Нерушимые семейные узы (гет)

«Он знает».

Мысль билась в голове Серсеи, заставляя всматриваться в глаза мужа, изучать его оплывшее лицо, ловить каждое слово, каждый жест. В душе поселился страх, отравляя существование.

«Что я наделала» — вторила первой вторая мысль, испуганной птичкой трепеща внутри.

«Он сам виноват!» — огрызался внутренний голос, и на некоторое время Серсее становилось чуть легче.

Баюкая новорождённого сына, не доверяя его служанкам, Серсея бросала взгляды из-под ресниц на короля, на брата, на мейстера, на других собравшихся посмотреть на наследника престола мужей, и вспоминала…

* * *

Их брак был обречён с самого начала, но она позволила себе надеяться. Роберт был красив, силён, харизматичен, и решение Тайвина о браке не вызвало в её душе протеста: она хотела стать женой Роберта Баратеона, стать его королевой, рука об руку с ним править Семью Королевствами, рожать ему детей…

И сначала показалось, что мечта исполнилась… но иллюзия быстро растворилась. Роберту не было дела до молодой жены, он предпочитал проводить время воюя, напиваясь и трахая шлюх, спальню жену же обходил стороной. Те разы, что он ложился с ней, запомнились Серсее запахом перегара, грубостью да унизительным «Лиана»: мёртвая женщина была ему желаннее живой. Но она терпела, убеждала себя, что Роберт воин, и когда война закончится, он изменится.

Он изменился, это правда, да только не в ту сторону, что она думала.

Смерть первенца стала крахом их шаткого брака. После потери Роберт уже не просто не обращал на неё внимания, откровенно избегал, забыл дорогу в супружескую спальню и, кажется, вообще не просыхал. Рядом был лишь брат, утешая, поддерживая, даря столь необходимое в пору утраты тепло. Джейме был единственным, с кем ей не приходилось притворяться, с кем Серсея могла не прятаться за маской, кому она могла рассказать о своих страхах, слабостях, надеждах.

— Роди ему наследника, уверен, это растопит его сердце.

— Я не могу родить от мужчины, что месяцами не приходит в мою спальню! — огрызалась Серсея, чувствуя подступающие слёзы. — Думаешь, я не пыталась? Но Роберта невозможно застать одного! Он либо окружён шлюхами, либо пьян и спит в обнимку с бутылкой!

— Шлюх можно прогнать, — Джейме пожимал плечами и отводил глаза. Сестру ему было жаль, не такого мужа он ей бы желал, да только приходилось смириться с волей Семерых и отца, определивших судьбу Серсеи. — Он мужчина, дорогая, раз уж нашему королю плевать, кого трахать, так используй это!

Она знала, что брат прав, но было противно даже от мысли притвориться шлюхой, чтобы собственный муж взял её.

Не сразу, недели спустя, но Серсея смогла переступить через себя. Пришла к забывшемуся пьяным сном Роберту, выгнала шлюх… Но то ли муж был слишком пьян, то ли утехи сказались, пробудить в нём интерес не удалось. А с утра…

— Ты что здесь делаешь? — изумился Роберт при виде законной жены. — Это ж насколько я был пьян, что залез на тебя?

Захотелось умереть или убить, но Серсея выдержала удар.

Выплакав обиду на плече брата, она повторила попытку зачать от мужа раз, другой — с тем же результатом.

Шло время, к лучшему ничто не менялось, зато поползли слухи о бесплодии королевы, в Королевской гавани стали шептаться, что королю нужна новая жена…

— Серсея, — гладя плачущую сестру по золотым локонам, начал Джейме, — если ты не забеременеешь, Роберт вправду может подумать об этом. Отец этого не допустит, конечно, но…

Она понимала. Да что понимала! Она это знала — Тайвин уже не намекал в письмах, что желает стать дедом, а откровенно требовал. Как будто Серсея могла самостоятельно решить этот вопрос без участия Роберта!

— Ты должна родить, — продолжил Джейме.

— От кого?! — в сердцах воскликнула она, отталкивая руку брата.

— Давай подумаем, — вместо того, чтобы устыдиться, Джейме, кажется, даже обрадовался, приняв вопрос не за отказ, а за просьбу. — Ребенок должен быть похож на Роберта. Или на тебя.

— Единственный способ гарантировать, что ребёнок будет похож на меня, это зачать его от тебя, — фыркнула Серсея.

Их взгляды встретились, но вместо смущения или тем паче отвращения при мысли об инцесте, оба испытали интерес. Близкородственные союзы не слишком одобрялись, но не запрещались. Те же Таргариены…

Обсуждать это они не стали, но мысль засела занозой и не желала уходить.

Серсея вновь и вновь приходила к мужу, но так и не смогла добиться своего: вдрызг пьяный Роберт ни на что не был способен, а до этой кондиции жену к себе он не подпускал.

Шёл дождь, она только вернулась от Роберта, выслушав похмельное бурчание, настроение было ужасным и хотелось забыться. Серсея не понимала, чем плоха; что в ней не так, раз ей — красивой женщине, законной жене Роберт предпочитает грязных шлюх. Потребовав набрать ванну, она выгнала служанок, налила себе вина и забралась в горячую воду.

Высокая грудь, плоский живот, длинные ноги — она была красива и знала, что найдётся немало мужчин, что почли бы за счастье разделить с ней ложе. Но не Роберт. Бутылка вина пустела, вода остывала, а Серсея не находила ответа на свой вопрос и всё глубже скатывалась в жалость к себе. И когда вошёл брат, сделала то, чего сама от себя не ожидала — встала и со слезами на глазах спросила:

— Я недостаточна хороша, чтобы хотеть меня?

— Что? — опешивший Джейме замер посреди помещения, будто налетел на стену, смотря на тело сестры и не находя в себе сил отвести взгляд.

— Я не хороша? Что со мной не так, раз Роберт не хочет меня? Скажи мне, Джейме! Ты мой самый близкий человек, я доверяю лишь тебе. Так скажи мне правду!

— Ты прекрасна, — быстро произнёс он, наконец отмирая, подходя и, на ходу взяв пушистое полотенце, заворачивая голую Серсею в ткань. — Ты самая красивая женщина из всех, кого я знаю.

— Ты лёг бы со мной?

— Ты пьяна, — вместо ответа сказал он, неся Серсею к кровати.

— Не отворачивайся от меня. Только не ты! — воскликнула она, дёргая брата на себя.

Не ожидавший Джейме повалился на кровать, в последний момент успев подставить руку и не рухнув на Серсею; полотенце слетело, и вновь он видел прекрасные изгибы женского тела.

— Я не отворачиваюсь, — мягко сказал он, стараясь отстраниться. Было неловко, но он чувствовал, что Серсея находится на грани и может сорваться от любого неосторожного слова. — Ты расстроена… Сколько вина ты выпила?

— Да уж поменьше Роберта! — зло буркнула она. — Я ему противна, Джейме. Он не хочет меня. Как мне родить сына, если мой муж меня не хочет?!

— Серсея…

— Помоги мне, молю! — она схватила его руку и прижала к своей груди. — У меня есть лишь ты!

Он отлично понимал, о чём она просит. Тот разговор… он не выходил из головы. Серсея была прекрасна, но она была его сестрой, и Джейме никогда не думал о ней в таком контексте. Мысль о близости не вызывала протеста, пример Таргариенов всем был известен, кое-что другое останавливало.

Серсея была для него всем. Ещё в утробе матери они были вместе, и с тех пор это не менялось. Они были дружны в детстве, неразлучны в юности; он поехал с ней в столицу, хотя как старший сын лорда Тайвина должен был остаться на Утёсе Кастерли. Серсея была его самым близким и дорогим человеком, ради неё он готов был на всё, даже отдать жизнь, и её счастье значило для него очень многое… Останавливал страх, что всё изменится, если сейчас уступить её мольбе.

— Ты выпила лишнего, — снова пытаясь отстраниться, покачал он головой и охнул, когда маленький кулачок чувствительно ударил в грудь.

— Это не пьяный каприз, Джейме! Мне нужно это! Мне нужен сын!

После ванны её волосы не были привычно гладкими и завились в соблазнительные локоны. Глаза гневно сверкали. Грудь вздымалась; затвердевшие то ли от холода, то ли всё же от желания соски вызывающе смотрели на него. Совершенное обнажённое тело женщины, которую он любил, как никого в своей жизни, было сильным искушением, устоять перед которым не представлялось возможным.

— Серсея… — в отчаянной попытке преодолеть соблазн простонал он и не смог оттолкнуть сестру, притянувшую его для поцелуя.

Её губы были мягкими и настойчивыми, изголодавшееся тело молило о внимании. Один-единственный поцелуй разжёг в Джейме такую страсть, что все мысли исчезли из головы — глядя в затуманившиеся от желания глаза искусительницы, он срывал с себя одежду, одновременно покрывая поцелуями её тело.

Серсея была страстной, решительной, ненасытной. С любым другим она вела бы себя иначе, но не с ним — Джейме был своим, родным, самым любимым человеком, перед которым не нужно было притворяться и скрывать чувства, и почти не знающая, что такое любовь мужчины Серсея пила его страсть большими глотками, не в силах насытиться.

Сколько прошло времени, они не знали, но отдышавшись после очередного раунда любовных утех, Джейме отстранился и, привстав на локте, изучающе посмотрел на разметавшуюся на постели сестру. Смелый и решительный в бою, здесь и сейчас он чувствовал страх. Что она скажет теперь, успокоившись, протрезвев, осознав случившееся? И что ему делать, если сестра устыдится слабости и оттолкнёт его?..

— Я назову сына Джоффри, — мечтательно улыбнулась она, не открывая глаз. Потянулась и наконец взглянула на него светящимися нежностью глазами. — Мы назовём нашего сына Джоффри.

— А если будет девочка? — не веря своему счастью, спросил Джейме и сам же ответил: — Мирцелла. Назовём нашу дочь Мирцелла.

Серсея радостно кивнула и поманила пальцем, протягивая его к себе и крепко обнимая.

Джейме открыто улыбнулся в ответ и обнял любимую женщину. Чем бы всё ни закончилось, что бы ни ждало их впереди, это стоило того — теперь ничто их не разлучит, теперь они связаны ещё крепче, нерушимыми семейными узами.