Третий деть, первый сын (джен)

Примечания:

Захотелось чего-то милого и простого (или не очень простого, но счастливого без всяких там условий) для Андрея Сергеевича. Особого сюжета здесь нет)))

Глядя в темные глаза новорожденного, Андрей Сергеевич Князев не мог отделаться от ощущения дежавю. Ну не бывает же, да? Вот так? Во-первых, они совершенно не планировали. Ни он, ни Агата. Во-вторых, генетику-то никто не отменял: у него всегда девчонки получались, светлоглазые, светловолосые. А тут вот, нате, кареглазое темноволосое чудо. Пацан. И уже почти месяц новоиспеченный папа не может насмотреться на него, залипая так, что оттащить невозможно. Ночью вставал, к кроватке подходил, за руку себя щипал — а правда ли.

Агата верила в переселение душ. А он, в общем, тоже, но доля скептицизма в нем имелась. Не проверишь же. Да, конечно, какие-то такие случаи в мировой истории, вроде как, случались, но все это было из области ОБС и нельзя было верить на сто процентов. Ну процентов на пятьдесят-шестьдесят он верил, наверное. А теперь вот, глядя на сына, чувствовал, как медленно заполняются верой оставшиеся процентов сорок. Потому что даже будь этот ребенок голубоглазым блондином — все равно что-то ёкало бы в груди. Отдаваясь болезненным узнавание. Но такого же просто не могло быть — потому что десять лет прошло, потому что не может быть такого совпадения, не с ним, не так. Или он там и в самом деле умудрился обратить на себя внимание какой-то сущности и она, устав от его попыток вернуть то, что ушло, но незримо обитало рядом, закинула знакомую душу в новое тело? Или Андрей Сергеевич Князев окончательно кукухой поехал.

Вообще, малышарик этот — партизан настоящий. До самых родов старательно показывался на узи спинкой, попкой, ножкой, бочком — в общем, делал все, чтоб ошеломленные родители пребывали в неведении: какого пола их подарок-то. Реально, дар свыше: неожиданно, незапланированно, как гром среди ясного неба эта беременность случилась. Пережив шок, свыкнувшись, решили тихо наслаждаться внезапно свалившимся чудом. Шифровались искусно — даже не все друзья знали о грядущем пополнении.

Агата свято верила, что девчонка будет, имя выбрала — Арина. Чтобы гармонировало. Хорошо хоть одежку купила нейтральных цветов и фасонов.

Потому что в родзале в первый день августа, едва раздался первый крик малыша, акушерка поспешила поздравить пару — рожать решили вместе:

— Ну, мама-папа, встречайте своего богатыря! Ух, голосистый какой!

Да, орал мелкий, что надо! И да, богатырь — видно ли дело — 4800! Этакий прям мужичок уже… Хоть и с ноготок пока.

И вот тут-то, взглянув в глаза парню, Андрей понял, что все, пропал. Даже не столько в глазах дело. Сколько во взгляде. Так смотрят только-только родившиеся дети: серьезно, вдумчиво, будто все-все уже в этой жизни узнали. А еще и цвет их — смешно сказать, но Князев пребывал в полной уверенности, что рождаются все с светлыми глазенками, а потом уже темнеют те, если надо. Но и тут судьба-шутница удивила: сын изучал мир вокруг себя темными глазами. Очень знакомыми темными глазами.

— В маму весь! — улыбнулась врач. — Даже глазки мамины.

И почему-то так спокойно от этого стало на душе. Ребятенок затих, недовольно морща носик, Агата устало улыбалась, а у Андрея в глазах подозрительно щипало. Он не панк, ему пох. Можно и плакать от счастья и тепла, окутывавшего его и дорогих ему людей.

При выписке Андрей почти и не спускал пацана с рук — Лиске дал подержать, маме тоже. А потом снова забирал и все смотрел и смотрел, и смотрел на спящего малыша, на смешной носик, выглядывающий из конверта — почему-то этот нос умилял до невозможности.

Мама смеялась, говорила — ну, мальчик же, понятно дело, взыграло мужское эго: сын, наследник. Глупости какие. Агата же на все это смотрела и улыбалась светлой, но немного грустной улыбкой. Мягко гладила по плечу, не пытаясь отобрать сына, и осторожно напоминала, что, вообще-то, им всем неплохо бы домой попасть.

Домой они приехали-таки в тот день. И началась счастливая жизнь с младенцем в квартире — отоспавшийся в роддоме малец решил, очевидно, что все, харе, пора открыто заявить миру, кто он таков, построить родителей, сестру, собак и кошек. Всех! И началось бесконечное представление — стоило спустить мелкого с рук, положить в кроватку, как тут же начинались сперва недовольные хныки, потом раздавался пронзительный рев. Сердце разрывалось: так несчастно он звучал. Иногда, конечно, детеныш и засыпал — тогда наступала блаженная тишина. Хотелось бы побольше, да и тревожно было: вдруг что болит? А если из-за недостатка сна заболеет? Но вызванный врач долго и терпеливо, глядя на составленный педантичной Агатой список снов — поминутно отмеченное количество спокойных и тихих минут младенческого покоя, объясняла, что ребенок высыпает свою норму. Может, колики — давайте, родители, укропную водичку и прочую хрень и ждите, пока перерастет.

— А может, у вас просто говорливый ребенок, — улыбнулась на пороге. — Бывают такие детки: постоянно говорят и говорят.

И ушла. А Князевы дружно продолжали не высыпаться.

— Знаешь, почему котята так пискливо и раздражающе орут? — меланхолично спросила как-то утром Алиса, пытаясь утянуть у полусонного отца чашку кофе, заслышав, как из родительской спальни послышались знакомые жалобные звуки.

Князев молча уставился на дочь, вопросительно выгнув бровь.

— Чтобы кошка-мать заботилась о них и не забывала. Потребность такая. А наш медвежонок, кажется, действует по той же схеме.

В этом точно был резон, так как Князь, при всей любви и трепету к этому лохматушке, временами чувствовал дикое раздражение, заслышав очередной вопль. Хотя Андрей, кажется, уже готов был согласиться со всем, с любой самой фантастической теорией. А медвежонок — так его называла с первого дня Лиса-Алиса — подтвердил предположение громким воплем. И Андрей, оставляя чашку, поспешил выручать Агату.

Вообще, не только с ором возникли проблемки — критически мало оставалось времени, чтобы дать новому человеку имя. Скоро уже месяц ребятенку, а он до сих пор безымянный, хоть и не совсем — у каждого члена семьи было для него свое прозваньице. Алиса медвежонком кликала, потому что, мол, пухленький, упитанный, похож на плюшевого Тедди. Князь обычно Лохматунчиком или Лохматиком звал — родился-то парень с той еще шевелюрой, Агата уже, смеясь, говорила, что в будущем обзавидуется сыну из-за густоты волос. Сама же называла его Княжичем, а как, мол, еще назвать сына Князя? Теща называла певцом, мама солнышком звала. Казалось, даже у домашней живности были свои клички для этого странного, дергающегося и орущего кулечка. Но они, естественно, ничего не могли озвучить.

Так что, перехватывая из рук жены своего Лохматунчика, Князев, стараясь укачать мальца, снова задумался об имени, впрочем, достаточно быстро мысль эту потерял: сейчас все силы были направлены на одну задачу — утихомирить сынишку. И средство было… Средство есть, лишь одно — петь. Странным образом, но в половине случаев мальчонка затихал от папкиного вокала. Не всегда работало, правда, но иногда помогало.

— Ложкой снег мешая,

Ночь идет большая,

Что же ты, глупышка, не спишь.

Спят твои соседи,

Белые медведи,

Спи скорей и ты, малыш.

Князев, на самом деле, за первый почти месяц успел уже этакий успокоительный сет составить из песен, которые чаще всего утихомиривали парня. Сегодня был уставший и невыспавшийся вкрай, поэтому зашел сразу с хитяры — Колыбельная Медведицы явно Лохматику нравилась.

Мы плывём на льдине,

Как на бригантине,

По седым суровым морям.

И всю ночь соседи,

Звёздные медведи,

Светят дальним кораблям ⁽¹⁾

Ура — сработало. Мелкий замолк и, немного похлопав глазенками, стал явно засыпать.

— Андрюш, а ведь все уже решено, — тихонько подкралась жена сзади, — кажется, наш Княжич имя себе сам выбрал

— И какое? — хмыкнул Князь, перекладывая поудобнее малыша, опасаясь пока класть в кроватку.

— Михаилом Андреевичем будет, — осторожно, сжав рукой его предплечье, выдала Агата.

Андрей вздрогнул, чуть ребенка не разбудив.

— Не, Агат, — сказал он, — он ж и так похож...

Не стал уточнять, на кого, знал прекрасно, что Нигровская и так все понимает:

— Лучше дать ему другое какое имя. Чтоб на этом сходство и кончилось. Да и страшно, что люди будут хейтить его, нас — всех, блин.

— Когда это тебя людское мнение пугало? — Нигровская взяла у него сына и аккуратно переложила на законное ложе. — Да и не этого ты боишься, а того, что всегда будешь видеть или ожидать увидеть Мишку. Ты боишься, что с именем этим на второй круг пойдет. И в то же время надеешься, что это новый шанс. В какой-то степени так и есть. Условия, Князев, разные, вводные, если хочешь знать.

— Ну, — сказать было нечего. Все женщины немного ведьмы, наверное, вон как ловко считывают страхи потаенные. Впрочем, если бы внутренне не был готов к имени этому — не дал бы себя уговорить.

— Верь мне, Князев, и себе, — улыбнулась жена, — ты сможешь разделить их, видеть не только Мишку Горшка в чадушке подрастающем, а, прежде всего, нашего сына. Я точно знаю.

Когда в тебя верят и поддерживают, когда так доверяют — легче как-то становится. И не так страшно не справиться с самим собой. И Андрей соглашается — Мишка — имя, вообще-то, очень подходящее младшему Князеву. Да и, на самом-то деле, словно свыше выбранное. А с собой он совладает.

Примечания:

За название спасибо моей дорогой Dart Lea — замечательное просто))

1) Колыбельная Медведицы

Вернуться к тексту

Возвращаться домой всегда приятно, даже если это всего лишь мини-тур: три города, три дня. Но за это время Андрей успевал сильно соскучиться и по девчонкам, и по Агате, и по Мишке. Чудушку лохматому уже год исполнился, и этот ураганчик с каждым днем преподносил что-то новое. Интересно, чему научился за прошедшее время? Каждый раз, возвращаясь домой, обнаруживал Князев новую умелку, словно специально их медвежонок к приезду папки готовил сюрприз. В прошлый раз, помнится, стоять без опоры научился.

Рейс был утренний, спать не хотелось, а вот время занять — очень. Потому как чем ближе к дому, тем скорее хотелось всех своих заобнимать. Андрей сидел и рассматривал фото, которые постоянно присылала Агата, знавшая о новом его виде тоски по дому. Вот Мишка с Алиской рисуют пальчиковыми красками на разложенных по полу листах бумаги, причем, судя по фото, Лохматик его умудрился и сестру в красках извазюкать, и себя, и обстановку вокруг. Словом, попытка творчества была хорошая, за исключением того, что листы бумаги по большей части так и остались белыми. Атмосферу этого действа хорошо подтверждала подпись жены: «Князев, нам нужен новый ремонт». Ну ремонт так ремонт, зато и Алиска, и Мишка явно смеются, счастливые такие. А может, сразу дом? Давно ж планировали, да и всем на свежем воздухе полезнее…

Тут Князев подумал, что, заикнись он сейчас о доме, который надо будет искать, покупать, ремонтировать, Агата вполне может его и прибить, не посмотрев, что любимый человек. Их мелкий торнадо выматывал порой до состояния нестояния. Даром что ходить еще не научился, ползал в основном. Стоять — стоял, уверенно уже, за ручки держась, ковылял, но первый самостоятельный шаг пока ещё не был сделан. И хорошо, наверное: у них хоть есть возможность подготовиться. Андрей усмехнулся, немного нервно, и перелистнул фото.

На следующей Мишка, упрямо прикусив губу, пытался дотянуться до собачьего хвоста. Самой животинки в кадре не было видно, поэтому опознать, кто из хвостатых попал под пристальное влияние младшего Князева, не представлялось возможным. Подписала этот момент Агата весьма лаконично: «За секунду до».

Вот еще фотка: Мишка, спящий в своей кроватке, этакий ангелочек: личико невинное, губки приоткрыты — сокровище, а не ребенок просто. Лапки сжимают плюшевого зверя, подаренного Дианой. Кто это такой, они так и не опознали, хотя гадали всей семьей: голова, похоже, от дракона, нижние конечности медвежьи, а тело больше по окраске тигра напоминает. На вопрос к старшенькой, откуда сей зверь, выяснилось, что увидела случайно в каком-то магазине, подумала, что Мишке понравится, вот и купила. Так его и прозвали — Зверь, Зверюга. Диана не прогадала: Мишутка в это чудовище вцепился сразу и таскал с собой. Один раз забыли его взять на прогулку — получили истерящего монстрика вместо ребенка. Так что больше такой ошибки не повторяли. Наличие Зверя проверялось всегда.

Из милой пасторальной картинки немного выбивалась сидящая рядом растрепанная Агата. Снимала, наверное, Алиска… Подпись внушала опасения: «Легче завалить дракона, чем нашего сына — спать!» М-да, жена действительно выглядела так, будто только что вышла из битвы. Ладно, сегодня уж точно сам окажется в этом сражении, подменив Агату. Будет фирменное средство использовать — от папиных песен засыпалось только в путь!

Легкое касание руки, и вот уже Мишка с бабушками. Обе сразу учат его играть — в ладушки, наверное. Вообще, у мамы, да и, как оказалось, у тещи тоже была просто идея фикс учить ребенка всем этим ладушкам, «покажи, где носик» и все такое. Медвежонок их, вредный, смеялся и категорически ничему не учился. Подписала Агата тоже просто: «Попытка номер...».

На следующем фото Мишка, опять уснувший, в детском стульчике с долькой огурца в руке. «Не знаешь, медведи впадают в августе в спячку?» — гласила подпись.

Сколько же событий за эти несколько дней произошли — вот очередной, пойманный на камеру миг: Агата с Мишкой на руках стоят на опушке в их любимом парке, белок кормят. Нигровская улыбается, у сына в глазенках восторг, да и только. Вместо подписи просто улыбающийся смайлик. Андрей тоже заулыбался, отправил фото в особую папку и вздохнул: скорей бы уж.

После прибытия, пройдя все необходимые процедуры, написал Агате, что все, скоро будет дома.

«Мы в парке, — пиликнуло сообщение, — знаешь, на нашей любимой полянке».

После чего планы Андрей резко поменял. Закинув домой чемодан и сумку, пешочком, отправился искать в парке своих. Ну, не искать, конечно, а, скорее, надеяться, что они не разминутся.

Вот и заветная полянка, Андрей остановился: по телу разливалась какая-то приятная нежность от увиденного. Агата сидела на скамеечке, рядом с коляской, то ли отвечала на сообщение, то ли что-то читала. Мишка был невдалеке от нее — под присмотром своих старших сестер. Крепко вцепившись в их руки, отважно, хоть и неуверенно, шагал. Казалось, не девчонки ведут его. А он упрямо их тянет туда, куда нужно. Диана с Алисой переговаривались, о чем — Андрей не слышал, только звонкий смех долетал.

Князь, вообще, умилялся всегда, на эту троицу глядя. Да-да, троицу — после появления на свет Мишки и Диана стала чаще в гости заезжать, несмотря на всю свою молодую и активную жизнь. Да, Мишка все-таки очаровательный медвежонок, быстро привязывал к себе. Вот и Диана с Алисой с первого дня под его чары попали. Так что сестры порой с рук парня не спускали. Агата иногда ребенка у девчонок отнимала, аргументируя, что ведь избалуют да на шею посадят и себе, и им с Андреем.

Вот сестры, сделав небольшой кружок по полянке, пошли обратно к Нигровской. Теперь Андрей мог прочитать все эмоции на их лицах — шли-то они в его сторону, да пока не замечали.

Дойдя до скамейки, отпустили Мишку, давая постоять. И тут, наконец, Алиса заметила отца.

— Мишутка, смотри, — привлекла внимание мальца и показывая в сторону Андрея. — Папа!

Лохматик, посмотрев в его сторону, протянул ручки и, не дав возможности сестрам сориентироваться, сделал сперва шаг, потом другой по направлению к нему. На пятом, правда, плюхнулся на попу, но, как решил для себя Андрей, умелка-сюрприз точно должна быть засчитана! Всем умелкам умелка!

Примечания:

Собственно, не в хронологическом порядке эти части будут. Здесь уже весьма подрощенный деть.

— Андрей, — раздался в телефоне взволнованный голос жены, — Мишка не у тебя?

— Нет. — Князь почувствовал, как руки-ноги моментально похолодели. — А что?

— Он уже полчаса как должен быть у репетитора по английскому, так и не появился, — растеряно, так, как никогда раньше, произнесла Нигровская. — и на звонки не отвечает.

Андрей чувствовал, как начинает подниматься паника. Самый сложный возраст — 14 лет, ребенок, вечно находящий неприятности на свою пятую точку, время к вечеру, Питер — это было не очень хорошее сочетание.

— Так, — он оглянулся, растерянно, на музыкантов, что уставились на него. Саундчек накрывался медным тазом. Концерт, похоже, тоже. Ибо сейчас у Андрея было только одно желание — немедленно пойти искать своего бедового. Богатое воображение уже рисовало различные ужастики, что могут случиться с вот такими вот потеряшками на темных улицах.

Но, к счастью, тут открылась дверь и вошла администратор клуба Галочка, ведущая за руку...Мишку, который, низко опустив голову, вопреки обыкновению не вырывался, что уже явный показатель, что все плохо. Ведь ежик этот то и дело иголочки выпускал, когда считал, что с ним обращаются как с ребенком.

— Андрей Сергеевич, к вам ваш Мишка. — немного странным тоном заявила девушка. Хорошо, что не первый раз они уже здесь выступают, сотрудники — кто лучше, кто хуже — но более-менее знают и музыкантов, и членов их семей.

— Отбой, Агата, нашелся, — выдохнул облегченно Андрей, подходя к сыну, — я разберусь, не волнуйся.

Мишка поднял, наконец, голову, и Андрей еле сдержался, чтоб не выругаться. Царапины, синяк на скуле, немного расквашенный нос. Да и в целом весь вид — оглядел с ног до головы — запыленная одежда, в некоторых местах чуть порванная, — говорил о хорошей драке.

— Миш, — он аккуратно притянул его к себе, — что случилось?

— Ну, поспорили с пацанами, — глухо выдавил отпрыск, уткнувшись ему в плечо — длинный, нескладный, он уже почти с батьку ростом, но по-прежнему ласкучий, нуждающийся в утешении, когда внутри эмоции переполняли, хоть и ершился, хорохорился, что все эти нежности не для него. Только в моменты душевного смятения и проявлялась вот эта надобность.

— Домой не поехал, — несчастно пробормотал ребенок, — мама убьет же.

— Она волнуется. — Андрей не мог не сказать, — хоть позвонил бы.

Мишка практически шмыгнул носом, попытавшись замаскировать под кашель:

— Телефон все, па, ещё один в этом году почил смертью храбрых.

Андрей только вздохнул:

— И из-за чего на этот раз?

В прошлый, помнится, подрался, потому что какие -то подростки гоняли кошку, кидаясь камнями. Агата тогда действительно сердилась — не на поступок, а на решение, скорее. Вроде бы, Мишка это понял, так что тогда? Из-за телефона, что ли, боится домой? За этот год уже третий. Так, вроде, и не ругали особо... Мишка — это Мишка. Горит у него все в руках. С самого начала так и повелось: игрушки, книжки, телефоны — все ломалось, терялось, переставало работать. Медвежонок их каждый раз смотрел несчастными глазами и неуверенно бормотал, что оно как-то само.

— Они твои песни говном назвали, — совсем уж тихо сказал сын, — вот я и...

Вот уж чего Андрей не ожидал, точно ведь не этого.

— Ох, Мишка, — аккуратно погладил по голове, заодно проверяя, нет ли шишек и не надо ли в больничку свозить, — наплюй на них, хейтеры и провокаторы всегда были и будут. Не твоя это война.

— Не могу. — И вот это уже было сказано так же тихо, но очень уверено. Характер, да. За свои убеждения всегда стоял до последнего. Князев в эти минуты словно в прошлое заглядывал — очень уж его Мишка в подобных случаях другого Миху напоминал.

— Сердишься? — подросток оторвался от плеча и взглянул отцу прямо в глаза.

— Скорее расстроен, — Андрей не стал лукавить, — и обеспокоен. И за маму обидно. Я не удивлюсь, если она уже всех на уши подняла, мне-то, наверняка, последнему позвонила.

Мишка вздохнул глубоко.

— Ладно, разберемся, — Князь прищурился, — к тому же думаю, что тебе на эту тему предстоит еще неприятный разговор с Алисой, она, скорее всего, уже в курсе всего.

Подросток явственно вздрогнул: сестра, хоть и любила брата, но за материнские нервы не раз уже грозилась всыпать некоторым медвежатам по первое число.

— Ну, — протянул, — что уж там, натворил дел, отвечу.

— Миш, ты ж понимаешь, что мама не за драку будет злиться? — Андрей внимательно посмотрел на сына, — мама очень испугалась, потому что ты пропал неизвестно куда. Она тебя очень любит и, судя по голосу, была близка к нервному срыву. Чтобы ни случилось, ты всегда можешь прийти домой, к нам. Мы точно можем выслушать, мы поможем, понимаешь? Даже если мы сердимся или обеспокоены каким-то твоим поступком, мы — семья, у нас нет незначительных проблем, нет ненужных мнений.

— Знаю, — Мишка потупился, — но мне иногда кажется, что от меня слишком много шума, понимаешь, да?

Андрей немного помолчал, крепче прижимая к себе ребенка, стараясь не словами даже, а жестами показать, что все, что говорил — правда, что Мишку всегда поймут и примут, вот таким, какой есть.

— Не много, медвежонок, столько, сколько нужно. — сказал тихонечко, чтоб только сын один и слышал.

Да, эту тему точно придется обсудить позднее. О важности и нужности — ведь где-то же зародилось в лохматой голове это чувство отстраненности, нельзя позволять ему разрастаться, постепенно разрушая их отношения. Мелкие трещины нужно замазывать сразу, не дожидаясь, пока стена рухнет. И о драке этой придется поговорить. И не один раз — научиться реагировать на подобные вещи не так остро, не пропускать через себя очень сложно. Если, конечно, такое в принципе возможно. Говорить нужно, однако в данный момент это может чуть подождать.

Сейчас же Князь озаботился больше небольшим лечением-обработкой боевых ран и очищением своего младшенького от пыли и грязи, убалтыванием, обниманием и отпаиванием чаем.

Концерт все-таки состоялся. А после, вернувшись в гримерку, Андрей нашел сына мирно спящим на диванчике, головой на коленях у Агаты. Жена медленно поглаживала его по волосам и тихонько улыбалась. Очевидно, не выдержала, приехала. О чем говорили — непонятно, но, судя по открывшейся картине, прояснили некоторые сложные моменты.

Все было в относительном порядке, все еще можно было исправить.

Утро началось стандартно: в семь утра в родительскую спальню влетел маленький пушистый неугомонный ураганчик и резво запрыгал по кровати, едва не падая на только-только проснувшихся маму и папу. Собственно, проснулись они в такую сказочную рань как раз по причине этого самого возмутителя спокойствия — когда рядом с вами прыгает и плюхается весьма тяжеленькое пятилетнее чудо-чадо с неизменным Зверем в руках — тут любой проснется, пытаясь сохранить честь и достоинство. Тот еще будильник.

А Мишка вообще просыпался с птицами, и даже, когда пытался тихонечко, никого не разбудив, спокойно поиграть — получалось это редко: каждая игра становилась чем-то средним между разборками индейцев с солдатами и охотой на диких зверей. Агата весьма метко пару раз заметила, что в природе есть медведь-шатун, а у них — медведь-топотун.

Так что шума было как от всех трех медведей разом взятых. Особенно, когда чадушко вознамеривалось все же кого-то пробудить. Вот и сегодня был, видимо, счастливый день.

— Мам! Пап! — вопило пронзительным альтом (спасибо, хоть не фальцетом!) чудушко. — Утро! Солнце! За окном солнце! Ура, мы идем к белкам!

— К каким белкам? — с утра Князь бывал весьма не сообразителен, поэтому ребенок, желая донести мысль, прибавил децибел в голосе:

— В парк! — выкрикнул отпрыск, задорно размахивая Зверюгой. — Мама обещала, когда на улице будет солнце!

— Да, мы пойдем, — Агата, профессионально увернувшись от амплитуды движения и сына, и его плюшевого монстра, выскользнула из-под одеяла и направилась в ванну, — но не раньше, чем вы, молодой человек, умоетесь. Позавтракаете и почистите зубы.

— Не хочу завтрак! Не хочу зубы! — тут же заканючил деть. — Хочу в парк!

— Миша! — негромко, уже выходя из комнаты, сказала Агата тем особым тоном, предназначенным для укрощения непоседливых медвежат.

— Ладно. — Мишка огорченно плюхнулся на кровать и надулся как мышь на крупу.

Огорченной этой моськи долго не мог выдержать никто, кроме, пожалуй, Нигровской, вот и Андрей не выдержал:

— А ну не грустить! — коварно нападая сзади и начиная щекотать во всех доступных местах, нарочито строгим тоном выдал.

Ответом был звонкий смех и прилетевшая случайно прямо в лоб игрушка.

Вдоволь набесившись, они выползли вдвоем сначала в ванную — ну, как выползли, споро закинув Мишку на плечо, выполз Андрей, дабы не успел сбежать этот егоза, пытаясь избежать умывания прохладной водичкой, а затем и на кухню, где Агата уже приготовила завтрак.

— Все, Андрюш, — выдала с явным облегчением жена, ставя перед ними дымящиеся тарелки, — я в душ, проследи, чтоб Мишка все овощи съел.

И старший, и младший Князевы уставились на нее с явным ужасом в глазах. Мишка, вестимо, от слова овощи, Андрей же от воспоминаний о прошлых попытках накормить чем-то нелюбимым.

— Ну, хоть не творог, — пробормотал, невольно глядя на потолок, в то место, где, видимо, до ремонта уже очередного осталось пятно от творога с вареньем.

Ладно, Князи Мишек не боятся, потому, сделав серьезный вид, Андрей принялся за дело. Каша прошла на ура, впрочем, половинка перепелиного яйца тоже. Остались только злосчастные овощи, которые по какой-то непонятной, но явно имеющей значение для Агаты причине, она пыталась впихнуть в ребенка постоянно. Витамины, что ли…

— Миш, надо, — Андрей понимал, что идет на компромисс с собственной совестью, но все же… — Хоть немного.

— Неа, — ребенок глянул в сторону тарелки и яростно замотал головой.

Князев попробовал использовать свой фирменный взгляд и фирменную бровь, но… Получил в ответ ровно такой же взгляд и такую же выразительно приподнятую бровку. Вот же хитрюга! Теперь и не поспоришь с ним, научился на свою голову. Андрей чувствовал себя так, будто его главного оружия лишили. А Медвежонок еще и руки сложил, окончательно уходя в глухую оборону.

— Миш, мама нас убьет, — попробовал зайти с другой стороны.

— Так ты можешь съесть, — не дрогнув, заявило дите.

— А давай пополам? — словно лампочка зажглась в голове спасительная мысль, — половину ты, половину я. Спорим, я быстрее?

— Я быстрее! — ребенок рванулся к тарелке и споро разделил на две равные части, — да начнется битва!

«Узнаю Алискино влияние» — улыбнулся внутренне Андрей, начиная очень медленно есть свою половинку.

Конечно, когда Мишка победно вскинул ложку, Андрей еще методично пережевывал все те же три брокколинки.

— Я выиграл! — заскакало счастливое дите по кухне.

— В чем? — послышался голос Агаты у двери, при звуке которого Андрей моментально проглотил все остатки овощей, скрыв следы родительского преступления (в глазах Агаты).

— В овощах! — продолжало верещать дите. — А теперь можно в парк?

— Иди, зубы чисти и одевайся, — Агата ласково потрепала его по нечесаной головушке.

С воплями, которым бы и настоящий медведь позавидовал, Мишка умчался по коридору, а Агата, улыбнувшись, загружая тарелки в посудомойку, тихонечко сказала:

— Жаль, что тебе этот способ не пришел в голову тогда, — и глазами указала на треклятое пятно на потолке.

Князев выдохнул — все-таки у него очень понимающая жена, хотя человек, который регулярно умудряется уговорить Мишку что-то «нехочушное» делать, не может не быть понимающим.

Провожая своих до двери, заодно неспешно собираясь сам — пора было окопаться в студии и дозаписать наконец-то новый альбом, Андрей подумал, что через пару минут останется в долгожданной тишине, но при этом уже будет ждать с нетерпением вечера, когда вернется домой и начнутся новые битвы и игры.

Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха… Ну, предположим, не кроха — пятнадцать лет человеку, скоро шестнадцать будет. Как-то странно немного такого называть малышом иль крошкой. Хотя вот «медвежонок» — по-прежнему хорошо на язык ложилось и с него же слетало.

Андрей задумчиво посмотрел на мнущегося в дверях сына. Дела, заботы, отрисовка нового клипа могут подождать — чудушко лохматое явно чего-то жаждало, раз пришло посреди рабочего процесса в комнату. Не то чтобы Князь запрещал своим входить, просто в этом доме всегда и все старались уважать личные и творческие границы и за творением или работой не дергать особо. Но Мишка стоял неловко на порожке — даже не решаясь постучать, чтоб привлечь внимание. Андрей его б и не заметил, с головой уйдя в работу, да случайно, повернувшись, обнаружил эту красочную картину на входе в комнату.

Еще раз окинув взглядом подростка, Князев отметил, что синяков-ссадин-ран нет, как и виноватого вида. Напротив, вполне цветущий облик: одежда на длинном теле чистая и не порванная, темные волосы с выбеленными прядками привычно в хвостик собраны, карие глаза настороженные, но спокойные. Только лишь кончики носа и ушек покраснели, что всегда выдавало волнение у Мишутки. Значит, не драка. Видимо, дело какое-то имеется. Но почему-то тянет, что весьма нехарактерно — Мишка у них личность буйная, активная, решительная.

— Миш, заходи, — Андрей понял, что так можно ждать до скончания века, возможно, к тому же и самому уже хотелось узнать, что привело Миху к нему и — поразительно — заставило так долго молчать, — проходи, давай.

Сын, получив разрешение, казалось, вздохнул облегченно, шагнул внутрь, запнувшись и явно огорчившись этому факту, прошествовал до диванчика и аккуратно сел. Ну просто примерный мальчик — сидит, спинка прямо, ручки на коленях. Андрей напрягся — так, может все же начудил что? Уж больно не вяжется вот это все с его Мишкой-ураганом, что радостно заваливался в комнату и плюхался на диван с размаху, так, что аж валики да подушки подпрыгивали.

— Случилось что? — уже немного обеспокоенно спросил.

— Нет, — ребенок помотал головой, — спросить хотел.

— Ну, валяй, спрашивай, — у Князя немного отлегло от сердца — просто вопрос, все в порядке.

— Сексом больно заниматься? — поспешно выпалил Мишка, старательно глядя в одну точку на полу.

Любопытно было, Андрей? Ну, получи теперь по полной, любопытство, говорят, кошку сгубило, что уж говорить о более плотной фигуре, такой, как Андрей Сергеевич Князев, а?

Князь почувствовал, как моментально вспотела шея. Как-то его проносило мимо таких вот вопросов, да, до сегодняшнего дня. Конечно, они ж родители современные, книжки покупали, объясняли некоторые аспекты на доступном уровне. Но занималась этим все больше Агата, хоть и ворчала, что мальчику папа должен все объяснять. Конечно, он, в теории, предполагал, что наступит тот день, когда возникнут подобные темы в разговорах, но роковая дата казалась очень отдаленной, закрытой плотным туманом будущего. Не здесь, не сейчас, а где-то там. Но вот уже и он, и Мишка в этом самом моменте, теперь не отвертишься, не открутишься, надо в лапы себя брать и внятно отвечать.

— С чего так решил? — неловко начал, после минутного молчания, жалея, что рядом нет кулера или хоть графинчика с водой.

— Ну, парни говорили, что если не так засунешь, то может быть неприятно. Сломать можно! — с настоящим испугом на лице заявило это чудо.

— Что сломать? — воззрился на него Андрей, потом, под возмущенное: «Паааап!», дошло. Нужно было срочно исправлять ситуацию, а заодно и не заржать, хотя хотелось сильно — от нервов исключительно, — Эээ, нет, не сломаешь. Это надо, наверное, сильно постараться, да и у девочек там все тоже устроено природой…. Специально.

Князев не видел, конечно, но чувствовал, что заливаться начинает краской, становясь как помидор какой, спаси Ктулху!

Но Мишка, кажется, от его слов как-то выдохнул немного и чуть расслабился. Во всяком случае поза уже не столь была одеревенелой.

— А что, вы с Миланой уже решили выйти на новый уровень? — спросил осторожно, как будто ничего такого не происходит, приободренный этой реакцией Андрей.

Хотя ему эта девочка всегда казалась слишком уж высокомерной и какой-то поверхностной, но дело-то Михино, в конце концов. Ну, нравится вот такая, очевидно, есть причины. В общем-то, и пересекался он с этой девчонкой от силы раза три-четыре, когда та к Мишке приходила, а сам Князев в туре не был. Красивая блондиночка, глаза голубые, осталось только нарядить в какое-нибудь розовое платьице и все, готовая барби. Да ладно, меняются люди — повзрослеет, поумнеет…

— Какая Милана, па? — вытаращился сын, — Мы уже два месяца как разбежались. Я теперь с Лизой вместе. Да и… — он опять смутился, — не хотелось с Милкой.

— А с Лизой? — пытаясь не сильно давить, прояснял вопрос Андрей, — Хочется?

— Ага, — Миша снова уткнулся в пол взглядом, — Тянет.

— Понятно, — Князев сильно призадумался, как бы все, что нужно, так сказать, чтобы жена его после не прибила чем тяжелым. А сказать же надо, потому как совсем его лохматик застыдился, — Это нормально, Мишка. Нормальное желание. Ничего позорного здесь нет. Но, раз уж оно появилось, надо подойти к нему ответственно, понимаешь?

— Ну, наверное, — неуверенно протянул деть, — предохраняться?

— И это тоже, — Андрей улыбнулся, — молодец, осознаешь. Лиза твоя тоже должна этого хотеть, вы оба должны.

— Да это и так ясно, — взъёжился Мишка, — Ну, пап, я ж не ребенок!

— Знаю, — Князев сел рядом, потрепал его по макушке. — Поэтому и проговариваю.

Его понемногу отпускало: не так страшен черт, как его малюют. Вот, оказывается, и вполне взрослые разговоры на тему интимной жизни можно с сыном провести. Вырос его медвежонок, ну да, пора уже. Сам-то он тоже в шестнадцать лет активно интересовался уже. Правда, не к родителям шел — в голову бы не пришло, а на практике да от друзей все познавал. То, что Мишка к нему за советом пришел — это ж круто так. Князь почувствовал, что гордится и Мишкой, и собой…

— Па, — прервал его размышления Миха, — а им, ну, девчонкам, не больно?

Соберись, Андрей! Новый раунд, блин!

— Ну, в первый раз может быть неприятно, поэтому нужно быть аккуратным сначала, — что он несет??? Перед глазами уже возникла фигура нахмурившейся Агаты со скалкой в руке, — всегда надо … нежно и …

Он запнулся, мысль и слова потеряв. Но Мишка теперь уже с какой-то надеждой смотрел на него и явно ждал ответа. Пришлось зайти на второй круг, отыскивая в черепушке разбежавшиеся фразы:

— Да, надо быть заботливым и нежным, да и девушка сама даст тебе понять, если что-то не так, просто слушай ее, на реакцию смотри, чтобы…ммм…хорошо ей было. Ну и обычно при… эээ…стандартном размере проблем не возникает.

Уф, выкрутился вроде. Князев уже хотел было мысленно поздравить себя с очередным победным достижением в этой ситуации, но…Как бы ты ни подбирал слова, однако дети все же могут обескуражить и довести почти до инфаркта, обращаясь за пояснительной информацией:

— А у меня стандартный?

Андрей резко поперхнулся — к такому жизнь его совсем уж не готовила. Даже в теории не представлял подобного поворота в разговорах.

— Ну, нормальный, наверное, — судя по взгляду сына, вышло неубедительно.

— Думаю, что стандартный, — постарался говорить твердо и уверено. А потом его внезапно осенило, — А знаешь, можешь, в принципе, померить…

— Чё? — перебил его резко побелевший, а затем покрасневший ребенок, — Чем?

Спокойно, Андрей, все хорошо! Просто вопросы, не паниковать, ребенку тоже страшно, судя по всему.

— В нашей с мамой комнате в тумбочке, в нижнем ящике упаковка презервативов. Можешь взять один и, скажем так, измерить практическим путем, — вот, пока эта мысль в голове была, не звучала так глупо, — думаю, тогда и узнаешь размер. На упаковке размер указан, поймешь тогда, меньше нужно или больше…

Все, силы на этом его уже оставили, и как продолжать, и еще что-то говорить-объяснять — не понимал. К счастью, Мишка, видимо, остался доволен предложенным способом и, очевидно, вознамерился вот прям сейчас прояснить моменты с размерами некоторых частей своего тела.

— Могу сейчас? — спросил, уже вставая. Да, в этом тоже весь Миха — если что-то заинтересует, так прям немедленно надо все по полочкам разложить в головенке.

— Можешь, — облегченно выдохнул Андрей.

— Спасибо, па, — Мишка обнял его, да и направился к двери. Однако у самых дверей снова тормознул:

— Пап! — громко, с возмущением воскликнул, — А вы с мамой что, тоже этим занимаетесь?! До сих пор?!

В ответ на почти робкий кивок — слова у Андрея окончательно куда-то сгинули, во второй раз уже за весь этот коротенький разговор — сын выдохнул:

— Ну дела! Ладно, пойду, — и, взявшись за ручку двери, шепотом (но Князь услышал) добавил, — Фу, гадость-то какая!

— Без этой гадости тебя бы не было, — не смог сдержаться Андрей, от возмущения обретя внезапно голос. Ну, в самом-то деле, вроде ж вполне разумный деть! А такие глупости в эфир выдает.

Разумный деть меж тем сделал вид, что не расслышал, но дверь закрывал преувеличенно аккуратно и спокойно, даже не хлопнул как всегда, от души.

Князев еще долго смотрел на дверь, не зная, плакать или смеяться. Похоже, клип он сегодня уже не дорисует — сбился настрой напрочь. Ладно, медвежата с их вопросами гораздо важнее. Андрей только надеялся, что маме-медведице не придется ничего пояснять и рассказывать, хотя книжечку «Как говорить с детьми о сексе» — видел он у нее такую — придется позаимствовать, на всякий случай.

— Сууууки, — произнес плаксивый голосочек, практически заставив Андрея выронить кружку из рук.

А утро так хорошо начиналось! Никуда не надо, только вчера из тура вернулись. Выходной, блин, день. Мишутка дал выспаться — удивительно, но факт — рекорд просто проснуться в 9, а не в 7 утра. Потому-то Князев тихо, стараясь не разбудить жену, пробрался на кухню, обнаружив там уткнувшуюся в планшет Алису, яростно что-то зарисовывающую. Сделав себе кофе, а дочери зеленый чай, приготовился уже вкушать бодрящий напиток, когда его слуха достигло сие прелестное слово, прозвучавшее из детских уст.

Андрей обернулся: ага, явление Мишки народу. Взлохмаченный, видно только что проснувшийся, с вечным Зверем в руках, это уже весьма самостоятельное чудо несчастно стояло в дверях. Что же, интересно, его расстроило так, а? И откуда в его лексиконе словечки-то такие? Ладно бы, постарше был, а то тут шкету только два года и будет. Скоро. М-да, где-то они с Агатой упустили в воспитании… Ладно, до трех лет — а именно такой срок отмеряет та самая знаменитая японская методика — еще время есть, есть вероятность все исправить, надо только прям сейчас браться за дело

И времени даром не теряя, решительно подхватил чадушко на руки. С места в карьер исправлять ситуацию:

— Ну, и кто моего Медвежонка обидел? — попытался шутливо щелкнуть по носу. Однако дитё уклонилось и пуще прежнего надулось. — Что за злые кошмарики, которых ты называешь так, а? Папка со всеми разберется!

Алиса, с удовольствием наблюдавшая за развернувшейся сценой, внезапно булькнула в чашку с чаем. Андрей, обернувшись, сначала подумал, что дочь рыдает — ну в самом деле, уткнулась в чашку свою, трясется, покраснела до корней волос. Что тут другое подумать? Но, приглядевшись повнимательнее, понял, что средненькая его хохочет, пытаясь, впрочем, замаскировать этот факт.

— Лис? — вопросительно протянул.

Стратегическая ошибка отвлекаться от сидящего на руках ребенка — тут же по голове прилетело, пусть и мягкой игрушкой, но от души.

— Суууукка, — Мишка глядел на него огромными глазами.

А вот это уже совсем ни в какие ворота не лезет! В конце-то концов мало того, что с младых ногтей, считай, вошли в оборот, пусть и не самые плохие, но так себе словечки, так еще и в сторону отца родного. Непорядок.

А делать-то что с этим? Андрей, вовремя вспомнив прочитанную как-то вслух Агатой статью, где черным по белому сообщалось, что «если ваш ребенок ругается матом или другими какими словами нехорошими, главное — внимание не акцентировать, отвлечь и так далее», ну это в мелком возрасте. С подрощенными детками другой разговор. Вроде как, мелочь пока еще не врубается, что там с языка срывается. Хотя — с подозрением глянул на ребятенка, уже вырывающегося из папкиных рук — может, и понимает конкретно этот лохматунчик, вон как слово-то подстраивает ловко!

— Хочу сууки! — меж тем начал канючить ребенок. И тут-то у Андрея появилось подозрение, что не все так просто. И что, возможно, сработал пресловутый закон «детских слов»: не выговариваемые по причине малолетства слова в сознании взрослых обретают совсем другую окраску.

Мог бы догадаться! Ведь недаром же Мишка только месяц назад его, вернувшегося с репы, встретил восторженным воплем: «Пиииидор!»

К счастью, рядом тогда была Агата и объяснила, умирая от хохота, ошарашенному Князю, что ребенок их всего лишь очень хочет помидор, который она обещала дать, как только придет папа. Вот и встретил.

Но сейчас жена еще спала, а Алиса, явно понимающая, в чем дело, не спешит прийти на выручку. А желаемое требовалось по возможности дать все же. Парень упрям, просто так его не переключить, недаром первое слово было не папа-мама, а «дай!».

— Элисон! — попробовал призвать на помощь еле-еле успокоившуюся дочь, — Что за новинки в словарном запасе у братца? Пару дней дома не был, а тут уже новые хотелки. Что жаждет твой братец?

Алиса с ехидной улыбкой встала, достала из шкафа пакет с … сушками, вытащила одну и протянула Медвежонку:

— У нашего беззубика лезут новые зубки, так что он теперь эти сушки точит за милую душу. Привыкай, запоминай, где лежат, но сильно много не давай — не больше одной за раз — мама иначе ругается, что плохо ест.

Князь посмотрел на Мишку, совершенно успокоившегося, счастливого, получившего желаемое, и подумал, что трудно будет выполнять это правило. Хотя мать дракона, Агата, конечно, одним своим видом вполне способна напомнить про заведенный порядок.

Все, до следующего нового словечка, исковерканного несовершенным детским речевым аппаратом, можно было выдохнуть. Правда, Андрей и не подозревал, что наступит тот «прекрасный» момент уже совсем скоро, когда Мишка будет требовать: пой салдейку, а они всем семейством тупить и перебирать все известные песни, доведя почти до истерики ребенка, пока, наконец, Диане, случайно оказавшейся в тот момент в доме, не пришла спасительная мысль. Ларчик-то просто открывался — юный ценитель прекрасного всего лишь хотел услышать «Адель».

А вторую сушку он в это утро Мишке все же дал. До завтрака.

Отпуск подходил к концу: на морюшко южное слетали, детей-внуков выгуляли — теперь можно было спокойно насладиться тихой загородной жизнью. Андрей расслабленно устроился в гамаке, краем глаза оглядывая свою усадьбу. Ну ладно, усадьба — слишком сильное название для средненького, но уютного загородного дома, однако, когда весь клан Князевых собирался летом в данном месте, иное слово почему-то на ум не приходило. Ладно. Главное, места всем хватает. Князев лениво огляделся — так, ну, Агата воркует над мелкой — очаровательная трехмесячная малышка, как две капли воды похожая в этом же возрасте на свою маму — Лисоньку — гулит и строит бабушке глазки, сама же молодая мать заснула в тенёчке. Умаялась — тут хоть и рук много, а забот все равно хватает.

Диана что-то рисует — опять у нее какие-то проекты горят, как белка в колесе крутится. Не знал бы, кто ее мать, подумал бы, что Агата, ей-богу.

Так-с, мужская часть их маленькой-большой семьи, в лице двух зятьёв, оживленно и шутливо переругиваясь, жарит шашлыки. Заодно и какие-то свои дела обсуждают — пересекаются по работе, да. Не умеет молодежь расслабляться.

В разнеженную отдыхом голову внезапно постучалась мысль, что кое-чего не хватает, точнее — кое-кого. Андрей нахмурился: так, а где еще одна мужская часть? И точно — в обозримом пространстве ни сына, ни внука видно не было. И как давно их не видно — вот это уже вопрос. Точнее так, это предостережение — «действовать надо было вчера»! Потому что эти двое в полной мере соответствовали извечному выражению — если наступила тишина, значит пришел милый пушистый зверек, родственник лисьих. С разницей в два года, Михаил Андреевич и Андрей Вадимович представляли грозную катастрофическую единицу. Чего стоит хотя бы их недавний самовольный уход из отеля на море. Ага, пошли посмотреть на шторм. "Мы ж не купаться, мы просто посмотреть на стихию", — невинно хлопая глазками, клялись в один голос два проказника. А то, что предупреждать надо — это не подумали, да. И разрешения спрашивать!

А разрисованные перманентным маркером лица? Да и тела тоже? Татуировки захотели сделать — отмывали всем кагалом. Про разукрашенные в творческом порыве гораздо раньше стены и говорить не стоит. Самовыражение на свежем ремонте. Ну, Агате не привыкать, да, строительные магазины — ее конек.

А залезание Михой на росший неподалеку тополь? Ну, пари с Андрюхой он, предположим, выиграл, залезть — залез. И только на верхотурине вспомнил, что, во-первых, он боится высоты и, во-вторых, не знает, как спуститься.

А собранные у речки и «случайно» выпущенные в доме лягушки? Это ж надо было постараться, насобирать почти полсотни лягушек, зоологи, блин. Ну ладно, выпустили они их случайно.

А яичная война? Когда парни решили, что яйца вполне можно использовать вместо гранат и устроили замечательное побоище, хорошо хоть ума хватило — за пределами дома.

А их обоюдное переползание по балкончикам межкомнатным на втором этаже? Ну, так же быстрее, пап! Алиса, помнится, хмыкнув, то ли в шутку, то ли всерьез спросила, не кажется ли родителям — всем четверым — что в некоторых ситуациях ремень объективно обусловлен? И не настало ли время его применить?

И подобных случаев можно было вспомнить массу! Бесчисленные побитые окна, полученные в ходе шумных игр синяки и шишки никак на сорванцов не влияли. Сколотый разочек зуб — не в счет, чуть не сожжённый гараж — тоже. Загораясь какой-то идеей, парни в прямом смысле шли к цели, не видя препятствий. И часто не догоняя, чем могут кончиться их затеи. Стихийное бедствие. Оставалось только надеяться на «перерастут», ведь и впрямь, вроде бы, сейчас уже — когда парням 9 и 7 соответственно — чуть меньше стало хаоса и разрушений от их совместного времяпрепровождения.

Но всё же пока — когда Миша с Андрюшей объединялись — за ними нужен был глаз да глаз! И что-то непохоже было, чтобы хоть один взрослый, присутствующий сейчас, об этом правиле вспомнил. Расслабились, блин.

— Народ, а где пацаны? — приподнявшись в гамаке прикрикнул Андрей.

Собравшиеся смущенно заозирались. Но с тем же результатом, что и Князев ранее — ни белобрысой, ни темной макушки в поле зрения не обнаружили. И вот тут-то все побросали дела и расползлись было по участку… Как вдруг…

Из-за угла дома внезапно выбежал светловолосый мальчик.

— Мам, — заполошно выкрикнул, подбегая к Диане, — Пап! Дед! Мишка в колодец свалился!

Андрей почувствовал, как волосы встали дыбом. Возможно, окончательно поседели. Он прекрасно понял, о каком колодце идет речь. На улице, рядом совсем с их домом, был старый колодец. Воды там давно уже не было, стоял закрытый, просто красивое древнее сооруженьице с небольшой резной крышей и серыми бревнами. Какого черта парней туда понесло?

— Мы скалолазанием решили заняться — объяснял, чуть не плача, Андрюша, в голубых глазах которого был неподдельный испуг, пока они все спешно бежали к месту событий. — Но Миха сказал, что сначала сам все проверит. Мы веревку привязали, и он стал спускаться! Она крепкая, пап, была! Я не знаю, он был на середине, говорил, что дно видит. А потом я не знаю, он просто сорвался и веревку выпустил. Не знаю! И он не отвечает! Я кричал ему, кричал!

Андрей почувствовал, что еще немного и ему самому потребуется скорая помощь. С какой высоты грохнулся его чудик? Колодец был не очень глубокий, насколько он помнил, но много ли ребенку надо? И со стула можно упасть, шею сломать.

— Миша! — он добежал почти самым первым и опасно перегнулся через край, зовя своего медвежонка и напряженно прислушиваясь.

Сначала ничего не было слышно, а потом до чуткого слуха донесся слабый стон. Так, живой!

— Миша, ответь, — продолжал звать, обдумывая, как бы туда спуститься. — Где болит? Поговори с нами, мы скоро тебя достанем!

— Рука очень сильно, — донеслось с явной болью в голосе.

— Лестница нужна или веревка, — Андрей обернулся к собравшимся.

— С ума сошел? — вскинулась Агата — Чтоб мы уже двоих вытаскивали, или, чего доброго, кто-нибудь из нас еще и на Мишку грохнулся сверху! Может, его вообще трогать нельзя! Я МЧС вызвала.

Жена была бледной и трясущейся, но рассуждала здраво, в отличие от него. Поэтому Андрей отступился, заткнув свои супергеройские стремления рыбкой нырнуть вслед за своим чудом. Ограничился тем, что просто разговаривал с сыном, поддерживая и успокаивая. Хотя тот, в общем, несмотря на боль и страх, держался молодцом.

Спасатели приехали достаточно быстро, и очень профессионально, правда, разобрав нависающую крышу, спустились в колодец. Вся операция заняла где-то около часа, хотя казалось, что очень долго. И вот Андрей уже в скорой, вместе с перемазанным и бледным Мишкой, Агата на машине поехала следом.

Им несказанно повезло — перелом руки, даже неосложненный, да легкое сотрясение. По сравнению с тем, что могло бы быть… Впрочем, Князев предпочитал об этом не думать, от таких мыслей можно и самому…

— Зато я теперь как тот герой, — рассказывал с горящими глазами Мишка уже дома, когда они после всех обследований вернулись. — Ну, помнишь, спрыгнул я в пустой колодец…

— Ты главное, скалу не ищи, ладно, мелкий? — с облегчением выдыхала Диана, отложившая на время работу

— А еще меня на доске специальной поднимали, прикольно! — продолжал восхищаться их медвежонок. Ну, конечно, обезболили, вот все и кажется в восхитительно-розовом, счастливом свете. — Круто, да?!

— А еще, — строго сказал Андрей, — вам предстоит, молодой человек, очень серьезный разговор… Завтра.

— Ну, пап! — заныло чудо — Оно ж само как-то!

— Спасибо, Боже, что у меня девочка, — тихонько пробормотала Алиса, покрепче прижимая к себе малышку.

— Я б не была столь оптимистична, — покосилась Агата. — С такими-то старшенькими в арсенале…

— Она будет нашей принцессой, Лис, — поспешил успокоить сестру Мишутка. — Мы будем ради нее подвиги совершать и драконов убивать!

И Князев почувствовал, как его немного отпустило. Живой, говорливый, почти здоровый. Все обошлось, но это все лишний раз доказывает, что рано они за парнями внимание ослабили. Очень рано. Надо еще приглядывать, сложную задачку решая — чтоб и не убились в процессе познания мира, но и одновременно не задушить опекой. Ладно, главное, живой. С остальным — разберутся.

Концерт закончился поздно. Впрочем, в этот день всегда и заканчивали поздно — расходиться не хотелось ни ему, ни зрителям, и выматывался сильнее обычного. Эмоции глухо отдавались в голове, рук-ног не чувствовал, как и голоса почти что. На полную, да, отдавался, каждый раз надеясь, что самый главный зритель видит. Или хотя бы слышит.

Давно ведь уже не приходил в сны, вот с тех пор, как Мишка родился, так и не приходит Михаил Юрьевич. М-да. Может, обиделся все же на что-то. Может, решил, что так легче будет — всем. Типа, чтоб Андрей жить стал дальше, перелистнул страницу. Это в его стиле — всегда за других порешать любил. Самоуверенный — не знает, что не так-то просто перевернуть и забыть.

Может, поэтому и выкладывался, докричаться стараясь, переупрямить. Или просто из-за любви. И не надо пошлостей — слишком многомерное это понятие, чтоб его только в одном варианте трактовать.

Впрочем, как бы ни уставал, как бы ни хотелось завалиться в постель, где уже давно сладко посапывала Агата, однако один свой ежегодный ритуал пропустить никак не мог. Осторожно, стараясь не наступать на скрипучие половицы, вышел на террасу. Раньше выходил на улицу, почему-то выйти на балкон казалось недостаточным. Легких путей не искал, да. Сейчас, когда уже пару лет как жили в собственном новом-старом домике (потому и половицы в некоторых местах поскрипывали — аутентичность, понимаешь ли, Агате хотелось сохранить дух дома в некоторых местах), достаточно было тихонько открыть дверь.

Здесь, в небольшом отдалении от Питера, звезды сверкали острее и ярче. Зябко поежившись — в августе ночи уже весьма прохладные, плотнее укутываясь в толстовку, поднял голову, всматриваясь в ночное небо.

— Еще год, Миш, — сказал негромко. — Тебя помнят все также. И любят. Как ты и хотел, продолжаешь жить в наших песнях, историях и сказках. Старых и новых — да, Мишка, все мои новые и твои тоже. Продолжаю строить наш мир. Надеюсь, ты там это знаешь и видишь. И тебе все нравится. А если и не нравится — всегда можешь же завалиться ко мне, сказать все, что думаешь. В общем, с днюхой, Мих!

Сзади внезапно скрипнула половица, заставив Андрея вздрогнуть и обернуться. Растрепанный полусонный мальчик в забавной пижаме с капибарами стоял, переступая босыми ножками — явно холодноват-то пол, и внимательно смотрел на Князя.

— Медвежонок, ты чего? — подошел к нему, на руки взял, прижимая к себе свое драгоценное чадушко. Мишка в ответ крепко обхватил ручками за шею, прижался, головушку на плечо положив:

— Не спится. И ты не спишь. К тебе хотел.

Андрей улыбнулся, поглаживая пушистые темные волосенки. Как интересно устроена жизнь — Михаилу Юрьевичу могло в этом году уже 55 быть, а Михаилу Андреевичу, порой так его напоминавшему, недавно исполнилось 5. Две его вселенные, одновременно и пересекающиеся, и нет.

— Тебе грустно? — внезапно спросил Мишка, отрываясь от папиного плеча.

— Есть немного, — Андрей не стал кривить душой.

— Почему? — медвежонок его, как и его тезка, всегда стремился докопаться до истины.

— Сегодня день рождение у моего друга. — Андрей замолчал, не зная, что еще говорить.

— Тогда надо ему позвонить и подарить подарок! — категорично заявил Мишка, затем покачал головой, словно не понимая, как эти взрослые могут быть такими глупыми. — В день рождение надо веселиться, а не грустить!

— Это сложно, Мишутка, — Князев грустно улыбнулся. — Он улетел от нас на небо.

— На небо? — Миша широко распахнул глаза. — Он умеет летать?

— Умеет, да, — Андрей хмыкнул. — Вот и улетел.

— И не вернулся? — неожиданно тихо спросил сын. А затем совсем уж шёпотом добавил:

— И не вернется?

— Нет, Мишка, к сожалению, это невозможно.

Ребенок притих и снова прижался к нему. Андрей машинально продолжил поглаживать волосенки, думая о своем.

Спустя несколько мгновений Мишка опять встрепенулся:

— Ты поэтому здесь стоишь и смотришь на небо? Хочешь увидеть?

— Очень, — не стал таиться Князев. — Я скучаю по нему.

— Он тоже, — совершенно серьезно сказал детеныш. — И, наверное, он сейчас тоже грустит. Я бы грустил, если бы мой друг был расстроен из-за меня.

— Да? — покосился Князь на этого мудрого не по годам ребенка, чувствуя, как мурашки прошлись по спине.

— Точно! — Мишка был необыкновенно серьезен. — Если друг плачет, я плачу тоже. А еще он тебя видит, пап. И слышит.

— Серьезно? — Андрей не мог не улыбнуться, хотя в глазах уже подозрительно щипало.

— Так мама говорит, — сын кивнул, — те, кто нам дорог, всегда рядом. А друзья же дорогие, понимаешь, да?

— Мама права, — согласился Андрей, обратив при этом внимание, что медвежонок его поеживается. — Знаешь, что…

Он аккуратно поставил ребенка на пол, снял с себя толстовку и, закутав в нее, как в одеяло, снова подхватил на руки, крепко прижимая:

— Поздравим его вместе?

— Давай! — охотно согласился Мишка. — А как его зовут?

— Миша.

— Как меня? — удивился ребенок.

— Как тебя, да. — Андрей легонько щелкнул его по носу.

— Тогда… С днем рождения, Миша! — торжественно и важно сказал медвежонок. И прибавил громким шепотом:

— Папа больше не будет грустить, обещаю!

Андрей улыбнулся — и в самом деле, что-то от этих слов словно разжалось внутри. Печаль из тумана, закрывающего все вокруг, стала легкой дымкой.

Отец и сын постояли еще немного, глядя в ночное небо, потом, заметив, что Мишутка его позёвывать стал, Андрей тихонько рассмеялся и понес свое чадушко в дом — укладывать обратно в постель и рассказывать истории о своем добром друге и его приключениях в мире, полном разных необычных существ.

Стоило только двери тихонько закрыться, скрывая этих двух, как проказник ветер, все это время тихонько прислушивающийся к разговору, словно усмехнувшись, взъерошил траву на лужайке и умчался куда-то далеко, быть может, к далеким звездам, а, возможно, на поиски новых приключений.

Сегодня был не просто обычный день — совсем-совсем нет! Первый день рождения его маленького медвежонка. Ну, ладно — их маленького медведика. Потому-то Князев и вскочил ни свет, ни заря — не спалось. Сегодня должен быть чудесный день. Агата, которую он своими вошканиями и копошениями, а затем и блужданием по комнате разбудил-таки, недовольно посмотрела сначала на часы, потом перевела взгляд на вышагивающего по комнате мужа:

— Зай, ты чего вскочил?

— Не могу уснуть, — честно признал Андрей, вышагивая по комнате. Кипевшее внутри беспокойство заставляло его двигаться: проверить, например, не лопнули ли шарики, доставленные глубоким вечером, когда Мишутка уже спал, и спрятанные до поры до времени. Или посмотреть, все ли готово для небольшого праздничного фуршета — вечером приедут самые-самые, надо все предусмотреть.

— Тебе не кажется, что пора уже отнести шарики и подарки в комнату к нашему имениннику? — развернулся он к Нигровской.

— Ну, во-первых, — Агата получше укрылась одеялом, — это я еще вчера сделала…

— Когда? — уставился на нее Князь, поспешно перебирающий в памяти события вчерашнего вечера и ночи.

— Когда кто-то в полночь решил, что годовасику на день рождение непременно надо сочинить новую песню, желательно ее записать, заодно и нарисовать что-то, ну и, естественно, когда этот кто-то вырубился в процессе, — жена зевнула, — Андрюш, пять утра, ложись, поспи ещё, пока не встал наш неугомон. Сам знаешь, скоро встрепенется и все, следующий сон хорошо если в обед…

— Да не могу я! — Андрей покачал головой — Все должно быть идеально, а залог идеального праздника — тщательно все проверить и…

Договорить он не успел — не успел уклониться от подушки, метко пущенной прямо в лицо.

— Залог успешного праздника для годовалого ребенка, — проворчала Агата, обхватывая другую подушку и переворачиваясь на другой бок, — выспавшаяся мать!

Да уж, не мог не признать Андрей ее правоту. Аж стыдно немного стало. В конце концов, именно Агата организовала большую часть праздника, да и вообще — он вовремя сообразил, что график надо бы подстроить, чтоб дома быть, а то мог и в Мишуткин день рождения оказаться где-нибудь… в Сибири, например. Вот был бы подарочек его лохматику.

— Спи, родная, — прошептал, тихонько выходя из комнаты. Он не видел, но почему-то подумал, что Агата улыбнулась.

Ноги сами привели его к Мишкиной комнате, заглянул: так и есть, дрыхнет еще, что очень хорошо. Андрей не мог не зайти, не посмотреть — никогда не мог устоять перед этим искушением. Ну вот как — Мишка, как обычно, развалился звездочкой по кровати, густая шевелюра разлохматилась по всей подушке, одна нога закинута на перила кроватки — наверное, только дети умеют так крепко спать в кажущихся крайне неудобными позах. Однако, чего-то не хватало. Андрей присмотрелся — так и есть: Зверюга каким-то образом выпал из кроватки и сиротливо лежал на полу.

— Эй, кто разрешил пост покинуть, — шутливо, шепотом, на грани слышимости обратился к Мишкиному любимцу.

Практически на носочках тихо-тихо подкрался, осторожно обходя и в самом деле принесенные и подарки, и висевшие в воздухе шарики, подхватил Зверя, да аккуратно под руку сыну и подпихнул. Ручка тут же обхватила и прижала к себе игрушку, однако малец не проснулся.

— Защищай, — неизвестно к кому обратился Андрей, покидая комнату. К кому? Он и сам не понимал. К Зверю, наверное, больше не к кому…

* * *

Денек и вправду славно проходил. Проснувшийся Медвежонок сразу же заценил яркие шарики, парившие в воздухе. Так что пришлось Андрею больше часа провести с ребенком на руках, хотевшим непременно все-все шарики пощупать. Ну или попробовать на вкус — тоже дело важное. Еще более важное — грамотно его от этого действия отвадить, а то мало ли, лопнет, испугается… Ничего не должно было испортить праздник, Князь собирался за этим присмотреть.

А подарки? Их же надо распаковать, причем Андрею показалось, что процесс разрывания оберток нравится медвежонку куда больше, чем, собственно, сами подарки. Мишутка заливисто смеялся, отрывал маленькими кусочками упаковку, в то время, как папа, мама и сестра помогали распаковывать остальное и заинтересованно осматривали, и восхищались приобретенными детскими сокровищами — конструкторами, наборами игровыми, красками, и прочими-прочими-прочими….

Мишка, естественно, хотел сразу все: тут они, конечно, как сказала Агата, совершили стратегическую ошибку — надо было по частям выдавать, а то слишком много эмоций…

На самом деле, они все очень увлеклись этим важным занятием — особенно Андрей и Мишутка, так что даже не заметили, как Агата успела устроить им практически фотосессию, а опомнились только тогда, когда приехала Диана. С новыми подарками. И все заново завертелось.

Неудивительно, что после столь эмоционального утра, днем их медвежонок все-таки вырубился, вопреки обычным порядкам, им же и установленным. И проспал богатырским сном почти три часа, проснувшись как раз к приходу гостей: бабушек, дедушек и нескольких близких друзей.

С новыми подарками. Бабушки, словно сговорившись, книжки притащили. Нет, все же их обеих не отпускала тема «преврати внука в гения». Ладушки-носики-ручки-карточки домана — все это постоянно подсовывалось маленькому ураганчику по имени Михаил Андреевич.

Некоторые подарки, впрочем, вызвали серьезную обеспокоенность у Агаты:

— Серьезно? — спросила она осторожно у Димы, — набор музыкальных инструментов годовасику?

— Пусть развивается, а в доме вашем всегда будет весело, — отшучивался басист.

— В нашем доме и так весело, — Агата хоть и улыбалась, но в глазах мельком проскочил испуг.

Но отобрать у Мишки, уже ухватившего подарок, не было никаких вариантов. Ладно, в конце концов и инструментики эти качественные, сразу видно, не чета всяким другим детским игрушечкам, звук давали почти хороший. Ну а у них в доме есть наушники…. Много и хорошие!

Главное, что Медвежонок их был в полном восторге. Его даже некоторые обязательные, по настоянию бабушек, традиции не смутили. Как, например, перерезать невидимую веревочку (на деле обе мамы, действуя одной сплоченной командой, обвязали ножки парню легонько тонкой красной ленточкой и торжественно перерезали ножницами). По мнению и Агаты, и Андрея это было сплошное суеверие. Но ребенку это вреда не причиняло, напротив, тот лишь громче смеялся, так что… пусть успокоятся родные люди — теперь их Мишка уж точно не пойдет, а сразу побежит.

Суеверия суевериями, но все счастливы и спокойны. Вот и другая традиция даже не вызвала вопросительных взглядов — гадание на предметах. Агатка с Алисой и Дианой разложили перед Мишкой целый ряд разнообразных предметов: чеснок, ключи, кошелек, книгу, колечко, шоколад, кисть, клубок… Каждый из них символизировал что-то особенное, что больше всего будет у ребенка в дальнейшей жизни. И каждое казалось самым главным, самым нужным. Среди всех присутствующих разгорелись почти баталии — что же выберет их медвежонок. Существенно осложнил ситуацию Альберт — отцепив и подсунув брелок в форме гитары.

— Это нечестно, — возмутилась Алиса, ставившая на кисть (символ творчества), — конечно, он схватит ее — блестящая и яркая штучка!

— Это честно, — смеялись Альберт и сам Андрей. — в конце концов это тоже творчество же! Другая грань. Тут нет проигравших, а у Михи должен быть выбор.

В общем, когда Мишутку наконец-то спустили с рук и дали поползти к привлекающим внимание вещичкам, все практически затаили дыхание. Лохматик их сосредоточено дополз и замер на мгновение. А потом… Нет, не схватил какую-то конкретную вещь, а просто плюхнулся всем тельцем на вещички и подгреб все к себе. Все было нужное, все было важное — и здоровье, и богатство, и творчество.

— Хитер, жук, — прищурился Лёшка, — все и сразу подавай. Ну правильно, да.

И все дружно решили, что результат гадания получился идеальным. А Андрей, который видел, что в своем маленьком кулачке Мишка зажал-таки ту самую гитару, никому ничего не сказал.

Ничто не испортило праздник. В этот день не было слез и горестных раздумий. А были смех и радость, друзья и близкие рядом. И торт, свечку на котором задували всей семьей. И Мишка с сияющими глазёнками. Все было идеально. Так, как надо. И Андрей , укладывавший вечером идеального дня спать своего лохматика, подумал, что да, сегодня были счастливы абсолютно все.

Агата с самого начала понимала, что просто не будет. И иногда ей казалось, что нечто высшее взяло и посмеялось над ее планами, спокойствием, жизнью вообще. У вселенной своеобразное чувство юмора Ну, казалось бы, только-только все устаканилось в их жизни, как в нее влетел неугомонный ураган. Миша, Мишка, Мишутка-медвежонок. Снова.

Звонкий, шумный, с первым словом не «папа», или «мама» там, а «дай»! Вторым-таки стало папа, отчего Андрей залип в приливе нежности.

Нигровская очень опасалась, что и беременность — все ж не девочка уже — будет тяжелой, и роды, да и подсознательно в памяти всплывали образы раннего детства Алисы — тяжеловато было, сплошные какие-то болячки преследовали их обеих. Агата боялась, что новую девочку — несмотря на то, что малышка старательно пряталась от узи, ну, или все узисты криворукие были, не сумели разглядеть, она была уверена, что девицу они ждут — постигнет та же участь.

Никогда еще не случалось ей столь ошибаться! Во-первых, беременность прошла идеально, даже слишком. Агата летала как на крыльях, чувствуя себя легкой, воздушной какой-то. Ну, ладно, пару раз устроенная внезапная истерика не считается. Да и ананасы она селедкой и до интересного положения закусывала, чтоб там Андрей не говорил, бровь свою задирая! А так, до самых родов порхала немножко неизящной бабочкой.

Далее все пошло еще интереснее — родить богатыря — это вам не клип снять. И, да — главный сюрприз — богатырь. Мальчик, блин. Как, ну как мощная предрасположенность Андрея дала такой сбой? Откуда парень-то? Да еще темноглазый и волосатый? И если хоть волосы темные объяснить можно было, то глаза… Не ее, не Андрея, бабушки-дедушки тоже отпадали. Остается только думать, что из совсем уж из далекой родни прилетело.

Впрочем, взглянув только в эти глазенки, Агата моментально уверилась, что никакие гены там и рядом не стояли. Зеркало души же, ну. Вот и отражалась там вполне знакомая душа. Не настолько ей известная, как Андрею, что соляным столбом застыл, приняв сына на руки, но вполне узнаваемая.

Именно тогда в первый раз и появилась мысль — за что? Благо примешалось огромное количество послеродовых гормонов — иначе она и не могла объяснить появившееся чувство абсолютной любви, внезапно, словно океанская волна нахлынувшей на нее — и мысль та потонула, сметенная счастьем и нежностью… Смаргивая слезы, смотрела на переглядывания мужа и сына, словно бы общение какое-то, без слов, глаза в глаза.

Дома, однако, появилось новое ощущение — словно бы какая-то ниточка, нужная и важная, снова вплелась в их жизнь и быт.

И с каждым разом ниточка эта крепла. Агата почти физически ощущала ее, когда Андрей пел их ребенку, который — ну совсем неудивительно — оказался тем еще манипулятором наивным. Стоило только с рук спустить, как дите горестно надувало губки и отчаянно хныкало. Вот же какой — еще и года нет, а уже строит вокруг себя всех, Княжич молодой!

Сначала ей было весьма странно от мысли, что Князев, да и она сама, пожалуй, немного видят в своем младшеньком совсем другого Мишку. Как бы ни уверяла Андрея, что он справится, сможет видеть не друга потерянного, а кровинушку свою. Своего Медвежонка, однако самой было страшно: да, блин, и она тоже порой ловила себя на мысли, что не сможет не видеть очевидного. Сумасшедший дом какой-то — видеть в сыне Мишку Горшка. Счастье, правда же? Потом эта мысль как-то отползла за всеми делами и заботами. А было их очень много.

Уставали они все — да не то слово. Иногда Нигровская вспоминала о завтраке ближе к концу дня — особенно, когда Князев в тур свой укатывал. Физически хотелось заскрипеть зубами, больше всего в те моменты, когда наступало время сражения за ночной сон. Потому что этот зас… зайчик и медвежонок бурно требовал именно папиного укладывания. Ну вот ты тресни, а подай ему папку с его вокалом! Приучил, на их голову. Иногда приходилось прибегать к спасительному средству — звонить драгоценному мужу и отцу с просьбой исполнить вживую пару песен. Этакие сказки по телефону от Андрея Князева. Чаще она все же старалась справиться сама — и справлялась же. И ничего, что в конце таких сражений с тем еще драконом садилась обессиленно у кроватки и пыталась понять, как она в моменте этом очутилась. И вообще, как ее так угораздило.

А потом она ловила нежную улыбку на лице своего медведика — и улыбалась невольно в ответ: снится что-то приятное, должно быть. Агата представляла, как утром это чудушко проснется — нежное и мягкое со сна, распахнет свои глазки любопытные, будет новый день, полный чудесных вещей, которые можно показать этому человечку, да и наблюдать за его непосредственной реакцией.

Каждый день с Мишкой был приключением, а она — так уж получилось, его главным проводником в жизнь. Где-то строгим учителем, где-то самой надежной защитой. Постепенно мысль не справиться ушла совсем. Или переродилась — теперь ей иногда становилось жаль, что она не так хорошо знала Горшенева: было бы любопытно сравнить. А может, это и к лучшему — меньше для загонов поводов. Вот, как, например, у Андрюши — тот порой чудил страшно, ловил бзики — первые несколько лет трудно отделял двух Мишек, чего, собственно и опасался. Приходилось помогать — хотя нет, не так… Нужно было быть рядом, согревая и напоминая главное.

Как, например, когда решил, что ребенка надо ограждать от любого упоминания курения, алкоголя и тем более — наркотиков. В момент, когда Князев сию чудную мысль озвучил, глядя на играющего с Элисон трехлетнего Мишутку, сама Агата испытала дикое желание померить тому температуру.

— Ты же понимаешь, что мы не можем вырастить его в закрытом пространстве? Это неправильно. Да и о таких вещах, напротив, надо со временем рассказать — она внимательно посмотрела на мужа и добавила, — о вреде и опасности.

Андрей посмотрел на нее совсем какими-то больными глазами:

— Я не смогу его потерять. Не снова. Не так.

— Андрюш, — она подошла и прижалась, обнимая и защищая от разбередивших вновь душу воспоминаний. — Помнишь? Это не Михаил Юрьевич, родной. Это Михаил Андреевич, наш Мишка. Я не могу тебе пообещать, что мы его не потеряем. Этого никто не сможет гарантировать. Мне так же страшно. Но я знаю, что он — другой. Помнишь? Другие условия, другое воспитание…

Такие разговоры возникали у них частенько, потому и не воспринимались как шиза какая-то. Хоть они никогда прямо не говорили о переселении душ, но прекрасно понимали, что и кого видят в своем Мишутке. Однако нельзя было позволить их думам влиять на отношение к такому родному и любимому человечку. Мишка заслуживал собственной жизни, без теней прошлого.

Андрей расслабляется заметно под ее ласковыми руками.

— А запирая его в искусственном безопасном пространстве ты, к сожалению, не убережешь, лишь, зная нашего Медвежонка, лишь сподвигнешь его к нарушению запретов и выхода из зоны комфорта.

Про себя подумала, что почти так же и случилось с тем Михой. Не стал тот жить по указке… К чему это привело? Вот и их мальчик уйдет в протест в подобном случае. Но говорить Андрею об этом не стала — еще не хватало сравнить его с Юрием Михайловичем. Не сейчас. Сейчас главное не о сходстве, а о разнице напомнить. К счастью, Андрей всегда был в этом отношении разумным и ментально сильным — выбирался из опутывающих разум паутинок страха. Да и Мишка, подбежавший, спасаясь от щекотавшей его Алиски, невольно переключил внимание на себя, и вот уже папа с сыном охотятся на сестру, единой командой решившие ее защекотать.

Со временем же и вовсе таких моментов становилось все меньше и меньше — Андрея, да и ее отпускало. Да, не до конца, но, видимо, это и невозможно в данной ситуации. Зато, когда она видела, как счастлив Андрей, когда вновь и вновь чувствовала тепло этой горящей Мишкиной души, проживая день за днем, наблюдая за своим чудом, невольно благодарила высшие силы. Вопрос «за что» давно уже поменял свою коннотацию. Наверное, они все чем-то заслужили свое счастье от вселенной. Значит, все точно было не зря.

После долгого дня, наполненного энергией и драйвом, проведенным в чисто мужской компании с собственным сыном, постель и здоровый сон выглядят не просто привлекательными, а практически единственным материальным сокровищем. Однако Андрей Сергеевич Князев, как натура беспокойная и увлекающаяся, уложив (с большим трудом!) своего младшенького спать, собирался немного поработать все же…. Присел с планшетом на диванчик, да и не заметил, как в сон провалился. Как выяснилось — ненадолго.

— Пааап, — тонкий, дрожащий голосок вырвал Андрея из оков царства Морфея. Немного проморгался в полутьме, пытаясь понять, был ли тот зов продолжением сна, или же в реальности кому-то… Нужна была помощь?

Долго ждать не пришлось:

— Пап! — с явными уже слезами в голосе донеслось из коридора. Нет, не из коридора — из Мишкиной комнаты. Это его ребенок плачет и ждет помощи. Князев резко подобрался и с нехарактерным для себя в послесонном состоянии почти что вскочил с дивана (тушка явно не сказала ему за это спасибо, отчаянно запротестовав всеми мышцами), едва не сронив планшет на пол. По счастью, тот плюхнулся рядом же, на сиденье дивана. Князю, впрочем, было бы не до него, даже если б тот с грохотом разбился об пол. В голове сразу тысяча мыслей — что-то с Медвежонком? Почему он плачет? Что-то болит? Температура? Как назло, и Агаты дома нет — уехала в Москву на съемки клипа… Так-то хоть бы в случае чего — температура, сопли, кашель — лучше него бы сообразила, что делать. Хоть и не грудной ребенок — пять лет все же уже Мишутке, да иногда все сложнее, чем с совсем малышом.

Все это Андрей продумывал уже по дороге, ворвавшись в комнату к Мишке своему на всех парах.

Деть его, перепуганный, в комочек сжавшийся, сидел, забившись в самый угол кровати. Даже в неясном свете ночника было видны дорожки слез на щеках.

— Миш, что? — запыхавшись, Андрей почти плюхнулся на кровать, без дальнейших разговоров прижимая к себе дрожащее чудо. Мелкий цепко ухватился за него, пряча головушку где-то в районе ключицы, что-то неразборчиво бормоча вперемешку с рыданиями. Единственное, что смог разобрать Андрей — выдохнутое отчаянное «страшно!»

Как ни странно, но его это несколько успокоило, хоть и не погасило горечи в душе — как бы хотелось, чтобы никаких негативных эмоций никто из его близких, особенно этот маленький одуванчик, не испытывал. Однако страх, это нормально, может, темно или приснилось что… С ним можно бороться, с ним можно справиться. Здесь, пожалуй, он вполне сможет помочь, профессионал же практически по борьбе со страхами. И своими, и своих близких. Он крепче обнял своего Медвежонка, поглаживая по спинке и слегка покачивая. Слова сейчас были лишними — Мишке надо было дать время чуть успокоиться. И точно, через какое-то время Мышонок-Медвежонок его дрожать перестал почти, и только лишь горько всхлипывал. Самое время, пожалуй, чтоб чуть приоткрыть завесу тайны — что же так напугало Мишу, да и разобраться, чтоб никакие страхи больше не лезли к его сыну.

— Медвежонок? — вопросительно шепнул ему в ушко, — что, Мишк, что случилось?

— Он, там он, — шмыгнув носов, выдавил несчастно ребенок, снова вздрогнув. — под кроватью!

Так, ясно, началась эра подкроватных монстров… Андрей вздохнул, поуютнее устроил в своих объятиях Мишку и осторожно спросил:

— Кто, Миш? Монстр?

— Гоблин! — на грани слышимости прошелестело чудушко.

Андрей с трудом удержался сам от вздрагивания — уж слишком было невероятным такое удивительное совпадение. Гоблин же — не монстр, не чудовище, не зверь какой. Гоблин. Интересненько все проворачивается.

— Он хотел меня с собой забрать, — кажется, Мишутка все ж чувствовал себя рядом с папой куда как увереннее, вон и голосок окреп. — А я не хочу!

— Кто б еще дал, — Андрей совершенно иррационально почувствовал ярость — неважно, выдуманное ли существо, или реально (а кто знает? После появления у них Мишки можно и окончательно в сверхъестественное поверить…) хтонь какая-то привязалась — никто не имеет права пугать и, тем более, забирать его Мишку! С трудом сдержавшись — Мишутку меньше всего надо было еще больше напугать, продолжил:

— Я, блин, сейчас этому Гоблину устрою…

— Не надо ему устраивать! — Мишка вцепился в него вновь, а ведь только расслабился немного, — Он тебя заберет! Он уже Зверя забрал!

Тут как раз Князь сообразил, что странного и смешного вечного Мишкиного спутника нигде на кровати нет. М-да, похоже, улетел опять в порыве бурного Мишкиного сна на пол — бывало уже такое. Андрей осторожно посмотрел на пол — и там тоже пусто. М-да, похоже, под кровать закатился случайно. Наверное, стоило покупать кровать с монолитным основанием, а то с этой одни проблемы — то носки туда завалятся, под кровать, в смысле, то игрушки, вот…

— Меня точно не заберет, — как можно увереннее сказал Андрей. — Все Сказочники обладают одной очень важной особенностью — прогонять монстров. И Гоблинов тоже. Что мне сделает это зеленое недоразумение? Реально, хоть бы помылся уже, что ли… А то как из болота вылез… Весь покрытый тиною, абсолютно весь, — улыбнувшись, пропел он.

Шуточка не из самых удачных была, да помогла: Мишка тоже улыбнулся робко. Отлично, посмеяться над собственным страхом — уже половина успеха. Смех — лучшее оружие против страха.

— Так, — спешил закрепить успех Князев, — но Сказочнику тоже нужно соответствующее орудие. Пойдем-ка…

Он встал, подхватывая Мишутку на руки, и направился прямиком в рабочий кабинет. Там как раз лежал недавно подаренный фанатами посох — точная копия из его клипа про Сказочника, еще и украшенный вырезанными лого группы. Самое то! Схватив и его, прихватив на кухне кастрюльку — а что, вместо шлема пойдет, отправился в компании уже почти не трясущегося Мишки обратно в комнату, напевая во весь голос (благо, дом свой, соседей не разбудят!):

— Я ведь не из робких, все мне по плечу!

Сильный я и ловкий, Гоблина прогоню!

Мишка неожиданно присоединился к нему, подтягивая своим тонким пока еще голоском.

Там, в Мишуткиной комнате, ссадил маленького ее хозяина на столик, а сам ринулся в бой со всеми неведомыми сущностями — настоящими или нет, почти заныривая под кровать. Естественно, ни у каких Гоблинов не было ни единого шанса, тем более, что у Андрея была самая горячая группа поддержки:

-Давай, пап! — чуть не подпрыгивал Мишка, — покажи ему!

Конечно же, при сочетании таких факторов, уже через несколько минут Андрей триумфально вынырнул из-под кровати, зажимая в руке драгоценного Зверя.

— Вот, пленник спасен, злодей покинул навсегда наш дом! — торжественно объявил Князев, вручая сыну игрушку. — А теперь, как мне кажется, нам всем стоит отпраздновать это дело какао!

— Правда?! — теперь уже от восторга зазвенел голосок у Мишки, — Я же уже чистил зубы!

— Согласись, повод достойный, — улыбнулся Князь. — А зубы… Ну, потом еще почистим.

По дороге на кухню они вместе включили все лампы — мягкий теплый свет нежно окутывал и дарил спокойствие. А кружки с теплым напитком еще больше успокаивали и отца, и сына. Зверь, кстати, пить какао не стал — угостили его зефиркой. Сами, конечно, тоже взяли по скромной зефирине, договорившись, что об этом маме можно и не говорить.

Однако Андрей, как сошла первая эйфория, заметил, что Мишутка его хоть и не дрожит, да какая-то тень временами нет-нет, да пробегает по личику. Ну, вот опять что-то не то. К счастью, выспрашивать в этот раз не пришлось, сам Мишка высказался:

— Пап, а это плохо, что я так испугался?

— Почему? — Андрей осторожно поставил кружку в сторону и внимательно посмотрел на сына. — страх, это нормально, Медвежонок.

— Но мой друг попал в беду, а мне было так страшно, что я даже не помог ему!

— Такое иногда бывает, Миш, — Князь несколько растерялся. — Иногда случается что-то очень пугающее, не всегда мы можем сами справиться со страхом.

— Но ты же не испугался! — так, ну, вот, чего доброго, опять сейчас расстроится. — Ты его победил!

— Мы, Мишка, мы, — Князь потрепал своего медведика по лохматой головушке. — Я б не справился без тебя. Мы вместе прогнали его. Знаешь, даже самым сильным и бесстрашным из нас бывает нужна помощь. Это нормально.

— Правда?! — недоверчиво переспросил Мишка.

— Совершеннейшая, — решительно кивнул Андрей. — Честно-пречестно.

Кажется, деть его поверил. Вон, снова расслабился, какао допивает. Надо бы точно не забыть почистить зубы — а то Агатка и впрямь ругаться будет. Мишкины зубы у нее просто пунктик номер один, да. А вот что сегодня Мишка будет спать в их спальне — на это, скорее всего, ругаться не будет. Агата как никто другой понимает, что каждому нужна бывает помощь. Отправить сегодня Мишку в его комнату было выше его сил. И такое бывает. Даже самым опытным Сказочникам нужна иногда помощь и понимание.