Гарри Поттер — профессор Хогвартса (джен)

Гарри улыбался, наблюдая, как ученики «Армии Дамблдора» практикуют некоторые из заклинаний, которые они вместе изучили в этом семестре. Была середина ноября, и он решил провести обзорный урок, позволив каждому из «Армии Дамблдора» выбрать, над чем он хотел бы индивидуально поработать, при условии, что они это уже прошли. Стараясь не попасть под какое-нибудь заклинание, Гарри бродил по Выручай-комнате, внимательно следя за тем, чтобы никто не покалечился и все всё делали правильно.

— Деннис, ты правильно произносишь заклинание, но тебе не нужно размахивать всей рукой, чтобы сделать движение палочкой. Попробуй просто прочертить круг, используя только запястье, — объяснил он и продемонстрировал, что имел в виду. Деннис кивнул и повернулся к Колину, с которым стоял в паре, и попробовал ещё раз.

— Остолбеней! — в этот раз Колин не почувствовал лёгкий толчок, а рухнул как подкошенный.

— Молодец, Деннис. Продолжайте тренироваться и попробуйте поработать с Колином над заклинанием щита.

— Спасибо, профессор, — отозвался Деннис.

Гарри смутился, услышав то, как Деннис его назвал, и улыбнулся. Он не стал поправлять Денниса, ведь Деннису было удобно называть его профессором. К тому же названия своей новой «должности» Гарри себе пока не придумал, а по сути он и был профессором для «Армии Дамблдора».

— Луна, попробуй чётче работать запястьем в конце движения палочкой. Должно быть похоже на то, как будто ты рисуешь галочку в воздухе. Чёткую, красивую галочку.

Луна нахмурилась, прежде чем кивнуть, делая движение палочкой без заклинания.

— Ещё чётче! — Гарри показал окончание движения палочкой, о котором он говорил, и Луна скопировала этот жест, прежде чем ещё раз выполнить всё движение.

— Хорошо. Попробуй заклинание ещё раз.

Луна кивнула, поворачиваясь к мишени, висящей на стене.

— Редукто!

Подставка для мишени раскололась на несколько больших кусков и упала на пол, сама мишень с грохотом упала сверху.

— Отличная работа, а теперь попробуй ещё раз, вложив в заклинание чуть больше силы. А ещё нужно точнее направлять магию — с мишенью нужно работать так, чтобы не проломить стену за ней или сломать что-то ещё.

— Да, профессор Гарри, — с улыбкой сказала Луна, а потом перешла к другой мишени. Хорошо прицелившись, она произнесла несколько заклинаний, пронесшихся яркими красивыми вспышками. Гарри насчёт того, как Луна его назвала, опять ничего не сказал.

Он продолжал помогать своим ученикам, и его новый «титул» быстро распространился среди членов «Армии Дамблдора», поскольку его всё чаще и чаще использовали на протяжении всего занятия.

Гарри подошёл к Невиллу, который пытался наложить заклятие связывания на Гермиону или Рона. Как обычно, они работали в тройке. Гарри остановился и наблюдал, пытаясь понять, что Невилл делал неправильно, из-за чего заклинание даже не могло долететь ни до Рона, ни до Гермионы. Гарри собрался остановить Невилла и сделать какое-то замечание, но тут Невилл снова произнёс заклинание, вложив больше силы в свои слова. На этот раз заклинание полностью поразило Гермиону, её руки и ноги оказались полностью связанными, и Гермиона упала на подушки за ней.

— Молодец, Нев! — сказал Рон, прекращая действие заклинания Невилла и освобождая Гермиону.

— Да, молодец, Невилл, — согласился Гарри, заставив Невилла покраснеть. — У тебя в первый раз получилось это заклинание?

— Да, в первый. Обычно это заклинание либо не попадало в того, в кого я его направлял, либо работало очень слабо, — ответил Невилл.

— Здорово! — похвалил Гарри и машинально, вовсе не из-за того, что члены «Армии Дамблдора» сегодня называли его профессором, проговорил: — Пять баллов Гриффиндору! Продолжайте тренироваться, чтобы заклинания всегда получались! — Невилл кивнул, поворачиваясь лицом к Рону.

— Баллы Гриффиндору? — спросила Гермиона, подходя к Гарри.

Он пожал плечами.

— Мне показалось это правильным. Вряд ли это на что-то повлияет.

— Хорошо, профессор, — сказала Гермиона, в шутку подчеркнув новое название его должности.

Гарри закатил глаза.

— Продолжайте тренироваться. У вас осталось двадцать минут, — сказал он.

В течение следующих нескольких уроков Гарри продолжал, что называется, «на автомате», начислять баллы факультетам, когда их студенты достигали хороших результатов — например, у них впервые после долгих бесплодных попыток получалось заклинание (Колин смог создать хороший щит только после трёх уроков усердной работы над ним) или им удавалось особенно хорошее заклинание (Парвати превратила стол в пыль одним Редукто). Также Гарри начислял баллы победителям дуэлей: недавно он провёл урок, на котором пытался выяснить, как у учеников обстоят дела с защитой и нападением, а также понять, над чем больше всего нужно поработать.

Ученики Гарри не думали, что эти баллы действительно где-то учитываются, но их начисление помогало создавать деловую атмосферу — такую, какая была на школьных занятиях, и они чувствовали, что их хвалит настоящий учитель, а не сокурсник, который помогал им учиться втайне от учителей. Начисление баллов поднимало боевой дух «Армии Дамблдора», и большинству учеников нравилось получать привычные оценки в виде начисленных баллов их факультету.

Постепенно все ученики стали называть Гарри профессором, и, честно говоря, Гарри это нравилось.

* * *

Минерва МакГонагалл нахмурилась, изучая список начисленных баллов за этот семестр. У неё, как у заместителя директора, была обязанность перепроверять начисленные баллы, полученные за оба семестра, и убедиться, что они соответствуют тому положению, которое зафиксировали песочные часы. Точно так же, как магия замка убирала или добавляла драгоценные камни в песочные часы для баллов, магия замка делала отметки в книге учёта баллов, которая находилась в её кабинете, чтобы МакГонагалл могла проанализировать процесс начисления баллов. Баллы записанные магическим образом, были перечислены в столбце факультета с указанием основания начисления или снятия, причём каждому лицу, наделённому полномочиями начислять и снимать баллы (профессорам и старостам факультетов), соответствовал определённый цвет.

Причиной, по которой МакГонагалл хмурилась, было несоответствие в пунктах. Не было ничего неправильного в подсчитанных ею цифрах и баллах, отображённых в песочных часах для очков. Однако примерно в середине ноября в списке появился новый цвет, и МакГонагалл никак не могла понять, кому этот цвет соответствует.

Кобальтово-синий цвет был закреплён за Флитвиком, изумрудно-зелёный — за Снейпом. Солнечно-жёлтый соответствовал Спраут, алый — самой МакГонагалл, тёмно-синий — старосте Равенкло, зелёный — старосте Слизерина. Лимонно-жёлтым цветом обозначались баллы старосты Хаффлпаффа, тёмно-бордовым — старосты Гриффиндора. Ещё были каштаново-коричневый (Хагрид), светло-серый (Трелони), тёмно-серый (Вектор), чёрный (Филч), бирюзовый (Хуч) цвета. Баллы профессоров защиты от тёмных искусств каждый год отличались по цвету (у Квирелла был тёмно-коричневый, у Локхарта — синий, у Люпина был янтарный, у самозванца Крауча-младшего — голубой), и в этом году баллы Амбридж были ярко-розовыми, а баллы Дамблдора всегда были королевского пурпурного цвета.

А сейчас появился совсем новый цвет, который МакГонагалл назвала платиновым.

Оказалось, что платиновым цветом были обозначены только баллы, начисленные студентам Гриффиндора, Хаффлпаффа и Равенкло, причём баллы начислялись с шагом в пять и десять баллов. В колонке Слизерина не было ни одной платиновой записи. И каждое из оснований, указанных рядом с начислением баллов, указывало на профессора, но ни один из профессоров, работающих в Хогвартсе, как показалось МакГонагалл, не мог начислять баллы именно таким образом. Она ещё раз просмотрела списки, пристально рассматривая именно записанные платиновым цветом баллы.

+5 баллов: Гриффиндор — первое успешно применённое заклинание

+5 баллов: Гриффиндор — первое успешно применённое заклинание

+5 баллов: Гриффиндор — овладение новым заклинанием

+5 баллов: Равенкло — улучшение прицела

+5 очков: Хаффлпафф — победа в дуэли

+5 очков: Гриффиндор — победа в дуэли

+5 очков: Гриффиндор — победа в дуэли

+5 очков: Хаффлпафф — победа в дуэли

+5 баллов: Равенкло — победа в дуэли

+5 баллов: Равенкло — победа в дуэли

+ 10 баллов: Гриффиндор — превращение стола в пыль одним заклинанием

+5 баллов: Хаффлпафф — первое успешно применённое заклинание

+ 10 баллов: Равенкло — творческое использование заклинания

+ 5 баллов: Равенкло — освоение заклинания

+5 очков: Хаффлпафф — поражение всех мишеней

+5 баллов: Гриффиндор — творческий ответ на вопрос

Судя по количеству баллов, начисляемых за победу в дуэлях, у МакГонагалл возникло ощущение, что данный профессор преподавал какой-то вид дуэлей или защиты, но она знала, что это не могла быть Амбридж. В любом случае, Хогвартс признал кого бы то ни было официальным профессором и официально принял его на работу. МакГонагалл подумала, всё-таки отметила эти баллы как правильно начисленные и убрала книгу баллов, твёрдо решив чуть позже узнать, кто же этот новый профессор. У неё было слишком много работы во время каникул, чтобы пытаться расследовать эту странность прямо сейчас.

Наступили и прошли рождественские каникулы, а «Армия Дамблдора» продолжала свои занятия, их способности к защите от тёмных искусств только возрастали. Приближалась пасха, и Гарри начал планировать несколько более интенсивных уроков, которые защитили бы их от Пожирателей Смерти лучше, чем простые заклинания школьного уровня, независимо от того, что эти заклинания были уровня ТРИТОНа в группе учеников, состоящей в основном из тех, кто ещё даже не сдал экзамен СОВ.

Вместе с Роном и Гермионой Гарри начал изучать способы научить своих учеников сражаться даже с Волдемортом, начал планировать уроки, на которых они научились бы защищаться от дементоров. Он проводил всё больше времени в библиотеке, просматривая старые газеты, чтобы найти сведения о том, как действовали Волдеморт и его приспешники до его исчезновения. Гарри научил учеников разрушительным огненным заклинаниям, а также заклинаниям, которые могут нанести противнику большой урон, а не просто вырубить его. Они начали изучать несколько простых исцеляющих заклинаний, которые не требовали слишком высокой квалификации для применения, но могли спасти жизнь в битве. Также Гарри, Рон и Гермиона изобретали способы нетрадиционного применения низкоуровневых заклинаний для нанесения ущерба противнику.

«Армия Дамблдора» всё больше начала изучать нападение, а не защиту. Все научились целиться волшебными палочками в руки, грудь и шею, научились использовать режущее проклятие на коже, а не на ткани и дереве, использовать Люмос для ослепления и, к примеру, превращать щепки в острые иголки на лету. Ученики «Армии Дамблдора» научились сочетать трансфигурацию и чары в защите и нападении, использовать окружение в своих интересах. Гарри научил использовать ободряющее заклинание, которое помогало при столкновении с дементорами. Все изучили заклинание связывания, которые можно использовать против противников или для закрепления сломанных костей, простые исцеляющие заклинания, которые могли вправлять небольшие переломы, а также заживлять ожоги и порезы. Они научились использовать шутливые заклинания и другие заклинания, которые обычно считаются бесполезными, в качестве отвлекающих и дающих время убежать заклинаний.

И каждый урок начинался с тренировки уклонения, потому что никто не мог бы пораниться или погибнуть, если заклинание в него не попало.

За две недели до пасхи Гарри решил, что уровень владения чарами у его учеников теперь настолько высок, что можно начать их учить вызывать патронуса. Люпин считал, что обычные студенты не могут этому научиться, но Гарри думал, что он ошибался. Гарри считал, что за несколько уроков они пройдут путь от туманных образов до полноценных, оформленных в какие-либо фигуры, патронусов.

За две недели до Пасхи появился предатель, и их обнаружили.

После пасхи «Армия Дамблдора» хотела продолжить занятия. Имена Гарри, Рона и Гермионы, а также некоторых других учеников были раскрыты, и теперь они находились под надзором, но Гермионе удалось наложить на список учеников «Армии Дамблдора» заклинание, скрывающее имена в нём, и защитить большинство из них. И все они высказались о том, что «Армия Дамблдора» должна продолжать занятия после изгнания предательницы из своих рядов.

Так и получилось. Гарри тайно научил своих учеников вызывать патронуса, а потом они все вместе решили изучать более мощную магию: маскирующие заклинания, разрушающие заклинания, защищающие заклинания… Ученики хотели научиться превращаться в летучую мышь, насылать на врагов конъюнктивит, вызывать у них дрожание конечностей и замешательство, и Гарри делал всё возможное, чтобы найти эти заклинания и научиться их применять.

Каждые выходные Гарри, Рон и Гермиона проводили в библиотеке. Они всем говорили, что делают домашние задания, и иногда так и было. Но чаще всего они проводили исследования, изучали новые заклинания и делали по ним заметки, изучали их перед уходом и тренировались их применять, по крайней мере, до тех пор, пока Гарри не осваивал их таким образом, чтобы мог обучить им на своём следующем уроке.

У уроков «Армии Дамблдора» была базовая структура, которая сложилась примерно к Рождеству. Первые десять-двадцать минут урока были посвящены уклонению от заклинаний, а затем пятнадцать минут они повторяли заклинания, которые выучили на предыдущем уроке. Следующие сорок минут или около того уходили на изучение какого-нибудь нового заклинания. Всё оставшееся после этого время использовалось для работы над тем, что у учеников вызывало индивидуальные трудности.

Гарри прошёлся по комнате, делая замечания и хваля своих учеников. Сейчас были последние двадцать минут урока, поэтому все занимались заклинаниями, которые у них пока плохо получались.

В одном углу Колин и Деннис упражнялись в создании патронусов. У стены четверо присутствовавших Уизли вели дуэль друг с другом, а остальная часть комнаты была огорожена от них специальным защитным заклинанием. Луна, Падма и Терри работали над созданием иллюзий, поэтому в комнате были четыре Луны, две Падмы с то и дело появляющейся третьей и три Терри. Джастин, Сьюзен и Ханна, похоже, работали над чарами исчезновения, так как Сьюзен иногда внезапно исчезала. Алисия, Кэти и Анджелина использовали свои долгие годы знакомства с близнецами и практиковали отвлечение противника посредством розыгрышных заклинаний. У противоположной от входа стены Эрни и Невилл работали над своим арсеналом защитных и атакующих заклинаний, применяя их против манекенов.

— Пять баллов Гриффиндору! Ли, этот щит действительно хорошо держится! Дин, Симус, попробуйте найти слабые места в его щите, потому что не каждый щит может выдержать множество заклинаний! — прокомментировал Гарри, проходя мимо группы из трёх учеников. Ли наколдовал ту разновидность Протего, которая требовала больше магии, но дольше выдерживала шквал заклинаний Дина и Симуса; он должен был признать, что разнообразие заклинаний, посылаемых в Ли, было впечатляющим, и что «желеобразные ноги», за которыми следовали чары изменения цвета окружающей обстановки, оглушающие заклинания, связывающие заклинания, чары отращивания волос, а затем режущее проклятие вообще не многим пришло бы в голову использовать.

— Спасибо, профессор! — улыбаясь, сказал Ли.

— Хорошо, профессор Поттер, — добавили Дин и Симус и начали осматривать щит Ли, даже не прекращая использовать свои заклинания. Гарри слегка закатил глаза, снова никак не прокомментировав название должности, которая за ним закрепилась. Так его называл даже Симус, который совсем недавно присоединился к «Армии Дамблдора».

* * *

Все пятикурсники сидели в Большом зале за индивидуальными столами, готовясь начать экзамен СОВ по защите от тёмных искусств. У каждого из них на столе лежал экзаменационный бланк, а рядом с полной чернильницей лежало специальное перо, которое предотвращало списывание.

— Пожалуйста, укажите своё имя и преподавателя на этот год, — проинструктировала профессор МакГонагалл. Все пятикурсники взяли перья и написали имена, как было указано, прежде чем перейти к имени своего преподавателя.

Никогда прежде эта часть экзамена не вызывала никаких сложностей, поскольку у всех студентов Хогвартса в течение года был один преподаватель, соответственно, их ответы на вопрос о его имени были абсолютно одинаковыми. Однако помимо предотвращения списывания перья были зачарованы так, чтобы студенты не могли сказать неправду относительно своего имени и имени своего преподавателя. Таким образом предотвращались путаница, розыгрыши и подлоги.

Группа слизеринцев написала имя профессора Северуса Снейпа на экзаменационном бланке, поскольку получала от него дополнительные уроки. Другая группа студентов написала имя профессора Долорес Амбридж, поскольку у них не было доступа к каким-либо другим занятиям. Сам Гарри написал, что в тот год он занимался самообучением, а половина пятикурсников написала, что их преподавателем в этот год был Гарри Поттер.

Пятикурсники, посещавшие занятия «Армии Дамблдора» даже не заметили того, что написали имя Гарри под именем профессора Амбридж, ведь для них это было совершенно естественно. Они ещё в ноябре признали, что Гарри является для них профессором, продолжали это признавать в течение остального учебного года, да и научились они у Гарри большему, чем у всех остальных преподавателей защиты от тёмных искусств вместе взятых. Даже профессор Люпин, который был хорошим преподавателем, не дал им столько знаний, сколько дал Гарри.

Профессор Поттер был их преподавателем в тот год, и ни у кого из них не было сомнений по этому поводу.

Семикурсники, через какое-то время сдававшие свой экзамен по защите от тёмных искусств, также в бланках указали больше одного имени преподавателя. Большинство семикурсников записали профессора Долорес Амбридж, в то время как несколько слизеринцев записали профессора Северуса Снейпа. Трое гриффиндорцев — Анджелина, Алисия и Ли — написали имя профессора Гарри Поттера.

Фред и Джордж отправились в министерство, чтобы самостоятельно сдать экзамен ТРИТОН, просто чтобы всем говорить, что у них есть законченное образование. Когда они сдавали экзамен по защите от тёмных искусств, они также написали имя Гарри Поттера в качестве профессора, который им её преподавал в течение прошедшего года.

* * *

МакГонагалл вздохнула, вспоминая различные моменты из второй половины того года. К сожалению, в отличие от обычного учебного года и даже первой половины этого учебного года, баллы в песочных часах для отображения баллов не совпали с официально зарегистрированными баллами в книге учёта баллов. С тех пор как Амбридж дала своему инквизиционному отряду возможность давать и забирать баллы, система начисления баллов была фактически уничтожена, и у МакГонагалл появилось множество дополнительной работы перед праздником в честь окончания учебного года: магия Хогвартса никак не хотела признавать то, что теперь кто-то ещё может начислять и отнимать баллы, а песочные часы всегда делали то, что им говорили.

Вместо того чтобы просто сопоставлять официально зарегистрированные баллы с баллами, отображаемыми над песочными часами, Минерве пришлось индивидуально суммировать все официально перечисленные начисления и вычитания баллов, а не просто смотреть на общую сумму баллов внизу списка каждого факультета, а затем устранять несоответствия между официальными баллами и песочными часами. Затем, применяя специальные заклинания, МакГонагалл занялась тем, чтобы привести официально зарегистрированные баллы и показания часов в соответствие. Она не могла просто устно давать и отнимать баллы, пока показатели в книге и на песочных часах не совпадут, потому что каждое добавление баллов или их вычитание становились бы официальными, записывались в книге и путали расчёты и общие итоги.

МакГонагалл только что закончила подсчитывать общее количество баллов Слизерина, которое было намногоменьше, чем показывали песочные часы, в то время как итоговые показатели трёх других факультетов должны были быть значительно выше, чем показывали песочные часы; очевидно, они даже ушли в минус, что магия Хогвартса официально не разрешала. МакГонагалл снова вздохнула, записывая, сколько баллов официально должно было быть у каждого факультета в качестве общего количества баллов, прежде чем просмотреть список начисленных и вычтенных баллов и действительно тщательно проанализировать цвета и основания, а не только «голые» цифры. Теперь ей нужно было посмотреть, продолжал ли неизвестный человек — неизвестный профессор — начислять баллы в этом семестре.

МакГонагалл даже не очень удивилась, увидев, что блестящие платиновые баллы были присвоены, опять же, только трём из четырёх факультетов, и баллы он ни разу не снимал. Тем не менее, этот человек увеличил количество баллов, которые он давал сразу, причём не только на пять или десять баллов, но и на двадцать и даже на пятьдесят баллов за один раз. Однако, анализируя основания, Минерва не могла не поразиться произошедшим изменениям.

+10 баллов: Равенкло — удивительно хорошие иллюзии

+5 баллов: Хаффлпафф — отличный парализатор

+5 баллов: Гриффиндор — сильный щит

+10 баллов: Гриффиндор — изобретательное использование заклинаний для отвлечения внимания

+20 баллов: Равенкло — бестелесный Патронус

+5 баллов: Хаффлпафф — первое успешное исчезновение

+5 баллов: Гриффиндор — увеличение арсенала заклинаний

+50 очков: Гриффиндор — телесный Патронус

+5 очков: Хаффлпафф — увеличение арсенала заклинаний

+ 10 очков: Гриффиндор — выигрыш в дуэли с тремя противниками

+20 очков: Хаффлпафф — бестелесный Патронус

+20 баллов: Гриффиндор — бестелесный Патронус

+50 очков: Гриффиндор — телесный Патронус

+20 баллов: Гриффиндор — бестелесный Патронус

+20 очков: Хаффлпафф — бестелесный Патронус

+20 баллов: Равенкло — бестелесный Патронус

+50 очков: Гриффиндор — телесный Патронус

+50 очков: Гриффиндор — телесный Патронус

+10 баллов: Хаффлпафф — успешный применение исцеляющих заклинаний

+50 очков: Равенкло — телесный Патронус

Сказать, что МакГонагалл была ошеломлена, увидев некоторые из этих причин, было бы преуменьшением. У неё возникла мысль, что кем бы ни был учитель, который начислял баллы, отображённые платиновым цветом, он преподавал какой-то вид защиты или дуэлей. Видеть такое разнообразие перечисленных оснований — дуэли вчетвером, исцеляющие заклинания, иллюзии, исчезновения, «арсенал» заклинаний, а также множество баллов, начисленных за вызов патронусов, бестелесных и даже телесных, было крайне удивительно. Она даже предположить не могла, что когда-нибудь увидит столько студентов, которые освоили вызов патронуса, — это заклинание крайне редко им удавалось. Кажется, этот неизвестный профессор был настоящим гением педагогики.

Первоначально МакГонагалл думала, что, возможно, к этому как-то причастен Поттер, создавший и возглавивший группу защиты из студентов. Однако она считала, что группа распалась перед пасхальными каникулами, особенно после того, как Альбуса выгнали из школы, а Амбридж заняла её место, но платиновые баллы продолжали начисляться до самых экзаменов. И независимо от того, насколько сильно МакГонагалл верила в Поттера, она просто не могла принять, что он мог научить тому, за что в списке давались баллы; где он научился вызывать иллюзии или применять исцеляющие заклинания достаточно хорошо, чтобы преподавать, она понятия не имела, и хотя она знала, что он сам может вызвать патронуса, она не думала, что он сможет научить этому других студентов.

Учитывая, что экзамены СОВ и ТРИТОН должны были показать достигнутые результаты студентов каждого профессора, МакГонагалл надеялась, что анализ этих результатов поможет ей вычислить таинственного специалиста.

Гарри лежал на кровати в доме Дурслей, уставившись в потолок.

Он вернулся к Дурслям на этой неделе и не собирался уезжать по крайней мере ещё три, учитывая, что обычно он оставался у Дурслей по крайней мере месяц, прежде чем отправиться к Уизли или, возможно, в штаб-квартиру Ордена Феникса. Он действительно надеялся, что ему не придётся ехать в штаб-квартиру, потому что она только напоминала бы ему о Сириусе, а даже думать о Сириусе в данный момент было слишком больно, тем более что он продолжал винить себя в его такой странной смерти.

Гарри резко сел и повернулся, когда увидел, что две совы вдруг влетели в его открытое окно, причём ни одна из этих сов ему не была ему знакома. Он подошёл к совам и увидел, что у обеих к лапам было привязано по письму. Одна сова была тёмно-коричневой, а другая — рыжей. Гарри отвязал письмо от лапы рыжей совы и рассмотрел его. От кого бы оно могло быть?

Гарри распечатал конверт и увидел письмо, написанное изящным наклонным почерком. Быстро прочитав письмо, Гарри несколько раз удивлённо моргнул, пытаясь осознать только что прочитанное. Дамблдор собирался приехать за ним в два часа дня в пятницу; Гарри пробыл бы с Дурслями меньше двух недель, но он, конечно, не стал бы жаловаться на то, что ему предстоит провести большую часть каникул с семьёй Уизли, тем более что он мог бы отпраздновать с ними свой день рождения. Он схватил кусок пергамента и перо из своего всё ещё не разобранного чемодана и быстро нацарапал короткий ответ: «Да, конечно, я буду ждать вас в пятницу», который привязал к лапе совы, и она тут же улетела.

Затем Гарри обратился к письму, которое принесла тёмно-коричневая сова. Надпись на конверте гласила, что это письмо адресовано профессору Гарри Дж. Поттеру. Он перевернул конверт и увидел, что он запечатан фиолетовым сургучом. Гарри вскрыл печать и принялся читать письмо.

«Дорогой профессор Гарри Дж. Поттер!

Как вы знаете, экзамены СОВ и ТРИТОН состоялись в прошлом месяце. Студенты, которые сдавали эти экзамены, не получат свои результаты до конца этой недели. Вас, как назначенного преподавателя множества студентов по предмету «Защита от тёмных искусств», официально информируем о том, какие результаты были достигнуты вашими студентами:

~

СОВ

Проходной балл — 100%

Отлично — 54%

Выше ожидаемого — 46%

~

ТРИТОН

Проходной балл — 100%

Отлично — 40%

Выше ожидаемого — 60%

~

Общие Результаты

Проходной балл — 100%

Отлично — 47%

Выше ожидаемого — 53%

~

Поздравляем с такими высокими результатами ваших студентов!

Департамент по проведению Магических Экзаменов».

Гарри перечитывал письмо снова и снова, прежде чем до него наконец дошло, что именно в нём написано. Очевидно, на экзамене все члены «Армии Дамблдора» указали его имя в качестве профессора, преподававшего им в этом учебном году. В письме описывались потрясающие результаты его учеников, он узнал о них раньше, чем кто-либо из них, и невероятно им обрадовался.

Он снова и снова перечитывал письмо, сияя от гордости, когда понял, что все ученики «Армии Дамблдора» сдали экзамен по защите от тёмных искусств либо на «отлично», либо на «выше ожидаемого». Теперь он хотя бы мог сказать Гермионе и Рону, что они, по крайней мере, сдали защиту от тёмных искусств, что, как надеялся Гарри, избавило бы Гермиону от лишнего стресса в ожидании оценок, письма с которыми совы должны были студентам только в конце недели.

И Гарри как студент тоже должен был узнать свои оценки лишь в конце недели, а выходные, по-видимому, он уже будет проводить в «Норе», и Рон с Гермионой не будут его изводить своим волнением по поводу оценок.

Гарри сбежал вниз по лестнице и в окно увидел, что пришёл Дамблдор. Гарри остановился на нижней ступеньке, когда раздался звонок в дверь. Вернон открыл дверь.

— Доброе утро, мистер Дурсль. Вы не возражаете, если я войду? — очень вежливо спросил Дамблдор. Вернон уставился на Дамблдора, поэтому Дамблдор продолжил: — Я бы предположил, по вашему выражению, что Гарри забыл упомянуть о моём прибытии. Поскольку в наши дни крайне неразумно задерживаться на улице, я буду считать, что вы любезно пригласили меня к себе домой, — с этими словами Дамблдор вошёл в дверь, аккуратно закрыв её за собой.

— Здравствуйте, сэр, — сказал Гарри, и Дамблдор повернулся к нему.

— Отлично! Здравствуй, Гарри, — отозвался Дамблдор. — Мы с тобой уезжаем, но сначала я хотел бы обсудить наедине с твоими родственниками несколько моментов. — Гарри кивнул, следуя за Дамблдором в гостиную, Вернон пошёл за ними.

Примерно полчаса спустя Гарри быстро поднялся наверх, схватил свой сундук, потащил его вниз и встретился с Дамблдором у входной двери. Он предположил, что Дурсли всё ещё были в гостиной.

— Куда мы направляемся, профессор? — спросил Гарри.

— Что ж, профессор Поттер, сначала у меня есть для вас предложение, которое я не хотел делать в присутствии ваших родственников.

Гарри очень удивился, когда услышал то, как Дамблдор назвал его «должность». Дамблдор улыбнулся, явно понимая причину его удивления.

— Директор получает результаты СОВ и ТРИТОНов за день до того, как они будут доступны другим преподавателям, в виде общих результатов с разбивкой по профессорам и предметам, — объяснил Дамблдор. — В связи с этим я осведомлен о весьма замечательных результатах, полученных вашими студентами в этом году как по СОВам, так и по ТРИТОНам, и именно поэтому я забираю вас в середине дня, а не позже этим вечером, как я первоначально планировал. Преподаватели Хогвартса обычно собираются в пятницу после того, как объявляются результаты экзаменов, чтобы обсудить общие итоги и наградить преподавателей за различные достижения их студентов. Поскольку вы были признаны Хогвартсом как преподаватель, признаны экзаменационной комиссией, а теперь и школьным советом, с учётом достигнутых вами результатов, вы также сегодня приглашены на собрание преподавателей. Вам будет выплачена ваша годовая зарплата, которая должна была у вас быть из расчёта по количеству обучаемых вами студентов.

— Вы хотите, чтобы я пришел на собрание с другими преподавателями, чтобы поговорить о результатах экзаменов? — уточнил Гарри.

— Да, — согласился Дамблдор.

— Хорошо, — проговорил Гарри.

— Превосходно. У меня также есть предложение для вас, и мы более детально обсудим его после собрания преподавателей, — Дамблдор сделал паузу и продолжил: — Профессор Поттер, не хотели бы вы официально преподавать защиту от тёмных искусств на каждом курсе в следующем учебном году на условиях длительного контракта, который мы обсудим перед началом следующего учебного года?

Гарри глубоко задумался, вспоминая прошедший учебный год.

Он обожал преподавать ученикам «Армии Дамблдора» и обнаружил, что с нетерпением ждёт их уроков, причём ждёт их больше, чем любых уроков по другим предметам. Если он сейчас не согласится на предложение Дамблдора, то на следующий учебный год, возможно, пришлют другого преподавателя из Министерства магии, который может оказаться хуже Амбридж. Но если Гарри согласится на это предложение, ему придётся преподавать и младшим курсам, и старшим курсам. Конечно, у него получалось преподавать старшекурсникам (все пять студентов седьмого курса, посещавшие его занятия, получили либо «отлично», либо «выше ожидаемого»), но он всё равно в себе сомневался. Также ему пришлось бы преподавать слизеринцам, в чём, конечно, заключалась определённая проблема. Кроме того, ему пришлось бы преподавать и посещать свои занятия по другим предметам.

— Как это будет работать? Я имею в виду, как всё будет организовано? Мне же придётся и учить, и учиться самому. И согласятся ли с этим школьный совет и другие преподаватели? — спросил Гарри.

— Я уже для тебя придумал способ посещать занятия и преподавать одновременно, который я объясню позже, если ты согласишься, но будь уверен, что ты не пропустишь ни одно из твоих собственных занятий или занятий, которые ты будешь преподавать. И, основываясь на твоих результатах за прошлый год, я делаю вывод, что ты отличный преподаватель!

Гарри не придумал, что на это ответить и просто кивнул. Он хотел согласиться, но он также хотел знать, как отреагируют другие преподаватели, узнав, что он, во-первых, уже преподавал, а, во-вторых, может занять должность преподавателя в следующем учебном году.

— Мне нужно подумать, — наконец сказал Гарри.

— Конечно. Я и не ожидал, что ты сразу примешь такое важное решение. Я бы надеялся получить ответ к тому моменту, как мы сегодня вечером прибудем в Нору, чтобы у меня было достаточно времени для поиска преподавателя, если ты решишь отказаться от этой должности.

— Этого должно быть достаточно, сэр, — согласился Гарри.

— Очень хорошо, тогда пойдём. Я отправлю твои вещи в Нору, а затем мы вместе отправимся в Хогвартс. Гарри кивнул, ставя свой сундук на пол, а пустую клетку Хедвиг поместив сверху. Дамблдор взмахнул палочкой, и сундук и клетка исчезли. Затем Дамблдор первым вышел из дома и пошёл по улице, а Гарри последовал за ним, остановившись в том же переулке, где дементоры напали на Гарри и Дадли годом ранее. Дамблдор предложил Гарри руку, и он поколебался, прежде чем крепко схватить её — аппарация всегда тяжело ему давалась. Прежде чем он смог что-либо сказать, у него возникло ощущение, что его протягивают через соломинку.

МакГонагалл оглядела учительскую, задаваясь вопросом, где же Дамблдор. Все остальные преподаватели, которые вели занятия в прошедшем учебном году на пятом или седьмом курсах, были там, кроме Амбридж, хотя неудивительно, что её там не было, учитывая то, что всё, что случилось. Однако отсутствие Альбуса было необычным, поскольку он всегда приходил первым.

— Кто-нибудь знает, где Альбус? Обычно он уже здесь, когда мы приходим, — спросила Спраут, вторя мыслям МакГонагалл.

— Он упомянул, что приведёт преподавателя, который не знал о собрании, — протянул Снейп. Остальные сотрудники обменялись взглядами.

— Конечно, он не имел в виду Амбридж, — сказал Флитвик.

— Я бы так не подумала, но я не могу вспомнить другого преподавателя, который не знал бы о нашем собрании, — сказала Вектор.

— На самом деле, я думаю, что в прошлом году был ещё один преподаватель, о котором мы все не знали, — медленно проговорила МакГонагалл.

— Правда? — удивился Флитвик.

— Да, я полагаю, что так, и я полагаю, что он преподавал защиту от тёмных искусств втайне от Амбридж.

— Откуда ты это знаешь? — спросила Вектор.

— Одна из моих обязанностей как заместителя директора состоит в том, чтобы проверять, совпадают ли официально признанные баллы с баллами, отражёнными в песочных часах в конце каждого семестра. Когда я проверяла их в начале рождественских каникул, я заметила, что есть баллы, которые записываются новым цветом.

— И каким же? — полюбопытствовала Спраут.

— Платиновым. И я полагаю, что он преподавал какой-то тип защиты от тёмных искусств. Во всяком случае, баллы начислялись по таким основаниям, которые на это указывают.

— И каковы были основания? И суммы? — спросил Снейп.

— Большую часть года они увеличивались на пять и десять баллов, но к концу года начисляемые баллы увеличились до двадцати и даже до пятидесяти баллов, и я не могу не согласиться с этими суммами, если основания верны, — сказала МакГонагалл. — Некоторые из оснований были мелкими, такими как освоение заклинания или произнесение заклинания в первый раз. Затем были начисления за победы в дуэлях, установку сильного щита, творческое использование заклинаний, а затем двадцать и пятьдесят баллов были даны, по-видимому, за вызов патронуса. Двадцать баллов за вызов бестелесного патронуса и пятьдесят баллов за вызов телесного.

— Патронусов? — удивилась Вектор.

— Очевидно, кем бы ни был этот преподаватель, он выставлял баллы по совершенно иным основаниям, чем указано в списке. Никто из учеников в этой школе не смог бы научиться вызывать патронуса, кроме небольшой группы семикурсников, и я сомневаюсь, что даже они смогли бы вызвать телесную версию, — презрительно сказал Снейп.

— Магия Хогвартса признает только баллы, начисленные на реальных основаниях, даже если преподаватель называет студенту иное основание, — объяснила МакГонагалл, многозначительно глядя на Снейпа.

— Значит, преподаватель действительно научил некоторых наших студентов вызывать патронуса? — спросила Спраут. МакГонагалл кивнула.

— И это удалось не одному студенту. Шестеро управляли бестелесным патронусом, а пятеро — телесным, и я могу гарантировать, что не все они были одними и теми же студентами.

— Откуда ты знаешь? — задал вопрос Флитвик.

— Двое гриффиндорцев вызвали бестелесный патронус, а четверо овладели вызовом телесного патронуса. Также происходило и у Равенкло, и у Хаффлпаффа.

— Слизеринцев нет? — удивилась Аврора. Минерва покачала головой.

— Ни один из баллов, начисленных этим преподавателем в любое время учебного года, не был отдан Слизерину. Либо он был предвзят, и ни один слизеринец в его классе не добился ничего стоящего, чтобы набрать баллы, либо он просто не учил ни одного слизеринца.

— Я бы предположил, что это последний вариант. Ни один из моих студентов не упомянул нового преподавателя.

— А, хорошо, что вы все здесь! — радостно воскликнул Дамблдор, входя в учительскую.

— Нам интересно, где ты был, Альбус, — сказала МакГонагалл.

— Я забирал из дома одного из наших прошлогодних профессоров, о котором мы все не знали. Я узнал, что он преподавал, только когда получил результаты по СОВам и ТРИТОНам, — сказал Дамблдор, усаживаясь в своё кресло директора. — Заходите!

Все присутствовавшие в зале преподаватели повернулись. Таинственный профессор зашёл в зал.

— Поттер?

Гарри стоял в дверях учительской и застенчиво улыбался, оглядывая комнату, поглядывая на Снейпа, который, по-видимому, был в бешенстве.

— Почему Поттер здесь, директор? — требовательно спросил Снейп.

— Я пригласил его сюда. Он преподавал студентам, которые сдавали СОВ и ТРИТОНов в прошедшем году, и я должен сказать, что он добился чрезвычайно хороших результатов от своих студентов, даже учитывая то, что он, будучи студентом, был моложе некоторых из тех, кому он преподавал, — добродушно сказал Дамблдор. — Присаживайся, Гарри.

Гарри тихо глубоко вздохнул, прежде чем подойти к одному из кресел в учительской и сесть в него, закинув одну ногу на другую.

— Теперь, когда мы все здесь, давайте начнем. Во-первых, я хотел бы поздравить каждого из вас за блестящую работу, которую вы проделали за последний год, обучая юных и любознательных студентов великим искусствам магии. Прошедший год в очередной раз показал исключительно хорошие результаты среди наших студентов на всех курсах обучения, — сказал Дамблдор. — Давайте поговорим о наших новейших итогах. На первом курсе у нас был побит рекорд по самому высокому баллу по чарам: мистер Филисби набрал невероятные сто пятнадцать процентов.

— Я все ещё не понимаю, как студенты могут достичь более ста процентов на экзамене, — сказал один из профессоров, в котором Гарри узнал по описаниям Гермионы преподавателя рун профессора Бэбблинга.

— Они так стремятся показать своё понимание предмета, что пишут свои собственные мысли в конце письменной части экзамена. Или они существенным образом превосходят мои ожидания относительно практической части, — объяснил Флитвик.

— На втором курсе были установлены два новых рекорда. Мисс Вели побила совместный рекорд Блэка и Поттера по трансфигурации, набрав девяносто четыре и восемь десятых процента, а мистер Тиссен достиг поразительных девяносто восьми целых трёх десятых процентов по зельеварению, побив рекорд Северуса. Среди наших третьих или четвертых курсов не было рекордов, однако новый рекорд по гербологии был установлен среди группы шестикурсников мисс Клинч, набравшей девяносто шесть целых две десятых процента, — сказал Дамблдор. — И я уверен, что мы все с нетерпением ждём возможности увидеть, чего эти четверо студентов смогут достичь в будущем.

Учителя поаплодировали Дамблдору, и Гарри последовал их примеру. Когда аплодисменты стихли, Дамблдор продолжил:

— И, наконец, результаты экзаменов СОВ и ТРИТОН. К сожалению, у Минервы в этом году были не самые высокие общие результаты ни среди СОВ, ни среди ТРИТОНов. Самых высоких результатов удалось достичь профессору Гарри Джеймсу Поттеру, поскольку ему удалось добиться стопроцентного проходного балла от своих учеников как по СОВам, так и по ТРИТОНам, при этом сорок семь процентов его учеников достигли выдающихся результатов, а остальные пятьдесят три процента превзошли ожидания по защите от тёмных искусств по СОВам и ТРИТОНам.

Гарри улыбнулся, когда другие преподаватели сначала с недоумением посмотрели на него, а потом неуверенно поаплодировали.

* * *

Гарри последовал за Дамблдором из учительской после собрания. Они тихо шли по замку, пока не достигли ворот, где, как подозревал Гарри, заканчивалось действие охранных заклинаний замка. Дамблдор повернулся к нему.

— Тебе понравилась наша встреча, Гарри?

— Вообще-то, да. Обстановка была более непринуждённая, чем я ожидал.

— Мой дорогой мальчик, преподаватели далеко не всегда являются строгими закрытыми людьми.

— Я это понимаю, сэр. Однако, я думаю, профессор Макгонагалл и профессор Снейп всегда являются именно что строгими и закрытыми людьми.

Дамблдор усмехнулся.

— Полагаю, я могу понять, как ты пришёл к такому выводу. Итак, ты принял решение относительно должности, которую я предложил тебе ранее?

Гарри кивнул.

— Да, принял. И если вы всё уладите, как говорили, тогда я был бы рад принять эту должность.

— Это отличная новость! — воскликнул Дамблдор. — Так вот, давай я расскажу тебе об условиях. У тебя будет кабинет, как и у других профессоров, и я прошу тебя не использовать его как место для встреч и общения тебя и твоих друзей, поскольку это будет место, где студенты смогут обращаться к тебе с вопросами в рабочее время, и тебе, конечно, придётся на них отвечать. У тебя будет возможность начислять и отнимать баллы во время уроков или в коридорах на переменах, но не тогда, когда ты будешь сам находиться в классе в качестве студента, или когда будешь в общей гостиной Гриффиндора. У тебя также должна быть возможность назначать студентам отработки, хотя тебе нужно будет уведомлять об этом декана факультета этого студента, как это требуется и от всех других профессоров. Ты сможешь выбрать, проводить ли отработки самостоятельно или поручить их мистеру Филчу. Я также прошу тебя прислать мне письмо с указанием книги или книг, которые мы должны предоставить студентам для твоих занятий, которые могут изучаться в ходе индивидуального обучения или в ходе обучения на потоках.

— Что касается твоего собственного обучения, тебе, очевидно, не придётся проходить защиту от тёмных искусств, поскольку было бы довольно сложно находиться в классе как студент и преподавать её одновременно, но если ты продолжишь преподавать этот предмет в следующем году, у тебя будет возможность сдать ТРИТОН в независимой комиссии или не сдавать его вообще. У меня в кабинете также есть два хроноворота, которые обычно хранятся для студента или студентов, желающих посещать все факультативы, как это делала мисс Грейнджер, и я тебе разрешаю ими пользоваться, чтобы преподавать и посещать занятия одновременно. Я и Минерва составим расписание, которое позволит тебе максимально хорошо совместить твои занятия как студента и как преподавателя, но иногда тебе придётся использовать хроноворот, чтобы вернуться на несколько часов назад. Как и всем преподавателям, тебе придётся давать задания для классной и внеклассной работы, а также оценивать их, и я верю, что ты сможешь справиться с этим в дополнение ко всей твоей собственной учебной работе, особенно с помощью хроноворота.

Дамблдор пристально посмотрел на Гарри и продолжил:

— При использовании хроноворота я также советую возвращаться назад во времени, чтобы уделять дополнительные часы сну, еде и бумажной работе — проверке работ студентов и выставлению оценок, а не только для преподавания и посещения занятий, чтобы мы не увидели, как ты сгораешь на работе. Тебе по-прежнему будет разрешено остаться в команде по квиддичу, если ты этого захочешь, однако, пожалуйста, не позволяй этому мешать твоей учёбе или преподаванию. Однако ты не сможешь быть капитаном команды, — закончил Дамблдор.

Гарри несколько минуту молчал, переваривая все, что только что сказал Дамблдор, прежде чем кивнуть.

— Хорошо. Все это звучит заманчиво. И я не возражаю против того, чтобы не быть капитаном. Как бы мне это ни нравилось, я не думаю, что смог бы совмещать работу как преподавателя и как капитана команды, — согласился Гарри. — К какому сроку вы хотели бы получить список книг?

— Лучше было бы, если бы ты предоставил мне этот список к началу августа, но я могу подождать и до его конца. А теперь, может быть, мы направимся к Уизли? Гарри кивнул, беря предложенную Дамблдором руку. Он снова испытал крайне неприятное чувство, будто его протягивают через соломинку, прежде чем моргнуть и снова появиться в поле напротив Норы.

— Ещё одна вещь, прежде чем я отпущу тебя, Гарри. Я прошу тебя никому не рассказывать о твоём новом назначении, — попросил Дамблдор, когда они шли к Норе.

— Почему? — удивился еле пришедший в себя после аппарации Гарри.

— Я просто хочу увидеть выражения лица каждого, когда они узнают об этом, — сказал Дамблдор, его глаза блеснули. — Особенно слизеринцев.

— Хорошо, профессор, — согласился Гарри, слегка улыбаясь. Было бы забавно увидеть выражения лиц каждого, хотя Рон и Гермиона, возможно, обиделись бы, если бы он им не рассказал. С другой стороны, они бы поняли, если бы он сказал им, что Дамблдор его просил ничего заранее не говорить.

— О, Гарри, это, конечно, твой выбор, но я уверен, что твои друзья были бы признательны, если бы ты им рассказал о своём назначении.

Гарри радостно кивнул.

— Тогда увидимся первого сентября, профессор Поттер! Наслаждайтесь каникулами, — с этими словами Дамблдор исчез, оставив Гарри одного перед дверью Норы.

Гарри рассмеялся над чем-то, что сказал Рон, откусывая ещё кусочек от своего сэндвича, время от времени поглядывая на лестницу, чтобы посмотреть, не появились ли Гермиона и Джинни. Он прибыл накануне вечером и, собираясь спать, понял, что результаты их СОВ будут получены этим утром, а он даже не сказал об этом Гермионе. С другой стороны, то, чего она не знала, не могло её расстроить.

— Как ты думаешь, когда проснётся Гермиона? — спросил Гарри. Рон тоже взглянул на лестницу, прежде чем пожать плечами.

— Понятия не имею. Хотя обычно она встаёт раньше нас. Ты не просто так хочешь её видеть, так?

— Я просто хотел узнать, спустится ли она до или после того, как прибудут результаты наших СОВ, — небрежно сказал Гарри, хихикнув, увидев, как Рон открыл рот, но не укусил сэндвич.

— Наши результаты появятся сегодня? — тихо спросил он, откладывая вилку. Гарри кивнул.

— Да, сегодня в течение дня, я почти уверен.

— Откуда ты знаешь? Тебе Дамблдор рассказал? — Гарри кивнул и слегка пожал плечами. Он решил не говорить, что все студенты сдали экзамены на «отлично» и «выше ожидаемого». На самом деле, он в течение прошлого года столько всего скрывал, что ещё один маленький секрет мог оставить и себе.

— Хотя я не думаю, что вам двоим нужно беспокоиться. Я уже могу сказать вам, что вы, по крайней мере, сдали защиту от тёмных искусств с довольно хорошими результатами.

— Что? Откуда ты знаешь?

— Я учил тебя в прошлом году, Рон. И, по-видимому, все в «Армии Дамблдора» записали меня в качестве своего преподавателя в прошлом году, так что в прошлом году я был официально признан преподавателем защиты. Очевидно, что прозвище, которое все дали мне — «профессор «Армии Дамблдора», на самом деле было правдой. Это означало, что я узнал об общих результатах моих учеников ещё до того, как были опубликованы индивидуальные результаты.

— Правда? — удивлённо спросил Рон. — Это же ужасно. Это же означает, что баллы, которые ты начислял, действительно засчитаны?

Гарри ухмыльнулся. Он, в принципе, не удивился, что именно на этом сосредоточился Рон. Если бы Рон знал, что эти баллы — настоящие, он бы больше старался на занятиях у Гарри, чтобы улучшить общий результат факультета. Также поступила бы и Гермиона.

— Да, так и было, — сказал он, вспомнив, как профессор Макгонагалл прокомментировала это после награждения на собрании преподавателей. — Макгонагалл очень удивилась, когда увидела баллы, начисленные кем-то новеньким.

— Блестяще, — хмыкнул Рон.

Гарри поднял голову и посмотрел в окно, и его глаза расширились, когда он заметил вдалеке три маленькие точки. Он толкнул Рона в плечо, указывая в окно.

— Мерлин, ты думаешь, это они?

Гарри кивнул.

— Я схожу за Гермионой.

— Хорошая идея, — сказал Рон, все ещё глядя в окно со смесью ужаса и ожидания. Гарри направился вверх по лестнице, пока не достиг двери, которая, как он знал, вела в комнату Джинни, где спала Гермиона. Он постучал в дверь, улыбаясь, когда Джинни открыла её, выглядя совершенно проснувшейся, как будто она уже несколько часов на ногах и просто не потрудилась спуститься вниз.

— Гермиона проснулась? — Джинни кивнула. — Круто. Я просто пришёл сказать ей, что сегодня будут результаты наших экзаменов по СОВАМ, и мы с Роном заметили вдалеке трёх почтовых сов. Он помахал рукой и начал спускаться по лестнице, когда услышал приглушенный крик, за которым последовал хлопок двери и торопливые шаги позади него.

— Гарри Джеймс Поттер, вернись сюда прямо сейчас. Ты сказал, что сейчас будут результаты СОВ? — спросила Гермиона из-за его спины. Гарри просто рассмеялся и продолжил спускаться по лестнице.

— Ага! — крикнул.

Он спустился с лестницы и направился обратно к столу, и только занял место, как вбежала Гермиона.

— Они уже здесь? — спросила она. Рон покачал головой, но указал на окно, которое теперь было открыто. Три точки теперь явно были совами, и Гермиона начала беспокойно расхаживать.

— Гермиона, у тебя всё будет хорошо. И я могу гарантировать, что вы с Роном получили по крайней мере положительный балл за защиту от тёмных искусств.

— Но откуда ты знаешь? — Гермиона нервно прошлась по столовой. — Я знаю, что облажалась с некоторыми из экзаменов, — пробормотала она себе под нос, и Гарри вздохнул.

— Я знаю, потому что я получил заранее получил отчёт о результатах студентов, которым в прошлом году преподавал на занятиях «Армии Дамблдора». Хогвартс меня признал официальным преподавателем, представляете? — сказал Гарри. — И я знаю, что ты отлично сдала все остальные экзамены, потому что ты невероятно умна и чрезвычайно талантлива, — улыбнулся он Гермионе, а она, казалось, даже не слышала его, просто продолжая ходить взад и вперед и что-то бормотать себе под нос.

Наконец три совы одна за другой влетели в окно и приземлились на стол в ряд. Именно тогда нервы сдали Гарри; он мог знать, что хорошо сдал экзамен по защите от тёмных искусств, и у него, возможно, уже есть работа, даже если это было только на этот год, но это не означало, что его не волновало, как он сдал экзамены по другим предметам. С глубоким вздохом все трое подошли к сове, несущей письмо с их именем, и открыли свои результаты.

* * *

— Мы будем проводить собрания «Армии Дамблдора» в этом году, Гарри? — спросила Луна, в то время как Невилл поднялся с пола, держа Тревора в своих руках. Гарри слегка улыбнулся.

— Я до конца не уверен, но я так не думаю.

Студентам не понадобились бы занятия в «Армии Дамблдора» в этом году, так как теперь он был их преподавателем. Вряд ли бы он смог совместить свою учёбу, преподавание и занятия в «Армии Дамблдора». Кроме того, было бы немного несправедливо по отношению к другим студентам, если бы он вёл с другими студентами дополнительные занятия.

— А мне нравилась «Армия Дамблдора». Я многому с тобой научился! — воскликнул Невилл.

— Мне тоже нравились эти собрания. Было похоже на то, как будто бы у меня были друзья, — тихо проговорила Луна.

— Вероятно, вы можете многому научиться у любого преподавателя, если этот преподаватель знает, о чём говорит. И мы всегда могли бы встретиться, чтобы вместе заниматься и прочее, если вы хотите, по всем нашим предметам. Я имею в виду, просто потому, что у нас нет «Армии Дамблдора», это не значит, что мы должны перестать тусоваться или помогать друг другу и всё такое. И у тебя есть друзья, Луна, мне нравится быть твоим другом! — воскликнул Гарри.

Луна улыбнулась.

— Мне кажется, — задумчиво сказал Невилл, — мы сможем возобновить наши занятия, если преподаватель вновь окажется никчёмным.

— Почему бы и нет, — безмятежно согласился Гарри. — Однако, я думаю, в этом году у нас будет хороший преподаватель по защите от тёмных искусств.

— Как вы думаете, кто профессор защиты в этом году? — спросил Рон, указывая на главный стол после того, как был отсортирован последний первокурсник, где был пустой стул, который обычно занимал учитель защиты.

— Профессор Дамблдор расскажет нам в конце праздника, я уверена, — сказала Гермиона, начиная наполнять свою тарелку различными яствами, которые появились на столе. Все трое разговаривали между собой на протяжении всего праздника, иногда обращаясь к другим шестикурсникам. В конце концов еда исчезла, и Дамблдор встал, чтобы начать делать свои традиционные объявления. Гарри вполуха слушал речь Дамблдора, пока он не дошёл до новых преподавателей. Гарри сел, зная, что будет дальше, и с нетерпением ожидая некоторых реакций на сообщение о его назначении — у него были почти все каникулы, чтобы с нетерпением ждать и представлять лица своих друзей, других преподавателей, и, конечно, слизеринцев.

— И, наконец, у нас снова появился новый преподаватель, занимающий должность профессора по защите от тёмных искусств. Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне и пожелайте нашему новому профессору удачи в этой роли! Добро пожаловать, профессор Поттер!

Да, этих реакций определённо стоило дожидаться.