Завидная невеста (гет)

Молли, ругаясь с Флёр, поднималась наверх в комнату Рона и Гарри. Обе женщины держали в руках подносы, на которых стояли тарелки с овсянкой, хлебом и кусочками сыра, а также несколькими ломтями домашней колбасы — будущий завтрак Гарри. Но ни названная мать, ни приятельница мальчика не желали уступать будущей родственнице возможность принести ему его порцию в постель.

— Он много гостил у нас, — говорила Молли. — Мне лучше известны его вкусы и предпочтения! Кроме того, Гарри делит комнату с Роном, а он от твоих... природных особенностей становится несколько неадекватным.

— Я не спорю с этим, миссис Уизли, — в голосе француженки на миг скользнуло смирение. — Но ведь я иду не к вашему сыну, а к Гарри. Он спас меня и мою сестру. Мне хочется хоть как-то его отблагодарить. Завтрак в постель — подходящий способ для этого. Кроме того, я же не пытаюсь притвориться, что знаю его кулинарные пристрастия: от меня он получит то же, что и от вас! Кстати, у остальных на тарелках я не видела ни сыра, ни колбасы.

— Ах, милая, ты не знаешь его родственников: мальчик у них голодает. Я просто хочу, чтобы он был сыт. Он мне как сын и здесь может получить заботу и тепло.

Их пикировки и споры начались с самого заселения Делакур в Нору, но сейчас, спустя несколько месяцев, они потеряли накал и остроту: Молли и Флёр постепенно привыкали друг к другу и спорили более по привычке, нежели от желания ссориться.

Тихо открыв дверь, они осторожно вступили в комнату и застыли от изумления.

Кровать Рона пустовала, зато на лежанке Гарри, помимо его самого, лежала Гермиона. Подростки лежали на одеяле, одетые в пижамы, обнимая друг друга. Малое расстояние, разделявшее их лица, наводило на мысль, что они заснули во время поцелуя. Оба гриффиндорца улыбались.

— Вот и пригодилась вторая порция, — прошептала Делакур.

Тем временем веки Гарри дрогнули, он плотнее прижался к девушке, и его губы коснулись её щеки. Гермиона завозилась, улыбнувшись ещё шире.

— Доброе утро, милый, — протянула она, открывая глаза.

— Доброе, — ответил он. — Жаль расставаться с тобой...

Девушка хихикнула, выпуталась из его объятий, поднялась, обернулась и только тогда заметила миссис Уизли и Флёр.

— Ой! — вырвалось у неё.

Гарри вскочил, нащупал очки, и повернул голову в ту же сторону. На его лице застыло паническое выражение.

— Деточки мои! — воскликнула Молли и, поставив поднос на подоконник, подбежала к ним, заключив в объятья, и расцеловала в щёки. — Наконец-то это случилось! Вы признались друг другу!

Флёр вручила свой поднос Гермионе, а стоящий на подоконнике магией перенесла на колени Гарри.

— Ну и почему вы скрывали свои отношения от нас? Где Рон? Как давно вы встречаетесь? — защебетала она.

— С пятого курса, — ответила Гермиона. — Скрываем по привычке: Гарри не хотел, чтобы наши отношения стали орудием для пожирателей. Мы хотели вам сказать, вы просто пришли раньше.

— Рон знал, — продолжил Гарри. — Он и сподвиг нас признаться друг другу. Он же постоянно околдовывал Снейпа конфундусом после уроков окллюменции, если тот узнавал правду. А сейчас он спит в сарае для мётел.

— Ох, милые мои, — воскликнула Молли, утирая появившиеся слёзы. — Как я рада за вас!

— Вот предатели! — в комнату влетела Джинни. — А мне ничего не сказали! А теперь скажите, вы целовались? На Астрономической башне ужинали? В ванной старост вместе купались?...

Вопросы сыпались с такой скоростью, что никто из присутствующих не успевал их осмыслить.

— ....Вы уже трахались?... Ай! Больно! — Девушка схватилась за голову: мать отвесила ей подзатыльник.

— Запомни, во-первых, не "трахались", а "занимались любовью", во-вторых, они несовершеннолетние! Думай о чём говоришь!

— Ну и ладно! Но всё равно обидно!

— Не переживай, Джинни, — ответил Гарри, откусив кусок колбасы. — Мы сделаем тебя крёстной матерью одного из наших детей.

— Уже детей запланировали? — усмехнулась Флёр.

— А ты разве не знаешь, что Трелони предсказала Гарри двенадцать детей? — спросила Гермиона. — Нужно уже сейчас подбирать крёстных, чтобы потом не отвертелись. Ты, например, согласна?

Француженка застыла с открытым ртом, вызвав у друзей волну смеха и улыбок.

* * *

— Я не думаю, что это хорошая идея, — пролепетала Грейнджер. — Он ведь меня не приглашал!

— Без тебя я к нему не пойду! — твёрдо ответил Гарри.

Этот разговор проходил в вагонах Хогвартс-экспресса: Гермиона и Рон только что вернулись с обхода, и трое друзей погрузились в разговор, когда в их купе постучался младшекурсник, передавший, что профессор Слизнорт приглашает Гарри Поттера на встречу в своё купе. Гарри пошёл, но не один — с собой он увлёк Гермиону.

В нужном купе, помимо нового зельевара, находились Невилл Долгопупс, слизеринец Блейз Забини, когтевранец Маркус Бэлби и гриффиндорец-семикурсник Кормак Маклагген.

— Добрый день, Гарри! — Слизнорт встал, указав вошедшим свободные места. — Рад вас видеть. А кто ваша спутница?

— Гермиона Грейнджер, сэр, — ответил Поттер. — Моя лучшая подруга.

— "Лучшая на курсе, из семьи магглов"? Верно? — профессор улыбнулся. — Гарри рассказывал о вас, мисс Гренджер.

— Он, наверное преувеличил, профессор. — Щёки старосты заалели.

— Не говори глупостей! — в голосе Гарри послышалось возмущение. — Кто кроме тебя мог сварить оборотное зелье на втором курсе?

Слизнорт встрепенулся и внимательно посмотрел на гриффиндорку, ещё больше смутив её.

— Вот как... — протянул он. — На втором курсе оборотное? Неужели Северус столь многого требует от учеников?

— Нет, сэр, — раздался одновременый ответ Поттера и Грейенджер. — Это был личный проект, связанный с... кое-каким происшествием.

Глаза старика засветились:

— Время у нас есть, вещи доставят в школу домовики. Если не трудно, расскажите, что это было за происшествие.

Гораций Слизнорт, напевая себе под нос один из, как сейчас модно было говорить, хитов Селестины Уорлок, шёл по городку Кроули, пытаясь найти нужный ему дом.

В эту пятницу состоялся его урок с шестым курсом Гриффиндора. Надо сказать, что результаты его оказались лучше, чем расписывал Северус. Хотя, этого следовало ожидать: Снейп, как и его мать, никогда не понимал, что чистая кровь, древность происхождения да огромное богатство не делают никого великим волшебником. А ведь примеры были у него перед глазами: Лили Эванс, её сын Гарри или же его подруга Гермиона Грейнджер.

Симпатия между этими двумя была очевидна любому, кто умел видеть, и Слизнорт блаженно улыбался, глядя на их очаровательно-неловкие отношения.

Но Слизнорт был здесь по другому вопросу: если успехи Поттера можно объяснить наследством от Лили, то мисс Грейнджер слишком уж хорошо разбиралась в зельях, чтобы быть магглорождённой. На вопрос преподавателя, не приходятся ли ей родственниками Дагворт-Грейнджеры — династия, давшая Англии множество великих зельеваров, — девочка ответила отрицательно. И, похоже, не лгала. Но она могла не знать о родстве с волшебниками, будучи плохо осведомлённой о своём семейном древе. В отличие от родителей.

Потому Гораций и прибыл в Кроули. Он намеревался поговорить со старшими Грейнджерами, чтобы убедиться в наличии либо отсутствии у их дочери родственников-волшебников.

По дороге Слизнорт размышлял о своём знакомстве с другим привлёкшим его внимание учеником. Гарри Поттер произвёл на старого зельевара приятное впечатление: скромный, порядочный, пусть не гений, но явно не глупец; отчаянно храбрый и искренне любящий (иначе не привёл бы любимую девушку с собой); а его рассказ о событиях, связанных с Тайной комнатой, заставлял думать, что это не первое и не последнее его приключение. которое можно будет обсудить за чашечкой чая. Слизнорт догадывался, что с помощью мальчика Дамблдор попытается добыть настоящее воспоминание, но старика это не беспокоило: ни один секрет нельзя хранить вечно. Он отдаст директору то, что ему нужно, но сначала построит хорошие отношения с Гарри.

Но вот он, Гораций, нашёл нужный ему дом. Торопливо поднявшись по ступеням на крыльцо, он постучал в дверь.

Ему открыл крепкий мужчина лет тридцати с суровым лицом, с тем же цветом волос, что был у интересовавшей Слизнорта гриффиндорки, но с глазами бирюзового оттенка.

— Я могу чем-то помочь? — спросил он.

— Я Гораций Слизнорт, — произнёс зельевар. — Профессор из Хогвартса. Хочу поговорить о вашей дочурке.

Лицо мужчины дрогнуло, но осталось суровым.

— Проходите, — хозяин отошёл в сторону, впустив нежданного посетителя.

* * *

В Хогвартсе был обед. Ученики шумели, переговариваясь: кто-то обсуждал уроки, кто-то жаловался на отработки, кто-то выяснял отношения с друзьями, а кто-то просто поглощал пищу.

К числу последних относились Гарри Поттер и его друзья. Они ели молча, хотя Поттер и Грейнджер не упускали случая поворковать друг с другом. После раскрытия своих отношений семье Уизли они решили более не скрываться, и теперь весь Хогвартс знал о том, что они — парочка.

Гарри накладывал в тарелку Гермионе её любимые салаты из фруктов и ягод и блины с вареньем, к которым её приучила миссис Уизли. Будучи дочерью стоматологов, девушка настороженно относилось к сладостям, но, приезжая в гостеприимную Нору или Хогвартс, чьи столы никогда не пустели и были полны самой разнообразной едой, позволяла себе небольшие вольности.

Гермиона улыбалась и, орудуя ножом и вилкой, отправляла себе в рот кусочки плодов и выпечки, боясь запачкать руки. Гарри же довольствовался простым овощным супом, хотя и дополнил его черничным пудингом.

— А что ещё есть в этом учебнике? — спросила Грейнджер, отвлёкшись от еды.

Совсем недавно они впервые поссорились. Причиной послужил доставшийся Гарри исписанный пометками учебник по зельеварению, благодаря которому парень смог сварить лучшее зелье на уроке. Гермиона утверждала, что это жульничество, требуя поменять учебник, Поттер отказывался. Но ссора эта быстро закончилась. В каморке для мётел, несколькими умопомрачительными поцелуями.

— Не знаю точно, — пожал гриффиндорец плечами. — Он весь исписан пометками, а на титульной странице написано, что это собственность Принца-Полукровки.

— Что? — спросила Гермиона, но ответа не получила: двери Большого зала с грохотом распахнулись, и внутрь вбежал профессор Слизнорт, размахивающий руками.

— Мисс Грейнджер! — кричал он, — Мисс Грейнджер! У меня для вас хорошие новости!

— К-какие? — протянула гриффиндорка, следя за преподавателем.

— Я только что был у ваших родителей, — задыхаясь произнёс тот. — Мне удалось выяснить, что мы с вами дальние родственники!

— Но как это возможно? — спросил Рон, отложив куриную ногу в сливочной подливе. — Гермиона магглорождённая!

— Не совсем, молодой человек! — ответил зельевар. — Её прабабка — Элинор Грейнджер — сквибка из рода Слизнорт. Она приходилась мне двоюродной тётей!

Гарри посмотрел на ошарашенную Гермиону и, пытаясь успокоить её, взял за руку.

— Поскольку у меня детей нет, я сделался вашим магическим опекуном и указал своей наследницей вас! Отныне вы — Грейнджер-Слизнорт! Все надлежащие документы уже оформлены в министерстве.

— Но, профессор, — произнёс Гарри, гладя побледневшую возлюбленную по голове, — как вам удалось сделать это так быстро? В министерстве же жуткая бюрократия!

— Связи, мой мальчик! Связи! Я пока обговорю всё с директором, а вечером жду вас и мою родственницу в своём кабинете!

С этими словами он пошёл к преподавательскому столу. Гермиона прижалась к Гарри, стараясь спрятать лицо у него на плече.

В зале поднялся шум и гвалт. Говорил Слизнорт очень громко, и его услышали все. Воспользовавшись этим, из-за слизеринского стола выскользнул Драко Малфой.

Он выбежал в коридор, огляделся, спрятался в одном из проходов и выудил из кармана мантии зеркало.

Протерев стекло рукавом, он кончиком волшебной палочки провёл по краю рамки, ткнул в центр отражающей поверхности, поднёс зеркало к самым глазам.

Вскоре его отражение превратилось в лицо Люциуса Малфоя.

— Отец, тебе будет интересна эта информация!