Месть угнетённых (джен)

Далекие крики, вспышка, удар, боль...

Последнее, что запомнил Гарри Поттер, прежде чем провалиться во тьму. Он приподнял голову, пытаясь понять, где находится. Разбитые стекла очков до нереальности искажали окружающее пространство, но Гарри всё равно понял: подземелье Хогвартса. Попытка выпрямиться принесла дикую боль в мышцах. Тихо застонав, он на секунду замер, осознавая ситуацию. Резко вернувшаяся память расставила всё на свои места: Хогвартс, битва, Волан-де-Морт, Рон, Гермиона, Джинни... Дёрнувшись ещё раз, Гарри понял, что прикован к стене. Тёмно-фиолетовые магические наручники плотно обхватывали запястья, не позволяя двигаться. Злость на Волан-де-Морта вырвалась из груди глухим злым рычанием. Неожиданно распахнувшаяся дверь заставила Гарри вздрогнуть.

Он прищурился, пытаясь разглядеть вошедшего сквозь разбитые стёкла очков. Силуэт был неясным, но по тяжёлой походке и блеску тёмных глаз он понял, что это был не кто иной, как Волан-де-Морт. Тёмный Лорд медленно приближался, его лицо искажала зловещая, не предвещающая ничего хорошего ухмылка.

— Ну что, Гарри Поттер, — протянул он с ледяным спокойствием в голосе, — думал, что сможешь победить меня?

Гарри молчал, чувствуя, как колотиться сердце. Он знал, что любое слово может спровоцировать Тёмного Лорда на новые жестокости. Волан-де-Морт остановился перед ним, возвышаясь, как тёмная башня. Его красные глаза сверкали, на лице играла жестокая улыбка.

Гарри не мог отвести взгляда от Волан-де-Морта. Он чувствовал, как воздух вокруг них словно сгущается, наполняясь напряжением.

— Я всегда знал, что ты попытаешься, — продолжал Волан-де-Морт, медленно проводя пальцем по шраму на лбу Гарри. — Но теперь ты в моей власти. Ты больше не сможешь прятаться за стенами Хогвартса, не сможешь рассчитывать на своих друзей.

Гарри стиснул зубы, пытаясь не показать страха. Он чувствовал, как магия Тёмного Лорда окутывает его, проникая в каждую клетку тела. Но он не собирался сдаваться. В глубине души он знал, что должен найти способ вырваться, должен бороться до последнего, не смотря на страх, пожирающий изнутри.

— Ты не победишь, Том, — наконец произнёс Гарри, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. — Ты всегда был трусом, прячущимся за своей тёмной магией.

Эти слова, казалось, задели Тёмного Лорда за живое. Его лицо исказилось яростью, и он поднял руку, готовясь нанести удар. Но не стал, остановившись в последний момент.

Усмехнувшись, он почти любовно провёл рукой по цепям, сковывавшим руки пленника. А затем, резко вскинув руку, откинул со лба Гарри непослушную грязную челку. Гарри мотнул головой, сбрасывая руку, но Лорд продолжал гладить его, словно не замечая тщетных попыток пленника освободиться.

— Что мне с тобой сделать, Гарри? Хочешь, устрою тебе маленькое шоу? Мне было бы интересно увидеть, как твои друзья встретятся с тем, что уготовано им судьбой. А тебе?

Гарри ответил ему взглядом, способным расплавить железо. Волан-де-морт тихо засмеялся. Щелчок, и появившийся эльф-домовик склонился в глубоком поклоне.

— Приведи сюда пленников, — небрежно распорядился маг, даже не повернув голову в сторону слуги.

Домовик снова отвесил поклон и испарился. Волан-де-Морт взмахнул волшебной палочкой, и перед ним возник стул. Он медленно опустился на него и начал рассеянно вертеть в руках палочку, устремив взгляд в пространство. Казалось, прошла вечность. Руки затекли и болели. От длительного стояния онемели ноги.

В темнице вновь раздался скрип двери, и в помещение вошли Пожиратели Смерти. Каждый из них вёл за собой связанного сторонника света. Беллатриса Лестрейндж, оскалившись в хищной ухмылке, с силой швырнула на пол сопротивляющуюся Джинни. Девушка, глухо вскрикнув, сильно ударилась плечом. Гарри, насколько позволяли короткие цепи, рванулся вперёд. С трудом приняв сидячее положение, Джинни взглянула на него. Страх в её глазах поглотил его, не отпуская, приковывая к себе.

— Отпусти их! — воскликнул Гарри, всё ещё пытаясь вырваться.

— Ещё не время кричать, — с противной усмешкой сказал Лорд и, плавно поднявшись, внимательно оглядел пленников. — С кого начнём? Может, с этой грязнокровной леди, что вместе с тобой пыталась меня убить? Или с твоей рыжей предательницы крови? Кажется, она твоя девушка, Поттер?

— Попробуй только тронуть их! Я тебя прикончу! Авадой не побрезгую, убью!

— Силёнок не хватит,— с иронией ответил Лорд, бросив на говорящего насмешливый взгляд.

— Только на это ты и способен! Тебе не хватает смелости сразиться со мной! Только и можешь прикрываться невинными! Это и назыв...

Резкий взмах палочки заставил его замолчать. Он почувствовал, как невидимые тиски сжимают горло, сдавливая, и не пропуская воздух. Гарри захрипел, пытаясь вырваться, но напрасно. Цепи держали крепко, а невидимые тиски сжимали с каждой секундой всё сильнее.

Сердце бешено колотилось в груди. Он не мог пошевелиться, не мог дышать, и тьма начала окутывать его.

В комнате повисла зловещая тишина, нарушаемая лишь его прерывистым, сиплым дыханием. Он услышал холодный насмешливый голос, раздавшийся прямо у его уха, палящий, и угрожающий:

— Ты думал, что сможешь победить, Гарри Поттер? Посмотри, мальчишка, как ты жалок! Посмотри на себя со стороны, неужели ты и в правду думал, что сможешь остановить меня?

Несмотря на удушье, Гарри слышал неприкрытые нотки бешеного самодовольства в голосе своего мучителя. Близость Лорда причиняла дополнительные страдания. Шрам колыхнулся болью, и Гарри неожиданно стало так весело, что захотелось хорошенько приложиться головой о стену, лишь бы не чувствовать этой садистской радости, которая никак не сочеталась с происходящим.

В этот момент Гарри понял, что это не просто демонстрация своего превосходства. Это была магия, способная сломить даже самого сильного волшебника. Его мысли путались, страх усиливался. Он пытался сосредоточиться, найти способ вырваться, но всё было бесполезно.

Давясь и корчась от нехватки воздуха, чувствуя, как перед глазами рассыпаются в фейерверке множество черных точек, а камера утеряла чёткость и цвет, он как будто в тумане услышал вопль Джинни. Ему очень хотелось сказать, что всё хорошо, не надо кричать, не надо беспокоиться за него, но не мог. С каждой секундой он всё глубже погружался во тьму — бездонную, засасывающую внутрь, словно Чёрная дыра.

Он слышал, как Джинни зовёт его, но её голос звучал всё тише, словно растворяясь в густом и липком мраке. Его сознание становилось всё более размытым, и он уже не мог различить, где заканчивается реальность и начинается пропасть. Тьма обволакивала его, как плотное одеяло, и он чувствовал, как его тело становится всё легче, словно оно готово раствориться в этой жуткой бездне, в которой не видно дна.

Голос Джинни неожиданно стал ближе, и он услышал, как она повторяет его имя, словно заклинание. Он попытался ответить, но онемевшие губы не слушались. Еле слышный сип, вырвавшийся из горла, вызвал волну боли в лёгких. Цепь то сжималась, то разжималась, дразня его короткими потоками воздуха.

Неожиданно всё закончилось. Кашляя и стараясь отдышаться, он осознал, что сидит на полу. Когда он успел там оказаться, он не помнил. Цепи, сковывавшие его запястья, также как и цепь на горле — исчезли, давая возможность свободно двигаться и дышать. Волан-де-Морт холодно смотрел на него, его глаза, лишённые эмоций, были похожи на бездушные чёрные провалы, в глубине которых горели красные угольки раскалённой лавы.

— Теперь ты успокоился? — поинтересовался он, и его голос гулко пронёсся по помещения.

— Делай что хочешь, но я всё равно не подчинюсь тебе!

Слабый, еле слышный шёпот. Гарри чувствовал дикую сухость во рту, словно в горло насыпали песка.

— Наивный глупец! Я и не таких, как ты, ломал, мальчик. Забудь уже всю ту чушь, которой тебя пичкал Дамблдор. Ты ничего не знаешь о настоящей силе и власти. Думаешь, что можешь изменить мир своими детскими мечтами? — Волдеморт усмехнулся, его глаза сверкнули холодным огнём. — Я покажу тебе, как всё устроено на самом деле. Ты станешь моим, и тогда поймёшь, что значит быть по-настоящему великим.

— Я лучше сдохну, чем стану твоей собственностью!

— Ты действительно в этом уверен? — Лорд приподнял несуществующую бровь и повернулся к связанным пленникам. — Посмотрим, Гарри, посмотрим! Круцио!

Гарри не успел ничего ответить, как Гермиона, крича, начала извиваться на полу. Крик Гарри, сливался с её собственным, оглушал, холодил кровь, сводил с ума...

Волан-де-Морт наслаждался страданиями своих пленников, наслаждался их болью и беспомощностью. Он чувствовал себя всесильным, непобедимым. Чувствовал себя тем, в чьих руках находиться вся жизнь и смерть. Тем, кто может отбирать жизнь, тем, кто может склонять и ломать волю человека. Но в глубине души он знал, что Гарри Поттер — это не просто ещё один маг, которого можно подчинить. В этом мальчике было что-то особенное, что-то, что делало его сильнее, чем казалось на первый взгляд.

Гарри смотрел на Гермиону, которая корчилась на полу, на её лицо, искаженно от боли. Он чувствовал, как его сердце разрывается от отчаяния, но знал, что не должен сдаваться. Ему нужно найти в себе силы, чтобы противостоять этому монстру, и закончить этот кошмар.

Но сейчас он так беспомощен! Он ненавидел себя за это, хотя каким-то краешком сознания понимал, что сделать ничего не может. Хотя...

Цепи не сковывали рук, давая полную свободу действий, и он бросился к Волан-де-Морту, но внезапная волна магии отбросила его к стене. Мощный удар выбил воздух из лёгких, на миг перехватило дыхание. Он сполз по стене на пол, не в силах стоять на ногах. Но его вздёрнуло вверх, цепи обвили запястья, сжимаясь, и буквально врезаясь в кожу.

Гарри только сейчас понял, что Гермиона больше не кричит. Она сидела на полу, тихонько всхлипывая. Каштановые волосы скрывали её лицо и плечи, но Гарри видел, как она дрожит. Он хотел к ней. Хотел спасти из этого ада, остановить эту боль, утешить и защищать.

— Отпусти их. Тебе нужен я, их отпусти! Они не виноваты...

— Замолчи, Гарри! Мне некогда слушать твой скулёж. Во всяком случае, сейчас.

Лорд наклонился к Гермионе, схватил за подбородок, насильно поднимая голову. Девушка сжалась, испуганно глядя на него. В уголках золотисто-карих глаз блестели слёзы. Ее дыхание участилась, эхом раздаваясь в комнате. Панический страх в глазах доставил ещё больше удовольствия Лорду.

— Отпусти её!

Голос Рона в этой гнетущей тишине был подобен пушечному выстрелу.

Лорд не обратил на него ни капли внимания, продолжая гипнотизировать взглядом Гермиону.

— Мне кажется или это всё затянулось?

Волан-де-Морт повернул голову, глядя прямо в глаза Гарри. Зловещая улыбка растянула его губы. Палочка в его руке указала на Гермиону...

Мгновенно всё понявший Гарри закричал...

— Авада Кедавра!

Вопли всех пленников слились воедино...

Гермиона, широко раскрыв глаза, медленно завалилась набок. Карие глаза потухли, затягиваясь туманом... Каштановые волосы разметались по полу. Она слабо дёрнулась, её рука сжималась и разжималась на протяжении нескольких секунд...

Она была похожа на сломанную куклу, для которой всё кончено.

В идеальной тишине, лишь прерываемой еле слышными всхлипами Джинни, раздался пронзительный смех лорда Волан-де-Морта...

Ему показалось, что время остановилось. Отчаянный вопль тоски и боли ещё не успел затихнуть в глухих стенах темницы.

Остекленевшие, мёртвые глаза подруги смотрели сквозь Гарри.

Отчаяние накрыло его с головой. Сердце сжималось от боли, и он чувствовал, как воздух становится тяжёлым, камнем давит на грудь. В ушах звучал голос Гермионы, полный страха и боли. Перед глазами стояло её лицо — мёртвое и застывшее,словно восковая маска.

Всем своим существом он чувствовал пристальный взгляд Волан-де-Морта, направленный прямо на него. Это был интерес, смешанный с садистским удовольствием и радостью.

— Теперь ты видишь? Эта великая сила любви не спасла её. Всё, что тебе говорил Дамблдор, было ложью.

Гарри повернул голову. Тоска и боль в его глазах сменилась ледяной яростью, изумрудным пламенем блеснувшей в глазах. Он пытался что-то сказать, но горло сдавил спазм, не позволяющий произнести ни звука. Слова застревали и жгли изнутри, царапая горло острыми когтями.

Это он во всём виноват.

Если бы он не потащил Рона и Гермиону за собой, этого бы не случилось. Кровь Гермионы — на его руках.

Тихое шипение лорда прервало его самобичевание.

— Я спрашиваю ещё раз: теперь ты подчинишься мне?

Очевидно, лорд уже повторно задал этот вопрос, так как в его голосе ясно читались раздражение и злость.

— Нет! — Гарри бесстрашно вглядывался в ненавистное лицо, уверенно произнося ответ.

— Сопротивление бесполезно, друг мой. Ты ведь знаешь, что это конец.

Не вопрос. Констатация факта.

Гарри знал это. Он понимал, что надежды на спасение у него нет. Сколько веревочка ни вейся, конец всё равно придёт. Глупо ждать каких-то чудес и верить в неожиданное спасение. К такому исходу он был готов ещё тогда, когда шёл в Запретный лес навстречу собственной смерти.

Но и смириться он тоже не мог. Только не сейчас, когда на кону стоят жизни невинных людей, чью смерть он допустить просто не может.

Гарри всегда ставил жизнь и здоровье окружающих выше собственной. Своё горе казалось ему не таким страшным, как горе близких. Он шел умирать ради них, и ради них ему сейчас придётся переступить через себя. Через свою гордость и достоинство. Победа над Волан-де-Мортом стоила многим жизни, так почему же нельзя пожертвовать своей гордостью, как бы больно и ни было?

* * *

Время тянулось мучительно медленно. Оно сжигало изнутри, сводило с ума. Поднятые над головой руки затекли и онемели. Он с трудом стоял на ногах, чувствуя, что ещё немного — и он упадёт. Всё тело болело после устроенного Волан-де-Мортом круцио-представления. О горле вообще лучше молчать. Гарри знал, что должен держаться, но силы таяли с каждой минутой, усталость и чувство приближающейся опасности не покидали его. Измученный, усталый, он больше не мог сопротивляться.

Противный скрип двери неприятно резанул слух, нарушая мёртвую тишину.

И Трелони быть не нужно, чтобы угадать, кто это. Волан-де-Морт, предвкушающе блестя глазами, подошёл к пленнику.

— Я не буду ничего с тобой делать, Гарри, — прошептал он, гладя чёрные непослушные волосы. — Я только хочу дать тебе выбор: подчиниться мне и выжить или продолжать бесполезную борьбу и страдать до конца своих дней. Выбирай.

— Я не подчинюсь. И ты это знаешь.

Волан-де-Морт склонил голову в знак согласия.

— Тогда зачем спрашиваешь?

Лорд растянул губы в мерзкой ухмылке:

— Я хотел дать тебе шанс, Гарри. Ты был достойным противником. Но ты сам выбрал свой путь. Мне жаль.

Стерпеть это Гарри не смог. Слова посыпались неудержимым потоком, выплёскивая все накопившиеся эмоции.

— Жаль? Ты говоришь, тебе жаль? Ты разрушил мою жизнь, уничтожил всё, что мне дорого. Я боролся за правду, за справедливость, а ты? Ты просто играешь со мной, как с пешкой на шахматной доске! И тебе ещё хватает наглости говорить, что тебе жаль? — закричал Гарри, гневно сверкнув глазами.

Волан-де-Морт сощурился, пристально глядя на парня.

— Ты прав, Гарри. Как с пешкой на шахматной доске. И раз ты пешка, то я могу ходить тобой как пожелаю, верно?

От ядовитого, задумчивого тона Лорда Гарри стало не по себе. Что это чудовище опять задумало?

— Что ты хочешь? — напрямую спросил он, одновременно желая и страшась услышать ответ.

Лорд усмехнулся, отходя на несколько шагов назад, чтобы лучше видеть пленника.

— Может, мне сделать из тебя Пожирателя Смерти? Верную собаку, которую я постоянно буду держать подле себя на поводке. Как тебе?

Гарри похолодел. Мысль о том, что он может стать Пожирателем, заставляла его невольно кривиться от отвращения и ужаса. Но нельзя, чтобы Лорд подумал, что он испугался. Гарри, пересилив себя и стараясь придать голосу как можно больше равнодушия, произнёс:

— Я? Пожирателем? Похоже, жажда власти выбила тебе последние мозги, Том.

— Огрызаешься, словно жалкая крыса.

Гарри пренебрежительно дёрнул плечом.

— Думай как хочешь, правды это не изменит.

— Неужели тебе совсем не хочется жить, раз ты ведёшь себя подобным образом?

— Я не хочу жить по твоим правилам, Том. И странно, что ты этого не понимаешь.

Желание жить всегда было слишком сильным у Гарри. Так же как и любовь к свободе. Стать Пожирателем Смерти — это не только потерять свободу, но и предать то, за что ты боролся с малых лет. Это означало предать семью, друзей, знакомых...

Это означало предать себя.

Гарри этого не хотел. Просто не мог. С одиннадцати лет он знал, что Волан-де-Морт — причина всех бед и страданий, что обрушивались на Магическую Британию на протяжении долгих лет.

— Я думаю, что тебе не мешало бы подумать над моим предложением, Гарри. — вкрадчиво прошипел Лорд, крутя в тонких пальцах волшебную палочку. Её кончик как бы случайно время от времени указывал на Гарри — в сердце.

— Не о чем тут думать, Том. Я своего решения не изменю, даже не надейся. Как я уже говорил, я лучше умру, чем стану твоим приспешником.

— А если на кону будет стоять жизнь твоих друзей? — Волан-де-Морт определенно знал, куда бить.

Гарри молчал. Лорд усмехнулся, понимая, что попал в точку.

— Не бойся, я не стану этого делать. Всё же, — Волан-де-Морт чуть помедлил, обдумывая слова, — всё же мне не нужен человек, который в любой момент может меня предать, ударить в спину. Я не стану делать из тебя Пожирателя.

Гарри почувствовал несказанное облегчение.

— Ну тогда чего тебе надо от меня? Зачем ты устраиваешь этот спектакль, зачем тянешь время? Убей меня, ты ведь так этого хотел! — В голосе Гарри звучала неприкрытая издёвка, но Лорд не обращал на это внимания.

— Ты слишком долго вставлял мне палки в колёса, поэтому твоя смерть не будет быстрой. Прежде ты будешь молить меня о пощаде.

— Постой... где-то я это уже слышал. На кладбище? В девяносто четвёртом году, верно? И тебе не удалось осуществить задуманное, Том. Не тешь себя пустыми надеждами, я не встану на колени.

— Сейчас не девяносто четвертый год, Гарри. И мы не на кладбище. Сейчас всё будет так, как хочу я. Здесь нет ни Дамблдора, ни кого либо другого, кто смог бы защитить тебя.

Круциатус Лорда настиг его неожиданно. Гарри вздрогнул, закусил губу, изо всех сил сдерживаясь. Минута... другая... А может, вечность? Да, похоже на то. Боль была просто невыносимой; казалось, она усиливалась с каждой секундой, сводя с ума и при этом держа голову ясной. Желанное забвение никак не приходило, оставляя наедине с дикой болью.

С пересохших губ сорвался тихий стон. С каждой секундой терпеть становилось всё сложнее, и Гарри, как будто издалека, услышал чей-то крик.

Ему понадобилась пара секунд, чтобы понять, что это кричит он.

— Хватит...

Пусть это закончится!

— Хватит...

Напрасно. Лорд не слышит его. Он умрёт здесь, корчась в муках и срывая горло от крика. Умрёт, покинутый всеми, в холодной темнице некогда родного замка.

Вдруг всё кончилось. Боль отступила, лёгкие наполнились воздухом. Всё тело болело, будто его долго держали в одном положении. Пересохшее горло драло́. Хотелось пить.

Голос Лорда долетал издалека, словно из другого мира.

— Я тебе это обещал, Гарри. Наслаждайся.

Всё повторяется вновь...

* * *

Кап... кап... кап...

Кап, кап, кап...

Звук капающей воды стал единственным, что слышал Гарри, когда очнулся. Чем кончилась вчерашняя — или не вчерашняя — встреча с Лордом, он не помнил. Даже не знал, сколько времени провёл без сознания. Вроде бы его сильно ударили по голове, и он отключился.

Единственным утешением было одно — он не прикован к стене. Сообразив, что может свободно передвигаться по камере, он немного воспрял духом. Впрочем, вся радость в момент улетучилась, когда Гарри понял, что от усталости и боли, даже рукой пошевелить не может, не то что встать. Пытаясь посмотреть вокруг сквозь стёкла разбитых очков, он заметил кувшин, стоящий в метре от него. Мучительно болевшее, пересохшее горло сразу дало о себе знать.

Попытка встать и дойти до желанного предмета с треском провалилась. Оставалось только ползти. Потратив примерно четверть часа, а может и больше, он, наконец, добрался до кувшина. Холодная вода приятно обожгла горло. Наслаждаясь каждым глотком, он потихоньку приходил в себя. Заторможенность и слабость покидали его, уступая место измученности. Посидев возле кувшина минут десять, Гарри, прислушиваясь к себе, смог определить повреждения и источники особенно сильной боли. У него оказался разбит висок, и из-за этого волосы слиплись и свалялись. Распутать образовавшийся колтун, больно стягивающий кожу, не получилось. Помимо головы, ныла рука, отчего-то плохо сгибаясь. Не делая никаких резких движений, он улёгся на полу, подложив под голову снятую, выпачканную мантию. Сон пришёл почти сразу, успокаивая, расслабляя.

Тихие голоса, шёпот... торопливые шаги... Сон медленно уходит, возвращает в реальность.

— Ему бы неплохо дать укрепляюще...

— Нет. Осмотри его.

Гарри почувствовал, как кто-то опустился на колени рядом с ним. Чья-то прохладная рука коснулась его шеи, вызвав волну неприятных мурашек. Гарри мотнул головой, сбрасывая руку.

— Тише, Поттер.

Он не знал, почему послушался. В голосе говорящего было что-то такое — тёплое и успокаивающее, что заставило его подчиниться.

«А, будь что будет!» — подумал он, расслабляясь, и закрывая глаза.

Он слышал тихие голоса, злое шипение лорда, затем к губам приставили склянку с зельем. Ледяная жидкость, остро пахнущая травами, прошлась по пищеводу, оставляя за собой тошнотворное послевкусие. Закашляв, он мотнул головой, и взглянул на склонённого над ним человека. С трудом Гарри удалось его рассмотреть: бледный, он постоянно косился куда-то в сторону и бросал на Гарри испуганные быстрые взгляды.

— Ты закончил? — где-то сбоку раздался холодный голос Волан-де-Морта, сквозивший нетерпением.

Быстро кивнув, сидящий возле Гарри человек встал, нервно одергивая коротенькую мантию. Волан-де-Морт махнул рукой, и с низким поклоном, человек удалился.

Гарри, не спеша вставать, взглянул на Лорда. Тот выглядел как кот, вдоволь налакавшийся сметаны.

— Ну что? Как ощущения после вчерашнего?

Гарри метнул на него злой взгляд. Но так как промолчать означало проявить слабость, Гарри ответил:

— А тебе понравилось?

— Мы клыки и не таким, как ты, выбивали, Гарри, — ответил Лорд, тихо посмеиваясь. — Если вчерашнее тебя ничему не научило, мы можем повторить.

— Да пошёл ты... — выдохнул Гарри в ответ, отворачиваясь.

Лорд хмыкнул. Затем взмахнул рукой, и дверь в камеру открылась. Замелькали тени, повеяло холодом. Высокие фигуры в чёрных плащах не шли, а скользили по воздуху. Гарри всё понял мгновенно. С трудом встав, он отшатнулся назад, стараясь быть как можно дальше от дементоров. Тихий смех Лорда утонул в нахлынувших воспоминаниях. Замелькавшие картинки из прошлого, навеянные дементорами, сводили с ума. Гарри не помнил, когда потерял сознание...

— Начнем собрание.

Люди в черных мантиях зашевелились, усаживаясь за огромный стол. Расставленные по всему периметру комнаты свечи бросали на полированную поверхность стола желтоватые блики. Сидящие за столом люди переглядывались, но не произносили ни слова. Пара человек, не обращая внимания на переглядки остальных, смотрела на сидящего во главе стола мага. Волан-де-Морт, а это был именно он, выглядел чрезвычайно довольным. Его приспешники пока ещё не знали, в чём причина этой радости. Белое подобное змеиному лицо их повелителя озаряла жуткая улыбка, пробирающая до костей. Сидящая к нему ближе всех темноволосая женщина, поборов колебания, задала вопрос, мучивший всех присутствующих в зале:

— Мой Лорд… Позвольте спросить, в чём причина вашего хорошего настроения?

Сидящие за столом люди невольно напряглись. За этот год Волан-де-Морт постоянно пребывал в плохом расположении духа, и его соратники всё время жили в страхе получить круциатус за любое слово, взгляд, который не понравился повелителю. Но сейчас бояться было лишним. Лорд никого не собирался наказывать. Переведя взгляд на спросившую о его настроении женщину, он чуть склонил голову набок:

— Терпение, Белла, терпение. — Затем хлопнул в ладоши и приказал появившемуся домовику: — Введи пленных!

Дубовые двери распахнулись, и в зал вошли связанные сторонники света. Возглавлял процессию Кингсли, изрядно потрёпанный и усталый. Маленькие домовики шли по бокам, готовые в любую секунду оглушить попробующих взбунтоваться магов. Пожиратели оживились, у многих предвкушающе заблестели глаза. Преданные Дамблдору люди наконец-то пойманы, и можно повеселиться!

Лорд Волан-де-Морт не обращал внимания на Пожирателей. Его взгляд был устремлён на вошедших пленников. Зло блестя глазами, те медленно шли к столу. Некоторые пытались сопротивляться, упирались, но домовики заставляли их идти дальше.

Волан-де-Морт поднял руку, призывая Пожирателей к тишине, которая наступила мнгновенно. Небрежный кивок — и эльфы-домовики с хлопком исчезли. Сузив красные глаза, Лорд обратился к пленникам, издевательски улыбаясь:

— Как прошла ночь? Крысы в подвалах Хогвартса вас развлекли?

Молчание.

Беззвучно усмехнувшись, Волан-де-Морт опустил руку на рукоять Бузинной палочки, поглаживая.

— Вы не ответили. Вам понравилось? — Молчание в ответ. — Ну, раз мы не хотим по-хорошему, то…

Вспышка красного света — и Джинни Уизли с криком падает на пол.

— Джинни! — Молли рвётся вперёд, но напрасно. Всё заканчивается, не успев начаться. Джинни пытается встать, опираясь на дрожащие руки.

Довольная улыбка появляется на лицах тёмных магов.

— Так-так, девчонка, — весело скалится Лорд, — ты оказалась не такой сильной, как твой Поттер. Тот терпел, долго терпел. А ты…

Издевательский смех Лорда подхватили и остальные. Джинни молчала, с ненавистью глядя на него. При упоминании Поттера защитники Хогвартса встрепенулись, настороженно смотря на Лорда.

— Где Гарри? Что ты с ним сделал? — тихо просипела Джинни, с трудом стоя на ногах.

— Ничего особенного. Просто опробовал на нем вот эту книгу, — он поднял со стола книгу, название которой было написано чем-то сильно напоминающим кровь: «Темная магия: как сломить своего врага. Пособие для начинающих и продвинутых».

Глумливо захохотали Пожиратели, видя, как пленники побледнели. Лорд тем временем продолжил:

— Очень занятная вещица! Мне, в отличие от Поттера, понравилось. На следующее утро он выглядел не сильно здоровым и довольным…

Сделав эффектную паузу, он выжидающе посмотрел на орденцев. Бледные лица и распахнутые в немом ужасе глаза говорили сами за себя.

— Что с Гарри? — упрямо повторила Джинни. — Он жив? Где он?

— Тебя это не должно волновать! Подумай лучше о том, как ты сейчас умрёшь! — рявкнула Беллатриса, но Лорд остановил её.

— Терпение, Белла. Наша маленькая леди хочет узнать о судьбе Поттера? Маленькая демонстрация воспоминаний, думаю, её устроит. Верно ведь?

Серебристая нить воспоминаний потянулась от виска. Невесомая, как пёрышко, она поплыла по воздуху, следуя за волшебной палочкой. Для того чтобы посмотреть воспоминания, таящиеся в этой ниточке, Лорду не понадобился Омут памяти. Тонкие губы Лорда беззвучно шевельнулись, произнося заклинание. Ниточка ожила, растягиваясь в высоту. Уже можно было различить силуэты на темном фоне. Закончив трансформацию, появившаяся картинка задвигалась, показывая происходящее, словно маггловский телевизор.

На фоне темной стены камеры был ясно виден Гарри. Низко опустив голову на грудь, он слегка вздрагивал, изо всех сил сдерживаясь. Но боль победила — раздался тихий стон, постепенно нарастающий и переходящий в крик. Через секунду он резко вскинул голову, блеснув изумрудными глазами. Миг — и чёлка чёрным вихрем упала ему на глаза. Зазвенели цепи. Гарри пытался вырваться…

На глаза Джинни навернулись слёзы. Без остановки шепча "Гарри! Гарри!", она не могла оторвать глаз от изображения.

Когда всё кончилось, в зале повисла гнетущая тишина. Рон и Джинни всё ещё неверяще смотрели на лежащего на полу Гарри, по руке которого текла кровь.

— Теперь вы убедились, что Гарри Поттер — ничтожество, что за ним идти было глупо. Мальчишка ни в коем случае не мог бы мне противостоять. Вот к чему привело его слепое почитание Дамблдора! — Лорд театрально махнул рукой в сторону всё ещё висящего над столом изображения. Гадкие смешки послышались со стороны Пожирателей.

Злые взгляды побеждённых жгли Лорда и его приспешников.

— Гарри сильный, он выдержит твои кровавые игры. Тебе его никогда не сломить! — профессор Макгонагалл раздула ноздри и сжала губы в тонкую полоску.

То, что происходило с пленниками Лорда, было ужасно. Поттера буквально ломали, сгибали, заставляя подчиниться. Даже боль не останавливала гриффиндорца: он продолжал дерзить и огрызаться, за что снова и снова получал круциатус. Его непокорность с каждой минутой раздражала Лорда всё сильнее и сильнее, поэтому заклинания становились всё изощрённее и болезненнее. Он не остановился даже тогда, когда Гарри уже практически сорвал горло от крика. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы Лорду не понадобилось уйти по делам. И он оставил Гарри — бессознательного, измученного, охрипшего.

— Я предлагал Поттеру выбор: подчиниться мне, и всего, что вы сейчас увидели, не случилось бы. Но он отказался. Это плата.

— Гарри никогда не встанет на путь зла! Он никогда не станет твоим слугой! — дерзко выкрикнула Джинни, бесстрашно глядя в красные глаза.

Зловещая усмешка появилась на лице Лорда:

— Возможно, Азкабан его изменит?

Лица присутствующих вытянулись. На глаза Молли навернулись слёзы. Джинни неверяще покачала головой.

— Нет, это неправда. Гарри… он… он не вынесет Азкабана.

Лорд развёл руками, изображая бессилие:

— Я говорил ему, что это единственный шанс выжить. Он отказался. Поэтому сегодня с утра был отправлен в Азкабан.

* * *

Драко Малфой сильно нервничал. Беспокойно оглядываясь по сторонам, он всё дёргал рукав новенькой чёрной мантии, купленной специально для этого случая. Стоящая рядом Астория Гринграсс старалась делать вид, что всё хорошо, но её выдавал неестественно бледный цвет лица. Драко, время от времени бросая на неё косой взгляд, старался успокоиться.

Драко сжал кулаки, пытаясь унять дрожь в руках.

Когда приоткрылась большая дубовая дверь и перед ними появился старый эльф-домовик, одетый в штопаную наволчку, Драко невольно затаил дыхание. Рядом резко шевельнулась Астория.

Взглянув на них огромными жёлтыми глазами, домовик хрипло проквакал:

— Хозяин Лорд ждёт вас.

Стараясь идти с достоинством, они вошли в зал. Множество магических свечей, стоящих буквально везде, всё равно не до конца освещали огромную залу. Собравшиеся за столом люди бросали на них заинтересованные взгляды. Астория и Драко поклонились сидящему во главе стола волшебнику. Лорд Волан-де-Морт благосклонно кивнул. Драко поймал взгляд матери, которая ободряюще улыбнулась ему. Отец же выглядел как всегда холодно и чуждо.

— Люциус, твой сын вырос. Готов ли он вступить на наш путь?

Драко увидел, как отец склонил голову, замерев перед Лордом. Невольно вспомнился Поттер — тот никогда не раболепствовал перед Лордом. В глазах всегда стоял вызов, не было и тени страха. Даже под жалящим заклятием его можно было узнать по дерзкому взгляду.

Голос Лорда вырвал из воспоминаний:

— Драко, ты готов верой и правдой служить мне?

С трудом шевеля губами, он произнёс:

— Да… мой Лорд.

— Хорошо. Подойди сюда!

На негнущихся ногах он подошёл. Вынув из складок мантии палочку, Лорд закатал левый рукав Драко. Твёрдый кончик палочки упёрся ему в предплечье.

Ставить метку оказалось больно. С трудом сдерживаясь, он смотрел, как на бледной коже проступают штрихи, постепенно складываясь в Чёрную метку.

Настала очередь Астории. Она вздрогнула, но не издала ни звука, пока метка не была поставлена. Отшатнувшись от Лорда, она невидяще уставила на Драко, словно ищя поддержу. Он ничего не мог сделать.

— Драко, Астория, теперь вы стали полноправными членами нашего круга. Надеюсь, вы оправдаете моё доверие.

— Конечно, Повелитель, — склонила голову Астория, незаметно передёрнув плечами.

* * *

Война проиграна. Гарри Поттер пал. Кто теперь стоит у руля власти?

Сенсационное интервью с Люциусом Малфоем, рассказывающем о всех тайнах, окутывающих имя Лорда Волан-де-Морта, больше известного как Тот-кого-нельзя-называть.

— Доброе утро, мистер Малфой!

— Доброе, доброе, мисс Скитер!

— Мистер Малфой, мне и моим читателям жутко интересно всё, что касается Тёмного Лорда. Не могли бы вы рассказать нам о нём?

— Конечно, именно для этого я и здесь. Сначала я бы хотел сказать, что всё, что мы знаем сейчас о Тёмном Лорде — абсолютная ложь.

— То есть хотите сказать, что Тёмный Лорд не имеет никакого отношения к террору, длившемуся, кажется, с пятидесятых годов?

— Конечно, дорогая моя, — Малфой обаятельно улыбнулся.

— Тогда, может быть, вы расскажете нам правду? Кто же он на самом деле?

— Тёмный Лорд — это всего лишь миф, созданный для того, чтобы держать людей в страхе. Его имя, его деяния — всё это часть тщательно продуманной игры.

— Игры? Но как же всё то, что мы видели? Жертвы, разрушения, ужас?

— А вы не думаете, что это может быть подставой? Кто в то время, до девяносто шестого года, имел огромное значение в магическом мире?

— Вы намекаете на Альбуса Дамблдора? Хотите сказать, что всё, что приписывалось Лорду, в действительности дело рук Дамблдора?

— Ну почему же сразу такие выводы, мисс Скитер. Вы ведь сами рассказывали нам о тёмном прошлом Альбуса Дамблдора. Возможно, никакого террора и не было? А если и были, то это могло быть делом рук Дамблдора.

Мистер Малфой, очевидно, не хочет раскрывать все карты этого дела.

— То есть Тёмного Лорда не существует?

— Тёмного — не существует, — соглашается мистер Малфой. — Есть один могущественный волшебник, защищающий чистоту крови. Волшебники не должны марать себя кровью магглов. Они не должны вступать с ними в брак и рожать детей. Лорд, так мы его называем, всего лишь отстаивает чистоту крови, и не более того. Никакого убийства магглов не было.

— Ну хорошо, а история Мальчика-который-выжил? Это тоже ложь?

— Нет, это правда. Гарри Поттер представлял угрозу для всего магического мира, поэтому его нужно было устранить.

— Но какую угрозу мог представлять годовалый мальчик?

— Давайте я всё расскажу по порядку. Вам ведь известно об Ордене Феникса? Да? Ну так вот, Лили и Джеймс Поттеры состояли в этой террористической организации. Вижу, вы не понимаете, почему я назвал Орден террористической организацией. У нашего Лорда есть подозрение, что именно Орден Феникса стоит за всем ужасом. Так вот, Лили и Джеймс состояли в этой организации и были очень преданы Дамблдору. А Дамблдор, стремясь очернить Лорда в глазах магического мира, составил некое пророчество, в котором говорилось о том, что родится ребёнок, который сможет убить Лорда. Конечно же, почувствовав угрозу, тому пришлось совершить нападение.

— Как интересно… А сам Поттер? Есть ещё что-то, чего мы о нём не знаем?

— Ну, во-первых, мистер Поттер очень предан Дамблдору. Понимаете, о чём я? И плюс Поттер нездоров психически. Все эти его головные боли, видения. После Турнира Трёх Волшебников он вообще заявил, что Лорд возродился. Чушь всё это! Повелитель и не умирал.

— Мы вас поняли, мистер Малфой. А где сейчас мистер Поттер?

— К сожалению, я не обладаю этой информацией. Так что сказать не могу.

— Ничего страшного. Думаю, наши читатели смогут подождать. Спасибо вам за такое подробное интервью!

Закончив читать, Джинни опустила газету. В камере, в которую их поместил Тёмный Лорд после того, как они побывали на собрании Пожирателей, стояла оглушающая тишина. Только в полу тихо скреблись мыши. Плененные сторонники света смотрели на Джинни с ужасом и недоверием.

— Это… просто слов нет! — первым пришёл в себя Рон. — Как они посмели такое написать!

— А что тут не так? Лорд устраняет Орден, выставляет Гарри не в лучшем свете, — подал голос Билл, криво усмехаясь.

— Не в лучшем? — Джинни круто обернулась к брату. — Они Гарри буквально в грязь втоптали!

— Джинни, успокойся! Гарри не привыкать, он на статейки Скитер внимания не обращает.

— Конечно, не обращает, он же в Азкабане! — Джинни уже кричала.

— А ты не думала, что это может быть неправдой? Может, Волан-де-Морт наврал? Успокойся, пожалуйста!

— Успокоиться? — взвизгнула Джинни, вскакивая и отбрасывая газету. — Успокоиться? Как я могу успокоиться, ведь неизвестно, что с Гарри, мы проиграли войну, у нас столько погибших! А вы говорите мне успокоиться? — Джинни плакала, яростно размазывая слёзы по щекам.

Флёр обняла её.

— Скитер совсем умом тронулась? Она действительно верит в то, что сказал Малфой? — подал голос Рон, стараясь отвлечь сестру.

— Может, это вообще не Скитер была? — предположил Чарли. — Или она была под Империусом.

— Вполне возможно, — задумчиво проговорил мистер Уизли. — Всё могло быть подстроено.

— Да и Скитер сама на себя не похожа, — продолжила Флёр. — Очевидно, интервью проводила не она. Если вообще оно было.

— Ты думаешь… — начал Рон, но не договорил, выжидающе глядя на девушку.

Флёр кивнула, перебрасывая светлые волосы за спину.

— Всё может быть. Только непонятно, зачем вся эта игра? Лорд и так добился полной власти. Устранил Гарри…

— Он убирает с дороги всех, у кого может хватить смелости противостоять ему. И, клянусь Мерлином, это ещё не конец. Дальше будет хуже, уж поверьте мне.

После слов мистера Уизли наступила мёртвая тишина.

Ветер свободно гулял по маленькой грязной комнатке. Через крохотное зарешёченное оконце пробивался узенький лучик света. Чёрные стены были исцарапаны, местами выбиты, и там скапливалась вода.

Камеры Азкабана повидали много волшебников — безумных опасных убийц, на годы заточённых в этой крепости, бандитов, черных магов . Сейчас, что случалось довольно редко, одна из камер удерживала невиновного.

Возвращение в реальность не было болезненным. Не было боли, Гарри чувствовал лишь сильный холод. Каково же было его удивление, когда он понял, что лежит на чём-то похожем на простыню.

«Нет, всё случившееся мне приснилось, Волан-де-Морт не победил. Сейчас я открою глаза и окажусь в палатке с Роном и Гермионой», — подумал он, изо всех сил надеясь на это.

Увы, всё было не так. Вместо желанной палатки он увидел каменный потолок. Не вставая, повернул голову, оглядываясь вокруг. На тёмных стенах не было цепей, пропали кувшин и мантия, на которой он уснул после пыток Волан-де-Морта. Медленно возвращалась память, пытаясь расставить по местам обрывки воспоминаний. К сожалению, всё обрывалось на дементорах. Что было дальше — убей Мерлин, он не помнил.

Он лежал неподвижно, пытаясь осознать, где находится и что произошло. Сердце бешено колотилось, мысли путались. Постепенно он начал различать очертания комнаты: каменные стены, низкий потолок, тусклый свет, пробивающийся через маленькое окно высоко над головой.

Полежав минут десять, Гарри попробовал встать. Осторожно, опираясь на локти, он смог приподняться. Резко вспыхнувшая боль в руке была неожиданной. Гарри, не удержав равновесия, рухнул на пол, неловко выставив руки для смягчения падения.

Лёжа на полу, прижимаясь щекой к его прохладной поверхности, он пытался сосредоточиться на реальности, не обращая внимания на боль.

«Как же меня достала эта беспомощность!» — неожиданно разозлившись, подумал он.

Упорно вставая и падая, он всё же одержал эту маленькую победу.

Гарри, прищурившись, оглядывал камеру.

Там, где должна была быть дверь, была решётка с толстыми прутьями. Никаким образом нельзя было пролезть через неё, никак нельзя было выбраться.

Пошатываясь, Гарри подошёл к двери. Вцепившись в решётку обеими руками, он уткнулся в нее лбом, устало прикрыв глаза.

Холодный воздух, свободно разгуливающий по камере, задувал под рубашку, добавляя к боли ещё и холод.

Неожиданные звуки голоса и тяжёлых шагов в этой мёртвой тишине, в которой слышались лишь хриплые вздохи, оказался настолько непривычным и чужим, что Гарри застыл. Перед его камерой остановились двое мужчин. Насмешливо взглянув на парня, один из них произнёс:

— Что, Поттер, осваиваешься? Нравятся апартаменты? Оценил гостеприимство Лорда, а?

Пожиратели. И если они так свободно разгуливают по тюрьме — значит, он в Акабане. Странно, но эта мысль не вызвала ни удивления, ни тем более разочарования.

В глубине души Гарри был к этому готов, понимая, что если не смерть — то вечное безумие.

Довольный своей шуткой, мужчина захохотал. К нему присоединился и второй, и их смех эхом разнёсся по тёмному коридору, неприятно резанув по ушам.

Гарри молчал, рассеянно глядя сквозь них.

Продолжая смеяться, мужчины двинулись дальше по коридору, выкрикивая грубые замечания и отпуская неприличные шуточки. Эхо шагов стихло почти сразу, и в коридоре наступила тишина.

Несколько минут тишины показались вечностью. Вдруг холод усилился. Накатившая тоска и безысходность резким грузом давили на плечи. Голова вспыхнула болью, как тогда, когда случались видения лорда.

В ушах зазвенел предсмертный крик матери, чёрный туман сменился зелёным, и Гарри чудом не упал с жёсткого топчана, на который вернулся, оставив бесполезные попытки разыскать замо́к.

Гарри не видел, но чувствовал их.

Туман клубился перед глазами, путая и искажая очертания камеры. Кошмары, плохие воспоминания галопом проносились перед глазами, заставляя сердце биться как сумасшедшее. Дыхание сбилось, хрипло разносясь по камере…

Седрик навзничь падает на землю, окруженный зеленым светом… каменное надгробие… котёл… Всё же кончилось, почему он здесь?

Дамблдор падает с Астрономической башни. Голубые глаза затягивает пелена… В зелёном пламени виден чёрный череп. Кажется, змея уже близко, видны её острые клыки…

Сириус… Беллатриса смеётся… Остекленевшие серые глаза гаснут…

Только не это!

Гарри поворачивает голову в сторону решётки. Кажется — или дементоров уже шесть? Или в глазах двоится?

Один из них подплыл ближе, почти касаясь толстых прутьев. Покрытые струпьями руки тянутся к нему. Наклонив то, что скрывается под капюшоном, дементор вызвал новую волну боли. И страха.

В глазах темнеет. В ушах стоит странный женский крик. Пустота тянет и обволакивает, унося измученное сознание в спасительную тьму.

Но перед тем как голова узника коснулась грубой подстилки, с губ срывается свистящий шёпот:

— Я не хочу умирать…

* * *

Странно, но мир не мог так измениться в одночасье. Казалось, еще вчера Драко сидел на уроке зельеварения и доставал гриффиндорцев едкими замечаниями и обидными словами, и… когда всё успело измениться? Когда прошла та самая секунда, когда был переступлён порог, граница между прошлым и настоящим?

Война проиграна. Тёмный Лорд у власти.

Вначале в это сложно поверить. Слишком долго шла эта война, чтобы за один день всё изменилось. Но каким ужасным это ни казалось, всё было именно так.

События второго мая изменили привычное течение жизни.

Если раньше, в последний год, всё было не настолько ужасно, Лорд был полностью сосредоточен на поимке Поттера, то сейчас он поменял приорететы.

Драко до конца наделся, что это сон. Надеялся — до того момента, пока не увидел, как Поттера без сознания несли к границе антитрансгрессионных чар. Надеялся, пока весть о победе Лорда не разнеслась по всему миру. Надеялся, пока со стен Большого зала не содрали герб Хогвартса и не повесили новый — чёрный череп, окутанный зелёным дымом.

Первые дни, отходя от потрясений Битвы, Драко мало интересовался делами как внешнего мира, так и Пожирателей. Его не интересовали ни пиршества, ни развлечения, которые устраивали слуги Лорда в Хогвартсе, превратив величественный благородный замок в жалкое подобие магловской таверны.

Дни пролетали как один миг. Но недолго Драко наслаждался одиночеством.

Утро четвёртого мая — собрание Пожирателей смерти и принятие Чёрной метки. Всё кончено… Заклеймённый словно скотина, Драко Малфой больше не принадлежал себе. Отныне он слуга Лорда, его приспешник и исполнитель чёрных дел.

Обсуждение дальнейших действий сильно потрясло его. Да, он знал, что грязнокровок будут уничтожать, и это не сильно трогало его. Но… зачем изводить полукровок?

Лорд обосновывал это верностью Ордену Феникса. Драко это казалось большой нелепостью — Ордена Феникса нет. И вряд ли есть ещё люди, которые верят в победу света. Население отчаялось даже в Избранном. Интервью с Ритой Скитер сделало своё дело, и многие решили поверить в виновность Поттера — хотя бы ради собственной безопасности. Никто не хотел идти против новой власти, когда источник сопротивления уже не вселяет надежду.

Спустя несколько дней вышла новая статья о Поттере, где он был признан опасным для магического общества, и его заключили в Азкабан пожизненно. В вину ему вменялось убийство Седрика Диггори, покрывание опасного преступника Сириуса Блэка, нападение на учеников Хогвартса в 1992 году и незаконное участие в Турнире Трёх Волшебников. Он был признан невменяемым и опасным для магического мира, поэтому был отправлен не в Мунго для лечения, а в Азкабан.

«Гарри Поттер опасен для магического мира, и мы не можем рисковать, отправляя его в Мунго. Поттер неизлечим. У него нет шансов. Если мы не хотим, чтобы пострадали наши целители, его нужно изолировать», — писали в «Ежедневном пророке».

«Странно, что убийство Дамблдора ему не приписали», — с усмешкой думал Драко, переворачивая тонкие страницы газеты.

Хотя, возможно, это только начало. Но разницы никакой нет. Сумасшедший и опасный, он теперь проведёт остаток дней в тюрьме.

«Пожизненное заключение… Пожизненное заключение… Верхний уровень…" — Эти мысли никак не покидали Драко, засев в голове словно клещ. Фотография измождённого гриффиндорца, на груди которого виднелась дощечка с выбитым на ней номером, приводила в ужас. Конечно, Поттера он не любил, чего уж греха таить. Но такой судьбы он не пожелал бы даже ему — надоедливому гриффиндорцу, вокруг которого все носятся, называя Избранным. Драко понимал, что обвинения Поттера беспочвенны, но пытаться высказать протест или что-то типа этого он не собирался. Лорд убьет любого, кто не согласен с его взглядами. Играть с огнем Драко совсем не хотелось, да и смысла в этом не было. Лорд прочно встал у штурвала власти, и никто не сможет этот штурвал у него отобрать.

Солнце медленно садилось, окрашивая небо в розовые тона. Из окна Восточной башни, где в последнее время очень любил находиться Драко, виднелась опушка Запретного леса. Осторожно двигаясь, несколько чёрных фестралов вышли из леса, поднимая узкие морды к заходящему солнцу. Солнечные блики играли на их тёмных шкурах.

Дверь в комнату рывком распахнулась, и в комнату медленной, степенной походкой вошла Беллатриса Лестрейндж. Одетая в тёмное платье, у воротника которого поблескивала тёмно-синяя гемма, она вся излучала опасность. Окинув помещение взглядом и презрительно сморщив нос, Беллатриса остановилась посередине комнаты.

— Нарцисса, видимо, ничему тебя не научила, Драко.

Тот незаметно вздохнул, стараясь держать маску доброжелательности. Сейчас ни в коем случае нельзя срываться и грубить.

— Тетя Белла, я только что занял эту комнату. У меня не было времени заниматься обстановкой.

Беллатриса с издевательской жалостью посмотрела на него.

— Ты волшебник или кто? Палочка тебе на что? А домовики? — Она расходилась всё больше и больше, в красках рассказывая всё,что думает о семье любимой сестрички.

Драко терпел, глотая обиду и молча выслушивая упрёки.

Успокоившись и высказав всё, что было на уме, тётя Белла соизволила удалиться. Перед тем как закрыть дверь, она обернулась:

— Лорду не понравится то, чем ты здесь занимаешься. — Видя непонимающий взгляд Драко, она усмехнулась. — Лорд дал тебе задание: вместе с Руквудом, Рудольфусом, Эйвери и мной совершишь рейд. Через два дня.

— Какой… рейд?

— Завтра всё узнаешь. — Белла развернулась, тихо закрыв за собой дверь.

Драко продолжал тупо таращиться на дверь, переваривая слова тётки. Рейд… пожиратели… он.

Догадка липким страхом разлилась по спине. Рейд… кажется, он знает, что это за рейды.

На улице раздался крик ночной птицы. Серая тень промелькнула мимо окна, задев ставни. Драко вздрогнул, когда та с тихим скрипом захлопнулась.

Ночь обещала быть нелегкой… Страх неизвестного будущего накрыл с головой.

«" Что делать дальше?» " — с тревогой подумал он, сворачивая газету в трубочку.

Первая мысль — пойти к матери за помощью — показалась ему разумной. Он не хотел идти ни на какие рейды, и, может быть, Нарцисса сможет попросить Люциуса отговорить Лорда?

Швырнув аккуратно свёрнутую газету, которая тут же распрямилась, в кресло, Драко стремительным шагом вышел из комнаты, направляясь в покои матери.

— Войдите, — раздался тихий мелодичный женский голос, и Драко, осторожно появившись на пороге, тихо поприветствовал мать.

Нарцисса Малфой не выглядела сейчас той холёной аристократкой, какой её привык видеть сын. Вместо её любимого сине-серебристого платья на ней было обычное домашнее, в котором она больше спала, чем ходила по дому.

«Что бы сказал по этому поводу отец?» — невольно пронеслось у Драко в голове, пока он рассматривал простенький наряд матери.

Голос Нарциссы мигом вырвал его из раздумий:

— В чём дело, Драко?

Прочистив горло, Драко запоздало вспомнил, что это не нравится матери, и бросил на неё виноватый взгляд.

— Матушка, ко мне сейчас приходила тётя Белла… — Нарцисса резко пошевелилась в кресле, — она сказала, что через несколько дней я пойду с ней и ещё несколькими пожирателями в рейд.

Нарцисса продолжала молчать, поджав губы. Понимая, что она ничего не скажет, Драко продолжил:

— Я не хочу идти в этот рейд. Поговори, пожалуйста, с отцом. Может, он сможет убедить Лорда…

— Ты сейчас понимаешь, о чём меня просишь? — голос леди Малфой был холоднее льда и резал не хуже кинжала. — Ты смеешь перечить Тёмному Лорду? Драко, ты в своём уме?

Он низко опустил голову, мысленно ругая себя за поспешность. Действительно, что мама могла сделать? Но он не собирался отступать. Не сейчас, когда разговор уже начат.

— Мама, я не хочу! Я не хочу убивать грязнокровок! Я не…

Мать продолжала прожигать его взглядом небесно-голубых глаз. Драко не видел в них ни сочувствия, ни любви. Даже не верилось, что сейчас перед ним та самая женщина, что в зале, во время принятия им Чёрной метки, ободряюще улыбалась ему. Сейчас перед ним была холодная, властная и непреступная леди Малфой, а не нежная и любящая мать.

Иногда он даже завидовал Уизли. Вот у него — настоящая любящая семья. Пусть они и не были богатыми, Драко очень рано понял: любовь лучше всякого богатства. Но изменить себе он не мог. Ему, Малфою, не пристало завидовать такой семье, как Уизли. И как бы обидно ему ни было, он продолжал молча и безропотно терпеть безразличное отношение родителей.

Отец никогда не относился к нему как к сыну. Для него по большей части он был просто пустым местом. Иногда — позором рода, как Люциус называл его, если Драко делал что-то не так.

Вначале было обидно. Детская обида накапливалась и позже вылилась в громогласный скандал, в результате которого Драко чуть не выжгли с родового дерева. Хвала Мерлину, вовремя вмешалась мать. Успокоив мужа и погасив пыл сына, она своим присутствием как будто была незримой стеной между ними.

С Нарциссой Драко долгое время не знал, как себя вести. С одной стороны, она сильно любила его и покрывала его детские шалости перед отцом. Но, с другой, она была холодной и мёртвой, никогда не показывая своих чувств, она годами носила восковую маску, прячя своё истинное лицо. И эта маска раскололась только недавно — во время шестого курса Драко. И помня, что однажды мать помогла ему, он надеялся на помощь и сейчас.

Видимо, зря.

Сейчас, глядя прямо в равнодушные голубые глаза, Драко вновь засомневался в истинных чувствах Нарциссы.

— Ты… мне поможешь? — робко, с трудом шевеля губами, произнёс он.

Она отвернулась. Драко показалась, что лёгкая тень сожаления промелькнула на её лице.

— Я не могу. Лорд не терпит… неподчинения.

Драко молча смотрел на неё. В его глазах она перестала быть сильной и властной женщиной, перестала быть матерью, готовой на всё ради своего сына. Она умерла в его глазах, превратившись из сильной леди в слабую сломленную женщину.

Последний раз пытливо взглянув ей в лицо, он развернулся и быстро вышел из комнаты.

* * *

Он снова видит сны. Сны, которые преследуют его с тех пор, как он потерял друзей. Воспоминания о битве за Хогвартс, жертвах, потерях. Но теперь это не просто воспоминания. Они становятся кошмарами, которые оживают в его разуме. Кошмарами, раз за разом перерезающими все ниточки памяти, пути к счастливым воспоминаниям. Он не помнит улыбающегося Сириуса, с которым он играл в шахматы, — он помнит лишь мёртвую улыбку на губах крёстного. Образ гостеприимной Норы сменился видом пожара и кричащих от страха гостей, в панике крушащих мешающие на дороге предметы.

Стены камеры давят на него. Холодный воздух пробирается под одежду, вызывая озноб. Он пытается не думать, но мысли не дают покоя. Он слышит голоса. Они шепчут ему о его ошибках, о его слабости. Сумасшествие? Да, похоже — оно.

Боль потери и собственная слабость вперемешку с отчаянием и страхом убивают оставшиеся крохи жизни в его теле.

Он кричит, но его голос теряется в пустоте. Никто не слышит его. Никто не может помочь. Уже не осталось никого, на кого он мог бы рассчитывать.

Джинни, Рон, Полумна, Макгонагалл — все, скорее всего, мертвы.

И хоть этого и не было, его больное сознание рисует эти картины, страшные и мучительные. Смерть всех, кто ему был дорог, проносится перед глазами галопом, но он видит все детали, замечает всё.

Боль становится невыносимой. Она разрывает его изнутри, заставляя задыхаться. Он чувствует, как тьма затягивает его, как она поглощает его сознание.

И вдруг он видит свет. Яркий, ослепительный свет, который пробивается сквозь тьму. Знакомые воспоминания, неожиданно светлые в этой мрачной клетке, подёргиваются мутной пеленой тьмы. Он тянется к свету, надеясь на спасение, но тьма гасит едва пробивающийся свет. Холодные щупальца окутывают, не пуская к желанному спасению…

Гарри остается один в своей камере, окружённый болью, ужасом и смертью.

Он больше не знает, где заканчивается реальность и начинаются его кошмары.

Сознание, возвращавшееся урывками, казалось чужим. В мире наступила ночь — холодная и бездонная, как заброшенный колодец. Страх преследовал его, мучая, не давая покинуть воспоминания. На протяжении часов длилась бесконечная пытка воспоминаний. Перерыв всего на час — и он вновь окунается в мир кошмаров. Но даже этот час не давал покоя…

Сириус падает в призрачную арку, пронзительно смеётся Лестрейндж…

Мёртвые глаза Седрика смотрят в небо, в пустоту. Отрубленная рука падает в котёл…

Артур Уизли падает на окровавленный пол… Бросок змеи закрывает его тело…

Под холодный смех Лорда он, Гарри, падает на землю. От могильного камня веет холодом…

Ночь тянется за ночью, не уступая место свету.

---

Я допускаю, что отношения между Нарциссой и Драко могли быть более тёплые, но для дальнейшего развития событий они должны быть именно такими. Лёгкий ООС Нарциссы.