Бемоль (джен)

Каждое утро кот Бемоль по-хозяйски стучал лапой в дверь сельской музыкальной школы, требуя, чтобы его, самого главного и важного учителя, пустили внутрь.

Даже людям известно, что коты живут в нескольких альтернативных измерениях сразу. Проникая в щели между мирами, коты, порой, рождаются людьми где-то в совершенно другом уголке множественной вселенной, чтобы прожить там человеческую жизнь и умереть, успев вернуться к спокойной жизни кота уже к ужину. В отличие от людей, коты помнят все свои предыдущие воплощения. В отличие от людей, они не придают всему этому особого значения.

Все жизни Бемоля так или иначе были связаны с музыкой. Ему случалось рождаться там, где музыкантам поклонялись, почитая их дар божественным откровением, и там, где вся музыка — будь то звон колоколов, воинственный бой барабанов или материнская колыбельная — была под запретом. Бемолю случалось умирать прямо на сцене, пронзённому последней нотой, быть отравленным завистливым соперником, сожжённым в деревянной клетке вместе с флейтой, издававшей «богопротивные» звуки, но ему ни разу не пришлось пожалеть о том, что всё это произошло именно с ним.

Впервые Бемоль юркнул в щель между мирами, когда несмышленым котёнком залез в узкое дупло следом за проказливой белкой. Мир на мгновение пошатнулся, зашипел, словно откупоренная бутылка газировки, и вот уже Бемоль стал кем-то другим, розовым и маленьким, уютно свернувшимся калачиком внутри чьего-то чрева. Это была одна из самых спокойных его жизней. Маленькое племя, жрецом которого Бемолю предстояло стать, жило высоко в горах, среди распускающихся раз в столетие цветов, дающих право тому, кто выпьет их отвар, заглянуть на скрытую в туманах тропу будущего. Бемоль пророчествовал, входя в транс под мерный ритм барабана, и видел другие племена и другие народы, что сотрут их дома, их язык, их песни с лица земли, вытопчут священные цветы и сожгут их корни. А ещё то, что ему не придётся смотреть на всё это наяву, ведь он умрёт, окружённый почётом и ритмичными звуками поминальной песни, задолго до того, как воинственные чужаки придут на его землю.

Умрёт, чтобы родиться вновь, вывалившись из дупла, нокаутированным драчливой белкой.

Один раз Бемоля чуть не пришибло огромной люстрой, что опасно раскачивалась в холле музыкальной школы. Прозрачные стёклышки градом рухнули вниз, одно из них расцарапало Бемолю лапу, но он, словно бы не заметив раны, вновь проскользнул в щель между мирами, чтобы родиться на этот раз гениальным музыкантом, прошедшим путь от бедной рыбацкой хижины до королевского дворца. От звуков скрипки в его руках плакали придворные дамы и суровые воины, его имя летело из уст в уста, король наделил его титулом графа и осыпал золотом. Впрочем, слава и почести очень быстро оказались Бемолю совсем ни к чему. Порция яда в бокале — и его ярко вспыхнувшая звезда навсегда исчезла с небосклона.

Лапу Бемолю заботливо продезинфицировали и перевязали. А вот к предлагаемой еде кот стал относиться гораздо настороженней.

Через пару месяцев Бемоля чуть было не задавила машина. Оказавшись под колёсами, кот шмыгнул в щель уже известным ему путём, став на этот раз преступником в мире без музыки. Это была самая ужасная жизнь из всех, полная преследований, нищеты, холодных рук болезни, напавшей на него в промозглых стенах каменной темницы. Смерть в огне показалась Бемолю избавлением, и в свои последние минуты он во всю мочь лёгких затянул весёлую песню… превратившуюся посреди куплета в одно протяжное, полное боли кошачье «Мяу!».

Вновь пострадала передняя лапа, но Бемоля выходили сердобольные дети. В музыкальной школе считалось, что кот приносит юным артистам удачу. Стоило ему улечься на залитый солнцем подоконник в одном из классов, как даже наименее одарённые ученики легко и чисто справлялись с заклинаниями, написанными нотной грамотой. К удаче считалось встретить Бемоля перед экзаменом, а уж если он даст погладить себя по чёрному пятнышку на белой шее, напоминающему бабочку на рубашке дирижёра, высший балл будет обеспечен.

Дирижёром Бемоль стал, оказавшись случайно запертым без еды и воды в холодном подвале школы. Чувствуя, что жизненные силы подходят к концу, кот вновь прибег к верному средству, и вот он уже снова здоровый краснощёкий малыш, которому гордые родители пророчат большое будущее. Так и случилось — Бемоля вновь захватила музыка, и одного инструмента ему на этот раз было мало. Виртуозными взмахами дирижёрской палочки он управлял огромным оркестром, заставляя все ударные, струнные, духовые звучать одной стройной мелодией. Музыка вновь сделала из его жизни яркую легенду, а сердечный приступ, настигший его на финальных нотах концерта, увековечил в истории его смерть. А потом сторожу музыкальной школы зачем-то понадобилось спуститься в подвал.

Были и две довольно скучные жизни. В одной из них у Бемоля была мама, которая убедила его, что рок-группа, орущая чужие песни в гараже — всего лишь детская забава, а диплом экономиста — это надёжно, почётно и денежно. В другой у Бемоля и вовсе не было выбора, кем стать — его отец был шахтёром, его дед был шахтёром, его прадед был шахтёром. Чистый мощный голос Бемоля, затягивающий старую шахтёрскую песню, стал его единственной данью богине музыки, коснувшейся когда-то лба слепого котёнка. Кот не жалел об этих жизнях — они помогали ему ценить те короткие минуты счастья, когда он снова мог заниматься любимым делом.

Он снова стал магом. В этом новом мире музыку нарекали волшебством. Бемоля боялись и почитали, с трепетом складывая при его приближении пальцами треугольник в ритуальном жесте… В следующем своём воплощении Бемоль набьёт треугольник себе на предплечье, вызвав тем самым слухи о своей принадлежности к тайному обществу и заставляя конспирологов искать в его песнях глубинные смыслы и иллюминатские послания.

Взглянуть со стороны на все кусочки мозаики, какими были его человеческие жизни, Бемоль мог только тогда, когда вновь становился выжившим после очередной передряги котом. В этой жизни ему вполне хватало той музыки, что осторожно, порой неумело, но искренне лилась из приоткрытых классов музыкальной школы. У сторожа и детворы всегда находились для него колбаса, молоко и сметана, а глубинные вопросы мироздания, которыми так любят мучить себя люди, казались ему, прожившему несколько жизней в альтернативных вселенных, такими же простыми как один гитарный аккорд.

Жизнь есть там, где есть музыка. Преврати свою историю в песню, этюд, концерт, симфонию — и будет тебе счастье.

Это была его любимая, девятая жизнь.