Фиктивные злодеи (джен)

Хогвартс. Корнелиус Фадж

Дверь главного входа распахнулась, и в Корнелиуса врезался растрёпанный рыжий школяр.

— Ох, простите! — выдохнул он, оттолкнулся и помчался в сторону озера. Его гриффиндорский галстук почему-то болтался сзади, как вымпел.

Откуда-то изнутри послышались негодующие выкрики и приближающийся топот. На всякий случай Корнелиус посторонился — и оказался совершенно прав. Из школы вырвалась целая толпа в форме Хаффлпаффа:

— Где он?!

— Да вон же!

— Держи!

И они бросились в погоню. Корнелиус усмехнулся, обозвал про себя того гриффиндорца идиотом (это ж надо было додуматься — всерьёз разбесить хаффлпаффовцев!) и торжественно вступил под своды Хогвартса.

Несмотря на обеденное время, директора в Большом зале не оказалось, пришлось обращаться к заместителю. Макгонагалл внимательно изучила записку Дамблдора и вздохнула:

— Хорошо, мистер Фадж. Я вас провожу. Но прошу учесть: директор в последнее время очень занят!

— Я, знаете ли, тоже не в потолок плюю! — с достоинством возразил Корнелиус. — И с большим удовольствием встретился бы с директором в Министерстве или в кулуарах Визенгамота. Но он же там не появляется! Мало того, его и через камин не поймаешь! Спасибо, хоть на письмо ответил. И вот я сюда прихожу, заметьте, пешком из Хогсмида, точно в указанное время, а директор, видите ли, занят?!

Макгонагалл поджала губы и замолкла. То-то же!

Директор в кабинете, похоже, работал с воспоминаниями. Во всяком случае, на столе у него выстроилась целая батарея разнокалиберных флакончиков со спутанными серебристыми нитями внутри, а за приоткрытой дверью шкафа явно виднелся краешек омута памяти в активном состоянии. Интересно, свою или чужую память потрошит Альбус? Впрочем, это совершенно неважно. Главное — выборы!

— Благодарю, что согласились принять меня в Хогвартсе, — важно произнёс Корнелиус, всем своим видом показывая, кто кому на самом деле сделал одолжение. — Вы, конечно же, в курсе последних событий и знаете, что ваш покорный слуга выставил свою кандидатуру на предстоящие внеочередные выборы Министра магии…

И он разразился получасовой речью, долженствующей убедить любого разумного человека, что Корнелиус Фадж — самый лучший кандидат; что он всегда выступал и впредь намерен выступать за всё хорошее против всего плохого; что он всё поддержит и всё искоренит — в зависимости от того, следует ли это всё поддерживать или искоренять; что при его просвещённом руководстве Волшебная Британия будет процветать как никогда прежде; что всем-всем-всем гарантируются три короба и полное благоухание… Заметив же, что Дамблдор почему-то не очень ведётся на агитацию и явно размышляет о чём-то постороннем, возвысил голос и торжественно заверил, что он, Корнелиус Фадж, будучи избранным на пост Министра, непременно станет со всем вниманием прислушиваться к мудрым советам, предложениям и замечаниям глубокоуважаемого высокоучёного профессора Дамблдора — директора, Верховного чародея, Председателя и просто Великого Волшебника.

Глубокоуважаемый высокоучёный профессор помолчал минуту-другую, размышляя неизвестно о чём, а потом взглянул на Корнелиуса так, будто только что его заметил.

— Да, конечно, мальчик мой, — кивнул он солидному чиновнику, словно какому-нибудь первокурснику. — Выборы — это замечательно. Желаю удачи и всегда готов помочь тебе добрым советом. Да, ты ничего не хочешь мне сказать?

Корнелиус подобрал челюсть и вежливо склонил голову:

— Очень вам благодарен, директор. Ваша поддержка крайне важна для меня и для всех здоровых сил нашего общества. Ведь ни для кого не секрет…

Дамблдор снова ушёл в себя и уставился куда-то в бесконечность. Корнелиус решил, что дальше надоедать старику не следует, быстренько закруглился и откланялся. В конце концов, поддержка уже обещана, не так ли?

По дороге от замка к воротам он заметил, что та самая толпа в жёлтых галстуках до сих пор рыщет по окрестностям в поисках нахального гриффиндорца. Хм, ловкач, раз до сих пор не попался… Но всё равно идиот. А сейчас пора к Люциусу — похвалиться успешными переговорами с директором!

 

Хогвартс. Ремус Люпин

— Время!

Ремус поднял палочку, и в небо ударил фейерверк красных и жёлтых искр. Недовольная команда Хаффлпаффа потянулась к замку.

— Ну и куда он подевался? — озвучил общий вопрос кто-то из проигравших.

— Эге-гей! — Чарли Уизли с победным воплем спикировал с Астрономической башни и лихо приземлился в самой гуще своих преследователей, едва не залепив кому-то по физиономии прутьями метлы.

— Подводим итог, — улыбнулся Ремус и сделал пометку в блокноте. — В этом раунде победил Гриффиндор, у него три очка и второе место в общем зачёте. У Хаффлпаффа — два очка, он делит третье-четвёртое места со Слизерином.

— А разве это честно — заранее прятать метлу в кустах?!

— Запрета не было — значит, честно, — не повёлся Ремус. — Кстати, мистер Пейдж, не вы ли заранее оборудовали себе замаскированную лёжку, где вас и накрыла гриффиндорская команда?

— Так меня же там нашли…

— И теперь вы считаете честными только те военные хитрости, которые не сработали? Или только свои?

Пейдж покраснел и постарался затеряться в толпе. Без особого успеха: толпа маловата оказалась.

— Эй, я вообще ничего не прятал! — возмутился Уизли. — Я свою метлу из квиддичной кладовки призвал!

— Вы, мистер Уизли, сильно рисковали, — Ремус покачал головой. — Если бы ваш взлёт заметили… В команде Хаффлпаффа все восемь человек очень неплохо ладят с мётлами, против такого численного перевеса ваш талант к полётам не сыграл бы.

— Так не заметили же! — ухмыльнулся рыжий. — Победителей не судят! Эх, вот бы ещё рейвенклошникам нос натянуть…

— Всё равно вам только делёжка светит, чистого выигрыша не видать! — пробурчал недовольный Пейдж.

Студенты потянулись в замок. Уизли, активно жестикулируя, объяснял своим преследователям, как он уходил: «Там, за кустами — влево, по самой травке, на бреющем! А потом за деревьями скорость и высоту набирал. Вот там вы меня могли засечь, да ещё пока между соснами и замком проскакивал… Ну, не глянули вовремя — повезло! Тонкс, а Тонкс! Идём в субботу в Хогсмид? Я узнавал, Люпин дежурит!» Хаффлы вздыхали: и в самом деле ломились по следу, совсем не глядя по сторонам. А к Ремусу подошёл старший брат Уизли, Билл:

— Профессор…

— Я не профессор, мистер Уизли, — вздохнул Ремус. — Слушаю вас.

— Ну, я тут подумал… Выходит, у всех факультетских команд есть свои сильные стороны и свои слабости?

— Обычно так оно и есть, — кивнул Ремус. — Не поделитесь своими мыслями поподробнее?

— Ну, смотрите… Вот возьмём Хаффлпафф. Им задать направление — они гору свернут. Чарли искали — под каждый куст и под каждую кочку влезли, да не по разу. Но подумать, что он мог призвать метлу и уйти по воздуху — не подумали, а ведь он известный летун! Лучший квиддичист Хогвартса!

— То есть силу Хаффлпаффа вы видите в упорстве, а слабость — в том, что они не рассматривают нестандартные решения?

— Да! Или вот Рейвенкло возьмём, наших лидеров. Знают много! Умеют много! А командой не работают, индивидуалисты. Как их Тонкс тогда надула!

Ремус улыбнулся, вспомнив, как Нимфадора перекрасила свой галстук в цвета Рейвенкло, приняла вид одной из противников и старательно ловила саму себя, выдавая целый арсенал всевозможных поисковых заклинаний.

— Но со Слизерином этот номер провернуть не рискнули, — напомнил он.

— Естественно, — кивнул Уизли. — Слизеринцы даже сами себе не доверяют, проверились и сцапали бы. И слабость у них оттуда же растёт: больше друг за другом следят и друг друга подсиживают, чем общим делом занимаются. Поэтому их одиночки и наших перехитрили, и хаффлов, а вот команда никого не поймала. Ещё хуже рейвенклошников сработали, те хоть своим не мешали!

— И к чему вы завели этот разговор?

— Ну, я тут подумал… А что, если собрать команду из разных факультетов? Если соединить их сильные стороны и скомпенсировать слабые…

— Интересная мысль, — улыбнулся Ремус. — И как, вы готовы самостоятельно собрать и подготовить эту команду? Тогда разрешаю взять по два человека с четвёртого курса каждого факультета. Но больше двух-трёх недель на раскачку не дам, иначе просто не успеем провести все восемь игр.

— Четвёртый? — недовольно проворчал Уизли. — Против пятикурсников?

— Что поделаешь, не могу же я дать вам преимущество четырёх факультетов и ничем его, как вы сказали, не скомпенсировать.

 

Поместье Малфоев. Люциус Малфой

Жутко довольный собой Фадж отбыл восвояси. Он так и не понял, что ситуация поменялась кардинально. Тонкс — это совсем не Боунс… Весь план кампании насмарку! И никакой Дамблдор тут не поможет, тем более что конкретной помощи он Корнелиусу и не обещал. Так, общие слова, чтоб отвязаться…

На глаза попался свежий «Пророк», взахлёб восхвалявший эту самую Тонкс. Причём заметно, что статья не заказная… Или заказанная очень грамотно. Публика вполне может поверить. А что дать в ответ? Эх, где бы щелкопёра раздобыть, чтобы писал как Скитер, но не для искусства, а за деньги! Дементор бы побрал идейных журналюг!

Люциус нервно скомкал газету и запустил её в камин. Бумажный комок отскочил от решётки. Пришлось доставать палочку, чтобы ликвидировать досадный промах, пока никто не увидал… Хм, поздно. Нарцисса уже здесь. Не везёт, как по заказу!

— Ты очень вовремя, дорогая, — обратился было он к жене, но та отмахнулась:

— Вижу. Знаешь, дорогой, я никогда не вмешивалась в твои дела.

Она сделала паузу, и Люциус не выдержал:

— И что же теперь изменилось?

— Теперь ты задумываешь игру против Андромеды, — Нарцисса вздохнула, — и я серьёзно опасаюсь твоих вредных привычек. Очень тебя прошу: действуй только легальными методами!

Люциус приподнял подбородок и побарабанил пальцами по подлокотнику кресла:

— Что ты имеешь в виду? Я крайне законопослушный волшебник!

— Ты Беллатрикс помнишь?

Неожиданный вопрос чуть не выбил Люциуса из равновесия. Миссис Лестрейндж была не из тех людей, о которых приятно вспоминать.

— Так вот, Андромеда гораздо опаснее.

Утверждение было настолько сногсшибательным, что Люциус на какое-то мгновение не удержал лицо. И Нарцисса, разумеется, это заметила:

— Не веришь. Думаешь, опасней Беллы мог быть только сам Тёмный Лорд. А Андромеда, между прочим, ещё девчонкой пошла против всей семьи Блэк. И победила там, где Белла сдалась.

Люциус недоверчиво поднял бровь. Жена продолжала агитировать:

— Ты не думай, что её из семьи вышибли, с гобелена выжгли… Дочь, которая вышла замуж, — в любом случае отрезанный ломоть, тут и она, и мы с Беллой в одном положении. Знаешь… Тётка Вальбурга жениха Андромеды всерьёз убить хотела, чтобы не портил чистокровную линию.

Люциус замер. Если это правда… Но ведь Нарцисса ему никогда не лжёт! И Вальбурга Блэк вполне могла заказать несчастный случай какому-то грязнокровке за попытку влезть в благородный род и испортить чистую кровь, это и в самом деле в её духе… Но грязнокровка-то жив, здоров, племянницей их с Нарциссой обеспечил! Значит… Значит, Вальбургу кто-то остановил?

— Ты в самом деле думаешь?..

— Я знаю точно, — жена кивнула. — Тётка вопила на весь дом. А что ей отвечала Андромеда, не слышал никто… Кроме меня. И не спрашивай. Это внутреннее дело Блэков. Но тётка не решилась действовать, отыгралась только на гобелене… В общем, я тебя серьёзно предупреждаю: сейчас Андромеда Блэк-Тонкс — всего лишь конкурент твоим кандидатам, и пока вы держитесь в рамках, таковым и останется. Но если станет твоим врагом — молись кому угодно, чтоб она согласилась принять капитуляцию! Или иди к Боунс, пиши чистосердечное признание и садись в Азкабан. Там будет безопаснее.

— В чём признание? — Люциус попытался было сыграть дурака.

— Сам выберешь, — спокойно парировала Нарцисса. — Я не уверена, что обо всех твоих делишках знаю. Но и того, что знаю, более чем достаточно.

И она ушла. А Люциус в задумчивости призвал скомканную газету, покрутил её в руках, снова развернул… И злобно прошипел неподобающую его положению тираду. На последней странице, там, где «читайте в следующем номере», обещали статью предательницы Скитер под провокационным заголовком «Крэбб и Корнелиус: конкуренты или команда?»

Вот же зараза! Докопалась, что Крэбб — не настоящий кандидат, а так, подтанцовка… Но теперь стратагема с фиктивной борьбой этих двух болванов явно заходит в тупик. Публика — дура, но очень не любит, когда её дурят. Вполне может проголосовать против обоих, просто в знак протеста. И тогда на первый план легко вырвется не замешанный в сговоре кандидат… То есть эта самая Тонкс. И какими такими «легальными средствами» прикажете её останавливать?

Люциус сморщился, всё-таки отлевитировал дурацкую газету в камин и задумался. Пролетевший мимо кресла Фадж — это серьёзные убытки. Любезную свояченицу надо обязательно выбить из гонки. Но при этом, пожалуй, и в самом деле стоит поменьше светиться самому. Мало ли что…

Нужна прокладка.

 

Сквер Сент-Джеймс. Артур Уизли

Сегодняшняя встреча с мисс Грейнджер выглядело необычно. Девочка с важным видом читала какую-то лекцию, а Перси то прилежно строчил что-то в блокноте, то корчил непонимающую физиономию и принимался задавать уточняющие вопросы, то горячо с чем-то спорил — и один раз, кажется, даже убедил собеседницу в своей правоте.

Самому Артуру, как и доктору Грейнджеру, делать было, пожалуй, нечего — неудивительно, что они завели пустой разговор обо всём и ни о чём. Начали с погоды; продолжили сортами чая; перешли на международную торговлю; проехались по таможенным чиновникам, которые, как выяснилось, и у магов, и у магглов одним миром мазаны; обсудили новые автомобили; порассуждали о загрязнении воздуха выхлопными газами (и пришли к выводу, что камины дымят намного хуже)… А потом — как-то к слову пришлось — Артур проговорился, что один злой колдун, мол, раскидал по стране особо злобные вещи, которые, как выяснилось, боятся света, и что рентгеновский аппарат из клиники Грейнджеров, похоже, сыграл решающую роль в будущей Великой Победе над Силами Тьмы…

— Медальку на него повесите? — улыбнулся доктор.

— Нельзя, Статут о Секретности нарушим, — вернул улыбку Артур. — У вас же там пациенты бродят… Лучше вашу дочь наградим, это же её идея была.

Грейнджер перестал улыбаться:

— Не уверен, что это хорошая мысль. Как бы вам на её спине мишень не нарисовать. Вы лучше вот что скажите… Эти ваши злодейские штучки, как они естественный радиационный фон пережить смогли? Гамма-лучи — это ведь тоже свет, и пусть облучение невелико, зато постоянно. За сорок лет та же тетрадка должна была нахватать дозу повыше той, что мы рентгеном насветили.

Артур задумался.

— Знаете, не могу вам ответить… Надо будет с нашими учёными обсудить. Поговорю с профессором Вектор.

Подбежал взволнованный Перси, нервно поправил очки:

— Папа! Тут такое дело… Мы же с мистером Локхартом новую книжку готовим!

— Ну да, — об этой истории Артур был в курсе, договор-то он подписывал.

— И знаешь, мне наша «агент Браун» очень помогла!

— Да ну?

— Ну папа! И ещё много чего объяснить обещала!

— И что? — Перси никак не мог добраться до сути, и его приходилось подталкивать.

— Папа! Её надо оформить как консультанта! И в книжке указать! И выплатить гонорар! Из моей доли! — бухнул наконец сын. — Но как это сделать?! Я же не знаю, как её на самом деле зовут!

— Очень просто, — Артур улыбнулся. — Тебе и не надо знать, бумаги всё равно я оформлять буду. А в книжке укажем псевдоним, обычное дело.

— Только не «агент Браун»! — попросила подошедшая девочка. — Это не для книг!

— А что с агентом не так? — с преувеличенной серьёзностью поинтересовался доктор Грейнджер.

— «Браун» — это для маскировки, чтобы затеряться в толпе таких же Браунов и Смитов, — важно объяснила юная мисс. — А книжный псевдоним у меня будет уникальным!

 

Министерство магии. Корнелиус Фадж

Напевая под нос какой-то прилипчивый маггловский мотивчик, Корнелиус распахнул дверь с табличкой «Отдел магических происшествий и катастроф», швырнул свой котелок на вешалку для шляп — попал! — и постучал палочкой по дверной ручке, отпирая кабинет.

На столе громоздились две стопки бумаг. Корнелиус вздохнул, тяжело плюхнулся в кресло, подтянул к себе правую, которая «на подпись», и наколдовал «случайное перемешивание». Это заклинание было его секретным оружием против недобросовестных сотрудников, норовивших повлиять на мнение начальника путём подачи документов в определённом порядке.

Первые три бумажки он внимательно прочёл, прежде чем подписать. Следующие десять просмотрел по диагонали — и тоже не заметил ничего подозрительного. А потому завизировал все прочие уже не глядя и вызвал секретаря:

— Забирай. Подписанные — в ход, а эти… Ну, раскидай на рассмотрение… Сам решишь, кому что. Ещё что-нибудь есть?

— К вам мадам Амбридж из «Неправомерного использования». Примете?

Корнелиус задумался. С одной стороны, сектор этой Амбридж входит в ДОМП, то есть формально она — человек Боунс, а Боунс сейчас, похоже, играет за противника. Но с другой стороны, Люциус как-то обмолвился, что эта самая Амбридж может быть полезна. Да и чем он, в конце концов, рискует?

— Приглашай!

— Кхе-кхе! — сказала вышеозначенная Амбридж, розовым облаком вплывая в кабинет и слегка отодвигая секретаря в сторону. — Дорогой мистер Фадж!

От её приторного тона бедного секретаря передёрнуло, и он поспешил ретироваться.

— Прошу садиться, — сухо кивнул Корнелиус. — Чем обязан?

Амбридж влезла в кресло для посетителей и уставилась на хозяина кабинета с верноподданническим видом:

— Я внимательно изучила вашу предвыборную программу, мистер Фадж, и должна сказать, что полностью поддерживаю ваш курс. Ведь и в самом деле нам крайне необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством. Как вы и говорите, следует избегать застоя и гниения, но и бездумно поощрять прогресс ради прогресса не стоит. Я вижу, что вы, в случае своего избрания, собираетесь сохранять то, что заслуживает сохранения, совершенствовать то, что должно быть усовершенствовано, искоренять то, чему нет места в нашей жизни…

Корнелиус невольно расплылся в улыбке. Приятно, когда тебя цитируют близко к тексту! Но всё-таки пора бы и к делу перейти.

— Благодарю, свою программу я знаю, — прервал он монолог незваной гостьи. — Так с чем же вы ко мне явились, уважаемая мадам Амбридж?

— Я ваша единомышленница, мистер Фадж! И хотела бы, кхе-кхе, работать в вашей команде.

— Хм‑м…

Корнелиус склонил голову набок. О наборе команды он как-то не задумывался, а ведь целое министерство — это не отдел. В самом деле, ему понадобятся новые подчинённые… Но вдруг это всё-таки подсыл?

А вот сейчас и проверим!

— Но ведь сейчас, насколько мне известно, вы уже работаете в команде мадам Боунс?

Амбридж зло сверкнула глазами и едва заметно скривилась. Не любит начальство? Или играет? Если начнёт уверять, что давно и взаимно ненавидит Амелию — значит, точно подослана!

— Видите ли, мистер Фадж… Я не думаю, что моя теперешняя должность… Кхе-кхе… Полностью соответствует моим способностям. С вами, как мне кажется, я смогу добиться гораздо большего и занять наконец достойное место в Министерстве.

Корнелиус задумался. Один раз в его команду уже набилась одна дамочка, много о себе воображавшая… Хотя, если честно, Скитер — действительно блестящий журналист. Жаль, не сработались… Тяжело с идеалистами, которые о собственной выгоде в третью очередь вспоминают. Но эта Амбридж, кажется, не из таких?

— И что конкретно вы хотите получить в случае нашей победы на выборах? — жёстко спросил Корнелиус, особо выделив слово «нашей».

Амбридж выпрямилась в кресле:

— Пост первого заместителя Министра!

Корнелиус поперхнулся. А она не мелочится!

— Отчего же только заместителя? — ядовито поинтересовался он.

— Я… Кхе-кхе… Не публичный политик, мистер Фадж, — Амбридж мерзко ухмыльнулась, и в кабинете будто бы похолодало. — На ваше кресло не претендую. Но вот в тени могу быть весьма полезной. Сами понимаете, не всякое дело любит, кхе-кхе, яркий свет.

«Люциус прав, надо брать! — подумал Корнелиус. — Такая сволочь должна работать на меня, а не против! Опять же всякую грязь будет на кого свалить… Не всё же самому!»

— Добро пожаловать на борт, мадам Амбридж! — провозгласил он, вставая. — И зовите меня, пожалуйста, Корнелиусом.

— Благодарю, хе-хе! — и она расплылась в совершенно жабьей улыбочке. — Долорес, всегда к вашим услугам! У вас будут прямо сейчас для меня какие-нибудь поручения? Нет? Тогда всего доброго, и я начинаю работать, кхе-кхе, на нашу победу на выборах!

Даже слово «нашу» подчеркнула точно так же, как и сам Корнелиус несколько минут назад…

Вот зараза!

 

Дом Гойлов. Марвин Крэбб

У Гойла праздник — это хорошо. И закуска хороша, и выпивка хороша. А вот эта вот розовая баба — нехороша. Откуда он только её выкопал? И зачем она меня в переговорную тянет? Не, я столько не выпью!

— Нет уж, мистер Крэбб, извольте меня, кхе-кхе, выслушать!

Слушать? Ну, слушать — это я могу. Даже могу слушать и при этом пить. Вот сейчас бутылочку прикончу — глядишь, и эта баба не такой противной станет… Хотя нет, я столько не выпью.

— Я полагаю, вы читали последнюю статью Скитер в «Пророке»?

Читать? Газету? А как же! Обязательно читал! Очень интересно написано! Да вот не сойти мне с этого места — читал!

— И что вы думаете по этому поводу, кхе-кхе, предпринять?

Как это — «что предпринять»? В газете интересная статья, по этому поводу надо выпить! Рядом совсем неинтересная баба… По этому поводу тоже надо выпить. Может, баба поинтереснее покажется? Хотя нет, я столько не выпью.

— Извольте оторваться от вашей пьяной соски, мистер Крэбб! Я с вами разговариваю, а вы мне врёте! Ничего вы не читали!

Кто врёт?! Я вру?! Ну да, вру! А кто ты такая, чтоб я тебе не врал?! Ты мне что, жена?! Ну уж нет, чтобы такую рожу и за собственную жену принять — это я столько не выпью!

— Мистер Крэбб!! Вы не кандидат, вы пьянчуга! Между прочим, эта Скитер топит мистера Фаджа! Если ничего не сделать, у него не будет никаких шансов!

Скитер? Это та журналюшка, блондинка крашеная? Ага, помню! (Отдай бутылку, дура! А я говорю — отдай!) Фаджа топит? Ну и пускай себе топит, мне-то какое дело? Я — не Фадж, я его соперник, вот! Она его утопит, а я возьму и выберусь! И всем покажу! Нет! Не всем! Тебе — не покажу, я столько не выпью!

— Никуда вы, хе-хе, не изберётесь, Крэбб! Если мистера Фаджа утопят, фаворитом станет эта магглолюбка Тонкс! И будете вы, хе-хе, с магглами целоваться!

Тонкс? Это которая Тонкс? А‑а, это та, которая Тонкс… А она вообще-то ничего! С ней, если что, и поцеловаться можно. Что? Не с ней, а с магглами? Ну, маггляночки вообще-то тоже вполне себе ничего бывают… А тебе не светит, я столько не выпью! Ну, чего ты там ещё квакаешь?

— А вот если Тонкс свою кандидатуру снимет, а мистера Фаджа утопят, то останется ещё один кандидат…

Ещё один?! Откуда?! Кто такой?! А‑а, это я?! Так это что, выходит, если Тонкс снимется, то я выберусь?! А с чего ей сниматься-то? (Отдай бутылку, стерва!) Что, из большой любви ко мне? Или, тьфу-ты-пропасть, к Фаджу? Не‑е, она столько не выпьет!

— Кхе-кхе! А у неё, у Тонкс, у единственной из всех кандидатов — дочь в Хогвартсе учится. По Хогсмиду, кхе-кхе, частенько гуляет. Вот как вы думаете, мистер Крэбб, если кто-нибудь, совсем вам незнакомый, вежливо, хе-хе, пригласит Тонкс-младшую к себе погостить, а Тонкс-старшую, хе-хе, вежливо попросит в выборах не участвовать, то что из этого получится?

Что получится? Да ничего не получится. С чего бы им вежливых просьб-то слушаться? Тоже из вежливости? А ну как к этому незнакомому потом явится с визитом вежливости дюжина-другая вежливых людей из конторы Скримджера?

— А вам, хе-хе, какое дело до визитов к незнакомым вам людям? Зато до выборов, хе-хе, вам дело быть должно! Если вы всё-таки кандидат, а не только, кхе-кхе, пьянчуга!

А ты мою выпивку не считай. Хочу — не пью, хочу — пью. Имею право! А чего это ты вдруг мне начала советы давать, как лучше выбраться? А? Твой интерес в чём?

— Хе-хе! Вот изберётесь, мистер Крэбб, вспомните, кто вам помог… И дадите мне место первого заместителя!

Бутылку отдай! Отдай, говорю! Вот так-то лучше.

Заместитель, говоришь? Первый? Ты?

Не‑е‑е! Я столько не выпью.

 

Хогвартс. Брайни

Если вы думаете, что бюрократия — это чисто человеческое изобретение, то сильно ошибаетесь. Этого добра хватает везде, где возникает какая-никакая организация — не только у магглов и волшебников, но и у гоблинов, и даже у домовых эльфов Хогвартса. Причём последний случай всех злее: эльфы не пользуются документами, а ведут всю свою бюрократию наизусть!

Если бы можно было воспользоваться каким-нибудь неофициальным путём… Но конфликтовать с общиной Хогвартса Брайни не мог, и приходилось играть по местным правилам. По которым согласование визита в школу заняло совершенно неприличное время. Не хотят коллеги принимать у себя посторонних… Но ничего, капля камень точит, и в конце концов о встрече на территории школы удалось договориться.

Брайни телепортировался к границе защитных чар Хогвартса, сделал шаг вперёд и остановился, ожидая реакции хозяев. Хозяева не заставили себя ждать: контролем периметра занимаются не бюрократы, а пограничники. Ну что ж, по регламенту сейчас следует представиться и озвучить цель визита.

— Брайни, опекун Прюэттов. К совету опекунов Домов Хогвартса по конфиденциальному вопросу.

Хорошая вещь — словарь синонимов! Длинные страшные слова, конечно, не являются абсолютным оружием, но частенько действуют, и действуют неплохо.

— Совет выслушает Брайни после заката, — недовольно буркнул старший из встречающих. — Брайни может подождать в замке.

И исчез с лёгким хлопком. Младший же пожал плечами и кивком пригласил Брайни следовать за собой. На чужой территории не телепортируются, так что ножками, ножками.

Интересно. Сказали, что прибыть следует сразу после полудня, а заседание назначили на после заката. Помариновать хотят? Ну-ну, Брайни найдёт, чем заняться. В такой куче эльфов наверняка попадётся десяток-другой сплетников, которым захочется потрепать языком со свежим слушателем. А новая информация — это всегда хорошо.

 

Запретный лес. Фенрир Грейбек

От Крэбба несло перегаром так, что щипало нос.

— Ну что, Сивый? Возьмёшься?

Грейбек хмыкнул:

— Неинтересно.

— Чего это вдруг? Ты же всегда любил мелких воровать?

— Нашёл мелкую… Сам же говоришь — не то пятнадцать, не то аж шестнадцать лет. Перестарок. И вообще, метаморфов кусать неинтересно. Они не обращаются.

Крэбб фыркнул:

— Всё б тебе кусать… Зубы-то не распускай! Её не обратить надо, а просто украсть. И у себя придержать, пока её мамаша от выборов не отступится.

— А ты мной не командуй! — оскалился Грейбек. — Кого хочу, того и кусаю, а будешь выступать — могу и тебя погрызть! Не посмотрю, что старый и невкусный! Ты прямо говори: зачем мне этим заниматься? Мой интерес какой?

— Денежный, — недовольно буркнул Крэбб. — Заплачу хорошо. Но провернуть это всё надо в ближайшую субботу, пока директора нет.

— Если пасти школяров в деревне будет Флитвик, дело не пойдёт, — Грейбек сплюнул на землю. — Этот гоблин мне половину стаи положит и не поморщится.

— Босс сказал, деканов не будет. Он их всех на совет утянет. Этот… Попечительский. И заболтает на весь день, ну, ты же знаешь босса.

— То-то, что знаю, он и соврёт — недорого возьмёт… А кто тогда в деревне будет?

— Говорят, какой-то Люпин…

— Люпин?! — прорычал Грейбек. — Ты сказал — Люпин?!

— Ну да… А чего?

— Значит так, — Грейбек предвкушающе потёр руки. — За твоё дело я возьмусь, но при двух условиях. Во-первых, наберёшь побольше всякого сброда, которого не жалко, и пускай они в нужный момент в деревне побузят, да погромче и похулиганистей.

— Отвлечь? — понимающе кивнул Крэбб и дыхнул перегаром. — Сделаем, не боись. А во-вторых что?

— А во-вторых, о деньгах. Мало предлагаешь!

— Так я ж ещё сумму-то не называл?

— А то я тебя не знаю, жадюгу! Больше, больше давай!

— Узнаю старину Сивого! — заржал Крэбб. — Ну, давай торговаться!

 

Хогвартс. Брайни

— Совет слушает Брайни, — недовольным голосом объявил заседатель с жёлтым гербом на одеянии. — Совет надеется, что Брайни будет краток.

Брайни оглядел заседателей — четверо стариков с гербами четырёх факультетов, при каждом ещё по три эльфа помоложе — и хмыкнул про себя. Вот как? Даже представиться не желаете? Хотите покороче? Ладно, будет вам покороче.

— Том Риддл, школяр Слизерина, осквернил реликвию Дома Слизерина. По приказу Регулуса Блэка, школяра Слизерина, реликвия была очищена и уничтожена. Высказана версия, что и реликвии других Домов Хогвартса могут быть осквернены. Брайни запрашивает содействия эльфов Хогвартса в поиске оных реликвий.

Достойные заседатели несколько секунд обалдело молчали, выпучив глаза, а потом завопили кто во что горазд, подскакивая на табуретках и размахивая руками. Кто чего хотел, разобрать было невозможно. Брайни и не пытался — спокойно ждал, чтобы уважаемый совет хоть немного остыл.

Первым пришёл в рабочее состояние очень старый эльф с гербом Рейвенкло. Поглядел на своих товарищей, вздохнул, вытащил из воздуха здоровенную сковороду и какую-то поварёшку, хорошенько размахнулся…

Импровизированный гонг так грянул, что гам резко прекратился, и в зале воцарилась осторожная тишина. Только в ушах звенело.

— Достопочтенным советникам должно быть стыдно, — проскрипел рейвенклошник. — Как младшекурсники, право слово. Имеется предложение говорить по очереди, слева.

— Это внутреннее дело Слизерина! — возмутился было один из эльфов с зелёным гербом, но тут же получил поварёшкой по лбу:

— Кому сказано — имеется предложение! По очереди, слева!

И на Брайни посыпались вопросы.

— А что за реликвия?

— Медальон Салазара Слизерина.

— А зачем медальон осквернили?

— Об этом лучше спросить Тома Риддла.

— А медальон очистили?

— Очистили.

— А зачем тогда уничтожили?

— Таков был приказ Регулуса Блэка.

— Но зачем Регулус Блэк отдал этот приказ?

— Об этом лучше спросить Регулуса Блэка.

— А зачем искать прочие реликвии?

— Проверить, нет ли и на прочих реликвиях такой же скверны.

— А потом уничтожить?!

— Нет, только очистить.

— А почему это реликвию Слизерина уничтожили, а прочие не станут?

— Насчёт уничтожения остальных реликвий приказов не было.

— А зачем тогда чистить?

— А вот на очистку приказ есть.

— Это нечестно! — завопил слизеринец.

Брайни пожал плечами и промолчал.

— Думаю, совету следует выполнить просьбу директора Хогвартса и помочь в поиске реликвий Основателей, — заявил старый рейвенклошник. — Голоса против есть?

Какой-то слизеринец что-то пробурчал про себя, но возражать не стал.

— Значит, принято. Что достопочтенные советники знают о реликвиях Домов Хогвартса?

— Меч Годрика Гриффиндора хранится в Распределяющей Шляпе, никакой скверны на мече нет, — с гордостью сообщил эльф с красным гербом.

— Чашу Хельги Хаффлпафф изъяли из Хогвартса потомки Основательницы, — проворчал эльф с жёлтым гербом. — Дальнейшая судьба реликвии неизвестна.

— А диадему Ровены Рейвенкло последний раз видели в Хогвартсе в руках Тома Риддла, выходил же Том Риддл из школы без диадемы, — заключил рейвенклошник, взявший на себя обязанности председателя. — Если диадема будет найдена и окажется осквернена… Возможно ли очистить реликвию без уничтожения? Кто может это сделать?

— Если осквернение того же типа, что было на медальоне, то вполне возможно, — сообщил Брайни официальным тоном. — Очисткой успешно занимались Дэниел Грейнджер, доктор медицины, и Кричер, опекун Блэков. Присутствовали при этом Артур Уизли, школяр Гриффиндора, Нейл Уильямсон, школяр Гриффиндора, и Септима Вектор, профессор прикладной математики и нумерологии, школяр Хаффлпаффа. Полной информацией владеют также следующие лица…

— Достаточно, — прервал его рейвенклошник. — Совет обратится к Кричеру, как только диадема будет найдена.

Брайни хмыкнул про себя. Хогвартские эльфы, видимо, давно варились в своём котле и позабыли об отношениях эльфов и волшебников во внешнем мире. Кричер-то наверняка пошлёт любого обратившегося к Сириусу Блэку!

Но говорить об этом не стал. Никто ведь не спрашивал.

 

Министерство магии. Артур Уизли

Встретить в кабинете Амелии Кингсли Шеклболта было самым обычным делом, а вот увидеть здесь тётушку Мюриэль, да ещё и в сопровождении эльфа, Артур никак не ожидал.

— В общем, ситуация выглядит так, — говорил Кингсли, расхаживая по кабинету. — Пресловутый дневник ещё с войны хранился у Малфоев. Летом он по непонятной причине активизировался и начал сводить с ума эльфа Добби, который за его хранение отвечал. После нескольких неприятных происшествий Малфой решил избавиться от опасной вещицы, а заодно подгадить твоему, Артур, семейству. Он подкинул в попечительский совет Хогвартса идею наградить лучших учеников ценными подарками, засунул дневник Риддла в изолирующий пакет, воспользовался пишущей машинкой и секретаршей в одной маггловской конторе, что торгует продовольствием мелким оптом…

— И секретаршей, и машинкой? — ехидно переспросила Мюриэль. — Этот белобрысый знает толк!

— …чтобы напечатать адресный листок и сопроводительную записку! Не будет же он сам стучать по клавишам! Затем подменил подарок, предназначенный Перси Уизли.

— Хорошо, это мы знаем, — кивнула Амелия. — А сможем ли мы это доказать?

Кингсли остановился и развёл руками:

— Заключение экспертов, что в качестве закладок для дневника использовали перья белых павлинов, Визенгамот не примет, потому что эти эксперты — магглы. Заключение, что использовалась именно эта машинка, тоже не примет — по той же самой причине. Секретарша ни Малфоя, ни других необычных визитёров в конторе не помнит, есть следы обливиэйта.

Артур ещё раз отметил про себя, что мисс Грейнджер права. В глобальной перспективе бесконтрольное стирание памяти создаёт, пожалуй, не меньше проблем, чем решает.

— Новомодных камер наблюдения в конторе нет. Есть, конечно, факт, что именно там закупается фирма-прокладка, которая снабжает продуктами несколько заведений волшебного мира. И есть факт, что эта прокладка через подставных лиц принадлежит Малфою. Но в этом же нет состава преступления… А показания эльфа Добби по нашим законам вообще не имеют никакой силы.

— Не поняла! — Амелия выронила монокль, тот закачался на шнурке. — Вы что, умудрились получить у домового эльфа показания против его хозяина?!

— Брайни бездельник, но не дурак, — проворчал тётушкин эльф. — Брайни умеет задавать вопросы. А ещё Брайни умеет отличать ответ «нет, хозяин Люциус ничего подобного не делал» от ответа «нет, Добби не может сказать», сопровождаемого битьём головой об стенку.

— Мы идиоты! — простонала Амелия, схватившись за голову.

— Но это не отменяет того факта, что в суде нам предъявить Малфою нечего, — Кингсли снова развёл руками.

— Это в Визенгамоте, — сказал Артур. — А как насчёт маггловского суда?

Все уставились на него как на ненормального.

— Артур, напоминаю, что согласно Статуту о Секретности… — начала было Амелия, но Артур остановил её взмахом руки:

— Кингсли говорил, что Малфою — через подставных лиц — принадлежит маггловская торговая фирма, которая спекулирует продуктами из маггловского мира в волшебный. Такие фирмы Статут не защищает, иначе они не могли бы официально работать с магглами. И думаю, она такая не одна, ведь чего-чего, а денег у него хватает, а в волшебном мире много не заработаешь.

— Ну и что? — не понял Кингсли.

— Ты можешь себе представить Малфоя, который отказался бы от лишней монеты? Особенно если будет уверен, что его не поймают? Там «конфундус», здесь «обливиэйт»… Магглы-то перед этим беззащитны, а у нас подобное поведение даже одобряется чуть ли не официально!

— И что ты предлагаешь? — заинтересовалась Амелия, глядя на него через монокль.

— Грамотную ревизию всех его маггловских фирмочек. Сикль против кната, уж незаконное уклонение от налогов точно выплывет. А маггловское правительство очень не любит, когда ему недоплачивают!

— Думаешь, найдём специалиста, чтоб и о волшебном мире знал, и в маггловских финансах хорошо разбирался?

— А чего его искать? — фыркнула Мюриэль. — Стивен.

 

Коукворт. Северус Снейп

— А я тебе говорю, что Сириус будет лучшим опекуном! — ворчал Джеймс Поттер, с важным видом расхаживая по комнате. Откуда этот свин взялся, было совершенно непонятно. И вообще, как он умудрился попасть в спальню Снейпа? Причём не в Хогвартс и даже не в Коукворт, а в Плайя Баракоа? Очень хотелось вышвырнуть его вон, но палочка куда-то запропастилась, а по-маггловски… Снейпа терзали смутные сомнения, что это Поттер его вышвырнет, если дело дойдёт до кулаков. Кроме того, его почему-то не тянуло выскакивать из-под одеяла в ночной рубашке и затевать драку на глазах у Лили.

— Сириус, конечно, хороший человек, но редкостный раздолбай, — вздохнула Лили. — А Северус — человек серьёзный, грамотный. Замечательный специалист по зельям! Ты только представь, чему он может научить Гарри!

— Варить отравы, проклинать однокурсников, издеваться над слабыми, оскорблять девушек, предавать единомышленников, — фыркнул Поттер. — Согласен, Сириус — балбес и всему вышеперечисленному научить не сможет. Зато научит дружить!

— А ещё — подводить друзей под монастырь, удирать из семьи и транжирить деньги! — возмутилась Лили.

— Ты несправедлива, родная, — вздохнул Поттер, нахально целуя Лили в щёчку. Вот свинья! — Во-первых, Сириус с тех пор поумнел, во-вторых, за ним присмотрят Тонксы. И в‑самых-главных, он, ты сама говоришь, хороший человек! И никогда никого не предавал, в отличие от некоторых! А из той самой семьи, между прочим, и Андромеда удрала. Что же ты против неё ничего не имеешь?

— Хорош опекун, за которым за самим присмотр нужен! — проворчала Лили.

— Ну так у всех мужчин первые сорок лет детства — самые сложные! — самодовольно заржал Поттер. — Сама же за мной присматривала, за что тебе огромное спасибо! — и он опять её чмокнул. — А за Снейпом кто присмотрит, а?

— Сивилла. Она, в конце концов, его жена!

— Ага! — Поттер окончательно развеселился. — А он от неё удрал! Ещё похлеще, чем Сириус от Блэков! Тот хотя бы не за океан умотал!

Снейп заскрипел зубами, но промолчал.

— Северус не удрал, а уехал по делу, — холодно сказала Лили, выворачиваясь из поттеровских объятий. — Он сейчас помогает добить Сам-Понимаешь-Кого и разрабатывает новые зелья.

— Ух ты! — притворно восхитился Поттер. — Новые отравы! А для чего? Для лечения оборотней? А, знаю! Для снятия похмелья!

— Почти угадал, — Лили шлёпнула его по руке, чтоб не лез, куда не следует. — И для контролируемого оборота ликантропов, и для лечения похмельного синдрома. И в обоих случаях скоро добьётся серьёзных успехов.

— Только в одном случае, — Снейп не выдержал и всё-таки вмешался в разговор. — Профессор Вектор доказала с цифрами в руках, что антипохмельное зелье невозможно в принципе.

Поттер растворился в воздухе (туда ему и дорога), а Лили взяла с ночного столика стакан с водой:

— Ты совершил типичную ошибку, Северус. Сузил задачу. Почему считаешь, что этанол и ацетальдегид следует обязательно окислить до углекислоты? Попробуй их связать и вывести из организма, например, через потовые железы или через кишечный тракт. Понимаешь?

И она стукнула по стакану ложечкой. Раз, другой, третий…

Снейп открыл глаза. Он всё ещё был в Коукворте, в своей спальне. Незнакомая сова размеренно стучала клювом в стекло.

Отбросил одеяло, открыл форточку, забрал у птицы конверт… Опять Поттер?! Да не тот, что приснился (тьфу на него три раза), а мелкий… Такой же балбес. Объясняешь ему, объясняешь, что не следует писать… Как об стенку горох! И вообще, не до него. Тут такая идея богатая! И как он сразу не додумался? Ведь очень многие антидоты так и действуют, даже безоар! Надо только реализовать не магическую, а химическую или физико-химическую реакцию… Но воспользоваться для этой самой химии волшебным катализатором никто не запрещал!

Снейп набросал несколько прикидочных уравнений. Удивился, что место на листе кончилось. Обнаружил, что пишет не в лабораторной тетради, а на обороте поттеровского конверта, выругался, забросил письмо в дальний угол ящика и открыл рабочий журнал. Так, говорите, связать и вывести? Что там у нас может образовать устойчивый комплекс с уксусным альдегидом?..

 

Гриммо, 12. Сириус Блэк

Вечером пришло письмо от племяшки. Там приводился сокращённый конспект лекции «профессора Люпина» о ликантропах, несколько выдержек из книжки Джеффри Бартона «Двуликие маги, сиречь перевёртыши» и кое-какие наблюдения самой Нимфадоры, а в конце выдавалось вполне логичное заключение: «Профессор Люпин — оборотень. Признайся, что это так и что ты давно об этом знаешь. Только не вздумай мне врать!»

Полночи Сириус пытался сочинить ответ — такой, чтоб и явной брехни не допустить, и обещания не разглашать пушистую проблему Ремуса не нарушить. Извёл кучу пергамента, переломал дюжину перьев, но так и не смог написать ничего разумного. В конце концов плюнул и отправил всего две строчки: «Подобные вопросы надо самому профессору задавать, а я за спиной у друзей не сплетничаю!» И в крайне недовольном настроении завалился спать, прекрасно понимая, что такая отмазка, при всей своей формальной безобидности, сдаёт несчастного Люпина с потрохами. Но что делать, если Тонкс-младшая и так всё знает?

Выспаться как следует ему не дали.

— …Хозяину Сириусу лучше проснуться! — зудел над ухом несносный домовик. — У Кричера очень важное сообщение для хозяина Сириуса!

— Отстань! — рявкнул Сириус и перевернулся на другой бок. — Что за привычка будить людей среди ночи!

— Кричер обязан указать, что хозяин Сириус ошибается, — не унимался эльф. — Половина седьмого до полудня — это не ночь, это утро. Хозяину Сириусу лучше проснуться, у Кричера очень важное сообщение…

Сириус не глядя запустил на голос подушкой. Раздался хлопок, и подушка прилетела обратно, влепившись ему в затылок.

— Хозяину Сириусу лучше проснуться! — повторил нахальный домовик. — Иначе Кричеру придётся обратиться к мадам Тонкс, чтобы мадам Тонкс напомнила хозяину Сириусу об обязанностях крёстного в смысле защиты крестника от врагов…

— Бр‑р‑р‑р! — Сириус замотал головой. Ключевые слова «крёстный» и «Тонкс» с лёгкостью вышибли его из состояния полусна. — Что случилось? Что-то с Гарри? Он нашёлся?! Говори!

— Кричер и не молчит. Кричер советует хозяину Сириусу привести себя в порядок и спуститься в столовую. Кричер приготовил завтрак. Сразу после завтрака Кричер сообщит хозяину Сириусу важные сведения…

Сириус застонал. Вот же проклятый старикан! И ведь не скажет ничего, пока не накормит! И любой приказ наизнанку вывернет, зараза, проходили уже! Эх, придётся его послушаться. Что поделаешь, дела крестника важнее, чем валяние в кровати…

Через четверть часа он отодвинул пустую тарелку, в три глотка выхлебал чашку кофе и обратился к домовику:

— Ну что, доволен? Теперь-то расскажешь наконец, в чём дело?

Тот щёлкнул пальцами, убирая со стола:

— Сегодня утром к Кричеру обратились эльфы Хогвартса. В Хогвартсе должна быть диадема Рейвенкло, которую мог испоганить скверный злой маг. Эльфы Хогвартса захотели добыть и очистить диадему и позвали старого Кричера, но Кричер решил позвать хозяина Сириуса, ведь хозяин Сириус помог Кричеру исполнить волю бедного хозяина Регулуса…

— Они нашли хоркрукс?! В Хогвартсе?! — подскочил Сириус.

— Эльфы Хогвартса ещё не знают, испоганил ли злой скверный маг диадему. Эльфы Хогвартса знают, что диадема может лежать в Комнате Так‑и‑Сяк. Но эльфы Хогвартса не знают, как эту комнату открывал скверный маг. Эльфы Хогвартса позвали Кричера, и Кричер решил позвать хозяина Сириуса…

— Вперёд! — вскричал Сириус. — Достанем эту гадость и обезвредим!

— Ещё никто не знает, гадость ли это или просто диадема, — проворчал Кричер. — Если хозяин Сириус позволит, Кричер позовёт с собой эльфа Брайни, чтобы эльф Брайни сам увидел диадему и не вытряхивал бы потом всю душу из бедного старого Кричера и из хозяина Сириуса своими бесконечными вопросами…

— Зови, — махнул рукой Сириус. — Значит, двигаем в Хогсмид, там скоро кондитерская откроется. Отвод глаз наложим — и через подвал в подземный ход до Хогвартса!

— Зачем хозяину Сириусу лезть через подвал? — удивился Кричер. — Разве через главные ворота не проще?

— Меня столько лет считали злодеем! — Сириус попытался изобразить зловещий оскал (как правило, в таких случаях у него получалась шкодливая ухмылка). — Надо же оправдать репутацию и позлодействовать! Тайно и во мраке!

 

Хогвартс. Брайни

На выходе из тайного хода гостей встретили домовики Хогвартса. Вперёд вышел старый знакомый рейвенклошник, председатель:

— Совет опекунов Домов Хогвартса считает, что не следует терять время зря, и просит уважаемых гостей проследовать на восьмой этаж.

Брайни отметил про себя, что тот, кто не хочет терять время, мог бы и обойтись без пышных формулировок, но промолчал.

Для перехода с четвёртого этажа на восьмой потребовалось подняться всего лишь на два лестничных пролёта, а затем пройти по узкому извилистому коридору, где попался спуск на семь ступенек. Местная архитектура явно предназначалась для сбивания визитёров с толку.

— Вход в Комнату Так‑и‑Сяк здесь, — провозгласил главный эльф, остановившись у картины, где четыре тролля в балетных пачках пытались изобразить «Танец маленьких лебедей», а ещё три аккомпанировали на барабане (в роли барабана выступал балетмейстер). — Но Совет не знает, какой вид комнаты заказывал Том Риддл, когда вносил туда диадему.

— Что значит «какой вид»? — не понял Блэк.

— Комната Так‑и‑Сяк не зря именуется Комнатой Так‑и‑Сяк, — с видом пророка сообщил рейвенклошник. — Эта комната может быть самой разной. Следует трижды пройти по этому коридору, думая о том, какая комната нужна, и тогда откроется вход именно в такую комнату. Чтобы попасть туда, где Том Риддл оставил диадему Ровены Рейвенкло, следует задумать тот вид комнаты, что задумывал Том Риддл, но Совет опекунов Домов Хогвартса не знает, что думал Том Риддл, когда открывал Комнату Так‑и‑Сяк…

— Бр‑р-р‑р! — Блэк покрутил головой. — Запутаете! Дайте-ка я попробую… — и начал слоняться взад и вперёд, бормоча под нос: «Где там Риддл вещичку спрятал?»

Сработало. В стене образовалась подозрительного вида дверь, за дверью обнаружилась грандиознейшая свалка. На эту свалку набросился чуть ли не батальон местных эльфов, и вскоре пресловутая диадема была выволочена из-под какого-то старого буфета и торжественно представлена высокому собранию.

От реликвии, которую по очереди обнюхивали достопочтенные советники от факультета Рейвенкло, за десяток футов несло какой-то ментальной дрянью. В мозгах у Брайни зашевелились непонятные, подозрительные желания. То ли изобрести фруктовый салат хотелось, то ли набить большой мешок старым тряпьём и сбросить на голову мистеру Снейпу.

— Похоже, Том Риддл в самом деле сотворил что-то скверное, — вздохнул председатель.

— Злая вещь, — Кричер согласно кивнул, а потом резким движением выхватил диадему у рейвенклошника и моментально спрятал в свой ларец. Щёлкнул замок, и дурацкий «образ мыслей» исчез бесследно.

Эльфийский батальон заволновался, недовольно загудел, окружил визитёров и явно намеревался никуда не выпускать.

— Совет опекунов Домов Хогвартса хочет знать, куда уважаемые гости вздумали потащить реликвию Ровены Рейвенкло, — в руке председателя возникла знакомая поварёшка, а «уважаемые гости» прозвучали скорее как «мерзкие жулики».

— У Кричера приказ! — проскрипел Кричер, вцепившись в ларец. — Кричер должен помочь очистить…

— Совет не препятствует Кричеру в выполнении приказа, — усмехнулся рейвенклошник с поварёшкой. — Кричер может очищать реликвию. Но утаскивать реликвию из Хогвартса Кричер не может!

— Кричер не может очистить реликвию в Хогвартсе! Кричеру нужен особый артефакт, который находится в Эдинбурге!

— Кричер может доставить артефакт в Хогвартс.

— Этот артефакт не будет работать в Хогвартсе! Это маггловский артефакт!

Советники пошушукались меж собой, и рейвенклошник заявил:

— Директор Хогвартса просил эльфов Хогвартса оказать содействие в поиске реликвий Основателей. Директор не просил оказывать содействие в похищении реликвий из Хогвартса. Директор не просил оказывать содействие и в очистке реликвий. Эльфы Хогвартса запрещают выносить реликвию из замка!

Брайни посмотрел на своих спутников. Кричер кипел и пыхтел, словно чайник на плите, и, кажется, был уже готов броситься в драку. Блэк ещё не до конца разобрался, что к чему, но на глазах мрачнел и поглаживал рукоятку палочки. Вот только полноценного побоища тут и не хватало… Видимо, пора брать командование на себя.

— Брайни хочет знать, кто сейчас старший в Хогвартсе.

Местные переглянулись:

— Директор в отъезде. Деканы на заседании Попечительского совета. Из присутствующих — профессор Вектор.

А вот это просто замечательно!

— Брайни просит разрешения передать реликвию профессору Вектор, — и специально для Кричера: — Кричер должен помнить, что доступ к рентгеновской установке обеспечивает профессор Вектор.

Хогвартские советники переглянулись и кивнули. Помощники советников окружили гостей и повели под конвоем к профессору нумерологии. Ларец с диадемой, впрочем, у Кричера отбирать не стали.

Два секретных прохода, три лестничных марша, один широкий коридор — и процессия входит в кабинет нумерологии на втором этаже. Профессор оторвалась от школярских пергаментов, глянула на галдящих эльфов, решительно взмахнула рукой:

— Тихо!

И кивнула рейвенклошнику-председателю:

— А ты говори.

— Эльфы Хогвартса нашли в Комнате Так-и-Сяк диадему Ровены Рейвенкло. Оставил диадему в комнате Том Риддл…

— Ясно, — профессор остановила рейвенклошника и обратилась к Кричеру, который молча демонстрировал ларец: — Хоркрукс? У тебя?

Кричер важно кивнул два раза.

— Идём, — Вектор поднялась из-за стола. — В лаборатории как раз сегодня никого лишнего не будет.

А заволновавшемуся рейвенклошнику бросила:

— Обещаю вашу реликвию при первой же возможности отдать лично в руки коллеге Флитвику. Вас устроит? Вот и прекрасно.

Минута — и Брайни остался в коридоре второго этажа вдвоём с Блэком: стоило профессору Вектор закрыть кабинет и отбыть вместе с Кричером и ларцом вниз по лестнице, как вся хогвартская компания куда-то испарилась. Разве что где-то рядом остались невидимые наблюдатели.

— Что? — спросил Блэк, которого с собой не пригласили. — Это всё? Слушай, приятель, а не зайти ли нам в «Три метлы»? Посидеть хорошенько, а? Для пущего успокоения? Ты как, пиво пьёшь — или трезвенник, вроде Кричера?

— Брайни ждут с докладом о результатах экспедиции, — отказался Брайни.

— Ну, как знаешь, — хмыкнул Блэк и вместо главного выхода снова отправился на четвёртый этаж, к подземному ходу. Что там, мёдом намазано?

 

Хогсмид. Сириус Блэк

Не обращая внимания на толчки и пинки — а без столкновений никак не обойдёшься, когда под чарами отвлечения внимания пробиваешься через толпу студиозусов, — Сириус выбрался из кондитерской, пересёк наискосок главную улочку Хогсмида (на полноценную улицу она никак не тянула) и благополучно прибыл в «Три метлы». Входя в трактир, он отменил отвлекающие чары, поэтому друг друга они с Ремусом заметили практически одновременно.

Старина Лунатик засел в дальнем углу, из которого, впрочем, отлично просматривался и зал со столиками, и — через широкие окна — кусок улицы. Встретившись глазами с Сириусом, он вздрогнул и застыл, как будто его застали за чем-то неприличным. Отвёл было взгляд в сторону, снова глянул на Сириуса, опустил голову, чуть ли не уткнувшись в тарелку… Вот будь у него нос, как у Снейпа, — точно испачкал бы в мясной подливке!

Мысленная картинка — слизеринец с важным видом и с грязным носом — чуть не заставила Сириуса расхохотаться вслух. Он подошел к другу и хлопнул его по плечу:

— Здорово, профессор! Как преподаётся?

Ремус потянулся было встать, но Сириус лёгким нажатием усадил его на место и сам плюхнулся на соседний стул:

— Рад тебя видеть, старина! Чего не появлялся, не писал? Обиделся на что-то? Или студенты покоя не дают? А может, — он весело оскалился, — студентки? Ты извини, что сам до тебя не добрался. Дела, знаешь! То в библиотеке сидел, то Андромеду в министры агитировал… Веришь, четырнадцать раз по кустам кувырком летал, пока она баллотироваться не согласилась!

Лунатик покраснел и выдавил из себя:

— Во-первых, я не профессор, а не появлялся… Стыдно было. Я ведь и в самом деле поверил тогда, что ты — предатель…

Сириус перестал улыбаться:

— Я, знаешь, и сам не без греха. Было дело, подозревал тебя. Сам помнишь, кто тогда всем оборотням всяческие поблажки обещал, пока Министерство гайки закручивало…

Ремус скорчил гримасу, как будто ему наступили на хвост:

— Ну не в полный же голос, Бродяга!

— А, извини, не подумал… Да я вообще с головой не дружу, ты же знаешь! Я же Блэк! Ну прости дурака!

— Это я тогда дураком оказался, — вздохнул Лунатик. — Министерству поверил, директору поверил… А другу, выходит, не поверил… Не проверил… Оба, значит, друг друга самыми натуральными злодеями посчитали, а оказались фиктивными…

— А ну прекращай слёзы лить! — негромко рявкнул Сириус. — Я тебе не жилетка, чтоб в меня плакаться! А ты не маленький мальчик, а серьёзный человек! Профессор Хогвартса! Изволь своим студиозусам положительный пример подавать!

— Да не профессор я! — рыкнул Ремус. — Ассистент! Консультант!

— А, что в лоб, что по лбу, всё одно препод!

Входная дверь распахнулась, и в трактир торжественно вломилась довольно странная парочка: рыжий студент вёл под руку профессора Макгонагалл. Проход между столами оказался узковат, профессор обо что-то запнулась, неуклюже взмахнула свободной рукой и сшибла на пол пустую бутылку. Та со звоном покатилась по полу.

Вошедшие оглядели зал и направились в тот самый дальний угол, где сидели друзья. Ремус тяжело вздохнул.

— Что, начальство явилось? Сейчас донимать примется? — понимающе спросил Сириус.

Лунатик отвечать ему не стал и обратился к декану Гриффиндора, не дав той произнести ни единого слова:

— Мисс Тонкс, во-первых, профессор Макгонагалл сейчас на заседании Попечительского совета. Во-вторых, она пользуется совершенно другой парфюмерией. А в‑третьих, даже если бы она и покрасила волосы в радикально чёрный цвет, они бы у неё не менялись раз в три секунды на тёмно-синие и обратно.

«Профессор Макгонагалл» резко развернулась, оттолкнув своего кавалера, и бросилась прочь, на ходу меняя цвет шевелюры на ярко-красный. Рыжий гриффиндорец с осуждением глянул на Ремуса и поспешил следом.

Сириус обалдело похлопал глазами, а потом до него дошло, и он заржал:

— Тонкс! Племяшка! Ну, Лунатик, ну ты даёшь! Значит, всё-таки студентки покоя не дают! Или только одна студентка? Ну, поздравляю! На свадьбу-то позовёшь?

— Да чего ты несёшь! — возмутился Ремус. — Какая ещё свадьба?! Ну бегает вокруг эта Тонкс, ну и что? Я же, во-первых, учитель, а во-вторых, сам понимаешь…

— Я-то понимаю, — сказал Сириус, отсмеявшись и перейдя на серьёзный тон. — А вот ты, дружище, похоже, не понимаешь, во что вляпался. Андромеду помнишь? Она своего Теда тоже на пятом курсе высмотрела. Если племяшка в неё, то никуда не денешься, дожмёт и женит на себе. И будешь ты перед ней хвостиком вилять и тапочки в зубах таскать! А мать её поругает, конечно, — без этого нельзя — но потом всё равно поддержит!

— Я же её вдвое старше!

— Врёшь, уже не вдвое. И в дочери она тебе не годится! Если ты, конечно, на первом курсе по девочкам не бегал. Но что-то я за тобой таких подвигов не припоминаю!

— Мне с моей проблемой жениться нельзя. Если не отстанет, признаюсь ей…

— Она знает, — фыркнул Сириус. — У неё был хороший учитель по ЗоТИ. Некто Р. Люпин. Не слыхал про такого?

— Знает?! — у Ремуса отвисла челюсть. — Знает и всё равно?..

— А что? — Сириус пожал плечами. — Метаморфы не заражаются. Как и анимаги в аниформе.

Снаружи что-то бабахнуло, затрещало и зазвенело, вдалеке раздался пронзительный девчачий визг. Ремус вскочил, выхватывая палочку.

— Уизли, занять оборону! — крикнул он старшекурснику со значком старосты школы. — Розмерта, вызывай авроров! Бродяга, за мной!

На месте витринных окон трактирчика с лязгом встали полупрозрачные дымчатые щиты с бойницами, у них, суетясь, начали занимать позиции старшекурсники с палочками наготове. Сириус выскочил на улицу вслед за Лунатиком, дверь за ними захлопнулась.

Из палочки Ремуса рванулся вверх сноп жёлтых огней.

— Это зачем? — удивился Сириус.

— Точка общего сбора, — пояснил Ремус, оглядываясь. — Ага, вот кто у нас безобразничает!

Со стороны восточной окраины посёлка с гиканьем, улюлюканьем и пьяными выкриками двигалась толпа каких-то хулиганов — рыл этак дюжины две… Впрочем, явно не бойцы, так, шпана из Лютного. Колдовать они вроде бы не колдовали, зато швырялись камнями во все стороны. С жалобным звоном осыпалась витрина магазинчика канцелярских товаров… Либо хозяин сэкономил на зачарованных стёклах, либо камешек оказался непростой. Было до этих дебоширов чуть поменьше полутораста ярдов.

— Достанешь?

— Обижаешь, — ухмыльнулся Сириус, обрисовывая палочкой зону площадной парализации. — Инфирмитатем!

Заклинание из арсенала прапрадеда Финеаса было довольно медленным и пока не получалось в невербальном варианте, но сейчас можно было не спешить. Зато защиты от него эти типы знать не могли — и дружно свалились на мостовую, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Прошу любить и жаловать — неизвестная тёмная магия семейства Блэк! — ухмыльнулся Сириус, продолжая, впрочем, следить за окружающей обстановкой. — Можно подбирать и паковать.

— Авроры упакуют, — буркнул Ремус, оглядываясь. — Мне школяров собрать надо. Сонорус! Внимание! Говорит Ремус Люпин! Всем студентам Хогвартса! Если вы в опасности, подайте сигнал красными искрами! Если вы в опасности, подайте сигнал красными искрами! Всем студентам, находящимся на главной улице Хогсмида и в заведениях, выходящих на главную улицу Хогсмида, срочно собраться в «Трёх мётлах»! Повторяю! Всем студентам Хогвартса, находящимся на главной улице Хогсмида и в заведениях, выходящих на главную улицу Хогсмида, срочно собраться в «Трёх мётлах»! Всем остальным студентам Хогвартса — ждать на месте, к вам подойдут! Повторяю, если вы не на главной улице, ждите, к вам подойдут!

Прошло несколько секунд — и одна за другой начали открываться двери магазинчиков, встревоженные школяры потянулись к трактиру. Ремус пересчитал входящих:

— Остальные, должно быть, у Паддифут засели…

Но, добравшись до розовой кафешки и оглядев обеспокоенные парочки, помрачнел:

— Ещё двоих не хватает. Проводим этих в «Три метлы» и пойдём искать.

Они вышли в переулок. И тут над крышами Хогсмида взлетел фонтанчик красных искр.

 

Хогсмид. Ремус Люпин

На фоне серого облака мигают алые искры — чей-то сигнал тревоги.

— Уводи всех, как договорились! — кричит Ремус Бродяге, а сам бросается на помощь. Из переулка на главную улицу, налево, мимо кучи-малы из давешних хулиганов, направо в другой переулок, в сторону «Башки борова»… Там и обнаруживается один из недостающих студентов — Чарли Уизли. Он сидит на земле, неловко привалившись к заборчику, рыжая шевелюра перепачкана кровью, а палочка в трясущейся руке выписывает невообразимые фигуры. Удивительно, как он смог её направить вверх, чтобы подать сигнал.

— Утащили Тонкс… К железной дороге, — цедит он сквозь сжатые зубы, увидев Ремуса, и морщится от боли.

Ремус стискивает челюсти. Сначала с Уизли… В голове всплывают правила первой помощи (ЗоТИ, пятый курс, второй триместр). Предварительная диагностика… Жив (ну, это ясно), перемещать можно. Остановить кровь, обеззаразить, обезболить, подхватить «мобиликорпусом»… Куда теперь? А, в кабаке есть камин! Значит, в кабак и камином в Мунго!

Передавая Чарли медикам через зелёное пламя, Ремус лихорадочно соображает, что делать дальше. Утащили к железной дороге… Кто утащил? Зачем? Куда направились дальше? Где их ловить?

По железке ходит единственный поезд — «Хогвартс-экспресс», и сегодня у него рейса нет. Сама дорога проложена с южной стороны Хогсмида. У западной окраины, ближе к школе — станция «Хогсмид», а к югу от «Башки борова» — оборотное депо. Тупик. Вроде бы в тупике похитителям делать нечего… А что им делать на станции? Да тоже нечего, но мимо станции надо пройти, чтобы попасть в Хогвартс… И в леса в окрестностях Хогвартса. Что в Запретный, что в обычный…

Только бы у них не было портключа! Хотя если бы он был, не было бы резона переться к железке. Хогсмид — не Хогвартс, запрета на порталы и аппарацию нет. Смылись бы, не отходя от места действия. Проклятье, тут скорее дрезины надо опасаться!

— Станция «Хогсмид»! — выкрикивает Ремус, швыряя в пламя очередную порцию летучего пороха, и запрыгивает в камин. Расстояние плёвое, но всё равно быстрее, чем бежать на своих двоих.

Вылетает в пустой зал. Тыкается в запертую дверь, разворачивается, выскакивает на платформу через окно (оно, в отличие от дверей, открылось изнутри обычной «алохоморой»). Запоздало соображает, что и камин мог быть заблокирован. Но этого не случилось, дуракам везёт. И тут же везёт второй раз: ярдах в тридцати-сорока от станции, укрываясь за насыпью железной дороги, движется в сторону леса весьма подозрительная шайка. Четверо волокут мешок, в котором кто-то брыкается… Нет, скорее отчаянно, но бессистемно дёргается. За ними двое ведут третьего… Вернее, тащат, подхватив под руки. А впереди, пригнувшись и осматривая путь, крадётся явный атаман.

Ремус приглядывается получше — и начинает сильно сомневаться, действительно ли ему повезло. В животе противно ноет. В голове дёргаются, сменяя друг друга, обида, что говорящий патронус у него не выходит, и зависть к магглам, у которых есть рации. Как же позвать на помощь?

Становится понятно, почему эта банда не аппарировала, не ушла порталом, даже мётлами не воспользовалась. Понятно, почему не применила маскировочные чары. И почему Чарли получил по голове, а не схлопотал заклинание.

Это оборотни. И ведёт их сам Фенрир Грейбек.

Стыдно признаваться, но первая мысль — удрать. Вторая — спрятаться. И только третья заставляет вспомнить, что сейчас — не ночь полнолуния, что у банды Фенрира нет магической поддержки. А значит, у Ремуса есть шанс остановить похищение даже в одиночку. И не попытаться он не имеет права.

Он переходит через рельсы и поднимает палочку. В зенит с грохотом бьёт сноп красных искр:

— Всем стоять!

Какая странная волна

Адреналин хлестнула в вены!

Ах, как приятно осознать,

Что ты ещё не всё прода́л

И что душа твоя жива,

Над ней не властны перемены,

И все измены и размены

В ней не оставили следа!

— О, кого я вижу! — Грейбек коротким рывком перемещается из авангарда в арьергард и с ухмылкой глядит на Ремуса. — Сам прохвессор Люпин! А что же ты, прохвессор, своих студентиков без присмотра бросил, а? Не боишься за них? Ай-я-яй, как нехорошо, а ещё отличником был, старостой!

Ремус не отвечает, отслеживая движения Грейбека. Ещё не хватало ввязаться с ним в спор! А студенты под присмотром, староста Уизли при силовой поддержке Сириуса вполне справится. И группа прикрытия этих похитителей уже нейтрализована, но знать об этом им необязательно. Но почему Сивый не волнуется, что на сигнал Ремуса явятся авроры? Не додумался, что их уже вызвали?

— Хороший фейерверк бабахнул, Ремусик, красивый, — распинается меж тем Грейбек, не пытаясь приблизиться на расстояние рывка. — Только не поможет. В аврорате сегодня Долиш на дежурстве, он раньше чем через полчаса явиться не соизволит. А мы, Ремусик, тем временем вполне успеем уйти. С добычей! И ты нам… Да ладно! МНЕ ты не помешаешь! Просто не сможешь!

Ясно. Это он не Ремусу говорит, это он своих подбадривает. Кстати, а почему до сих пор не напал?

А потому что опасается, понимает внезапно Ремус. Потому что один из его боевиков вообще вышел из строя, и из тех двоих, что не дают ему свалиться носом вниз, ещё один явно бережёт правую руку. Не боец. Четверо носильщиков… Эти целы, но сами побаиваются. В первых рядах в атаку не пойдут. А оставшиеся двое — пусть один из них сам Грейбек — опасны только в ближнем бою. Если их просто не подпускать ближе десяти ярдов… И плевать, что они сильнее и быстрее обычного мага. Ремус и сам — оборотень, но у него ещё и палочка!

— Кодекс оборотней не забыл, Люпин?! — гремит тем временем Грейбек. — Я тебя обратил — значит, я твой вожак! А вожак всегда прав!

И тут Ремусу становится ясно, что он должен сделать. Хватит лелеять свою пушистую проблему, пора превратить её в преимущество! Хотя бы сейчас, вот на этот конкретный момент. А там разберёмся.

Резкое движение палочкой — с неё срывается электрический разряд. Принявший было эпическую позу Грейбек пытается отскочить в сторону, но молния бьёт по пути наименьшего сопротивления, и до морды противника ей ближе, чем до земли. Сивого подбрасывает в воздух и шмякает оземь.

— Кодекс волков-оборотней от одна тысяча шестьсот тридцать седьмого года, — произносит Ремус, держа на прицеле дёрнувшегося было второго боевика. — Пункт первый: вожак всегда прав. Пункт второй: если вожак не прав, то он не вожак. Фенрир Грейбек был не прав, и я, Ремус Люпин, его смещаю. У кого есть возражения?

— Это в чём не прав? — бурчит кто-то.

— Он сказал, что я не смогу ему помешать, — ухмыляется Ремус. — Повторяю свой вопрос: кто хочет мне возразить?

Оборотни отводят глаза, высказаться против никто не рискует. На земле дёргается Грейбек. Этот бы возразил, но даже разжать челюсти не может. Пускай спасибо скажет, что не сдох! Напряжение «баубиллиуса» можно было и повыше сделать. Раз в двенадцать.

— Мешок долой! Пленника освободить!

Носильщики лихорадочно развязывают верёвки. В облаке бурой пыли из мешка появляется голова Нимфадоры. Волосы какой-то дикой пегой окраски, лицо красное, глаза не открываются… Тьфу, это же не просто пыль, это какая-то жуткая смесь нюхательного табака с перцем! Неудивительно, что Тонкс не смогла освободиться, несмотря на способности метаморфа. Ей бы вздохнуть!

Взмахнув палочкой, Ремус накладывает на студентку чары головного пузыря. Если кто не знает, они не только не пропускают всякую отраву снаружи, но и очищают атмосферу внутри. А вот как уже нанесённый вред убрать? Хотя ладно. Чистый воздух приводит девушку в чувство, и дальше она справляется сама. Всё-таки метаморфизм — это вещь! Такой регенерации любой позавидует.

— Хм… Профессор! А с Сивым-то что делать? — интересуется боевик с больной рукой.

— С Сивым?.. — Ремус отвлекается от Нимфадоры и смотрит на поверженного противника. Того хватает только на бешеный ответный взгляд. — Закатайте-ка его в этот половичок, — на земле возникает трансфигурированный рулон стеклоткани. — Сдадим моему знакомому зельевару на опыты.

И снова встречается взглядом с Тонкс. Та уже пришла в норму, перекрасила причёску в синий цвет, и глядеть на неё гораздо приятнее, чем на всяких Грейбеков.

— Это что? — громко шепчет один из носильщиков. — Мы у Профессора невесту спереть хотели?! Ой, Сивый дура-а-ак!

Ремус даже не пытается объяснить, что он не профессор. Похоже, кличку ему уже дали, и теперь от неё не избавиться. Ну и пёс с ней!

А мне казалось: я давно

Уже порос зелёным мохом,

И силомер моих страстей

Остановился на нуле…

А оказалось, что со мной

Совсем не так уж дело плохо,

Я что-то главное сберёг

От отложения солей!

Через рельсы железной дороги перемахивает здоровенный чёрный волкодав и превращается в Сириуса с палочкой наизготовку:

— Рем! Что случилось?! Ага! Ты у нас спас деву в беде! Ну всё, теперь точно женишься!

— Это настолько банальный сюжетный ход, Бродяга…

— Ну и что? Работает же! Э‑э, а это что за знакомая рожа тут валяется?! Что с ним?

— Недооценил противника, — отмахивается Ремус, глянув, как злобно вращающего глазами Грейбека заматывают в стеклоткань. — Пойдёт теперь к Снейпу в испытатели. Ты что, студентов бросил?

— Точно не на ингредиенты? Жаль! А студентами твой рыжий староста командует, да как генерал! Мне до него ещё расти и расти! Они сейчас к школьным каретам выдвигаются… Колонной по четыре! А я твой сигнал увидел, вот к тебе и дёрнул! Стой! Ты ж говорил, у тебя двоих не хватает, а племяшка здесь одна! Или я чего-то не понимаю, и кто-то из этих подозрительных морд тоже твой школяр?

— Второй уже в больнице, — говорит Ремус больше для Нимфадоры, чем для Сириуса. — Получил по голове, но жив, в сознании, соображает. Думаю, всё с ним будет в порядке. А морд попрошу не обижать. Это уже мои морды, хоть и не школяры.

— Спятить можно! — Сириус садится на насыпь, изображая дикое изумление. — Но ведь это же стая Грейбека?!

— Какого Грейбека? Этого Грейбека? — Ремус кивает на рулон. — Нет у этого Грейбека никакой стаи. И, думаю, никогда уже не будет.

Сивый, конечно, подкузьмил. Теперь ответственность за его людей свалилась на Ремуса… Именно за людей. Придётся научить их, как быть людьми, несмотря на ликантропию. И самому заодно научиться, а то до сих пор какой-то недочеловек из него получался. А что, вполне достойная задача.

Он взмахивает палочкой, достаёт из воздуха букет и с лёгким поклоном преподносит его Нимфадоре:

— Держите, мисс Тонкс, на прощанье. Учителю, конечно, не положено, но думаю, меня очень скоро попросят из Хогвартса. Да и другие дела, как видите, образовались. Буду скучать по вам… Особенно по группе Гриффиндор — Хаффлпафф пятого курса. Передайте, пожалуйста, Чарли Уизли пожелания крепкого здоровья!

Я столько лет спокойно спал,

Я так давно не видел друга,

Я так отвык дарить цветы

И так устал от беготни…

И вдруг, как заяц, ускакал

Из заколдованного круга,

И в каждой клеточке упруго

Ядро, как колокол, звенит.

— Профессор… — обращается боевик с больной рукой. — Сивый готов! Замотали!

— Отлично. Сириус, проследишь, чтобы его к Снейпу доставили? Спасибо.

— А с остальными-то что делать будешь?! — возмущается Бродяга, награждая Грейбека ещё и «петрификусом» на всякий случай.

— А ты не понял?

— А чего я должен был понять? Что мы с тобой посидели, потрепались, поплакались насчёт фиктивных наших злодейств, а ты потом настоящих злодеев поймал? Так и я о том же! Чего с этими злодейскими мордами делать-то будешь? Непохоже, чтоб ты собирался их в аврорат сдать!

— Ясное дело, не собираюсь. Аврорат — он преступниками заниматься должен.

— А эти кто?!

— А это, по нашим теперешним законам, тёмные твари. И я сам, кстати, тоже. А посему… — Ремус призывает чернильницу, перо, пергамент и трансфигурирует себе конторку. — Я, преподаватель ЗоТИ Ремус Люпин, объявляю стаю оборотней Ремуса Люпина находящейся под протекторатом Хогвартса. Я, вожак стаи оборотней Ремус Люпин, от имени стаи принимаю протекторат Хогвартса и обязуюсь исполнять Устав Хогвартса в части, касающейся созданий, находящихся под оным протекторатом… Дата. Подписи. Печать!

И он касается документа палочкой, и на пергаменте возникает сияющий многоцветьем герб школы.

— Вот это розыгрыш для Министерства! — восхищённо вздыхает Сириус.

— Бат-тю-шки светы! — ахает кто-то из злодейских морд. — Это что, нас больше гонять не будут?!

Ремус резко оборачивается:

— Посторонние не будут, а вот я буду. И вас, и себя самого. А ещё надо будет всерьёз разобраться, кто из вас что творил, кого Грейбек заставлял, а кто и сам был не прочь. И если что найду, не обессудьте. Впрочем, — он усмехается, — кому перспективы не нравятся, могу из стаи вышвырнуть и таки сдать аврорам. Желающие есть?

Морды молчат. Зато подаёт голос Нимфадора:

— А вы, профессор Люпин, не думайте, что удрали в лес! И нечего тут на Уизли кивать! Я отучусь в школе и всё равно до вас доберусь! Не уйдёте!

— Буду ждать, мисс Тонкс, — улыбается Ремус. — Только я не профессор.

— Ещё какой профессор! — фыркает Сириус и закатывается лающим смехом. — Основатель факультета оборотней!

Тонкс перекрашивает шевелюру в ярко-розовый цвет и нахально чмокает основателя в щёку. И Ремус впервые в жизни не пытается сбежать от девушки, а легонько отстраняет её, смотрит в глаза и говорит негромко:

— Через два года. После школы.

Я, словно парусник, попал

В тайфун по имени «Удача»;

Я, как бывалый капитан,

Все мачты разом обрублю.

И в каждой клеточке своей

Я, как мальчишка, это прячу,

И каждой клеточкой молчу,

Как каждой клеточкой люблю.