Голубая устрица (джен)

— Да лучше б Вия! Тысяча чертей, разрази меня гром — опустите мне веки!

Не раз и не два вожделенная Америка в реальности оказалась не такой, как думалось и представлялось. Где же байкеры? Романтика дорог? Клубы и бары?! Может, всё это было — да сплыло? К их приезду специально, ага. Нет, конечно, просто картинка в телике и эта их мечта американская — изначально были одним большим маркетинговым ходом. Ну или они что-то пока не врубились. Балу, вон, в восторгах пребывал, да и Мышь заинтересованно башкой крутила, словно примеряясь вон к тому манекену в витрине — потянет ли? Жизнь такую.

А так всё было обыденно — люди, дома… Вот разве что язык другой. Пойдешь за пивком — рассчитываешь на представление и театр немых актёров, ан нет! Тут уже почти каждый магазинчик — самообслуживание — че хошь, то и греби, только платить не забывай. А в забегаловках картинки есть — пальцем ткнул и вуаля. Мишка, кажется, даже расстроился. Хотелось ему отчаянно пожестикулировать. Потому и приставал к горничным в мотелях, а вовсе не потому, что те, бедняги, решили, что их домогаются… Чуть полицию не вызвали. Гордей еле разрулил. А было развеселившийся Горшок сник.

Короче, язык — да, другой. Да и то… уже на второй день услышать русскую речь было грустно и печально. Хотели сказки какой-то рокерской, а попали в очередные гастроли где-то на периферии. Там тоже на бухло ценник конский, только вот здесь разжиться самогоном не светило, увы.

— Деревня, — фыркнул Миха, который совсем закис от такого положения дел. И от того, что донимать горничных запретили.

— А что ты имеешь против деревни? — Князь попытался вывести на спорчик, чтоб хоть как-то взбодрить. — Вспомни, как весело было в Голубково, — а вот тут и обида в голосе кольнула. Ну, в самом деле — сколько можно было?..

— Да ничего, е-моё, — пожал плечами Мишка, не особо вскидываясь, почти со скукой поясняя. — Деревня деревне рознь. Там ж атмосфера, воздух… — он чуть завис, словно что-то припоминая, а потом лукаво улыбнулся. — Того и гляди из-за поворота зомбак какой выйдет, помыкивая себе под нос… Да и самогончик прекрасен, — прибавил он с тоской, напомнившей всем разом, что в штатах с этим дело обстояло… да никак.

— Ну, тут с алкашкой вроде всё в порядке, — вступил невольно в спор Балу, — зато не будешь снова чертей под кроватью искать, — припомнил Сашка один такой местечковый продукт. Хрен знает того деда Пихто, на опилках ли от сосны он гнал, иль же на грибках каких… Но вставило им всем знатно, насилу живыми остались. И при печени.

— Вот я и говорю, — поморщился Горшок, — скукота. Выпивка голимая, еда деревянная. Воздух тусклый какой-то. Народ тухлый. Стоят на концерте, еле дрыгаются. Ни драйва, ни кайфа. И чему вы все радуетесь? — уже с каплей любопытства поинтересовался, прожигая их взглядом.

— Морю, солнцу, океану, дамам в купальниках, а не шубах! — отрапортовал Андрей, не теряя надежды своего старого деда приободрить. Впрочем, едва сдерживая улыбку — уж очень выразительно Миха жестикулировал, дополняя речь мимикой и характерными жестами. — Мишк, ну, выше нос. Калифорния же! Телки вон какие ходят-бродят, фигуристые. Да, помню, ты ворчал, что страшные, и наши — лучше… Но че тебе лицо-то разглядывать? Ты пониже смотри — там всё в порядке. Экзотика даже есть — шоколадки — горькие, молочные… — посмотрев на помрачневшего Горшка, вспомнил, что тот прям щас состояние не стояния во всех смыслах после очередной подвязки. Поправился: — Да чё бабы! И без них весело! Вечером отыграем в клубешнике, да к океану рванем. Устроим ночное купание.

— Красного коня, — не в тему фыркнул Яшка, о чём-то всё это время перешептывающийся с Пором. Вот те и приплыли! Андрей невольно заалел кончиками ушей.

— И я даже знаю, кто в роли непарнокопытного, — хохотнул Шурик, в упор на Горшка глядя, — благо, размеры позволяют.

Князев поморщился — воздух «свободы» на всех, что ли, влияет, но шутки ниже пояса почему-то стали обыденностью. Ну, они и раньше не стеснялись — а че, все свои. Но тут словно с цепи сорвались. Особенно часто доставалось Цвиркунову — внешность, что ли, располагала… На контрасте с американками, большинству из которых, увы, до Джоли было примерно как тете Глаше из гастронома рядом с точкой. К тому же сомневался он, что те обладали такими же сверхспособностями отбивать охоту к плоским шуточкам (а как известно после определенной дозы спиртного некрасивых женщин не бывает) одним рокочущим взглядом. Огонь-баба, короче.

Андрей заинтересованно пригляделся к коллеге — ну, а что? Личико нежное, волосы кудрявенькие, да и краснеет временами, как девица на выданье… Стоп, а ну назад! Поворачивай, поворачивай — да не к чёрту, а от него! Князев испуганно потряс головой — какого лешего?

Безумие какое-то, точно воздух отравленный. Распыляют они тут чего с кукурузников вместо химиката от жука колорадского, м? Наркотик какой легкий, а то хер ли все тут такие улыбчивые? Кроме Мишки — ему такой дозировки точно мало. А вот остальных штырит. И его, бл*дь. Не хватало ещё Яшку оценивать как бабёнку какую.

— Парни, а вы слышали новый анекдотец про нас? — выдал поспешно, чтоб отвлечь чересчур задумчиво заулыбавшуюся группу… И Горшка, что, судя по выпученным глазам, подумывал, как бы ловчее всем мозги вправить. Через жопу.

— Про нас, про группу? — заинтересовался Ренник, что до этого лишь зловеще поблескивал бликом на очках. Видимо, думая, как бы половчее всех на место поставить своими великими Лосиными знаниями. Но пока не надумал.

— Да не, про нас с Горшком, — не подумав, брякнул, почти физически ощутив приклеившиеся взгляды остальных и Михино почти что «И ты, Брут!» выражение морды лица. — Ну, в смысле, не в том смысле, — Княже чувствовал, словно сам загоняет себя в западню, — а, неважно, слушайте, короче, — мрачно сплюнул он в урну. А потом выдал: — Идёт Князь по улице, а на голову ему горшок с цветами падает из окна. И голос за кадром: «Опять Горшок от поклонниц катится».

Музыканты частично (не считая Горшенёва, покрасневшего как маков цвет) заржали. Отсмеявшись, Балу спросил:

— А чё это Горшок от поклонниц к тебе всё время катится? Неплохое такое камнем по голове, а, друже? — лукаво подмигнул, пока Андрей давился, поперхнувшись слюной.

«Ух, Шурундель!» — откашливаясь, слегонца закипел Князь, а вот Горшенёв натурально бурлил. И бухтел. Как трактор в колхозе — старенький и слегка неисправный, но на ходу ещё. Не без мата и пол-литру авиационного керосина, но всё же…

* * *

Впрочем, дулся Миха ровно до выступления. Публика, какой бы ни была, всегда подзаряжала его энергией. Так что прыгал и скакал Горшок что надо. И, естественно, перевозбудившись, захотел продолжить праздник жизни и после. Это было куда как лучше апатии — согласитесь и непривычного, но, увы, в Америке часто вспыхивающего заныривания в номер или уголок автобуса.

Ни к какому океану они, в итоге, не поехали — Мишке приспичило срочно поесть. Да не абы что, в забегаловке какой. А деликатесного чего, чтоб было «ах!». И чтоб пластмассой, полуфабрикатной, как он заявил, не отдавало!

Вот поэтому-то они и шли всей бандой мушкетёров короля хз куда, по незнакомому райончику. Они — это сам Миха с Князем, Яшка, Пор, Балу и Лось. И даже Гордеев — отправив Машку в гостиницу отсыпаться, поплелся следом за ними. То ли тоже культурно и гастрономически отдохнуть, то ли чтобы не дать своим подопечным делов наворотить. А может и то, и другое. Аль с жёнкой поцапался. Снова.

Первым яркую неоновую розово-голубую надпись на простенькой обшарпанной двери заметил глазастый Ренник.

— О, ребят, — выдал, сощурившись, так что надпись на окулярах очков отразилась. — Blue Oyster! Голубое что-то!

— Устрица, — Яшка, знавший английский чуть лучше, подправил товарища.

— Ну, вот, — Ренник просиял, — Устрицы! Это точно какая-то кафешка. Там, должно быть, подают морские деликатесы.

— А че голубая? — подозрительно присмотрелся Горшок, хотя пожрать морских гадов, судя по выделившейся слюне, был не прочь. Да и просто бы уже пожрать. Они ж с самого позднего завтрака (в час дня) не жрамши.

— Так это… Устрицы дорогие, деликатес, а не хухры-мухры, — козырнул Лось. — Поэтому и голубая — ну, типа, для аристократов. Дорого-богато. Для голубой крови, во! Князь, а это заведеньице как раз тебе по статусу, — Ренник на него оценивающе глянул, а потом хмыкнул.

Балу, оценив иронию, просто заржал:

— И в самом деле, Андрюха, ой, извините, великий князь Андрей Сергеевич — по уровню. Дуба не обещаем, но выслушать после роскошного ужина могём! И без всяких там последствий в виде ветреных молоденьких красавиц! — кто бы знал, что фраза про Наташу Ростову пророческой окажется.

Чувствуя, как начинают пылать уши, Князев, решительно отмахнувшись от странного ощущения несоответствия между непритязательным внешним видом заведеньица и его, должно быть, интереснейшего нутра (ни одного окна и звёзд Миш… Мишлена, бл*!), первым рванул дверь.

Первая мысль, возникшая в Княжеской голове, была одобрительной: «О, наконец-то байкеры и рокеры! Видно, тоже деликатесы любят!»

Вторая пришла почти сразу за первой, обжигая его паром с истошного гудка невидимого поезда, сигналившего беду… когда, оглядев всю экспозицию он осознал две вещи: во-первых, в этой забегаловке не было ни одной девушки (да что там! Там молодящихся бабок и то не было!), во-вторых, все эти брутальные, в коже и цепях мужики, кажется, упоённо танцевали друг с другом! Во второй мысли из приличных слов были только предлоги «в» и «на».

— Е**ть, — протянул стоящий рядом Миха. Видимо, последняя мысля пришла в голову не только Князю. Ну, говорят же, что у него с Горшком одна голова на два тела. Вот и мысли…

— Кого?! — откликнулся тут же Ренник, так изящно побелев, словно его приобретенный за время пребывания в штатах загар решил сделать ноги отдельно от владельца.

— Тебя, родной, вестимо, — напряженно выдавил Шурик, — если срочно не найдем пути отступления.

Андрей вздрогнул — да уж, ситуевинка вырисовывалась… Комикс выйдет — что надо. Жаль только, что это жизнь, а не весёлые картинки. Полный бар вожделенно глядящих мужиков разных возрастов, причём по большей части это были довольно матёрые крепкие парни — короче, совсем не такие тщедушные, хрупкие мальчики или женоподобные товарищи, которым дулю покажи — в обморок упадут или пощады запросят… Нет, Князь нервно сглотнул. Каким бы ни был этот бар, но он был полон боевых геев, прямо как в Спарте — блин! Пхд, и у них было разделение на качков и не качков… Ну или… Он снова шумно сглотнул, пока только слюну, показавшуюся камнем… Это просто был клуб любителей БДСМ — вон как разодеты в кожу, различные виды форм, шипы… Вот же угораздило!

А ведь их компашка то ещё зрелище! Мишка в своих шортах и кожаном плаще (да-да, плохой теплообмен!), Балу, нервно потрясающий крашеной гривой, миловидный и уже покрасневший от направленных на него взглядов Яшик, Пор, с какого-то хера не переодевший килт после концерта, и он сам… тоже поленившийся сменить кожаные штанцы. К слову весьма маловатые (ибо еда тут была жирной!) и обтянувшие всю задницу, отчего Князев нервно сдвинул булки… Но, кажись, было поздно. Кто-то и на него облизывался, судя по сальным взглядам. Из всех них, разве что, только Гордеев внимания не привлекал. И то… спорно. Так как и на него смотрели, видимо, заценив чересчур наглый вид.

— Ошибочка вышла! Не та дверь! — Андрей резко развернулся и попытался выйти. А не тут-то было — дверь прилегала плотно и, к слову, у неё начисто отсутствовала ручка, что приравнивало попытки покинуть сие сомнительное увеселительное заведение к нулю. Ну, либо она там была, но паникующий мозг её не заметил. Или же дверь была с секретом — только для своих, хитрый маркетинговый ход, ё-моё! Зашёл плати натурой бармену за выпивку и тот скажет пароль от сим-сима.

Конечно, будь у них чуть побольше времени, они б обязательно открыли чёртову дверь, и после все бы посмеялись над этим происшествием. Но времени-то и не было. Князев и глазом не успел моргнуть, как их всех разделили и расхватали, как горячие, бабушку их, пирожочки!

И вот он уже под бодренькую музыку танцует весёленький медлячок с каким-то лысым хером в полицейской форме. Тэк-с, ну, ясно, танцы — это типа десерт в этом недогастробаре. А что будет за основное блюдо? Не поэт ли и музыкант из Купчино?

Подобравшись, Князь начал судорожно искать пути отступления, но мысли путались и не желали проясняться… Ещё бы как тут сосредоточиться, когда чужие и отнюдь не женские руки то и дело скатывались ему за поясницу… Взгляд время от времени цеплялся за ошарашенных парней, которые также были в танцах.

Внезапно, его резко дёрнули за плечо и выдернули из объятий псевдокопа (ну, ведь не мог тот быть настоящим? Или мог?!).

Андрей было запаниковал, что его столь откровенно прижали к чужому телу (гейкоп так не усердствовал!) — да так, что каждая выпуклость чувствовалась, но вовремя узнал руку со знакомыми наколками. Миха. Каким-то образом и сам от партнёра избавившийся (без трупов, надеялся он), и товарища пришедший выручать. Только вот тем самым едва не довёл его до кондрашки.

— Этот мой, — рявкнул на весь прокуренный бар, подтверждая, знакомый голос. — Мы вместе.

— Чё? — охеревший мозг был способен только на междометия. Чё этот кретин лохматый сейчас заливает? Ладно, америкосы, но друзья-то поймут точно и потом проходу не дадут!

— Не пали, Андрюха, — быстро-быстро Горшок зашептал в самое ухо, слегка щекоча дыханием, отчего его тотчас кинуло в жар, — или хочешь танцевать до победного, а потом и трофеем здешних охотников стать? Ну, так, давай… Вон того, с серьгой с брюликом, Себастьяном зовут, — доверительно сообщил, наблюдая за расширившимися зрачками. Гнал всенепременно, но подействовало. Раззявленный рот Князя так и не проронил ни слова. В самом деле… чего он так взбеленился? С копом, что ли, лучше было?

— Не будь таким дубом, Княже… Нацепи мордало попроще! А то они решат, что я — злой дракон, и пойдут спасать из лап принцессу! — почти зашипел на него Миха… И с этими словами обнял окончательно потерявшегося в пространстве Князева за талию, удобно положив голову на плечо к последнему.

То ли эта милая поза подействовала, то ли Мишка всё же был пугающим в образе Горшка, но даже языковой барьер не помешал отстать от них всем потенциальным кавалерам. Охотникам за экзотикой, ха! Им даже похлопали, когда Миха, резко развернув Князя, вытащил того в самый центр зала. Ну, вот, не может тот без эпатажа!

— Мих, зачем? — Андрей уже совершенно ничего не понимал, поэтому просто позволял Мишке вести его в танце. Да уж, кому расскажешь, что Горшенёв, да самолично, это с ним провернул… Поржут да анекдот припомнят про покатушки от поклонниц. Но вопросами задаваться не перестал, как видите.

— А ты знаешь другой способ обсудить, как вытащить нас всех отсюда? Целыми и невредимыми? — а вот теперь в голосе закрались истеричные нотки. — Излагай!

Тут спорить было сложно, как и придумать что-то, вися на плече у здоровенного американского байкера. Ладно, раз у Горшка проснулся здравый смысл (серьёзно? серьёзно?! — кричал развесёлый попугай в башке у Андро), надо на него полагаться.

Правда, в следующую же минуту он засомневался в ясном уме некоего Михаила Юрьевича Горшенёва, почувствовав, как обхватывавшие его (ну, ладно ещё слегка расплывшийся торс!) ладони скользнули куда-то ниже талии. Гораздо ниже.

— Мих, бл*, низко слишком, не находишь? — свистящим шепотом выдал, понимая, что это пздц. Потому что ладно — гейкоп (как не поп!), он там окаменел от ужаса и шока, но с ним ему детей не крестить (хотя, если это поп… не, ну нах эти ваши штаты!), а здесь его Мишка, родной Мишка лапает! Как теперь жить, играть и смотреть тому в глаза?! Князь ухватился за последнюю соломку. Ну, может, тут какие-то вещества распыляют: Горшок надышался, вот и творит всякую дичь?

— Для достоверности, — снова в ухо выдохнул Мишка, только крепче его обхватывая и не только… с*ка! Он его слегка поглаживал, словно успокоить пытался!

Какая нах*р достоверность? Какое тут, бл*дь, успокоить? Глаз дёргался вместе с ягодицей… У Андрея уже мозги вскипали.

— Для достоверности хватило бы просто за ручки держаться, — ответно зашипел он в ухо своему «партнёру», стараясь не думать о том, как интимно со стороны всё их общение выглядит. — А за жопу лапать, это пздц, Мих, за который в нормальной ситуации не только морду бьют!

— Ну, то в нормальной, ё-моё! — у Горшка на всё был заготовлен свой ответ. Странно, но в этом заведеньице их умирающий лебедь выглядел вполне живым и очень-очень бойким. — Да ты погляди, погляди вокруг, ё-моё, — опа, ну наконец-то, хотя бы легкие панические нотки прорезались — видать, Мишка-то тоже немного напуган, надо же, а Княже уже было подумал, что ситуевина эта ему на руку сыграла, вон как в роль вошёл!

— Здесь это норма, понимаешь, да? Надо влиться в толпу, не вызывать подозрений и думать, как отсюда выбраться, — звучало здраво, но не к месту задумчивой прибавкой к этому сообщению Миха заставил Князя жаждать провалиться сквозь землю: — К тому же, жопа у тебя нормальная. Даже приятно подержаться, ну, как это самое, яблочко, во! — докрутил метафору Горшок, чрезвычайно довольный собой и явно не вдупляющий, а чего такова?..

Протанцовывающий с каким-то блондинистым и кого-то смутно напоминающим хреном в ковбойской шляпе мимо (как удачно, бл*!) Ренник истерически хмыкнул, явно услышав последнюю фразу. Ох, припомнит это им скотина парнокопытная. Непременно припомнит, ох… Проблем теперь не оберёшься!

— С каких это пор ты ради достоверности мимикрировать под нормы готов, а? — Князь чувствовал, что ещё немного, и он в самом деле заистерит, как баба какая. Потому что мир сошёл с ума, а Мишка… кажется, почти наслаждался этим безумием! — Ты ж всегда боялся вот этого всего, лживости!

— Знаешь, есть вещи, которых я боюсь больше, — а вот и гневные нотки прорезались в голосе, может, не так всё плохо и ему… показалось? Просто Мишка чересчур рьяно обороняет свои тылы от любых поползновений (ага, лучшая защита — нападение!), ну и его заодно. Дыши ровнее, Андрей… Тебе показалось. Не более. Ага, и Лосю тоже. Коллективная галлюцинация — горшебелочка пришла, хоть и почти не пили. Хотя та, как раз приходит, если долго пить-пить, а потом передохнуть. Ударение сами поставьте.

— Всё познается в сравнении, бл*, — Горшенёв скосил глаза на двух зажимающихся даже не в уголке, а почти посреди танцпола субъектов. Ой, не двух… Их тут полно было — тех, у кого не просто танцы уже. — Хочешь как они?! — насел он сердито. — Тогда думай лучше, как нам отсюда выпутываться!

Подумать они не успели, внезапно вокруг раздался треск, гам — знакомый шум старой доброй… Нет, не групповухи, ё-моё! Драки — повсюду замелькали тела, местами весьма оголённые, татуированные и подколотые… А затем как-то чересчур резко выделившуюся из толпы группу музыкантов быстро оттеснили к стене с какими-то совсем недобрыми намерениями.

«Будут бить», — обречённо подумал Князь, глядя вокруг. Ну, не то, чтобы он боялся драки, но противников было слишком много. И, да — это были именно противники, а не бабы с пенисами. Увы.

— Что случилось-то? — поинтересовался у стоящего рядом Яшки. Коли огребать так, хоть знать за что… За что терпел Михины непристойности, бл*дь, совершенно зря, как выяснилось!

— Да пздц! — возбужденно выкрикнул Цвиркунов, глядя расширенными от ужаса глазами на окружившую их толпу. Опа, а у кого-то и дубинка есть… Шипастая, бл*дь. так не отвлекаться… Че там Яха говорит? А-а… — Тот типчик, что с Сашкой танцевал, руки начал распускать, под килт полез. Ну, Пор ему и двинул от души, — закончил гитарист, впрочем, никого не осуждая. Скорее восхищаясь смелостью барабанщика.

— Врагу не сдаётся наш гордый варяг! — опа, а Мишка-то совсем поплыл… Вон напевает. Хотя, пусть так, чем… Андрей покраснел кончиками ушей. Если выберутся — этот вечер ему долго сниться будет, и не факт, что только в кошмарах.

— Ладно, помрём — так все вместе. Мих, это считается героической смертью? — как всегда, в минуты опасности у Князева просыпалось сомнительное чувство юмора. И да отвлечь Горшка от напевания воинственных (и чужих!) песен было делом принципа. Пел бы их — другое б дело, а так помирать под чужое…

— Не все, — Лось интимно шепнул на ухо (да что они сегодня все к его ушам-то привязались! И без того полыхают, точно цветочек аленький!), — Балу нет.

— Что, уже увели нашу шальную императрицу? — хмыкнул Андрей, оглядываясь в поисках возможного оружия. Но на стене не висело даже завалящегося огнетушителя, не то, что пожарного топора… Не то, чтобы он прям собирался рубить хардкор, но мысль прорубить им окно из Гейклуба казалась трезвой.

Ответом ему внезапно послужила вновь включившаяся музыка. Ну, те же не сменили пластинку, чтоб было веселее их бить, да?!

Невольно обернувшись, обе стороны конфликта, готовые броситься в бой, тут же обомлели от увиденного.

На барной стойке, выпрямившись во весь рост стоял товарищ Балунов. Жженные перекисью его волосы странным образом развевались, футболка была надорвана, а глаза бешено, но решительно вращались… Увидев, что всеобщее внимание приковано к нему, Сашка, широко ухмыльнувшись, медленно задвигался в каком-то странном танце адском (по мнению Князева, недавно подслушавшего Кипелова), не забывая время от времени себя касаться везде, где только можно… И нельзя.

— Ох**ть, — выдохнул Горшок, выразив единую для всех мысль.

А Шурик тем временем продолжал поражать воображение. Нет, он, конечно, всегда со странностями был, но тут просто… превзошёл себя.

Так, медленно и игриво стянутая футболка полетела вниз, в разгоряченную толпу. Котяра этот же, выгнувшись каким-то немыслимым образом, достал с полки какую-то бутылку и начал поливать себя, размазывая по телу маслянистую жидкость.

Думать, что это на самом деле такое в гейбаре было для психики Андрея — слишком. Поэтому он уверил себя, что это оливковое масло. Для салатов. Ага, из кабанятины… Медвежатины… И лосятины! Тьфу, ты чёрт! Бурное воображение порой играло очень злую шутку.

Несомненно, огромный плюс перфоманса Балу был в том, что местные завсегдатаи от такой картинки достаточно быстро позабыли, что собирались отп**дить неких гастролёров.

Минус был в другом — как теперь Шурунделя увести из этой толпы, от этих горящих глаз и тянущихся рук? Может, тот и принёс себя в жертву, но остальные принять её и под шумок ретироваться не были готовы. Ну, Миха во всяком случая, а раз так, то и Князь не уйдет. Да и досмотреть, чем кончится стриптиз было… любопытно!

Наверное, какие-то высшие силы сжалились всё же над ними, ибо в тот момент, когда Балу начал расстегивать уже даже не ремень (тот затерялся в толпе, брошенный вслед за футболкой), а джинсы — дверь резко распахнулась и в бар вошёл большой чернокожий полицейский (слава Ктулху, настоящий вроде — с жетоном и оружием).

— Успокойся, Мих, это кракен, и вообще, он плюшевый!

— А я и не о спруте у тебя на башке!

— Это кракен! Погоди, тогда о ком?

*Горшок молча ткнул в спящего и всего обсыпанного блестками Лося, словно какая-то злая Фея Динь-Динь его этой ночью поматросила и бросила*

Что ж, кто-то жаловался на обыденность? На Зажопинск какой-то и не совпадения сериальной картинки и реальности?! Что ж, вот это было приключение так приключение… И Зажопинск едва не превратился в полный Вжопинск. От этого команду «мушкетёров» спас смелый ход жеребцом Арамиса-Балу, который в духе поручика Ржевского устроил всем такое шоу… Только вот зрителями были не дамы, а кавалеры. Даже кавалерия — брутальная и явно практикующая БДСМ, и, кажется, сам вход в этот самый клубешник интерпретировался как согласие с правилами «чужого монастыря».

Врагу не сдаётся наш гордый варяг, вот и российские панки тылы поприжали и едва не наскребли на свои хребты тумаков, возможно, даже из практики этой самой, уставной, но находчивость Шурунделя (кстати, как его теперь звать сиим прозвищем, когда он, при сотне пускающих слюни мужиков, в штанах того… пошуровал, бл*дь!) и вызванные ещё раньше кем-то разобиженным на этих грубых русских копы спасли их задницы. Никогда ещё внутри у Князя такая радость при виде представителей закона не поднималась. Родненькие, с наручниками не из секс-шопа!

Хоть Америка оправданий и не оправдала, но в этот раз всё было кстати. Почему? Да потому, что под жалобы (как не стоны-то ритмичные?!) местной публики — упасть и не встать! Они, бл*, искренне считали себя обиженными вон той гоп-компанией, что помешала им культурно отдыхать (с тыканьем пальцем в опешивших музыкантов) — их всех бодренько и резвенько вывели наружу. На воздух, но, увы, не к свободе, как было обрадовались узники Голубенькой Устрицы.

Кое-кого, не будем тыкать пальцами, особо громко возмущающегося несправедливостью системы, которая и на западе — несовершенна, ё-моё — прямо за шкирку. Потому что кое-кто хотел покинуть заведение сам, с гордо поднятой жопой, что так никому и не досталась. Тьфу, бл*дь, ну и мысли лезут… Такие скакуны — Газманов б прослезился, не к месту будет упомянут, а то и так ситуация — швах. Впрочем, приключения продолжаются. Ну кто им ещё такую экскурсию устроит?! Возможно, по местным аквариумам. Будут, так сказать, исследовать дно, спасибо, первому дому — Устрице, едём дальше. Хм, и дверь-то открывается, оказывается.

Снаружи ожидали ещё двое представителей закона (а че снаружи-то? Знали специфику заведения? Понимали, что только у их друга-великана есть шанс выйти целым — будь они хоть трижды копами, но публике-то хотелось развлечения и танцев?!) — шального вида паренек с выразительно-грустными глазами, по виду — ровесник нынешним, видимо, арестантам, и коренастенький, плотненький, всем видом говорящий — «какого хрена я, вырядившись в эту форму, здесь забыл». Он, вообще, был типком колоритным: жиденькие волосёнки были тщательно отброшены до плеч, а дикие глаза вращались с таким бешеным звериным выражением — Оззи Озборн отдыхает.

Вообще, колоритные личности — Князь, у которого заметно отлегло от пятой точки и даже мысли шальные выветрились, типа, какого ляда Миха устроил… Подумал даже, что мог бы и нарисовать их — в роли упырей каких. Хотя, нет, не упырей...

Шустрый и кудрявый — веселый тролль, а может хоббит, на пройдоху-Бильбо похож, никак не на страдающего Фродо… А вот тот низенький и патлатый, с видом лихим, как только открыл рот и стал что-то вещать на родном своем, заморском, стало понятно — банши! Да что там банши — всякие плачущие приведения отдыхают, с таким-то удивительным тембром голоса!

Андрей невольно подумал: не удивился бы, узнав, что этот тип, на вид обычный, своим голосом стекла бьёт или двери с петель сносит. Необычные, короче, фокусы. Мог бы, наверное, сымитировать пожарную сирену — и клубешник бы сам эвакуировался, решив, что жаренным пахнет.

Гордей вон тоже впечатлился голосищем — и переругиваться стал с обладателем сего, требуя свободу музыкантам и, вообще, гостям страны. Хотя что-то Князю подсказывало ненавязчиво, что мозги там — тот кудрявый, хитро к их ругани прислушивающийся, весело пощёлкивая браслетами… Специально, что ли, на нервы действовал? Да ну…

Снова Андрей попытался хотя бы догадаться о перетираемых материях. Но не бельмеса не вышло — общались директор их и «банши» шустро, а у него запас английских слов ограничивался… Ну, в общем, ограничивался весьма сжатым кольцом, почти тем же, которое вокруг них собралось недавно в клубе. Миха, кстати, подозрительно тих был — ой, не к добру это…

Только подумал об этом — тут же выяснилось, как хмуро пояснил пытающийся оттереть зелёновато (оливковое ж масло!) блестевшую в свете уличных фонарей кожу Шурик, их, судя по всему, собираются препроводить в американскую версию аквариума. Так себе перспектива, конечно, зато с сохранением и фасада, и, что немало важно, — задника. Правда, как это Горшок воспримет, всё ещё странно тихий, хмуро переводивший взгляд с переговорщиков на переводчика — Балу, что тёрся об стену, словно кот, дабы хоть как-то очиститься, но, кажется, только сильнее замарался… Приобретя от смешения цветов какой-то коричневый оттенок, чем, кажется, только рисковал разозлить одну треть из членов наряда. Причем ту самую, что, судя по горе мышц, и являла основную боевую мощь. Вот же ж!

Впрочем, эта самая сохранность э-э… тылов была под вопросом, ибо, как пояснил ещё один переводчик их, принудительно-добровольный, Яшка, специально для явно копящего силы — чтоб разорваться воистину праведным гневом — Мишки… Тем самым тот рискует получить тщательный личный досмотр на предмет всяческих запрещенных веществ. Если заподозрят, что принял дурь — велик шанс, что решат: он её при себе имеет, а то и вовсе толкает. А если ещё и найдут… Тут Цвиркунов делал страшные глаза, начиная задвигать про жуткие Пиндосовские тюрьмы. Впрочем, мог и не добавлять — фильмецы все смотрели…

Судя по вспыхнувшим глазам Михи, он достаточно быстро вообразил себе ту же картинку, что и сам Князев, увиденную в стереотипном американском кинцо. И, о, чудо — присмирел на время. На самом деле — это очень хорошо, что они в Америку отправились, когда Горшок уже в завязке был… Да, херово ему сейчас, и не хотелось ничего, еле тормошили, потому и затеяли поездку-то — его отвлечь… Но хоть не грозит ему никакой Алькатрас, бл*дь. Ибо, чист… Только бухой, в полуговно, но это не преступление, главное, чтоб не нарывался. А то у ментов — что дома, что тут — как и у медиков, глаз на нарков намётан — можно получить и осмотр на филейную часть, если захотят перебдеть.

И всё же, несмотря на ситуацию, Князь усмехнулся. Ну вот, отвлекли ж! И ожил лохматик, хоть и притих сейчас, но весьма бодренько выглядит. На концерте таким не был! Сейчас и вовсе — хоть и ужас в глазах, и тих, да и невольно к парням поближе отступил, но вон какое сосредоточение — ноль жалоб на жизнь! Вот че угроза поиска наркоты без собак делает! М-да, невольно развеселился Андрей: Горшка на такие процедуры только под наркотой, ну или литрами бухла и затащишь. Наркоз по-панковски. Ну, или держать всемером. Такого коня… Кстати, жаль не покупались… Такая картинка в башке сложилась, эх!

А буйное воображение меж тем неслось дальше и, наплевав на сохранность менталки владельца, подсунуло почему-то Лося, говорившего в момент непосредственного осмотра — «Ммм, какой массажик! Вам бы с такими пальцами — да на гитаре играть… Хотите, научу?» От увиденного нереального, сдавленно хрюкнув от смеха, Князев невольно переключился снова на реальность, спешно выкидывая из головы навеянное тяжелым вечером помутнение. И всяких там лесных зверей, чувствительных и готовых к новому опыту и, вообще, из всего удовольствие получать. Вот это способности, блин! Кстати, о них… Повертев головой, Князь не обнаружил Ренника.

— Где Сашка? — полушепотом спросил у Яшки, впрочем, уточнить следовало, но назвать его Лосем после картинки было как-то стыдно. К тому же Пор — тут, как-то чересчур ретиво киль прижимает складками к бедрам, недобро посматривая на полицейских и нервно — на дверь клоаки дьявола… Балу всё ещё трётся о кирпичную стенку, так что только Леонтьев и оставался. Пхд, где-то там. В обители устричной, вот те на! Не может быть, чтобы воображение-то право, оказалось!

— Утёк куда-то под шумок, — завистливо выдохнул Цвиркунов.

Ну, да, может, и утёк. Полицейских всего трое, и они руки им не заломали, не скрутили, общались с Гордеем жарко. Можно было и утечь, наверное, одному-двум, но всем — точно в розыск б объявили, хуже только сделали. В лучшем случае гудбай, Америка, милая, недолго пробыли, увы… В худшем — привет, оранжевая роба! И, возможно, новые ощущения. Хорошо, если не в тылах.

К тому времени и директор их, смачно сплюнув максимально далеко от служителей правопорядка, закончил материть бешено вращающего глазами «банши» и велел им грузиться в полицейскую машину. Ну, точнее, он сам собирался погрузиться туда, как человек, на сиденье, единственное свободное в салоне четырёхместном (не на колени, как наши менты додумались!), а вот для них было приготовлено совсем другое транспортное средство — зэковозка, блин.

Даже Балу, которого теперь мучали иные проблемы (кусочки кирпича заставили и без того раздраженную кожу чесаться), обомлел, увидев это нечто. Чудо техники и нечеловеческой мысли. Больше всего напоминающее плод запретной любви трактора Мити (ох, знали б Дядя Фёдор, пёс и кот, чем на досуге голубой тракторочек занимается — никогда б не сели в него!) и полицейской машины. Кто мог додуматься до такого кроссовера — решительно непонятно, как и зачем… Хотя, глупый вопрос, чтоб не убёгли, а удобство — ерунда, преступники ж! Ладно, хоть дёгтем не мазали при таком катании открытом, с ветерком, по улицам… Только перьев и не хватало. Ага, а ещё страз — можно клип снимать, с*ка.

Передняя часть у машинки вполне нормальная, а задняя — и безо всяких пошлых шуточек (точно газ какой-то распыляли над городком этим!) — Князев такие видел в Голубково: прицепчик для сена, только сверху ещё и сеткой покрытый. Видимо, для особо опасных особей. И это в Америке, прогрессивном и свободном государстве?

Возмущению не было предела, но альтернативами были коленки Гордея, о чём тот с ухмылкой сообщил, на что Миха, кажется, позеленев, выдал матюг. Не выдержала душа анархиста. Но предложением щедрейшим не воспользовался. Интересно, с*ка, а если б это не директор его издевательски позвал, а Князь, хм? Тьфу, ну вот, мысли опять не туда свернули, двигаемся, двигаемся к клетке — там тоже контакты максимально близкие будут, бл*.

Хочешь-не хочешь, кое-как запихнулись в прицепчик. Ещё и не распрямиться там нормально было, кажется, такие прицепчики инквизиция использовала для перевозки ведьм! Селедки, бл*, в бочке. И на всех парах, чихая от выхлопов и пересчитывая жопами кочки (а говорят ещё, что в штатах дороги хорошие… Вот такая вот реальность оказалась — жестко впившаяся в жопу! И в голову отдающая, ведь башка-то в такт машинке подбрасывалась к сетке наверху… В итоге Балу, который и так страдал, предложил молекулами вцепиться друг в друга, чтоб так не подкидывало бл*дски. Сцепились. Толку-то? Теперь просто маты синхронно проносились!), понеслись знакомиться с местной системой правосудия. Шикарная экскурсия, ничего не скажешь!

Знакомство вышло впечатляющее, пожалуй. По способу попадания в место назначения. А целом-то — вполне схожие застенки. Только почище, пожалуй. Не скупятся на уборку КПЗ. Ну или преступники здесь чистоплотнее, хотя… Тут их, может, просто меньше. Вот ездит такая адская машина по городу, собирая грешные души, — и желание попадать сюда мигом пропадает! Его и так-то нет, но у хулиганья обычного должно напрочь быть атрофировано одной такой дорогой, которая кого угодно замучает до состояния в дрова.

И всё-таки, после всех сексуальных маньячеств, выпавших тут на их долю, Князь мельком подумал, что не удивился бы, увидев здесь горничную какую. Грудастую, жопастую, с огромным мощным моющим пылесосом, резво расталкивающую всех матерых преступников и валуноподобных амбалов с воплем: «По помытому не ходить — засосу!» — и трясущую бы агрегатом… Вряд ли, несмотря на привлекательные формы, нашлись бы суицидники. Фрекен Бок, да и только. Да, да, сегодня больной разум перемешал и опошлил весь союзмультфильм… Но не плакать же и не переживать, как они теперь будут жить, войдя разок не в ту дверь?! Это дурость, вот Андрей и развлекался вовсю в башке своей, представляя разные ситуевины.

Не в силах сдерживаться, слегка прихрюкнул от накатившего смеха и схлопотал недоуменно-огорченный взгляд от Горшка (ну, поделился бы плодами воображения да боялся, что тот загогочет так, что точно предупреждение Яхи в силу вступит — за себя и возможность навлечь осмотр на свою тушку он что-то так не переживал, что странно!) — тот с видом страдающего пофигизма прислонился к решетке, изображая не то Мцыри, не то декабриста на каторге.

Что-что, а страдать Миха умел профессионально — этого не отнять. К тому же вид этот уменьшал вероятность лишения прикосновенности тылов, а не вовремя хихикнувший друг всю малину портил. Должен же поддерживать, и обстановку, тон соответствующий задавать — а он ржёт, зараза. Да, да, Князь уже понял, что на него жестоко обиделись… Ну и пусть, что смешок истерический. Всё равно замкнул Горшочек кольцо чувств своих на обиду. Безопасную, в отличие от шипастой, прям как дубинка того типа в баре, Фемиды по-американски.

Ну, да, самое то теперь пострадать — никто на тылы ж не покушается сию минуту! Хотя, как знать — неожиданно вспомнились Андрюхе те странные мысли про личный досмотр при задержании — и смешок как-то сам собой угас. Сознание слишком интересно выворачивалось… Так что, Мишка, бойся — ты-то обиделся, а вот Князь может тебе танцы и припомнить, точнее, башка его дурная, с которой сегодня колпак слетел.

Стремясь отвлечься, решил заценить обстановочку получше, без всяких там мифических уборщиц-стриптизерш-бодибилдерш ли… Перемешалось в башке всё, ну поняли же — как кусочки мозаики треснутой — поди разбери. Ну, вообще, стены как стены, решётки как решётки. Скамеечки есть — можно как бабушкам на лавочке присесть да обсудить профурсеток… Ладно, в их случае последнее — не стоило. Можно было ещё на что нарваться, хрен их знает, а вдруг кто по-русски слова палит? Шпион, бл*дь!

Потому просто сесть, надеясь, что скоро этот безумно томный вечер завершится их выпроваживанием в номер. Ну или в автобус. Лишь бы на волю — тут уже и не анархисты готовы были взвыть: «Свободу попугаям!» Так что расселись они рядком, как птички на насесте (сгинь, метафора, сгинь!) — ну, а что ещё делать-то было? Это ж Миха, как всегда — не такой как все. К стенке припал да приземляться к державшему ему местечко Князю не спешил. Чё, реально, что ли, обиделся, чудище лохматое, или же стыдился своих недавних действий?! Андрей задумался было, как бы ему это дело замять, чтоб не накручивал себя почем зря. Им загонов и без того хватает.

— Андро, как думаешь, надолго закрыли? — чуть слышно прошептал Яшка, сидевший ближе всех и оттого имевший удобный доступ к ушам (всё, точно: выберутся — отрастит длинный хаер, как у тру-металлиста, а то его уши просто лакомый кусочек какой-то для всех. Все к ним лезут, бесят, блин!).

— Да ну, — неуверенно протянул, погромче, чтоб шевельнувший ушами Миха тоже услышал, — хулиганка максимум. Недолго. А может и Гордей ща там как-то всё порешает, объяснит. Не зря ж он как человек ехал, значит, разберётся!

В самом деле — Гордеева с ними в камере не было, выгрузили их полуживых — а того и след простыл, ушёл с копами кофе, кажись по запаху, пить — разбирался с местными представителями закона в отдельном кабинетике. А за их аквариумом наблюдала какая-то девчушка. Да уж, обезвредили опасных преступников, роль надсмотрщика можно доверить и такой вот девочке-припевочке, уступавшей и Гале-продавщице, и знойной горничной из больного воображения Князева.

— И вообще, — вклинился достаточно громко Балу, обмахиваясь футболкой — кажется, его чесотка прошла, ну или он догадался обтереться сиим пожертвованным предметом одежды. Пожертвовал, к слову, Яха, потому как Пор вцепился в прикрывавшие телеса вещи, Князь выглядел опасно из-за дергающихся ушей — те у него алели, а Миха… Ну, к нему тоже Шура не обратился — того ведь снова морозило, блин, судя по зажатости. — Нам адвокат положен же! И звонок! Мих, слышь?

Декабрист Мишель приоткрыл один глаз (его не видеть б мне, да, вовек?! И кого интересно, а?) и крепко задумался, судя по отражению каких-то демонических мыслей в этом самом оке.

— Не подавай ему идею! — рассержено зашипел не хуже змеюки какой подколодной Князь, верно считав бесо*бинку, — Сейчас стукнет чё в голову лохматую и будем тут до скончания веков париться. А то и не тут! — с ужасом довершил он. — Нет, всякие там побеги ему повторять не хотелось. Совсем. Дюма-батя — крут, спору нет, но лучше мушкетёры короля, чем граф Монте-Кристо, блин. А островов тут, кстати, куча вокруг Штатов…

Но, поздно. Совсем не светлая мысль, очевидно, полностью преобразила Миху, перебив столь грустный облик. И вот второй глаз также приоткрылся — совсем не сонно и не устало, — а потом они оба зажглись искорками какой-то Идеи. Именно так, с большой буквы.

Миха с хрустом (позвоночник, что ли?!) отлепился от решётки:

— А и в самом деле, — задумчиво протянул, — Чёт мы все вялые какие-то, по течению плывем и системе, а ведь это, братцы, не дело, ё-моё! Смиряться с несправедливостью! Мы же ниче и не сделали, понимаешь ли, это нас прям там чуть ли не… — он прикрыл глаза, видимо, пытаясь усмирить пыл, но тщетно — его несло: — Они везли нас сюда, как скот, а мы — люди! И вообще, гости в их стране! Это произвол! Не будем терпеть!

— Ты ещё в консульство пожалуйся, — закатил глаза Цвиркунов, но Горшок это, кажется, только за поддержку своего протеста воспринял… Вот же… Андрей выругался. Ненадолго хватило внушения и страха, что проведут досмотр в лучших тупых традициях Голливуда, отлегло от жопы быстро, бл*дь!

— Уважаемые! — выкрикнул Мишка на чистом русском — но не в сторону «смотрящей» девицы — естественно, обращаясь к столпившимся у стойки (ну, как ни администратора, на ресепшене в отеле-то? Трёхзвездочном вполне себе, да. А че, чисто ж, лавка вон, по сравнению со скотовозкой — так точно). — Ау, я с вами разговариваю, ё-моё!

Видя, что должного эффекта не последовало и никто не спешил с переводчиком наперевес бежать беседовать с временно заключенными о скорейшем покидании сих застенок, Горшочек выразительно свистнул. Эх, удаль молодецкая, слабые, что ль, американцы такие? Или испугались баек о Соловье-Разбойнике? А, может, свист вырвался воистину впечатляющим, а шутовцы просто привыкли к громогласию одного из своих фронтменов?

В любом случае подскочили все имевшиеся в поле зрения полицейские (а, может, и те, кто в кабинете с Гордеем уединился) как по команде, синхронно, словно репетировали долго. Художественные прыжки под свист — м-м, а такое зрелище б зашло, главное, идей зомбоящику не давать — реально ж воплотят.

Потом не отмоешься. Ты только в шоу попади: скажут, синхронные прыжки в костюме под свист, а на деле на тебе уже шапочка забавная, а из костюмчика — плавки купальные… Не туда снова Князя понесло, ой, не туда, но мозги уже было не остановить. Те отчего-то очень легко вообразили Горшка в костюмчике, почему-то как у фигуриста — черно-красном, с блёстками, разумеется, и даже перьями.

Вместо шапочки его волосы зализали лаком, снабдив лучистой короной в качестве головного убора, тем самым сделав неуловимо похожим на статую Свободы. А выступал он, пытаясь изобразить пого в воде, под, цитата, «чтоб дети телика не пугались», Куклу колдуна… Ой, занесло Андрея, опять аж хрюкать в кулак начал. Нет, точно что-то в воздухе распыляют.

В общем, синхронно подпрыгнув, размеренно занимавшиеся своими делами копы разом забегали, засуетились, залопотали что-то на своём. Кто-то (вот это достижение!) отложил недожёванный пончик. А вообще-то, глядя на засахаренный жирок в глазури, Андрей облизнулся, вспомнив, что морских гадов они так и не поели. И вообще, не считая пива, они не жрамши с самого завтрака, который, хоть и начался в обед, а всё равно не считается, блин!

Ладно, успеют ещё, поедят… Главное, их не скушали местные гурманы со дна Голубой лагуны. А вообще, аж, гордость брала за такой свист богатырский… Хоть и страшновато было, что сейчас как утащут уж точно на допрос… Хотя — вот охота им копаться в чужом «на не», а? Наверное, нет, чё в самом деле… Нормально ж сидели, никто их не трогал, пока у Горшочка терпение не лопнуло с чужого полутыка.

Эх, экий, Мишка, соловей-разбойник. Переполошил всю шайку-лейку. Весь полицейский участок, потому что вскоре двери захлопали и к ним начали заглядывать и другие копы, мучимые любопытством. Всё-таки, несмотря на негодование, не мог не восхититься Андрей. Хотя, учитывая непредсказуемость Горшка в последнее время — это опасно было. Ладно, свист — безобидно почти. Никто от пары лишних децибел не умирал, а вот от дебилов — да, когда те не в том месте и не в то время… Ладно.

Максимум — штраф, и то, по матушке обложить копа — это куда как страшнее. Но ведь то и страшно. Что ещё стукнет в лохматую голову, а? Ща как пойдет решётки грызть, зубы выламывая, точно решат — под веществами! А то, что Миху сегодня особенно несёт, хоть и нет у его свиста силы ураганного ветра, очевидно… Вспомнить, хотя бы, яблочко наливное, бл*. Непроизвольно Князь сжал булки. Это ж надо было такое ему сказануть, бл*дь!

Меж тем Миха не затыкался, а, чрезвычайно довольный произведённым эффектом, продолжал орально насиловать слух окружающих, что последних заставляло нервничать и сходить с ума. И пока крупные мужики совещались, что же делать им со свиристелкой (кажется, кто-то дубинку доставать начал, а кто-то носки подумывал применить, ну, зачем-то же он их снял и начал сворачивать в шарик!), «наблюдательница», мелкая темнокожая полицейская, тоненьким голоском отчаянно пыталась всех успокоить. Непонятно даже, кого — Мишку, или своих товарищей.

— Стоп! Стоп! — повторяла она нежно и мило, взмахивая ручками и пытаясь хоть как-то обратить на себя внимание. Андрея это умилило. Ей бы в секс по телефону… Ну, вот как вообще в полицию попала? По блату, что ли, какому? Даже жаль её. Не на своём месте пропадает, а могла б такое бабло поднимать, мягко и нежно дыша в трубку. Нет, серьёзно — либо что-то распылили, либо, пока ехали, на него с верхней полки Лось грохнулся и по башке копытом приложил — иначе направление своих мыслей он объяснять отказывался.

Жаль слегка перевозбуждённому Князеву было ровно до того момента, пока милашка-афроамериканка не разразилась таким ультрачастотным визгом на высоком штиле американского матерного, что прих*ели вообще все. И замолкли растеряно. А мелкая всё выдавала и выдавала в эфир отборную брань на почти ультразвуке (даже без переводчика было примерно понятно, что пытается донести и что обещает Мише засунуть, если не захлопнется). Общий же смысл для коллег-мужланов сводился к выразительному: «не заткнетесь * * *

, я вам яйца поотрываю!»

И верилось, что да, поотрывает. Если не поотгрызает. Дошло до всех. Не, не зря девчонка своё место занимает. Андрей хмыкнул, и переписал ту с ванильных линей на любителей пожестче — ну, а че, талант можно не только в полиции использовать. Хотя… И он снова облизнулся, только теперь не на коробку с пончиками — у неё ж и наручники есть, и ствол, и форма… Вот к ней бы на досмотр он бы протопал с удовольствием!

— Эй, малая! — Горшок восхищенно присвистнул, правда уже на тон ниже, всё-таки рисковать коками и жопой не хотелось. — А ты молоток! Захочешь с нами записаться — звони.

Вот уж точно — объединяющий крик — потому что милашка-сирена его поняла каким-то макаром, застенчиво улыбнулась, да и пробормотала их спасибо американское. Кажется, инцидент был исчерпан — вот че комплимент животворящий делает. Ну, а чё… Доброе слово и кошке, ой, копу приятно. Особенно, когда не часто то слышишь в тяжелой работе с неблагодарными слушателями.

— Выше нос, гардемарины! — Миха обратился к наблюдавшим за концертом друзьям, а потом персонально прибавил, взглядом шальным обводя да щеки раскрасневшиеся раздувая в улыбке: — Веселей, Княже, — и довольно плюхнулся рядом, бесцеремонно оттолкнув сидевших по бокам Яшку с Балу (и когда Шура успел придвинуться? Андрей же только недавно специально плацдарм чистил под Горшка?! Вот неймётся сегодня всем к нему притереться, блин!), нахально забросил руку на плечо, притянул к себе. Угу, спасибо, за «яблочко» не ущипнул, хотя, может, не имел возможности — то на лавочки плотно припарковано было. — Не кипишуй, всё будет за*бись. И не надо на меня бровь заламывать, не поможет, — попросил, в ухо шепча, чем вызвал новую волну желания отрастить патлы-шторки.

Шурик, которого это внезапное действие завалило на Пора, только раздраженно закатил глаза, пытаясь отлепиться от несчастного, явно перенервничавшего барабанщика (который очень любил баб, а сегодня был оскорблён до глубины души! и теперь заинтересовано пялил зенки на офицершу, видимо, вознамерившись восстановить порушенную мужскую гордость), пока что-то там важное не отдавил последнему, за что получил чувствительного тумака, переросшего в небольшую свару… После которой тяжко дышавший Шурундель возмущённо выдал:

— Гаврила, а ты не устал, а? Давай, отдохни от трудов праведных по разбиванию барьера языкового! А то только мы сами тут и пересрёмся! — он чуть успокоился, глядя на также угомонившегося Пора, а потом, прищурившись, посмотрел на Князя, плечо которого Миша уже вовсю использовал вместо подушки, и выдал хитрое: — Может, поспишь, пока тут всё решается?

Попытка не удалась — внимание Михи уже переключилось на вернувшихся откуда-то уже знакомых полицейских, что их сцапали, ага-ага. Курили, что ли? Или новых бедолаг ловили, но, нет — компанию им не подвезли. Одни явились патрульные. И вот тот, банши который, явно привлёк наибольшее внимание их соловья-разбойника. Ну, точно — рыбак рыбака…

— Яха, переводи! — тем временем несло их шального короля по ему одному ведомым рельсам, вон приказы раздавал, снова к решетке приклеиваясь, покидая пригретое плечо Андрея. — Парень, да, ты! На высоком орущий! А ты стекла бьёшь?

Уж что-то, а людей привлекать Миха умел. Хороший завлекатель-трубадур для толпы б вышёл, м-да. А коренастенький, терпеливо выслушав слегка заикающегося, но покорно переводившего Яшку (не переведёшь — тебя потом живьём скушают без соли и хрена!), тут же побежал доказывать делом свои выдающиеся таланты — хватанул со стойки бутылку минералки (минералки ж?! Князь прищурился, но так этикетку и не опознал. Может, кола, а мож и пиво — во дела!), да тут же об решетку и жмякнул. Стеклишко, весело хрустнув, разлетелось в разные стороны. Как и жижка коричневая, видимо, всё ж кола… Ибо, хмелем не несло. Зато ощутимо — дезодорантом. Купался, что ли, патлатый банши в нём?! Причем чем громче и шире тот хайло открывал, тем ощутимее… Это чё, он его… прыскал, что ли, бл*дь?!

— Да не, — поморщился Мишка, которому осколком попало по руке, и та малость закровила, — голосом, понимаешь, да?

Для разъяснения своих слов он, видимо, на Цвиркунова уже не надеясь, отчаянно жестикулировал, при этом издавая такие звуки, что можно было решить, что проктолог для досмотра всё же нужен, имитируя не то горловое пение, не то обрядовые песни коренных индейцев.

Андрей же смотрел на это, практически отпустив ситуацию. Всё равно остановить, не вызвав драки и истерики, не мог. А им сейчас этого точно не надо. К тому же на него отчего-то накатила вера в способности Михи сконнектиться, презрев барьеры лингвистические. Он давно перестал удивляться, что Горшочек их, отлетающий, как на тарелке летающей, периодически умудрялся со всем миром каким-то образом брать и договариваться. Стиль пьяного мастера какой-то, только не в боевых искусствах, а в балякании. Причем собеседник ему под стать попался. Князев мысленно заменил форму банши на кожанку, джинсы, клёпы, гады, добавил наручи или там авиаторы — и вот панк родился. Чудны дела!

Вот и сейчас эти двое явно не нуждались в помощи переводчика (который обиженно сопел, ощущая обиду за свои Университеты!), жестами, мимикой и отдельными словами на ломаном английском (причем и у того, и у другого, только у копа-банши из-за обилия выжратого дезодоранта) умудряясь друг друга понимать. Это неизбежно привлекло всеобщее внимание.

Так, ещё один худощавый темнокожий офицер, с загоревшимися глазами, сначала, как и его товарищи, следил за представлением (кажется, даже ставки принимать начали, скидывая хрустящие купюры в клёпаную мотоциклетку — Андрей поспорить мог: та банши принадлежала!), а потом стал ловко вставлять необходимые шумы: то звук взрыва изобразит, то — бьющейся бутылки. Да-да, ещё одной. Только на этот раз всё-таки хмелем пахнуло. Интересно, конфискат или личные запасы?

В любом случае делал это темнокожий офицер филигранно — тут уже и Князев не смог интереса скрыть. Чё парнишка в ментовке забыл? Ему с такими талантами на сцену, зашибал бы бабла и любовь публики. Человек-оркестр, во! Чё они вообще все в этом участке забыли? Или это просто местечко такое особенное, спецподразделение особо одарённых копов или… ссылка, неожиданно грустно подумалось, да, ссылка, типа Сибири. А что, похоже. Собрали тут «нестандарт», откалибровав…

Вскоре к этим двоих и остальные подключились, ну, а хрен ли, Миху там несёт мостки наводить, а они тут лавочку высиживать должны, да ни хрена подобного! Андрей рыкнул, да и отправился на ломаном английском читать дифирамбы ультразвуковой ракете… Внимание привлёк, да, потом плюнул и начал уже совершенно по-русски разную лирику петь, не забывая рожи корчить да что-то ненавязчиво отплясывать… Только вот не выдержала тут душа дамского угодника Балу!

Единственную даму — и ту уводят, да не в жизнь! И тот продолжил, но не стриптиз, а просто танцы какие-то дикие, взобравшись на лавку. Пор, стремясь сразить сердце красавицы голосистой, взял, да и начал стучать прямо по кумполу Яхи, отбивая какой-то дикий ритм, пока Цвиркунов не восстал против такого форменного издевательства и не загнал Сашку в противоположный угол клетки, где тот, за неимением лучшего, стал ритмично стучать по решёткам…

Короче, начался дебо… дурка в аквариуме — в результате которой всё участники и не заметили, как под шумок уже почти устроили русско-американскую тусу. Просто дружба народов какая-то. И помешательство. Если вспомнить о месте и о статусе обряженных в форменку тёмно-синюю.

Мишка с этим странным кентом так и зависли друг с другом, чуть ли не обнимаясь через решетку. Да, и Княже не ошибся, банши во всю Сида нахваливал — это прям было четко слышно, и вообще, как-то свернул у них разговор за музыку. Коп Михе даже чет своё голосом охрипшим петь-визжать пытался, во дела!

Чуть успокоившиеся и осознавшие, что даме просто от них смешно, но ничего более — Балу, Яшка, Князь и Пор, отпустив ситуацию и жажду невозможного (или просто кое-кто затаился, ожидая, что конкуренты сдадутся), развлекались с Джонсом, поражаясь возможностям. Тот и сигнализацию мог, и спущенную шину изобразить. Да что там! Голоса он точно так же воспроизводил — не отличишь. Реально — не участок, а находка для звукорежиссера. В кино б их всех, во…

— Это у меня голос такой противный?! — возмутился Балунов, услышав своё родное произношение из чужих уст. — Гоните, что ли? — он снова взобрался на многострадальную лавку.

— Не, точно, — ржали остальные, чем ещё сильнее бесили Шурку, что начал вещать об их форменной неблагодарности — вообще-то он ради них рубаху порвал, штанцы едва не спустил…

В общем, к моменту, когда из кабинета вышел наконец Гордеев, утираясь платочком (неужто в самом деле жаркая выдалась битва с руководством? Или это он им ща комедию ломает, чтоб пристыдились? Ну, последнее точно маловероятно!), компания была настроена тусить где-то в другом месте. Да-да, с ментами.

К счастью, директор их принёс хорошие вести: на свободу с чистой совестью. С насколько облегчёнными карманами тот при копах не сказал, но по его видку все музыканты поняли, что, если даже у того ничего и не попросили, с них всё равно вычтут по самое не балуйся… Ну, хоть так. Легко отделались. Тылы целы, геи сыты, а здешние копы — клёвые ребята оказались.

Настолько, что, позабыв некоторые предубеждения насчет лиц данной профессии и упорхнув из столь интересного местечка, чтобы переместиться в еще более интересное, наши герои прихватили с собой сдавших смену (вот это везение!) друзей-полицейских. А именно: банши Зеда, универсального артиста Джонса, кудрявого типка с щенячьими глазами — Махони и даже громкоголосую малышку Хукс, подкатить к которой дабы доказать, что он всё ещё мужик (даже после покушений на килт в баре!), явно собирался Поручик…

И хорошо, что прихватили. А то, глядишь, послушали б Гордея, да и уползли б в номер, подальше от боевых педерастов — цитата, опять же, х*ли. А так, судя по всему, американские служители закона собирались показать им ту Америку, что туристам обычно увидеть и не светит. Явно ж копы самые интересные местечки знают, так что повезло, а ещё повезло, что те переоделись в штатское… Меньше вопросов потом будет, если кто щелкнет — для потомков! И, да, они поехали-таки на пляж.

Да-да! Судьба-шутница, веселая приколистка! Новые товарищи притащили их на пляж. Ночью. Прекрасно. Коня, правда, красного пока в окружении не наблюдалось, Лося — и того по-прежнему они судьбу не знали… Но то пусть Гордей ищет, он же резво поскакал в гостишку, отказавшись от приключений.

А так, красота ж. Ночь, пляж, пальмы, о которые можно *бнуться, если не присматриваться в темноту пристально… Черепахи, хотя насчет черепах, о которых тоже можно *бнуться и нарваться на штраф, Андрей надеялся, Махоуни нагнал… Итак красота, воздух свеж, шум океана, романтика… Какая к черту романтика?!

Князев сдавленно выматерился. Только понадеялся, что мозги отпустило тем распалённым нечто, а н-не-е-е. Показалось. Ничего не отпустило. Романтика, ага. Не, он лучше будет про некромантику думать. Вот так пойдешь в темноте по бережку и запнёшься об утопленника! Или вылезет из воды хтонь какая… Но нет — не получалось на жуть голову переключить. Мозг мерзко хихикал и припоминал и купание красного коня, и то, что Горшка вполне можно использовать вместо оного — в темноте всё равно не видно, а размер у него вполне соответствующий. Эй, он имел в виду — спины, пошляки… Спины.

Ладно, х*й со всякой там романтикой. Да и не имели американские копы в виду ничего такого. А вот организовать вечеринку за считанные даже не часы — минуты — вполне умудрились. Вот это скорость! И вообще, это ж сколько у них полезных контактов и готовых примчаться по первому зову тусовщиков, м-м? На таких стражей посмотришь, и невольно про переезд задумаешься — вон как Балу, что точно под впечатлением коктейли цедил да переговаривался со всё тем же Махоуни.

Что до Пор, то Хукс ему всё же сделала предупредительный по кокам — и он переключился на стайку призванных девиц, которые хихикали, глядя на его килт, и попытки их покорить на ломаном английском, используя крышки от мусорных баков вместо тарелок барабанных… И ведь сумел-таки! Князь хмыкнул, глядя на то, как довольный Санёк ускользает с добычей…

А вообще, прикольно было. Пиво, на которое они честно скинулись, коктейли, пицца, бургеры. Куча народа — знакомого и незнакомого. А тусить-то тут любят. И вообще, никакого барьера. Ни лингвистического, ни физического, ни морального, вот так-то!

Оттого-то Андрей, изрядно накидавшийся, от стресса, вестимо, а ещё чтоб дефицит в калориях восполнить, в какой-то момент обнаружил себя в тесном кругу, танцующим ламбаду. Ни больше ни меньше. Всё-таки хорошо, что выбирая между бургером, глядящим игриво, и пивом, он выбрал более быстрый способ забить живот и забыть всякие там «яблочки», бл*дь.

Потому что в этом случае выдержать сей дикий, не только из-за плясок, танец и не сблевнуть, было бы ещё более непростой задачей. А если конкретнее, то пережить без нервно дёргающегося глаза.

Каким образом всё это вообще произошло — загадка, скрытая неизмеримым количеством алкоголя, которое начали мешать прямо в выскобленном кокосе — и поди оцени литраж… Это тебе не пиво в полторашке, где все понятно. Но однозначно — было очень-очень весело.

Ага, особенно, когда Миха, который каким-то образом оказался снова сзади (караул! но то ли сигнализация, раздобренная выпитым не работала, то ли газ снова распылили — Князю было почти пох на опасную близость к «яблочку», на х*й!), обхватывая своими ручищами за талию (ну, хоть не спускается ниже, бл*ть, эти-то касания можно и пережить), так и лучился энергией, заряжая всех вокруг.

На самом деле если шелуху отбросить (не яблочную, блин!), то и хорошо, что всё так завернулось. Мишка, вроде, счастлив. Впервые за всю их поездку так с душой отрывался, что аж глазищами своими блестел почище звёзд, что над заливчиком плескались… Так, стоп. Помни о газе, Андрей — завтра уедете, и будет всё по-старому у вас, останется помутнение это глубоко внутри похороненное, а пока не корми внутренних демонов, не корми…

Наслаждайся лучше! Вон из каталажки вырвались, на пляж попали. Еда, напитки, компания развесёлая, лохматик его аж воспрявший — то, что надо. Благостное настроение упало на Княже, но озвучил он свои измышления не дубу какому и не пальме, хотя с той его башка познакомилась, всё же, когда отлить бегал, но ничего — лоб крепче оказался!

И ничего, что он второй раз чуть не треснулся, когда вкрадчиво Мишаня откуда-то из темноты поинтересовался: живой ли он — это всё фигня… Может, да что там, точно Горшку тоже чего-то распылили, вот он и подозревал, что придут по их душу брутальные геи с Устрицы, у которых кончились морские гады в их заведении, и на этот случай надо ж поближе держаться, да?!

В общем, несмотря ни на что, сегодня было так хорошо и правильно (ох*еть!) на душе, что лезли в голову весьма разухабистые слова и тексты, которые он тут же и озвучил:

— На меня глядит игриво, пиво-пиво-пиво-пиво!

Песня рождалась тут же — ну, а что, не только же Михе мелодии из воздуха доставать! Лохматый друже вовсе не в обиде был — пошептавшись с Яковым, уговорил его вкратце перевести новоиспеченный хит для американских дружбанов.

Тот, морщась от напряжения, всё ж какой-никакой перевод выдал. А тем явно зашло. И вот уже с отчаянным акцентом под звуки ламбады понеслась в небо песня (ни хрена в такт мусорными крышками и прочим, приспособленным под инструменты, не попадали, да разве ж это главное? Ни одной гитары на тусе — это вам не посиделки у костра в родной стране, ну да, ладно, костёр-то был и был весьма впечатляющим — можно было некроманта поджарить аль колдуна!).

Копы бодренько подпевали заветное словечко, нравилось им орать это слово, да, а вот уникум Джонс умудрялся изображать оглушительное шипение этого бодрящего жизненного напитка.

Нет, положительно, может, умыкнуть им этого товарища? Цены ж нету таким талантам! Правда, кому захочется после жарких южных берегов морозить коки в северной столице России?!

Так что мысль порхнула быстрой птахой, да и умчалась вдаль. Прям как тот красный конь, чье купание Андрею всё ж примерещилось, или нет, потому что в один момент Миха схватил его за плечи совершенно мокрыми и холоднющими руками, а потом ещё и копну волос, как собака, отряхнул, отфыркиваясь с почти лошадиным ржанием… У-у, животные инстинкты пробудились! Хорошо, Андрея туда не затянул… Или как конёк-горбунок, на своем горбу не утащил… А то он так, не дай Ктулху, протрезвел бы, да и ужаснулся!

Америкопы меж тем времени тоже не теряли — притащили какую-то надувную херотень, жестами и коверканным русско-английским языком (когда успели-то?!) объяснили смысл приколюхи. Нет, не фаллос это гигантский, сгинь мыслишка, сгинь, а лимбо! Игра такая. Нет, не порнушная. Ну, почти нет.

Смысл такой, что надо под весёлую музычку проходить или проползать (кто уж во что могёт!) под опускающейся все ниже и ниже этой самой резиновой… палкой. Выбывает тот, кто задевает какой-либо частью тела дубинку. Ну, а тут уже самая порнуха и начинается — ведь вариантов не так много — жопа да хрен, ладно голова и грудь тоже участвуют, но участвуют и выпирают они и при другом процессе… Так, Андрей, харе, ты уже хуже Балу разошёлся в мозгах своих… А тот снова, кажется, стриптиз приготовился показывать — вон штанцы снял, чтоб не мешали проползать игриво под ободрительный свист девах и не только…

Как и ожидалось, на ура пошла игра — особенно впечатлял Горшок — ну как, скажите на милость, он умудряется так выламываться в любую сторону, а? Это просто незаконно! Да и с его габаритами в некоторых местах… Сложно представить, как тот до сих пор эту палку не громыхнул о себя… И тут очевидное-невероятное — Князев внезапно понял, что уже минут пять залипает на Мишке, и конкретно на этих самых габаритах, сквозь штанцы, мокрые после купания, проступающих…

Стоп, Андро. Тормози. Притормози, притормози, зеленоглазое такси… Оу, как лихо занесло его в обитель заднеприводных авто! А ну-ка, давай назад отмотаем стрелки часов — просто Мишка очень эстетично прогибается, а Князев, как натура творческая, художественная, не может это не отметить. Вот и все дела. Зарисовать его тянет, только и всего, никого криминала, ну и газ… Газ точно распылили, бл*дь!

— Тебе яблочка сейчас не хватает, — заставив вздрогнуть всем телом, лениво протянул стоящий рядом Шурка, с исследовательским интересом ощупывая взглядом стоящую невдалеке девицу. Тоже из полиции вроде, да смотрится инородно. Ей бы на конкурс красоты… На подиум! А то в форме её трудно представить. Хотя в спальне да с наручниками и жезлом — он бы охотно её представил, о, да… Красота — грех не общупать взглядом. Кажется, физически та была давно и безнадежно застолблена за Махоуни, с которого бы сталось их и черепахами закидать, и кокосами, а может и гранатами — у одного сурового вида паренька Князь с офигением увидал ту, торчащую из барсетки… Такие вот развесёлые копы-оторванцы.

К слову, пока одни танцевали ламбаду, а другие держали стратегический запас оружия в барсетке, прогуливаясь рядом с костерком, иные типы, вроде Зеда, с криком «Киа» прыгали через него… Причем не единожды. И если первые два раза тот только так просвистел, то на четвертый пятая точка все же воспламенилась… Тушили того в пиве. Которое тот, после тушения, довольненько и выхлебал, заявив, что с дымком — самое то… Хорошо, короче, что Миху заинтересовала лимба, а не это.

— Почему яблока? — поразился столь странному дополнению Андрей, невольно сдвинув булки. Хорошо-то хорошо, но зрелище ползающего и изгибающегося, как уж на сковородке — очень-очень эстетичный ужик — Мишки его равнодушным не оставило… И это заметили. Шурундель заметил — вот же ж…

— Потому что ты румяный весь, как поросёнок, — с трудом сдерживая смех, выдал Балу, а потом усвистал, только его и видели, даже не потрудившись брюки натянуть… Пляж же, хрена! Хоть и ночь… Звёздная! Или то перед глазами у охреневшего поэта те мелькали…

Впрочем, не только они — у Князя тут же пронеслась картинка: он сам на огромном таком, начищенном до блеска, блюде. Во рту яблоко красное наливное, видно, что только что из духовочки. На спинке — витиеватая надпись глазурью — Великосветский Князь Андрей с васильками в яблоках. Васильки, кстати, в уши воткнули, ироды, вместо серег. И Миха тут как тут, да ещё и с вилкой наготове. О, и со слюнявчиком в виде Веселого Роджера, или как там эта хрень, на шею повязанная, чтоб не угваздаться, называется… Твою ж мать, Миха. Убирайся из глюков!

— Андро! Алё! — а вот это уже настоящий Горшок нарисовался. Стоит тут, ручищей машет перед лицом. Интересно, сколько уже пытается достучаться… Или неинтересно, больше пугающе. И реальность, и воображение его живое, слишком уж… Сегодня вообще — восстание петухов и свиней учудившее! Андрей много чего сказать хотел, однако вырвалось совсем уж идиотское:

— Почему, бл*дь, васильки?

— Под цвет глаз? — вытаращился на него Мишка, и только потом сообразил: — Княже, ты о чём?

— А ты о чём? — вопросом на вопрос, чтоб с толку сбить, ответствовал Великосве… тьфу! Просто Князь. Это что это за дичь с яблоками получается, а? Один тут глаза со звездным небом вовсю сравнивает да на выпуклость залипает, а второй сперва о яблочках наливных затирает, а потом глаза с васильками сравнивает, хотя его даже не про то спрашивали… Хотя… Да бл*! Про то, выходит… И как дожить до рассвета и уезда с города этого чудного, с воздухом свобо… просто наркомании, во!

— О цветах, — не моргнув глазом своим галактическим (тьфу, бл*дь!), отреагировал Мишаня. — Но вообще-то, предлагаю с традициями познакомить. Нашими, русскими!

— Чё? — зудящие от напряжения мозги уже явно хотели в коечку и спать, потому что ментальная связь с Мишкой здорово сбоила. Вроде ж и понимал, что Горшенев донести пытается, а вроде, и ускользало всё. Хорошо, не в штаны, как микрофоны у Мишани обычно... Притормози, притормози, такси! А, вообще, вызвать такси — мысль неплохая, но... Как ж он друга бросит? Князь натужно засопел. Да уж, до конца надо, и держаться, держаться надо, не следовать примеру планеты Шелезяка, во!

Мишка, глаза хоть и закатил, но всё же пояснил, че удумал. Как всегда — тусич грандиозный, конечно, но Андрей же привык вписываться в любой беспредел, ну, почти любой, он снова яблочко-то поприжал, бл*дь...

И понеслась потеха — после игры в лимбо затеяли прыгать через костер. Скажете, плагиат, и отдыхающий под пальмой Зед первым придумал... Ну, так тогда безумному примеру отвязного копа-панка последовать никто не решился. Ибо кострище тот использовал не специально сооруженное, а текущее — огроменное, почти сигнальное, бл*дь, потому-то и пали его штанцы смертью храбрых... Ну хоть не покалечился.

Они же развели костерок поменьше — побезопаснее, да пример массовый всей группой показали, убедив в относительной адекватности затеи... И пошла потеха. Ревущее пламя вздымалось, страсти накалялись. Потому что кое-кому, набравшемуся, и такой костерок не по нутру оказался — в итоге снова пришлось прибегнуть к методу пожаротушения... Впрочем, это Зеда как-то пронесло, и у него пиво пламя погасило, а не сработало как розжиг... Хоть и слабое, но спиртик в нём имелся ж?! Короче, песочек эффективнее оказался. Копы взяли лопатки, да и накопали ямку рыхлую, чтоб удобнее было...

— Нас не заметут? — всё равно опасливо вопрошал Яша у всех и каждого. Ну потому что... Очковато как-то в общественном месте такое отма... отжигать! Ладно, Зед — он, видно, местный Горшок — все привыкли, но тут-то они всех подняли на слабо...

— Нье замйетать, — кое-как выговорил Махоуни. — Айм эм коп!

Ну да, логично — кого заметать, если половина участка полицейского тут тусит.

В результате крещение огнем прошло для иноземцев на ура. Из наших же Пор отличился — эффектно прыгал, скотина такая, в килте своем. Тот развевался, Поручик как летящий дракон выглядел — страшно и прекрасно. Ну, до тех пор, пока крылышки — килт то есть — не загорелись. Тушили всей компашкой, навалившись и почти похоронив в песке.

Сашка потом ещё долго из разных мест песчинки, матерясь, вытряхивал. Зато девиц, обративших на него свой взор, несомненно больше стало. И Пор доволен вскоре стал, когда вызвалась одна милая дама помочь с вытряхиванием... Балу, судя по виду, прыгавший в трусишках, готов был прям ща на пальму лезть да делать себе повязку из листьев... Только вот гравитация — бессердечная с*ка — пьяной рожи не простила — поднимали его тоже всей компанией да ощупывали на месте... несмотря на слабые трепыхания. Впрочем, душа у Шурки успокоилась, когда одна девчоночка пожалела "птенчика", да и пригладила головёнку на коленках. А котяре этому, под птичку замаскировавшемуся, только того и надо было...

В общем, побратались почти. Кутили до утра, только с рассветом уже разошлись. Вообще, утренний рассвет — прекрасная вещь на море. Реально. Романтика... Тьфу, блин! Но правда, романтика. Наплясавшийся вусмерть Андрей не заметил, как свалился под пальму, а к нему вскоре устало привалился и пыхтящий как паровоз Мишка, голову на законное место пристроил — так и просидели, пока солнце не поднялось из-за горизонта и не осветило масштабы вчерашней попойки...

Похватав своих знакомцев — "раненных воинов хмеля" — народ расходился кто куда. Копы, кажется, кому-то дозвонились — и берег должны были почистить направленные на штрафные работы подростки... Ну, а хрен ли... Труд облагораживает человека... Мысли заплетались, Андрей так чуть и не уснул, касаясь лбами с вовсю похрапывающим Горшочком. Впрочем, они оба проснулись окончательно, когда очухавшийся каким-то образом бодряком Зед окатил их ведром с растаявшим льдом... Вот мату было! И криков Горшенёвско-банши, когда эти двое сцепились, но потом, вроде, снова побратались... Андрей же. отряхиваясь, как собака, пополз эвакуироваться...

А потом самые-самые жизнестойкие америкопы Махоуни, Зед и Джонс отправились «присмотреть, чтобы все русские до гостиницы доехали». На самом деле, конечно, не всё ещё выпито было, непорядок просто! Да и в номере заначка имелась...

Так что в гостинице продолжили — набились, как селёдки в бочки водин номер — кажется, по-прежнему подозрительно отсутствовавшего Реника (а, кстати, куда пропал-то? Хоть не съели его вместо устрицы? Но моральных сил ехать туда — отбивать друга — ни у кого не было, даже если копов использовать как поддержку — те без формы и не в том состоянии, так что прости, Лось... Нех от коллектива отделяться!), да и не нашли ничего лучше, как с Мишкой спор об анархии затеять.

О, наивные люди. Подумали, что незнание большей части необходимых термионов на инглише его остановит... Цвиркунов, пытавшийся это безумие остановить, слишком хорошо понимая, кому предстоит стать невольным толмачом, потерпел поражение и с поникшим видом переводил обе стороны, напрягаясь так, что пар из ушей уже практически заметен был.

А Мишка, чёрт лохматый, раскрасневшийся, разгорячившийся как всегда, уже сидел в одних семейниках, бл*дь. Еще чуть-чуть, вообще всё с себя скинет, потрясая не оспоримым аргументом, что у кого дубинка больше — тот и прав!

«Вот так и начинаются оргии!» — лениво подумал Княже, но не успел ужаснуться и притормозить, как отрубился — перебрал всё же с алкашкой. Или с газом... Странно, но эта дикая мысль — учитывая, сколько в комнате мужиков пьяных, а его жопу охарактеризовали как яблочко наливное, не вызвала паники. А может, было просто слишком лениво думать в сиим ключе...

Утро наступило внезапно. Ну, как утро, когда проснулся — тогда и утро. А когда просыпаешься и у тебя над ухом храпит этакий медведь в человечьем теле, да ещё и лапами прижав к себе собственнически — просыпаешься ещё быстрее.

От увиденного Андрюха протрезвел быстро: в номере Лося — да, точно его — спали все вповалку на полу. А они с Михой — как короли — на единственной кровати развалились. Миха ещё и ногу на него закинул. Ах**ть… Хорошо, хоть сам Княже в одежде — а то возникало бы слишком много неудобных вопросов. И Андрей не уверен, что готов был услышать ответы. И придумывать для себя оправдания, что всё, что было в Вегасе (а то был конечно не Вегас!) остаётся в Вегасе... ага, как и свадьбы, к слову, совершенно легальные тут... так, бл*дь, притормози!

На самом-то деле Князев проснулся не от храпа в ухо (отращивание патл — не поможет!) — от громкого хлопка двери: вот и нашлась пропажа — Сашка Леонтьев, собственной персоной. Вроде даже целый — на сувениры и тушеную лосятину не растащен. И славно, а то исчез таинственно, словно Ктулху уволок в бездну Голубой Лагуны... Хотя тот, наверное, таким не балуется. Угу, нашёлся. Стоит и не догоняет, почему из его номера ночлежку устроили. Да ещё и с незнакомыми мужиками.

— Ты где шлялся? — выдал внезапно проснувшийся Балу, изящно приподнимаясь на локте, вот кто, кстати, тоже в трусах был. — Мы уж хотели тебя в розыск подавать.

— Это, видимо, розыскные мероприятия, — кивнул ехидно головой Леонтьев на значок полицейского, выпавший из кармана Махоуни. — И, как? Есть результаты?

— Ну, ты ж нашёлся, — сонно пробормотал Яшка, ещё сильнее прижавший к себе подушку, утащенную с кровати, едва по привычке не переведя сказанное на английский, — значит, всё было не зря.

И дальше захрапел. Князев же в это время занят был — спихивал с себя конечности Горшка — а сделать это было не так-то просто: скинешь ногу — рука закидывается, скинешь руку — нога. И так до бесконечности. У-у, Спрут Юрьевич, облепил! Кракен, ну истинный кракен... Наконец, выпутавшись и отползая к краю кровати, выдал:

— С возвращением. Молодец, что утёк из клуба. Утёк же, да? Подцепил себе какую-нибудь девицу? Или не девицу? — Андрей присвистнул, кажется, точно газ...

И настала уже очередь Лося их краснеть:

— Да так, затусил слегка с мексикан…очками. Клёвые тёлки, — разулыбался довольно, как кот, блинов масленичных пережравший. А потом аккуратно так с волос вытащил то ли начос, то ли блёстки какие-то...

В общем, усилиями всех разбуженных номер начал просыпаться и приходить в чувство, что ещё важнее. Дольше всех Миху будили. И трепали. И пихали, и насильно поднимали. Бесполезняк — спал их красавец беспробудным сном. Пробовать метод из сказки не стали, не рисковал никто превратить королевича в жаба, да и самому в устрицу какую превратиться не хотелось...

Только к вечеру и очухался, сам, даже не пришлось оставленные Зедом носки нюхать давать — и хорошо, потому как уезжать надо было. Новый город. Новый концерт... И без того ругающий их на чём свет стоит Гордей — ибо один они про*бали уже. Машка, что помогала раненных воинов отпаивать... Правда, ту пришлось удалить — слишком сильно подробностей знать желала, а они... кхм... не готовы пока к исповедям были.

Зато тепло и по-дружески прощались с парнями. Вот так, приехать в Америку, славы особой пока не заработать, зато друзей — пожалуйста. И это, пожалуй, самое главное. Хоть и малость горели уши при словосочетании Голубая устрица у всех, а у Ренника — в особенности, но довольны были тоже все.

Тем временем трейлер уже вёз их в следующий город. Миха клевал носом в кресле, Пор с Балу откровенно дрыхли — всё ж таки они телочек-то подцепили и вдвойне упахались... Андрей же вместе с Сашкой прикалывались над сидящим рядом Яшкой:

— Я-я-я-яша, Я-я-я-я-яша, Яков! — на манер козлиного блеяния выводили из себя их бедного переводчика, добровольно-принудительного, что, кажется, больше глотку сорвал, Михины аргументы передавая в нужной тональности, нежели умаялся.

Цвиркунов, если и обижался, то виду не подавал. Не смущали его давно такие подколы. Зато сам Князь весьма и весьма смутился, когда бодрый Лось, отстав от не реагировавшей жертвы, взял, да и в порыве чувств потрепал его по голове со словами:

— Ах, ты ж, яблочко моё наливное!

Услышал, гад! И запомнил-таки! Цветом Княже сейчас точно напоминал сорт "Ай да рэд" — или как там его... Хотелось двинуть Реннику по очкам и, вообще, стразы и пропажу припомнить, но тут его добил окончательно Мишка, проснувшийся от такого... или не спавший и лишь удачно делавший вид, чтоб меньше вопросов вызывать — у-у, лохматик — хитрый гад:

— Яблочко яблочком, ё-моё, но вы мне морские деликатесы обещали! Где там следующая Голубая устрица, а? Я требую продолжения банкета! — заявил он на полном серьёзе.

«М-да, — старательно всматриваясь в проплывающий за окном пейзаж, подумал Андрей — Этот вояж ещё не скоро забудется… Продолжения банкета он требует, видите ли... А кабана ему с яблоками, на блюдечке с голубой каемочкой не подать?»