считал её заучкой и ябедой. — Через полчаса начнутся танцы, Рестор предупредил, что в восемь хотел сначала с нами о чём-то поговорить, так что не пропадайте.

— Иди уже отсюда, — вытолкал её из беседки Юрка, — мы никуда не собираемся.

— Дурак, — обиделась девушка и убежала.

— Зачем ты так с ней? — спросил Саня. — Щас нажалуется вожатке, а та опять полчаса морали примется читать.

— Я вообще-то к девчонкам нормально отношусь, — буркнул Юрка, — но эта курица в школе меня заколебала, а сейчас ещё и тут лезет. Противная она, всю жизнь возле учителей трётся, зараза.

— Зато ты за Анькой Никитиной готов хвостом ходить, — хохотнул Саня.

— Кто — я? — фыркнул Юрка. — Вот ещё, просто она классно поёт, и всё.

— Да ладно, — хлопнул его по плечу Пашка, — нравится и нравится, нам какое дело.

— Ничего она мне не нравится, — упёрся Юрка. — У неё рот большой.

Парни дружно заржали, а Юрка толкнул Саню в бок.

— Фиг с ними, — отмахнулся Мирон. — Вон их сколько, выбирай любую. Лучше давайте решим, кто и когда пойдёт за вином.

— Я могу, — предложил Ванька, — но я не знаю, куда.

— С тобой пойду, — выдал Саня. — К знакомой тётеньке наведаемся, возьмём у неё банку, выпьем и спрячем её до следующего раза.

— А как пить без стаканов? — озабоченно спросил Стёпа.

— Так банку-то возьмём не трёхлитровую, — объяснил Саня, — литровую примерно, нам как раз хватит.

— Тогда подождём, когда воспитатель речь толкнёт и отпустит, — высказался Мирон, — мы с Юркой, Пашкой, Ромкой и Стёпой со всем отрядом двинем на танцы, помелькаем перед ним в толпе, а вы двое в посёлок отправитесь.

— Надо договориться, где встречаемся, — вставил до сих пор молчавший Ромка.

— Точно, — согласился Саня, — забыл совсем. За баней растёт какое-то дерево, ракита, что ли. Она старая уже, раскидистая, у неё ветки до самой земли свисают. Мы в прошлом году всё время там пили. А в стороне небольшая калитка в заборе, на вертушку закрывается, к ней за много лет тропинку из посёлка протоптали. Без двадцати девять ждите нас там.

* * *

Мирон уже не раз пробовал алкоголь. Конечно, в тихушку от родителей. На двадцать третье февраля их с Ванькой одноклассник Марк притащил на вечеринку в школу бутылку портвейна. Они выжрали его в три хари, и Мирона потом долго выворачивало за школой. С тех пор он очень осторожно к этому относился и никогда много не пил. Но сейчас у него было такое паршивое настроение, что хотелось напиться до зелёных соплей и забыться.

В договоренное время они с парнями ждали гонцов. Вдалеке слышались звуки музыки. Как раз включили медляк, и Стёпка с Юркой, дурачась, выделывали реверансы, приглашая друг друга на танец. Под ветки вдруг поднырнул сначала Саня, за ним Ванька, в руке у него была банка с вином. Оно оказалось темно-малинового цвета, приятным на вкус, и его можно было не закусывать. Выпив всю банку и спрятав её в дупло дерева, они отправились на дискотеку. В голове приятно шумело, настроение подскочило, но при этом Мирон не чувствовал себя пьяным.

В большом круге топталось с десяток пар.

Снег кружится, летает и тает,

И, позёмкою кружа,

Заметает зима, заметает

То, что было до тебя...

Он слегка раскачивался в такт музыке и чуть слышно подпевал популярной песне. Темнело в этом месте так же рано и быстро, как везде на юге. Только они шли за баню, было ещё светло, как днём, а через пять минут вдруг раз — и уже темень, хоть глаз выколи. Но танцевальную площадку освещала пара фонарей с разных сторон, и Мирон заметил, как стоявший недалеко от него Карелин с интересом заглядывается на симпатичную девчонку с длинными тёмными волосами. Он подмигнул Ваньке и, обогнув закадычного недруга, подошёл к той самой девчонке. Та смущённо кивнула на приглашение потанцевать, и через пару секунд они уже оказались в центре круга. Девчонка молчала, и Мирон решил первым проявить инициативу.

— Тебя как зовут? — чуть развязно спросил он.

— Маша, — пробормотала та, — а тебя?

— Мирон.

— Странное имя, — краснея, выдала девчонка.

— Мама любит старорусские имена, вот и назвали так.

Та молча кивнула, разговор явно не клеился. Мирон покосился на Карелина. Тот сверлил его возмущённым взглядом, потом зло сплюнул и, протолкавшись сквозь толпу, свалил.

Мирон довольно улыбнулся. Мелочь, а приятно.

— Сколько тебе лет? — решил он ещё раз наладить контакт.

— Пятнадцать.

— У-у, — протянул он разочарованно, — малявка совсем, целоваться, наверное, даже не умеешь.

Маша резко отстранилась и, полыхая малиновыми щеками, стукнула его кулачком в грудь.

— Дурак и не лечишься!

Развернулась, взметнув юбкой, и убежала к подружкам.

Фыркнув, Мирон вернулся к парням. Кроме Пашки и Ромки, все танцевали. Юрка что-то увлечённо заливал Аньке Никитиной, на которую ещё в поезде положил глаз. Ванька в танце пялился на свою партнёршу Настю, красивую, но слишком высокомерную, по мнению Мирона, которая всегда и везде ходила с Анькой. Стёпка весело смеялся с рыженькой пигалицей, имени которой Мирон не знал.

— А вы чего скучаете? — хохотнул он. — Девчонок — приглашай не хочу.

— Оно и видно, одна тебя уже бортанула, — усмехнулся Пашка.

— Вот ещё! — взвился Мирон. — Она мелкая, на фиг с такой связываться.

— Ну, тогда пойдёмте ещё догонимся, — появился рядом Саня, — пацаны знакомые приглашают.

Пашка и Стёпа отказались, остальные решили последовать предложению Сани. Они познакомились с пацанами из другого отряда. Москвичи оказались классными, компанейскими парнями, и они не заметили, как закончилась дискотека и объявили отбой. Тут и выяснилось, что голова всё соображала, даже язык не заплетался, а вот ноги идти отказывались.

— Вань, — пробормотал Мирон, — я ходить совсем не могу.

— И я, ик! — доверительно сообщил друг.

Саня, который за три года всё же адаптировался к местному пойлу, бегом рванул за Пашкой и Стёпой.

Когда те пришли выручать алконавтов, колышущихся все вместе беспорядочной кучкой, они кое-как доползли до комнаты, не встретив ни вожатку, ни воспитателя. Где пропадала Ася, непонятно, а Рестор о чём то трещал с девочками из четвёртой комнаты возле беседки, и парни, подальше от греха, обошли его по широкой дуге.

Пашка, Саня и Стёпа с реактивной скоростью затолкали пьянющих друзей в спальню и захлопнули дверь.

— Теперь резче раздевайтесь — и в кровать! — торопил друзей Саня, не включая свет. — А то огребём все по самые уши, блин.

Мирон с трудом стащил с себя одежду, бросил комом на стул и завалился под одеяло. Саня ушёл в свою комнату, остальные алкоголики, по примеру Мирона, тоже залегли под одеяло. Только Ромка, не в состоянии снять носки, телепался из стороны в сторону, держась за чужую спинку кровати, и растерянно бормотал:

— Кто приклеил носки к моим ногам, завтра узнаю, убью.

Стёпе надоело ждать, когда тот наконец угомонится, он вылез из постели, толкнул Ромку на матрас, стащил с него носки и велел злым шёпотом:

— Всё, замолкни, а то попадёмся из-за тебя.

— Где мои носки? — не унимался тот.

Стёпа обречённо вздохнул, подобрал носки с пола и сунул ему под нос.

— Вот они, твои любимые, на, только заткнись.

Ромка радостно сграбастал их, сунул под подушку и выдохнул, укрываясь одеялом с головой.

— Спасибо, Стёп, ты лучший друг.

Только Стёпа успел рыбкой нырнуть на своё место, как в комнату заглянул Рестор. Он несколько минут вглядывался в темноту помещения, видимо, пересчитывал их поголовно, потом тихо закрыл дверь.

Мирон облегчённо выдохнул и провалился в сон.

Такое ощущение, что горнист проиграл «Подъем» под самыми окнами их комнаты. От громкого и резкого звука Мирон подорвался с кровати и замер в проходе.

— Вот же блин, — пробормотал он, — так и с ума свести можно.

Соседи по спальне с разной скоростью покидали постели, так же, как Мирон, костеря горниста, только Ромка даже ухом не повёл, продолжая сладко храпеть.

— У нас проблема. — Стёпа глядел на друга, почёсывая затылок. — Этого засоню пушками не разбудишь, он сам мне не раз говорил, что его мама по утрам водой брызгает, иначе не поднять.

— А с бодуна, я так понимаю, тем более, — усмехнулся Юрка.

— Я бы и сам от водички не отказался, — вздохнул угрюмый Ванька.

— Так вон же графин с водой на подоконнике стоит, — обрадовал всех Пашка, — только давайте сначала Ромку разбудим, а то всем попадёт.

Он быстро сделал большой глоток и выпустил веер брызг на друга.

— А! Чё! — рявкнул тот и скатился на пол. — Бли-ин как же башка-то болит, — заканючил он.

— А нехер нажираться, — вставил Пашка. — Ты вчера больше всех вылакал, думать надо было.

Стёпа сначала налил воды себе, потом принёс Ромке.

— Пей, болезный, — добродушно улыбнулся он.

Кое-как они всё же появились на зарядке, отлынивая и стараясь меньше двигаться, пережили её. А на линейке узнали, что сегодня им придётся полоть картошку.

— Ну-у всё, нам хана, — чуть не взвыл Саня, когда они шли на завтрак, — там этого картофана такие плантации, конца и края не видно. А когда прополем, заставят ещё и окучивать. Так что мы сейчас на этом поле неделю ковыряться станем.

— Что тяжелее — полоть или окучивать? — наивно спросил Пашка.

— Увидишь, — с таким лицом, словно обещал всем Авгиевы конюшни, а не работу в поле, ответил Саня.

— Ладно, идёмте уже, — поторопил их Мирон, — есть охота.

* * *

Ваня Евстигнеев не чувствовал похмелья, если учесть, сколько они вчера приговорили, только сушняк замучил, а так ничего, жить можно. Но есть всё равно не хотелось. Он лениво гонял глазунью с колбасой по тарелке, с удовольствием хрустя малосольными огурчиками явно с собственных полей совхоза, и вертел головой.

В столовой завтракало четыре отряда, следующие четыре ждали на улице, и оттуда разносились крики и смех. Сейчас бы поваляться в тени деревьев или на пляже, но их ожидало картофельное поле, и от этого становилось особенно грустно. Мирон, в отличие от него, ел так, словно неделю голодал, даже сбегал за добавкой и теперь уплетал за обе щёки.

В этот момент идиоты из первой комнаты шумно поднялись из-за стола и дружно двинули на выход. Ваня краем глаза уловил, как Карелин, проходя мимо пустого стола, очень ловко схватил в руку солонку. Но предпринять Ваня ничего не успел: Карелин возник за спиной Мирона и быстро опрокинул всю соль тому в тарелку.

— Приятно аппетита, придурок, — выдал с довольной рожей и, уходя, громко заржал. Вся его кодла захохотала вместе с ним.

Произошедшее заняло какой-то миг, и Ваня очумело глазел на Мирона. Парни тоже перестали есть и теперь возмущённо переглядывались.

— Сука-а, — прорычал обозлившийся Мирон, отталкивая тарелку, — бесит, гад.

— Это нельзя так просто оставить, — обронил Пашка.

— Никто и не собирается, — прошипел Ваня, свирепея не только на Карелина, недоумка, но и на себя.

— Ладно, пока работаем, что-нибудь придумаем, — пообещал Мирон.

Они молча покинули столовую и подошли к собравшемуся вокруг Рестора отряду.

— Ну как, вкусная яишенка? — глумливый голос Светло раздался за спиной, Ваня резко оглянулся, но Мирон его одёрнул,

— Плюнь, мы ещё отыграемся, посмотрим, как они будут веселиться.

Ваня вздохнул и кивнул, соглашаясь. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. А эти дебилы сильно их довели, значит, месть будет скорой.

* * *

Поле с картошкой, как и предрекал Саня, оказалось бескрайним. Мирон долго вглядывался в линию горизонта, но так и не увидел, где оно заканчивается.

— Ребята! — бодро оповестил всех Рестор, ему-то хорошо, вкалывать не надо. — Наш отряд убирает сорняки с этой стороны, второй отряд идёт нам навстречу. Получайте рукавицы и принимайтесь за дело. Выполотую траву складывайте в кучи по бокам, я сейчас узнаю в правлении, нам должны выделить трактор, и мы покидаем траву в телегу.

Отдав указание, он резво припустил обратно. Отряд скептически глазел на траву, которая доходила им почти до пояса.

— Они что, до нас вообще не пололи? — возмутился незнакомый белобрысый парень.

— Ждали, когда Артём Моргунов приедет и всё тут вычистит! — весело крикнула Анька Никитина. — Так что давай, Тёмка, приступай, на тебя вся надежда!

Девочки повеселели и дружно принялись за работу.

— Если вы решили, что сможете увильнуть и мы всё сделаем за вас, то не надейтесь, — уперев руки в бока, заявила шустрая девчонка, кажется, Женя. — Чего замерли, как бараны, шевелитесь, а то мы подумаем, что вы слабаки и нюни, травки испугались.

— Сама ты нюня! — выкрикнул кто-то из парней за спиной у Мирона, и он, поморщившись, принялся за дело.

Сначала прополка шла туго, девчонки ушли от них далеко вперёд, но они, вредины, разделили участок на две половины и демонстративно пропалывали только свою. Переругиваясь, парни старались наверстать, но всё равно плелись в заднице. Постепенно всё более-менее наладилось, и Мирон уже не замечал, как по лицу стекал пот, майка прилипла телу, а нос периодически чесался. Смахнув влагу, он упорно рвал сорняки, а в голове перебирал варианты мести. Но пока путного ничего не придумал.

— Ром, — сбоку окликнул кореша Стёпа, — ты на хрена футболку снял, время к полудню идёт, самый солнцепёк, сгоришь, нафиг.

— Жарко, — отмахнулся тот, продолжая бороться с каким-то большим и колючим кустом, похожим на репейник.

Наконец вернулся Рестор, похвалил всех за героический труд, особенно девочек. Махнул в сторону подъезжающего к ним трактора с телегой и снова куда-то убежал. Оглянувшись, Мирон удивлённо замер. Он и не ожидал, что они так много пропололи. Ровные ряды картошки, освобождённой от сорняков, радовали глаз. Он нашёл глазами Карелина. Тот, перевернув козырёк своей чуханской фуражки назад, медленно разогнулся, потянулся и замер. Видимо, тоже радовался проделанной работе. У Мирона так зачесались руки от желания что-нибудь запулить в него, но под рукой, как назло, кроме рукавиц, ничего не оказалось.

Он расстроенно шарил глазами вокруг и вдруг обратил внимание, что на картофельной ботве растут некрупные зелёные шарики. Сорвал один такой: мелковат, конечно, зато твёрдый, упругий. Всё равно выбора не было. Прицелившись, он размахнулся и зафитилил «картофельный снаряд» прямо недругу в глаз.

— Ой! — заорал от неожиданности тот. — Бля-а! Кто?

Но Мирон не собирался прятаться или останавливаться на достигнутом. Он быстро рвал шарики и резко посылал их в Карелина.

— Ах ты, недомерок! — загорланил тот. — Интеллигенция вшивая! Сморчок недоделанный!

Мирон решил, что Карелин сейчас на него с кулаками бросится, но тот по непонятным причинам резко дёрнул зелёный шарик с куста и бросил в него. Оказалось, получить этими импровизированными пульками в рожу не сильно приятно. Твёрдый шарик прилетел в бровь, и место удара сразу заныло.

Мирон раскрыл рот, собираясь обругать придурка, но раздался крик Юрки:

— Пацаны, в атаку!

— Обстреливай их! — вторил ему Саня.

На автомате Мирон нарвал целую горсть шариков и прицельно бросал их в Карелина. Тот временами уворачивался или морщился, получая по лицу, и тоже старался попасть в Мирона. Его дружки не задумываясь присоединились к нему.

— Ага, ну как, не нравится, фашист? — прокричал Антон, угодив Ваньке по уху. Тот потёр пострадавшее место, показал противнику кулак и кинул в него сразу несколько шариков.

Через несколько секунд на поле разразилось настоящее сражение. Парни носились друг за другом, блажили во всю ивановскую, кидались шариками и радовались каждому удачному броску.

— Ура! Бей сволочей!

— Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!

Они так увлеклись, что пропустили очередное и последнее появление Рестора.

— Прекратить хулиганство! — рявкнул тот, и ребята замерли, тяжело дыша. — Я думал, вы взрослые, самостоятельные люди, но, как выяснилось, вам нужен надзиратель! Все провинившиеся на дискотеку не идут, вы наказаны. А сейчас заканчивайте свой участок.

Недавно ровные и аккуратные ряды картошки выглядели помятыми и сломанными. Мирон уже и не рад был, что именно он оказался зачинщиком битвы, хотя побегали и поорали классно, даже напряжение последних дней куда-то ушло. Невдалеке появился второй отряд, и парни молча снова принялись за прополку. Закончив, они долго таскали траву в телегу. Мирон пёр к трактору особенно большую охапку сорняков, когда запнулся за что-то и навернулся прямо физиономией вниз. От удара о землю спасли пресловутые сорняки, и он уткнулся в них носом. В стороне раздался дружный смех. Явно Карелин или кто-то из его шоблы подставил ему подножку. Мирон заскрипел зубами, поднялся и прошипел:

— Посмотрим ещё, кто кого.

В совхоз отряды возвращались медленно и устало. Разговаривать не было сил, хотелось под душ и в постель. Оказалось, работать в такую жару намного тяжелее. Их отряд — все поголовно из Ленинграда, они, можно сказать, в северной столице жили, им больше привычен порывистый ветер и нудный, промозглый дождь, чем солнце. Поэтому, быстро поев в столовой, все вернулись в лагерь. Быстро помывшись, парни укладывались на тихий час. Мирон невольно усмехнулся. Какими они были наивными, когда смеялись по поводу дневного сна. Сейчас хотелось только одного: завалиться в кровать и вырубиться. Бровь немного побаливала, Мирон потёр её пальцем и укрылся простынкой.

В этот момент входная дверь, стукнув о стену, распахнулась. Красный, как рак, пыхтя и ругаясь сквозь зубы, Саня попытался втолкнуть в дверной проём свою кровать.

— Саш, ты чего творишь? — тихо спросил Пашка.

— Вы как хотите, пацаны, но я с этими козлами жить не стану, — упрямо выдал он.

— И куда мы ещё одну койку впихнём? — задумчиво пробормотал Ромка, ни к кому конкретно не обращаясь.

Кровати в комнате размещались в два ряда по три штуки. Между ними стояли тумбочки. Вернее, только в первом ряду, в том, который у окон, а остальные располагались то между спинок постелей, то у свободных стен, ближе к выходу. Немного покумекав, парни убрали те, что у окон, и с трудом затолкали их к тем, что вдоль стен. Освободившегося места как раз хватило для Саниной койки. Правда, её пришлось вплотную поставить с постелью Мирона, и оба прохода стали сейчас намного уже. Но рассудив, что в тесноте да не в обиде, они остались довольны.

Едва Саня, облегчённо выдохнув, развалился на матрасе, в комнату заглянул Рестор.

— У вас всё норм... — начал он и осёкся. Внимательно посмотрел на перестановку и спросил: — Это что за выкрутасы?

— Александр Сергееви-ич, — Саня состроил жалостливую мордень, — я не могу там спать, они противные и вообще они наши непримиримые классовые враги.

— Мы не против, пусть Санёк с нами живёт, — вступился Юрка.

— Пожалуйста, — влез Пашка.

— Мы ведь ничего плохого не сделали, — добавил Ваня.

Вдохнув, тот махнул рукой.

— Ладно, оставайся. Но учти, хотя бы одно замечание — поедешь обратно в первую комнату и... — Парни радостно загомонили, перебивая его. Рестор добавил: — Вы все один отряд, у нас нет врагов, только друзья, запомните это, — и вышел.

— Вот и замечательно, — зевнул Стёпа, укрываясь, — все друзья и братья.

* * *

Ваня Евстигнеев проснулся, чувствуя себя отдохнувшим. Усталость прошла, и он хотел поскорее отправиться на море. Парни ещё спали, и он, вытащив из-под подушки книжку «Как закалялась сталь», собрался почитать, но кто-то в комнате мучительно и громко застонал. Ваня приподнялся на локте, внимательно оглядывая друзей. Вроде всё спокойно, только Ромка немного поёрзал на кровати и вдруг снова застонал, уже намного тише.

— Ром, ты чего? — окликнул его Ваня, стараясь не разбудить остальных. — У тебя что-то болит?

Тот не отозвался, а стон повторился опять.

— Чё ему такое снится? — фыркнул Ваня, поднимаясь. — Будто его во сне режут.

Он вообще по жизни был очень жалостливым. Никогда не давал обижать другим пацанам кошек и собак, мелких мальчишек защищал от хулиганов, помогал соседке Марье Ивановне донести сумку до квартиры, когда встречал на улице. Женщина блокаду пережила. Тогда все умерли в их доме, никого не осталось, а она одна чудом уцелела. Ваня считал её настоящей героиней. Та в войну и за управдома была, и фашистские фугасы на крыше тушила, воду на всех возила из почти замёрзшей Невы и за хлебом в очереди стояла, на всех жильцов карточки отоваривала. Тогда ведь все молодые и здоровые на фронте воевали, многих эвакуировали, а в доме только старики и старухи остались. Ей в сорок первом двадцать пять исполнилось, и она в детском саду няней работала. У неё изъян врождённый имелся, одна нога немного короче другой, и она сильно хромала, поэтому на фронт её не взяли, вот и помогала старикам. И Ване всегда жалко было пожилую женщину. Поэтому, услышав болезненные стоны друга, он не мог их проигнорировать, не так был воспитан.

Ваня подошёл к спящему Ромке и, положив ладонь ему на плечо, немного потряс, пытаясь разбудить. Тот спал на животе, засунув обе руки под подушку. И даже через простыню Ваня почувствовал, какая горячая у Ромки кожа, словно полыхает.

— Ром, Ром! — снова позвал он. — Ты чего, у тебя температура?

— Что случилось? — поднял голову Стёпа.

— Стёп, — встревоженно пробормотал Ваня, — Ромка заболел.

— Ага, как же, — отмахнулся тот, снова падая головой на подушку, — он никогда не болеет, зимой на улице снегом обтирается.

Но всё равно вскочил и полез трогать голову друга.

— Бли-ин, он перегрелся!

Сдёрнув с Ромки простыню, Стёпа замер, а у Вани округлились глаза. Спина, плечи и руки пострадавшего по цвету напоминали перезревшую вишню. Кожа вздулась, один в один как при сильном ожоге. Ваня уже такое видел: брат Илюха однажды на ногу случайно пролил кипяток, тоже кожа покраснела и появились волдыри. У Ромки спина казалась одним нереально огромным сплошным волдырём.

— Говорил я, что сгорит! — рявкнул Стёпа, не заботясь о других. — Вот баран упрямый, никого не слушает! Ром, просыпайся, — он принялся толкать того в бок, — давай, просыпайся.

— Парни, чего орёте? — зевнул Мирон.

— Гады, заглохните! — рыкнул Юрка.

— Пацаны, у Ромки жар, ему срочно надо в изолятор! — выкрикнул Стёпа.

— Больно-о, — протянул Ромка, просыпаясь.

Парни повскакивали и окружили его постель.

— Чё делать будем? — глядя на спину страдальца, спросил Мирон.

— Чё, чё, — вздохнул Саня, — Стёпа прав, в изолятор. Всегда одно и то же, кто-нибудь да обгорит в первые дни. Мы Ленинградские, не привыкли к такому солнцу, а тут дорвутся — и вот итог.

— Ром, ты встать можешь? — заботливо спросил Стёпа и начал помогать другу.

— Наверное, могу, — просипел тот.

Благодаря общим усилиям, они кое-как его подняли, заставили наугад надеть сандалии и в одних плавках повели в медчасть. На спину набросили всё ту же простыню. Медсестра Оля, увидев обожжённую спину, ойкнула и велела вести больного в палату. Сама убежала в свой кабинет, а вернувшись, принялась намазывать Ромке спину бурой вонючей мазью.

— Так, мальчики, — велела она, — спасибо, что привели, но сейчас вам лучше уйти. Через пять минут подъём и полдник. Я дам больному жаропонижающее, и он будет спать.

— Можно я ему полдник принесу? — спросил Стёпа. — Ромка расстроится, если пропустит, сегодня булочки с абрикосовой начинкой обещали.

— Вы же сразу после столовой на море поедете, — напомнила Оля, — не успеешь сбегать.

— Я не поеду, — вздохнул Стёпа. — Тут посижу у Ромки, вдруг нужно будет помочь.

Оля внимательно на него посмотрела, потом улыбнулась и согласно кивнула.

— Стёп, давай мы тоже не поедем, — предложил Мирон, — что мы, море, что ли, не видели?

Парни согласно загалдели, поддерживая идею.

— Нет, пацаны, — отказался тот, — незачем вам оставаться, тем более вряд ли Оля всех в изолятор пустит. Я один посижу, а вы приедете и нам ужин сюда притараните. Уверен, болен Ромка или нет, а аппетит у него всё равно не пропадёт.

* * *

Вторая поездка на море показалась уже не такой привлекательной. Славка даже не ожидал, что они так умотаются. Раньше он считал себя достаточно трудолюбивым, никогда не отлынивал от помощи родителям и даже сестре, всё умел, пусть и не идеально, и макароны отварить, и полы помыть, и пуговицу пришить. Грядки не полол, у них в Ленинграде не было дачи или огорода, но какая разница! Всё равно он даже представить не мог, что всего жалкие четыре часа непрерывной работы в поле превратят его почти в труп. Справедливости ради, не только его, весь их отряд выглядел вяло, кое-кто даже не захотел ехать купаться, но это, конечно, сами дураки, а Славка не собирался упускать ни единой возможности принять морскую ванну, и пацаны тоже, поэтому их комната присутствовала в полном составе.

Сегодня они не бесились и не устраивали водных аттракционов, просто ныряли, ловили у берега слабые волны, потом упали вповалку на песке и задремали. Славка долго лежать не смог: непривычная к жгучим южным лучам кожа моментально обгорала, у него и так со вчерашнего дня плечи облезли, да и спина начала потихоньку шелушиться, поэтому он встал и снова поплёлся в море, чтобы охладиться. Заход в глубину здесь был своеобразным: сначала долго-долго идёшь по пояс или по грудь в воде, потом дно резко обрывалось, и можно было ухнуть с ручками-ножками. Плавал Славка не очень хорошо, поэтому на глубину совался с осторожностью, но в такой почти штиль утонуть было нельзя.

Он лениво покачивался на волнах, чувствуя, как расслабляются натруженные мышцы, заново наливаются силой, и умиротворённо думал о всякой ерунде. Происшествие на картошке, несмотря ни на что, не оставило осадка, наоборот, вспоминалось со смехом. Ну серьёзно: шестнадцатилетние лбы, будущие выпускники — и устроили войнушку на картофельных пульках, как малышня-копышня в песочнице. Правда, противный Мирон застал его врасплох и зафигачил одной точно в глаз, довольно болезненно, но синяк не выскочил, значит, всё нормально. Сам виноват, лопух, нечего ворон считать, когда враг не дремлет.

— Ничего, теперь будем умнее, — пробормотал он себе под нос. — Всегда следить за... — В ногу вдруг что-то впилось и потащило вниз.

«Акула!» — сиреной взвизгнуло в мозгу, Славка заорал — и сразу ушёл под воду.

Конечно, каждый знает, что Чёрное море — одно из самых безопасных в мире, слишком холодное и пресное для хищников, никаких ядовитых рыб и других гадов, но его накрыло такой паникой, что соображалка отключилась сразу. Кто сможет рассуждать и думать, когда неведомая сила тянет на дно?

В рот хлынула солёная горечь, глаза защипало, Славка захлебнулся, отчаянно сопротивляясь и беспорядочно молотя конечностями в попытках вырваться. Заехал по неведомому захватчику пяткой и сразу почувствовал, что свободен. Пробкой всплыл на поверхность, отфыркиваясь, кашляя и сплёвывая морскую воду, которой наглотался по самые уши. Рядом бултыхался кто-то ещё, и он кое-как сфокусировал взгляд, часто моргая. И разъярился: на него пялились Мирон и его вечный подпевала Ваня. Они не смеялись, выглядели слегка растерянными, но всё равно ехидными. Мирон морщился, потирая лоб, на котором явно вот-вот грозила вскочить шишка. Славке сразу стало ясно, кто его чуть не притопил.

— Совсем больной? — гаркнул он. — Я вас... — осёкся, заметив, как в их сторону кто-то плывёт, мотнул головой. — Это уже не шуточки, — зашипел сквозь зубы. — Мы вас завтра в грядку зароем, гадёныши вонючие.

— Пацаны, что здесь у вас? — Перед ними появился воспитатель из второго отряда, пристально оглядел всю троицу.

Переглянувшись в замешательстве, Мирон и Ваня побледнели.

— Ничего, э-э... — Славка замялся, не зная имени воспитателя, прищурился, криво улыбаясь. — Я плаваю не очень, немного не рассчитал и наглотался воды, а эти мне помогли.

Он мысленно восхитился собой, гордясь, насколько неоднозначно сформулировал, как хочешь, так и понимай: то ли помогли наглотаться, то ли помогли не наглотаться. Вроде и не соврал, но и этих отморозков не заложил: ябедничать и фискалить он не собирался. Во-первых, не по мужски, во-вторых, в своих проблемах они уж сами разберутся, без привлечения командиров, а то как бы им не вылететь всем скопом отсюда.

Воспитатель кивнул, удовлетворившись ответом, посмотрел на Славку более внимательно.

— Немедленно из воды, — велел непререкаемым тоном. — И вы тоже, — повернулся к остальным. — Время подошло, сейчас поедем в лагерь, отправитесь все трое в изолятор.

— Но...

— Быстро.

— А где Рест... Александр Сергеевич? — поинтересовался напоследок Славка, но их временный надзиратель оказался не слишком разговорчивым: молча указал подбородком на берег и погрёб к нему. Славка мысленно присвистнул: «повезло» второму отряду, ничего не скажешь.

Не решаясь больше перечить, они устремились на сушу. Славка изредка чувствовал на себе два озадаченных взгляда, но ему было не до того, его тошнило всё сильнее, и он боялся, что может не сдержаться.

На пляже их обступили ребята, зашумели, перебивая друг друга. Славка заметил, как к его противникам подвалили друзья, и они вместе технично смылись в сторонку, встали в кружок. Мирон что-то затараторил, активно жестикулируя.

— Славян, что? Что стряслось? — К Славке подскочил Ванька, затормошил, заглядывая в глаза. Он выглядел осоловелым и помятым — видимо, по-настоящему задрых, пригревшись на солнышке. Славка скривился.

— Вань, хорош меня трясти, а то стошнит, — попросил, чувствуя, как печёт щёки и лоб. Внутри всё мелко дрожало, будто перекатался на карусели, голова тоже кружилась, и в целом самочувствие ухудшалось со скоростью ракеты.

— Да чего случилось-то? — нетерпеливо выдал Арсений.

— Где вы болтались? — вопросом на вопрос ответил Славка. — Я чуть не сдох.

— Мы с Арсением и Денисом в волейбол с парнями играли, — сокрушённо покачал головой Антон. — Увлеклись и всё пропустили.

— А эти почему с тобой рядом плыли? — проницательно спросил Денис и покосился на компанию поодаль. — Неужто спасли тебя?

— Наоборот, — процедил Славка, невольно понижая голос.

— Как?! — оторопел Ванька.

— Ребята, собираемся! Через пять минут отъезд! — раздался дежурный окрик Аси. Парни очнулись, озираясь. Вокруг давно никого не осталось, все разбежались кто куда, на пляже царила привычная суета. Ванька шагнул ближе.

— Как? — повторил тише. — Этот, который вас обратно сопровождал, сказал...

— Чё б он знал ещё, — перебил Славка, шатаясь и через силу начиная одеваться. — Я же не стукач.

Многозначительно переглянувшись, друзья присвистнули.

— Так. В комнате расскажешь подробно, — постановил Ванька, закидывая на шею сразу своё и Славкино полотенца, сунул ноги в кеды. — Идём, парни, а то опять без нас уедут.

— Ты эту шутку теперь каждый день будешь повторять? — хмыкнул Антон, но Ванька не смутился, наоборот, гордо кивнул, выпятив подбородок.

— Век не забуду, — заявил торжественно и мрачно, — на том свете гадам припомню.

Они направились к автобусу.

— Ещё надо разобраться, как они Славяну напакостили, — продолжил он мысль по дороге и покосился исподлобья. — Вон, зелёный сидит, будто сырую медузу съел.

Невольно представилось, как выглядит упомянутая медуза с её соплями-щупальцами, и Славка зажал рот рукой, укоризненно щурясь.

— Заткнись, и так плохо, — выдавил с трудом, плюхнулся на первое попавшееся сиденье. — Скорее бы поехать, меня сейчас точно вырвет.

— Уже скоро, — утешающе хлопнул его по спине Денис, наблюдая в окно, как Ася с появившимся словно из ниоткуда Рестором подгоняют последних зазевавшихся ребят. — Потерпи. Слушай, ты чего сюда уселся, садись лучше к окну, меньше будет укачивать.

— Не кипишуй, братиш, ты просто дряни всякой хлебанул, — умудрённым опытом тоном вставил Ванька. — Со мной такое сто раз бывало, ничего страшного. Сейчас медсестра тебе желудок промоет, даст таблеточек, будешь как огурчик.

— Вот спасибо, — пробурчал тот и поморщился. Предстоящие неприятные процедуры настроения не добавляли. Да и с этой «войной» надо что-то придумать, а то соревнование в подлянах перешло на новый уровень. Эдак они к концу смены друг друга взаправду поубивают. А ему надоело, он хочет просто отдыхать. Может, предложить пацанам вызвать вторую комнату на дуэль? По-джентельменски начистить им физиономии, разобраться раз и навсегда, а потом просто соблюдать нейтралитет.

Автобус качнулся, наконец трогаясь с места, к горлу подкатил новый ком, и на время пришлось прервать свои интеллектуальные размышления.

* * *

Славка валялся на кровати, тупо пялясь в белый потолок изолятора, маясь со скуки. Спасибо, что желудок промывать не стали — медсестра дала ему стакан с противной на вкус жижей, и его тут же вывернуло, долго ещё полоскало в ведро. После повысилась температура, голова загудела, и он проспал несколько часов, очухавшись лишь недавно.

На улице сгущались сумерки. Сегодня дискотеки не намечалось, зато привезли кино, и сейчас наверняка все сидели в клубе, наслаждаясь приключениями экранных героев, лишь он торчал тут в полном одиночестве. Тело ныло после утренних физических нагрузок, налившись тяжестью, будто чужеродная масса — разбитая и кое-как склеенная невпопад. Усталость накатывала волнами, аж руку поднять было лень. Но дурнота отступила, Славка чувствовал себя получше. Однако, к его огромному неудовольствию, медсестра оказалась чересчур строгой и не отпустила его обратно в отряд, оставив куковать в изоляторе до завтра и лишив всех развлечений. Хотя развлекаться Славку не больно и тянуло. Только вот без друзей тоскливо, ему не хватало их привычной болтовни перед сном.

— Да спит он, я тебе говорю, — донёсся снаружи приглушённый голос. Из-за духоты окна в палате были распахнуты настежь, поэтому любой звук или шорох прекрасно слышались. — Я однажды в Сочи отравился, вообще сутки дрых!

— А я говорю — не спит, — настаивал на своём другой, и Славка улыбнулся, безошибочно узнавая Ванькины упрямые интонации. — Славян не кисейная барышня, он знаешь какой...

— Я, по-твоему, барышня? — возмутился первый — кажется, Денис.

— Я не о том, — хладнокровно парировал Ванька. — Организмы у всех разные, понимать же надо! Славян крепкий, сроду никогда не болел, даже простудой. Мы как-то с ним тренировались для космоса и перекачались на качелях, меня потом выворачивало, а ему хоть бы хны.

— Спокойно, пацаны, — вмешался третий — судя по характерным рассудительным ноткам, Арсений. — Надо в окно заглянуть и узнать. Шаст, ты самый высокий, полезай.

Кусты громко затрещали, будто сквозь них ломился бешеный олень. Славка помнил, что от стены кустарник разделяет узкая бетонная дорожка, но Антон уже зарекомендовал себя как самый неуклюжий и косорукий в их коллективе. Слишком долговязый и худой, тот и в спальне постоянно натыкался на все тумбочки и кровати, а пройти в дверь и не вписаться лбом, плечом или локтем в косяк вообще не умел.

Расплывшись в улыбке, Славка сел на постели, и тут же в подоконник вцепились тонкие пальцы с обкусанными ногтями, а в оконном проёме возникла растрёпанная русая башка. Увидев его, Антон обернулся назад.

— Пацаны, всё нормалёк, он не спит! — воскликнул радостно, широко улыбнулся и брякнулся обратно, пропадая из виду.

— Какого хрена орёшь, — зашипели на него сразу несколько голосов.

— Я же говорил, — довольно подтвердил Ванька. — Нашего Славку так просто не возьмёшь.

Он возник в окне вместо Антона, подтянулся и сел на подоконник.

— Славян! — приветственно замахал он руками. — Ну, как ты тут, братишка? Мы тебя проведать пришли, а то чего ты один киснешь. Денис гитару приволок, сейчас тебя развеселим.

Славка засмеялся, ощущая прилив благодарности и счастья. Классные у него друзья всё-таки.

— А как же кино? — спросил он.

— На фиг оно сдалось, — отмахнулся Ванька. — Упахались, как кони, да и куда мы без тебя. Ты встать-то можешь? Идём на крылечко, поболтаем. Расскажешь, чего вообще произошло, мы все мозги сломали.

— Но медсестра...

— Не дрейфь, к ней уже пошёл Арсений, — объяснил Ванька. — Сейчас он её умаслит. Пацаны тоже к крыльцу подались, и ты поднимай зад, чего расселся, как в театре!

Недоверчиво покачав головой, Славка тем не менее послушно встал, начал обуваться. К его удивлению, не прошло и минуты, как дверь скрипнула, начиная открываться. Ванька ойкнул, и его с подоконника как ветром сдуло. В палату заглянула медсестра.

— Как самочувствие, болезный? — поинтересовалась по-доброму. — Там к тебе приятели прибежали, просят отпустить на посиделки, вот только...

— Я здоров, — торопливо заверил Славка. — Чуть-чуть только голова побаливает, и всё. На воздухе быстрее поправлюсь, — и обаятельно улыбнулся. Та тихо рассмеялась.

— Ладно уж, ступай, — разрешила она. — Под твоё честное слово, что никуда не сбежишь. И не сильно шумите.

— Обещаю! — на ходу бросил Славка и поспешно вылетел вон, пока она не передумала.

Они засиделись до самого отбоя. Шёпотом, чтобы не привлекать ненужного внимания, Славка поведал друзьям о происшествии на море. Те негодовали, перебивая друг друга и предлагая самую страшную месть, пока Славка на них не шикнул, прекращая балаган.

— Надо было его самого утопить! — с досадой припечатал Антон. — Чтобы воздух не отравлял, скотина.

— Славка плавает не шикарно, — влез Ванька. — Он из-за этого на вторую ступень ГТО сдать не смог. Ну, не только поэтому, но в том числе, — добавил справедливости ради.

— Кстати, Шаст, а где твой значок? — спросил вдруг Арсений и тыкнул пальцем в футболку друга, на которой обычно всегда висел золотой «ГТО IV ступени». Не его личный, разумеется, а старшего брата, которым Антон очень гордился. Он ещё в поезде им хвастался, вот и носил значок.

Антон озадаченно оглядел свою грудь, почесал затылок.

— Не знаю, — ответил с недоумением. — Наверное, он на другой футболке.

Арсений покачал головой.

— Вообще-то я его у тебя с самого приезда не видел, — припомнил он. — Забыл из сумки достать?

— Вроде доставал, — нахмурился Антон. Почесал затылок. — Точно, доставал, я его ещё перед дискотекой на рубашку прицепил.

— Значит, на рубашке и оставил, — сделал вывод Арсений. — Ну, правильно, не таскать же его в поле.

— Угу, — рассеянно согласился Антон, но до конца беседы так и пребывал в задумчивости, то и дело ощупывая футболку, словно хотел там найти отсутствующую дорогую ему вещь.

Сигнал горна на подъём звучал так громко, что звук ввинчивался в мозг, будто тыкали иголкой. Ваня Евстигнеев поморщился в полусне и повернулся на другой бок, зная, что у него есть ещё несколько минут. Пацаны в комнате собрались как на подбор: все ненавидели рано ложиться, зато утром дрыхли, как сурки. Часто хоть какие-то признаки жизни здесь начинались только после того, как к ним заглядывала вожатая и распинывала всех на побудку. Так и сегодня. На пороге возникла Ася и бодро гаркнула:

— А ну, живо встаём, опоздаете на зарядку! Быстро-быстро-быстро! Юрик, я вижу, что ты уже не спишь. Рома! У тебя книжка из-под подушки торчит, опять читал с фонариком допоздна, теперь глаза разлепить не можешь? Стёпа, Мирон, Ваня! Па-а-адъём! Паш, что случилось? Ты что-то потерял?

— Ничего, — послышался хмурый голос Пашки Личадеева.

— Вот и хорошо, — отозвалась Ася. — Я пошла проверять остальных, а вы просыпайтесь. В столовую потом сами придёте, не подведите меня.

— Ладно-ладно, — отозвался со своей койки Мирон. — Сейчас.

— Вот и хорошо, — сразу успокоилась Ася и ушла: Мирону она доверяла, знала, что он ответственный и, если пообещал, сдержит слово.

Поняв, что больше разлёживаться точно не выйдет, Ваня откинул одеяло и сел на кровати.

— Бля, вот всё здесь классно, даже работа. Но вставать в каникулы в семь утра — перебор, — заключил грустно и душераздирающе зевнул. Обвёл комнату осоловелым взглядом. Пацаны копошились, собираясь и заправляя наспех кровати. Лишь Пашка, уже полностью одетый, умытый и причёсанный, с озабоченным видом бродил по периметру, заглядывая под кровати и тумбочки.

— Ты чего? — недоумённо спросил у него Ваня, с рекордной скоростью хватая поочерёдно мыло, зубную щётку, пасту и полотенце.

— Он свой перочинный ножик не может найти, — ответил за того Юрка. — Вчера ещё посеял где-то.

— Ничего я не посеял, — огрызнулся Пашка. — Он был здесь, я точно помню.

— Ну, и куда он тогда девался? — резонно вопросил Юрка. — Исчез в межпланетном пространстве?

— Отвянь, — с досадой бросил тот.

— Пацаны, хорош трепаться! — прервал их беседу Мирон. — Пора умываться а то сейчас вместо Аси Рестор нагрянет и будет опять нотации читать.

— Точно!

— Бежим! — спохватились они и, суетясь и толкаясь, бросились на выход, наперегонки устремляясь к умывалке. Не то чтобы они боялись своего воспитателя, однако предпочитали лишний раз с ним не связываться: тот был справедлив, но суров, мог и вечерней дискотеки лишить за нарушение дисциплины.

* * *

Утро у Вани Светло ознаменовалось тем, что он навернулся с кровати. У него с этим почему-то с самого начала не заладилось, то ли слишком узкое спальное место, то ли неудобный матрас, но уже в третий раз за неделю Ваня неудачно взбрыкнул во сне ногами — и вот, пожалуйста, здравствуй, пол, давно не виделись! Досадливо скривившись, он потёр свой многострадальный лоб, гадая, выскочит шишка или нет.

За окном давно рассвело, значит, подъём не за горами, но спать расхотелось. Уперевшись ладонями, Ваня медленно поднялся на ноги и замер, наткнувшись на внимательный взгляд: оказывается, с соседней койки за ним всё это время наблюдал Денис. Ваня смущённо насупился, намереваясь отвернуться, но тот дружелюбно улыбнулся.

— Опять грохнулся? — шепнул с сочувствием. — Ну, ты даёшь. Эта кровать тебя невзлюбила.

Губы помимо воли разъехались в ответной улыбке. Денис Ване нравился — весёлый, открытый и никогда не корчил из себя хрен пойми кого, как, например, шобла из второй комнаты. Свой человек, одним словом.

— Угу, — подтвердил Ваня в ответ на последнюю реплику, неторопливо натянул шорты, футболку, нахлобучил на голову кепку: здесь, на юге, даже с утра пекло так, как у них в Ленинграде не бывало в самые жаркие дни. Многие из них обгорели, и он тоже, но слезающая кожа полбеды, а вот получить тепловой удар не хотелось.

— Хочешь, поменяемся койками? — великодушно предложил Денис. — Моя у стенки, меньше риска упасть. А то однажды нос расквасишь.

— Не, не надо, — отказался Ваня. — Больше не свалюсь, это я с непривычки.

— Ну, смотри, — пожал плечами тот и тоже сел на постели, рассеянно потирая глаза кулаками. — Если передумаешь — сигнализируй.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Ваня, отрешённо размышляя, насколько разными бывают люди. Одни вот такие как Денис, как Антоха с Арсением, как они со Славкой — классные парни, а другие — как Евстигнеев и Фёдоров, недоумки. Это здорово отравляло жизнь. В смысле, они не ходили с оглядкой, но постоянные стычки, обмен подколками и прочее мешало полностью наслаждаться долгожданными каникулами. Всё время приходилось быть начеку, чтобы в случае чего дать отпор и ответить как надо. Или не пропустить очередную пакость, заготовленную врагами.

— ...рямо как его кепка, — послышались слова, перемежаемые тихим смехом.

Ваня вынырнул из мыслей, оглядываясь. Оказывается, от их болтовни проснулась вся комната, и Денис что-то вещал, показывая на Ваню пальцем.

— А? — Ваня моргнул, понимая, что всё прослушал. — Какая кепка?

— Твоя, — хмыкнул Денис. — Надпись на ней. «Fallen»! Заграничная, да?

— Угу, — озадаченно подтвердил Ваня. — Мама подарила.

— А при чём здесь «фаллен»? — протянул Славка, запустил пятерню во всклокоченную шевелюру, взъерошивая ещё больше и напоминая попугая Кешу из мультика.

Денис округлил глаза и под заинтересованные взгляды всех присутствующих пояснил:

— Fallen — по-английски "падать"(1). Вы чего, не знали?

— Мы в школе французский изучаем, — пробурчал Славка, по-прежнему воюя с непослушной шевелюрой, но с каждой попыткой причёска всё больше напоминала замызганный веник. Ваня не выдержал и кинул ему свой пластмассовый гребень.

— А мы немецкий, — вставил Антон, переглянувшись с Арсением. — Братан вообще в школе с углубленным изучением немецкого языка отмотал семь лет.

— Ясно, — обескураженно отозвался Денис. — Я пошутить хотел, а никто не врубился. Ванька с кровати летает то и дело, вот я и брякнул, что соответствует названию кепки.

— А-а-а! — дошло наконец до всех, и парни дружно рассмеялись.

— И правда, — картинно всплеснул руками Славка, запнулся за брошенные у порога чьи-то растоптанные вьетнамки и сам едва не растянулся на полу. — Как мы раньше не замечали!

— Фаллен, — будто пробуя, задумчиво произнёс Антон. — Классно звучит.

— Ой, — хихикнул Денис и театрально прихлопнул себе рот ладонью, кинул хитрый взгляд на Ваню. — Кажется, я тебе кликуху придумал. Прости, друг, я случайно.

Ваня завёл глаза.

— Я отомщу, — пообещал драматично. — Тоже тебе придумаю... этакое!

— Какое? — подначил тот, явно ни капли не расстроившись.

— Пока не знаю, — невозмутимо заявил новоявленный Фаллен. — Надо пошевелить мозгами.

— Чтобы ими шевелить, надо их вовремя подкрепить, — назидательно выдал Славка, лыбясь во весь рот. Он наконец сладил с волосами, оделся и теперь переминался с ноги на ногу у порога, ожидая друзей. — Вы что, не слышали, подъём уже играли! Пора идти.

Гурьбой они вывалились на улицу, обуваясь почти на ходу, и понеслись по дорожке, перебрасываясь приветствиями с приятелями и знакомыми из других отрядов.

* * *

Несколько дней прошли спокойно. Ну, относительно — они по-прежнему воевали со второй комнатой, но откровенных пакостей никто не устраивал. Парни просто не рассчитывали, что будут так выматываться, поэтому их первоначальный запал угас и сил хватало лишь на словесные перепалки. Славку выпустили из изолятора на следующее же утро. Как оказалось, вместе с ним, но в другой палате, там отдыхал гаврик из второй. Фаллен помнил его, мускулистый и здоровый, тот на картошке щеголял полуголый, вот и отхватил солнечный ожог. Так и надо тупице.

С чем ещё было проблемно, так это с питанием. Нет, кормили хорошо, вкусно, но ужин заканчивался в восемь, да и состоял только из вторых блюд. Что такое каша или пюре с котлетой для растущих организмов? У них даже девчонкам порой не хватало еды, про парней и говорить нечего: к десяти вечера всем адски хотелось жрать. Конечно, они крутились, как могли: обдирали фрукты с деревьев, которые здесь росли где попало и никому не были нужны, тырили из столовки хлеб про запас, тайком грызли огурцы и помидоры с совхозного поля. Правда, хлеба вечно не хватало, а фрукты толком не созрели, но никто от этого не страдал, уплетали так, что за ушами трещало.

Фаллен маялся больше остальных: он с детства терпеть не мог молочную кашу, а её здесь часто давали на завтрак. В первые дни он сплавлял свою порцию ребятам, если кто хотел, но из-за этого катастрофически не наедался, в животе волки выли. Так что сегодня настал тот день, когда ему придётся пересилить себя и съесть целую тарелку рисовой клейкой гадости, если он не хочет от голода окочуриться.

— Хватит её гипнотизировать, — раздался рядом Славкин голос. — Хавай быстрее, а то остынет.

Очнувшись, Фаллен поднял голову, часто моргая. Оказывается, он так погрузился в грустные мысли, что не заметил, как они дошли до столовой и расселись по местам. Вздохнув, он загрёб ложкой кашу, избегая островка растаявшего масла посерёдке, помедлил, зажмурился и отправил в рот, стараясь не жевать, а сразу отправлять в желудок, как горькое лекарство.

— Да-а, Ванечка, на тебя смотреть больно, — со смешком констатировал Денис, невозмутимо очищая варёное яйцо от скорлупы.

— От-тва-ли, — прошамкал тот, мучительно морщась и глотая следующую ложку. Даже голод не разжигал аппетита. — Какая блевотня!

— Слышь, Фаллен! — вознегодовал Антон. — Ты тут не один, нам аппетит не порть, мы-то нормально едим.

— Извини-и, — простонал Фаллен горестно, кое-как доедая порцию и запивая чаем, чтобы перебить вкус.

— Что, прям так ужасно? — сразу смягчился Антон — он вообще был отходчивый и неконфликтный, не любил ругаться, предпочитая решать проблемы миром, но за себя постоять мог.

— Жить можно, привыкну, — подвёл неожиданный итог Фаллен. Моргнул, отвлекаясь наконец от вселенских страданий и себя, любимого, и кое-что заметил. — А где Арсений?

— Сейчас придёт, — прояснил Антон и хихикнул. — Он шорты порвал и только утром заметил. Пошёл искать иголку с нитками, чтобы зашить.

— А-а...

— Пацаны! — будто почувствовав, что его обсуждают, у их стола, как крот из-под земли, возник запыхавшийся Арсений, плюхнулся на стул, шустро принимаясь за еду. — Я такое слышал!

Все замерли в ожидании сенсации, но Арсений продолжал орудовать ложкой, не обращая на них внимания.

— И чего? — раздражённо поторопил его Славка, всплеснул руками, едва не снеся на пол пустую посуду, составленную на краю стола. — Сказал «А», говори и «Б».

Тот выскреб ложкой дно тарелки, запихнул в рот остатки хлеба и выпалил, продолжая интенсивно жевать:

— У Рестора часы пропали!

— То есть?

— Какие часы?

— Куда пропали?.. — хором загомонили они, ошалев от заявления.

— Так, пацаны, тихо! — прекратил базар Денис. — Мы орём, как оглашенные, смотрите, на нас уже оборачиваются, сейчас шушукаться начнут. — Он упёр ладони в столешницу и пристально посмотрел на Арсения. — Братан, скажи толком, мы ни хрена не поняли.

Тот допил остывший чай, облизнул напоследок губы и поднялся, хватая посуду, чтобы отнести к раздаточному окну.

— Валим отсюда, по дороге расскажу.

— Ну? — снова пристали они к нему, едва оказались на улице. — Выкладывай живее, пока лишних ушей нет.

— Так вот, — продолжил тот. — Я пошёл сперва к девчонкам, но у них ниток не было. Тогда я спросил у Аси, она велела зайти в вожатскую, поискать в тумбочке. Я нашёл и решил сразу там дырку зашить, чего в отряд тащиться. И услышал, как за стеной разговаривали: Рестор жаловался Замаеву, что у него исчезли часы.

— Пф, подумаешь, — презрительно фыркнул Антон. — Сам потерял свои тикалки, а теперь...

— Да погоди! — возбуждённо перебил его Арсений. — Это не простые часы, они то ли командирские, то ли именные, короче, важные сильно. Рестор чуть не плакал, но Замай ему тоже сказал, что сам куда-нибудь задевал.

— Вот именно, — удовлетворённо кивнул Денис.

— Слушайте! — Славка остановился, как вкопанный. — Может, часы украли?

— Как? — поразились остальные.

— Да брось, кто их мог у воспитателя спереть? — усомнился Фаллен и потёр в волнении переносицу. — Профессиональный щипач, не иначе. Я понимаю ещё, у ребят потихоньку что-то тибрить, но...

— А я значок так и не нашёл, — вздохнул Антон. — Всё перерыл, нету. Что я брату скажу?

Славка сочувственно похлопал его по плечу и задумчиво нахмурился.

— Тогда... — продолжал развивать свою мысль Фаллен. — Тогда что? Реально в лагере вор завёлся?

— Чушь какая, — растерянно выдал Антон.

— Действительно, больше на фигню смахивает, — поддержал его Арсений. — Если бы вор — на кой ему чужой значок? Его даже не поносишь, вещь-то редкая. Просто — зачем?

— Ну, не знаю, — развёл руками Фаллен.

— А может, это сволочи из второй? — предположил Денис. — Как раз понятно, почему — из вредности, отомстить и подгадить, вот и весь мотив. И их лазутчик Сашка у нас первые два дня кантовался, запросто мог свистнуть.

— Кстати, я вчера от Тёмыча слышал, — медленно произнёс Славка, озадаченно потирая переносицу пальцем. — В той комнате на днях тоже у кого-то что-то пропало. Не помню, то ли перочинный ножик, то ли компас, хрен его знает.

Парни переглянулись.

— О-па, — прокомментировал Фаллен, не найдясь, что сказать.

— Совпадение, — выдал прагматичный Арсений. — Или специально слухи распустили, чтобы на них не подумали. Дорогого ничего ни у кого не пропало, я имею в виду — материально.

— А часы?

— Часы Рестор скорее всего сам и посеял, — пожал плечами тот. — Не представляю, как бы их можно было стащить у него, он же их всегда на руке носил, помните? Получается, или вор — гипнотизёр, или нет никакого вора. Пока мне не докажут обратного, я склоняюсь ко второму. Иначе можно прямо сейчас распускать всех по домам: представьте, сплетни будут плодиться, обрастать небылицами, все накрутят себя и будут подозревать друг друга. Так невозможно существовать.

— Во загнул, — восхищённо присвистнул Фаллен и улыбнулся. — Философ.

— Не философ, а презумпция невиновности, — продолжил умничать тот. — То, о чём мы сейчас говорили — пока лишь догадки и слухи, точно ничего не известно. Значит, и париться нечего.

— Ну, да, — согласились остальные, и они прибавили шагу, в который раз ловя себя на том, что, заболтавшись, опять позабыли всё на свете и почти опоздали на работу.

* * *

После обеда по лагерю внезапно пронёсся сигнал сбора на линейку. Это было немыслимо. Что такого могло произойти, чтобы пришлось нарушить установленный распорядок? Вряд ли хорошее, скорее наоборот, ЧП, причём срочное, раз директор пожертвовал сончасом.

Невольно растерявшись, парни из первой комнаты застыли на местах, недоуменно смотря друг на друга.

— Может, пожар? — предположил Антон.

— Или наводнение, — на автомате брякнул Арсений — они постоянно жили в режиме взаимных подколок и часто заканчивали друг за друга фразы, будто не двоюродные братья, а однояйцевые близнецы.

— Угу, а лучше сразу медные трубы, — глубокомысленно завершил мысль Фаллен, вспоминая старую детскую сказку, и хмыкнул. — И чё стоим? На сбор пойдём?

Все отмерли, как по щучьему веленью.

— Точно, — спохватился Антон, натягивая обратно футболку, которую успел скинуть, чтобы спастись от духоты.

— Дениса нет, — заметил Славка, деловито топая к выходу. Он, в отличие от всех, выглядел сосредоточенным и спокойным, словно заранее знал, по какому поводу переполох. — Может, подождём его?

— Не, — отмахнулся Фаллен. — Он говорил, что пойдёт в душ ополоснуться, а сам, наверное, в тубзик сбежал, у него с утра живот крутило.

Парни заржали, посыпались беззлобные шутки.

— Точно алычи обожрался! — угорал Антон. — Он её больше всех умял.

— А я предупреждал, что мы с неё обдрищемся, — вздохнул Арсений. — Она ведь у дороги растёт, вся грязная, пыльная.

— Сам-то жрал, — резонно заметил Славка.

— Я протёр платочком! — возмутился тот.

— Точнее, майкой, — уличил его Антон, но он отмахнулся.

— Какая разница? Главное, я соблюдал гигиену, а вы немытую трескали.

— Да ладно, — примирительно вскинул ладони Антон. — Просто есть всё время охота. Да и мы немножко совсем сорвали.

— Денис правда больше всех слопал, — справедливо заметил Фаллен. — Может, у него желудок слабый. Пойдёмте, он нас догонит, здесь площадка одна, не заблудится. Давайте скорее, шевелите сандалями!

— Всё-таки, чего там стряслось-то? — недоумевал по пути Антон. — Только что всё путём было, и на тебе.

— Вдруг и правда пожар? — озабоченно бормотнул Арсений.

— Не сходится, — уверенно возразил Славка, поймал на себе несколько выжидающих взглядов и начал рассуждать. — Если пожар не на территории лагеря — нас бы никто и не дёргал, мы ведь не пожарники. А если в лагере — где тогда эти самые пожарные? Или хотя бы дым от огня? Ничего нет. Учитесь наблюдать, пацаны.

— Самый умный, что ли? — пробурчал Фаллен, но беззлобно, больше от досады, что сам не сообразил такие простые вещи. — Чертовщина какая-то...

— Вон и Денис несётся, — перебил его Антон. — Притормозим, пацаны.

Все остановились.

— Что стряслось? — подлетая к ним, спросил Денис, вытирая мокрое от пота лицо. Короткие пыльные волосы слиплись сосульками — по всему видать, не успел он принять душ, как собирался. Наверное, его прямо там сигнал и застал.

— Мы сами пока не в курсе, — развёл руками Фаллен. — Сейчас узнаем. Вон и Рестор чешет, и остальные тоже. Поднажмём, ребзя!

— Фух, думал, опоздаю, — с облегчением выдохнул Денис, ссутулился и торопливо зашагал вперёд.

— Брысь с дороги, придурки! — гаркнул вдруг кто-то над ухом, и Фаллен едва не подпрыгнул от неожиданности. Резко обернулся — прямо за спиной скалились знакомые до боли рожи. Самое интересное, что больше всего бесил не носатый Мирон, хотя он явно у них верховодил, а его верный рыцарь Евстигнеев. Фаллен не мог себе объяснить, почему. Может, потому, что их одинаково звали, и это вызывало неприязнь. А может, потому что Мирон — обыкновенный склочный говнюк, который всех терпеть не может, кроме своей свиты, и это хреново, но просто, как дважды два. Зато его дружок совсем непонятный: от него не чувствовалось особой неприязни, дружелюбия тоже, он вечно пырил сонно-любопытный взгляд, как на диковинных зверушек в зоопарке, и вёл себя, будто ему всё на свете до одного места. Это вызывало неконтролируемую ярость, Фаллен всегда не переваривал таких серых кардиналов, вроде незаметных, спокойных, но лишь с виду. Как известно, в тихом омуте черти водятся. Он набычился.

— От придурков слышим, — огрызнулся, сжимая кулаки. — Чего щеришься, зубы лишние? Могу посчитать.

Евстигнеев распахнул свои глазищи ещё шире.

— М-мне? — запнулся то ли от неожиданности, то ли от наглости соперника. — Ты?

— Нет, мы все вместе, — любезно просветил его Фаллен, хищно усмехнулся, внутренне напрягаясь. — Слышь, психованные! Нам надоело. Давайте всё решим раз и навсегда?

— В смысле? — прищурился чернявый пацан — он почти всегда ходил со скрипкой, но при этом не выглядел забитым ботаником, даже очки не носил. — Махаться будем?

— Не махаться, — вмешался Арсений, улыбнулся почти ласково, сверля острым взглядом. — Мы быстро и аккуратно начистим вам рожи и разойдёмся.

— Давно напрашиваетесь, — хмуро закончил за него Антон.

— Че-го? — В рядах противника наметилось волнение — те явно не ожидали такого поворота. Переглянулись, и тот самый недожаренный солнечным ожогом гаврик, кажется, его звали Ромой, озадаченно почесал затылок.

— Мы же вас в порошок сотрём и по асфальту размажем, — искренне удивился он. — Нас больше.

— Не переживай, дорогой, здесь нет асфальта, — ехидно бросил Фаллен, чувствуя, что начинает заводиться. Вся компашка напротив дико раздражала — дурацким превосходством и непоколебимой уверенностью, что они лучше всех на свете. Этому тупому бугаю ведь даже в голову не пришло усомниться, что он победит. Очень зря! Никогда нельзя недооценивать противника. — И мы ещё посмотрим, кто...

— Ребята! — раздался поодаль отчаянный крик. — Где вы пропадаете! Почему все должны вас ждать! Весь отряд подводите!

Все вздрогнули, дружно оборачиваясь: по тропинке от площадки к ним стремительно приближалась Ася. Она буквально метала громы и молнии. Все спохватились, осознавая, что за перепалкой выпали из реальности и забыли, где находятся.

— Сегодня, после ужина, за совхозной столовкой, — торопливо выдал Славка, виновато махая Асе рукой. — Если не сдрейфите.

— Пошёл ты, — так же тихо ответил Мирон, презрительно фыркнул и добавил: — Замётано.

И они всей гурьбой припустили вперёд. Фаллен на ходу невольно поёжился: его нисколько не пугала намеченная стычка, зато от предстоящих нудных нотаций вожатых на душе заранее становилось тоскливо. Спасибо, если их за это сейчас на линейке не пропесочат. В любом случае, после Рестор обязательно выпишет им пару лекций о пунктуальности, к гадалке не ходи.

* * *

— Ребята, воспитатели и вожатые, в нашем лагере произошёл вопиющий случай! У одного из воспитателей пропали часы. Они не представляют денежной ценности, но очень дороги как память. Я и Андрей Андреевич не исключаем, что часы потеряны самим владельцем, однако склонны думать, что их украли самым наглым образом, — начал линейку Абрам Абрамович.

— Ага, кто-то потерял, а мы все виноваты! — выкрикнул белобрысый мальчишка из соседнего отряда.

— Зверев, рот закрой, — безошибочно определил болтуна Замаев, — вечно ты лезешь. В каждой бочке затычка.

Ваня Евстигнеев был полностью согласен с этим самым Зверевым. Рестор во время отработок наматывал круги по совхозу, как в жопу ужаленный. Другие воспитатели и вожатые помогали ребятам, хотя это не входило в их обязанности, а у них Аська как надзиратель ходила: то не так делают, это не этак, командирша, блин, нашлась. Нет чтобы показать, как правильно, но что ты, ручки свои боялась испачкать. И Рестор, организатор фигов. Вчера целый час непонятно где тяпки искал, чтобы картошку окучивать, так и не нашёл. Анька у какого-то мужика спросила, тот показал, где обычно инвентарь хранится, кладовщик выдал ребятам сколько надо, и все дела, а этого придурка даже и не видел. Вот где Рестора носило?

Внезапно Ваня обратил внимание, что один из балбесов первой комнаты — Денис, кажется, — морщась и прижимая руку к животу, что-то говорил Асе. Та кивнула, и парень резво стартанул за спинами ребят в сторону туалетов. Ваня понимающе хмыкнул. После обеда он рванул в душ, всё тело чесалось от пота и пыли. И увидел, что этот самый Денис летел впереди него на всех парах прямо в сортир. Дверью ещё так саданул, та чуть с петель не слетела. Ваня злорадно ухмыльнулся: а нечего жрать всё, что на обочине растёт.

Он опять попытался вникнуть, о чём говорят, уже понимая, что ничем хорошим происходящее не закончится. Ещё несколько человек попытались возмутиться, но директор поднял руку, молча призывая к тишине.

— У нас есть все основания, полагать, что часы похитили, — сообщил он. — Поэтому настоятельно прошу тех, кто взял чужую вещь, вернуть до завтрашнего утра. Иначе завтра в этом вопросе будет разбираться милиция. На этом линейка окончена.

* * *

— Александр Сергеевич, — окликнул Рестора Стёпа, когда они возвращались в свой корпус, — никто из отряда не мог взять ваши часы. Мы помним, вы ещё в поезде рассказывали, что вам их отец подарил, а потом погиб в Афгане. Кем надо быть, чтобы такое сделать?

— Таких гадов у нас нет! — прилетело откуда-то сзади.

— Никто из ребят не мог взять! — пылко выкрикнула Анька.

— Хотите — обыщите комнаты и наши вещи, — спокойно и деловито предложил Карелин, и Мирон впервые был с ним согласен. Идиотская ситуация бесила всех.

— Ребята, я не милиционер, — отмахнулся Рестор, — у меня нет такого права.

— А мы не против! — возразил Светло.

— Наоборот, настаиваем! — вторил ему Ванька.

— Александр Сергеевич, — подал голос Мирон, — давайте всем отрядом пойдём и посмотрим.

— Точно! — загорланили остальные.

— Ну, если только все вместе, — согласился Рестор.

* * *

Весь отряд замер перед дверями крайней комнаты. Смущённая Ася вздохнула и предложила:

— Давайте я аккуратно всё проверю, а вы будете свидетелями.

Все согласно закивали. Ася прошла вглубь комнаты, а они всей толпой застопорились в проёме. Сзади кто-то напирал и верещал:

— Так нечестно, ничего же не видно.

— А чего ты хочешь увидеть в комнате девчонок? — возмутилась Женя. — Нам-то зачем мужские часы?

Мирон усмехнулся. Женя ему нравилась: шустрая, боевая, любого парня так отбрить могла, что тот долго ещё её стороной обходил. Они с Анькой Никитиной сдружились и быстро стали первыми заводилами в отряде.

Постепенно осмотр перешёл на спальни парней. Все немного подустали ждать, а Мирон почему-то был уверен, что Ася так ничего и не найдёт. Однако когда она проверяла их комнату, он всё же затаил дыхание и напрягся.

— Да нет у нас ни шиша, — пробормотал стоящий рядом Стёпа. — Только время зря теряют.

— Согласен, — кивнул Мирон. Он не мог представить, что Ромка, Стёпа, Сашка или Юрка с Пашкой окажутся ворами, про Ваньку вообще даже не упоминал, в нём он был уверен, как в себе. А с пацанами за эти несколько дней сдружился, узнал их ближе и видел, что не такие они, чтобы чужое взять. Ромка вон на своей тумбочке копейку нашёл, так десять минут всех донимал: кто деньги оставил? Ванька вчера солнцезащитные очки забыл в беседке, а Пашка и Юрка случайно нашли и принесли ему. Так что он полностью своим доверял.

— Пусто, — объявила Ася, — осталась только первая комната.

— Мы же говорили, что из отряда никто не брал, — пропуская её внутрь, пожал плечами Карелин.

— А вдруг в вашей найдут? — выкрикнула рыженькая девчонка.

— Эй, скажи спасибо, что ты не пацан, а то бы быстро в глаз схлопотала! — рыпнулся Карелин, но Рестор его удержал:

— Слава, это что такое? Как ты с девушками разговариваешь?

— А чего она ерунду несёт, ничего чужого мы не брали.

Все уже практически расслабились, большинство, как и Мирон с друзьями, даже в спальню соседей не заходили, стояли для галочки, точно зная, что все поиски бесплодны. Негромко переговаривались и смеялись. И сами хозяева спальни не следили за тем, что делала Ася, а обсуждали вечернюю дискотеку. Даже когда та выкрикнула:

— Нашла! — не поверили.

На доли секунды все замерли в шоке, не понимая происходящее, а потом дружно ломанулись на крыльцо. Зашумели, загалдели, перекрикивая друг друга.

— Тихо! — гаркнул Рестор. — Чья это тумбочка? — Он указал на одну из двух тумбочек с открытой дверкой. В ней на полке, почти у самого края, лежали часы.

— Моя, — вперёд вышел побледневший Светло, с виду удивлённый, наверное, больше остальных.

— Да ну, на фиг! — заорал Карелин. — Ванька не мог украсть, я за него ручаюсь, как за себя!

— Успокойся! — рыкнул Рестор, который скорее всего ещё не пришёл в себя.

— А я говорю, Ванька не брал! — не унимался тот. — Ему их подбросили!

— Хватит вора защищать! — крикнули из толпы.

— Сам ты вор! — вызверился Карелин, готовый воевать за своего лучшего друга со всем отрядом. — В рыло захотел?

— Слав, не надо, — одёрнул его Светло. — Разберёмся, не переживай.

— Я знаю, что ты не брал! И никогда в это не поверю!

Светло улыбнулся и кивнул.

— Иван, следуйте за мной к директору лагеря, — велел Рестор и ушёл не оглядываясь.

— Я с тобой, — затараторил Карелин, не отпуская друга одного. — Я им докажу, что такого просто не может быть, в принципе невозможно.

— Нет, — покачал головой Светло, — лучше я один. Ты не думай, всё нормально будет.

Опустив голову, он двинул вслед за Рестором.

Ася принялась разгонять всех по комнатам, заставляя хотя бы немного отдохнуть, пока не закончился тихий час, а Карелин так и стоял, глядя в спину удаляющегося Светло. У Мирона однако даже мысли не возникло позлорадствовать над тем, что произошло и их враги так влетели. Он видел выражение лица Карелина, и ему почему-то стало жалко обоих. По непонятным причинам он верил, что этот вреднючий зубоскал Светло не крал часы. Но почему они оказались в его тумбочке — непонятно. Мирон надеялся, что всё разрешится и истина выплывет наружу.

* * *

Славка не понимал, что ему делать. Никогда прежде не попадал в такие ситуации, вернее, если случались действительно серьёзные вещи, они с Ванькой всегда могли обратиться к родителям или к Дашке за помощью и советом. На худой конец, обсуждали друг с другом. А сейчас он один, Ваньки уже час не было, и он боялся, что случится непоправимое.

Он собирался бежать в канцелярию, но парни его переубедили, да и сам он боялся навредить Ваньке ещё больше. Славка сжал кулаки и заскрежетал зубами. Если бы он только смог узнать, кто настоящий подлый вор, на куски бы порвал сволочугу, придушил бы гниду собственными руками. Он ни на секунду не сомневался в невиновности друга, как за себя отвечал за него. Фаллен — тот ещё пофигист и лентяй, за словом в карман не лез, но воров презирал и уж точно ничего не крал.

— Слав, — после долгого молчания спросил Антоха, — ты точно уверен, что Фаллен не виноват?

Прищурившись, тот зыркнул на него и вздохнул.

Тихий час окончился, весь отряд ушёл на полдник, потом на море. Антоха с Арсением тоже сбегали в столовку, приволокли им с Фалленом компот и плюшки с маком, но купаться никто не поехал. У всех четверых желания бултыхаться в море совсем не было.

— Фаллен может, конечно, позалупаться и довести любого до нервного тика, но взять чужое — никогда, — хрипло обронил Славка. — Мы с ним один раз кошелёк нашли, он сразу сказал, что вернуть обязательно нужно. Три дня все близлежащие дома обходили, пока хозяйку кошелька не нашли. А там, между прочим, шестьдесят рублей было. Да и на хрен ему часы Рестора не сдались, у него дома целых двое есть, и получше!

— Брешешь! — изумился Денис.

— Сам ты брешешь! — взвился Славка. — У него отец журналист, он делал серию очерков о наших военных лётчиках, а Фаллен, он тогда мелкий был, не помню точно, лет девять, наверное, очень мечтал стать лётчиком. Вот дядя Ваня и рассказал военным о мечте сына, а один майор подарил свои командирские часы для Фаллена. Знаете, они классные, там и компас есть, и скорость ветра, и ещё много разных интересных штук. Фаллен неделю в школу их носил, все пацаны завидовали.

— И ты тоже завидовал? — вклинился Арсений.

— И я, — кивнул Славка, — но и радовался, что ни у кого таких часов нет, а у моего другана есть.

— Почему только неделю носил? — поинтересовался Антон.

— Они ему, видите ли, мешали на руке, тяжёлые. Да разбить боялся или потерять, вот и снял, — усмехнулся Славка, — а потом в коробку положил. Но это ещё не всё, через три года мы с ним ездили в Москву на региональную олимпиаду. Я по математике, а он по литературе. Мне фонарик тогда подарили, красивый такой, я второе место занял. А Фаллен первое, и ему наградные часы вручили и грамоту. Его мама, когда увидела, даже присвистнула, оказывается, они не простые, часики эти, а позолоченные и с гравировкой.

— Врёшь! — снова не удержался Денис.

— Отстань ты! — отмахнулся Славка. — То брешешь, то врёшь, чё привязался, я правду говорю. Фаллен мне предлагал любые себе взять, мол, всё равно не носит, но я отказался. Первые — подарок, его нельзя передаривать, а вторые — награда, от неё не отказываются, тем более когда заслуженная. Поэтому я точно знаю, тиснул эти тикалки у Рестора кто-то другой, узнаю, кто — закопаю падаль.

— Да ладно тебе, — утешительно пихнул его в плечо Денис, — разберутся и найдут без тебя.

— Пусть и без меня, — согласился Славка, — лишь бы нашли.

Когда он совсем отчаялся и всё же собрался искать Фаллена, тот вернулся сам. Бледный, с поникшими плечами, он опустился на свою койку и уставился в пол.

— Вань? — голос у Славки сорвался, и он закашлялся.

— Они мне не поверили, — прошептал Фаллен и шмыгнул носом. Славка знал, что тот ни за что не заплачет, однако понимал, что и у самого внутри назревало желание орать и крушить всё вокруг из-за такой несправедливости. — Завтра меня отправляют домой.

Парни дружно завозмущались, даже собрались всей кодлой утром к директору идти. У Славки же мелко затряслись ладони. Из-за случившегося Фаллена в школе выгонят из комсомола, каждый, кому не лень, будет тыкать ему, что он вор, житья не дадут. Поэтому он, Славка, должен быть с ним рядом, чтобы защитить друга.

— Я тоже поеду, — выдал он, не глядя на Фаллена. — Не отпущу тебя одного.

______________________

(1) Fallen (англ.) — падший. Авторы это знают, но шестнадцатилетний оболтус-Денис легко мог перепутать.

Вечером на дискотеке уже к третьей песне стало скучно. Народ вроде бы веселился, позабыв про дневной инцидент, но у Вани Евстигнеева он не шёл из головы, хотелось обсудить. Он нашёл в толпе Мирона, дёрнул за подол майки.

— Давай покурим? — шепнул в самое ухо, чтобы никто не услышал. — Пока вожатки с воспитателями все тут.

Мирон охотно согласился, и они, стараясь двигаться незаметно, сбежали сначала в отряд, чтобы взять припрятанную за батареей пачку, а после забурились в густой кустарник за корпусом, подальше от всех. Здесь шанс, что их обнаружат, сводился к нулю. Правда, их могли заметить из окон, но сейчас все ушли на танцульки, ни в одной комнате не горел свет.

Ваня достал спички, прикурил себе и Мирону по сигарете, затянулся и чуть не закашлялся — в последний раз они тайком дымили ещё в поезде, прошло немало времени, и теперь табак показался жутко вонючей дрянью. Тем не менее, прерывать процесс они вовсе не спешили.

— Как ты думаешь, Вань, — сипло начал Мирон, тоже морщась и слегка кашляя с непривычки, — Фаллен правда свистнул часы у Рестора?

— Интересно, почему он Фаллен, — задумчиво произнёс Ваня, будто не услышав вопрос. Мирон развёл руками.

— Ну, кликуха такая. Я слышал, как они его так называли. Так что ты скажешь?

Ваня цокнул языком.

— Не знаю, — ответил честно. — Не похож он на вора. Хотя, кто его знает.

— Мне тоже так кажется, — кивнул Мирон. — Они, конечно, противные до ужаса, но мерзко всё получилось. И Карелин этот психованный, видел, как он орал? Будто всех убить готов.

— Да это понятно, он же его друг, — усмехнулся Ваня. — Я бы тоже за тебя любого порвал. Но всё равно не верится. Знаешь, странное чувство — когда всё случилось, я сначала подумал: вот прикол, так им и надо. Но пацанов почему-то жалко, хоть у нас с ними и контры. У них такие лица были... — Он поёжился, представив на их месте себя и Мирона. Стряхнул с сигареты пепел, затянулся в последний раз. — Кстати, слышал новость? Карелин вместе с Фалленом за компанию из лагеря уходит.

— Откуда знаешь? — опешил Мирон.

— Болтают, — пожал плечами тот. — Тёмычу девчонки проговорились, девчонкам ещё кто-то, Анька Никитина Юрке шепнула, вот слухи и ходят. Ещё говорили, мол, у Фаллена дома своих часов завались, не стал бы чужие красть.

— М-да, — неопределённо подытожил Мирон. — А мы перед линейкой на стычку договорились, кто же знал, что так обернётся. Теперь ничего не будет, жалко, я уже настроился.

— Тебе что — подраться с ними хотелось? — покосился на него Ваня.

— Не было бы драки, — отмахнулся тот. — Так, потолкались бы максимум, и всё. Зато весело.

Он наклонился потушить хабон и вдруг замер, неотрывно смотря сквозь кусты. Ваня сверху видел, как напряглась его спина под тонкой футболкой.

— Ты чего... — начал он, но тот, не поднимая головы, шикнул:

— Тише! Иди сюда, — поманил пальцем. — Только осторожно, не шуми. Смотри! — мотнул подбородком. Ваня прищурился, пытаясь разглядеть, куда показывает Мирон, но ничего не заметил и легонько пихнул его в бок.

— Что там? — прошипел еле слышно. — Ничего не вижу.

— Да вон же, возле забора, — почти неслышно отозвался Мирон. Ваня моргнул, кое-как фокусируя зрение в сгущающихся сумерках, и наконец разглядел коренастую, явно пацанячью фигуру, копошащуюся у плотно сбитого штакетника.

Неизвестный пацан вёл себя подозрительно: разгребал листья и ветки руками, копал землю, то и дело испуганно озираясь по сторонам.

— Чего это он? — шёпотом спросил Ваня.

— Не знаю, — пробормотал Мирон. — Кажется, что-то прячет. Тайник у него там, похоже.

Парень в очередной раз настороженно обернулся, прислушиваясь к шуму, и Ваня узнал знакомый силуэт.

— Это же парняга из первой, их главный балагур, Денис, — тихо присвистнул он. — Ни фига себе. Что он там прячет ночью-то!

— Ш-ш, — осадил его Мирон, крепко сжав за локоть. — Не вопи, Вань, а то засечёт. Замри. Сейчас дождёмся, когда он свалит, и проверим.

— Угу, — рассеянно согласился тот. Ноги от неудобного положения начали ныть, но он не замечал: всё внимание было поглощено фигурой, продолжающей ковыряться в земле.

Наконец тот закончил. Медленно поднялся с корточек, потянулся всем телом, в который раз пристально оглядывая пространство вокруг. Видимо удовлетворившись результатом, он отряхнул руки и, беззаботно насвистывая под нос, удалился. Выждав ещё пару минут, парни переглянулись.

— Ушёл? — на всякий случай уточнил Мирон и потёр переносицу. Ваня вскочил, болезненно морщась на целый табун мурашек, бодро гарцующих по затёкшим ногам, вытянул шею, прислушиваясь к тишине.

— Вроде бы да, — подтвердил негромко. — Что, идём?

Вместе они приблизились к предполагаемому схрону. Нерешительно поколебались, не зная, правильно ли поступают. С одной стороны, ввиду дневного инцидента с часами доверие к окружающим было подорвано, с другой — вдруг этот неугомонный Денис вообще ни при чём, он на вора ещё меньше Фаллена похож. Может, он как раз из-за выявленного факта воровства и решил спрятать подальше какие-нибудь дорогие ему вещи. Получится не очень хорошо.

— Мы только проверим, и всё, — словно угадав его мысли, хрипло заверил взволнованный Мирон. — Никому не скажем ни слова.

— Ага, — согласился Ваня, и они принялись за дело.

Разворошить только что закопанный тайник оказалось раз плюнуть, и уже через минуту парни вытащили на свет перепачканную тряпку, в которую было завёрнуто что-то объёмное. Мирон взвесил находку на ладони:

— Там не один предмет.

— Доставай, — нетерпеливо бросил Ваня, и тот торопливо последовал совету.

Они молча вытаращились на содержимое.

— Га-ад, — потрясённо выдохнул Ваня. — Вот кто вор. А те двое уже чемоданы домой пакуют!

Он безошибочно взял в руки знакомый перочинный нож, повертел перед лицом, разглядывая. На рукоятке виднелась характерная зазубринка.

— Нашлась Пашкина пропажа!

— Ни фига себе. — Мирон ткнул пальцем на значок ГТО — видимо, тот самый, о котором сокрушался дылда из первой комнаты. Про этот случай знали в лагере все, они с ребятами ещё и ржали, ведь значок-то брата, значит, тот ввалит растяпе по первое число, что такую вещь профукал.

— Охренеть, — в шоке прокомментировал Ваня.

— Тут ещё всякая мелочь. — Мирон отобрал у него нож, деловито завернул добычу обратно в тряпку. — Наверное, он многих в лагере успел обобрать.

— А ну, бежим к Рестору! — Ваня рванул к дорожке, но Мирон придержал его за рукав:

— Стой. Нельзя!

— В смысле? — кипятился тот. — Хочешь сказать, так это и оставим? Мы, конечно, с ними не дружим, но здесь другая ситуация, Мирон. Невиновных выгнали с позором, а настоящий вор не при делах? Будет дальше жить и радоваться? Это неправильно!

— Погоди, не тараторь, — шикнул на него Мирон. — Я тоже за то, чтобы сдать гадёныша. Только надо по-умному, Вань. Если сейчас его заложим, он может отпереться, скажет, что мы одна шайка-лейка и всё ему подбросили, и ничего Рестор не докажет. Надо, чтобы паршивец сам пришёл и сознался. Сам!

Слегка успокоившись, Ваня задумался на секунду.

— Так, — начал деловито, — сейчас идём искать воришку. До конца дискотеки полчаса, надо успеть.

— Угу, — Мирон, взволнованно потёр переносицу. — Про то и речь: Рестор его не прижмёт, он же воспитатель, всё, что может — беседовать, уговаривать, на совесть давить.

— Нету у него совести, — буркнул Ваня. — Ни хрена он не сознается, я таких знаю, будет врать и изворачиваться до последнего. Он ведь не только чужое таскал, он ещё и друзей запросто подставил. Жил с ними, в глаза смотрел, улыбался! Воспитательные беседы бессильны, пока во всём разберутся, полсмены пройдёт. Нужно действовать самим. Найти эти, как их, — понизив голос, он красноречиво выставил кулак, — аргументы.

— А я о чём! — азартно кивнул Мирон. — Только осторожно. Если человек дрянь, то на всякое способен. Вдруг напишет на нас заявление о побоях.

— Мы аккуратно, — заверил Ваня, — чтобы следов не осталось. Погнали!

— Вань, — снова притормозил Мирон, замахал руками на его недовольный вид. — У меня идея появилась: давай сначала к этим лохам зайдём, расскажем всё? Их это касается, они обязаны знать.

— Ладно, — сразу согласился Ваня, усмехнулся и дурашливо подмигнул. — В конце концов, чего мы за них в одиночку впрягаемся? Если вляпаемся в дерьмо, хотя бы вместе будем отвечать. Бежим, времени почти нет!

Мирон тщательно спрятал найденное в тайнике себе за пазуху, и они на всех парах припустили к первой комнате.

* * *

Фаллен собирал вещи. Точнее, не столько собирал, сколько думал о ситуации, в которой он нежданно-негаданно оказался. Если бы ему кто раньше сказал, что через две недели после заезда его выгонят из лагеря по подложному обвинению в краже, он бы морду набил «шутнику». Поначалу все парни из комнаты сидели здесь, в знак солидарности решив не ходить на танцы, дружно возмущались, утешали кто как мог, но в конце концов Фаллен попросил всех уйти, объяснив, что им со Славкой надо поговорить наедине.

— Может, останешься? — спросил он у друга в который раз. — Тебе-то зачем уезжать? Доработаешь, деньги получишь. Мы потом ещё подкопим и мопед тебе возьмём.

— Не сдался мне мопед такой ценой. — Славка мотнул головой. — Мы сюда приехали вместе, значит, и уедем тоже.

— Что ты как маленький! — продолжал убеждать Фаллен. — Стадом ходим, стадом какаем?

Стыдно признаться, но в самой глубине души он был рад, что Славка решил уйти с ним. От несправедливости на душе было так погано, хоть волком вой, всё-таки хорошо, когда рядом друг. Одному возвращаться домой с позором (ведь даже если он не виноват, на нём навсегда останется тень сомнения, это как жирное пятно на белой майке, не застираешь, не уберёшь) совсем уж тоскливо.

— Вань, закрыли вопрос, — твёрдо ответил между тем Славка. — Я в этом дурацком лагере ни секунды не останусь. Настоящий преступник не пойман, вот пусть и дальше с ним бок о бок живут и радуются. К чёрту мопед, мы сваливаем вместе. Без вариантов.

— Ладно, — вздохнул Фаллен. Бросил полусобранный рюкзак на пол, уселся на кровати и закрыл лицо ладонями.

Конечно, он держал марку, старательно делал вид, что ему всё по фигу, но иногда обида и осознание ударяли в который раз, как хлёсткая пощёчина в публичном месте, и к горлу подкатывал ком, а глаза предательски намокали — совсем чуть-чуть, он же не девчонка, не будет нюни распускать. У него нервы кремень! Всхлипнув тайком, чтобы Славка не услышал, Фаллен упрямо выставил подбородок, стиснул зубы.

— Жалко, что ещё целую ночь здесь кантоваться, — бросил хмуро, снова цепляя рюкзак. — Моя воля, прямо сейчас бы и ушёл, на вокзале переночевал. На хрен всех!

— Пацаны ведь не виноваты, — пожал плечами Славка. — Они всё понимают.

— Угу...

— Эй, вы тут? — в приоткрывшуюся дверь сунулась патлатая голова Артёма Моргунова. — Можно к вам?

— Проходи, — буркнул Фаллен, не поднимая головы. Хотелось рявкнуть на него, что нет, нельзя, и вообще убирайся прочь, но он сдержал себя, отчётливо понимая, что тупо злится на всех подряд, а орать и срывать гнев на первом попавшемся под руку просто нечестно. К тому же Артём ему нравился — удивительно мирный и добродушный, тот единственный умудрился со всеми в отряде поддерживать хорошие отношения, не примкнув ни к одной из враждующих сторон. Возможно, потому, что сам ночевал в другом отряде — когда расселялись, ему здесь не досталось места, но он и не унывал, из-за лёгкого характера ему везде было хорошо.

Он оглядел беспорядок и раскиданные на стульях и кроватях вещи, растерянно моргнул, словно не веря, что друзья взаправду уезжают, покосился на Фаллена.

— Ну, как ты? — спросил сочувственно.

— Лучше всех, — огрызнулся тот. Артём присел рядом, хлопнул его по плечу.

— Вань, я верю, что это не ты, — сказал спокойно. — Чушь полная.

Фаллен задержал дыхание на миг.

— Спасибо, — ответил угрюмо, но искренне.

— Может, ещё попробуем уговорить Рестора...

— Парни! — дверь внезапно распахнулась, и на пороге возникли те, кого они ожидали увидеть здесь меньше всего. Фаллен даже протёр глаза, переглянулся со Славкой, но тот тоже с недоумением таращился на неожиданных гостей.

— Вы? — враждебно набычился Фаллен — вот он, повод сорвать злость хоть на ком-то, отвести душу. — Поглумиться припёрлись? Ну, давайте, начинайте! Порадуйтесь напоследок, а то...

— Вань, погоди, — оборвал его Артём, глянул предупреждающе. — Ребята нормальные, не стали бы опускаться до такой херни. Не та ситуация.

— Тогда чего им надо? — впервые за долгое время подал голос напряжённый Славка. — Неужто соскучились и попрощаться заглянули?

— Слав! — Артём натянуто улыбнулся, явно чувствуя себя неловко, как всегда, когда оказывался между конфликтующими сторонами. Часто в таких случаях он выступал миротворцем, ему было неприятно, что его друзья ссорятся.

— Да ладно, Тёмыч, — возбуждённо выпалил Евстигнеев, дико сверкая глазами. — Не кипишуй, мы не ругаться. У нас такое!

Фаллен выпал в осадок. Вылупился на этих незнакомых ребят, ничем не напоминающих привычных противных козлов из второй. Мало того что заявились к ним в комнату, ещё и ссору не поддержали. И вообще выглядели очумелыми, будто клад нашли. Это было настолько странно, что Фаллен забыл про вражду.

— Вы чё, алычи объелись? — брякнул он от растерянности. — Ну и рожи у вас.

Мирон одарил их красноречивым взглядом, но выпад снова проигнорировал.

— Мы нашли украденные вещи, — сообщил без экивоков. — И знаем, кто стибрил.

— К-какие вещи? — Славка так опешил, что плюхнулся прямо на тумбочку, едва не сломав её.

Мирон достал из-за пазухи грязный свёрток и слегка театральным жестом бросил перед ним на покрывало:

— Смотрите.

Они сгрудились над кроватью, перебирая безделушки.

— Ванька, глянь, это же Антохин значок! — воскликнул Славка, хватая упомянутый предмет и демонстрируя ему.

— Обалдеть, — выдохнул тот. — Просто обалдеть.

Он поднял голову, смотря на своих врагов — непривычно было видеть их в роли своих спасителей, это вызывало отторжение. Но гораздо важнее сейчас другое: найти настоящего врага, предателя, который его подставил.

— Кто? — выдавил он через силу и поджал губы.

Парни обменялись непонятными взглядами.

— Ну? — поторопил Славка.

— Денис, — мрачно сказал Евстигнеев и вскинул руки. — Чтоб мне сдохнуть на месте, не вру, гадом буду!

— Это правда, — подтвердил Мирон. — Мы сами видели, как он закапывал эти вещи в кустах за корпусами. Хотели Рестору отнести, но подумали, что он ничего не сможет доказать.

— Надо самим поймать гадёныша и по кумполу настучать, — влез Евстигнеев. — Чтобы заставить пойти признаться.

— Убью! — Фаллен стиснул кулаки. — А ну, бежим, пока не поздно!

Они гурьбой двинули на крыльцо.

— Стойте! — остановил их окрик Артёма. — Вы спятили?

— В смысле? — обернулся к нему Славка. — Почему?

— Бить — это не выход. — Тот взволнованно заходил по комнате. — Вдруг не сработает? Он скажет, что его оклеветали, а вещи подбросили. Поди докажи, что не верблюд, вас от греха подальше вообще всех домой выпнут! Надо поймать его с поличным.

— Как? — раздражённо процедил Фаллен. — Ждать, пока он снова украдёт? К тому времени нас со Славкой отсюда след простынет.

— Во-первых, нужно его нычку вернуть обратно, — рассудительно заявил Артём. — Чтобы украденное к вам вообще никак не приплели.

На секунду в воздухе повисла ошеломлённая тишина: до всех дошло, как они чуть не вляпались.

— Я сбегаю, — встрепенулся Евстигнеев. — Ща мигом всё назад утрамбую.

— Я с тобой, — кивнул Мирон. — На стрёме постою, а то мало ли.

— Мы тоже с вами! — дёрнулись Фаллен со Славкой, но Мирон поднял руку.

— На грабёж толпой не ходят, — отрезал он. — То есть, ну, вы поняли. Лучше подумайте, как эту гниду поймать.

— У меня есть идея! — осенило Артёма: как самый хладнокровный и сдержанный, он не потерял способность здраво соображать. — Давайте, гоните к тайнику, потом разработаем план.

— Мы мигом, — бросил Евсигнеев, и оба исчезли за дверью. Фаллен со Славкой вернулись в комнату.

— Какой план? — требовательно спросил Фаллен.

У него прямо пятки горели, до того хотелось плюнуть на всякие хитрые планы, пойти и по-простому начистить паскуде физиономию. Вдвойне мерзко ощущалось предательство, оно будто осело на языке и горчило. Ведь Денис был их другом. Жил в одной комнате, ел за одним столом, а сам мало того что обокрал, ещё и продал ни за грош, по-подлому. Да он в сто раз хуже Мирона, Евстигнеева и всей их шоблы! Те хотя бы открыто и честно пакостили, не притворяясь друзьями. Его затошнило от осознания.

— Вань, тебе плохо? — Славка заметил его состояние. — Может, в изолятор к Оле? Мы и без тебя справимся, если что. Понятно ведь, ты такое пережил.

— Ага, щас! — процедил тот, встряхнулся, беря себя в руки. — Я этому уроду в глаза лично посмотреть хочу. А потом рожу разбить.

— Это успеется, — осадил его Артём. — Но сначала выведем его на чистую воду. Слушайте...

* * *

Всё обсудив, они разошлись согласно плану. Ваня Евстигнеев двинул в сторону дискотеки и на аллее увидел Юрку.

— Юрец! — подскочил он к нему. — Пошли, мне нужна твоя помощь.

— Ва-ань, — заканючил Юрка, — я Аньку жду.

— Никуда твоя Анька не денется, — не обращая внимания на чужое нытьё, Ваня потащил его за собой, — а тут дело жизни и смерти. Ты должен мне подыграть.

Юрка вздохнул, вырвал из пальцев Вани свой локоть и велел:

— Ладно, давай рассказывай.

Через несколько минут Ваня, стараясь не привлекать к себе внимания, влился в толпу танцующих медляк, на ходу подцепив первую попавшуюся девчонку. Вечерняя духота выгнала всех из клуба, и парочки топтались на пятачке перед ним. Найдя глазами Дениса, который что-то весело рассказывал своей партнёрше, он, потихоньку ведя девушку в танце, приблизился к нему.

В этот момент на пятачок выскочил якобы запыхавшийся Юрка, пробрался к нему и громким шёпотом (по секрету всему свету) сообщил:

— Вань, там такое дело, узнали, где искать пропавшие вещи. Рестор пошёл за директором.

— Где? Кто узнал?! — делая вид, что ничего не понимает, рявкнул Ванька.

— Без понятия, — пожал тот плечами, — мне Мирон сказал, они с пацанами у центральных ворот руководство ждут.

— Погнали! — велел Ванька и, извинившись перед девчонкой, рванул со всех ног. Свернул к центральной аллее в стороне от их корпуса и того места, где они нашли свёрток с вещами, затормозил и, пытаясь отдышаться, упёрся ладонями в колени.

— Всё, ждём, — выдавил он, встал за раскидистое дерево. И тут же мимо них промчался Денис, направляясь к своему тайнику. Он так спешил, что ребят не заметил.

— Так это правда он вор, — почесал затылок Юрка, — вот же шкура. Своим прикинулся, даже дружил с парнями как будто, контра недобитая.

— Вот именно, — зло припечатал Ванька, — мы, конечно, не ладили с первой комнатой, но у меня прямо кулаки чешутся дать в зубы этому прохвосту.

— Вань, — нахмурился Юрка, — он уже далеко убежал, мы его не потеряем?

— Нет, — отмахнулся тот, направляясь к заветному месту. — Во-первых, я знаю, куда он впилил, во-вторых, его там уже ждут.

* * *

— Где нам Рестора искать? — обратился к Светло и Карелину Мирон.

— Они с Асей во-он туда пошли, — махнула в сторону беседки неизвестно откуда появившаяся Анька Никитина и скрылась в своей комнате.

Воспитатель и вожатая и вправду сидели в беседке, обсуждая случившееся.

— Ты знаешь, мне ведь нравился этот мальчишка, — вздохнул Рестор, — на меня характером похож. Я в его возрасте тоже такой был, щуплый, но задиристый. Не думал только, что он вором окажется.

— Светло не вор, — шагнул на крыльцо Мирон. — Мы знаем, кто стащил ваши часы и остальные вещи.

— Я не крал, — встал рядом с ним тот.

— Мы всё можем доказать, — Карелин присоединился к ним с другой стороны.

— Вы уверены? — Рестор обвёл их внимательным взглядом. — Или это способ оставить Светло в лагере?

— Нет! — рыкнул Карелин. — Мы уверены!

— Хорошо, идёмте, — кивнул Рестор, и они вместе направились к тайнику.

Мирон шёл впереди, он один из всех знал точное место. Обойдя корпус, он приложил палец к губам, заставляя всех замолчать, и осторожно, стараясь не шуметь, двинул вглубь леса.

Свет от фонарей на аллее сюда не проникал, зато в комнате девчонок горела лампа, и темнота не была совсем полной. Мирон остановился, огляделся и решил, что те самые кусты, за которыми они с Ванькой курили чуть больше часа назад, в самый раз подходят для засады.

Они скрылись за ними и затаились.

— Сейчас остаётся только ждать, — прошептал Мирон и замер.

Все напряжённо молчали и вглядывались в темноту.

Денис появился неожиданно, и Ася, узнав его, быстро закрыла рот ладошкой.

— Как же так? — еле слышно выдавила она, но Рестор погрозил ей пальцем.

Денис выскочил на небольшую полянку метрах в пяти перед ними, заозирался по сторонам, выругался и метнулся к тайнику. Откопал, развернул тряпку, и в этот момент прогремел голос Рестора:

— Ну что, Денис, всё в целости и сохранности?

Тот ойкнул, резко дернулся, рассыпая чужие вещи по траве.

— Я не... это не я, — заблеял он, оправдываясь, — я нашёл, я не брал.

— Мразь! — выкрикнул Карелин и рванул к нему. — Из-за тебя чуть Ваньку не выгнали! Его вором признали, скотина! Убью!

Рестор быстро поймал его и обхватил руками.

— Тихо, Слава, тихо, не стоит о такую пакость руки пачкать.

— Пустите меня, — дёрнулся тот, — я ему всё равно рожу расквашу.

Пока Рестор держал Карелина, Светло очень быстро, никто оглянуться не успел, подскочил к Денису и от души врезал тому в глаз. Денис взвыл, прикрывая пострадавшее место, и согнулся почти пополам.

— Светло! — заорал Рестор. — Мирон, держи его, а то не за кражу, так за драку вытурят из лагеря!

— Из-за этого козла все думают, что я ворюга! — зарычал тот, когда Мирон по примеру Рестора обхватил его руками со спины. — Пусти, сука, чё ты в меня вцепился? — Он со всей силы наступил Мирону на ногу, и тот зашипел от боли.

— Да хватит уже! — тряхнул его Мирон. — У вас ещё будет время с ним поквитаться.

Внезапно с одной стороны подбежали Ванька с Юркой, а с другой через минуту показались Артём, Арсений и запыхавшийся Антоха.

— Что происходит? — спросил последний.

Никто не успел ему ответить, со всех сторон подходили и подходили ребята из отряда.

— Вы чего тут делаете? — уставилась на парней Женька.

— Мы нашли воришку! — сообщил им Ванька. — Это Денис и его поймали с поличным, как положено. А Светло не виноват, это Денис ему часы подбросил.

Рестор, убедившись, что Карелин немного остыл, оставил его в покое и подошёл к Денису. То ли глаза Мирона привыкли к темноте, то ли потому, что в других комнатах корпуса тоже включили свет, он разглядел выражение лица воспитателя. За все время знакомства Мирон никогда его таким не видел. Он мог быть смешливым и весёлым, злым и раздражённым, иногда сам всех ребят бесил, когда нашли часы у Светло, он будто разочаровался в нём, но сейчас смотрел на Дениса с таким презрением, что у Мирона мурашки по спине побежали.

— Дальше с тобой будут разбираться директор и милиция, — сурово обронил он. — Но сначала я хотел бы знать: почему ты подбросил часы именно Ивану, вы же в одной комнате жили, вроде даже дружили, зачем так подло с ним поступил?

— Я испугался, — заканючил тот. — Когда на линейке начали говорить о кражах, я притворился, что у меня болит живот, и пришёл в корпус. Времени перепрятывать не оставалось, я сунул часы в тумбочку Светло, потому что она стояла рядом с моей.

— А остальные вещи? — продолжил Рестор.

— Запихал поглубже в своей, надеялся, что мою проверять не станут, ведь тумбочка Светло ближе к выходу, первой обследуют её, а найдя часы, успокоятся.

— Зачем это тебе? — выкрикнула Анька. — Ты же комсомолец!

Денис пожал плечами и вздохнул.

— Врачи говорят, это болезнь такая, не помню, как она называется, но я просто не могу удержаться.

— Понятно, — кивнул Рестор. — Идём к Абраму Абрамовичу.

Ребята расступились, пропуская их вперёд.

— Опять врёт про болезнь, скользкий гад! — понеслось им в спину.

— Точно выкручивается!

— Выгнать его из лагеря!

— Всё, прекратите, — вмешалась Ася: видимо, она до сих пор не верила в такой исход. Мирон припомнил, что она частенько болтала с Денисом и теперь, наверное, не понимала, как могла так ошибаться.

— Может, ты меня уже отпустишь? — устало спросил Светло. — А то я себя психбольным чувствую.

Мирон фыркнул, убрал руки и отошёл. На него сразу налетел Карелин:

— Вот какого фига вы с Рестором не дали нам этому уроду рожу набить?

Мирону нестерпимо захотелось как следует стукнуть этой оглобле в лоб, но он понимал, что пацаны сильно перенервничали. А кто бы на их месте вел себя по-другому? Точно не Мирон. И он, выпятив подбородок, тихо ответил:

— Не хотели, чтобы вы оба всё-таки свалили из лагеря.

Карелин сдулся, теряя агрессию, и смущённо почесал кончик носа. Народ, понимая, что ничего интересного больше не будет, медленно расходился. На поляне, помимо них троих, остались только Ванька, Юрка, Артём и Арсений с Антохой.

— Спасибо, пацаны, — поблагодарил их Светло, — выручили. — Он глянул на Мирона и продолжил: — От вас даже не ожидал помощи, мы же вроде как не дружили.

Он пожал всем руки, за ним повторил и Карелин.

— Спасибо, — выдохнул он, — вы Ваньку и мой мопед, можно сказать, спасли.

— Какой мопед? — не удержался Юрка, и Мирон понял, что ему тоже интересно послушать про мопед, тем более он уже слышал о нём краем уха, но так и не понял, о чём шла речь.

— Так мы же приехали в лагерь, чтобы Славке на мопед заработать, — начал объяснять Светло, но его перебил Артём:

— Пацаны, может, в спальне поговорим? Прохладно становится.

— Пошли к нам, — предложил Арсений.

Карелин обнял Светло за плечи и тихонько побился головой о его висок. Тот еле слышно засмеялся и хлопнул по руке на своём плече. Мирон понял, что эти двое так же близки, как они с Ванькой Евстигнеевым, что доброе имя друга для Карелина важнее собственного. Нормальные чуваки, свои.

Они дружно ринулись в корпус.

— Я такой Аньку жду, — весело вещал Юрка, — главное же, пообещал, что с места не сойду, пока она не вернётся, а тут Вано: волосы дыбом, глаза навыкате...

— Эй, не ври! — шутливо пихнул его кулаком под рёбра Ванька. — Чё это дыбом! Нормально у меня волосы лежали. Ирке из второго отряда, с которой я танцевал, понравились. Она сказала, что я симпотный, только немного безответственный, но это исправимо, вот!

— Всё, Вано, ты влип, сейчас тебя на перековку определят! — заржал Мирон. — Будут поднимать твою ответственность!

— Фигу им с маслом. — Сложив из пальцев кукиш, тот помахал им в воздухе.

— А мы такие деловые к Рестору подваливаем, — вмешался Карелин. — Светло невиновен, мы знаем кто украл! — передразнил он их появление в беседке. — У того зенки выкатились на орбиту.

— Точно, — подхватил Светло. — Аська вообще в ступор впала. Стоит такая, дура дурой!

— Парни, — вдруг застопорился Карелин, — а мы так путём и не познакомились. Со всеми вроде знаемся, а с вами нет. Слава, — протянул он Мирону руку, — можно Славка, Славян и так далее по списку.

Все дружно засмеялись.

— Мирон, — ответил тот, — можно по фамилии, только не Мироша, удушу.

Юрка от хохота даже пополам согнулся.

— Подтверждаю, я один раз шутя назвал, так под говно получил, три дня жопа болела.

— Иван, — следующим был Евстигнеев, — в миру Ванька, Ванёк, Вано и вообще как у кого фантазия работает.

— Иван, — скопировал его Светло, — но лучше Фаллен, а то ты Ванька, я Ванька, запутаемся.

Подошедшие и всё пропустившие Пашка, Саня и Ромка со Стёпой тоже дружно включились в обмен рукопожатиями. Потом они ещё долго сидели в первой комнате. Знакомились, рассказывали о себе и вспоминали случившееся.

— Артемий, — вдруг предложил Антоха, — переходи к нам в комнату.

— Я и так хотел попроситься, но неудобно было, — смутился тот. — Вы со второй комнатой враждовали, а я нет. Но сейчас обязательно к вам попрошусь. И никакой я тебе не Артемий, — добавил он.

— Проблема решена, можешь переезжать, — хохотнул Славка. — И ты, Санёк, возвращайся, у нас ведь сейчас два места пустует.

— Пожалуй, соглашусь, — кивнул тот. — А то Мирон во сне вечно на меня свои ходули складывает; я пытаюсь от них избавиться и в результате утром просыпаюсь на самом краю кровати. Точно когда-нибудь навернусь на пол.

— Неблагодарный! — шутливо хлопнул его по спине Мирон. — Мы тебя приютили, обогрели, накормили, а ты ноешь.

Завязалась весёлая потасовка, и пока возмущённая Ася не разогнала их, все так и дурачились.

— Вроде свои парни, — уже лёжа в своей постели, заявил Ванька. — Интересно с ними.

— Да, — согласился Мирон, — никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.

И хотя потерь пока не было, что радовало, зато друзей они, кажется, приобрели отличных.

* * *

В комнате стояла странная тишина. Совсем не такая, когда люди спят, отдыхая от дневных забот, — тёплая, уютная, сонная. Славка всегда считал выражение «звенящая тишина» образным, чтобы красиво звучало, но нет. Вот она и вправду словно звенит, действуя на нервы. Затаив дыхание, он прислушивался, не появятся ли какие-то посторонние звуки. Он знал, что парни тоже не спали, они, как и он, ждали.

Прожив шестнадцать лет, он считал, что большинство людей на земле скорее хорошие, чем плохие. Иначе откуда берётся безумно красивая музыка, кем пишутся потрясающие стихи, появляются бесценные живописные полотна, снимаются изумительные фильмы. По его мнению, создать всё это плохие люди в принципе не могли, только хорошие. Но вот приехал со всеми вместе в лагерь Денис. Парень как парень, весёлый, компанейский, расположил к себе, другом прикинулся, а по факту оказался настоящим негодяем.

Поэтому кололо где-то под рёбрами, словно кошки скреблись. Злость на себя, что не смог распознать сволочь, и досада, что считал его своим другом. Однако душу грело, что в Фаллене не ошибся, вера в друга только укрепилась. Он так задумался, что почти пропустил, как входная дверь без единого звука открылась. Бледная тень быстро скользнула в комнату и сразу метнулась под одеяло. Напряжение зашкаливало, но Славка держался. Ранее он предупредил парней, что всё задуманное нужно сделать организованно, без шума и пыли, поэтому все ждали, когда он подаст знак.

Переборов самые трудные в его жизни десять минут, он осторожно поднялся, за ним встали и остальные. Они окружили кровать Дениса. Арсений дёрнул одеяло ему на голову, а Фаллен ударил первым. Они били молча, вымещая на том весь свой гнев, обиду и ярость.

«Тёмную» Денису предложил устроить Антоха.

— Если это болезнь... — начал Фаллен, но Арсений и Славка взвились одновременно.

— Дело даже не в краже! — горячился первый.

— Вот именно! — вторил ему Славка. — Он мог нам сказать, объяснить, что от него это не зависит. Да мы первые начали бы ему помогать, придумали бы, как вернуть владельцам их вещи незаметно и без проблем. Рестор и Аська тоже бы поняли.

— Он украл, может, и не спецом, — поддержал их Антоха, — но скрыл это. И тем более подставил тебя намеренно, а такое прощать нельзя.

Фаллен кивнул, соглашаясь с ними. Славка сначала не сообразил, почему тот вдруг решил пожалеть мерзавца. Но Фаллен пожал плечами и, опустив голову, пробормотал:

— Вы даже не представляете, что это такое, когда все против тебя одного. Когда тебе страшно и стыдно, хотя вроде и не за что.

Фаллен всегда такой, он сам прошёл через нервотрёпку и не желал такого никому, даже Денису, благодаря которому и влип в передрягу.

— Во-первых, не все были против тебя, — обнял его за плечи Славка. — Я ни секунды не сомневался в тебе. А во-вторых, ты-то не виноват, а он как раз наоборот.

— Да, да, — закивал Антоха. — Славка готов был драться за тебя со всеми...

— Мы тоже поверили тебе, когда он рассказал, какой ты, — перебивая его, добавил Арсений. — И, в отличие от тебя, Денис это заслужил.

Фаллен снова согласился, и они, обо всём договорившись, улеглись ждать. А сейчас, отпуская себя и выплёскивая всю горечь последних дней, колошматили Дениса.

— Хватит ему, — отступил от чужой койки Фаллен. Тяжело дыша, Славка и остальные последовали его примеру. Не проронив больше ни звука, они вернулись на свои кровати.

Тишина больше не была полной. Славка слышал, как под одеялом тихо всхлипывал Денис, и ему на один миг стало его жалко. Но потом он напомнил себе, что тот не пожалел Фаллена. Вздохнув, он укрылся с головой, не надеясь, что сможет после всего уснуть, однако, прикрыв глаза, почти сразу провалился в сон.

— Жрать охота, — жалобно проныл Ромка под аккомпанемент своего голодно урчащего желудка. Ваня вздохнул и согласно кивнул головой.

На ужин давали горошницу с котлетой, и они все, кроме Стёпы, который по неведомой причине любил гороховую кашу, довольствовались только котлетой, хлебом и чаем. И через полчаса голод ощутимо давал о себе знать.

— Хлеба полно набрали, — кивнул на тумбочку Пашка, — жри, сколько влезет. И вообще, все есть хотят, но никто не стонет.

Ромка метнулся к тумбочке, вытащил пару кусков и, посыпав их солью, проглотил друг за другом даже не пережёвывая. Пашка только фыркнул, глядя на него.

Сегодня в клуб привезли фильм «Неуловимые мстители», сразу две части, и ребята обязательно собирались его посмотреть, но назревшую проблему нужно было как-то решать. Саня, который по-прежнему проводил у них много времени, предложил:

— Пацаны, помните, я вам рассказывал, как мы тырили кукурузу? Может, сходим, а то точно загнёмся с голодухи. Но надо идти позже, когда весь лагерь уснёт, чтобы нас не хватились.

— Тогда погнали смотреть «Неуловимых», а часов в двенадцать двинем за кукурузой, — предложил Мирон.

Они дружно вывалились из комнаты и, обсуждая киноленту, направились в клуб. Вообще-то Ваня любил такие фильмы: про гражданскую или отечественную войну. Вот времена были героические, а сейчас даже мало-мальский подвиг не совершишь. Только и оставалось картошку полоть. Но сегодня они кое-как досидели до конца фильма и, делая вид, что готовятся ко сну, затаились в комнате.

* * *

Ночью, когда все уже спали, в окно стукнул Саня. Они рассовали по карманам хлеб, прихватили с собой спичечный коробок с солью, осторожно открыли скрипучие створки окна и по одному выбрались на улицу. В дверь выходить слишком опасно, дежурные воспитатели имели привычку прогуливаться по освещённой аллее, и можно было легко на них нарваться.

— Тихо, — зашипел на друзей Саня. — Вань, помнишь, мы с тобой за вином через дырку в заборе лазили, вот через неё и выйдем. Ворота-то всё равно закрыты.

Ваня кивнул, и они, стараясь не шуметь, зашагали по лесу в сторону душевых и бани. Когда от тусклого света луны стали появляться очертания забора, кто-то схватил Ваню за локоть, и он чуть не заорал от неожиданности.

— Блин! Это чё такое? — громким шёпотом заблажил он, озираясь по сторонам. У него со страху душа точно в пятки свалилась, и он не знал, чего ожидать.

Из темноты, как чёрт из табакерки, вынырнул Фаллен.

— Привет, — еле слышно засмеялся он.

— Фаллен! Гадёныш! — пихнул его Ваня. — Я чуть не обосрался, какого хрена так пугаешь?

— А вы тут чего торчите? — вмешался Мирон, зябко поёжившись.

— За кукурузой собрались, — ответил Славка, которого в темноте не было видно. — Не одни вы жрать хотите.

— Ладно, идёмте уже, — поторопил их Юрка.

Стараясь не шуметь, они молча двигались друг за другом, обошли посёлок и оказались возле поля с помидорами.

— Обратно пойдём, — предупредил парней Саня, — можно и помидорок набрать, они здесь сладкие, вкусные, м-м-м. В Питере таких не купишь.

Где-то во дворах селян по очереди брехали собаки, в траве стрекотали кузнечики. Ночная вылазка будоражила кровь, словно они шли не кукурузу воровать, а на опасное задание. По пути Саня рассказал, что пацаны из первой комнаты тоже вечно голодными себя чувствуют, поэтому он позвал их с ними.

Ваня никогда раньше не видел, как растёт кукуруза, и в темноте поле показалось ему засаженным молодыми елками. Некоторые стебли вымахали под два метра, а длинные и продолговатые листья создавали эффект ёлочных веток.

— Ух, ты! — восторженно прошептал Юрка. — Высоченная, я и не знал, что она такая вырастает.

— Некоторые виды достигают трёх метров, — сообщил Арсений, — но только сахарные сорта, а это, судя по всему, кормовая.

— Откуда ты всё знаешь? — удивлённо спросил Стёпа, усиленно расчёсывая укус на руке. Вроде комаров не водилось в этих местах, зато вполне хватало различных мошек.

— Он у нас вундеркинд, — похлопал брата по плечу Антоха.

— Так, — осадил всех Саня, — здесь долго находиться нельзя, совхозный сторож может заявиться. Набираем кукурузу и возвращаемся ближе к трассе. Там место есть в овраге надёжное, костёр не видно ни из лагеря, ни из посёлка. Только аккуратно рвите, не надо погром устраивать, иначе настоящую охрану выставят, хрен подойдёшь. Два года назад какие-то дебилы очень много кукурузы поломали просто так, веселились, придурки. Так её солдаты из соседней части потом охраняли, пока лагерь не уехал. Жрать охота, вот она, еда, а не подойти.

Славка, Ваня и Арсений с Антохой, как самые высокие, рвали початки и кидали остальным, а те собирали их в кучу. Набрав приличную горку, они рассовали добычу под рубашки и вернулись обратно, по дороге обогатившись ещё и помидорами. Кукуруза оказалась бледно-жёлтой и совсем мягкой, можно было, наверное, и так есть, но Саня заверил, что печёная на костре намного вкуснее.

* * *

— Всё, я нажрался на три дня вперёд, — пропыхтел Фаллен, гладя себя по животу. — Я уже забывать стал, как это — быть сытым.

— А я ещё малость слопаю, — выдохнул Ванька, откусив от очередного початка. — М-м, вкуснотень!

Парни ели так, словно старались впрок, хотя именно в этом и заключалось их желание. Мирон почувствовал, что в него больше ни капельки не влезет: слыханное ли дело, столько умять. Но сказалось практически ежедневное недоедание. Он ещё никогда не чувствовал себя таким голодным, как в лагере. А каково Ваньке или тому же Славке? Они высокие, у них организм наверняка намного больше пищи требовал.

В принципе, таскать с совхозного поля кукурузу — идея неплохая, но каждую ночь опасно, сторож рано или поздно засечёт, а вот иногда — самое то. Да и сидеть вот так, с пацанами у костра, болтать о всякой ерунде тоже отлично.

— Я недавно слышал от кого-то, что Замай в своей комнате мумию хранит, — вдруг ни с того ни с сего выдал Стёпа.

— Ври больше, — отмахнулся от него Арсений, — откуда у него мумия могла взяться?

— Я не знаю, — пожал плечами тот, — по-моему, Серёга Васкрецов из второго отряда болтал.

Мирон был согласен с Арсением, очередные бредни выдумщиков.

— Парни, — вмешался Саня, — об этой мумии каждое лето говорят, поверьте, но никто ещё ни разу не видел её. Я, например, склонен верить, что у того точно что-то есть, а вот что конкретно — понятия не имею. Сколько ребята Замая ни пытали, тот только смеётся и отмалчивается.

— Фигня, — фыркнул Фаллен, — нет у него ничего.

— А если есть? — закусился Ванька. — Слабо проверить?

— Кому — мне слабо?! — взвился тот.

— Не орите, как потерпевшие, — шикнул на них Славка, — перебудите всю округу. Чего спорить, завтра возьмём и посмотрим.

— Посмотрим, — неожиданно согласился Мирон, — только надо придумать, как это сделать.

* * *

День ребята провели в напряжённом ожидании и еле дождались вечера. Ещё в обед они несколько раз обсудили, как с наименьшими потерями осуществить задуманное — чтобы не попасться и не наследить. Идеальнее всего, если вылазка вообще останется незамеченной: вряд ли они сумеют внятно объяснить, что им понадобилось в комнате заместителя директора лагеря. К тому же ночью.

С первого раза договориться не удалось: спорили до хрипоты, кто должен идти «на дело», а кто — ждать героев в спальне. Всем хотелось в герои.

— Вы задрали! — с пеной у рта доказывал Фаллен. — Я пойду — и точка.

— Почему это — ты? — возражал Антоха. — Я, может, тоже хочу.

— Шаст, ты мимо собственной тумбочки не можешь пройти, чтобы ногой не зацепиться, — резонно заметил Славка. — Замаю весь кабинет в щепки разнесёшь, нафиг.

Саня добавил:

— Точняк. Он вчера о мою кровать запнулся и чуть себе лоб не разбил.

— А позавчера — косяк плечом едва не вынес, — подвёл итог Арсений. — Вымахал два метра безобразия, передвигаешься, как кенгуру на льду.

Все заржали.

— Эй! — возмутился тот, но качнул головой и тоже засмеялся, признавая справедливость замечания. — Я пока не привык, — оправдался он. — За зиму на пятнадцать сантиметров подрос, вот и не вписываюсь. Но всё равно хочу идти с вами, а не киснуть взаперти!

— Все хотят, — рассудительно заметил помалкивающий до этого Артём. — Я давно предлагаю: давайте жребий тянуть.

— Нет, — помотал головой непримиримый Фаллен. — Вы чего, не шарите? Это же Ванька разговор начал! Я потому и должен идти, чтобы доказать, что мне не слабо. И сам пусть со мной тоже: я ему покажу, что никаких мумий здесь в помине нет, сказки для малышей!

— И пойду, — весело оскалился тот. — А если всё-таки есть — ты мне утром на завтраке свой компот отдашь.

— Забились, — сразу согласился тот.

— Эй, вы офонарели? — вмешался в жаркую дискуссию Мирон. — Всё сами порешали, молодцы какие. Вы здесь не одни!

— Пацаны, харэ глотки драть, — зевнул флегматичный Ромка — они со Стёпой, в отличие от остальных, не рвались участвовать в сомнительном мероприятии, добровольно согласившись сидеть в спальнях и прикрывать всем тылы. — Сейчас Аська или Рестор услышат — всем по шапке надают.

Парни притихли, воровато оглядываясь по сторонам. Заспорили они прямо в поле, на прополке помидоров, и слегка забылись. К счастью, другим не было до баламутов никакого дела: все отряды ушли далеко вперёд, и даже девочки прилично обогнали их, лишь они одни, увлекшись дискуссией, плелись в отстающих.

— Поднажмём, — деловито оценив обстановку, бросил Юрка и накинулся на сорняки. Все последовали его примеру, и некоторое время воздух был наполнен только дружным сосредоточенным сопением.

— Короче, так, ребзя. — Славка выпрямился во весь немалый рост, вытирая пот с чумазого лица. — Как говорил Мирон, на грабёж толпой не ходят, так что полезем я, Фаллен и Ванька. Юрка с помощью Аньки отвлекает внимание девчонок, чтобы те не засекли и за нами не увязались. Ромыч, Стёпа и Антоха в комнате. Остальные на шухере. В другой раз поменяемся. Ладно?

Воцарилось недолгое молчание.

— Ладно, — нехотя согласился Артём.

— Я тоже пойду, — неожиданно подал голос Мирон и посмотрел твёрдо, давая понять, что этот вопрос необсуждаемый. — Дверь точно заперта, значит, придётся через окно. Кто из вас полезет, лоси?

Славка подумал и кивнул:

— О’кей, вчетвером нормально. Арсений и Саня снаружи подстрахуют, а Пашка с Артёмом — со стороны входа.

— Я лучше за Замаем прослежу, — предложил Артём. — Если вдруг намылится в кабинет — свистну.

— Супер, — одобрительно улыбнулся Мирон. — Значит, решено: вечером, после отбоя.

— И всё равно ерунду затеяли, — пробубнил Ромка себе под нос. — Скребёте на свой хребет, будто проблем мало.

— Хорош ворчать, как старый хрыч, — шутливо пихнул его в бок Стёпа. — Живём, работаем, ну, на море ещё ездим — и всё. А здесь целое приключение. Интересно.

— И с мумией этой пора разобраться, — хмыкнул Саня. — Выяснить раз и навсегда.

— Аминь, — ехидно подытожил Антоха и вдруг пригнулся, чуть не ныряя носом в грядки. — Парни, Аська идёт!

Закрыв рты, все торопливо навалились на работу, спеша наверстать упущенное.

* * *

Дверь в нужный кабинет действительно оказалась на замке.

— Форточка, — указал Мирон, деловито потирая руки. — Здесь шпингалет сломан, она никогда не закрывается. Помогите влезть.

— Откуда знаешь? — уточнил Славка, послушно подходя ближе и неосознанно пригибаясь. — Про шпингалет?

— Пацан из второго отряда рассказывал, они на днях отсюда какие-то вещи в ленинскую комнату перетаскивали.

— Ясно, — кивнул тот, воровато огляделся. — Вань, давай. А ты, Фаллен, гляди по сторонам в оба, мало ли что.

Вдвоём они кое-как подсадили Мирона, натужно сопя: несмотря на средний рост и кажущуюся худобу, весил тот, как слон (так показалось Славке). Зато не тянул резину: быстро и бесшумно отворил раму, уцепился руками и будто сам собой ловко втянулся в небольшой проём.

— Как акробат! — Фаллен аж присвистнул. Славка тоже не удержался от восхищённо-завистливого вздоха. Ваня смерил обоих хитрым взглядом и понимающе усмехнулся.

— Мирон в секции альпинизма занимался, — пояснил тихо. — Он ещё и не то может.

Тот тем временем аккуратно открыл задвижки и распахнул окно:

— Влезайте.

Быстро, хотя и не так эффектно, парни один за другим перебрались через подоконник.

— Ну что... — Славка растерянно почесал затылок, только теперь полностью осознавая, что они в самом деле впёрлись в кабинет замдиректора. — Давайте, ищите вашу мумию.

— Не нашу, а Замая, — фыркнул Фаллен, с любопытством оглядываясь, — и то, если верить нашему штатному сказочнику, — и покосился на Ваню. Оскалившись, тот показал ему неприличный жест и двинул к массивному шкафу в углу, поманив Фаллена пальцем.

— Идём со мной, сейчас сам увидишь.

— Рассредоточимся, — бросил Мирон. — Ты иди туда, а я вот...

Чувствуя себя профессиональным домушником, Славка принялся обшаривать всё, что попадалось ему на пути, уже заранее зная, что никаких засохших фараонов они не найдут. Негде здесь саркофаги устраивать, это обычный, самый заурядный кабинет, а не египетская пирамида. Разве что пристроить гроб в шкаф, в котором сейчас с энтузиазмом копались Вани, вполголоса споря и ругаясь.

— Тиш-ше вы, — шикнул на них Славка. — Разорались, как на базаре.

— Мы не орём... — начал Фаллен, но в этот момент раздался придушенный возглас:

— Ух-х, ты-ы!

Все обернулись к Мирону. Тот демонстрировал на вытянутых руках непонятную продолговатую штуковину то ли с бахромой, то ли с перьями, в темноте не было видно.

— Что это? — Славка первым бросился к нему, посветил фонариком, пытаясь разглядеть находку. Парни столпились вокруг.

— Страшила, — поёжился Фаллен. — Влез бы сюда один — помер со страху.

— М-да, — даже не став смеяться, подтвердил Мирон.

— А что это, всё-таки?

— Мумия?

— А-а! — протянул вдруг Мирон. — Кажется, это маска такая. Я в передаче про африканские племена видел.

— Африканская маска, — заворожённо повторил Фаллен, тряхнул головой и вредно улыбнулся. — Классно, конечно, но всё равно не мумия. Так что остался ты на завтра без компотика, Ванечка.

— Да и фиг с ним, не жалко, — явно не огорчившись, отмахнулся тот. — Никогда такого не видел. Интересно, она настоящая? У нас что, Замай в Африку ездил?

— Кто его знает, — пожал плечами Славка. — Одно ясно: мумии тут точно нет. Поэтому отчаливаем, пока нас не поймали.

— А вдруг здесь ещё что-нибудь завалялось? — возбуждённо прошептал Фаллен. — Давайте поищем, всё равно ведь уже влезли.

Славка подумал секунду. Соблазн был слишком велик.

— Только по-шустрому, — махнул он рукой, глядя на своих подельников. Те согласно закивали, и парни снова разбежались по комнате.

В тумбочке у окна ничего примечательного не нашлось, в столе рядом тоже. Второпях обшаривая полупустые ящики, Славка наткнулся на толстую тетрадь в клеёнчатой обложке и ради праздного любопытства принялся пролистывать страницы, щурясь в темноте и подсвечивая себе фонариком. Цифры, расчёты, аббревиатуры... Он поморщился, намереваясь вернуть тетрадь обратно.

«Карелин» — мелькнула вдруг перед глазами мелко написанная внизу фамилия. Показалось? Моргнув, он поднёс страницу к самому лицу, тупо таращась на столбцы цифр, букв, какие-то косые чёрточки. Помимо всего, поля пестрели непонятными заметками.

«Цепочка», «Степанычу ост.», «до августа», — успел рассмотреть Славка. Ну, и что это?

— Пацаны, — позвал неуверенно, но в этот момент с улицы раздался тоненький свист, и почти сразу в проёме возникла всклокоченная голова Артёма.

— Атас, парни, — взволнованно позвал он. — Замай на горизонте!

Новоявленные взломщики замерли, панически переглянувшись, но сразу взяли себя в руки.

— На выход, — хрипло скомандовал Ваня и первым перемахнул через подоконник. Следом за ним вылезли Фаллен и Славка. Мирон молниеносно запахнул за ними створки, щёлкнул задвижками и в одно движение гибко скользнул в форточку, спрыгнул на землю.

— Бежим в комнату, — слегка дрожащим голосом бросил он. — Вдруг Рестор сейчас пойдёт комнаты проверять, а нас нет.

И только подбегая к корпусу, Славка сообразил, что так и не сунул тетрадь обратно, а сжимает её в руках. Он ничего толком не разглядел в ней, вообще не понял, однако любопытство уже проснулось, и плюнуть на всё он не мог. Вот только как быть? Если Замай заметит пропажу — мало не покажется.

«Надо переписать содержимое! — осенило его. — А тетрадь утром вернуть на место».

Успокоив себя этой мыслью, он сунул злополучную находку за пазуху и улыбнулся. Несмотря на неудачу с мумией, кажется, их ночная вылазка прошла не напрасно. И маску нашли, и ещё одну загадку. В ближайшее время скука им не грозит.

* * *

Лениво пропуская сквозь пальцы нагретый песок, Славка наблюдал, как пацаны ныряли и орали в море. С того времени, как Мирон и Ванька его чуть не утопили, он не очень часто купался. Вернее, делал, конечно, два-три захода, плавал, не сильно удаляясь, и возвращался на берег. Прикрыв голову самодельной шляпой, которую наспех смастерил из газеты, и накинув тонкую рубашку без рукавов, чтобы не обгореть, он наблюдал за отдыхающими, пялился на резвившихся друзей и думал о разном.

— Не надоело тебе одному сидеть? — опустился рядом мокрый Мирон. — Море в двух шагах, а ты всё на берегу маешься.

— Ничё я не маюсь, — отмахнулся от него Славка, — мне и тут нормально.

Мирон завалился на живот и опустил голову на сложенные руки.

— Слав, а, Слав, — он искоса посмотрел на него, как-то очень серьёзно, — давай я тебя плавать по-настоящему научу? Чтобы наплевать было, есть дно под ногами или нет.

Тот фыркнул.

— Ещё чего, ты меня один раз чуть не утопил, спасибо, по гроб жизни благодарен.

— Эй! — встрепенулся Мирон, вскочил и уселся по турецки. — Я не знал, что ты плавать не умеешь! — И совсем виновато добавил: — Я же уже извинился.

— Да ладно, забудь, — мотнул головой Славка, — проехали. Я не то чтобы боюсь, просто всегда почему-то неуверенно себя в воде чувствую.

— Так я о чём! — снова оживился Мирон. — Ты знаешь, что плаваешь не очень, от этого и опасаешься на глубине купаться. А когда научишься, все страхи сразу пройдут.

— Ладно, — вздохнув, согласился тот. — Только не сегодня, завтра начнём.

— Лады, — разулыбался Мирон и хлопнул его по плечу.

Несмотря на то, что они плохо начали знакомство, сейчас Славка понимал, что с каждым днём Ванька и Мирон нравятся ему всё больше. Он уважал таких парней. Они не были отпетыми хулиганами, но при этом всегда соглашались на любые авантюры. Ботаниками их тоже нельзя назвать, хотя оба любили читать и явно неплохо учились в школе. Славка считал, что они с Фалленом точно такие же, и, видимо, это их роднило.

Вчера, после «налёта» на кабинет Замая и дружного обсуждения, что могли значить таинственные записи в тетрадке, Мирон вдруг предложил:

— Давай, я пораньше с утра встану и помогу тебе переписать?

Конечно, Славка согласился, но был уверен, что тот проспит. Однако за полчаса до подъёма Мирон пришёл к ним в комнату уже умытый и готовый для работы в поле. Пока Славка одевался, бегал в умывалку, чистил зубы и так далее, он педантично переписывал нужное. Утреннюю зарядку они вдвоём пропустили, но до завтрака всё успели скопировать и даже вернули тетрадь на место. Удовлетворённо выдохнув, с чувством выполненного долга отправились есть и работать.

Славкины мысли прервали вернувшиеся ребята. Фаллен помотал мокрой башкой, как собака, и тихо засмеялся, когда Славка, скривившись, вытер с лица капли воды. Разнежившись на солнышке, они тихонько переговаривались, иногда ржали или подкалывали друг друга.

— Интересно, куда это Рестор так резво намылился? — присвистнул Пашка.

Все, как по команде, оглянулись в сторону быстро удаляющегося воспитателя.

— Слушайте, — задумчиво произнёс Ванька, — я, кстати, не первый раз замечаю, что он уходит, пока мы купаемся, и всегда — вон к тем скалам.

— Точняк, — согласился с ним Юрка, — я тоже видел.

— И я, — подтвердил Артём.

— И мы с Антохой видели, — добавил Арсений.

— А давайте посмотрим, куда он мотается? — предложил Саня. — Интересно же.

Рестор тем временем пропал из вида, завернув за огромный валун, и ребята рванули за ним следом. Но за скалой воспитателя не оказалось.

Парни застопорились, озадаченно переглядываясь.

— Может, в горе есть пещера и он туда двинул? — предположил Пашка.

— Ага, — указал в противоположную сторону Фаллен, — или поднялся по склону и вышел на трассу.

Пашка немного сник, но потом фыркнул и выдал:

— Если ушёл на трассу, то явно машину поймал, теперь ищи его свищи. — Он почесал нос и добавил: — А если нет, то стоит поискать пещеру, вдруг найдём.

Славке идея понравилась, тем более они с Фалленом, когда ещё только приехали, собирались обшарить эти скалы, просто так, ради любопытства, но потом забыли об этом.

— Хорошо, — ухмыльнулся Мирон, — делимся на несколько групп и осматриваем подножие, чем чёрт не шутит, вдруг и вправду чего найдём.

Быстро разбившись по четверо, они выбрали участки и принялись за дело. Внутри каждого ярким пламенем горела жажда приключений и новых открытий. Какой мальчишка не мечтает попасть в захватывающую историю, стать её участником и даже совершить подвиг? И они не собирались упускать шанс. Вдруг за всю их будущую длинную жизнь такого больше не подвернётся. Они считали, что приключения случаются именно в их возрасте, пока ты ещё школьник. Потому что потом наступит взрослая жизнь — скучная и однообразная.

— Гладкий монолит везде, — удручённо пробормотал Фаллен, — и никаких пещер.

— Это только в приключенческом кино находят пещеры, клады и прочую чушь, — констатировал Ванька, — шпионы, там, всякие или контрабандисты.

— На самом деле их давно всех переловили, — согласился Мирон. — Вот если бы мы родились лет на двадцать раньше, тогда они ещё существовали, а сейчас дохлый номер.

— Это точно, — кивнул Славка, — помните, как в фильме «Акваланги на дне». Классная киношка, мы его с Фалленом семь раз кинотеатре смотрели.

— А мы с Мироном восемь.

Все четверо понимающе переглянулись. Минут десять они бродили между скал, договорившись с остальными, что больше, чем полчаса, потратить на поиски нельзя. Во-первых, Ася обязательно их хватится, если задержатся, а во-вторых, могут и на автобус до лагеря опоздать, и тогда около двух километров по трассе придётся топать пешком.

— Пацаны! — вдруг заорал Фаллен. — Смотрите, кажись, я нашёл!

Проход было сложно рассмотреть. Утопленный в небольшую нишу, он находился на стыке двух каменных глыб и совсем не бросался в глаза. Кое-как протиснувшись, отряхивая одежду, они заозирались по сторонам. Относительно светло оказалось только рядом с выходом, а дальше полнейшая темнота.

— Рестора здесь точно нет, — заявил Мирон.

— Почему? — не поняли остальные.

— Слишком узкий лаз, — объяснил тот, — мы — и то с трудом пролезли, куда уж Рестору.

Парни заржали.

— Да, его жопа точно бы застряла, — подтвердил Ванька.

— Вообще-то не факт, что он не в пещере, — пробормотал Славка, проскальзывая последним, — возможно, есть другой вход.

Он достал фонарик, который всегда таскал с собой, и они осторожно двинулись вглубь пещеры. Несколько раз коридор раздваивался, и они по двое обходили каждое ответвление, которые очень быстро заканчивались тупиками. Приходилось возвращаться в коридор и идти дальше.

— Ну, и где Рестор? — пожал плечами Фаллен.

— Тут, походу, сотни проходов и закоулков, и куда конкретно он мог свалить, неизвестно, — предположил до сих пор молчавший Ванька.

— Вот именно, — кивнул Славка. — Если ты никогда не видел Африку, это не значит, что она не существует. Если мы не встретили здесь Рестора, это не значит, что он не направился в катакомбы.

— Всё, возвращаемся обратно, — глядя на часы, прервал их спор Мирон. — Завтра приедем купаться, пораньше свалим и основательно всё обследуем. Возможно, найдём другой выход, а возможно, и не один.

Они развернулись к выходу, но Славка внезапно запнулся и выронил фонарик. По инерции он выставил вперёд руки и со всего маха врезался ладонями в стену, но не упёрся в камень, а словно проломил его.

— Что происходит? — рыкнул он, чувствуя, как по ободранному предплечью потекла кровь.

Фаллен быстро сориентировался, схватил с пола фонарик и посветил в его сторону. Славка потянул свои конечности назад, и из пролома что-то выпало, отчётливо стукнувшись друг о друга. Фаллен направил луч под ноги. Ванька поднял из пыли два тёмных кругляша.

— Парни, это что? — спросил он, пытаясь отчистить найденные предметы, но те явно пролежали в стене не один день, и понять, что они из себя представляют, оказалось невозможно.

— Славка! — ошалело пробормотал Фаллен. — Вдруг это Рестор спрятал, а ты нашёл? Прикинь, он у нас какой-нибудь контрабандист! Или нет, нет! — Он всё больше впадал в раж. — Если он, например, обнёс ювелирный магазин или сберкассу и теперь ждёт, чтобы его переправили за бугор, а украденные сокровища замуровал в стену, чтобы его не заподозрили!

— Подожди ты, — осадил его тот. — Замахнулся он на сокровища. Не беги вперёд паровоза. Мы же пока ничего не знаем.

Славка не разделял оптимизм друга, да и расцарапанные руки сильно саднили, а кровь не унималась. Ему не хотелось портить рубашку, пачкая её кровью, тем более вещей у него и так не сильно много. Мама всегда долго жаловалась, когда покупала ему что-то из одежды. Не только потому, что с деньгами в семье всегда туго, но потому, что как найти обновку долговязому, вымахавшему под метр девяносто, но по-юношески худому парню. Либо ростовка маленькая, либо объём велик. Приходилось полгорода обегать, прежде, чем купишь по размеру. Поэтому он давно привык беречь вещи.

Мирон вдруг стащил с себя футболку, оторвал от неё приличный кусок.

— К тому же, — он ловко замотал Славкины царапины, — у нас нет никакого подтверждения, что это принадлежит Рестору. Зато наше время почти истекло, это факт.

Фаллен промолчал, но явно остался при своём мнении. Славка понимал, что гипотезу «Рестор контрабандист и вор» они ещё услышат. Иначе Фаллен просто не Фаллен.

— Классная футболка, — вздохнул он. — Жалко.

— Ерунда, — отмахнулся Мирон, — подумаешь, чуть короче стала.

— Надо только как-то путь пометить, а то опять блуждать будем завтра, — почесал затылок не унимающийся Фаллен.

— У меня мел есть, — спохватился Ванька, — ща стрелки зафигачим. — Он выудил из кармана широких шорт небольшой кусок розового цвета, рисуя на стене направление.

— Откуда у тебя мел? — хохотнул Фаллен. — Что, с девчонками в «классики» играл?

Остальные весело прыснули.

— Очень смешно, — пихнул его в бок тот. — У одной дуры отобрал и забыл выкинуть.

— Это которая каждый день пишет на асфальте: «Ваня Евстигнеев самый лучший»? — заржал Славка, забыв о своём ранении.

— Ага, — раздражённо брякнул Ванька. — Достала, блин. Я и по-хорошему просил, чтобы перестала всякую чушь корябать, и орал на неё, и мел забрал, а она, идиотка, всё равно своё.

— Это, Вано, любовь, — поддел Мирон. — Как ни сопротивляйся, никуда не денешься.

— Вот ещё, — упрямо возразил Ванька, — на кой мне её любовь! Сама себе втемяшила и теперь ерундой занимается. Не перевариваю навязчивых. И вообще, мне Жека нравится, она классная, весёлая и с ней интересно.

Фаллен притормозил и, подняв вверх указательный палец, торжественно произнёс:

— Вот мы и узнали предпочтения Ивана Евстигнеева.

— Да иди ты, — буркнул смущённый Ванька и отвесил Фаллену шутливый подзатыльник.

Они вылезли из пещеры, щурясь от яркого солнца. Метрах в пяти стояли парни и о чём-то спорили.

— Вы где пропали?

— Мы вас потеряли! — накинулись они.

— Нам точно хана. Аська сейчас такой хай поднимет! — Они бегом рванули на пляж, где вожатые уже собирали ребят.

— Так, голубчики, — ухватила Славку за локоть Ася, — где вас носило? И не говорите мне, что купались, вы отсутствовали, а я вас искала! Вы хоть понимаете, что я несу за вас ответственность? Как вы могли уйти без спроса?

— Да мы же недалеко, — разом зачастили парни.

— Мы к скалам ходили, посмотрели, что за ними, и вернулись.

— Ась, ты не волнуйся, мы быстро, туда и обратно, — попытался успокоить её Слава, аккуратно вытаскивая из её ладони свой локоть.

— Знаю я ваше быстро, — уже тише ответила та. Взгляд её упал на Славкины руки. — И где ты, скажи на милость, так поцарапался?

— Ерунда, — отмахнулся тот, — случайно, скоро пройдёт.

Ася удручённо покачала головой.

— Горе мне с вами, — устало вздохнула она, — то одно у вас, то другое. Наказание какое-то. Взрослые люди, комсомольцы, через год школу заканчиваете, а у вас всё ещё детство в попе играет. Марш в автобус! — решительно рявкнула она и добавила: — Карелин! Вернёмся в лагерь, сходишь в медпункт, я проверю.

— Есть, товарищ Ася! — шутливо отрапортовал Славка, и они дружно ринулись занимать места.

* * *

Вернувшись в лагерь, они заперлись в комнате. Долго очищали и тёрли таинственные кругляши и, наконец приведя их в более-менее приличный вид, увидели, что это старинные монеты.

— Ого! — забирая у Славки из рук находку, присвистнул Арсений. — Это монеты царской чеканки, они редкие и ценные. Я знаю, мой дед нумизмат. Его коллекция очень известна в Ленинграде.

— Кто-о? — протянул Ромка.

— Нумизмат, — терпеливо ответил тот. — То есть, коллекционирует старинные монеты и хорошо в них разбирается.

— Понятно, — почесал затылок Ромка.

— Это что выходит? — осоловело обвёл всех глазами Ванька. — Мы нашли самый взаправдашний клад?

— Точняк! — Фаллен запрыгнул к нему на спину. — Рестор обнёс какую-то сберкассу!

Все заговорили разом, перебивая друг друга. Каждому хотелось подержать находку и повнимательнее её рассмотреть. Никто не обратил внимания на предположение Фаллена.

— Тихо вы, — зашикал на них Саня. — Чё вопите, как потерпевшие. Хотите, чтобы весь лагерь узнал раньше времени?

Все сразу замолкли, испуганно таращась друг на друга. Стёпа метнулся к двери, выглянул наружу.

— Никого, — отчитался он.

Юрка выглянул из окна на другую сторону.

— Чисто. Все в клубе, там фильм новый крутят.

— Всё равно, — настаивал Саня, — мало ли кто мимо будет проходить.

— Санёк прав, — поддержал его Мирон, — надо быть начеку. Мы сначала выясним всё про клад и кто его там спрятал, а потом сдадим властям.

— Я предлагаю пойти сегодня же ночью и проверить! — выпалил Фаллен. — Рестор по-любому попытается сплавить его за бугор и скорее всего сам тоже слиняет.

— Я за, — высказался Славка, и некоторые парни тоже согласились.

— Что вы в темноте найдёте? — одновременно возмутились Артём и Пашка.

— У меня фонарик есть, — стоял на своём Славка, — можем ещё один взять. Артём, у тебя же есть?

— Я не против, — отозвался тот, — но всё равно лучше это делать днём.

— При чём здесь Рестор? — влез Юрка. — Вы видели, как он его прятал?

— Мы вообще воспитателя не видели, — отмахнулся Ванька, — но Фаллен решил, что тот причастен и якобы кого-то ограбил.

— Сомнительно, — покачал головой Арсений.

— А я согласен с Фалленом, — выдал вдруг Ромка, — откуда-то этот клад там взялся. Не сам же в скале вырос.

— Конечно, не сам вырос, — усмехнулся Стёпа. — Славка говорил, стена была не каменная, а просто замазанная раствором. Но в вину Рестора я не верю.

Они долго спорили, отстаивая каждый свою точку зрения. Наконец не выдержал Мирон.

— Подождите, не гоните коней. — Он почесал ногу и продолжил: — Не уверен, что мы ночью этот лаз разглядим. Я удивляюсь, как Фаллен его даже при свете дня заприметил. Так что завтра на море поедем, тогда и сходим. Но всем скопом сваливать нельзя, Ася точно засечёт.

— А что, если мы вчетвером отправимся? — подал идею Ванька. — Ну, ещё Арсения с собой прихватим, как единственного, кто во всей этой фигне разбирается.

— Правильно, — согласился Мирон, — а вы, пацаны, будете нам прикрытие организовывать.

— Это как? — уставился на него Юрка. — Я тоже хочу в пещеру.

— Да подожди, — перебил его Славка, — побываете, не переживай, уверен, мы ещё не раз туда наведаемся. Всех по очереди сводим, но чтобы незаметно.

— Значит, так, — начал Мирон, — вы, парни, должны мелькать перед Асей, как будто мы все на пляже. Разделитесь на две команды. Одни на берегу, другие в воде. Потом периодическим меняетесь. Те, кто на берегу, постоянно окликают других, не только тех, кто присутствует, а по большей части нас, имитируя наше нахождение в море.

— Не понял? — опять не допетрил Ромка.

— Всё просто, — влез Стёпа. — Ты на берегу орёшь: «Славка, у тебя где-то бутылка с минералкой была, не могу найти!» А я или, например, Антоха, его голос похож на Славкин, отвечает: «Под рубашкой посмотри». Аська ведь не может за всеми постоянно следить. А голоса услышит и успокоится — все на месте. Понял?

— А-а, — кивнул тот, — хитро придумали.

— И запомните, — зыркнул на всех Фаллен, — на улице, в столовке, на полях и в автобусе тему не обсуждаем, только в комнате.

Все согласно закивали и решили всё же посмотреть, какое кино привезли сегодня в лагерь.

Утро наступило слишком быстро. Мирон зевнул и потёр глаза. В них словно песка насыпали. Спать хотелось зверски, а ещё предстоял сбор огурцов, вчера перед отбоем Ася обрадовала.

В Ленинграде Мирон обожал свежие огурцы и думал, что слопать может великое множество. Но здесь, в Анапе, быстро понял, что сильно ошибался. Сейчас зелёный овощ не то что есть не хотелось, даже смотреть на него желания не было никакого, настолько он осточертел. Впрочем, помидоры, алыча и пресловутая кукуруза тоже вызывали рвотные позывы. Зато от воспоминаний о жареной картошечке непроизвольно бежали слюни. Но им однажды «посчастливилось» убирать совхозное картофельное поле, до сих пор в дрожь бросало. Клубни мелкие, земля как камень, ох уж намаялись они, а урожая с гулькин хрен. Зинаида Кирилловна, бригадир женской полеводческой бригады, которой ребята помогали в уборке картофеля, сказала, что климат тут неподходящий, слишком жарко и мало влаги. На личных огородах поливают всё время, а совхозные поля большие, их только дождь спасает, но за два месяца лета он был всего три раза. Вот и не растёт картошка ни в какую, еле-еле на столовку хватает.

Продолжая свои не совсем радостные мысли, он вместе с Ванькой сбегал умыться и на зарядку. В столовую шёл чуть бодрее.

— Слав, — спросил он, глядя, как друг еле плетётся, — ты чего? Заболел?

— Как же, — буркнул тот, — спать хочу, хоть спички в глаза вставляй.

— Все хотят, — появился рядом Фаллен. — Ванька вон уже раза четыре запнулся, спит на ходу, сурок.

— Кто спит? — еле ворочая языком, отозвался тот. — Я не сплю, я думаю.

Парни лениво хохотнули, поднимаясь на высокое крыльцо столовой.

Во время завтрака Ася объявила, что в конце недели в лагере будет проходить спартакиада по волейболу, им нужно организовать две команды: мужскую и женскую. Ребята загалдели, каждый хотел участвовать. Но та заметила, что запись в команды будет попозже, скорее всего, после купания или завтра, и что в скором времени также намечается концерт, от каждого отряда требуется два номера. Анька Смирнова заверила, что они с девочками один номер точно приготовят. Ася согласно кивнула и вдруг внимательно посмотрела на Юрку.

— Юра, вы с Пашей и Сашей занимаетесь в музыкальной школе, вам и карты в руки. У вас есть скрипка и гитара, думаю, получится подготовить что-то интересное.

Юрка согласился, Пашка вздохнул, Саня закатил глаза. Последний надеялся хоть в лагере от музыки отдохнуть, но, видимо, не судьба.

— Сожалею, но в ближайшее время вы не ездите на море, — добавила Ася. — Вместо купания у вас репетиции.

Все трое разом начали возмущаться, но вожатая осталась непреклонна.

— Ничего страшного, пару дней пропустите, зато хорошо подготовитесь к выступлению. А сейчас всем приятного аппетита! — И, довольная собой, уселась есть.

Из-за того, что придётся менять планы насчёт вылазки в пещеру, и так плохое настроение опустилось ниже некуда, а впереди ещё и сельхоз работы. Но на поле всё прошло отлично, чего они не ожидали, правда, с небольшим инцидентом.

Работник совхоза, сопровождавший их, разделил отряд на три группы и, определив каждой свой участок, ушёл восвояси. Посовещавшись, парни решили подналечь и побыстрее собрать весь свой урожай, а оставшееся время подремать в кустах. Никто не ожидал от них такой прыти, обычно всё происходило наоборот и Асе приходилось их неустанно подгонять, но не в этот раз. Если остальные только перевалили за половину, им осталось всего два ряда. Руки у ребят чесались от колкой, щетинистой ботвы огурцов, а из-за пота вообще всё тело неприятно зудело, но они не обращали внимания на мелкие проблемы. Наверное, просто привыкли со временем.

— Блин! — взвыл вдруг Ромыч, засунул в рот указательный палец и со злости пнул очередной огурец, который улетел высоко вверх и брякнулся непонятно где.

— Ты чего? — уставился на него Стёпа, устало вытирая лоб.

— На колючку напоролся, — прошипел тот, кривясь.

Повреждение выглядело как порез, и кто-то из пацанов крикнул Асю — она теперь постоянно таскала с собой в поле аптечку на всякий пожарный случай. Кровь, конечно, не хлестала фонтаном, но её оказалось достаточно много.

— Вряд ли колючкой так поранишься, — вздохнул Фаллен, пока вожатая делала перевязку. — Скорее всего, битое стекло, осколок мелкий, не увидишь, а располосовать можно знатно.

— Ты, Ром, иди посиди, нам один ряд только остался, — предложил Мирон. — Без тебя закончим.

— Когда вернёмся в лагерь, сразу в медпункт, пусть всё хорошо обработают, — велела Ася и ушла.

Через несколько минут вся группа присоединилась к нему, устало развалившись в тени густого кустарника.

— Нужно что-то делать с пещерой, — напомнил всем Славка, — а то народ у нас прямо на глазах тает. Пашка, Юрка, Саня минус, сейчас явно выбывает Ромыч.

— Я поеду купаться, — набычился Ромка.

— Оно тебе надо? — пихнул его Ванька. — Пропусти один день, пусть палец подживёт, а так ты его в солёной воде ещё больше разбередишь.

— Ром, Ванька прав, — согласился Мирон, — один раз фигня, а мы как-нибудь справимся.

— Конечно, справимся, — пожал плечами Фаллен, — Антоха, Тёмыч и Стёпа нас прикроют.

— Вот и договорились, — зевнул Славка, — а сейчас меня не кантовать, я сплю. — Он поудобнее устроился на траве и закрыл глаза. Ребята последовали его примеру. У них в запасе минимум двадцать минут, не стоило терять время.

* * *

Оказаться на пляже и побыстрее рвануть в загадочную пещеру не терпелось всем. Ваня видел, как Антоха и парни с завистью поглядывали на них. Те не задумываясь променяли бы возможность искупаться в море на поход к скалам, но только иногда разочарованно вздыхали и помалкивали. Они уже всё обговорили и менять что-либо было поздно.

По дороге на море Рестор вдруг попросил водителя остановиться и, сбегая по ступенькам, крикнул:

— Лёш, значит, договорились, присмотрите за моими с Инной Львовной? — Потом, уже с улицы, заглядывая в проём дверей, обратился к отряду: — Надеюсь, вы не доставите проблем воспитателю и вожатому второго отряда? Мне нужно отлучиться, но я скоро вернусь.

— Не доставим! — ответил ему нестройный хор голосов.

— Та-ак, — протянул еле слышно Арсений, — и куда это наш красавчик намылился?

Фаллен вдруг резко приподнялся, словно хотел бежать за ним, но Ваня, с усилием надавив ему на плечи, заставил сесть обратно.

— Ты же не сиганёшь следом? — прошептал ему в ухо.

Фаллен возмущённо на него зыркнул и оглянулся на сидящих за ними Славку и Мирона.

— Я же говорил, что Рестор подозрительный. Точно контрабандист, — раздражённо зашипел он. — А вдруг его в условленном месте ждут? Нам надо было проследить.

— Неразумно, — заявил Мирон.

— Мы выдадим себя и ничего не узнаем, — добавил Славка. — Да и кто же нас из автобуса выпустит?

— Я мог бы... — начал снова Фаллен, и Ваня его понимал. Самому хотелось бежать и узнать, почему и зачем вышел воспитатель.

— Мы решили пойти в пещеру, — перебил он Фаллена, — давай не будем гнаться за двумя зайцами.

— Вано прав, — высказался Мирон, — но когда вернёмся, не выпустим Рестора из поля зрения и проследим за ним. Твои предположения всё больше становятся похожи на правду.

Фаллен разочарованно скривился и согласно кивнул.

— Парни, — высказался вдруг Славка, — нам даже на руку, что Рестор свалил. Аська в лагере, контролирует подготовку к концерту, Рестора нет. Эта Инна «Тигровна» та ещё воспитка, на море только собой занята, а вожатому Лёше за всеми не углядеть, да и самому искупаться тоже охота. Это очень упрощает нашу задачу.

Мирон и Ваня с ним согласились, Фаллен фыркнул из вредности, но промолчал.

Как только все выгрузились из автобуса, Ваня и остальные «везунчики» вместе со всеми разделись, окунулись разок, чтобы не вызывать подозрений, потом по очереди ушли с пляжа.

На этот раз они захватили с собой два фонарика, выпросили у девчонок приличный кусок белого мела и взяли небольшой рюкзак Славки, сказав любопытным, что сложили в него свои полотенца.

Несмотря на то, что в пещере они были только вчера, вход в неё нашли не с первого раза. Очень удачно он располагался в скалах, если не искать нарочно, точно не найдёшь. Протиснувшись внутрь, включили фонарики и огляделись. Сюда явно никто за сутки не заходил. Выискивая отметки, оставленные вчера Ваней, они медленно продвигались вглубь пещеры.

— Нашёл! — негромко воскликнул Мирон. — Вот она, дыра, которую проделал Славка!

Тот посветил в пролом, но явно ничего не увидел.

— Темно, как у негра в жопе, — констатировал он, — ни черта не видно.

— Дай-ка я попробую, — предложил Фаллен, ухватился за неровные края пролома, дёрнул на себя, но ничего не произошло. — Гадство! — рявкнул он и стукнул по камню кулаком. Небольшой кусок стены треснул.

Ваня ударил по тому же месту, и кусок отвалился совсем. Теперь в расширенный проём можно было светить двумя фонариками.

— Это не камень, — заявил Арсений, внимательно изучая обломанный край, — глина, скорее всего с чем-то, будто кто-то создал искусственную стенку под камень.

— Точно! — закивал Ваня. — Спрятал туда клад и замаскировал.

Славка просунул руку, пошарил, но сразу поморщился.

— Странно, — хмыкнул он. — Там пустота. Такое ощущение, что просто нишу заделали, и всё.

Отодвинув его, Ваня посветил. До противоположной стены расстояние было не больше двадцати сантиметров, и он начал её тщательно ощупывать.

Сама стена оказалась неровной, видимо, углубления и небольшие выступы создала сама природа. Он пару раз ободрал ладонь, но продолжал поиск и вдруг наткнулся на что-то металлическое, явно небольшое.

— Есть, — прошептал он, вытаскивая на свет резную шкатулку размером чуть больше открытки, сантиметров пять-шесть в высоту и без крышки.

Та оказалась наполнена точно такими же монетами, как те, что они нашли прежде.

— Ух ты! — присвистнул Арсений.

— Ура! — радостно завопил Фаллен. — Мы всё же нашли клад!

Славка и Мирон молчали, восхищенно пялясь на находку.

— Тяжёлая, — покачав её на руке, сообщил Ваня и передал Арсению. — Чё скажешь?

Тот долго перебирал монеты, и парни в нетерпении топтались рядом.

— Ну! — не выдержал Мирон. — Чего молчишь?

— Это определённо такие же монеты, — подтвердил Арсений. — Вернёмся в лагерь и хорошенько всё рассмотрим, но могу сказать уже сейчас: такого количества старинных монет не находили много лет. Я понимаю, что мы сдадим их государству, но я прошу, ребята, можно оставить одну для коллекции моего деда?

— Наверное, можно, — хохотнул Славка. — В качестве исключения.

— Забирай, — подхватил Фаллен. — Сделаем вид, что её не было.

Но Арсений, покрутив в пальцах монету, с сожалением положил её обратно.

— Нет, зря я это. — Он грустно улыбнулся. — Гохран(1), куда милиция сдаст находку, должен официально передать монету деду, иначе наши действия будут считаться кражей, он не сможет никому её показать. Дед никогда на такое не согласится. А ещё нам полагается двадцать пять процентов от стоимости клада.

— Врёшь! — взвился Фаллен.

— Нет, — замотал головой тот, — мне отец говорил. Он у меня юрист, работает вот с такими историческими находками. Ведь каждую надо правильно юридически оформить, чтобы потом иметь возможность обменять или продать на мировых аукционах. И поэтому он отлично знает кодекс РСФСР.

— Нифига себе, у тебя семейка, — присвистнул Фаллен. — А дед наверняка профессор какой-нибудь.

— Доктор исторических наук, завкафедрой «История России семнадцатого-девятнадцатого веков». И он много лет собирает монеты. А я очень люблю слушать, как те или иные экземпляры к нему попали и что с ними происходило раньше.

— Н-да, — почесал затылок Мирон. — Давайте сначала вернёмся, а потом решим, как нам быть.

— Точно, — кивнул Фаллен. — Парни тоже имеют право на клад. Если решать, то всем вместе.

— Подождите, — окликнул их Славка, — а вдруг там ещё что-нибудь, мы же не проверили.

— Я вроде ничего больше не нащупал, — пробормотал Ваня, но тот всё равно сунулся, по его примеру, проверять.

Несколько минут все ждали, пока Славка усиленно шарил по стене. Становилось невыносимо душно, они довольно далеко ушли от входа, и всем очень хотелось на свежий воздух.

— Там что-то есть, — пропыхтел Славка. — Я кончиками пальцев почувствовал.

Он ещё несколько раз врезал по краям пролома. Тот опять увеличился, и Славка чуть не по пояс туда подался, предварительно сунув фонарик Фаллену в руки.

— Во, — вытащил он ещё одну шкатулку, но больше первой и с крышкой. Подёргал, однако открыть крышку не смог. — Кажись, нужен ключ.

— Где его взять-то? — возмутился Ваня.

— Всё, уходим, — велел Мирон, — нас могут потерять, мы уже долго здесь.

Ваня согласился с Мироном: если Рестор вернулся, он их наверняка хватился. Да и дышать становилось труднее. Но им и здесь повезло, тот явился перед самым возвращением в лагерь: с счастливой и абсолютно глупой улыбкой на холёной роже.

Антоха, Тёмыч и Стёпа завалили их вопросами, но они пообещали всё рассказать позже.

* * *

Фаллен вызвался постоять на стрёме, когда все вернулись в комнату, даже новоиспечённые музыканты. Первым делом они внимательно рассмотрели монеты. Почти все оказались одного достоинства, а вот открыть вторую шкатулку не получилось. Как только Славка ни пытался, ничего не выходило.

— Юрок, сгоняй к своей Аньке, — вздохнув, попросил Ромыч, — попроси у неё шпильку, скажи, вернём через пять минут.

Пока ждали Юрку, Славка разглядывал шкатулку. По его мнению, даже если она пустая, сама по себе явно была произведением искусства. Ему до сих пор не верилось, что всё происходит с ними. Они с Фалленом самые обыкновенные, с такими ничего никогда не случается, и вдруг такое. Если честно, его мало интересовала премия за находку, деньги не были смыслом жизни не только для него и Фаллена, но и для большинства его друзей и соседей. В жизни столько всего интересного, с чего бы им на деньгах зацикливаться. Жили без них раньше, и сейчас проживут, а на мопед и так заработают.

Вернулся Юрка, и Ромыч молча забрал у Славки шкатулку, немного поковырялся в маленькой замочной скважине, внутри что-то щёлкнуло, и крышка приоткрылась.

— Ромыч, ну, ты даёшь! — восхищённо воскликнул Стёпа. — Даже не представлял, что ты так можешь. Где научился взламывать замки?

— Дед у меня всё время закрывает комод на ключ, — проворчал тот, — медали там хранит, сберкнижку и документы. А потом всё время забывает, куда этот ключ положил. Пришлось научиться открывать без него.

Славка дальше не слушал, о чём трепались друзья. Он откинул крышку и замер, разинув рот. Шкатулка оказалась до самого верха заполнена самыми настоящими драгоценностями. От блеска даже в глазах зарябило.

— Мать честная-а, — протянул Мирон, шлёпнувшись жопой на первую попавшуюся кровать.

Кто-то удивлённо цокнул языком, кто-то обалдело выдавил:

— Охренеть!

В этот момент в комнату просунул голову Фаллен.

— Ну, чего там?

— А там, друг мой Фаллен, кольца, браслеты и это, как их называют? — ухмыльнулся Славка.

— Колье, — подсказал Арсений.

— Ага, — согласился Славка, — колье, блин.

Фаллен прикрыл за собой дверь и медленно подошёл. Долго пялился на драгоценности и прошептал:

— Ванька, ущипни меня.

Евстигнеев не задумываясь исполнил его просьбу. Фаллен взвыл, треснул тому подзатыльник и потёр бок.

— Что мы со всем этим будем делать? — спросил он.

— Думаю, нужно сдать в милицию, — предложил Тёмыч. — И чем раньше, тем лучше.

В принципе, с ним все были согласны, решили, что сегодня никуда не пойдут, а завтра перед завтраком передадут клад Абраму Абрамовичу, он-то уж точно знает, что с этим делать.

Потом Пашка вспомнил, что случайно, пока дежурил в столовой, услышал, как директор говорил Замаю, что его не будет несколько дней. Вызвали в Москву.

— Да и ладно, — отмахнулся Славка, — пусть лежит, есть-пить не просит. Приедет Абрамович — отдадим. Тем более вдруг, пока его нет, что-то ещё узнаем? Например, кто клад замуровал туда и зачем?

Они убрали шкатулки обратно в рюкзак и запрятали его в шкаф, прикрыв вещами. Потом посмотрели в клубе фильм, сходили на ужин и, пока все развлекались на танцах, строили план, как же им выследить Рестора и узнать, куда он всё время смывается.

* * *

Следующий день выдался волнительным. Сформировать волейбольную команду оказалось непросто. В участники рвались все, а мест всего шесть, и парни спорили до хрипоты, вместе с Рестором, который неожиданно появился во время фильма и собрал их в беседке.

— Давайте просто выберем по росту, — предложил тот, постукивая кончиком карандаша по листочку, куда по итогу намеревался записать основной состав. — У нас в отряде вон сколько высоких, можно...

— Здесь рост — не главное, — сразу насупился Мирон. — Это же не баскетбол. Вон, Антоха почти двухметровая шпала, а если нас поставить друг против друга, я его в два счёта обыграю.

— С какой стати?.. — возмущённо начал тот, но парни беззлобно засмеялись.

— Антох, не спорь, так и есть, — улыбнулся Ванька.

— Зовите меня лучше Шастом, мне так привычнее, — пробурчал тот. — Антохой меня чаще брат зовёт, особенно, когда хочет шею намылить, — и привычно схватился за свой знаменитый значок, который теперь никогда не снимал с одежды.

Все захихикали. В этот момент внезапно вмешался Арсений.

— Зря вы так, ребят, — заступился он: склонный к справедливости, он и сам частенько поддевал Антоху за неуклюжесть, однако сейчас явно был не согласен с общим мнением. Поймал на себе вопросительные взгляды и поправил очки. — Конечно, Шаст тот ещё растяпа, — подтвердил, примирительно вскидывая руки, — но вообще-то он спортсмен.

— Он же вроде футболист, — усомнился кто-то, и Антоха набыченно выпятил подбородок:

— Я в школе волейбольные нормативы на пятёрку сдал!

— Ладно-ладно, — засмеялся Рестор. — Вписываю Шастовалова.

— И меня, — поднял руку Мирон. — Я хорошо играю.

— Это правда, — подтвердил Ванька. — Он ловкий.

— Хорошо, — кивнул Рестор, выводя на листочке вторую фамилию. — Кто ещё? Слава? Оба Вани? Арсений? — перечислил самых длинных в отряде.

— Я не смогу, — угрюмо буркнул Фаллен. — Вчера упал и повредил ногу. — Колено у него и впрямь было перебинтовано.

— А, да, — спохватился Рестор, — Ася говорила. Тогда кого ещё взять?

— Ромыча давайте, — загалдели ребята. — Или Стёпу!

— И Тёму!

— Тёму со Стёпой нельзя, — покачал головой Рестор, — они в этот день дежурные по столовой.

— Я могу с Ромкой поменяться, — торопливо заверил Тёма, но тот вскинулся:

— Чего это я должен с тобой меняться?

— Почему нет?

— Потому что у меня мускулы, а ты тощий, тебя вместе с мячом снесёт!

— А Шаст не тощий?! — парировал Тёма. — Пусть он и дежурит, а я играть хочу.

— Чего сразу Шаст, — огрызнулся Антоха.

— Да ты...

— Спокойно, парни, — вклинился в начинающую накаляться беседу Рестор. — Давайте так: чтобы никому не было обидно, все, кто хочет участвовать, будут тянуть жребий.

— Все? — опешили ребята.

— Даже те, кого уже взяли?

— Всё отменяется?

— Да, отменяется, — твёрдо постановил тот. — Раз мы не можем мирно решить, пусть будет по справедливости.

— Правильно! — заорали одни.

— Нечестно! — завопили другие.

— Ти-хо! — подвёл итог Рестор и принялся аккуратно рвать свой листок на восемь маленьких бумажек — по количеству претендентов. Шесть из них отметил точкой, скатал все в шарики и потянулся к Фаллену: — Вань, одолжи кепку.

Тот молча снял её с головы, и Рестор ссыпал туда заготовки:

— Подходим и разбираем.

В результате Роме со Стёпой всё-таки пришлось признать предстоящее дежурство.

— От судьбы не уйдёшь, — похлопал Тёма насупившихся друзей и примирительно улыбнулся. — Только без обид, ладно? Всё по-честному было.

— Да и фиг с ним, — с досадой махнул рукой Рома. — Подумаешь.

Поднялся дикий галдёж. Все, кому улыбнулась фортуна, запрыгали на месте, размахивая счастливыми билетами в большое волейбольное будущее — то есть, мятыми клочками с жирной точкой посередине, — загорланили от избытка чувств.

— Пацаны, что за детсад, хватит буянить, — попытался урезонить подопечных Рестор, быстро черкая на оставшейся половинке листочка сформированный состав команды. — И не обольщайтесь раньше времени: после моря больше бездельничать не выйдет, будете тренироваться до седьмого пота. Чемпионат в субботу.

— Чё там тренироваться-то, — легкомысленно отмахнулся Славка. — Это лёгкая игра, по мячу кулаком дубасить любой дурак умеет.

Рестор пристально посмотрел на него, скупо улыбнулся.

— Ну, если вы не только на словах, ещё и на деле такими профессионалами окажетесь, я вам пожму руки. Однако другие отряды тоже не вчера на свет родились. Не стоит недооценивать соперников, поэтому марш на первую тренировку. Рома и Стёпа — вы тоже идёте. Будем заниматься все вместе: мало ли что, пусть у нас на всякий непредвиденный случай будут запасные игроки.

Радостно вопя, все бросились по дорожке, чтобы успеть первыми занять волейбольную площадку, пока игроки из других отрядов не подоспели.

* * *

Славка в который раз отбил подачу и поморщился, незаметно потерев запястье. Всё-таки Рестор был прав, противники оказались не лыком шиты и отлично отстаивали честь своих команд. Сегодня выходной, полевых работ не было, но чемпионат тоже отнимал немало сил, и под палящим знойным солнцем всем приходилось несладко. Едкий пот щипал глаза, на зубах скрипела пыль, а мокрая насквозь одежда противно липла к телу. Шёл второй час игры, их команда вышла в полуфинал, и оставалось лишь разок одержать победу, чтобы занять почётное первое место.

Однако никто просто так сдаваться не собирался. Соперники, все, как на подбор, верзилы, но шустрые, прыгучие, без труда отбивали их мячи и уже дважды залепили гол, а ведь с начала партии ещё и пяти минут не прошло.

— Поднажмём, парни! — в азарте заорал Антоха и, вытянув свои длинные грабли, ловко принял мяч, передал Мирону. Тот подпрыгнул, взмахивая рукой — и красиво забил ответочку.

— Потеря подачи, — объявил физрук Илья, который исполнял обязанности судьи. — Мяч на левую половину! Смена позиций.

Славка снова оказался на подаче. Быстро окинул взглядом площадку, оценивая обстановку, замахнулся... и вдруг заметил, как Рестор — бочком, словно пытаясь быть незаметным — пробирается к аллее. Славка напрягся. После всех событий они старались по возможности не спускать с подозреваемого глаз, вечно либо таскались следом, либо караулили поблизости, старательно выведывая, какие же тайны скрывает их воспитатель. Пока ничего толкового раскопать не удалось, но вдруг прямо сейчас Рестор приведёт их к разгадке? А они на площадке торчат и даже уйти до конца игры не смогут. Конечно, у них есть ещё Фаллен, который толчётся среди зрителей вместе с девчонками и болеет за отряд, но его одного мало для слежки.

— Подача! — проорал Илья. — Первый отряд! — и дунул в судейский свисток, привлекая внимание ни с того ни сего выпавшего из реальности игрока. Славки, то есть. Тот встряхнул головой... и встретился с отчаянным взглядом Фаллена — друг жестикулировал, шевеля губами и подавая какие-то знаки. Размышлять было некогда — ещё немного и их, чего доброго, из-за него лишат очков или оштрафуют. И Славка сделал единственное, что пришло ему в голову. Высоко подбросил мяч, вскинул руку, хладнокровно примериваясь — и залепил чуть пониже знакомой коротко стриженной макушки, маячившей у сетки. Раздался глухой звук удара — и Мирон, получив со всей дури промеж лопаток, охнул, пошатнулся и упал на колени. С противоположной стороны послышался смех, зрители взволнованно загудели. Оглушительно засвистел свисток.

На Славку уставились все.

— Какого фига! — возмущённо рявкнул красный от злости Ванька. — Ты чё, ослеп?

— Я нечаянно, — ненатурально отбрехался Славка, наблюдая, как Фаллен восторженно качнул головой и показал большой палец; выдохнул с облегчением: друг разгадал его план.

— Мирон! — кто-то бросился к пострадавшему, но Славка опередил, в один прыжок подскакивая к тому и подавая руку, помогая подняться.

— Ты как? — шепнул торопливо и тихо.

— Я...

— Всё потом, — перебил его Славка. — Быстро иди сейчас к Фаллену, он объяснит. Быстро! — повторил настойчиво и подтолкнул для верности в спину. — Всё нормально, они в медпункт! — объявил громко.

Надо отдать Мирону должное — соображал тот молниеносно, даром что только что неслабо получил мячом. Сверкнул глазами в осознании и, не задавая вопросов, не споря и не возмущаясь, незаметно кивнул головой.

— Понял, — ответил еле слышно — хотя, разумеется, ничего пока не понял — и, припадая для верности ещё на правую ногу, потопал к Фаллену. Вдвоём они скрылись на аллее.

Пребывающие в полном недоумении сокомандники посмотрели им вслед, затем на довольного Славку и растерянно переглянулись.

— У нас теперь игрока не хватает! — воскликнул Арсений.

— Сами виноваты, руки дырявые, — ехидно бросил голос из толпы, и народ вокруг загоготал.

— Тихо! — попытался урезонить всех Илья и снова дунул в свисток. — Команда, у вас есть замена?

— Нету.

— Ромка с нами тренировался, но он в столовке...

— Его не отпустят.

— Настя! — поднялась с трибуны Ася. — Замени, пожалуйста, Рому на дежурстве ненадолго. Он отыграет и сразу вернётся.

— Я?! — откликнулась на её слова красивая блондинка в модном сарафанчике. Посмотрела растерянно и даже оскорблённо. — Почему я?

— А почему не ты? — спокойно посмотрела Ася в ответ. — Другие девочки недавно дежурили, а ты сказала, у тебя голова болит.

— Но... я не хочу! — скривила та тонкие губы. — С какой бы стати?

— Иди-иди, — хмыкнул Тёма.

— Вечно отлыниваешь, — вставил кто-то ещё. Многие согласно закивали, послышался смех.

— Насть, — настойчиво заявила Ася, — спорить некогда. Иди сейчас же и передай Роме, чтобы срочно бежал сюда. Иначе нас дисквалифицируют.

— Вот именно! — не унимался тот же задорный голос. — Коллективное важнее личного.

Скроив недовольную гримасу, Настя поднялась со скамейки, посмотрела на свои ухоженные руки, ещё больше насупилась, но ничего не сказала, гордо потопала к столовке.

Через пару минут на площадку примчался запыхавшийся Ромка.

— Играем! — воскликнул азартно, не интересуясь, что произошло и почему замена. — А то Настька там шипит, как бешеная кошка, от великой несправедливости.

— Сами вы коты драные, — встав на защиту подруги, ехидно фыркнула Анька Никитина. — Так рвались в чемпионы, что чуть не разодрались, когда набирали команду.

— Ты откуда знаешь?!

— Вас там не было! — послышались крики с разных сторон.

— Ну, ты язва... — присвистнул кто-то — будто даже с восхищением.

— Ладно, хватит, — решительно прервала Ася диалог, оглядела ребят. — Никто не против замены?

— Нет.

— Давайте уже играть! — горячились ребята.

Ася кивнула Илье, тот махнул рукой.

— Продолжаем, — объявил хорошо поставленным командным тоном. — Два-один, потеря подачи, мяч на правую половину. Вперёд!

Славка моргнул, пытаясь сосредоточиться на возобновившейся партии, но нет-нет — да и ловил на себе задумчивые взгляды друзей. И сам толком не мог собраться, гадая, удалось ли пацанам нагнать Рестора и выяснить что-то важное? Или весь спектакль и жертва игрой и Мироном была зря?

* * *

— Ты чего такой? — уставился Фаллен на подошедшего Мирона.

— Устал немного, да ещё Славка, гад, по спине так шарахнул, чуть дух не вышиб. До сих пор больно. Точно синяк будет. А у тебя что? Зачем было меня посреди матча дёргать?

— Рестор какой-то загадочный по лагерю слонялся, — фыркнул тот. — Его отряд на спартакиаде за первое место бьётся, Аська вон за вас во всё горло орёт вместе с девчонками, а этот помелькал то тут, то там и всё, сдёрнул. Подозрительно. А вы все заняты — одни в столовке дежурят, другие на скрипках пиликают, будь неладен этот концерт, третьи на стадионе. Я Славке помаячил, он быстро допёр, ты удобно для него стоял, да и соображаешь быстро, вот тебе и прилетело.

— Ладно, — вздохнул Мирон, — пошли живее, вдруг он опять куда-нибудь смоется, неугомонный. Не воспитатель, а чудо природы.

— Он не чудо, а гад, — на ходу выдал Фаллен, — вор и контрабандист.

Мирон только головой покачал.

— Слышал о презумпции невиновности? — спросил тихо.

— Представь себе, слышал, — не оборачиваясь, заявил тот. — Его вину мы практически доказали.

«Я бы так не сказал», — промелькнуло у Мирона в голове, но он промолчал, не стал с Фалленом спорить. Зачем зря время терять?

Окно комнаты воспитателя выходило на аллею. Это затрудняло свободу маневра, но не остановило мальчишек. Внимательно оглядевшись вокруг и никого не заметив, они прилипли к окну с разных сторон.

Выяснилось, что светлые лёгкие шторы, которые обычно никогда не закрывались, оказались задёрнуты.

— Я же говорил, он что-то скрывает, — зашептал Фаллен.

Однако Мирон заметил, что в щель между шторами всё же видно. Рестор переодевал рубашку.

— Дай я посмотрю, — пихнул его Фаллен, — ты пока покарауль.

Мирон отодвинулся, и Фаллен принялся разглядывать воспитателя.

— Перед зеркалом вертится, как девчонка, — прокомментировал Фаллен. — А сейчас что-то ищет в шкафу.

Он так сильно прильнул к стеклу, что рисковал выдавить его внутрь.

— Ну, ни фига себе-е, — вдруг протянул, не отрываясь от происходящего.

— Что? Что там? — Мирон нетерпеливо дёрнул Фаллена, и тот, уступая ему место, добавил:

— Попался, голубчик!

Мирон сначала не понял, что так возбудило друга. Рестор стоял к нему спиной, но вот он повернулся, и Мирон увидел, что тот держит за ободок кольцо с довольно приличным красным камнем. Мирон так внимательно таращился на пальцы Рестора, крутившие украшение то в одну сторону, то в другую, что не сразу заметил, как тот слишком близко подошёл к окну. Он уже почти развернулся в их сторону, когда Мирон спохватился. Резко отпрянув, он пригнулся, дёрнул Фаллена за руку, другой пригибая как можно ниже его голову, и рванул за спасительный угол. Прижался к стене, чувствуя, как сердце громко колотится где-то в солнечном сплетении. Рядом, пытаясь отдышаться, сопел Фаллен.

— Ты чего? — одновременно взволнованно и удивлённо просипел он.

— Т-с-с, — шикнул на него Мирон и осторожно выглянул из-за угла. — Рестор на улицу вышел, мне кажется, он нас заметил.

Фаллен вытянулся в струнку, затаил дыхание. Мирон продолжил наблюдение, но Рестор так и стоял на крыльце. Видимо, пытался понять: правда кто-то подглядывал или ему показалось.

В следующий момент он медленно двинулся в их сторону, и Мирон уже хотел сорваться бежать, но из боковой аллеи вывернули Анька и Женька, скорее всего направляясь к корпусу. Мирон и Фаллен переглянулись, отчаянно соображая, что же им делать. Шаги Рестора отчётливо шуршали по гравию, а девчонки приближались с другой стороны.

— Мы влипли, — с безнадёжной тоской выдавил Фаллен, но в этот момент произошло настоящее чудо.

— Сань, ты утром говорил, у тебя чёрные нитки есть? — окликнул Рестора мужской голос.

— Ага, — отозвался тот.

— Не одолжишь? Через полчаса верну...

Голоса удалялись, и Мирон облегчённо выдохнул. Он снова высунулся из-за угла, но те уже зашли в комнату.

— Бежим, — выдохнул он, и они, вынырнув из укрытия, на коленях проползли под злосчастным окном, рванули в комнату Фаллена. Тот захлопнул за собой дверь, и они повалились на кровать.

— Штирлиц был на грани провала, — пробормотал Мирон, тяжело дыша.

— Два Штирлица, чуть не обделались, — поправил его Фаллен и заржал.

Сейчас обоим стало смешно, как они по-глупому едва не попались. Но когда вжимались в деревянную щербатую стену корпуса, реально труханули, и это было совсем не весело. Наконец успокоившись, они отправились на стадион, но в этот момент к ним привязались Анька и Женька, появившись перед ними, как два чёрта из табакерки.

— А чего это вы, мальчики, за углом ныкались? — хитро улыбнувшись, начала допрос Анька.

— От кого прятались? — не уступала ей Женька.

— Ничё мы не... — буркнул Фаллен.

— В прятки играли! — перебивая его, ляпнул Мирон.

— С кем? — одновременно спросили девчонки.

— Не ваше дело, — отбрил Фаллен.

— Девочки, а вы знаете, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали? — передразнивая их, сообщил Мирон.

— Вот именно, — нашёлся Фаллен, — много будете знать, скоро состаритесь.

И, не слушая гневную отповедь подруг, побыстрее смылись.

* * *

До самого вечера находились важные отрядные дела, то Ася приставала и что-то поручала, то торжественная линейка и награждение победителей волейбольной спартакиады. Уединиться для обсуждения не выходило, и чем ближе к отбою, тем больше всех охватывало нетерпение. Найденный клад не давал покоя, странное поведение воспитателя тем более. Еще и обнаруженное у того кольцо — как финальный аккорд. Получалось, Рестор действительно замешан, по-настоящему преступник! Это серьёзно будоражило нервы, каждая минута тянулась, как ириска, и всем хотелось срочно куда-нибудь бежать и как-то действовать, выяснять, расследовать. Но что можно сделать ночью?

— Пацаны, может, опять за кукурузой сгоняем? — видимо совсем измаявшись, предложил Саня, когда они чистили зубы перед отбоем. — Всё равно сна ни в одном глазу, да и жрать охота.

Предложение приняли на ура, и обе мужских комнаты первого отряда в полном составе в рекордные сроки уложились по кроватям — к огромному удивлению Аси, которой обычно приходилось загонять парней в постели чуть ли не с боем. Это лишь в первые дни они падали без сил и сразу засыпали, а сейчас вошли в режим, привыкли и больше не уставали настолько серьёзно. Даже во время дневного сна не всегда дрыхли, часто просто валяясь и болтая.

Фаллен раскинулся на кровати, смотря в окно и наблюдая, как очертания предметов неуклонно погружаются в сумерки. Как всегда очень быстро: вот, казалось бы, только что было светло, а через пять минут бац — и темень кругом.

«Ещё немного, и пора выдвигаться», — подумал он, но неожиданно навалилась дрёма. Глаза начали слипаться, и Фаллен ожесточённо потёр их кулаками, пытаясь взбодриться. Не помогло. Наверное, слишком насыщенный событиями день давал о себе знать.

— Слав, — позвал он, — переворачиваясь на бок, — ты спишь?

— М-м-м, пока нет, — лениво отозвался тот и оглушительно зевнул. — А что?

— Давайте пойдём уже? — не выдержал напряжения Фаллен. — Иначе я сейчас вырублюсь.

— Так, может, спи себе, если охота? — неуверенно протянул тот. — Мы и сами сходим, чего там толпой шарахаться.

— Ага, щас! — испугался тот и сел на кровати. — Так и всю жизнь можно проспать. Вставайте, пацаны!

Ответом было молчание. Вернее, Славка-то послушно поднялся, уже одетый — он специально не раздевался, чтобы потом не блуждать в потёмках, зато остальные на его возглас не отреагировали. Недоуменно переглянувшись, парни подошли к соседним кроватям. Там царила идиллия: Арсений тихо сопел, обняв подушку, Тёмыч тоже, а Антоха даже тоненько подсвистывал, уютно подложив ладони под щёку. Получается, все, кроме них, мирно задрыхли, так и не дождавшись часа икс. Сани не было — он до сих пор торчал в первой комнате, чтобы «следить за обстановкой», как он выразился.

— Разбудим? — шёпотом спросил Славка, слегка толкая Фаллена плечом.

— На фиг? — удивился тот. — Пусть спят, раз уснули. Мы им нарвём их порцию, если что, да?

— Ага, — согласился тот, деловито сворачивая из своего одеяла и подушки валики так, чтобы создавались очертания лежащего человека. Фаллен делал то же. — Тогда ходу, пока вожатка не припёрлась.

Оказалось, из второй комнаты собрались тоже не все: флегматичному Ромке снова было лень, Стёпа поддержал его, Юрка умотал погулять под луной с Анькой, считая, что устраивать свиданку после отбоя — верх романтичности. Остальные были тут как тут.

— Вы чего вдвоём? — вытаращил глаза Ванька. — Где все?

— Спят, — коротко ответил Славка. — Спящие, блин, красавицы. Мы не стали будить.

— И правильно, — рассудительно заметил Саня. — Меньше народу — больше кислороду. И от сторожа сматываться легче, если вдруг что.

Молча, с большими предосторожностями, они крадучись пересекли территорию лагеря и выбрались за забор, пошли по дороге, внимательно вглядываясь в поле, чтобы не нарваться на засаду.

— Сань, а он вообще вас когда-нибудь ловил? — стало интересно Фаллену. — Ну, в прошлом году?

— Не-а, — мотнул головой тот. — Я его не видел ни разу.

— Может, его и не существует? — скептически осведомился Ванька. — Вас так, припугнули специально, а вы и поверили.

— Кто припугнул? — покрутил Саня пальцем у виска. — Типа вожатки такие: мальчики, если захотите пойти воровать на колхозное поле, будьте аккуратнее, там сторож с берданкой?

Пацаны прыснули.

— Всё равно, — не сдавался Ванька. — Раз никто сторожа в глаза не видел, откуда вы взяли, что он есть?

— На любых общественных полях положен сторож, — авторитетно заявил Саня. — По штатному расписанию.

Смех усилился. Ванька полоснул веселящихся друзей нарочито обиженным взглядом, но не выдержал и хмыкнул.

— Подумаешь, умник, — отбрил, почёсывая облупившийся на солнце нос. — Это ещё смотря, какое...

— Тихо! — шикнул вдруг Мирон, прерывая увлекательную дискуссию. Пригнулся, сделав большие глаза и приложив палец к губам. — Слышите?

Все замерли на месте, тревожно вслушиваясь в ночную тишину.

— Чего? — зашипел Фаллен. — Сторож? Накаркали, чтоб вас...

— Нет, это от дороги, — еле слышно шепнул Славка, вытягивая шею. — Вроде бы шаги... Да, точно.

— Прячемся! — подхватился Ванька, и они дружной толпой ломанули с обочины, присели, пытаясь укрыться в чахлых кустиках алычи. Шесть пар горящих глаз уставились на трассу, по которой бодро топал невысокий коренастый мужик, зажав что-то под мышкой. И внезапно остановился — прямо напротив убежища парней. Те забыли, как дышать.

«Если застукают — каюк», — мелькнула у Фаллена паническая мысль и пропала. Он неосознанно поёжился, ещё больше втягивая голову в плечи. В красках представилось, как они, гордость и краса лагеря, стоят на утренней линейке перед всеми напоказ и пытаются объяснить, каким образом оказались в неположенное время за территорией лагеря, да ещё и на общественном поле. Позорище!

Неизвестный на дороге некоторое время стоял молча, то ли всматриваясь в темноту, то ли размышляя. Потом достал из кармана коробок, чиркнул спичкой, прикуривая папиросу.

— Замай... — потрясённо выдохнул Славка, за что тут же схлопотал тычки с двух сторон.

— Тиш-ше ты, услышит, — почти беззвучно процедили рядом.

— Но...

— Заткнитесь! — страшным свистящим шёпотом прервал их Мирон. — Удушу! Всех!

Замаев тем временем докурил, затушил хабон о подошву и, отбросив в сторону, наконец отправился дальше. Некоторое время парни вслушивались в шелест шагов, пока те не стихли.

— Куда это он ночью? — выразил общее недоумение Славка.

— Мало ли куда, — отмахнулся Пашка. — Может, в совхоз к семье.

— Нет у него семьи в совхозе, — задумчиво возразил Саня. — Он всё лето обычно в лагере живёт.

— Кстати, совхоз-то вон там, — сообразил Фаллен. — А он пошёл в другую сторону. Туда, где...

— Пляжи, — подхватил Ванька. — И пещера.

— Чего-о? — недоверчиво нахмурился тот. — При чём здесь пещера?

— При том! — вскинулся тот и азартно сверкнул глазами. — Ребзя, а что, если он и есть — контрабандист?

— А Рестор? — ошарашенно спросил Саня.

— Чего — Рестор? — не унимался тот. — Одно другому не помеха. Вдруг они вообще заодно? Одна шайка-лейка!

— Ну, кто-то один уж точно, — пробормотал Мирон, явно заражаясь его настроением. — Кстати, у Замая в тетрадке было написано: «цепочка». И что-то про август.

— Может, это сроки, когда он должен отдать драгоценности? — предположил Тёма. — И правда подозрительно. Почему мы раньше не подумали об этом?

— Надо за ним проследить, — возбуждённо воскликнул Славка. — Прямо сейчас!

— Совсем ку-ку? — покрутил пальцем у виска Фаллен. — Его уже и след простыл.

— Куда он денется, — неожиданно поддержал Славку Мирон. — Здесь до самого поворота целый километр по прямой, успеем догнать, если поспешим.

— А кукуруза? — спросил Саня.

— На обратном пути нарвём, — отмахнулся Славка, и все согласно закивали. — Или вообще фиг на неё. Здесь такое творится, мы что, всё провороним? Бежим скорее!

— Ладно, только... — начал Саня, но в этот момент с поля послышался шум.

— Эт кто там по ночам колобродит? — рявкнули густым басом. — Вот я вас, шпана малолетняя! Покажу, как общественную собственность расхищать! А ну, подь сюды, бандиты!

Компания замерла на миг в полном шоке: они так увлеклись детективными расследованиями, что забыли, где находятся, поэтому не трудились соблюдать осторожность. За что и поплатились.

— Он всё-таки существует, — растерянно прошептал Ванька. — Сторож этот неуловимый.

— Сматываемся! — скомандовал Фаллен, очнувшись, и рванул к трассе. Остальные бросились за ним, только пятки засверкали. Под непрерывные крики сторожа они понеслись по дороге, и вскоре сами не заметили, как оказались перед знакомым забором.

Встали, как вкопанные, пыхтя и сопя.

— Вот... это... забег... — выдавил Славка, упираясь ладонями в колени. — И Замая упустили...

— Почему мы поскакали сюда, а не в обратную сторону? — недоуменно спросил в воздух Ванька. — Фаллен! Это же ты первый сюда припустил, какого лешего?

— Вот и вали куда хочешь, — огрызнулся тот. — Этот чокнутый колхозный цербер грозил, что щас солью будет стрелять. Не знаю, как вам, а мне моя задница дорога.

— Я ведь не об этом! — раздражённо заявил тот, но предполагаемую «мишень» всё же неосознанно потёр, будто проверяя, не засадили ли туда ненароком заряд. — Какая разница, куда бежать — вперёд или назад? Надо было за Замаем!

— Ладно, Вано, остынь, — утихомирил его Славка. — Ты что, не соображаешь — мы бы там такой переполох навели! Правильно Фаллен к лагерю развернул. Не то Замая могли спугнуть, и сами бы попались.

— И что теперь делать? — огорчился Саня. — Хрен нам ещё раз повезёт, чтобы так совпало, профукали мы шанс.

— Ничего не профукали, — ободрил его Мирон. — Просто будем за ним теперь сами следить, пока всё не выясним — и про тетрадку, и про монеты, и про то, куда он по ночам шастает.

— А как же Рестор?

— И за Рестором тоже, — подхватил Славка. — Распутаем этот клубок и всех выведем на чистую воду. Нас много, разделимся на группы и будем меняться, чтобы никто не заподозрил.

— Мы в корпус-то пойдём? — вернул Фаллен увлёкшихся беседой друзей в реальность. — Или так у забора и заночуем?

Все спохватились и, условившись завтра собраться с утра пораньше и обсудить всё как следует в полном составе, один за другим быстро проскользнули в дыру в заборе.

___________________

(1) Гохран — государственное учреждение по формированию Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации; орган государственного управления, формирования и охраны золотовалютных резервов Российской Федерации.

За весь следующий день у них так и не появилось свободной минутки основательно обговорить и обсудить события прошедших дней. Сначала собирали помидоры, соревнуясь со вторым отрядом. Ася ошивалась рядом, следя за обстановкой, обрубая на корню любую болтовню. В тихий час дрыхли без задних ног. На море все, не исключая Славки, с удовольствием бултыхались в воде. И только вернувшись с пляжа в лагерь, собрались вместе.

— Фаллен, может, вы нам всё-таки поподробнее расскажете о слежке за Рестором? — попросил Юрка. — И про кольцо тоже.

— Какое оно? — азартно уточнил Тёма. — Старинное?

— Мы в окно сквозь штору смотрели, — пояснил Мирон. — Честно говоря, издалека было плохо...

— Какое же ещё? — перебил Саня. — Наверняка из той же пещеры. Решил оттуда всё себе присвоить.

— Тогда бы он сразу целый клад и забрал, — резонно возразил Славка. — На кой по частям таскать?

— А я вам тогда говорил и сейчас повторю — это контрабанда, — вклинился Фаллен. — Всё сходится: Рестор у этих пещер постоянно трётся, может, там даже не одна нычка, а несколько в разных пещерах. Ему вот эти драгоценности передали в Ленинграде, он их сюда привёз и по пещерам ещё в начале первой смены попрятал.

— Зачем? — не понял Антоха. — Ему разве не надо было это другим бандитам передать, ну, дальше там, по цепочке.

— Откуда мы знаем, как у контрабандистов принято? — не сдавался тот. — Вдруг те, другие курьеры, сюда только проездом могут, а не когда захотят? Или ждут подходящего момента. Всё-таки курорт, место людное. Кстати, поэтому Рестор и не мог весь клад прикарманить — подельники за недостачу голову отвернут, вот он и украл потихоньку для себя одно колечко.

— Всё равно, — недоумевал Антоха. — Пещеры — это рискованно. Спрятать можно и поближе, в лагере, а не в дурацком горном лабиринте, где окосеешь, пока нужную пещеру отыщешь. Не сходится.

Загипнотизированные жаркой дискуссией, все посмотрели на воодушевлённого Фаллена, ожидая, чем он на этот раз отобьёт подачу. Тот насупился.

— Здесь как раз сходится, — неожиданно вмешался Мирон. — Наоборот, это в лагере рискованно такие вещи хранить. Народу куча, все на виду. Вон Рестор один раз кольцо достал — и сразу попался. Сейф если и есть, только у директора.

— И то сомнительно, — скривился Саня. — Что ему в лагере в сейфе прятать? Да и не видел я у него в кабинете никакого сейфа.

— Вот именно, — кивнул Мирон. — А если бы и был — как Рестор объяснит директору, откуда у него столько драгоценностей?

— Но в своей комнате... — забормотал Антоха, впрочем, довольно неуверенно — приведённые доводы его явно убедили. Как и всех присутствующих.

Фаллен с каждым словом понимал, что всё обстояло именно так. Уж слишком похоже на правду, не бывает таких случайностей.

— Комната вообще самое ненадёжное место, — усмехнулся он. — Мы захотели — и к Замаю в кабинет легко влезли, обыскали каждый угол.

— Ещё и Замай! — спохватились заговорщики.

— У меня голова от них пухнет, — простонал Арсений. — Кто есть кто.

— Разберёмся, — оптимистично хлопнул его по плечу Антоха. — С Рестором почти разобрались, хоть сейчас в милицию сдавай.

— Рано, — отрезал Ромка. — У нас никаких улик пока нет, надо накопить побольше, а то нас в милиции и слушать не станут.

— А монеты и украшения?

— Пусть лежат, — предложил Славка. — Я согласен с Ромычем, если сейчас всё раскрыть, то преступников спугнём. С Рестора и Замая глаз не спускать.

— Ещё надо девчонок отвлекать, — напомнил немногословный Пашка, вздыхая. — Они любопытные, как белки, если что прознают — всему лагерю растрезвонят.

— Блин, точно! — в два голоса воскликнули Фаллен и Мирон.

Все уставились на них.

— Мы когда с волейбола свалили, за нами девчонки пошли и чуть не застукали, — продолжил Фаллен. — С одной стороны Рестор выполз на улицу, чуть не в затылок дышал, через секунду бац — с другой девчонки на горизонте. Мы с Мироном чуть не обосрались.

— Кое-как успели ноги унести, — подхватил Мирон. — От Женьки с Анькой еле отбрехались, лапши на уши навешали.

— Но нам, кажется, не поверили, — вздохнул Фаллен.

— Ясно, за девочками глаз да глаз, — с ухмылкой подвёл итог Славка.

Все согласились.

— Ага, — тихо засмеялся Саня. — Эту миссию поручим Юрке, он в данной области спец.

— Один не справится, — покачал головой Пашка.

— Тогда Ваньку подключим, — заявил вдруг Мирон. Тот вытаращился на него.

— Почему — меня? — прохрипел в ужасе. Все переглянулись, и Фаллен расплылся в ухмылке:

— Потому что тебя девушки любят, вот почему, — объяснил ехидно. — Кому на асфальте послания пишут? Кого на танцах чаще всех приглашали? Вот то-то.

Ванька покрылся пятнами так, что казалось, будто он светится, как фонарь. Оглядел решительные лица друзей и замотал головой.

— Я не хочу, — произнёс несчастным голосом. — Я не умею на свидания ходить! Это ведь общаться надо будет, комплименты делать... Ещё чего... Не буду.

— Будешь, — уверенно похлопал его по плечу Фаллен. — Никуда не денешься.

— Нет!

Славка повернулся к нему и заглянул в лицо, хитро прищурился.

— А на благо общего дела?

Тот завис.

— Вот сам и иди, — огрызнулся уныло. Славка нарочито покачал головой.

— Я точно что-нибудь не то брякну, — признался честно. — К тому же я на танцы почти не хожу, меня там никто и не вспомнит. А нужен кто-то более... м-м, востребованный... то есть, популярный среди девчонок, вот!

Ванька молчал, явно не зная, что ответить. Кисло скривился.

— Результат не гарантирую, — буркнул глухо.

— Ничего, тебя Юрка научит, — подбодрил его Саня.

Тот осклабился, потирая ладони.

— Это я мигом, — заверил довольно.

— У меня идея, — осенило Пашку. — Будешь не просто отвлекать, чтоб не зря мучиться. Мы тебе дадим ответственное задание. Я на репетиции вчера краем уха слышал — у Замая в лагере племянница отдыхает, Гулька из третьего, может, знаете?

Все отрицательно помотали головами, кроме Сани.

— Верно, — протянул тот задумчиво, смекнув, куда Пашка клонит. Тот махнул рукой:

— Вот! Ты, Ванёк, подружишься с Гулькой и постараешься вытянуть информацию о её дорогом дяде, сколько сможешь. Как настоящий разведчик под прикрытием. Здорово же?

— Очень, блин, — не разделял его восторга тот, но спорить перестал.

Фаллен усмехнулся, наблюдая за ним и радуясь, что на «ответственное задание» не выдвинули его: по правде говоря, он с женским полом тоже не особо умел общаться. В седьмом классе как-то раз пытался позвать на свидание девчонку, которая ему очень нравилась, но та в окружении всей своей свиты подружек высокомерно надула губы, обозвала мелким шибздиком и убежала. После эти дуры ещё полгода доставали его переглядками и тупым хихиканьем в спину. В девятом Фаллен существенно изменился: сильно прибавил в росте, изменил причёску и начал бриться. С удивлением заметил, как на него заглядываются одноклассницы, но приглашать их куда-то не решался. Так что пусть Ванька отдувается, а ему и так хорошо.

В этот момент распахнулась дверь. Парни вздрогнули от неожиданности, повернулись в испуге, обозревая на пороге растрёпанную и очень недовольную Асю. Она решительно шагнула вперёд, уперла руки в бока. Все поёжились, застигнутые «на месте преступления».

— Так, господа хорошие, — произнесла Ася сердито, — это что здесь за совещание? Все собрались на ужин, одних вас ждём, вы совсем совесть потеряли?

— А чего такого? — Антоха улыбнулся поумильнее, похожий на нескладного добродушного пса. — Ась, прости! Мы только на минуточку, так... э-э...

— Волейбольный матч обсудить, — подключился Славка.

— Да-да, — активно подтвердили остальные. Ася окинула их подозрительным взглядом, печально вздохнула.

— Вчера не наобсуждались? — попыталась спросить строго, но в тоне явно не хватало грозных ноток.

Фаллен хмыкнул про себя: у их вожатки была одна положительная черта, она хоть и могла наорать или отругать, но в целом не умела по-настоящему злиться на подопечных. Чем они, разумеется, беззастенчиво пользовались.

— Не-а, — скроил грустную моську Ванька, отвечая на вопрос. — Мы чёто это... забегались, — выдал, не поведя бровью. — День сумасшедший: и чемпионат, и... ну...

— И в столовой дежурили, — пришёл ему на помощь Стёпа. — Ромка только в конце успел поиграть, а я и вовсе всё пропустил. Надо же нам быть в курсе дел отряда.

— А мы на репетиции, — быстро вставил Юрка. — Тоже волейбол не застали.

— А мы в медпункт на самом интересном месте ушли, — дополнил Фаллен.

Ася закатила глаза, но не выдержала и улыбнулась.

— Горюшки вы луковые, — покачала головой. — Ну, хорошо. Давайте вы после ужина всё обсудите. А сейчас марш в столовую. Есть не станете — сил на работу не будет, а вы у нас и так далеко не передовики. Самим не обидно? Комсомольцы, ответственные ребята — и в отстающих плетётесь. Стыдно.

Парни насупились.

— Клевета! — возмутился Саня. — Вовсе мы не отстающие. В смысле, не всегда, — признал дипломатично.

— И завтра тоже не будем, — пообещал Славка. — Даём слово.

— Точно, мы опять, как на огурцах, быстрее всех работу закончим, — бодро подхватили остальные. — Сама увидишь!

— Вот и посмотрим, — засмеялась та. — А сейчас кыш на ужин, хватит мне мозги пудрить.

* * *

Вопреки обыкновению, в это утро парни не проспали. Славка вскочил спозаранку, разбудил друзей, и все решили, что приступать к выполнению плана нужно немедленно. И дружно накинулись на Ваньку, раздавая ценные советы один за другим.

— Главное — вести себя понаглее, — наставлял Юрка, сосредоточенно терзая измочаленный тюбик, пытаясь добыть из него хоть немного пасты — большую часть её он израсходовал ещё в самом начале, когда ходили мазать девчонок, и теперь расточительность вышла боком. Всклокоченный со сна Пашка подошёл к нему и молча выдавил пасты из своего тюбика. Юрка благодарно кивнул. — Так воф, ты не менфуйся, — продолжил, сунув щётку в рот, — дефшонки не любяф этих... ну, зубрил всяких и ботаников. Ты веди себя похуже, дурой, там, её обзови...

— Совсем чокнулся? — возмутился Мирон и покрутил пальцем у виска. — Ещё скажи — за косички подёргать! Мы не в пятом классе. Я думаю, надо цветочков нарвать, стихи особенные сочинить.

— Я просто не договорил, — отбрил Юрка. — В том-то и дело, что цветы тоже надо. Тогда можно заморочить её, и она растает от того, какой ты загадочный.

Славка завёл глаза, громко цыкнув.

— Даже непонятно, как ты вообще умудрился себе девушку завести, — протянул насмешливо. — Я бы на месте Аньки сбежал от тебя, роняя тапки.

Парни прыснули, веселясь от души. Юрка прищурился.

— Много вы понимаете, — буркнул обиженно. — Я дело говорю! Проверено!

— Ладно-ладно, не хнычь, — добродушно успокоил его Саня. — Эти методы просто не с каждой девчонкой подействуют. Анька Никитина боевая, вредная, вот с ней и сработало, а Гулька, насколько я помню, скромница и тихоня. Нельзя её дурой обзывать, понимаешь? И нагло себя вести тоже. Она пугливая, сбежит, нафиг. Лучше её угостить чем-нибудь вкусненьким! — Он вдохновенно выставил указательный палец. — Что сегодня на завтрак?

— Сань, ты точно придурок, — мрачно вздохнул только вошедший в умывалку Фаллен — они вместе с Антохой и Арсением немного опоздали, потому что первый, не до конца проснувшись, случайно налетел на тумбочку Фаллена и обрушил её. Всё содержимое высыпалось на пол, и пока ругающийся Фаллен собирал свои манатки и запихивал обратно, Арсений мазал пострадавшему брату йодом ушибленное колено. Славка с Тёмой и Саней не стали их ждать и отправились будить вторую комнату.

— Почему придурок? — взвился между тем Саня.

— По кочану, — ехидно усмехнулся тот. — Как ты себе это представляешь? «Здравствуйте, девушка, давайте познакомимся! Вот вам моя манная каша в знак большой любви! О-о, вы такая красотка, забирайте и варёное яйцо, и хлеб, и масло. Мне для вас ничего не жалко, пойдёмте со мной на свидание». Так, по-твоему?

— Блин, — сконфуженно почесал тот затылок, — что-то я не...

— И всё-таки лучше всего букет и стихи, — настаивал на романтике Мирон. — Кстати, ещё две минуты — и мы опоздаем.

Все гурьбой повалили на зарядку.

* * *

— Стихи! — продолжил дискуссию прагматичный Артём уже позже, по пути на завтрак. — Скажете тоже. У нас жених на грани обморока, хорошо, если хоть пару слов свяжет, не запинаясь и не бубня под нос. Глядите, он совсем белый.

И только теперь все обратили внимание, что главный виновник жаркой дискуссии за всё время не проронил ни слова. Да и выглядел — краше в гроб кладут.

— Вано, тебе плохо? — испугался Мирон. — Ты чего такой? Ва-ань?

Тот помотал головой, поджимая губы.

— Всё в порядке, — бросил с угрюмым видом.

— Короче, Ванёк, не переживай! — залихватски хлопнул его по спине весёлый Юрка. — Всё ништяк будет. Видел я эту Гулю — поверь, она от счастья должна прыгать, что её такой красавец пригласил.

— Мне кажется, нужно всё провернуть сейчас, — оценив «бодрый» Ванин вид, сказал Арсений.

— Сейчас?! — У Вани аж поджилки затряслись, стоило представить, что его унижение не маячит где-то далеко в туманном будущем, а предстоит вот прямо сию минуту.

— Конечно, — поддержал Арсения Артём. — Иначе ты никогда не решишься.

— Верно.

— Я тоже так считаю... — перебивая друг друга, загомонили все разом.

Не выдержав такого натиска, Ваня вжал голову в плечи, чуть не бегом ворвался в столовую и уселся за стол, опустив глаза и пялясь пустым взглядом в тарелку с почти остывшей кашей. Манной, к слову, Фаллен как в воду смотрел. Но есть не хотелось, у него кусок в горле застревал.

Завтрак проходил в напряжении.

— Ну? — нарушил наконец звенящую тишину Саня, когда трапеза приближалась к концу. — Действуй!

Ваня вскинул недовольное лицо.

— Покажите хоть, где она? — зашипел сердито. — Я её даже в глаза не видел.

— Там. — Юрка, Пашка и Саня одновременно повернулись в одну сторону, чем сразу привлекли к себе внимание.

— Сядьте ровно, клоуны, — теперь шипел Славка, — чего вы как сиамские близнецы, всю конспирацию нарушаете. На нас Рестор зырит.

— Рестор — фиг с ним, — отмахнулся Юрка и снова осторожно покосился налево, ткнул пальцем себе за плечо. — Смотри, Ванёк, вон она, за пятым столиком, смуглая такая, чёрненькая.

Едва найдя глазами «объект», Ваня чуть натурально не взвыл. Теперь ему стали понятны слова Сани про «прыгать от счастья». Девчонка оказалась откровенно страшненькая. Невзрачная, серая, жидкие волосы, роговые очки, сама мелкая и тощая, как жердь. Ваня выпучил глаза, непроизвольно сжимая пальцами стакан с компотом.

— Это вот что, — едва не заикаясь, произнёс он, — это мне вот эту надо приглашать? Эту... мышь?!

— Тише ты, — одёрнул его Мирон, вздохнул с сочувствием. — Да, не принцесса, но нам для дела, не просто так. Постарайся, Вано.

— Идите вы! — буркнул тот. — Нашли козла отпущения...

— Харэ ломаться, как хлебный мякиш, — прервал его Фаллен. — Время, время, пацаны! Пять минут до конца осталось.

— Но...

— Пошёл, — непререкаемым тоном процедил Фаллен и прищурился. — Живо.

— Да, Вань, давай, — поддержали остальные, требовательно смотря на него со всех сторон. — Иди!

Кто-то легонько пнул его по лодыжке, под рёбра врезался чей-то локоть, поднялась суета, и Ваню чуть не силком выкинули из-за стола. Встряхнувшись, как задиристый воробей, он злобно покосился на своих «замечательных» друзей. Те зашикали на него, кто махая руками, кто тыча пальцем по запястью, напоминая про время, и Ване ничего не оставалось, как стиснуть зубы и покориться обстоятельствам.

Нерешительно повернувшись, он поплёлся к нужному столу, ощущая себя как в витрине: казалось, все пялятся на него. Девчонки за столом ещё не разошлись, приглашать прямо при них было стрёмно. Он замер, перетаптываясь с ноги на ногу, как полный дурак. Те уставились на него, но язык будто примёрз к нёбу.

— Чего тебе? — спросила наконец одна — светловолосая и очень хорошенькая, с маленькими веснушками на носу. Ваня даже пожалел, что подбивать клинья надо не к ней. — Тебя Ваней зовут, да? Из первого отряда?

— Угу, — превозмогая себя, промямлил он. — Здравствуйте, м-м, девушки. Мне бы... э-э... с Гулей поговорить.

Та удивлённо подняла голову, непонимающе глядя.

— Со мной? — переспросила тихо. — О чём?

— Да я вот тут... это, — содержательно сообщил Ваня. Обречённо потёр виски, собрался с духом и выпалил: — Пойдём вечером гулять?

У девчонки отвисла челюсть. Впрочем, как и у всех присутствующих. Ваня поёжился под перекрестьем любопытных взглядов. Лицо горело огнём, ладони вспотели, и он незаметно вытер их о шорты, сглотнул, ожидая ответа. Пауза затягивалась. Чувствуя себя ужасно глупо, он вспыхнул и резко развернулся, намереваясь сбежать поскорее, спрятаться под кроватью и никогда больше оттуда не вылезать. А ещё обругать как следует друзей, благодаря которым оказался в таком нелепом положении.

За спиной раздалась возня, шипение и многоголосый лихорадочный шёпот.

— Ваня, погоди! — окликнули его.

Он встал, как вкопанный, смотря вполоборота. Гуля сидела, низко опустив голову, две тоненькие косы свисали вдоль пунцовых щёк. Одна её подружка что-то втолковывала ей на ухо, а вторая улыбнулась Ване, одобрительно кивая.

— Она согласна, — объявила торопливо. — Просто растерялась немного. — Она настойчиво вытаращилась на Гулю, явно пытаясь сказать что-то взглядом, и вдруг странно дёрнулась.

— Ай! — тут же вскрикнула Гуля, подскакивая на стуле. Ваня нахмурился, но внезапно его осенило: видимо, бойкая девка, чтобы вывести застенчивую подружку из ступора, от души наступила ей под столом на ногу. Он едва не хмыкнул, ошеломлённый догадкой: оказывается, у девчонок-то почти всё точно так же, как у ребят! И друзья-придурки, и свиданий они тоже боятся, и вообще обычные люди, а не инопланетные существа. Ваня приободрился, чувствуя, как напряжение немного отступает.

— Ладно, — покладисто выдал он, — я тогда буду ждать перед дискотекой около беседки. — И улыбнулся как можно дружелюбнее, смотря в тёмно-карие испуганные глаза. — Хорошо?

Ни жива ни мертва, та согласно кивнула, и Ваня, окончательно успокоившись, пошёл сразу к выходу из столовой: пока суд да дело, завтрак закончился, пора было идти на работу. Он не признавался себе, но ему понравилось, как на него смотрела Гуля: без малейшей насмешки или презрения, недоверчиво и робко, буквально как на кумира. Он сразу почувствовал себя большим и добрым, защитником слабых, настоящим героем, и это приятно щекотало что-то внутри.

Всё получилось не так уж и страшно. Теперь бы ещё само свидание пережить. Было боязно, конечно, но та дикая паника, что охватила его поначалу, уже не терзала.

* * *

Несмотря на то, что Ваню поначалу сильно взбодрило осознание, что Гуля, скорее всего, как и он сам, на свидание никогда не ходила, к вечеру опять почувствовал мандраж. Ей хорошо, она девчонка, а ему, блин, инициативу придётся проявлять, на то он и мужчина. В принципе, Ваня готов был и проявлять, что-то делать и говорить, вопрос — что? Что вообще на свиданиях говорят и делают? Как проявлять эту долбанутую инициативу, если понятия не имеешь, в какую сторону двигаться? Ему предлагали различные варианты, весь день товарищи-обормоты прямо фонтанировали идеями. Посмотрел бы он на них, если бы любого ждало то же, что его. Не надо быть гадалкой, фонтан бы на глазах иссяк, точно. Советы давать каждый мастак, сам попробуй исполни.

Думая обо всём этом, он медленно, но неизбежно приближался к беседке.

— Э... привет, — запнувшись, поздоровался он, не вынимая рук из карманов.

— Здравствуй, — еле слышно прошептала Гуля, и Ваня не столько услышал, сколько интуитивно понял, что та ответила ему.

— Что читаешь? — выпалил он, увидев на коленях у девочки раскрытую книгу. Он так обрадовался этому фактору, что слегка воспрял духом.

— Фенимор Купер «Последний из могикан».

Услышав название, Ваня чуть не подпрыгнул от радости. Он обожал книги про индейцев. Сколько раз они с Мироном сдавали в макулатуру газеты и журналы, накопившиеся дома, и получали взамен нужный роман. Сколько раз отец обшаривал журнальный столик и книжный шкаф, бормоча себе под нос:

— Я же точно помню, что оставил его именно тут, странно. — Потом обращался уже к маме: — Катюша, душа моя, ты опять куда-то задевала мой журнал «Наука и жизнь»?

Мама выплывала из кухни, на ходу снимая фартук, улыбалась, качала головой:

— Милый, я никогда не трогаю твои журналы, ты это отлично знаешь.

Ваня в эти моменты готов был слиться с интерьером гостиной или под шумок сбегал из квартиры. Конечно, родители всегда догадывались, какая участь постигла журнал, зато вечером, перед сном, Ваня зачитывался приключениями любимых героев. И ещё долго они с Мироном обсуждали и спорили по поводу прочтённого.

Это была знакомая и понятная ему тема.

— Классная книжка, — бодро заверил он, — я несколько раз читал. Обожаю Чингачгука.

— И я, — смущённо подхватила Гуля, — а ещё мне очень нравится Зверобой. Он добрый, всех индейцев защищает.

— Ага, — кивнул Ваня.

Нужно было что-то говорить дальше, но Ваня считал, что тему индейцев невозможно развивать бесконечно, да и ни к чему вроде, у них же свидание, а не читательский клуб. Тем более у него задание — как можно больше узнать про Замая. В идеале лучше всего за один раз, у него не возникало желания проходить через эту муру снова. Но ничего не приходило в голову, и он снова скис.

За все время их неловкого разговора он так и не присел: привалившись спиной к бортику беседки, продолжал стоять. Пауза затягивалась, и он лихорадочно пытался придумать выход.

Гуля тоже молчала и выглядела, словно не в своей тарелке. Первый раз в жизни Ваня пожалел, что атеист, так хоть бы богу помолился, вдруг бы помогло. Хотя в следующую секунду прервал крамольные мысли, чертыхнулся про себя и решился.

— А правда, что Андрей Андреевич твой дядя? — брякнул он, чтобы сказать хоть что-то.

— Да, — еле слышно прошептала Гуля, — он брат моей мамы.

— Почему ты не с ним живёшь, а в отряде? — предпринял ещё одну попытку Ваня.

Гуля пожала плечами и кинула на него беглый взгляд.

— Зачем? Я по путёвке приехала, как все. В отряде весело. Дядя Андрей, конечно, сам предложил маме достать мне путёвку, но мы с ним мало общаемся дома, и в лагере почти не видимся. Мне не нужно поблажек, даже если мой родственник здесь работает, не хочу выделяться. Девочки из комнаты случайно узнали и всем растрезвонили. А я никому не хотела рассказывать.

— Ага, девчонки — они такие, — понимающе кивнул Ваня, — как сороки-трещотки, всё разнесут... — Он осёкся, понимая, что сболтнул лишнего и Гуля сейчас может обидеться за подруг и уйти.

— Ну что ты, — засмеялась та, — они хорошие, просто язык за зубами совсем держать не умеют.

— Согласен, — с облегчением выдохнул Ваня. — Значит, ты с дядей почти не общаешься?

— Он вечно чем-то занят, — снова пожала плечами Гуля, — не стоит его отвлекать.

«Да уж, занят он», — пронеслось у Вани в голове. Если бы не этот козёл, ему не пришлось бы сейчас мучиться. Хотя, как ни странно, девчонка начинала ему нравиться. Мама всегда говорила: сынок, это только встречают по одёжке, провожают всегда по уму. Ваня сроду не вникал во все эти пословицы-поговорки, по большей части считал бессмысленными, а вот поди ж ты, оказалось, в самую точку про Гулю. В Ленинграде он прошёл бы мимо, даже головы не повернул, да и во время завтрака она показалась ему бледной молью, а сейчас каких-то полчаса поговорил с ней и понял, что нормальная девчонка. Не красотка, зато умная, не обидчивая и не болтушка.

* * *

— Сколько минут прошло? — спросил Юрка, подпрыгивая от нетерпения.

— Пять, — раздражённо ответил Пашка. — Сядь ты, не суетись! От того, что постоянно спрашиваешь, ничего не изменится.

— А чего я, — сконфуженно хмыкнул тот. — Просто интересно, что Ванька разузнает, вдруг нам это поможет, а время тянется, как резина.

— Время штука относительная, — хохотнул Славка. — На свидании с хорошенькой девушкой и час как минута.

Юрка на этих словах мечтательно закатил глаза, выглядя по-дебильному. Наверное, Аньку вспомнил.

— Ну да, а на раскалённой печке посидеть — и минута как час, — с ухмылкой закончил Славкину мысль Фаллен. — Подозреваю, у Ваньки второй вариант.

Парни засмеялись.

— Да, с красоткой ему не повезло, — констатировал Славка. — Но ничего, справится. Зато научится на свидания ходить, будет тренировка.

— У нас тоже как второй вариант, — вздохнул Юрка. — Сегодня дискотека, я Аньке зубы заговорил, еле отвязался, чтобы объяснить, почему я танцевать не пойду. Она на меня почти обиделась. И ради чего? Сидим в комнате, как тухлые рыбы, даже не знаем, что происходит. Вдруг Ваньке помощь нужна?

— Какая помощь? — Фаллен завёл глаза. — Он не Шарапов и не в бандитское логово под прикрытием полез, — упомянул недавно вышедший популярный пятисерийный фильм. — Подумаешь, с девушкой часок погулять, младенец управится.

Юрка прищурился.

— Что же ты сам не пошёл, если всё просто? — парировал ехидно. — В следующий раз тебя отправим.

Фаллен вздрогнул, ловя Славкин понимающий взгляд. Ему стало не по себе, но вида он не подал.

— Фигня вопрос, — выдал как можно увереннее, в глубине души надеясь, что Ванька не ударит в грязь лицом и «следующего раза» не понадобится.

— Ловлю на слове, — не отставал въедливый Юрка, бросил взгляд на дверь. — Сколько уже вре...

— Блин, ты достал, — обречённо простонал Мирон. — До самых печёнок.

— Просто мне скучно, — надулся тот. — И с Анькой не пошёл, и здесь не при делах. Давайте хоть одним глазком глянем, как там у них? Вдруг не клеится? Я тогда ещё на дискотеку успею...

— Газуй прямо сейчас на свою дискотеку! — не выдержав, рявкнул на него Пашка. — Какого фига ты вообще сюда напросился.

— Ага, я и так вечно всё пропускаю, — парировал тот. — Только умотаю куда-нибудь — у вас приключения, а я все новости последним узнаю. Нетушки, я в этот раз со всеми.

— Вот и не ной тогда! — припечатал Пашка.

— Слушайте, а правда, — неожиданно засомневался и Саня, ероша лохматый затылок. — Может, сгоняем, проверим? Всё-таки первое свидание, вдруг Ванька сморозит глупость? Или того хуже.

— Вот, — оживился Юрка, — и я об этом. Мы из кустов понаблюдаем, подстрахуем, если что. А то какие из нас друзья?

— И как ты его из кустов подстрахуешь? — покачал головой Арсений, но не очень убедительно — ему явно тоже не сиделось в спальне.

— Там видно будет, — легкомысленно отмахнулся тот. — Бежим быстрее!

Не менее пяти минут они спорили, кто должен идти, а кто оставаться ждать: укрыться такой толпе в кустах — задача нелёгкая. Но юные разведчики так извелись и накрутили себя, что уступать никто не хотел, и в конце концов на вылазку отправились все.

— Детский сад, — ворчал по дороге Фаллен, воровато оглядываясь по сторонам. — На фига мы целой шоблой попёрлись! Вот как засекут нас сейчас и Ванька, и Гулька. Что будет? Испортим всё.

— Хватит бухтеть, — оборвал его Мирон и предупреждающе поднял руку: они приближались к цели. Из беседки слышались неясные голоса, друзья в растерянности переглянулись.

— Давайте вон туда, — первым сориентировался Арсений и указал на густой кустарник с противоположной стороны. — Оттуда беседка как на ладони, зато нас будет трудно заметить. Если не приглядываться.

— Нормально, — одобрил его выбор Юрка. — Как в кинотеатре.

— Лезем по одному, — предупреждающе зашипел Мирон. — Смотрите, аккуратно, не ломайте ветки, а то обмишулимся, лазутчики недоделанные.

— Сам не обмишулься, — огрызнулся Антоха. — Раскомандовался. — Он подался вперёд, но Арсений бдительно ухватил его за локоть:

— Стоять.

— А? — недовольно обернулся тот. — Ну?

— Только не ты первый, — беззлобно пояснил тот. — Сейчас ломанёшься, как дикий кабан. Пусть сначала Мирон, он самый вёрткий. Или Юрка — это была его идея, если сорвёт операцию, сам и будет виноват.

— Быстрее уже, — цыкнул на них Фаллен. — Хватит болтовни.

Вопреки ожиданию, задумка удалась. На руку сыграл поднявшийся лёгкий ветер — он вольготно гулял в кронах деревьев, и за этим шуршанием они один за другим перелезли через кусты и заняли наблюдательный пункт, толкаясь и пихаясь от тесноты.

Девчонка сидела на лавке прямо, как палку проглотила, теребя в руках книжку. Ванька неловко топтался рядом, как растерянный медведь.

— Чего он с ней рядом не сядет? — недоумённо спросил Юрка — и охнул, получая традиционный тычок в бочину.

— Помолчи, — процедил ему в ухо Мирон. — Услышат.

— Никто не... — начал оправдываться тот и снова охнул, получив другой тычок уже под рёбра. — Ладно-ладно, молчу, — забубнил глухо. На него зашикали со всех сторон, и он наконец заткнулся.

Некоторое время парни с интересом прислушивались к разговору в беседке.

— Какого фига он про дурацкие книжки трещит, — с досадой бросил еле слышно Фаллен. — Надо про Замая, а он!

— Тихо ты, умник, — осадил его Мирон. — Ванька знает, что делает.

— Ага, как же, — ехидно фыркнул тот. — Дон Жуан нашёлся. Все мы эти книжки читали, толку про них воздух сотрясать зазря? И кино видели. Его зачем посылали?

— Зат-кнись, — по слогам, но очень зло шикнул на него Мирон, заступаясь за друга. — Сам здесь сидишь, а Ванька отдувается.

— Чёрт! — Юрка в очередной раз хлопнул себя по шее. — Комары заели.

— Терпи, казак, атаманом будешь, — утешил Саня, но Юрка продолжал вертеться, яростно расчёсывая укусы.

— Да угомонись ты, — не выдержал Фаллен. — Я думал, мы Шаста будем успокаивать, а не...

— Что сразу Шаст? — привычно огрызнулся Антоха. — Как чего — так Шаст.

— Потому что ты наш мальчик-катастрофа, — пояснил Фаллен миролюбиво. — Но сейчас этот титул торжественно переходит к Юрке.

— Вам хорошо говорить, вас комары не жрут, — пожаловался тот. — А меня замучили. И ветка в лодыжку впилась...

— Заткнётесь вы или нет! — шикнуло на них сразу несколько голосов, и Фаллен благоразумно прикрыл рот, снова сосредотачивая внимание на чужом свидании, ради которого, собственно, им всем и приходилось терпеть неудобства. Это ведь только наивный Юрка с чего-то решил, что он один для комарья вкусный: на самом деле всевозможные букашки и насекомые, вьющиеся в кустах целым роем, доставали Фаллена ничуть не меньше. Как и остальных. Просто Юрка злится, что с Анькой встретиться не удалось, вот и бухтит.

Выкинув дурацкие мысли из головы, Фаллен снова вытянул шею, пытаясь услышать происходящий в беседке разговор.

* * *

Играла скучная музыка, парни, которые звали Настю танцевать, раздражали, и она, надув губы, сидела, занятая мыслями. Она так надеялась, что Ваня придёт на дискотеку с друзьями, но ни его, ни остальных из первой и второй комнаты до сих пор не было.

В прошлый раз они дважды вместе танцевали, и Настя начала думать, что нравится Ване, но тот по-прежнему только здоровался и не проявлял инициативы. Поэтому она решительно настроилась обязательно сегодня вытащить его на «белый танец». И, если он такой стеснительный, сама предложит ему дружить, а то так и не дождёшься от него ничего вразумительного.

Она с тоской посмотрела на Женьку, танцующую с мальчишкой из второго отряда. Та весело смеялась. В глубине души Настя завидовала подругам: Анька ещё в поезде познакомилась с Юркой, и тот не сводил с неё влюблённых глаз; Женьке никто не нравился, хотя она запросто общалась со всеми парнями в отряде и не только, но сразу сказала, что в Ленинграде у неё есть друг и ей больше никто не нужен. А сама Настя втюрилась в Ваню, как только впервые увидела его на перроне, и теперь не знала, что делать.

— Насть, там у тебя, можно сказать, любимого человека из-под носа уводят, а ты сидишь квашня квашнёй! — подлетела запыхавшаяся Анька.

— Что? — проблеяла Настя, медленно поднимаясь. — Ты о чём?

— О чём, о чём, — передразнила её Анька, потащила за руку в сторону корпусов. — Ванька твой Гулю на свидание позвал! Ну, помнишь ту, из третьего отряда, в уродливых очках? Она вместе с нами в прачечной на той неделе прибиралась и полы мыла.

— Эта мышь полевая?! — взвилась Настя. — Да я ей все её три волосинки повыдираю, жаба уродливая! Где они? Пошли! — И решительно ринулась по аллее.

— Э, э, — притормозила Анька. — Может, не надо так критично? За драку из лагеря погонят.

— А чужих парней уводить можно? — Настя чувствовала, как её наполняют обида и ярость. Она бы ещё поняла, если Ваня пригласил симпотную девчонку. Всё равно, конечно, без боя бы не сдалась, но променять её — которую в лагере и школе все мальчишки считали самой красивой — это вообще ни в какие ворота!

— Они должны быть в беседке, недалеко от нашего корпуса. — Анька еле поспевала за ней. — Мне Юрка сказал после ужина, но я сначала не поверила, а сейчас смотрю, нет Ваньки в клубе, и Гули этой нет, хотя подружки её танцуют.

* * *

— Я очень люблю читать, — призналась Гуля. — Мама и папа ругаются, у меня плохое зрение, но я обожаю читать в постели.

— Мои тоже ворчат, — согласился Ваня, — но это же классно, выключить большой свет, оставить только настольную лампу — и словно ты там, в прерии или на дне океана вместе с капитаном Немо, или во Франции, где устраивают дуэли мушкетёры.

— Ой! — прижав маленькие кулачки к груди, воскликнула Гуля. — Ты тоже это чувствуешь? Я думала, только со мной так происходит.

— Да нет, — деловито сообщил Ваня, — со всеми, у кого хорошая фантазия.

Он ощущал, что ему всё легче и легче находиться в беседке. Темы для разговора возникали сами собой. Продолжая болтать, они обсуждали любимых героев. В этот момент в кустах что-то затрещало, и Гуля от неожиданности дёрнулась, озираясь по сторонам.

— Не бойся, — успокоил её Ваня. — Наверное, ветка сухая обломилась на ветру.

Но сам ещё какое-то время пялился в темноту. В самой беседке света хватало, вдоль аллеи электрики навешали полно фонарей, но этот свет почти не распространялся на кусты вокруг.

— Ты читал «Всадник без головы»? — спросила Гуля и, застеснявшись, потупилась.

— Не, — покачал головой Ваня, — я только фильм смотрел. Мы с Мироном раз шесть ходили.

— Книга интереснее, — улыбнулась краешком губ та.

— Я знаю, — согласился Ваня, — но в нашей библиотеке всего три экземпляра, и они вечно на руках.

— Хочешь, я тебе дам почитать? — вдруг предложила Гуля. — Это моя любимая книжка, и я привезла её с собой.

— Хочу, конечно! — В этот момент Ваня забыл, что он здесь совсем за другим.

— Тогда пойдём, она у меня в корпусе.

Но они даже с места не успели сдвинуться. Из кустов раздался то ли вопль, то ли стон, и на поляну, как пробка из бутылки, выпрыгнул растрёпанный Юрка.

Вслед за ним из листвы кто-то высунул руку и попытался схватить его, но безрезультатно. Тогда показался Пашка, дёрнул Юрку на себя и потащил обратно. Бочком-бочком он продвигался в густую поросль, толкая друга, и бормотал:

— Простите, мы тут... Мы, короче, случайно... Не обращайте внимания, нас уже нет.

— Мне оса под рубашку залетела! — громким шёпотом огрызнулся Юрка, получив пинок коленом пониже спины. — А если бы она меня укусила?

Друзья пропали из вида, Ваня только услышал грозное Пашкино шипение:

— Я тебя, болван, сам сейчас укушу, если не заткнёшься.

Пока эти два идиота исполняли «явление Христа народу», Гуля тоже вскочила, и Ваня поймал её за руку, чтобы она не убежала.

— Эт чё такое? — обращаясь в пустоту, поинтересовался он. И понадеялся, что всё пройдёт без хрени, которую запросто могли организовать лучшие кореша.

Его мечта, к сожалению, не сбылась. Как только он расслабился, а Гуля немного успокоилась, из треклятых кустов кубарем выкатился Фаллен и принялся брезгливо отряхиваться.

— Блин, блин, блин, — безостановочно повторял он, как заведённый.

Ваня таращился на него, не представляя, как теперь объяснить девушке, что делали рядом с беседкой его придурковатые друзья. Однако визитёры всё прибывали и прибывали.

— Фаллен, ты вообще охренел? — Ваня сначала услышал голос Мирона, а потом увидел, как тот выбегает из темноты. — Я б с тобой в разведку не пошёл, ты бы, засранец, всех выдал!

— Сам ты, — окрысился тот, продолжая остервенело стряхивать что-то или кого-то с одежды. — Затащил нас на муравьиную кучу и рад. Эти бесячки мне только что в жопу не залезли пока.

— Пацаны, ну вы даёте. — Славка появился следующим. — Фаллен, ты чё, не мог с другой стороны из куста выползти? Надо было сюда сунуться, шпиёны хреновы.

— Это ты ему говори, — рыкнул Мирон. — Не было там никаких муравьёв! Не знаю, где он их подцепил.

— Скажи ещё, я их высидел, — огрызнулся Фаллен.

В этот момент отчётливо прозвучал громкий шёпот Юрки:

— Паш, ты куда? На меня орал, а сам?

— Пошли, чучело, всё равно нас уже вычислили. — И эти двое вышли в полосу света. Следом за ними подтянулись и остальные.

— Зашибись, — прошипел Ваня. Он готов был поубивать этих дебилов — и всех разом, и по отдельности. А ещё ему было чертовски стыдно смотреть Гуле в глаза. А та лишь крепче сжимала его ладонь и молчала.

Это был полный провал! Поначалу Мирон тоже поддержал настрой пацанов пойти и понаблюдать за Ванькиным свиданием — не потому, что тому понадобилась бы помощь или что-то ещё, а чисто ради любопытства. Всё-таки торчать в комнате и ждать быстро наскучило, они не затворники в пансионате для престарелых. Молодой организм требовал активных действий, хотя слабый голос разума и подсказывал, что тащиться к беседке всей компанией — плохая идея.

Да и сидеть в кустах, в отличие от комнаты, тоже оказалось не особо интересно. Ванька вполне невинно болтал с девчонкой, а они скрючились в дурацких колючих ветках — на радость комарам и прочей живности. Какого, спрашивается, чёрта? Прислушиваясь к Юркиному нытью, тихому ворчанию Антохи, раздражённому сопению остальных, расчёсывающих укусы, Мирон поймал себя на мысли, что даже не хочется никого высмеять или обозвать неженкой. Он сам быстро пожалел, что они сюда пришли, хоть и не подавал вида. Но все их злоключения окупились бы, если бы не произошла катастрофа.

Да. Глядя на испуганную фигурку девчонки, на Ванькино бледное от паники и злости лицо, когда они один за другим выползали из кустов, Мирон сразу осознал, что это именно катастрофа. Они испортили абсолютно всё!

Нервотрёпка, волнение, все Ванькины усилия пропали втуне, и он им не простит идиотизма, пришибёт на месте.

Гуля тем временем, не отрывая широко распахнутых глаз от всей честной компании, медленно отступила в сторону, намереваясь уйти. Ванька дёрнулся и явно машинально потянул её за маленькую ладошку обратно. Правда, от неопытности не рассчитал сил: его спутница тоненькая, как тростинка, хрупкая, а Ванька уже к семнадцати годам вымахал — натуральный лось, вот и получилось, что они почти обнялись. Гуля оцепенела от шока, Ванька вспыхнул, как маков цвет, открыл рот, но сказать ничего не успел.

В конце аллеи возникло два девчоночьих силуэта.

— Ах ты, гадина! — звонко завопила одна, почти галопом несясь по дорожке, подскочила к ним, злобно сверкая глазами, и Мирон узнал Настю, только совсем на себя непохожую: обычно та выглядела как королева, а сейчас утратила свою высокомерную степенность. Выбившиеся из причёски волосы, сверкающие безумным блеском глаза делали её похожей на сбежавшую из больницы психичку. Она врезалась в толпу ребят, расталкивая локтями. — А ну, брысь с дороги, болваны!

— Настя, стой! — Вторая девчонка подбежала ближе — и оказалась Никитиной Анькой.

Все ошалело вылупились, не понимая ровным счётом ничего. Анька бросилась к подружке, схватила её за плечи, стараясь удержать.

— Пус-сти! — в запале брыкалась та, стараясь вырваться. — Да убери ты руки! Я ей сейчас космы повыдираю!

— Нельзя, ты что, спятила! — вопила та в ответ. — Нас из-за тебя накажут! Всех подставишь!

— И плевать!

— Тебе, может, и плевать, а мне нет, — пропыхтела Анька. — Только о себе и думаешь! Не лезь в драку!

Мирон застыл истуканом, глупо хлопая глазами. У него даже рот открылся, настолько дикой и кошмарной предстала эта сцена. Он растерянно оглядел ошарашенные лица друзей — никто не понимал, что теперь делать. Наконец Славка сообразил: кинулся на подмогу. С другой стороны очутился Юрка.

— Я сам, отойди, — бросил он сквозь зубы Аньке, отпихнул её плечом, помогая Славке удержать взбесившуюся фурию по имени Настя. Взвыл, получив крепкий пинок по лодыжке, встряхнул пленницу. — Хватит лягаться, ненормальная! Ну!

Настя взвилась, сопротивляясь ещё яростнее, но, поняв, что из хватки двух сильных парней не выберется, немного утихла. Презрительно глянула на Юрку.

— Не нукай, не запрягал! — процедила зло, сдувая с лица мешающую прядь волос. — Я тебе не лошадь!

— Конечно, не лошадь, — невозмутимо отозвался Юрка. — Ты дура.

— Пошёл в пень! — припечатала Настя и сразу отвернулась, как от чего-то, не заслуживающего внимания. Снова вбуравила ненавидящий взгляд в Гулю.

Та стояла ни жива ни мертва, напоминая привидение. Мирон даже подумал, что она вообще впервые в жизни столкнулась с такой неприкрытой агрессией и онемела, не представляя, как реагировать. Поэтому беспомощно хлопала ресницами, не в силах выдавить ни слова. Ванька рядом выглядел не лучше: настолько растерянным, будто мальчик, заблудившийся в лесу.

Настя подбоченилась. Видимо, слегка остыв или пытаясь сохранить достоинство, она больше не вырывалась и нападать на Гулю передумала, решив перейти к словесным баталиям.

— Слышь, ты! — взвизгнула, заносчиво задирая подбородок. — Не смей лезть к моему парню, поняла? Не то выдерну твои ручки-веточки и знаешь, куда вставлю!

— К какому парню? — очумело пробормотал Ванька, но никто его не удостоил ответом.

— Чтобы я тебя за километр возле него не видела, соплячка! Ты себя в зеркале видела? Как Ваня с тобой вообще куда-то пошёл! — Настя окинула компанию красноречивым взглядом и неприятно хмыкнула. — Ха, и дружки все здесь! Как я раньше не догадалась, теперь мне ясно! Они над тобой посмеяться хотели, а ты и повелась. Неужели поверила, что Ване нужна такая замухрышка, как ты, ни кожи, ни рожи! Спустись с небес на землю, дурочка!

Этого Гуля не выдержала: губы её задрожали, но она не расплакалась, аккуратно вытянула свою ладонь из Ванькиной, шагнула из беседки и бросилась прочь по аллее.

— Гуль! — Ванька рыпнулся вперёд, но сразу остановился, обречённо взмахнув рукой: видимо, понял, что бесполезно догонять.

Развернулся обратно, стискивая кулаки, набычился.

— Ну, и что это было?! — гаркнул, непонятно к кому обращаясь. — Из-за вас она подумала, что я полный недоумок!

— Какая разница, что подумала эта задрипанная швабра! — вклинилась Настя, полыхая праведным возмущением. — Пусть знает своё место, а то возомнила...

— Ты вообще заткнись! — грубо оборвал её тот. — Какого фига ты ей наболтала эту чушь, белены объелась? И вообще, вы чего здесь забыли? — Он резко перевёл взгляд на друзей. — Вы все! Выставили меня придурком! И сами придурки!

Мирону стало не по себе. Ванька никогда не являлся образцом вежливости, но и девчонкам обычно не хамил, только так, всякие дразнилки в школе. А сейчас будто резьбу сорвало.

Настя закусила губу, краснея от унижения. Сощурилась злобно и вскинула голову.

— Ты что, обнаглел? — процедила недовольно. — Со мной любой гулять мечтает, стоит пальцем поманить! Сам ты белены объелся!

— Вот и гуляй с кем хочешь, — отрубил тот, спрыгнул с деревянного настила на землю, резким шагом отправился к своему корпусу.

Парни проводили его растерянными взглядами.

— М-да, — констатировал Славка, — неувязочка вышла.

Юрка тем временем покосился на девчонок.

— Ань! — накинулся на свою возлюбленную. — Какого лешего, а! Зачем вы сюда припёрлись, всё нам запоганили!

— Что конкретно? — вредно скривилась та, но без запала, будто виновато, что было для неё нетипично. — У вас тайны от нас, да, Юрочка? Вечно вы темните, не договариваете, шушукаетесь по углам, всякие секреты, а мы в стороне...

— Нет у нас никаких секретов! — решительно прервал перепалку Фаллен. — Валим отсюда, уже почти отбой. Нам надо Ваньку найти, пока он не натворил дел.

Оставив девчонок хлопать ресницами, парни гуськом отправились прочь, один за другим исчезали за кустарником. Даже Юрка не остался, чтобы разобраться с Анькой: обиженно насупился и удалился вместе со всеми.

Втянув голову в плечи, Мирон деревянным шагом топал по тропинке, не представляя, какой ураган сейчас начнётся. И свидание они сорвали, ещё и эту ревнивую курицу откуда-то чёрт принёс. И во всём надо было тщательно разобраться. Но сначала успокоить Ваньку.

* * *

В комнате тот появился после отбоя. Угрюмо зыркнул на всех исподлобья. Парни обступили его, начиная тараторить наперебой, и поднялся невообразимый гвалт.

— Тише вы! — поднял руку Арсений. — Сейчас Аська придёт или, того хуже, Рестор, мало не покажется, разгонит по кроватям до утра. Вы этого хотите?

Никто не хотел, поэтому друзья сбавили пыл. Ванька прошагал к своей кровати, сел на неё с размаху и нахохлился, упираясь локтями в колени.

— Вань, ты не расстраивайся, — осторожно начал Мирон, присел рядом и похлопал по плечу. — Не получилось с первого раза, получится со второго.

— Интересно, как? — буркнул тот.

— Мы поможем, — оптимистично пообещал Саня. — Помирим тебя с ней.

— Вот уж спасибо, вы и так помогли, чем смогли, — огрызнулся Ванька.

— Ва-ань, ну не злись на нас, — состроил жалобную морду Антоха — в этом он был мастер, как и в том, чтобы разряжать накалённую обстановку. — Кто же знал, что так выйдет. Мы ничего плохого не хотели.

— Чего вы вообще в кусты полезли? — немного остывая, спросил Ванька.

— Любопытно стало, — философски развёл руками Саня. — Скучно в комнате сидеть.

— Поэтому надо пойти и испортить мне вечер?

Славка прищурился, пытливо глядя на него.

— Ты словно про настоящее свидание говоришь, — заметил невзначай. — Она что, тебе правда понравилась?

Ванька резко вскинул голову, отшатнулся даже, ударил с досадой кулаком по покрывалу.

— Нет! — ответил поспешно. — В смысле, я же про другое! Мы наметили план, я старался, у меня почти получилось, а тут впёрлись вы и всё мне порушили, болваны. Я и узнать ничего не успел, столько усилий зря. К тому же теперь она подумает, что я идиот и друзья мои не лучше.

— А тебе не по фигу? — продолжал допытываться Славка. — Ну, на её мнение? — пояснил для всех. Ванька сердито фыркнул, явно смекнув, куда тот клонит. Стушевался в первый момент, но сразу расправил плечи.

— Представь себе, нет, — ответил с вызовом. — Я не люблю, когда меня выставляют на посмешище.

— Так никто и не смеялся, Вань, — искренне утешил его Тёма. — Просто так получилось всё по-дурацки, серьёзно. Случайно.

— Давайте устроим мозговой штурм, — деловито предложил Саня. — Выскажем все предложения, как устроить примирение.

Ванька застонал, хватаясь за волосы и взлохмачивая их.

— Шли бы вы! — выдал от души. — Советчики! Насоветовались, когда я на свидание приглашал.

— Сработало ведь, — невозмутимо пожал плечами Саня. — И сейчас всё исправим, не бзди.

— Например, как?

— Ну... — Тот задумался.

— Устроим засаду в кустах, а ты её типа спасёшь? — предложил неугомонный Юрка, их неизменный генератор самых бредовых идей.

Все, даже флегматичный Ромка и простодушный Стёпа, уставились на него так, что он поёжился.

— А чего, чисто версия, — пробормотал, смутившись.

— Кина насмотрелся? — насмешливо поинтересовался Фаллен.

— Отвергаешь — предлагай, — огрызнулся тот.

— Может, ей подарить что-нибудь? Девчонки любят всякие безделушки, — поступило ещё одно «гениальное» предложение от Сани.

— Блин, вы перегрелись? — покачал головой Арсений. — Во-первых, где мы здесь найдём девчачьих безделушек...

— Как где — в совхозе, — перебил Антоха. — Там магазины есть.

— Пф, — отозвался тот. — И ты знаешь, где в них продаётся женское барахло? К тому же, если вы не заметили, эта Гуля вроде не особая любительница такое носить.

— Это потому, что у неё их нет, — вредным тоном продолжал отстаивать свою точку зрения Саня. — И можно обойтись без магазинов, так достанем, не проблема. Вон, у Юрки попросим, он через Аньку что-нибудь надыбает.

Юрка сразу помрачнел, видимо вспомнив недавнюю сцену.

— Не буду я ничего через Аньку добывать. Мне проще в посёлок сбегать и самому какие-нибудь бусы или чё там ещё купить.

— Хватит чепуху нести! — опять взорвался Ванька, аж подпрыгнув на кровати. — Планы ваши дебильные! Не лезьте, я лучше сам всё исправлю, а то опять фиг знает что выйдет.

— Эй, не кипятись, — добродушно осадил его Славка.

— Ты сам тоже виноват, — вставил Фаллен.

— Я?! — праведно возмутился Ванька и набычился. — Это в чём же?

Фаллен хитро улыбнулся.

— Это ведь ты у нас дамский любимец! Даже первая красотка Настька не устояла, вон как ревнует, аж примчалась к тебе.

— Кстати, откуда она узнала? — задал Антоха резонный вопрос и недоуменно нахмурился. — Мы никому про свидание не говорили.

— Точно, — сообразили остальные.

* * *

В комнате воцарилась непривычная тишина, и Юрка ощутил, как по спине течёт пот. Он почувствовал себя загнанной в угол мышью. Чёрт бы побрал эту Аньку. Он уже сотню раз пожалел, что сболтнул ей про свидание. Вообще-то они всегда и всё друг другу рассказывали, ну, или почти всё. Юрка знал многие секреты девчонок, но никогда не делился ими с парнями, да и Анька не трезвонила направо и налево, о чём он ей говорил. И чего сейчас ей взбрело в голову выдать их Насте, он не понимал. Он уже начал придумывать, как устроит Аньке взбучку, но Мирон уставился на него не мигая.

— Юрик, а не ты ли у нас отрастил такой длинный язык? — спросил тихо.

Юрка вздрогнул. Помолчал пару секунд и вскинул голову.

— Я не думал, что Анька Насте всё разболтает, да ещё и притащит её в беседку, — прошептал он. — Она вообще-то не из болтливых.

— Вот как дам сейчас в ухо! — взвился Ванька, замахнулся на него, но не ударил, сдержался, пробормотал что-то злое и завалился на свою кровать.

— И что ещё ты своей ненаглядной рассказывал? — рявкнул на него Славка.

— Всё, наверное, про клад выложил, находка для шпиона, — добавил Фаллен.

Даже лучший друг Пашка, который долго молчал, не выдержал:

— Знаешь, не думал, что ты такой балабол.

Юрка по-настоящему испугался. Внутри что-то противно завибрировало, затряслось мелко. Лучше бы Ванька и вправду врезал, чем вот так все молча смотрели на него, как на предателя. Нет, он не боялся, что ему как следует накостыляют, даже в глубине души хотел этого. Проштрафился — получай, всё честно. Он до дрожи в коленках боялся потерять друзей. Если сейчас все от него отвернутся, это самое ужасное, что может произойти с ним.

— Пацаны, — практически взмолился он и зачастил, — я даже полслова не сказал о кладе, Ресторе и Замае. Клянусь! А с этим свиданием случайно получилось, Анька попросила меня поговорить с Ваней. Сказала, что Настя втюрилась в него по уши...

— А то этого никто не заметил, — влез в Саня, — она только что на шею к нему не кидается.

— Ага, — согласился Юрка. — Вот Анька и просила, кстати не первый раз, чтобы я надавил на его совесть. Типа девчонка страдает, а он бесчувственный болван. Но я отказался и ляпнул, даже не знаю, как у меня вырвалось, что Ванька сейчас занят, потому что у него свидание с Гулей в беседке. Я же не думал, что она...

— Анька нормальная девчонка, — всё же не удержался и съездил ему подзатыльник Арсений. — Это ты, Юрка, шляпа. Ей стало обидно за подругу. Ты когда-нибудь слышал такое словосочетание — женская солидарность? Так вот: в этом случае все средства хороши.

— Получит она на орехи, — проворчал Юрка, потерев макушку. — Никогда больше ей ничего не расскажу.

— Да что сейчас-то после драки кулаками махать, — вздохнул Мирон. — Ладно, закрыли тему.

Юрка облегчённо выдохнул. Ребята вроде его простили, а Анька всё равно так просто не отделается.

* * *

Всю ночь Юрка ворочался, сбивая простыни. Анькин поступок сильно его обидел, и он понятия не имел, что делать.

В школе у него хватало поклонниц. Парень, умеющий играть на скрипке, гитаре, фортепиано, поневоле становился объектом внимания. И он активно пользовался возможностями. Чуть хриплым голосом пел девочкам по вечерам в парадной бардовские песни; имея подвешенный язык, флиртовал с ними не стесняясь. Можно даже сказать, у него имелся определённый опыт в амурных делах, но вся проблема в том, что хоть отбоя от красоток и не было, сам он никогда не влюблялся. Ему нравилось, что пацаны в классе откровенно ему завидовали, нередко спрашивали совета, как пригласить девчонку на свидание или предложить встречаться. Он при этом чувствовал себя до хрена взрослым и сведущим.

Но в поезде произошло знакомство с Анькой, и это, как он считал, изменило его. В отличие от многих ребят, которые приехали заранее и познакомились ещё на перроне, Юрка и Пашка чуть не опоздали. Сначала он никак не мог найти свою кепку, купленную мамой в Страсбурге, где они с отцом давали концерты в составе симфонического оркестра. Потом Пашкина бабушка долго настаивала, чтобы тот взял с собой свитер — вдруг похолодает. Юрка стоял в сторонке и еле сдерживал смех, глядя, как друг отнекивался всеми силами.

— Елизавета Матвеевна, — наконец не выдержал Юрка, — мы не на Северный полюс едем, а на юг, какой может быть свитер, мы взяли с собой олимпийки, их вполне хватит.

Но та ничего не хотела слушать, и парням пришлось потратить кучу времени, убеждая её. Из-за этих передряг они прибежали на перрон, когда ребята садились в вагоны, и знакомились со всеми уже там.

Соседи по купе им с Пашкой сразу понравились, свои люди. Поэтому поездка проходила вполне весело. Потом он направился в туалет и в тамбуре неожиданно столкнулся с девочкой. Смуглая брюнетка с красивыми карими глазами и кудрявыми волосами ниже плеч. Юрка замер, пялясь на неё, как идиот. В тот момент он даже забыл, как раньше непринуждённо вел себя с девушками, он вообще обо всём забыл. Глазел придурок придурком и слово вымолвить не мог. А девочка стрельнула в него глазками, хихикнула и убежала в вагон. Вот тогда он и понял, что пропал, окончательно и бесповоротно.

Юрке нравилось в Аньке всё. И то, что она такая рассудительная и умненькая, но при этом не зануда и не ханжа. Она хорошо училась в школе, но не выглядела заучкой. Отлично пела, тоже училась в музыкальной школе по классу вокала, и с ней Юрка чувствовал себя самым счастливым. Они уже договорились, что продолжат встречаться и по возвращении в Ленинград, хотя и жили в разных концах города. Но случилось Ванькино свидание, и теперь всё летело в тартарары.

На следующий после злополучного свидания день Юрка упорно делал вид, что Аньки нет и в помине. Никто не предполагал, чего это ему стоило, но он держался. Только вечером, после ужина, когда увидел её, одиноко сидящую на лавочке в тени кустов, сдался и подошёл.

— Привет, — буркнул негромко и сел рядом.

Впервые между ними не клеился разговор, оба молчали и думали каждый о своём. Наконец Юрка не выдержал и спросил:

— Ань, ты зачем этой бешеной Настьке рассказала про свидание?

Та резко обернулась в его сторону.

— А что бы ты стал делать, если бы твоего друга девушка обманывала?

Юрка не понимал, про какой обман она говорит, даже головой помотал для убедительности.

— Анечка, золотая моя, ты о чём?

— А я, Юрочка, о том, что Ванька наговорил ей всякого! Что она самая красивая, что очень нравится ему, что танцевать он хочет только с ней и на вчерашнюю дискотеку пригласил!

— Кто, Ванька? — всё ещё тупил Юрка. — Да ты, мать, сбрендила. Ванька даже слов таких не знает, ни к чему они ему. Он просто ни в кого пока не влюблялся, ему и так хорошо. Девочки интересуют его в последнюю очередь, если вообще интересуют. Он даже с Гулей книги обсуждал, а не в любви объяснялся. С чего вдруг ты вбила себе в голову эту муть?

— Настя после прошлых танцев все уши прожужжала, — неуверенно объяснила Анька. — Всё талдычила, что они вместе, только не хотят, чтобы все знали.

Злость опять поднялась внутри с новой силой.

— Слушай ты больше эту дуру, — рыкнул он, — она ещё не такое наговорит! Если хочешь знать, она ему нисколько не нравится и не нравилась. Врёт она всё вам.

Анька набычилась, закусила губу и ничего не ответила.

— Понимаешь, — продолжил Юрка, — это было очень важное свидание.

— Для кого важное? — молниеносно встрепенувшись, спросила та.

— Ага! — фыркнул Юрка. — Так я тебе и сказал! Спасибо, мне парни чуть не наваляли из-за тебя, больше я такой глупости не сделаю.

— Ну, Юрочка, ну скажи-и, — заканючила Анька. — Я никому ни полсловечка! Мы же договорились друг другу всё рассказывать.

— А трезвонить всяким чиканутым подружкам уговора не было, — отбрил Юрка, делая вид, что по-прежнему сердится на неё, хотя давно уже простил.

— Я сама пожалела, — вздохнула Анька. — Понятия не имела, что Настя на эту Гулю чуть не с кулаками набросится. Думала, она Ваньку за измену отчитает и бросит. Любому идиоту понятно, что тихушница Гуля ни за какие коврижки бы сама Ваньку не пригласила на свидание. Значит, это его инициатива, а Настя ни за что на девчонку сорвалась и обозвала по-всякому. Да ещё и нам наврала.

— Вообще не понимаю, зачем вы с Женькой с ней дружите.

Анька вдруг притихла и заметила:

— Она так-то нормальная, когда не начинает выпендриваться, считая себя самой красивой, только очень одинокая, нам её жалко стало, а сейчас уже привыкли и подружились.

Юрке стало неудобно за свои слова. С чего он взял, что имеет право указывать Аньке, каких ей друзей заводить? Сама не маленькая, разберётся.

— Ладно, это твоё дело, — согласился он. — Лучше скажи, как с девочкой помириться?

— С какой ещё девочкой? — вскочила Анька с лавки.

— Угомонись, — быстро схватив её за ладошку, потянул на себя Юрка. — Ваньке надо с Гулей помириться.

— Настя, конечно, дурная, — хмуро оповестила Анька, — но и Ваньке я помогать не стану. А если он такой баран, что сам додуматься не может, пусть вон с клумбы букетик нарвёт и подарит.

— Хорошо, — ринулся на попятную Юрка, — забыли про них. Пошли лучше на танцы.

Анька улыбнулась и кивнула.

— Айда, ну их, нафиг. Пусть сами разбираются.

* * *

Несколько дней Ваня не находил себе места. Даже найденный клад и контрабандисты отошли на второй план. Рестор по-прежнему иногда уходил с пляжа днём, но последить за ним не получалось: Ася внезапно решила, что мало времени уделяет отряду, и теперь постоянно бдила над ними, как курица над цыплятами. А Замай и вовсе куда-то подевался — за три дня он никому ни разу не попался на глаза. Выспросить бы у Гули, возможно, она знала, где ошивается её дядя, но после того, что случилось в беседке, это не представлялось возможным.

Ощущения от скандала остались гадкие. Юрка давно помирился с Анькой, но на Ваню поглядывал виновато, хотя тот не злился на него. Пацаны, раззадорившись, нет-нет да и подкидывали очередную «гениальную» идею, как заново свести их с Гулей. Ваня закатывал глаза и твёрдо пообещал всем, что если кто-то посмеет осуществить этот кошмар за его спиной — он не сомневаясь начистит им физиономии. Но сам ни на что не мог решиться.

— Эй, Ванёк! — послышался за спиной оклик. Ваня обернулся и увидел в конце аллеи Юрку. Усмехнулся: стоило вспомнить, и тут как тут. Юрка поравнялся с ним, медленно пошёл рядом, пиная растоптанным кедом мелкие камешки на щербатом асфальте. Ваня покосился на него.

— Ты чего, Юр?

Тот вскинул взгляд, улыбнулся криво.

— Ничего, — ответил негромко и вздохнул. Потёр взлохмаченный по обычаю затылок, глянул прямо. — Вань, ты обиделся на меня, да? — проговорил сипло и прочистил горло. — Извини, что так вышло, я правда не хотел...

— Ты о чём? — начал Ваня, но Юрка негодующе сверкнул глазами, и охота юлить сразу пропала.

Ваня сгорбился, тоже выдавливая улыбку.

— Да брось ты, Юрец, ничё я не обижаюсь, — сказал уныло. — Просто стрёмно.

— Ты влюбился, что ли? — удивлённо присвистнул тот, и Ваня даже не стал горячо отнекиваться и возмущаться, устало повёл плечами, присел на скамейку, мимо которой они проходили.

— Ничего ты не понимаешь, — ответил печально. — Не влюбился я, просто хорошая девчонка оказалась. Я первый раз общался с девушкой... ну, понимаешь... по-настоящему. С которой интересно разговаривать, которую не хочется обозвать дурой и кривлякой. Мы с ней книжки обсуждали, фильмы...

— Ничего себе! — перебил Юрка, искренне недоумевая. — Я-то думал, обломал тебе любовь, ну, вдруг ты к ней и правда... того, неровно дышишь. А книжки — фигня, книжки ты и с Мироном можешь обсудить. Или с нами всеми.

Хлопнув себя ладонью по лбу, Ваня досадливо хмыкнул, глядя красноречиво.

— Дурак, ты, Юрка, — констатировал он. — При чём здесь книжки. Я хочу с ней дружить. По-нормальному, без всякой пошлятины! — добавил быстро, видя, как Юрка порывается что-то ответить. — Потому что она мне понравилась. Только из-за вас и этой идиотки Насти она теперь меня считает больным на всю башку.

Юрка фыркнул, глядя веселее, ткнул его кулаком в бок.

— Если она такая умная, как ты здесь расписываешь, то не считает, — выдал резонно. — Это же не ты всё натворил, а мы, ещё и Настька добавила. По друзьям о человеке не судят. Пойди и помирись с ней. Прямо сейчас!

— Сейчас? — испугался Ваня. — Я не... Нет. Чё мне ей говорить-то? И как?

— Напрямую, — безапелляционно заявил тот. — Как есть, так и скажи: мол, нравишься ты мне, прости дурака, давай ещё на свиданку сходим.

— Спятил? — Ваня покрутил пальцем у виска. — Ерунда полная.

— Почему ерунда-то? — кипятился Юрка. — Честно всё рассказать — самое лучшее, раз такая ситуация.

— Но... — Ваня осёкся и вдруг задумался, понимая, что в словах друга есть доля здравого смысла. В самом деле, чего он упирается и спорит? Ходил, страдал, как придурок, когда можно было сразу пойти и поговорить. Гуля действительно хорошая, она бы разве не выслушала? А сейчас получилось, будто он и вправду в сговоре и участвовал в публичном издевательстве. Да, наверняка Гуля так и подумала! Ну, а что? Позвал на свидание, выставил на посмешище перед друзьями, потом якобы «подружка» примчалась и облила помоями, а после Ваня попросту исчез, ни ответа ни привета. Столько времени потеряно зря!

Ваня вскинулся, вставая с лавки.

— Юр, слушай! — Он перевёл дух, чувствуя, как моментально вспотели руки. — Точно. Надо сходить к ней и...

— Эй, братан, не мельтеши, — поймал его за локоть Юрка. — Я что подумал — скоро ужин, все собираются, прихорашиваются, чтобы потом в кино идти. Лучше после столовки её подлови, вряд ли она будет рваться в клуб, так что поболтаете спокойно, без спешки и суеты. Ребятам ничего не говори, а то выйдет как в прошлый раз. Пусть никто не знает, я прикрою. — Он заговорщически подмигнул.

Ваня улыбнулся.

— Спасибо, Юр, ты настоящий друг, — поблагодарил тихо. — Только Мирону я скажу, мы с ним ничего друг от друга не скрываем, он обидится, если я от него утаю, а ты будешь в курсе. Да и не попрётся он мне опять всё портить. А остальным пока ни слова.

— Договорились, — просиял тот и протянул руку. — Теперь окончательный и бесповоротный мир?

— Мир! — Ваня хлопнул по чужой ладони.

* * *

— Дежурные, хлеб разложите! — разносился на всю столовую командный голос. — И компот ещё!

Настя поспешила к раздаточному окошку, быстро обогнула свою напарницу Нинку, вставая перед ней:

— Я компот заберу! — и аккуратно подхватила тяжёлый поднос.

Та пожала плечами.

— Хорошо, тогда я хлеб, — согласилась она. — Пацаны пусть тарелки таскают. Эй, Шаст! — окликнула громко и взмахнула рукой. — Смотри под ноги, ты сейчас уронишь!

— Ай! — откликнулся тот, и, разумеется, сразу раздался звон.

— Антоха, ё-моё, что ты там опять? — послышался ироничный голос Фаллена — тот спешил к месту происшествия с другой стороны. — Ничего не разбил?

Настя снисходительно хихикнула: Антон в своём репертуаре. Он, конечно, милашка, высокий и красивый, но полный растяпа. Как с ним мальчишки в одной комнате живут?

Тряхнув головой, она отвлеклась от ненужных мыслей, воровато озираясь. Момент был идеальный: пока все копошились около Антона с опрокинутым чайником, на неё никто не смотрел. Она быстро подошла к столу парней первого отряда. Невозмутимо расставила стаканы, помедлила секунду — и осторожно достала из кармана небольшой коричневый пузырёк, свинтила крышку. Ещё раз огляделась — и капнула несколько капель прозрачной жидкости в один стакан. Замерла, сосредоточенно наблюдая.

— Эй, Насть, ты уснула? — раздалось вдруг за спиной. — Поработать не хочешь?

Настя дёрнулась, едва не уронив пузырёк — и больше половины содержимого пролилось в злополучный стакан. Она стиснула пальцы, досадливо поджимая губы: жидкости в пузырьке теперь оставалось на самом дне.

— На-асть! — настырно орал Фаллен. — Оглохла, что ли?

Она невозмутимо развернулась, пряча пузырёк в карман.

— Сам ты оглох, — огрызнулась машинально. Этот языкастый придурок за словом в карман не лез, вечно ехидничал и ужасно её раздражал. Слишком наглый. — Отвали от меня.

— Я-то отвалю, — едко ухмыльнулся тот, — но вон Рестор идёт с проверкой, а ты опять не дежуришь, а балду пинаешь. Мы не хотим за тебя втроём отдуваться и получать нагоняй, что у нас опять ничего не готово.

— Да иду я, иду! — Она смирно опустила голову и поспешила к окошку за новой порцией компота. Можно продолжать препираться, но ей сейчас это было невыгодно, чтобы не привлекать внимания. Её миссия не была выполнена до конца. Схватив очередной поднос, она медленно пошла к столам третьего отряда. Пузырёк оттягивал карман приятной тяжестью. Жаль, что пролила почти всё в Ванин стакан, но этой очкастой мерзавке и остатков хватит, она же худая, как глиста в скафандре. Будет знать.

С того самого скандала у беседки Настя нервничала. Привыкнув всегда добиваться цели, она была очень уязвлена тем, что Ванька не только предпочёл ей, красотке, эту замухрышку, так ещё и вёл себя по-хамски, нагрубил, наорал. На неё прежде никогда не повышали голос! Особенно поклонники. Напротив, все трепетали, в школе иногда и дрались за право пригласить её в кино, а этот гад белобрысый! На какую-то дурнушку-малолетку повёлся. Это больно ударило по самолюбию. Она была уверена, что после того, как раскроет Ване глаза, тот одумается, больше не пойдёт гулять с мелкой дурёхой, а наконец-то пригласит Настю, но время шло, а тот не торопился. Какого лешего ему надо?

От неприятных воспоминаний щипало глаза, в горле застыл ком обиды, ещё и девчонки подлили масла в костёр: сначала Анька обругала за то, что она подставила её перед Юркой, потом они с Женькой наперебой доказывали, что раз Ваньке она не нравится, значит, надо отступиться.

— Гулька — скромница, — уверенно заявила Женька. — С чего ты решила, что она Ваньку пригласила? Это полная ерунда, она не смогла бы. Мне девочки из третьего отряда по секрету шепнули: Ванька Гульку сам позвал, прямо в столовой. Значит, он за ней бегает.

— Вот именно, — поддакивала хмурая Анька. — Отстань от людей, у тебя и так ухажёров хватает, выбирай любого.

— Мне они не нужны, — презрительно цедила Настя. — Я с Ваней хочу.

— Ну, а он с тобой — нет, — философски заключила Женька, разводя руками. — Смирись, пожалуйста. Подумаешь, парень отверг. Пусть катится, у тебя ещё сколько таких будет. Главное, гордость иметь! А то над тобой все смеяться будут.

— Пока они не смеются, а злятся, — буркнула Анька. — Юрка меня чуть не бросил.

Умом Настя понимала, что подруги не хотят её обидеть, что рассуждают логично и скорее всего правы, но на душе было так паршиво, что она не выдержала и после обеда ушла в совхоз, чтобы купить себе конфет в утешение. Никому ничего не сказала и девчонок не стала звать, а то опять будут доставать нотациями. А ей хотелось побыть одной. Она медленно брела по улице, когда наткнулась на аптеку, и зашла туда за глицерином: крем, привезённый из Ленинграда, закончился, а руки от противной полевой работы постоянно сохли. В витрине за стеклом на глаза вдруг попался небольшой коричневый пузырёк с надписью «Слабительное». Настя сама не понимала, зачем купила его, будто под локоть дёрнуло. Просто по наитию. И не прогадала! На следующий день, под вечер, слоняясь по аллее, она вдруг заметила беседующих в стороне Юрку и Ваню, осторожно подкралась сзади и подслушала их разговор.

Это был удар! Одно дело, когда подружки трезвонят тебе без продыху всякую чушь, которой не хочется верить, другое — прямо из первых уст услышать правду. Ване нравилась эта тощая курица! Ему с ней интересно, видите ли. И он даже собирался пригласить её на свидание второй раз, прямо сегодня. Вот тогда решение созрело окончательно. Настя стиснула в кулаке аптечный пузырёк, который зачем-то носила с собой, и мстительно усмехнулась. Вот удача, у неё как раз дежурство в столовой. Она им такое свидание устроит, мало не покажется!

— Настя! Что с тобой! — снова окликнул её гнусавый голос: вредный Фаллен, видимо, решил хотя бы к ужину не давать ей спуска и постоянно тормошил, не позволяя бездельничать. — Остальной компот весь уже за тебя расставили, ты хотя бы вилки разложи!

— Сейчас, — поспешно ответила она — быстро вылила остатки из пузырька в стакан сопернице и, подхватив пустой поднос, с довольным видом отправилась прочь. Теперь оставалось только подождать и насладиться реакцией. Главное — себя ничем не выдать.

* * *

Славка с Мироном медленно шли по тропинке в сторону посёлка. Фаллен и Антоха дежурили в столовой. Ромка, Стёпа и Саня с Пашкой играли в волейбол. Юрка и Ванька где-то шлялись, Тёмыч и Арсений новую стенгазету рисовали. Только им двоим делать было нечего, и они, взяв у парней из четвёртого отряда удочку и донку, часа два ловили рыбу. Речушка за посёлком к концу июля почти обмелела, которую неделю дождя не было. Только в самых глубоких местах остались небольшие заводи. Местные пацанята обычно с утра бегали, по десятку пескариков ловили. Ни Мирон, ни Славка в общем и дома этим не увлекались, но вот захотелось Славке посидеть в тишине, подумать обо всём, что случилось, и он на авось позвал Мирона. А тот взял и согласился. Рыбу они не по-настоящему ловили, то есть, поймав, отпускали обратно в воду, что с уловом-то делать? Дома мама бы ухи сварила, а тут в столовку же не потащишь. Зато отдохнули и вроде успокоились. А вернувшись, поняли, что отряд уже ушел на ужин.

Не очень далеко впереди них шла Гуля с подружками. Девчонки смеялись и болтали, только она выглядела молчаливой и задумчивой.

— Как ты думаешь, Ваньке эта Гуля в самом деле понравилась? — глядя на неё, спросил Славка.

— Не знаю, — пожал плечами Мирон, — но чем-то она его точно зацепила. Вано с девчонками обычно постольку-поскольку общается, списать попросить, например, по французскому или если доклад задают с девочкой в паре, ну и так, по мелочам. Он их избегает или делает вид, что его тут нет, прикидывается шлангом. Говорит, что не любит тараторок и болтушек, у него от них голова начинает болеть.

— Тогда ему лучше всего в будущем жениться на немой, — хохотнул Славка, — отличный вариант.

— Я тоже это предлагал, — вторил ему Мирон, — но он сказал, что в ближайшие десять лет женитьба не входит в его планы, а дальше видно будет. Но эта страшненькая на вид малолетка оказалась особенной, раз он до сих пор переживает.

— Н-да, — вздохнул Славка, — жизнь — странная штука.

— Эт да, — согласился Мирон.

Девчонки зашли в столовку, и они тоже прибавили шагу, но подойдя к высокому крыльцу, замерли. Из дверей вылетел Ванька и чуть не кубарем скатился к их ногам.

— Ты куда? — уставился на него Славка.

— Туда, — махнул рукой тот и вихрем умчался за угол.

Славка и Мироном переглянулись.

— Чего это он? — спросил Мирон, поднимаясь по ступенькам и поглядывая в сторону, куда убежал друг.

— Не знаю, — покачал головой Славка, — но выглядел он так же, как Тёмыч, когда обожрался неспелой алычи.

— Но Вано-то алычу не жрал?

— Вернётся — спросим, — заходя в обеденный зал, предложил Славка.

В зале все усиленно работали ложками.

— Вас где носило? — зашипел на них Фаллен. — Остыло всё. Кто-то, видимо, пожаловался Абрамычу, что после ужина через два часа опять есть охота. Так что с сегодняшнего дня по вечерам усиленное питание. В данный момент каша и макароны с рыбой.

— А у Ваньки чего случилось? — хмуро спросил Мирон.

— Мы сами не поняли, — отозвался Антоха и парни закивали головами. — Вдруг охнул и как рванул, мы оглянуться не успели.

— Походу, у него понос, — подвёл итог Славка.

— Ну-у, Славка! — протянул Пашка. — Мы же за столом, не порти аппетит.

— С чего бы? — почесал затылок Фаллен. — Всё вроде свежее, только сваренное, да и мы то же самое едим, с нами пока всё нормально.

— Странно, — прошептал Славка и зачем-то посмотрел на Гулю. Та уже съела кашу и добралась до макарон, запивая их компотом.

Славка медленно жевал и не сводил с неё глаз, сам не понимая, зачем так внимательно её разглядывает. Хотел уже отвернуться, но та внезапно громко ойкнула, выронила вилку и схватилась за живот.

Подружки сразу закудахтали над ней, как наседки, но та, успокоив их, сказала, что живот немного заболел, и быстро вышла на улицу. А Ванька так и не вернулся на ужин.

Закончив есть, они дружно вывалились на крыльцо. Зал почти опустел, только дежурные вытирали столы и переворачивали стулья. Славка издалека наблюдал, как очень довольная Настя прямо порхала от стола к столу и сметала тряпкой крошки в ладонь. Он помнил, как недели три назад ему пришлось с ней по столовой дежурить. Эта кулёма ныла, дула губы, капризничала, совсем не хотела работать и всем до чёртиков надоела, а сейчас посмотрите: ни дать ни взять, передовая уборщица. Подозрительно.

— Где Ванька? — спросил вышедший Фаллен, закончив свою часть уборки.

— Вопрос, конечно, интересный, — ответил Мирон. — Идёмте в лагерь, может, он там.

Сегодня в клуб привезли фильм «Армия Трясогузки», и они подумали, что Ванька ушёл, не дождавшись их. Но Юрка и Саня сбегали туда и, вернувшись, отрапортовали:

— Фильм пока не начался, но его в клубе нет.

Они обшарили каждый куст, каждую беседку и нашли Ваньку на лавочке недалеко от душевых.

— Вань, — подсел к нему Мирон, — что происходит?

— Кажись, пацаны, меня кто-то траванул, — выдохнул тот, — живот крутит, мочи нет. Вот и сижу тут, как придурок, чтобы до сортира недалеко бежать было. — И, почти сразу простонав: — Сука-а! — снова рванул в туалет.

Парни, перебивая друг друга, пытались понять, как такое могло случиться. Версию с отравлением отмели, как несостоятельную. Славка, дождавшись возвращения Ваньки, выдал:

— Кроме Ваньки, ни у кого из нас проблем нет — это раз. — Он принялся загибать пальцы. — Гуля тоже сказала подружкам, что у неё заболел живот, — это два. И Наська, которая ненавидит дежурства по столовой, убиралась так усердно, а физиономия у неё была такая довольная — это три. Отсюда следует, что именно она подлила или подсыпала что-то Ваньке и Гуле в еду, чтобы отомстить.

Фаллен замер и почесал затылок.

— Слушайте, а ведь именно Настя разносила компот. Я ещё удивился, чего это она сама желание изъявила, сказал ей, чтобы погоду не портила. А то весь день дурака пинала, всё на нас троих спихнула. Нинка за себя и за неё пахала вместе с нами, той по фигу было, а сейчас прямо рвалась работать.

— Вот же стервозина, — сплюнул Ванька. — Я девочек не обижаю, но этой змее точно напинаю. У-уй! — снова взвыл он, и его как ветром сдуло.

— Пойду принесу ему «тетрациклин», мне мама его на всякий пожарный случай положила, — сообщил Тёмыч. — Он при поносе тоже помогает.

Когда Ванька выпил сразу пару таблеток, его вроде попустило немного, и они всей толпой вернулись в комнату. Парни пропустили полфильма, идти в клуб смысла не было. Поставив Ваньке графин с водой на тумбочку, долго обсуждали, что делать с Настей, но так и не пришли к общему решению. Только хмурый Фаллен предложил:

— Объявим ей бойкот, пусть подумает хорошенько, что творит. Уверен, весь отряд со мной согласится.

— Как вариант, — потёр шею Мирон, — но надо всё хорошо обмозговать, не круто ли мы с ней. С одной стороны, она же девочка, а с другой, если каждому всякую пакость подливать в еду, это же ни в какие ворота. Ладно, давайте расходиться, завтра всё обсудим.

— Юрка! Юрка-а! — надрывался за окном звонкий голос. — Юрка, ты здесь?

— А? — нахмурившись в полусне, сипло выдавил тот, пытаясь вынырнуть из липкой дрёмы. — Что?

С трудом он приоткрыл глаза, огляделся сквозь полуопущенные ресницы, широко зевая. Самые ранние пташки — Стёпа и Пашка — как обычно проснулись до сигнала и теперь деловито сновали по комнате. Мирон, Ванька и Ромка сопели в две дырки — они, как и Юрка, ненавидели ранние подъёмы и тяжело вставали по утрам. Впрочем, если бы Юрка не гулял по полночи с Анькой, то и высыпался бы лучше.

После провала со свиданием и ссоры, а потом примирения с Анькой выдалось несколько спокойных дней, вот они и возобновили свои поздние прогулки. А когда ещё? Днём то работа, то море, а в сончас сбежать из комнаты не так просто, вот и оставались вечера и время после отбоя. Жаль, потом с утра глаза сложно продрать.

— Митяй? — услышал Юрка: сбоку в окно чуть не по пояс вывалился Пашка, видимо, решил прояснить обстановку. — Ты же горнист, культурный человек, вот и труби подъём, а не ори, как потерпевший.

— Где Юрка?

— Я за него, — хмыкнул Пашка. — Зачем он тебе? Он дрыхнет ещё.

— Мне лично — на фиг не сдался, — фыркнул Митяй с улицы. — Его директор вызывает.

Пашка присвистнул.

— А ты часом не брешешь? Прямо директор? В такую рань?

— Я-то откуда знаю, — взволнованно ответил тот. — Меня попросили передать, я передал. Вроде бы Абрамыч сегодня куда-то сваливает сразу после завтрака на целый день, ему потом будет некогда. Короче, не знаю! Мне некогда, пора подъём играть!

— Ладно, иди, мы сейчас передадим, — согласился Пашка.

— Спасибо! Только обязательно, а то вы меня подведёте.

— Уж не подведём, — пообещал Пашка и спрыгнул с подоконника, обернулся влево. — Юр...

— Я слышал, — сонно отозвался тот, машинально натягивая простыню до самого носа.

— Ну, так вставай! — поторопил его Стёпа и озадаченно нахмурился. — Вызов к директору — не шуточки, не стал бы он за просто так вызывать. Чего натворил, Юрец?

Тот сел на постели.

— Не знаю, — зевнул, потирая кулаками глаза. — Вроде ничего.

— Ага, ничего, — ехидно заметил Пашка. — А кто с Анькой после отбоя гулял? Может, вас застукали?

— Никто нас не застукал. — Юрка решительно встал с кровати, натянул шорты с майкой. — Сейчас узнаем, чего там Абрамычу надо.

— Умойся хоть, оглашенный, — крикнул ему вслед Стёпа, но Юрка отмахнулся. Позже умоется. Вот разузнает, какого лешего директору от него понадобилось, тогда всё остальное. Потому что, по правде, он слегка переживал. Вдруг их действительно кто-то засёк ночью? Или про клад стало известно? Или ещё чего. Что в таком случае говорить, он пока не придумал, но махнул рукой и решил, что будет решать проблемы по мере их поступления. В крайнем случае, отбрешется, не впервой.

Но его опасения оказались напрасны. Выяснилось, что к директору его пригласили только для того, чтобы дать напутствие перед концертом. Абрам Абрамович был серьёзным, но добрым и справедливым, выспросил у Юрки, как идут репетиции, хорошо ли они подготовились, предупредил, что на концерт придут местные жители, так что на всех выступающих большая ответственность.

Слушая, как тот распинается, Юрка недоумевал. И вот ради этого стоило будить его в такую рань? Кошмар! И почему только его одного?

— Передай, пожалуйста, мои слова товарищам, — скупо улыбаясь, закончил директор. — Вы же вместе выступаете?

— Ага, — рассеянно подтвердил Юрка, кося глаза вбок. Там, в углу, висел на стенке радиоприёмник, в данный момент шли новости, и кое-что внезапно привлекло его внимание. — С Пашкой и Саней.

— Вот, — удовлетворённо кивнул директор, отошёл к шкафу, начиная копаться в куче папок. — Я уж не стал вас всех тревожить, решил, что...

Юрка отключился от его речи, быстро обернулся, впиваясь взглядом в радио и напрягая слух.

«... как мы уже ранее сообщали, в Новороссийске был ограблен музей Национальной культуры. Похищены старинные монеты и другие ценные экспонаты на сумму более миллиона рублей, — вещал диктор. — По данным МВД заведено уголовное дело по факту хищения государственной собственности. Ведётся расследование, но в настоящий момент преступники пока не найдены ...»

— Ну что, не подкачаете? — Директор вернулся обратно к столу и протянул Юрке руку.

С трудом заставляя себя отвлечься от радио, тот машинально пожал её.

— Не подкачаем, — уверил, стараясь взять себя в руки. — Честное комсомольское.

Директор ободряюще улыбнулся.

— Вот и молодцы, — похвалил с одобрением. — Ну, беги, зарядку пропустил, хоть на завтрак успеешь.

Рассеянно кивнув, Юрка выскочил на улицу, в один прыжок слетел с крыльца, потрясённо моргая. Он не мог поверить своим ушам. В голове крутились слова диктора, как на повторе. Вот же она, разгадка!

* * *

В комнате, конечно, никого не было, и он, наскоро забежав в умывалку, чтобы почистить зубы, понёсся в столовку. Ни о чём не подозревающие друзья пили чай, мирно переговариваясь. Юрка плюхнулся на свой стул, быстро принимаясь за остывшую кашу.

— Чего тебя директор вызывал? — вопросил Саня.

— А, фигня какая-то, — отмахнулся тот с набитым ртом. — Узнавал, готовы ли мы к концерту.

— Тогда чего ты такой взбудораженный? — поинтересовался Мирон, оценивая его расхристанный вид. Юрка отложил ложку, облизнув напоследок. Вытер губы тыльной стороной ладони.

— Пацаны, я сейчас такое услышал! Закачаетесь!

— Что?

— Абрамыч так тебя подбодрил, что аж светишься?

— Или...

— Заткнитесь вы, — отчаянно зашипел Юрка. Его аж распирало. — Дайте сказать-то!

Все умолкли. На Юрку уставилось множество любопытных глаз.

— Ну? — поторопил Фаллен.

— Короче, был я сейчас у директора...

— Это мы уже поняли, — не удержался от шпильки Фаллен, но Юрка зыркнул на него недобро, и тот замолчал.

— Так вот, — продолжил Юрка, склоняясь вперёд и понижая голос. — Там новости передавали. Представляете, из местного музея в Новороссийске кто-то свистнул монеты и драгоценности!

За столом повисла оторопелая тишина.

— Ни фига себе, — присвистнул Арсений, наконец подавая признаки жизни. — И ты считаешь...

— А чего там считать, — перебил Фаллен, глаза его горели знакомым азартом. — Это Рестор или Замай, точно говорю! Вот где собака зарыта.

— Не собака, а клад, — прыснул Саня, и все тоже засмеялись, отходя от первого шока.

— Хочешь сказать, мы кражу раскрыли? — засомневался Славка. — Надо, наверное, в милицию...

— И всё же это подозрительно, пацаны, — поддержал Арсений. — Здесь что-то не сходится.

— Пока у вас сойдётся, второе пришествие наступит, — огрызнулся Фаллен. — А воры спокойно на свободе разгуливают.

— Погоди ты, — терпеливо продолжал Арсений. — Вор — это серьёзное обвинение.

— Как будто контрабандист — нет.

— Это тоже серьёзное, — невозмутимо согласился тот. — Поэтому я и говорю — нельзя спешить. Мы человека можем чёрт-те в чём обвинить, а вдруг он не виноват?

— Как это — не виноват! — горячился Юрка. — Уже и слепому понятно, что дело нечисто. Что или Замай, или Рестор, а скорее всего, оба...

— Это только наши предположения, — солидно аргументировал Арсений. — Нужны доказательства — прямо железные. Иначе получится обычная клевета.

— Ну, и где нам их добыть? — слегка умерив пыл, бодро спросил Саня. — Опять следить за ними?

— Почему бы и нет? — вмешался Мирон. — Мы и так затянули, топчемся на одном месте, никак не получается выяснить. И риск большой — считай, такие ценности в комнате без присмотра валяются, любой в один момент может обнаружить.

— Нужно довести дело до самого конца, — твёрдо заявил Фаллен. — Если хоть кому-то из взрослых проболтаемся — нас тут же отфутболят. И потом ничего не расскажут. Плавали, знаем. А нужно самим, как Знаменский и Томин(1). Интересно же, такой шанс раз в жизни бывает.

— Правильно!

— Согласен.

— А кто спорит? — загалдели все.

— Так, детективы, давайте на выход, — опомнился Тёма, поднимаясь из-за стола. — Расследование — это хорошо, но завтрак закончился, сейчас Аська подгонять начнёт.

Все засуетились, подаваясь на улицу.

— Жалко, времени почти не осталось, — посетовал на ходу Антоха. — Вдруг не успеем.

— Если не успеем, выложим всё Абрамычу, пусть сам разбирается, — утешил его Славка.

— Вы почему ещё здесь? — будто из-под земли возник перед ними недовольный Рестор. — Ну-ка, быстро на работу, весь отряд пошёл, а вы прохлаждаетесь.

Переглянувшись, парни молча поспешили по дороге, то и дело оглядываясь по сторонам.

* * *

Все дни после дебильного свидания и цирка, который устроили друзья, у Вани кошки на душе скребли. Гуля ведь не виновата, что все они, включая девчонок, чокнутые. Получалось, друзья наворотили дел, а он чувствовал себя виноватым. Он и предположить не мог, что парни попрутся за ними подглядывать, ему это даже в голову не пришло. И девочки тоже хороши! Анька где-то умница, а туда же, притащила Настю. Зачем, спрашивается?

Если честно, Ваня терпеть не мог таких, как она. Знала, что красивая, и пользовалась этим направо и налево. Он видел, как она пренебрежительно относилась к парням, которые хотели обратить на себя её внимание, да и большинство девочек считала дурнушками. Сколько раз она насмехалась над такими ребятами, причём громко, чтобы обязательно слышал весь отряд! Ване в таких случаях становилось гадко. А ещё он был уверен, что с Анькой и Женькой она дружила только потому, что не видела в них соперниц, они были простыми, общительными, но не искали себе кавалеров, им было абсолютно плевать, скольких ухажёров захомутает Настя. Когда она в очередной раз начинала издеваться над потенциальной жертвой, они шикали на подругу и пресекали её попытки облить ни в чём не повинную девочку грязью.

И тем непонятнее оказалась выходка Аньки, когда она сама настроила эту задаваку против Гули. Да и он тоже хорош: Настя по большей части раздражала, даже бесила его — сосед по их ленинградской квартире, дядя Жора, называл таких стервозами, самое подходящее для неё прозвище, — однако Ваня всё равно танцевал с ней на дискотеке. Ему даже льстило, что она за ним бегала, да и завистливые взгляды некоторых ребят грели душу. Вот и довыпендривался, идиот. Сейчас ему хотелось как следует врезать друзьям, Насте с Анькой, но больше всего себе.

Возле корпуса третьего отряда несколько девчонок пололи большую круглую клумбу. Ваня сразу узнал подружек Гули. Та самая, симпатичная, с веснушками, зло зыркнула на него снизу вверх и продолжила заниматься делом, остальные вообще делали вид, что его тут нет.

— Где Гуля? — помолчав несколько секунд, спросил он.

— Не твоё дело, где, — отрезала симпатичная, — проваливай отсюда, гад.

— Мне с ней поговорить надо. — Ваня не собирался просто так сдаваться, но и та, видимо, не намеревалась отступать.

— Уже один раз поговорил, ей надолго хватило. Катись к своей придурочной Настьке, вы как раз два сапога пара.

— Тань, пусть Гуля сама решает, разговаривать ей с ним или нет, — вставила вдруг другая девчонка с длинными косами за спиной. Ваня понимал, что она ни в коем случае не заступается за него, уж слишком презрительным взглядом окинула, но, наверное, всегда стремилась поступать правильно, поэтому и одёрнула подружку. — Она в комнате пол моет. А если ты её опять обидишь, я тебя сама поколочу, так и знай.

Ваня кивнул на автомате. Он не сомневался, что если снова натворит ерунду, ему несдобровать. Быстро проскочил по ступенькам крыльца и влетел в указанную комнату, которая неожиданно оказалась пустой. Он замер и собрался выйти, когда из-под ближайшей кровати поднялась взмокшая и лохматая Гуля. Она поправила съехавшие очки, сдунула упавшую на глаза чёлку и только потом увидела Ваню. Наверное, она даже не надеялась, что он придёт, поэтому сначала замерла и явно смутилась, но неожиданно хмыкнула и, отвернувшись, спросила:

— Зачем пришёл?

Ваня внезапно понял, что его совсем не волнует, как она выглядит, он словно и не заметил, что её внешний вид очень далёк от идеального. Это то же самое, как видеть по утрам помятого, с отпечатком подушки на щеке Мирона или вышедшего после душа Славку, у которого волосы стояли торчком, или того же Фаллена, когда тот в обед уронил на футболку котлету и пролил подливу. Совсем не важно, как выглядят пацаны, во что одеты и что творят, он дружил с ними не из-за этого, а потому, что с ними весело, интересно, они единомышленники и понимают друг друга, а ещё — настоящие верные друзья, и это главное. Вот и Гуля оказалась настоящей. Значит, нужно быть с ней честным до конца.

— Прости, что мои друзья форменные идиоты. — Обойдя кровать, он присел перед Гулей на корточки. — Я не знал, что они потащатся за мной. Но ты не думай, они не хотели над тобой посмеяться. Просто я никогда раньше не ходил на свидания, и они так старались меня поддержать. А с Настей я не встречаюсь и не собирался, она противная воображала. Мы несколько раз танцевали вместе на дискотеке, и всё, остальное она сама себе напридумывала и сама в это поверила. Ещё я пригласил тебя на свидание, чтобы побольше узнать о твоём дяде, но причину такого любопытства пока не могу объяснить, это не моя тайна, вернее, не только моя. Когда всё выяснится, я обязательно тебе расскажу, клянусь.

Он перевёл дух и вдруг застеснялся, нечасто ему приходилось искренне просить прощения, да еще и толкать такую длинную речь.

— И... — Ваня вздохнул, подбирая слова. — Я не считаю тебя первой красавицей лагеря, это честно, но ты первая девочка, с которой мне было по-настоящему интересно разговаривать.

— Спасибо, — слегка зарделась Гуля. Убрала мокрую половую тряпку в ведро с водой и спросила: — Ты, наверное, за книжкой пришёл?

— Да, э-э, нет, — замялся Ваня. — Я хотел сказать, что ты классная ... и я считаю тебя своим другом.

Гуля резко вскинула голову, собираясь что-то ответить, но Ваня перебил её:

— Ты не думай ничего плохого, у меня просто никогда не было друга-девочки. Будешь со мной дружить?

— Буду, — робко улыбнулась Гуля.

Облегчённо выдохнув, Ваня просиял.

— А ты читала «Дети капитана Гранта»?

— Нет, — вздохнула та, — не нашла в библиотеке. Но очень хочу.

Ваня полез рукой за пазуху и вытащил из-под футболки увесистую книгу в твёрдом переплёте.

— Вот, — протянул он её, — мне старший брат подарил перед самым лагерем, я здесь её читал. Мне понравилось, обещал дать Мирону, но он пока «Трёх мушкетёров» не закончил.

— Спасибо, — тихо и восхищёно ответила Гуля. — Я так давно мечтала, ты не переживай, я быстро читаю, до конца смены успею. — Потом посмотрела на свои руки, на книгу и предложила: — На тумбочку положи, там же «Всадника без головы» можешь взять, а мне сначала надо полы домыть.

— Хорошо, — кивнул Ваня. — Я пойду, не буду тебе мешаться. — Он открыл дверь и почти вышел, но, сам не ожидая от себя, тормознул и оглянулся. — Приходи завтра в беседку? Пока все будут на танцах, обсудим первые впечатления о прочитанном. Обещаю: эти болваны обязательно уйдут в клуб.

Гуля негромко засмеялась и тоже кивнула:

— Приду в половине девятого.

* * *

До закрытия лагеря оставалось совсем немного времени, и Мирон отчётливо осознал, что будет помнить это лето, море и долину Сукко́ как самое лучшее время в своей жизни. Ведь не хотел ехать, как психовал на родителей тогда, а сейчас понимал, что легко мог пропустить все события, произошедшие в лагере.

Ночью прошёл сильный ливень, и грунтовая дорога, по которой они шли на работу, хлюпала под ногами. Однако так долго ожидаемый дождь всем поднял настроение. Будто дышать стало легче.

Только в голове всё чаще возникали мысли о найденном и снова припрятанном кладе. Что с ним делать? Ясно, что нужно сдать государству, это даже не обсуждалось, но как поймать Рестора и Замая? Как уличить их, доказать, что они причастны к этому? И вообще, причастны ли? Вдруг они с парнями ошибаются, и эти двое чисты, как младенцы? Хотя нет, однозначно оба мутят воду и что-то скрывают. Лишь бы хватило времени на расследование, а то в последние несколько дней было не до того.

Одно радовало: вопрос с психичкой Настей наконец-то разрешился. В тот день, когда Ванька, как оказалось, всё же набрался мужества и отправился мириться с Гулей, они рассказали ребятам о подозрении насчёт Насти. Надо отдать должное, Анька и Женька до последнего её защищали.

— Ребята, вы чего, чиканулись совсем? — возмущалась Женька. — Настя, конечно, избалованная эгоистка и ни с кем не считается, но подлить какую-то гадость Ване и Гуле — даже для неё слишком.

— И я так думаю! — поддержала подругу Анька, — Она должна понимать, что это не шуточки, фокусы со здоровьем — плохая идея. Настя далеко не глупая.

— Должна, — фыркнул Фаллен, — да, кажется, не понимает. Она вместе с нами дежурила в столовке, у неё была возможность подлить. И главное: только у неё имелся зуб и на Ваньку, и на Гульку.

— Что гадать, — махнул рукой Славка, — пойдём и спросим у неё самой.

Настя спокойненько красила в комнате ногти. Увидев весь отряд, она удивлённо замерла.

— Чего-о надо? — протянула с опаской.

Тогда всех и прорвало. Ванька орал, что он её ненавидит, что лучше будет целыми днями в поле пахать, чем с ней хоть раз на свидание пойдёт. Что только последний кретин и дуболом станет встречаться с такой змеищей, что она не девочка, а паучиха.

Юрка негодовал, что она и его Аньку в свои паучьи дела втягивала. Девчонки вопили, что они её предупреждали — допрыгается. Остальные блажили, кто во что горазд.

Мирон видел, как Настины большие голубые глаза наливались слезами, и казалось, она сейчас на весь лагерь зарыдает. До сих пор молчавший Славка наконец гаркнул, прося тишины. Ребята постепенно затихли.

— Настя, зачем ты Ванькý и Гуле что-то подлила на ужине? — спросил он.

Та громко шмыгнула носом, но не расплакалась, смахнула слёзы, прищурилась и двинула на Славку.

— Потому что он предатель! — рявкнула она. — Я выбрала его, а он с какой-то бледной поганкой за моей спиной! Они оба виноваты, я им отомстила!

— Никого я не пре... — диким вепрем взревел Ванька, но Славка заставил его замолчать.

— Тихо, Ваня, тихо. Вы все слышали её признание, больше никто не скажет, что она ни при чём.

Кто-то ответил «нет», кто-то просто замотал головой.

— Мы всем отрядом объявляем тебе бойкот! — торжественно заявил Славка. — Тебя нет для нас, пока ты публично не извинишься перед Ваней и Гулей.

Все друг за другом потянулись из комнаты. Уже не сдерживаясь, Настя ревела и визжала им в спину, что ей никто не нужен, кто они такие, чтобы она извинялась, не дождутся. Но продержалась чуть больше суток. Это очень тяжело, когда тебя просто не замечают, даже в столовой ей накрывали отдельно ото всех. Лично Мирон никогда бы не захотел оказаться на её месте.

На следующий день в обед она подошла в первую очередь к Ваньке, а потом, не поднимая глаз, попросила прощения у Гули. Мирон искренне надеялся, что теперь эта капризная свиристелка поубавит гонор и перестанет преследовать Ваньку.

Он выпал из своих мыслей, когда они подошли к совхозной усадьбе. Нужно было получить рабочие рукавицы. Холодные склады для хранения овощей оказались открыты. В них что-то выгружали с подвод или, наоборот, загружали на подводы, запряжённые лошадьми. Люди сновали туда-сюда, кто-то громко спрашивал что-то, другие мирно беседовали в стороне, смеялись кладовщицы, тихо фыркали кони, из репродуктора, установленного на крыше сельсовета, играл бодрый марш:

Чтобы тело и душа были молоды,

Были молоды, были молоды,

Ты не бойся ни жары и ни холода.

Закаляйся, как сталь!

Обыкновенный рабочий день. Только подвод слишком много, обычно у хранилищ их ошивалась пара-тройка, а здесь Мирон насчитал аж больше десятка. У одной из них стоял Замай и о чём-то разговаривал с неопрятного вида мужиком. Запылённые брюки и рубашка, чёрные хромовые, несмотря на жару, сапоги, густая окладистая борода и старомодная выцветшая фетровая шляпа.

— Подозрительный дядька, — пробормотал Фаллен.

— Ага, — согласился Мирон.

— И чё это Замай перед ним так распинается? — съязвил Славка. — Прямо соловьём заливается.

— Хреново, что не слышно ни фига, — буркнул Пашка.

Отряд остановился у одного из складов, и Рестор ушёл получать рукавицы, а они внимательно наблюдали за Замаем и незнакомцем. Получив необходимое, Рестор вышел, и Замай неожиданно окликнул его. Самого разговора юные сыщики так и не разобрали, слишком шумно было вокруг, но мужик засобирался уходить, пожал обоим воспитателям руки, и все услышали одну-единственную фразу:

— Значит, договорились, завтра вечером.

Парни, как по команде, напряглись и переглянулись.

Рестор тоже что-то сказал Замаю и двинул в сторону отряда.

Посёлок давно остался позади, но Мирон и ребята по-прежнему молчали. Только когда пришли на место, он шепнул Славке:

— Скажи пацанам, в перерыве всё обговорим.

Тот кивнул, и сообщение по цепочке передалось остальным.

* * *

Часа через два кто-то предложил отдохнуть минут десять, и юные труженики разбрелись по обочинам помидорного поля. Мирон специально ушёл на на дальнюю сторону, подальше от лишних ушей.

— Ух! — плюхнулся с ним рядом на траву Фаллен. — Меня сейчас разорвёт на кусочки, сил нет молчать!

— Говори, — хохотнул Славка, — не хочу лишиться лучшего друга.

— Нам надо сегодня обязательно за этой шайкой проследить! — зачастил тот. — Дураку понятно, что они сговорились забрать драгоценности из пещеры и тайно вывезти.

— На лошадях, что ли? — усмехнулся Ванька, присев у него в ногах. — По-моему, все видели, что этот мужик возглавлял обоз. Они просто что-то перевозят из города в город.

— Тупень! — тихонько постучал по собственной голове кулаком Фаллен. — Это же самое лучшее прикрытие! Представь: Замай и Рестор отдали бородатому шкатулки, тот спрятал их под грузом, и всё. Спокойно привёз в любой ближайший порт и передал тому, кто отправляется за бугор, а взамен получил деньги, скорее всего, валюту. И всё шито-крыто, я даже уверен, что остальные обозники ни сном ни духом о махинациях бородатого. А потом эти трое поделят деньги и разбегутся до следующего дела.

— Нелогично, — вмешался Арсений, — клад стырили в Новороссийске, зачем его везти сюда, если потом возвращать обратно? А ведь именно Новороссийский порт один из самых больших на черноморском побережье, там легче всего затеряться курьеру.

— Возможно, они решили скрыться подальше от места преступления, — внёс свою лепту Славка.

— К тому же и Рестор, и Замай не могли надолго покидать лагерь, — добавил Антоха, — а так и они вне подозрений, и шкатулки всегда легко проверить в пещере.

До сих пор молчавший Юрка тоже предположил:

— Вдруг они и порт выбрали другой? Анапский или в Туапсе, Сочи, Геленджике. Их в Краснодарском крае штук девять, по-моему.

— Но многие из них — только грузовые порты, — уточнил Пашка.

— Какая разница? — заявил Мирон. — Любой член экипажа иностранного судна может оказаться курьером. Тоже удобно. Да и о скольких таких случаях с контрабандой мы слышали! Из-за бугра же всё тащат: шмотки, обувь, электронику.

— Пластинки, кассеты, — поддакнул Саня.

— Вот именно, — согласился Мирон. — Почему бы в обратный рейс не везти наши сокровища, картины, бриллианты или иконы?

— Ну-у, — задумался Арсений, — и так может быть, но как-то сильно сложно.

— Чего сложного? — возмутился Фаллен. — Их в Новороссийске ищут, а они тут прячутся. Лихо придумано!

— Ладно, с этим разобрались, — подвёл итог Мирон. — Что будем делать? За бородатым не проследить, мы не знаем, где остановился обоз.

— Значит, будем как обычно за Рестором и Замаем приглядывать, — пробасил Ромка.

— А если они в посёлок по делам свалят часов в семь или восемь, а только потом, к ночи, на место встречи придут? Их ведь никто не контролирует, — возразил Стёпа, — зато нас вечно Аська пасёт. Фиг мы надолго из лагеря слиняем.

— Можно по очереди, — предложил кто-то.

— Нет, — отмахнулся Славка. — После отбоя выждем и на пляж двинем. Они точно раньше двенадцати не заявятся. Там допоздна купаются отдыхающие, а им надо наверняка. Так что, скорее всего, часа в два-три ночи заявятся.

— Бородатый сказал — завтра вечером, — опять подсунул ложку дёгтя Арсений.

— А что он должен был при людях сказать — завтра ночью, что ли? — взвился Фаллен.

— Хорошо, — поднял руку Мирон, увидев, что перерыв закончен и ребята снова выходят на поле. — Думаю, Славка прав, и, значит, нужно сегодня хорошо выспаться и отдохнуть. Завтра будет та ещё морока.

— За Рестором надо всё равно приглядывать, — на ходу буркнул Ромка.

— Это само собой, — кивнул Славка. — Нам этого гастролёра-воспитателя нужно на чистую воду вывести. А то одни косвенные доказательства.

— Ты откуда про «косвенные доказательства» знаешь? — фыркнул Мирон, натягивая рукавицы.

— Я вместе с Фалленом «Знатоков» смотрю, — улыбнулся он. — Поучительный фильм, много интересного можно почерпнуть.

— Не хари, Славка, — хлопнул его по плечу Ванька, — вот поймаем, как говорят, «с поличным», тогда прямые и косвенные улики будут налицо.

* * *

— Нас точно не сцапают? — встревоженный шёпот в темноте комнаты еле слышался, перебиваемый частым дыханием нескольких человек. — Что будет, если...

— Если не помолчишь — точно ничего хорошего, — зашипела на баламутчика тонкая фигура у двери. Вернее, на баламутчицу — ведь ей оказалась никто иная как Женька. Не обратив внимание на замечание, она сама припала ухом к замочной скважине, пытаясь услышать, что за ней происходит.

— Вроде тихо, — констатировала через минуту. — Ань, давайте лучше через окно? Аська может услышать шаги.

Анька задумалась. С одной стороны, подруга права, с другой — выходили же как-то мальчишки всё это время. Неужели они хуже них?

— Аська спит, как убитая, — неуверенно привела она аргумент. — А Рестора нету, он ещё засветло смотался из лагеря, я видела.

— Вот и хорошо, — повеселела Женька, обернулась к кроватям. — Ну что, девчонки, вот и наш звёздный час пришёл.

— Ага, — хохотнула бойкая Нинка Орлова, копошась в своей тумбочке у окна. Вытянула оттуда полотенце, повесила на шею. — Пацаны чуть не каждую ночь куда-то мызгаются, а мы что — лысые?

— И всё-таки, почему купаться надо ночью? — недоумевающе протянула её соседка Томка. — Днём не накупались? Тащиться до пляжа два километра.

— Как ты не понимаешь! — парировала Анька. — Днём — это днём, днём все купаются, а ночью... ну, просто интересно. И вода, наверное, отличная.

— Именно, — подтвердила Женька. — Мы в прошлом году у бабушки на даче в озере купались ночью — как парное молоко, красота!

— Пора, — шепнула Анька и надавила на ручку. — Давайте, как мышки.

— Подожди. — Женька вдруг остановилась, развернулась обратно, кидая взгляд на неподвижную фигуру на дальней кровати. — Насть, ты идёшь? — позвала тихо. Та не шелохнулась, и Женька подошла ближе, потеребила за плечо. — Эй?

Та дёрнулась.

— Нет. Не пойду я ни на какое море.

Подружки переглянулись. Анька тихонько прикрыла дверь. Все приблизились к Насте, обступая кровать.

— Почему? — негромко спросила Анька.

— Не хочу, — скривилась Настя. — Купание ваше дурацкое.

— У тебя в последнее время всё дурацкое, — вздохнула Нинка. — И работа, и купание, и танцы. И даже еда в столовке.

— Ну, положим, работать нашей Настёне никогда не нравилось, — справедливости ради заметила прямолинейная Женька. — А в остальном — правда. Даже аппетит пропал. И что, всё из-за этого придурка Ваньки?

Настя села на кровати, угрюмо глядя исподлобья.

— Он не придурок, — пробубнила с обидой. — Это Гулька его овца мерзкая.

— Господи! — с придыханием выдала атеистка Анька и демонстративно завела глаза. — Насть, сколько можно? Никто не придурок и не овца, оставь ты их в покое. Из-за тебя с нами мальчишки скоро вообще общаться не захотят. Забудь про Ваньку!

— В конце концов, он тебе ничего не обещал, — вставила Женька. — И Гулька ничего плохого не сделала, в отличие от тебя. Но! — Она важно подняла палец, привлекая внимание собравшихся на импровизированный консилиум. — Всё это уже случилось. И прошло. Не зацикливайся, Насть. Не вышло с Ванькой — ну и не вышло, плюнь и разотри. Зато ты упускаешь всё веселье, тухнешь в комнате целых четыре дня, а жизнь мимо идёт. И пройдёт! Так что хватит страдать, поднимайся.

— Тебе нужно развеяться, — поддержала Анька.

— В конце концов, ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него лишать себя удовольствий, — явно кого-то копируя, назидательно припечатала Нинка.

Девчонки прыснули на чересчур пафосный тон, но, согласные с высказыванием, дружно закивали.

— Идём! — повелительно произнесла Анька и, не желая слушать возражений, схватила Настю за руку, потянула, вынуждая подняться. — И так кучу времени потеряли. Почти полночь!

— Ладно, ладно, — сдалась та, быстро подхватила полотенце и даже благодарно улыбнулась подругам.

Гуськом, на цыпочках, они спустились с крыльца, прокрались вдоль забора к выходу, и вскоре топали по дороге, на ходу обсуждая, как сейчас от души наплаваются.

* * *

Купаться в тёплом, а главное, пустынном море, где никто не мешает, нет надзора, оказалось отлично. Поначалу все вели себя с опаской, разговаривали вполголоса, но постепенно разбесились и принялись с криками носиться по берегу.

— Девчонки, смотрите, как я могу-у! — весело проорала Нинка, бросаясь с пирса в воду. — А-а, подходи, всех утоплю!

— Подумаешь, нашлась русалка! — азартно парировала Анька, и они вместе с Женькой кинулись в атаку. Нинка бросилась наутёк, но не углядела, как с другой стороны её караулили Настя и Томка, раскинув руки со скрюченными пальцами, изображая неизвестных морских чудовищ. Нинка завизжала, замахала руками, как ветряная мельница, вздымая тучу брызг. Подруги ответили ей тем же, и какое-то время они с энтузиазмом барахтались, шуточно пытаясь окунуть каждая остальных с головой или прыгая друг у дружки с плеч. Наконец импровизированное морское побоище пошло на спад. Утомившись, девчонки присмирели, разбрелись кто куда.

Женька выходить из воды пока не хотела, поэтому легла на спину, раскинув руки в стороны, и закачалась на волнах. Огляделась украдкой, чувствуя, как от восторга охватывает дрожь. Почти полная луна освещала пляж, создавала на тёмной глади воды серебристую дорожку, которая поначалу выглядела потусторонней, но вскоре утратила свою призрачность: нырять в неё получалось очень загадочно, страшно и весело.

Почти рядом плескалась Анька, действительно напоминая сказочную сирену, остальные на берегу громко переговаривались, время от времени слышался дружный смех.

— Эй, вы чего там, в дельфинов превратились? — заорала Нинка. — Вылезайте, у меня хлеб есть!

Желудок при этих словах неожиданно заурчал: почти час плавания в морской воде разогрел нешуточный аппетит. Анька, видимо, чувствовала то же самое.

— Идём! — с предвкушением воскликнула она. — Сейчас, окунусь напоследок!

— Так, я не понял! — внезапно раздался раздался гневный окрик. — Вы что тут делаете? Совсем с ума сошли?

Сердце сделало кульбит, и Женька от страха чуть не ушла под воду с головой, даром что глубины было по плечи. На берегу застыл, как монумент Командора, Рестор собственной персоной. По телу побежали мурашки, а ноги враз стали ватными.

— Кто там в воде бултыхается? Живо на берег, — поторопил Рестор, скрестив руки на груди. От его фигуры буквально веяло грозой.

Вот теперь стало по-настоящему страшно. Втянув голову в плечи, Женька медленно побрела по песчаному дну, наблюдая, как Анька неохотно идёт следом. Испуганные Нинка, Томка и Настя замерли перед воспитателем, как суслики. Примкнув к ним, они вместе скучковались поплотнее — поникшие, виноватые, боясь поднять глаза.

Рестор молча осмотрел нарушительниц.

— Как это понимать, красавицы? — спросил тяжело, буравя взглядом. — От вас я такого не ожидал. Как вы посмели самовольно уйти из лагеря ночью? На пляж! А если бы кто-то утонул? Мы за вас отвечаем.

Женька поёжилась, обхватывая себя руками за плечи. Ночной воздух пробрал холодом мокрое тело. Все затряслись, как в лихорадке, выбивая зубами дробь. Рестор это сразу заметил, нахмурился.

— Завернитесь в полотенца, — мрачно велел всем пятерым. — И топайте в лагерь.

Повесив носы, девчонки подхватили вещи и вяло поплелись к дороге. Рестор замыкал процессию и за всё время не произнёс ни слова.

«Лучше бы наорал, — уныло подумала Женька, — чем вот так».

Они остановились перед корпусом.

— Что встали? — подал наконец голос Рестор. — Быстро в кровати, о вашем поведении завтра поговорим.

Это холодное «завтра поговорим» легло на всех каменной плитой. Живо представились грядущие неприятности, выговор на линейке. Все будут глазеть, хихикать, шептаться, обсуждая их позор.

— Простите нас, — произнесла Женька тихо. — Мы больше не будем, честно-честно. Мы...

— Спать, — перебив её, велел Рестор. — Время второй час ночи. Вы, смотрю, совсем распустились. Ничего, я за вас возьмусь как следует.

Вздохнув, Женька вслед за остальными шмыгнула в комнату. Пополам с огорчением и испугом её душила обида. Пацаны всё лето после отбоя шастают — и всё им сходит с рук, а они один-единственный раз на море ушли — сразу попались. Почему они такие невезучие? Это разве справедливо? Теперь и выволочку при всех получат.

___________________

(1) Следствие ведут ЗнаТоКи — цикл советских детективных телефильмов, где главные герои сериала — три работника московской милиции: следователь Павел Знаменский, инспектор уголовного розыска Александр Томин и эксперт-криминалист Зинаида Кибрит.

День с самой побудки не задался. Сперва Рестор, который почему-то был сильно не в духе, раздражённо подгонял всех на линейку, потом на завтраке не ушёл, как обычно, за отдельный стол к Аське и остальным, а хмуро ходил по столовой, поглядывая на часы, и, едва приём пищи закончился, погнал всех на поле. Но и после этого не оставил подопечных без присмотра — стоял над душой и коршуном следил за проделанной работой. Парни озадаченно переглядывались, недоумевая, в чём причина такого настроения своего воспитателя. Больше всего бесило, что при таком надзоре нельзя было ничего обсуждать.

Ваня прикусил губу, остервенело обрывая спелые помидоры с куста. Прищурился, пристально глядя исподлобья то на Рестора, то на непривычно понурых девчонок, собирающих урожай в вёдра. В голову начали закрадываться первые сомнения. Ваня нахмурился, незаметно толкая локтем сосредоточенно работающего Мирона. Тот поморщился, потирая место удара.

— Ты чего? — спросил угрюмо.

— Тс-с. — Ваня показал глазами на бледную Женьку. От привычной её жизнерадостности не осталось и следа. Рядом ошивалась не менее вялая Анька, да и остальные выглядели не лучше, даже вредная Настя утратила высокомерие. Они напоминали нахватавших двоек активисток, которых вызвали на педсовет и не меньше часа песочили перед всеми, а им и стыдно, и страшно, и не ясно, накажут или помилуют. Словно боясь сделать лишний шаг, они виновато косились на Рестора, а тот сверлил их укоризненным взглядом. — Смотри.

Мирон добросовестно посмотрел.

— И? — буркнул недовольно.

— Наши красотки что-то натворили, — зашипел Ваня, склоняясь ближе к кусту, чтобы не привлекать внимания. — Вот Рестор на них и ополчился. И на нас заодно.

— Что конкретно? — не понял Мирон, и Ваня чуть не хлопнул себя по лбу.

— Откуда я знаю? — выдал в досаде. — Но что-то точно, к гадалке не ходи.

— Хватит болтать. — Непонятным образом Рестор очутился за их спинами, нависая сверху. — Совсем распустились.

— А что такого? — видимо не выдержав гнёта опеки, задиристо воскликнул Саня. — Скучно молча впахивать, почему бы и не побеседовать для удовольствия?

— У вас одни удовольствия на уме, — мрачно пояснил Рестор. — Лишь бы языком молоть, а дело страдает. Для разнообразия будете теперь работать под моим неустанным контролем. И развлекаться тоже.

— Что-о? — взвыли не ожидавшие такого парни. — В смысле?

— В прямом, — отбрил Рестор, но Ване показалось, что в тоне проскользнуло ехидство. Значит, он не так уж и зол? Тот подбоченился, скрестив руки на груди, кивнул в подтверждение своих слов. — Я думал, у меня взрослые люди, но оказалось, это вовсе не так. Одни вместо работы ерундой занимаются, то водой обливаются, то немытых овощей наедятся, другие на море ночью уходят без спроса.

— Когда это мы уходили на море? — возмутилось сразу несколько человек. Рестор хмыкнул, кинул красноречивый взгляд на девчонок.

— Одним словом, — подытожил спокойно, — инцидент исчерпан. И если я не доложил руководству лагеря, это не значит, что вы прощены. Моё доверие к вам подорвано. И чтобы его вернуть, вам придётся постараться.

Осенённые догадкой, пацаны вскинулись, загомонили разом.

— Так вот оно что!..

— Девчонки!

— Вы чё, на пляж попёрлись, дурынды?!

— А мы за что страдать должны?

— Это нечестно...

— Тихо, — прервал гвалт Рестор. Мимолётно посмотрел на часы и быстро огляделся, переступая с ноги на ногу. — Так, — постановил неуверенно. — Мне срочно надо отлучиться, Ася в столовой, сегодня наше дежурство. Я отойду буквально на полчаса, а вы работайте. У вас есть возможность доказать, что вы всё-таки ответственные, вот и посмотрим. Последний шанс. Договорились?

Поднялся радостный ор.

— Договорились!

— Всё будет шик-блеск, Рест... то есть, Александр Сергеевич.

— Обещаем!

— Зуб даю!..

— Зачем мне ваши зубы, — уже не строго засмеялся Рестор. — Лучше дайте слово, что не устроите очередной балаган.

— Даём!..

— Слово комсомольцев!

— Хорошо, — снова посерьёзнел тот. — Вот и посмотрим. Скоро вернусь.

Едва он ушёл, парни накинулись на девчонок с расспросами.

— Отвяньте, придурки, — ответила за всех угрюмая Женька, и они, демонстративно отвернувшись, продолжили сосредоточенно работать.

— Не, нормально вообще? — вскипел Фаллен. — Почему мы за вас должны отдуваться? Чего вы вообще туда после отбоя потащились? Дня не хватает?

— Ой, посмотрите, умник нашёлся! — огрызнулась Нинка.

— Это вам припекло купаться ночью, вы вляпались, как последние дурочки! — взвился Юрка. — А все шишки нам!

— Ничего, вам полезно, — ядовито припечатала Анька. — Сами-то куда по ночам шастаете?

Парни обеспокоенно переглянулись.

— Никуда, — дрогнув, ответил Славка.

— Ври больше, — фыркнула Анька, она окончательно вернула боевой настрой.

— Мы видели, — подхватили остальные. — У самих рыльце в пушку, а на нас выступают.

— Никуда мы не шастали! — покраснев, воскликнул Мирон.

— И речь не о нас, — вклинился Арсений. — Так что...

— Вы стрелки не переводите, — раскусила его маневр Женька, склонила голову набок, прищурилась. — Мы оплошали, ладно, признаём.

— Просто не повезло, — влезла неугомонная Анька.

— Вот именно, — согласилась Женька. — А вы! Вечно шушукаетесь по углам, вечно всё скрываете. Что у вас за тайны?

В воздухе повисла пауза. Ваня заметил, как Фаллен нервно поджимает губы. Славка машинально комкал в пальцах землю с грядки, Мирон хмуро сопел, ни на кого не глядя, остальные тоже прятали глаза. Юрка неестественно улыбнулся.

— Нет у нас никаких тайн, — сказал твёрдо. — Чего вы выдумываете.

— Ну, смотри, Юрочка, — обиженно надулась Анька. — Как бы вам не пожалеть.

— Идите на фиг, чего привязались! — вспылил Ваня. — Мы, даже если и ходили, у нас хотя бы хватило ума не попадаться. Рестор что сказал? Работать! Вот и работайте быстрее.

— Он и вам тоже сказал! — взвизгнула нетипично молчаливая до сих пор Настя. Видимо, всё ещё злилась на него за прошлое. — Так что сами работайте.

— Ну и будем! — огрызнулся Юрка.

— Вперёд и с песней, — окончательно разобиделась Анька. — Стахановцы, подумаешь.

— А вы — дурёхи несчастные, — не остался в долгу Саня. — Сами кашу заварили, а до нас доскребаются.

— Вам вообще хоть что-то можно доверить? — спросил Тёма. — Даже если бы у нас и были тайны, мы бы вам не рассказали, у вас языки как помело, разнесли бы сплетни на весь лагерь.

— Болтун — находка для шпиона! — назидательно выдал Саня. — А мы... — договорить он не успел: в лоб ему внезапно прилетел перезрелый помидор.

Он замолк, потрясённо моргая, пока Анька, злорадно хмыкая, напоказ отряхивала ладони.

— Ты чокнулась, что ли? — завопил Саня, пытаясь оттереть с лица красную мякоть. — Мы... — И опять осёкся, еле успевая уклониться, когда ещё один крепенький круглый овощ просвистел в миллиметре от носа. И ещё один. И ещё. Сбоку ругнулся Пашка, который, судя по всему, словил очередную «бомбу», ойкнул Антоха и громко чертыхнулся Юрка.

Заливисто смеясь, девчонки продолжали планомерно обстреливать застигнутых врасплох парней. Выйдя из ступора, Ваня дёрнулся, пригибаясь.

— Это война, ребята! — заорал, сдирая с куста сразу два боевых томата. — Бей их!

В него сразу с нескольких сторон полетели помидорные снаряды. Один больно съездил по затылку, за шиворот потекло что-то мокрое и липкое, но Ваня издал клич диких индейцев и кинулся в атаку. Друзья не отставали, и воздух наполнился азартными криками, смехом и летающими с одной «линии фронта» до другой овощными снарядами.

Долго помидорный бой не продлился. Впав в раж, ребята резвились, как дети, ничего вокруг не замечая, и очнулись, лишь когда совсем рядом раздался громовой голос:

— Что происходит?!

Перед отрядом стоял, метая громы и молнии, Рестор. И он был очень взбешён.

Все замерли, как мыши под веником, ожидая заслуженной нахлобучки. Ваня втянул голову в плечи, заранее морщась. Кажется, упомянутый лимит доверия окончательно и бесповоротно накрылся медным тазом. Им теперь точно крышка. Директору Рестор их, наверное, не выдаст, ведь придётся объяснять, куда он опять исчез с поля, зато сам окончательно замордует.

Тот между тем надрывал глотку, отчитывая нерадивых подопечных и не жалея ярких эпитетов. Все подавленно молчали, потупившись и уткнув взоры в ошмётки недавних помидорных снарядов, которыми была усыпана межа.

— ...снова доказали, что на вас нельзя положиться! — долетел до ушей гневный голос. — С этого момента вы наказаны. Любой шаг, любое действие — только с моего или Асиного разрешения. Даже в туалет! Никакой дискотеки, никакого моря, никакой самостоятельности! Будем строем ходить, как в пионерлагере. Всем ясно?

— Ясно, — уныло прогудели ребята.

— И запомните, — Рестор предупреждающе вскинул руку, — не дай бог застукаю кого-нибудь с любым нарушением! В вашей школьной комсомольской организации все узнают, как вы провели это лето. Марш работать. И уберите всё, что вы натворили, а то как в совхозе работникам в глаза смотреть: они обрабатывали землю, сажали растения, а советские школьники бросаются друг в друга урожаем! Стыдно!

Окончательно скиснув, все разбрелись по местам, принимаясь усиленно работать.

* * *

Вечером негодующие парни собрались в первой комнате. Конечно, Рестор сгустил краски, когда распекал их на поле, но одно обещание точно сдержал: усилил надзор до максимума, следя за каждым их шагом и проверяя по сто раз на дню. О планах проследить за подозрительным мужиком с ящиками пришлось забыть. Как и о расследовании в целом.

— Вот и что нам делать? — кипел от беспомощности Юрка. — Из лагеря не свалить. Этот хмырь на телеге уже ночью куда-то что-то повезёт, а мы не в курсе! Может, контрабанду в порт переправлять поедет!

— Может, — буркнул сумрачный Фаллен. — А может, перепрятывать.

— Или он вообще ни при чём, — задумчиво добавил Арсений.

— Угу, — по-прежнему безучастно согласился Фаллен. — Всё, что угодно, может быть, да только мы фиг узнаем.

— Давайте что-нибудь придумаем? — не терял надежды Антоха. — Типа, один как-нибудь смоется, остальные прикроют.

— Дохлый номер, — цокнул языком прагматичный Тёма. — Нам сейчас надо быть тише воды ниже травы. Мы Рестора конкретно разозлили.

— Твою мать, — сплюнул в досаде Славка. — И именно сейчас, когда мы от разгадки в одном шаге!

— Короче, мужика на телеге мы точно упустили, — подытожил Мирон.

— Нам надо затаиться, — внёс предложение Саня. — Рестор отходчивый, поорёт и успокоится. И нас пасти ему быстро надоест, вот увидите. Ему что, делать нечего? Тем более если он замешан в криминале. Пара дней — и всё вернётся в свою колею, главное — не провоцировать больше.

— Ладно, — кивнул приободрённый Юрка. — Тогда...

— Что тут у вас? — заглянул в комнату Рестор, окидывая всех пристальным взглядом. — Опять глупость затеваете?

Парни неприязненно посмотрели в ответ.

— Осмысливаем своё поведение, Александр Сергеевич, — светским тоном произнёс Арсений. Яду в его голосе при этом было столько, что можно было отравить весь отряд. Рестор, однако, и бровью не повёл. Хмыкнул.

— Осмысливать — это хорошо, — подтвердил нарочито бодро. — Завтра доосмыслите, а сейчас бегом умываться и спать. До отбоя пятнадцать минут. И смотрите мне, неугомонные, я обязательно приду с проверкой.

— Будто мы сами не поняли, — тихо процедил под нос Ваня, и они всей компанией невесело поплелись в умывалку. У каждого зудело под кожей, что именно сегодня от них и ускользнёт самое важное. Но сделать было ничего нельзя, пришлось покориться обстоятельствам.

* * *

— Первая и вторая комнаты отрабатывают сегодня на винзаводе, — на следующий день огорошил всех Рестор. — Остальные отправляются окучивать виноград.

— Эти на винзавод сачковать, — возмутились некоторые, — а нам опять батрачить, не разгибая спины? Несправедливо!

— Вот не надо! — отмахнулся Рестор. — Неделю назад весь отряд занимался поливом капусты, — он недовольно уставился на ребят. — Вам напомнить, что вы делали? Обливались из шлангов вместо полива этой несчастной капусты и прекрасно проводили время. А первая и вторая комнаты в этот момент в поте лица грузили ящики с помидорами на машины. И почему-то никто из вас им не посочувствовал и помогать тоже не пошёл.

Ребята примолкли и повесили носы.

— Есть в жизни справедливость, — довольно прошептал Фаллен, — не всё котам масленица, пусть теперь они попотеют.

— Пацаны, винзавод — это рай, — обрадованно сообщил Саня. — Лучшее, что с нами могло случиться.

— Тогда двинули, — усмехнулся Славка. — Посмотрим на рай.

Арсений сильно сомневался в таком определении, но, по его мнению, любая другая работа лучше, чем окучивать виноградную лозу длиной в километр, да ещё с обеих сторон. Они уже это проходили, и потом несколько дней от кровавых мозолей и волдырей нещадно болели ладони. Даже специальные рабочие рукавицы не помогали. Но, зайдя на территорию, прилегающую к заводу, понял, что Саня абсолютно не преувеличивал.

Сам завод был совсем небольшой, двухэтажный. На первом этаже находилось чётко отлаженное производство, на втором контора и ещё какие-то кабинеты. Отряды в самом начале смены приводили сюда на экскурсию. Директор, лысеющий добродушный толстяк, рассказывал, что они выпускают порядка шести марок различных виноградных вин, и при этом с гордостью заявлял, что «рислинг Су-Псех» до двухтысячного года полностью закупила английская королева.(1)

Завод и правда выглядел довольно неплохо, но мастер смены, который встретил их на проходной, в самом цехе не задержался, а проводил новоприбывших за здание, на территорию, которая оказалась весьма внушительной. В разных местах находились хранилища, Арсений навскидку насчитал шесть. Огромные ёмкости лежали по две, окружённые вьющимися то ли кустарниками, то ли деревьями. Они были разбросаны по всей территории. Когда Ваня спросил, почему именно на улице, сопровождающий ответил, что букет и послевкусие вина проступает только тогда, когда оно созревает на свежем воздухе, но ему противопоказаны прямые солнечные лучи, поэтому ёмкости «укутаны» в зелень. Что сейчас все они пусты и будут заполняться лишь в сентябре, но необходимо убрать остатки прежнего вина: то, что не смогли выкачать автоматически, мальчишкам придётся сделать ручным насосом. Что в ёмкости можно находиться не более пятнадцати минут, иначе захмелеешь, и работникам придётся поделиться на две группы по четыре человека. Остальные отправятся мести асфальтовые дорожки и убирать хлам.

Арсений, в отличие от всех, предпочёл орудовать метлой, остальные тянули спички: кому выпадала короткая, оставались с ним. Пашка, Ванька и Фаллен вовсе не обрадовались работать дворниками, но жребий был брошен, и они разошлись по объектам работы.

Часа через два Пашка вдруг заметил, что ни Ваньки, ни Фаллена на горизонте не наблюдается. Те мели дорожки чуть в стороне от них и ушли на мусорку выкинуть пару старых разбитых поддонов.

— Слушай, их уже минут двадцать нет, — нахмурился Пашка, — может, заблудились?

— Вряд ли, — фыркнул Арсений. — Территория, конечно, приличная, но не настолько, чтобы в трёх асфальтовых тропинках потеряться.

— Всё равно, — настаивал Пашка, — пошли поищем, заодно и передохнём немного.

Они добрались до мусорных баков, но друзей не встретили. Возмутившись, принялись искать нерадивых работничков и, лишь дойдя почти до конца территории, увидели побеленный белой известью туалет с двумя входами, над которыми висели большие буквы «Ж» и «М». В противоположной стороне от входов из выгребной ямы росла большущая слива, а Ванька и Фаллен сидели на крыше туалета, свесив вниз ноги, и лопали спелые крупные фрукты.

— Фу! — поморщился Арсений. — Она же грязная, дизентерию захотели подцепить?

— Отвянь, — лениво отозвался Фаллен, практически всасывая в себя сладкую мякоть. — Чего мы тут только не ели, наши желудки камни переваривать научились.

— А работать кто за вас будет? — напомнил Пашка.

— Ой, да ладно вам, — отмахнулся Ванька, — никуда работа не денется. Лучше найдите что-нибудь, чтобы сливу сложить, вечером будет, что пожрать.

Парни махнули рукой и ушли.

— Паш, слушай, — почесав затылок, предложил Арсений, — в принципе, идея хорошая. Слива спелая, крупная. Ещё бы: на таком удобрении растёт! Пусть пацаны наберут. Вечером вымоем и все поедим.

— Тогда надо на складе коробку попросить, — кивнул Пашка, — не думаю, что тётеньки откажут.

Арсений согласился, и они рванули на склад. Минут через пятнадцать притащили коробку опять к туалету.

— Вот сюда набирайте, — велел Арсений, — через час не придёте, мы мастеру скажем, что вы не работали.

— Ябеда, — фыркнул Фаллен.

— А вот и нет, — отбрил тот, — почему мы вкалываем, а вы прохлаждаетесь? Это нечестно.

— Да придём мы, придём, — пообещал Ванька, забирая у них коробку.

* * *

Ребята всё ещё немного сердились на девочек, из-за которых пролетели со слежкой. До обидного по-тупому совпало, сработал тот самый «закон подлости». Этим дурочкам всего лишь не повезло, не психовать же на них до скончания века. Вопрос в другом: откуда возвращался Рестор в такое время?

Расположившись возле дальней ёмкости, парни в который раз обсуждали ситуацию.

— Рестор точно замешан во всём этом, — вздохнул Мирон, — иначе не шлялся бы по ночам по всей округе.

— Как пить дать, — согласился Юрка, — даже и думать нечего.

Ромыч, который обычно был не сильно разговорчивым, вдруг заявил:

— Жаль только, связать Рестора с Замаем мы не можем, фактов ноль.

— Как это ноль? — воскликнул Антоха. — Они отправку телег вместе обсуждали!

— И что? — хмыкнул тот. — Мало ли что они обсуждали.

— Да, это не доказательства, — согласился Стёпа, — хорошо бы поймать их с поличным.

— Давайте лучше работать, вернёмся в лагерь, все вместе обсудим, — предложил Мирон, поднимаясь.

Утренняя прохлада давно прошла, солнце жарило вовсю. Хотелось завалиться куда-нибудь в тень и покемарить пару часиков.

Но дело есть дело.

— Так, и что тут у нас? — поинтересовался Славка, перегнувшись через большое горлышко цистерны. Зачерпнул немного содержимого. — Парни, а вино кислятина кислятиной, — сообщил он, поморщившись. — Вообще непохоже на то, что мы у местных покупали.

— Деревня-а, — протянул Саня, — это очень дорогое элитное сухое вино, буржуины в Англии его пьют.

— Я бы этим буржуинам вместо вина ослиной мочи отправил, — пробухтел Ромка. — Они против нас козни строят, а мы им вино дорогое посылаем.

— Они нам за него валютой большие деньги отваливают, — усмехнулся Стёпа. — А валюта нашей стране всегда пригодится.

— Это точно, — согласился Мирон и тоже зачерпнул немного вина. Попробовал, скривился и выплюнул. — Гадость.

— Слушайте, — озарило вдруг Саню, — эту цистерну, скорее всего, раньше других выкачивали, вот остатки и прокисли. Давайте с той, что ближе к заводу, начнём, её только что освобождали, там вино не успело испортиться.

Они дружно ринулись к другой бочке, прихватив с собой тележку, на которой стоял ручной насос. В ёмкости и правда оказалось совсем другое вино. Вкусное и холодное. Юрка где-то нашёл литровую банку, помыл её под летней колонкой, и они, набрав в неё алкоголь, потихоньку попивали, пока выкачивали остатки из другой цистерны рядом.

Незаметно спиртное в банке закончилось, и они налили ещё, потом ещё, пока Мирон вдруг не осознал, что мир вокруг него расплывается, голова кружится, а язык заплетается.

— Кажись, я п’яный, — с трудом пробормотал он.

Пытаясь сфокусировать на нём взгляд, Славка сделал умное лицо и заявил:

— Не-е, мы трезые, тревзые, тре... а поф’г, мы хор’шие, это все п’яные.

— Меня тошнит, — выдавил Юрка и, телепаясь из стороны в сторону, спотыкаясь и чертыхаясь, свалил за цистерну.

— Нам так поп’дёт, — грустно вздохнул Стёпа и, привалившись к плечу Ромки, тихо засопел.

— Надо найти парней, — изрёк умную мысль Антоха, — но я встать не могу.

— Та же беда, — согласился с ним Ромыч, — давай, братан, ещё по глоточку.

— Д’вай, — кивнул тот.

Мирон не оставлял попыток подняться, наконец встал на ноги и тут же снова практически завалился навзничь, благо его подхватил Ванька.

* * *

— Ну, блин, вы и налакались! — возмутился он. — Как теперь работу сдавать будем?

— Отлично! — в унисом гаркнули Пашка и Арсений.

— Тихо вы, — зашикал на них Фаллен, — чё орёте? Вань, помнишь, мы с тобой видели, как мужики через дырку в заборе вино тырили? Давай выведем их через эту дырку, там только доски отодвинуть. Пусть в кустах пока поспят, а мы тут уберём за ними и сдадим работу. А их позже в лагерь доставим.

Время отработки заканчивалось, и они постарались побыстрее спровадить пьянчуг за территорию завода, пока их никто не увидел. Те им нисколько не помогали.

— К’да вы меня тян’те? — умничал Славка и ни в какую не шёл. — А как же р’бота?

Фаллену пришлось уговаривать его минут десять.

Ванька терпеть, как Фаллен, бухие выходки Мирона не стал. Пару минут взирал на него молча, пока тот пытался ему доказать, что он как стёклышко, а потом просто взвалил на плечо и отнёс за забор. Пашка и Арсений, сообразив, что это самый надёжный, а главное, быстрый способ транспортировать алкашей, последовали его примеру. Большинство парней больше не сопротивлялись, только Саня, болтаясь на Пашкином плече вниз головой, лепетал, как он всех своих друзей любит, да Ромыч несколько раз упрямо повторил Арсению, чтобы вино в банке обязательно забрали в лагерь.

Сдав работу, они вчетвером отправились в столовую. Наврали Аське и Рестору, что парни надышались парами и чувствуют себя не очень. У кого-то голова болит, у кого-то кружится, так что надо отлежаться, тогда всё будет нормально. Аська даже посочувствовала, а Рестор разрешил взять для них еды.

— Пацаны, — зашипел Фаллен, когда они разместились за столом, — жрите резче, нам ещё этих придурков тащить в лагерь, пока все обедают.

Но он зря волновался, друзей они доставили в комнаты без приключений. Затаскивали их через окна и укладывали на кровати. Когда последний из пьянчуг был благополучно размещён в постели, они облегчённо выдохнули, пивнули по глоточку из заветной банки и завалились спать без задних ног.

* * *

До окончания смены оставалось всего несколько дней. Вечером намечался концерт по случаю закрытия лагеря, а там пара дней — и всё, они вернутся домой.

Мирон со Славкой сегодня не поехали на море. Первый вчера немного обгорел на пляже, спина до сих пор болела, хотя медичка ему её уже несколько раз мазала мазью. Вроде уже и привыкли к такому солнцу, чёрные все от загара щеголяли, как негры, а тут раз — и опять, как в первые дни, обгорел, ерунда какая-то. Славка не поехал с ним за компанию, чтобы тому не было скучно. Они смылись в лесок за корпусом. Устроились в тени кустов и играли в шахматы. Где-то в лагере шли последние приготовления к концерту, до них иногда долетали звуки инструментов или голоса ребят.

— Скоро домой, — вздохнул Славка. — Неохота. Да и Рестора с поличным не поймали, что делать-то станем?

— Да-а, — протянул Мирон, — сейчас даже смешно. Я ведь ехать категорически не хотел, злился на родителей. И не представлял, как классно проведу в лагере лето, с вами со всеми познакомлюсь. Опять же клад и наше расследование.

Они надолго замолчали, обдумывая ходы, но заданный Славкой вопрос словно повис в воздухе. Наконец Мирон не выдержал.

— Слушай, Рестор же тоже с нами в Ленинград уезжает, лагерь законсервируют до следующего года.

— Ага, — кивнул Славка, — я слышал, как Аська девчонкам объясняла, что лагерь летний и зимой закрыт.

— Ну вот, — усмехнулся тот, — значит, Рестору нужно закончить все дела до отъезда. А как он закончит, если мы клад стащили, а?

— Точняк! — подскочил Славка. — Он начнёт чаще уходить, станет искать или встречаться со своими подельниками.

— Во-от, — согласился Мирон, — а мы с него глаз не спустим, больше он от нас не скроется.

— Сегодня концерт, — пробормотал Славка, понимая, что эту партию в шахматы он проиграл. — Нас на Аську оставит и точно рванёт. Тем более всем будет не до него.

— Но не нам.

* * *

Весь отряд прихорашивался перед концертом и танцами. Когда парни вернулись с моря, они обсудили обязанности каждого по слежке за Рестором.

Концерт шёл уже минут двадцать, когда сидевшие в засаде на тропинке Славка, Мирон и Стёпа увидели воспитателя. Они притаились, пропуская его вперёд.

— Стёпа, чеши к главным воротам, — еле слышно прошептал Славка, — скажешь Фаллену и Ваньке, чтобы снимали наблюдение и шли на концерт. Мы с Мироном вдвоём проследим за этим субчиком.

— Я тоже хочу с вами, — сердито зашипел тот.

— Стёп, куда мы всей оравой, он нас в два счёта вычислит, — начал Мирон, — да и нельзя всем уходить, надо, чтобы вы нас прикрывали. Сам же знаешь, Аська мигом спохватится, что нас нет, и разведёт бучу.

— Нас-то не потеряет, — добавил Славка, — мы предупредили, что на концерт не пойдём, потому что у Мирона спина всё ещё болит, а я с ним, чтобы тот не скучал.

— Ладно, — набычился Стёпа, но спорить больше не стал и осторожно выполз из засады.

Пока они пререкались, Рестор упилил довольно далеко, и парни припустили следом.

Они точно не знали, где пойдёт Рестор, поэтому оставили засады и на тропинке, ведущей к полям и трассе, и у центральных ворот. За время, проведённое в лагере, парни отлично изучили окрестности и понимали, что по тропинке — ближе к пляжу, а значит, к горам и бывшему тайнику. Но они не представляли, какие у воспитателя планы, а вдруг у него назначена встреча с кем-нибудь в посёлке? Например, за совхозными складами. Тогда уходить через центральный вход сподручнее.

Когда совхоз остался позади, их неожиданно нагнали Ванька и Фаллен.

— Вы с ума сошли, — зашикал на них Мирон. — Сказали же вам на концерт валить.

— Вот и шёл бы сам, — отдуваясь от быстрого бега, отмахнулся Фаллен.

— Мы тоже хотим Рестора словить, — вторил Ванька, тяжело дыша. — Парни нас прикроют, им не впервой.

— Ладно, спринтеры, — усмехнулся Славка, — идёмте.

Рестор не скрываясь, широким, уверенным шагом двигался по кромке асфальтовой дороги, и ребятам приходилось бежать за ним вприпрыжку. Иногда тот оглядывался назад, и им приходилось несколько раз нырять в колючие ветки алычи, чтобы он их не заметил.

— Не могли, что ли, по обочинам сирень посадить, или тополя, на худой конец, — процедил сквозь зубы Фаллен, потирая ободранное плечо. — Навтыкали эту гадость. Ещё бы кактусы, блин, развели.

— Да никто её не разводил, — смахивая выступившую на предплечье капельку крови, вздохнул Мирон. — Знаешь же, что она тут вроде сорняка, где хочет, там и растёт.

— Вот и росла бы в другом месте, — не унимался тот. — Все исцарапались из-за неё.

— Тише, Рестор услышит, — одёрнул их Ванька.

— Как же, — проворчал Славка, — он-то в кусты не прыгает, вон как нарезал, давайте лучше догонять, а то опять упустим. Пляж за поворотом, зайдёт в одну из пещер — и всё, хрен найдём.

Они припустили за воспитателем, благо пока шли по трассе, незаметно опустилась ночь. Хотя на открытой местности видимость оказалась очень даже хорошей. На небо высыпали миллиарды звёзд, и преследователи отчётливо видели удаляющийся силуэт. Однако когда подошли к пляжу и приготовились к тому, что Рестор свернёт к скалам, очень удивились.

Тот уверенно прошагал мимо, не затормозил ни на секунду.

— Куда это он? — Мирон озабоченно уставился на Ваньку.

— Понятия не имею, — пожал тот плечами. — Вот сейчас и узнаем, где он всё время болтался и откуда шёл, когда поймал девчонок.

Минут через пятнадцать они вышли к ещё одному посёлку. Он был поменьше, чем тот, в котором расположился лагерь, кирпичных домов не так много, но тоже явно относился к их совхозу.

Пока ребята недоумевали, Рестор завернул за угол и пропал из виду. Они переглянулись, неуверенно двинули следом и заметили, как тот зашёл в один из домов.

— Это куда он припёрся? — развёл руками Славка.

— А если у них здесь сходка? — предположил Фаллен. — Нужно ближе подобраться.

— Только ни звука, — предупредил Мирон. — Вдруг они во дворе стоят?

* * *

Тихо переругиваясь, то и дело шикая друг на друга, мальчишки осторожно начали подбираться к таинственному дому, подкрались к калитке вплотную. И она, и ворота, и высокий забор заросли зеленью так густо, что рассмотреть, что делается во дворе, не представлялось возможным. Фаллен уверенно потянулся к ручке, но его остановил Мирон:

— Ты что, решил взять и зайти? Совсем дурак?

— Сам такой, — огрызнулся тот, но руку убрал, прикусил в досаде губу. — И что будем делать? Не видно ни фига.

— Сейчас постараемся найти лазеечку, — пробормотал Славка, на цыпочках пробираясь вдоль живой изгороди, пристально рассматривая в попытках обнаружить просвет. — Должна ведь быть хоть одна...

— Ага, жди, — фыркнул Ванька, но тем не менее последовал его примеру, двигаясь в противоположную сторону.

— А вы чего застыли? — Славка обернулся на оставшихся друзей. — Помогайте!

— Вот ка-ак сцапают нас сейчас местные, — замогильным голосом предрёк Фаллен и вздохнул. — Мол, какого фига мы у чужого дома ошиваемся, чего вынюхиваем.

— Боишься? — насмешливо спросил Ванька, и тот недобро зыркнул на него.

— Я ничего не боюсь! — отрезал категорично. — Вы что, детективов не читали? Надо выставить одного на караул, а то накроют тёпленькими, как младенцев.

— Темень, хоть глаз выколи, кто нас накроет, — неуверенно начал Ванька, но Мирон задумчиво почесал затылок.

— Фаллен дело говорит, — поддержал предложение. — Вы ещё не поняли? Игры кончились, мы ввязались в опасное дело с настоящими бандитами. Нужно тщательно следить за обстановкой. На местных плевать, а если нас контрабандисты заметят? Мы же не знаем, что там у них. — Он выразительно кивнул на калитку. — Вдруг сейчас его дружки на сходку подтянутся?

— Блин, точно. — Славка хлопнул себя рукой по лбу. — Я об этом не подумал.

— Никто не подумал, кроме меня, — ворчливо заметил Фаллен. — Конечно, должен же среди нас хоть один уметь анализировать обстановку.

Славка невольно улыбнулся: он хорошо знал своего друга, тот ни разу не был уличён в трусости, его явно задело Ванькино замечание про «боишься», поэтому и бурчит теперь.

— Ладно, не дуйся, — с добродушной насмешкой утешил он. — Мы все дураки, а ты умный.

— Вот то-то же, — наставительно поднял палец тот, выпятил грудь колесом, не выдержал и засмеялся. — Всегда слушайтесь дядю Ванечку.

— Слышь, ты, дядя Ванечка, — цыкнул на него Ванька. — Вы ещё хороводом спляшите, чтобы вся улица точно знала: здесь мы, здрасьте всем. Харэ веселиться, не на параде!

— Ладно-ладно, — пошёл на попятную Фаллен, — подумаешь, главный нашёлся...

— Заткнитесь, — прерывая интеллектуальную беседу, зашипел Мирон, вытянул шею, вслушиваясь во что-то, но воздух наполнял лишь обычный для деревни шум.

— Короче, полная фигня, — безнадёжно махнул рукой Славка. — Пока мы у порога топчемся, они все свои делишки спокойно обстряпают.

Ванька внезапно подался вперёд, приглашая всех сбиться в тесный кружок на совещание.

— Есть план, — быстро зашептал, лихорадочно сверкая глазами. — Аккуратно пролезть туда и собрать информацию...

— Проще говоря — подслушать и подсмотреть? — ехидно уточнил Фаллен.

— У нас есть выбор? — в тон ему парировал тот. — Да, подслушать. И подсмотреть! Мы преследуем преступную группу, нам не до приличий.

— Представь, если схватят? — почесал голову Славка. — С нами цацкаться не будут, пришибут — и вся недолга.

До ребят по-настоящему дошло, что их расследование, иногда действительно кажущееся весёлой игрой в сокровища и пиратов, на самом деле не шутки и не развлечения. И что отъявленные бандиты за деньги и свободу пойдут на любые гнусности, в том числе и устранение ненужных свидетелей. Они переглянулись, читая на лицах друг друга одинаковые мысли.

— В лагерь надо, — заволновался Фаллен и потёр нос ребром ладони. — К Абрамычу за подмогой.

— Давайте так, — рассудил Мирон, сохраняя присутствие духа. — Фаллен бежит в лагерь и рассказывает всё директору. Я пока осторожно проберусь в логово — хотя бы для того, чтобы проконтролировать ситуацию, а то бандиты улизнут раньше времени. Ну и разузнать что-то новое будет нелишне. Вы страхуете. Согласны? Давайте, надо спешить...

— Секундочку, — перебил недовольный Фаллен. — С чего это именно я в лагерь, а ты — в разведчики? Несправедливо.

— Какая разница? — удивился Мирон. — Ты что, забыл — я же в секции занимался, мне через забор перемахнуть плёвое дело.

— Калитка не закрыта, — резонно возразил тот. — Через неё любой пройдёт, никакой альпинизм не нужен.

— Но...

— С фига ли ты за всех решаешь? — вмешался Славка. — Я тоже хочу разоблачить шайку, не меньше тебя.

— Так мы и разоблачим.

— Хватит спорить, — нетерпеливо прервал их Ванька. — Времени с гулькин нос, а вы препираетесь. Давайте жребий кинем. Есть спички?

Через минуту всё решилось. Довольный Мирон подмигнул насупленному Фаллену:

— Я сразу так и предлагал, а вы не верили. Даже жребий подтвердил.

— Шуруй, герой недоделанный, — буркнул тот.

— А ты дуй в лагерь.

— Раскомандовался!

Фаллен развернулся, успел сделать несколько шагов по пыльной дороге, и в этот момент воздух прорезал вскрик. Друзья остолбенели, таращась на злополучный дом перед собой — именно оттуда кричали. Почти сразу раздался топот, потом снова вопль:

— Саша-а!!!

___________________

(1) Рислинг Су-Псех — не выдуманный факт. Вино этой марки действительно изготовлялось на заводе в долине Сукко в 70х — 80х годах и было закуплено королевой Великобритании до нового тысячелетия по десять рублей за бутылку в английской валюте. Для сравнения: вина в СССР в то время стоили от семидесяти копеек до четырёх рублей.

Сильно побледнев, парни в ужасе переглянулись. Сердце у Славки заколотилось, как бешеное, весь страх, сомнения, неуверенность вмиг улетучились. Кровь ударила в голову, стало очень жарко. Размышлять было некогда. Вдруг там кого-то прямо сейчас убивают?

— Бежим! — заорал он, уже не таясь, и первым ринулся на вражескую территорию. Друзья кинулись за ним, воинственно сжимая кулаки. Всей толпой они ворвались во двор, пробежали небольшой коридорчик, состоящий из такой же живой изгороди, и очутились на открытом пространстве, залитом ярким светом фонаря, висящего над крыльцом. И буквально застыли на месте, вылупившись на развернувшуюся картину: перед ними стоял обескураженный Рестор, хлопая глазами. На шее у него висла красивая девушка, она вытянула руку за его спиной и восторженно любовалась чем-то.

— Оно, — потрясённо выдохнул Фаллен.

— Чё?

— Кольцо. То самое, — прошептал тот, не отрывая взгляда от тонких девичьих пальцев, на одном из которых блестело бриллиантом золотое колечко.

Повисла ошеломлённая пауза.

Первой пришла в себя девушка. Испуганно глядя на вторженцев, она отлипла от Рестора и потеребила его за плечо.

— Саш, это кто? Твои ребята? Почему они пришли сюда?

Тот вздрогнул, очухиваясь от ступора. Прожёг ребят таким взглядом, что те невольно поёжились, и грозно нахмурился.

— Вик, ты иди пока сумки собери, я сейчас, — велел негромко и пошёл вперёд. — А ну-ка, выйдем за ворота, — приказал на ходу.

Не посмев ослушаться, те уныло побрели следом. В Славкиной тяжёлой, чумной голове ворочались вязкие думы о золоте и бандитах. Откуда девушка на сходке банды? Откуда у неё ворованное кольцо? Или она тоже преступница? Как-то всё неправильно.

— Ну? — прервал суматошный поток размышлений Рестор и встал перед ними, скрестив руки на груди. — В чём дело? Почему вы не в лагере?

Славка озадаченно нахмурился. Их предполагаемый бандит держался слишком уверенно и невозмутимо для того, кого только что накрыли на месте преступления. Кстати, какого именно преступления? Славка едва не застонал, хватаясь за голову. Версия о контрабандистах, ворах и железобетонной причастности Рестора к мошенничеству так крепко засела в мозгах, что он — все они — не могли допустить и мысли, что это не так. Как это — не так? Они ведь почти всё доказали и обосновали. Мало, что ли, следили за ним и Замаем, пол-лета на это убили. Эти двое — негодяи и преступники. Абсолютный факт!

— Я кого спрашиваю? — Не дождавшись реакции, Рестор повысил голос. — Языки проглотили? Быстро отвечайте, что вы здесь забыли, да ещё так поздно!

— Ничего не поздно, время детское, — машинально огрызнулся Фаллен, осёкся, ловя на себе прищуренный взгляд.

— Поговори мне ещё! — припечатал Рестор. — Вы совсем стыд потеряли! Ничего, я найду на вас управу. Марш в лагерь, и только посмейте ослушаться! Приду через час — всем сидеть по комнатам, ясно? Будем выяснять, почему вы следите за мной.

* * *

Всю дорогу до лагеря парни шли в гробовом молчании. Каждый осознавал, что это полный провал операции, они спугнули бандитов, и теперь у Рестора куча времени, чтобы предупредить подельников и замести следы. Ваня угрюмо вздохнул и бессильно сжал кулаки. Лишь одно грело душу: тайник с кладом, который они обнаружили в пещере и перепрятали. Уж его-то эти гады точно не досчитаются.

— Что будем делать? — прервал тягостную тишину Мирон.

— Что-что, — сварливо отозвался Фаллен, — Рестора в комнате ждать, как послушные мальчики. Нам так и так конец. Если он преступник, то точно обо всём догадался и теперь нас со свету сживёт.

— Нет, пацаны, — задумчиво произнёс Славка и даже остановился, осенённый идеей. — Если бы догадался — он не отпустил бы нас в лагерь. Он же не дурак.

— Вдруг как раз дурак, — фыркнул Фаллен, но заметно повеселел. — Впрочем, твоя правда, фиг бы мы здесь топали, если бы он что-то заподозрил.

— Тут вообще что-то не так, — погруженный в свои мысли, продолжал рассеянно рассуждать Славка. — Какой-то частный дом, ни Замая, ни того мужика там не было, зато девушка откуда ни возьмись...

— А кольцо? — сузил глаза Фаллен.

Словно очнувшись, Славка сфокусировал взгляд, вздохнул.

— Да, с кольцом непонятно, — сделал глубокомысленный вывод. — У меня предложение: раз Рестор ни о чём не догадался, бежать срочно в милицию не надо. Вдруг ещё получится его подловить и вывести на чистую воду.

— Осталось меньше суток, — со скепсисом напомнил Мирон. — Ты думаешь, успеем?

— У них тоже меньше суток, — возразил тот. — Надо идти ва-банк.

— Это как? — озадачился Ваня.

— Сейчас быстро мотаем в лагерь и созываем всех наших в комнату для военного совета, — деловито принялся излагать Славка — видимо, план уже созрел и оформился в его голове.

— И? — поторопил его Фаллен.

— Ну, Рестор же обещал скоро прийти разбираться? Вот мы и подготовимся: придумаем правдоподобную версию, почему оказались в деревне. А ещё попробуем между делом выведать, что за дом, кто эта девушка и прочее.

— Так он тебе и скажет!

— Если грамотно направим разговор — скажет, — процедил Славка и упрямо поджал губы. — Главное, продумать стратегию. Одни будут отвлекать, другие вовремя задавать вопросы. Авось проговорится.

— По-моему, фигня полная, — с сомнением бросил Фаллен.

— Фигня не фигня, только выхода у нас нет. Сейчас либо пан, либо пропал.

— Может, лучше сразу к Абрамычу? — спросил напоследок Мирон, явно для очистки совести, но никто, включая его самого, не поддержал идею, и друзья припустили по дороге.

* * *

Рестор заявился после отбоя. Измученные нервным напряжением, все были очень рады, несмотря на то, что их ожидала крупная головомойка. Внимательный Мирон вдруг отметил, что их «каратель», хоть и был мрачнее тучи, но явно не так раздражён, остыл за эти пару часов, пока отсутствовал опять незнамо где. Тот остановился на пороге, окидывая подопечных пристальным взглядом. Нахмурился, видя, что ему отвечают тем же, плотно закрыл за собой дверь и уселся на табурет, скрестив руки на груди.

— Вы подумали над своим поведением? — нарушил взвинченное молчание. — Ничего мне рассказать не хотите?

Ответом ему была тишина, наполненная напряжённым сопением. Рестор покачал головой.

— Тогда я скажу. Вот вы наверняка думаете про себя — какие мы уже взрослые, можем делать что хотим, никто нам слова поперёк не смеет сказать. Даже родители, уж тем более какой-то там воспитатель или вожатая в лагере. Да?

Парни переглянулись, никто не понимал, к чему он клонит.

— А между тем, — продолжал тот, — вы нарушаете дисциплину, и нарушаете не в первый раз! В чём-то вы действительно правы — вы уже не маленькие, комсомольцы, десятиклассники. Но одного не поймёте никак. Быть взрослым — это не только творить что в голову взбредёт, это ещё и ответственность. Вот закончите вы в следующем году школу, пойдёте в армию. Знаете, что такое воинский устав? — Он сделал паузу, требовательно глядя.

— Знаем, — буркнул Юрка, отвечая за всех.

— Говоря простым языком, это свод непреложных правил, подчиняться которым обязан каждый красноармеец. А соблюдение правил — это та же дисциплина, и если солдат к ней не приучен, постоянно нарушал то в школе, то, допустим, здесь, в нашем лагере, значит, и в армии может с лёгкостью нарушить, правда?

— Зачем вы нам об этом рассказываете? — тихо спросил Арсений.

Рестор усмехнулся.

— Затем, что всё в жизни взаимосвязано. Вы игнорируете режим, плюёте на правила и считаете это мелочью. А это не мелочь. Недисциплинированный солдат нарушает устав, из-за этого нарушается порядок, а в результате происходит срыв боевой операции. В свою очередь, это уже приводит к ослаблению боеспособности всей страны.

— Из-за одного солдата?

— Каждый человек важен, — наставительно произнёс Рестор. — Для семьи, для коллектива и для нашей родины. И от каждого зависит очень многое. Мы живём в лучшей в мире стране и для её дальнейшего процветания будем прикладывать все силы. Мы все коллектив и товарищи. Но всё начинается с малого, с самоорганизации и дисциплинированности...

— А вы сами-то? — выкрикнул вдруг кто-то сбоку. Все обернулись. Мирон увидел, как красный от злости Юрка смотрит на Рестора в упор. Сидящий рядом Пашка пнул его по лодыжке, но тот отмахнулся, вскочил с кровати. — Красивые речи говорите, Александр Сергеевич!

Мирон чуть не хлопнул себя по лбу, шкурой чуя, что сейчас что-то начнётся. Его тоже сильно возмутила эта лекция. Нет, слова звучали хорошие, правильные, но кто их говорил! Преступник, у которого не то что совесть нечиста, а руки, почти в прямом смысле. Он не товарищ, а настоящий предатель родины, по нему тюрьма плачет! Однако Мирон, несмотря на внутреннее кипение, сдерживал себя, выжидая удобный момент, чтобы направить беседу в нужное русло, а более вспыльчивый Юрка, видимо, не сумел.

Рестор нахмурил брови.

— Не понял, — спросил прохладно, — что ты имеешь в виду?

Взвившись, Юрка открыл рот, но находящийся за его спиной Саня ловко зарядил ему в бок кулаком, дёрнул за локоть на себя, вынуждая плюхнуться обратно на кровать.

— Вот вы, Александр Сергеевич, — пропыхтел, удерживая Юрку рукой, — всё правильно вещаете. Только нечестно выходит.

— В каком смысле?

Мирон решил вмешаться, пока ребята окончательно всё не испортили. Он подался вперёд, привлекая к себе внимание.

— Они имеют в виду, — пояснил он, — что вы нам твердите про дисциплину, а сами её не соблюдаете.

— Да! — подхватило сразу несколько голосов: по-видимому, весь их тщательно выстроенный план прямо сейчас летел под откос, потому что всем внезапно загорелось высказаться. Мирон замер, не зная, к чему это приведёт. Однако отступать было поздно, поднялся настоящий гвалт.

— Вы ведь тоже всё время куда-то уходите!

— Мы давно заметили!

— И с купания постоянно пропадали...

— И ночью!

— Даже концерт пропустили! И волейбол тогда тоже!

— Что вы делали у пещер на пляже?

— Молчи, придурок!

— А чего? Пусть ответит...

— А в посёлке? Что это за девушка с колечком? Кто она?

— Да заткнись ты!!!

— Всё испортили, блин...

— Ти-хо! — прервал галдёж Рестор, медленно встал и обвёл взбудораженных ребят странным взглядом, почесал бритый затылок.

В воздухе вновь разлилась вязкая тишина, как в лесу перед грозой. Рестор обалдело цокнул языком.

— Ну и ну, — протянул изумлённо. — Вот вы какие, оказывается.

— Какие? — неприязненно уточнил Юрка — он, кажется, решил, что терять им нечего, сгорел сарай, гори и хата, поэтому пёр напролом, как танк. Впрочем, он всегда был прямой и открытый, плести хитрые интриги — совсем не по его части. Мирон прекрасно помнил, как тот завалил им слежку за Ванькой с Гулей, как раскололся Аньке про их расследование. Саня вечно говорил другу, что не быть тому детективом — как в воду глядел. Но раздражения к Юрке не было. Мирон даже подумать не мог, что все эти тайны и неизвестность так его измотали. И ребят тоже. Пора было разрубить гордиев узел.

— Да, какие — такие? — повторил он вопрос, поскольку Рестор отвечать не торопился. Тот внезапно улыбнулся, качая головой.

— Наблюдательные, — произнёс иронично. — Всё-то замечаете, даже когда оно совсем не ваше дело. Молодцы, что сказать.

Странно, но он не злился. Не орал, пытаясь всех заткнуть, даже не юлил. Если он предатель и преступник, то разве так должен себя вести? Парни переглянулись, явно озадаченные.

— Не понимаю, — пробормотал под нос Арсений.

— Хорошо, — не услышав его, кивнул Рестор. — Я полагал, что вы просто от своей дури беситесь и поступаете наперекор, но вижу, у вас назрело что-то и вправду серьёзное. Давайте-ка разбираться. Я отвечу на ваши вопросы, а вы — на мои. Только без вранья и уловок. Договорились?

Все молчали, будто воды в рот набрав. Не смутившись, Рестор упрямо продолжил:

— В общем, так. Девушка — моя невеста, её зовут Вика. Она всё лето жила в соседнем посёлке, к ней я и ходил, а сегодня сделал предложение. Она ночью уезжает домой, в Ленинград, мне надо было её проводить, пришлось уйти с концерта пораньше, чтобы успеть.

По ходу его объяснений, Мирон чувствовал, как у него распахиваются глаза, а челюсть аккуратно укладывается на грудь. Он покосился на Славку, сидящего с таким лицом, словно увидел привидение, на Ваньку, обалдело хлопающего ресницами, на остальных друзей. Даже вечно ехидный и недоверчивый Фаллен выглядел сейчас, как мешком ударенный. И все они. Не было похоже, что Рестор врёт.

— А то кольцо... — начал Фаллен, но запнулся и сглотнул, выжидающе глядя.

Рестор пожал плечами.

— Далось оно вам, — объяснил спокойно. — Вы колец никогда не видели, что ли? Я на него специально копил, чтобы Вике к свадьбе подарить. Давно ей обещал.

— А пещеры? — слабым голосом вопросил Антон. — Почему вы в них ходили?

— Что за пещеры, никак в толк не возьму! — нахмурился Рестор. — Которые у пляжа? Я в них и не ходил, с чего вы взяли? Там опасно! Есть вероятность, что обрушится потолок. К тому же там такой запутанный лабиринт, можно запросто заблудиться и сгинуть. Вдоль скал вьётся крохотная тропинка, которая ведёт в посёлок, это короче, чем по трассе, вот я по ней и...

— Но...

— Стоп, — прервал Рестор очередной поток вопросов и прищурился. — Так, товарищи мои дорогие. Я теперь понял. Значит, вы в те пещеры таскались, да? Без взрослых? Вы с ума сошли? Что вам там-то понадобилось?

Мирон в замешательстве посмотрел на друзей, ловя в ответ такие же растерянные взгляды. Всё перевернулось с ног на голову буквально за минуты, как теперь поступать?

— Отвечайте, — видя подопечных насквозь, напирал Рестор. — Я сдержал слово, теперь ваша очередь объясниться. Мы ведь договаривались? Иначе я буду считать вас лгунами.

— Расскажем? — сдаваясь, спросил у всех Ромыч.

* * *

В комнате вдруг стало настолько тихо, что резануло по ушам. Славка исподлобья оглядел друзей. Рестор всех загнал в тупик. Ему хотелось верить, но и привычка считать его бессовестным человеком уже укоренилась за эти недели. Поэтому все молчали.

— Ребята, если произошло что-то серьёзное, вы должны мне рассказать, — убеждал их Рестор. — Да, вы взрослые и многие вопросы в состоянии решать сами, но лучше довериться старшим товарищам. Вожатые и воспитатели несут за вас личную ответственность и никогда не допустят, чтобы с вами случилась беда. Дома вас ждут родители, и все мы несём эту ответственность в первую очередь перед ними.

— Ладно, — решился Славка, — я расскажу, как всё случилось.

— Давай, Славян, — подбодрил его Фаллен, согласно кивая.

— Говори, чего уж теперь, — махнул рукой Мирон.

— Всё по порядку расскажи, — хмыкнул Ванька.

Получив одобрение, Славка вздохнул и прикрыл глаза, вспоминая, с чего всё началось.

— Вы очень часто покидали лагерь, — начал он, глядя на Рестора, — и всё время уходили во время купания в сторону гор. Мы не знали, зачем вы туда направляетесь, и нам стало интересно.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — фыркнул Рестор. — И вы сразу решили, что я ни больше ни меньше контрабандист. Ну, вы даёте!

— Вы очень себя таинственно вели, — пробормотал Юрка.

— Оглядывались постоянно, — добавил Антоха, — будто крались.

— Глупости! — в голос засмеялся тот. — Это всё ваша буйная фантазия. Я ни от кого не прятался и тем более не крался. Абрам Абрамович и Ася были в курсе моей ситуации, а больше я никому не обязан сообщать, куда и зачем ухожу.

— Хорошо, пусть будет так, как вы говорите, — нахмурился Славка. — Может, и вправду мы сами себе всё напридумывали, уже не важно. Однако мы решили за вами проследить. Про тропинку, как вы уже поняли, мы оказались не в курсе и подумали, что вы ходите в пещеры. Ведь все знают, что в горах есть катакомбы и ими часто пользуются контрабандисты.

Рестор закатил глаза, покачал головой и опустился на ближайшую кровать.

— Парни, вы кино про шпионов насмотрелись. — Он устало покачал головой. — Такое только в фильмах происходит, в жизни всё намного прозаичнее.

— Возможно, — согласился с ним Славка без тени улыбки. — Но в пещере мы кое-что обнаружили...

— Только испугались, что Аська, ой, то есть, Ася нас потеряет, и решили прийти обследовать пещеру на другой день, — закончил за Славку Мирон.

— Я так понимаю, — Рестор обвёл всех нечитаемым взглядом, — второй раз состоялся.

— Да, — отозвался за всех Славка, — на следующий день. И мы нашли клад.

— Чего-о? — вылупился на него Рестор. — Клад нашли? Да вы шутите!

— Ничего не шутим, — взвился Фаллен.

— Нужно нам врать! — подхватил Саня.

— Была нужда придумывать! — перебивая друг друга, возмущались парни.

Не выдержав, Славка шикнул на них.

— Тише вы, чего разорались, ночь на дворе. Мы не придумываем и не врём. Вань, доставай шкатулки.

Фаллен метнулся к шкафу и через пару секунд вытащил те на свет.

— Вот, — он гордо протянул воспитателю их находку.

Тот медленно открыл крышку и удивлённо втянул воздух.

— Мать честная- а, — обалдело уставился на драгоценности.

— Красивые, — улыбнулся Стёпа.

— Ага, — согласился Арсений. — А монеты очень редкие, — он замялся, но добавил, — я в этом немного разбираюсь.

— Потом Мирон и Фаллен увидели у вас кольцо, — продолжил Славка, — и мы решили, что вы его до нас из тайника взяли. Да ещё Юрка, когда к директору ходил, услышал, как по радио сообщали о краже в музее Новороссийска, вот мы и решили, что вы украли и хотите шкатулки за бугор переправить. А в пещере прячете подальше от посторонних глаз, пока с той стороны за ней не придут.

— Н-да, — снова усмехнулся пришедший в себя Рестор, — ну и фантазия у вас, братцы. Вам бы книжки писать.

Парни смущённо вздыхали и пялились в пол.

— А куда вы сейчас их денете? — поинтересовался Мирон.

— Наверное, нужно с Андреем Андреевичем поговорить, — задумчиво предположил тот. — Он, в отличие от меня, много лет здесь работает. Знает, как с властями связаться и к кому конкретно обратиться.

— Не надо Замаеву говорить! — выкрикнул Юрка.

— Только не ему! — вторил Славка.

Парни загалдели разом. Рестор, не понимая, в чём причина такого бурного сопротивления, попытался их угомонить.

— Прекратите! — рыкнул он. — Вы точно всех перебудите. Что ещё не так?

— Если не вы украли эти побрякушки, значит, точно он, — басовито выдал до сих пор молчавший Ромка.

Все в недоумении уставились на него, включая Рестора: наверное, тот не мог понять, почему воспитанники то его, то Замаева обвиняют в краже, а остальные просто никогда раньше не слышали от Ромки таких длинных фраз.

— Красавчик, — где-то у него за спиной гордо прошептал Стёпа, — всё правильно сказал и по делу.

— Это уже ни в какие ворота, — обескураженно пробормотал Рестор. — Так можно до чего угодно договориться. Послушать вас — в лагере не педагоги работают, а шайка воров и жуликов. А Абрам Абрамович, на минуточку, заслуженный учитель Советского Союза — главарь этой шайки.

— Мы ничего подобного не думали и не говорили, — выступил вперёд Мирон. — К Андрею Андреевичу у нас есть кое-какие претензии.

Явно устав от их новостей, Рестор снова покачал головой и сел на койку.

— Хорошо, Слава, раз уж ты начал рассказ, давай, поведай мне, чем вам не угодил Замаев.

— Сначала ничем. Просто кто-то из пацанов брякнул, что у него в комнате есть мумия...

— Вам стало интересно, и вы полезли к нему в комнату, — закончил за него Рестор. — Ваше любопытство в один прекрасный момент доставит вам массу неприятностей. Вы это понимаете?

— Понимаем, — согласился Славка. — Мы не очень хорошо поступили, тем более там оказалась только старая маска, а не мумия. Но в столе лежала тетрадь. С виду самая обычная ученическая тетрадь в клетку, разве что написано в ней явно не...

— Мало ли что записывает там Андрей Андреевич! Он всю бухгалтерию по вашей работе ведёт.

— Вот именно, — вмешался Арсений. — Мы не специалисты, но даже до нас дошло, что наш замдиректора химичит с отработкой. Мне кажется, он намеренно занижает количество того, что мы сделали.

— Я сейчас с вами с ума сойду! — чуть не взвыл Рестор, вскакивая. — Всё, всем спать, завтра будем разбираться, кто есть кто.

Не обращая на приказ внимания, Славка достал из тумбочки тетрадь и протянул ему.

— Мы всё переписали, можете сами удостовериться.

Тот быстро открыл первую страницу. И по мере того, как он углублялся в чтение, всё больше хмурился.

— Ясно, — оторвался он от тетрадки. — Ребята, время в самом деле позднее. Ложитесь отдыхать. Я вам обещаю, что завтра во всём разберусь и находки ваши с утра передам Абраму Абрамовичу. Надеюсь, против него вы не возражаете?

— Нет, — усмехнулся Славка.

— Он нормальный мужик.

— Фу, наконец-то вы хоть кому-то верите, — хмыкнул Рестор.

Он направился на выход и уже в проёме добавил:

— Кольцо, между прочим, не старинное, я его в Новороссийске купил, когда мы с вами на экскурсию ездили. И бриллиант в нём не настоящий, а искусственный. Эх вы, горе-сыщики, — и вышел, прикрыв за собой дверь.

— Да! — подпрыгнув, громким шёпотом заблажил Арсений. — Я же предполагал, что кольцо к кладу отношения не имеет!

— Были неправы, — тихонько похлопал его по плечу Пашка, — признаём. Теперь шуруйте к себе, спать охота, сил нет.

— А если Рестор нас обманул? — замялся на пороге Фаллен. — Вдруг он...

— Завтра и узнаем, — успокоил его Ваня.

— Ну, да, возможно...

Славка больше не слушал, о чём между собой разговаривали Ваньки, ушёл в свою комнату, расправил постель и, быстро раздевшись, нырнул под простынку. День выдался длинным и тяжёлым. Он зевнул, укладываясь поудобнее, закрыл глаза и сразу провалился в сон.

* * *

Услышав привычный сигнал горна, Мирон, не открывая глаз, потянулся и осознал, что сегодня их последний день в лагере.

Парни потихоньку просыпались. Кто-то ворчал, что совсем не выспался, кто-то вздыхал, а он тихо лежал и думал, что лето очень быстро пролетело. Что это было его последнее лето детства, что в следующем году он закончит школу и нужно будет поступать в институт, а главное, что встретил в лагере настоящих друзей. Уезжать не хотелось, и от этого стало грустно. Усмехнувшись, он выбрался из кровати. Сначала не хотел сюда ехать, теперь не хочет возвращаться в Ленинград.

— Интересно, — спросил Пашка, — Рестор уже отнёс директору шкатулки или нет?

— Конечно, отнёс, — авторитетно заявил Юрка. — Я уверен, он ещё до подъёма всё сдал Абрам Абрамычу.

— Это при условии, что он нам вчера правду про себя рассказал, — пожал плечами Ванька. — Если лапши навешал, мы никому не сможем доказать, что нашли клад.

— Давайте с самого утра не будем морочить друг другу головы, — отмахнулся Пашка.

— Вот именно, — поддержал его Мирон. — Шкатулки отдали, изменить что-то уже нельзя.

В этот момент к ним заглянула Ася и погнала всех на зарядку.

* * *

День выдался суматошный, но интересный. Облокотившись на Славку, Мирон сидел и смотрел на пламя костра.

Сегодня на последней линейке, перед завтраком, Абрам Абрамович сообщил, что лагерь с завтрашнего дня закрыт. Рассказал, что сразу после завтрака ребята обычно получают зарплату, затем специально выделенный автобус отвозит их в Анапу, чтобы они могли купить подарки близким и что-нибудь себе. Саня шёпотом добавил, что на рынке покупает самые крупные груши и дыню для родителей и младшей сестрёнки.

Внезапно директор заявил, что, по независящим от педагогического персонала причинам, сегодня порядок немного изменится. После завтрака они едут в последний раз купаться, а деньги получат после обеда, и у всех будет достаточно времени до ужина, чтобы приобрести в Анапе всё, что они захотят.

— Может, Замая вывели на чистую воду и теперь пересчитывают нашу зарплату? — пробормотал Мирону на ухо Славка.

— Возможно, — согласился тот.

— Да не возможно, а точно, — заверил Фаллен, стоящий рядом.

— Тихо вы, — пихнул его Ванька. — Ничего из-за вас не слышно.

Все снова обратили внимание на говорившего директора.

— ...в половине девятого костёр и танцы. А завтра вы все отправляетесь домой, и я надеюсь, ещё долго станете вспоминать наш лагерь.

Мирон уже понадеялся, что линейка наконец закончилась, но директор будто что-то вспомнил и добавил:

— Ребята! Прежде, чем вы отправитесь завтракать, хочу сообщить вам, что в лагере произошёл неординарный и, не побоюсь этого слова, уникальный случай. — Он вытер большим клетчатым платком лысеющую голову. — Нескольким отдыхающим в нашем лагере подросткам самым невероятным образом удалось найти настоящий клад.

Поднялся невообразимый шум. Кто-то не верил, кто-то завидовал везунчикам, вожатые и воспитатели пытались угомонить воспитанников.

— Да, очень удивительный случай, — снова заверил всех директор. — Много десятков лет драгоценности княжеского рода Кормалиных, владевших до революции большей частью земель долины Сукко, считались утерянными. Ходили предположения, что после смерти старого князя сыновья вывезли ювелирные украшения невиданной красоты за границу, но за более, чем полвека, они так нигде и не всплыли. Также предполагалось, что князь, который до такой степени ненавидел советскую власть, что от злости лишился рассудка, спрятал их в катакомбах, чтобы только они не достались нашей молодой республике.

— Гад! — крикнул кто-то из отдыхающих.

— Буржуйская морда!

— Согласен, — улыбнулся директор. — Но он просчитался, наши ребята нашли шкатулки! И после того, как содержимое изучат историки и ювелиры, а реставраторы вернут былую красоту этим украшениям, их выставят в одном из национальных музеев нашей страны.

— Ура! — гаркнул белобрысый мальчишка в потрёпанных шортах, и его крик подхватил весь лагерь.

— А кто эти ребята? — смущаясь, спросила вожатая третьего отряда Вера.

— Это молодые люди первого отряда, — усмехнулся директор. — Уверен, у вас ещё будет время обо всём их расспросить, а сейчас завтрак.

— Не надул нас Рестор, — заключил Фаллен, когда они шли в столовую.

Ваня посетовал Мирону, что думал, что объявление о кладе будет более торжественным. Их вызовут каждого отдельно и пожмут руки, но всё прошло слишком обыденно. И от этого ему стало даже не обидно, а скорее немного грустно. Мирон кивнул, соглашаясь с ним.

Однако зря они волновались: едва вернулись с моря, их ждала целая съёмочная группа! Журналисты дотошно расспрашивали, как они нашли, зачем и почему полезли в пещеру, что при этом испытывали, и задавали ещё массу дурацких вопросов. Юные кладоискатели настолько опешили от напора, что ни слова не могли выдавить. Их спас Арсений. Откашлявшись, он с серьёзным видом описал корреспондентам их приключения, обходя стороной слежку за Рестором и Замаем. Мирон и остальные были ему безмерно благодарны: и без того с Рестором впросак попали, а если и с Замаем ошиблись? Не очень приятно прослыть на всю страну дураками. Журналисты нагрянули аж из самой «Комсомольской правды», а она издавалась по всему Советскому Союзу, и такой славы ребята для себя не хотели.

Жалко, что не удалось поговорить с Рестором, тот был занят всё утро, хотя они понимали: он не обрадуется, если они обнародуют свои подозрения, тем более неверные. Да и по поводу Замая он, видимо, тоже поговорил с директором, раз того нигде не наблюдалось, а зарплату перенесли на более позднее время. Так что у них самих имелось полно вопросов к воспитателю, и они очень надеялись, что Рестор в ближайшее время всё прояснит. Однако за весь день обсудить с ним случившееся так и не получилось, хотя он вместе с Асей сопровождал подростков в Анапу и потом постоянно находился в отряде. Сунувшегося к нему Фаллена завернул обратно и пообещал, что в поезде точно расскажет обо всём.

И вот сейчас Мирон вместе с пацанами и девчонками из своего отряда сидел вокруг костра. Давно отгремел незапланированный концерт, который они устроили исключительно спонтанно, прямо там, подыгрывая исполнителям на принесённых с собой гитарах. И от танцев уже немного гудели ноги, а ночь потихоньку уступала права раннему утру, хотя солнце ещё не взошло. Они тихо обсуждали прошедший отдых, в каждом отряде имелось что-то интересное и подчас смешное, о чём каждый уже не забудет. А Мирон, опираясь на Славкину спину и положив подбородок ему на плечо, молча думал о своём. Он словно старался записать в свою память эти минуты, чтобы вспоминать потом, когда будет трудно или одиноко, когда они все разъедутся и станут жить каждый своей жизнью.

* * *

— Нет, ну сколько можно! — Фаллен с шумом распечатал бутылку «Байкала» и — явно от возмущения — выхлебал сразу половину. — Сколько ещё ждать. Он ведь обещал!

— Терпение, брат, — утешил его Славка, попивая из такой же бутылки: получив свою первую в жизни настоящую зарплату, они все так обрадовались, что перед отправкой домой купили вскладчину целый ящик вкусного напитка, и теперь дули его без перерыва, рискуя устроить позже очередь в уборную.

— Я ходил, спрашивал, — развёл руками Антоха, — он сказал, чтобы мы перестали его тормошить каждые пять минут. Мол, он всё помнит и придёт, как сможет.

— Ага, мы это где-то уже слышали, — проворчал Фаллен. — Со вчера нас завтраками кормит.

Ваня усмехнулся, наблюдая за друзьями. Как только объявили посадку, они наскоро закинули вещи к себе и набились в одно купе, как сельди в бочку. Желание по десятому кругу обсудить события буквально жгло, и они терпеливо ждали, периодически терзая замотанного организационными проблемами Рестора. Правда, Ваня не совсем понимал, зачем — ведь они и так обо всём догадались.

Девчонки, кстати, поначалу смертельно обиделись — за то, что скрывали от них правду. Но Юрка в который раз вымолил прощение у своей Аньки, а она помогла умаслить остальных. Ваня, прихватив с собой для поддержки Мирона, умудрился и Гулю к ним зазвать — ведь ей наверняка было тоже интересно узнать об их приключениях. Они теперь, как-никак, знаменитости. Почти.

— Сдался вам Рестор! Расскажите лучше про клад!

— Как вы его нашли?

— А почему сразу Абрам Абрамычу не сказали? — сыпались вопросы со всех сторон.

Ребята наперебой рассказывали, аккуратно обходя запретные моменты вроде «контрабандистов» и прочей чуши. Наконец, когда день перевалил за середину, а большинство любопытствующих разбрелось по своим купе, в проходе появился Рестор. Оглядел всю честную компанию, усаживаясь на лавку за столик.

— Ну? — поторопил его Славка. — Чего там?

Тот покачал головой.

— Собственно, о чём вам рассказывать? — начал негромко. — Клад оказался старинными ценностями княжеского рода Кормалиных. Князь его спрятал в...

— Это мы знаем! — перебивая его, возмутился Юрка. — Вы нам про Замаева объясните.

— Что объяснять-то, — невесело отозвался Рестор. — Будто вы и сами не поняли.

— А подробности! — влез Фаллен, скривив дурашливую морду. — Он и правда воровал зарплаты?

— Да, — кивнул Рестор. — То есть, не совсем воровал, химичил понемногу. Там чуть-чуть, здесь немножко, вот и получалось, что ребятам не доплачивали. И никто подумать не мог, он заслуженный работник, здесь не первый год. Вывести его на чистую воду удалось благодаря вам. Молодцы, что догадались переписать его записи, а тетрадку вернуть, иначе спугнули бы его раньше времени, а так удалось застать врасплох и изъять как положено. После он уже не отпирался.

— Теперь его посадят?

— Завели дело, будут разбираться, — ровным тоном пояснил тот. — Хищение у государства — не шуточки. Как минимум, с должности он вылетит, и из партии тоже.

— Бедная Гулька, — сокрушённо вздохнул Ваня. — Он же её дядя, а тут такой позор.

Фаллен утешающе хлопнул его по плечу.

— Она сама говорила, что они не очень роднятся, так что ничего, переживёт.

— Легко тебе говорить!

— Да ладно, всё хорошо будет, — не смутившись, подмигнул тот. — Ты у неё адрес взял? — шепнул тише, пока другие продолжали обсуждать Замая.

— Угу.

— Вот! — улыбнулся Фаллен. — Будешь писать ей, чтобы подбодрить.

Ваня невольно улыбнулся в ответ. Подумать только, ещё пару месяцев назад ему хотелось придушить этого придурка или хотя бы врезать как следует, а сейчас и представить такого не мог. Наверное, они бы не сдружились так крепко, если бы не общее интересное дело. Не только клад и расследование, даже не мелкий воришка Денис, из-за которого Славка с Фалленом едва не вылетели из лагеря. Нет. Ваня почему-то был уверен, что даже без всего этого они бы в конце концов перестали враждовать. Потому что это лето у моря запомнится навсегда, все их проделки, помидорный бой, ночные вылазки за кукурузой и как они удирали от сторожа, чистые пляжи, загадочные пещеры, волейбол, работа на поле, винзавод, дискотеки, первые свидания с девчонками. Пусть каникулы в Звёздном закончились, а их дружба — навсегда. Он незаметно пощупал свой рюкзак, где в боковом кармане хранился листок со всеми адресами ребят, и улыбнулся.

— Славка! — надрываясь, орал во дворе Фаллен. — Славка!

— Славик, — вытирая руки о фартук, из кухни выглянула мама, — Ванечка тебя кричит, ты что, не слышишь?

— Да слышу я, слышу, — пробурчал Славка, пытаясь завернуть небольшую коробку в подарочную бумагу, но у него не получалось.

Он плюнул на безнадёжное занятие и выскочил на балкон.

— Не устал ещё базлать? — рыкнул на Фаллена. — Подняться не о-ха(1)? Может, мне твоя помощь нужна!

Тот фыркнул и двинул в парадную.

— Мы же договорились встретиться во дворе в два, — возмутился он, появившись на пороге, — а время десять минут третьего, опоздаем.

— Успеем, — отмахнулся Славка, — может, ну её, нафиг, эту бумагу? Так подарим, не умею я упаковывать.

Фаллен озабоченно почесал лоб и согласно кивнул.

— Я спецом рюкзак взял, клади сюда и поехали.

Закинув коробку в старый школьный рюкзак и попрощавшись со Славкиной мамой, парни с чувством выполненного долга вышли на улицу.

Первая половина сентября выдалась на редкость теплой и сухой для Ленинграда. Светило по-летнему яркое солнце, дворники усиленно подметали осыпающуюся листву, в воздухе пахло нагретым асфальтом и чуточку дымом от костров, в которых эту самую листву сжигали.

Вытолкав из старой сарайки, служившей им гаражом, мопеды, они рванули на Невский. Сегодня у Ваньки Евстигнеева день рождения, парни очень долго думали, что же ему подарить. Мирон, вздохнув, рассказал, что друг обожает фотографировать и до недавнего времени везде таскал с собой старый отцовский фотик, но весной тот сломался. Они носили его в ремонт, мастер только руками развёл:

— Давно устаревшая модель, у нас и запчастей таких нет.

— Вот бы новый ему купить, — снова вздохнул Мирон, — только стоит он рублей пятьдесят, не меньше, да и не достать такой нигде. Дорогих в каждом магазине полно, а те, что попроще, сразу разбирают.

— Ну, положим, — важно заверил его Фаллен, — достать не проблема. Где денег возьмём?

— У меня четвертной есть, — сообщил Мирон. — Я от летней зарплаты спецом Ваньке на подарок отложил.

— У меня червонец на всякий случай припрятан, — ухмыльнулся Славка.

— И у меня, — хлопнул его по плечу Фаллен.

Не хватало пяти рублей, и парни решили экономить на деньгах для завтраков. Они не добрали всего рубль, и Фалленовская мама, которая достала им фотоаппарат, благосклонно уплатила недостающую сумму. Потом Дашка притащила им откуда-то упаковочную бумагу, которую найти в магазине было чуть ли не сложнее, чем сам подарок. Но Славка и Фаллен рассудили, что Ванька мужик, на фига ему эти цветные обёртки, главное же фотик.

Они гнали наперегонки, радуясь всему, что происходило в их жизни. Отличной погоде, мирному небу над головой, мопедам, которые теперь были у обоих, хорошему настроению и тому, что сейчас у них есть друзья, на которых они всегда могут положиться. Что ещё нужно для счастья в шестнадцать лет?

* * *

Мирон минут пятнадцать назад вышел встречать оболтусов, которые как всегда опаздывали, и присел на лавочку. Даже тот факт, что Фаллен и Славка снова задерживаются, настроения ему не испортил. Он ещё несколько дней назад договорился с консьержем Семёном Яковлевичем, и тот согласился поставить мопеды пацанов в кладовку под лестницей, пока они будут праздновать день рождения Ваньки. Оставлять их на улице парни не рискнули бы, а гаражей и других деревянных построек в их районе не имелось. Всё же центр города, тут туристы толпами носились, и всё больше иностранцы, нельзя портить облик культурной столицы Советского Союза.

Мирон вспомнил, как парни рассказали, что зарабатывают деньги Славке на мопед. А когда им выдали, наконец, зарплату, Ванька первый подошёл и протянул Славке мятую десятку.

— На мопед, — улыбнулся он.

— Вань, — растерянно пробормотал Славка, разводя руками, — я же сотку заработал, мне и так хватает.

— А маме и сестре подарки на что купишь? — спросил Мирон и тоже положил десять рублей ему на кровать.

— А южных фруктов? — хохотнул Саня, и они вместе с Юркой и Пашкой внесли свою лепту.

— Кстати, — поднял палец вверх Арсений, — и мопед можно подороже взять, с сидением на двоих.

— Ага, и нас покатать, — добавил Антоха.

— Вот именно, — заржал Артём, — мопед — классная штука.

Славка стоял, широко распахнув глаза, и пялился на парней. Мирон видел, что ему неудобно и он очень благодарен всем, и тихонько пихнул Фаллена, который всё это время лыбился, как ненормальный, но упорно молчал.

— Ну вот, Славян, — сообщил тот, выкладывая поверх остальных денег сразу половину своего заработка, — на такой же, как у меня, хватит, ещё и останется.

— Фаллен, пацаны, я вас всех так люблю! — От переизбытка чувств Славка полез ко всем обниматься.

Мирон снова улыбнулся. Славка всегда такой. Если нужно для друга, не задумываясь последнюю рубашку снимет и отдаст, а если для себя, ни за что не станет никого напрягать, скромный он в этом плане. Поэтому у него, наверное, и есть Фаллен, тот уж точно кореша в беде не бросит.

А ещё вспомнилось, как второго сентября их всех вызвали в горком комсомола. Там они встретили Рестора и обрадовались ему, как родному. Он им сообщил, что пригласили парней по поводу найденного клада. Второй секретарь горкома торжественно объявил, что за находку редких государственных ценностей им полагается премия в размере двадцати пяти процентов от стоимости находки. Ребята обалдело глазели на взрослых: сумма оказалась непозволительно огромной, даже если поделить её на всех. Никто из них не представлял, что делать с такими деньгами.

И в этот момент Арсений — не зря Мирон его считал самым умным из них — предложил:

— Я это... ну... — Он явно застеснялся, но потом вскинул голову и продолжил: — В городе, конечно, много дворцов спорта и бассейнов, но у нас в Кировском районе вообще ничего нет. Приходится мотаться через весь город. Два года назад начали строить детский спортивный комплекс, но дело совсем медленно продвигается. Вот бы хорошо было, если бы эти деньги пошли на строительство. Там и бассейн будет, искусственный лёд для фигуристов и хоккеистов, футбольное поле и много чего ещё. А главное, парни смогут тоже приезжать и заниматься там.

— Хорошая идея, Арсений! — похвалил его Рестор, потрепав по вихрастой голове. — Что думаете, ребята? Согласны на предложение своего друга?

Все с радостью согласились, довольные придуманным решением. А второй секретарь пообещал, что сам лично займётся этим вопросом и будет его контролировать. Так и закончилось их неожиданное и абсолютно бестолковое расследование. Зато они провели самое удивительное лето.

Мирон иногда потирал ладони, которые загрубели от работы, однако его это даже радовало. Благодаря Звёздному, он научился ценить не только свой труд, но и чужой. Стал понимать, насколько важно иметь друзей, быть честным и бескорыстным. И если стремиться к своей мечте, преодолевать все трудности и неприятности, она обязательно исполнится.

Вдалеке затарахтели мопеды.

— Ну, наконец-то, — облегчённо выдохнул Мирон и, когда те подъехали, возмущённо выдал: — Где вас носит? Все уже собрались, Юрка с Саней обещали весь торт сожрать, если вы опоздаете.

— Только пусть попробуют, — заявил Фаллен, — будут потом за мопедом бегать.

Они дружно заржали. Завели технику в кладовку и направились к лифту.

«Жизнь удалась, — пронеслось у Мирона в голове. — Сейчас поздравим Ваньку, пожрём всякой вкусноты и рванём в Летний сад гонять на мопедах».

Чем не рай?

_______________

(1) О-ха́, о ха́, а-ха́ — распространённое сленговое выражение тех лет, эквивалентное «трудно/не судьба».