Мгновение (гет)

Гермиона скучала. Она сидела за столиком в маггловском кафе и ждала, когда принесут заказ. Хотя и выросшая в немагической семье, она уже немного отвыкла от такого общества. За соседним столиком сидели какие-то невероятно шумные девушки, беспричинно хохотавшие и пытавшиеся привлечь чье-то внимание. Гермионе уже неоднократно хотелось взмахнуть под столом палочкой, чтобы эти болтушки замолчали… Только вот четыре резко онемевшие барышни посреди кафе — не лучший способ сохранения статута о секретности, так что, видимо, придется терпеть их и дальше.

«Да когда же придет этот мистер Стеджис? Назначил встречу, теперь опаздывает…» — в этот момент к столику подошел лысоватый человечек, объем талии которого был настолько велик, что казалось, будто к столику он подкатился, а не подошел. Всю его внешность можно было описать одним словом — круглый. Создавалось впечатление, что на нем только что испробовали заклятие раздувания.

— Гермиона Уизли?

— Да, это я, — кивнув, ответила Гермиона.

— Грей Стеджис, — представился он и подал руку для приветствия, — прошу прощения за опоздание.

В этот момент её почему-то очень заинтересовало, как этот кругляш усядется в маленькое креслице, явно не предназначенное для таких вот «пухлых» людей. Подавив улыбку — «Всё-таки это мой будущий начальник!» — Гермиона пожала руку. И вопросительно уставилась на Грея.

Как ни удивительно, но Стеджис все-таки впихнул себя в кресло, которое почему-то стало заметно большего размера, и легким щелчком подозвал официанта. Пока он делал заказ, Гермиона откровенно забавлялась ситуацией. Бедный официант хотел было притащить к их столику скамейку, но, увидев, что скамейка не понадобилась, встал как вкопанный, не отрывая взгляда от вдвое увеличившегося кресла Стеджиса.

Наконец, когда официант, ошалело оглядываясь, удалился, мистер Стеджис обратил свой взор на Гермиону, и та быстро приняла серьезный вид.

Стеджис тут же перешел к делу:

— Я очень рад, что вы согласились встретиться со мной. Я так понимаю, это означает, что вы согласны работать в нашем отделе?

— Мистер Стеджис, я еще ничего не решила, просто захотела встретиться с вами, чтобы узнать все подробности.

— Да, я понимаю, что наше предложение может заинтересовать далеко не каждого. В последние годы работа в Министерстве Магии считается менее престижной, чем вытирать стаканы в «Дырявом котле»… Кстати, о «Дырявом котле»: чем вызван такой странный выбор места для встречи? Не хотите, чтобы в магическом мире узнали, что мы виделись? — Грей неуклюже пригладил оставшиеся на голове четыре волосины.

— Нет, что вы, просто в детстве мы с родителями ходили сюда по выходным, неподалеку их бывший дом.

— Ну да, ну да, ваше маггловское происхождение до сих пор не дает покоя многим волшебникам! — он лукаво улыбнулся, и Гермиона отметила про себя, что этот человек не вызывает у нее антипатии.

— Мистер Стеджис, может, все-таки перейдем к делу? О моей родословной вы всё прекрасно знаете, зачем обсуждать то, что известно нам обоим?

В этот момент официант наконец принес заказ Гермионы. Пока он выкладывал на стол приборы, девушку привлек особенно резкий возглас, донесшийся от соседнего стола. Она подняла голову, чтобы посмотреть, что там происходит, и в этот момент её как будто парализовало. Между голов болтушек-хохотушек она увидела знакомого человека. Их глаза встретились одновременно. Казалось, он не меньше неё шокирован этой встречей.

«Но как? В маггловском кафе? Вдали от магического мира? Как он тут очутился?»

В ту секунду, когда они смотрели друг на друга, между ними что-то произошло.

Он смотрел не просто ей в глаза, он смотрел ей прямо в душу.

Гермионе казалось, что она тонет в этих серых, знакомых и таких ненавистных глазах. Ей захотелось немедленно покинуть это место. Но она продолжала сидеть. Человек, чей взгляд не отпускал её, казалось, чувствовал то же самое. Шум кафе вдруг исчез, Гермиону бросило в жар, и тут же по телу поползли мурашки озноба.

«Драко Малфой.

Что же такое происходит?»

Гермионе вдруг показалось, что она видит его первый раз в жизни. Что она никогда раньше не видела его, вернее, не видела его таким… красивым?... милым?...

«Да как можно хоть на секунду подумать, что он милый?»

— Миссис Уизли? — Стеджис похлопывал Гермиону по руке. — Миссис Уизли?

— А, что? — Гермиона повернулась к Стеджису, совершенно не понимая, что вообще происходит.

— Миссис Уизли, что с вами, вы встретили знакомого?

— Да… нет, ничего, все в порядке. Так о чем мы с вами говорили? — Гермиона никак не могла сосредоточиться.

— Вы хотели выяснить подробности вашей работы. Я думаю, с чего начать, может, вас интересуют какие-то конкретные вопросы?

В голове шумело, ей хотелось посмотреть туда снова. Чисто машинально она задавала какие-то вопросы, совершенно не понимая, что ей отвечает добряк Стеджис. И все время украдкой старалась посмотреть в ту сторону, где был Малфой, чтобы вновь увидеть его глаза. Чаще всего ее взгляд натыкался на одну из голов веселящихся барышень, но в те секунды, когда она видела его — он, не отрываясь, смотрел на нее.

Гермиона поняла, что пора уходить, не просто уходить — бежать! Сломя голову, подальше! Домой, где все хорошо, тихо и спокойно. Где маленький ребенок, и ждет любимый муж…

При мысли о муже у Гермионы прояснилось в голове. Она пообещала Стеджису сообщить в ближайшие дни о своем решении и буквально выскочила из кафе.

Ей ничего не хотелось. Не хотелось идти домой, не хотелось ни с кем общаться. Гермиона поправила волосы и заметила, что руки слегка дрожат. «Да что же это такое?» — в голове был полный сумбур — «Что происходит?» — вопросы непрерывно стучали в голове.

«Бывает любовь с первого взгляда. Сомнительно, конечно, но понятно. Бывает любовь, которая вырастает из дружбы, как у нас с Роном… Ох, Рон!» — при воспоминании о муже все внутри как будто заиндевело. Гермиона почти физически ощущала боль от мысли, что у нее есть муж, и этот муж Рон.

«Ведь я люблю Рона! Он очень хороший, добрый, верный, нам все завидуют, мы идеальная семья…» — на глазах выступили слезы.

«А может, именно из-за того, что твоя семья так идеальна, тебе и хочется залезть на стену?» — Гермиона шла не разбирая дороги по какой-то аллее.

«Нет, ну все-таки, как такое могло произойти? Да и что, собственно говоря, такого вообще произошло? Ну поглядела я на Малфоя, что я, не видела его ни разу, что ли?» — она остановилась и посмотрела по сторонам: тихий парк, вокруг скамеечек клумбы с петуниями…

«Он смотрел мне прямо в душу…»

Гермиона подошла к маленькой резной скамеечке, ноги не держали.

«Разве можно влюбиться в человека, которого ты знаешь много лет и которого столько же лет ненавидишь? Разве можно влюбиться в человека с одного взгляда, но совсем даже не с первого? Никогда о таком не слышала…

Стоп! И давно я начала мыслить категориями влюбленности?» — Гермиона тихо застонала, признавая тот факт, что Драко Малфой вдруг стал ей небезразличен.

«Надо успокоиться. Ничего не произошло, мне все показалось, он просто удивился, что встретил меня там. Да и вообще, смотрел на меня, как всегда, с высокомерным пренебрежением. Это Малфой, это всего лишь Малфой, и ничего ужасного не произошло! Сейчас я успокоюсь, посижу тут немного и трансгрессирую домой, а лучше поеду, да, поеду на метро. Говорят, в метро можно отвлечься… да и ехать придется долго…»

Чья-то рука опустилась ей на плечо. От этого прикосновения её будто пронзило током. Гермиона вздрогнула и, резко развернувшись, увидела его. Драко опустил руку. Он стоял совсем близко. Слишком близко.

— Можно присесть?

Гермиона едва заметно кивнула. Малфой сел. Не рядом с ней, но так, чтобы прохожим было понятно — они знакомы и сидят вместе. Сама того не замечая, она ссутулилась и опустила голову, упершись взглядом в сцепленные на коленях руки. Посторонний, увидев сейчас Гермиону, мог бы подумать, что девушка просто замерзла.

А вот Драко показалось, что она съёжилась, как будто ей угрожает серьезная опасность: «Неужели я вызываю такое омерзение?» — отогнав леденящие душу мысли и даже не подумав толком, что скажет, Малфой задал гениальный в этой ситуации вопрос:

— Ну что?

Тихо, почти не разжимая губ, Гермиона спросила в ответ:

— Что?

— Я действительно вызываю такое омерзение, что ты ёжишься, будто от холода?

Гермиона поняла, что, ответив ему «нет», сломает незримую стену между ними. Значит, надо ответить иначе:

— А я?

— Никогда не думал, что буду говорить на такие темы с тобой, Грейнджер…

— Ну, и не начинай. И я уже не Грейнджер. — перебила его Гермиона.

— Да, ты уже Уизли, я знаю. А все-таки, что мешает нам просто поговорить? — спросил Малфой тихим голосом. Но Гермиона отчетливо слышала каждое слово, будто он говорил ей в ухо. В недоумении она уставилась ему в лицо. Малфой повторил свой вопрос:

— Так мы можем поговорить?

— Если это будет разговор не о чистоте крови, то, наверное, можем.

— Я понимаю, что мое обещание для тебя ничего не значит, но все же обещаю: я больше никогда ничего не скажу тебе о чистоте крови.

— С чего такие перемены? — Гермиона старалась вести себя как обычно, но в этот раз всё было иначе, она никак не могла овладеть собой.

Проигнорировав ее выпад, Драко предложил:

— Может, прогуляемся?

— Извини, но мне что-то не хочется сейчас гулять, Малфой.

— Гермиона, пожалуйста, пойдем куда-нибудь. И зови меня Драко, если это не противоречит твоим принципам.

— Ладно, пойдем. — Гермиона вздохнула. — Но только потому, что ты употребил мое имя и слово «пожалуйста» в одном предложении, Драко.

Она встала со скамейки и вопросительно посмотрела на него. Ей было страшно. Ей было очень страшно оттого, что она зачем-то согласилась погулять с ним, что никак не могла разобраться в своих чувствах. Гермиона была в смятении, что было ей несвойственно, и поэтому выглядела немного обиженной. Она всегда так легко разбиралась в эмоциях других людей. Она всегда была такой умной, всегда знала, как правильно поступить. Во всяком случае, сомневаться в своих чувствах ей еще никогда не приходилось. Оказывается, это очень трудно — не знать, как вести себя с человеком, если не понимаешь, как к нему относишься. В книгах этому не учат.

Драко внимательно наблюдал за Гермионой. Ему казалось, что она сейчас убежит и будет обидно, ведь ему почему-то очень хотелось поговорить с ней. После битвы за Хогвартс это была их первая встреча, и Драко не ожидал, что увидеть Гермиону ему будет так больно. Оказалось, всё, о чем он так усердно старался не думать в последние годы, свежо в памяти, и теперь ему уже не спрятаться от назойливых воспоминаний. Гермиона была живым напоминанием о том, каким он был раньше…

Они медленно шли: он — в строгом черном костюме, держа руки в карманах, и она — в легком развевающемся платье цвета летнего неба. Шли молча, думая каждый о своём. Гермиона не знала, куда ей деть руки, они постоянно мешались, ей захотелось по привычке взяться за руки, но, вовремя вспомнив, с кем она гуляет, Гермиона просто обхватила руками локти. Одна проблема решена! Жаль, что только одна.

Они уже вышли из парка, и Гермиона по привычке свернула в сторону родительского дома. Неожиданно ей вспомнилось сегодняшнее утро, доброе, тихое и безоблачное. Она проснулась от стука в окно. Незнакомая сова принесла ей конверт от некоего м-ра Стеджиса, со штемпелем Министерства Магии. В конверте было приглашение на работу в отдел магического правопорядка. Рон уже ушел, с Розой сидела Молли. Недолго думая, Гермиона отправила в министерство сову с предложением встретиться прямо сегодня в маленьком уютном маггловском кафе, недалеко от бывшего родительского дома…

— Гермиона, куда мы идем? — Малфой чуть наклонил голову, чтобы видеть ее лицо.

— Прости, я задумалась, а что тебя смущает? Помнится, ты просил пойти куда-нибудь, вот мы и идем.

Драко пожал плечами, выражая полную покорность.

— Мне показалось, что ты знаешь эти места.

— Да, за тем углом находится бывший дом моих родителей-магглов! — она пыталась говорить с вызовом, только у нее слабо получалось. Малфой резко остановился и придержал ее за локоть. Пришлось остановиться. Она повернулась и, взяв волю в кулак, посмотрела ему прямо в глаза. Действие было примерно таким же, что и часом раньше. Он смотрел ей прямо в душу.

— Не пытайся провоцировать меня, Грейнджер! Тебе так сильно хочется вспомнить, какая я сволочь? — Гермиона хотела было испугаться, но вовремя сообразила, что не слышит в его голосе угрозы. Он говорил с горечью отчаявшегося человека. Ей вдруг стало понятно, что конкретно в нём изменилось. У Малфоя был потухший взгляд. В нём больше не было высокомерия, это были глаза, исполненные глубокой тоски. В какой-то миг Гермионе даже стало жаль его.

— Пойдем, Драко. Я покажу тебе дом, в котором выросла, — сказала девушка, беря Малфоя за руку.

Приятно было держать его за руку. По телу разливалось тепло, а сердце стучало где-то в горле. Они свернули за угол, на маленькую улочку, где по обе стороны стояли небольшие двухэтажные домики. Подстриженные лужайки, белые заборчики — тихий благоустроенный квартал добропорядочных магглов. Гермиона махнула рукой в сторону одного из домов:

— Вон там. Мне так приятно снова оказаться здесь, сердце замирает. Столько добрых воспоминаний…

Драко шел рядом, поворачивая голову то вправо, то влево, не без любопытства разглядывая уютные домики. Раньше ему не приходилась бывать в подобных районах. А еще раньше и в голову бы не пришло, что он может очутиться в таком месте добровольно.

Они подошли к белому заборчику с калиткой, чуть более потрепанной, чем другие, но все же вполне аккуратной. На дверце висела немного проржавевшая белая табличка «Продается». Гермиона провела рукой по прутьям заборчика:

— Давай войдем внутрь?

— Я так понимаю, это уж давно не твой дом, — Малфой еле заметно улыбнулся. — И, насколько я могу судить, даже в мире магглов нельзя входить в чужие дома без спроса.

— Ой, ну ты серьезно, что ли? Встань вот тут, — она двумя руками взяла его за плечи и повернула боком к калитке, так, чтобы он загораживал собой вид из окон соседского дома. А сама открыла маленькую сумочку, размером больше похожую на косметичку, и принялась что-то искать. Малфой, упершись бедром в низенький заборчик и скрестив руки на груди, с любопытством наблюдал за ней. Гермиона вытащила из сумочки палочку.

— Ого! — с одобрением прокомментировал Драко. — Сумочка-то явно маловата для подобных вещей! — В его голосе слышалось уважение.

— Да, с некоторых пор незримое расширение стало одним из моих фирменных заклятий, — Гермиона указала палочкой на замочную скважину. Через секунду послышался щелчок и калитка начала медленно открываться. Гермиона, опустив палочку, зашла во внутренний дворик и направилась по вымощенной большими камнями дорожке в сторону дома. Она опустила руку, чтобы складки платья скрыли палочку. Пройдя несколько метров, Гермиона заметила, что Драко не идет за ней.

— Ты так и будешь там стоять? — спросила она, чуть повысив голос.

Малфой подумал, не перепрыгнуть ли ему этот так называемый заборчик, ведь вопрос открывания калитки был просто фикцией, подобную «преграду» осилит даже ребенок.

«Мерлин, ну какие же они все-таки странные, эти магглы, колдовать не умеют да еще и не боятся ничего…», — Малфою вспомнилась кованая ограда их поместья — мощная, внушительная. Хотя что от неё толку… Как он уже давно убедился, от настоящей опасности никакая ограда не спасет. Драко неспешно вошел в калитку, аккуратно прикрыв ее за собой, и направился к Гермионе. Та уже стояла на крыльце и колдовала у входной двери, поочередно открывая замки. Малфой встал рядом:

— А я всегда догадывался, что ты не такая правильная, какой хочешь казаться, — сказал он улыбаясь. — Признайся, часто нарушала школьные правила?

— Ты даже представить себе не можешь, как часто! — с усмешкой сказала Гермиона и открыла входную дверь.

Они вошли в небольшой коротенький коридорчик, предшествующий холлу. Большая часть мебели стояла на своих местах. Напротив входной двери располагалась закругленная лестница на второй этаж. Несмотря на то, что в доме давно никто не жил, пыли почти не было. Гермиона много лет назад заколдовала весь дом от появления пыли. Справа, на стене возле входной двери, висело большое зеркало. Гермиона по старой привычке посмотрела в него и увидела, что Драко стоит у неё прямо за спиной и смотрит на ее отражение. Он был почти на голову выше, благодаря этому она прекрасно видела его лицо. Как же всё-таки непривычно было видеть рядом с собой кого-то другого, не Рона. Пока они смотрели друг на друга в зеркале, Драко бережно взял ее за плечи. У Гермионы внутри пробежал предательский холодок. «Да что же он делает?» — мелькнула в голове мысль. От этого прикосновения у нее участился пульс, а сердце застучало так сильно, что казалось, будто его стук эхом отдается в тишине пустого дома.

Продолжая смотреть через зеркало прямо ей в глаза, Драко медленно наклонил голову к ее шее. Гермионе показалось, что Малфой хочет ее поцеловать. Она понимала, что этого никак нельзя допускать, но, тем не менее, не могла пошевелиться. Руки и ноги отказывались повиноваться.

Драко закрыл глаза и вдохнул легкий цветочный аромат ее волос: «Вот так пахнет счастье…».

Гермиона чувствовала его дыхание на своей коже, биение сердца отдавалось в ушах.

Вдруг он резко опустил руки. Не глядя на нее, медленно отвернулся и пошел внутрь дома.

Девушка чувствовала себя так, будто ее оглушили. Она не могла понять, что произошло. Какой-то частью души, той, которая всегда была верна Рону, Гермиона почувствовала невероятное облегчение, будто только что находилась в смертельной опасности. Другая же часть молила о том, чтобы он немедленно вернулся.

Девушке казалось, что те места, где он прикасался к ней, горят огнем. Гермиона чуть тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. «Что происходит? — она глубоко вздохнула, приходя в себя. — Он играл со мной. Нет, он проверял меня. Это была проверка. Решил узнать, действует ли на меня его обаяние. Спасибо, Драко, я очень быстро вспомнила, какая ты на самом деле сволочь».

Гермионе вдруг стало тошно. Она чувствовала себя обманутой: «А я еще привела его в дом моего детства!». Эту мысль прервал голос Малфоя. Судя по звуку, он зашел куда-то вглубь дома. Гермиона со злостью выдохнула и пошла его искать.

Он специально ушел подальше, чтобы она не сразу нашла его. Ему хотелось перевести дух. Отпустить ее и уйти было самым сложным. Там, возле зеркала, он позволил себе лишнее, хотя в тот момент ему почудилось, что ей тоже хочется продолжения. «Нет, я просто выдаю желаемое за действительное. После всего того, что я сделал, я не могу рассчитывать даже на то, что понравлюсь ей. Хотя в кафе между нами что-то произошло. А если она сейчас уйдет? Все кончится...», — эта мысль неожиданно сильно испугала его:

— Гермиона. — Внутри что-то сжалось. «Неужели она уже ушла? Конечно, опомнилась и сбежала», — Драко боялся выйти и увидеть, что ее нет.

— Гермиона! — он хотел, чтобы его голос звучал легко и непринужденно.

Послышались шаги. Он постарался принять максимально комфортную позу и, когда она вошла в комнату, спросил:

— А где твои родители? — его голос был слишком веселым. Гермиона слегка опешила от его тона, но потом поняла, что он не издевается.

«Ведет себя так, будто ничего не произошло. Да ведь ничего и не произошло! Ну, вот и отлично, это значительно всё упрощает».

— Они в Австралии, — неожиданно охрипшим голосом сказала Гермиона. Драко развеселился:

— О, так ты из Австралии! Никогда бы не подумал!

— Очень смешно, — она повернулась и пошла обратно в гостиную, где стояла пара кресел. Драко пошел за ней следом, стараясь соблюдать дистанцию минимум в метр. Он был не уверен в том, что оказавшись слишком близко к ней во второй раз, сумеет сдержаться.

Гермиона села в одно из кресел, Малфой последовал ее примеру. Между креслами стоял маленький журнальный столик.

«По крайней мере этот столик помешает ему вновь приблизиться ко мне», — успокоила себя Гермиона. Драко на этот счет посетили примерно такие же мысли.

— Я стерла память своим родителям и отправила их жить в Австралию.

— Интересный способ избавиться от родителей, надо взять на заметку! — изображая серьезность, произнес Малфой.

— Я уже сказала тебе, что это не повод для шуток, — зло отрезала Гермиона. — Я спрятала их от Пожирателей смерти перед тем, как идти с Гарри в поход за крестражами.

С лица Драко сползла улыбка:

— Я не слышал, — его тон мгновенно потерял веселую окраску, — чтобы их нашли…

Гермиона внимательно посмотрела не него. Казалось, его по-настоящему задело то, что она сказала.

— Их не нашли, — успокаивающе сказала она. — После войны мы с Роном сами отыскали их. Но… Видимо, мое заклятие забвения было слишком мощным, папа так и не вспомнил, что у него была дочь, — её голос дрогнул, — мама вспомнила, она же всё-таки мать, а вот папа…

Гермиона не смогла закончить фразу, да и что говорить, Драко и так все было понятно. Он сидел, согнувшись в кресле и обхватив голову руками. «Сколько еще раз мне придется слушать истории от пострадавших во время второго пришествия Темного Лорда?»

— Гермиона, у меня есть шанс?

Гермионе стало трудно дышать:

— О чем ты? — она старалась говорить как можно спокойнее.

— У меня есть шанс начать свою жизнь заново?

Ей стало чуть легче: "Слава Мерлину, он говорит не о нас".

— У каждого есть шанс, Драко. Если ты действительно хочешь начать всё заново, то почему бы и нет?

Драко выпрямился в кресле:

— Я бы с удовольствием глотнул сейчас огненного виски.

— Сожалею, но в этом районе нет волшебных пабов.

Малфой задумчиво посмотрел на нее:

— А что есть в этом районе?

— Обыкновенный маггловский супермаркет.

— Ну а что у нас пьют обыкновенные магглы? — он потянулся за своей палочкой.

Увидев его жест, Гермиона поняла, что он собирается приманить в дом пару бутылок…

— Магглы много чего пьют, Драко. Если тебе хочется чего-нибудь выпить, придется сходить и купить это! Коли ты решил начать жизнь заново, начинай прямо сейчас!

— С похода в маггловский магазин… Ладно, как скажешь, — он встал из кресла и направился к выходу. Гермиона, скрестив руки на груди, смотрела ему вслед.

Дойдя до злополучного зеркала, он обернулся:

— Ты ведь не трансгрессируешь, как только я выйду из дома? — спросил он, прищурившись.

Гермиона неподвижно сидела, глядя на него.

— Мне будет жаль, если ты уйдешь. Так или иначе, я хочу, чтобы ты знала: я не ожидал, но мне было приятно встретить тебя сегодня. — Он скрылся в коридоре и через несколько секунд Гермиона услышала, как за ним закрылась дверь.

Девушка вскочила с кресла и подошла к окну, встав таким образом, чтобы со двора её было не видно. Драко спустился с крылечка и быстрым шагом направился в сторону калитки. Малфой чувствовал, что надо поторапливаться. Чем дольше он отсутствует, тем больше вероятность прийти в пустой дом. Гермиона скорее всего уйдет, но все равно нужно быстрее возвращаться!

Драко быстрыми шагами пересек внутренний дворик. Гермиона чуть наклонила голову, наблюдая за ним. Тем временем Малфой с легкостью перемахнул через ограду. Губы Гермионы тронула улыбка: «Мальчишки…».

Она увидела, как Драко скрылся за углом, и отвернулась от окна. Ее взгляд остановился на креслах. Вспомнились давние времена: вечера, проведенные за разговорами с папой, сидящим в этом самом кресле, в котором только что сидел Малфой…

Мысли бросились вскачь. Её терзали сомнения. Чувства и здравый смысл были в полном разладе. Гермиона вознамерилась уйти, но в то же время поняла, что останется, и будет ждать его. Если он вообще вернется, ведь это могла быть просто отговорка. «Малфой думает о том, чтобы меня не обидеть?! Смех!» — вставил ехидное словцо здравый смысл.

Гермиона с размаху села в кресло и закрыла лицо руками. Перед глазами плыли цветные круги. «Если я твердо решила остаться, не надо больше терзаться сомнениями. Когда он придет, мы просто посидим поговорим и… И что?» Отогнав мысли о том, что будет дальше, Гермиона взяла волшебную палочку. Направив её в центр комнаты, девушка отправила мужу говорящего Патронуса. Он должен был сообщить, что Гермиона задержится, потому что встретила подругу-магглу и хочет пообщаться с ней.

«Я первый раз в жизни соврала мужу. Такое ощущение, что я предала его».

Маленькая ложь, которая может привести к большим неприятностям. Разумеется, если бы, выбежав из кафе, она сразу же трансгрессировала, то, вернувшись домой, тут же рассказала о странной встрече в маггловском кафе и Рону, и Гарри. Но теперь ей совершенно не хотелось думать ни о Роне, ни о Гарри, а уже тем более говорить им о том, кого она встретила сегодня.

«А почему? Да потому что я себя выдам. Рон по моим глазам поймет, что тут что-то нечисто! Одно дело — врать педагогу в школе, чтобы избежать наказания. И совсем другое — обманывать мужа, глядя ему в глаза, да еще и не имея для этого никаких оснований». Гермиона откинулась на спинку кресла, положив руки на подлокотники, и уставилась в потолок. Она почувствовала себя уставшей, будто из нее выжали все соки.

«Еще не поздно уйти!» — крутилась в голове мысль, но Гермиона продолжала неподвижно сидеть.

Малфой шел по улице, разглядывая названия маленьких магазинчиков. Подходящую вывеску он увидел в конце улицы и поспешил туда. Это был небольшой винный магазинчик. Драко открыл дверь, тихо зазвенели колокольчики. Пред ним был уютный темный зал с ромбовидными стеллажами и зашторенными окнами. В помещении стоял аромат вина и приправ. Справа за прилавком, больше похожим на барную стойку, стоял продавец пожилого возраста и заполнял какие-то бумаги. Увидев посетителя, он отложил ведомости в сторону и приветливо улыбнулся:

— Чего желаете? Могу предложить вам вино на все случаи жизни. Что у вас? Свидание, деловая встреча, или просто хорошее настроение?

Драко, помедлив, подошел поближе. Старый маггл улыбался так искренне, будто был давно знаком с Малфоем. Драко по привычке попытался придать своему лицу надменный вид, но, поняв, что выпендриваться не перед кем, расслабился.

— Мне… для девушки, — выдавил Малфой.

— О! Для девушки у меня есть прекрасный выбор. У вас первое свидание или вы отмечаете какую-то дату?

Малфой хотел было ответить: «Не твое дело», но, взглянув в добрые глаза продавца, передумал. Хозяин же воспринял его молчание по-своему:

— Не стесняйтесь, молодой человек. Я думаю, что для первого свидания вам отлично подойдет, — он отошел вглубь стеллажей, — бутылочка замечательного красного вина.

Продавец аккуратно достал из ромбовидного отделения стеллажа чуть запыленную бутылку с темной этикеткой, и протянул ее Малфою.

Не спрашивая стоимости, благо маггловские деньги у него были, Малфой протянул купюру.

Продавец быстро отсчитал толстую стопку сдачи и положил ее на стойку. При этом он ловко достал откуда-то темный бумажный пакет с эмблемой магазина и положил в него вино.

— Вот, юноша, — он протянул пакет Драко, — вино обязательно должно лежать, именно лежать! И в темном месте, прямо до того момента, пока вы не откроете эту бутылку.

Малфой кивнул.

— Желаю вам приятного вечера! Не сомневайтесь, ваша девушка оценит этот прекрасный напиток!

Малфой развернулся и пошел к выходу.

— Юноша, вы забыли сдачу! — окликнул его продавец.

— Оставьте себе, — не оборачиваясь, буркнул Малфой и вышел из магазина.

Солнечный свет на секунду ослепил его. Привыкая к нему, Драко остановился. Дверь магазина со звоном закрылась. Малфой огляделся. Ему нужно было срочно найти укромный уголок. Заметив узкий проход между винным магазином и какой-то лавкой, он пошел туда. Это был маленький тупичок с двумя задними дверьми в соседние магазины. Драко посмотрел по сторонам и, не увидев ни души, трансгрессировал.

Гермиона продолжала сидеть в кресле, когда в тишине дома раздался хлопок трансгрессии. Драко появился прямо посреди гостиной, где она сидела. Девушка выпрямилась и с укоризной посмотрела на Малфоя.

— Я надеюсь, ты трансгрессировал не из магазина?

Драко не смог сдержать своих эмоций и расплылся в улыбке. Он был невероятно рад, что она всё-таки не ушла… Ему казалось, что он уже разучился быть счастливым. Это было давно забытое, но такое приятное ощущение из детства, будто ему только что подарили любимую игрушку.

— Ты здесь, — сказал он, глядя ей в глаза, — ты не ушла.

Он говорил не громко, но в его голосе слышалось ликование.

Гермиона смотрела на него, не зная, что ответить. Да, она здесь и не ушла. Почему? — это вопрос завтрашнего дня, сегодня она вообще толком ничего сказать не может.

— Я купил вино, маггловский продавец сказал, что тебе понравится.

Гермиона сделал вид, что задумалась, ей не хотелось так легко и быстро соглашаться с его предложением выпить. В пустом доме… Наедине…

Малфой смотрел на нее, еле заметно улыбаясь и не предпринимая никаких действий. Девушке казалось, что он видит насквозь все ее чувства. Гермиона поняла, что тянуть с ответом больше нет смысла. Она уже показала ему свое настоящее отношение ко всему происходящему, оставшись дожидаться его в доме. По сути, он дал ей шанс спокойно уйти, а она не воспользовалась этой возможностью. Зачем теперь делать вид, что ей неприятно его общество?

Она легонько взмахнула палочкой, и на столике появилось два бокала. У Драко отлегло от сердца. Всё это время ему казалось, что Гермиона до сих пор сомневается в правильности своего решения остаться. Наколдовав бокалы, она дала ему свое согласие на продолжение этого вечера.

Малфой улыбнулся своим мыслям и достал палочку. С легкостью откупорив бутылку, он разлил вино по бокалам. Гермионе оставалось только наблюдать за тем, как он подходит к ней, держа в руках бокалы красного вина, и садится на корточки возле ее кресла.

Девушка мысленно зажмурилась: «Он так близко!»

Глядя на нее снизу вверх, Малфой протянул Гермионе вино:

— За встречу?

Гермиона кивнула. Драко сделал маленький глоток, и она последовала его примеру. Во всей этой ситуации было что-то гипнотическое. Слишком близко сидит рядом Драко, слишком интимная обстановка. Казалось, что сам воздух стал горячим и каким-то тяжелым.

Время как будто остановилось…

Гермиона поняла, что если сейчас ничего не сделает, произойдет именно то, чего она боится больше всего. И уже не будет возможности избежать беды.

Девушка не без труда, заставила себя отодвинуться.

Малфой медленно встал. Волшебство этого мгновения испарилось. Драко тяжело вздохнул и сел в соседнее кресло. Он прекрасно понимал, что могло сейчас произойти, не отстранись Гермиона так вовремя. Испытывая какое-то мазохистское удовольствие, он думал о том, что не должен делать первый шаг.

Гермиона вся из себя правильная, не сможет просто так забыть о муже и уж тем более о ребенке.

Если между ними что-нибудь случится, то только в том случае, если он будет уверен в том, что это решение она приняла сама. Время, когда Драко, как ребенок, действовал без ограничений, прошло. После определенных событий он больше никогда не позволял себе опрометчивых поступков. Постарается не допустить этого и сейчас. Но, Мерлин, как трудно держать себя в руках, когда она так близко…

С минуту оба молчали.

Гермионе не хотелось возвращаться в реальность. Она поймала себя на мысли, что ей невероятно сильно хочется вернуться в тот волшебный миг, когда он сидел у ее ног. Чтобы она была свободна от обязательств, чтобы у нее не было семьи, из-за которой сейчас кажется, что она последняя сволочь и предательница…

Драко залпом выпил оставшееся вино и, разглядывая наколдованный Гермионой бокал, произнес:

— Колдовать ты всегда умела.

Гермиона, чуть помедлив, ответила:

— И все семь лет в школе это не давало тебе покоя.

Драко решил не развивать скользкую тему дальше:

— Так ты говорила, что часто нарушала правила? — В его голосе послышались веселые нотки. — Расскажи?

Гермиона, как в детстве, забралась в кресло с ногами и уселась поудобнее. Разгладив на коленях складки платья, она сказала:

— Всё, что я могу тебе рассказать о своих шалостях в школе, так или иначе касается тебя, — она повернулась к Драко, — и я не думаю, что мой рассказ тебе понравится.

Малфой улыбнулся:

— Это даже интересно. В Хогвартсе мы почти не общались и, тем не менее, моя персона влияла на твое поведение. Расскажи хоть о чем-нибудь, что было напрямую связано со мной. — Он карикатурно сложил руки на стол, будто сел за парту, приготовившись внимательно слушать.

— С тобой… ну, например, на втором курсе я сварила Оборотное зелье…

— Мерлин меня побери! На втором курсе?! Зачем?

— Чтобы узнать, не ты ли открыл Тайную комнату, — Гермиона смотрела на Малфоя с нескрываемым превосходством. Драко в свою очередь выглядел совершенно ошеломленным:

— Вы что, действительно думали, что это я? — его изумлению не было предела.

— Так ты же ходил по школе важный, как индюк, — Гермиона уперла руки в боки и задрала голову, изображая Драко, — да еще угрожал мне, что следующей буду я!

Драко расхохотался. Гермиона отметила про себя, что никогда не видела его смеющимся так искренне. Как правило, при виде её у Малфоя лицо перекашивалось так, будто он наступил на что-то совсем уж омерзительное.

— Мы думали, что в первый раз Тайную комнату открыл твой отец, а потом рассказал тебе, как это сделать.

С трудом преодолевая хохот, Драко спросил:

— А вспомнить о том, что я не владею парселтангом, вы не могли? Любой наследник Слизерина должен уметь говорить со змеями, это все знают.

— Ну, а мы не знали, тем более что мой лучший друг, — Гермиона старалась не употреблять в разговоре имя Гарри, — спокойно разговаривал со змеями, даже не понимая, как он это делает.

— М-да… И что было дальше? Вы сварили Оборотное зелье, кстати, где вы его варили? Не в спальне ведь?

— Нет, до спальни дело не дошло, — Гермиона запнулась, сообразив, как двусмысленно прозвучала ее фраза, — мы варили зелье в туалете Плаксы Миртл. Туда никто не ходил, что очень удобно.

— Ну, вообще, — Малфой не мог прийти в себя, — прямо под носом у всей школы наша Мисс Правильность варит Оборотное зелье, и никто ничего не замечает…

Гермиона стала серьезной:

— Это ты ничего не боялся, а подумай, каково было всем остальным! Мы думали, что спасаем школу. Нам было необходимо узнать, кто мог выпустить на волю чудовище Слизерина. Рон с Гарри превратились в Крэбба и Гойла и сходили к вам в гостиную, чтобы поговорить с тобой.

— Ты что, серьезно? Поттер и Уизли были в нашей гостиной? У вас что, всё получилось? — Малфой был потрясен. Ему еще ни разу не приходилось узнавать что-то настолько необычное о своих школьных годах.

— Да, у меня получилось замечательное зелье. Рон и Гарри узнали, что ты непричастен, а я, в свою очередь, попала на два месяца в больничное крыло, — Гермиона не понимала, зачем рассказывает ему всё это, но продолжала говорить.

Малфой немного успокоился и безо всякого веселья в голосе спросил:

— И что же тогда случилось с тобой? Это ведь не тот случай, когда ты окаменела?

— Нет, я превратилась в кошку Милисенты Булстроуд. Я по ошибке добавила в Оборотное зелье шерсть животного, чего ни в коем случает нельзя делать.

Превратилась во что-то среднее между кошкой и человеком. Зрелище, я тебе скажу, то еще. Даже Плакса Миртл перестала ныть. Хохотала так, что в коридоре слышно было, — Гермиона приготовилась к очередной порции смеха, но ее не последовало.

Драко смотрел на нее каким-то странным отчужденным взглядом.

— Плакса Миртл… Знаешь, а ведь она мне очень помогла на шестом курсе, — сменил тему Малфой, — мне было так хреново в тот год, — Драко вновь разлил вино по бокалам, — я думал, что не выживу, готовился к смерти.

Гермиона видела, как ему трудно говорить об этом, но прерывать не стала.

Малфой, не чокаясь, снова выпил.

Гермиона сидела, затаив дыхание. С одной стороны, ей было интересно, что он еще расскажет, а с другой — стоит ли разговаривать на такие темы со своим врагом, хоть и бывшим?

Малфой повернулся к Гермионе и сказал неожиданно тихо:

— В тот год я впервые узнал, что такое настоящий страх.

— Драко, — девушка старалась говорить так, чтобы в ее голосе не слышалось излишней нежности, — если тебе неприятно говорить об этом, то не надо.

Драко посмотрел на нее, и Гермиона вновь увидела в его глазах смесь отчаяния и тоски. Малфой едва заметно улыбнулся:

— Да ладно, что уж там. Я прекрасно понимаю, что мне нечем гордиться. Я никогда ничего не делал во спасение школы и тому подобное. Мне такое даже в голову не приходило. Все мои дела заканчивались в лучшем случае больничным крылом, а в худшем, — он замолчал, глядя на свой бокал.

— Я знаю, что тогда произошло, Драко. Гарри нам все рассказал. Ты не виноват.

Малфой не дал ей продолжить:

— Все эти годы после школы я постоянно думал о своих «подвигах», и прекрасно знаю им цену. Не пытайся искать мне оправдания — их нет. И давай сменим тему, Гермиона.

Девушка хотела возразить, но передумала. Всё-таки не каждый день слышишь слова раскаяния от Драко Малфоя. Ей было приятно узнать, что он сожалеет. Гермиона вдруг поняла, что подсознательно всегда надеялась на раскаяние Драко. Просто раньше это было мстительное удовлетворение: «Получи, мол, убедись, что ты был последним гадом!» А теперь это было что-то иное — чувство облегчения, что ли. Как маленький плюсик в пользу Драко и небольшой аргумент в оправдание того, что она проводит время в его обществе. Всё-таки это уже совсем другой человек. Совсем не тот, кого она знала в Хогвартсе. Гермионе вдруг захотелось узнать о нем побольше. Понять, как он теперь живет со всем этим, что чувствует. Человек, который на самом деле ничего не знает о тебе, как и ты ничего не знаешь о нем, вдруг стал близким и родным.

— Драко, каким ветром тебя занесло в маггловское кафе? — Гермиона говорила легко и непринужденно, будто разговор вообще не касался тех ужасных событий.

— А? Не поверишь, Гермиона, всё тем же маггловским ветром.

— В смысле?

— Да в прямом смысле, — Драко развалился в кресле и закинул руки за голову, — магглы прознали, что у меня много денег. И теперь требуют, чтобы я оплачивал расходы по восстановлению Брокдейлского моста, какой-то там деревушки и еще чего-то, не помню чего.

— И ты согласился? Почему ты должен все это оплачивать? — она вмиг утратила весь свой романтический настрой.

— Денег у меня действительно много. И к тому же, всё это происходит не без участия Кингсли Бруствера. Откуда бы руководству магглов узнать, что во всех катастрофах предыдущих лет виновен некий темный волшебник, как не от Министра Магии? И откуда им еще узнать, что этот самый волшебник перед смертью два года жил в поместье Малфоев?

— Не могу поверить! Они что, заставляют тебя платить за все, что сделал Волан-де-Морт?

Драко чертыхнулся и резко повернулся к Гермионе:

— Не произноси его имени в моем присутствии.

— В том, — Гермиона запнулась, — что сделал ОН, ты уж точно не виноват. Драко, но зачем ты согласился?

— Зачем? Да я и сам не знаю. Министерству нужен был козел отпущения, и им стал я. Мой папочка, знаешь ли, тоже не амулетами торговал, когда все это происходило, — Драко начал злиться.

— Я все равно не понимаю, почему ты не отказался? — без тени романтики сказала Гермиона. — Ты не можешь отвечать за всех. Почему именно на тебя повесили всю ответственность за произошедшее?

— Не отказался, потому что денег у меня действительно ОЧЕНЬ много! — Драко повысил голос. — Сумма, которую просят магглы, ничтожно мала по сравнению с тем, что у меня есть! Пускай чинят свои мосты, деревни, — мне без разницы, что еще они там чинят.

Гермиона молча смотрела на него.

— Я просто хочу жить нормальной жизнью, — все больше распалялся Драко, — чтобы в меня не тыкали пальцем, обвиняя во всех смертных грехах.

Гермиона не знала, что ответить. Она никогда не задумывалась о том, какая будет жизнь у тех, кто был на стороне Волан-де-Морта, но не попал в Азкабан. У тех, кто раскаялся, но попросить прощения уже не может, потому что некому сказать: «Прости»…

— Извини, я не думала, что всё так, … — Гермиона не могла подобрать нужное слово, — так серьезно.

Малфой нервно мотнул головой:

— Нет, это ты извини, я сорвался, — казалось, что из него выпустили весь воздух. — Скажи, что мне делать, Гермиона?

— Перестань посыпать голову пеплом, — ей нестерпимо захотелось обнять его, пожалеть… — Пойми, ты ничего не сможешь изменить, постоянно изводя себя упреками. Хочешь помогать магглам — помогай, никто не будет тебя осуждать. Но тебе самому надо жить дальше. Человек, живущий воспоминаниями, не имеет будущего.

— Это просто красивые слова, — еле слышно сказал Драко.

— Нет, это не просто слова, — горячо возразила девушка, — тебе надо научиться радоваться жизни. У тебя есть то, что многим даже и не снилось.

— Ты имеешь в виду кучу денег и прекрасную родословную? Раньше я искренне верил, что этого вполне достаточно для счастья, — он замолчал, — а хочешь правду?

— Давай, — беззаботно сказала она, а мысленно приготовилась к самому худшему: правда от Драко Малфоя может быть весьма неприятной.

— Я завидую тебе, Гермиона.

Вот так сюрприз! Она ожидала чего угодно, но только не этого:

— Завидуешь мне? Ты ничего не перепутал?

— Да, завидую тебе. У тебя было нормальное детство, нормальная семья и, что самое главное, нормальное воспитание. Никогда не думал, что приду к такому выводу, да вот так получилось. Твой дом не пестрел темными артефактами, тебе не вбивали в голову, что ты королева мира. Ты всего добивалась сама. И у тебя были нормальные друзья, если Поттера и Уизли можно назвать нормальными друзьями. Хотя, думаю, можно. Я неоднократно убеждался в том, что вы друг за друга пойдете в пасть к дракону. Просто не хотел признаваться себе в том, что у меня таких друзей нет. Да и, наверное, уже не будет.

Гермионе стало невыносимо жаль его. Поддавшись порыву, она протянула руку и погладила его по голове:

— Драко, не все так плохо.

Он посмотрел на нее. Мир вокруг перевернулся. Рассказав ей то, что он никогда никому не говорил, он почувствовал, что она вдруг стала для него самым близким человеком. Гермиона была для него воплощением счастливой жизни. Эталоном того, как все должно быть у нормальных людей. Казалось, что, находясь рядом с ней, он сам становится частью этой жизни. Нельзя, чтобы это закончилось. Надо сделать так, чтобы она была с ним. Может, тогда у него действительно получится начать новую жизнь, ту, в которой больше не будет Волан-де-Морта, сломанных жизней, чистокровности и прочей дряни, в которой он находился все предыдущие годы.

Драко встал с кресла. Девушка быстро отдернула руку. Малфой повернулся к ней и не своим голосом сказал:

— Прости меня, Гермиона, — он сделал шаг ей навстречу.

Гермиона немного испугалась, на его лице отражалась твердая решимость, только было не совсем понятно, что он собирается делать. Гермиона инстинктивно вжалась в кресло.

Драко подошел к ее креслу и, наклонившись, уперся руками в подлокотники.

Гермиону пробрал озноб: «Что же он делает?!». Не в силах пошевелиться, девушка заворожено смотрела на него. Тем временем Малфой медленно наклонялся все ближе и ближе к ней.

Приблизившись вплотную, Драко прошептал:

— Прости за то, что семь лет портил тебе жизнь, извини, если порчу ее снова…

У Гермионы перехватило дыхание. Сердце неистово колотилось в груди. От понимания того, что Малфой собирается сделать, у нее зазвенело в ушах. Сопротивляться не было ни сил, ни желания. Перед тем, как он поцеловал ее, в голове мелькнула мысль о том, что Рон никогда не вызывал у нее таких эмоций.

Прикосновения говорили больше, чем слова. Остановиться было невозможно. Такой фонтан противоречивых эмоций Гермиона никогда раньше не испытывала…

Драко чувствовал себя самым счастливым человеком на свете…

Неожиданный хлопок трансгрессии был похож на раскат грома. Гермиона отшатнулась от Драко и посмотрела поверх его плеча на комнату… В ту секунду девушке показалось, что мир рухнул ей на голову.

Посреди гостиной, с расширившимися от ужаса глазами, стоял Рон.

Казалось, что перекошенное от ненависти лицо Рона навечно сохранится в памяти. Крик: «Гермиона!» в сотый раз отдавался эхом в ушах, только теперь к нему примешивался какой-то странный звук.

Тук — тук — тук.

Сердце бешено колотилось. В горле пересохло.

Тук — тук.

Изображение Рона постепенно стало расплывчатым и туманным. Гермиона открыла глаза. Минуту она не могла понять, где находится.

Еще один легкий стук, и тишина.

Их с Роном спальня. Утро. Солнечные лучи яркими струями пробиваются сквозь затейливый узор штор. В такой день обычно просыпаются с прекрасным настроением, пьют кофе и строят грандиозные планы на день…

Гермиона резко села в постели. Картина происшедшего врезалась в мозг. Воспоминания лавиной обрушились на девушку. Схватившись за голову, она почувствовала себя так, будто на ней испытывали Круциатус.

— Что же я натворила!? — отчаянно воскликнула Гермиона в пустоту. Все ее тело било мелкой дрожью. Ощущение пустоты было нестерпимым. Казалось, что из души вынули все хорошее, оставив только боль и тоску.

Тук — тук.

Гермиона встрепенулась и внимательно осмотрела комнату в поисках источника звука.

На месте, где спит Рон, скомканное, как всегда, одеяло… Дрожащей рукой Гермиона прикоснулась к подушке мужа — еще теплая.

«Теплая!? После вчерашнего он никак не мог остаться ночевать вместе со мной!», — Гермиона поймала себя на мысли, что совершенно не помнит, что произошло после того, как Рон застал их целующимися с Малфоем.

Девушка вскочила с кровати и вновь услышала стук. Только теперь она, наконец, поняла, что странный звук доносится от одного из окон. На негнущихся ногах Гермиона подошла к окну и отодвинула портьеру. Прямо у стекла сидела сова с конвертом в клюве. Девушка открыла окно. Сова чинно прошествовала к Гермионе и опустила на подоконник конверт. Первое, что бросалось в глаза — это штемпель Министерства магии и подпись: «От мистера Стеджиса».

У девушки закружилась голова. Схватив конверт, она резко надорвала его и стала судорожно разворачивать сложенный вчетверо пергамент. Текст письма двоился в глазах, но Гермиона уже догадывалась, что там написано. Ей нужно было только убедиться в правильности своих предположений. Послание из Министерства гласило:

Уважаемая миссис Уизли!

С уважением, Г. Стеджис.

Возникло ощущение, что она попала в театр абсурда. Понимание приходило постепенно, а вместе с ним исчезала тяжесть из груди. Гермиона даже не заметила, какой камень был у нее на сердце после пробуждения.

«Это был сон!» — девушка не могла прийти в себя. Мысли путались. С одной стороны, она не могла забыть тех эмоций, что вызвал у нее в сновидении Малфой своими поцелуями и признаниями. С другой стороны, терзающий страх разрушить свою семью давал о себе знать льдинками в желудке.

Гермиона начала успокаиваться. На лице появилась улыбка облегчения: «Всего этого не было! Как же прекрасно, что этого не было! Я никому не изменяла! Все в порядке! Моя семья в безопасности!»

Вдруг оказалось, что утро прекрасно. Солнечные лучи ласково щекочут кожу. В этот момент сова взмахнула крыльями, напоминая о своем присутствии. Гермиона подошла к маленькой консоли у соседнего окна и достала из миниатюрного ящика чернильницу с пером. Казалось, что сегодня ничто больше не сможет испортить ей настроение. На секунду Гермиона задумалась о месте встречи и начала было уже писать адрес, как вдруг резко остановилась.

«Откуда я могла знать, что получу это письмо? Вчера ничего не предвещало ответа из Министерства. Да об этом даже и не думал никто… Откуда я знала, что будет написано в письме и имя отправителя?» — Гермиона похолодела. Все не так безоблачно, как только что казалось. Девушка повернулось к сове:

— Подожди, пожалуйста, здесь. Я сейчас буду, — Гермиона подбежала к прикроватной тумбочке, схватила волшебную палочку и наколдовала сове блюдечко с водой, а сама выбежала из спальни. Перепрыгивая через две ступеньки, Гермиона влетела в гостиную, где находился старый камин. У нее опять затряслись руки. Схватив щепотку серого порошка и рассыпав половину на пол, девушка кинула летучий порох в огонь:

— Магазин братьев Уизли!

Гермиона сунула голову в ставшее зеленым пламя. Секунду перед глазами кружились разные камины, и вот наконец появилась мастерская ее мужа. Рон стоял у стола, разглядывая какой-то странный предмет. Услышав треск камина, он обернулся:

— Гермиона, что случилось?

— Привет, милый! Ничего не случилось, я хотела у тебя спросить, — голос немного дрожал, стараясь ничем не выдать свое волнение, Гермиона продолжила, — ты случайно не знаешь, как зовут начальника Отдела обеспечения магического правопорядка в Министерстве?

Рон удивленно изогнул бровь.

— Случайно знаю — Грей Стеджис. А с чего это тебя так заинтересовало?

У Гермионы подкосились ноги, но она постаралась держаться естественно:

— Я получила письмо из Министерства магии, вот и думаю, вдруг кто-то пошутил? — Гермионе показалось, что муж ей не поверил. Но Рон в свою очередь стал необычайно серьезен:

— Что за письмо? И почему ты думаешь, что кто-то пошутил? — он подошел к камину.

— Письмо от мистера Стеджиса с предложением работать в Отделе обеспечения магического правопорядка.

— Ты же отправляла туда свою заявку, разве нет? — Рон был сбит с толку.

— Да, отправляла. Ну, ладно, раз ты подтвердил, что такой человек существует, значит, я зря волновалась.

— И ты только за этим залезла ко мне в камин? — он изобразил обиду. — Я-то думал, что моя жена скучает по мне.

Гермиона не могла дальше продолжать разговор, ей нужно было срочно все обдумать:

— Скучает, не переживай, — Гермиона заставила себя улыбнуться. — Пока, Рон, побегу на собеседование. Увидимся вечером, — не дожидаясь ответа, она поскорее высунула голову из огня.

Ноги не держали. Прислонившись спиной к кирпичной кладке камина, девушка села на пол. Мысли роем кружились в голове. «То, что было — сон, никаких сомнений. Но Мистер Стеджис существует на самом деле — мне приснилось его имя. Вернее, мне приснилось не только имя, но и он сам. Где я могла его видеть? Нигде. Штат сотрудников Министерства за последние годы сменился почти полностью, я понятия не имею, кто там теперь работает. Может быть, я все-таки слышала его имя, просто забыла об этом. Но откуда я могла узнать содержание письма? Ведь оно было в точности таким же, как и во сне».

Ей не давала покоя мысль, что сон был вещим, чего в принципе не может быть — ведь она не Кассандра Трелони, вещие сны ей никогда раньше не снились. Но если все, что было во сне, происходит сейчас, значит, и то, что будет дальше, тоже правда!? Радость и панический страх смешались воедино. Гермиона отказывалась в это верить. «Есть только один способ узнать правду — пойти на встречу с этим мистером Стеджисом и посмотреть на него…» — девушка не позволила себе закончить эту мысль: посмотреть не на мистера Стеджиса, а на того, кто будет сидеть через столик от них.

Гермиона приняла решение. Поднявшись с пола, она пошла наверх, писать ответ Грею Стеджису.

Она точно знала, какое место встречи назначит, какое наденет платье и как уложит волосы. А где-то в глубине души Гермиона была уверена в том, что непременно встретит в кафе Драко Малфоя. Открывая дверь в спальню, где ее терпеливо дожидалась сова, девушка четко поняла, на какой вопрос ей хочется получить ответ больше всего: «Правда ли то, что Драко Малфой стал таким, каким она видела его во сне?»

Впервые за много месяцев Драко проснулся в хорошем настроении. Ему приснился волнительный, но в то же время очень странный сон. Малфой лежал в своей огромной постели, улыбался и раздумывал о приснившемся.

Иллюзия счастья сохранялась недолго, ведь после пробуждения есть лишь несколько прекрасных минут, когда ты еще не помнишь о запланированных делах и прочих будничных мелочах.

Первой его мыслью было то, что он влюбился в Гермиону Грейнджер. Спустя несколько мгновений Драко окончательно проснулся и, уже не питая иллюзий насчет ирреальности своего сна, начал планомерно вспоминать события, которые только что привиделись ему.

Странно, но ему хотелось пережить все это заново. Сновидение было необычайно ярким и казалось таким реальным, что Драко невольно задался вопросом — уж не по правде ли он увлекся Гермионой? Влюбляться во сне ему еще не приходилось. Стоит признать, что по сравнению со своим сном он вообще никогда не влюблялся, об этом стоит задуматься всерьез.

Чувства, что возникли у него в душе от близости с Гермионой, не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал по отношению к своей жене. Астория, конечно, ему нравилась, и в целом она была довольно неплохой женой, но бросаться в омут с головой ради нее он бы не стал. И, благодаря этому странному сну, Драко понял это настолько ясно, что ему стало не по себе.

Грейнджер…

— Гермиона… — он как будто пробовал на вкус ее имя.

И приснится же такое!

Драко закинул руки за голову. Вставать ему совершенно не хотелось. Насколько он помнил, никаких дел на сегодня у него запланировано не было, а значит, можно спокойно валяться в постели хоть до обеда.

Драко лежал и раз за разом с удовольствием прокручивал в голове события своего сна, особенно его вдохновлял момент, предшествующий появлению Уизли. Сердце возбужденно ухало в груди, а в голове мелькнула мысль, что можно прямо сейчас взять и заявиться к Гермионе, чтобы просто посмотреть на нее. Здравый смысл тут же прогнал подобные идеи прочь. Стоило только понять, как абсурдно это будет смотреться, и у Малфоя испортилось настроение.

Драко даже не догадывался о том, что появись он сейчас ни с того ни с сего на пороге ее дома, Гермиона точно не подумает, что это абсурд…

Ни Драко, ни Гермиона даже не догадывались о том, что в эту ночь, разделенные огромным расстоянием, два совершенно равнодушных друг к другу человека видели один и тот же сон. Теперь все зависело только от них самих: либо принять все всерьез и сделать так, чтобы сновидение стало явью, либо ничего не делать и забыть обо всем.

Эйфория от увиденного сна постепенно испарялась. С каждой новой минутой Малфой вспоминал о своих обычных проблемах. Под аккомпанемент угрюмых мыслей ему подумалось, что, если уж у него нет счастья в реальной жизни, то пусть оно будет во сне. Он был не прочь смотреть подобные видения каждую ночь…

В комнату тихонько вошла Астория:

— Драко, хорошо, что ты проснулся, я пришла разбудить тебя! — она отодвинула полог, села на краешек огромной кровати и поцеловала мужа. — Доброе утро!

— Доброе… — Драко в очередной раз с сожалением осознал, что поцелуй жены не вызывает у него никаких эмоций.

— Я хотела напомнить тебе, что у тебя сегодня назначена встреча.

Драко резко сел в постели:

— Какая встреча? С кем?

— Ой, милый, я не помню точно, по-моему, с каким-то магглом, я помню, ты еще возмущался, что с тебя опять требуют денег.

У Драко по спине пробежал холодок: «Это уже становится интересно!» — он вспомнил, что пару недель назад действительно договаривался о встрече, но совершенно забыл об этом. Вскочив с постели, он накинул халат, что подала ему жена и, завязывая на ходу пояс, быстро пошел в кабинет.

Раскидав аккуратно сложенную на столе стопку пергаментов, Малфой нашел нужную ему запись. Астория не ошиблась, встреча действительно была назначена на сегодня. Ниже был написан адрес какого-то маггловского кафе в одном из жилых районов Лондона. Драко понятия не имел, где это кафе находится, но что-то подсказывало ему — это то самое место, которое он видел во сне.

— Нет, значит, у меня в жизни счастья, — пробубнил Драко себе под нос. — Гермиона, неужели у тебя тоже сегодня назначена встреча?

Он сел в рабочее кресло и положил руки на край стола. Обдумывая вновь открывшиеся факты, он постучал пальцами по столешнице. Ему нужно было решить, как ко всему этому относиться. В голове даже пронеслась мысль, что пока он спал, к нему были применены какие-то чары. Хотя эту идею он мгновенно отбросил. Для применения чар нужно находиться рядом с объектом, а в доме никого, кроме его жены, сына и домовиков, нет.

Подумать, что Астория наколдовала ему сны о другой — немыслимая глупость! Вспомнив анекдот про Мерлина, который заколдовал короля Артура всю жизнь видеть эротические сны, Малфой усмехнулся. Хотя, надо отметить, подобный способ мести весьма оригинален. О домовиках и думать не стоит — они просто физически не могут заколдовать своего хозяина. А посторонний попасть сюда не может — дом защищен всеми возможными способами, включая даже заколдованную маггловскую систему слежения.

«И что мы имеем в итоге? — Это точно не чары!» — Драко даже немного расстроился от этой мысли. Обыкновенный сон, но какой реальный! Малфой еще раз прокрутил в голове все основные события сна и вспомнил, как Гермиона рассказывала ему про Оборотное зелье. Это информация, о которой он никак не мог знать в реальности!

Как бы проверить, правда это или нет? Драко с сожалением осознал, что спросить об этом он может только у трех человек. Ну не у Поттера же ему спрашивать, в конце-то концов!

Грейнджер еще говорила о Плаксе Миртл, но тащиться ради этого в Хогвартс Малфой не собирался, тем более что Хогвартс вызывал у него по большей части отвратительные воспоминания.

«А чего гадать? Правда, неправда… Что мне это, в сущности, даст? Отменять встречу я все равно уже не буду. Схожу в это маггловское кафе, и посмотрим, что там будет. Вернее, кто там будет». Но сначала… Малфой усмехнулся своим мыслям и пошел одеваться.

Обедать он не стал. Приняв душ, быстро оделся, попрощался с женой и вышел из дома. «Погода такая же», — ухмыльнулся Драко, разглядывая, как солнечнее лучи забавно раскрашивают его строгий черный костюм. Малфой прошел по хрустящей гравиевой дорожке к черной кованой ограде.

Вспомнил, как в своем сне он, словно мальчишка, перепрыгивал через заборчик у дома Гермионы. Положив руку на замочную скважину, Драко пробормотал заклинание, и высокие двери тотчас растворились. Пройдя сквозь туман Малфой тут же трансгрессировал в тот самый тупичок возле винного магазина.

Поступок был немного опрометчивым, можно было в прямом смысле сесть кому-нибудь на голову. Или, что еще хуже, трансгрессировать в неизвестность. Было несколько случаев исчезновения людей после трансгрессии, да только никто так и не доказал, что человек на самом деле растворился в пустоте. Все это Драко сейчас мало волновало, он был уверен, что такое место существует на самом деле, поэтому нисколько не удивился, когда очутился в уже знакомом тупичке.

«А дело принимает очень интересный оборот!» — Драко сделал несколько шагов и оказался у двери в винный магазин. Ничему уже не удивляясь, Малфой зашел внутрь. Зазвенели колокольчики, тот же продавец-маггл протирал бочку с вином. Дожидаясь, когда хозяин магазина обратит на него свое внимание, Драко просто стоял у входа. Наконец маггл поднял голову и лучезарно улыбнулся. По его взгляду совершенно невозможно было определить, знаком ему этот посетитель или нет. Драко подошел к стойке.

— Я не буду стесняться! Дайте мне, пожалуйста, красное вино, которое предназначено для первого свидания с девушкой, — хитро прищурившись, сказал он.

Продавец удивленно поднял брови, но ничего не сказав, отошел от стойки вглубь стеллажей и достал уже знакомую бутылку с темной этикеткой:

— Рановато начинаете, молодой человек, — сказал он, укладывая вино в пакет.

Драко ухмыльнулся, подал продавцу деньги и сказал:

— Вино должно лежать, именно лежать, и в темном месте! Ровно до того момента, пока моя девушка не захочет выпить, — в его голосе сквозило искреннее веселье.

Продавец недоуменно уставился на Малфоя и, отсчитывая сдачу, произнес:

— Вы повторяете мои слова, но я что-то не припомню, чтобы вы бывали в моем магазине раньше.

Драко наклонил голову, глядя на то, как продавец шелестит купюрами:

— Сдачу можете оставить себе, — взяв пакет с эмблемой магазина, куда было уложено вино, Малфой добавил: — И вообще-то мы знакомы, вы разве не помните?!

Оставив продавца в полном расстройстве чувств, он пошел к выходу. Открывая дверь, Драко обернулся и сказал:

— А бокалов для вина у вас, случайно, нет?

Решив, что его разыгрывают, продавец собрался отстаивать свою честь до конца:

— Бокалы у меня есть! Раз в месяц в моем магазине проходит дегустация новых вин, молодой человек, вы разве не помните?

Драко вернулся к стойке:

— Можно я куплю у вас два бокала для первого свидания с девушкой? — продолжал шутить Малфой.

— Я вам их подарю, молодой человек, если только вы признаетесь мне в том, что раньше никогда не заходили в мой магазин.

— Ладно, — сдался Драко, — не приходил.

— Ну, вот и я думаю, что такого посетителя я бы обязательно запомнил! — торжественно произнес продавец и, достав из-под барной стойки два бокала, протянул их своему покупателю.

— Спасибо вам, — Драко немного смутился, нечасто ему в жизни приходилось благодарить магглов, — правда, спасибо!

— Пожалуйста, — продавец вновь засиял улыбкой, — всего доброго, приходите ко мне на дегустацию.

— Обязательно, — сказал Малфой, закрывая за собой дверь. Спустившись с крылечка, он посмотрел на часы. Время у него еще было, значит, можно сделать еще кое-что…

Драко снова зашел в тупичок и теперь уже без всяких сомнений трансгрессировал в бывший дом Гермионы. Оказавшись внутри, Малфой огляделся. Невероятно, но все было именно так, как он видел во сне. Драко подошел к зеркалу, посмотрел на свое отражение и вдруг почувствовал тот самый аромат, что он вдыхал, стоя здесь совсем недавно, если можно так выразиться.

— Ну, это уже точно галлюцинация, — громко произнес он, чтобы прогнать наваждение.

Пройдя в гостиную, Малфой не увидел ничего нового — те же кресла, тот же стол…

— Это все, конечно, очень интересно, только кто бы мне объяснил, с каких пор я стал ясновидящим? А еще я начал разговаривать сам с собой, — невесело пробормотал Драко.

Он достал из пакета бутылку с бокалами и поставил все на столик. Критично осмотрев свой натюрморт, Драко с сожаление подумал, что в этой картине не хватает самого главного — Гермионы!

Он сел в «то самое» кресло и внимательно посмотрел по сторонам. Почему-то ему казалось очень важным запомнить каждую мелочь. Он разглядывал стены, потолок, окно и с тревогой начал думать о том, что, если Гермионы не окажется в кафе, это будет для него настоящим ударом.

Посидев еще немного, Драко решил осмотреть весь дом. Пройдя в смежную комнату, ту самую, куда он уходил отдышаться, Малфой увидел еще одну дверь. В комнате не было никакой мебели, странно, и как он не заметил эту дверь во сне?

«Ты уже начинаешь путать сон с реальностью!», — встревожено сообщил внутренний голос, — «и с чего ты взял, что во сне она вообще была?» — Драко подошел к двери и попытался ее открыть. Заперто. Достав палочку из внутреннего кармана пиджака, Малфой направил ее на замочную скважину:

— Алохомора! — замок послушно щелкнул. Драко осторожно отворил дверь и посветил палочкой в комнату. Это был чулан со всяким хламом. Малфой разочарованно рассматривал кучу каких-то старых вещей.

«Интересно, а что ты ожидал здесь увидеть?», — вновь съязвил внутренний голос, — «алтарную комнату поклонения со своими плакатами или хранилище банка Гринготтс?

— И то, и другое, — вслух ответил сам себе Малфой и захлопнул дверь.

Вернувшись обратно в гостиную, Драко решил, что дальнейшее исследование дома не даст никаких результатов. Он вновь посмотрел на часы и понял, что уже опоздал на встречу…

Стоя у входа в кафе, Гермиона до последнего сомневалась, стоит ли ей все-таки заходить внутрь. «Мне надо все выяснить!» — привитая в школе страсть всегда докапываться до истины так и не покинула ее.

Собравшись с духом и последний раз взглянув на свое отражение в стекле двери, девушка вошла внутрь.

Потрясающе! Все выглядело так, будто она опять вернулась в свой сон. Компания болтушек-хохотушек тоже на месте. С бьющимся сердцем Гермиона посмотрела поверх голов девушек…

За столиком, где должен был сидеть Малфой, расположился невзрачного вида мужик. Даже при использовании самой богатой фантазии этот человек никак не тянул на Драко Малфоя. Гермиона разочарованно села за столик. Молоденькая официантка подошла к новой посетительнице и положила перед ней меню.

«Девушка, между прочим, а во сне моим официантом был бестолковый юноша!» — мстительно говорил рассудок. Гермиона была вынуждена согласиться с тем, что ее ожидания не оправдались.

Самым странным казалось то, что она не могла понять, почему ей так обидно от того, что Драко в кафе не пришел. По всей логике, надо плясать от восторга. А никакой радости нет и в помине. Гермиону не обрадовал даже тот факт, что Грей Стеджис оказался точной копией человека, явившегося ей во сне. Здравый смысл уже полностью овладел ситуацией и больше не давал девушке возможности «выдумывать себе всякие глупости». Разум списал совпадение внешности Стеджиса со статьями в «Ежедневном пророке» — наверняка Гермиона когда-то видела его фото в газете. Еще девушка вдруг заметила, что тембр «голоса разума» сильно смахивает на голос Молли Уизли.

Гермиона еще пару раз взглянула на мужчину, сидящего за столиком Драко. И смирилась с тем, что вещие сны все-таки не ее прерогатива.

Настроения не было никакого. Зато неприятных ощущений хоть отбавляй: девушке казалось, что ее жестоко обманули. Шутки Стеджиса совсем не веселили, а порой даже немного раздражали. Без всякого энтузиазма она смотрела на своего собеседника и думала о том, что, хоть с Малфоем во сне, хоть без него наяву, она все равно не понимает ни слова из того, что пытается втолковать ей будущий начальник. Видимо, в этом кафе ей не суждено думать о работе. «Никогда больше не приду сюда!», — зло подумала Гермиона и решила, что пора заканчивать эту бессмысленную встречу.

Тем временем Стеджис достал какие-то документы и положил их на стол перед девушкой. Она склонилась над пергаментами, пытаясь изобразить на лице заинтересованность. Прядь волос упала ей на лицо. Гермиона привычным жестом откинула назад голову, поправляя руками волосы, и застыла, увидев ЕГО…

Драко сидел именно там, где полагалось «по сценарию» и, не отрываясь, смотрел на Гермиону.

Кругляша, что сидел вместе с ней, Малфой пару раз видел в Министерстве, но не знал, кем тот работает. «Интересно, что ему понадобилось от нее?»

После похода в винный магазин и визита в дом Гермионы Малфой совсем не удивился, увидев ее в кафе. Придя позже назначенного времени, Драко боялся, что Гермиона уже уйдет. Увидев ее там, где полагалось, Драко облегченно вздохнул и постарался как можно незаметнее пройти к своему столику. Он довольно быстро завершил переговоры, согласившись со всем, о чем его просили, и теперь уже долгое время просто наблюдал за Гермионой.

Ему показалась, что она выглядела сильно огорченной. «Что же такого ей говорит этот мужик, что она так нервничает?», — Драко с удивлением почувствовал укол ревности, — «лучше бы ты из-за меня так переживала!» И в этот момент Гермиона посмотрела на него.

Вот теперь время точно остановилось. Причем для обоих.

Гермиона не могла, да и не хотела отводить взгляд. Противоречивые мысли били ключом. Она опять боялась утонуть в его серых глазах, а ему казалось, что она знает о нем все. На лицах обоих можно было прочитать самую разную гамму чувств, не было только одного — удивления.

Гермиона подумала о том, что, благодаря своему сну, она с самого начала испытывает к Драко нечто большее, чем симпатию, а он ни о чем даже не догадывается. Что надо срочно уходить, что она убедилась в правдивости своего сна и теперь уж точно никак нельзя допускать продолжения.

Малфой в свою очередь думал о том, что ни в коем случае не даст ей уйти. Что, благодаря этому странному сновидению, он знает, что будет дальше и больше всего на свете хочет, чтобы его сон, за исключением некоторых деталей, повторился наяву.

Гермиона с трудом смогла перевести взгляд на собеседника, быстро попрощалась и, пообещав связаться с ним в ближайшее время, стремглав выбежала из кафе.

Драко понял, что она, как и во сне, собирается сбежать, поэтому тут же пошел следом.

Гермионе срочно требовалось найти безлюдное место, чтобы поскорее трансгрессировать домой. Но, как назло, куда бы она ни посмотрела, всюду были магглы. Самым безлюдным местом оказался парк… Какая-то мысль не давала ей покоя, но она никак не могла сосредоточиться на ней.

Не успев пройти и ста шагов, девушка почувствовала, как ее руку крепко сжали. Она резко обернулась. Конечно же, это был Малфой! Он двумя руками держал ее за кисть и, по-видимому, отпускать не собирался.

— Убери руки! — Девушка старалась не обращать внимания на волны тепла, разливающиеся по всему телу.

— Гермиона! Я знаю, это покажется тебе очень странным, но, — он запнулся, понимая, каким идиотом будет выглядеть, как только произнесет заготовленную им фразу.

Гермионе стало не по себе, она начала понимать, какая конкретно мысль не давала ей покоя…

Драко не был удивлен. Он знал, что она будет в этом кафе. Неужели…

— Ты обратился ко мне по имени, это уже странно, не находишь? — девушка старалась говорить сдержанно, но остатки самообладания покидали ее.

Драко внимательно смотрел ей в глаза. Ему показалось, что присутствует какое-то миниатюрное различие между Гермионой из его сна и Гермионой, стоящей сейчас перед ним. Пауза затягивалась. Малфой так и не выпускал ее руку из своих ладоней, и вдруг его осенила догадка: «Она тоже видела это!» Ему же еще в кафе показалось, что Гермиона знает о нем все!

Подумав, что хуже уже не будет, Драко вдохнул побольше воздуха, и на одном дыхании произнес:

— Пойдем, Гермиона, я покажу тебе дом, в котором ты выросла…

Гермиона боялась в это поверить, но факт был налицо — Драко приснился точно такой же сон. Невероятно! Непостижимо! Если он все видел, можно считать, что мы уже прожили сегодняшний день. И теперь он сознательно хочет все это повторить!!!

А самое ужасное, что она сама хочет того же.

Гермиона вся обмякла. Драко схватил ее за плечи и подвел к ближайшей скамейке. Стоит ли говорить, что это оказалась та самая скамеечка, с клумбами петуний вокруг?

— Драко, — она посмотрела ему в глаза, — ты дашь мне шанс уйти?

Также, не отрываясь, глядя ей в глаза, он покачал головой.

Вокруг не было ни одного прохожего. Нежно взяв ее за локти, Малфой помог Гермионе подняться. Покрепче прижав ее к себе, Драко трансгрессировал. Очутившись в ставшей уже родной гостиной, Драко бережно посадил девушку в кресло и, присев перед ней на корточки, сказал:

— Ответь мне только на один вопрос: в какой момент ты сообщила мужу, где находишься?

Гермиона подняла на него глаза:

— В тот момент, когда ты ходил в магазин, а что?

Малфой облегченно улыбнулся:

— Да ничего, просто сегодня у тебя не будет этой возможности.

Это не было похоже на сон, хотя определенное сходство проскальзывало. Драко сидел на корточках возле кресла, изучающе разглядывая Гермиону. В его руках не было бокалов, банального тоста «За встречу!» также не прозвучало. Сложив руки на коленях, он просто смотрел на нее снизу вверх, стараясь избегать мимолетных прикосновений.

За кажущейся расслабленностью его позы скрывалась расчетливая настороженность. Сновидение — это одно, а чего ожидать от реальности, Драко не знал. В любую секунду Гермиона могла наклониться и поцеловать его (чего очень хотелось бы…), или, наоборот, вскочить и трансгрессировать (что, скорее всего, и произойдет…), или вообще шарахнуть исподтишка (не приведи Мерлин!), своим Обливиэйтом так, что маму родную не узнаешь…

Гермиона, в свою очередь, блуждала безразличным взглядом по столику, на котором стояли бокалы и уже знакомая бутылка вина. Происходившее до сих пор не укладывалось в голове. Измученная страхом, она медленно перевела взгляд на Драко, всеми силами избегая смотреть ему в глаза.

— Может быть, это чары? — тихо спросила Гермиона, задумчиво прикусив губу.

— О чем ты? — склонив голову на бок, Драко внимательно следил за каждым движением девушки.

— Может, кто-то напустил на нас зачарованные сны? — Гермиона из последних сил цеплялась за соломинку, пытаясь объяснить в первую очередь себе, что все можно исправить.

Драко удивленно изогнул бровь:

— Ты знаешь в этом мире хоть одного человека, страстно желающего видеть нас вместе?!

Гермиона осмелилась взглянуть собеседнику в глаза — издевается, нет? — и вместо ответа она отрицательно качнула головой и снова отвела взгляд.

Драко решил сменить тему:

— Второй курс, Оборотное зелье — правда?

Самые худшие опасения Гермионы подтвердились.

— Да… — и помрачнев еще больше, спросила, — магглы требуют с тебя денег?

— Да…

Твердая, жгучая тишина, казалось, выстраивала между ними стену.

Драко хотел мимоходом проверить достоверность информации из своего сна. А заодно сбить Гермиону с дурацких мыслей о злых чарах, но с сожалением осознал, что Гермионе от этого только хуже. В душе Малфоя постепенно селилась паника.

«Что бы такое сделать?! Что бы такое сказать, чтобы она…»

— Гермиона, — Драко взял ее за руку, — посмотри на меня!

Гермиона медленно подняла на него глаза и, к своему ужасу, Драко заметил на ее щеке предательскую слезинку.

«Гермиона, мне никогда не было так хорошо, как с тобой… во сне… Затопчи меня кентавр, как глупо это звучит!!!»

Драко резко приподнялся и, наклонившись к Гермионе, поцеловал её. Эффект неожиданности сработал. Сидевшая на краешке кресла Гермиона, на радость Драко, не успела занять оборонительную позу. Малфой практически вдавил ее в спинку кресла, лишая тем самым возможности достать волшебную палочку и оказать сопротивление. Он постарался вложить в свой поцелуй все то, что звучало так глупо, все то, что он не смог ей сказать.

Гермиона почувствовала, как миллионы радужных искр одновременно взорвались внутри. Она не могла сопротивляться этому... Незаметно его руки оказались у нее за спиной. На секунду он отвлекся, и девушка поняла, что Малфой нашел ее сумочку, которая тут же полетела куда-то вглубь гостиной.

Драко с удивлением услышал, как в отброшенной им сумочке что-то разбилось, но переживать из-за таких мелочей не собирался. Самый главный враг — волшебная палочка Гермионы — нейтрализован. Малфою показалось, что он ведет себя, как настоящий маньяк. Испугавшись этой мысли, он на секунду оторвался от губ Гермионы и открыл глаза. Видимо, почувствовав это, Гермиона распахнула свои. В ее взгляде Малфой увидел ужас и страсть, панику и наслаждение. А еще… слезы. Сердце сжалось.

«Ну, пожалуйста, только не плачь!»

С каждым новым поцелуем в душе Гермионы образовывалась дыра, в которую ледяным ветром затягивало ее семью, Рона, спокойствие и счастье. Крепость, олицетворявшая собой верность, радость и надежность, которую Гермиона так усердно строила всю свою жизнь, разлеталась в разные стороны по кирпичикам. Словно кто-то неимоверно большой и опасный, щелкая пальцами, с легкостью уничтожал все самое дорогое, что у нее было.

Драко погладил Гермиону по волосам. Ласково заправил ей за ухо забавную кудряшку, вновь упавшую на лицо... Ему вспомнилось, как сегодня в кафе благодаря этой непослушной кудряшке Гермиона увидела его.

«Только не плачь…» Он не знал, что еще сделать. Она была так близко. Такая родная, уютная. Малфой нежно погладил Гермиону по щеке, не давая путь новым слезам, и прижал к себе, только чтобы не видеть, как ей плохо. Казалось, что в его объятиях она становилась совсем маленькой и очень, очень хрупкой. Нежная и ранимая. Драко никогда раньше не видел Гермиону Грейнджер такой нежной и ранимой. Рядом с ней ему хотелось быть рыцарем. Лишь бы только она больше никогда не плакала из-за него.

Они так и сидели молча, обнявшись. Он крепко прижимал ее к себе, а она слышала, как бьется его сердце. Слышала мелодию его души. Это было прекрасно и нестерпимо больно одновременно. Гермиона вновь закрыла глаза. Ей вдруг почудилось, что Малфой вытягивает из нее счастье. Привычное горячее счастье — алое и золотое, а взамен вливает другое, холодное счастье, изумрудно-серебристое. Она только теперь поняла всю силу цветовой символики их факультетов.

Гермионе показалось, что скоро наступит момент, когда леденящее серебро перельется через край и утопит ее в изумрудном омуте… Где-то глубоко в подсознании заворочалась мысль о том, что они никогда не будут вместе, потому что быть рядом с ним слишком страшно — уж очень велика вероятность захлебнуться…

Она уже давно перестала плакать. Как ни странно, не только тепло иссушает слезы. Холод тоже это умеет.

Гермиона подняла голову и, прижавшись к его щеке, прошептала:

— Всё…

Драко чуть отстранился, чтобы видеть ее лицо, в груди предательски ёкнуло — он ожидал чего-то подобного:

— Что всё?

— Совсем всё, — Гермиона попыталась отстраниться, но Драко все еще крепко держал ее.

— Нет, не всё… — тихо, но твердо произнес Малфой, отводя глаза.

Гермиона облизнула вмиг пересохшие губы. Ледяная решимость, сквозящая в голосе Драко, вынудила Гермиону задуматься о том, что в этой ситуации Малфой не позволит ей самостоятельно решить, как будут развиваться их отношения. А главное, должны ли они вообще развиваться?!

— Отпусти меня, Драко.

Малфой убрал руки и на удивление легко поднялся. Он отошел от Гермионы и бухнулся в соседнее кресло. Эта демонстративная покорность испугала Гермиону еще больше. С все возрастающим страхом она молча следила за тем, как Драко достал свою палочку, откупорил бутылку и, неспешно разливая вино по бокалам, произнес:

— Поговорим? — в его голосе звенел металл.

Гермиона подумала, не броситься ли ей за сумочкой, пока не поздно. Малфой тем временем пододвинул Гермионе бокал с вином и, словно читая ее мысли, сказал:

— Только не надо убегать и прятаться. Я все равно тебя найду.

Гермиона поняла, что он говорит вполне серьезно. Шутки кончились, романтика, впрочем, тоже.

— Что ты от меня хочешь, Драко?

— М-м… дай подумать… — он смахнул с брюк несуществующую пылинку и уставился на Гермиону. — Секса?!

Хмыкнув в ответ, Гермиона с яростью схватила бокал. Малфой с нескрываемым интересом наблюдал за её реакцией на эту откровенную грубость. Зажмурившись, Гермиона залпом выпила вино и, поморщившись, выдохнула. Алкоголь неожиданно быстро ударил в голову:

— И чего еще можно ожидать от типа вроде тебя!

— Не надо Гермиона, — Малфой угрожающе покачал головой, — не стоит сейчас говорить то, о чем ты потом пожалеешь.

— Я жалею, что пришла сегодня в это проклятое кафе! — взорвалась Гермиона. — Жалею, что туда пришел ты! Чего ты хочешь, Драко, разрушить мне жизнь?!

— То есть речь идет только о твоей жизни? Мою жизнь ты ценной не считаешь? — нарочито холодно ответил Малфой.

— Считаю, Драко. — устало вздохнула Гермиона. Весь ее пыл вмиг куда-то делся. — Считаю, что твою жизнь тоже не стоит ломать из-за какого-то сна. И это касается не только нас двоих, есть еще моя семья, твоя семья — о них ты думаешь? Я — думаю! Именно поэтому я и говорю тебе — всё!

Драко молчал.

Гермиона боязливо встала с кресла. Все-таки она слишком плохо знала Малфоя. Предугадать его реакцию ей было сложно — мало ли, что он может сейчас сделать. Волшебная палочка только у него… Гермиона посмотрела на Драко. На его лице не отражалось ничего. Что Малфои всегда умели делать мастерски, так это надевать маску безразличия. С каменным выражением на лице Драко следил за тем, как Гермиона поднимает с пола сумочку и поворачивается к нему.

Хлопок трансгрессии смешался с ее последними словами: «Прощай, Драко!»

Гермиона сначала даже не поняла, где оказалась. Она изумленно озиралась по сторонам, пытаясь найти в местности хоть что-то знакомое. Спешно покидая родной дом, она даже самой себе не отдавала отчета в том, куда собралась трансгрессировать. Гермиона осмотрелась: она стояла на пустынной дороге, вьющейся между высокими деревьями. Извиваясь, дорога скрывалась в глухом лесу, а в другом ее конце виднелись очертания домов. Гермиона так и не смогла понять, где находится. Достав на всякий случай палочку, она двинулась в противоположную от леса сторону.

Вечерело. Мглистые облака примостились на кронах деревьев. Здесь было заметно холоднее, чем в Лондоне. Гермиона поежилась и, словно в насмешку над ее легкомысленным нарядом, с неба хлынул дождь.

Наколдовав себе зонтик, Гермиона побежала туда, где под пеленой дождя уже скрылись, видневшиеся было дома.

Ближе к селению дорога стала каменной. И только подобравшись совсем близко Гермиона, наконец, узнала очертания Хогсмида.

«Как я очутилась в Хогсмиде?!»

Гермионе некогда было искать ответ на этот вопрос. Она бежала по знакомым улочкам, отыскивая хоть одно здание с горящими окнами. Впереди блеснули огоньки.

«Три метлы!» — сообразила Гермиона. И из последних сил ринулась туда.

* * *

Драко еще долго сидел, уставившись в то место, где исчезла Гермиона. Поток противоречивых мыслей никак не иссякал. Он не чувствовал себя опустошенным или разбитым. Нет. Он был в бешенстве. Больше всего его злило, что Гермиона права. И еще то, что он пока даже не может себе представить, что будет делать дальше.

Налив себе еще вина, Драко уставился в окно. Одну вещь он понимал четко — как бы ни была права Гермиона, его категорически не устраивает ее исчезновение. Не то что бы Малфой не ожидал такого поворота событий — ожидал, конечно. Просто у него осталось острое ощущение того, что Гермиона сказала далеко не все, что на самом деле думала. Предпочла откровенности бегство. «Не так-то все просто, дорогая моя!» — злорадно подумал Малфой. Слишком простое решение — делать вид, будто ничего не случилось.

— И я не собираюсь этого делать, — зачем-то вслух произнес Драко и со звоном поставил бокал на столик.

Кипучая ярость требовала выхода. Ему не терпелось что-нибудь сотворить. Что-нибудь такое… из ряда вон выходящее. Но Драко прекрасно помнил, к чему обычно приводят необдуманные поступки. Поэтому он всеми силами заставлял себя неподвижно сидеть, не срываться на поиски и не делать глупостей.

* * *

Увидев на пороге мокрую до нитки Гермиону, мадам Розмерта без лишних вопросов усадила ее поближе к камину, сунув в руки чашку горячего глинтвейна. Внизу в баре не было никого. Единственная пара постояльцев, уже поужинав, отправилась к себе в комнату с просьбой не беспокоить.

— А где все? — спросила Гермиона, осматривая пустое кафе.

— Во Франции сейчас проходит выставка-ярмарка магических артефактов. Многие отправились туда, — Розмерта подала Гермионе плед и села рядом. — Говорят, в ярмарочную неделю там можно прикупить нечто весьма редкое.

Гермиона согласно кивнула.

«Точно! Как же я могла забыть о французской ярмарке?»

«Пара часов в обществе Малфоя вышибли из тебя все мозги», — вдруг проснулся внутренний голос. Гермиона скривилась.

— А в Хогвартсе сейчас кто-нибудь есть? — спросила Гермиона, кутаясь в шерстяной плед.

— Сивилла, насколько я знаю, вообще никогда не покидает замок…

Гермиона виновато улыбнулась и покачала головой, давая понять Розмерте, что общество Сивиллы Трелони ее никоим образом не интересует.

Розмерта правильно поняла смущенный жест Гермионы и улыбнулась в ответ:

— Минерва, скорее всего в замке. Она заходила сегодня и вроде ничего не говорила о том, что куда-то собирается.

— А есть возможность связаться с ней?

— Конечно, милочка! Ты можешь отправить ей скорую сову, и Минерва откроет тебе свой камин.

* * *

В старом камине полыхнуло зеленое пламя. Потряхивая копной рыжих волос, из камина вышел Рон Уизли. Гостиная была пуста. Счищая с мантии остатки пепла, Рон проорал:

— Э-эй! Есть кто дома?

На его крик со второго этажа лестничной клетки высунулась голова Молли Уизли.

— Рон, это ты?

— Я, — Рон уселся на стоящий рядом с камином стул.

Молли поспешно спустилась и поцеловала сына в макушку.

— Привет, мам, — пытаясь увернуться от поцелуя, Рон мотнул головой и ударился о железную вытяжку. — Ой!

— Нечего вертеться, — хихикнув, пробормотала Молли и поспешила на кухню. — Только что уложила Розу в постель. Такая непоседа, никак не хочет ложиться, пока не соберет по дому все свои игрушки…

— Мам…

— Детская метла улетела под потолок, застряла между досок, даже Акцио не помогало, пришлось отцу лезть на крышу…

— Мама! Гермиона тут?

Молли повернулась и удивленно воззрилась на сына:

— Нет. А ты что, не знаешь, где бродит твоя жена в девять вечера?

У Рона тут же вспыхнули щеки:

— Нет.

Выражение лица матери вмиг изменилось.

— Интересненькое дело, вы что, поссорились? — уперев руки в боки, Молли оторвалась от плиты и подошла к сыну, нависая над ним словно грозный корабль над шлюпкой.

— Да не ссорились мы!

— Тогда почему она ушла, ничего тебе не сказав?! — еще более грозно спросила Молли.

Ситуация очень напоминала школьные годы. Чтобы поскорее разрядить обстановку Рон поспешил уверить, что утром, когда они виделись с Гермионой в последний раз, все было в порядке, и Гермиона собиралась на собеседование.

— Выходит она что, так и не вернулась с собеседования? — Молли тут же схватилась за сердце. — Артур!

— Что! — послышалось с верхних этажей.

— Подойди-ка сюда!

Взъерошенный, измученный, но неунывающий Артур Уизли спустился с лестницы, размахивая над головой игрушечной метлой, словно призом. Увидев выражение лица жены, он тут же посерьезнел и выпустил из рук злополучную игрушку.

— Что случилось?

Метла тут же взвилась вверх. Все трое проследили за ней взглядом. Продемонстрировав виртуозное сальто, метла со всего маху врезалась рукоятью в потолок. С чердачных досок посыпались опилки и куски штукатурки. В результате Артур стал похож на клоуна, осыпанного конфетти. С несчастным выражением на лице он спросил:

— Так что у нас случилось, помимо взбесившейся метелки?

— Артур! — Молли всплеснула руками. — Гермиона пропала!

— Как пропала? — побледнел мистер Уизли.

— Мама преувеличивает, — поспешил успокоить отца Рон. — Гермиона просто задерживается, но я не знаю, где она.

— Прекрати, Рон! — оборвала его мать. — Она не вернулась с собеседования, Артур.

Мистеру Уизли потребовалось всего несколько секунд, чтобы оценить степень серьезности ситуации. Молли любила преувеличивать, а Рон, в свою очередь, привык недооценивать опасность. Значит истина где-то посередине.

— Где ты уже проверил? — обратился он к сыну.

— У Гарри, Полумны, Невилла… — начал перечислять Рон.

Но отец перебил его:

— Где было собеседование?

Рон замялся и чуть вдавил голову в плечи:

— Не знаю… Но вроде бы она получила письмо от Стеджиса.

Артур кивнул и, взяв щепотку летучего пороха, подошел к камину. Сунув голову в зеленый огонь, он недолго с кем-то разговаривал. После чего выпрямился и, зажмурившись, протер глаза.

— Грей говорит, что Гермиона назначила ему встречу в каком-то маггловском кафе, недалеко от бывшего дома родителей. На собеседовании вела себя немного странно, видимо потому, что, как ему показалось, в кафе она заметила знакомого. Собеседование закончилось в половине четвертого.

Рон уныло перевел взгляд на часы — четверть десятого… Ему отчаянно не хотелось верить в то, что с Гермионой что-то произошло. Сообщение о каком-то там знакомом, которого она встретила в маггловском кафе, насторожило его куда больше.

В тот самый момент, когда семья Уизли морально приготовилась к масштабным поискам, в дом стрелой влетела блестящая выдра. Прыгнув на стол, Патронус голосом Гермионы произнес:

«Рон, я в Хогвартсе. Хочу поговорить с МакГонагалл. Скорее всего, останусь на ночь. Ответь, если получил послание».

На последнем слове выдра превратилась в россыпь серебристой пыли, постепенно растворившейся в воздухе.

— Всем Патронусам Патронус! — восхищенно покачал головой мистер Уизли.

Молли сердито одернула мужа и, резко развернувшись, пошла наверх.

Мистер Уизли слегка улыбнулся сыну, пожал плечами и качнул головой в сторону жены, мол, пойду успокаивать.

Уже когда за родителями закрывалась дверь спальни, Рон услышал отголосок разговора:

— Одна со школой расстаться не может, второй за женой уследить — как я могу доверить им ребенка?!

Рон чертыхнулся:

— Ну, Гермиона… — и нехотя полез в камин.

* * *

Минерва МакГонагалл, не привыкшая являть свои эмоции зрителям, не смогла скрыть радости при виде нежданной гостьи. В опустевшей летом школе Минерве было жутко одиноко, но при этом она до сих пор опасалась оставлять замок без присмотра. Поэтому большую часть летнего времени директор проводила в Хогвартсе, а за неимением здравых собеседников, (в глазах Минервы, Сивилла Трелони не являлась адекватным собеседником), общалась с портретами.

Вечерний визит Гермионы стал для МакГонагалл приятным сюрпризом. По обоюдному согласию они расположились в креслах у камина в родной гриффиндорской гостиной. Домовики принесли бутерброды и крепкий чай.

Под убаюкивающий аккомпанемент потрескивающих сучьев, директор и одна из самых успешных учениц Хогвартса вели неспешную беседу.

Поговорили о делах школы; Минерва тонко намекнула Гермионе, что не прочь взять ту к себе на работу…

Разговор обо всем и ни о чем одновременно.

От наблюдательных глаз Минервы не укрылась тщательно скрываемая апатия Гермионы.

— Не подумай, пожалуйста, что я лезу не в свое дело, но ты выглядишь, — МакГонагалл на секунду задумалась, подбирая нужное слово… — подавленной?

Гермиона глубоко вздохнула. Ей очень хотелось поделиться с кем-нибудь своими переживаниями. Но так уж получилось, что всё её близкое окружение было неразрывно связано с семейством Уизли. Надеяться на то, что кто-нибудь поймет или хотя бы попытается понять Гермиону — практически бессмысленно. Гермиона снова вздохнула.

— Что-то мне подсказывает, что ты очутилась тут не только для того, чтобы навестить одинокого директора, — мягко произнесла МакГонагалл.

— Я не знаю, как попала сюда, — ответила Гермиона, — я трансгрессировала, и вдруг очутилась в Хогсмиде… Хотя сейчас я думаю, что не будь в Хогвартсе защиты от трансгрессии, я бы, наверное, очутилась прямо здесь.

МакГонагалл кивнула:

— Бывают ситуации, когда волшебнику некуда идти, и он попадает в то место, где ему было лучше всего. Мне приятно узнать, что для тебя этим местом оказался Хогвартс… — Минерва помедлила. — Так что случилось?

Гермиона посмотрела в глаза своей любимой учительнице и прошептала:

— Я влюбилась.

МакГонагалл, надо отдать ей должное, мгновенно сообразила, что речь идет не о Роне Уизли. И вполне серьезно спросила:

— И кто удостоился такой чести?

Гермиона сглотнула подкативший к горлу комок и выдохнула:

— Малфой.

Даже если известие и шокировало ее, МакГонагалл этого не показала ни взглядом, ни жестом. Она спокойно отпила чай и резюмировала:

— Бывает, жизнь преподносит сюрпризы в виде любви к тому, кто меньше всего нам подходит…

От Гермионы не укрылось это загадочное «нам», и ей вдруг стало дико интересно, кого имеет в виду МакГонагалл.

— И что с этим делать? — Гермиона не просто спрашивала, она завуалировано пыталась узнать, как МакГонагалл живет с этим.

Минерва поставила чашку на стол и серьезно посмотрела на Гермиону:

— По всей видимости, рано или поздно придется выбирать.

— Я уже выбрала, — твердо сказала Гермиона.

— Да? — Минерва изогнула бровь. — Я бы на твоем месте не была столь самоуверенна…

Неожиданно МакГонагалл встала с кресла.

— Выбирай любую спальню, тебе надо хорошенько отдохнуть. Если захочешь, мы продолжим этот разговор за завтраком, — с этими словами МакГонагалл подошла к портрету Толстой дамы и, обернувшись, печально добавила. — Спокойной ночи, Гермиона.

Разумеется, Гермиона не стала ничего выбирать. Она пошла туда, где жила все годы учебы в Хогвартсе и, не раздеваясь, легла в свою постель. Заметив на стуле аккуратно сложенную пижаму, Гермиона благодарно улыбнулась невидимым эльфам, но переодеваться все равно не стала.

Она лежала, бесцельно блуждая взглядом по комнате. Спать не хотелось совершенно. Мысли путались, никак не желая подчиняться логике. Гермиона поняла только одно — МакГонагалл была права, когда говорила, что Гермиона свой выбор еще не сделала. На самом деле она просто сбежала. Если бы Гермиона знала, что сказанное Малфою «всё» — твердо и безоговорочно, она бы спокойно спала сейчас дома.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Гермиона села в постели и тихонько позвала:

— Э-эй, кто-нибудь. Я не знаю ваших имен, но кто-то из вас положил для меня на стул эту одежду.

Видимо, в комнате и впрямь кто-то был, поскольку в ту же секунду появился домовик.

— Мисс звала домового эльфа?

Гермиона улыбнулась:

— Да. Спасибо, что откликнулся.

— Уважаемая директор МакГонагалл наказала прийти, если вы позовете.

Мысленно поблагодарив предусмотрительную Минерву, Гермиона спросила:

— Как тебя зовут?

— Фебас, мисс, — поклонился эльф.

— Очень приятно, Фебас, а меня — Гермиона.

Эльф неуверенно кивнул.

— Скажи, пожалуйста, а ты не мог бы провести меня в гостиную Слизерина?

Фебас снова кивнул:

— Мисс Гермиона хочет посмотреть на подземелье. Фебас может провести, мисс Гермиона не ученица, мисс Гермионе можно.

— Да?! — обрадовалась Гермиона и подошла к домовику. — Тогда пойдем?

Домовик в третий раз кивнул и устремился к выходу из спальни.

Гермиона торопливо шла за бегущим впереди эльфом, стараясь не думать о том, зачем ей понадобилось в Слизеринскую гостиную.

Спускаясь по темным каменным ступеням, она почувствовала, что с каждым новым шагом сердце бьется все сильнее.

Наконец, Фебас остановился возле чуть влажной стены и пробормотал что-то невнятное. Гермиона подумала, что он специально не хочет говорить громко, чтобы она не узнала пароль. Тем временем стена, скрывающая вход, раздвинулась.

Эльф повернулся к Гермионе:

— Гостиная Слизерина! — торжественно провозгласил домовик и устремился внутрь.

Гермиона вошла следом. В гостиной тем временем сами собой загорались свечи. Фебас подбежал к камину и щелкнул пальцами, отчего поленья тут же вспыхнули ярким пламенем. Повернувшись к Гермионе, эльф спросил:

— Мисс Гермиона желает еще чего-нибудь?

— Спасибо Фебас, ничего не нужно. Хотя… — Гермиона задумалась, стоит ли спрашивать, но потом решилась, — Давно ты здесь работаешь, Фебас?

— Тридцать четыре года, — с гордостью отчеканил эльф. — Фебас живет в Хогвартсе с самого рождения, мисс.

— А ты не помнишь, случайно, где тут комната Драко Малфоя? — спросила Гермиона, затаив дыхание.

— Помню мисс. Свободный эльф Добби рассказывал Фебасу о своем хозяине Драко. Свободный эльф Добби не хотел убираться в его комнате.

При упоминании о Добби у Гермионы кольнуло в груди, но она не стала перебивать домовика.

— Фебас много раз прибирал спальню Драко Малфоя, — эльф подскочил к одной из дверей в глубине гостиной. — Вторая дверь справа, мисс.

— Спасибо Фебас, — Гермионе было немного неловко перед эльфом, — я побуду тут, а потом вернусь наверх.

Фебас вновь кивнул и с негромким хлопком исчез.

Гермиона внимательно посмотрела по сторонам. По рассказам Гарри и Рона она примерно представляла себе обстановку этого места, но все равно удивилась — в помещении таилась тщательно скрытая роскошь. Почему-то Гермионе показалось, что по сравнению с этим подземельем гостиная Гриффиндора по стилю больше похожа на маленький загородный домик.

Гермиона прошла вдоль стены, где на каменной полке были выставлены резные кубки. Только вот оценивать их красоту не было сил — ее манило зайти во «вторую дверь справа».

Закрыв глаза, Гермиона глубоко вздохнула. «Что я здесь делаю?» Вновь ощутив себя школьницей, нарушающей правила, она почувствовала прилив адреналина, и, расправив плечи, твердым шагом направилась туда, где минуту назад стоял домовик.

* * *

Она снова снилась ему. Только на этот раз не было никаких сомнений в том, что это сон. Она выходила из густого белого тумана и ждала его. Постепенно туман менял цвет, становясь пестрым. И чем ближе он подходил к ней, тем ярче становились цвета, в которых уже трудно было разобрать ее очертания. А он все шел и шел к ней навстречу…

Когда они были уже совсем близко, туман снова становился белым, и Гермиона растворялась в нем…

Драко резко проснулся, словно кто-то толкнул его. Малфой мотнул головой, чтобы развеять стоящие перед глазами яркие краски приснившегося ему тумана. Посмотрев по сторонам, он с удивлением обнаружил, что все еще находится в доме Гермионы.

Видимо, стараясь успокоиться и обдумать свои планы, Драко задремал прямо в кресле, в котором сидел.

На улице было совсем темно. Посмотрев на часы, Малфой с удивлением обнаружил, что время давно перевалило за полночь.

«Астория, наверное, уже все Министерство на уши подняла…», — с досадой подумал он и трансгрессировал домой.

* * *

Гермиона прекрасно понимала всю абсурдность ситуации, и, тем не менее, стоя на пороге спальни, в которой когда-то жил Малфой, не могла заставить свое сердце биться медленнее.

Зайдя внутрь, она села на одну из трех, стоящих в комнате, кроватей.

«Это его комната… Она пропитана им…»

И напрасно здравый смысл пытался говорить, что прошло слишком много лет, что тут нет ничего, что могло бы принадлежать Малфою… Гермионе все — равно казалось, что он где-то рядом.

Словно боясь, что ее заметят, Гермиона опасливо прилегла на подушку и медленно провела рукой по мягкому покрывалу… В голове даже промелькнула мысль, а не остаться ли ей ночевать тут. Представив себя спящей в комнате Драко Малфоя, Гермиона почему-то смутилась. Решив, что спать в подземелье Слизерина — это уже чересчур, она все-таки продолжала лежать, с интересом рассматривая убранство спальни.

«Вот так бы я жила, если бы попала в Слизерин.»

Вопреки разуму, Гермионе вдруг стало жаль, что этого не произошло.

«Потому что я другая…»

«Не такая подлая», — поддел внутренний голос.

— Не чистокровная, — поправила сама себя Гермиона.

На секунду она почувствовала себя служанкой, тайно пробравшейся в графские покои. Это ощущение было весьма неожиданным и очень неприятным. В голове почему-то возник образ «Норы» и, как яркий антипод к ней, — поместье Малфоев… Никогда раньше Гермионе и в голову не приходило сравнивать эти дома.

Гермиона зажмурилась, чтобы отогнать видение, а когда открыла глаза, увидела на столбике балдахина маленькие, выжженные палочкой буквы: «Д.Л.М.». Было видно, что буквы «Л.М» были написаны раньше, а «Д» была приписана к ним.

«Драко Люциус Малфой…»

Гермиона вдруг со всей отчетливостью поняла, как много стало значить для нее это имя. Страх от понимания того, что все только начинается, с новой силой сковал легкие. Даже если Гермиона прямо сейчас сделает свой выбор, согласится ли с этим решением Малфой?

Когда она рядом с ним — мозг начинает плавиться, куда уж там до принятия решений, если сопротивляться соблазну практически невозможно? Осталось только надеяться на то, что в ближайшем будущем они больше не окажутся рядом, вернее наедине…

Только вот что-то подсказывало ей, что встреча с Малфоем будет очень, очень скоро и обязательно наедине — уж он постарается… Хотя если Гермиона сегодня правильно поняла ситуацию — Драко сильно разозлился на нее.

«Может он посчитает ниже своего достоинства бегать за грязнокровкой? Да и с чего бы ему вообще тратить столько сил на меня?»

Эти суждения приносили некоторое облегчение, но Гермиона не верила сама себе. Еще несколько часов назад, будучи в его объятиях, ей казалось, что она действительно нужна ему. Переживала, боялась захлебнуться…

А сейчас, находясь тут и вспоминая о классовых предрассудках магического мира, Гермиона, пожалуй, впервые в жизни, почувствовала себя полной дурой. Как можно было поверить в то, что из-за какого-то сна сноб и нахал Драко Малфой влюбится в Гермиону Грейнджер?!

«А я? А я-то как вообще могла влюбиться в него?! Я же его совсем не знаю, а то, что знаю — ужасно!»

Эти мысли бились в голове Гермионы, пока она в полном смятении возвращалась в гостиную Гриффиндора.

* * *

Всю ночь Рон ворочался в постели, пытаясь уснуть. Он чувствовал — приближается что-то ужасное, но сформулировать, где кроется опасность, не мог.

Даже во времена возвращения Волан-де-Морта была хоть какая-то определенность. Было ясно, откуда исходит угроза и чего стоит опасаться. А сейчас — смутные сомнения, неуверенность и страх.

Что это за человек, которого Гермиона, по словам Стеджиса, встретила в кафе? Рон даже не сомневался, что это был мужчина, хотя Стеджис этого не уточнял. Зачем Гермионе ни с того ни с сего ехать на ночь в Хогвартс? С МакГонагалл можно поговорить и днем, тем более что Гермиона пока не работает. Множество вопросов, ответить на которые может только сама Гермиона. И Рон почему-то впервые в жизни засомневался в том, что жена даст ему правдивые ответы.

Ближе к утру, решив, что завтра первым же делом посоветуется с Гарри, Рон все-таки уснул.

* * *

Развалившись в кресле у камина, Драко Малфой потягивал огневиски и строил безжалостные планы о том, как разбить семью Уизли, если Грейнджер не решит остаться с ним по-хорошему.

Спустившись в Большой зал, Гермиона обнаружила небольшой круглый стол, за которым в гордом одиночестве завтракала Минерва МакГонагалл. У Гермионы сжалось сердце. Вид совершенно пустого зала, без толпы учеников и вечного гомона, навевал уныние. Гермионе стало нестерпимо жаль МакГонагалл. Без четырех длинных столов зал казался просто огромным. Создавалось впечатление, что путь до стола директора займет как минимум полчаса.

— Доброе утро!

В ответ МакГонагалл слегка улыбнулась и кивнула Гермионе.

Сев напротив, Гермиона произнесла:

— Никак не могу привыкнуть к этой тишине.

— В ней тоже есть свои прелести, — чуть помедлив, ответила Минерва.

Памятуя обещание МакГонагалл закончить разговор за завтраком, Гермиона не знала с чего начать. Решив, что самое страшное директору уже известно, Гермиона сказала:

— Вчера ночью я ходила в гостиную Слизерина.

МакГонагалл посмотрела на Гермиону:

— Понравилось? — в ее тоне не было осуждения, но и удивления не было тоже.

— М… Наверное, да, — Чуть помолчав, Гермиона спросила, — вы об этом знали?

— Нет, но я могла предположить, что тебе захочется посетить места, где ты не бывала раньше.

Корректность МакГонагалл поставила Гермиону в тупик. Дальше ели молча. Гермиона боялась что-либо спрашивать, надеясь на то, что Минерва сама продолжит разговор. Но МакГонагалл инициативу не проявляла.

Когда тарелки исчезли со стола. Директор поднялась и предложила Гермионе пройтись.

Выходя из замка, Гермиона заметила, что часы факультета Гриффиндор доверху наполнены рубинами, и улыбнулась.

Проследив за ее взглядом, МакГонагалл констатировала:

— Никогда мой факультет не набирал столько очков, сколько он набирает в летнее время, когда учеников в школе нет.

На улице Гермиона прищурилась и закрыла рукой солнце:

— А что, какой-нибудь факультет набирал?

— Говорят, Слизерин однажды набрал столько очков, что пришлось добавлять изумруды. Но я этого не застала.

При упоминании о факультете Слизерин Гермиона перестала улыбаться.

Минерва видела, как померкла улыбка Гермионы, и с грустью отметила:

— Тебя расстраивает даже упоминание этого факультета, боюсь, что если так будет продолжаться и дальше, выбора у тебя не останется.

Девушка отвернулась, чтобы скрыть вмиг заслезившиеся глаза. МакГонагалл сказала именно то, чего Гермиона боялась больше всего.

Сделав вид, что не замечает реакцию Гермионы, МакГонагалл сказала:

— Я не буду уточнять, как это могло произойти. Тем более не буду напоминать, кем является этот человек. Полагаю, все это ты знаешь сама.

Гермиона лишь удрученно кивнула.

— Обычно я стараюсь не давать советов в подобных вопросах и…

Гермиона против обыкновения перебила директора:

— Вы оказались единственным человеком, кому я вообще смогла рассказать об этом. Пожалуйста, — в ее голосе послышалась мольба, — посоветуйте мне хоть что-нибудь…

Минерва остановилась и повернулась к Гермионе:

— Предположим, что я не знаю, на каких факультетах вы учились, также забудем о том, что ты являешься одной из моих любимых студенток. В первую очередь, я бы узнала, насколько серьезно воспринимает ситуацию он…

Гермиона сглотнула при мысли о том, как она будет спрашивать об этом Малфоя. Тем временем МакГонагалл продолжала:

— Вполне вероятно, что его мысли идут в другом направлении, нежели твои, — Минерва всячески избегала называть Драко по имени. — В таком случае ты можешь попытаться жить так же, как и раньше, будто ничего и не было. Такая жизнь может показаться тебе сущим адом, но это затронет только тебя.

Гермиона, словно на уроке, ловила каждое слово:

— А если…

— А если его чувства аналогичны твоим, то… — МакГонагалл с тревогой посмотрела Гермионе в глаза, — ты должна быть готова к тому, что он будет тебя добиваться. А если мы все-таки вспомним, на каком факультете он учился и на что способен — боюсь даже предположить…

— Вчера мне показалось, что второй вариант более вероятен, — пробормотала Гермиона, — а сегодня, появилась надежда, что нет.

Они замолчали.

МакГонагалл претила одна только мысль о том, что Гермиона может связаться с Малфоями.

Чуть помолчав, Гермиона спросила:

— А что если пойти по другому пути?

Минерва вопрошающе изогнула бровь, ожидая продолжения.

— Отворотное зелье…

МакГонагалл понимающе хмыкнула:

— И кому ты его предназначишь? Себе или ему?

— Себе, — опустив голову, произнесла Гермиона.

— Дорогая моя, отворотное зелье, так же, как и приворотное, не влияет на настоящие чувства. Ты собираешься пить его ежедневно? И как, позволь спросить, ты собираешься доставать к нему ингредиенты? К тому же, к любому зелью подобного рода со временем вырабатывается привыкание.

— И что же тогда мне делать?! — в отчаянии спросила Гермиона.

— Понимая твою логику, скажу, что заклятие Обливиэйт действует на всю память целиком, ты можешь только определить промежуток времени, но выбирать: что забыть, а что нет — невозможно. Да, и помимо всего, использование данного заклинания чаще всего безнравственно…

— Что же мне делать? — тихо повторила Гермиона.

— Боюсь, для тебя это будет непривычным, но я думаю, что тебе пока ничего не надо делать, — спокойно ответила МакГонагалл. — Постарайся жить так, будто ничего не случилось. Смею надеяться, что твои опасения беспочвенны и Малфой, — Минерва все-таки произнесла его имя, — ничего не предпримет…

— Да, я тоже на это надеюсь, — с болью в душе отозвалась Гермиона, понимая, что такой вариант развития событий, хоть и самый лучший, тоже весьма болезненный.

— Могу я попросить вас об одолжении? — Гермиона вдруг вспомнила, что в скорости ей предстоят объяснения с Роном.

— Да…

— Разрешите, я скажу Рону, что вчера получила от вас сову с приглашением…

МакГонагалл с грустью кивнула в ответ. Наблюдать за тем, как Драко Малфой вновь портит жизнь ее любимым студентам, было очень неприятно.

* * *

Проснувшись, Рон понял, что ведет себя подобно Сивилле Трелони. С утра ночные подозрения показались ему пустяковыми. А бежать к Гарри за советом только из-за того, что ночью ему что-то там показалось — сущая нелепица.

Только одно принятое вчера решение, было таким же сильным — объясниться с Гермионой…

* * *

За завтраком Астория вела себя так, будто мужа рядом нет, что вполне устраивало Драко. Виноватым во вчерашней ссоре он себя не чувствовал, хоть и понимал, что на самом деле истинной причиной его злости была Гермиона, а не жена, которая просто попалась под руку. Глядя на потуги жены хоть как-то задеть его, Малфой окончательно понял, что Астория ему совершенно безразлична. Она не вызывала в нем даже сотой доли тех чувств, что привнесла в его жизнь Гермиона. Посему, как это ни печально, в ближайшем будущем Астории придется покинуть его…

При мысли об этом, Драко не испытывал злорадства, просто констатировал факт. Именно Астория помогла ему осознать, что он готов пожертвовать всем ради того, чтобы быть с Гермионой. И ему очень хотелось верить в то, что Гермиона чувствует то же самое.

Драко быстро поел и, не сказав жене ни слова, вышел из-за стола. Астория проводила его взглядом. Она догадывалась, что на самом деле происходит с ее мужем, но была не в силах окончательно поверить в это.

Как только за Драко закрылась дверь, Астория щелкнула пальцами. Перед ней тут же возник домовик.

— Ты будешь ходить за ним по пятам, — ледяным тоном сказала она, — и о каждом шаге докладывать мне. И не смей рассказывать о моем приказе ни одной живой душе.

Домовик молча поклонился и с негромким хлопком исчез.

Астория нисколько не сомневалась, в том, что домовик будет честно выполнять поручение. Переезжая к мужу, девушка взяла с собой своего личного домового эльфа, о котором Драко не имел ни малейшего представления.

* * *

Вернувшись домой, Гермиона первым делом навестила Розу. Самоотверженно выслушав нотации Молли, Гермиона постаралась ничем не выдавать свое душевное состояние. Судя по тому, что говорила ей свекровь, Гермиона поняла — дабы разрядить обстановку, откладывать разговор с Роном на вечер не имеет смысла. За это время муж только еще больше накрутит себя, из чего может получиться грандиозный скандал. Больше всего Гермиона сейчас боялась скандала. Потому что любая ссора в данный момент может стать последней…

Гермиона понимала, что со злости Рон может сказать много лишнего, ведь он не догадывается, в каком смятении находится сейчас его жена. А ей, наоборот, требовалось вспомнить обо всех прекрасных и неоспоримых достоинствах своего мужа, чтобы хоть немного притупить безумную любовь к другому.

Уговаривая себя не вестись на провокации и вообще быть максимально спокойной, Гермиона зашла в магазин братьев Уизли. И сразу же увидела Рона — он разговаривал с молоденькой покупательницей и мило улыбался ей.

«Влюбись в нее!» — вдруг со злостью подумала Гермиона и сама ужаснулась этой мысли.

Подождав, когда Рон закончит беседу, Гермиона подошла к нему:

— Привет, — вымучивая улыбку, приветствовала она.

Лицо Рона тут же окаменело. Взяв ее за локоть, он молча вывел жену из магазина. Дойдя до соседнего здания, Рон резко остановился и повернулся к Гермионе:

— Где ты была? — пока что он говорил негромко, но Гермиона знала, что это ненадолго.

— Рон, ты прекрасно знаешь, где я была.

— И за каким Мерлином ты поехала в Хогвартс?

— МакГонагалл прислала мне сову… — Гермиона говорила медленно, стараясь не обращать внимания на тон собеседника, но получалось с трудом.

Рон прищурился и, повысив голос, выпалил:

— Не ври мне!

Гермиона молча смотрела на мужа.

— Сова МакГонагалл прямо в маггловское кафе к тебе прилетела?

— Нет, чуть позже, когда я уже вышла из кафе, — теряя остатки самообладания, монотонно объяснила Гермиона.

— Ага, — окончательно взбушевался Рон, — это было до или после того, как ты встретила там знакомого?!

Такая осведомленность потрясала своей неожиданностью. Понимая, что, отведя глаза, она с головой выдаст себя, Гермиона продолжала смотреть на мужа, судорожно пытаясь найти вразумительное объяснение. Но мысли расползались в разные стороны, и ничего путного на ум не приходило.

«Уходи! Быстро, пока он не начал говорить дальше!» — проснулся внутренний голос.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне! — бросилась в атаку Гермиона. И осторожно сделала шаг назад. — Давай поговорим вечером, когда ты немного успокоишься…

Испепеляя жену взглядом, Рон развернулся на сто восемьдесят градусов и быстрым шагом направился обратно в магазин.

С камнем на душе Гермиона наблюдала за тем, как он хлопнул дверью. Сердце кузнечным молотом бухало в груди.

В метре от нее, сокрытый дезилюминационным заклинанием, небрежно прислонившись к стене, стоял человек. Развернувшуюся минуту назад пред его взором сцену он наблюдал от начала до конца. То, что он услышал, весьма порадовало его. Завидев, что Гермиона, стоявшая до этого столбом, наконец, сдвинулась с места, человек отлепился от стены и последовал за ней.

«Ну и дурак же ты, Уизли!»

Пройдя по Косой Аллее пару кварталов и свернув в тихий переулок, Гермиона остановилась возле небольшого ювелирного магазина. Ее внимание привлекло изящное ожерелье гоблинской работы, выставленное на витрине. Тонкие нити золота и серебра сплетались друг с другом, образуя легкие ажурные узоры. Издалека казалось, что это снежинки, непонятным образом скрепленные между собой.

Гермиона подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть прелестное украшение.

— Нравится? — послышался знакомый до боли голос прямо возле уха.

Гермиона как ужаленная подпрыгнула на месте и резко повернулась.

Драко стоял рядом с ней, тоже разглядывая невиданное украшение. Он был так близко, что Гермиона поразилась, как она могла не заметить его присутствия.

— Никогда больше так не делай, — прошипела она.

— Ладно, — Драко не мог сдержать улыбку, его настроение было превосходным.

Гермиона вновь посмотрела на витрину. Только теперь она почему-то не видела ожерелья, зато на стекле четко просматривалось отражение Малфоя. Наблюдая за ним, Гермиона подумала о том, что все эти стекла и зеркала когда-нибудь сведут ее с ума. «А еще сны!» — подсказал внутренний голос. «А еще сны…» — послушно повторила про себя Гермиона.

Драко, по-видимому, был очень доволен своей выходкой. Он стоял, засунув руки в карманы брюк и покачиваясь с пятки на носок, всем видом выражая полную безмятежность.

— Так ты не ответила, — с улыбкой произнес Драко. — Тебе нравится?

Гермиона перевела взгляд с отражения Малфоя на ожерелье:

— Нравится, — с досадой кивнула она, только сейчас заметив маленький ценник, гласивший, что украшение стоит пятнадцать тысяч галлеонов.

— А хочешь, я тебе его куплю?

Сердце забилось с утроенной силой. Гермиона даже не успела открыть рот, как Драко схватил ее за руку и потащил в магазин.

— Не надо, Драко! — Гермиона отчаянно пыталась вырваться. — Опусти меня!

Но они уже были внутри, а на звук их голосов из подсобного помещения выходил продавец.

Малфой наконец отпустил руку Гермионы и подошел к витрине. Воспользовавшись этим, Гермиона опрометью кинулась прочь из магазина. Но когда за ней закрылась дверь, остановилась — ей не хотелось никуда убегать.

Гермиона медленно повернулась. Оба мужчины смотрели на нее. Разница была во взглядах: продавец смотрел на Гермиону оценивающе, а Драко с нежной улыбкой. Когда их глаза встретились, он слегка сдвинул брови и покачал головой, будто обращался к маленькому ребенку, мол, не шали, после чего его улыбка стала еще шире.

Гермиона с удивлением поняла, что не может сердиться, когда он так на нее смотрит. Подняв глаза к небу, она отвернулась от магазина, дабы только не видеть того, что Драко собирается сделать. Гермиона шагнула назад, и вдруг услышала позади себя хлопок, поразительно похожий на звук трансгрессии. Она резко обернулась, но, разумеется, никого не увидела. За ее спиной был только угловой выступ здания. Окинув взглядом пустынный переулок, Гермиона не заметила ни одной живой души. Стало быть, трансгрессировали отсюда, а не сюда.

Гермионе стало не по себе.

Шестое чувство подсказывало ей, что дело нечисто. Кто-то, пожелавший остаться незамеченным, минуту назад был рядом. И этот кто-то, несомненно, видел, как Малфой тащил ее в ювелирный магазин… Разве эту ситуацию можно трактовать хоть как-то иначе?

Гермиона с нетерпением посмотрела на стеклянную дверь. Продолжая все так же улыбаться, Драко как раз выходил из магазина, держа в руке небольшой бумажный сверток.

Гермиона тут же подскочила к нему:

— Быстро! Уходим отсюда!

Малфой недоуменно кивнул и, прижав ее к себе, трансгрессировал.

* * *

— … наложив на себя заклятие невидимости, наблюдал за Магазином шуточных товаров братьев Уизли.

Астория, чуть заметно кивнула:

— Что потом?

— После чего муж хозяйки последовал за женой одного из работников магазина.

Астория вся обратилась в слух:

— И…

— Потом муж хозяйки снял с себя заклятие невидимости и повел ту девушку в ювелирный магазин, — по мере рассказа эльф все ниже опускал голову, — муж хозяйки Астории предложил купить ей очень дорогое ожерелье…

Астория медленно закрыла глаза — ее самые худшие опасения подтвердились в первый же день слежки... «Он что, совсем не боится разоблачения?!»

Астория гневно посмотрела на эльфа:

— Что было дальше? Он купил ей ожерелье?

Эльф затрясся всем телом:

— Хозяйка Астория! — всхлипнул домовик. — Девушка вышла из магазина, — по лицу эльфа ручьями катились слезы, — чуть… ик, не наступила… ик, ик…

Продолжать дальше домовик был уже не в состоянии.

— Уйди с глаз, — прошептала Астория, закрыв лицо руками.

* * *

Еще пару секунд после трансгрессии Гермиона была не в силах отодвинуться от Драко. Потом, словно опомнившись, она отпрянула, и испуганно посмотрела на него:

— За нами следили.

— Кто? — с поразительным спокойствием спросил Малфой.

— Не знаю, — смешалась Гермиона, — он стоял за моей спиной, а когда я сделала шаг, трансгрессировал.

— До чего ж ты внимательная, ухмыльнулся Драко. — В третий раз за два часа кто-то стоит за твоей спиной, а ты этого в упор не замечаешь…

— Почему в третий?

Малфой вновь расплылся в улыбке:

— Потому что я стоял за твоей спиной дважды. И, кстати, — Драко протянул Гермионе сверток, — это тебе.

Гермиона поняла, что таким способом он пытается уйти от ответа, но продолжать не стала, отметив про себя, что еще вернется к этой теме. А пока надо решать вопрос с этим злосчастным ожерельем:

— Ты же знаешь, что я не возьму это.

— Почему? — на его лице отразилось искреннее удивление.

— Что значит — почему? — опешила Гермиона. — Оно стоит пятнадцать тысяч!!!

— Четырнадцать с половиной, — поправил ее Драко и пояснил, — мне сделали скидку. Хотя это не важно. Почему ты не хочешь взять его?

— Драко! — ее возмущению не было предела, — Ты правда не понимаешь или прикидываешься?!

— Правда не понимаю, — чуть с вызовом ответил он.

Гермиона с недоверием покачала головой.

— Я просто хотел поднять тебе настроение, — спокойно ответил Малфой, — чтобы ты не расстраивалась из-за воплей Уизли.

У Гермионы от изумления открылся рот. Она мотнула головой, пытаясь осмыслить его слова.

— Так ты все слышал?!

Всеми силами сдерживая улыбку, Драко кивнул:

— И видел.

Драко вспомнил, какая радость обуяла его в момент ссоры Гермионы с мужем. Он был несказанно доволен тем, что ему не пришлось провоцировать эту ссору самому. Придурок Уизли чудесным образом все устроил.

Гермиона уже не знала злиться ей или смеяться. За последние дни она так устала нервничать, что сейчас ей просто хотелось побыть рядом с тем, кто вдруг стал для нее так дорог. Подумать только, этой ночью она искренне надеялась на то, что больше никогда не останется с ним наедине… Но после того, как Рон вылил на Гермиону огненный поток ярости, пусть даже и справедливой, Гермионе, как ни странно, очень хотелось холода. «И опять эти ассоциации с силами природы! Кстати, о природе! Где это мы?!»

Гермиона посмотрела по сторонам. Они находились недалеко от опушки леса. В тени невысоких деревьев. И Драко, по всей видимости, трансгрессировал сюда не случайно. Он знал эти места.

Пока Гермиона молчала, Драко просчитывал варианты того, как бы уговорить ее все-таки принять подарок.

Голос Гермионы вывел его из задумчивости.

— Где мы?

— А? Да, здесь неподалеку находится один из охотничьих домиков моего отца.

— Не знала, что твой отец охотник, — удивленно пробормотала Гермиона.

— Ты правильно не знала — потому что он не охотник, этот домик перешел к нам по наследству. Я за всю свою жизнь был тут всего пару раз, — с этими словами он начал подниматься на опушку.

Последовав за ним, Гермиона довольно быстро добралась до вершины и, заметив в глубине леса большой каменный коттедж, усмехнулась:

— Домик, значит, ну-ну…

— Что? — Драко возмущенно повернулся к Гермионе.

— Если это домик, — ответила она, кивая в сторону коттеджа, — то я живу в избушке!

«А вот это мы очень быстро исправим…» — подумал Малфой, а вслух произнес:

— Поэтому ты не хочешь принять мой подарок?

Девушка поджала губы. Они уже подошли к дому и стояли на крыльце.

— Гермиона! — Драко поднял вверх сверток, — если ты его не возьмешь…

— То ты подаришь его своей жене, — закончила за него Гермиона.

Драко чертыхнулся и подошел к ней так близко, что Гермионе стало не по себе. Она инстинктивно отшатнулась, и почувствовала за спиной дубовую дверь.

— Я его выкину...

По его голосу Гермиона поняла, что он не шутит. Она, конечно, знала, что Малфои очень богаты, но чтобы настолько! Просто так выбросить ожерелье гоблинской работы…

Гермиона опустила голову, и еле слышно спросила:

— Почему ты так хочешь всучить мне это ожерелье?

Малфой, медленно поднял руку и ласково погладил Гермиону по щеке. Затем взял за подбородок и поднял ее голову так, чтобы видеть ее глаза.

— Просто хочу… — шептал он между поцелуями, — и не всучить, а подарить…

Через секунду он отодвинулся и сказал:

— Гермиона, пожалуйста…

Сказал — и тут же вспомнил их первую встречу, вернее не первую, а ту, что была во сне, когда он предложил ей прогуляться…

— Сейчас ты должна была ответить, что согласна, потому что я употребил твое имя и слово «пожалуйста» в одном предложении.

Гермиона вздрогнула и медленно протянула руку. Драко с видимым облегчением вложил в ее ладонь сверток.

— Спасибо, — с несчастным видом пробормотала она.

— Не за что… — Драко осторожно прижал ее к себе и открыл, наконец, дверь.

Зайдя внутрь, Драко первым делом зажег в доме все свечи. Следуя за ним, Гермиона спросила:

— А тот, кто за нами следил, сможет найти нас тут?

Малфой остановился и посмотрел на нее:

— А ты точно уверена, что за нами кто-то следил?

В ответ она неуверенно пожала плечами:

— Он стоял за моей спиной и хотел остаться незамеченным… По крайней мере, кто бы это ни был, он точно видел нас вместе…

— Боишься? — прищурился Драко.

Гермиона отвела взгляд:

— Да.

— Огласки?

Она отошла от него и присела на диван.

— Тебя!

Малфой хитро заулыбался:

— Скажи, а это у магглов так принято: по два раза в сутки оставаться наедине с тем, кого боишься?

— Очень смешно, очень, — съязвила Гермиона и тут же сменила тему. — А все же, у этого дома есть хоть какая-нибудь защита?

— Стандартная антимаггловская…

Гермиона встала с дивана. Выйдя на крыльцо, она остановилась и, подняв волшебную палочку высоко вверх, начала рисовать ею золотые восьмерки и круги. Драко подошел и встал рядом. Он с любопытством наблюдал за тем, как круги разрастаются над их головами, образуя собой светящийся купол.

Гермиона тем временем уже чертила в воздухе руны, которые словно искры вылетали из палочки и загорались ярким синим цветом.

Под конец Гермиона еще раз взмахнула палочкой и повернулась к Малфою:

— Все! Теперь сюда не проникнет никто, кроме нас.

Драко восхищенно кивнул:

— Впечатляюще! Научишь меня?

Гермиона сделала вид, что задумалась:

— Ну, если ты очень хорошо попросишь… — она прошла вглубь дома и села на прежнее место, положив голову на спинку мягкого дивана. Ее взгляд уперся в потолок.

Малфой сел рядом, подперев рукой голову и повернувшись так, чтобы видеть Гермиону. Их лица почти соприкасались.

Теребя в руках волшебную палочку, Гермиона почувствовала его дыхание на своей шее, но, вопреки обыкновению, не отстранилась. «Какой в этом смысл?» Гермиона закрыла глаза. Сегодня утром директор Хогвартса посоветовала ей плыть по течению и ничего не предпринимать. Гермиона прямо последовала этому совету. Она ничего не предпринимала. Только Малфой…

В глубине души девушка прекрасно понимала, что подобная трактовка показалась бы МакГонагалл чудовищной. Но что теперь поделаешь?

Кто-то уже видел их с Малфоем вместе и, по какому-то подлому стечению обстоятельств, этот кто-то обязательно окажется знаком с семейством Уизли — мир волшебников слишком тесен. Скорее всего сегодня вечером Рон уже будет в курсе всех событий, особенно если вспомнить про его феноменальную осведомленность о походе жены в маггловское кафе…

Гермиона уже начала морально готовиться к самому худшему. Прекрасно зная законы магического мира, она даже не переживала о том, что у нее могут отобрать дочь. Самое ужасное то, что для Малфоя это простая интрижка, а для нее — скорее всего, разрушенная семья…

Мысль о том, что ее брак закончится так внезапно, и что она сама всему виной, никак не отпускала. Еще совсем недавно она была уверена в том, что если кто и способен подставить их семью под угрозу, так это только Рон, но никак не она сама. А оказалось все наоборот.

Думая об этом, Гермиона не испытывала ноющей боли, как раньше. В душе просто было пусто. И даже не надо искать того, кто может заполнить эту пустоту. Он нашелся сам и сейчас рядом с ней. Стоит только позволить ему… И он не только заполнит, еще и через край нальет.

Малфой все так же сидел на боку, облокотившись на левую руку. Он догадывался, о чем думает Гермиона, и чувствовал невероятное облегченное от того, что она больше не собирается плакать по этому поводу. Значит, потихоньку начинает привыкать к мысли, что ее жизнь меняется…

«Надо же, какой удачный сегодня день!»

Наблюдая за магазином Уизли, Малфой всего лишь хотел разузнать, где живет Гермиона, чтобы вновь увидеться с ней. Тут и она сама пожаловала! А Уизли, в свою очередь устроил скандал, который позволил Драко оказаться рядом с Гермионой в самое благоприятное для него время. Даже этот загадочный наблюдатель, в которого якобы Малфой не верил, был весьма кстати.

«И все-таки: кто же это мог быть?»

Чем дольше Драко перебирал в уме варианты, тем больше склонялся к мысли, что неизвестным следопытом мог быть только кто-то, связанный с Уизли. А ну и пусть! Главное, что сейчас Гермиона здесь, с ним. И надо сделать так, чтобы сегодня она провела в его обществе как можно больше времени.

Драко заметил, что Гермиона уже перестала отстраняться от него. И посчитал это еще одним хорошим знаком. Он ей не безразличен! И слава Мерлину, что ему не пришлось приводить в исполнение все то, что он задумывал. Половину за него сделал Уизли, а половину — Гермиона…

«Кстати! Уизли вопил, что она не ночевала дома!»

— Гермиона? — тихо позвал он.

— М…

— А где ты на самом деле была?

Гермиона повернулась к нему, и на ее губах заиграла легкая улыбка:

— Ревнуешь?

— Очень, — неожиданно для самого себя признался он.

— Малфой, ты ничего не путаешь? — со смехом сказала Гермиона. — Мы с тобой знакомы два с половиной дня, и ты уже меня ревнуешь?!

— Нет, Грейнджер, это ты что-то путаешь, мы с тобой знакомы уже о-чень мно-го лет, — по слогам произнес он.

— Ты в курсе, что я уже давно не Грейн-джер, а Уиз-ли? — изображая его манеру говорить, без тени улыбки протянула Гермиона.

— А ты в курсе, что это ненадолго, Уиз-ли?

Гермиона отвернулась. Она еще не была готова говорить на эту тему в шутливом тоне.

Рядом послышалось шуршание. Гермиона повернулась на звук. Драко достал из пакета небольшой продолговатый футляр и, открыв его, молча протянул ей.

Вблизи ожерелье оказалось еще красивее. Гермиона невольно залюбовалась им. Она заметила, что нитей было всего две, а не множество, как ей виделось вначале. Переплетаясь между собой, они образовывали чарующий узор из снежинок и цветов. Нити были настолько тонкими, что казалось, будто к ним нельзя даже прикасаться, не то что носить на шее…

Увидев сомнения Гермионы, Драко приподнялся и достал ожерелье из футляра.

— Осторожней! — вырвалось у Гермионы.

Драко улыбнулся:

— Гоблинское золото не ломается из-за того, что его берут в руки.

Расстегнув застежку и держа двумя руками кончики ожерелья, Малфой в ожидании посмотрел на Гермиону.

Она даже не пошевелилась.

— Ты уже согласилась взять его, — напомнил ей Драко.

Гермиона нехотя села прямо и обеими руками подняла волосы. Сердце заколотилось сильнее в тот момент, когда Малфой, прикасаясь к ее шее, начал застегивать украшение. По спине побежали мурашки. Гермиона против воли вздрогнула и отпустила волосы, вмиг упавшие ей на плечи. Но Драко не спешил убирать руки с ее шеи.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Гермиона.

Глядя ей в глаза, Малфой произнес:

— Теперь тебе нельзя снимать его.

— Как это?!

— А я тебе не сказал? — Драко покаянно качнул головой. — Ожерелье обладает магической силой — поэтому оно такое дорогое.

— И что же будет, если я его сниму? — насторожилась Гермиона.

— Рассыплешься в пыль, — со всей серьезностью ответил он. — Ожерелье может снять только тот, кто его надел.

Гермиона уже немного научилась ловить изменения интонаций в его голосе, и с облегчением поняла, что он обманывает.

— Ясно, — она еле заметно кивнула головой. — А на самом деле?

Драко понял, что его корявая ложь не удалась и, разочарованно вздохнув, убрал руки с шеи Гермионы.

— Легкая защита от заклинаний… Так, по мелочи. Но мне будет спокойнее, если ты не будешь его снимать.

Малфой сознательно приуменьшил магические возможности ожерелья, чтобы не сеять панику. Все-таки за Гермионой кто-то следил… И было бы очень хорошо, если бы она вообще пока не снимала украшение. По крайней мере, до тех пор, пока он не установит личность наблюдателя… Продавец сказал, что ожерелье прошло множество проверок. Оно полностью блокирует все легкие боевые заклинания и уменьшает действие сложных. Разумеется, непростительные заклятия в тестах не использовались. Тем не менее, как утверждал продавец, обладательница редкого украшения будет находиться под хорошей защитой, естественно, если будет носить ожерелье на шее, а не в сумочке.

— Ты же понимаешь, что я не могу ходить в нем постоянно?! — прервала его размышления Гермиона.

Драко нехотя кивнул и добавил:

— Ты можешь носить что-нибудь… менее соблазнительное, — его взгляд остановился на небольшом декольте тонкой, плотно облегающей грудь, кофточки Гермионы, — и тогда ожерелье будет скрыто под одеждой.

— А вот что мне носить — я буду решать сама! — отчеканила в ответ Гермиона.

Малфой поморщился, поняв, что перегнул палку, и отвел глаза. Но Гермиона продолжала испытующе смотреть не него.

— Так где же ты все-таки была сегодня ночью? — вернулся он к началу разговора.

— В Хогвартсе.

Драко с сомнением посмотрел на нее:

— Сова МакГонагалл кружила над нами, пока мы целовались? — иронично спросил он.

— Я соврала про сову, неужели непонятно? Трансгрессировала в Хогсмид, и решила остаться в Хогвартсе, — она помолчала. — Мне надо было подумать.

Малфой улыбнулся:

— Обо мне?

— В слизеринской гостиной о другом почему-то не думалось…

Его глаза расширились от удивления:

— Ты прокралась к нам в гостиную?

Гермиона смущенно посмотрела на него:

— Я была в твоей спальне…

Его изумлению не было предела. Он даже не стал спрашивать, зачем она туда пошла. В общих чертах все и так было понятно. Драко смотрел на Гермиону, и его охватывала эйфория…

С того момента, как ей стало известно о ювелирном магазине, Астория не находила себе места. «Хорошо, что Скорпиус во Франции!» — думала она. Ее сын с самого рождения был невероятно чувствителен. Будучи сильно эмоционально привязанным к матери, он ощущал малейшие изменения ее настроения. Когда Астория нервничала — Скорпиус тут же заливался громким плачем. «Хорошо, что сейчас его нет рядом. Он бы непременно почувствовал, что мне плохо…» — вновь подумала Астория.

Бесцельно слоняясь по огромному дому, она чувствовала себя невыносимо одинокой. Рассказывать кому-нибудь о том, что ей стало известно, не хотелось. Это как будто признать, что тебя уже бросили. Самое главное, Астория никак не могла понять, что делать и как теперь вести себя с мужем.

Успокоившийся после истерики домовик выяснил, что за женщина была с Драко в ювелирном магазине. Узнав, что это Гермиона Грейнджер, Астория всерьез засомневалась в измене мужа. Кто угодно, но только не эта грязнокровка! Уму непостижимо, что Драко Малфой вообще способен посмотреть в ее сторону! По сравнению с ней, Асторией, замухрышка Грейнджер не достойна даже взгляда. Так что варианта может быть только два: либо Драко заколдован (непонятно только зачем), либо муж делает все это специально, с какой-то неведомой целью. Вторая версия звучала довольно убедительно. Грязнокровка дружит с Поттером, который недавно занял пост начальника Аврората. Скорее всего, Драко что-то нужно от Поттера, и он действует через Грейнджер. Как бы потом не оказалось, что, начав предъявлять мужу претензии, Астория сама себя выставит дурой…

Ближе к вечеру она приняла решение, что будет делать вид, будто ей ничего не известно. Вновь отправившийся на слежку эльф даже не сумел найти Драко. Соответственно, Астория достоверно знает только о том, что муж следил за Грейнджер, а потом хотел купить ей ожерелье. Факты не ахти, конечно, но и неверность Драко они не доказывают…

* * *

Он ничего не говорил, но в его взгляде плескалось столько эмоций, что Гермиона тут же пожалела о своем признании.

Ей вдруг захотелось ответной откровенности от Драко.

— А что делал ты, когда я ушла? — спросила она только для того, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Сидел в пустом доме, как сфинкс, пока не уснул прямо в кресле, — медленно проговорил Драко.

Гермиона на секунду закрыла глаза, представляя себе эту картину. Спящий в ее кресле Малфой — это, наверное, выглядело очень умилительно... Гермиона слегка наклонила голову, чтобы скрыть довольную улыбку.

— Улыбаешься? — хитро спросил Драко.

— Нет, — Гермиона отрицательно покачала головой и начала тихо смеяться.

Малфой наклонился, заглядывая ей в лицо:

— Нет?!

Гермиона поняла, что еле сдерживаемый смех больше смахивает на истерику. Схватившись за голову, она попыталась успокоиться, но получалось с трудом. Глубоко выдохнув, она спросила:

— Что с нами происходит?

Драко успокаивающе погладил Гермиону по голове и задал встречный вопрос:

— Может, это ты мне скажешь, что с нами происходит?

Гермиона смущенно пожала плечами.

Малфой вплотную приблизился к ней и, глядя в глаза, произнес:

— Никогда не думал, что это будешь ты…

Гермиона резко перестала улыбаться. По его взгляду она поняла, что сейчас будет сказана та самая откровенность, которую ей так хотелось услышать.

— Рядом с тобой я теряю контроль над собой… — тихо проговорил он, придвинувшись так близко, что Гермиона почувствовала его дыхание на своих губах.

— Это похоже на сильную магию. Хоть я и знаю, что заклинания с зельями тут не при чем… — Драко взял Гермиону за плечи. — Это делаешь со мной ты.

Гермиона замерла. Драко сказал даже больше, чем она могла себе представить. Его последние слова в сотый раз отзывались эхом в голове, никак не желая стихать. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Гермиона хотела сказать что-нибудь в ответ, но никак не могла подобрать нужные слова.

— Не надо отвечать, — проницательно заметил Малфой, — я дам тебе время подумать о том, что я сказал. Просто запомни это мгновение, Гермиона! Я за всю свою жизнь ни разу не говорил ничего подобного.

Слова Драко патокой растекались по сердцу. Гермиона действительно постаралась запомнить это необыкновенное ощущение, чтобы данный миг запечатлелся в памяти, подобно маггловской фотографии. Наслаждаясь этим моментом, Гермиона совсем потеряла голову. Ей никогда не было так хорошо.

Очень медленно Драко провел пальцем по ее ключице. От этого прикосновения по телу волнами поползли мурашки. А когда Малфой дотронулся до этого же места губами, у Гермионы в глазах запестрели искры. Тело с такой радостью отзывалось на ласку, будто это происходило впервые. Были еще какие-то новые ощущения... Гермиона с изумлением поняла, что перестала бояться. Желание было сильнее угрызений совести и страха. Поддавшись порыву, Гермиона обеими руками обняла Драко за шею и всем телом прильнула к нему.

Казалось, что они могут целоваться вечно. Сердце неистово колотилось в груди, желая выпрыгнуть и принять самое активное участие. Гермиона и представить себе не могла, что простые поцелуи могут вызывать такую бурю эмоций. Стало ясно, что на самом деле она ничего не смыслит в близости. Потому что такого с ней никогда раньше не происходило.

«Неужели в рассказах о вторых половинках имеется в виду именно это?! Тихое течение спокойной, уверенной совместной жизни не идет ни в какое сравнение с тем, что на самом деле может испытывать человек. Получается, что все эти годы самый ненавистный враг был той самой второй половинкой…»

Эти мысли текли плавно и медленно, словно сами по себе, нисколько не мешая Гермионе получать наслаждение. В ту самую секунду, когда Гермиона практически призналась себе в том, что интимная близость с Малфоем — это то, чего она хочет сейчас больше всего, Драко перестал ее целовать и немного отстранился. Гермиона испытала от этого почти физическую боль. Ее руки лежали на его плечах, и она могла бы с легкостью притянуть его обратно, но почему-то не стала этого делать.

Гермиона чувствовала, как бьется сердце Драко, слышала его участившееся дыхание и не хотела, чтобы это прекращалось. Чуть наклонив голову, она смотрела в его лицо, пытаясь понять, что заставило его остановиться.

— От тебя невозможно оторваться, — прошептал Малфой.

— От тебя тоже, — осипшим голосом призналась Гермиона.

Привычным жестом Драко откинул со лба челку и произнес:

— Нельзя, чтобы это было так.

Гермиона сразу поняла, что он имеет в виду, отметив про себя, что другой вопрос — хочет ли она этого? — уже не обсуждается. Драко слишком хорошо понимал ее чувства. Как такое может быть, ведь они практически не знают друг друга? Каким-то непостижимым образом ему удается отвечать на вопросы, которые Гермиона еще не успела задать… Малфой прекрасно все понимает без слов. Может, именно поэтому ему так легко удавалось цеплять ее в школе?! Это взаимное понимание существовало и раньше, просто оно затерялось среди амбиций, ненависти, глупых предрассудков…

Видимо, те, кто распределяет людей на эти самые «половинки», с самого начала знали, что Гермиона должна быть с Драко. Но вот влиять на мысли и чувства людей «распределители» не в состоянии.

Гермиона убрала руки с его плеч и выпрямилась. Сердце все еще отстукивало дикие ритмы, но уже не так сильно.

Малфой нехотя встал.

— Где ты живешь? — неожиданно спросил он.

Гермиона не смогла сразу же отвлечься от своих мыслей и замешкалась:

— В «Норе».

— Где?! — непонимающе переспросил Драко.

— В «Норе» — это название дома семьи Уизли, — пояснила Гермиона.

Сморщившись, Малфой покачал головой.

— Не надо комментировать, — строго предупредила девушка.

— Не буду, — усмехнулся Драко.

— И нечего ухмыляться!!!

Приподняв руки в знак примирения, Драко постарался придать своему лицу выражение крайней сосредоточенности.

— В какое время ты бываешь дома? — вполне серьезным тоном спросил он.

— Твои вопросы начинают меня настораживать, что ты собираешься делать?

— Просто хочу узнать, как мне с тобой связаться… в случае чего, — странным голосом добавил он. — Так в какое время ты бываешь дома?

Гермиона не стала уточнять, что это будет за случай:

— Ну, в ближайшие дни собираюсь выйти на работу в Министерство. Значит, дома я буду только вечером и ночью, — с ударением на «ночью» сказала она.

Драко стрельнул в нее недовольным взглядом и кивнул.

«Неужели и вправду ревнуешь?!» — с удовольствием подумала Гермиона.

«Сегодня ты не перестаешь меня удивлять…»

Она разглядывала Драко, который, по всей видимости, обдумывал, что бы еще спросить, и ее взгляд уперся в настенные часы, висящие за его спиной. Кровь тут же схлынула с лица.

— Мерлинова борода! — воскликнула она, вскакивая с дивана. — Я уже давно должна быть дома!!!

Девушка схватила сумочку и завертела головой в поисках своей волшебной палочки. Та почему-то оказалась лежащей на полу. Подняв ее, Гермиона поспешила к выходу.

Уже у самой двери Драко догнал ее и, схватив за руку, развернул к себе.

— Подумай о том, что я сказал тебе, — прошептал он.

На секунду Гермиона замерла в нерешительности, а потом, осторожно поцеловав его, выбежала из дома.

Через раскрытую дверь Драко видел, как она сбежала с крыльца и тут же трансгрессировала. Пару секунд, находясь в странном оцепенении, он разглядывал то место, где только что была Гермиона, а потом, словно очнувшись, вернулся в дом.

Подобрав пакет и футляр от ожерелья, Малфой бросил их в камин.

* * *

Стоя на пороге «Норы», Гермиона всеми силами старалась утихомирить свой страх. Дрожащими руками она сняла с шеи ожерелье и бережно положила его в сумочку, а затем, глубоко вдохнув, открыла дверь.

Картина, которую Гермиона застала дома, была воистину идиллической: Рон играл на полу с Розой, Молли накрывала на стол, а мистер Уизли сидел в кресле с «Ежедневным пророком» в руках.

— Всем привет, — неуверенно начала Гермиона, поставив сумочку на стул у входа.

Все присутствующие в молчании повернули к ней головы.

— Гермиона, — первым нарушил тишину Артур, — ты как раз к ужину!

Рон демонстративно отвернулся. Тяжело вздохнув, Гермиона подошла к дочери, обняла и поцеловала ее.

— Рон, мы можем поговорить наедине? — тихонько спросила Гермиона, глядя ему в затылок.

Рон нехотя поднялся:

— Роза, иди, посиди с дедушкой, — ласково сказал он девочке, слегка подталкивая ее в сторону кресла мистера Уизли. Тот, отложив газету, протянул руки к внучке.

Не глядя на жену, Рон пошел в сторону лестницы. Гермиона последовала за ним. Медленно поднимаясь по ступенькам, она ощущала себя преступницей, идущей на эшафот. Зайдя в спальню, где уже сидел Рон, Гермиона аккуратно закрыла за собой дверь.

— Ну, — недовольным голосом выдавил Рон, скрестив руки на груди. В его позе явственно читалось: «Что бы ты ни говорила, не поверю тебе ни за что!»

— Я понимаю, что ты сердишься на меня, — осторожно начала Гермиона. — Я могу все объяснить…

Рон хмыкнул.

— Понимаешь, МакГонагалл предложила работу в Хогвартсе, и мне почему-то очень захотелось ее увидеть. Она же там совсем одна сидит…

Рон продолжал изображать недвижимую статую. Гермиона говорила не о том, что его интересовало.

— Видишь, как получилось, — разводя руками, продолжала Гермиона, — два предложения о работе в один день, мне нужно было лично обсудить все с МакГонагалл.

Гермиона старалась говорить правду, чтобы не вызывать у Рона еще больших подозрений. Просто сия правда была неполной, а это, как казалось Гермионе, хоть и ненамного, но все же лучше вранья. Откуда ни возьмись в памяти всплыли советы из какой-то маггловской книжки, где рекомендовалось, дабы не быть пойманным, не обманывать по мелочам.

— Всю ночь, значит, обсуждали… — зло прокомментировал муж.

— Конечно нет, Рон, — спокойно ответила Гермиона. — Но если ты сомневаешься, что я действительно была в Хогвартсе, тебе будет не сложно это проверить.

— Предлагаешь мне спросить у МакГонагалл?! — издевательски парировал он.

— Я ничего не предлагаю, — мрачно ответила Гермиона, — я констатирую факт.

Сделав вид, что его очень интересует рисунок штор, Рон ничего не ответил.

Демонстративное молчание мужа нервировало Гермиону. Чувствуя, что в ней начинает подниматься гнев, она отошла от Рона и села на кровать. В душе девушка понимала, что злиться нужно в первую очередь на себя, а не на мужа, который ведет себя вполне адекватно ситуации. Но, Мерлин, как не вовремя в нем проснулась излишняя проницательность! Когда надо, так он ничего не замечает, а тут, на тебе, пожалуйста!

— Это все? — неожиданно подал голос Рон.

— А что еще? — недоуменно спросила Гермиона.

— Меня куда больше интересует человек, которого ты встретила в кафе…

Гермиона мысленно сжалась, словно пружина. Выяснять, откуда Рон черпает информацию, не хотелось. Тем более что источник скорее всего неполный, раз муж еще не предложил ей развестись…

— Это был Драко Малфой, — вдруг призналась она.

— Что?! — на лице Рона отразилась целая гамма чувств. Он был готов к чему угодно, но только не к этому. — Что Малфой забыл в маггловском кафе?

— Мне надо было спросить у него?! — вопросом на вопрос ответила Гермиона, мысленно похвалив себя за то, что успела сдержаться и не сболтнула мужу о том, чего она по логике вещей знать не должна.

Рон переменился в лице. Гермиона увидела, что на смену злости пришло недоумение. Надо отдать должное припомнившимся так кстати советам из книжки. Как оказалось, говорить частичную правду очень выгодно и намного проще, чем выдумывать что-то новое. Рон даже не засомневался в словах жены о том, что тем самым знакомым был Малфой. Видимо, муж боялся, что Гермиона встретила кого-то совсем другого, с кем не связана такая куча негативных воспоминаний. Кого-то, кто мог, хотя бы теоретически, стать для Рона неожиданным соперником. И на самом деле он не ошибся!

— А что было дальше? — вполне миролюбиво спросил Рон.

— Ничего… Я постаралась поскорее уйти оттуда…

— М-да… Интересно, что ему понадобилось в маггловском кафе? — вслух размышлял Рон. — Как думаешь, может, стоит сообщить об этом Гарри?

Гермиона возвела глаза к потолку. Она делала так всегда, когда Рон говорил какую-нибудь глупость.

— Я тебя умоляю, Рон! Что такого ужасного в том, что Малфой сходил в маггловское кафе?

— Ну, не знаю… — смутился Рон. — Это как-то странно…

Разговор приобретал все более безобидную форму. Муж успокаивался на глазах, и Гермиона с немалым облегчением поняла, что на этот раз ссора обошла их стороной.

Также Гермиона обратила внимание на то, что примирение с мужем принесло ей гораздо большее облегчение, чем она предполагала. Все-таки Рон, невзирая ни на что, очень много для нее значит… Хотя в обществе Драко Малфоя эта истина постоянно подвергалась большому сомнению.

* * *

Примирение Рона и Гермионы тут же вернуло Молли доброе расположение духа. Все свои претензии она высказала невестке еще утром, поэтому теперь была искренне рада тому, что в семье вновь воцарился покой и порядок. Выспрашивать у Рона подробности ссоры миссис Уизли не стала, поэтому за ужином разговор шел исключительно о новой работе Гермионы и о том, какое предложение стоит выбрать. Поедая вкусную стряпню Молли, все присутствующие сошлись на том, что предложение, поступившее из Министерства Магии, благодаря своим перспективам намного заманчивее возвращения в Хогвартс.

* * *

Драко был немало удивлен, когда понял, что Астория больше не обижается на него. Она вела себя идеально: улыбалась, рассказывала новости о Скорпиусе и мягко интересовалась, как обстоят дела на работе. Драко даже не пытался найти в ее поведении подвох. Он прекрасно знал, что в их браке любящей стороной всегда была Астория, а он, в свою очередь, лишь позволял себя любить. Просто раньше эти отношения имели вынужденный оттенок, а теперь появилась горечь бесполезности.

Беседуя с женой, Малфой вдруг подумал о том, что не приснись ему тот наистраннейший сон, вся его жизнь прошла бы вот так. Серо и однообразно. В скучных разговорах ни о чем с нелюбимой женой, а иногда — с симпатичной любовницей. Представившаяся ему картинка выглядела такой бессмысленной, что Драко поразился: как он не замечал этого раньше?! И даже если оставить в стороне мысли о Гермионе Грейнджер, сможет ли он теперь, зная о том, какой яркой бывает жизнь, вернуться в старую колею?

* * *

Самым трудным испытанием за эти сутки для Гермионы оказалась не ссора с мужем, а проведенная вместе ночь — потому как достойного повода отказать Рону в близости не нашлось…

Чувствуя отвращение к самой себе, Гермиона понимала, что должна вести себя как обычно, и старалась следовать этому решению, несмотря на колючие сомнения в том, ради чего она это делает. «Ради Розы», — успокаивала себя Гермиона. «Ради мужа… Семьи…» Но в то же время в душе вертелись эгоистичные вопросы: «А чем ради тебя готов пожертвовать твой муж? Как бы повел себя Рон, произойди такая ситуация с ним?» Гермиона запрещала себе отвечать, в первую очередь из-за того, что боялась открыть для себя новые, неприятные грани характера Рона. В итоге все эти сомнения, словно яд, растекались по телу, заодно постепенно отравляя и душу.

* * *

На следующий же день Гермиона официально устроилась на работу в Министерство. Стеджис был несказанно счастлив появлению в отделе такой талантливой сотрудницы, поэтому, когда Гермиона изъявила желание тут же приступить к своим обязанностям, новый начальник с радостью поддержал ее начинание.

Гермионе выделили личный кабинет, в котором было даже окошко что, как еще со школьных времен помнила Гермиона, для многих сотрудников Министерства являлось несбыточной мечтой.

С головой погрузившись в работу, Гермиона почувствовала некоторое облегчение. Вот уже несколько дней от Драко не было никаких вестей, что, с одной стороны, причиняло Гермионе боль, а с другой — помогало хотя бы отчасти вернуться к прежней жизни.

Разумом девушка понимала, что отсутствие Малфоя — это прекрасная возможность хотя бы попробовать обо всем забыть. И чем дольше Драко не появляется, тем выше шансы Гермионы сохранить свой брак.

В то же время душа металась из стороны в сторону, изнывая от неопределенности. Гермионе было обидно, что Драко ни с того ни с сего исчез. Она во всей мере ощутила, какими трудными могут быть минуты, часы, дни, проходящие в томительном ожидании неведомо чего. Гермиона вздрагивала каждый раз, когда к ней в кабинет кто-то заходил, с замиранием сердца ожидая увидеть его. В толпе людей она замечала только блондинов, словно они были выше ростом.

Ко всему прочему, Гермиона столкнулась с тем, что в Министерстве Магии фамилия Малфой звучала с завидной регулярностью. То он пожертвовал деньги какому-то приюту, то приехал лично контролировать реставрацию Брокдейлского моста… Слушая об этом, Гермиона всякий раз старалась придать своему лицу безмятежный вид, хотя при одном упоминании имени Драко сердце ходило ходуном.

С первого же дня Гермиона начала задерживаться на работе, стараясь сидеть в Министерстве как можно дольше, только чтобы попозже вернуться домой. А родным объясняла свое поведение тем, что ей хочется поскорее разобраться во всех нюансах новой работы…

Гермиона с удивлением обнаружила, что скрывать свои эмоции стало невероятно сложной задачей. Каждая улыбка, каждый жест давались ей с огромным трудом. Казалось, что ее душевные метания видны невооруженным глазом, и любой, даже совершенно посторонний человек, может с легкостью прочитать ее мысли. Это ощущение с особой остротой жгло Гермиону, когда она смотрела в глаза родным и близким. Возникало такое чувство, что своими неотступными мыслями о Малфое она предает не только Розу и Рона, но и все семейство Уизли вместе с Гарри.

Единственным спасением в стенах «Норы» была дочь. В выходные Гермиона подолгу гуляла с Розой, всячески развлекая ее, используя при этом самые заковыристые заклинания. У Гермионы появился доступ в Министерскую библиотеку, где она разыскала несколько необычных заклятий, редко использующихся в повседневной жизни. Дочка была в полном восторге...

Надежда на то, что со временем чувства притупятся, таяла с каждым днем, потому что все было прямо наоборот. Чем сильнее Гермиона глушила в себе недавно зародившуюся любовь, тем больнее ей становилось. Желание вновь увидеть Драко только росло.

А еще Гермиона начала носить одежду с закрытым воротом и постоянно ругала себя за это…

Поздним вечером Гермиона, как обычно, сидела в своем кабинете, разбирая документы. В Министерстве уже почти никого не осталось.

Она полюбила это время: когда в коридорах затихали шаги, когда знаменитые люди на портретах начинали дремать, а за окошком медленно опускалось волшебное солнце, озаряя кабинет загадочным малиновым светом.

Закончив оформлять очередной документ, Гермиона положила его в стопку «На подпись» и с удовлетворением откинулась на спинку кресла. Мыслей было много, но все не о работе. Браться за новый документ Гермионе уже не хотелось — все оставшиеся дела были несрочными и вполне могли потерпеть до понедельника. Тем более что оформление документов не входило в обязанности Гермионы, этим она занималась по собственной инициативе. Добряк Стеджис был даже не в курсе того, что его новая сотрудница уже помогает по работе другим.

Разглядывая танцующие на стене отблески заката, Гермиона размышляла о том, что Драко так и не появился, хотя прошло уже десять дней…

Гермиону искренне огорчал тот факт, что она считает эти дни. В голове теснились самые разнообразные варианты, объясняющие исчезновение Малфоя. Утешение приносило только понимание того, что если бы с Драко приключилось что-то ужасное, Гермиона тут же узнала бы об этом. Значит, остаются другие неприятные варианты — хороших она придумать не могла. У Гермионы появилась странная привычка хвататься за ожерелье всякий раз, как она думала о Малфое, словно украшение было единственно верным доказательством того, что все случившееся вообще имело место быть.

Неожиданно в приоткрытую дверь влетела маленькая птичка-записка, какие использовались сотрудниками для передачи коротких сообщений в здании Министерства. Гермиона с удивлением наблюдала за тем, как записка приземлилась на стол и самостоятельно развернулась, обнажая содержимое послания:

«Ты подумала?

Время размышлений истекает завтра…»

Перечитав записку несколько раз подряд, Гермиона не смогла сдержать счастливую улыбку. Казалось, что в послании скрывается потаенный смысл, и Гермиона не сразу сообразила какой.

«Такую записку можно отправить, только находясь в здании Министерства… Он где-то здесь! И он знает, что я еще на работе!»

Выбежав из кабинета, Гермиона огляделась — никого. Быстрым шагом она пересекла маленький коридорчик и очутилась в холле с лифтами, но там тоже не было ни души. Разочарованно рассматривая пустой зал, Гермиона шепотом позвала Драко. Ответа не последовало. В полутемном холле Гермионе показалось, что записка была плодом ее воображения, и что никакого Драко тут быть не может. Резко развернувшись, девушка пошла обратно в кабинет. Бумажная птичка спокойно лежала на том же месте. Гермиона ласково улыбнулась ей, словно та была живой, и бережно спрятала в ящик рабочего стола.

* * *

Субботним утром черные грозовые тучи, вмиг испортили Гермионе настроение — прогулка с дочерью отменяется. «Придется весь день сидеть дома…», — от этой мысли Гермиона тихо застонала.

Рон безмятежно сопел в постели, а его жена смотрела на отдаленные вспышки молний, борясь с желанием заплакать. Ее взгляд привлекла маленькая черная точка, дрейфующая в порывах ветра. Спустя еще какое-то время стали отчетливо видны крылья…

«Сова?» — Гермиона уже собралась приоткрыть окно, как вдруг поняла, что это не сова, а черный филин, мокрый до нитки, но от этого не менее пижонский.

Закрывшись от спящего мужа портьерой, Гермиона помахала птице, призывая ее к своему окну. Филин тут же подлетел к стеклу, пристально вглядываясь умными глазищами в силуэт девушки.

Прижав палец к губам, Гермиона умоляюще помотала головой, и показала птице на соседнее окно — шум был ей совершенно ни к чему. Убедившись, что филин полетел в сторону бывшей комнаты Фреда и Джорджа, Гермиона тихо выскользнула из спальни.

Развернув принесенное филином письмо, она вздрогнула, когда из конверта прямо ей в руки выпал ледяной ключ. Нашлась и маленькая записка:

«Портал, 17.00»

У Гермионы вновь заныла совесть. Стоит ли идти, ведь еще можно все остановить… Стоит ли вообще хоть как-то реагировать?

Решила, что стоит — где гарантия, что завтра Малфой не завалит письмами весь дом? Или не придумает что-нибудь еще…

В глубине души Гермиона знала, что эти слабые оправдания не выдерживают никакой критики. Также ей было совершенно ясно, что она сделает все возможное, чтобы прийти туда, куда ее позвал Драко.

* * *

В небольшом ресторанчике не было ни единого посетителя. Разместившись близ выхода, Гермиона не отрывала взгляда от настенных часов. Казалось, что стрелка движется все медленнее, и вскоре вообще остановится, так и не достигнув пяти часов. До назначенного времени оставалось три минуты. С каждой новой секундой сердце начинало дрожать сильнее.

Гермиона представляла себе, как она отругает Драко за то, что он отправил к ней домой своего легко узнаваемого черного филина… И вообще — что за дурацкая идея дернуть ее в выходной день, когда ясно понятно, что все семейство Уизли в сборе и уйти просто так Гермиона не сможет.

Но насколько абсурдной эта идея выглядела в глазах разума, настолько же замечательной она была для души. Пусть бы в этот пасмурный грозовой день произошло хоть что-то приятное…

Еще очень хотелось высказать Малфою все, что она думает по поводу его длительного отсутствия, но Гермиона вовремя останавливала эти мысли — какое она вообще имеет право предъявлять Драко претензии? Кто она ему? Вернее не так: кто она ему теперь?

Когда до срабатывания портала осталась одна минута, Гермиона вышла на крыльцо ресторанчика и достала из сумочки ключ.

«Надеюсь, портал действительно прислал Драко!» — пришла в голову запоздалая мысль, когда ключик уже задрожал и покрылся голубым свечением.

* * *

Драко стоял в темном коридоре, искренне надеясь, что Гермиона все-таки придет. Хотя поняв свою оплошность с филином, Малфой уже успел морально приготовиться к появлению Уизли. Или Поттера. Или Поттера с Уизли!

Держа наготове волшебную палочку, Драко внимательно рассматривал появившуюся из голубого свечения человеческую фигуру. Малфой сразу понял, что это она. И что она пришла одна.

— Гермиона, — тихо позвал он.

Девушка резко обернулась, растерянно вглядываясь в темноту.

— Привет, — так же тихо сказал Драко, за долю секунды оказавшись рядом.

«Какое счастье, что это он!»

Только сейчас, вновь оказавшись с ним наедине, Гермиона поняла, как велико было ее желание вновь увидеться с Драко.

— Где мы? — жалобно спросила она.

Вместо ответа Малфой притянул ее к себе и нежно поцеловал. Он так соскучился, что ему не хотелось ни на секунду отпускать Гермиону. Поначалу он планировал сразу задать интересующий его вопрос, но потом решил, что все разговоры могут подождать. В данную минуту куда приятнее чувствовать ее губы, вдыхать уже ставший родным аромат ее волос. Драко хотел бы дышать им вечность.

Гермиону тоже переполняли эмоции. За прошедшие дни она успела надумать столько всего, что сейчас ей даже не верилось, что Драко все-таки рядом. Что он ведет себя так же, как и в прошлый раз. Гермионе казалось, что если она откроет глаза, то вновь очутится в своей спальне у окна, а вместо Малфоя на нее будут смотреть грозовые тучи.

И все-таки она не смогла сдержаться и сквозь поцелуи прошептала:

— Где… ты… был?

Гермиона почувствовала, что Драко начал улыбаться.

— Решил дать тебе немного времени…

— Я чуть с ума не сошла, — заглушая крики разума, обиженно призналась Гермиона. — Ты… Знаешь, кто ты?!

— Ш-ш-ш, — Драко прижал палец к ее губам, — знаю… извини.

Чтобы не сказать еще чего-нибудь лишнего, Гермиона прикусила губу и отвернулась. Возникло ощущение, что она практически призналась ему в любви — и больше не было сил думать ни о чем другом, кроме как проклинать себя за несдержанность. Хотя Драко особого значения ее словам не придал, или просто сделал вид…

Гермиона мысленно ужаснулась. Как же все-таки трудно быть самой собой, когда за твоей спиной остается муж и ребенок! Где осталась та счастливая беззаботная свобода, когда можно было говорить, что хочешь и принимать решения в соответствии со своими истинными желаниями…

Драко понял, что Гермиона опять переполнена сомнениями и решил не давать ей ни малейшего шанса думать о плохом, когда он рядом. Взяв ее за руку, Малфой беззаботно спросил:

— Ну что, пойдем?

— Куда? — удивилась Гермиона.

— Как куда? На свидание! — безапелляционно заявил Драко и потянул Гермиону к двери, из-под которой пробивались яркие лучи, слабо освещавшие место встречи.

Ей ничего не оставалось, как пойти следом за ним.

После полумрака коридора свет резко ударил по глазам. Гермиона невольно зажмурилась.

— Где мы? — часто моргая, вновь спросила она, стараясь унять беснующиеся черные круги перед глазами.

— В кинотеатре, — гордо провозгласил Малфой. — Я узнал, что магглы на первое свидание чаще всего приглашают девушек в кинотеатр, и подумал, что тебе понравится эта идея.

Гермиона усмехнулась:

— Ты сам-то хоть раз был в кинотеатре?!

— Нет, — досадливо мотнул головой Драко, — я был только в театре. А что, большая разница?

— Увидишь! — Гермиона задорно рассмеялась. Попытка Драко устроить Гермионе маггловское свидание выглядела так… нелепо, но в то же время очень мило.

В знак ответной признательности Гермиона решила взять инициативу в свои руки, а то Драко, ни разу не ходивший в кинотеатр, обязательно сделает что-нибудь не то…

— Покажи билеты, там должен быть указан номер зала и время начала.

Драко на удивление послушно достал билеты и протянул их Гермионе.

— Начало через пятнадцать минут, — сказал он, глядя на часы.

— А что за кино? — продолжала выпытывать Гермиона.

— «Поцелуй в ночи», — улыбнулся Драко, — любовь, романтика, и все такое…

* * *

Первым курьезом оказалось то, что Драко купил билеты в первый ряд. Заметив недоуменное выражение лица Гермионы, Драко поинтересовался у той, в чем дело. Но Гермиона не стала ничего ему говорить — все-таки Малфой не виноват в том, что никогда не ходил в подобные места, и не знает, что первый ряд в кино, в отличие от театра, это не самое лучшее место для просмотра…

С самого начала Гермиона всерьез засомневалась, что «Поцелуй в ночи» — романтическое кино. Судя по музыкальному сопровождению, это было что-то явно не о любви… Драко же глядел на экран с восторгом маленького ребенка, и Гермионе не захотелось расстраивать его своими подозрениями.

Буквально через десять минут сеанса Гермиона окончательно убедилась в том, что они пришли на фильм ужасов… Она с опаской поглядывала на Малфоя, у которого с каждым новым кадром глаза все больше вылезали из орбит. Стандартный маггловский ужастик Гермиону нисколько не страшил, а реакция Драко начинала забавлять. Когда, в соответствии с жанром, из темноты неожиданно вылетела стая дико орущих тварей, Драко подсознательно схватился за палочку. Восторга на его лице уже не было и в помине.

А когда на экране появилось нечто совершенно отвратительного вида с многочисленными осклизлыми конечностями, на лице Малфоя отразилось такое омерзение, что Гермиона поняла — надо срочно уходить…

Драко непроизвольно вздрогнул, когда она прикоснулась к его руке.

Выйдя на улицу, Малфой ошарашено посмотрел на свою спутницу:

— Нет, вот ты мне скажи, — требовательно начал Драко, — магглы — психи, да?!

Не сдержавшись, Гермиона начала смеяться. В его глазах было столько недоумения, а ситуация казалась столь комичной, что остановиться не было никаких сил.

— Это… фильм ужасов, — давясь от смеха, еле выговорила Гермиона.

Покачав головой, Малфой смачно выругался себе под нос.

— Прости, Гермиона.

Та продолжала смеяться.

— Я, конечно, знал, что у магглов не все дома, но не подозревал, что настолько! — продолжал возмущаться Драко.

— Да ладно тебе, — Гермиона успокаивающе погладила его по плечу, — фильм ужасов считается вполне нормальным развлечением…

— Ты хочешь вернуться? — обреченно спросил он.

— Нет, — снова прыснула Гермиона, — не хочу.

Малфой тяжело вздохнул и грустно констатировал:

— М-да… Свиданьице… А магглы все-таки психи…

После неудачного похода в кинотеатр оба решили ограничиться обычными посиделками в ресторане, правда, тоже в маггловском — во избежание неприятных встреч.

Найдя отделенный ширмой столик, парочка расположилась на маленьком диванчике. Они наспех сделали заказ, стремясь поскорее остаться наедине.

— Как твоя новая работа? — поинтересовался Драко и сделал маленький глоток крепкого черного кофе.

— Довольно интересно.

— Да? — он с сомнением покачал головой. — И что же там такого интересного?

— Министерская библиотека, — задумчиво произнесла Гермиона, — знаешь, там столько всего… Я бы могла сидеть там сутками.

— По-моему, ты в любой библиотеке готова сидеть сутками… — улыбнулся Драко. — В кого ж ты у нас такая умная?

— Драко, ты зря ерничаешь. На днях я нашла такой интересный документ…

Гермиона запнулась — рассказывать или нет?

— Выдержка из чьего-то завещания. Там перечисляется несколько артефактов, которые магическая общественность уже давно причислила к разряду мифов.

— Например? — Драко заинтересованно придвинулся к Гермионе.

— Например: кольцо-оборотень. Никто не верит в его существование, а в том документе подробно описывается, даже как это самое кольцо выглядит.

Драко недоверчиво приподнял бровь:

— Ну и зачем волшебникам кольцо-оборотень, если можно выучиться на анимага?

— Поправка! — Гермиона подняла вверх указательный палец. — Анимаг может обратиться только в одно животное, а кольцо-оборотень, согласно легендам, способно превратить своего обладателя в любого зверя по желанию владельца.

— Даже в того склизкого уродца? — Малфой неопределенно мотнул головой, якобы в сторону кинотеатра.

Гермиона заулыбалась:

— Драко, это всего лишь сказка, таких существ не бывает ни в магическом, ни в маггловском мирах.

— Так что, ты решила найти это кольцо? — игнорируя разговоры о магглах, спросил Малфой.

— Ну, найти его, пожалуй, нереально, — Гермиона расстроено покачала головой, — хотя выяснить, из чьего завещания вытащили тот пергамент, наверное, стоит.

— Кстати, о пергаментах, — встрепенулся Драко, — я тут нашел у себя парочку, очень старые, одни руны — ничего не понять…

Гермиона чуть наклонила голову, ожидая продолжения.

— Могу принести их тебе для изучения, — закончил он.

Гермиона благодарно улыбнулась и кивнула в ответ.

* * *

За этот вечер они еще многое успели обсудить. Драко рассказывал забавные истории о своей работе. А Гермиона внимательно слушала его, и не переставала удивляться той легкости, с которой у них завязывался разговор практически на любую тему. Девушку приятно поразила начитанность Драко. Гермиона поймала себя на мысли, что Малфой зачастую рассказывает о том, чего Гермиона раньше не знала, а это давно стало для нее редкостью. Как правило, новую информацию Гермиона черпала только из книг.

Казалось, нет такой темы, которую Драко не смог бы развить. Даже если он не имел ни малейшего понятия о том, что говорит его собеседница, заинтересованность, с которой Малфой слушал ее рассказы, подкупала. Гермиона уже давно привыкла к тому, что Рон никогда не пытался вникнуть в ее интересы. Читал муж неохотно, и ему вполне хватало поинтересоваться у жены «о чем вон та книга».

Невидимая нить все сильнее и сильнее привязывала Гермиону к Малфою. Спустя пару часов девушка с огромным сожалением поняла, что пора возвращаться домой. Проницательность Драко не подвела его и в этот раз. Он тут же заметил, бросаемые Гермионой взгляды на часы, и решил, что перед ее уходом все-таки задаст самый главный для него вопрос.

— Скажи мне, что ты решила? — неожиданно прервал он Гермиону.

— Ты о чем? — невинно спросила та, а сама мысленно приготовилась рухнуть в бездну.

По лицу Малфоя стало понятно, что Гермионе не удалось его обмануть. Он молча ждал, когда его собеседница найдет в себе силы, ответить на поставленный вопрос.

— Я… — у нее вдруг запершило в горле, — я не знаю, что тебе сказать.

Драко впился глазами в Гермиону, но ничего не ответил.

— А что я, по-твоему, должна решить?

— Для начала, — с расстановкой начал Малфой, — ты должна решить, как ты ко мне относишься…

Гермиона отметила, что Драко действует точно по схеме, описанной МакГонагалл… В первую очередь интересуется чувствами Гермионы по отношению к нему. А Минерва советовала поступить так самой Гермионе именно потому, что та призналась, что влюблена… Значит… Сердце ёкнуло. Продолжая молчать, Гермиона отвела взгляд.

— Ну а потом, — не дождавшись ответа, продолжил он, — ты должна решить, что со всем этим делать.

Гермионе вновь стало страшно. Драко практически припер ее к стенке, а принимать решения она сейчас была не готова.

Молчание затягивалось. Гермиона чувствовала себя так, словно стояла на краю пропасти, в которую она непременно свалится. Хоть даже и вместе с Малфоем — падать все равно придется очень долго и уж точно невыносимо больно.

— В принципе, я для себя уже все решил, — неожиданно произнес Драко. — Но, как джентльмен, хотел бы узнать и твое мнение.

— И что ты для себя решил? — с ужасом в голосе спросила Гермиона.

— Я знаю, что тебя останавливает, Гермиона. — не давая сбить себя с мысли, ответил Малфой. — Да, это очень серьезно. Я не требую, чтобы ты немедленно объявила обо всем мужу, но хотя бы мне ты можешь сказать правду?

— Да… — едва слышно произнесла Гермиона.

— И… — в его голосе зазвенела сталь.

Девушка отчетливо поняла, что он не отступится, пока не заставит ее признаться в своих чувствах. Во время разговора Малфой даже не прикасался к ней, но впечатление было такое, словно он зажал ее в тиски. Хотелось кричать.

— Ты стал для меня очень дорог, — выдавила Гермиона, опустив голову.

Ей показалось, что она услышала вздох облегчения, а в следующую секунду он уже крепко прижимал ее к себе.

— Я боялся, что ты никогда этого не скажешь, — радостно прошептал он ей на ухо.

— Только, пожалуйста, не заставляй меня принимать решение прямо сейчас, — с мольбой в голосе проговорила Гермиона.

Услышав ее тон, Драко вновь почувствовал себя монстром, напавшим на беззащитное дитя. Волна противоречивых эмоций с новой силой захлестнула его. Желание уберечь Гермиону от страданий стало почти невыносимым. Как жаль, что тропа, на которую он заставил ее свернуть, устлана осколками чужих жизней…

Прижавшись к Драко, Гермиона зажмурилась: «Все, шаг в бездну сделан».

* * *

Войдя в свой кабинет, Гермиона резко остановилась. На стуле для посетителей сидел Драко. Увидев ее, он заулыбался:

— Привет!

Гермиона плотно закрыла дверь и застыла в нерешительном ожидании.

«Спросить, что он тут делает? Броситься на шею с поцелуями? Нет — все не то!!!»

— Привет, — сдержанно кивнула Гермиона.

Она прошествовала на свое рабочее место и села за стол, сложив руки подобно прилежной ученице.

— Что, даже не поцелуешь меня? — спросил Малфой.

Уловив в его голосе нечто среднее между иронией и обидой, Гермиона медленно перевела взгляд с его глаз на губы и обратно.

— И для этого ты прокрался в мой кабинет?

— Не утрируй, Гермиона, — ласково ответил он, — не прокрался, а вошел. Дверь была не заперта… И что, если я пришел только за этим — выгонишь меня?!

Гермиона якобы деловито закивала в знак согласия.

— Ладно, я пришел не только за этим, — сдался Драко, — вот.

Он положил на стол два пергамента, исписанных рунами. Гермиона с интересом посмотрела на них, и протянула руку, чтобы пододвинуть поближе. Драко тут же поймал ее за кисть.

— А теперь я заслужил твой поцелуй? — лукаво спросил он и быстро поднялся.

— Ты неисправим, — покачала головой Гермиона.

— Да? — изобразив расстройство, Малфой перегнулся через стол и быстро чмокнул Гермиону в щеку, после чего тут же уселся обратно. — Ну и ладно!

Придвинув к Гермионе пергаменты, он демонстративно развалился на стуле, давая понять, что никуда не торопится.

Гермиона вздохнула и принялась изучать принесенные Малфоем находки.

— Действительно очень древние, — констатировала она, вглядываясь в строчки текста.

— Что там? — спросил Драко, рассматривая скромное убранство кабинета.

— Так… наскоро переводя в уме текст, пробормотала Гермиона. — Это страница из какой-то книги.

Драко с сомнением посмотрел на собеседницу.

— Не хочу тебя огорчать, но, скорее всего ценность этого пергамента равна нулю. — Гермиона отложила его в сторону и приступила к прочтению второго.

— А вот этот… — она внезапно замолчала.

— Давай, скажи, что это древний артеф…

Выражение лица Гермионы насторожило его. Вмиг посерьезнев, Малфой облокотился на стол, и выжидающе уставился на девушку. В кабинете повисла тишина.

Через некоторое время Гермиона подняла на Драко изумленный взгляд:

— Ты читал это?

— Нет, я не знаю руны, — чувствуя неладное, оправдывался Малфой.

— Тут внизу заклинание на латыни, ты читал его? — с нажимом спросила Гермиона и положила перед ним пергамент так, чтобы Драко увидел, что она имеет в виду.

— А, — понимающе кивнул Малфой, — да, читал вроде… А что — это темная магия?

— Нет, Драко, — обессилено произнесла Гермиона — это не темная магия…

Увидев такую реакцию, Драко встревожился не на шутку:

— Не пугай меня, что там?!

Дрожащей рукой Гермиона придвинула к себе злополучный пергамент и начала медленно читать вслух:

Пергамент сей, пророчество несущий

Ad libitum voto potiri(1)

Заклинание осталось не прочитанным.

Малфой ошеломленно смотрел на Гермиону. Мысли, сбиваясь одна на другую, стремглав проносились в голове. Все необъяснимые события последнего времени постепенно обретали смысл. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы окончательно все осознать.

— Ты понимаешь, что это значит? — еле слышно спросил он.

Гермиона безучастно посмотрела на Драко.

— Ты — мое истинное желание… — невзирая на свои чувства к ней, ему самому было трудно выговорить это.

Гермионе не знала, что ответить. Ей требовалось время и одиночество, чтобы еще много раз перечитать пергамент и убедиться в правильности своих первоначальных выводов.

— Давай встретимся вечером, — отчуждено попросила она.

Малфой резко встал и подошел к двери.

— Я зайду за тобой, — уходя, сказал он.

Оставшись одна, Гермиона вновь и вновь перечитывала текст магического пергамента, и даже не сразу заметила струящиеся из глаз слезы.

__________________________________________________________________________________

(1) Ad libitum voto potiri — по своему желанию увидеть свое желание исполненным.

С того самого дня, как Драко узнал содержание пергамента, его будто подменили. Он приходил на работу к Гермионе чуть не каждый день, подолгу сидел в ее кабинете и совершенно не скрывался. В какие-то моменты Гермионе казалось, что он делает все для того, чтобы об их связи узнало как можно больше народу.

Они проводили вместе очень много времени, не проходило и дня, чтобы Драко не сказал что-то наподобие: «Ты все равно полюбишь меня, Гермиона… Ты же читала пергамент…»

Когда он впервые сказал это, Гермиона только улыбнулась в ответ и покачала головой. Она не решалась сказать ему, что сей факт — уже свершился, несмотря на то, что Драко по десять раз на дню, говорил ей, как сильно любит ее. В частом повторении любовное признание начинает терять свое очарование.

Гермиону изумляло то, с каким отчаянным рвением Малфой пытался разрушить все то, что связывало его с прошлой жизнью. Ей было страшно даже представить, как Драко ведет себя дома с Асторией.

* * *

В какой-то момент Гермиона окончательно сломалась под его натиском. И очередное вполне безобидное свидание закончилось в спальне охотничьего домика…

Их отношения все больше и больше начинали походить на семейные. Драко обсуждал с Гермионой рабочие дела, интересуясь ее советом, как специалиста по законам. А Гермиона с удовольствием рассказывала Драко об очередных проделках Розы. Они нередко сравнивали своих детей, играя в своеобразную игру: «Кто шалит изощреннее — Скорпиус или Роза?»…

Однажды, в завершении одного из таких разговоров Малфой совершенно неожиданно резюмировал:

— Надо будет поселить их в противоположных частях поместья, иначе они разнесут весь дом…

Гермионе показалось, что она ослышалась, но, посмотрев на Драко, поняла — тот даже не заметил, что высказал совершенно сверхъестественную мысль.

Все это время Гермиона охарактеризовала для себя, как — «смутное». Жить на две постели было просто невыносимо, но сделать решающий шаг к разрыву с Роном она не могла. Какая-то неведомая сила удерживала ее всякий раз, как Гермиона открывала рот, чтобы поговорить с мужем. Тем не менее, девушка не сомневалась в том, что этот разговор в скорости произойдет. Главное — чтобы первой тему развода подняла сама Гермиона, а не Рон, наслушавшийся сплетен. В противном случае у Гермионы не останется даже шанса объяснить семейству Уизли свою позицию.

* * *

В один прекрасный день Гермиона поняла, что беременна. Это стало для нее настоящим шоком. Еще больше усугублял ситуацию тот факт, Гермиона не могла определить, чей это ребенок! Уму непостижимо, что она могла оказаться в такой ситуации! Хотя надо отметить — все, что связывало Гермиону Уизли с Драко Малфоем, было уму непостижимо…

Смирившись с неизбежным остракизмом, которому ее непременно подвергнет общество, у Гермионы даже появилась маленькая надежда на то, что Гарри со временем все поймет. Наверняка у нее останутся друзья, которые смогут принять ее выбор. В конечном счете, не только Гермионе придется жертвовать репутацией ради любимого. Драко тоже подвергнется жесткой критике со стороны своих близких, и кто сказал, что ему не будет тяжело?

Мрачные думы Гермионы в какой-то мере скрашивала интересная работа. По итогам первых двух месяцев, девушка добилась высоких результатов и приобрела неизменное обожание начальства.

Драко тоже постоянно делал что-то приятное. Он приносил ей букеты с невиданными цветами, дарил затейливые сувениры (на работе уже целая полка была заставлена его подарками), и просто был рядом. Они проводили вместе почти все время, когда Гермиона находилась вне дома Уизли.

Гермиона перестала снимать ожерелье — перед приходом домой, она просто накладывала на украшение чары, позволяющие любому смотрящему видеть только простую цепочку с кулоном. Но когда рядом был Драко, Гермиона всегда возвращала ожерелью первоначальный вид.

О своей уже подтвердившейся беременности Гермиона не стала сообщать никому. Об этом не знали ни Рон, ни Драко, ни кто бы то ни было другой. Для себя она решила, что расскажет только тогда, когда ситуация станет более или менее однозначной. Ей не хотелось, чтобы принятие решений усугублялось знанием о будущем ребенке. Рон, вероятнее всего, откажется давать развод, а Драко на почве беременности Гермионы может сделать все, что угодно… Находясь в полном недоумении, Гермиона не знала как ей лучше поступить и поэтому вновь решила прибегнуть к совету МакГонагалл и плыть по течению, не питая при этом иллюзий, что ситуация разрешится сама собой. Просто у Гермионы было ощущение, что вот-вот должно произойти нечто — дающее мощный толчок к… одному из конечных вариантов.

Предчувствия ее не обманули.

* * *

— Потрясающе! — Гермиона не могла найти других слов.

Драко обнял ее за плечи и рассмеялся:

— Знал, что тебе понравится!

Небольшой белоснежный шатер, стоящий на пустынном берегу океана, казался воплощением романтики и красоты. Готовя Гермионе сюрприз, Драко даже не обмолвился о том, что они окажутся на пляже. Малфой помог Гермионе снять утопающие в песке строгие туфли. Все так же, обнявшись, они осторожно зашагали в сторону шатра.

Прибрежный ветер приносил с собой мелкие соленые капли. Волны, всеми силами пытались добраться до влюбленных, огромными белыми шапками падая на берег. Но им преграждала путь невысокая песчаная насыпь, расположенная по периметру всего пляжа.

Подойдя к шатру, Гермиона зачарованно остановилась. В небольшом пространстве, отделенном тканью было все, что только можно пожелать на романтическом свидании: пол, устланный теплым шерстяным пледом, по бокам вазы с пышными букетами роз. В глубине шатра стоял невысокий столик, накрытый на двоих. И что больше всего впечатлило Гермиону — расставленные повсюду небольшие стеклянные вазочки с магическим синим огнем, который она так любила во времена Хогвартса.

— Какая прелесть, — только и смогла выговорить Гермиона.

— Все для тебя, — тихо ответил Драко.

Это было самое прекрасное свидание из всех, что когда-либо было у Гермионы. Они долго сидели, глядя на беснующиеся волны океана, укрывшись одним пледом на двоих. Драко рассказывал Гермионе о том, как замечательно они будут жить в ближайшем будущем. И Гермиона всей душой проникалась в эти рассказы, не смея даже подумать о том, что в действительности все может оказаться далеко не так великолепно.

Она не могла представить себя, живущей в поместье Малфоев, ее вполне устраивал тот самый охотничий домик, в котором Драко впервые признался ей в своих чувствах. В котором они впервые были близки… У нее уже давно был свободный доступ в этот дом — Драко, передавая ей ключ, недвусмысленно дал понять, что Гермиона может делать там все, что захочет. Этот дом стал для Гермионы неким олицетворением их любви.

Под впечатлением от происходящего Гермиона постепенно начала утрачивать нить разговора. И заметила это только тогда, когда Драко, внезапно повернувшись к ней, без тени романтики сказал:

— Ты совсем меня не слушаешь!

— Прости, — вернулась в реальность Гермиона. — Я немного задумалась, скажи еще раз.

Драко насупился.

— Ну, пожалуйста, — виновато протянула Гермиона.

— Я сказал, что все это будет только тогда, когда ты полюбишь меня!

Гермиона знала, что он говорил совсем не это, и сейчас, пользуясь ее оплошностью, вновь заводит старую песню. Только в этот раз Гермионе не хотелось уходить от ответа. Очарованная моментом она готова была признаться в чем угодно.

— Я люблю тебя… — четко произнесла она, сама удивляясь своей смелости.

Драко застыл.

Гермиона предполагала, что после этих слов он вновь кинется обнимать ее, и лицезреть онемевшую статую оказалась совершенно не готова. Она с тревогой наблюдала за тем, как он медленно поворачивается к ней, и с удивлением заметила в его глазах недоверие.

— Что… что ты сейчас сказала?

— Я… люблю тебя, — с трудом повторила Гермиона. Язык почему-то отказывался повиноваться.

Видимо, беспрерывно настаивая на признании, Драко и сам с трудом верил в то, что Гермиона когда-нибудь скажет ему это. Он пристально вглядывался в ее глаза, стараясь найти в них правду. А спустя пару секунд последовала именно та реакция, которую Гермиона ожидала с самого начала…

— Я тоже люблю тебя, ты ведь знаешь это?! — и, не дав Гермионе шанса ответить, набросился на нее с поцелуями…

Влюбленные даже не заметили, как небо заволокло тучами, и на песок упали первые капли.

Они занимались любовью под звуки дождя и шум прибоя. Гермиона поняла, что в ее жизни не было момента счастливее этого.

* * *

Синие огоньки почти все потухли, и в шатре стало заметно холоднее. Несмотря на это, влюбленные не спешили одеваться. Обнявшись, они лежали под теплым пледом, мирно беседуя о чем-то совершенно бессмысленном.

— Гермиона, — он поцеловал ее в неприкрытое пледом плечо.

— М… — она лежала с закрытыми глазами и лишь слегка повернула к нему голову.

— Сначала я не хотел тебе говорить, но теперь… все изменилось… Вчера я сказал Астории, что мы разводимся…

Гермиона распахнула глаза и посмотрела на Драко.

— Я думаю, что тебе тоже стоит это сделать… — закончил он свою мысль.

Гермиона молча смотрела ему в глаза и понимала, что он как никогда серьезен. «Бросил Асторию! Куда уж серьезней!!!» Она глубоко вздохнула и, медленно кивнув, через силу пообещала:

— Я попробую поговорить с Роном…

Возникла тяжкая пауза. Каждый думал о своем, и размышления эти были не из приятных.

— И что Астория? — решилась спросить Гермиона.

— Собирает вещи…

Гермиона не услышала в его голосе ни злорадства, ни ликования. Все-таки Драко действительно пересмотрел свои взгляды на жизнь. Раньше его не очень-то беспокоило чужое горе.

Гермиона решила, что теперь, когда Драко уже сообщил Астории о своих намерениях, Гермионе тоже стоит сказать ему правду… Она не знала, как Драко поведет себя, узнав о беременности, и очень боялась его реакции — любой.

Собравшись с духом, она только открыла рот, чтобы начать говорить, как лицо Драко исказилось. Он резко сел и начал шарить рукой по палатке.

— Петрификус тоталус! — послышался злобный вопль, и желтый луч, пролетев над Гермионой, попал Драко в лицо.

Гермиона села и, прикрывая пледом наготу, посмотрела назад.

Прямо у входа в шатер, излучая волны ненависти, стояла Астория Гринграсс. С ее волос стекала дождевая вода, но жена Драко, казалось, совсем не замечала этого. Чуть поодаль, с громким хлопком возник домовой эльф. Повернувшись к нему, Астория сделала неопределенный жест рукой и вновь уставилась на Гермиону. Эльф тотчас подскочил к обездвиженному Драко и, взяв его за руку, трансгрессировал.

Гермиона запаниковала. Она, как и Драко минуту назад, шарила рукой по сбившемуся пледу, судорожно пытаясь найти волшебную палочку. Но тщетно. Та куда-то запропастилась, а палочка Гермионы мирно лежала в сумочке возле ног Астории.

Миссис Малфой злорадно ухмыляясь, наблюдала за действиями соперницы.

Поняв, что найти волшебную палочку ей не удастся, Гермиона инстинктивно попятилась назад, вглубь шатра.

— Что, грязнокровка, испугалась? — Астория шагнула внутрь.

В ее взгляде плескалось столько ненависти, что Гермиона начала всерьез опасаться за свою жизнь.

— Круцио! — послышалось над головой.

Взрыв боли сковал внутренности. Но Гермиона с удивлением поняла, что боль не выходит за рамки терпимой. А спустя несколько секунд, протыкающие насквозь иглы и вовсе исчезли.

— Когда? — выкрикивала Астория, нависая над распластанной Гермионой. — Когда все это началось?!

— Круцио! — Астория не могла отказать себе в удовольствии вновь использовать непростительное заклинание против «этой грязнокровки».

— Два… — задыхалась Гермиона, — два месяца назад.

— Ну, это значительно все упрощает, — удовлетворенно опустив палочку, пробормотала Астория.

Гермиона уже начала надеяться, что, выяснив нужную ей информацию, Астория уйдет. Но та не торопилась трансгрессировать. Она внимательно рассматривала внутреннее убранство шатра, и на ее лице вновь появилась гримаса ненависти и омерзения.

— Тварь! — плевалась ядом Астория. — Какая же ты тварь!

Ее взгляд остановился на букетах. Легкий взмах палочки, и ваза разлетелась по палатке сотней мелких осколков. Гермиона поджала к животу колени, обняв их руками, всеми силами сдерживая крик ужаса. Ей стало понятно, что это еще далеко не все — Астория готова на многое… В голове Гермионы остался только панический страх за ребенка. Вздрагивая всем телом, она наблюдала за тем, как жена Драко методично крушит все вокруг.

Разбив в палатке последнее, что можно было разбить, Астория вновь повернулась к Гермионе:

— Убила бы тебя! — с ненавистью проговорила она, глядя в глаза сопернице. — Да только руки пачкать не хочется!

Гермиона судорожно вздохнула.

— Еще раз увижу тебя рядом с Драко — убью, можешь не сомневаться! Хотя, что я тебя предупреждаю, — она картинно взмахнула рукой, — все равно ведь не вспомнишь!

Только теперь до Гермионы дошло, зачем Астория выпытывала у нее, когда начался их роман… «Драко тоже получит свою долю Обливиэйта, как только его жена вернется домой», — пронеслось в голове за секунду до того, как Астория направила на нее палочку и прокричала: «Обливиэйт!!!».

Глядя на разрушенный шатер, Астория нисколько не жалела о содеянном. Грязнокровка осоловевшим взглядом смотрела на руины палатки. Астория знала, что после заклинания человек еще несколько минут приходит в себя, и ничего не соображает, поэтому не скрывалась. Подойдя к Гермионе, она сдернула с ее шеи ожерелье и швырнула его в песок.

— Вот теперь — все! — сама себе сказала Астория и исчезла с поля боя.

Гермиона сидела, прижимая колени к груди, и смотрела на океан. Какое-то время она совершенно не понимала, что делает голышом на пустынном побережье в пасмурный дождливый день. Крупные капли падали ей на плечо и Гермиона с недоумением подняла голову, чтобы посмотреть, откуда течет вода. Потолок белого шатра зиял большими рваными дырами…

Гермиона вновь посмотрела по сторонам и среди многочисленных осколков и изломанных роз увидела одежду… мужскую… Стараясь не упасть, Гермиона аккуратно встала. Ее почему-то шатало в разные стороны, а ноги сильно дрожали. Пытаясь не наступать на осколки, Гермиона подняла с песка черную рубашку и быстро, насколько позволяли трясущиеся руки, надела ее.

Отойдя от шатра на пару метров, Гермиона посмотрела по сторонам — никого. «Что я здесь делаю?» — недоумевала девушка. «Надо срочно пойти домой! Палочка! Где моя палочка?». Неровным шагом она вернулась к шатру. Заглянув внутрь, Гермиона увидела не то, что там было на самом деле… Розы, много белых роз… баночки с синим огнем, постеленный на песок плед…

Резкая вспышка яркого света, застелила Гермиона глаза. Она зажмурилась и прижала руки к лицу. «Все для тебя!» — послышался Гермионе странно знакомый голос, который никогда в жизни не мог такого произнести.

Мотнув головой, отгоняя невероятные галлюцинации, Гермиона попыталась открыть глаза.

Новая яркая вспышка резанула мозг еще сильнее предыдущей. От неожиданной головной боли, Гермиона упала на колени.

«Запомни это мгновение, Гермиона…», — вспышки шли одна за другой, принося с собой информацию, которая не укладывалась в голове. Гермиона не верила сама себе. Она видела влюбленные глаза Драко Малфоя и яростно крушащую белый шатер Асторию Гринграсс.

«Я тоже люблю тебя, ты ведь знаешь это…»

Сознание не справлялось с потоком воспоминаний.

«Еще раз увижу тебя рядом с Драко — убью, можешь не сомневаться!»…

Калейдоскоп мыслей и чувств, испытанных за два последних месяца, словно ураган, врывался в сознание, не давая никакой возможности с ним справиться. Из глаз брызнули слезы.

«…Ты полюбишь меня… Ты же читала пергамент…»

Гермиона даже не пыталась встать с колен. Казалось, что нахлынувшая лавина информации погребла под собой девушку, придавливая ее к земле.

«Мне будет спокойнее, если ты не будешь его снимать…»

Вспомнив про ожерелье, Гермиона обеими руками схватилась за шею — украшение исчезло… Новой молнией и режущей болью сознание услужливо подсказало, куда делось ожерелье — перед уходом, Астория бросила его в песок…

Гермиона подползла к тому месту, где, как ей казалось, ожерелье могло упасть. Промокшая до нитки, ослепшая от слез и боли она шарила руками по песку в поисках того, что нужно было сохранить… Влажный песок, слипался в комья, не желая отдавать свой приз. Гермиону охватило отчаяние. Продолжая сидеть под дождем, она прекратила поиски и зарыдала в голос.

— Всё, это конец… — выдохнула Гермиона в пустоту…

«…я сказал Астории, что мы разводимся…»

— А я даже не успела сказать тебе, что беременна… — ответила своим воспоминаниям Гермиона.

Ей хотелось завыть. Она понимала, что сейчас Драко скорее всего уже ничего не помнит и мирно ужинает у себя дома.

— Я люблю тебя! — прощаясь со своими мечтами, сквозь плачь прошептала Гермиона.

Вспышки становились все реже, и вскоре прекратились — память полностью вернулась. А Гермиона продолжала плакать, не желая останавливаться. Казалось, сама природа сочувствовала ей, смывая слезы с лица.

Гермиона не знала, сколько времени просидела на мокром песке под проливным дождем. И только приступы озноба заставили ее подняться. Приложив максимум усилий, Гермиона встала на ноги и медленно побрела к изуродованному шатру. Там, она нашла свою сумочку и достала, наконец, волшебную палочку.

Ища свою одежду, Гермиона разглядела и волшебную палочку Драко. Та, переломанная в двух местах, печально лежала среди обломков роз. «Астория знала, что делает!» — промелькнула первая адекватная мысль. Забери она палочку с собой, Драко мог бы узнать, какие заклинания он использовал в последнее время. А там всплыл бы и портал, и шатер, и много чего еще… Слезы иссякли. Скорее всего, в ближайшем будущем Гермионе еще предстоит поплакать о случившемся, но на сегодня хватит и этого...

Подобрав свою одежду и стряхивая с нее прилипшие осколки, Гермиона наконец-то начинала мыслить рационально. Пытаться найти Драко бессмысленно — Гермиона помнила обещание Астории убить… А еще Гермиона помнила непростительные заклинания, которые Астория без стеснения использовала, рассчитывая на то, что соперница все забудет. Нельзя так рисковать своей жизнью, тем более во время беременности. Пары Круциатусов вполне достаточно…

Одевшись, Гермиона подошла к тому месту, где недавно искала любимое украшение.

— Акцио, ожерелье! — пробормотала Гермиона.

Вырываясь из груды мокрого песка, ожерелье послушно полетело хозяйке в руки.

Гермиона попыталась очистить его от налипшей грязи, но поняла, что сейчас ей не удастся этого сделать.

— Спасибо тебе! — с чувством сказала она, бережно укладывая ожерелье в сумочку. — Сегодня ты спасло мне память… А может быть и жизнь моего ребенка…

Бросив последний взгляд на изорванный шатер, Гермиона одним взмахом палочки уничтожила все свидетельства некогда самого счастливого и самого печального романтического свидания.

* * *

Несколько следующих дней Гермиона жила словно в тумане. Она невпопад отвечала на вопросы и не замечала ничего вокруг. Последняя надежда на то, что Драко сам все вспомнит, растаяла в тот момент, когда в коридорах Министерства Гермиона услышала последнюю сплетню:

«На Драко Малфоя было совершено нападение. Злоумышленник ограбил его и забрал волшебную палочку, напоследок стерев пострадавшему память».

Цифры о том, сколько времени исчезло из памяти Малфоя, колебались: от трех месяцев до полугода. Гермионе сразу стало понятно, что Астория, одаривая любимого мужа Обливиэйтом, времени взяла с запасом, так сказать, на всякий случай… А еще Гермиона подозревала, что Астория действовала не в одиночку. В деле был замешан не только домовой эльф. Скорее всего, Люциус и Нарцисса тоже в курсе дела, иначе они давно бы уже были в Министерстве Магии, требуя немедленно найти виновного. Но Малфои в Министерстве не появлялись, а информация о нападении даже не просочилась в прессу…

Запершись в своем кабинете, Гермиона несколько часов просидела без движения, уставившись на полку с подарками Драко. В конце концов, она не выдержала и вновь заплакала. Весь ее кабинет напоминал о Малфое не меньше, чем лежащее в сумочке сломанное ожерелье. Он слишком часто приходил сюда, слишком долго сидел вот тут вот, прямо перед ней… Гермиона поняла, что не может больше находиться в этом помещении. Вскочив с кресла, она опрометью вылетела из кабинета и нос к носу столкнулась с объектом своих страданий.

— А, здравствуй, — удивленно проговорил Драко, скользя по Гермионе безразличным взглядом.

За его спиной маячила Астория за руку со Скорпиусом…

Кивнув, Гермиона отступила на шаг и, опустив голову, прошла мимо, стараясь ничем не выдать своего состояния. Зайдя за угол, она, забыв обо всех правилах приличия, стремглав кинулась прочь из Министерства.

* * *

Они сидели в заброшенном классе. В переполненном учениками Хогвартсе, трудно было найти уединенное место. Гермиона наотрез отказалась разговаривать в кабинете директора, где кроме МакГонагалл ее рассказ могли услышать еще десятки портретов.

Минерва внимательно слушала прерываемую горькими всхлипами историю Гермионы, лишь изредка поглаживая ту по плечу.

Гермиона рассказала все: о пророческом сне и пергаменте, о своем ребенке и о том, что Драко собрался развестись с женой… Когда речь зашла об Астории Гринграсс, не побрезговавшей использовать Круциатус, МакГонагалл громко охнула, в ужасе прикрыв рот рукой.

Чем больше рассказывала Гермиона, тем сильнее начинала плакать. Под конец, не в силах больше произнести ни слова она разрыдалась на плече у директора Хогвартса.

МакГонагалл ничего не говорила, справедливо полагая, что больше эту историю не услышит ни одна живая душа, и Гермионе требуется хорошенько выплакаться. Она гладила любимую ученицу по спине, не зная, чем еще может помочь.

Наконец Гермиона начала успокаиваться и вытирая слезы, вновь села прямо.

— Сотрите мне память! — решительно произнесла она. — Я не хочу больше так жить!

— Я не сделаю этого, — с ужасом глядя на собеседницу, сказала Минерва.

— Почему?! — из глаз Гермионы вновь хлынули слезы. — Почему?! Я не хочу помнить об этом всю жизнь! Я сойду с ума!

МакГонагалл покачала головой:

— Девочка моя, — с болью в голосе, начала Минерва, — если это действительно любовь всей твоей жизни, то как я могу лишить тебя этих воспоминаний?

Гермиона только всхлипнула в ответ.

— Я понимаю, та боль, что ты сейчас испытываешь — невыносима, но ты справишься с ней, я уверена в этом.

— Пожалуйста, сотрите! Я больше так не могу… — с отчаянием в голосе просила Гермиона.

— Сможешь! — настойчиво продолжала МакГонагалл. — Сейчас ты в первую очередь должна думать о ребенке! И уж потом обо всем остальном.

В ответ на слова Минервы Гермиона только безучастно кивала.

— И самое главное! — неожиданно, продолжила МакГонагалл. — Гермиона, в отличие от меня, тебе будет что вспомнить, а это немало! Уж поверь мне на слово — я прожила долгую жизнь…

Гермиона с удивлением воззрилась на свою бывшую учительницу, вдруг ставшую подругой.

— Я тоже любила… Сильно, страстно, пламенно, — вдруг призналась МакГонагалл, — но мои чувства никогда не были взаимными… Теперь, я понимаю, что старость теплится на воспоминаниях молодости. Любовь, подобная вашей — это подарок судьбы! Немногие могут похвастаться, что испытали подобное… Какое счастье, что Малфой подарил тебе это ожерелье, спасшее тебя от заклятий!

Гермиона даже всхлипывать перестала. Она во все глаза смотрела на Минерву, понимая, что та, возможно никогда в жизни не была счастлива. «Наверное, это ужасно!» — пронеслось у нее в голове. Гермиона, казалось, ощутила на себе, как это может быть…

— Спасибо, — только и смогла выговорить она, и с благодарностью обняла МакГонагалл.

— Что ты… — растрогалась Минерва. — Я очень хочу тебе помочь, и я сделаю все, что в моих силах. Но я не могу позволить тебе совершить роковую ошибку.

— Можно вас спросить? — тихо начала Гермиона.

— О чем?

— Кто это был? Тот, кто не ответил вам взаимностью? — Гермиона вдруг по-детски испугалась, что сейчас МакГонагалл отсчитает Гермиону за бестактность и снимет очки с Гриффиндора…

— Альбус, — неожиданно спокойно ответила Минерва. — Альбус Дамблдор.

В общем-то, ответ Гермиону не удивил. Она всегда подозревала нечто подобное. А в голове неожиданно пронеслось: «Хорошо, что хоть не Том Реддл»…

* * *

В маленьком переулке не было ни души. Испытывая неутихающую боль в груди, Гермиона зашла в ювелирную лавку.

По лицу хозяина ей сразу стало понятно, что свою посетительницу он узнал.

Подойдя к прилавку, Гермиона положила на стекло заранее приготовленное ожерелье.

— Вы сможете его починить? — без предисловий спросила Гермиона.

Продавец с интересом уставился на украшение. Взяв его в руки, он внимательно оглядел место поломки и кивнул:

— Желаете прямо сейчас, или зайдете завтра? — без эмоций спросил он.

— Сейчас, — без колебаний ответила Гермиона. — Я подожду.

Ювелир молча взял украшение и ушел в мастерскую, скрытую красной бархатной шторой.

Гермиона осталась стоять на том же месте. «Нравится? — вдруг прозвучал в голове любимый голос. — Хочешь я тебе его куплю?»

Сознание поплыло… Гермиона смотрела на прилавок и видела в нем отражение Драко. Закрывала руками уши, но его голос продолжал говорить…

Гермиона часто-часто заморгала, чтобы не дать пути навернувшимся на глаза слезам. Глубоко вздохнув, она попыталась проглотить возникший в горле комок.

— Готово, мисс, — вдруг услышала Гермиона. Изображение Драко вмиг исчезло с витрины.

— А, хорошо, — выдавила Гермиона. — Сколько я вам должна?

— Ни сколько, — прищурив глаза, сказал продавец. — Драко Малфой хорошо заплатил в прошлый раз…

Услышав это имя Гермиона непроизвольно вздрогнула. Взяв с прилавка ожерелье, она попыталась тут же надеть его, но руки так тряслись, что у нее ничего не получилось.

— Позвольте мне, — учтиво предложил хозяин лавки, зорким глазом подмечая, что посетительница явно не в себе.

Гермиона послушно вложила ожерелье ему в руки.

— Что вы с ним сделали? — неожиданно спросил продавец, ловко застегивая украшение на шее Гермионы.

— А? — не поняла Гермиона, — с кем?

— С украшением, — пояснил продавец. — Мы испытывали ожерелье много раз, самыми разными заклятиями, и оно выглядело прекрасно, что вы с ним сделали?

— Испытала на нем Круциатус, — повернувшись к продавцу, мрачно заявила Гермиона.

Продавец остолбенел. Ему не надо было объяснять, что ожерелье действует только на человеке, и если украшение отразило непростительное заклинание, значит девушка, стоящая перед ним, недавно подверглась жестокому нападению… Он вмиг пожалел, что вообще начал задавать вопросы. Ожерелье покупал Малфой-младший, неужели это сделал он?

На лице продавца были написаны все его мысли. Гермиона усмехнулась, ее начал злить этот любопытный продавец и его более чем сомнительные выводы:

— Это был не Драко Малфой… — не своим голосом сказала Гермиона. — А вот ожерелье действительно очень хорошо защищает от заклятий… Даже от непростительных, — зачем-то добавила она.

Продавец, кивнул, и поспешил обратно за прилавок, подальше от этой странной барышни.

Проследив за ним презрительным взглядом, Гермиона резко развернулась и пошла на выход. Остановившись у двери, она оглянулась:

— Да, и еще, — властно заявила она. — Драко тут никогда не было и он не покупал у вас это ожерелье…

Продавец исступленно закивал.

— И меня тут…

— Тоже никогда не было, — поспешил закончить за нее хозяин ювелирного.

Выйдя на улицу, Гермиона улыбнулась: «В высокомерии тоже есть свои прелести!»

* * *

Закрыв за собой дверь кабинета, Гермиона первым делом наложила на замок мощное заклинание.

Подойдя к своему столу, она выдвинула нижний ящик и достала магический пергамент. Поудобнее устроившись в кресле, Гермиона вновь перечитала уже практически выученное наизусть стихотворение.

Желание, прямо сейчас произнести знакомое заклинание вслух, было нестерпимым. Проблема была только в том, что Гермиона не знала чего ей пожелать. Варианта, чтобы хорошо было всем, не существовало, значит Гермиона прочитав заклятие автоматически сделает кого-то несчастным… А зная возможности этого пергамента и учитывая четко прописанную угрозу наказать человека с черными намерениями, Гермиона скорее всего получит все, что угодно, кроме счастья…

Отложив пергамент, Гермиона снова уставилась на полку, где красовались свидетели существовавшей еще недавно любви Драко к Гермионе. Воспоминания бередили душу. Каждый предмет ассоциировался с каким-то определенным событием. Испытывая мазохистское удовольствие Гермиона не отрываясь смотрела на полку, пока ее глаза не заслезились.

«Мне надо научиться жить с этим! — словно мантру повторяла про себя Гермиона. — Мне надо… мне надо… », — бормотала она, глотая слезы.

В последние дни она заметила за собой резкие перемены настроения. Была ли тому причиной беременность или разрыв с Драко — Гермиона не знала. И даже не пыталась в этом разбираться, да и бороться с этим тоже не пыталась. Ее плач за секунду превращался в смех, а вполне безобидная фраза, брошенная сослуживцем, могла вызвать приступ необъяснимой ярости…

Надо отметить, что Молли, увидев странные перемены в поведении Гермионы, тут же заподозрила беременность и не преминула спросить об этом. Невестка подтвердила ее догадки, правда, взяла с той обещание ничего никому не рассказывать. Свекровь отнеслась к этой просьбе с неожиданным пониманием и действительно не стала раскрывать тайну Гермионы.

Так проходили дни. С тупой болью в сердце и неадекватными сменами настроения.

Сейчас же, глядя на полку с подарками Гермиона вновь почувствовала, что начинает злиться… На всех…

На Асторию — за то, что та сотворила; на Драко — за то, что повесил на шею Гермионе ожерелье, а сам оказался совершенно беззащитным; на Рона — за то, что он не похож на Драко; на себя — за такие мысли… И снова на Драко — за то, что он забыл. В глубине души Гермиона понимала, что Драко не мог не забыть, но все равно злилась.

Под аккомпанемент обвиняющих всех и вся мыслей, Гермиона увидела пергамент…

Он не хотел рваться… Ветхий на вид манускрипт, оказывается, был чем-то пропитан. Или заколдован. Исступленно пытаясь изорвать его на мелкие кусочки, Гермиона вновь заплакала от обиды. Так и не достигнув результата, Гермиона со злостью засунула его обратно в стол и с грохотом задвинула ящик.

«Мне надо научиться с этим жить!»

* * *

Эпилог.

(«Гарри Поттер и дары смерти», с. 635, Москва, РОСМЭН, 2007)

Там, где клен шумит, над речной волной,

Говорили мы о любви с тобой.

Опустел тот клен, в поле бродит мгла,

А любовь, как сон стороной прошла…

Сердцу очень жаль, что случилось так,

Гонит осень вдаль журавлей косяк.

Четырем ветрам грусть-печаль раздам,

Не вернется вновь это лето к нам…

(слова Л. Шишко)