Игра на понижение (джен)

Чей-то голос мне угрожает в трубку,

Там что-то про кэш и про мясорубку.

Bang-bang, свежий стейк, чья-то песенка спета,

Большие деньги любят тишину,

Большие деньги любят тишину,

Большие деньги любят тишину кабинетов.

Даже если бы Гарри не был стиснут в объятиях ожившей кладбищенской статуи и у него все еще была бы его палочка, что бы он мог сделать против восставшего во всей силе лорда Вольдеморта? Из боевых заклятий у Гарри хорошо удавался только Экспеллиармус, и даже аппарировать он еще не умел, а к Темному Лорду уже аппарировали со всех сторон его бывшие соратники в черных балахонах и масках, сходясь к нему большим кругом. Да, один Экспеллиармус тут бы не помог — но вдруг в Темного Лорда ударил с десяток Экспеллиармусов с разных сторон, не только лишив его палочки, но и сбив его с ног, а потом ринувшиеся вперед Пожиратели Смерти и вовсе стали по-маггловски пинать Темного Лорда ногами.

— Явился, нехороший человек! — к огромному удивлению Гарри, злобно кричали сердитые мужчины в балахонах и масках.

— У меня только три года как активы разморозили!

— Банковский надзор задрал, я до сих пор половину маггловских прибылей у фарцовщиков меняю!

— Из-за тебя знаешь как процентные ставки завтра же взлетят! Мне рефинансироваться в следующем месяце, урод ты безносый!

— Австралия открылась уже, на валютном рынке буря в «стакане»! И это не смешно, приютская ты шантрапа!

— Фьючерсы на акции припали, у меня уже, наверно, стоп-лоссы выбило!

— Конец квартала близко, я себе таких «лосей» из-за тебя запишу!

— Нет бы прийти к людям по-тихому, попросить помощи, дать всем закрыться, выйти в кэш. Потом плечо бы рассчитали, открылись бы в нужный момент, а не вот так!

— Ты воскресаешь со своими хоркруксами, но ты делаешь это без уважения!

Вероятно, Вольдеморт не пережил народного гнева, и его помраченный дух вылетел из его тела с жутким пронзительным криком, а Гарри на полминуты потерял сознание от резкой боли в шраме.

Карму не приковать к батарее.

Браслеты сансары, приветы от феи.

Из сейфов доносятся вопли скелетов…

Когда Гарри пришел в себя, ему даже захотелось лишиться чувств снова, потому что на этот раз сердитые Пожиратели встали полукругом перед ним. У их ног валялся струсивший вмешаться в избиение Вольдеморта Петтигрю, которого за такое предательство удушила только что наколдованная ему серебряная рука.

— Еще и мальчишку притащил, чтобы точно завтра это во всех газетах было, — с досадой сказал кто-то.

— Газетчиков можно и поприжать, чтобы молчали.

— Толку-то, рынок узнает все равно. Не на газетных статьях же люди торгуют, — ответил стоящий в центре полукруга, и Гарри узнал голос Люциуса Малфоя, который звучал теперь не надменно, а умно и зло.

— Давайте парня возвращать, — предложил кто-то. — Может, рынок на его возвращении отскочит.

— Нет, подождем, — решительно сказал Люциус. — Сейчас продавать все надо, а потом в короткую идти. Дело небыстрое, рынки у нас неглубокие, да и ликвидности сейчас нет.

— Переведи для тех, кто не торгует.

— Сейчас переведем, — пообещал стоящий справа от Люциуса и шагнул к Гарри. — Мальчик, ты жить хочешь?

— И ведь хорошо же жить можно, — подтвердил еще один из Пожирателей, приближаясь к Гарри. — Ты же отсюда на Майбахе уехать можешь. А можешь валяться вон дохлый, как эти трое. Ты подумай, парень. Делать-то тебе особо ничего не надо, только таблом светить.

Большие деньги любят тишину,

Большие деньги любят тишину,

Большие деньги любят тишину кабинетов.

Мрачный полуразрушенный дом Риддлов изолировали заклятиями за четверть часа, еще за час привели в порядок, и к ночи в нем уже вовсю шла неслышная соседям вечеринка в духе Хью Хефнера, на которую, возможно, и сам старик Хью прислал нескольких девчонок. В отделенном чарами неслышимости кабинете, за большим столом, сбросив шутовские пожирательские балахоны, сидели невыспавшиеся серьезные люди, чей деловой азарт пересиливал сон.

— Сначала мы все продадим акции из своего портфеля, причем как можно дороже, — разъяснял Люциус для тех, кто занимался реальным сектором. — Делать это нужно не очень быстро, потому что продажа больших объемов, особенно крупными лотами, вызовет понижение цен, сами же и пострадаем. На все это время нам нужна информационная поддержка: позитивные новости, Избранный жив, здоров и даже трезв, возрождение Темного Лорда — бред и провокация. Одновременно с этим мы продаем в короткую даже то, чего у нас нет: занимаем чужие акции, тут же продаем, потом откупимся по более низкой цене. Акции вернем заемщику, разница между ценой продажи и ценой, по которой откупились, — наша прибыль.

— Люц, даже я, юрист, знаю, как продают в короткую, — перебил скучающий Яксли.

— Нужна полная ясность, — пояснил Люциус. — Как говорится, от неопределенности ликвидность падает и спрэд растет.

— Волатильность покупаем, Люц? — спросил Эйвери, у которого уже чесались руки.

— Мы же опционы пишем, — кивнул Люциус. — Мы по волатильности из-за этого стоим в такую короткую, что мне даже боязно чуть-чуть.

— А чуть поближе к земле можно? — попросил Гойл. — У меня производство, амортизационный фонд на последний выпуск облигаций маленький, мне рефинансироваться десятого числа.

— Поближе к земле можно, — согласился Люциус. — Как только мы полностью встанем в короткую, это числа 29ого должно быть, мы даем совершенно другой информационный фон: выкидываем на обозрение оба трупа, Лорд возродился, Избранный пропал. И вот числа третьего мы начинаем откупать проданное по бросовым ценам. А числа седьмого предъявляем всем труп Лорда, а потом и живого Избранного с заявлением о том, что Лорду хана и вообще он тень себя прежнего, а мальчишке доступна сила, недоступная Темному Лорду. До десятого даже успеем взять прибыль, а ты рефинансируешься.

— А что, Люц, думаешь, до седьмого мы успеем парню объяснить, как грамотно захеджировать барьерный опцион? — усмехнулся Эйвери. — Вот чего-чего, а хеджироваться Лорд никогда не умел. Такая сила ему доступна не была.

Мы сменим make-up, паспорта и пижамы,

Он — из Панамы, она — из Вьетнама,

Мы канем навеки в бразильскую Лету…

Когда-то в детстве Петунья Эванс хотела научиться колдовать, чтобы творить вокруг себя настоящие чудеса. Каких чудес она хотела в детстве, Петунья за давностью лет уже забыла, но последнюю неделю вокруг семьи Дурслей чудеса происходили сами собой. Вернон неожиданно пошел на повышение, получил под свое начало целый филиал, а потом был приглашен в совет директоров крупной строительной компании. С Петуньей связался большой благотворительный фонд, который тоже нуждался в ее совете, как лучше помогать сиротам. А потом, в конце сумасшедшей недели, к дому подъехал Роллс-Ройс, с заднего сиденья которого вышли два человека в строгих костюмах, и их не совсем здешнее происхождение выдавали только длинные белые волосы, собранные одним из них в хвост, и несколько перстней с рунами на руках другого.

— Мы пришли вас поздравить, мистер и миссис Дурсли, — сказал человек с собранными в хвост волосами, проходя в дом. — Мы добрые знакомые вашего племянника, которые очень заинтересованы в его благоденствии. Говорят, вам уже начало крупно везти.

— Вы маги? — спросила Петунья с небольшой запинкой.

— Мне приписывают чудесную способность делать деньги буквально из воздуха, — усмехнулся их беловолосый собеседник. — А про моего друга говорят, что он умеет из ничего создавать гражданские и уголовные дела — или заставлять их рассыпаться в прах. Как вы относитесь к тому, чтобы сделать в этом доме новую гостиную? У меня, например, в гостиной мебель дубовая и панели на стенах тоже. Вы, мистер Дурсли, любите дуб?

— Дуб — это хорошо, — кивнул немного ошарашенный Вернон, уже прикинув стоимость подарка.

— Вот и договорились. За завтра и послезавтра ребята с этим управятся, без особого шума, разумеется. Во вторник вас посетит одна дама, чья одежда может показаться вам немного… аляповатой. Хотя вашему племяннику ничего не угрожает, и дела его идут прекрасно, об этом пока знаем только мы. Так что во вторник вам следует показаться вашей гостье просто убитыми горем из-за исчезновения такого прекрасного парня. Не жалейте ни превосходных эпитетов, ни даже слез — и тогда в определенный момент мы поговорим с вами о том, не нужен ли вам еще один, более просторный дом, особенно если вы бы хотели разъехаться с вашим племянником, не дожидаясь момента, когда вы воспылаете к нему истинно родственной любовью. Насколько я понимаю, дело лишь в том, чтобы он жил в доме, который принадлежит его кровным родственникам?

— Вы из Ордена Феникса? — нерешительно спросила Петунья.

— Мы не из Ордена, — заверил второй посетитель, а руны на его перстнях от упоминания Ордена Феникса немного заискрили. — И не из числа их противников. У нас чисто деловые интересы. Подпишите, пожалуйста, вот здесь — ведь вашу удачу, которая свалилась на вас на прошлой неделе, надо бы закрепить.

Вернон и Петунья переглянулись, задумались и все же подписали предложенные им контракты, и их подписи неярко вспыхнули искрами, в тон поблескивающим на перстнях гостя рунам.

— Если после визита во вторник вашим племянником заинтересуется кто-то еще, вы нас очень обяжете, если сначала бросите в камин этот порошок, потом громко произнесете этот адрес, — распоряжался второй гость, подойдя к камину и постукивая перстнями по вытяжке, — а затем бросите в пламя вот этот камень. И еще одно — все люди смертны. Дамблдор смертен. Темный Лорд, скорее всего, тоже смертен. Но организация — бессмертна. Вы понимаете меня?

— Похоже, племянничек связался с какой-то очень крутой мафией, — с беспокойством сказала Петунья, когда гости ушли, и начала убирать из гостиной мелкие вещи.

— Но эта мафия хотя бы хорошо нам платит, Петунья, — заметил более довольный Вернон. — А не то что прежние, которые просто повесили нам парня на шею вместе со всеми его проблемами.

Большие деньги любят тишину,

Большие деньги любят тишину,

Большие деньги любят тишину кабинетов.

Статья Риты Скиттер о безутешных родственниках пропавшего героя вышла такой проникновенной, что после нее было как-то даже неудобно сомневаться в том, что герой все-таки погиб. Сам же герой, с помощью коварных мужчин и соблазнительных девушек праздновавший свою победу в Турнире больше недели, прочитать статью никак бы не мог, потому что после таких гулянок с трудом совмещался с реальностью.

— Вам пора бы понять разницу между сном и явью, мистер Поттер, — несколько раздраженно сказал Люциус.

— А что вы здесь делаете? — удивился Гарри.

— Прелесть какая, — покачал головой Люциус и подозвал Эйвери. — Сначала я вырываю его из когтей Темного Лорда, потом — из объятий порока, а потом он спрашивает меня, что я делаю в своем собственном доме.

— Приходите в себя, мистер Поттер, — присоединился к Люциусу Эйвери. — Вы уже десятый день изволите куролесить. Мы тактично не будем припоминать, какие коленца вы тут откалывали, да и аврорам не позволим…

— Какой кошмар! — схватился наконец за голову Гарри. — Значит, Гермиона меня там ждет, а я здесь… на полу… в Малфой-мэноре…

— Вот поэтому, мистер Поттер, вам следует привести себя в порядок и выглядеть как пострадавший в бою, а не угоревший на гулянках, — наставительно сказал Люциус. — Именно этой версии мы будем придерживаться в разговоре с журналистами. Раз уж так получилось, что волшебный мир связывает с вами свое текущее и будущее спасение от Темного Лорда, вы должны выглядеть как оплот стабильности.

— Совершенно верно, — подтвердил Эйвери, который как ни бился, а по волатильности все равно стоял в короткую и немало уже от этого в последнее время настрадался.

Бабло победит зло,

Ба-ба-бабло победит зло,

Бабло победит зло!

Плодом этого отеческого вразумления стало следующее интервью Скиттер, которое она брала уже у неожиданного воскресшего героя, заявившего, что ему доступна сила, недоступная Темному Лорду, которого он уже три раза побеждал, а в четвертый раз на пинках вынесет.

А вскоре и сам герой появился в середине атриума в Министерстве, осаждаемый журналистами и окруженный плотным дружным полукругом солидных господ, недавно собиравшихся на кладбище в Литтл-Хэнглтоне, — их инвестиционным портфелям фотография рядом с героем была только на пользу. Даже Снейп, выполняя задание Дамблдора, так и не смог подобраться к Гарри и с большим трудом выцепил из него воспоминание о произошедшем на кладбище, поймав его ослепленный вспышками колдокамер взгляд.

Бабло победит зло,

Ба-ба-бабло победит зло,

Бабло победит зло!

— Да, финансисты — страшные люди, — признал Дамблдор, просмотрев в свою очередь воспоминание Гарри, в котором почуявшие угрозу своим прибылям Пожиратели забивают Темного Лорда ногами. — Может, зря мы опасались Вольдеморта, а вовсе не их. Надо бы было наоборот.

Пользуясь случаем, автор поздравляет себя с очередным ДР и желает себе и своим читателям, чтобы рынки всегда росли — ну или хотя бы предсказуемо падали.