Спасение (гет)

Алейна знала: все ждали, что она испугается скорого прихода Пса.

Служанки были вне себя от ужаса. Они дрожали, стенали и постоянно твердили о брате Пса, Горе, и трех убитых им женах. А еще о следе из крови и изнасилований, который Гора везде оставлял за собой. Алейна тоже бы боялась, если на Долину собирался обрушиться этот человек.

Она слышала их тихие разговоры о Солончаках — целом городе, вырезанном и сожженном дотла. Алейна не сомневалась, что Пес способен убивать, не испытывая угрызений совести, но поджигать город он бы не стал. Никогда в жизни.

Стражники отца не слишком верили слухам о смерти Пса. Алейна ничего об этом точно не слышала и была рада. Такое известие не принесло бы ей никакого утешения, хотя она не сомневалась, что остальные жители Семи Королевств, скорее всего, испытывали бы совсем другие чувства.

Стражники, похоже, считали, что Пес воскрес. Алейна молилась, чтобы так на самом деле и было, и он смог пробиться к ней, как когда-то во время бунтов в Королевской Гавани. С ними осталось всего десяток стражников, остальные были убиты во время нападения разбойников две недели назад. Десятеро против одного. И все же Алейна знала, что все они так же напуганы, как и служанки. Даже Петир выглядел обеспокоенным, хотя и старался это никак не демонстрировать.

Алейна не боялась, ничуть. Вовсе не потому, что она была храброй до глупости. Искра надежды вспыхнула внутри нее в тот момент, когда при ней впервые произнесли имя Пса. Искра, которая погасла в ней с тех пор, как был обезглавлен ее настоящий отец — а, может, и раньше, когда была убита Леди. Искра не имела никакого отношения к Алейне — она целиком и полностью принадлежала Сансе.

Санса Старк знала Сандора Клигана. Она знала о его шрамах и страхах, ужасных вещах, которое он совершал, и о том, что может заставить его плакать. Она знала, насколько он на самом деле силен, закален и терзаем своими слабостями. Она совершенно точно знала, готовая в этом поклясться, что он не причинит ей вреда.

Часть ее задавалась вопросом: вернулся ли он с того света, чтобы спасти ее?

— Не нужно бояться, милая, — сказал Петир, проведя ладонью по ее щеке. — Может, Клиган и прославленный воин, но он всего лишь один человек. Стражники справятся с ним.

У стражников ничего не вышло.

Сандор вошел в комнату, одетый не в доспехи и шлем, а в грубую коричневую робу, больше подходящую странствующему монаху, чем воину. В руках у него были простой деревянный щит и огромный сверкающий меч. Пес и не взглянул в ее сторону, но пульс Алейны участился, едва она его увидела.

Его ожоги были такими же ужасным, как и прежде: неровная и темная плоть, испещренная рытвинами и к тому же с заметной частью кости, торчащей сквозь кожу на челюсти. Нормальная сторона его лица была по-прежнему суровой, а его мрачный смех напоминал скрежет стали по камню. И все же Алейна не могла отвести от него взгляд. Он бы здесь, на самом деле, настоящий. Пес прокладывал себе дорогу к ним через стражников Петира — методично, двигаясь с легкостью и невероятной грацией.

«Убивать — самое сладкое, что существует на свете», — вспомнила она его слова, наблюдая, как каждый смертоносный удар приближает Пса к ней все ближе и ближе.

Наконец рухнул последний из стражников. Стоящий рядом с ней Петир глубоко вдохнул, его рука нащупала ее ладонь и крепко сжала, но Алейна этого почти не ощутила. Пес посмотрел на нее, и она никогда не видела у него такого взгляда.

— Маленькая пташка, — прохрипел он, и больше ей ничего не нужно было слышать.

Санса вырвалась из хватки Мизинца и бегом устремилась к Сандору. Он не пошатнулся, даже не вздрогнул, когда она налетела на него, хотя Санса чувствовала, как он напрягся, и видела его недоумение, но заговорить ему не дала.

— Вы ведь заберете меня отсюда, милорд, правда? — взмолилась Санса, костяшки ее пальцев побелели — настолько крепко она вцепилась в его одежду. — Вас ведь не волнует, насколько я выгодная партия. Вы ни за кого не заставите выходить меня замуж. Вы не сделаете мне ничего плохого, напротив — будете оберегать. Если кто-то попытается причинить мне вред, вы его убьете, как говорили. Как и то, что никогда не будете мне лгать — я помню. Вы будете защищать меня, как всегда это делали. А я сделаю для вас все, что пожелаете — клянусь! Буду целовать так часто, как только захотите, петь хоть каждый день, если вам это нужно... Только прошу вас: не оставляйте меня снова, милорд. Пожалуйста, заберите меня с собой.

Сандор взглянул на нее сверху вниз, явно шокированный. Ее порыв лишил его дара речи... Как и Петира, чему Санса была рада. Затаив дыхание, она смотрела на Пса, прижавшись к его груди, и наблюдала, как его взгляд обращается ее губами, груди... И тут он будто бы встряхнулся. В его глазах появилась хорошо знакомая ярость, но Санса больше его не боялась. Она почувствовала, как большая ладонь легла ей на спину, прижимая ее к себе, а затем принялась неуклюже гладить ее волосы. Уткнувшись носом в его грудь, Санса часто и глубоко дышала — от него пахло потом и кровью. Не вином.

— Что ты с ней сотворил? — голос Пса напоминал звериный рык.

— Я защищал ее...

— Так защищал, что она кинулась ко мне? — Пес хрипло усмехнулся. — Она не вела себя так, даже когда была помолвлена с Джоффри. Повторяю, Мизинец. Что. Ты. С ней. Сделал?

— Говорю — только заботился. Ты же знаешь, что ее выдали замуж за Беса? Чтобы он с ней ни сделал — именно с тех пор с ней что-то не так. Знаешь, я иногда беспокоюсь, нормальная ли она. Поэтому и спрятал ее, укрывая в надежном месте рядом с собой. Не удивлен, что она так бросилась к тебе. Ты стал бы не первым мужчиной, который ощутил на вкус ее поцелуи...

Санса отшатнулась.

— Это ложь! — воскликнула она. — Мой лорд-муж никогда не прикасался ко мне, и вам об этом прекрасно известно! Вы ждали возможности аннулировать мой брак, что выдать меня за Сладкого Робина или Гарри Наследника, а, может, и сами бы женились на мне! Все это только ради моих прав на Север! — глядя на Мизинца, она ощутила острое, почти до тошноты отвращение и посмотрела на Сандора. Она не могла долго смотреть ему в глаза, но в этот раз дело было не в нем, а в ее собственном стыде. — Я... Я не хотела его целовать. Он назвал меня Алейной и выдавал себя за моего отца, но отец — настоящий — никогда не стал бы так прикасаться к своей дочери.

Было выше ее сил снова взглянуть на Сандора. Больше всего она боялась, что он никогда не захочет даже посмотреть на нее. Может быть, Мизинец прав, и она сходит с ума. Временами, будучи Алейной, она чувствовала себя именно так: будто плывет по течению, не видя берегов, рассудок ее затуманен, а ноги не достают до твердой поверхности. В такие моменты мир казался менее угрожающим, но только ли потому, что она действительно сходила с ума?

Санса ощутила, что Пес еще крепче прижал ее к себе, и все же осмелилась взглянуть на него снизу вверх. Его челюсть была крепко сжата.

— Куда мне тебя отвезти, девочка? — спросил Пес. — Для тебя нигде нет надежного места. Количество гребаных рыцарей, которые разыскивают тебя... Евнух готов заплатить за тебя немало звонких драконов.

— В Долине безопасно, — быстро сказал Мизинец. — Война ее едва затронула, а Орлиное гнездо практически неприступно. Я знаю, чего ты стоишь, Клиган. Ты это наглядно продемонстрировал на моей страже. Останься со мной и Сансой, служи мне, и я вознагражу тебя гораздо более щедро, чем Варис. И Санса, если уж на то пошло. Ты готов рассмотреть такое предложение?

— Может быть, — ответил Пес.

У Сансы все внутри перевернулось, она отшатнулась от него, и ощущала себя словно свеча, пламя которой задули.

«У каждого есть своя цена», — пронеслась в ее голове мысль. Как же она была глупа, считая, что Пес не такой, и она ему не безразлична. Сколько раз еще она доверится не тому, кому следует?

— Я дам тебе золота: вдвое больше, чем обещает евнух. Сколько угодно вина и любых женщин. Земли, титулы... брак, если пожелаешь. А если ты жаждешь более сладкого приза... Что же, Санса действительно должна оставаться нетронутой до тех пор, пока не выйдет замуж за кого-то более подходящего, чем Бес. А вот после этого... почему бы и нет? Всякое возможно.

Санса вздрогнула. Он же не об этом, верно? Он не мог... Она была на грани обморока.

— Ты продаешь девчонку Старк за мой меч как шлюху? — спокойно произнес Пес.

— Я бы выразился иначе, — ответил Мизинец. — И мне кажется, мы с тобой оба знаем, что это не простой меч, Клиган.

Пес не сказал ни слова. Он провел рукой по волосам Сансы, по ее плечу, а потом очень нежно коснулся ее подбородка. Пес приподнял ее лицо, чтобы взглянуть на нее. Ее глаза были полны слез, она не могла двинуться с места от страха и дрожала, как осиновый лист. Санса знала, что ему ненавистно видеть ее такой, была уверена, что он довольно грубо прокомментирует, какая она маленькая, слабая и испуганная. Но все же она встретилась с ним взглядами, ожидая.

«Настоящих рыцарей не бывает».

— Хочешь, я убью его для тебя, пташка?

Санса вздрогнула, уставившись на него.

Она поняла, что дело в его глазах. Он еще злился, но что-то изменилось. Он сердился не на нее. На самом деле, Сандор смотрел на нее с чем-то вроде... нежности. Когда последний раз кто-то смотрел на нее вот так? Теперь его лицо выглядело более мягким. Она бы никогда не испугалась его, если бы он всегда смотрел на нее вот так.

— Хочу, — тихо произнесла она.

Пес высвободился из ее объятий и направился к Петиру. Тот протестовал и торговался, предлагал еще больше золота, власти, земель... Даже руку Сансы, но все было бесполезно. Сансе казалось, что она знает, чего хочет Сандор, но Мизинцу никогда не придет в голову предложить ему нечто подобное.

Сандор почти с удовольствием вонзил меч в сердце Мизинца, и Санса наблюдала, как он умирает. Лишившись жизни, он стал как будто меньше ростом. Она никогда не замечала, насколько он ниже ее. Сансе не приходило в голову, что его когда-нибудь могут убить.

Пес вытер свой меч об одежду Петира.

— Нам лучше уйти, маленькая пташка, — сказал он. — Я буду защищать тебя. Клянусь в этом.

Санса собрала целый набор платьев и нижнего белья, а также все золото и драгоценности, которые только смогла найти. Пес же в свою очередь захватил с кухни столько еды, сколько смог унести, и оседлал для нее кобылу в конюшне. Они скакали со всей возможной скоростью целый день, стремясь уехать так далеко, как только возможно. Взглянув на Сандора, Санса боялась отвести взгляд. Она задавалась вопросом, не было ли это лишь очередным сном, и щипала свое запястье, пока на нем не появился синяк. Мог ли действительно кто-то прийти ей на помощь? Это казалось невероятным.

Они остановились на поляне. Санса смотрела, как Сандор разжигает костер, жалея, что не знает, как это сделать вместо него, а затем они вместе ели хлеб и холодного каплуна. Санса села к нему настолько близко, насколько осмелилась. Краем глаза она наблюдала за тем, как он точил свой меч. Сандор выглядел обеспокоенным, и она не знала, о чем лучше спросить в первую очередь.

— Твоя сестра жива, — решил проблему он. — Была, во всяком случае, два или три года тому назад. Путешествовала со мной какое-то время. Маленькая волчья сучка.

— Арья? — переспросила Санса. — Она... Она жива? Пожалуйста, милорд, что с ней случилось? Вы знаете, где она?

— Жива, да. Но злая. Она убила одного человека, едва взглянув. Меня пыталась убить несколько раз. В основном молчала, когда не кричала на меня. Не образец воспитания — в отличие от тебя, маленькая пташка. Она схватилась с людьми Грегора в таверне «На перекрестке». Готова была порвать их в клочья. Я получил ножом в ногу, а потом она уехала, оставив меня умирать. Понятия не имею, куда, но точно не к ублюдку Болтону. Клянусь, она еще жива, если кто и умеет выживать, так это твоя сестра.

Санса нервно вздохнула.

— Арья... — прошептала она. — Если бы я пошла тогда с вами, то увидела бы ее...

— Ты... — Сандор громко сглотнул. — Ты не хотела бы идти со мной, девочка. Я был пьян, как собака, и кто знает, когда бы протрезвел. Тогда я не смог бы о тебе позаботиться, как здесь и сейчас. Не сумел тебя защитить даже от моих собственных ублюдочных братьев по долбанной королевской гвардии. Я должен был остановить их. Мог бы, если бы попытался. Если бы не был таким безвольным.

— Но они бы убили вас! — Санса была потрясена.

— Может и так. Какая разница? Тебе нужен был защитник, а я был слишком пьян и малодушен, что стать им... Чертов трус! — Внезапно он повернулся к ней, взяв ее ладонь, обхватив обеими своими. — Ты не представляешь, как я сожалел об этом, маленькая пташка. Это все, о чем я думал. Бесконечные месяцы рытья могил, семь пекл, больше никакого вина только для того, чтобы я мог быть тебе чем-то полезен. Как думаешь, почему я пришел за тобой, девочка? Как гребаный рыцарь из песен — о, я знал, что тебе это придется по душе. Конечно, я не в твоем вкусе. Не красавчик рыцарь, какие тебе нравятся. Пес, едва достойный лизать твои ноги. И все же я пришел.

Санса удивленно смотрела на него, ей казалось, что ему неведомым образом удалось проникнуть ей под кожу, схватить своей огромной рукой ее сердце и крепко сжать.

— Вы же пришли тогда, в ночь битвы на Черноводной, — решилась сказать она. — Вы хотели увезти меня домой...

— О, да, я знаю, чего хотел, — Пес криво усмехнулся, отпуская ее руку. — Маленькая пташка, той ночью я поступил с тобой неправильно. И поступал почти каждую, кроме этой... Кинжал! Я бы никогда тебя не порезал, но это было так. Это было...

— Огонь, — сказала Санса. — Я знаю, что дело было в диком огне, милорд. Все в порядке. Вы хотели помочь мне, отдали свой плащ...

— Отдал тебе его? — фыркнул Пес. — Девочка, я швырнул его на пол. Никогда не был достоин носить эту чертову штуку... как и все остальные.

— Я сохранила его, — поспешно сказала Санса. — Спрятала его в сундуке, вместе со своими летними шелковыми нарядами.

Сандор замер и уставился на нее.

— Ты сохранила его?

— Я скучала по вам после того, как вы уехали, — тихо произнесла она. — С вами я чувствовала себя в безопасности. Когда вы оставили Королевскую гавань, больше никто не хотел мне помочь, по-настоящему. Вы защищали меня...

— И очень плохо справлялся...

— Гораздо лучше, чем кто-либо другой. Я думала о вас... — ее голос дрогнул. — Я... вы мне снились. — Сандор покачал головой, как будто не веря в то, что услышал. — Мне снилась ночь битвы при Черноводной, когда вы пришли в мою комнату, и...

— Значит, ночные кошмары, — с горечью сказал он. — Семь пекл, маленькая пташка, теперь тебе больше не следует меня бояться, поверь. Я не подниму руку с оружием ни для чего, кроме твоей защиты. Ты не... Больше тебе никогда не придется петь для меня, только если ты сама этого не захочешь. И то же самое касается всего того, что ты мне наговорила. Мне ничего от тебя не нужно. Я поступил с тобой неправильно и исправлю это, даже ценой жизни. Я не причиню тебе вреда, и никто этого не сделает. Теперь ты в безопасности.

У Сансы перехватило дыхание. Здесь и сейчас он был воплощением всего, о чем она мечтала со дня убийства отца. Возможно, не слишком красив, но она уже убедилась, чего стоит внешность. Он ничего не желал сильнее, чем видеть ее живой и невредимой. Сир Донтас был никем, вот он перед ней — ее настоящий Флориан, храбрый и родной не-рыцарь. Ее сердце забилось чаще — она не могла позволить ему считать, что он ей безразличен.

Потянувшись, она взяла его руку.

— Это не кошмары, милорд, — сказала она. — Мне снилось, что вы спасаете меня во время беспорядков, от певца моей тети или Петира. Мне снилось, что мы женаты, и что вы, а не лорд Тирион, пришли в мою постель. Мне снилась Черноводная, потому что именно в ту ночь вы поцеловали меня.

— Поцеловал тебя? — эхом откликнулся Сандор, неподвижно замерев. — Поцеловал тебя?

— Да, — подтвердила Санса, и ее щеки запылали. — Вы получили песню и поцелуй, разве не помните?

— Песню помню, но поцелуя не было, девочка. А вот мой кинжал был, у самого твоего прелестного горла, и было зеленое пламя в небе.

— Но... но вы же поцеловали меня. Вы должны были это сделать, я помню, я думала об этом... Вы были первым и таким... Это были вы.

— Маленькая пташка, — Сандор тяжело вздохнул. — Я тебя не целовал, потому что никогда бы не заставил подвергнуться такому испытанию.

— Все не так, — слабым голосом произнесла Санса. — Вы не заставляли меня.

— Сладкие сны о моем хорошем личике, верно? Симпатичный новый муж, ложащийся с тобой в постель. Настолько симпатичный, что ты не можешь на него смотреть. Избавь меня от этих любезностей, маленькая пташка. Здесь в них нет нужды.

Он попытался отдернуть руку, но Санса крепко удерживала ее, не позволив совсем высвободить из ее хватки. Прежде, чем успела передумать, она протянула руку и провела пальцами по его щеке.

— Вы меня не слушаете, — сказала она, встречаясь с ним взглядом и отказываясь отводить его. — И никогда не слушали. Вы думаете, что все мои слова — пустая любезность, но это не так. Я никогда не боялась ваших шрамов, я боялась... вашего нрава. Вы злились, и я не знала, что можете сделать, потому что были пьяны.

Смущенный Сандор опустил глаза, но Санса отпустила руку и коснулась обеими его щек. Она нежно провела пальцами по его ожогам, и он вздрогнул.

— Посмотрите на меня, — прошептала она, и его серые глаза снова встретились с ее глазами. — Это были хорошие сны, — тепло сказала она. — Вы всегда старались оберегать меня, и даже если что-то не получалось, это все равно было гораздо больше, чем делали для меня все остальные. Я жила в страхе много лет, но едва услышала, что вы собираетесь прийти за мной, то почувствовала себя храбрее. Я ощутила себя в безопасности.

Губы Сандора нервно двигались, и это привлекло внимание Сансы. У него действительно очень красивые губы... во всяком случае, в той части, что от них осталась. И ожоги на самом деле не так уж серьезны...

Она наклонилась к нему ближе. Санса знала, что красива, замечая, как ее лицо и фигура привлекают внимание окружающих мужчин, но только сейчас поняла, как одно ее присутствие действует на Сандора. Он даже дышал так, словно только что поучаствовал в битве. И его глаза... Всегда ли он был таким, даже в Королевской Гавани? Может, она была слишком юна, чтобы это понять?

— Мне казалось, что вы поцеловали меня, — прошептала она. — Я запомнила это так...

— Я хотел этого, — выдохнул он, его голос был глубоким и хриплым, а пристальный взгляд прикован к ее губам.

Сандор был так близко, что Санса почти чувствовала, как его слова скользят по ее коже, словно прикосновения, она видела, как бьется пульс у него на шее. Санса никогда не чувствовала ничего подобного. У нее кружилась голова, она была свободна. Она... Была. И могла делать все, что ей заблагорассудится. В этот момент единственное, чего ей хотелось: подарить Сандору поцелуй, который, как она считала, тот украл в ночь, когда бросил ее.

Она притянула его лицо ближе и прижалась губами к его губам.

Его рот был не таким грубым, как она предполагала. Обожженная сторона оказалась более твердой и гладкой, чем она ожидала, но Санса не возражала. Это означало, что даже с закрытыми глазами она знала, что это — он. Его губы были мягкими и на удивление несмелыми. Она замурлыкала, словно довольная кошка, и одна из рук Сандора крепко обняла ее за талию, прежде чем резко отдернуться и вместо этого осторожно погладить... Вероятно, он беспокоился, что может причинить ей боль. Санса вздохнула, счастливая, и ее губы изогнулись в улыбке, а потом она снова поцеловала его, и другая рука Сандора коснулась ее волос.

Слегка отстранившись, Санса расцеловала его в обе щеки, лоб, нос, челюсть, не делая разницы между кожей, щетиной и ожогами. Когда она наконец отстранилась, то заметила, что его глаза блестят, и он будто что-то хочет ей сказать.

— Ты не рыцарь, — сказала она ему. — Но все равно спас меня.

— Маленькая пташка, — прошептал он, притягивая ее ближе, так нежно, как только был способен, и уткнулся носом в ее шею.

Санса улыбнулась, погладила его по волосам и запела для него.