Семь раз отрежь (джен)

В третий раз просыпаться на лекции у Биннса, осознавая себя в теле Лили, мать её, Эванс, оказалось… паршиво. Первые два раза были так себе, а теперь, представляя, что во всем этом болоте придется барахтаться снова, Лина едва не взвыла, и перо в руке хрустнуло, ломаясь под гнетом ярости.

В первой жизни Лина считала себя фанатом истории и, оказавшись внезапно в теле одного из ключевых персонажей, очень переживала, строго следуя канону — "обиделась" на Снейпа за ругательство, приняла ухаживания Поттера, родила Гарри и погибла, мужественно прикрывая его собой… чтобы через минуту воскреснуть в прошлом все на той же лекции профессора Биннса для пятого курса про очередные гоблинские войны.

Вторую жизнь девушка уже "ломала" сюжет, уговорив Снейпа бросить школу после защиты СОВ. Они вместе переехали в Америку, доучились два года в Илвермони, поженились… Северус работал в лаборатории, его супруга трудилась колдомедиком, работая с последствиями проклятий. Джеймс Поттер женился на Мэри Макдональд, у него родился сын Гарри, супруги погибли, мальчик выжил, оставшись на попечении родственников. Но дальше что-то пошло не так, через пятнадцать лет спокойной жизни Волдеморт возродился и победил. То ли герой не смог собрать все крестражи, то ли Темный лорд был слишком силен, но "постХог" оказался безрадостным.

Через год после тех событий на Снейпа вышел Мальсибер, который налаживал связи за океаном. По старой памяти и школьной дружбе он предлагал зельевару присоединиться к "Повелителю", но тот отказался.

Волдеморт не простил отказа и чету Снейпов убили, благо, не особо зверствуя, парочкой "Авад", скорее, в качестве жеста устрашения для других.

И вот теперь она снова сидит здесь, под боком у Северуса, выслушивая в третий раз лекцию про гребанные, мать их, гоблинские сражения!

Со стороны Поттера прилетел бумажный журавлик, развернулся на тетради, демонстрируя сердечко с литерами "Л+Д". Сидящий рядом Снейп заворчал. Лина, нервы которой и так были на пределе, а все внутри полыхало от ярости, подняв бумажку двумя пальцами, невербально и без палочки заставила записку вспыхнуть, улыбаясь очень кровожадно. Получилось вполне естественно — ей и правда хотелось кого-нибудь придушить. Прежняя любовь к оригинальной истории испарилась уже во время "второго прохождения", и на третьем девушка сама готова была прикончить Волдеморта и стать Темной леди, только чтобы эта "жизнь сурка" прекратилась.

— Лилс, все в порядке? — Аккуратно поинтересовался будущий гений зельеварения, наблюдая, как подруга яростно крутит в руке карандаш, которым заменила сломанное перо.

— О, Сев, все отлично. Я просто…не выспалась, — почти прошипела девушка, не желая выплескивать на него негатив.

Откровенно говоря, супругом Снейп был неплохим. Да, сложный, неуживчивый, ранимый и очень гордый, он был при этом верным, заботливым, любящим и готовым надвое разорваться ради семьи. Детей у них не было — молодые специалисты, погруженные в работу, все откладывали пополнение с аргументацией: "Успеем, какие наши годы", и, в свете произошедшего, это было даже хорошо. Лина радовалась, что ей не пришлось видеть смерть своих детей, хотя ей хватило и зрелища гибнущего Сева — мужа своего за эти годы она успела полюбить и теперь не хотела бы его менять.

Краткий брак с Поттером в далеком прошлом был гораздо менее гармоничным. Несмотря на рождение наследника, Джеймс оставался непоседливым, ветренным, предпочитая чаще проводить время с Сириусом, чем помогать молодой жене. До самой смерти был "большим ребенком" и связываться с ним снова Лина не собиралась.

Какого черта! У нее была хорошая, счастливая жизнь, в которой Лили Снейп многим помогла, и начинать все сначала было… несправедливо. Представляя, что ей в третий раз придется сдавать экзамены, Лина чуть зубами не заскрипела, и теперь в её хватке с тихим хрустом пал смертью храбрых карандаш. Северус, обеспокоенно поглядывая на подругу, подтолкнул ей запасное перо.

Блэк, желая досадить неприятелю, попытался влепить ему в волосы комок жеваной бумаги через трубочку. Снейп отбил, не глядя, привычный к таким нападкам, а Лина в очередной раз подумала, как она умудрялась выдерживать дружков Джеймса. Это же форменный детский сад — штаны на лямках. Им не жениться надо, а ремня. Или в армию, чтобы "круглое нести, квадратное катить" и красить траву в уставный цвет от забора до обеда. Задумавшись о пользе дисциплины для подрастающего поколения, девушка не заметила звонка и очнулась, когда Снейп осторожно коснулся ее локтя:

— Поспеши, ты последняя, на трансфигурацию опоздаешь.

— Спасибо, а то мне ещё долго вспоминать, какой сейчас день, какой сейчас год… — Вскакивая, она автоматически чмокнула Северуса в щеку, легко, как привыкла за пятнадцать лет, и только увидев его ошарашенные, неверящие глаза и алеющие уши, поняла, что слегка переборщила.

— Извини, постараюсь больше так не делать, — покаянно пообещала девушка, перехватывая сумку, и в ответ услышала невнятное, еле различимое:

— Да я, в принципе, не против…

Конечно, не против. Прыгая через две ступени по пути к кабинету Макгонагалл, Лина вспоминала их первый поцелуй в прошлой жизни — тогда они только закончили учиться, сдали последние экзамены, гуляли в парке, держась за руки, среди цветущих лип и акаций, обмениваясь впечатлениями, и поцелуй получился внезапный, неловкий, пряно-сладкий, как эти белые душистые гроздья акации. Он длился, длился, растягиваясь, пока им хватало воздуха, а после, оторвавшись друг от друга, они просто широко улыбались, как последние идиоты, не имея сил скрывать свою радость. С тех пор Лина очень полюбила аромат этих деревьев, и после каждый год получала на годовщину духи с тем же запахом, которые муж составлял ей сам.

Ей нравилось целоваться, ощущать себя защищённой в кольце надёжных рук, и девушка понимала, что вот этой возможности в любой момент подойти и поцеловать дорогого человека, ей будет не хватать. Вряд ли Джеймсу понравится, что объект его ухаживаний зажимает по углам слизеринца, и направит он свой гнев на "Нюниуса". Нет уж, конфликты и так неизбежны, но нужно попытаться их хотя бы минимизировать.

Лина не знала, сможет ли вообще в этой версии событий быть со Снейпом. Может, ей придется действовать самой, в одиночку, и привлекать его в свои авантюры окажется рискованно. Разумеется, парень по доброй воле отступать не захочет, но и раздавать вот так авансы больше не следует.

Жаль, конечно, в поцелуях её муж со временем стал настоящим виртуозом и от его прикосновений у нее постоянно слабели колени и возникало желание прилечь. Остановившись, Лина пнула стену. Чёртовы гормоны. Долбаный пубертат! Как же хреново переживать взросление в четвертый, мать его, раз!

В кабинет трансфигурации Лина ворвалась за минуту до звонка, в расстроенных чувствах, злая и катастрофически недовольная жизнью, шмякая сумку с учебниками на лавку рядом с Мэри.

— Опять долбанные табакерки, — буркнула она, заглядывая в открытый на парте учебник. Потом, глянув на удивленную подругу, вздохнула. Ещё и за речью следить. Работая в больнице, она выучила столько выражений, производных и родственных слову "fuck", что в минуты особого волнения густо пересыпала ими речь. Что уж говорить, некоторые пациенты не могли произнести ничего, кроме обсценной лексики, и сейчас Лина ощущала себя соответственно. Но нужно сдерживаться, она снова юная девушка, а не опытный врач или пострадавший в перестрелке аврор.

— Ты извини, Мэри, я сегодня сама не своя.

— Опять Поттер донимает? — С сочувствием спросила подруга.

— Кто? А, этот… Разберусь, — пробормотала Лина. Уж ей, взрослой тёте, не солидно собачиться с сочащимся похотью подростком. В своем отделении она в таких случаях прописывал магловские витамины группы В внутримышечно, и любой нахал, кто посягал на нее, сразу терял романтический пыл. Сложно думать о непристойностях, когда тебе больно сидеть. Конечно, отвадить Поттера уколами в корму не получится, но что она, не придумает другой способ?

По звонку в кабинет вошла профессор Макгонагалл, и шепотки сразу стихли. Декан отличалась строгостью и никто не хотел ее сердить. Совершив блиц-опрос по прошлой теме, преподаватель раздала каждому ученику по черепахе. Из них нужно было сделать табакерку с тиснением и инструктацией. Сложная работа для пятикурсников, которая требовала от подростков сосредоточенности и мало-мальского наличия художественных талантов. Откровенную безвкусицу декан оценивать отказывалась и назначала отработку для переделки задания.

Лина могла выполнить работу за полчаса, но решила не торопиться, старательно выписывая каждый завиток. Ей нужно было подумать. Что она сделала не так? Шла по сюжету — не то, противоречила канону — снова не то! Она никогда не была героем, "в сказку" попала обычная девчонка из пригорода, которая пыталась хоть что-то сделать правильно. Ей не было стыдно за свою первую жизнь, вторую или третью, но это начинало выматывать, и в четвертой хотелось найти, наконец, действующий паттерн, чтобы больше не возвращаться в эту треклятую школу! Все говорили, что Лили была светлой, доброй, нежной девочкой, а здесь и сейчас над тупой табакеркой страдала женщина общим возрастом далеко за сорок, начальник отделения противодействия проклятиям, разлученная с семьей, которая, к тому же, ужасно устала. За годы работы она научилась расплетать и снимать практически любой темный наговор, чародейство или самоделку вудуистов, но даже если она нашлёт самое гнусное из известных ей проклятий на Волдеморта, в этом не будет никакой пользы.

В любом случае, у неё оставалось три варианта. Она могла прыгнуть снова на те же грабли, становясь матерью Гарри Поттера и надеяться, что в этот раз всё сработает, как надо, чего не хотелось, — даже желания целовать Поттера у неё не возникало, без юношеского романтизма и наивности она просто не могла проникнуться очарованием нахального молодого оленя. Второй вариант — собирать крестражи самой, не дожидаясь предсказаний и избранных. Или же остаться преподавать в Хогвартсе, дождаться лет через пятнадцать, пока Поттер появится в числе учеников, и стать для него "крестной феей", пропихивая по сюжетной ветке до счастливого финала и не позволяя погибнуть, где не надо.

Все три варианта были по-своему неприятными, как из-за личных причин, так и по объективным факторам.

Она всё ещё смутно помнила канон и знала о наличии крестражей, но не могла сказать, сколько их было у лорда на этот момент. Да и достать их сама она не могла — авантюра попахивала самоубийством. Так и представлялось, как она заявляется к Люциусу в мэнор и любезно просит разрешения украсть у него "старую тетрадь, которую может оставил, а может не оставил у вас на сохранении ваш маньяк-начальник".

Сидеть же в Хогвартсе ей будет просто скучно. Она привыкла к другим масштабам, сложным, интересным задачам, и плохо представляла себя на роли ассистента в кабинете Чар или помощницы мадам Помфри. Именно этим объяснялось её нежелание сходить к директору и выложить всё, как на духу. Он наверняка захочет её защитить, и запрёт, как Сириуса, которого не выпускал с площади Гриммо или профессора Трелони, из тех же соображений безопасности почти не покидавшую свою башню.

Кстати, может, попробовать обскакать Сивиллу и попроситься на должность профессора Прорицаний? Тогда директору не придется встречаться с кандидатами в "Кабаньей голове" и никто не услышит никаких предсказаний. Осознавая нелепость этой мысли, Лина едва не рассмеялась в голос.

— Мисс Эванс, похоже, вы думаете о своём. Уже закончили задание? — Послышался строгий голос профессора Макгонагалл, и Лина вернулась на землю, впервые обращая внимание на то, что наваяли её руки. Снова захотелось материться. Да, табакерка получилась красивой, с элегантным переплетением цветов морозника и шипастыми ветвями терна. Но в центре, на красивом медальоне значилось "SLS", их общая семейная роспись. Такой пользовался Северус, и такую лекарь Снейп ежедневно десятками оставляла на рецептах, служебных записках и выписках. Ну, и как это объяснять Минерве? Что это значит? "Секс, любовь, суицид"?!

— Очень любопытный узор, — внимательно изучая работу, заметила профессора.

— Кхм… Да, моя двоюродная сестра выходит замуж, и я собираюсь подарить им скатерти с монограммой… Примерно, вот такой…

— Лили, вы очень хорошая кузина, наверняка подарок придется по душе, видно, что вы вкладываете чувства.

Лина слегка улыбнулась, пытаясь поддерживать имидж отличницы, и радовалась, что Макгонагалл не умеет читать мысли. Меньше всего ей нужно было в очередной раз предстать перед деканом "очень хорошей девочкой", так как это грозило ей значком старосты, и такой же получит Поттер. А у старост спальни по соседству, крайне неблагоприятный для неё расклад. Чего бы наврать Макгонагалл, чтобы этого избежать?

Отправляясь на обед, Лина продолжала отчаянно думать. Темный лорд только копит могущество, собирает сторонников, и громкий скандал может повредить его имиджу. Если опубликовать статью о грустной судьбе мальчика Тома Риддла, его биографии и прошлых грешках, это наверняка заинтересует общественность. Но вот газетой должен быть как минимум "Пророк", в мелком издании Волдеморт спокойно изымет весь тираж вместе с головами тех, кто это печатал.

Рита Скитер, способная в будущем устроить громкий скандал, пока не была акулой пера, всего лишь мелкая рыбёшка, которая только делает первые шаги в мире журналистики. А кроме нее Лина не могла вспомнить достаточно беспринципного и хваткого писаку, способного раздуть из этой новости пожар.

Девушка специально держалась позади всех, но Поттер настиг ее и здесь, фамильярно положил руку на плечо и игриво поинтересовался:

— А на нашу свадьбу ты тоже сделаешь скатерти и салфетки с монограммой?

— Увы, не смогу посетить вашу свадьбу, мистер Поттер. Боюсь, вашей невесте это не понравится, — аккуратно стряхивая с плеча чужую руку, посетовала Лина. — Разве что пришлю открытку, но без денег. Не ждите от меня слишком многого…

— Сохатый, по-моему, тебя неприкрыто отшивают, с твоей харизмой что-то не так, — с хохотом повис Сириус на плечах у приятеля.

— С харизмой, может, и всё в порядке, мистер Блэк. Просто ваш друг катастрофически не в моём вкусе, — развела руками Лина.

— Лили, да ладно, чего ты! Включила тут Макгоннагал, — "мистер Поттер, мистер Блэк"!

— Потому что с посторонними людьми нужно быть вежливой, — сухо пояснила Лина, тоном выделяя слово "посторонними". После коротко кивнула и поспешила дальше по коридору, не желая затягивать бесполезный спор.

Сложно, отделаться от упрямого ухажера будет сложно. Но и втягивать себя снова в прежние бесперспективные отношения Лина не позволит. Хватит, наелась, чайной ложечкой и от души. Трижды долбанный сюжет, будь он неладен! Очень хотелось закричать и запустить заклинанием в стену, но приходилось сдерживаться. И это тоже бесило.

///

На удивление, придумать повод избежать значка старосты оказалось несложно — хватило пары писем домой. Получив одобрение от родителей, Лина отправилась к своему декану и пояснила, что планирует следующие два года активно догонять магловскую школьную программу, чтобы сдать экзамены, получить аттестат и поступить в медицинский колледж.

— Но это может помешать вам готовиться к ЖАБА! — Обеспокоилась Макгонагалл. Лина только отвела глаза — вряд ли с ними будут проблемы. Экзамены ЖАБА она сдавала уже дважды, и в третий раз не предвидела сложностей.

— Профессор, я буду очень стараться, все силы отдам учебе. Мне интересна медицина, и так, получив базовое образование у маглов, после я смогу прийти на стажировку в Мунго. Мои родители тоже поддержали это начинание, они не против.

— Что ж, мисс Эванс. Вижу, вы уже все обдумали… Признаться, я планировала в следующем году сделать вас старостой…

— К сожалению, у меня не останется времени на выполнение этих обязанностей, и не хотелось бы относиться к такой важной должности спустя рукава. Но на факультете так много порядочных, ответственных ребят, которые достойны этого поста. Например, моя подруга Мэри, у нее доброе сердце и ей нравится возиться с малышами.

"Прости, Мэри", — мысленно попросила она прощения у подруги. Ради возможности держаться подальше от Поттера, Лина готова была хвалить даже Пивза, уверяя, что его энергия, пущенная в благое русло, сделает его лучшим гриффиндорским старостой.

Верная данному слову, она обосновалась в библиотеке, уделяя этому каждую свободную минуту. Приближались СОВ, о которых Лина не особо беспокоилась, но нужно было восполнить пробел знаний в бытовых мелочах. За пятнадцать лет она успела подзабыть, какие сплетни и новости в их нынешнем времени считаются "свежими".

Теперь, листая подшивки газет, она искренне считала придурками тех, кто в 2020 году ныл: "Верни мне мой 2007". Попробовали бы они социализироваться, чтобы не выдать себя и не огрести. Кто там был заместителем министра магии? А главой аврората? Не перепутать бы его со следующим.

Снейп, как и положено верному рыцарю, сопровождал ее в библиотеке, хотя выбор чтива слегка его смущал. Ещё больше он удивлялся, когда Лили принималась зачем-то выписывать фамилии членов Визенгамота, обзывая их козлами. Но Северус не говорил ничего, так как увлеченная газетными раскопками, лучшая подруга перестала ругаться по поводу его собственных изысканий и "неподходящей", по её мнению, литературы, которую он изучал. Он помалкивал, втихую радуясь передышке, но один случай кардинально изменил его мнение, заставив забеспокоился. Когда, пытаясь запихнуть в сумку все, с чем работал, он случайно уронил один из томов прямо на стол перед Эванс.

У Северуса всегда было слишком много книг, и старинный потрепанный гримуар, который предательски раскрылся на середине, сам собой притягивал взгляд.

— Лилс, — слизеринец выглядел слегка растерянным, но упрямым. — Я знаю, ты не одобряешь, но мне это правда интересно. Темные искусства…

— Ты прав, не одобряю. Это плохая книга, — окуная перо в чернила и придвигая к себе чистый пергамент, кивнула Лина.

— Но ты не понимаешь, эти знания…

— Бесполезны. Серьёзно, Сев. Это плохая книга. Пьетро д’Абано, XIII век, у него ещё не было четкой структуры, и неточностей полно. Не читай, если интересна конкретно эта тема, возьми лучше Тритемия, Иоганна Вира или Джона Ди, хоть это и мейнстрим…

Лили Эванс не одобряла Темные искусства. Для начинающего колдомедика Лили Снейп противодействие Темным искусствам было ремеслом, поэтому ей в своё время пришлось хорошо штудировать все эти книги. Нынешняя Лили знала, что проблема не в книгах, а в идиотах, которые тянут ручонки, куда ни попадя, не соблюдают технику безопасности, а потом их сочащиеся кровью, вопящие, живые кусочки приходится собирать по всему дому и сшивать наживо без анестезии, так как обезболивающие чары на них не действуют, и умереть бедняги не могут. Но Северусу она доверяла, знала, что он не станет импульсивно делать глупости.

Да и не было в книгах д’Абано ничего по-настоящему опасного.

Зато Северус, медленно забирая у Лили "плохую книгу", внезапно ощутил, как у него пересохло в горле, а волосы на голове зашевелились. Что случилось с его Лилс?!

За хлопотами и волнением постепенно пришло время экзаменов, а Лина никак не могла вспомнить, после какого экзамена должна была разыграться та некрасивая сцена у озера. Травология? Или История магии? Намекнуть Северусу надевать брюки под мантию было бы чересчур неприлично, а Поттер, который без спроса брал учебник Снейпа ещё зимой, наверняка уже знал возможности "Левикорпуса". Поэтому ей приходилось вынужденно таскаться на берег после каждого сданного экзамена, волоча за собой бедняжку Мэри. И даже несмотря на все предосторожности, Лина едва не опоздала. Сдав Историю магии и забросив в спальню сумку, она подхватила подругу и повела наружу, уверяя, что "солнечный свет лучше всего помогает справляться с нервами". Уже приближаясь к памятной иве, она заметила, как Поттер и Блэк повалили Северуса, не собираясь отпускать, а изо рта парня пузырится мыльная пена. Ускоряясь, она еле заметно взмахнула палочкой, посылая в Джеймса воздушный кулак. Получив удар в солнечное сплетение, Поттер согнулся, кашляя. Сложно колдовать невербальные заклинания, когда едва хватает силы вдохнуть.

— Лили, не мешай, — возмущенно воскликнул Блэк. — Мы собираемся преподать этому слизняку урок хороших манер.

— Мистер Блэк, вы не кажетесь надежным учителем по этой части, — подходя к ним, едко заметила Лина, протягивая Северусу руку и помогая подняться.

— Какого… ты меня ударила… — Еле восстановив дыхание, прохрипел Поттер. — Ну, пошутили мы над Нюниусом, чего сразу в драку лезть?

— Четверо на одного это драка? — Лина задумчиво постучала пальцем по подбородку. — А! Знаю! Наверное, это написано в той же книге, по которой мистер Блэк учился хорошим манерам.

— Лилс, я бы справился, не вмешивайся, — проворчал Снейп, который, наконец, отплевался от мыла и подобрал палочку, вцепляясь в неё судорожной хваткой.

— Лили, прекращай покрывать этого сопливого…

— Наверное, я проигнорирую ваше предложение, мистер Поттер, — сузив глаза, с сожалением протянула Лина. — Точно так же, как вы игнорируете мои неоднократные просьбы прекратить свои неуместные навязчивые ухаживания.

— Но ты мне нравишься!

Лина почувствовала, что начинает злиться. Очень сильно захотелось построить многоэтажную конструкцию, склонив в ней Поттера и его родственников до четвёртого колена, но делать этого нельзя. Поэтому она раздражённо дёрнула щекой и, намеренно переходя на издевательски-дружеский тон, ехидно поинтересовалась:

— Допустим, Поттер. Я тебе нравлюсь. Какой мой любимый цвет? — И угрожающе глянула на Снейпа: — Сев, не подсказывай.

— Э… Красный? — Предположил Джеймс.

— Не угадал. Северус?

— Зеленый… — Пробормотал слизеринец, сжимая книги в охапке.

— Вот что значит друг, — похвалила его Лина, подхватывая под локоть. — Учись, Поттер. Внимание, наблюдательность. А ты — "нравишься"...

Хмыкнув, она потащила Северуса прочь, и, удалившись достаточно далеко от компании, он поинтересовался:

— Неужто я угадал?

— Нет, конечно, — фыркнула Лина. — Мой любимый цвет жёлтый, я просто не хотела демонстрировать этим болванам, что ты такой же болван…

Северус хотел было возмутиться, потом пробурчал, что это "как-то нечестно", но в конце концов не выдержал и рассмеялся. Лина поддержала веселье, и так, хохоча, они и ввалились в холл.

Казалось бы, инцидент был исчерпан и о неприятности можно позабыть, но тревога Лины всколыхнулась, когда вечером во время ужина её принялась отчитывать Мэри:

— Ты меня бросила!

— Извини, я пыталась предотвратить драку, и повела себя по-свински.

— Ладно, — оттаивая от искренних извинений, махнула рукой Макдональд. — Я решила-таки посидеть на берегу с другими девочками и слушала, как эти четыре кретина возмущались твоему вмешательству. Поттер всё сокрушался, что не знал твой любимый цвет, а Блэк ругал твоего приятеля и обещал обязательно ему отомстить. Будто задумал для него грандиозную пакость.

Сердце Лины ухнуло и упало вниз с головокружительной высоты. Конечно, шутка с оборотнем-Люпином. Будь неладен безголовый Сириус. Оглядевшись, она не заметила за столами Снейпа и заскрипела зубами. Полнолуние уже сегодня, но для того, чтобы сделать гадость, много времени не требуется.

Поиски неуловимого друга заняли почти всё время до отбоя, и, как назло, Мародеры тоже как сквозь землю провалились.

Обширный словарный запас очень пригодился Лине, когда она, с трудом избежав столкновения с Филчем и его кошкой, в сгущающейся тьме кралась от теплиц в сторону Гремучей ивы. Она держалась с подветренной стороны, чтобы Сириус своим собачьим нюхом не засек ее раньше времени. Подбираясь к месту, она видела, как крыса и пёс беззаботно резвятся на траве в ожидании Снейпа.

Любопытный друг не заставил ждать долго — долговязая фигура в потрёпанной мантии скатилась с пригорка, а Блэк, нырнув за куст, принял человеческую форму. Заметив недруга, Северус независимо вздернул подбородок:

— Что такого важного ты хотел мне показать, Блэк? — Тихо спросил он.

— Ты постоянно вынюхиваешь вокруг. Я решил удовлетворить твое любопытство, Нюниус! Если не сдрейфишь, пойдешь за мной!

— Если пойдешь за ним, я перестану с тобой разговаривать, — появляясь из тени, пригрозила Снейпу Лина. Парень побледнел, а недовольный Блэк скривился:

— Эванс, ты что здесь делаешь? Милые маленькие девочки в такое время уже должны смотреть сны в своих милых маленьких постельках.

— Мне не спится, пока плохие парни пытаются скормить чудовищу моего лучшего друга, — угрожающе огрызнулась девушка.

От замка, ломая кусты, примчался взлохмаченный более обыкновенного Поттер, и, заметив Лили, застыл:

— Бродяга! Я же говорил тебе этого не делать! Плохая идея!

Будто отвечая на его слова, издалека донёсся унылый протяжный вой. Снейп, не понимая, что происходит, нахмурился, придвигаясь ближе к подруге и вынимая из крепления палочку.

— О, конечно, без мистера Поттера не обошлось. Великодушный рыцарь спешит на помощь сопернику.

— Ты не так все поняла!

— Да ладно? Полнолуние, Блэк приглашает Северуса в некий ход, который ведёт в некое место, где живёт некое существо, а тут и ты являешься на выручку.

— Лилс, я не понимаю, что происходит, но меня позвал Блэк, Поттер при этом не присутствовал.

— Ему и не надо. И чего ты хотел дальше? Благодарности? Обещания "держаться от меня подальше"? Клятв и обетов? Как удобно — спасти врага, обрести должника.

Лина знала, что играет без правил, но не собиралась отступать. Преувеличения, нагнетание, манипуляции, домыслы, — она будет использовать все грязные трюки, чтобы скандал с Поттером был громким, а разрыв всяческих отношений — неизбежным.

— У меня и в мыслях этого не было! Там правда опасно и я всего-то хотел помочь! — Джеймс сверкал очками, не понимая, как оказался во всем виноватым… Ведь это Сириус…

— Мое мнение о вас окончательно испортилось. Избавиться от соперника руками одного приятеля и зубами другого — какое извращённое слизеринское коварство! Сам Салазар аплодирует. Даже Северус с его дурацкими книжками не такой отбитый, он хотя бы не использует эти знания, чтобы разбираться с противниками. Поттер, вы негодяй и я знать вас не желаю!

— Лили, постой, послушай!

Но она уже ухватила Снейпа за край мантии и потянула того к школе. Обескураженный друг не сопротивлялся, и только когда они снова оказались в коридоре первого этажа, Лина, развернувшись, гневно ткнула его пальцем в грудь:

— Ладно Блэк-имбицил, но ты что, мозг в кармане штанов забыл, а штаны в стирку сдал? Какого чёрта полез?

— Послушай, они вели себя подозрительно… Я должен был узнать… Это происходит каждый месяц…

— То есть, заметить закономерность у тебя ума хватило, а провести логическую цепочку дальше уже не смог? Какой сегодня день?

— Полнолуние…

— Включай голову, Сев, она же не может быть пустой! Мы это ещё на третьем курсе проходили!

— Погоди, Лилс… Неужели ты хочешь сказать, что… Но мы же должны рассказать…

— Скушай конфетку, Северус, дорогой. И подумай ещё — неужели, по-твоему, никто из руководства об этом не в курсе? Тебе нужны неприятности?

Снейп, побледнев, медленно качнул головой.

— Вот и мне не нужны. Поэтому мы будем сидеть, напоминая тех обезьянок, — никого не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу. Ты полукровный, я маглорожденная, а против нас две могущественные древние семьи и руководство школы, у которого рыльце в пушку.

— Я… понял. Извини, что подставился…

— Забей, — краем уха Лина уловила тихие шаги и быстро шепнула другу на ухо: — А теперь быстро обними меня!

Не совсем понимая, что происходит, Северус охотно исполнил просьбу, и профессор Флитвик, который сбежал по ступенькам, проводя обход, заметил только парочку, которая обнималась в уголке.

— Профессор Флитвик, сэр, простите, — отчаянно краснея, пролепетала Лина. — Мы с Севом заболтались, совсем потеряли счет времени… Экзамены прошли, нам о многом хотелось поговорить… Не наказывайте нас, пожалуйста…

Северус, стоя рядом с ней, исправно изображал смиренный стыд и раскаяние, быстро поняв замысел подруги. Одно дело — быть пойманными после несанкционированной прогулки по территории в полнолуние, и другое — невинные подростковые шуры-муры с держанием за ручку и мимолётными поцелуйчиками. Флитвик и сам был когда-то молодым, поэтому доброжелательно усмехнулся, глядя на багровеющих подростков и погрозил им пальцем:

— На этот раз закрою на ваше поведение глаза, да и то только потому, что скоро каникулы. Расходитесь и впредь ведите себя прилично!

Переглянувшись, молодые люди прыснули в разные стороны. Северус спешил вниз, в подземелья, а Лина, перепрыгивая через две ступеньки, торопилась в гриффиндорскую башню. Она знала, что лето не будет томным, но эта трижды гребанная школа, оставалась в своём репертуаре, постоянно только и делала, что подкидывала проблем. Как же хорошо, что скоро она окажется дома и хотя бы пару месяцев отдохнет от творящегося вокруг пиздеца.

Вернуться домой оказалось для Лины волнующим переживанием. Пускай это не были её настоящие родители, но они заботились о ней во второй жизни, и в третьей поддерживали дочь, которая отправилась искать счастья за океан. Теперь же, по прошествии стольких лет, даже постное лицо Петуньи показалось миловидным.

— Туни, рада тебя видеть, — вполне искренне повисла Лина на шее сестры, вызвав вполне очевидное удивление.

— Что случилось, тебя всё-таки выгнали из твоей школы для уродов, и ты решила налаживать отношения с семьей?

— Туни! — Возмущенно воскликнула мама, но Лина хихикнула:

— Нет, моя школа для придурков так и стоит, и придется возвращаться туда в сентябре, как бы мне ни хотелось вместо того стать бродягой и жить под мостом.

Петуния фыркнула, но её шея порозовела от скрываемого удовольствия. Обычно Лили, услышав неприятные слова о любимом Хогвартсе, принималась ругаться, и эта ответная шутка немного сгладила неприязнь старшей Эванс.

Расцеловав родителей, Лина поволокла сундук в спальню, собираясь пару дней просто лениться, ни о чем не переживая. У них с сестрой были крохотные раздельные спальни, и это позволяло сохранять приватность, что было в нынешней ситуации значительным преимуществом.

Когда Лина после ванны в любимой пижаме читала, устроившись на кровати, ее привлек стук в окно. На подоконнике сидела знакомая сова Поттера — похоже, Джеймс пытался извиниться письмом. Девушка проигнорировала пернатую посланницу, откусывая яблоко, но птица не улетала. В дверь заглянула Петунья:

— Слушай, там сова ухает, сделай что-нибудь, это, знаешь ли, пугает.

— Я бы посоветовала сделать из совы шашлык, а письмо отправить на растопку, но никто не оценит. Потерпи, когда ей надоест, сова улетит. Ну, или у вас в саду заведется экзотический питомец.

— На нас будут странно смотреть, если увидят сову днём, да ещё с письмом.

Лина поднялась, открыла окно, отгоняя птицу:

— Шух! Убирайся домой, ничего забирать я не буду!

Сова издала несколько пронзительных криков, но поняла требование и, мягко взмахнув крыльями, скрылась в темноте.

— Проблемы в вашем дурдоме? — Помолчав немного, поинтересовалась Петуния.

— Вообще да, но не те, о которых пока следует беспокоиться. Знаешь, честно, я очень рада, что тебя там нет. Хогвартс может быть очень… страшным местом, — задумчиво глядя во тьму за стеклом, пробормотала Лина. Петунья вспыхнула:

— Я об этом никогда не узнаю! Не видела эту вашу паршивую школу, и видеть не желаю!

— Прости, Туни, — вздохнула Лина. — Мы с Севом вели себя, как малолетние засранцы.

Она крепко взяла сестру за руки, ловя ее взгляд.

— Мы поступили плохо, твоя личная переписка нас не касалась, и уж тем более не стоило смеяться. Извини. Я вижу, что тебе до сих пор обидно и больно, и ты мне не поверишь после всех лет… Но иногда начинает казаться, что без магии мне бы жилось… спокойнее.

Петунья фыркнула:

— Насчёт "спокойнее" это уж точно. Волшебники — полные психи. Одни полеты на метле чего стоят! И другое тоже — я видела твои старые учебники.

— Тогда просто посоветую не читать перед сном учебник ЗОТИ. С каждым годом он становится все кошмарнее, а ты такое не любишь.

Петуния снова покраснела и вздернула нос, не желая показывать смущение. В глубине души ей было приятно — оказывается, сестра не забыла ее предпочтений в литературе, знала, что ей больше нравятся мемуары и любовные романы, а хорроры способны надолго лишить сна.

— А что твой друг-придурок? — Желая сменить тему, поинтересовалась она: — Скоро нарисуется в гости?

— Замечу, сестрица, лучший друг-придурок, не путай! И, подозреваю, ты имеешь все шансы увидеть его уже через день-два. Соскучилась?

— По Снейпу-то? Да пусть он катится к чертям, грубиян.

— Не обижай моего приятеля, Туни, он лапочка, хоть и бука. Потерпи его ради меня.

— Говоришь так, будто глаз на него положила. Учти, папа не одобрит такого зятя.

— Вот ты не права, если его подкормить и расчесать, получится красавчик, не хуже молодого Грегори Пека.

— Помогите, моя сестра спятила! — Воскликнула Петунья, всплеснув руками. — Где твой дохляк, а где Пек?!

— Включи воображение — эти тонкие пальцы, эти глаза с поволокой...

— Фу, сумасшедшая, даже думать об этом не хочу, — сестра кинула в Лину мягким диванным валиком и рассмеялась, получив в ответ подушкой.

Минут пять сестры, как в детстве, кидались друг в друга мягкими снарядами, а после повалились на матрас, отчаянно хохоча.

— Я теперь не смогу спокойно взглянуть на твоего придурка, — пожаловалась Петунья сквозь смех. — Буду постоянно смотреть и сравнивать его с Пеком.

— Главное не заглядывайся, — взмахнув пальцем, пригрозила Лина, и они снова залились смехом. Давно им с Петуньей не удавалось провести время вместе так беззаботно. И хотя бы ради этого момента семейного согласия стоило вернуться в третий раз.

///

Как и предполагала Лина, Северус появился у их порога через три дня, вежливо приглашая подругу позаниматься под их любимым дубом. Парень явился с сумкой, набитой учебниками — хоть и сдали СОВ, но домашнее задание на лето никто не отменял.

Северус выглядел спокойным, хотя и посмотрел странно на Петунью, которая, завидев его, принялась фыркать, тщетно скрывая за ладонями смех.

— С твоей сестрой все в порядке? — Вполголоса поинтересовался он, когда Лина с небольшим рюкзаком за плечами сбегала по ступенькам.

— Туни? — Девушка обернулась, рассмотрела лицо сестры за окном и приветливо махнула ей на прощание. — Она в порядке, мы мило поболтали, я извинилась за прошлое, и теперь, похоже, ты начал нравиться ей чуточку больше.

— Да, я заметил, обычно она, когда звала тебя, кричала: "Твой друг-придурок пришел", а сегодня — "Твой лучший друг-придурок пришел".

— Ты обиделся, что тебя назвали лучшим другом?

— Я бы обошёлся без "придурка".

— Ну, по совести говоря, у Туни есть повод обижаться. Мы оба вели себя не очень. Ничего, может, со временем она привыкнет и смягчится…

— Или вместо придурка я превращусь в кретина или кого похуже.

— Ещё один. Теперь ты прекрати ворчать на Петунию. Она моя сестра, хочешь со мной общаться — веди себя с ней вежливо. Или эта просьба слишком сложная?

— Больше похоже на ультиматум, — недовольно покосившись на Лину, проворчал Снейп, но неохотно кивнул: — Ладно, попробую. Но пусть и она воздержится от оскорблений.

— Я передам твои слова.

Вскоре они добрались до памятного дуба, под раскидистыми ветвями которого так часто играли в детстве.

— Сколько воспоминаний… — Улыбнулась Лина, поглаживая кору. — Я прихватила с собой чай и бутерброды, когда поработаем, можем устроить пикник.

Северус нерешительно кивнул, присаживаясь в выемке у корней, а Лина, усевшись рядом, встряхнула прямо на траву несколько мотков пергамента.

— Эссе по трансфигурации, по зельеварению, по чарам… За что возьмёмся первым? — Поинтересовалась она, оборачиваясь к другу. И удивлённо заметила кончик палочки, направленный в лицо.

— Это мамина, колдовство не засекут, — сообщил Снейп и прошептал: — Легилименс!

Ощутив попытку ментального вмешательства, она только приподняла брови, удивлённо глядя на приятеля. Будто у него получится пробить её щит! Она училась у лучшего: Северуса Снейпа, который на пятнадцать лет старше и опытнее.

— Это что за фокусы?

— Я не понимаю, что происходит. Ты… не Лили! У тебя её лицо, привычки, предпочтения в еде. Но то, как ты говоришь, как смотришь, двигаешься… Книжки, которые ты читаешь! Я не глупый, наблюдал за тобой и теперь хочу узнать: что происходит?

Лина вздохнула. Конечно, он заметил. Северус всегда был наблюдательным, а по отношению её — особенно.

— Похоже, больше тебя смутили всё же не еда и книги для чтения, — предположила она. У парня заалели уши.

— Нет, — буркнул он. — Ты стала ближе. Чаще трогала за рукав, гладила по плечу, как… так и надо. И тот поцелуй в щеку… Будто мы близки, а я не в курсе.

Конечно, хоть и сдерживалась, от старых привычек отделаться было сложно, вот и проявляла больше тактильности. И для шестнадцатилетнего пацана это было почти домогательством.

— Извини, поцелуй в щеку и правда был случайным. Машинально поблагодарила за заботу.

— Других ты так не благодарила.

— Это жалоба? Или ты хвастаешься?

Парень упрямо мотнул головой, длинная чёлка упала на глаза, и Лина еле сдержалась от того, чтобы её поправить.

— Я пытаюсь понять, что происходит, Лилс. Мне хочется верить тебе, расскажи, что с тобой стряслось! — Он возбужденно сжал кулаки, пылая решимостью. Девушка вздохнула. Когда он так загорался, остановить Сева было невозможно. Он вцеплялся в неразрешимую задачу, готов был работать днем и ночью, забывая о себе, но добивался результатов. Будь то зелье, сложный лабораторный эксперимент… или личный интерес.

— Хорошо, да, ты прав, кое-что произошло, но я не могу рассказать, это очень опасно. Просто поверь, я всё та же Лили. Ну, как тебе доказать? Там, в двух кварталах от нас площадка, где мы играли. А если пройти по этой дороге, выйдем к речке, где мы ловили лягушек. На третьем курсе я потеряла библиотечную книгу, и ты взял вину на себя. Мадам Пинс потом неделю не пускала тебя в читальный зал.

— Ещё тебе очень не нравились Темные искусства… Ты сильно ругалась, а буквально через пару недель после этого уже сама рекомендовала мне литературу!

— Я больше не буду тебя пилить по этому поводу. Просто пообещай, что будешь осторожнее.

— Вот! И эта странная забота! Будто я… маленький! Смотришь снисходительно, свысока! Как я должен к этому относиться? Ты не моя мама!

— Ох, Сев, прости, — Лина вспомнила, что примерно в этот период здоровье Эйлин Снейп пошатнулось, и следующим летом она должна была умереть, так и не дождавшись выпуска сына из школы. — Мне очень жаль, что твоя мама заболела…

— Об этом я и говорю! — Вскочив на ноги, закричал Северус. — Сколько тебе лет? Прекрати вести себя, как взрослая!

— А ты перестань истерить, как ребенок, — сухо посоветовала Лина, снова указывая на место рядом с собой. — Садись, у меня скоро шея заболит смотреть на тебя снизу вверх.

Зыркнув черными глазами, он послушался, но старался сесть так, чтобы не касаться подруги и держать её в поле зрения.

— Северус, я понимаю, тебе тяжело, — она взмахом руки пресекла его возражения. — И могла бы сказать, что это пустяки. Но это была бы ложь. Я также могла бы сказать, что это тебя не касается. Но и это тоже была бы ложь. Я могла бы успокаивать тебя, уверяя, что это всё совершенно безопасно, и ты бы мне ни в коем случае не поверил. Но я не хочу тебе врать. И рассказывать ничего не хочу. Потому что это правда угрожает твоей жизни. Прими мою искренность в таком виде и не спрашивай ничего.

— Лили, я вообще тебе друг?

— Ещё бы, Сев, ближе тебя нет никого.

— Ну, так доверься мне! Что бы это ни было, не тяни в одиночку! Мне плевать на опасность, потому что для меня ты тоже единственный, самый дорогой… друг!

Он мог и не стараться её убедить, Лина прекрасно знала, что в его верности может не сомневаться. Обняв колени и положив на них подбородок, она задумчиво наблюдала, как по травинке ползёт вверх божья коровка. Две жизни она скрывала свою сущность, и оба раза не выходило ничего путного. Северус умный, может, он сможет что-то посоветовать? А если она потом погибнет и снова вернётся в прошлое, эта откровенность не будет иметь никакого значения. Стоит ли рисковать, расширяя число посвященных? Может, сам разговор так повлияет на сюжет, что она своими рассказами "заруинит" себе третье прохождение? И ведь пока не умрёшь, не узнаешь.

Лину не особо волновало, если количество "возвращений" ограничено, она была бы рада прекратить это всё, но пока приходилось терпеть. Слегка повернув голову, она заметила, что Снейп продолжает настойчиво за ней наблюдать, ожидая решения.

— Ладно. Сам виноват. Учти, об этом больше никто не знает. Доказательств моим словам нет и не будет, придется поверить, как бы фантастично это ни прозвучало. И да, придется смириться, если услышанное тебе не понравится. Понимаешь, я не совсем из этого мира…

Они просидели под дубом несколько часов, и Лина говорила, говорила, останавливаясь только для того, чтобы сделать глоток чая из термоса, после чего снова принималась рассказывать. Непросто передать за это время сюжет семи книг и трех жизней, пусть одна из них и была совсем коротенькой.

Когда подруга замолчала, Северус глубокомысленно нахмурился. Эта серьезность у пятнадцатилетнего парнишки с тощими ключицами казалась уморительной, но Лина не улыбалась.

— Сложно поверить в подобную историю… Я злодей. Ты несколько раз умирала. Все мои друзья, с которыми я учился, погибли или сидят в Азкабане… Василиск в Хогвартсе, оборотни и дементоры. Это точно детская сказка?

— Дети читали, им нравилось. Я и сама была таким ребенком.

— Лилс, ты мой лучший друг… Больше, чем друг. И, судя по твоим рассказам, я для тебя — тоже. Будь уверена, я тебе верю, поэтому обязательно помогу.

— А если я скажу, что другую версию тебя я люблю больше, ты уйдешь?

Снейп поморщился, сдвинул сумку с учебниками в сторону, но остался сидеть. Лина очень хорошо изучила своего мужа, и знала, что с его решимостью и упрямством такими мелочами не пронять, хотя он, по сути, ещё мальчишка.

— Мне до сих пор сложно это принять, но теперь всё выглядит логично. И твои знания, и твоя… зрелость. Погибнуть трижды, чтобы снова вернуться. Не знаю, смог бы я так…

— Вполне. Уверена, ты бы на моём месте всё сделал правильно. Ты сильный, Сев, не сомневайся, я знаю, всё-таки, третью жизнь за тобой наблюдаю…

Снейп снова смутился, застенчиво завешиваясь волосами, как девица. Лине пришлось прикусить щёку, чтобы не улыбнуться. Подкалывать такого юного, совсем невинного "муженька" оказалось забавнее, чем можно было ожидать. Справившись с эмоциями, он, нахмурившись, предположил:

— Может, дело в том, что в прошлых жизнях ты не вкладывала в прохождение сюжета любви? По твоим словам, именно материнская любовь была главной защитой и оружием Гарри Поттера против… Темного лорда. А ты подставилась из чувства долга, потому что нужно. Да, тебе наверняка было очень тяжело ступить вот так наперерез заклинанию, но вряд ли этой решимости достаточно, чтобы создать такой защитный купол, которого хватило до совершеннолетия? И во второй жизни Мэри могла любить сына, но не так горячо, как было нужно, поэтому Поттер погиб, не справился с заданием… И ты вернулась.

— Значит, всё бесполезно. В этот раз я уж точно не смогу полюбить Джеймса, чтобы стать матерью Гарри. — Она ткнула Северуса в плечо, когда он счастливо ухмыльнулся. — И дело не только в тебе, во мне нет той лёгкости, чтобы беззаветно влюбляться в мальчишку вдвое младше. Так что с этой точки зрения и ты в пролёте. А если нет любви к супругу, и ребенок будет нежеланным. Похоже, крутиться мне в этом колесе до скончания времён…

Лина отчаянно простонала, представляя, как оказывается на пятом курсе снова, и снова, и снова. Интересно, на каком прохождении у неё появится желание подорвать Хогвартс? Или отправиться в загул? Засосать мистера Филча? Трахнуть Дамблдора? С губ сорвался истерический смех. Нет, в Мунго или в Азкабан ей пока не хотелось, это уж слишком. Казалось бы, чего уж проще — беззаветно полюбить ребенка, вложить в него эту любовь и погибнуть с чувством правоты от своего поступка. Но она очень хорошо знала, что нельзя полюбить насильно. И даже самое сильное любовное зелье не поможет, это не будет "истинной" магией, просто суррогат, который от "Авады" не защитит.

— Послушай, если у нас, по твоим словам, был нормальный… брак, может, замена подойдет? И мне стоит попробовать занять его место? Пойти к Дамблдору в его орден, "трижды бросить вызов"...

Лина качнула головой, пытаясь выкинуть из головы очередной ворох бреда: "Гарри Снейп и философский камень" и образ Джеймса Поттера на квиддичном поле, который шипит на темноволосого мальчонку: "Вы совсем как ваш отец, такой же нос, только глаза матери".

— Нет, тогда ты вместе со мной и погибнешь, а я вообще не хочу, чтобы кто-нибудь погибал. Что орден, что пожиратели — две банды хулиганов, а страдают обычные люди. Послушай, может, мы просто напишем директору анонимное письмо про крестражи? И пусть Альбус сам с ними разбирается?

Теперь уже Северус отрицательно мотнул головой:

— Лорд пока жив, заметит, что директор охотится за его "частями", — наделает новых. И мы не будем знать, каких и где они лежат. Лили, я хотел тебе рассказать, Люциус приглашал меня на каникулах в гости, похоже, чтобы познакомить с В. И тогда я думал, что это хорошая возможность. Но после твоего рассказа…

— Тебе нельзя с ним встречаться. В. — менталист, он всё прочитает в твоих мыслях. Ты пока не настолько хорош в окклюменции. Эх, напрасно я тебе рассказала, теперь ты в большой опасности…

Северус порывисто взял её за руку и сжал, заглядывая в глаза:

— Не смей так говорить. Я сам настоял, и не отступлю. Мы обязательно со всем разберёмся, справимся с сюжетом, и ты освободишься.

— Ладно, убедил, ты мне тоже нравишься. Но учти, если обманешь и я снова окажусь на пятом курсе, первым делом тебя поцелую. Чтобы Джеймс из ревности тебя поколотил.

— Я буду не против, — улыбаясь до ушей, ответил Северус. После, чуть помедлив, хитро прищурился: — А сейчас не поцелуешь? Авансом?

— Нахальный младенец, — смеясь, Лина снова пихнула его в бок, а после положила голову другу на плечо, погружаясь в прежние мрачные думы. Целые семьи с обеих сторон погибнут, и победивших не будет — слишком горькая цена.

— Можно попробовать отнять у Дамблдора Бузинную палочку, — озвучила она очередной неисполнимый план, и оба залились смехом, выплескивая в хохоте своё напряжение.

Позаниматься в тот день им так и не удалось. Уже возвращаясь домой, Лили пихнула друга в плечо.

— Ай! За что?! — Потирая место удара, возмутился Северус.

— За то, что напал как крыса, со спины.

— Не одобряешь?

— Не одобряю, но оправдываю. Мало ли, вдруг я действительно оказалась… неизвестно кем. Другой вопрос — что бы ты делал, если бы нам всерьез пришлось драться?

— Ну, ты же без палочки…

— Откуда ты знаешь? К тому же, ты бы не смог меня ударить, тебе нравится мое лицо.

— Если надо, наверное, смог бы… — Снова краснея, неуверенно протянул парень. Лина неодобрительно поджала губы. Как ни прискорбно, вероятно-не-будущий-шпион был перед ней абсолютно беззащитен.

— Северус, — она тронула его за плечо. — Ты в курсе, мне умирать… не впервой. Но как ни парадоксально, чем чаще умираешь, тем меньше хочется делать это снова. И я не хочу, чтобы погиб ты. Или вообще кто-нибудь… вернее, раньше положенного. Считай это врачебным капризом. Поэтому обещай — если кто-нибудь когда-нибудь решит воспользоваться моей личной, чтобы тебе навредить, ты не будешь сомневаться и ударишь в ответ.

— Лилс… — Северус отводил глаза.

— Обещай. Иначе нам с тобой не по пути и я все буду делать в одиночку.

С заметной неохотой он кивнул, а Лина очень понадеялась, что у Сева хватит стойкости выполнить своё обещание.

— Не переживай, если будет необходимо, я тоже с легкостью стукну тебя "Петрификусом", — подбодрила она его, и Северус наморщил нос, заранее недовольный перспективой.

Проводив её до калитки, Снейп замялся:

— Слушай… Правда, извини… И спасибо, что доверилась.

— Я уже говорила, в этой жизни у меня есть только семья и ты. Кстати, Сев, что там с твоей матерью? Не против, если я загляну её осмотреть?

Парень испуганно вскинулся:

— Нельзя! Отец будет против!

— Он же иногда ходит на работу. Можно выкроить часок. Хуже не будет, твоей маме нужно лечение, а я, всё-таки, доктор.

— Хороший? — С легкой иронией усмехнулся Северус, слегка оттаивая.

— Имя ведущего целителя Снейп было гарантией качества, — приподнимая бровь, многозначительно ответила Лина.

— Так непривычно слышать от тебя… свою фамилию, — снова краснея, признался он.

— Будешь себя хорошо вести, может, снова соглашусь её примерить.

Понаблюдав пару секунд, как растерянный друг ловит ртом воздух, Лина кивнула на прощание и отправилась домой. Поделом, нечего было устраивать ловушки, она и сама умеет шокировать. Мстительность у супругов Снейп была в своё время общим отличительным качеством.

///

Неизвестно, как Северусу удалось это провернуть, но уже через неделю Лина держала за руку бледную, усталую, с кругами под глазами Эйлин Снейп. Женщина выглядела истощённой, как магически, так и физически.

— Плохо питаетесь? — Поинтересовалась Лина, накладывая диагностические чары. Избегая контроля министерства, она использовала для работы палочку самой Эйлин.

— Желудок болит, приходится есть понемногу… — Неуверенно ответила миссис Снейп, с тревогой поглядывая на сына. Похоже, она не хотела, чтобы он знал, насколько серьезной была ситуация. — Послушай, Лили, я ценю твою заботу, но вряд ли это так необходимо. Я просто немного приболела, это пустяки…

— Сев, будь добр, принеси стакан теплой воды, 35 градусов ровно, — попросила Лина и парень, кивнув, торопливо направился на кухню.

— Зачем вода? — Слабо улыбнувшись, поинтересовалась Эйлин.

— Низачем. Просто хотела на время убрать его из комнаты. Вы же и сами прекрасно знаете, что с вами, так, миссис Снейп?

— А ты более сообразительная, чем кажешься, маленькая магглокровка.

— Спасибо, что не сказали грубее. Но я не обижаюсь на людей, которые собираются на тот свет, — цинично прищурилась Лина. Она давно научилась обращаться с такими "сложными" пациентами. — Или думают, что собираются. Так где вы поймали это проклятие?

— Семейный "привет", — ожесточённо выплюнула Эйлин. — За оскорбление рода и крови.

— Почему-то так и подумала. Но не переживайте, это лечится, — Лина задумчиво почесала кончик носа. Миссис Снейп недоверчиво фыркнула, и её можно было понять. Случай выдался непростым, была у Лины в прошлом подобная пациентка, которая сбежала на другой конец света, но родительское "благословение" нагнало её и там. Лечение было длительным, кропотливым и, что самое неприятное, дорогостоящим. Окинув взглядом скромную обстановку комнаты, Лина вздохнула. Снейпы могут и не потянуть таких трат, да и неизвестно, захочет ли Тобиас на это раскошелиться. По всем расчетам выходила кругленькая сумма, даже если Северус будет варить зелья сам. Очень жаль, что при откате в прошлое не сохраняется баланс на банковской карте.

— Я напишу Северусу курс препаратов и зелий, это будут магловские и магические лекарства общеукрепляющего действия, помогут вам продержаться подольше. А за это время мы придумаем, где найти средства на основной лечебный курс.

— Не надо! — Женщина резко нахмурилась. — Я не хочу, чтобы Северус забивал себе этим голову! Он ещё мал, ему нужно учиться.

— Он уже достаточно взрослый, чтобы брать на себя ответственность. И заботиться о матери, раз сама она махнула рукой на своё состояние.

— Не смей! Какое тебе дело до наших проблем, куда ты лезешь, соплячка?

— Северус мой лучший друг, и это автоматически делает ваши проблемы моими. Вы храбритесь, изображаете из себя мученицу, кичитесь гордостью. А каково будет вашему сыну? Потеря матери станет ударом. Так что прекратите капризничать и извольте выполнять предписания своего лечащего врача.

— Ты, что ли, врач? — Эйлин, несмотря на своё раздражение, не смогла сдержать ехидную усмешку, настолько уверенной казалась эта девчонка. Хотя какая девчонка — вполне уже девушка…

— А вы видите здесь очередь из других врачей, жаждущих вас лечить? — Так же ехидно поинтересовалась Лина, и её зловещая, предвкушающая улыбка очень напомнила Эйлин улыбку отца. Или Северуса, когда он злился, но старался держать лицо. Похоже, эти двое действительно близкие друзья, раз мелкая Эванс неосознанно копирует улыбку Принцев.

— Хорошо, — махнула рукой Эйлин. — Пиши свои рецепты, я буду пить, но не обещаю, что всё. Денег, как ты догадываешься, не так много.

— Разберемся, — кивнула Лина, уже не слушая и принимаясь быстро, мелко и убористо расписывать на листе диету, лекарства и способы их применения.

Северус прибежал со стаканом воды, и мать благодарно кивнула, принимаясь отпивать по глоточку, внимательно наблюдая за сыном и его гостьей. Парень, склонившись над плечом Эванс, читал назначение, но получил ручкой по носу за то, что заслоняет свет, и переместился на другую сторону без единого возражения. Ещё раз он отвлёк девушку, с невнятным бурчанием тыча в один из пунктов, но Лили в ответ тряхнула волосами, указывая на предыдущий. Обмен репликами не занял и минуты, но было заметно, что эти двое прекрасно понимают друг-друга. Интересно, где малявка этому научилась?

— Ты, наверное, хороший зельевар? — Пожимая Лили руку, поинтересовалась Эйлин.

— Зельевар я посредственный. Хороший зельевар — ваш сын. А я хороший врач. Вернее, буду. До конца каникул я буду приходить и проверять ваше состояние, а дальше будем связываться через Северуса. И не надейтесь, что я не замечу, если вы вздумаете пропускать приём лекарств.

— Не слишком ли много гонора для девочки шестнадцати лет?

— В самую меру, — улыбнулась Лили и, кивнув Эйлин, распрощалась.

— Мам, я провожу Лилс, — подскочил Северус, и женщина кивнула: — Иди, я пока отдохну.

Не то, чтобы она особо надеялась на выздоровление, но эта уверенность Лили в благоприятном исходе невольно вселяла надежду и в миссис Снейп.

— Так что там у мамы, — нерешительно спросил Северус, когда они проходили по улице.

— Врачебная тайна, — задумчиво ответила Лина. — Хочешь знать — спроси у нее сам.

— Ну, Лилс!

— Скажу только, лечение непростое, но мы обязательно что-нибудь придумаем… в этот раз…

— А в прошлые? Что было… в прошлые твои жизни?

— В одной мы были в ссоре. Во второй ты в тот период уже был в Америке, а у меня ещё не было подходящих знаний… Но оба раза ты был просто разбит…

Северус нахмурился, с трудом переваривая услышанное, но не желая это воспринимать.

— Я помогу, теперь это в моих силах, — сжав его руку, пообещала Лина. — Это будет непросто, но мы справимся.

Знания были тем капиталом, который она долгие годы копила и берегла, и теперь, владея необходимым "багажом", могла сделать больше. И это было ещё одним преимуществом её возвращения.

____

Конечно, Снейп не похож на Грегори Пека, сёстры шутят, но глаза у актёра и правда выразительные

https://i.pinimg.com/originals/78/11/54/78115463b3602a7ff66e02374d2a4717.jpg

https://i.pinimg.com/736x/51/b0/12/51b01200618601a5b13a0e789bdde6a6.jpg

https://i.pinimg.com/originals/2e/f3/9e/2ef39e2082d19abeb9aa83a6c05db5a3.jpg

Первого сентября Лили с Северусом отвозил на вокзал мистер Эванс. Эйлин чувствовала себя получше, но не смогла сопровождать сына, а Петунья принципиально не желала иметь дело с "придурками", хотя и перестала по просьбе сестры называть "придурком" Снейпа.

Лето для Лины выдалось хлопотным, она договаривалась о сдаче экзаменов и получала индивидуальные задания, писала эссе для Хогвартса, наблюдала за лечением миссис Снейп. Девушка знала, что укрепляющего курса мало, но даже это позволит женщине продержаться дольше, а не слечь уже к Рождеству.

Желая поддержать мать, Северус на лето устроился на подработку в магазин, из-за чего дома произошел громкий скандал с Тобиасом, но в этом случае парень проявил упрямство, и грозному отцу пришлось уступить. Здоровье матери сильно заботило юношу, и даже пара десятков фунтов в неделю не были лишними.

— Нам нужны деньги, — задумчиво листая книгу, пробормотала Лина. Они заняли купе ближе к концу поезда и пока находились там вдвоём, поэтому могли позволить себе побыть откровенными.

— Никак не привыкну к твоему новому виду, — усмехнулся Северус, вынимая из сумки пару справочников. — Но тебе даже очки идут.

— Они для чтения… Ну, и чтобы создать видимость невыносимой заучки.

— Вряд ли это отпугнет Поттера.

— Писать он мне прекратил где-то в июле, понял, что его письма я не читаю. Но мы не о том говорим. Интересно, кто-нибудь в Лютном захочет купить инфернала? Я приблизительно знаю, где таких целая пещера…

— Лилс! Серьёзно! Это, по сути, ходячие мёртвые тела. Кому они нужны?

— Тела, под завязку напичканные вкусной тёмной магией. А что, по десять галлеонов за штучку… Может, и найдутся желающие.

— И как ты планируешь их отлавливать?

— Ты прав, придется продавать оптом. Или разберёмся с василиском в подвале? Но нам для этого змееуст нужен.

— Змееусты в Англии такие же редкие, как и василиски.

— Том змееуст.

— Вряд ли он нам поможет. Даже если мы попросим очень вежливо, — Северус состроил умильные глазки, и Лина фыркнула. Зрелище получилось нелепо-уморительным. Снейп за лето и сам изменился, ещё вытянулся, раздался шире в плечах, собирал волосы в хвост и в целом выглядел более ухоженным. Хозяин лавки внимательно следил за внешним видом своих служащих, даже если это соседский парнишка, который помогает разгружать овощи, таскать ящики с консервами и расставлять товары по полкам.

Поезд тронулся. Некоторое время они ехали в молчании, погруженные в чтение. На одном из поворотов дверь в купе приоткрылась, внутрь заглянул староста, но, увидев, что здесь просто читают, кивнул и закрыл за собой дверь. Лина отметила, что дверь захлопнулась с неким опозданием и с подозрением прищурилась. Принюхавшись, она отчётливо почуяла запах чужой туалетной воды.

— Сев, позволишь пересесть к тебе, здесь дует.

— Сквозняк? — Парень, зачитавшись, явно не заметил ничего подозрительного, но подвинулся, будто на сиденье было мало места для двоих.

Не обращая внимание на такую галантность, Лина села так, чтобы касаться друга коленом, делая вид, что продолжает читать.

— Гляди, довольно любопытно, — ткнула она пальцем на страницу, и, когда Снейп склонился, чтобы рассмотреть, что же там "любопытного", шепнула ему в самое ухо: "У нас гости".

— М-м-м… Да, довольно занятно, — кинув на нее быстрый взгляд, кивнул понимающе парень. Не хватало ещё сболтнуть лишнего при Поттере. Лина сильно сомневалась, что по "Хогвартс-экспрессу" шастают сразу два невидимки, заинтересованные в её делах.

— Погоди, Сев, — она втянула носом воздух. — Новый шампунь? Сам варил? Это ромашка?

— Точно, — он лукаво прищурился, — могу и тебе сварить, с любым запахом, какой пожелаешь. Я ещё и мыло сделал. Если тебя интересует запах, могу снять рубашку…

— Даже не представляешь, насколько интересует, но давай не здесь. Мало ли, увлекусь. Ты же не хочешь сидеть на праздничном пиру с засосами.

— Уверен, ради такого я найду в аптечке мазь от синяков…

Дверь купе распахнулась сама собой и после захлопнулась. Похоже, у наблюдателя не выдержали нервы.

— Какие мы нежные, — равнодушно отметила Лина, пересаживаясь на своё место.

— Лилс, а как же поцелуи, — ехидно поинтересовался Северус.

— Подрасти ещё. Я не хочу в Азкабан за совращение детишек.

Буквально через три минуты к ним в купе заглянул взъерошенный Люпин, но его глазам предстала невинная картина двух погруженных в чтение студентов.

— Привет, Лили, — вежливо поприветствовал Римус. — У вас… э… ничего не случилось?

— Здравствуй, нет, всё в порядке. Только в поезде сквозняки… — Доброжелательно улыбнулась девушка, посверкивая стёклами.

— О, понятно. Тебе… идут очки, кстати.

— Спасибо. Зрение просело, приходится беречь.

Не зная, за что ещё зацепиться, Люпин ушёл.

— Теперь совсем в покое не оставят, — устало пробормотала Лина.

— Нам не привыкать, — повёл бровью Северус.

Но с началом учебы больше хлопот стали доставлять не Мародеры, а сокурсники Снейпа. Как и обещал, он отказался встречаться с Люциусом и его "покровителями", и на него решили надавить с другой стороны — через подругу-маглорожденную. Первыми к ней подсели в библиотеке Мальсибер и Розье. Пользуясь тем, что Северус задержался у Слагхорна, они решили припугнуть его подружку, чтобы не сбивала их однокашника с "верного", по их мнению, пути.

— Эванс, — протянул Розье, вытягивая холёную руку и принимаясь гонять по столешнице карандаш. — Нам с Натаниэлем показалось, что ты занимаешь слишком много времени нашего друга.

— Вы так думаете? — Она поправила очки на переносице, ловко перехватывая карандаш. — Конечно, я могу понять ваше огорчение. В жизни любого юноши наступает момент, когда он уделяет больше внимания девушкам, чем прежним друзьям. Ничего, и вас настигнет этот момент… Ах, это романтичное томление юности.

— По-моему, Эван, нам морочат голову, — лениво заметил Мальсибер.

— Совершенно с тобой согласен, Натаниэль, она и говорит с нами, как моя бабуля, — кивнул Розье. — Похоже, страстью тут и не пахнет…

— И на этом основании вы советуете мне прекратить общение с лучшим другом? — Лина характерно приподняла бровь, еле сдерживаясь, чтобы не наслать на них что-нибудь особо неприятное. В прошлой жизни именно после визита Натаниэля Мальсибера их с мужем убили, и теперь видеть это лицо было неприятно, даже если смерть не была делом его рук. Просто гонец, который принес дурные вести… и которого теперь хотелось придушить. Чёртов трижды долбаный волдемортов подпевала.

Розье, наклонившись над столом, сбросил маску вежливости и тихо, чтобы его не услышали, прошипел:

— Тебе бы лучше послушать нашего совета, грязнокровка. Снейп не твоего полёта птица, у серьезных людей на него свои планы… А тебе лучше отвалить, как плевок с подошвы, кем ты и являешься.

— Хм-м… Как приятно слышать столько приятных слов от благородного воспитанного джентльмена, — так же тихо и ядовито пропела в ответ Лина. — Или помойный язык — обязательное условие для чистокровных волшебников? Тогда я только рада, что не из таких…

— Тебе лучше не шутить с нами, ты и не представляешь, какие последствия могут тебя настигнуть, — заметно раздражаясь, пригрозил Розье.

— Вы сейчас вздумали грозить ведьме? — Лина хихикнула, оценивающе поглядывая на собеседников. — В школе запрещено вредить учащимся, но я ведь могу и ошибиться. Случайно наслать проклятие не на того. А после и Сев так же "случайно" опрокинет что-нибудь вам в тарелки. Он, в отличие от меня, не славится терпением. Так что "ходить и оглядываться" я бы посоветовала вам…

— Да ты… — прорычал Мальсибер, но Розье успокаивающе тронул его за рукав.

— Нет, Натаниэль, не стоит заводиться. Мы ещё успеем наказать кое-кого за дерзость. Если она, конечно, не одумается и не решит послушаться нашего совета, так?

— Ходить и оглядываться, — промурлыкала в ответ Лина.

Слизеринцы встали и ушли, не прощаясь, а девушка утомленно потёрла лоб. Ещё и с этими разбираться. Насылать на них проклятия она не собиралась, это противоречило целительским клятвам, которые она давала… или ещё не успела дать, поэтому можно? Но и выставлять себя жертвой не хотелось. Слабость равно потеря уважения и лишение авторитета, а этого Лина позволить не могла.

Ещё через неделю, поняв, что их предупреждение не было услышано, будущие пожиратели решили действовать, а инструментом в этот раз стал Эйдан Эйвери. Лина и Мэри возвращались с последнего урока, гербологии, на ходу обсуждая тонкости пересадки мимбулуса мимблетонии. Часть пути пролегал по пустынным коридорам, где их и подстерёг Эйвери.

— Эванс! Я слышал, ты плохо понимаешь человеческую речь? — ухмыляясь, поинтересовался парень. — Может, так будет доходчивее?

С этими словами он пробормотал что-то, швыряя в девушек какой-то клубок. Лина оттолкнула подругу, отскакивая в сторону, но Мэри, не ожидая нападения, запуталась в ремешке сумки и коснулась локтем заклятого предмета. В тот же момент Макдональд побледнела, захрипела и едва не упала на каменные плиты, если бы Лина не успела её поймать. Девушка схватилась за горло, глаза её закатились, губы моментально потрескались и побелели от сухости, и она не могла выдавить и слова. Укладывая подругу на пол, Лина сразу же оценивала её состояние и скрежетала зубами от ярости. Чтобы избавить пострадавшую от мучений, она коротким заклинанием её усыпила, а сама принялась оказывать первую помощь. Эйвери, похоже, не ожидал подобного результата, так как высился над Линой, как бестолковый столб.

— Ты что, совсем дебил? Использовать "Палестинскую сушь", — зло прошипела Лина, поводя палочкой над потерявшей сознание подругой, которая еле дышала. Было заметно, что Мэри становится всё хуже, а кожа её начинала напоминать тонкий желтоватый пергамент.

— Я не знал, что так будет! — зашипел Эйвери. — В книжке было написано: "Вызывает сильную жажду".

— Ага, а про метафоры ты когда-нибудь слышал? Тогда от "Авады" случаются перебои с дыханием и сердцебиением!

"Палестинская сушь" — мерзкая гадость, с которой колдомедику Снейп пришлось столкнуться года четыре назад. Какой-то переселенец с Ближнего Востока не поделил что-то с соседями и принялся истреблять этим проклятием маглов, населяющих тихое нью-йоркское предместье. Виновник тоже уверял, что "заклятье старое, с инструкцией не разобрался и вообще не знал, что так получится". Но от его необдуманных действий тогда погибли семеро маглов. И теперь эти знания очень пригодились Лине для спасения подруги. Вряд ли мадам Помфри знает, как купировать проклятие, которым косили крестоносцев.

Откуда-то из-за угла вынырнул Снейп и упал на колени рядом с ней:

— Лилс, что случилось? Проблемы?

— У тебя, — сквозь зубы процедила она, продолжая накладывать чары невербально. — Приятель-кретин, который при рождении не получил в комплектации мозги.

— Надо позвать на помощь? — не теряя самообладания, поинтересовался Северус.

— Если хочешь, чтобы Эйвери уехал в Азкабан уже сегодня, — зови. Лучше помоги поднять ее и положить на ровное.

Очень кстати по соседству нашелся заброшенный класс, где паникующие парни уложили Мэри на стол, пока Лина продолжала лечение. Попав под проклятие, девушка заметно ослабела, дыхание ее стало поверхностным, черты заострились, а руки начали постепенно худеть, напоминая сохнущие веточки.

— Я правда не знал… — Завел привычную шарманку слизеринец.

— Заткнись, Эйдан, — оборвал его Северус, пристально следя за действиями подруги и готовый подстраховывать, если понадобится помощь.

У Лины на висках выступил пот, было заметно, что девушка выкладывается на полную, тратит все силы на сдерживание болезни. Минут через пять, когда Северус уже собирался наплевать на все и бежать за помощью в Больничное крыло, Мэри внезапно шумно вздохнула и застонала, а Лина, утомленно взмахнув руками, обессиленно сползла на пол, усаживаясь прямо на пыльные камни.

— Все, через полчаса она придет в себя, будет чувствовать себя нехорошо, но жизнь Мэри вне опасности. Ей понадобится обильное кислое питье, тепло и отдых.

— Но что это было? — осторожно поинтересовался Северус, усаживаясь рядом. Эйвери мялся, не зная, как поступить.

— Это, дорогой мой Сев, типичный случай проклятия "Палестинская сушь". Пока мы ждём, есть время рассказать тебе сказочку. У султана Саладина был придворный маг. Имя его в истории не сохранилось, но известно, что старик получил печальную славу за противный характер и изобретательный злодейский ум. Для борьбы с неверными, оборонявшими Иерусалим, он и создал этот наговор. Попавшие под действие проклятья бедолаги умирали часа за два. Да, их действительно мучила "сильная жажда", Эйвери. Никакими средствами нельзя было их напоить, даже если окунуть в колодец целиком. Тела высыхали, как у мумий. А лёгкие превращались в сухую бумагу. Повезло, что я была рядом и знаю, как с этим бороться.

— Откуда ты это узнала, Эванс? — поинтересовался грубовато Эйвери, стараясь не показывать, как он испуган.

— Ты будто не чистокровный, задаешь такие вопросы. Известно, что умные люди не раскрывают источники своих сведений, особенно если эти знания ценные. Так что ничего я тебе не скажу. Придется верить на слово. Хотя ты и сам увидел, мои навыки чего-то стоят, в этом мне незачем врать.

Эйдан согласно кивнул, отводя взгляд.

— Да, я тебе обязан. Признаю долг.

— Разумеется. И мне, и Мэри. Виру за жизнь с Мэри сам обсудишь, это ее ты чуть не убил, я не вправе решать, во сколько она это оценит. Но в любом случае, её больше не должны трогать и пальцем. А мне, за услуги колдомедика и молчание… нужна будет помощь. — Лина кинула короткий взгляд на друга и продолжила: — Оплатишь пансион и лечение одной женщине. Благой поступок для спасения души, Эйвери.

— Лилс, не надо, мы найдем другой способ! — пытался возражать Снейп, который моментально понял, кто эта женщина.

— А у нас есть выход? Осталось меньше года. Или это, или торговать мертвечиной…

Минуту они стояли, напряжённо глядя друг на друга, но Северус первым отвёл глаза. Действительно, это был лучший выход из возможных.

— И, разумеется, клятвы. Чтобы кому-то не захотелось сплутовать.

— Я не собираюсь хитрить! — возмутился Эйвери.

— А твой отец? Или его окружение? Мы опасные свидетели, проще отделаться, чем угрожать твоему будущему.

Эйдан поник, не возражая. Действительно, его отец входил в ближний круг Волдеморта, и ему могло не понравиться, что сын пошел на сделку с грязнокровкой.

— Скрепишь обет, Сев? — Лина решила сразу брать быка за рога, пока Эйвери не опомнился от шока и не вздумал отступить. Северус кивнул, доставая палочку, а Лина протянула руку, вынуждая Эйдана ответить на рукопожатие. При этом в тексте обета бывший колдомедик попыталась учесть все детали, не оставляя и шанса увильнуть. Они закончили с клятвами, когда Мэри уже начала приходить в себя и жалобно попросила пить.

— Что со мной случилось? — напившись травяного чая из фляжки Снейпа, поинтересовалась девушка.

— Этот джентльмен, — Лина кивнула в сторону Эйвери. — Вздумал пошутить и переборщил. Едва тебя не прикончил, кусок задницы гиппогрифа. Но уже раскаялся и пообещал возместить ущерб.

— Что? Но нам же надо пожаловаться! Он в тебя целился!

— Жаловаться мы не будем, здесь это бесполезно. Ты хоть раз видела, чтобы Поттера и Блэка наказывали за их проделки?

Мэри задумчиво качнула головой. Нет, что бы ни вытворяли Мародеры, им всё сходило с рук.

— Вот поэтому порадуй нас с Севом, подумай хорошенько, чего хочешь и обдери Эйвери, как липку, — злорадно посоветовала Лина, нисколько не стыдясь своего совета. — Чтобы тортиком от Фортескью не отделался…

Макдональд немного испуганно глянула на неё:

— С тобой стало опасно дружить, Лили…

— Дружить со мной опасно, но и выгодно. А ещё я не даю своих друзей в обиду, — глядя прямо в глаза Эйвери, проговорила она, надеясь, что её намёк поймут правильно. — Я же не только лечить умею.

Эйдан поёжился и кивнул, а Лина помогла Мэри подняться и вместе с Северусом повела в сторону гриффиндорской гостиной. Подруга натерпелась, и больше всего ей сейчас нужно было прилечь.

///

Лина не стала спрашивать, что Мэри потребовала от Эйвери, но уже через неделю Эйлин Снейп уехала во Францию, в солидный пансион с хорошей репутацией, где ей предстояло почти полгода лечиться от последствий "семейного привета". Целитель Снейп в своё время знала нескольких французских коллег, которые там работали, и могла гарантировать, что пациентка получит всю необходимую помощь. Расписывая рекомендации по лечению, Лина думала, что им повезло. Время Эйлин стремительно утекало, и промашка Эйдана оказалась как нельзя кстати.

— Ты потратила услугу на мою маму, спасибо, — поблагодарил приятель, показывая первое письмо с лионскими отметками. — Пишет, что лечение уже начали и ей стало лучше.

— Сев, это твоя мама, и значит, это семейное дело. Так что прекрати благодарить, ты бы для моей семьи сделал то же.

— Ну, насчет Петуньи не уверен, — ворчливо пробурчал Снейп, скрывая этим своё смущение, и Лина, смеясь, слегка пихнула его плечом.

— Можешь поверить, она тебя обожает, ты же мой…

— Лучший друг-придурок, я помню…

Но уголки губ его предательски подрагивали.

После того случая Эйвери больше не пытался задирать Лину или Снейпа, при каждой встрече он превращался в образцового аристократа, вежливого и учтивого. Розье и Мальсибер ломали головы, наблюдая его расшаркивания, не понимая причин такого поведения. Они и представить не могли, что основой этого стали страх и уважение, которые Эйдан испытывал теперь к странноватой паре. Если Снейп с первых курсов проявлял искры блестящего таланта, то его подружка оказалась "темной лошадкой", и Эйвери не мог сказать, кто из двоих страшнее. Но не хотел больше переходить дорогу ни одной, ни второму.

Наоборот, Эйдан принялся подсчитывать расстановку сил. Парень не был дураком, несмотря на промах с Мэри, ему было не чуждо стратегическое мышление и наблюдательность. Он давно определился с лагерем, выбирая сильных, как и его отец. Лорд Волдеморт был очевидным фаворитом, собирая вокруг себя костяк аристократии — богатых, молодых, амбициозных. Он сам рвался к власти и обещал не менее радужные перспективы своим приспешникам.

В то же время, столкновение с Лили Эванс — маглокровкой, соплячкой, ещё не достигшей совершеннолетия, стало для Эйвери потрясением. Ум, бесстрашие, цинизм, абсолютно не юношеская изворотливость и не-гриффиндорское коварство. Кем она может стать, применяя свои "достоинства"? Она говорила, что "не даёт друзей в обиду", а ещё советовала Розье с Мальсибером "ходить и оглядываться". Эйдан решил, что он бы на их месте так и делал. Благо, сам он, обвешанный обязательствами и клятвами по самые уши, был теперь для Эванс и Снейпа безопасным и не опасался возмездия.

Эйвери хорошо понимал, как неразумно складывать все яйца в одну корзину, и собирался вести себя максимально лояльно, рассчитывая выкроить себе теплое местечко, как бы ни менялось распределение сил на политической арене.

Лина не подозревала о честолюбивых замыслах Эйдана и просто радовалась, что он отстал. Времени катастрофически не хватало, каждую свободную минуту занимала учёба, подготовка к экзаменам и выполнение заданий. Она и правда хотела получить школьный аттестат и диплом врача в обычном мире, это должно было стать полезным дополнением к уже имеющимся навыкам в области волшебной медицины. Знания и опыт были ее главным оружием, которое она неустанно копила и приумножала.

Хлопот добавлял и Поттер, который не оставил попыток объясниться, приставал в библиотеке и в общей гостиной, пользуясь тем, что они учатся на одном факультете. Благо, в спальню девочек ему доступа не было. С ним вместе осаду поддерживал Блэк, и даже Люпин при случае замолвил за друга пару слов.

Попытка Джеймса повлиять на Лили через Мэри потерпела крах. Макдональд помнила, как Лили помогала ей и не собиралась теперь принимать сторону Поттера. Джеймс пробовал даже извиниться перед Снейпом, вызвав у Северуса оторопь, но и это не поколебало сердце рыжеволосой красавицы.

— Да, я знаю, что он хороший, добрый парень, — недовольно хмурясь, говорила она подруге: — Ну, так пусть найдет себе хорошую, добрую девочку и живёт счастливо.

В грядущих планах Лины не было никакого Поттера, она вообще хотела оставить четверку Мародеров в стороне от хаоса. Люпин ещё не превратился в оборванного бродягу, Питер не стал "крысой", а Сириус беззаботно кружил головы девушкам, и, глядя на него, меньше всего можно было представить азкабанского заключённого. Пусть так и остаётся. Её основная задача — "минимум жертв", и поэтому стоило поторопиться, заглатывая столько знаний, сколько способна вместить память.

Возвращаясь из библиотеки, она теперь постоянно задерживалась допоздна, но старалась сохранять бдительность, благо, "верный рыцарь" держался рядом. Однако в этот вечер Северус получил записку от декана и ушел, обещая быть через полчаса, но так и не вернулся, поэтому Лине пришлось собирать заметки и пробираться к гостиной, чутко прислушиваясь. Она не была наивной и понимала, что осторожный слизеринец не мог уйти, не попрощавшись, и теперь её вполне могли ждать на пути неприятные сюрпризы. Старый замок мог похвастаться великим множеством нехоженых троп, темных коридоров и укромных уголков, в которых может спрятаться неприятель. Или влюбленный парень под мантией-невидимкой, желающий поговорить с девушкой.

Лина размышляла, стоит ли сходить к декану и попросить поискать Северуса — его могли задержать, запереть или связать, а могли и применить силу, — она переживала за друга, не зная, в каком состоянии он находится. Но что, если это действительно случайность, Снейп застрял у Слагхорна, а она своей паникой только сделает хуже, как мальчик, кричащий: "Волки!"?

Но шелест ткани в оконной нише и уже знакомый резковатый запах парфюма Поттера развеял сомнения. Гриффиндорец действительно ждал, не желая сдаваться.

— Лили, — он торопливо стянул мантию, комком запихивая ее в карман. — Послушай, мне правда жаль, я не знал, что задумал Сири, и совсем непричастен к тому случаю…

— Будто тот случай был единственным, — фыркнула Лина. — Скажи ещё, ты не причастен к тому инциденту, когда книги и конспекты Сева оказались замочены в ванной старост? Или когда он попал в больничное крыло с трещинами в рёбрах после падения с лестницы? Или когда он задыхался, захлебываясь мылом, на берегу озера? Не три раза, не пять и даже не десять, вчетвером на одного. Как благородно… — Она ехидно сощурилась, перехватывая покрепче палочку. — И что ты с ним сделал сегодня? Где он — плавает в Черном озере?

— Сегодня? Ничего, я его не трогал, и парни тоже, — Поттер выглядел искренне удивлённым. — Я и подошёл, потому что ты шла одна…

— Не твоя работа, говоришь? — Лина огляделась, втягивая воздух и ещё больше нахмурившись. Если это не Джеймс вывел Северуса из игры, дело пахло керосином. Два резких взмаха и невербальное "Гоменум ревелио" позволило выявить фигуры, окружающие их под дезиллюминационными чарами. Три, нет, четыре человека явно планировали напасть, пользуясь эффектом неожиданности.

Поттер изумлённо открыл рот, собираясь задать вопрос, но Лина уже роняла сумку с книгами, скрываясь за доспехами и оттуда вырубая первого из врагов. Чары со звоном спали, и Роуэн Аткинсон, шестикурсник Слизерина, свалился бревном, расквашивая при падении нос. Поняв, что их раскрыли, остальные трое также решились атаковать, и Джеймс, желая защитить девушку, кинулся им наперерез. К сожалению, миндальничать с врагами Лина не собиралась, ударяя по широкой площади заклинанием связывания, которое использовала на работе для утихомиривания буйных пациентов. Отработанные, надёжные чары были простыми, как ботинок, и такими же грубыми, и на пол, спеленутые по рукам и ногам, упали все — и противники, и защитник.

Присев на корточки, Лина не торопилась снимать заклятие, внимательно разглядывая незадачливых заговорщиков.

— Знакомые всё лица — Розье, Мальсибер… А вы что забыли в этой компании, юный наследник Блэк? Мы с вами ничего не делили…

Регулус побагровел от стыда, а Поттер мычанием пытался привлечь к себе внимание. Девушка снова проигнорировала однокурсника, уделяя внимание Эвану:

— Розье, я так понимаю, исчезновение Сева — ваших рук дело. Он там хоть жив?

Слизеринец оскалился, но кивнул.

— Разумеется, связываться с ним вам не с руки, достаточно просто обезвредить, чтобы не мешал под ногами… — Лина глубокомысленно постучала себя пальцем по губам. — Но знаешь, вам это не поможет. Я очень, очень обижаюсь, когда моих близких друзей пытаются задеть. И я же предупреждала вас с Натаниэлем — не забывайте ходить и оглядываться. Вы забыли.

Порывшись в памяти, она достала из кармана моток ниток, оторвала два отрезка и навязала на запястья беззащитных Мальсибера и Розье, шепча под нос заговор. Закончив, она отряхнула руки и, понизив голос, зашептала:

— Это не проклятие, скорее ворожба, деревенский заговор. Весьма постыдный. Теперь, пока нитка не сгниет сама, ваши "дружочки" будут распухать и чесаться. Можете сходить в Больничное крыло, но там вам разве что мазь пропишут. Кстати, советую пользоваться, это немного снимет жжение, но ненадолго. И срезать нитку нельзя, а то все хозяйство просто отвалится. — Она хихикнула. — Так что придется вам, ребята, закрываться в спальне и протягивать друг другу руку помощи, чтобы мазать пострадавшие места. За этот месяц-полтора станете несоизмеримо ближе, цените мою доброту.

Розье побелел от бешенства, а вот Мальсибер заметно струхнул, косясь на запястье. Лина поднялась, расправляя края мантии.

— Господ Блэка и Аткинсона пока не трогаю, вы попались мне в первый раз, и, надеюсь, повторение не последует. Иначе вам тоже придется… ходить и оглядываться.

Согласное мычание слизеринцев явно демонстрировало, что посыл предельно ясен. Подбирая сумку с тетрадями, она добавила:

— Поттер, снимать заклятие я не буду, уж извини. Оно само спадет с вас всех минут через пять. Пока придётся полежать. И уяснить, что помощь мне не нужна, — с этими словами она заторопилась по коридору в сторону подземелий, где примерно через полчаса обнаружила Снейпа без сознания в каморке для швабр.

На голове парня обнаружилась шишка от падения, мантия порвалась — похоже, зацепился, когда его тащили по полу и весьма неаккуратно запихивали в кладовую. Приводя друга в сознание, она крепко сжала его руку, предотвратив порыв немедленно вскочить и бежать ей на выручку.

— Лилс! — рассмотрев её лицо, Северус немного расслабился, огляделся растерянно и поморщился, ощущая боль от ушиба. — Что случилось? Где мы? Я шел от декана в библиотеку, и… не помню…

— Тебя вырубили. Ничего, это пустяки, сейчас обработаем и все заживёт. Я со всем разобралась. Хоть и жалею, что пожалела парочку кретинов, за твою шишку нужно было наказывать всех четверых.

— Четверо?! Лили, это же опасно! — подавшись вперёд, он снова охнул, хватаясь за лоб. Лина придержала друга за плечо, не позволяя упасть.

— Голова кружится, это наверняка сотрясение. Не дергайся, теперь все нормально, — она достала из сумки пару пузырьков, принимаясь лечить Снейпа.

— Ты и правда хороший доктор, — хмыкая и скрывая за иронией смущение, сказал парень.

— Мне повезло — зелья для меня готовит лучший зельевар, — не осталась в долгу Лина, наблюдая, как уши Сева снова темнеют от похвалы.

— Я тебя провожу, — опустошая пузырек и ощущая себя более уверенно, предложил Северус.

— Это я тебя провожу, — возразила девушка. — И ты сразу ляжешь в постель, тебе нужно отдохнуть. Вряд ли кто-то ещё попытает счастья, и в любом случае, у меня ещё остались нитки — на весь ваш факультет хватит.

Не слушая возражений, она подставила другу плечо, хоть из-за разницы в росте это и было непросто. Уже подходя к гостиной Слизерина, она увидела в коридоре Регулуса и снова нахмурилась:

— Вы решили снова попытать счастья?

— Нет, — парнишка резко мотнул челкой, твердо выдерживая пронизывающий злой взгляд Снейпа. — Я бы хотел извиниться. Мое участие в сегодняшнем инциденте было невольным, хотя вы можете мне не поверить. Просто в этом случае я… не мог не пойти, — многозначительно пояснил Блэк, и Лина кивнула:

— Допустим. В этом случае я положусь на вашу честность и попрошу позаботиться о Северусе. Мне к вам нельзя, но будьте любезны, проследите, чтобы он добрался благополучно и немедленно отправлялся спать.

Друг пытался сопротивляться и возражать, но сил пока не хватало, и ему невольно пришлось сменить плечо Лины на худую руку Регулуса. Напоследок девушка погладила Северуса по щеке, заглядывая в глаза:

— Все правда нормально, пообещай, что не будешь делать глупости, иначе я буду сильно волноваться за тебя.

— Обещаю, — недовольно пробурчал Снейп, покоряясь мягкому давлению. Вдвоем слизеринцы вскоре исчезли в гостиной, а Лина, перехватив сумку, заторопилась вверх по лестнице. Наступило время отбоя и она в любой момент рисковала столкнуться с дежурным преподавателем или старостами.

Но инцидент, по её мнению, не был вовсе бесполезным. Она показала, что не согласна быть безмолвной жертвой и вполне может ударить в ответ. И это должно остудить особо ретивые головы, отбив желание лишний раз с ней связываться. Да и Поттер, которого она бросила в коридоре, — подобная обида не останется без последствий, вряд ли он захочет и дальше преследовать такую неблагодарную девушку.

Как бы ни обернулись события, Лина ни о чем не жалела и не собиралась менять своих решений. Если к ней вздумали соваться с позиции силы, она собиралась без сомнений бить в ответ. И жалость на этом пути пришлось отбросить, как неуместное чувство, мешающее двигаться вперед.

— Хорошей девочки Лили Эванс больше нет, и лучше бы всем это запомнить, — ожесточенно пробормотала Лина и продолжила скользить по темным коридорам, направляясь к родной гостиной.

Урок, преподанный слизеринцам, оказался весьма показательным, и теперь радикальные представители змеиного факультета предпочитали держаться от Эванс подальше, обходя ее по широкой дуге. Пострадавшие от заговора Эван и Натаниэль к медику не пошли, постыдившись рассказывать о своей хвори, но какое-то лекарство купили. Однако и с мазью больше месяца походка их была весьма осторожной и они иногда ерзали, оказываясь на чересчур жёстких сидениях.

Северус, врубив режим Цербера на максимум, старался никуда не отпускать подругу в одиночку, жестоко страдая из-за своего мнимого промаха. Как бы Лина его ни уговаривала, он корил себя за случившееся.

— Я был беспечен, подставился под заклинание и оставил тебя беззащитной, — упрямо твердил он, заставляя Лину скрипеть зубами от возмущения. Травму своего друга она восприняла, как личную, и её счёт к Волдеморту и его подпевалам пополнился ещё одним пунктом.

Поттер после того случая действительно отстал, перестав с ней даже здороваться, зато его место неожиданно занял Регулус Блэк, который часто устраивался в библиотеке недалеко от Лины, косился исподтишка, и, видимо, хотел что-то сказать, но никак не мог набраться для этого решимости. Девушка подозревала, о чем мог стесняться заговорить Блэк, поэтому решила пойти на опережение.

Обсудив с Северусом свой план, она смогла подгадать момент, когда Регулус оказался один, и, зажав его в угол, пошла ва-банк и тихо поинтересовалась:

— Я сильно ошибусь, если предположу, что ты хотел поговорить о некоем человеке, оторвавшем кусок от своей души?

Регулус задохнулся, дико глядя на Лину и стоящего за её спиной бесстрастного Снейпа. Парень сначала бездумно кивнул, потом, опомнившись, помотал головой и попытался вырваться из захвата и сбежать. Лина, посильнее впечатав Блэка в стену, не позволила ему ускользнуть, приближаясь ближе к его лицу, и вкрадчиво поинтересовалась:

— А если окажется, что ты выбрал правильную сторону, и мы с Севом знаем немного больше, чем можно предположить? А если скажу, что мы собираемся убить вашего Лорда? Уничтожить так, чтобы от него не осталось ни следа, ни пыли…

Блэк побледнел, как собственный воротник, лицо его напоминало гипсовую маску. Сложно было определить, что за чувства обуревали его в эту минуту, но глаза, тёмные, как провалы, казались страшными. Сквозь сжатые зубы с шумом вырвалось горячее дыхание, которое перешло в торопливый, лихорадочный шепот:

— Эванс, ты не понимаешь, он монстр… Он чудовище… Он всех убьет… Но если вы собираетесь идти против него… Я пойду с вами… Я жизни не пожалею за возможность… За возможность… За самый маленький шанс, Эванс…

Задыхаясь, он рванул воротник, серебряные пуговицы застучали по полу, но Блэку было все равно. Он сдерживал рыдание, а его глаза полнились отчаянием и болью, как у смертельно раненого зверя.

— Эванс, моя семья, мои родители, мой брат… Никто не спасётся, он всех убьет…

— Тише, Рег, — Лина ослабила хватку, и парень внезапно уткнулся ей в плечо, тихо разрыдавшись. Сухие, нервные всхлипы были едва слышны, а слезы быстро промочили плотную шерстяную ткань мантии. Истерика Блэка продолжалась минут десять, но после он отодвинулся, вытер глаза платком и удалился, напоследок пообещав, что они "могут во всем на него рассчитывать".

— Рановато он прозрел, — задумчиво протянула Лина. — Я думала, события с пещерой были чуть позже.

— Может, он начал догадываться обо всем раньше, а случай с Кричером просто стал последней каплей, — пожал плечами Северус. — Хоть я и против, что мы так беспечно раскрыли перед ним свои планы, он и правда может быть искренним.

— Нам нужна любая поддержка, — пояснила Лина, — вдвоем нам не справиться. Никак.

И Северус только кивнул, соглашаясь с ее мнением.

Ещё один союзник у них появился к середине ноября, когда Розье и Мальсибер пришли в норму, но слухи о силе маглорожденной ведьмы продолжали бродить по школе, наделяя Эванс каким-то чрезвычайным могуществом. Это было и смешно, и нелепо, но обуздать слова, как известно, никому не удавалось, и друзья решили просто смириться с очередными историями, в которых Лили укрощает драконов и одичавших мантикор из Запретного леса. Используя всё имеющееся в наличии хладнокровие, Лина и Снейп продолжали учиться, старательно игнорируя любопытные взгляды.

Но даже баррикады из учебников, которыми они защищались от посторонних глаз, не спасли от вторжения. Обложились книгами в отдаленном уголке библиотеки, они штудировали учебные пособия, когда к ним подошёл Эйвери и попросил разрешения присесть. Получив согласие, он устроился на стуле, минуту собирался с мыслями, а после внезапно склонил голову и выдал неожиданное:

— Мисс Эванс. Ранее я уже приносил клятвы и вы знаете, что не могу нанести вам вреда. Но теперь я все обдумал и решил пойти дальше — готов принести обет и присягнуть в верности…

У Северуса весьма красноречиво поползла вверх правая бровь, а затем и левая, а шокированная Лина разозлилась. Она украдкой огляделась, оценивая, кто может их слышать. Студентов было немного, все они сидели в отдалении, но шуметь не стоило. Набросив на стол заклятие помех, она сердито зашипела:

— С чего ты, Эйвери, вообще решил, что мне нужен вассал? Или какие-то твои клятвы? Конечно, я понимаю, что вам, чистокровным, нужен пастух. То Гриндевальд, то лорд, то Дамблдор. Но, блядь, не я же! — Лина угрожающе нахмурилась. — Не знаю, что втемяшилось в твою башку, но никакой чёртовой Темной мать её леди я становиться не собираюсь. Ты ещё попроси поставить тебе метку дебила за ухом. Хватит нам и одного Повелителя Неадекватов!

— Эванс, я ничего не говорил про метки или Лорда, — нахально ухмыляясь, ответил Эйдан. — Я хотел служить лично тебе. Ты сильная ведьма… которая заботится о своих людях… И с моей точки зрения не будет позорным служение такому человеку.

— Эйвери, я грязнокровка. Сев — полукровка. Ты плохо выбрал себе крышу, — не желая соглашаться, напомнила Лина.

— Мои решения не касаются взглядов моего отца, — равнодушно пожал плечами слизеринец. — Нередки случаи, когда представители одной семьи были сторонниками… разных политических партий.

— Если ты с нами свяжешься, можешь лишиться своей непробиваемой дубовой башки, — предостерегла девушка, а Эйвери лишь хмыкнул.

— Позвольте мне рискнуть. С моей точки зрения, игра вполне может стоить свеч.

Северус, откинувшись на спинку стула, непримиримо нахмурился, скрещивая руки на груди. По его позе было понятно, что он сильно недоволен подобным оборотом дела и не доверяет Эйвери. Лина была склонна с ним согласиться, но и отказываться от ещё одного возможного соратника было неразумно. Покрутив в пальцах перо, она поинтересовалась:

— Ты же осознаёшь, что наши цели совершенно, абсолютно противоположны тем, которым следует твой отец? Неужели готов так сглупить, чтобы примкнуть к сомнительной банде нечистокровных беспредельщиков? Или пример твоих приятелей был недостаточно показательным, чтобы понять: мы долбанутые.

Эйвери снова хмыкнул:

— Эванс. Как раз случай с моими приятелями и стал последним аргументом в пользу моего решения к вам примкнуть.

— Я понял, он тоже долбанутый, — сухо сообщил Снейп.

— Как раз нет, — качнул головой Эйдан. — Скорее, предусмотрительный. Присутствие моего отца в окружении Лорда — гарантия того, что мне ничего не грозит с той стороны. А моё сотрудничество с вами позволит не ожидать удара в спину уже от вас. Из существующих игроков Министерство или Дамблдор меня не пугают, а вы — вполне.

— Он не долбанутый, он хитрозадый. И сейчас старательно пытается усидеть своей вертлявой кормой сразу на двух стульях, — цинично протянула Лина. — Подобная изворотливость даже вызывает уважение, Эйвери.

— Я же слизеринец, — развел руками тот. — Так где кровью расписаться?

— Погоди, ты нас пока не убедил, — отмахнулась девушка, а после, склонившись ближе к Эйдану, пояснила: — Такие дела так просто не делаются, слова и магические клятвы можно обойти. Чтобы доказать свою искренность, тебе придется вместе с нами запачкать руки.

— Вы что, предлагаете кого-то укокошить? — Скептически ухмыльнулся Эйвери, и Лина, скупо улыбаясь, кивнула:

— Дамблдора.

Северус с громадным трудом сумел сохранить бесстрастное лицо, хотя кончики его пальцев, сложенные на предплечьях, побелели. А вот Эйдан едва не свалился со стула, и только растерянно хлопал глазами.

— Вы ещё более безбашенные, чем я думал, — сообщил он. — После такого мне и правда в аврорат лучше не соваться.

— Соглашайся или проваливай, — любезно предложила Лина.

— Я пойду, ещё немного подумаю, — приподнимаясь со стула, пробормотал Эйвери, направляясь к выходу из библиотеки. Северус возмущенно зашипел:

— Почему ты его так просто отпустила? Вдруг он кому-то расскажет? И мы что, правда собираемся… того?

— Во-первых, мой дорогой, ему никто не поверит. Ну, послушай сам — "Эванс и Снейп собираются убить Дамблдора, величайшего волшебника, кавалера ордена Мерлина, главу Визенгамота, того самого, с карточек для шоколадных лягушек". Самому не смешно? Во-вторых, обсуждать это мы будем не здесь, чересчур много вокруг посторонних глаз и ушей.

Парень помедлил, после кивнул и вернулся к написанию эссе. А Лина крепко задумалась. Они с Северусом оставались несовершеннолетними детьми, им ещё не было семнадцати, и даже с участием Регулуса противник у них был неподъемный. Им категорически не хватало могущества, и Бузинная палочка была наиболее простым способом для приращивания магической мощи. К тому же, на Старшей палочке точно не было никакого министерского надзора и ею можно чаровать что угодно, не опасаясь "писем счастья" от службы контроля детской магии.

Лина мрачно закусила губу. Приняв решение, ей больше нельзя было останавливаться, придется работать на опережение, чтобы избежать совершения ошибок будущего. Не будет никаких предсказаний. Никаких "три раза бросили вызов", никаких "отметил равным себе". У нее есть Северус. Эйвери, который почему-то пожелал следовать за ними. Регулус Блэк. Намного больше, чем в первый раз. Или во второй.

В своей первой жизни она была наивной девчонкой, верящей в сказки. Во второй — бессмысленной и послушной добровольной жертвой. В третьей — целителем, который оберегал, защищал, лечил. А ещё вырезал прогнившее, не позволяя ему распространиться на здоровые живые ткани. Похоже, в этой жизни Лине придется снова браться за скальпель. Чем там постоянно руководствовался директор, объясняя свои поступки? Пожертвовать малым, чтобы большинство жило в мире? Ну так, похоже, Альбусу придется стать одним из этого "меньшинства". Он сам всегда охотно соглашался идти на жертвы ради "общего блага", пропагандировал это среди своих сторонников, и теперь наверняка не отказался бы стать такой "жертвой" для достижения великой цели.

Лине необходима была сила. А после — дневник, кольцо, медальон, чаша и диадема. У Тома ещё не было змеи, не было маленького Гарри-крестража, а с предметами они смогут справиться, как и достать неуловимого "Темного лорда". Но для этого им нужно было поставить на кон всё. Рискнуть. Убить директора. Осталось только убедить Снейпа в необходимости этого шага.

За час до отбоя они молча поднялись, собрали сумки и плечом к плечу спустились в пустой класс, в котором приводили в сознание Мэри. Запечатав дверь, Лина уселась на парту, пока Северус, прикусив губу, ждал её объяснений. Вздохнув, она собралась с мыслями и принялась излагать все свои аргументы, которые раз за разом прокручивала в своей голове. Полчаса она говорила, сжимая кулаки, которые ещё оставались чисты, но уже казались ей руками убийцы, в пятнах крови, которую невозможно отмыть. Лина ломала себя, осознавая, что у неё нет другого выхода. Ради себя, Северуса, всех тех детей, которым в будущем суждено стать убийцами самим.

— Как там говорят? "Семь раз отмерь — один отрежь"? Надеюсь, мне хватит и трех раз "отмеряния", будем резать по-живому, столько раз, сколько нужно, — зеленые глаза Лины пронизывали холодом, и у Северуса по спине пробежали мурашки, а плечи опустились, принимая неизбежное. Похоже, в этот раз, как и в рассказах Лили о прошлом, ему снова придется следовать за злодеем, но он очень хорошо знал, кому принадлежит его преданность, точно так же, как и понимал, что обратного пути нет. Его верность, его жизнь, его сердце — всё держала в руках Лили, и он готов был следовать за ней, кем бы она ни была, даже если путь свой проложила прямиком в ад.

— Но разве мы не можем… не убивать?

— Как думаешь, что нам ответит Дамблдор на предложение добровольно отдать свою палочку? Скорее, он выслушает нас, скажет: "О, это правда сработает против Тома? Как хорошо, отдавайте-ка, ребятки, свои воспоминания, а ты, красавица, иди в жены к Поттеру, нам нужен Избранный".

Северус нахмурился. Да, Альбус был политиком, и наверняка выберет наиболее удобный для себя вариант. Да и отдать Старшую палочку — мало кто согласится отказаться от подобного могущества.

— Хорошо. — Наконец выговорил он, и его короткое согласие стало рубежом, разделившим их судьбы на "до" и "после". Лина соскользнула с парты и крепко обняла своего "рыцаря", пряча лицо у него на груди. Её сердце разрывалось, но она знала, что не отступит, а он всегда останется за её плечом.

///

Эйдан не рассказал никому об откровениях Эванс, но стал поглядывать на парочку ещё более задумчиво. Северус нервничал, а Лина сохраняла олимпийское спокойствие. Кому Эйвери об этом расскажет? Отцу? Тот посмеётся. Однокашникам? Нет, Эйдан не был настолько глуп, чтобы сразу же предавать доверие, которое надеялся заслужить. Пойдёт предупреждать директора? Для Дамблдора это прозвучит ещё большей нелепицей, чем для Эйвери-старшего. Могущественный волшебник пропагандировал веру в людей, а тут ему скажут, что на него планируют покушение два его несовершеннолетних студента, причем одна из них — примерная девочка, отличница-гриффиндорка.

Давить на слизеринца Лина не собиралась — если он решит впутаться в их авантюру, — пусть это будет его личным выбором. Эйдан затеял игру, посчитал фигуры Эванс и Снейпа достаточно весомыми и надёжными, но недооценил размаха их собственного плана. Лина признавала, что действует дерзко, неосмотрительно, почти нагло, но знала также, что время не терпит, и совсем скоро Темный лорд Волдеморт перейдёт к открытому террору, во весь голос заявляя о себе.

Конечно, рисковать своими близкими не хотелось, но девушка уже решила воспользоваться "последним козырем", если их разоблачат. Придется снова откатиться в прошлое, но в этом случае Северус не пострадает, а сама Лина… переживёт.

С такими мыслями она снова с головой бросалась в учёбу, наполняя знаниями полки в своей голове, продолжая накапливать бесценный капитал, который сможет взять с собой везде.

Сам Снейп после их разговора стал ещё более хмурым и задумчивым. Опасаясь быть подслушанным, он редко упоминал волнующие их темы, не называл имён и мог спросить разве что о книгах. Так и в этот раз, ещё раз убедившись, что их не слышат, он поинтересовался:

— Лилс, я помню, ты рассказывала летом, и, похоже, Регулус тоже в курсе… Но мне было интересно узнать больше о тех предметах… что нам предстоит найти. И в библиотеке Хогвартса ничего об этом нет. Ты могла бы порекомендовать что-то, если, конечно, сама читала…

Лина покосилась на друга, так же, как он сам, огляделась по сторонам, в принюхалась, опасаясь учуять посторонний запах, но всё было спокойно, и она решилась признаться:

— Тебе нужно "Волхование всех презлейшее", и да, конечно, я читала эту книгу…

— Но это же такая редкость! — приподнял брови Снейп.

— Сев, экземпляр этой книжки раньше стоял в Запретной секции школьной библиотеки. Значит, не такая уж она и редкая, и её вполне можно найти. Тем более, в Штатах. Плохо то, что описывается там отъявленная мерзость.

— Крестражи…

— Не только. Тратить целую книгу на описание одних крестражей — чересчур расточительно. Там описаны разные манипуляции с душой. Раскол. Связывание. Пленение. Просто, за ненадобностью, Том не уделил им внимания. Хотя связывание душ вполне могло пойти вместо метки. Видимо, не захотел морочиться со сложным ритуалом.

— Извини, вряд ли я смогу получить "Волхование" в ближайшее время, можешь пояснить…

— Про создание крестражей в общих чертах тебе уже всё известно, — убийство раскалывает душу, после проводится ритуал, кусочек привязывается к предмету. Или к Гарри Поттеру. Связывание душ более интимный процесс, здесь нужно доверие. Заклинатель привязывает к себе душу ведомого мага, у обоих подрастает резерв магической силы, но если погибает первый, гибнет и второй. Это могло подойти Тому для создания нерушимой связи с соратниками, но вряд ли его сторонники способны на такое самопожертвование.

Снейп помолчал, нахмурившись, переваривая информацию. Описание звучало мерзко и мрачно — добровольно отдать себя в зависимость от кого-то. Получить немного силы, но не быть уверенным в собственном будущем. Погибнуть, если этому "кому-то" не повезет умереть раньше срока. Даже Лестрейнджи и Долохов при всей своей преданности не будут готовы под такое подписаться. Том также это понимал, поэтому связью и поводком для последователей сделал пожирательские метки.

— А "пленение"? — Он надеялся, что последний способ окажется не таким пугающим, но Лина нахмурились сильнее.

— Как ты и догадываешься по названию, в этом ритуале заклинатель забирает душу жертвы и буквально пленяет ее в своей. Человек не может уйти на перерождение, ему некуда деваться, пока жив "тюремщик". Это страшное заклятие придумал маг, который мечтал отомстить своему врагу. Чтобы тот погиб телесно, но продолжал мучиться… и после смерти. А палач имел возможность постоянно наслаждаться этими мучениями. Правда, судя по книге, успех не принес мстителю счастья — он сошел с ума и покончил с собой меньше, чем за год. Его возмездие оказалось не таким уж сладким…

По спине Северуса скользнул холодок, будто ему за шиворот сунули ледышку. Каждый из ритуалов казался ужасным, и даже ему, заинтересованному в изучении Темных искусств, становилось не по себе.

— Понимаю, почему эту книгу запрещали и прятали, — медленно кивнул он. — Мнимое бессмертие. Мнимое партнёрство. Мнимая власть.

— И всё это в основе своей — насилие над своей и чужой душой, — Лина, нахмурившись, рисовала на свободной части пергамента резкие чёрточки, перекрещивала их, снова и снова накладывала новые, пока страница не стала непроглядной от чернил, а кончик пера окончательно истрепался, превращаясь в лохмотья.

— Не могу представить сумасшедшего, способного пойти на такое.

— Представлять не нужно. Один такой прекрасно тебе знаком.

— Хорошо, что один. Не хочется и думать, что найдётся ещё один безумец, согласный повторить другие ритуалы из этой чёртовой книжки, — проворчал Северус, утыкаясь носом в очередной фолиант. Он получил ответ на свои вопросы, но знания совсем его не радовали.

А Лина, затачивая перо, так и этак крутила в голове мысль — не обязательно сумасшедшим, но насколько отчаявшимся нужно быть, чтобы пойти на такое? И признавала, — отчаявшимся в крайней мере. Когда нечего уже терять, кроме жизни, но и жизнью можно пожертвовать для достижения единственной цели.

Подняв голову, она пустым взглядом скользнула по лицу Снейпа и буднично сообщила:

— Если возникнет необходимость, я проведу ритуал пленения и запру в себе душу Волдеморта.

После, поднявшись, она стремительно подхватила сумку и вышла из библиотеки, не слушая, как друг зовёт её, шокированный подобным решением.

Лина почти бежала по коридору, не разбирая дороги, пытаясь остудить пылающие щёки. Голова пульсировала, мысли метались, как потревоженные мыши, а пальцы судорожно сжимались на ручке ученической сумки. Поймать душу Волдеморта, связать, чтобы он не мог никуда деться. День за днём, каждую минуту слышать его, ощущать где-то в себе, не позволяя вырваться, навредить кому-то. Ужасное решение. Самое логичное решение из возможных.

Она не сомневалась, что сможет, справится с чужой личностью, ей хватит силы и зрелости удержать чудовище в клетке до конца жизни… и, если понадобится, — повторить это в следующих.

Оказавшись на вершине Астрономической башни, Лина резко и часто дышала, ощущая на лице резкие порывы ледяного ветра, который стегал кожу, вызывая слёзы из глаз. Или слёзы были там раньше, а ветер просто пролетал мимо, подхватывая и унося на крыльях солоноватые капельки.

Шумно топоча, на каменную площадку выскочил Северус. Конечно, как и положено лучшему другу, он способен найти её где угодно.

— Лилс! Как? Что ты задумала? Мерлин!

Он казался совсем юным, растерянным и испуганным, не желая верить в намерения своей подруги. И, глядя на него, Лина только сильнее укреплялась в своём решении. Он всегда бросался на выручку, пытаясь закрыть собой, но теперь и сама она сможет его защитить. Не позволит своему дорогому человеку пострадать. Как бы ни было тяжело, больно и жутко.

Тело била дрожь. Опершись о парапет, Лина поникла, ссутулилась, рассматривая свои руки, и призналась откровенно:

— Мне страшно, Сев. Я боюсь за себя, за тебя, за наших близких. Ты ещё не видел всего того, что произойдёт потом, но поверь, это очень страшно. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, маги и маглы гибли семьями… до нас добрались за океаном! Я не хочу, чтобы этот ужас повторился. Поэтому делаю сейчас то, что делаю. Я такая трусиха… И от страха кидаюсь в любые крайности, собираюсь поступать ещё хуже…

Северус нерешительно обнял подругу за плечи.

— Ты же знаешь, что это опасно, ты погубишь себя, и я этого не одобряю. Но также понимаю, что ты уже не передумаешь… — Лина отрицательно мотнула головой, позволяя слезам скатываться по щекам и носу. Северус протянул ей платок. — Раз так, напомню тебе — даже если мне это не по душе, я все равно останусь рядом и буду поддерживать тебя… до конца.

— Правду говорят — женщины доводят до беды, — пробормотала Лина, благодарно потираясь щекой о его руку и принимая платок.

— Женщины только показывают дорогу, мужчины идут по этому пути сами, — разумно возразил Северус, и Лина, фыркнув, обняла его, прижимаясь к такой знакомой груди, вдыхая такой знакомый запах. Как в прошлой жизни, так и в этой было у неё одно надёжное место, неизменное, то, что служило якорем, позволяя ощущать себя дома, — вот эти объятия любящего человека, которые останутся таковыми, сколько бы раз она ни перерождалась.

— Ты же в курсе, что я тебя люблю? — поинтересовалась Лина, не размыкая рук. Возле уха послышалось ответное хмыканье:

— У меня возникала подобная мысль, но я правда рад услышать это лично.

— Даже в такие моменты не можешь не выпендриваться, — мягко попеняла Лина, не поднимая головы и улыбаясь ему в плечо. Она знала, если поднимет глаза, увидит и тощие ключицы, и багровеющие от смущения уши, но вот эта ирония напоминала того, взрослого Северуса, на пятнадцать лет старше, родного и знакомого до последней родинки. Поддавшись иллюзии, Лина позволила себе ещё несколько минут стоять, представляя, что не было прошлой смерти, и всё осталось, как прежде: они оба взрослые, опытные и счастливые, занятые интересными исследованиями, а не попытками убить самого великого Светлого мага и не менее великого Тёмного мага своего времени.

Наваждение схлынуло, Лина разомкнула объятия и с лёгкой печалью взглянула в такое молодое лицо. Вот ведь парадокс, перед ней был всё тот же человек, которого она знала, но эта пропасть размером в пятнадцать лет накладывала свой отпечаток, заставляя искать и сравнивать. Уловив её выражение, Северус внезапно грустно усмехнулся:

— Всё-таки, другую версию меня ты любишь больше… Но ничего, у меня есть целая жизнь, чтобы доказать, что я не хуже… себя.

Понимая, насколько нелепо это звучит, они рассмеялись, крепко переплетая пальцы. Действительно, у них ещё куча времени, чтобы познакомиться, и, если круг не прервётся, они продолжат делать это снова, и снова. А Лина постарается сберечь каждую "версию" Сева в своей памяти, сохраняя прежние счастливые воспоминания и создавая новые.

Эйдан раздумывал долго, скоро должны были начаться рождественские каникулы, а слизеринец все так же сохранял дистанцию, и Лина уже почти махнула на него рукой, решив, что Эйвери отступил. Его можно было понять — подростку, даже умному и предприимчивому, трудно пойти на такие кардинальные шаги, вмешиваться в серьезные игры, не имея гарантий. В конце концов, Эйдан убедился в умении Лины лечить и доставлять неприятности, но чего-то более серьезного ещё не видел, и ему вполне логичным было бы проявлять сомнение в возможностях бо́рзой девчонки-маглокровки.

Однако за неделю до окончания семестра Эйвери снова уселся в библиотеке напротив Лины, и, глядя прямо в глаза, поинтересовался:

— Что мне нужно сделать?

— Ничего особенного, просто в нужный момент устроить шумные фейерверки в центре Хогсмида, погромче, но так, чтобы тебя не заметили, — ответила Лина, не отрываясь от написания эссе. Северус, косо глянув на Эйдана, промолчал.

План был разработан давно. В Рождество, когда почти все студенты разъезжаются по домам, а оставшиеся гуляют по деревне, пьют яичные коктейли и поют песни, появление там Лины и Северуса не вызовет подозрений. Директора можно письмом вызвать из Хогвартса, пригласить в "Кабанью голову", отвлечь Аберфорта и… выполнить свой замысел. Лина давно решила, что сделает все сама, но вот такие мелочи, отвлекающие внимание свидетелей, неизбежно потребуют участия в деле посторонних. Северус заявил, что сможет отвлечь Аберфорта. Посетители кабака будут любоваться фейерверками, а девушка выполнит основную часть плана.

— Хорошо, — кивнул Эйвери. — Я в деле.

— Клятву мы с тебя возьмём, разумеется, — напомнил Снейп, и его однокашник только дёрнул уголком рта — он и не ожидал другого от этих параноиков.

Проблема могла возникнуть с палочкой, Лина и Северус оставались подростками и не имели запасных, но за долгие столетия в замке теряли буквально все, что угодно, и в закромах Выручайки нашлось целых три потерянных или украденных кем-то артефакта. Слушались они неохотно, но теперь у заговорщиков появилась возможность колдовать, не привлекая к себе внимания и не используя собственные.

Обсуждая план, Снейп сомневался, что у них получится застать директора врасплох, или, тем более, нанести ему вред.

— Простые, примитивные методы, чаще всего, оказываются наиболее эффективными. Заклинание может промазать, механизм — заклинить, но дубинка найдет свою цель. Мы же воспользуемся взрывчаткой.

— Где мы её возьмём? — Северус скептически приподнял бровь.

— Если помнишь, я уже сдавала СОВ. Дважды. И химию приходилось учить на прежней работе. Так что с трансфигурацией сложных соединений хорошо знакома. Поверь, трансфигурированный порох взрывается никак не хуже, чем обычный.

— Но сама адская машина — мы же не знаем, как ее делать.

— Ты что, ребенком не был? Селитру не подрывал? Полая трубка, внутрь селитрованная бумага, фитиль… Главное, успеть бросить, чтобы пальцы не оторвало. А если добавить магния…

— Я все больше понимаю, что ты не моя прежняя Лили, — вздохнул парень, проводя рукой по волосам.

— У нас нет времени и возможности о чем-то сожалеть. Придется тебе привыкать к тому, что есть.

Так судьба директора была решена.

Утром в Сочельник Дамблдор получил жалобное послание от одного из своих бывших учеников, в котором звучала просьба встретиться в трактире и обсудить важное дело. Разумеется, волшебник не стал отказывать, и пришел даже немного раньше, на пороге разминувшись с братом. Аберфорт, ругаясь, убегал к сараю — кто-то решил пошутить и выпустил на волю всех его коз. Директор только усмехнулся — мало ли, какие каверзы люди устраивают в праздники, желая повеселиться.

В большом зале пока сидел всего один посетитель, основная часть постоянных клиентов подтягивалась ближе к вечеру, предпочитая пить огневиски в компании. Дамблдор прекрасно знал здесь каждый уголок и без промедления прошел в комнату, где планировалась встреча. Камин дружелюбно потрескивал, и Альбус задумался о том, чтобы попросить себе чаю. Часы на каминной полке показывали два часа, но ученик пока не показывался. Видимо, задержался. Каминные сети в Рождество перегружены, могло и занести не туда.

За окном раздался сухой разрыв фейерверка. В небо взлетали алые шары, крутящиеся шутихи, рассыпались золотистые звёздочки. Рановато для салютов, но приветственные крики выражали искреннее восхищение. Люди в праздничный день готовы были радоваться любой мелочи. Директор поднялся, желая подойти к окну и рассмотреть все получше. Внезапно стекло зазвенело и рассыпалось, на полу у ног Дамблдора темнел и шипел какой-то предмет. Неужто ракета от фейерверка? Ох, уж эти шалуны… Сверкнув стеклами очков, Альбус слегка наклонился, и тут прозвучал взрыв.

В первый момент ничего не происходило, наоборот, оглушающая тишина заполнила собой всё, обрезая звуки, чтобы в следующий миг взорваться грохотом, шелестом, рыком и шелестом пламени, торопливо пожирающим сухое дерево, занавески, изодранные листы газет. Шум фейерверков заглушил взрыв в трактире, и пока никто, кроме единственного посетителя, не заметил неладного, да и тот поскорее бросился к выходу, желая поскорее оказаться подальше от опасного места.

Магический порох горел и взрывался не хуже, чем его обычный аналог, и Лина не поскупилась — мощности самодельной бомбы вполне хватало, чтобы разнести на ошмётки норвежскую хвосторогу, но старый волшебник был ещё жив, когда девушка, аккуратно ступая и перешагивая обломки, подошла к нему. Похоже, Альбус в последний момент успел наложить на себя щиты, но те не выдержали напора и многочисленные раны покрывали иссеченное тело директора. Жизнь покидала старика, а переломанные пальцы не позволяли ухватиться за палочку. Девушка присела рядом с ним, подняла Бузинную палочку, крутанула узловатое древко в пальцах, вызывая сноп искр.

— Действительно… Палочка-профурсетка, никакой разборчивости… Готова повиноваться любому, кто хоть чуточку сильнее. Или изобретательнее… Извините, директор, — Лина с сожалением глянула на него. — Я правда не хотела доходить до такого, но вы, стремясь действовать "во благо", ни разу ничего не сделали правильно…

— Ли… Лили… — Директор с ужасом глядел в ясные зелёные глаза, не понимая, как эта милая, добрая девочка докатилась до подобного… До убийства.

— Вы пренебрегли воспитанием Тома, хотя он рос и портился у вас на глазах… Попустительствовали хулиганам, устроили в школе настоящий праздник буллинга. Да ещё бедняжка Гарри… Ах, да, вы же ещё не знаете Гарри, — она огорченно покачала головой. — Придется поверить мне на слово. Плохой директор, плохой руководитель, плохой брат. Вы никого не щадили. Все, кто полагался на вас, Альбус, кто верили вашим словам про "великое благо" погибли. Так что давайте в этот раз я справлюсь сама, хорошо? А вам пора, вас там наверняка ждёт семья…

И за мгновение до того, как смертельный покой навсегда поглотил Великого чародея, до его ушей донеслось обещание:

— А с Томом я сама разберусь… Не хочу возвращаться сюда в четвертый раз…

///

Покидать "Кабанью голову" пришлось в спешке, несмотря на фейерверки, грохот, дым в окне таверны и крики свидетеля привлекли внимание, и Лина едва не попалась на глаза Аберфорта, который, громко топая, ворвался в заднюю дверь, пока девушка таилась в углу. Старшая палочка в кармане мантии торжествующе пела, ей нравились кровь, гибель, убийства, это было истинное детище самой Смерти, способное отравить любую, самую искреннюю душу. Интересно, как Дамблдор, Светлый волшебник, с ней справлялся? Уже не спросишь… но и выбрасывать инструмент нельзя, им предстоит многое сделать, пользуясь этой мощью.

Лина торопилась, пробираясь к лесу. Северус, который дожидался её за углом соседнего дома, молча пристроился рядом, не задавая вопросов. Этого и не требовалось — крики, хлопки аппарации, суета — все говорило о том, что им удалось совершить… преступление.

Отойдя примерно на милю от Хогсмида и оказавшись в безопасности, Лина забежала за дерево, склонилась за кустом, и её вырвало. По плечам пробегала дрожь, глаза болели от невыплаканных слез, а тело содрогалась от сухого кашля и омерзения к себе. Не замолкающая в ушах тихая песнь Бузинной палочки, могущество, наполняющее тело, — все это вызывало омерзение. Лина была противна сама себе, а руки казались липкими от крови директора, хотя оставались чистыми, и девушка сомневалась, что это ощущение исчезнет после мытья.

— Лилс? Ты что, дать какое-нибудь зелье? — Обеспокоенный Снейп склонился к ней, не скрывая тревоги.

— Леди Макбет, — горько ответила Лина. — С рук моих весь океан не смоет крови. Как же мерзко, Северус, я же врач, всю жизнь я спасала людей, а теперь…

— Насколько помню, судя по твоим рассказам, в прошлых жизнях таким убийцей был я. Вряд ли Волдеморт позволял мне избегать рейдов. И мои мотивы тогда вряд ли были хоть в какой-то мере благородными. Подумай о цели. То, что мы сделали сейчас, не ты одна, мы вместе это задумали и устроили, — в этом есть необходимость. Мы сделали это ради людей, чтобы другие глупые мальчишки не становились убийцами сами.

Лина глухо, безнадёжно рассмеялась, но смех тут же оборвался. Она успокаивала и уговаривала себя практически теми же словами, что сейчас повторил Северус. Видимо, они более похожи, чем можно предполагать. Или она сама за годы переняла часть мировоззрения мужа. Чей это императив — пожертвовать собой, чтобы не пришлось страдать другим? Какая разница, результат один. Вот, она стоит в зимнем лесу, совершив ужасный поступок, а рядом её утешает человек, который понимает её лучше всех. Который на её месте поступил бы так же.

— Похоже, мы с тобой не очень хорошие люди, — смахивая слёзы, заметила Лина.

— Я никогда не претендовал на звание "хорошего", иначе учился бы на Гриффиндоре, — иронично ответил Северус, тихонько выдыхая. Похоже, истерика прошла, а дальше его Лилс справится.

— Надеюсь, у Эйдана все прошло гладко и его не поймали, — Лина все ещё ощущала заторможенность, но постепенно приходила в норму. Она зачерпнула с ветки горсть чистого снега, пожевала и выплюнула, избавляясь от неприятного послевкусия. Все так же, используя палочку из Выручай-комнаты, уничтожила следы.

— Если авроры примутся искать, их может заинтересовать, кого здесь тошнило и почему… А палочку эту я сожгу.

— Мы это обсуждали — нас не в чем заподозрить. Если поймают Эйдана — он не делал ничего плохого, просто радовался каникулам, и фейерверки запускал без злого умысла, прибавляя веселья другим. Если бы заметили меня, я бы отговорился шалостью. А ты вовсе зашла в "Кабанью голову" в туалет. Почему нет — по деревне бродит половина Хогвартса, и с тобой явно не могло случиться ничего плохого в заведении, которое содержит брат директора. Пойдем, Лилс, ты замёрзла, лучше вернёмся в школу, наверняка Эйвери уже там, ждёт нас и хочет узнать, как все прошло.

Северус оказался прав — в пустом классе на первом этаже, который превратился в штаб заговорщиков, уже находился Эйдан, который нервно мерил шагами пустое пространство между партами, взлохмачивая и без того спутанные каштановые кудри. Тут же был и Регулус, который тихонько сидел на столе, подобрав под себя ноги, сдерживая волнение, как и положено хорошо воспитанному мальчику, но пальцы Блэка иногда нервно пробегали по дереву, выдавая торопливую дробь.

Оглядевшись, Лина уселась на парту, смахнув пыль рукавом мантии, а рядом устроился Северус — казалось, будто их маленькая группа презирает стулья.

— Эванс! Как… — Эйдан не договорил, сглотнул, поправил галстук, привлекая внимание к острому кадыку на худой юношеской шее. Лина вздохнула. Какие же они ещё дети. Но вот Регулус, которому не суждено дожить до двадцати, и Эйвери, которому грозит окончить жизнь в тюрьме. И Северус, который умирал уже дважды, причем один раз у нее на глазах. Как взрослому человеку ей придется взять на себя ответственность. Тем более, что первый шаг уже был сделан.

— Обойтись малыми жертвами, — задумчиво проговорила она, ощущая, как леденеют руки — они до сих пор казались липкими и приходилось сдерживаться, чтобы не морщиться. — Да, это не повод для гордости, но… все получилось. И теперь, думаю, можно рассказать, зачем мы это сделали.

— Лилс! Разумно ли это? — заволновался Северус, кидая подозрительные взгляды на товарищей.

— Клятвы, Сев, разумеется, сначала идут клятвы, после — откровения. Хотя Регулус и так частично в курсе.

— Вы не взяли меня с собой! — внезапно высказал свою претензию Блэк резким звенящим голосом. Тонкие пальцы, сжатые в кулаки, мяли края мантии.

— Ты будешь полезен, — кивнула согласно Лина. — Хоть это и очень, очень, очень опасно.

Говоря так, она не открывала взгляда от Регулуса, но на бледном лице не было и следа сомнений. Парень не колебался в своем бунте. Упрямый, если так подумать, он позволил инферналам утащить себя в воду, стремясь к единственной цели. И теперь не собирался отступать.

— Клятвы, — повторила девушка, и Эйвери, плюхнувшись на подоконник, проворчал:

— Я уже давал.

— Ещё клятвы, — мило улыбнувшись, попросила Лина. — По сравнению с тем, что я расскажу, убийство директора покажется прогулкой по парку.

Регулус облизнул губы и нерешительно поинтересовался:

— Это же касается… того, о чем я думаю?

— Если у вас уже брали домового эльфа, ты все понял правильно, — кивнула Лина.

По лицу Эйвери было заметно, что он изнывает от любопытства, поэтому, чуть поколебавшись, послушно забормотал слова клятв, которые ему подсказали. Следом тот же набор фраз спокойно повторил Блэк, нисколько не страшась дать Непреложный обет.

Наложив пару заклинаний и убедившись, что их не подслушают, Лина принялась рассказывать о будущем. Версия событий для посторонних оказалась короче — о книгах она не упоминала, но сказала, что один раз вернулась в прошлое. Новость вызвала сдержанный ажиотаж, предсказуемое сомнение, но для волшебников путешествие во времени не казалось чем-то невозможным, учитывая, что и существование маховика времени секретом не было.

— Мне о таком рассказывал отец, — задумчиво потирая виски, пробормотал Эйвери.

— Темный лорд упоминал, что получил такой, когда готовился к экзаменам СОВ. Он же был старостой школы и сдал двенадцать предметов на "Превосходно", — скривившись, подтвердил Регулус. — Но возвращение из такого далёкого будущего... Невероятно...

— Зато это объясняет, откуда я знаю про пещеру. Ты уже был там?

— Нет, Кричер твердит, что это плохое место… Но я обязательно туда наведаюсь… когда подготовлюсь и накоплю силы.

— Попроси Кричера показать место нам, мы сами с этим разберемся. А тебе, Регулус, придется забрать дневник с такими же свойствами у Люциуса. И чашу у кузины Беллы.

— Три? Их что, три?! Это же безумие! — Регулус, как до того Эйдан, спрыгнул со стола и заметался по классу.

— Вообще-то пять, — пожала плечами Лина, прекрасно понимая эмоции Блэка. Он собирался с риском для жизни уничтожать один крестраж, а теперь узнавал, что задача несколько более обширная. Регулус, споткнувшись, выругался, но тут же смущенно прикрыл рот рукой.

— Пять чего? — Поинтересовался Эйдан, так как об этом Лина рассказать не успела.

Пересказ всего, что она знала о крестражах лорда, занял ещё десять минут, пока Регулус нервно грыз ноготь на большом пальце, не замечая того, а Эйвери пытался казаться бесстрастным, хотя получалось плохо.

— Но все эти сведения — как мы можем знать, что они достоверны? — осторожно поинтересовался он, пытаясь понять, насколько глубоко вляпался и на ту ли сторону перешёл. Ведь им противостоял теперь не просто темный волшебник, а практически бессмертный темный волшебник.

— Регулус не даст соврать, он узнал об одном из крестражей…

— И помню, как Беллатриса хвасталась перед мамой чашей, — кивнул Блэк.

— Видишь, по крайней мере два из них — не моя выдумка, — развела руками Лина. — Откуда бы я могла это знать? В "Пророке" ещё не выпускали об этом передовицу.

— Значит, мне придется забрать у Беллы крестраж? — взяв себя в руки, деловито поинтересовался Регулус. Он успокоился и теперь его лицо напоминало бесстрастную маску.

— Достать чашу и уговорить Малфоя уничтожить дневник. Вряд ли лорд Люциус обрадуется, если узнает, что в будущем он и его сын станут рабами.

— Я попробую помочь в этом, — предложил Эйдан. — Вдвоем у нас с Регом будет больше шансов. Лорд Абраксас входит в число ближайших приближенных лорда, но Люциус хорошо нас знает, и наверняка выслушает, если мы придем к нему вместе.

— Мы с Северусом наведаемся в пещеру, и после уничтожим ещё два. И учтите, на финальном этапе тоже может понадобиться ваша помощь.

— Но сможем ли мы справиться со всем этим? — Эйвери не казался окончательно убежденным в успехе, хотя и не пытался уйти.

— Раньше я сомневалась, но теперь у нас есть это, — Лина вытянула из кармана Старшую палочку. — Пусть наши руки ещё слабы, но это станет нашим кастетом, способным размозжить самую твердую голову.

— Значит, мы пошли против директора, чтобы получить его палочку? — уточнил Эйдан, поглядывая на артефакт с опаской и горечью.

— Можете не верить, но в этом была необходимость. Я постараюсь сделать так, чтобы никто не пострадал. Слишком много жертв я видела впереди. Темный лорд обещал процветание, а принес с собой только страдания и смерть.

— Но придется поторопится, — слегка поежившись, заметил Регулус. — Теперь, после смерти директора, нет той сдерживающей силы, которая могла противостоять лорду. Он наверняка захочет совершить что-то грандиозное. Что-то плохое.

— Именно поэтому мы и находимся здесь. До весны мы должны завершить задуманное, сделать так, как я и обещала, чтобы от лорда… не осталось даже воспоминаний. Ради наших близких. Ради будущего.

Лина понимала, что звучит пафосно и своими лозунгами напоминает Волдеморта, но в тот момент и чувствовала себя соответственно — как чудовище, идущее по головам ради "великой цели" или "общего блага". С большим трудом удалось сдержать истерический смешок, но парней, похоже, подобный тон устраивал. Такие молодые, такие романтичные, так склонны безрассудно Верить.

Когда Эйдан и Регулус ушли, молчаливый Снейп спрыгнул со своего насеста и так же, как его однокашники, принялся ходить по комнате, задумчиво хмурясь. Лина не стала мешать ему, только рассматривала напряжённые плечи и тени, залегшие в уголках рта. Им всем досталось, нервы на пределе, а вечером на ужине придётся изображать шок, услышав о смерти директора. Каждый справлялся со стрессом по-своему — она рыдала, а Северус бродит и усиленно размышляет.

Будто озарённый какой-то мыслью, он остановился, пристально глядя в окно и намеренно избегая взгляда девушки.

— Нам понадобится много силы, чтобы осуществить задуманное, — медленно проговорил Северус, рассматривая краешек Запретного леса, виднеющийся из окна. — Каждому придется выложиться на полную… Но Лилс, нам по шестнадцать…

— Как я и говорила, наша новая палочка даёт преимущества…

— Тебе. Но про других того же сказать нельзя. Рег на год младше, Эйдан заметно слабее. Я сам… пока не тот, кем ты меня помнишь. Одной тебе не справиться. И сила нам нужна быстро… Ты упоминала, при ритуале сплетения оба мага получают прирост сил? Хорошо, я готов — давай проведём ритуал сплетения душ.

Ошеломлённая, Лина круглыми глазами уставилась на друга, а потом от души стукнула его по плечу:

— Ты сошел с ума! Даже не думай, это смертельно опасно! Ты окажешься зависим от меня, а я хочу, чтобы ты был… свободным.

— Да ладно, значит, тебе можно рисковать, убивать могущественных волшебников и запечатывать в себе темных магов, а я должен быть "свободен"? Я не хрустальный, Лили! И я жив! Меня пока не убили, и оберегать меня не требуется! Я согласен пойти на это, и так мы сможем с большей вероятностью победить Тома!

Лина в раздражении прикусила губу. Допустим, воспоминания о гибели мужа были ещё болезненны, но она вовсе не оберегает "этого" Сева… или нет? Всё внутри неё протестовало против безумного решения, она не хотела делать дорогого человека зависимым от себя, но также знала, — переубедить Снейпа, вбившего себе в голову сумасбродную идею, будет сложно. Ослиное упрямство — ещё одно их общее семейное качество.

— А что, если у нас не получится? Том как таракан, со своими крестражами имя ему — легион, хоть это и жалкие огрызки, они остаются смертельно опасными ядовитыми змеями! Что, если мне не удастся его пленить, и он займёт моё тело? Или твоё, раз ты будешь "связан" со мной?

— Лили, я уже говорил тебе, что всё решил. Я знаю твою историю, полностью осознаю все опасности… И ещё надеюсь — если ты будешь возвращаться, возможно, мы окажемся в этой петле вместе. И тебе… не будет так одиноко.

— Сев… — Лина спрятала лицо в ладонях. Ей было горько, стыдно и больно. Она не желала ему такой жизни — вечной борьбы. И совсем не задумывалась, как её "возвращения" отразятся на человеке, связанном с ней душой. А Сев подумал. Он всегда был лучшим в стратегии.

— Но это же не точно! Если я умру, время может просто откатиться, всё, что мы делали, перестанет существовать, связь исчезнет, всё будет напрасно…

— Или нет. Как ты и сказала — ничего не точно, мы не знаем наверняка. Но Лилс… Если это сработает, вдвоём нам будет проще разбираться с Томом. Общая память, знания… Мы сможем быстренько уничтожить лорда и доживать оставшиеся годы вместе… По-моему, неплохая перспектива. А если эта жизнь будет не одна — мы можем стать кем угодно, ездить, куда захотим…

— Я тебе надоем ещё в третьей, — всхлипнув, ответила Лина. Северус, присев рядом с ней, обнял за плечи, уже привычно протягивая ей свой платок.

— Мы возьмем у Блэка "Волхование" и я посмотрю, что понадобится для ритуала. Какие-то зелья?

— На самом деле, оно несложное, даже убивать никого не придется, — качнула головой девушка. — Рунная цепочка и немного крови. В нем главное — добровольное участие. Но на такое никто не захочет пойти.

— Я уже захотел. И, если ты не передумаешь, у нас всё получится. А теперь нужно умыться, скоро ужин.

Лина снова согласилась. Он прав — они избавились от улик, и не хотелось привлекать лишнее внимание заплаканным раньше времени лицом. У неё ещё будет время порыдать. И повод найдётся.

///

Трагическим вестником для студентов стала профессор Макгонагалл. Пожилая женщина держалась очень прямо, и голос её не дрожал, когда она сообщала учащимся нерадостные новости, но Минерва старалась не смотреть на пустующее золочёное кресло, а лицо её, серое и какое-то постаревшее, напоминало гипсовую посмертную маску.

По её словам, теракт был делом рук реакционеров, которым не нравилась лояльная политика Дамблдора. Лина вспомнила, что в то время нападения и стычки с членами Ордена уже происходили, но печальная слава Пожирателей Смерти ещё не была настолько публичной, и декан не желала упоминать их перед детьми. Можно было предвидеть, что инцидент спишут на проделки Волдеморта, но не стоило терять бдительности — несмотря на длительную и тесную работу с аврорами в прошлой жизни, Лина смутно представляла, как выглядит магическая криминалистика, и как у них расследуются убийства, помимо проверки палочек подозреваемых.

— Это такой кошмар, просто ужас, — плакала Мэри, и Лина ободряюще сжала руку подруги, пока та вытирала салфеткой слёзы. Директора многие уважали и любили, и даже за столом слизеринцев ученики казались растерянными и поникшими.

— Завтра занятия отменяются, директора Дамблдора похоронят в Годриковой лощине, рядом с матерью и другими членами семьи. Об этом попросил его брат, — продолжала рассказывать Минерва, а после, коротко вдохнув, села на место. Она не могла позволить себе уронить лицо, но полностью сдержать скорбное подрагивание губ ей не удавалось.

Следующие несколько дней Лина помнила плохо. Её накрыло откатом от пережитого, всё было, как в тумане, а на окружающих она смотрела, как через толстое стекло — звуки доносились глухо, и на обращения девушка отвечала с запозданием. Северус сопровождал её после занятий и в библиотеке, но на уроках, за столом и в личных комнатах приходилось обходиться самой, и облитые чаем края мантии стали привычным делом, благо, "Экскуро" справлялось с пятнами без труда.

— Ты не в порядке, — серьёзно сообщил ей друг, в очередной раз наблюдая, как Лина рассеянно замирает над эссе, а с пера срывается капля чернил.

— Не в порядке, но я справлюсь, — привычно уже взмахивая палочкой и удаляя кляксу, пообещала девушка. — Я просто ну… никогда раньше… И это оказалось тяжелее, чем можно представить.

Они не произносили имени директора, старались не говорить о происходящем, но воспоминания оставались свежими и болезненными. Поджав губы, Северус поспешил сменить тему:

— Регулус принес мне книгу, я прочитал описание ритуала. Действительно несложно. Думаю, как только ты… будешь готова, мы можем попробовать. Только скажи, когда…

— Сегодня, — Лина с таким ожесточением ткнула пером в пергамент, что проткнула его насквозь. — Я не в порядке, но лишнего времени у нас нет. Используем Выручайку.

Снейп с сомнением глянул на неё, но кивнул. Зайдя так далеко, никто из них уже не планировал останавливаться.

Выручай-комната принимала тот вид, который требовался просящим, и в этот раз обернулась небольшим ритуальным залом с темным гладким полом, на котором очень удобно было писать мелом. Сверяясь с книгой, примерно за два часа удалось нарисовать круг с нужными символами, и Северус достал из сумки старинный кинжал с изогнутым лезвием.

— Тоже от Регулуса, говорит, в закромах у Блэков таких с десяток. Клинок уже испил крови, выше вероятность, что всё получится, — пояснил он, пока Лина вытаскивала из кармана пузатую бутыль антисептика и перевязочные пакеты. Меньше всего ей хотелось заработать заражение крови и умереть раньше времени. Если всё получится, жизнь Северуса будет зависеть от неё.

Усевшись в центр круга, они принялись бормотать строки заклинаний, в которых, по мнению Лины, было слишком много про "принятие и подчинение", но голос друга звучал ровно и спокойно, и это не позволяло ей колебаться. Резать запястья пришлось вдоль, рана получилась болезненной и глубокой, и кровь стекала ручейком, собираясь лужицей и заставляя руны сиять холодным потусторонним светом. Протягивая Снейпу кинжал, она в последний раз спросила его одними глазами, готов ли он, но тот лишь приподнял бровь, рассекая руку и сжимая кулак, чтобы кровь текла обильнее. Руны мигнули и погасли, порывом ветра затушило свечи и факелы на стенах, и зал погрузился во тьму. Лина поняла, что теряет сознание, но последним усилием успела остановить кровотечение себе и Северусу, утыкаясь при этом ему в плечо.

Очнулись они примерно через час, практически одновременно, и Лина со стоном потёрла затёкшее плечо. Пальцы саднило, а холод от камня пробрался под мантию, вынуждая ёжиться. Голова лежала на мягком — похоже, теряя сознание, Снейп пытался уберечь подругу от падения, и наверняка отморозил себе всю спину. Лина взмахнула палочкой, наколдовывая свет. Даже без использования Бузинной палочки шар света получился в полтора раза крупнее обычного, он завис в воздухе, излучая ровное сияние.

— Поднимайся, — она помогла Северусу сесть, машинально разминая ему плечо. Откуда-то пришла уверенность, что он ушиб макушку при падении, а ещё у него замерзли ноги. — Тебе нужна новая обувь.

— А у тебя быстро немеют руки, — задумчиво сообщил друг, а после, немного удивлённо, поинтересовался: — Но откуда я это знаю?

— Похоже, получилось, — затаив дыхание, предположила Лина, прислушиваясь к себе, пытаясь в мешанине эмоций и ощущений распознать, где свои, а где — чужие. Смущение, волнение, грусть и радость — целый коктейль заставлял сердце колотиться не в такт… Хотя нет, странности с сердцебиением исходили не от волнения. Приложив руку к груди, девушка ощутила там парный такт — в груди билось двойное сердце. Собрав остатки храбрости, она заглянула в глаза другу, и прочитала в них все невысказанные слова — поддержку, безграничное доверие и любовь.

— Да, получилось, — зеркально прикладывая ладонь к своей груди, согласился Снейп и криво усмехнулся. — Вместе. Всегда.

И уверенность в его голосе дополняла размеренная, спокойная решимость его сердца.

В тот вечер, выпив по флакону кроветворного зелья, они разошлись в разные стороны, спеша до отбоя оказаться в своих гостиных. Парадоксальным образом, им не нужно было объясняться друг с другом, первоначальный шквал эмоций стих, и осталась только уверенность и ощущение "родного плеча". Лина понимала, что теперь, даже если она окажется в самой темной и тесной камере Азкабана, больше не останется одна. Укладываясь спать, в который раз приложила руку к груди, ощущая парный бой, как далёкие барабаны или сейсмические толчки в глубинах земли. В этом ритме была своя музыка, которая завораживала, но девушка не могла отделаться от мысли, не является ли это предостережением грядущих бед? Правильно ли они поступили, решившись на подобный поступок? Недаром все манипуляции с душой относят к темной магии. В любом случае, теперь ей придется быть вдвойне осторожнее.

На следующее утро эмоции немного улеглись, но частый ритм теперь сопровождал ее, прибавляя спокойствия. На него можно было не обращать внимания, но он оставался неотъемлемой частью, как кончик носа, который всегда перед глазами, но заметен, только если на него посмотреть.

Встретив ее в библиотеке, Северус выглядел притихшим и настороженным, больше привычного задумчивым, и некоторое время молчал, но после тихонько пробормотал:

— Ты сомневаешься.

— До сих пор сомневаюсь, — не отводя взгляда от строчек, согласилась Лина, но после всё же глянула на друга:

— Ты не можешь сказать, что у нас нет для этого причин.

— Я понимаю. И, в то же время, хочу возразить. Странно и сложно. Я чувствую, насколько тебе страшно…

— А ты наоборот, на удивление эмоциональный. В груди бурлящий котел, — улыбнулась девушка и погладила его рукав. Несмотря на внешнюю решимость, все происходящее давалось Северусу тяжело. Лина никому бы не пожелала участвовать в подобном, особенно в столь юном возрасте.

Шумно шурша сумкой, к ним за стол уселся Эйвери. Он неодобрительно посмотрел на заговорщиков и поинтересовался:

— Судя по вашему виду, опять что-то затевается. Что дальше — мы пойдем искать гробницу Морганы, чтобы добыть пару костей?

— Хочешь отступить? — Лина прекрасно понимала Эйдана. Ещё один мальчишка, который мужественно ввязался в игру со слишком большими кубиками. Скорее даже, бетонными блоками от древних пирамид, щедро окропленными кровью. Ей пришлось украдкой прикусить губу, чтобы отогнать мрачные мысли.

— Я влип во всё это по уши, — отрицательно качнул головой парень. — Хорошо, отец не в курсе, иначе я бы уже здесь не сидел.

— Склонность к интригам — такое слизеринское качество, — обронил Северус, а по губам его скользнула слабая улыбка. Он с самого начала не одобрял участия Эйвери, но постепенно учился проявлять доверие.

— Время работает против нас. Теперь, когда директора нет, В. наверняка решит укрепить свои позиции.

— Он не станет баллотироваться в министры, — Эйдан, откинувшись на стуле, потер ладони и задумчиво повертел пальцами.

— Но наверняка захочет посадить в кресло своего человека.

— А значит, пока будет занят, — присаживаясь на оставшийся свободный стул, подтвердил запоздавший Регулус. — Ведёте опасные разговоры. Осторожнее. Пока вокруг никого, но мало ли в Хогвартсе любопытных…

— Мы просто сплетничаем, — Лина поправила на носу очки, снова придвигая к себе недописанную работу. — Серьезное или важное обсудим не здесь и не сейчас.

Выражая всеобщее согласие, Регулус вытянул из сумки пару свитков, но долго заниматься не получилось — Эйдан ерзал, вздыхал, косился по сторонам, и очень скоро решено было перебраться в класс и продолжить разговор.

Там, уже привычно присаживаясь на парту, Блэк сообщил:

— На пасхальных каникулах Малфои устраивают прием. Я собирался посетить, наверняка и Эйдана приглашали…

— Лучше побуду в школе, не люблю сборища, — поморщился Эйвери, небрежно бросая сумку на стул.

— Разумно. Вам со всеми знаниями нельзя попадаться на глаза тем, кто умеет читать мысли, — устраиваясь под боком у Северуса, согласилась Лина. Регулус склонил голову, планируя свои будущие шаги:

— Значит, бал придется пропустить… Но поговорить с Люциусом необходимо. Убедить его уничтожить… Ту Вещь. Поэтому я надеялся на поддержку Эйвери…

— Люц просто так не поверит. Он хороший сын и послушен В. Вам придется быть чертовски убедительными, — скептически поджал губы Снейп.

— Если я дам клятву на крови и магии, он мне поверит, — возразил Регулус, а глаза его при этом страшновато поблескивали. По плечам Лины пробежали мурашки. Младший Блэк был опасным человеком, склонным фанатично верить и так же фанатично ненавидеть, и Волдеморт сделал большую ошибку, неосмотрительно превратив его в своего врага.

— Попробуйте. Но будьте очень осторожны. Все откровения — только под клятву. И мы тоже не будем сидеть, сложа руки. Конечно, потребуется помощь вашего эльфа… попросим Кричера побыть нашим гидом. Прогуляемся с Севом к пещере, поджарим разом медальон и диадему, сварим суп из инферналов.

— А как же наш зомби-бизнес? — Северус ехидно прищурился, но девушка только отмахнулась:

— Придется зарабатывать на чем-нибудь другом.

Регулус, загибая пальцы, будто что-то пересчитывая, пробормотал:

— Вы берете на себя самые сложные задачи.

— Ты не прав, с моей точки зрения самые трудные цели — твои. Мне не попасть в поместья Малфоев или Лестрейнджей, а тем более — в хранилище.

— Белла говорила маме, что не доверяет зеленомордым уродам и сейчас подбирает подходящие заклинания для защиты своего сейфа. Это даёт надежду, что кубок пока у неё при себе, или она хранит его дома. Она очень подозрительна и не хочет подвести доверие В.

— Забрать чашу из кармана террористки… Прогулка к инферналам уже не кажется такой сложной задачей.

— От меня она не будет ждать подвоха. Всё-таки родственник, и мы… из одной компании. Мне в любом случае будет проще, чем любому из вас… — Регулус, не замечая того, взволнованно качал ногой, выдавая нервозность.

— В. никому не доверяет, не исключено, если в любой момент захочет всё переиграть, — Лина провела пальцем по подбородку.

— Поэтому нам нужно поторопиться, — завершая ее мысль, кивнул Северус.

— Вы такие наивные, что помешает лорду, обнаружив пропажу, наделать себе новых вещиц? — Эйдан все ещё не до конца верил в исход операции, хорошо представляя могущество их противников.

— Не успеет. Его мы тоже убьем, и, желательно, до конца учебного года, — равнодушно кинула Лина, пока Эйвери, поперхнувшись воздухом, истошно кашлял, а Блэк бил его по спине.

Губить директора было сложно. Невыносимо. А Волдеморта — необходимо. Оставались сомнения, рассказать ли подельникам о ритуале, призванном запереть душу Тома, и Лина понимала, что придется проявить откровенность. Им в любом случае понадобится помощь, чтобы заманить Тома на место проведения ритуала, да и Регулус наверняка узнает процедуру, если он читал "Волхование" достаточно внимательно. Но сделать это можно и позже, когда дневник, медальон и диадема будут уничтожены, и в их маленьком "отряде камикадзе" образуется больше доверия.

— Я думал, вы шутили, когда обещали не оставить от темного лорда и следа! Фигура речи... И я в курсе, Эванс, что такое метафора! Но это же буквально невозможно! Это самоубийство! А можно поинтересоваться, кто ещё в вашем списке? Министр? Глава ДМП? Начальник отдела Тайн? — Эйдану удалось восстановить самообладание, хотя лицо оставалось красным, а тон — язвительным.

— Ты же понимал, что мы не просто так в это ввязались, знаешь цену, то, что стоит на кону. — Тон Лины был мягким и сочувствующим, но Эйвери по лицу понимал — она не остановится.

— Можете считать меня идеалистом, но мне бы хотелось выбраться из вашей авантюры живым. — Эйвери снова казался собранным, но голос полнился сарказма. — Я у отца единственный сын, и одно дело — пытаться изменить будущее, доказать отцу, чего я стою, и другое — подписываться на заведомо безнадежную затею. Отец меня за такой идиотизм выгонит из дома и из семьи. И будет прав.

— Ты многое знаешь, столько прошел, а теперь — в кусты? — теперь возмущение проявил Регулус, и на щеках парня проступили красные пятна. — Ты говоришь, что являешься единственным наследником, но если дело и дальше пойдет так, как рассказала Эванс, то станешь и последним в линии!

— Так, может, и хватит? Возможно, своими действиями мы уже сделали достаточно! — Эйдан продолжал упорствовать, следуя инстинкту самосохранения. — Откуда нам знать? Будущее уже изменилось!

Наблюдая за ним, Лина подумала, что они с Северусом стали напоминать меч и его надёжные ножны, Регулус больше походил на вулкан, внешне спокойный, но внутри бурлящий, а Эйвери среди них был дредноутом — крепким, внешне неповоротливым, но, завершив маневр, способным ударить всей своей мощью. Осталось лишь задать ему верный курс. Спрыгнув с парты, она подошла к слизеринцу, заглядывая в глаза, хотя тот и косился недовольно, не желая поддерживать зрительный контакт.

— Эйдан, ты присоединился к нам, желая узнать, на что мы способны. Ты убедился, что настроены мы серьезно. Возможно, ты думал, что всё ограничится уничтожением крестражей, и мы не осмелимся всерьёз замахнуться на фигуру… такого масштаба. Очень может быть, ты хотел таким образом обезопасить будущее своё и своей семьи, но ведь всё очевидно. Здесь собрались люди, которым нечего терять. И, если ты не хочешь помочь, просто не мешай…

Бросив на нее косой взгляд, Эйвери красноречиво потёр запястья, а после решительно мотнул головой:

— На мне уже столько клятв, что отступить теперь… значит, пройти этот путь напрасно. А ты, Эванс, когда-то говорила, что привыкла защищать своих людей. Будь что будет, я — твой человек!

— Хорошо, что в этом году нам не нужно сдавать экзамены. Авантюры и учёба плохо сочетаются, — спокойно заметил Северус, разбивая этим возникшее напряжение и вызывая общее истерическое хихиканье и протестующие возгласы Регулуса, которого, в отличие от более старших товарищей, ожидали СОВы. Стирая набежавшую от смеха слезинку, Лина подумала, что с такими союзниками у неё действительно есть шанс добиться успеха. Уж в этой жизни ей точно должно повезти!

///

Время неумолимо неслось вперёд, с равнин уже веяло весной, а план оставался сырым. Раз за разом прокручивая в голове возможные версии событий, Лина каждый раз находила моменты, в которые всё может пойти не так. Они не смогут уничтожить крестражи. Погибнут в пещере. Сгинут в пламени. Им не удастся убедить Люциуса. Волдеморт почует ловушку. Их сил окажется недостаточно. Старшая палочка решит предать хозяйку. Слабых мест оставалось слишком много, и девушка принималась нервно грызть ноготь, пока Северус не отнимал руку, и его спокойная уверенность помогала немного восстановить самообладание.

— Мы вместе и всегда можем начать заново, — сказал он ей однажды, и эта надежда "начать заново" перевешивала опасения, иначе Лина, продолжая колебаться, вовсе всё отменила, в панике собрала своих соратников и спрятала их подальше. Хотя бы на время. Несколько лет спокойной жизни — лучше, чем бесславная гибель в юные годы. Но она понимала, что это самообман и живой Волдеморт всегда останется угрозой.

В Хогсмиде шныряли авроры, расследуя гибель Дамблдора, но постепенно их энтузиазм затух, преступление отнесли на счет пожирателей, а дело оказалось в высокой стопке таких же бесперспективных "висяков". Ни Крауч, ни Скримджер не верили, что убийца будет найден. Зато директор Макгонагалл, продолжая горевать о наставнике, ввела в школе практически военное положение, уделяя особое внимание ученикам Слизерина.

— Мы даже на пять минут не можем задерживаться в коридорах после отбоя, — жаловался Эйвери. — И баллы снимают за любой чих.

— Так старайся чихать поменьше, — посоветовал ему на это Блэк, придавливая локтем край пергамента, который так и норовил свернуться в трубочку. Эйдан возмущённо фыркнул:

— Нет, я-то, как бы, и ни при чём, но это внимание слегка… тревожит.

— Если магические следы оставались, их уничтожило взрывом и огнем. А насчет отпечатков рук, ног или ушей… В "Кабаньей голове", конечно, нет таких толп, как в "Трех метлах", но посетителей всегда хватало. Мало ли, кто, когда и как там наследил. — Лина достала салфетку и принялась обстоятельно протирать стёкла очков, источая невозмутимость.

— А свидетели? И вообще, почему не спросили у портрета? Живой портрет Дамблдора в кабинете директора? — Эйдан, не скрывая волнения, сжал кулаки. И, заметив недоуменный взгляд Регулуса, спросил: — Что?

— У тебя дома нет галереи предков? — поинтересовался Блэк.

— В кабинете у отца висят несколько… Но я с ними особо не общался…

— Обитатели портрета — не привидения. Это сэр Николас может в красках описать момент своей казни, а портреты скорее слепок личности, который делает художник в момент рисования. После смерти картина обретает силу и образ оживает. Но изображенные на портрете волшебники не помнят, как умерли. Да и в целом с запоминанием у них не очень. Портреты моих бабушек обсуждают сплетни двухсотлетней давности, но очень мало интересуются миром живых…

Лина кивнула:

— Рег прав, смерть это таинство, никому не дано помнить свой переход за грань. В этом есть даже некое милосердие — образу на портрете не приходится раз за разом переживать неприятные воспоминания о своих последних минутах, он остаётся неизменным, но уже не может учиться и меняться — такое свойственно только живым. А портрет — всего лишь более продвинутая колдография, горстка краски и немного магии…

Северус косо глянул на подругу, и она поняла, что ему хочется спросить, помнила ли она, что находится "по ту сторону". Но ей нечего было сказать — каждый раз смерть напоминала сон с неизменным пробуждением на лекции профессора Биннса.

Эйдан тоже замолчал, размышляя о природе портретов и сожалея, что так и не удосужился поболтать с кем-то из покойных прадедушек. Регулус утомлённо прижмурился, но продолжил писать. Остро заточенное перо быстро скользило по пергаменту, и строчки ложились ровно, без помарок и клякс. Блэка сурово муштровали с самого детства, и он привык к нагрузкам, но было заметно, что за последние пару месяцев он ещё сильнее похудел, продолжая источать решимость, учился на пределе возможностей и лишь крепче сжимал зубы, зарываясь в очередной потрёпанный том.

Согласившись участвовать в заговоре, он оставался одиночкой, предпочитал не делиться планами и отказываясь от любых предложений помочь. Регулус упрямо повторял, что доберётся до чаши и уговорит Люциуса, попросив друзей "не мешать", и им пришлось отступить.

— Рег, если тебе понадобится помощь… всё, что в наших силах, — испытывая мучительное сожаление, в очередной раз предприняла попытку Лина, но тот лишь поморщился:

— Эванс, что ещё за день душеспасительных нравоучений… Меня не надо успокаивать, как Эйва… Я прекрасно знаю, что нужно делать, и, насколько понял из твоих скудных рассказов, в возможном будущем уже этим занимался… Скажи, я просил помощи?

— Нет. К сожалению, насколько знаю, ты был совсем один. И ты умер один!

— Но теперь всё иначе. Не думай, я понимаю. И благодарен. И не собираюсь прыгать выше головы. Если столкнусь с трудностями, обязательно вам скажу… в конце концов, я знаю, что вы расстроитесь, если со мной что-то случится…

Регулус постарался сказать это легко, будто шутя, но все понимали, насколько он серьёзен, поэтому Эйдан, не сдержав чувств, пихнул друга и они затеяли шуточную возню, пока Северус не шикнул на них, не желая привлекать внимания библиотекаря. Лина, глядя на них, улыбалась — раньше у неё не было таких друзей, и, вспоминая, как в книгах превозносилась сила любви и дружбы, в очередной раз лелеяла надежду справиться с трудностями, жить "долго и счастливо", вырваться из окаянной петли. Может, это и станет ключом? Вздохнув, она снова взялась за перо. В любом случае, не попробует — не узнает.

///

В один из вечеров, когда Лина, распрощавшись с остальными, нырнула за портрет Полной Дамы, её подозвал Люпин. Ремус сидел в кресле в одиночестве, остальные уже разошлись и даже его верных друзей-мародеров в гостиной не наблюдалось. Настороженно оглядевшись, девушка подошла и присела в соседнее кресло, раздумывая, чего от неё может хотеть староста. Люпин мялся, так и не начиная разговор, а Лина не собиралась ему помогать, только красноречиво косилась на настенные часы.

— Хм… Лили, насколько я знаю от Джеймса и Сириуса, ты в курсе моей маленькой "пушистой проблемы"... И, похоже, Снейп тоже… Я благодарен, что вы не стали рассказывать об этом другим…

— Это не наше дело, Римус. С чего мы должны что-то кому-то докладывать?

— О, я понимаю, конечно… Просто твоё новое окружение — сплошные слизеринцы. Я бы хотел попросить, если возможно…

— Мы не идиоты. И как ты себе это представляешь? Будто мы можем ненароком упомянуть в непринужденной беседе: "В учебнике сегодня упоминались оборотни, кстати, наш общий знакомый Люпин — оборотень! Интересно, что будет на ужин?".

Римус покраснел, но попробовал настоять на своём:

— Я понимаю, что и ты, и Северус достаточно сообразительные, но это не отменяет факта, что ученики Слизерина — наши враги, и давать им в руки такое оружие… Я бы хотел, чтобы ты вовсе прекратила это общение… Ради факультета.

— А вот сейчас ты суёшь нос, куда не стоит.

— Лили, послушай, мы правда беспокоимся… Ты почти перестала общаться с однокурсниками, с Мэри…

— То есть, с обсуждения твоих секретов мы перешли на осуждение моих связей? Ловко, но не очень тонко, хотя о чем это я, наш факультет не отличается деликатностью. С этого и надо было начинать. Если в начале разговора я сказала, что твоё оборотничество — не наше дело, то теперь хочу перефразировать: мои друзья и наше общение — не твоё дело. И насчет тайн не беспокойся, у нас нет ни малейшего желания плодить скандалы.

Сказав это, Лина поднялась и ушла к себе, внутренне полыхая от возмущения. Не хватало ещё выслушивать гадости от Люпина! С Мэри они достаточно общались во время занятий. А межфакультетская вражда в последнее время вовсе потеряла всякий смысл — будто у них нет дел поважнее!

На следующий день она рассказала о произошедшем Северусу, и тот только грустно пожал плечами:

— Конечно, они недовольны. Помнишь, как мы с тобой ругались раньше по этому поводу? В представлении гриффиндорцев "слизеринцы" равно "темные маги", а для вас это недопустимо. Может, нам и правда не стоит собираться так явно? Не хочется, чтобы ты стала парией на собственном факультете…

— Прекрати. Раньше ты дружил со мной и шёл против своих. И теперь предлагаешь мне поступить, как трусиха?

— Сдаюсь! — Он примиряюще поднял руки: — В бою между слизеринской рациональностью и гриффиндорским упрямством у меня не было и шанса.

Лина фыркнула, но обижаться не стала, ощущая мощную волну дружелюбного тепла. Вместо этого достала из сумки большое печенье и разделила его напополам, стараясь не сыпать крошки на одежду. Северус взял свою половинку и нерешительно хмыкнул:

— Знаешь, мне кажется, я счастливее того, "прошлого-будущего" себя. Раньше я часто думал, что ты чувствуешь, гадал, сомневался… А теперь я ощущаю твою радость, и самому становится веселее. Такие радостные качели, что ли…

Смутившись, он откусил кусочек, принимаясь сосредоточенно жевать, но Лина не стала смеяться, а понимающе кивнула:

— Будто эмоция вдвое ярче, вдвое сильнее, но представь, что будет, если мы поругаемся… Удвоенная ярость — да в доме не останется целой посуды!

Она покраснела и не стала озвучивать вслух предположение, какими у них будут примирения. Решение сдерживать гормоны до совершеннолетия никуда не делось, но пошлые мыслишки нет-нет да и давали о себе знать. Испытать разделенную надвое, усиленную любовь и страсть — такое должно стать любопытным опытом. В груди расцвело, сворачиваясь горячим узлом, сладкое томление, а Северус внезапно фыркнул и закашлялся, источая флюиды неловкости. Лина принялась стучать парня по спине и заметила, что он снова отчаянно алеет ушами, стараясь не смотреть ей в глаза. Она ещё не привыкла к тому, что её эмоции стали для кого-то открытой книгой, но теперь, похоже, даже мысли о сексе придется контролировать.

— Вообще-то это мне положено быть здесь озабоченным подростком, — с укором пожурил Снейп, когда ему удалось восстановить дыхание, но Лина, не в силах сдержаться, рассмеялась, и вскоре они уже хохотали вместе.

Немного успокоившись, она задумчиво пробормотала:

— Надо бы опробовать палочку… Нам скоро воевать с мертвечиной, не хочется лезть в неприятности, не зная силы своего оружия.

— В Запретном лесу могут заметить, — с сомнением протянул Северус, внешне оставаясь спокойным, но сдерживаемое волнение плескалось в нём, как вода в тазу с живыми карпами. Как и любому мальчишке, воспитанному на волшебных сказках, ему хотелось рассмотреть вблизи один из легендарных Даров смерти, или даже коснуться его.

— А Выручайка на что? Думаю, ради такого стоит рискнуть…

Раньше они старались не появляться у картины с троллями в балетных пачках без крайней необходимости, опасаясь разоблачения, и удвоили предосторожности после проведения ритуала — мало ли, какие следы тёмной магии там остались. Но проверка палочки — весомая причина, и вскоре после ужина они уже стояли перед возникшей в стене массивной дверью, обитой железом. Внутри находилась практически голая комната, сложенная из грубого камня — без гобеленов или деревянного покрытия на полу, в ней просто нечему было гореть.

— Защита точно выдержит? — Северус не мог до конца отделаться от своих сомнений.

— Сынок Крэбба выпускал здесь Адское пламя, сам погиб, бедняга, но комната устояла.

— Погибнет. Сын Крэбба тут погибнет, — поджав губы, поправил парень, и Лина уже привычно коснулась его запястья:

— Поэтому сейчас мы здесь, чтобы это всё осталось просто историей из детской книжки.

Носить с собой палочку Дамблдора было рискованно, но и оставлять артефакт в сундуке не хотелось, поэтому Лина обзавелась в канцелярском магазине большой папкой, в переплёт которой, как в футляр, удобно уместилась Старшая палочка. В конце концов, Хагрид долгие годы носил свою поломанную палочку в зонтике, и этого никто не замечал. К тому же, если спрятать что-то на самом видном месте, его будет сложнее обнаружить. Кто вздумает искать что-то ценное в папке отличницы-Эванс, которая таскает там домашние работы, эссе и черновики?

Открывшаяся им версия Выручай-комнаты напоминала тренировочный зал, практически пустой, без обоев и драпировок, и с парой манекенов. Отложив сумки в сторону, чтобы не мешали, Лина на всякий случай потуже затянула волосы и сняла мантию, чтобы движениям ничего не мешало. Она и так ощущала себя заметно сильнее, но за прошедшее время немного научилась это контролировать. Но как себя поведет Старшая палочка, она не знала. Вытянув артефакт из тайника, она оглянулась на друга:

— Вот, хочешь, попробуй…

— Не стоит… — Северус мотнул головой, и на лоб упала прядь из челки. — Если верить "Сказкам барда Биддля", её можно отнять в бою. Но не сказано, как она поведет себя, если просто передать её в чужие руки. Первой должна быть ты.

Вздохнув, девушка развернулась к манекенам, и взмахнула рукой, наколдовывая простенький "Люмос". Шар света получился очень ярким, заставляя зажмуриться, но сама палочка не пыталась бунтовать. Левиоса, Энгоргио, Скорджифай, мелкие бытовые чары, более сложные чары перевязки, защитные щиты — Лина пробовала разные заклинания, постепенно повышая их сложность, и все они выходили легко, быстро, будто оформлялись ещё до того, как их озвучили или произнесли невербально. Будто раньше на руках и мыслях были утяжелители, килограммов по пять на каждой, но теперь их сняли, и рука буквально порхала, вычерчивая знаки и петли. Чуть осмелев, девушка послала в манекен отталкивающее заклинание, и деревянная колода отлетела к стене, раскалываясь от силы удара пополам. Лина с беспокойством оглянулась на Северуса, и обнаружила, что он стоит близко, в шаге позади, внимательно наблюдая за экспериментом. Поймав её взгляд, он послал ей волну одобрения:

— Хорошо. Боевые чары, очевидно, получаются лучше. Попробуй с трансфигурацией…

Она слегка расслабилась и принялась изменять разбитый манекен, сначала меняя размер, материал и форму, потом превращая кусок дерева в чайник, стеклянный будильник, живого зайца и снова в будильник, проходя этапы в обратном порядке. Палочка вела себя, как шелковая.

— Нам придется несколько раз вызывать огонь, — напомнил ей Снейп, оставаясь все так же спокоен. — Попробуй Инфламмо.

Она глубоко вдохнула, нахмурилась, проговаривая заклинание невербально, и уже на последних слогах поняла, что дело оборачивается дурно. Артефакт взбрыкнул, будто дикая лошадь, и сдержать палочку оказалось необычайно сложно. Сильное пламя, гудя и рассыпая искры, билось в пол и стены, и его приходилось постоянно контролировать, а на Финиту сил и внимания уже не оставалось. Лина ощутила во рту вкус крови, похоже, она прокусила губу в момент борьбы, но чувствовала, что силы утекают. Если она сейчас проиграет, — сожжёт себя и Северуса за своим плечом. В то же мгновение она ощутила, как сзади прижалось чужое тело, одной рукой Снейп обнял её за талию, другую положил поверх ее ладони, удваивая контроль над палочкой. Так, в две руки, крепко обнявшись, они медленно, но верно подчиняли древнейшую коварную тварь, предавшую за долгие века не одного хозяина. Если палочки, купленные у Олливандера, были друзьями, то теперь им в руки попало сильное, злобное и хитрое чудовище, которое нужно было постоянно ломать, показывая, кто в этом тандеме хозяин. Пусть у тела Лины пока не было того могущества, что у столетнего старика, но её связь с душой Северуса уже служила усилителем, а когда они действовали вместе, как один организм, Палочке пришлось уступить. Огонь постепенно ослабел и его удалось потушить, а Лина со стоном опустила напряжённую ноющую кисть, которая, похоже, ещё и обожглась о раскалённое древко.

— Гадость, — выразила она общее с Северусом мнение. — Но полезная. И я рада, что ты оказался здесь вместе со мной. Иначе мне бы наступил полный и окончательный пиздец…

— Нам бы наступил пиздец, — устало улыбаясь, поправил Северус. — Куда ты, туда и я…

— Значит, точно к чертям, — развела руками девушка, а после порылась в кармане пиджака и достала лечебное зелье, поливая место ожога. Боль отступила, но запястье ещё ныло, и Северус, взяв её за руку, принялся мягко разминать задубевшие мышцы. Судя по ощущениям, сам он не пострадал, но сильно волновался, а ещё злился на себя, что допустил такой опасный эксперимент.

— Ты не виноват, я бы все равно это сделала, и нам придется продолжать тренировки, чтобы суметь запустить Адское пламя, и после сдержать, — погладив друга по напряжённой скуле, сказала она.

— Ага, — односложно ответил Северус. В его глазах, в его груди ворочалось темное, густое, мрачное недовольство, гнев, отвращение к их предприятию и принятие своей судьбы. — Ага.

Выпустив расслабленную ладонь, он внезапно притянул Лину за талию к себе, прикрыл ей рот ладонью, будто соблюдал приличия, и поцеловал так, через преграду, выплескивая в этом порыве свою ярость, страх, жажду и беспомощность. Каким бы ни был невинным такой поцелуй, он ощущался пылающим жаром, как потухший только что волшебный огонь, опалял лицо, спускался вниз, охватывая тело. Хотелось прижаться плотнее и в то же время оттолкнуть, только бы не продлевать сладкую муку. Места, где их обнаженная кожа соприкасалась, полыхали, и тело казалось свечой, слепленной из мягкого воска, податливого и пластичного. Двойной шквал эмоций накрыл с головой, и Лина целую минуту позволила себе нежиться в этих руках — как же она по нему соскучилась. И ей же первой пришлось отступить, зябко потирая мгновенно замёрзшие плечи.

— Тебя не посадят в Азкабан за поцелуй с несовершеннолетним, — переводя дыхание, сказал Снейп, пытаясь шуткой разрядить обстановку.

— Уж точно, за что угодно, только не за это, — усмехнулась Лина. — И ты жутко нахальный.

С этими словами она взяла его за руку, переплела пальцы, ощущая неуверенность и посылая в ответ щедрый букет из любви и признательности.

— Все в порядке, но повторять мы не будем, иначе в следующий раз остановиться мне будет намного сложнее.

— Это понятно, с твоей-то озабоченностью и любовью к черноволосым носатым мальчикам, — кивнул Северус, лукаво поблескивая глазами, и следующие пять минут убегал от подруги кругами, выкрикивая извинения и получая увесистые шлепки по спине и шее.

Повалив друга и наградив его ещё парой слабых тумаков (правая рука ещё не отошла до конца, поэтому преимущественно приходилось бить левой), Лина уселась рядом на край мантии Сева, вжалась ему в бок и громко подумала о том, как она рада, что он жив. Ласковое касание растрёпанных волос и теплый отклик донесли, что это взаимно, и в душе прибавилось ещё немножко уверенности в будущем.

Долбаная Старшая палочка, показав истинное лицо, оказалась серьезным противником, и сражения с ней стали регулярными. Пришлось плюнуть на осторожность и ходить в Выручай-комнату по три-четыре раза в неделю, устраивая выматывающие марафоны по чарам. Злобная, упрямая скотина в форме палочки желала убивать, и поджидала любой удобный момент, чтобы проверить на зуб своих юных владельцев. Теперь они всегда держали палочку вместе, Снейп больше не хотел рисковать, и так они одновременно учились двигаться синхронно, будто в опасном танце. Начиная с одиночных заклинаний, позже они уже пробовали связки, учились уклоняться, двигаться в одном направлении, не разрывая прикосновения. Это оказалось не так просто, и после каждой тренировки Лина ощущала себя обессиленной, но продолжала напоминать себе, что отточенные навыки и ловкость — залог их будущих успехов.

Вынимая палочку из папки, она улыбалась:

— Потанцуем? Ты ведёшь…

И попадала в привычное объятие, чтобы следующий час скользить, поворачиваться, уклоняться и пригибаться, ступая шаг в шаг, тонко воспринимая лёгкие пожатия руки и мельчайшие отголоски эмоций.

Это наложилось и на обычную жизнь. Когда после десятка интенсивных тренировок их окликнул Эйдан, оба обернулись абсолютно синхронно, от чего Эйвери озадаченно моргнул:

— Вас что, копировали? Прекращайте, это жутко. Если Эванс ещё и в черный покрасится, мне придется заводить себе новых друзей.

— Вряд ли с новыми друзьями будет так же весело, — по-снейповски зловеще ухмыльнулась Лина. — Мы же те ещё затейники.

— Пранки бомбические, — уныло кивнул Эйдан и тут же получил тычок от Блэка. — Ай, я хотел сказать, что шутки Эванс просто огонь… Ай!

— Мы будем помнить тебя, дружище, и говорить только хорошее, — с сочувствием кивнул Северус. — Только скажи, какие цветочки тебе принести на могилку?

— С такими друзьями врагов не надо, — потирая бок, пожаловался Эйвери, но подрагивающие губы явно показывали, что он не обиделся.

Короткие, но такие насыщенные событиями пасхальные каникулы приближались, к ним приходилось готовиться, как к внеочередным СОВам, а к тому добавлялись многочисленные эссе и домашние задания для обычной школы, которые Лина посылала родителям с еженедельными письмами. Тревога нарастала, и она беспокоилась буквально обо всем, жалея, что не может сделать все сама. Усевшись перед Эйданом, она в который раз инструктировал его насчёт будущей беседы с Люциусом:

— Вам нужно быть максимально убедительными. Расскажите, что он служит полукровке, у которого отец — магл, а мать из рода спятивших Гонтов. Объясните, что за вещь хранится в его доме и как может быть опасна для обитателей. Припугните, напомните, какой угрозой его лорд без тормозов может стать. Пусть подумает, хочет ли он когда-то увидеть внуков, или предпочтёт задворки Азкабана. Избейте его "Волхованием". А если и это не сработает, свяжите и пригрозите переломать пару пальцев…

— Мерлин, мы же не головорезы, чтобы сотворить такое с бывшим старостой! — возмутился Эйвери.

— Хватит нежно дуть мне в уши, Эйдан, изображая юных трепетных дев. Сначала ты сам пытался меня проклясть, потом Регулус покушался. Так что представьте на месте Люциуса меня и включите на максимум свою кровожадность.

— Мы же уже извинились, — недовольно протянул Эйвери.

— А я злопамятная, — сообщила Лина.

Регулус на это промолчал, но очень характерно улыбнулся. Темнейшие Блэки ценили злопамятность и не видели в этом ничего плохого.

— Если ты была в будущем, почему не дать Люциусу посмотреть твои воспоминания? — ворчливо поинтересовался Эйвери.

— Мои воспоминания не подойдут, — качнула головой девушка. На самом деле, она думала об этом, но ни в первой, ни во второй жизни здесь она не могла считать себя "непосредственным свидетелем" событий, а выдавать кадры из фильма, где великолепный Джейсон Айзекс целится в Гарри с застывшей "Авадой" на губах, было не самой светлой идеей.

— Мы разберемся, — успокаивающе приподнял ладонь Блэк. — Встреча с Малфоем в кафе в любом случае проще, чем визит в пещеру с инферналами. Но всё же… Я точно не могу пойти с вами? — Регулус глядел упрямо и настороженно, и Лине хотелось ободряюще погладить его по плечу, но она осознавала, что делать этого не стоит. Блэк не поймёт, и даже может обидеться.

— Рег, мы сами не уверены в том, получится ли у нас… — Пояснил вместо нее Северус. — И в том случае, если не получится, вам с Эйданом придётся разбираться самим. Мы не можем рисковать потерей большинства команды в одной вылазке.

— В том случае, если у нас ничего не получится, спрячьте воспоминания подальше, потрите друг-другу память, говорите всем, что вы ни при чём и мы с Севом держали вас под "Империусом", в общем, открещивайтесь от всего, — посоветовала Лина, отмахиваясь от возражений: — Если мы погибнем, нам уже будет всё равно. Так что вешайте на нас всех собак — шантаж, убийства, похищения, но главное — выживите.

— Грубое рукоприкладство, — кинул Эйвери, недовольный тем, что им предлагают, но также признающий, что это разумно.

— Точно, и рукоприкладство, — согласилась Лина, поднимаясь и подхватывая сумку. — Нам пора, а вы поройтесь в памяти, может, семейство Малфоев в каком-нибудь колене висит вашему роду услугу. Тогда бы все прошло намного проще.

В тот день тренировка получилась особо выматывающей. Палочка капризничала, усиливая даже простейшие заклинания, и трансфигурированный чайник, который планировалось переставить с одного стола на другой, расплющило в плоский блин. В ботинках хлюпало от призванного "Агуаменти", обернувшегося небольшим водопадом, но сушиться экспериментаторы предпочли собственными палочками, не доверяя Бузинной.

— О ней известно немного, — посматривая на Палочку, хмурился Северус. — Но в сказке не говорилось, что Антиох Певерелл испытывал с ней такие трудности…

— Он просто очень быстро умер и не успел пожаловаться? — предположила Лина, направляя поток теплого воздуха на края мантии друга, пока он сушил уголки их учебников. Нужно было повесить сумки повыше, а не оставлять на полу.

— Или в нашем случае она ведёт себя как-то совсем неадекватно…

— У нас и случай необычный. Обычно владельцем становился взрослый волшебник. А нас мало того, что двое, так один — подросток, привязавший свою душу к чужой, а вторая — сомнительная девица, которая умирала уже трижды. Может, это… помехи? И хорошо, что я пока не встречала дементоров, может, мы теперь с ними вообще родственники — неубиваемые сущности с тёмными намерениями.

— Не сравнивай себя с этими тварями, — рассердился Северус, отвлекаясь от работы. — Говорят, у них нет души, поэтому они пытаются сожрать чужие. А твоей души на двоих хватит.

— Извини, с каждой смертью мой юмор становится всё чернее, — призналась Лина, но, перехватив очередной осуждающий взгляд, предложила: — Можем написать Грегоровичу. Палочка хранилась в его семье, пока её не спёр Гриндевальд. И сам В. в этой реальности ещё до него не добрался.

— Не стоит. О ней и так знает уже слишком много людей. Мы четверо — уже уязвимость, не стоит привлекать лишнего внимания. Мы справимся.

Лина вспомнила свои ощущения от огненного заклинания и твердо решила, что если этот ебучий фаллоимитатор вздумает кочевряжиться при создании Адового пламени, она переломит его через коленку и с радостью вернётся в прошлое, чтобы сделать это снова. Подхватив Бузинную палочку и поднеся к носу, она сжала древко покрепче и вслух пообещала:

— Буду ломать столько, сколько понадобится, а то, что останется, утоплю в сортире.

Даже если упрямая скотина ей не поверила, Лина собиралась со временем доказать свою искренность.

///

Календарь неумолимо терял листки, и времени катастрофически не хватало. Десять дней до каникул, семь, пять… Совсем скоро Регулус и Эйдан уедут, но тем, кто останется в Хогвартсе, дважды позволят выйти в Хогсмид. Конечно, за ними будут усиленно наблюдать — директор Макгонагалл не желала повторения зимних событий, чтобы следом за Дамблдором лишиться и учеников. Но Блэк обещал прислать Кричера, который мог незаметно перенести "ударный отряд" из двух человек в нужную точку побережья.

— Он и в саму пещеру может, но лорд наверняка оставил ловушки.

Лина, в свою очередь, надеялась, что секреты окажутся не слишком сложными. Она все-таки врач, а не разрушитель проклятий. Хотя за годы изучения Темных искусств и работы с авроратом успела многому научиться. Но Регулус Блэк в каноне, как и Дамблдор, пробрались внутрь без труда, и оставалась надежда, что основной упор Волдеморт делал на кровавую печать на скале и инферналов.

За четыре дня до окончания учебы, забежав в спальню за оставленными учебниками, Лина увидела Мэри, которая лежала на кровати и читала какой-то роман. Сердце кольнуло стыдом — они так давно не проводили время вместе, подруге наверняка одиноко, но все эти дела… А потом Мэри уедет домой, в пещере всё пойдет плохо, и в этой реальности они больше не увидятся. Это казалось неправильным, и Лина подсела на край постели Мэри, на что та удивлённо приподняла брови.

— Лили? Ты что-то хотела спросить?

— Послушай, я хотела извиниться… В последнее время мы действительно не могли проводить вместе столько же времени, как обычно… Ты можешь обижаться… — Лина ощутила, что краснеет. Мэри долгие годы была подругой Лили Эванс, и для Лины она была одной из немногих школьных знакомых, о которых она оставила тёплые воспоминания. Мэри насмешливо глянула на подругу и фыркнула:

— С чего бы мне обижаться? Что ты тусуешься со слизеринцами? Хм… давай подумаем… Один из них — твой закадычный дружок Сев, с ним вы с первого курса и так не разлей вода… Кстати, на свадьбу пригласишь!

— Я подумаю, — серьёзно пообещала Лина.

— Второй — Эйвери, который, как нам обоим известно, знатно проштрафился, и теперь, похоже, отрабатывает натурой. Не понимаю только, как в схему вписывается младший Блэк. Могу только предположить, что так ты хочешь насолить Сириусу — Регулус за вами хвостом ходит, а брат бесится.

— Мэри, тебе Шляпа Слизерин не предлагала?

— Могла, но у меня для этого слишком мало амбиций и слишком много лени, — легкомысленно пожала плечами Макдональд и глянула в глаза Лины, продолжая очень серьёзно: — Я знаю, что ты мой друг, Лили. И скучаю по нашему общению. Но раз ты сейчас возишься с этой троицей, значит, это важно. С некоторых пор ты ничего не делаешь просто так…

Не имея слов, чтобы выразить эмоции, Лина крепко обняла подругу. Пусть Мэри и казалась легкомысленной и беспечной, но ей хватало наблюдательности, чтобы делать выводы, и мудрости, чтобы не задавать лишних вопросов.

Но не все гриффиндорцы отличались подобной тактичностью. На ужине, оттеснив соседа, к ней подсел Сириус.

— Эванс, — хмуро кинул он. — Разговор есть…

— М? Внимательно, — поощряюще кивнула Лина, старательно разрезая кусочек мяса на тарелке. С такими потерями энергии приходилось много есть, и тратить драгоценное время на старшего Блэка казалось расточительством. — Только вы ко мне так и будете по одному ходить? С "вопросиками" не подваливал только Питер…

— Нет. Но мы беспокоимся… Ты что, правда собираешься вступать в Пожиратели?

Лина даже перестала жевать, впервые прямо посмотрела на собеседника и покрутила пальцем у виска:

— Совсем ку-ку? В пизду Темного лорда!

Возглас получился достаточно громким, и те, кто его уловил, начали переглядываться. За столом Слизерина кто-то уронил прибор, но, что характерно, с разборками никто не явился.

Сириус и сам выглядел озадаченным, почесал за ухом, напоминая свою анимагическую версию, но от темы не отошел:

— Тогда я не пойму, что вы задумали? Во что ты пытаешься втянуть моего брата?

— Немножко лицемерная забота для человека, который его бросил…

— Я не его бросил, я ушел из дома! — оскалился Блэк.

— А ему так не показалось. Ну, хотя, вам виднее… И я уже отвечала Люпину, что наше общение не ваше дело. Мистер Блэк, честно, у меня куча дел, нервы на пределе, совсем нет времени на светские беседы. Если волнуешься — поговори с братом и извинись перед ним. Но в наши дела не лезь, иначе узнаешь, почему половина змеиного факультета меня так боится.

Из-за соседнего стола явно потянуло беспокойством Северуса, и Лина качнула вилкой, посылая в ответ спокойствие. Им ещё драки в Большом зале не хватало.

— Ты же знаешь, что я так просто не успокоюсь, — не отступал Блэк-старший. — И если это что-то противозаконное…

Лина снова удивлённо покосилась на Сириуса:

— Ого, зачирикал про законы… А я думала, ты читаешь только сказки… Как ту, про собаку, оленя, крысу… Они должны кого-то перевезти в лодке через реку? Или построить вместе дом? Я не помню…

Блэк отлично понял намёк и побледнел. Он был уверен, что это тайна, известная только четверым, и тут Эванс внезапно намекает…

— Откуда… — тихо прорычал он, но Лина уже доела и поднималась:

— Сириус, поговори с братом и не лезь в наши дела, — напоследок посоветовала она, направляясь к выходу. У двери её уже ожидала привычная троица в зелёных галстуках.

Эйвери угрожающе глянул на Сириуса и поинтересовался вполголоса:

— Мне ему втащить?

— Зачем? Мы мирные, совершенно не подозрительные и абсолютно ничего не замышляем.

Она решила не говорить Регулусу, что повесила эту проблему на него. Пусть сам удивляется "подарочку", вдруг Сириус и правда извинится за своё свинское поведение?

В последний вечер перед кратковременной разлукой заговорщики, устроившись в своём привычном заброшенном классе, уже уставшие планировать и тревожиться, закатили самую обычную дружескую вечеринку. В меню были зефир, ириски, сандвичи с ветчиной и бутылка вина из подвалов Эйдана, который умудрился протащить алкоголь с собой в школу контрабандой.

— Уверен, декан в курсе всех наших мелких "грешков", но смотрит на всё сквозь пальцы, — разливая вино в наколдованные бокалы, пояснил он.

— Нашу мадам хватил бы удар, если бы она такое нашла, хотя она и сама не прочь иногда пропустить стаканчик хорошего шотландского виски, — вдыхая терпкий сладковатый запах, улыбнулась Лина.

— Так выпьем же за лицемеров! — скромно предложил Регулус, и его тост охотно поддержали.

Прижавшись к теплому боку Северуса, Лина слушала слизеринские сплетни, смеялась над шутками, жевала зефир, пытаясь вспомнить, когда же в последний раз проводила время так беззаботно. Выходило, что очень давно.

— Нам нужно название, чтобы как-то себя идентифицировать, — задумчиво проговорил Регулус, рассматривая бокал на свет. — У других — "Вальпургиевы рыцари", "Орден феникса". А у нас?

— Я думал, мы называемся Общество долбанутых беспредельщиков? Разве нет? — удивился Эйдан.

— Долбанутые беспредельщики это не название, это наша суть, — со вздохом отозвался Северус, что вызвало очередной всплеск истерического веселья. Все понимали, что вконец заработались, и таким образом их нервная система справляется со стрессом, но смех был лучшим выходом, чем вопли и беготня по кругу.

Чтобы не привлекать ненужного внимания, по гостиным разошлись до отбоя, и утром Регулус и Эйдан уехали. А у Лины и Северуса была другая задача — нужно было найти диадему.

В Комнате, где всё спрятано, царил неимоверный бардак, и в прошлый раз, разыскивая палочки для своей авантюры, они смогли призвать утерянные артефакты простым "Акцио". Но на крестраж это не распространялось, и пришлось изрядно повозиться, чтобы найти необходимое. Поиски усугублялись тем, что по ходу обоим попадались интересные книги, в которые так и хотелось заглянуть, пролистать, а после и застрять на особо интригующей главе. С трудом оторвавшись от очередного пыльного тома "Продвинутого зельеварения" двухсотлетней давности, Северус недовольно искривил губы:

— Мы не изучаем и половины из того, что здесь приводится. Теперь это уровень подмастерья. Хотя язык довольно тяжеловесный…

— Меня больше волнует, что с такой скоростью мы не выберемся отсюда до лета, — откладывая пособие по лекарственным травам, вздохнула Лина. — Нужно взять себя в руки. Как думаешь, это воздействие диадемы? Ещё один кордон для любопытных?

— Крэбба и Гойла это не остановит, — отряхивая с ладоней пыль, подметил Снейп.

— Им бы и в голову не пришло искать вместилище мудрости. Просто давай воспринимать это как ориентир. Если наше желание почитать начнёт усиливаться, значит, мы приближаемся к цели. И да, если я потянусь за книгой — ударь меня по рукам.

Северус вдруг смущенно улыбнулся:

— Лилс, я думал, ты знаешь. Я не могу.

— Ты мне летом обещал бить без жалости в случае необходимости, — нахмурилась девушка.

— А потом я принёс тебе клятву. Если читать внимательно, в тексте есть и про доверие, и про подчинение, и про не причинение вреда. Я просто не смогу тебя ударить… Даже если сильно захочу, — не смогу.

— Ох, Сев, ну ты и болван, — она обняла парня, несколько раз стукнувшись лбом о его грудь.

— Зато ты можешь колотить меня, сколько пожелаешь. Видишь, какие у нас абьюзивные отношения…

— Придурок.

Сердиться и смеяться было сложно, но у Лины получилось, и желание тут же сесть и читать немного отступило. Они двигались по кривой спирали, забирая в сторону, когда ощущали, что тяга к знаниям начинает ослабевать.

— Интересно, как сюда пробирался Малфой, когда чинил шкаф? На него это не так действовало? Драко по книге довольно умный…

— Наверное, это не действовало, потому что он не искал диадему? Когда мы приходили за палочками, тоже не заметили ничего подозрительного.

Лина поглядела на Северуса с уважением. Она всегда ценила эту его способность анализировать информацию, глядя на любую ситуацию, как на эксперимент. Ей было далеко до такой стройности суждений, приходилось прилагать усилия для структурирования данных и поиска закономерностей. Но у неё и не было мозга учёного. Скорее, она была практиком, который может создать что-то новое с большим трудом, предварительно досконально изучив теорию и хорошенько набив на этом руку.

Вскоре они нашли то, что искали, и ближе к эпицентру поисков желание прочесть хоть пару строчек уже напоминало отчаянное желание.

— Забирать мы её сегодня не будем, может, попробуем отнести поближе к выходу, — облизывая губу и зачарованно глядя на потемневший корешок "Теории чего-то там", выглядывающий из-под груды хлама, предложила девушка.

— Думаешь, стена экранирует воздействие крестража? — отступая на шаг, поинтересовался Снейп, медленно подбираясь к другой книге, лежащей на пыльном столике.

— Не думаю, что в коридоре организуется кружок интенсивно читающих... Подозреваю, когда мы выйдем, дверь исчезнет, и всё снова очутится в том пространственно-временном кармане, где его обустроила Ровена. Сев, очнись. Мы не будем читать свод постановлений Визенгамота за 1811 год.

— Веришь, а так хочется…

И Лина вынуждена была признать, что верит. Зажмурившись, она крепко вцепилась в узкую ладонь друга, стискивая пальцы почти до боли.

— Давай работать как с палочкой… Подцепим чем-нибудь, забросим в мешок, чтобы даже не видеть, и очень аккуратно доставим в выходу.

Ощущение чужого прикосновения действительно позволяло немного сбросить с себя наваждение, и вскоре они в четыре руки уже запихивали диадему в кожаный кисет, используя для этого сломанную швабру. Многочасовые тренировки работы в паре здесь оказались весьма кстати.

Донести крестраж поближе к двери оказалось той ещё задачей, но теперь Лина концентрировалась не на книгах, а на дыхании, на стуке сердец, на тепле обнимающих её рук.

— Нам её ещё из замка выносить, — вываливаясь в коридор и вытирая лоб, пожаловался Северус, который выглядел почти измождённым.

— Тогда можем её послезавтра с собой не тащить. Забросим в лачугу, когда пойдём разбираться с кольцом. Или Регулус забросит, нужно будет только сообщить ему, где она лежит.

Она не хотела думать о вероятности, когда Регу и Эйву придётся самим этим заниматься, но приходилось быть готовой ко всему.

— Думаю, ты права, лучше так. А эта вещь… пусть пока полежит…

Таким образом, на встречу с Кричером они шагали практически налегке, только Лина прихватила с собой сумку, в которой несла "чехол" с палочкой.

До назначенного времени они успели помелькать на глазах у всех преподавателей, чтобы их хорошо запомнили и Флитвик, и Спраут, и Кеттлберн. Так у них сложится ощущение, что студенты гуляют в пределах из обзора. Можно было попросить Блэка и Эйвери выпить оборотки и прикрыть их, но Лина не хотела лишний раз вмешивать парней, подставляя под удар. Пусть лучше их ничего не связывает с пещерой.

На встрече с Малфоем они скажут, что о дневнике догадались сами, и теперь беспокоятся о благополучии чистокровных семей, служащих безумцу, а пещера... какая пещера?

Мысли носились по кругу, вызывая тревожный озноб, и волевым усилием Лина запихнула беспокойство подальше, снова принимаясь размышлять, хватит ли Малфою их скудных доказательств. Он же умный человек, вряд ли Люциус согласится надевать рабский поводок на своего будущего ребенка. Лина от души надеялась если не на благоразумие блондина, то хотя бы на его чутьё — он всегда тонко чуял свою выгоду.

Кричер ожидал их на задворках "Сладкого королевства", там всегда хватало наваленных ящиков, за которыми можно было укрыться от посторонних глаз. Завидев студентов, эльф скривился:

— Какие дела у грязнокровки и полукровки могут быть с молодым господином Регулусом?

— Тебе приказывали задавать вопросы? Тебе приказали слушаться. Так вот, первое, — Лина достала пухлый конверт. — Если мы не сможем вернуться, передашь письмо лично в руки господину Регулусу, так, чтобы этого никто не мог заметить, услышать или каким-либо иным образом зафиксировать. Содержимое должно стать известно только господину Регулусу, без исключений. Ни его родителям или другим родственникам, ни портретам, ни эльфам, ни говорящим предметам и попугаям, — никому. Хорошо уяснил?

Кричер недовольно поморщился и кивнул, так, что длинные уши дернулись, как опахала.

— Второе. Сейчас ты берешь нас за руки и переносишь на побережье, туда, где едва не остался навсегда.

Эльф побледнел, как полотно и мелко задрожал, вцепляясь руками в края своей наволочки.

— Грязнокровка не должна туда идти. Она и ее глупый приятель там погибнут, и хозяин Регулус будет очень недоволен. Кричер не может…

— Кричер ещё как может. Доставь нас на берег, укажи направление и можешь с нами не ходить.

— Это плохое место.

— Ещё какое, но если туда не пойдем мы, это будет твой господин Регулус. А этого ты не хочешь больше.

Видимо, с этим эльф был согласен, так как через минуту они уже стояли на высоком берегу, под которым шумело студеное серое море.

— Вон спуск, и футов триста к тем скалам, — указал лапкой Кричер. — Ближе я подходить не буду, и если вы там сгинете — сами виноваты.

Лина глянула вниз, на острые скалы в пене волн, и протянула:

— Дела на час — войти и выйти…

Кричер издал сдавленное скрежетание, которое девушка с удивлением распознала, как смешок, и испарился. Вокруг не было заметно ни души, словно побережье вымерло. Даже ящерицы и полевки не шмыгали между валунов, будто всё живое избегало дурного места. Погода хмурилась, но дождя пока не ожидалось, и Лина, вытянув из тайника Бузинную палочку, оставила лишние вещи возле камня, там же сложив и ученическую мантию. На поясе осталась только небольшая сумка с полезными мелочами и медикаментами. Северус, подозрительно оглядываясь, также решил оставить мантию на берегу, и его зелёный с серебром галстук трепал налетевший ветерок.

— Судя по тому, как колотиться твое сердце, ты явно не думаешь, что дело такое уж пустячное, — подметил он.

— Мог бы понять мое желание выглядеть крутой… Но да, мне пиздецки страшно… Я, как бы, не жалую живую мертвечину.

— Но мы все равно туда пойдем, — вздохнул Снейп и зашагал вслед за подругой, которая уже делала первые шаги по каменистому узкому спуску.

Оскальзываясь, попеременно поддерживая друг друга, они умудрились спуститься без травм, но внизу тут же плюхнулись по колено в воду. Прилив ещё не начался, и плыть не пришлось, но и брести в ледяной воде, отбивая ноги о неприветливые зубастые скользкие валуны, оказалось неприятно.

— Почему этот ублюдок не спрятал свои цацки в милом садике, полном цветов и бабочек, — отплевываясь от горьковато-соленых брызг, проворчала девушка.

— Зато можно особо не беспокоиться о ловушках, чары и вода плохо сочетаются, — напомнил Северус. Конечно, поэтому даже международные порталы в Британии считались сложными и дорогими.

Войти в каменный портал оказалось несложно — понадобился один искусный надрез хирургическим заклинанием, который Лина тут же заживила, стоило им войти в открывшуюся дверь. Но вот внутри было по-настоящему жутко. Шарик света, запущенный из палочки, повис под потолком, освещая громадную пещеру, обсидиановое озеро, неподвижное, как стекло, и смутно мерцающую чашу, которая вдалеке, на крохотном островке, напоминала призрачный могильный огонек.

— Здесь окончил жизнь Рег? — по плечам Снейпа пробежала дрожь, представляя жуткую кончину своего друга. — И нам придется туда плыть?

— Ёбаный рот этого Тома, — внезапно разозлилась Лина, выхватывая Бузинную палочку, которая, реагируя на её эмоции, отозвалась жадным убийственным азартом. — Хуй ему, а не прогулка на лодочке с пасторальным видом на зомбяков! Потанцуем, Сев, пора нам сварить из этой рыбки мерзкую ушицу!

Адское пламя, обернувшись драконьей пастью, устремилось к островку, моментально проглатывая чашу вместе с постаментом и лежащим там крестражем. В одно мгновение суша раскалилась, будто яйцо хвостороги в очаге, в воздух ударили клубы пара, а озеро взволновалась и забурлило, как гейзер. Потревоженные инферналы, сорвавшись с места, устремились к берегу, но огненные языки, извиваясь, как щупальца осьминога, принялись крошить тварей, не позволяя им добраться до волшебников. При этом, с каждым уничтоженным чудовищем мощь палочки, казалась, только усиливалась, и вдвоем Лине и Северусу становилось все сложнее её держать.

— Уходим, — прошипел Снейп. — Основную задачу мы выполнили, и если здесь останемся, нас поджарит.

Спиной вперёд, шаг в шаг, они принялись пятиться к выходу, пока пещера превращалась в огненный ад. Клубы удушающего пара сгущались, затрудняя обзор. Мерзкая вонь полуподжаренных и полупроваренных многолетних трупов вызывала рвотные позывы, но оба знали, что отвлекаться нельзя. Выход также требовал крови, и теперь Северус, на минуту сняв левую руку с талии подруги, рассек ладонь об острый край скалы, прикладывая рану к двери. Палочка заволновалась, почувствовав послабление, и огонь уже направился на заклинателей, но Лина, перехватив артефакт второй рукой, сильно сжала, сгибая почти до надлома:

— Тихо, блядь!

Оценив серьезный настрой хозяйки, Палочка покорилась, адский огонь вильнул и ушел в сторону, слизывая с берега сразу десяток инферналов, а в следующий момент волшебники уже вываливались из пролома, и скала вновь принимала привычный вид, запечатывая геенну огненную, оставляя пламя доделывать свою работу в запертом пространстве.

Земля подрагивала, гудела, волны шумели и отчаянно бились в скалы, и они, спотыкаясь, поторопились прочь, стремясь поскорее оказаться на сухом надёжном берегу. Вода поднялась почти до груди, иногда поднимая людей и бросая их на скальные уступы, но постепенно, пешком или вплавь, уцепившись друг за друга, они выбрались на тропу, и чуть ли не ползком забрались наверх. На камне, возле которого они оставили вещи, сидел насквозь мокрый Кричер, который, похоже, попал под дождь, пока их дожидался.

— Хозяин Регулус приказал обязательно вас дождаться, — скрипучим неприязненным тоном пояснил он свое присутствие, но было заметно, что в голосе его значительно прибавилось тепла.

Не обращая на него внимания, Лина уселась прямо на землю, ощущая, как дрожат руки и ноги, как ей мучительно холодно и жутко. Зубы отстукивали прерывистую дробь, а рядом, так же мелко дрожа, свалился Северус. Запоздавший страх и шок накрыл с головой, и только наличие рядом родной, пусть и холодной, руки, позволяло не свалиться в обморок и воздержаться от истерического, совершенно бесполезного потока слез.

— Н-надо обрат-тно, — пробормотал Снейп. — П-пока не хватились.

— М-мы выглядит ст-странно, — так же, не попадая зуб на зуб, — отозвалась Лина. — Хоть б-бы просохнуть…

Эльф щёлкнул пальцами, и от одежды приключенцев пошел пар. Оставленные под дождем мантии и сумки также моментально просохли, но противная дрожь и слабость все не отступали.

— У м-меня есть успокоит-тельное и б-бодроперцовое, и н-надо залечить теб-бе руку, — вспомнила девушка, принимаясь расстёгивать сумку с зельями, но ощущая, что пальцы почти не сгибаются. Она сомневалась, что сможет в таком состоянии начаровать даже простейшее заклинание.

— У м-меня тоже, вон там, — кивнул Северус на свою мантию, которая казалась такой же недостижимой, как и содержимое сумки.

— Глупые подростки могли бы вспомнить, что хозяин Регулус приказал Кричеру слушаться его недостойных тупых друзей, — тихонько пробормотал эльф, как бы про себя, но достаточно громко, чтобы быть услышанным.

— Кричер, редкой породы ушастый крокодил, а передай нам по пузырьку укрепляющего, — попросила Лина, которая от прилива весёлой признательности даже немного согрелась и перестала заикаться.

Проворчав для вида, Кричер помог им принять лекарство и даже привел в порядок одежду, так, чтобы на ней не оставалось следов воды, травы, крови и грязных пятен.

— Выглядим так, будто с похмелья, зато опрятные, — оценив свой внешний вид в зеркале, одобрила Лина. — Но возвращаться в Хогвартс мы будем медленно.

Снейп согласно кивнул. У него тоже не было сил на поддержание бодрого вида. Хотелось скорее добраться до замка, принять горячий душ и забраться в теплую постель.

Через мгновение Кричер перенес их в деревню, ближе к Визжащей хижине, вернул девушке письмо Регулусу и испарился, а парочка, крепко держась за руки и стараясь не спотыкаться, степенно зашагала к темнеющему вдали замку. Старшая палочка, снова укрытая в папке, сыто и утробно мурчала, будто насытившийся хищник, но это не значило, что Лина стала больше ей доверять. Палочка признавала только силу, и девушка понимала, что, даже проживая четвертую свою жизнь, должной силой пока не обладает.

Лина понадеялась, что Регулус сам сообщит Эйдану об успехе операции. Она не рисковала связываться с друзьями совами, но понимала, что после каникул им придется рассказать всё в малейших подробностях. Теперь она сама переживала, как пройдет разговор ребят с Малфоем, но приходилось сдерживать любопытство.

Их подельники, вернувшись в Хогвартс, выглядели вполне уверенными, и на вопросительные взгляды ответили короткими кивками, дожидаясь более удобного времени для разговора, который произошел на следующий день после окончания занятий.

— Люциус пообещал уничтожить дневник, когда я пришлю ему сову, — забираясь на парту и опираясь локтями в колени, сообщил Регулус. — И ещё я заполучил волосок Басти Лестрейнджа, они были в гостях у родителей, и мне удалось немного состричь.

— Ты собираешься-таки грабить банк? — восхищённо глядя на него, спросил Эйдан. Ранее Блэк не делился деталями своего плана.

— Нет, я всего лишь собираюсь посетить хранилище родственников, — чопорно поправил Регулус. — Просто сделаю это в личине кузена.

— Тебе понадобится его палочка, иначе гоблины насторожатся, — закусив косточку пальца, сказала Лина. — По пути в хранилище окатит "Гибель воров", которая смывает любые чары. И на драгоценности Белла накладывала чары размножения и обжигания. Не в курсе, как они называются, думаю, сам разберешься.

— Спасибо за подсказку. И насчет гоблинов не переживай — я в Гринготтсе бываю каждый год по два раза, — успокоил Блэк. — Заклинания, о которых говоришь, знаю. Шуметь не буду. Палочку раздобуду, уже придумал, как. А в остальном — мне всего лишь нужно оставаться сухим.

— Договорились, ещё нам нужно будет найти дом Гонтов, все подготовить, и после нанести удар. Но остаётся вопрос, как-то заманить туда лорда…

— Если нужно заманить… — лицо Блэка осветило полубезумной улыбкой. — Тогда я могу немного пошуметь, он сам за мной придет.

— Нет уж, Рег, использовать тебя, как приманку, мы не будем. Это аморально, — отрезала девушка. — Хватит того, что ты рискуешь, связываясь с гоблинами.

Парень расхохотался, откидывая голову назад.

— Ты такая смешная, Эванс. Неужели до сих пор веришь, что удастся выбраться из этой переделки без потерь? Я уже покойник, если не лорд, то родственники снимут мне голову за предательство, и наплевать на причины.

— Замолчи. Если кто-то из вас погибнет, значит, я плохо держу свои обещания.

— Это Эйдан озабочен вопросами наследственности. Я же просил лишь шанс, готов был жизнь положить ради одной цели. И пока ты своё обещание держишь, Лили. А я держу свои. Не злись, если я что-то решил, ты всё равно не сможешь меня остановить, — как-то мягко, очень ласково пояснил ей потенциальный самоубийца.

— Все Блэки — ненормальные…

— Ты ещё плохо представляешь, насколько.

— Тогда уж не обижайся, если мы все будем пытаться тебя спасти, — сложив руки на груди, мрачновато предупредил Эйдан. — И я не обеспокоен вопросами наследственности, мне просто жаль родителей.

— Какие же вы, ребята, раздражающе, отвратительно упрямые, — отозвался Регулус, и его привычная отстранённая маска не выдержала, позволяя заметить, насколько он тронут.

После Северус коротко отчитался о походе в пещеру, особо не распространяясь о трудностях, хотя приподнятая бровь Эйвери дала понять, что никого провести не удалось. Регулус от Кричера наверняка узнал, в каком виде его друзья выбрались на берег.

— Раз вы все так развлекаетесь, не могу остаться в стороне, — вздохнул Эйдан и великодушно предложил: — Я найду вам хижину Гонтов.

— Пока ты в школе, тебя никто на поиски не отпустит, — напомнил Снейп.

— Будто у меня нет связей и людей, умеющих держать язык за зубами. Положение обязывает иметь источники, о которых посторонним знать не следует… — горделиво похвастался Эйвери.

— Облегчу тебе задачу. Городок называется Литл-Хэнглтон, находится по соседству с городом Грейт-Хэнглтон, и по сути представляет собой ту ещё дыру. Там же до сих пор стоит поместье Риддлов, всю семью которых извели "Авадой" году так в сорок пятом или сорок шестом. Вернее, для маглов это была "таинственная и необъяснимая смерть". Хижина чуть в стороне от города, под очень хорошей защитой.

— Ну, и что мне после этого искать? — немного расстроился Эйдан. — Если ты и так всё рассказала.

— Я знаю подробности, но никогда сама там не была.

— Интересно, откуда тебе всё это известно? — покачивая ногой, задумчиво поинтересовался Регулус. — Если не учитывать всё остальное… Простым возвращением из будущего этого не объяснить. Эванс, там, в будущем, ты входила в Ближний круг? Потому так зла на лорда?

— Придёт же в голову подобное, да ну нафиг… Просто В. порядком попортил мне жизнь. И теперь он мне должен. А вы все в курсе моей злопамятности.

— У нас уже весь факультет знает, что тебя лучше не злить, — хихикнул Эйдан.

Увернувшись от брошенного в него скомканного пергамента, он напомнил, что им пора на ужин, и на этом разговор пришлось закончить.

В спальне, уставившись в красно-золотой балдахин над головой, Лина продолжала крутить в голове план, как слишком большую, да ещё и острую, головоломку. Им удалось разобраться с медальоном буквально чудом, ещё пара секунд, и от них с Северусом не осталось бы даже пепла. И теперь Регулус твёрдо намерен сунуть голову в работающую мясорубку. Его почти легкомысленное предложение "пошуметь" в банке вызывало воспоминания о каноне, но никак не удавалось представить Регулуса Блэка, вылетающим на драконе через крышу Гринготтса. В любом случае, громкая попытка ограбить хранилище будет равняться признанию: "Мы ищем крестражи", и после такого поймать лорда было необходимо, пока он не успел сбежать, налепив себе ещё парочку нелепых вместилищ. С большой вероятностью, после такого он превратится в безмозглое жестокое чудовище, крайне могущественное и опасное, и тогда всему магическому миру Британии придется туго.

— Ненавижу Волдеморта, чтоб он, сука, сдох, — от души пожелала Лина, прекрасно зная, что имя находится под запретом. Что он ей сделает, пока она в Хогвартсе? Пусть утрётся.

Жизнь вошла в привычную колею. Компания заговорщиков продолжала лихорадочно учиться: Регулус, стиснув зубы, готовился к экзаменам; Эйвери рычал, если его отвлекали от книги; Лина и Северус, почти не поднимая голов от стола, писали бесконечные эссе, общаясь между собой скорее жестами, чем словами. В один из вечеров, когда они уже подумывали уходить, Блэк аккуратно коснулся рукава Лины и спросил:

— Мы можем поговорить? Наедине?

Она кивнула, и Эйдан с Северусом отсели за другой стол, а девушка наложила уже привычное заклинание от подслушивания.

— Рег, у тебя ко мне тоже "вопросики"? — вспоминая Сириуса, усмехнулась она.

— Почти, — серьёзно кивнул Блэк. — Я о многом думал, наблюдал. И, вообще-то, у меня накопилось больше одного вопроса. Но я спрошу о главном. Помню, во время одной из первых наших встреч, где ты делилась… воспоминаниями, Снейп сказал примерно следующее: "не только тебе позволено запирать в себе части души". И сегодня в библиотеке — сначала он дал тебе чистый пергамент, потом ты сунула ему в рот конфету. Хотя никто из вас не просил об этом… вслух. Скажи, Эванс, сколько ритуалов из "Волхования" вы собираетесь опробовать?

— Крестражи точно клепать не собираемся! — подняла в защите руки Лина. — Ты наблюдательный, я подозревала, что догадаешься сам. И знаешь, что я собираюсь делать.

— Нивилид, который изобрел "тюрьму", спятил очень быстро. Хочешь последовать за ним, и Сева утянуть? — губы Регулуса были плотно сжаты, и вся поза источала неодобрение.

— У Нивилида целью была месть, от этого он спятил, не выдержал груза вины. А у нас с Северусом скорее чувство долга. Это шанс помешать В., если когда-либо он решит возродиться снова. И ты прекрасно понимаешь, что это необходимый поступок в нашей ситуации…

— Так вот что за ритуал вы собираетесь проводить возле хижины Гонтов, и поэтому так важно заманить туда В. Дом матери, земля отца — крепкая связь, хорошее место. Более того, я предпочел бы сделать это сам, но знаю — с моим ментальным состоянием я буду худшим стражем, чем Нивилид. Хорошо, я помогу, Лили. Так или иначе, но в назначенное время лорд будет там. Обещаю.

Сказав это, Блэк ушел, не собираясь больше выслушивать никаких возражений. Чёртов псих! Лина от ярости грохнула кулаком по столу, так, что чернильница подпрыгнула и опрокинулась на почти дописанное эссе по трансфигурации. Ей не нужны жертвенные агнцы, хватит того, что она втянула в эту безумную карусель Северуса.

— Что, Лилс? — ощущая раздражение и беспокойство, друг заглянул ей в глаза.

— Блэк несчастный придурок с напрочь отбитой башкой, — пожаловалась она, понимая, что её возмущение совершенно бессмысленно.

— Это, что ли, новость? — удивился Эйдан, и философски заключил: — Что есть нормальность, что есть безумие? Уж точно не нам судить. Мы пока равноудалены и от того, и от другого…

И, захихикав от того бреда, что выдал, он, перехватывая поудобнее перо, снова уткнулся в свои записи.

///

Наступил май, совсем скоро должны были начаться экзамены, и у заговорщиков было два варианта — сдать всё и отправиться воевать с лордом на каникулах, или же совершить ход конём, в день посещения Хогсмида сбежать и совершить задуманное, пока их не успели засечь и остановить. Люди Эйвери нашли хижину Гонтов и даже сняли часть защиты, теперь туда можно было подойти без опаски, и даже войти внутрь. Но содержимое тайника не трогали, и оно оставалось всё так же опасно.

— Если мы протянем до лета, нам придется ехать домой. Родители воспользуются возможностью и наверняка захотят отвести нас на поклон к В. Где всем нашим планам наступит конец. Эйв, при всех его достоинствах, менталист не очень, — гоняя в пальцах перо, вслух размышлял Регулус.

— Да зачем я В.! — возмутился Эйвери. — Папаня до сих пор называет меня "болваном", и до окончания Хогвартса об аудиенции можно не беспокоиться.

— А если В. сам захочет посмотреть на "новую смену"? — возразил Северус, нахмурившись. — Регулус прав. Во время экзаменов в школе слишком много посторонних, те же члены комиссии, министерские чиновники, члены Попечительского совета. А после будет поздно. Значит, всё нужно провернуть до конца мая.

— Не забывайте, в один день Регулус должен как-то добыть палочку Рабастана, добраться до чаши и вытащить её из банка. Люциус — уничтожить дневник, как и обещал. А мы — умыкнуть из Хогвартса диадему, всё собрать, поджечь, да ещё провести ритуал.

— Я не понял, что за ритуал вы хотите проводить, — проворчал Эйдан, — но знайте: без меня вы в эту авантюру не полезете.

— Мне бы хотелось, чтобы ты подстраховал Рега, — предложила Лина, и тут же замолчала, когда Блэк, сложив руки на груди, непримиримо покачал головой:

— Слишком опасно. Извините, я сам. Рабастан ходит в ночные рейды, а потом подолгу спит в своём доме. У меня есть туда доступ. И Кричер вполне может подлить ему сонного зелья в молоко, чтобы тот поспал подольше. Возьму палочку, схожу в банк. Если всё пройдет благополучно, это займет от силы час. Потом к Малфоям, а оттуда — к хижине. И если я всё сделаю правильно, за мной следом явится и В.

— Ему ты тоже напишешь с совой? — скептически поинтересовался Эйдан, который молча офигевал от планов младшего Блэка.

— У Басти на руке метка. Если я заявлю, что знаю тайну В. и собираюсь уничтожить его дом, Рабастан, как хороший слуга, должен будет доложить.

— Но если Басти окажется не таким хорошим слугой, а гораздо лучшим другом и родственником? — спросила Лина, крепко сжимая сцепленные в замок руки.

— Он знает, если промолчит о подобном — умрёт. Никто из тех, кто носит метку, не сможет соврать своему господину. Если только у них нет мощных окклюментных щитов. Но из тех, кого я знаю, ни один не сравнится могуществом с В.

— Я понял, почему ты назвала Рега отбитым придурком, — сообщил Северус. — Полностью согласен с подобной характеристикой. Ему, очевидно, надоело жить, и он решил покончить с собой наиболее извращённым и запутанным способом из возможных.

— И, разумеется, мы в деле, — с энтузиазмом кивнул Эйдан, который, похоже, подцепил общую для всех бациллу безумия. — Я могу подхватить его на выходе из банка, явимся к Малфоям и к Рабастану вместе…

— Ты к Малфоям, а Рег к Рабастану, дразнить лорда? — внесла предложение Лина.

— Эйдан понадобится вам у хижины, чтобы помочь начертить ритуальный круг, у вас будет не так много времени, — отрезал Блэк. — На подготовку всего у нас осталась неделя, а вам на месте ещё зелье варить.

Северус недовольно поморщился, но кивнул, признавая правоту Регулуса. Ритуал пленения чужой души был сложнее, чем связывание, так как проходил против воли волшебника, поэтому помимо ритуального круга требовалось зелье подчинения, которое испарялось, понижая сопротивление. И оно должно было быть свежим.

— Я сварю. Лилс и Эйдан нарисуют круг, и мы будем ждать тебя. С чашей. И лордом на хвосте.

— Напиши список ингредиентов, — буркнул Эйдан. — Я закажу. Доставят всё необходимое, даже если придётся перевернуть вверх дном Лютный.

Разобравшись с обязанностями, оставалось только ждать. С точки зрения Лины, план был похож на крупноячеистую рыбацкую сеть, и в одиночестве она впервые дала волю слезам, прорыдав почти час, надеясь, что после такого не даст слабину и не позволит сомнениям нарушить их планы. В остальном же они были удивительно спокойными, собранными, готовыми к любому, даже самому худшему результату. Это не был экзамен, на кон была поставлена жизнь. В голове, как заевшая пластинка, крутилась строчка песни: "Можно спастись, если успеть, и можно спасти, если вернуть, но в сторону игры на деньги и смерть — хороший человек идёт на войну"*.

В субботу, сразу после завтрака Лина крепко обняла Мэри, и, не отвечая на вопросы, убежала. Она взлетела по ступенькам, как на крыльях, и у дверей Выручайки встретила Северуса, который также выглядел максимально серьёзным и собранным. Переглянувшись, они вызвали комнату-хранилище и вскоре запихивали в сумку диадему.

— Читать хочется? — поинтересовалась Лина, на что Северус мрачно оскалился:

— Жить хочется.

И она отзеркалила его ухмылку. Действительно, даже сила крестража отступила перед их внутренними демонами.

У замковых ворот ожидали Регулус и Эйдан, оба предельно официальные, запакованные в мантии, будто собирались с визитом в Министерство.

— Выглядите, как два гробовщика, — попыталась смягчить обстановку Лина, но Эйдан, хмыкнув, поправил:

— Нет, мы выглядим как четыре гробовщика.

В этот раз они даже не стали для вида гулять по деревне. У них не было на это времени. Около Визжащей хижины пришлось разделиться — Кричер забрал с собой Регулуса, как самый младший, он ещё не мог аппарировать сам. У Лины лицензии не было, но аппарировать она умела, и, взяв за руку Северуса, перенеслась по координатам, которые дал ей Эйдан. Эйвери перенёсся сам. Он также не отличался законопослушностью, и научился аппарировать у отца.

Лес вокруг хижины Гонтов радовал густой зеленью, мирно пели птицы, солнце, пробираясь сквозь листву, согревало макушку, но у них не было времени на любование видами. Северус уже доставал из своей сумки походный набор зельевара, принимаясь тут же варить зелье подчинения, а Лина, показав Эйдану схему, вкратце рассказала, чем же они собираются заниматься.

Эйвери минут пять громко и грязно ругался, но после подхватил палочку и принялся выводить на земле руны, торопясь закончить рунную вязь до возвращения Регулуса. Ни один из них не говорил о переживаниях, они просто дико нервничали и работали, заглушая этим внутренний тремор. У Лины всё внутри сжималось. Она не хотела "поглощать" душу Волдеморта, она не хотела рисковать друзьями. Она хотела просто жить, радуясь тому, что её друзья и близкие в безопасности. Но для этого ей нужно было победить Волдеморта. Долбаный замкнутый круг!

Изобразив последнюю фигуру, она придирчиво изучила лежащую под ногами схему, а после, взмахнув палочкой, срезала чуть в стороне тонкий пласт земли вместе с травой, накрывая рисунок и маскируя ловушку. Темный лорд должен был ступить в круг сам, чтобы оказаться там запертым, как медведь в яме с кольями.

— Время? — строго спросил Снейп.

— Час тридцать пять, — моментально ответил Эйдан, наколдовывая "Темпус".

— Зелье готово. Выливать тебе, Эйв. Нам с Лилс работать с пламенем.

— Заклятие я прочитаю сама, — проговорила Лина, прикрывая глаза и в очередной раз повторяя в уме строчки ритуала. Им оставалось только ждать. Эйвери, кивнув, спрятал котел рядом с собой в кусты.

С каждой минутой ожидания время будто замедлялось, лес уже не казался таким уютным, и даже дышать становилось тяжелее, будто перед грозой. Они были готовы действовать, но беспокойство за Регулуса снова вызвало неприятное сосущее ощущение тревоги и безнадежности. Всё поменялось буквально за секунду. С треском и шумом Регулус вывалился из портала в кусты, еле дыша, весь израненный, судорожно сжимая в пальцах чашу Пуффендуй. Лина, подскочив к нему, взмахнула палочкой:

— Жив! Без сознания! Нам нужно торопиться, раз здесь Рег, значит, скоро будет и Он!

Эйдан, кивая, подхватил чашу рукой в перчатке из драконьей кожи и забросил в полуоткрытую дверь лачуги Гонтов. Да, Люциус к этому моменту наверняка уже уничтожил дневник. Лина и Снейп позаботились о медальоне. Здесь же собрались вместе последние крестражи — кольцо, диадема, чаша. Уже привычно прижавшись друг к другу и держа палочку в две руки, уничтожители вместилищ призвали адский огонь. Дом моментально вспыхнул, в пламени что-то трещало, визжало, изгибались уродливые тени, будто зло пыталось выбраться, ухватиться пальцами за своих врагов, затянуть их следом за собой. Сдерживать буйство стихии становилось всё сложнее, но Лина ощущала, как в груди спокойно бьется двойное сердце, заряжалась от Северуса его хладнокровием и продолжала крепко сжимать в ладони Палочку.

Зачарованные зрелищем горящего дома, они едва не пропустили появление Волдеморта, но успели в последний момент среагировать на хлопок аппарации, направляя пламя в сторону Темного лорда. Тот в защитном жесте взмахнул рукой, и адское пламя опало, съёживаясь и чернея, как высохшая змея. Он действительно был очень силён. Волшебник окинул взглядом пепелище, и обратил взор на своих противников. Волдеморт ничем не походил на свою более позднюю змееподобную версию, напротив — перед ними стоял прилично одетый черноволосый мужчина в костюме, но вот глаза его — алые, горящие яростью, — в них не было ничего человеческого.

— Блэк… Эйвери… И ещё две букашки, которых я даже не знаю… — В голосе Темного лорда проскользнуло шипение. — Выйти против меня… Уничтожить мою… вещь…

Лина не глядела в глаза врагу, она уставилась ему в солнечное сплетение и усмехнулась, желая ещё сильнее разозлить. Ритуальный круг, скрытый под тонким слоем травы, находился всего в трёх метрах от лорда, и нужно было заставить его туда шагнуть.

— Одну вещь? — издевательски спросила она. — А пять не хочешь? Здесь сгорели три… Ещё одна сварилась вместе с инферналами. Жаль твою коллекцию, Том… И дневник не уцелел, такая досада…

Из горла Волдеморта раздалось сдавленное рычание, переходящее в шипение парселтанга, но и без перевода было понятно, что он изрыгает на их головы страшные проклятия. Лина покрепче уцепилась в палочку, поворачивая запястье так, чтобы Волдеморт не узнал артефакт погибшего директора. Она ощутила, как крепко Северус прижимает её к груди. Ему тоже было страшно. А противник уже шагал в их направлении, замахиваясь и собираясь не оставить от наглых детишек мокрого места. Шесть шагов, и на седьмом его нога оказалась внутри круга. Причудливая вязь вспыхнула, и волшебник, оглядевшись, понял, что находится в ловушке.

— Сейчас, Эйв! — крикнула Лина, и тот быстро опрокинул на землю бурлящее в котелке зелье, прикрывая нос пропитанным спиртом платком. Руны сияли, зелье, моментально превратившись в пар, клубилось вокруг Волдеморта, и он вынужден был вдохнуть, закашлялся, принялся браниться, но Лина уже читала заклинание, не имея возможности оторваться.

Темный маг быстро понял, что происходит, и пытался найти выход. Глаза его полыхали алым, он кривился, не имея возможности вырваться из удерживающего контура печати, но при этом оставался чертовски опасным. Даже зелье не могло до конца его приструнить. Волдеморт прохрипел:

— Ты выиграла, девочка, но у меня остался удар, который достанет тебя в самое сердце, — с этими словами он, вложив в движение последние силы, стремительно взмахнул, невербально посылая зелёный луч в Лину. Хотя нет, целился он немного левее и выше её плеча…

Эйдан взвыл, Северус тихо ахнул, соскользнув на землю, а Лина, дочитывая последние слова, плакала, но не останавливалась. Ей нужно было закончить. Любой ценой. Колени Волдеморта подкосились, он свалился на обугленную землю бездыханной колодой, но внутри себя, где-то в районе солнечного сплетения, девушка ощутила тёмный злой сгусток, который вибрировал и орал:

— Выпусти меня, дрянь! Выпусти!

Но она знала, что его угрозы и проклятия не имеют смысла. Больше ничего не имело. Она поймала Волдеморта, Эйдан и Регулус живы, но вот Северус… Спине без привычных объятий было холодно, но гораздо холоднее и больнее было осиротевшему одинокому сердцу. Она и забыла, как больно быть одной. Лина обернулась и присела, поднимая голову Северуса себе на колени.

— Ничего, родной, всё будет в порядке, — проводя ладонью по бледному лбу, прошептала девушка, не замечая слёз, текущих по щекам. — Он запечатан, теперь всё будет хорошо. Я вернусь, и мы снова будем вместе… И это чудовище больше никому не навредит…

Волдеморт в уголке её сознания рвался, рычал, не имея сил выбраться. Хлопья пепла от уничтоженных крестражей медленно планировали, осыпались на землю, как легчайший черный снег, покрывая землю тёмной траурной пеленой.

— Ни одного крестража не осталось, ему некуда больше деться, а я не собираюсь его отпускать. Как там говорила Трелони — "ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой"... А этот не сможет умереть, потому что я не смогу. Какая ирония…

Эйвери, придерживая раненую руку, которую задело пламенем, прихрамывая, доковылял до Лины:

— Рег плох, но выкарабкается.

Она медленно кивнула, поднимаясь. Надо проверить Регулуса. Надо подлечить Эйва. Они сделали всё, что могли. Не будет Первой магической войны. И Второй. Все, кто так и не смог прожить счастливую жизнь, теперь имеют на это шанс. Прюэтты и Розье, Лонгботтомы и Лестрейнджи, Тонксы и Блэки… Поттеры… Маккиноны… Десятки, сотни магов, сквибов, маглов… Маленький Гарри Поттер родится в любящей семье и ему не придется жить у тёти в чулане под лестницей. У Невилла будет мама, а не набор конфетных фантиков.

— Мне жаль, что Снейп… — Эйдан отвёл глаза, будто стеснялся смотреть на бледное скуластое лицо.

— Без его помощи я бы не смогла сделать то, что… сделала…

— И теперь Волдеморт… в тебе?

— Ему некуда деться. Связь душ крепкая, и я не дам ему воли. Наподобие крестража, только… тюрьма. И после, если я снова вернусь в прошлое, с этой магией смогу уничтожать крестражи, побеждать Тома. Я всегда буду сильнее…

В груди шевельнулось, нерешительно стукнуло, будто отозвалось второе сердце. Не веря себе, Лина оглянулась на Снейпа. Неужели он выжил? Он же буквально стал её "второй половиной", и, конечно, не мог погибнуть так просто… Она уже делала шаг, чтобы убедиться в своей догадке, когда раздался странный звук, будто скрип по стеклу, будто стон смертельно раненой чайки.

Тонкий, пронзительный вой срывался с губ Рега. Он начал кричать ещё до того, как открыл глаза, и первыми его словами были:

— Дневник! Люциус нас обманул! Он не уничтожил дневник!

Лина ощутила, как сердце её камнем падает куда-то в пустоту. Душу из этого тела втянуло в "тюрьму", но остался бесплотный дух Волдеморта, удерживаемый якорем, ублюдский выродок крестража, который метался в поисках пристанища, и теперь он неизбежно притянется к своей части. Займет единственный подходящий свободный сосуд… За спиной раздался шорох. Северус поднимался, глядя на неё красными змеиными глазами. Ощущая, как по щекам стекают влажные капли, она подняла палочку. Зеленое заклинание сорвалось с кончика, добивая темного мага. Но двойное сердце продолжало биться, отдаваясь барабанами в грудной клетке. Конечно, ведомый привязан к ведущему, не может умереть до конца, пока жив другой. Какая ирония. Гротескное воплощение предсказания Сивиллы.

Не доверяя себе, она приложила ладонь к груди. Может, если она умрёт, всё прекратится? Да, так и надо сделать, вернуться, попробовать снова, но быть немного расторопнее, уничтожить крестражи, не доверять Люциусу… Так будут живы все… и Северус. И Альбус. И Лине не придётся пачкать руки в крови… больше необходимого…

Не раздумывая, она выхватила из кармана давно заготовленный пузырёк с ядом.

— Нет! — Эйвери пытался остановить свою предводительницу, но, раненый, замешкался и не успел.

Двойной стук в груди Лины замедлялся, пока она медленно, слишком медленно с её точки зрения, заваливалась назад. Ничего, начнёт с начала, теперь у неё есть знания, и сила, и вера в свои возможности. Куда там Волдеморту…

Лина очнулась на лекции профессора Биннса. Возле руки опустилась бумажка с надписью: "Л+Д". Волдеморт, запертый в недрах её сознания, истошно вопил, не имея сил вырваться из клетки. Что ж, если ей придется вечность служить его тюрьмой и стражем… Так тому и быть. И уничтожение Лорда "местного" — лишь вопрос времени. Издалека слышался зов Бузинной палочки. Для Смерти время не имеет значение, а Лина победила Дамблдора, и вернулась, оставаясь её хозяйкой. Извини, Альбус, придется тебе поискать другую…

Оставался лишь один вопрос, который пока оставался без ответа… В груди размеренно билось два сердца. Рядом пошевелился "верный рыцарь". Повернув голову, девушка с волнением взглянула в глаза Снейпу. Только бы получилось!

Оттуда, из самой глубины тёмных омутов, на неё глядел Волдеморт. И смеялся.

— Не беспокойся, дорогая… Мы всегда будем вместе.

_____

* строчка из песни "Хороший человек идёт на войну" группы "Немного нервно".

Глядя в темные с отчётливым красным отблеском глаза Волдеморта, Лина не могла пошевелить и пальцем. Доигралась. Всему конец. Вот что бывает, когда пытаешься сделать "как лучше" — получается полный беспредельный пиздец. Она столько знала наперёд, и всё равно раз за разом, из жизни в жизнь ошибалась. Ей нужно было сидеть тихо, не пытаться ничего менять, чтобы не довести до такого… Но вот он результат её "усилий" — сидит и лыбится довольно, как змея над пойманной мышью.

Интересно, если убивать себя раз за разом, петля порвётся? Может, она в десятый, сотый, тысячный раз закроет глаза, и больше не очнётся? Заберёт его с собой, как самурай, смывающий кровью позор? Но ведь Волдеморт наверняка не станет сидеть, сложа руки… Пороется в мозгах, сломает, извратит, превратит в ту самую удобную "Тёмную леди", куклу, которой ей быть не хотелось. В любом случае, её друзьям не жить — Волдеморту не нужны плохие слуги. Да и местному Тому Риддлу недолго осталось — конкуренты никому не нужны, особенно если знать все их "слабые места".

Лина едва не расхохоталась. Тёмный лорд умер. Да здравствует Тёмный лорд!

Волдеморт в теле Снейпа, наблюдая за её эмоциями, сдержанно улыбался, не скрывая своего довольства. Он был жив, у него имелось молодое тело, и теперь появилось намного больше возможностей, чтобы сеять зло. Он успокаивающе прошелестел:

— Не беспокойся, это тело и душа, которую я вытеснил, сильно тебя любили, и мне искренне не хочется тебе вредить. Ведь ты мое сокровище, мой путь к вечной жизни.

— Еще можно поспорить, это вечная жизнь или тюрьма в повторяющемся цикле? — смогла съязвить Лина, хотя шутить ей категорически не хотелось.

— Меня устроит. Конечно, мне придется стать сиротой, и тебе тоже. Но ведь умирать не страшно — мы оба теперь это знаем.

Ей пришлось крепко зажмуриться, чтобы не дать воли слезам. Что бы ни говорил ей Волдеморт, умирать было страшно, а теперь, понимая, что Северуса нет, что это чудовище выпихнуло его из тела — душе было невыносимо больно, будто её действительно порвали на клочки. Погибающий монстр, в последней попытке выжить, ударил по самому уязвимому месту, лишив единственного любимого человека. И теперь этот мерзавец, как пиявка, прицепился к чужому телу, явился с ней в прошлое, предвкушая возможность возвращаться снова и снова, в каждом варианте творить новые зверства, исправлять ошибки и получать все больше власти.

— Память мальчишки мне недоступна, но для выживания вполне достаточно и своей, девочка, а ты поможешь мне в мелочах, ведь мы так хорошо подходим друг другу…

Её передёрнуло от омерзения. Хуже спутника "на всю жизнь" и представить нельзя. Тот кусок Тома, что сидел в ней, притих и затаился, будто оценивал ситуацию, а другой, в теле Снейпа, еле сдерживал хохот.

— Как можно быть такой идиоткой и собрать вокруг себя целую толпу бесполезных неудачников? Но не беспокойся, скоро я научу тебя подбирать сторонников правильно… И да, будь умницей, — пригрозил ей Том, улыбаясь одними губами.

Прозвенел звонок, и Лина вскочила, торопясь в туалет, иначе её могло вывернуть здесь и сейчас. Она сжимала зубы, и зов Старшей палочки для нее казался насмешкой. Вечная жизнь и Дар Смерти — и все это она подала Волдеморту сама, на блюдечке с голубой каёмочкой.

Сгорбившись у холодной стены, она села на камень, и слезы покатились по щекам, а вместо рыданий из горла вырывалось тонкое повизгивание, как у избитого щенка. Она вытирала глаза рукавом, но их было слишком много, и ткань скоро промокла насквозь. Лина покосилась на палочку у своего запястья. Интересно, если заавадить себя, вернуться и постараться первой его вырубить — сработает ли это? Конечно, слизеринцы вступятся за своего, начнется безобразная драка, но ведь останется крохотный шанс в суматохе сбежать, прихватив бессознательное тело, и — что? Превратить его в кулон и носить на шее? Трансфигурация не длится вечно. Запереть в подвале на цепи? Да, только это и можно ждать от девчонки пятнадцати лет, с которой ещё не сняли надзор. Убить его? И загреметь в Азкабан, бездарно потратив полжизни. Да и не получится, она уже пробовала. Лекарь Снейп знала медицинские препараты, в том числе магловские, способные превратить человека в овощ, но это значит, ей придется таскать его с собой всю жизнь, что ничем не лучше пленения. И особо сильно пугала возможность того, что этот ублюдок сумеет прочесть ее мысли! Она училась защищаться, но не обольщалась — если захочет, взломает любую её защиту.

Ей срочно нужно что-то придумать, и обратиться больше не к кому. Конечно, в этой реальности пока жив Дамблдор, но будто "напарник" даст ей шанс дойти до директора!

Она поднялась, умылась и напилась ледяной воды из-под крана. Идти на трансфигурацию было бессмысленно — уже опоздала, но можно попробовать сбежать, чтобы выждать момент, подготовиться и ударить. Ничего, план не поменялся, просто теперь нужно убрать на одного Волдеморта больше. Но у этого будет родное, любимое лицо.

Выскользнув за дверь, она вздрогнула и едва не юркнула обратно. У стены сбоку от двери ожидал Том. Она физически не могла назвать его "Северусом", иначе её бы стошнило снова. Но тот молниеносным движением ухватил Лину за край мантии, задумчиво пробормотав:

— Интересно, насколько ты ценишь своих приятелей? Явно, Эйвери и Блэк будут первыми… Как иронично, погибнуть, даже не зная, за что… А как ты поступишь, если я уничтожу весь пятый курс Гриффиндора? Несчастный случай на зельях — ах, какая трагедия. Бедняга Слагги загремит к дементорам и лишится своих засахаренных ананасов. Или василиск — знаешь, такие громадные, зубастые, убивают взглядом. Ты наверняка читала… У меня есть доступ к одному такому прямо в школе… Это будет очень весело.

— Чего ты хочешь? — прошипела Лина, выдирая мантию из хватки.

— Как я и сказал — будь умницей и не совершай поступков, о которых потом пожалеешь, Лили…

Он развернулся и ушел, а Лина прикусила костяшки, чтобы не завизжать. Он говорил так, будто она не знает о Тайной комнате. Конечно, он не получил доступ к памяти Северуса, но также не смог пока прочитать её — он не знает, что ей известна вся история.

Вместо побега она ушла в Выручайку, создала себе гостиную с диваном и, укутавшись в плед, принялась усиленно соображать. Волдеморт очень быстро понял, что умереть не может, пока она жива, и возвратился в прошлое, прицепившись к телу Сева. Но это не имело смысла! У Лины путешествовала только душа, а тело оставалось в "возможном будущем". Заняв опустевшее тело Северуса, Том вряд ли мог присосаться к его душе, он должен был там и остаться, и единственный вариант — версия Волдеморта уцепилась за свой пленённый огрызок, который сидит в Лине. И ещё — сохранялась вероятность, что Северус не умер, а точно так же заперт где-то в подсознании могущественного менталиста, не имея возможности подать о себе знать. Ведь после того, как в него прилетело заклятие, сердце снова билось.

Возможно, Лина просто хотела убедить себя в этом, чтобы не потерять последнюю надежду, но если здесь оказался Волдеморт, почему не мог быть и Северус? Тогда у них с Томом примерно одинаковые условия — они обменялись заложниками, но в остальном положение сильно отличалось. Волдеморт не собирался никого щадить, планируя идти по головам, а у Лины остался неизменным принцип "защитить всех, кого сможет". У неё появилась крохотная надежда когда-нибудь взломать Тома и вытрясти Северуса из западни, но пока приходилось терпеть и искать компромисс. Пусть у Тома нет совести и куча возможностей творить зло, но и у неё имелись свои козыри, хотя бы тот, что он не может ей навредить.

Игра только начиналась, как бы ни был Волдеморт уверен в своей окончательной победе. Лина умела ждать, и у нее было все время мира…

В очередной раз они столкнулись в библиотеке, но теперь она сама села напротив черноглазого слизеринца.

— Давай договоримся. Ты не трогаешь моих долбанавтов, пощадишь Эйдана и Регулуса, оставишь в покое родителей. А я не трону тебя… Или себя…

— С чего ты решила, что можешь мне указывать, девочка? — слегка удивлённо поинтересовался Волдеморт.

— Потому что в прошлой жизни я тебя поймала. И наверняка сделаю это снова. А ещё это тело, — она провела пальцем по тыльной стороне ладони парня: — Оно давало мне некие клятвы. Обещало повиноваться душой и телом. Попробуй ударить меня, Том…

Тот, оглянувшись, попытался замахнуться, но тут же скрючился от дикой боли. Лина горько улыбнулась — вот и пригодилась клятва с чрезмерным количеством повиновения. Она не была уверена, что это сработает, но у нее получилось, ещё сильнее убеждая — Снейп ещё там.

— Ты держишь меня за горло, я держу тебя за яйца, Том. Хочешь, буду убивать себя каждый день, и ты на себе испытаешь, насколько утомительным может быть "день сурка"? Ты не знаешь, что это такое, но придется привыкнуть. И да, если попытаешься влезть мне в башку или поручишь кому-то со мной разобраться, последствия будут теми же.

Она снова растянула губы в полумертвой улыбке и посоветовала:

— Будь умницей, Том…

После она поднялась и быстро ушла, ощущая между лопаток дикий ненавидящий взгляд. У неё был поводок, но и у Волдеморта имелся очень серьезный рычаг влияния. Душа Северуса и его тело принадлежали ей, и она намеревалась их себе вернуть.

Вскоре в школе начали происходить неприятные инциденты. Сначала кто-то избил Поттера, Блэка и Петтигрю, причем так, что троица оказалась в Мунго и в Хогвартс не вернулась. Нападавших не нашли, и среди студентов поселилась тревога.

Следующим был Люпин, который не пережил полнолуние. Его изломанное тело нашли в Запретном лесу, без кистей рук и зубов. Лина вспомнила, что эти части тела оборотня используют в зельеварении, и еле удержала в себе завтрак.

А ближе к весне во сне умер директор, и школу закрыли до выяснения обстоятельств.

В день отъезда из Хогвартса Лина написала в Министерство запрос сдать в индивидуальном порядке экзамены СОВ и ЖАБА. Возвращаться она не собиралась, и, как подозревала, у Тома также не было таких намерений.

Дома она крепко обняла родителей и удивлённо пискнувшую Петунию, и мрачно уселась ожидать сову с ответом. На удивление, ждать долго не пришлось, и буквально через неделю из отдела Образования пришло письмо, в котором говорилось, что если мисс Эванс считает себя достаточно подготовленной, ей позволено будет сдать ЖАБА досрочно в середине июля вместе с группой волшебников, учащихся на дому или решивших сдать экзамены по другим причинам. В конверт также был вложен бланк заявления и квитанция на оплату — 50 галлеонов.

Сдав в июне одни экзамены, а в июле — другие, Лина собралась и уехала в Штаты, через год забрав туда и семью.

Она не вмешивалась в дела Тома, никак ему не препятствовала, изредка читая в газетах о том, как молодой зельевар Северус Снейп становится самым молодым Мастером, идёт в политику, собирает сторонников. Где-то мельком проскользнуло упоминание о смерти Томаса Риддла эсквайра, а также о том, что лорд Регулус Блэк стал главой рода.

Но это не значит, что Лина сидела сложа руки. Она училась. Теперь помимо медицины она занялась артефакторикой, хотя всегда считала, что её руки под это не заточены. Но ей необходимо было понимание действия крестражей, ей хотелось научиться делать оружие, способное победить зло, соорудить клетку и запереть там кусочки Волдеморта.

Она ни с кем не сближалась, превратилась в настоящего параноика и вполне успешно научилась игнорировать того Волдеморта, что всегда был с ней, шепча угрозы и сея сомнения в собственных поступках. Пленник очень старался, но Лина не слушала. У неё была Цель.

Потерпи ещё немного, Северус.

В этот раз она погибла при взрыве в лаборатории, не дожив до тридцати.

— Тупая корова! Я почти стал министром магии! — заорал Волдеморт, вскакивая. Профессор Биннс равнодушно глянул на нарушителя спокойствия и продолжил монотонно бормотать лекцию. Некоторые гриффиндорцы засмеялись, услышав это высказывание от заморыша-Снейпа, но тут же замолчали, когда их правильная, добрая, законопослушная староста-Эванс, поднявшись, отвесила ему затрещину, посоветовала: "Отсоси, лошара. С Новым годом", и покинула класс.

В этот раз свалить из школы получилось ещё быстрее — Лина отговорилась здоровьем родителей, попросила у Дамблдора разрешения сдать экзамены экстерном, напирая на пошатнувшееся здоровье таких слабых престарелых маглов, а после провернула тот же финт со сдачей экзаменов за седьмой курс. Теперь ее путь лежал на историческую Родину, в Россию, где она подала документы в академию ведомства колдовского правопорядка. В Британии уже начинали "закручивать гайки", запрещая изучение Темных искусств, а отечественные колдуны хранили традиции, учились противостоять тьме и любыми способами бороться с волшебниками, у которых в душе не осталось ничего светлого. И ещё ей нужно было сделать что-то со своими страхами.

Лина продолжала копать и тренироваться, запрещая себе эмоции. Она не плакала, когда узнала о взрыве газа в Коукворте, в котором погибла семья Эванс, старалась не думать, что ублюдок в этой жизни сделал с её друзьями. Она гонялась по всей стране за преступниками, зарабатывала ранения, ловила проклятия и сама их лечила, и так же жадно училась всему, до чего могла дотянуться.

Северус Снейп стал министром магии, устроив террор на Островах, а глава спецподразделения колдунов-оперативников Лилия Эванс пила вечерами водку и терпеливо выжидала, как охотник в засаде.

Через пять лет её подстерег рецидивист, полоснув по горлу кинжалом. Она успела достать убийцу заклинанием, но в следующий момент уже поднимала голову с парты, тут же бдительно оборачиваясь к соседу.

В глазах Волдеморта пылала искренняя ярость, он сжал кулаки, будто желал вцепиться ей в шею, но клятва не давала. Однако Лину ничего не сдерживало, и она отработанным движением плохого русского копа-колдуна впечатала лицо противника в стол. "Прости, Северус", — мелькнуло в голове, но вслух она шептала по-русски, зная, что Волдеморт раньше шлялся по миру с Долоховым и выучил язык:

— Ещё раз тронешь мою семью и моих закадычных друзей-придурков, и я устрою тебе такие перезагрузки, что не будет времени пописать. Как ты сказал — умирать не страшно? Мне теперь тоже, чмо. Кивни, если понял, мудила…

Волдеморт аккуратно кивнул, и Лина его отпустила, после, протирая пальцы платком от крови, оглянулась на шокированных однокурсников и пояснила:

— Он меня за грудь лапал. И если кто ещё попробует — зубов не соберёт.

Больше она с Томом не говорила, сдала экзамены вместе со всеми и, повидав семью, на следующий день уехала во Францию. Как она знала, там жил искусный разрушитель проклятий и ловкий вор, которого она сама и ловила восемью годами позже, уже будучи матёрым сыскарём. И теперь она собиралась воспользоваться знанием, набиться в ученицы и постичь все секреты ремесла.

"Ты же знаешь, мой двойник тоже не сидит сложа руки, он тебе не по зубам! Он тебя сотрёт в порошок, как только сможет избавиться от воздействия клятвы! Ты ничто!", — орал в её сознании кусок Волдеморта, который за несколько жизней, похоже, окончательно спятил. Лина мысленно возвела вокруг него решетку и пустила по ней электрический ток. Никто не говорил, что за эти годы она сама осталась нормальной.

Месье Эжен весьма удивился, когда в его весьма защищённом логове без спроса появилась мрачноватая рыжая девица пятнадцати лет с повадками отставного вояки и речью такой мусорной, что у элегантного марсельца только усики задергались. Французский язык она знала плохо, благо, мсье Петель говорил по-английски, и предложение взять её в ученики поначалу вызвало у него смех.

— Малютка, тебе ещё в школе учиться надо, — сообщил он. — Наверняка с твоей палочки ещё надзор не сняли.

— Первое: надзор через пролив не работает, магия с водой плохо сочетается, а Министерство всем пиздит. Второе: на этом доме куча защитных чар, я заебалась распутывать, пока лезла к вам в окно, так что могу тут хоть непростительными кидаться — никто не почешется. И третье — я уже украла себе новую палочку в волшебном квартале, пока добиралась сюда.

— Может, купила? — робко уточнил вор, подумав, что неправильно понял слово.

— Нет. Спёрла у одного лоха в книжном. Люди в книжном смотрят на цены, офигевают, начинают щёлкать клювом и их обстричь — раз плюнуть.

— Как скажете, мадемуазель. Но вряд ли ваших умений будет достаточно, чтобы меня впечатлить. И ваш язык…

Она глянула на Петеля так, что у него мурашки пробежали по коже, и предложила:

— Испытайте меня, месье.

Уже к чаю у мастера-заклинателя и весьма мутного типа Эжена Петеля появилась ученица.

Учиться у разрушителя проклятий оказалось сложно. Наставник требовал от Лины тонкости, ловкости, изящества. В делах и в словах. Ругательства, которыми она щедро пользовалась на службе в спецотделе, пришлось из лексикона удалить, и в целом, там, где она раньше действовала грубой силой, теперь необходимо было пробираться легко, будто гимнастка по канату. Аккуратность движений, строжайшая дисциплина, постоянные тренировки. Ей пришлось учиться вязать мельчайшие узлы, а после развязывать их, играть на музыкальных инструментах, часами разрабатывать пальцы, до хрипоты заучивать заклятия на мертвых языках, в которых важными были не только расставленные ударения, но и тональность. И Лина, сцепив зубы, трудилась…

Погоди ещё немного, Северус…

Хотя в шестнадцатилетнем возрасте тело уже теряло детскую пластичность, мастер умудрился слепить из ученицы достойного специалиста. И вора. Она доказала это, пробравшись в Эрмитаж и украв магический скипетр, на краже которого в прошлой жизни попался сам мсье Эжен. При этом, магию она использовала по минимуму, полагаясь только на силу и ловкость, напоминая самой себе тех затянутых в латекс героинь шпионских боевиков, которые смотрела в своей самой первой жизни так бесконечно давно.

Получив скипетр, месье Петель решил, что ему больше нечему её учить, и Лина отправилась на вольные хлеба. Она меняла имена и личины, используя знания магических полицейских и магических преступников, скрывалась от преследования и раз за разом вламывалась в хранилища с максимальной степенью защиты, постоянно повышая свой уровень. Ей не нужны были сокровища и артефакты, ей нужен был навык, отточенный, как лезвие. Она проникла в английское магическое поместье и обнесла хорошо защищённый сейф. Она пробралась в хижину, на которой было столько чар, что в глазах искрило. У неё был действенный план, как обнести гоблинский банк, но она решила отложить это до более удобного времени.

Лина продолжала следить за обстановкой в Британии, но теперь имя Снейпа в газетах не мелькало, и это вызывало серьезные опасения. Раньше он занимался политикой, сидел в своей песочнице, бездарно тратил время и игрался со своими игрушками. Но теперь, когда он исчез, Волдеморт мог быть где угодно, учиться чему-то опасному, и для Лины такой поворот был совсем нежелательным. Она поняла, что ждать больше нельзя, и эта жизнь должна стать решающей. Нельзя было позволить врагу обрести силу.

Ей было двадцать девять. Тело и магия пребывали в идеальной форме, и в запасах имелись пара любопытных артефактов, которые она украла, и ещё несколько экспериментальных, которые она сделала сама. Пора освобождать своего "заложника".

У неё оставалась кровь Снейпа на платке с тех пор, как она разбила ему лицо, и этого хватило, чтобы собрать поисковый кристалл. Во французском аналоге Лютного продавались некоторые мерзкие боевые штуки, которые она в другой жизни конфисковывала или использовала. С их помощью жертву можно было ослепить, оглушить, лишить сознания, заставить страдать от боли или убить. Но это, как говорится, крайняя мера.

В безразмерном портмоне на поясе хранились зелья на все случаи жизни и смерти, анти магические наручники и даже магловский пистолет. На теле имелись три запасные палочки, аварийный портал и артефакт-щит, способный отразить одно серьезное боевое заклинание.

Немного помедлив, она откупорила и выпила целый пузырек Фелициса. Ей нужно было абсолютное везение или смерть.

Обнаружив на карте точку, где находилось тело Снейпа, она вычитала координаты аппарации и уже через минуту стояла в полумиле от уютного домика с позеленевшей от времени крышей, который прятался в яблоневом саду. Деревья давно отцвели, на ветках завязались плоды, но Лина пробиралась вперёд с осторожностью, будто танцевала на лезвиях ножей. Её надёжно скрывала мантия-невидимка, украденная у Поттеров, а на шее висел кулон с Воскрешающим камнем. Том-Снейп не трогал крестражи местного Волдеморта, видимо, не желая привлекать к себе внимания, а Лина такой щепетильностью не страдала.

Она почти добралась до порога, ловко миновала забор и укрылась за стволом, зорко оглядываясь.

Но тут дверь открылась, и на пороге появился Снейп. "Нет, Том", — строго поправила она себя, хотя сердце буквально обливалась кровью. Он ещё не достиг возраста Северуса, когда он погиб в её третьей жизни, но фигура, черты лица, глаза оставались прежними. Темный лорд под прикрытием был одет просто, видимо, собирался на прогулку или поработать в саду, но тут его окликнули, и на порог выбежала молодая женщина в переднике, протягивая позабытый пакет. Том улыбнулся ей и поцеловал, а Лине будто дали под дых громадным молотом. Боль была настолько оглушающей, что ей с большим трудом удалось устоять на ногах. Даже умиротворяющее действие Фелициса не сработало. Так больно ей не было, даже когда её кромсали ножом, когда иллюзорный огонь вполне реально опалял ноги, когда… Она пыталась сказать себе, что это не Северус, что это лишь его пленённое тело, но легче не становилось, она не могла смотреть, как родные губы касаются чужого лица, а поцелуй все длится и длится, выбивая из равновесия…

Стоп. Здесь что-то не так. Лина нахмурилась, и железная дисциплина, которую в ней взрастил наставник, вынудила вдохнуть поглубже и включить, наконец, голову. За этот поцелуй Том ещё ответит. И за другие мерзости, которые смел творить руками Северуса. Но. Почему он вышел на крыльцо именно сейчас? Время обеда, если он такой семьянин, то должен садиться за стол, а не пытаться сожрать свою кралю. Они бы ещё тут потрахались.

Значит, этому есть причина. Работа? Он торопится? Тогда чего стоит, как гвоздями прибитый, уже три минуты? Не хотелось этого признавать, но, похоже, её здесь ждали. И Волдеморт, зная её слабость, умело этим манипулировал. Уёбище.

Что ж, похоже, эффект неожиданности не сработал, придется играть в открытую. Тихо спрятав мантию в карман, она вышла из-за дерева, держа палочку наизготовку.

— Жаль вас прерывать, Том, но я пришла тебя немножечко убить.

Мужчина на крыльце медленно обернулся, демонстрируя пустые руки, а обцелованная дама испуганно ахнула, обнимая его за шею.

— Какая идиллия. Можно почти поверить в твою искренность, если не учитывать, что у тебя от души остался жалкий огрызок, и любить ты не умеешь.

— Лилс, — лицо Волдеморта жалостливо сморщилось: — Я не понимаю, зачем ты пришла. Я вел себя тихо, решил в этот раз пожить мирно, для себя, завел дом, семью… Я фермер, Лилс, и даже не могу тебе навредить… Зачем ты пришла мучить меня в этот раз? Как ты и приказывала, я хорошо себя вел, у моей жены скоро будет ребенок. Я стану папой!

— Не называй меня Лилс, и не думай, что своим пиздежом сумеешь меня обмануть. У меня вот тут, — она коснулась груди, — сидит вполне себе функциональная твоя частица, которая все эти годы буквально не затыкалась. Думаешь, я плохо тебя изучила?

Том хорошо владел лицом, но Лина знала Северуса, и выработала профессиональную наблюдательность, поэтому лёгкое облачко, что пробежало на миг в глазах, уловила и приободрилась.

— Ты такой же влюбленный женатик, как я — повелительница гоблин-гарема. Давай не будем валять дурака, я хочу поскорее надрать твою задницу.

— Но я же не умру, — ласково промурлыкал Волдеморт, спускаясь со ступеньки. — Мы так крепко связаны, буквально, неразлучны. Ты и я… Зачем нам враждовать? Будем дружить… семьями… Кроме того, тебе ведь нравится это лицо? Будет жаль портить идеальный профиль твоего любимого…

— За это я буду тебя долго, долго пытать… Ты ответишь за каждую слезинку, каждую каплю крови, которые из-за тебя проронили другие люди. В первой жизни, во второй, в третьей… Ничего не будет забыто…

Лина медленно подошла к Тому, сжимая палочку, пока не уткнула ее в высокий кадык.

— Отпусти хотя бы мою жену, — с мольбой глядя на нее, попросил Волдеморт.

— Отпущу. Если ты назовешь хотя бы одну выдающуюся родинку на её теле.

Том выглядел озадаченным.

— Э-э-э… На щеке, ближе к левому глазу… — Неуверенно сообщил он.

— Ниже, дружочек, ниже… Что-нибудь интимное, чтобы я поверила, что ты хоть раз видел её без одежды…

— Мы консервативны и занимались любовью без света, — сардонически усмехнувшись, отозвался Том, и Лина уже не сомневалась, что он ей лжёт. Она начала невербально произносить заклинание, когда мужчина, ловко уходя с линии атаки, кинул:

— Хотя ты права, я ещё не спятил, чтобы пялить инфернала.

— Чего? — Лина следила за его стремительным бегом-полетом, но вынуждена была развернуться, отбивая атаку "жёнушки", которая, ощерившись, кидалась на нее с крыльца.

Удар огненной плетью, и тварь располовинило. Мерзко завоняло тухлятиной, но и этого мгновения хватило, чтобы дать Волдеморту спрятаться в саду. Аппарировать он не мог — Лина старательно подошла к делу, отрезая пути отступления, но ей не хотелось повредить тело Северуса.

— Том, ты взасос целовал мертвечину? Да ты ещё более мерзкий уебан, чем можно было представить… И что, вижу, ты избавился от воздействия клятвы?

— Не до конца, моя госпожа, но почти. Ты мне немного помешала, но это не значит, что я не могу поднять на тебя руку, — то, как он говорил "госпожа", не отличалось от того, как он произносил "инфернал".

— Так выходи, и я дам тебе такую возможность, — предложила Лина, перебираясь от укрытия к укрытию.

— Сначала тебе придется получить мои подарки, я так долго их собирал… Со всей моей заботой, — издевательски отозвался Волдеморт, и Лина, ощущая угрозу, сиганула на дерево, снова скрываясь под мантией.

Трава под деревьями зашевелилась. Весь сад ожил, из-под земли полезли скрюченные пальцы, щелкали голодные острые зубы. Вся территория поместья и метров триста вокруг оказалась занята ходячими мертвецами, и, если бы она осталась на земле, её уже схватили и обглодали.

Волдеморт появился из-за угла дома, поигрывая палочкой.

— Где же ты? — весело поинтересовался он. — Мы ведь только начали общаться… Ну, ничего, это дело поправимое.

Совершив сложный пасс, он указал на сад, снимая сложную трансфигурацию, и вместо яблонь проявились силуэты исполинских дьявольских силков. Воцарился хаос. Инферналы нападали на деревья, ведомые слепой яростью, а такие же бездумные хищные растения били плетьми, душили, крошили умертвий, на место которых тут же спешили следующие. Ветка под Линой начала дико извиваться, стремясь ухватить седока, и ей пришлось снова нырять вниз, в вонючую сумасшедшую дикую кашу. Мантия тут же была потеряна, с ног до головы девушку покрывали тухлая кровь, грязь, слизь и ошмётки. Она уклонялась, била, связывала, пытаясь не привлекать лишнего внимания, но, лишившись поочередно двух палочек, поняла, что её зажимают, и переключилась на более действенные против врагов огненные чары. Она дралась, выкладываясь на полную, полагаясь на опыт, навыки, удачу и дополнительную толику первозданного волшебства, которой наделены искренне любящие люди. Волосы тлели, сажа жирными хлопьями оседала на одежду, на лицо, а мертвецы продолжали лезть, мешая друг другу и этим незначительно облегчая Лине работу.

Но "подарочки" от Волдеморта не закончились — сам дом, развалившись на части, обратился големами-рыцарями, похожими на тех, что оживляла Макгонагалл. Но эти были раза в три больше и намного мобильнее. В руках у них были мечи, образованные из медной черепицы, и пользовались рыцари ими умело.

Поле битвы моментально стало тесным, напоминая центр гигантской мясорубки. Аврорские артефакты, воровские штучки, гадости, купленные на темном рынке, — всё пошло в ход, воздействуя на врагов живых, неживых и условно живых. Даже сильный артефакт против единичного заклятия висел пустым, его Лина использовала, когда попала под удар голема-великана.

У Лины осталась одна палочка, и она почти добралась до остова бывшего дома, где в последний раз заметила Волдеморта. Големов ценой огромных усилий удалось разрушить, но инферналов оказалось слишком много, и девушка поняла, что выдыхается.

Она отвлеклась буквально на миг, отражая сдвоенную атаку, и ощутила, как палочка ломается в руке под зубами очередного умертвия. Это конец. Но все замерло. Мертвецы застыли статуями, в воздухе повисла тишина, а Волдеморт оказался рядом, всего в двух шагах, держа буквально на кончиках пальцев жизнь Лины.

— Лили… Теперь мы можем поговорить…

Он наклонил голову, оценивая её внешний вид, и улыбнулся, хотя взгляд его оставался змеиным, пустым и ненавидящим:

— Твои навыки вызывают восхищение. Мои лучшие боевики полегли бы здесь, а ты так долго продержалась…

— Было, ради чего стараться… Очень хотелось отнять у тебя моего парня.

Волдеморт приподнял брови в удивлении:

— О чем ты? Он же давно умер. Я убил его тогда, возле хижины Гонтов, а после занял его тело… Или скорбь повредила твой рассудок?

— Ты же сам знаешь, что это неправда, пока здесь у меня бьется два сердца, Северус жив. И то, что я до сих пор ощущаю его любовь, только доказывает, что ты не так уж сильно его контролируешь!

— Какой прелестный самообман…

— Только эта любовь и помогла мне сохранить свою крышу относительно целой. Нет, я, конечно, порядком тронулась, но никогда не переставала верить в него. Я знаю, Сев, ты ещё там, ты сильный и сможешь выпихнуть из себя эту пакость!

— Даже если призрак твоего дружка ещё где-то маячит, что ты мне сделаешь без палочки? Я убью тебя, и в следующий раз обязательно доломаю! Ты на своей шкуре узнаешь, каким бывает гнев лорда Волдеморта!

Том разъярился, глаза его налились краснотой, но Лина ощутила тепло, которое по мере её слов только усиливалось. Она сжала кулаки, посылая в ответ свои эмоции — живи, борись, я знаю, что ты там, я верю в тебя, я люблю тебя…

Пришла пора использовать последний козырь, и она послала отчаянный зов. Медленно, ужасно медленно, секунды две, в её руке материализовывалась Бузинная палочка. Все эти жизни она слышала зов, но не откликалась, даже не давала Волдеморту понять, что связь существует, а сам он, очевидно, не мог её слышать. С палочкой через Лину была связана душа Северуса, а не Тома.

Моментально узнав палочку Дамблдора, Волдеморт оскалился:

— Что? Откуда она взялась? Так не бывает! Нельзя трансфигурировать волшебную палочку! Да и что ты можешь сделать против меня чужой? Или милый Альбус тоже рядом, сидит под кустом, пока ты воюешь?

— Дорогуша, ты немного не в курсе. Это моя. — Она хмыкнула, крепко сжимая в ладони своё чудовище, которое едва не вибрировало от желания убивать. — И насчёт того, что невозможно… Это палочка Смерти, а Смерть через двери не ходит. Время, пространство, расстояния — для Смерти это несущественно, и то же касается её Даров…

— Это что — Старшая палочка? Легендарная Бузинная палочка? Она была у Дамблдора?!

— А до того у Гриндевальда. Но в одной из прошлых жизней я сама забрала палочку из мертвых рук Альбуса, и теперь она моя.

— Но если я смогу тебя одолеть, палочка станет моей, — почти счастливо улыбнулся Волдеморт, тут же посылая в Лину целый сноп заклинаний. Он действительно был очень хорош, силен, искусен, полон магических сил. Но Лина топталась по месиву мертвых тел, энергия смерти буквально звенела в воздухе, мощная, могучая, напитывая этой энергией Палочку и её владелицу. Кроме того, она могла поручиться, что временами Том начал ошибаться. То спотыкался на ходу, то рука его дергалась, посылая заклинание в другом направлении. Теперь пришла пора Лине улыбаться, и она танцевала, будто снова оказалась в объятиях любимых рук, порхала, как учил её наставник, била без промаха, вспоминая стычки на улицах магических городов. Палочка высасывала энергию смерти из пропитанной скверной почвы, из тел инферналов, которые валились на землю, превращаясь в полуразложившиеся останки, и заклинания становились только мощнее. Теперь Бузинная палочка не пыталась бунтовать, она оказалась в своей стихии, в руках очень темной, очень сильной и очень злой ведьмы. И Том в какой-то момент пропустил удар, упал на колени, поднимая руки:

— Я сдаюсь, прошу, пощади… Если не ради меня, то ради этого тела. Без меня оно умрет…

— Учитывая, какой ты космический пиздабол, очень сильно в этом сомневаюсь… И насчёт пощады… вряд ли тебе стоит просить о таком. Но не волнуйся, ублюдок, я подготовила для тебя кое-что достойное…

Лина сорвала с шеи кулон, на котором покачивался Воскрешающий камень.

— Гордись, ты будешь сидеть в фамильном камне, вместе со вторым своим огрызком. Зато вам не будет скучно. Будет очень больно, но не скучно…

— Ты решила сделать крестраж? Глупая девчонка, меня это не удержит!

— Лучше, я подумала, что раз камень может вытягивать проекции душ с того света, он идеально подойдёт, чтобы эти души сохранять. Пришлось хорошенько пошевелить мозгами, но я разобралась в ритуале пленения души и смогла перенести моего карманного Волдемортика в новый домик. — Она дурашливо помахал кулоном. — И теперь он очень ждёт соседа. Сев, пни его к чертям!

Лицо Волдеморта побледнело, он скривился, заскрипел зубами, дико заорал, но в следующий миг его дух, вырвавшись из бунтующего тела, засосало в Воскрешающий камень. Часть души, как и было задумано, притянулась к другой части. Девушка упала на колени, подхватывая Северуса, тело которого медленно клонилось в сторону. Он приоткрыл веки и хрипло прошептал:

— Лилс!

— Я знала, ты там, — она поддерживала его, гладила по щеке и плакала, не веря, что у нее все получилось.

— Он был слишком силен. Извини…

— Ничего, все закончилось…

Но тут же обеспокоенно вскрикнула, когда Северуса вывернуло потоком крови.

— Погоди, — она призвала аптечку, выбирая подходящие зелья, но он удержал ее руку:

— Это яд. В последний момент он раскусил капсулу, яд растворяет внутренние органы… Этому телу конец…

— Но ты же не можешь умереть!

— Он об этом знает, предусмотрел все варианты, и сделал так специально, чтобы ты помучилась. Так или иначе, но ты бы не ушла отсюда живой…

Северус поморщился.

— Он знал, что, даже с его наличием, ты не сможешь позволить мне страдать, пожалеешь даже не душу, а тело, захочешь вернуться, и тогда он планировал окончательно освободиться и взять верх. Тебе нельзя возвращаться!

Лина сжала в ладони камень, откуда до нее отчетливо доносился издевательский хохот двух Волдемортов.

— Это Воскрешающий камень, ты, придурок! — завопила она. — Я убила Дамблдора и украла палочку! Я ограбила Поттера и украла мантию! Я пробралась в твою вонючую цитадель и украла твой грёбанный камень! Я ебучая повелительница смерти, конем тебя еби, и я не боюсь умирать! А ещё — Смерти нет дела до времени и пространства! Она всегда и везде! И тебе не выйти из этого камня, пока он у меня! Увидимся в прошлом, мудло!

С этими словами она крепко обняла Северуса, который пытался возражать, но уже еле трепыхался, и снова глотнула яда из своего экстренного набора "выживания".

///

На нос упал луч солнца. Пахло пылью, чернилами, мелом, свежим пергаментом и совсем немного — овсяным печеньем. Над ухом раздавалось умиротворяющее бубнение, а голове и душе было тепло и уютно. Лина чихнула, окончательно приходя в себя, и светло улыбнулась. Мелкие Волдемортики в камне на шее орали в унисон, пока их поджаривало любовно составленное тюремное заклинание. Палочка в кабинете директора подавала о себе знать, предлагая устроить массовую резню. А в груди привычно, сладко билось двойное сердце. Она подняла голову с плеча, на котором уютно дремала, и утонула в таких знакомых глазах, в которых не было красноты одержимости, только океан любви.

Лина растроганно моргнула, прекрасно представляя, что будет делать дальше. Она спиздит у директора меч Гриффиндора и разобьет им диадему. Украдёт дневник у Малфоев и даст Люциусу пизды. Натянет гоблинов и уведет у них чашу. Спалит хижину вместе с содержимым. Испепелит инферналов и убьет Волдеморта, чтобы в этой жизни больше не видеть эту скотину. Она помирится с сестрой, снова подружится со своими закадычными долбоящерами Регулусом и Эйданом, потанцует на свадьбе Мэри Макдональд, и на своей тоже… но пока ей катастрофически, жизненно необходимо было крепко, горячо, до отвала башки и головокружения, до звёздочек в голове и потери дыхания, поцеловать своего любимого. Они это заслужили.

Как и того, чтобы до скончания этой идиотской петли быть вместе.

Послесловие

Со стыдом признаю, что меня ввели в заблуждение, а я, так же ненамеренно, обманула своих читателей. Учитывая, что я никогда не знаю, что будет в истории дальше, практически все время, что у меня писалась (или, точнее, не писалась) эта работа, я думала, что конец будет печальным. Предполагалось, что на прошлой главе будет конец, финиш и полный капут. Володя победил и нет у героев просвета. Даже готово было слезливое упадническое окончание, переполненное нытьем, как море — барабульками.

И каждый раз, как я это видела, понимала, как не хочу дописывать…

А потом я попила железо, мерзкое и противное, зато мозги заработали. Поймав мысль, дописала обожаемого "Перри". И на тех же конях вдохновения пришла идея новой, более мирной концовки для "Семи раз", которая тоже написалась быстро, даже не особо отваливаясь от логики. Вопросы возникли с задвоенным Волдей, который и в тюрьму попал, и в теле Сева застрял, но тут вспомнился канон, где часть лорда сохранилась в Гарри, а остатки отправились куковать в Албанию, и картинка более-менее сложилась.

В общем, с плохим концом не получилось, зато получилось с хорошим)

Благодарю всех моих терпеливых, добродушных читателей, которые ждали продолжения и даже не особо пинали ленивого Автора, так, поглаживали) С неизменным обожанием и любовью, до встречи в новых историях!