Ненастоящее желание (джен)

— Ватануки, Ватануки! — кричали Мару и Моро на два голоса, трясли меня в четыре руки и так громко смеялись, что было невозможно не проснуться. Я открыл глаза и взмахнул руками, попытаясь оттолкнуть их от себя, но они только прижались крепче.

— Ватануки проснулся! — сказала Мару, и Моро ей вторила:

— Проснулся, проснулся!

И прежде чем я успел предпринять ещё одну попытку освободиться, они вскочили и убежали к Юко-сан. Они были одеты в свои обычные костюмы ангелочка и дьяволёнка, но не нужно обманываться: в действительности обе они те ещё дьяволицы. Ворча себе под нос, я встал, оделся, и побрёл выполнять утреннюю рутину.

Но не успел я добраться до кухни, как почувствовал чьё-то незапланированное присутствие. Остановившись, я приоткрыл створку сёдзи и выглянул во двор: так и есть. Гостья.

У ворот переминалась с ноги на ногу девушка, судя по форме — старшеклассница. У неё были длинные светло-каштановые волосы, собранные в высокий хвост, длинные ноги и гордая осанка. Я бы назвал её самоуверенной, если бы не выражение растерянности, проступавшее через маску позитивного безразличия, намертво вклеенную в её лицо, и не лёгкий аромат неудачливости, который сразу же заставил меня проникнуться к ней сочувствием, ведь он был так похож на тот, что окружал драгоценную Химавари-чан.

— Ю-уко-сан, к вам посетитель! — сложив ладони рупором, прокричал я. Словно мне в ответ распахнулись сёдзи, отделявшие любимую гостиную Юко-сан от террасы, и она предстала перед гостьей во всём великолепии: струящееся платье белоснежного шёлка, чёрный чокер с алыми каплями камней, подвешенными на невидимые лески, глубокого винного цвета накидка, небрежно обнажающая плечи цвета слоновой кости, и чёрные как смоль волосы, убранные в высокую причёску с живыми белыми лилиями.

Госпожа Ведьма Измерений оценивающе посмотрела на девочку и небрежным, совсем не пафосным, совершенно естественным движением опустилась на веранду и свесила ноги на землю.

— Здравствуй, — сказала она. — Я — Ичихара Юко, Ведьма Измерений, и я могу исполнить любое твоё желание. Если ты смогла найти дорогу сюда, значит, у тебя есть желание, которое могу исполнить только я. Но помни: каждое желание имеет свою цену.

— Моника, — представилась девушка, и её голос больно резанул по моему шестому чувству, но я предпочёл это проигнорировать. — Я правда могу загадать любое желание?

— Любое, — подтвердила Юко-сан и нахмурилась. Ещё никогда подобные вопросы от посетителей не заканчивались ничем хорошим. Для самих посетителей.

Моника подняла взгляд наверх и в сторону и в задумчивости приложила палец к губам. Я смотрел на неё и представить не мог, что она может попросить; красивая, умная (по глазам видно), весь мир мог бы лежать у её ног, чего ей не хватает? Но она зачарованно улыбнулась и спросила ещё раз, с рассеянно-мечтательной и наполовину риторической интонацией:

— Совсем любое?

— Если я смогу его выполнить, — сказала Юко-сан, и глаза её сжались в щёлочки в предупреждающем прищуре, — то любое, — но Моника не обратила на это ровным счётом никакого внимания.

— Я хочу управлять миром, — сказала она жизнерадостно, и без колебаний встретила взгляд Ведьмы Измерений. Я подавился воздухом и закашлялся. Откуда?!..

— Управлять миром? — переспросила Юко-сан, и я заметил, как правая рука её, скрытая от гостьи подолом платья, сжалась в кулак. При всей её алчности, она очень сочувствовала каждому посетителю, этого у неё было не отнять.

— Управлять миром, — звонко ответила девушка и рассмеялась. От её смеха волосы у меня на руках встали дыбом.

— Ты уверена, что хочешь именно этого? — уточнила Юко-сан в последний раз, но Мару и Моро, повинуясь незаметному жесту, уже отправились на склад искать подходящий дар.

— Конечно! — радостно ответила Моника. — Ведь если я буду управлять миром, то с лёгкостью смогу получить и всё остальное, верно?

Молчание.

— Верно же? — с толикой сомнения повторила девушка.

Алые камни на шее Юко-сан глухо зашелестели, повинуясь прихоти ветра.

— А как же свободная воля других людей? — медленно спросила она. Моника покачала головой.

— Я много читала; я не уверена, что свободная воля в принципе существует.

— И готова рискнуть?

Я затворил сёдзи и поспешил к Юко-сан, чтобы встать за её левым плечом.

— Я дам тебе то, что ты просишь, — говорила Ведьма Измерений, — не больше и не меньше. Ты получишь собственный мир, в котором будешь безраздельной владычицей, и там будет всё, что ты хочешь; но поскольку твоё желание так велико, взамен ты настоящая будешь должна умереть.

Я вздрогнул, но не посмел вставить ни слова. Может быть, Моника одумается? Она ещё так молода!..

— Я согласна, — произнесла Моника без тени сомнения в голосе. — Если я буду счастлива там, в своём мире, то здесь мне уже ничего не нужно.

Мару и Моро принесли два белых шара. Юко-сан взяла их каждый в свою руку и приблизилась к гостье. Та закрыла глаза. В один шар Ведьма поместила саму девушку, в другой — её копию; второй уменьшила до размера горошинки, провела над ним ладонью — и он превратился в небольшую флеш-карту. Первый она сплющила и кабошоном вставила в серебряную оправу, которую достала из рукава. Отдала оба предмета прислужницам и только тогда обратила внимание на меня.

— О, Ватануки! — вся серьёзность слетела с неё, как осенняя листва под порывом первого зимнего ветра, и она расплылась в широкой улыбке. — Завтрак готов? Что-что ты собираешься приготовить?

— Не готов, — ответил я. — Только собирался пойти на кухню. Скажите, что будет с этой девочкой? Неужели она и правда должна умереть? Будет ли она счастлива в своём мире?

— Ватануки, милый, — Юко-сан покачала головой, — ты уже большой мальчик и знаешь, что большие желания требуют большую цену. И она была готова её заплатить.

— Но получит ли она то, что хочет? — переспросил я и почувствовал, как желудок сделал сальто у меня под ложечкой. Юко-сан мигом посерьёзнела, достала свою любимую трубку и уставилась куда-то вбок, в пространство.

— Она получит то, что попросила, не больше, не меньше. Не моя вина в том, что хотела она на самом деле не этого.

— Значит, она умрёт ни за что? — у меня опустились руки. Кем бы ни была эта Моника, она не ощущалась плохим человеком. Она могла бы стать кем-то значимым, помогать людям или даже спасать жизни, но вот так глупо…

— Почему ни за что? — спросила Юко-сан. — Она получит свои моменты счастья, ощущение успеха и контроля. Её мир будет играть по её правилам, хочет он того или нет. А с тем, что свободная воля всё-таки существует, ей придётся познакомиться на практике и — рано или поздно — смириться.

— Мне очень жаль, — вырвалось у меня. — Надо было попытаться её отговорить.

Юко-сан покачала головой.

— Бесполезно. Поверь мне, Ватануки, я видела множество людей, приходивших ко мне с подобными просьбами. Они никогда не передумывают.

— Она могла бы быть честнее! С собой и с вами!

Юко-сан отвернулась и, окутанная клубами дыма, направилась вглубь дома.

— Если бы. Если бы все умели отличать свои настоящие желания от ненастоящих, мир вокруг был бы гораздо лучше. И проще, — проговорила она и, почти исчезнув, добавила: — Но даже я не могу с этим ничего поделать.

— Потому что у людей есть свободная воля! — хором сказали Мару и Моро и призывно посмотрели на меня. Я вздохнул.

— Идём. Завтрак сам себя не приготовит.