Характер скверный. Не женат (джен)

Доктор Ливси — очень хороший и весёлый человек. Характер общительный. Не женат. Возможно, именно поэтому он к каждому своему пациенту относится со всей своей широкой душой — а какая может быть ещё душа у человека с настолько широкой грудной клеткой?

Прозвенел колокольчик.

— ХА-ХА-ХА, входите, ХА-ХА-ХА, голубчик, — прогремел доктор.

В кабинет просочился Слепой Пью.

— Присаживайтесь, присаживайтесь, ХА-ХА-ХА, — проговорил доктор. — Чувствуйте себя как дома!

Слепой Пью тростью нашарил стул, пододвинул к себе и сел, смешно подогнув тонкие коленки.

— Так-так-так! — сказал доктор Ливси, доставая медицинскую карту. — Старина Пью, да? Мало того, что слепой, так ещё и Пью? ХА-ХА-ХА!

— Доктор, уважаемый, — вкрадчиво проскрипел пират, — ежели вы лечить меня не собираетесь, так хоть не зубоскальте, а подали бы лучше сиротинушке на пропитание…

— Слепой Пью, — прочёл доктор Ливси в карте. — Старый пират. Друг Флинта. Жаден. Ради денег готов на всё. Характер мерзкий. Не женат.

— Ну почему сразу друг, — отметил Пью. — Когда надо, тогда и друг. Когда не надо — тогда и не друг.

— А деньги, голубчик? — спросил доктор Ливси, не снимая широченной улыбки.

— Где деньги? Где?!

Старый пират вскочил, поправил чёрные очки в бессмысленной попытке что-нибудь увидеть, заметался, потом споткнулся о полу своей длинной робы и упал.

— Жениться вам надо, дорогой, вот что, ХА-ХА-ХА! — пророкотал вставший с места доктор Ливси, возвышаясь над бедолагой. — На хозяйственной! Так и запишем: на хозяйственной даме… жениться! Следующий!

Приоткрылась дверь, и чернобородый пират в полосатой тельняшке за ноги вытянул Слепого Пью из кабинета. Вместо него неловко, постоянно извиняясь, просочился мальчик.

— А, Джимми! ХА-ХА-ХА! Очень, очень хороший мальчик. Так рад тебя видеть! ХА-ХА-ХА! — прогремел доктор Ливси.

Джимми Гокинс — а это был он — поправил очки, помялся у входа и сказал:

— Да, доктор, это я, извиняюсь… Не хотел вас тревожить… извините.

Бесконечно позитивный доктор уже нашёл его карту.

— Так-так-так… А, вот оно. Вежлив, правдив, скромен. Добр. Слушает маму, каждое утро делает зарядку. Характер очень мягкий. Не женат. ХА-ХА-ХА! Что же вы, голубчик?

Мальчик скромно потупился.

— Да как-то… да как-то вот пока нет.

Доктор рассмеялся.

— Вам тоже выписываю жениться! От всех болезней! Вам лучше выбрать особу поэксцентричнее, иначе вы, голубчик, можете и со скуки умереть от своей правильности!

— Но я же даже ещё не сказал, в чём моя проблема, доктор…

— ХА-ХА-ХА! Следующий!

Джимми как ветром сдуло. Вместо него на стул взгромоздился Сквайр Трелони, человек-тумбочка с аристократическими повадками и глуповатым лицом.

— Доктор, я… — попытался было начать он, но Ливси его перебил, отбросив карту, не читая:

— Ни слова больше! Женитесь! Женитесь срочно! На благородной девице! С характером!

Сквайр в задумчивости приложил аристократическую руку к подбородку и молча, не прощаясь, вышел. Его медицинская карта чернела надписью: ”Туп, жаден, прожорлив, ленив, труслив, надменен. Характер отсутствует. Не женат”.

— Инвалиды идут без очереди, — прокричал кто-то в коридоре и с трудом протиснулся в дверь на своих двоих костылях.

— ХА-ХА-ХА, Джон Сильвер, голубчик! — просмеялся доктор Ливси. — Давненько вы ко мне не хаживали, как у вас?

“Джон Сильвер. Он же “Окорок”, он же “одноногий”. Самый страшный пират, но удачно притворяется добрым. Характер скрытный. Не женат”, — живописала очередная медкарта, но доктор Ливси благоразумно не стал зачитывать это вслух.

— Я, доктор, всё по-старому, только вот протез колено натирает, а костыли в подмышках жмут, — ядовито процедил пират. — Посоветуйте что-нибудь, мочи нет.

— Хм-хм-хм, — постучал доктор пальцем по столу. — Случай у вас, конечно, трудный, запущенный… Всё смолите? Выпиваете? А ну да, чего я спрашиваю, ХА-ХА-ХА!

Сильвер недобро нахмурился, и доктор поспешил обмакнуть перо в чернила.

— Так-так-так… Подорожниковая мазь для колена… Пуховые подушечки для подмышек… Масло касторовое для горла…

— Но я не жаловался на горло!

— И жениться поскорее!

Джон Сильвер подавился словами и судорожно закашлялся. Доктор посмотрел на него с участием.

— Вот видите, дорогой мой, и маслице пригодится! Женитесь на сиротке, лучше чьей-нибудь падчерице. Это порода сильная, закалённая. В коляску пересядете — сразу жизнь раем покажется.

— Но…

— Следующий!

Капитан Смоллетт вошёл в кабинет строевым шагом под своё обычное “ать-два, ать-два”, схватил Джона Сильвера за шкирку и, нимало не смущаясь, выкинул его из кабинета, чтобы не ждать, пока тот покинет его самостоятельно.

— Ать-два, ать-два! Кру-угом! Смирно! Садись! — скомандовал капитан сам себе и плюхнулся на стул.

— ХА-ХА-ХА, голубчик, жизнерадостны, как всегда! — поприветствовал его доктор Ливси.

— Отнюдь! — гаркнул капитан Смоллетт. — Тоска! Меня! Снедает! Что делать — не понятно! Работы нет, деньги — есть, а радости — тоже нет! Посоветуйте что-нибудь! Вы же доктор!

— ХА-ХА-ХА, — просмеялся доктор в ответ, — ХА-ХА-ХА!

Ливси нашарил очередную медкарту и прочитал:

— Капитан Смоллетт. Старый моряк и солдат. Говорит правду в глаза, отчего и страдает. Характер прескверный. Не женат.

— Так точно! — подтвердил капитан. — Всё так и есть! А откуда у вас эти сведения?

Последний вопрос доктор проигнорировал, уже спешно выписывая рецепт.

— Женитесь, голубчик, ХА-ХА-ХА, женитесь немедленно! Найдите себе крепенькую девушку происхождением попроще и живите счастливо! И сковородку ей подарите — чугунную! ХА-ХА-ХА!

— Есть, сэр! Будет сделано, сэр! — отдал честь капитан. — Ать-два, ать-два!

Дверь за ним хлопнула так, что песок посыпался с потолка.

Доктор выпил чаю, не снимая улыбки с лица. Покачался на стуле. Почитал медицинский справочник. Сделал зарядку для мышц шеи. Посмотрел на часы. До конца приёма оставалось пять минут.

В дверь поскреблись.

— Входите! — крикнул доктор, решив во что бы то ни стало расправиться с пациентом до конца рабочего дня.

В щель протиснулась немытая и нечёсаная голова Бена Гана.

— Простите, пожалуйста, — неуверенно начал он, — что я так поздно. Я на минуточку…

В карте бедняги значилось: “В детстве был благовоспитанным мальчиком, но начал играть в орлянку, связался с пиратами и покатился… Характер мягкий. Не женат”.

— Ах, что же вы такой неорганизованный, голубчик! — воскликнул доктор. — Женитесь! Женитесь на первой встречной, она и то будет более социально адаптирована, чем вы!

— Думаете? — обеспокоенно переспросил Бен Ган. — А вдруг нет? А вдруг мне не повезёт? Вдруг что? Я такой невезучий…

— Прочь! — крикнул доктор. — Женитесь и не думайте! Приём окончен!

Бен Ган испарился.

Доктор задумчиво посмотрел в окно и на секунду с его лица даже пропала его обычная улыбка.

— А что это я, в самом деле, — пробормотал он. — Может, и мне тоже…

Он перевёл взгляд на шкаф с карточками пациентов и снова просиял.

— ХА-ХА-ХА! Нет, конечно же нет. Нельзя мне жениться! ХА-ХА-ХА! Иначе совсем сил не хватит на всех сирых, убогих, пьющих, курящих! А кто им поможет, если не я? ХА-ХА-ХА!

И доктор Ливси, довольный собой до чрезвычайности, запер кабинет и удалился в жилые комнаты. Оставаться холостяком ему оставалось недолго, но это уже совсем другая история.