В поисках надежды (джен)

Лили Поттер бежала по Лютному переулку, скрывая лицо — разумеется, не своё, — под тёмным капюшоном, и по старой детской привычке молилась про себя, чтобы оборотка сработала как положено, чтобы никто не обратил на неё внимания, чтобы Лютный — в котором, как известно, торгуют всем, включая жизнь и смерть — дал ей то, в чём она так отчаянно нуждалась, и чтобы Джеймс не утопил ребёнка в ванной и не накормил его жареным мясом. Она торопилась, волновалась, мимо мелькали витрины, в которых она пыталась высмотреть, выловить, углядеть надежду, но ничто не привлекало её взгляд, и всё больше она корила себя за ненужный риск, всё сильнее. “Моя интуиция никогда меня не обманывала, — оправдывалась она перед собой и перед воображаемым собеседником. — Никогда. И если я могу сделать хоть что-то, чтобы предотвратить трагедию… Ах!”

Женщина споткнулась и полетела головой в грязь, но руки её запутались в мантии, и она не успела сгруппироваться. “Сейчас я упаду, все меня увидят, начнут задавать вопросы и…” — мелькнула мысль, но чья-то сильная рука схватила её за шиворот и утащила в подворотню.

Сердце Лили дважды подпрыгнуло и перевернулось, прежде чем её поставили на ноги и она успела осмотреться; но в пустой подворотне они были вдвоём, и тёмная фигура в плаще, похожем на её собственный, держалась на почтительном расстоянии — не так далеко, чтобы сделать вид, что до Лили ей нет дела, не так близко, чтобы вызывать чувство опасности.

— Кто вы? — спросила Лили и удивилась звуку собственного голоса; “Ах да, оборотка”, — вспомнила она через мгновение.

— Я друг, — сказала фигура и сняла капюшон, высвобождая длинные чёрные волосы, которые сразу же рассыпались по плечам незнакомки. Она была красива — нет, прекрасна, — но красота её была холодной, как красота ведьмы из древнего аристократического рода, миндалевидные глаза отблёскивали алым, а рот искривляла неоднозначная усмешка. Лили почувствовала, как задрожали колени.

— Д-докажите, — прохрипела она, нащупывая волшебную палочку в рукаве.

В ответ незнакомка достала руки из-под плаща, показала, что не вооружена (“Это ничего не значит, — подумала Лили, — она может владеть беспалочковой магией”.), улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов (“Мне показалось, или они заострённые?”) и произнесла незнакомую Лили волшебную формулу, которая, подобно Непреложному Обету или личной клятве, развеяла все сомнения в дружелюбности незнакомки, но не ослабила бдительность Лили.

— Правильно, — произнесла черноволосая женщина, и улыбка её стала шире. — Доверяй, но проверяй.

— Почему вы спасли меня? — чуть более резко, чем ей того бы хотелось, спросила Лили. — Если бы меня обнаружили…

— Ты выглядишь так, словно тебе нужна помощь; я могу тебе её дать; разве мне нужен ещё повод? — ответила незнакомка и поманила Лили за собой. — Идём, нам здесь нечего делать, и лучше лишний раз не светиться.

Лили, немного поколебавшись, пошла следом. Лютный переулок её надежд не оправдал, палочка всё ещё при ней, оборотки хватит ещё на несколько часов, — чего ей бояться и что ей терять? Интуиция кричала: это твой шанс, не упусти его! И Лили шла, поминутно оглядываясь, не смея высунуть нос из-под капюшона, но боясь потерять женщину из виду. Та вывела её из магических кварталов в обычный, маггловский Лондон, и только тогда слегка замедлила шаг.

— Нам туда, — шепнула она, взглядом показывая на кафе, приютившееся в полуподвальном помещении. Лили схватила её за рукав:

— У меня с собой нет маггловских денег! — но незнакомка не остановилась, и Лили пришлось подчиниться.

— А я думала, местные волшебники трансфигурируют деньги из воздуха и расплачиваются ими, — сказала женщина, когда они заняли столик в дальнем углу помещения и молчаливый официант принёс им меню. Лили недоуменно осмотрела листок с одной-единственной надписью (не считая фирменных вензелей заведения) “Напиток дня: тыквенный латте”, перевернула его, но тут незнакомка взяла её за руку, и Лили не успела сосредоточиться на наскоро накарябанной на обороте фразе “Берите, что дают, и не подвергайте сомнению очевидное”, только слегка удивиться.

— Я… — попыталась она поймать убежавшую было мысль. — Я из семьи магглов, я так не могу. Да и среди волшебников, насколько я знаю, это не принято… только совсем отбитые способны на такую подлость.

— В любом случае, это не страшно, — сказала женщина и подозвала официанта. — Два тыквенных латте и веточку розмарина, пожалуйста.

Официант кивнул и скрылся на кухне. Оттуда раздался эмоциональный возглас “Nani?!!”⁽¹⁾ и ещё что-то неразборчивое, но через пять минут две чашки ароматного кофе уже стояли на столе и дразнили их ноздри пряным запахом. Веточку розмарина подали на отдельном блюдце.

Незнакомка взяла веточку, начала общипывать листики и бросать их в чашку.

— Рассказывай, милая, что у тебя на сердце. Приличные ведьмы не ходят в Лютный переулок просто так.

Лили вздохнула. Довериться ей? Страшно. И вместе с тем… “Не упусти свой шанс!”

— Меня и мою семью преследуют, — начала она, катая свою чашку в замёрзших руках. — Очень сильный маг. О нём…

— Не нужно подробностей, — сказала собеседница. — В твоих же интересах оставаться анонимной.

— Спасибо, — ответила Лили и почувствовала, как щёки её краснеют. Не каждый день сталкиваешься с подобной заботой от незнакомца! — Нас всех хотят убить. Что мне делать? Мне страшно! Я боюсь, что что-то пойдёт не так, что кто-то обнаружит, предаст. Что мой муж, мой сын… — её голос дрогнул.

Женщина протянула ей носовой платок. На нём был вышит вензель: IYu. Лили с благодарностью его приняла, высморкалась.

— Извините, — сказала, — мне нужно отойти.

— Конечно, — ответила женщина. — Не забудь про флягу.

“Она видит меня насквозь, — думала Лили в туалете, поправляя причёску, пряди которой уже начинали рыжеть, и отпивая оборотное зелье. — Но если она правда желает мне добра, то почему бы и нет? А если нет… то тогда она уже три раза могла на меня напасть.”

На выходе она нос к носу столкнулась с официантом.

— Извините, — пробормотала волшебница, опасаясь сталкиваться с ним взглядом — он пугал её своим суровым видом и молчанием, но он неожиданно тепло улыбнулся и ответил:

— Ничего страшного. Будьте здоровы.

С чувством, напоминавшим далёкое ощущение из детства, когда родители обнимают тебя и прижимают к груди, Лили вернулась за столик. Незнакомка уже допила свой кофе и теперь грызла веточку, будто мечтала о сигарете. Лили села и пригубила напиток. Вкусно. Навевает воспоминания…

— Каково твоё желание? — спросила незнакомка, глядя куда-то вдаль над левым плечом Лили. Её миндалевидные глаза были полуприкрыты, словно она пыталась разглядеть будущее; и всё же для прорицательницы она вела себя слишком спокойно, слишком обыденно.

— Простите?

— Чего ты хочешь? — повторила женщина. — Я могу тебе помочь, но, во-первых, тебе нужно сформулировать своё желание, во-вторых, всякое желание имеет свою цену.

— Я не готова убивать! — быстро сказала Лили, но женщина покачала головой.

— Это и не потребуется.

— Тогда… — Лили бросила взгляд на официанта, но он был далеко и смотрел совсем в другую сторону. — Я хочу спасти Гарри и Джеймса! Пожалуйста! Они должны жить!

Женщина, наконец, перевела взгляд на Лили, и та увидела, что в её глазах отражается грусть. Или, может быть, скорбь?

— Прости, — сказала она. — Но Джеймс уже сделал свой выбор. Это твоё желание я не смогу исполнить.

— Только Гарри? — жалобно спросила Лили, дрожа от отчаяния; её интуиция никогда не врёт, но, Боже, как она хотела, чтобы она на этот раз ошибалась!

— Это желание я могу исполнить, — сказала женщина. — Но ваш соперник слишком силён. Ты тоже умрёшь.

Лили отшатнулась и упала на спинку стула. Сердце пропустило удар. Всё зря! Всё… Но ради Гарри… ради его будущего…

— Мне страшно, — сказала она, закрыв глаза. — Мне ужасно страшно.

— Понимаю, — сказала женщина, и ледяное спокойствие её голоса накрыло Лили, сжало в объятиях, придало решимости.

— Я согласна. Сколько я должна заплатить? Или… чем? — сказала она, споткнувшись на последнем слове. Незнакомка перевела невыразительный взгляд на официанта и словно задумалась.

— Глаза, — наконец сказала она. — В качестве платы я возьму твои глаза.

— Глаза? Что это значит? — испугалась Лили. — Я ослепну?

— Нет, — женщина сделала паузу, давая официанту убрать посуду с их стола, потом продолжила. — Я заберу у тебя не сами глаза, а твоё мистическое зрение.

— Мистическое зрение?

— Волшебные свойства. Ты никогда не удивлялась, почему ты никогда не ошибаешься с выбором книги? Блюда? Почему некоторые вещи как будто просятся тебе в руки, а какие-то переулки так и манят туда заглянуть?

— А разве так не у всех? — удивилась Лили. — То есть, не у всех волшебников?

Женщина покачала головой.

— Ладно, — сказала Лили. — К чему мне волшебные глаза, если я и так скоро умру?

Незнакомка подошла к ней, взяла за подбородок. Лили закрыла глаза и почувствовала, как чужая ладонь провела по её лбу, по закрытым векам. Две секунды — и двое снова смотрели друг на друга, сидя за столиком.

— Это… всё? — спросила Лили. Женщина протянула ей зеркальце.

Ничего не изменилось. Все цвета и краски были на месте, всё как всегда. Только интуиция замолчала. Лили до этого даже не догадывалась, как часто этот тоненький голос был с ней, насколько он был ей опорой. В зеркальце — Лили уже даже не удивилась — отображалась она обычная, словно без оборотки; только глаза у неё были не ярко-зелёные, как все не уставали ей напоминать, а тусклые, болотные. Лили вернула зеркальце и опустила руки.

— Вот как, — бессильно произнесла она. — Вот как.

Женщина протянула ей медальон: рыжеватый кабошон в серебряной оправе.

— Возьми его. Держи всегда при себе. Не отпускай младенца с рук, — предупреждала она. — В нужный момент амулет поглотит часть смертельного заклятия, предназначенного твоему сыну, а другую часть — отразит в заклинателя. Если повезёт, — добавила она, — ты увидишь, что твой сын будет в безопасности.

— Если повезёт, — проговорила Лили и с трудом сдержала порыв разрыдаться. — Может быть, лучше бы мне было не знать… Может быть, лучше бы мне было понадеяться на свою удачу, а не отдавать её за призрачный шанс…

— Зато теперь ты точно сделала всё, что могла, — сказала незнакомка и встала из-за стола, тем самым показывая, что разговор закончен. — Беги. Тебе небезопасно быть здесь.

Она бросила на стол несколько бумажек, которые спешно подхватил тот самый официант. Лили успела заметить что, кажется, это были не фунты, но мысли её были уже далеко. Нужно торопиться…

— Я снова отойду, — как бы извиняясь, сказала она, и попятилась в сторону туалета, чтобы незаметно трансгрессировать.

— До свидания, — ответила ей женщина. И молчаливый официант сочувственно улыбнулся.

1) Что? (яп.)

Вернуться к тексту