Благими намерениями (гет)

Эшли медленно выпуталась из объятий Деклана. Тот недовольно вздохнул, но не проснулся. Он дышал ровно и тихо, доверчиво раскинувшись на кровати. На груди подживала царапина, оставленная когтями Эшли, на шее алел след от её клыков. Она нечасто решалась на секс в модусе вампира: контролировать нечеловеческую силу намного труднее, чем кажется со стороны. Повезло, что она не была обычным вампиром, и жажда крови её не мучила.

Всё же Деклану следовало её опасаться. Когда-то окружающие смеяли надеяться, что Эшли не унаследовала от отца (так, на минуточку, одного из известнейших лондонских маньяков, Джека Потрошителя) способность к телепортации и желание убивать. Что ж… Культ позаботился о том, чтобы ситуация переменилась кардинально. Эшли до сих пор снился аквариум, наполненный странной зелёной жидкостью, кислородная маска, парадоксальным образом мешающая дышать, и пугающе ласковый шёпот: «Ты станешь совершенством, девочка». Чёртов Культ, чёртова Дана Уиткомб и её эксперименты по созданию гибрида человека и вампира. На выходе получился агрессивный монстр-телепорт. Жаль, что Эшли дала себе клятву, что больше никто не умрёт от её руки, поэтому желание убить мисс Уиткомб пришлось задушить на корню.

Ключевая кровь действительно являлась своего рода ключом. Катализатором, разбудившим «спящие гены». Когда Хелен Магнус, Джон Друитт, Найджел Гриффин, Джеймс Уотсон и Никола Тесла вводили себе первый вариант сыворотки в девятнадцатом веке, вряд ли они догадывались, к каким последствиям приведёт эта рискованная затея. Джеймс считал, что ключевая кровь усиливает уже существующие способности. Именно поэтому его ум стал ещё острее, а вот бессмертия, в отличие от Хелен, он не обрёл и был вынужден полагаться на экзоскелет и аппарат жизнеобеспечения, которые пусть и не спасли его от старухи с косой, но подарили весьма долгую жизнь. Сто пятьдесят лет — это не шутки.

Деклан с теорией Джеймса не соглашался.

— Остаётся слишком много вопросов, — говорил он. — Если чистая кровь вампира делает сильнее то, что уже присутствует в человеческих генах, значит ли это, что Тесла с самого начала был вампиром, только его природа никак не проявляла себя? К тому же, я сомневаюсь, что древняя раса кровососов умела повелевать электричеством.

— В моём случае теория сработала на все сто, — настаивала Эшли. — Друитт перемещается куда захочет. Он убил тех несчастных проституток. Мама всегда боялась, что наследственность проявит себя в самый неподходящий момент, и я тоже слечу с катушек. Так и произошло.

— Ты не виновата. Культ…

— Скажи это главе Убежища в Токио. Полагаю, они отмывали кровь со стен несколько недель. И ты уже забыл о бойне в Лондоне и Старом городе?

— Прошло пять лет. За это время ты никого не убила и не кидаешься на людей и абнормалов. Ну, по крайней мере, без веского повода. Может, позвонишь Хелен и расскажешь ей, что выжила?

— Нет. Я не готова. Не представляю, как смотреть ей в глаза.

— Эш, ты живёшь в лондонском Убежище четыре года. Три года из этих четырёх мы с тобой встречаемся. Если Хелен узнает, что всё это время я был в курсе, где ты, и молчал, она меня четвертует. Как минимум.

— Что же ты ей сам не доложил, как главе всей Сети, а, МакРей?

— Я дал тебе слово. Наш девиз «убежище для всех», помнишь? Ты ставишь меня в неудобное положение.

— Ну, если моё общество тебя напрягает, установи электромагнитный щит, вроде того, что был в Старом городе, и я больше тебя не побеспокою.

— Если я установлю щит, Друитт не сможет грустить в кабинете Джеймса по субботам, а Тесла — пить вино в подвале.

— Ты позволяешь Тесле разбазаривать коллекцию дяди Джеймса?

— Зачем? Он приносит вино с собой.

— А смысл тогда пить в твоём подвале?

— Может, ему там нравится. Я не интересовался.

Наверное, именно непрошибаемое спокойствие Деклана и привлекло к нему Эшли в первую очередь. Он не вздрогнул, когда наткнулся на неё в коридоре четыре года назад. Окинул взглядом порванную куртку и растрёпанные, неровно остриженные волосы и предложил, дружелюбно и участливо:

— Чаю?

— Тебя не удивляет, что я жива? — брякнула Эшли.

Деклан пожал плечами.

— Тела так и не нашли. А сейчас, я думаю, тебе не помешала бы большая кружка дарджиллинга. Я испёк печенье.

Эшли хотела ухмыльнуться, но вышла болезненная гримаса. Она устала бежать и бояться. Устала искать место, где преклонить голову.

— Печенье меняет дело, МакРей. Особенно, если оно с шоколадной крошкой.

Деклан не расспрашивал, как она спаслась и где скрывалась до неожиданного появления в Лондоне. Просто был рядом. Всегда находил для неё улыбку, доброе слово. Почему-то Эшли нравилась ему, сама по себе. И он её не боялся. Неосторожный, глупый человек. Деклан часто шутил, что не понимает, почему Джеймс выбрал преемником именно его.

— Все остальные главы Убежищ — абнормалы. Все, кроме меня.

— А как же моя мама?

— Прости, но мне всё чаще кажется, что Хелен Магнус — главный абнормал. Э-э, не говори ей, она меня убьёт.

— Ну, для этого нам нужно встретиться. В данный момент это не вариант. Так что ты в безопасности, МакРей.

…Вскоре Эшли с изумлением заметила, что она не просто нравится Деклану. Его дыхание сбивалось, когда она дотрагивалась до его руки или плеча. Однажды, в пылу спора она выпустила вампирские когти и прижала к его шее — плоской стороной, чтобы не навредить. Зрачки Деклана тут же расширились, сердце забилось быстрее. Не от страха, совсем не от страха.

Эшли усмехнулась. Не убирая когтей, наклонилась ближе и коснулась его губ. Нежный, почти невинный поцелуй буквально десять секунд спустя превратился в страстный. До кровати в тот раз они так и не добрались. Правда, Эшли, не желая рисковать, мгновенно переключилась из модуса вампира обратно в человека. В любом случае, факт, что в викторианскую эпоху мебель делали на совесть, её порадовал.

Эшли понятия не имела, как их роман воспринимали остальные обитатели Убежища. В любви они друг другу не признавались, однако всего лишь «друзьями с привилегиями» они точно не были. Эшли постоянно ловила себя на мысли, что хочет остаться. В Лондоне. В постели Деклана. Просто вместе с ним. И её тревожило, что в последнее время он неосознанно прижимал руку к груди, словно что-то болело внутри, и жаловался, что иногда немеют пальцы.

— Нашего МакРея не загонишь к кардиологу, — вздыхал Алистер Найт, штатный психолог, — да и вообще к врачу. В этом плане он доверял только Джеймсу. Я ему, конечно, говорю, чтобы он больше отдыхал и меньше за всех переживал, но разве он меня послушает?

Эшли задумалась. А затем телепортировалась в Нью-Йорк. Выследить Дану Уиткомб труда не составило. Как и украсть одну из оставшихся пробирок с сывороткой из ключевой крови. Проверить сыворотку на посторонние примеси Эшли попросила Тамару, лаборантку медотсека лондонского Убежища.

— Я провожу эксперимент. Неловко получится, если я нечаянно отравлю бедную мышь.

— Подробный анализ будет к вечеру, — заверила Тамара.

Сыворотка оказалась без примесей. Очевидно, Дана Уиткомб берегла её для себя. Драгоценную пробирку Эшли спрятала в мини-холодильнике в их Декланом комнате. У него не было привычки там рыться в поисках перекуса или… каких-нибудь подозрительных ёмкостей. Эшли достала пробирку и наполнила шприц. Оглянулась на кровать. Деклан продолжал беззаботно спать. Да уж. После сегодняшней ночи он, скорее всего, больше никогда не повернётся к Эшли спиной. У каждого решения есть цена.

Она взяла его за руку. Нашла вену.

— Прости меня. Но я не могу допустить, чтобы ты умер от инфаркта или инсульта.

Деклан дёрнулся и затих. Примерно полчаса ничего не происходило. Эшли, пристально следившая за тем, как поднимается и опускается его грудная клетка, только осмелилась выдохнуть, как его тело выгнулось дугой, а с губ сорвался стон. Минуту спустя Деклан забился в конвульсиях.

Эшли схватилась за телефон, трясущимися руками набрала номер Алистера Найта:

— Помоги. С МакРеем беда. Я не знаю, что делать.

* * *

В медотсек, куда спешно перенесли Деклана, Алистер её не пустил:

— Не будем мешать профессионалам, ладно?

Эшли до крови закусила нижнюю губу, но кивнула. Сама она помочь Деклану ничем не могла. Она слушала доносившиеся из-за дверей крики и молилась: «Господи, если ты есть, не допусти, чтобы я убила его». Алистер молча наблюдал, как она мечется из угла в угол. Наконец двери распахнулись, и в коридор выглянула Тамара. Выражение её лица не сулило ничего хорошего.

— Как он? — спросил Алистер.

— Жив, — мрачно ответила Тамара. — Доктор Эриксон ввёл ему большую дозу обезболивающего и успокоительного, но мы не знаем… Трансформация ещё не закончилась.

— Трансформация? — выдавила Эшли. Деклан — обычный человек, ключевая кровь не должна была…

Тамара повернулась к ней. В её взгляде полыхал гнев.

— Это та сыворотка, да? Анализ которой ты попросила меня сделать. Вот уж не думала, что твоей лабораторной мышью окажется МакРей.

— Эшли, что ты натворила? — в ужасе прошептал Алистер.

— Я хотела помочь. Я надеялась, ключевая кровь исцелит его сердце и сосуды. И он проживёт дольше, чем среднестатистический человек.

— Ты не врач. Чёрт, Эшли! Подобная сыворотка изменила тебя. Превратила…

— Договаривай, Алистер. В чудовище?

— Я не это имел в виду. Я хотел сказать: сыворотка переписала твою ДНК. Ты не подумала, что она может сделать с МакРеем? Вдруг у него аллергия на какой-то компонент? Если он умрёт…

— Хелен Магнус будет твоей наименьшей проблемой, — перебила Тамара. Это прозвучало, как клятва.

* * *

Они заперли Эшли в одной из палат, предназначенных для буйных абнормалов. Она не сопротивлялась. Во-первых, не хотела злить их ещё больше. Во-вторых… не стоило им напоминать, что она умела телепортироваться. Удержал бы её разве что электромагнитный щит… которого в лондонском Убежище никогда не было. Едва забрезжил рассвет, она переместилась в медотсек.

Кровать Деклана огородили ширмой. Эшли слышала его дыхание. Что-то при этом шуршало, но она не могла понять, что.

— МакРей? — негромко позвала она.

— Да? — откликнулся Деклан.

— Насколько сильно ты меня ненавидишь? — на последнем слове голос Эшли дрогнул.

— Я не знаю.

— Прости.

— Я не понимаю, Эш. Культ похитил тебя, с помощью сыворотки изменил твою суть. Против твоей воли. И после этого ты…

— …Сделала то же самое с тобой. Правда, на сей раз обошлось без похищения.

— Зачем? Я ожидал подобного от кого угодно, но не от тебя.

— Я хотела, чтобы ты остался со мной. Надолго, если не навсегда.

— Ты выбрала оригинальный способ. Чересчур оригинальный. Я догадываюсь, откуда у тебя сыворотка. Почему ты ничего мне не сказала?

— А ты бы согласился?

— Я не знаю. Скорее всего, нет.

— Вот видишь.

Непонятное шуршание раздалось снова.

— Ты всё решила за меня. Ты не имела права, Эш.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

Деклан издал невесёлый смешок.

— Не имеет значения, чего я хочу.

— МакРей.

— «Убежище для всех» — не просто девиз.

— Мне жаль. — Эшли считала, что разучилась плакать. Она ошибалась. Ресницы слиплись от слёз. — Есть шанс, что ты меня простишь? Не сейчас, но когда-нибудь?

Вместо ответа Деклан сдвинул в сторону ширму. От шока Эшли чуть не подавилась воздухом.

Карие глаза и тёмные с проседью волосы остались прежними. Всё же, видно, в ДНК Деклана МакРея изначально присутствовало что-то не от мира сего, потому что за его спиной колыхались два белоснежных ангельских крыла.