Рита (джен)

Она отвела руку от лица и брезгливо поморщилась. Тонкие точеные пальцы с новым маникюром. Ярко розовый. Салатно-зеленый. Бодро. Оптимистично. Нежное колечко с небольшим предельно скромным брильянтом. Почти идеально.

Узкие ноздри раздулись от омерзения. Тонкие губы изогнулись в лихой ухмылке. Быстрый взгляд в подсвеченное теплыми маленькими лампами отдраенное практически до полной прозрачности зеркало. Пара минут до эфира. Это не страшно. Она давно уже привыкла к яркому свету софитов. К восторженному гулу аудитории. К подколкам коллег. Она знала, что безупречна. Остроумна, красива, в меру молода, в меру умудрена опытом прожитых лет. Единственная женщина, допущенная к эфирам Императора. Представительница мощнейшей и светлейшей Империи. Самой старой в Галлактике. Самой первой на этой планете.

Сейчас она выйдет к переполненному залу. И услышит, как разорвется аплодисментами черная тишина.

Когда она только начинала, Император был молод. И сама Империя еще не взошла в Зенит своего Величия. Иногда приходилось соблюдать правила соседних Звездосистем. Иногда — идти на поводу у публики. Это сейчас они — блестящие ястребы Империи являются властителями умов и полностью управляют темной нелепой массой. Да, на это ушли годы. Десятилетия. Кропотливый, ежедневный труд. Мелкие изменения в системах образования, мелкие постепенные изменения в книгах, кодексах и правилах. Самым блестящим, пожалуй, было введение закона обратного действия. Он разрешал судить за преступления в прошлом, когда те еще не являлись преступлениями. Таким образом практически каждый житель всемогущей и Светлой империи мог быть обвинен, судим и заключен. Это было красиво.

Она опять улыбнулась своему отражению. Не то, чтобы политика всерьез интересовала ее. Просто однажды она поняла, что громкие и пафосные фразы могут приносить звонкие монеты. У всякого актера есть образы и роли. Но есть в жизни роли за которые платят больше всего. Немного яростного придыхания. Абсолютное обожание Императора. Полуулыбки пресыщенной и всемудрой дивы. И да, горячий запал энтузиазма и бодрой энергии разрушения. Эта сила помощнее многих. Ее чистая, сокрушающая волна возносит на гребень, сметая все препоны. Вдохновляться Императором, говорить, что хочет услышать Император, дышать его желаниями, воплощать его образы. Сейчас одряхлевший император хочет войны. И ее смертоносную силу воспевает Рита. Почти убедила саму себя, что война — это единственно возможный способ жизни. Нет иной возможности развития, изменения судьбы. Только избавившись от старого мы будем в силах создать что-то новое. Рита готовится к выступлению. Складывает в груди своей горячий костер восторга, и он освещает ее бледное лицо победным пламенем. Зеленые глаза становятся теплее от внутреннего огня.

Рита горит сама. А взамен просит лишь — немного житейских благ, да восстановления попранной справедливости. Когда-то очень давно одна неприятная личность, будучи еще совсем юной, но уже тогда являясь образцом лживого лицемерия, обошла безупречную Риту на звездном утреннике. Своей тонкой песней произвела большее впечатление на служителей Космофлота. Медаль за лучшее детское исполнение досталась не Рите. И вот теперь пару слов шепотом на ушко главе Галактической имперской полиции — и негодная обманщица лишена наград за мнимые заслуги перед Отечеством и помещена в соответствующее исправительное заведение. Эх, сердобольная Ритина душа. Она еще надеется на исправление. На самом деле ту мерзавку надо было сразу развеять в звездную пыль. Но женщины склонны к помилованиям. Рита вытерла воображаемую слезу под ярко подведенными безупречно зелеными глазами. Любимый цвет императора. Глупая соленая жидкость не может сейчас портить макияж. Выход в эфир через минуту. Да и было бы из-за чего огорчаться. Разве что возрыдать от умиления собственным добродушием. Но и этого делать не стоит. Рита отвела руку с ароматизированным платком от лица и опять поморщилась. Даже ультра дорогие модернизированные духи не в силах скрыть...

Время пришло. Рита поводит белоснежными идеальными плечами. С них аккуратно небрежно спадает горностаевая накидка, дань уходящей моде. Рита может позволить себе выглядеть чуточку старомодной. Это делает образ более человечным.

Сияние глаз. Широкая, открытая улыбка. Публика любит улыбки. Ей не разглядеть злых зеленых искорок в глубине глаз. И даже морщинки презрения в уголках губ можно прочитать как след от улыбки. Улыбаемся и захлебываемся от восторга. За это прекрасно платят в наши времена.

— Братья мои! Дорогие сестры! — Ритин голос летит над притихшим залом. Она знает, что выступление транслируют по всем каналам Империи, и на занюханном жарком Марсе, и в заснеженных пустынях Андромеды, и даже вон, в дальнем созвездии Козлодоя, слышится сейчас ее мощный, нежный, по-девичьи звонкий голос. Десять процентов прибавки к общему гонорару за дополнительные подключения во время трансляции. И пятнадцать — за увеличенное время просмотра. Теле индустрия не терпит халтуры. Но Рита — мастер своего дела. И ни один зритель не уйдет во время ее шоу. Слова и красивые, умопомрачительные образы приходят сами собой. Рита вдохновлена, Рита окрылена. Послушная аудитория взрывается искрами аплодисментов.

— Великое предназначение каждого подданного империи — терпеть лишения, голодать и мерзнуть во имя великой идеи, болеть, терять конечности, а потом умереть во благо отечества. В этом есть глубокий и мудрый смысл, закон жизни. Из серых лоскутков солдатской формы плетется покрывало бессмертия великой империи.

Звонкий, почти девчоночий Ритин голос разносится по соседним планетам. Динамики последней модели, стекловолокно усилителей, начищенный хромовый блеск систем передачи. Рита сегодня в ударе.

— Настали трудные времена. Сейчас все мы должны сплотиться. — Рита делает чувственную паузу. Полуоткрытые губы контрастируют с белизной зубов. Зубы, слава Богам, все еще свои. Но вот их отбеливание вылетело в настоящую копеечку. Почти весь гонорар за гастроли по ЕвроАтлантике, модному нынче космическому курорту для уставших от жизни пенсионеров. С этой публикой приходится работать осторожно. Иногда им в голову приходят собственные мысли. Рита приветственно взмахивает рукой и удушливая, чуть сладковатая волна накрывает ее. Теперь не помогают уже никакие духи. Друзья по цеху искренне убеждают, что к этому можно принюхатся. Наверное, они правы. Дело времени. Но пока чуть сладковатая нотка гнили все еще смущает Риту, все еще вызывает гримасу омерзения. Пусть же благородные и доверчивые зрители отнесут ее к презрению изменников. Так истинный актер может обернуть любую свою неудачу в настоящий триумф.

— Подлые предатели готовы покинуть Родину в трудные времена. Они бегут как крысы. И наше благородное священное презрение падет на их головы.

Голос дрожит в правильных местах. Возносится ввысь тонкими звенящими нотами. Рита — один из лучших ястребов Империи. Нравится ли ей ее работа? Почему бы и нет? Тем более, когда достойная работа приносит достойное вознаграждение.

Вот только этот сладковатый вездесущий запах...

О, Рита прекрасно помнит, как все начиналось. Тогда был неудачный день. Рита сломала ноготь. Новый, только что наращенный. Искусный мастер нарисовал на нем галактический лайнер истребитель. Писк сезона. Его голубые покатые бока так замечательно смотрелись на Ритином ногте. И надо же, какая досада, именно этот ноготь и сломался. Потом еще привязалась какая-то нищенка. Она бежала за Ритой вдоль забора, утопая в соплях и слезах и истерично кричала: "Сыночку, сыночку моего забрали. А он не может, не может в пилоты, у него плоскостопие. Он совсем ребенок еще. Как же вы.. Верните его". Обильные крокодиловы слезы оставляли черные борозды на лице. От этого казалось, что нищенка плачет кровью. Конечно, прибежала охрана. Нищенке завели за спину дергающиеся как у тряпичной куклы нелепо размахивающие руки. И увезли далеко. Может быть обнулили, Риту она больше не беспокоила. Но эти режущие ухо вскрики какого-то дикого корявого наречия "сынОчку моЕго" еще долго сидели в голове, горчили во рту, першили в горле. А потом пришел запах. Сперва Рита думала, что это от еды. Они как раз вечером ели жареных омаров. Длинные расписные ноготки застревали в сочной и мягкой плоти. Вероятно, какой-то кусоче омарова тельца под ногтем и застрял. Не удалось избавится от него с помощью промываний индонезийским бальзамом на перламутровой основе. Кусочек плоти омара понемногу гнил и от этого появился сладковатый, удушливый запах. Рита решила, что через пару дней досадная неприятность пройдет. Но запах только усиливался. Он пропитывал белье на постели, он проникал в ажур чулков и бюстгальтеров, липким объятием застревал в причудливых кудряшках.

Запах стал настолько невыносим, что Рита даже посоветовалась с коллегами по цеху. Шепотом, в кулуарах, так чтобы никто не видел, естественно. Оказалось, это естественное явление. С ним многие научились жить. И даже радоваться. А невообразимый красавец, белогривый Лионель даже рассказал по секрету, что может быть и хуже и показал тонкое запястье, покрытое черновато синими пятнами. От них мертвечиной несло особенно отчетливо.

— Главное, это явление чисто косметического характера и никакой угрозы жизни не несет — заявил с гордостью Лионель и погладил пятна на запястье. Удушливая сладковатая волна в этот момент настолько усилилась, что Рита чуть не проблевалась.

"Ни за что! Такого у меня точно не будет" — подумала она. Но вот несколько дней назад заметила похожие черновато синие пятнышки. Пока еще они были маленькие, в основании шеи, у тонких точеных ключиц. Жаль, Рита ведь так любила носить платья с глубоким вырезом. Теперь же она завела коллекцию разноцветных шарфов. Персидский, ливийский, пару шейных платков из лунного света. Они задумчиво серебрились резким холодным светом. Это вам не марсианская подделка, чистый товар, прямо с Луны. Не каждый житель галактической Империи может себе позволить подобное.

Рита грациозно носила шарфы. Произносила проникновенные речи. И страдала.

Даже до Императора дошли слухи о бедственном Ритином положении. И он от души посочувствовал ей:

— Все мы сталкиваемся с подобной проблемой. Это неизбежная расплата за служение отечеству.

Он необычайно мило улыбался он и похлапывал Ритину тонкую руку своей ладонью в перчатке. Говорят, у него там не хватало уже нескольких пальцев.

А Рита выходила на арену и голос ее лился во все уголки Империи и Галактики.

— Братья, Сестры мои! Пришло время пожертвовать самым дорогим что у нас есть. Нашими детьми. Наши сыновья, наши мужья вынуждены идти сейчас отстаивать интересы Империи на самых дальних ее рубежах. Эти удаленные местности не видны нашему глазу. И некоторые недоверчивые люди задумаются над тем к чему нам эти далекие земли. На самом деле, мы воюем не за планеты и галактики. Нам чужого не надо. -При этих словах Рита залихватски ухмыльнулась.

— Своего девать некуда. — проникновенная пауза. Надо дать возможность публике оценить искрометный юмор. Ага. Зашелестели, заулыбались, хихикнули. Понеслась дальше.

— Наша Империя всегда выступала гарантом всеобщего мира и благоденствия. Сейчас все мы с вами воюем для того, чтобы война не пришла на нашу землю…

Речь течет плавно и витиевато. Васильковое небо родины. Бескрайние родные просторы. Мудрость Императора. Счастье служения. На самом деле в переполненном зале легче отвлекаться. Обожание публики, красивые слова, задушевная интонация. И потом, в ярком безжалостном свете софитов по-настоящему вживаешься в роль. Невольно забываешь свои мелкие слишком человеческие неудобства. Хуже вечером. Совсем погано ночью. В тихом гулком и мягком одиночестве особняка, спускаясь в подсвеченный изумрудом ароматизированный бассейн никак не можешь сглотнуть. Сладковатый, всепроникающий трупный запах окутывает с головы до ног.

Иногда помогают объятия. Случайные знакомые, молоденькие поклонники и обожатели, забава на одну ночь. Конечно, с утра приходится вызывать охрану. Не стоит чтобы о Рите поползли неподобающие слухи. Лучший ястреб Империи и вдруг какие-то слабости. Да еще этот сладковатый, неистребимый запах. Коллеги со смехом пеняют Рите за расточительство. С другой стороны, что значит исчезновение пары десятков человек на фоне общих потерь? Впрочем, и потери то весьма незначительные. Так, пара сигарет из целой пачки. Сущие пустяки. Кто их будет считать.

Злобный маленький седовласый хмырь вопил вчера о полном исчезновении населения Луны. И как только попал ко входу на киностудию? Начальника стражи по уму, надо бы вообще уволить… Хмыря куда-то быстро дели. Но осадочек остался. Хотя, положа руку на сердце, кому сейчас интересно население Луны? Рита трогательно морщит свой маленький точеный носик. И прикусывает губу от омерзения, когда сладковатая удушливая волна накрывает с головой. Опять придется пользоваться усовершенствованным модератором запахов. Скоро вновь на эфир.