Завидная невеста (гет)

Молли, ругаясь с Флёр, поднималась наверх в комнату Рона и Гарри. Обе женщины держали в руках подносы, на которых стояли тарелки с овсянкой, хлебом и кусочками сыра, а также несколькими ломтями домашней колбасы — будущий завтрак Гарри. Но ни названная мать, ни приятельница мальчика не желали уступать будущей родственнице возможность принести ему его порцию в постель.

— Он много гостил у нас, — говорила Молли. — Мне лучше известны его вкусы и предпочтения! Кроме того, Гарри делит комнату с Роном, а он от твоих... природных особенностей становится несколько неадекватным.

— Я не спорю с этим, миссис Уизли, — в голосе француженки на миг скользнуло смирение. — Но ведь я иду не к вашему сыну, а к Гарри. Он спас меня и мою сестру. Мне хочется хоть как-то его отблагодарить. Завтрак в постель — подходящий способ для этого. Кроме того, я же не пытаюсь притвориться, что знаю его кулинарные пристрастия: от меня он получит то же, что и от вас! Кстати, у остальных на тарелках я не видела ни сыра, ни колбасы.

— Ах, милая, ты не знаешь его родственников: мальчик у них голодает. Я просто хочу, чтобы он был сыт. Он мне как сын и здесь может получить заботу и тепло.

Их пикировки и споры начались с самого заселения Делакур в Нору, но сейчас, спустя несколько месяцев, они потеряли накал и остроту: Молли и Флёр постепенно привыкали друг к другу и спорили более по привычке, нежели от желания ссориться.

Тихо открыв дверь, они осторожно вступили в комнату и застыли от изумления.

Кровать Рона пустовала, зато на лежанке Гарри, помимо его самого, лежала Гермиона. Подростки лежали на одеяле, одетые в пижамы, обнимая друг друга. Малое расстояние, разделявшее их лица, наводило на мысль, что они заснули во время поцелуя. Оба гриффиндорца улыбались.

— Вот и пригодилась вторая порция, — прошептала Делакур.

Тем временем веки Гарри дрогнули, он плотнее прижался к девушке, и его губы коснулись её щеки. Гермиона завозилась, улыбнувшись ещё шире.

— Доброе утро, милый, — протянула она, открывая глаза.

— Доброе, — ответил он. — Жаль расставаться с тобой...

Девушка хихикнула, выпуталась из его объятий, поднялась, обернулась и только тогда заметила миссис Уизли и Флёр.

— Ой! — вырвалось у неё.

Гарри вскочил, нащупал очки, и повернул голову в ту же сторону. На его лице застыло паническое выражение.

— Деточки мои! — воскликнула Молли и, поставив поднос на подоконник, подбежала к ним, заключив в объятья, и расцеловала в щёки. — Наконец-то это случилось! Вы признались друг другу!

Флёр вручила свой поднос Гермионе, а стоящий на подоконнике магией перенесла на колени Гарри.

— Ну и почему вы скрывали свои отношения от нас? Где Рон? Как давно вы встречаетесь? — защебетала она.

— С пятого курса, — ответила Гермиона. — Скрываем по привычке: Гарри не хотел, чтобы наши отношения стали орудием для пожирателей. Мы хотели вам сказать, вы просто пришли раньше.

— Рон знал, — продолжил Гарри. — Он и сподвиг нас признаться друг другу. Он же постоянно околдовывал Снейпа конфундусом после уроков окллюменции, если тот узнавал правду. А сейчас он спит в сарае для мётел.

— Ох, милые мои, — воскликнула Молли, утирая появившиеся слёзы. — Как я рада за вас!

— Вот предатели! — в комнату влетела Джинни. — А мне ничего не сказали! А теперь скажите, вы целовались? На Астрономической башне ужинали? В ванной старост вместе купались?...

Вопросы сыпались с такой скоростью, что никто из присутствующих не успевал их осмыслить.

— ....Вы уже трахались?... Ай! Больно! — Девушка схватилась за голову: мать отвесила ей подзатыльник.

— Запомни, во-первых, не "трахались", а "занимались любовью", во-вторых, они несовершеннолетние! Думай о чём говоришь!

— Ну и ладно! Но всё равно обидно!

— Не переживай, Джинни, — ответил Гарри, откусив кусок колбасы. — Мы сделаем тебя крёстной матерью одного из наших детей.

— Уже детей запланировали? — усмехнулась Флёр.

— А ты разве не знаешь, что Трелони предсказала Гарри двенадцать детей? — спросила Гермиона. — Нужно уже сейчас подбирать крёстных, чтобы потом не отвертелись. Ты, например, согласна?

Француженка застыла с открытым ртом, вызвав у друзей волну смеха и улыбок.

* * *

— Я не думаю, что это хорошая идея, — пролепетала Грейнджер. — Он ведь меня не приглашал!

— Без тебя я к нему не пойду! — твёрдо ответил Гарри.

Этот разговор проходил в вагонах Хогвартс-экспресса: Гермиона и Рон только что вернулись с обхода, и трое друзей погрузились в разговор, когда в их купе постучался младшекурсник, передавший, что профессор Слизнорт приглашает Гарри Поттера на встречу в своё купе. Гарри пошёл, но не один — с собой он увлёк Гермиону.

В нужном купе, помимо нового зельевара, находились Невилл Долгопупс, слизеринец Блейз Забини, когтевранец Маркус Бэлби и гриффиндорец-семикурсник Кормак Маклагген.

— Добрый день, Гарри! — Слизнорт встал, указав вошедшим свободные места. — Рад вас видеть. А кто ваша спутница?

— Гермиона Грейнджер, сэр, — ответил Поттер. — Моя лучшая подруга.

— "Лучшая на курсе, из семьи магглов"? Верно? — профессор улыбнулся. — Гарри рассказывал о вас, мисс Гренджер.

— Он, наверное преувеличил, профессор. — Щёки старосты заалели.

— Не говори глупостей! — в голосе Гарри послышалось возмущение. — Кто кроме тебя мог сварить оборотное зелье на втором курсе?

Слизнорт встрепенулся и внимательно посмотрел на гриффиндорку, ещё больше смутив её.

— Вот как... — протянул он. — На втором курсе оборотное? Неужели Северус столь многого требует от учеников?

— Нет, сэр, — раздался одновременый ответ Поттера и Грейенджер. — Это был личный проект, связанный с... кое-каким происшествием.

Глаза старика засветились:

— Время у нас есть, вещи доставят в школу домовики. Если не трудно, расскажите, что это было за происшествие.

Гораций Слизнорт, напевая себе под нос один из, как сейчас модно было говорить, хитов Селестины Уорлок, шёл по городку Кроули, пытаясь найти нужный ему дом.

В эту пятницу состоялся его урок с шестым курсом Гриффиндора. Надо сказать, что результаты его оказались лучше, чем расписывал Северус. Хотя, этого следовало ожидать: Снейп, как и его мать, никогда не понимал, что чистая кровь, древность происхождения да огромное богатство не делают никого великим волшебником. А ведь примеры были у него перед глазами: Лили Эванс, её сын Гарри или же его подруга Гермиона Грейнджер.

Симпатия между этими двумя была очевидна любому, кто умел видеть, и Слизнорт блаженно улыбался, глядя на их очаровательно-неловкие отношения.

Но Слизнорт был здесь по другому вопросу: если успехи Поттера можно объяснить наследством от Лили, то мисс Грейнджер слишком уж хорошо разбиралась в зельях, чтобы быть магглорождённой. На вопрос преподавателя, не приходятся ли ей родственниками Дагворт-Грейнджеры — династия, давшая Англии множество великих зельеваров, — девочка ответила отрицательно. И, похоже, не лгала. Но она могла не знать о родстве с волшебниками, будучи плохо осведомлённой о своём семейном древе. В отличие от родителей.

Потому Гораций и прибыл в Кроули. Он намеревался поговорить со старшими Грейнджерами, чтобы убедиться в наличии либо отсутствии у их дочери родственников-волшебников.

По дороге Слизнорт размышлял о своём знакомстве с другим привлёкшим его внимание учеником. Гарри Поттер произвёл на старого зельевара приятное впечатление: скромный, порядочный, пусть не гений, но явно не глупец; отчаянно храбрый и искренне любящий (иначе не привёл бы любимую девушку с собой); а его рассказ о событиях, связанных с Тайной комнатой, заставлял думать, что это не первое и не последнее его приключение. которое можно будет обсудить за чашечкой чая. Слизнорт догадывался, что с помощью мальчика Дамблдор попытается добыть настоящее воспоминание, но старика это не беспокоило: ни один секрет нельзя хранить вечно. Он отдаст директору то, что ему нужно, но сначала построит хорошие отношения с Гарри.

Но вот он, Гораций, нашёл нужный ему дом. Торопливо поднявшись по ступеням на крыльцо, он постучал в дверь.

Ему открыл крепкий мужчина лет тридцати с суровым лицом, с тем же цветом волос, что был у интересовавшей Слизнорта гриффиндорки, но с глазами бирюзового оттенка.

— Я могу чем-то помочь? — спросил он.

— Я Гораций Слизнорт, — произнёс зельевар. — Профессор из Хогвартса. Хочу поговорить о вашей дочурке.

Лицо мужчины дрогнуло, но осталось суровым.

— Проходите, — хозяин отошёл в сторону, впустив нежданного посетителя.

* * *

В Хогвартсе был обед. Ученики шумели, переговариваясь: кто-то обсуждал уроки, кто-то жаловался на отработки, кто-то выяснял отношения с друзьями, а кто-то просто поглощал пищу.

К числу последних относились Гарри Поттер и его друзья. Они ели молча, хотя Поттер и Грейнджер не упускали случая поворковать друг с другом. После раскрытия своих отношений семье Уизли они решили более не скрываться, и теперь весь Хогвартс знал о том, что они — парочка.

Гарри накладывал в тарелку Гермионе её любимые салаты из фруктов и ягод и блины с вареньем, к которым её приучила миссис Уизли. Будучи дочерью стоматологов, девушка настороженно относилось к сладостям, но, приезжая в гостеприимную Нору или Хогвартс, чьи столы никогда не пустели и были полны самой разнообразной едой, позволяла себе небольшие вольности.

Гермиона улыбалась и, орудуя ножом и вилкой, отправляла себе в рот кусочки плодов и выпечки, боясь запачкать руки. Гарри же довольствовался простым овощным супом, хотя и дополнил его черничным пудингом.

— А что ещё есть в этом учебнике? — спросила Грейнджер, отвлёкшись от еды.

Совсем недавно они впервые поссорились. Причиной послужил доставшийся Гарри исписанный пометками учебник по зельеварению, благодаря которому парень смог сварить лучшее зелье на уроке. Гермиона утверждала, что это жульничество, требуя поменять учебник, Поттер отказывался. Но ссора эта быстро закончилась. В каморке для мётел, несколькими умопомрачительными поцелуями.

— Не знаю точно, — пожал гриффиндорец плечами. — Он весь исписан пометками, а на титульной странице написано, что это собственность Принца-Полукровки.

— Что? — спросила Гермиона, но ответа не получила: двери Большого зала с грохотом распахнулись, и внутрь вбежал профессор Слизнорт, размахивающий руками.

— Мисс Грейнджер! — кричал он, — Мисс Грейнджер! У меня для вас хорошие новости!

— К-какие? — протянула гриффиндорка, следя за преподавателем.

— Я только что был у ваших родителей, — задыхаясь произнёс тот. — Мне удалось выяснить, что мы с вами дальние родственники!

— Но как это возможно? — спросил Рон, отложив куриную ногу в сливочной подливе. — Гермиона магглорождённая!

— Не совсем, молодой человек! — ответил зельевар. — Её прабабка — Элинор Грейнджер — сквибка из рода Слизнорт. Она приходилась мне двоюродной тётей!

Гарри посмотрел на ошарашенную Гермиону и, пытаясь успокоить её, взял за руку.

— Поскольку у меня детей нет, я сделался вашим магическим опекуном и указал своей наследницей вас! Отныне вы — Грейнджер-Слизнорт! Все надлежащие документы уже оформлены в министерстве.

— Но, профессор, — произнёс Гарри, гладя побледневшую возлюбленную по голове, — как вам удалось сделать это так быстро? В министерстве же жуткая бюрократия!

— Связи, мой мальчик! Связи! Я пока обговорю всё с директором, а вечером жду вас и мою родственницу в своём кабинете!

С этими словами он пошёл к преподавательскому столу. Гермиона прижалась к Гарри, стараясь спрятать лицо у него на плече.

В зале поднялся шум и гвалт. Говорил Слизнорт очень громко, и его услышали все. Воспользовавшись этим, из-за слизеринского стола выскользнул Драко Малфой.

Он выбежал в коридор, огляделся, спрятался в одном из проходов и выудил из кармана мантии зеркало.

Протерев стекло рукавом, он кончиком волшебной палочки провёл по краю рамки, ткнул в центр отражающей поверхности, поднёс зеркало к самым глазам.

Вскоре его отражение превратилось в лицо Люциуса Малфоя.

— Отец, тебе будет интересна эта информация!

Люциус Малфой находился в напряжённых раздумьях. Финансовые ресурсы его семьи в последнее время изрядно уменьшились.

Люциус постоянно плёл интриги, чтобы увеличить своё влияние и власть: он устроил беспорядки на финале чемпионата мира по квиддичу, подкупив охрану. План был прост — заметив бездействие авроров, командовандование перехватит Крауч. Будут арестованны двое или трое погромщиков, а потом Крауч-герой займёт место Фаджа. Малфой давно знал, что Барти не умеет сопротивлятсья заклятию подвластия. И вот, под империусом, он начнёт проводить выгодную чистокровным политику.

Но всё испортила тёмная метка: из-за начавшейся паники Люциус потерял контроль над погромом и сам же позорно сбежал.

А после всё отчётливее стали проявляться знаки возвращения Лорда. И Малфоя пробрал страх за жену и сына: Драко был, откровенно говоря, туп как бревно и неизбежно выпросил бы для себя метку. А ведь он совершенно не представляет, к чему это приведёт.

А вот Нарцисса... Повелитель ещё пятнадцать лет назад возомнил себя настоящим лордом и потребовал, чтобы его слуги привели ему жён для претворения права первой ночи. Первым это должен был сделать Люциус. И Малфои не смели противиться. К счастью, своё "право" лорд отложил до убийства Поттеров. От которых не вернулся.

Его не было четырнадцать лет, и вот теперь он возвращался. Люциус метался, пытаясь спрятать перепуганную жену.

Когда метка позвала его, Люциус прибыл на кладбище, где нашёл истекавшего кровью Петтигрю.

Тот поведал, что Лорд планировал вернуться, используя кровь Поттера, но захваченный в плен мальчишка смог освободиться, оглушил анимага и сбежал, оставив раненного Питера и варящегося в кипятке Повелителя.

Люциус вздохнул с облегчением и вновь принялся за интриги. Воспользовавшись тем, что в школе под личиной Грюма находился (как оказалось, живой) Барти Крауч-младший, а Поттер стал требовать пересмотра дела своего крёстного, Малфой организовал их с Дамблдором травлю в "Ежедневном пророке" и отправку в Хогвартс министерской чиновницы, а сам, подкупив бандитов из Лютного переулка, начал устраивать атаки на обывателей, подставляя Блэка и дискредитируя мальчишку и директора.

Весь план рухнул из-за случайности: этот дурак Снейп решил совратить одну из старшекурсниц. И не нашёл никого лучше одной из подружек Поттера, кажется, её звали Чанг. Похитив её, он спрятался в своём доме. А следом за ним пришёл Поттер. А за Поттером весь Гриффиндор. А потом мракоборцы и Дамблдор.

Вместе с Северусом скрутили и скрывавшегося в Паучьем тупике Петтигрю. Люциус до сих пор не мог понять, почему Хвост спрятался именно там. Так или иначе, но Питер рассказал и о попытке вернуть Тёмного Лорда и о действиях Малфоя.

Когда авроры нагрянули в менор, там собрались все наёмники, идущие в очередное нападение. Люциусу и Нарциссе стоило больщих усилий выставить себя жертвами, заложниками этих бандитов, во главе которых стоял Питер Петтигрю.

Но интриги и оправдания стоили дорого, и теперь некогда богатейшая чистокровная семья Англии экономила на всём подряд. Если бы это ещё понимал Драко.

Глупый наследник, казалось, специально сорил деньгами, пытаясь красоваться перед друзьями. Ни уговоры отца, ни мольбы матери, ни крики и наказания не действовали на него. От Драко был только вред, и Люциус даже начал снова посещать спальню жены, дабы родить нормальное чадо.

Но сегодня сынуля оказался полезен.

— Значит, Слизнорт сделал Грейнджер своей наследницей? — спросил он.

— Да.

Люциус задумался. Он хорошо помнил своего учителя. Наивный, любящий комфорт старик был просто сказочно богат и обвешан нужными связями как Рождественская ель. Он ушёл в отставку, но вернулся после скандала со Снейпом.

— Драко, — произнёс Люциус. — Богатство старика поправит наше положение. Мы снова будем блистать. Ты должен соблазнить Грейнджер.

— Но, отец, — воскликнуло отражение сына в зеркале. — Она встречается с Поттером!

— Сынок, твой дедушка не раз говорил, что ты — дебил, идиот, а значит, нам не родной, потому что мы с мамой умные! Не подтверждай его правоту! Порази её! Пусть она рядом с тобой забудет о Поттере, но без зелий и чар — Гораций их быстро вычислит.

— Но она грязнокровка!

— Как говорил мой тесть Орион Блэк,: "Ради блага рода я спарюсь и с коровой!" Драко, нам нужны эти деньги! Соблазни Грейнджер! Не преуспеешь — лишу карманных денег!

Отключив связь он повернулся к жене.

— Может, нужно было его на лето к Уизли отправить? — спросила она. — Рыжие бы вправили ему мозги. Они знают цену денег.

— Поздно об этом думать, Цисси, — покачал головой Люциус. — Давай-ка лучше постараемся родить второго ребёнка. И воспитать его, как надо!

Гарри и Гермиона в сильном волнении спускались по ступеням. Им предстояла встреча со Слизнортом.

— Герми, я не понимаю, — шепнул Поттер на ухо своей девушке. — Ты теперь его наследница, и вам нужно многое обсудить. А зачем ему нужен я?

— Без понятия, Гарри, — ответила она. — Но я рада, что ты со мной.

Немного не дойдя до входа в подземелья, гриффиндорцы свернули направо, упёршись в почти незаметную дверцу.

— Войдите! — раздалось в ответ на их робкий стук.

Слизнорт ждал их, сидя за крепким деревянным столом. В руке его было перо, а перед ним лежали стопки пергамента и стояла чернильница.

— Простите, — пробормотал старик. — Я совершенно отвык проверять работы учеников! Долгие годы отдыха притупили навык. Но вы не стесняйтесь, садитесь. На столе у камина есть пончики и заваренный на вишне чай. Я не решился предлагать вам сливочное пиво: вдруг поползут слухи, что я спаиваю учеников.

Подростки переглянулись и, поблагодарив профессора, прошли вглубь кабинета, где действительно обнаружили на столе поднос с выпечкой и кувшин с холодным чаем.

— Скажите, Гарри, — окликнул их Слизнорт, — а почему в этом году директор не представлял нам преподавателя ЗОТИ? Мне показалось это несколько странным.

— После... происшествия со Снейпом, — сказал Поттер, подбирая слова, — Дамблдрр хотел сделать преподавателем моего крёстного, Сириуса Блэка, но Фадж согласился оправдать его только по делу о гибели моих родителей и убийстве магглов, а приговор за побег из Азкабана оставил в силе. Сириус по-прежнему скрывается, а Дамблдор мне на каникулах сказал: "У вас ведь в прошлом году был кружок, мой мальчик? Вот и занимайтесь в этом кружке". Трём факультетам хорошо, они поголовно к нам записались, а слизеринцы, простите, выпендривается — наняли частных преподавателей.

— Кое-что остаётся вечным! — покачал головой профессор и перешёл к ним. — Итак, вам интересно, зачем вы здесь?

Гарри и Гермиона кивнули.

Гораций взмахнул палочкой, и в руки к нему прилетел пустой лист.

— Видите ли, мисс Грейеджер, — сказал он. — Среди двадцати восьми чистокровных родов принято заключать договорные браки. Дайте мне закончить! — поднял он руку, видя, что Гермиона готовится возражать. — Поскольку вы двое уже состоите в отношениях, то сейчас мы с вами будем составлять брачный контракт между Гарри Джеймсом Поттером и Гермионой Джейн Грейнджер-Слизнорт!

Гарри посмотрел на Гермиону и, улыбнувшись, сжал её руку. Из груди девушки вырвался облегчённый вздох.

— Но, профессор, зачем нам этот контракт?

— Вы теперь моя наследница, мисс Грейнджер, — терпеливо объяснил зельевар. — Уверен, что много чистокровных обнаружат, что "влюблены" в вас (на самом деле, в моё наследство). Если гриффиндорцев, когтевранцев и пуффендуйцев ваши отношения остановить могут, то мой факультет признаёт только договорные браки, наличие договора остановит их.

— А если не остановит? — спросил Гарри.

— Вы, Гарри, я слышал, хороший дуэлянт. Я попрошу коллег не обращать внимания на стычки между вами и наиболее упрямыми субъектами. Но хватит болтовни. Приступим к делу!

* * *

Драко Малфой нарезал круги по своей комнате.

"Соблазнить грязнокровку! — думал он. — Ну и задание ты мне дал, папа! Неужели он не понимает, что я уже и так осквернил чистую кровь нахождением в одной школе с ней? Она же хуже животного! Хотя, если её родственники из семьи Слизнорт, Грейнджер — полукровка, то есть близкое к людям существо. Ладно, исполню то, что папа хочет. Надо бы начать с каких-нибудь комплиментов. Вот завтра и начну!"

* * *

Следующее утро выдалось просто прекрасным: светило яркое солнце. Ветра не было, и ученики всё свободное время проводили на улице.

Гарри, Гермиона и Рон возвращались из хижины Хагрида. Лесничий, попеняв им немного за то, что они не выбрали его предмет, напоил их чаем и вручил каждому из них по полному кульку ягод и орехов, которые трое друзей и поедали по дороге в замок.

— Он какой-то грустный, хотя и пытается это скрыть, — произнёс Рон, отправив в рот орех.

— Арагог болеет, — отозвался Гарри. — Хагрид говорит, пришёл его срок. Мало того, что этот акромантул его друг, так теперь наши восьминогие знакомые потеряют страх. С ними нужно что-то делать.

Рон подавился ягодным соком, а когда пришёл в себя и хотел сказать нечто резкое о старом пауке, заметил подходящего к ним Малфоя.

— Тебе должно быть стыдно, Грейнджер! — протянул слизеринец. — Ты позоришь своих предков, якшаясь с предателями крови.

— Мои предки тебя не касаются, Малфой! — отчеканила она, но Драко не обратил на это внимание и продолжил.

— Я давно догадывался, что ты, пусть и наполовину, из приличной семьи. Слишком уж хорошо ты колдовала. Правда, не думал, что это Слизнорт: мне казалось, что Снейп снизошёл до твоей мерзкой матери-магглы во время одной из операций... А-а-а-а!

Малфою в лицо влетел кулак Гарри. Малфой отшатнулся и упал на спину, а гриффиндорцы принялись утешать подругу, удерживая её от нападения на Малфоя.

— Не слушай его, милая, — шептал Гарри. — Он сам не понимает, что говорит!

— И правда, — поддакнул Рон, — ты не похожа на Снейпа ни лицом, ни характером! Мы же видели твоих родителей, вот в них ты и пошла.

— Пустите меня! Я ему выцарапаю глаза! И язык отрежу! Как он посмел говорить такое?!

— Успокойся, он сбежал! Поешь ягод... а, ты рассыпала свой кулёк? Ну, возьми наши.

* * *

Добежав до подземелья, Драко отдышался и дал волю своему гневу. Как посмела эта мерзкая грязно... то есть полукровка не восхититься его изысканным комплиментом? Его острым умом? Для неё должно быть честью происхождение от чистокровной семьи! А она посмела заступаться за какую-то магглу!

Драко посмотрел на себя в зеркале. На прекрасном худом аристократически-бледном лице красовался синяк. Подбитый глаз не открывался. Драко, едва не плача, коснулся своей щеки. Проклятый Поттер! Какое он имел право осквернять его кожу своим прикосновением.

Из глаз покатились слёзы. Быстро стерев их, Драко задумался.

Нужно было действовать по-другому. Может, спеть серенаду?

Следующее утро встретило Гарри и его друзей на поле для квиддича. Назначенный в этом году капитаном гриффиндорской команды, Поттер проводил отборочные испытания для будущих игроков. Рон Уизли пришёл пробоваться на позицию вратаря, но жутко нервничал: он уже выступал в школьной команде в прошлом году, но играл так плохо, что надежд вновь надеть форму не питал.

А вот Гермиона пришла поддержать своего парня. Квиддич она, в отличие от своих друзей, терпеть не могла, и Гарри подозревал, что не играй он за сборную факультета, девушка бы ни за что не посещала матчи.

Помахав сидящей на трибунах подруге, Поттер встал перед собравшимися и хотел дать сигнал к началу отборочных, как от толпы отделился здоровенный семикурсник с глуповатым выражением лица и направился прямо к нему.

— Кормак Маклагген, — представился он, слегка наклонив голову. — Пришёл сказать, что хотел в этом году приударить за Грейнджер — очень уж она похорошела — но, узнав о вас двоих, отказался от этого.

— Очень рад, — произнёс Гарри удивлённо поглядывая на нового знакомца. — Но зачем ты об этом мне рассказываешь?

— Как зачем? Чтобы трепло какое-нибудь не наябедничало, а ты меня из команды не выгнал! И вот ещё что: я пообщался кое с кем, — Маклагген провёл рукой по высовывающимися из-под шлема волосам. — Слизни бают, что Малфой от папаши своего получил указ соблазнить твою девку, будьте поосторожнее.

— Хорошо, спасибо, Маклагген. — Протянул Гарри, не зная, что ещё можно ответить на столь необычное предупреждение.

Помотав головой, он вернулся к насущным делам.

* * *

Выйдя из больничного крыла, Драко шёпотом выругался. Теперь он точно знал, что Дамблдор ненавидит чистокровных вообще и Малфоев в частности: мадам Помфри, обычно не выпускавшая пациентов по нескольку дней, лишь дала ему какую-то мерзко пахнущую мазь, назвав травму его лица, красивейшего во всей школе, пустяком, а сама занялась какой-то магглокровкой, словившей глазом жалящее заклятье. Чем ещё это можно было объяснить, как не приказом директора отказывать в подобающем лечении чистокровным?

Но это подождёт. Сначало нужно выполнить задание отца, иначе карманных денег ему не видать. А без них он не сумеет покупать гель для волос. Но что делать? Комплименты этой грязнокровке не по вкусу... Точно! Она ждёт подарков, и он Драко обеспечит ей подарок. Но простенькими цветами, в наказание за недостаточно чистую кровь и синяк.

* * *

Обед в Большом зале был, как всегда, прекрасен. Проголодавшиеся после напряжённого утра Гарри и Гермиона успевали, однако, не только есть, но и подкладывать друг другу на тарелки куски жаренной баранины, салат из шпината или творожные пироги.

— Грейнджер! — раздавшийся за спиной противный голос напугал старосту, и она едва не подавилась кусочком лука.

Гарри резко обернулся. У гриффиндорского стола с идиотской улыбкой стоял Драко Малфой. В своих руках он держал вазу, в которой стояли странно знакомые цветы.

— Тебе чего, хорёк? — спросил Поттер.

— Грейнджер, это тебе! — Малфой протянул гриффиндорской старосте вазу, сделав вид, что не слышал вопроса.

Гермиона, хотя прошло несколько часов, ещё не оправилась от последней встречи с Драко. Она привыкла к оскорблением, но вчера этот хорёк посмел оскорбить её мать! Перед глазами у девушки вновь появилась мерзкая картина упомянутого блондином "снисхождения". А потому гриффиндорка молча встала, выхватила вазу из рук слизеринца и со всей силы ударила ею Малфоя по голове.

Драко упал без чувств. Гарри наклонился к рассыпавшимся по полу цветам, чтобы их рассмотреть. Невзрачные тёмно-синие цветы с восемью лепестками.

— Не трогай! — крикнул Невилл. — Это цветок драконьей фиалки! Его используют как лекарство от аллергии, но он покрыт ядовитыми шипами. Антидота не существует! Его едят драконы. Интересно, откуда у Малфоя такие цветы?

— Кажется, я знаю, откуда, — подошедший Слизнорт осмотрел Малфоя. — Он украл их из той партии, что я принёс мадам Помфри, на них шипов уже не было. Тридцать баллов со Слизерина за кражу у преподавателя, и столько же с Гриффиндора за нападение на ученика. И отработка с мадам Помфри.

— Да, профессор! — ответила Гермиона, приняв на себя смиренный вид, но внутренне злясь на Малфоя: по его вине факультет потерял три десятка баллов!

* * *

Драко вздохнул. Цветы грязнокровке не понравились. Наверное, ждала роз.

Теперь ещё все уверены, что он хотел убить Грейнджер. Даже отцу написали. Он связывался с ним сегодня и был очень зол.

Придётся идти на большие жертвы: позволить Грейнджер услышать свой голос.

* * *

Вечер в гостиной Гриффиндора был тих и безмятежен. Гарри играл в шахматы с Роном, Гермиона помогала первокурсникам.

Как вдруг блаженную тишину разрезали ужасные звуки: будто кто-то железом пытался резать стекло. А следом через окно в помещение ворвался усиленный сонорусом визгливый голос:

Ночью бледный свет луны озарит сухие травы,

А я жду, когда же ты, наконец, помыслишь здраво:

Когда взглянешь на меня и, пленённая моей красою,

Во тьме ночи иль при свете дня со мной сольешся в поцелуе.

Гриффиндорцы закрыли уши, но это не перекрывало потока звуков:

За руки возьмёмся мы, ниц падём пред тёмным лордом,

и детей ты мне родишь с моею распрекрасной мордой!

Обстановка была ужасной. Ученики метались по гостинной, не находя спасения, барабанили в дверь, забыв, как её открывать. Первокурсники плакали.

Для Гермионы это стало последней каплей. Резко встав, она решительный взглядом быстро охватила помещение. Взмах палочки — и окно раскрылось настежь. Ещё взмах, палочка указывает на письменный стол: "Поркус", — фирменное заклинание их декана, — "Конфундус", — слабый разум получил чёткую команду, цель и мотивированность к действию.

Внушительных размеров свинья, вспахивая копытами ковёр, ринулась к открытому окну и, взяв хороший разбег, выпрыгнула.

Ловким кошачьим движением Гарри подскочил к подоконнику: "Энгоргио", — луч его заклинания догнал отважное животное ещё до того, как горизонтальный прыжок начал переходить в вертикальное падение, тем самым увеличивая хрюшку в несколько раз. Провожая её взглядом, Гарри подивился тому, как это неразумное, но решительное созданиеттак хорошо рассчитало разбег и силу прыжка, ведь после отрыва от твёрдой опоры траекторию полёта уже никак не скорректировать. Свинья же уверенно летела точно в цель.

* * *

Драко пел, аккомпанируя себе на трансфигурированной из чьей-то тетради лютне.

Учителя музыки и пения утверждали, что у него нет ни слуха, ни голоса. Тупицы! Что они понимают?! Его голос так чудесен, что когда он пел, отец и мать рыдали от умиления, а домовики бегали по поместью от счастья! Малфой не сомневался: Грейнджер бросится в его объятья, ещё до того как он успеет допеть серенаду!

Драко вдохнул, чтобы начать новый куплет, но тут на него упало нечто тяжёлое и огромное.

Последнее, что он слышал перед обморком, было довольное хрюканье.

Драко Малфоя нашли на следующее утро двое семикурсников, решивших переночевать на берегу Чёрного озера. Его, бессвязно стонавшего, доставили в больничное крыло. На вопрос медсестры "где и что вас так искалечило?" он ответил:

— Гриффиндорская башня! Свинья! Летучая свинья!

Поскольку пострадавший был найден под окнами львиного факультета, Дамблдор, Макгонагалл и Слизнорт отправились именно туда.

Гриффиндорцы категорически отрицали, что имеют отношение к травмам Драко. Директор, пойдя на преступление и прочтя мысли нескольких учеников выяснил, что они говорят правду.

С такими результатами делегация покинула гостиную факультета, на чём расследование и завершилось.

— Вот кто орал вчера под окнами! — проговорил Рон на ухо Лаванде, с которой целовался до прихода профессоров.

— А зачем ему это понадобилось? — спросила Лаванда.

Рон пожал плечами, не заметив, как Гарри сжал кулаки.

— Хорошо, что ребята успели вернуть стол на место и починить его, — произнёс он, беря Гермиону за руку.

Она кивнула, не особо вникая в сказанное: после "серенады" Малфоя её, как и всех софакультетчиков мучила бессонница, а потому она устроила голову на плече возлюбленного и задремала. Благо сегодня был выходной.

* * *

Гермиона разделась и с блаженным выдохом опустилась в бассейн в ванной старост.

Последние дни измотали её физически и психологически: Слизнорт не выпускал её и Гарри со встреч Клуба Слизней, представляя всем, кто, по его мнению, мог быть полезен двум гриффиндорцам, и рассказывал о великой и нерушимой любви, соединившей юные сердца. И о брачном контракте, заключённом между ними.

Но, надо признать, этому она была благодарна: судя по разочарованным лицам многих гостей, они были бы не против связать себя семейными узами со знаменитым зельеваром через его наследницу. Теперь же из всех возможных воздыхателей оставался только Драко Малфой.

Грейнджер-Слизнорт раздражённо ударила рукой по воде. Настырный слизеринец не давал ей прохода с самого своего выхода из больничного крыла. Ему отчего-то казалось, что летучая свинья, искалечившая его — это анимагическая форма гриффиндорской старосты, а значит, Гермиона в самом деле прыгнула в его объятия! Малфой всюду ходил за ней, признаваясь в любви, и лишь присутствие Гарри не позволяло ему перейти от слов к действию.

Тут Гермиона резко открыла глаза. Сегодня Поттер, обычно не оставлявший подругу ни на минуту, был на индивидуальном занятии с профессором Дамблдором. А ведь Малфой тоже староста...

Её мысли были прерваны истеричным криком, смешавшимся с непонятным шорохом и писком. Гермиона выскочила из басейна, поспешно вытерлась и оделась, а затем выбежала в коридор, дабы проверить, что там происходит.

У двери в ванную стояла Джинни. Увидев подругу, она усмехнулась:

— Драко не хотел понимать, что ванная занята. Пришлось прогонять его летучими мышами.

— А что ты здесь делаешь?

— Гарри просил охранять тебя, пока он занят. Как вижу, не зря.

* * *

— Он мне надоел! — воскликнула староста, утыкаясь в плечо Гарри.

— Как и всей школе, — ответил он, целуя Гермиону в уголок губ. — Слизеринцы обсуждают, что лучше: повесить Драко на Гремучей иве или же утопить его в Чёрном озере, скормив гигантскому кальмару. Но хватит о нём, у нас свидание. Не порть себе настроение.

Улыбнувшись, он посадил её на трансфигурированный стул, сел рядом и, используя окно Астрономической башни как стол, разложил на нём пироги и расставил стаканы с чаем, любезно приготовленные домовиками.

Прохладный ветер трепал их волосы, две пары глаз сияли в темноте. Переплетя свои руки, влоблённые забыли обо всём на свете.

* * *

Драко спешил. Он наконец придумал, как соблазнить подружку Поттера: нужно впечатлить старого профессора. А впечатлить его он сумеет — первый красавец всей школы, да к тому же из богатейшей чистокровной семьи! Слизнорт тогда сам отдаст её ему, Драко Малфою, наплевав на её грязнокровное мнение. Требуется всего лишь стать членом этого дурацкого клуба.

Вот слизеринец и спешил в кабинет своего декана, где проходила Рождественская встреча этого... общества.

Он ворвался в помещение без стука. Ему, лучшему человеку Хогвартса, вежливость ни к чему.

Взоры всех гостей обратились к нему. Всех, кроме Горация Слизнорта. Тот, не отвлекаясь, надевал на шею грязнокровки какое-то украшение.

Наконец, зельевар заметил незванного гостя, брезгливо поморщился, но потом, нацепив на себя улыбку, развернулся к Малфою.

— Драко, мальчик мой! — произнёс он. — Вы очень кстати: у нас тут девушкам кавалеров не хватает.

— Я с удовольствием потанцую с мисс Грейнджер-Слизнорт! — Драко был доволен. Его план удался.

— Не горворите чепухи! — скривился старик. — Гермиона танцует с Гарри. И пару раз с Долгопупсом. А вот кавалер мисс Уизли попал на отработку к Филчу, его вы и замените!

Вперёд вышла Джиневра Уизли. Малфой запаниковал.

— Но вы же принимаете к себе только багатых и влиятельных! Что здесь забыла рыжая нищебродка?

— И сильных волшебников! У меня хорошо выходят заклинания! — в голосе пятикурсницы звучала гордость.

— Какие, например, предательница крови?! — Драко разрывало от чувства несправедливости: его, единственного достойного в Хогвартсе, в клуб даже не звали, а эту малявку... и грязнокровку приняли сразу!

Джинни, получив одобрение Слизнорта, взмахнула рукой.

Писк летучих мышей был заглушён истеричным визгом Драко.

Драко рыдал, лёжа на кровати в больничном крыле. Летучие мыши, натравленные на него этой Уизли, в кровь расцарапали его прекрасное, будто вытесанное руками великого скульптора, аристократическое лицо. Едва он отбился от них, как сразу побежал к мадам Помфри. Целительница внимательно выслушала его и обработала раны. Мазь щипалась, и Драко дёргался, вызывая раздражение у медсестры.

— Хватит, мистер Малфой! — проговорила она. — Через пять дней всё заживёт!

— Ч-ч-что?! — от громкого крика по ближайшему окну побежала трещина. — Но уже через день будет матч!

Драко часто задышал. Его лоб покрылся испариной. Мысль о том, что он выйдет на поле, и его лицо будет покрыто шрамами, была для него невыносима. Как же им будут восхищаться все вокруг, ведь они не смогут увидеть этого совершенного овала, изящнейшего носа, ясных глаз, тонких изящных губ, волевого подбородка, прекрасных румянных щёк! Ну почему Уизли использовала именно летучемышинный сглаз? Неужели не умеет ничего другого? Мерзкая предательница крови! А теперь ещё эта ни на что не годная старуха Помфри! Небось знает лекарство, которое излечит его за секунду, но из-за приказа Дамблдора мажет его какой-то неэффективной гадостью! А может, и вовсе ей нравится издеваться над ним!

Раздался громкий стук. Драко вздрогнул. Мадам Помфри смотрела на него суровым взглядом. Баночка с мазью стояла на тумбочке у кровати.

— В таком случае, мистер Малфой, — проговорила она срывающимся от негодования голосом, — сами своё лицо и обрабатывайте!

Она развернулась и ушла. Слизеринец проводил её удивлённым взглядом.

"Точно приказ директора, — подумал он. — Но о каком случае она говорила?"

Драко не заметил, что от накатившей паники проговаривал свои мысли вслух.

Кое-как обработав раны, он лёг в кровать и зарыдал. Уходить не хотелось. Слёзы стекая по щекам, вступали в реакцию с мазью, отчего его обжигало болью. А Драко лежал и думал, как же ему, такому красивому, показаться на матче?

И тут его посетила идея.

* * *

Игра вот-вот должна была начаться, а гриффиндорская команда не выходила на поле: игроки наблюдали за поцелуем Гарри и Гермионы. Девушки мечтательно вздыхали, парни ухмылялись и толкали друг дружку в бок.

Наконец капитан и его девушка разорвали поцелуй и поспешили каждый в свою сторону.

Взбежав на трибуну, Гермиона облегчённо вздохнула: игра ещё не началась.

Девушка села рядом с Роном и Лавандой. С преподавательской трибуны ей приветливо помахал Слизнорт, она помахала в ответ.

Шла минута, другая, но матч не начинался. Приглядевшись, гриффиндорка заметила, что у Слизерина на поле всего шесть игроков. Драко Малфой отсутствовал.

— Где Малфой? — шепотом спросила она у Рона. — Пока он не выйдет на поле, игра не начнётся.

— Никто не знает, — ответил Рон. — Урхарт клянётся, что он выходил вместе со всеми!

В этот момент на поле на своей метле вылетел Малфой, сияющий улыбкой до ушей.

На нём не было ни единого клочка одежды.

* * *

Драко гордился своей идеей. Если никто не сможет любоваться его лицом, пусть полюбуются его телом! Его атлетически-сложенным, поджарым, спортивным телом.

Эта стрела поразит две цели: отвлечёт внимание от изуродованного лица и поразит Грейнджер. Она не устоит. Едва увидит его и бросит своего Поттера!

План работал: вот Грейнджер-Слизнорт отвернулась, пытаясь скрыть радостное выражение лица, вот зельевар упал в обморок от счастья, а Дамблдор побледнел от зависти.

Даже игроки гриффиндора разлетались прочь, увидев его красоту.

Драко ухмыльнулся. Пора приступать к финальной части плана!

* * *

С трудом сдержав рвотные позывы, Гермиона усилием воли заставила себя обернутся к полю.

Бледность накрыла её лицо. Малфой летел прямо на неё!

От испуга она не могла пошевелиться. Словно в замедленной съёмке она видела, как Драко закрывает глаза, вытягивает губы, распахивает в стороны руки.

Вот он приподнимается, пытается прыгнуть на неё, едва не падает, отклоняется в сторону и целует в губы Рона.

Уизли отталкивает его от себя и остервенело начинает протирать лицо и отплёвываться.

Едва не упавшего на землю Малфоя затаскивает на трибуну злая Лаванда.

— Ах ты дряной содомит! — кричит она на всё поле. — Моего Бон-Бона решил развратить! Ну я тебе сейчас покажу!

Платиновые волосы, выдираемые из головы слизеринца, летели во все стороны, на лице появлялись новые царапины, сыпались удары.

Под конец Лаванда, схватив метлу, начала бить ею Малфоя по голове, а потом....

* * *

— Эй, Грейнджер! Чего ты ошиваешся в компании этого полукровки? Пошли в Хогсмид в стоющем обществе!

Гермиона и Гарри закатили глаза. К ним, подтверждая, что жизнь его ничему не учит, шёл Драко. Походка его была комичной. Но чего ещё ожидать от человека, которому в задницу засунули черенок метлы?

— Уйди, Малфой! — зашипел Гарри. — Иначе тебя увидит Лаванда!

Блондин вздрогнул, но не отступил. Наоборот, он подбежал к Гермионе и одной рукой попытался хлопнуть девушку по ягодице, а другой схватить за грудь: пусть она теперь из уважаемой семьи, но выросла среди магглов. Ей наверняка нравится плебейски-грубое обращение. Иного объяснения игнорированию с её стороны своих изысканных ухаживаний Драко не видел.

В следующую секунду, вертясь в воздухе, Драко отлетел к дереву.

— Хорошая штука этот "амулет защиты чести", — сказала Гермиона, смеясь. — Подарок профессора оказался полезен.

— Но я ведь тебя и за грудь, и за попу... — протянул Гарри.

— Ты — исключение, милый, — чмокнула его Гермиона.

Люциус плакал от переполнявшего его счастья. Спустя столько лет его жена вновь беремена.

Стоя на коленях перед женой, Малфой гладил её живот и целовал ей руки. Он уже любил это дитя, и для его счастья готов был забыть свою ненависть к нечистокровным и магглам, прекратить интриги, уйти из политики. Последний раз он так радовался лишь исчезновению Лорда и готов был расцеловать всю семью Поттеров, Дамблдора и даже маггла какого-нибудь.

На его обычно бесстрастном лице играла по-детски наивная улыбка.

— Если мальчик, назовём его Арман, если девочка — Калисто, — раздался спокойный голос жены.

— В честь планеты? — удивился Люциус. — Я, конечно, слышал о помешанности Блэков на астрономии...

— Калисто звали нимфу, в которую влюбился Зевс. Её превратили в медведицу и пустили по её следу собак. Тогда Зевс обратил её в созвездие Большой Медведицы. Неужели не читал древнегреческих мифов?

Люциус рассмеялся. Поднявшись на ноги, он хлопнул в ладоши. Перед ним возник домовой эльф.

— Принеси хозяйке чай! И сними защиту от почтовых сов. Нас, верно, потеряли.

Когда домовик исполнил приказание, в залу тотчас влетела сова, уронившая на столик письмо.

Взяв в руки пергамент, Люциус распечатал письмо и пробежал по нему глазами. Увидев имя своего сына, вчитался повнимательнее.

С каждой строчкой недавнее хорошее настроение покидало его. Лицо счастливого отца заменяла гримаса чопорного аристократа.

— Что случилось? — спросила встревоженная жена.

— В Хогвартсе требуется наше присутствие, — ответил он. — Но перед отправкой туда я напишу письмо одному своему коллеге...

* * *

Вынырнув из омута памяти, Малфои-старшие не знали, как им нужно себя вести: злиться, смеяться? Больше всего на свете в данный момент им хотелось побиться головой об стену.

— Драко, Дракусик, Дракоша, — прошептала Нарцисса. — Мы сколько раз просили тебя не петь? У тебя нет необходимых данных. Это раз. Твоим пением Тёмный Лорд мог заменить круциатус!

— И я твою... песню серенадой не назову, — Люциус поморщился.— Серенада восхваляет не певца, но девушку! Её красоту и добродетель!

— Она нечистокровна...

— Ты забыл мой наказ? Очаровать её! А Грейнджер от твоего вида чуть не стошнило! Зачем ты вообще вышел на поле обнажённым?

— Но, отец, я выполнил приказ! Очаровал её! Грязнокровка бросилась мне в объятия после серенады!

Люциус застонал и закрыл лицо руками.

— А ты не думал, что она говорит тебе: я отвечу взаимностью, когда свиньи начнут летать? То есть никогда!

— Быть этого не может! — голос Драко сорвался на визг. — Я единственный красивый человек в замке! У меня прекрасный голос, совершенная фигура, мои пальцы — произведение искусства, мои зубы так белы, что сияют в темноте, моё отражение — самый чудесный портрет из всех, ибо ни один художник не сможет передать моей изысканности! Я — единственный наследник огромных богатств!

— Вот это да! — протянула мадам Помфри. — Проклятье Нарцисса! Человек, поражённый им, считает себя центром Вселенной! Лекарства не существует! И где ваш сын подхватил его?

— Не знаю, — ответил Люциус. — Да и не важно это. У Цисси скоро будет ребёнок, и чтобы этот... эгоист ему не навредил, и в наказание за промахи, я отправляю его в Нору Уизли.

Драко побледнел. На лбу выступили капли пота, дыхание сбилось.

— Отец, ты не можешь!

— Могу! Более того, я уже договорился с Артуром. Он заберёт тебя из Хогвартса по выздоровлению и устроит на работу в министерство своим помощником. Ты будешь жить у них, пока из тебя не вылетит твоя глупость! А мы с мамой займёмся твоим братом. Или сестрой.

Драко лишился чувств.

* * *

Гарри и Гермиона, держась за руки, гуляли по опушке Запретного леса.

— Слизнорт отдал настоящее воспоминание Дамблдору, — сказал Поттер. — Теперь мы знаем, что нам нужно искать пять неких предметов. Директор предложил нам поучаствовать в поисках. Ты пойдёшь?

— Я никогда не оставлю тебя, милый, — ответила девушка. — Пойду за тобой куда угодно! Я люблю тебя!

— Я тебя тоже, любимая.

Их губы соприкоснулись. Надетые на их руки, помолвочные кольца блеснули в солнечных лучах.

Их история только начиналась.

* * *

Гораций Слизнорт сидел у камина в удобном кресле-качалке в своём кабинете. Потягивая из кружки бренди, он смотрел на стену, на которой висели фотографии его учеников.

У него не было ни жены, ни детей. Его ученики, его Клуб Слизней заменил старику семью. К воспитанию каждого из них он приложил руку.

Вот Гвеног Джонс, Варнава Кафф, Ньют Скамандер и Руфус Скримджер, Лили Эванс, ставшая Поттер...

А вот его настоящая гордость: свадебная фотография Гарри и Гермионы Поттеров. Такие милые, храбрые дети.

Раздался робкий стук в дверь, а потом в кабинет вошли Гарри и Гермиона. На руках волшебницы лежал завёрнутый в пелёнки ребёнок.

Смахнув счатливую слезу, зельевар улыбнулся. Взял чадо на руки.

Связи, богатство, комфорт. Дети, семья — его подлинное сокровище!