Это страх, а не призрак (который оставляет меня в покое) (джен)

В шестнадцать лет — всё нормально. Всё прекрасно, и всё это имеет смысл. Хантер сидит, скрестив ноги, на своей кровати, закусив язык, почти не отвлекаясь от вопросов, которые ему не следует задавать, и, прищурившись, смотрит на клочок ткани, пытаясь изобразить нетронутые стежки, которые Дариус оставил на плаще, выложенный рядом с ним.

— Как ты думаешь, как он делает все это таким запутанным? — говорит Хантер, сгребая Флэпджека с плеча и прижимая к плащу. Флэпджек напряженно осматривает строчку, затем издает одиночный щебет. — Да, я тоже, — вздыхает Хантер. — Мне просто нужно продолжать тренироваться. Я получу его в конце концов, верно?

Флэпджек избавлен от необходимости приукрашивать ответ стуком в дверь. Глаза Хантера расширяются, но Флэп уже укрылся, готовый быть аккуратно спрятанным, пока берег не станет чистым. Хантер засовывает его под подушку и встает, чтобы открыть дверь.

— Золотой страж. Требуется ваше присутствие, — говорит первый из двух разведчиков. Сразу к делу, как всегда. Они никогда не начинают раговор с приветствия, но Хантер не возражает. — Вы должны явиться в тронный зал.

— Приказ императора, — добавляет второй.

Хантер слегка склоняет голову набок.

— Ой. Сейчас?

Сегодня их встреча не запланирована. Может быть, его отправляют на последнюю миссию? Да, наверное, это так.

— Прямо сейчас, — подтверждает разведчик.

— Понял. Спасибо, — они оба выходят в коридор до того, как Хантер успевает закончить; он со вздохом закрывает дверь. — Похоже, с шитьем придется подождать.

Из-под его подушки доносится приглушенное чириканье. Флэпджек высовывает клюв из-за края кровати и снова чирикает.

— Я уверен, что это просто задание, — говорит Хантер, хватая свой плащ и набрасывая его на плечи. — Может быть, брифинг. Все будет хорошо, Флэп, не волнуйся. Я скоро вернусь, — он отправляется в тронный зал до того, как Флэпджек успевает возразить. Он считает шаги, чтобы не думать во время ходьбы.

Когда появляется Хантер, комната пуста — за исключением Императора, который стоит без маски у подножия лестницы, спиной к входу, и наполовину достроенной двери портала, которая гудит от беспокойной энергии, которую Хантер чувствует даже с того места где он стоит.

— Принеси мне осколок, — говорит Белос вместо приветствия, указывая на один из многих-многих ящиков, полных фрагментов портала, которые стоят на ковре. Он не смотрит на Хантера, но в этом нет ничего необычного. Хантер подчиняется.

Он роется в одном из ящиков и достает кусок золотого металла странной формы. Если оценка Хантера верна, она должна поместиться в пустое пространство прямо на уровне глаз с маской Белоса. Как только Хантер берет его в руки, он озаряется пульсирующим красным светом, и Белос почти ленивой рукой ведет его вверх по ступеням.

— Мне любопытно, — говорит Белос, устанавливая осколок (который подходит именно туда, где и ожидал Хантер) на место. — Знаешь, зачем я позвал тебя сюда, Хантер?

Нет, он не знает. Если бы он был здесь только для того, чтобы помочь восстановить дверь портала, разведчики тоже помогали бы — их десятки. Он не стал бы копаться в коробках, которые Белос мог бы легко просеять сам. Хантер качает головой, потом останавливается и торопливо говорит вслух: «Нет».

— М-м, — Белос шагает к двери, аккуратно сложив руки за спиной. — Мне интересно, не мог бы ты просветить меня, почему, когда мои разведчики вернулись на место предполагаемого тобой убийства селкидомуса, единственное найденное существо состояло из большой кучи сорняков и лиан, спрятанных внутри пещеры.

Кровь отливает от лица Хантера. В ушах стоит рев. Он почти уверен, что его желудка больше не существует.

— Ты знаете что-нибудь об этом?

Ба-бам, ба-бам, ба-бам.

— Я? Что?

Белос по-прежнему говорит с дверью, а не с Хантером.

— Твоим приказом было убить зверя, верно?

— Д-да, конечно, но…

— Но.

Да, но. Он не позволит Белосу сбить его с курса. Он должен объяснить.

— Но я... дядя, клянусь, я видел, как он умер.

Белос наконец поворачивается к нему лицом, выгибая бровь.

— А ты?

О, Титан, не так ли? Он увидел массивную тень, услышал ее визг, увидел, как человек оттащил какой-то безжизненный зеленый ком в несколько шагов от входа в пещеру. Но он никогда не видел, чтобы его кровь попала на песок. Он никогда не видел, как оно умирает.

— Ты позволил зверю жить, — говорит Белос так спокойно, как если бы он обсуждал мелкие детали деревянной конструкции на двери, которую он так покорно вернулся к осмотру.

— Не специально. Я не знал, что это было — я думал, что это было мертво. Я бы никогда не вернулся сюда, если бы знал, что не выполнил свою миссию.

Другая бровь Белоса приподнимается, встречая первую. Что-то вроде веселья играет на его лице.

— И тем не менее, — говорит он, — ты даже не удосужился убить его сам.

Хантер чувствует, как сжимаются его челюсти. «Потому что я не хотел, — хочется ему сказать, но он не говорит. — Потому что от него ужасно пахло, и он выглядел испуганным, и я думал, что скрываясь за маской, я забуду, что гигантский жук и селькидомус — две большие разницы, но это не так. Потому что я был слишком труслив, чтобы самому делать грязную работу».

— Теперь мне придется разыскать нового, — говорит Белос. Он кажется усталым. Он кажется голодным. Хантер должен изменить ситуацию.

— Что тебе от этого нужно? — Он спрашивает. Отчаяние обвило свои щупальца вокруг его горла; ему нужно произнести слова, прежде чем он полностью потеряет контроль над ними. — Если бы ты хотел что-то вернуть, я мог бы взять это с собой. Вам не нужно было посылать разведчиков.

Губа Императора начинает кривиться. Хантер знает этот взгляд лучше всего — значит, пора отступить. Время заткнуться.

— Я и не думал, что ты лучше меня знаете, что я должен делать со своими разведчиками, — говорит Белос. — Возможно, тебе следует заменить меня. Ты явно лучше знаешь.

Отвали. Не расстраивай его. Закрой эту тему. Хантер открывает рот, но ничего не выходит.

— Почему же, — спрашивает Белос, угрожающе сверкая глазами, — тебе так и не удается вернуться сюда, сделав то, что мне нужно?

— Потому что ты никогда ничего мне не рассказываешь! — восклицает Хантер. Его голос слишком громко отдается эхом в этой похожей на пещеру комнате.

Забавно, правда, что слова приходят только в такие моменты, как сейчас, когда он не хотел бы ничего, кроме молчания.

— Я хочу быть полезным, дядя. Я хочу помочь вам! Я мог бы принести с собой то, что вам было нужно, если бы вы только что сказали мне, что это такое — селкигри, или чешуя, или…

Затем следует удар плетью — и он знал, что так и будет, конечно, знал, он точно знал момент, когда зашел слишком далеко, но он просто продолжал говорить, поэтому он неподвижно держит статую, пока его нога разрезается, наблюдает, как извивающаяся веревка шлама режет достаточно глубоко, чтобы показать кость. Он не морщится, потому что движение может спровоцировать новый удар. Он не хнычет, потому что получал удары похуже, чем этот. Он не наклоняется, чтобы прижать руку к ране, потому что любая кровь, которую он проливает, заслужена. Она просачивается сквозь кожу его испорченного ботинка прямо там, где голень встречается с лодыжкой, окрашивая подол его плаща в насыщенно-красный цвет. Он держит голову опущенной, а кровь растекается по ткани.

— Теперь посмотри, что ты сделал, — говорит Белос, тяжело вздыхая. Его руки снова стали почти нормальными, но с них все еще капает зеленый цвет на пол. — Я должен позаботиться о замене этого плаща.

— Простите, Император Белос, — Хантер точно отмеряет свой тон; вина за то, что спровоцировала вспышку, стыд за неудачу, решимость больше так не делать. Он опускается на одно колено. Чувствуется, что кровь течет быстрее. — Я сделаю это для вас.

— Я уверен ты сделаешь, — это похвала и предупреждение в одном предложении. «Я знаю, ты сделаешь лучше для меня» и «Я знаю, что ты столкнешься с последствиями, если ты этого не сделаешь». — Ты освобождён, — говорит Белос, оглядываясь на портал.

— Спасибо, Император Белос, — Хантер стоит. Он выходит из тронного зала ровной походкой. Кровь стекает по коридору позади него, окрашивая ковер красными пятнами, но он не хромает. Если он кусает себя за щеку так сильно, что внутри тоже идет кровь, ни один проходящий мимо разведчик не станет мудрее.

Он рухнул на пол в тот момент, когда дверь его спальни захлопнулась, наконец выпустив вздох, который он сдерживал в своей груди дольше, чем он хочет измерить. Флэпджек уже через мгновение подлетел к, нему, беспокойно порхая над головой.

— Я в порядке, Флэп. Я сам это предвидел, — бормочет Хантер, снимая с полки свой лечебный набор. Его игла со звоном падает на пол, когда он пытается вдеть в нее нить; он приземляется рядом с катушкой ниток, которую он использовал, чтобы имитировать вышивку Дариуса. — Я в порядке.

В ближайшие несколько недель будет трудно ходить. Но он не показывает этого.