Гарри Поттер: Наследие Тьмы (гет)

Прошло два месяца с тех пор, как Хогвартс пережил свою самую страшную битву. Школа ещё хранила следы сражения: треснувшие колонны, прогоревшие ковры, разбитые витражи. Но в воздухе витало нечто большее — чувство восстановления, борьбы за новую жизнь.

Гарри, Гермиона и Рон остались в Хогвартсе, помогая преподавателям и оставшимся ученикам привести школу в порядок. Хотя боль утраты не отпускала их, труд и забота о Хогвартсе стали спасением от темных мыслей.

Найденный артефакт

Поздним вечером трое друзей отправились в подземелья, чтобы разобрать архивы, найденные среди руин Запретной секции библиотеки. Там, за пыльными полками, Рон наткнулся на древний сундук. Его резные узоры были покрыты вековой пылью, но один символ привлёк его внимание — змея, свернувшаяся кольцом и кусающая себя за хвост.

— Ты уверен, что стоит его открывать? — спросила Гермиона, настороженно глядя на сундук.

— Ну, если он был спрятан так далеко, значит, там что-то интересное! — с улыбкой возразил Рон и, не дожидаясь одобрения, сдёрнул крышку.

Внутри не оказалось ни книг, ни реликвий, ни проклятых предметов, которые можно было ожидать. Лишь один предмет лежал на бархатной подкладке — серебряная нить. Она извивалась, будто живая, слабо мерцая в тусклом свете факела.

— Это точно не похоже на обычный артефакт, — пробормотал Гарри, сжимая палочку.

Рон медленно потянулся к нити. В тот момент, когда его пальцы коснулись её, она ожила. Внезапно, быстрее, чем он успел среагировать, нить скользнула по его ладони и исчезла, будто растворившись в коже.

Рон вздрогнул.

— Эй, ты в порядке? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Да… наверное, — пробормотал Рон, разглядывая руку. Никаких следов, никаких ожогов. Ничего. — Наверное, мне просто показалось.

Гермиона не выглядела убеждённой, но промолчала. Гарри же взглянул на сундук: внутри не осталось ничего, кроме пустоты.

— Думаю, нам стоит рассказать МакГонагалл, — предложил Гарри.

— Ой, да ладно, — отмахнулся Рон, стараясь не выдавать тревогу. — Это всего лишь кусок серебряной проволоки. Я в порядке.

Но стоило им покинуть архив, как он почувствовал нечто странное. Внутри него будто что-то шевельнулось.

Шёпот в темноте

Ночью Рон не мог заснуть. Его мысли путались, тело ощущалось странно тяжёлым, а в голове звучал тихий голос.

«Я сделаю тебя сильнее. Ты сможешь больше».

Он видел сон: парил в пустоте, окружённый вязким серебряным светом. Магия в этом пространстве дышала, словно живая. И она звала его.

Рон протянул руку, и свет принял его. В этот момент он ощутил нечто невероятное: потоки силы пронизывали его тело, наполняя его совершенно новым ощущением. Он чувствовал каждую частицу магии вокруг, словно она стала продолжением его самого.

Затем он проснулся. Сердце бешено колотилось, в комнате стояла тишина. Всё казалось обычным. Но его пальцы сжимались и разжимались с какой-то новой, незнакомой лёгкостью.

«Что это было?»

Он поднялся, подошёл к зеркалу и посмотрел на своё отражение. Оно было тем же… но не совсем. В глазах будто мелькнул слабый серебряный отсвет.

На следующий день странное ощущение не пропало. Оно лишь усилилось.

Первые изменения

Во время завтрака Рон попытался взять хлеб с тарелки, но вместо того, чтобы дотянуться рукой, он почувствовал, как хлеб сам прыгнул ему в ладонь.

— Ты это видел?! — он уставился на кусок хлеба.

Гарри и Гермиона переглянулись.

— Что именно? — осторожно спросил Гарри.

— Он сам… Я ничего не делал! — воскликнул Рон.

— Может, просто магия случайно сработала? — предположила Гермиона, но её голос был напряжённым.

Рон не стал спорить, но внутри него нарастала тревога. Его магия никогда не работала так. И почему он чувствовал окружающую энергию, как нечто живое?

Позже, во время тренировок по дуэльной магии, Рон выполнил _Экспеллиармус_ без палочки. Просто направил руку — и его противник отлетел назад, а его палочка скользнула к Рону в ладонь.

Окружающие застыли в шоке.

— Как… как ты это сделал? — спросил Гарри.

— Я… я не знаю, — ответил Рон, чувствуя странный прилив силы.

Гермиона нахмурилась, изучая его.

— Это невозможно, — прошептала она. — Магия без палочки… Ты не просто применил заклинание. Ты его вызвал, даже не думая о нём.

Рон сглотнул. В его голове вновь зазвучал голос:

«Ты становишься сильнее, Рон. Теперь ты понимаешь?»

И с каждым мгновением ему начинало казаться, что этот голос — не враг.

Этот голос был частью его самого.

Новая магия

Прошло несколько дней с момента, когда серебряная нить проникла под кожу Рона. Он больше не слышал голоса так ясно, но ощущал его присутствие, словно тень в глубине сознания. Магия текла в нём иначе. Она больше не требовала палочки — теперь она подчинялась его мыслям, его желаниям, словно была частью его самого.

Сначала он думал, что это просто временный эффект, возможно, странный побочный результат проклятия. Но чем больше он пробовал колдовать, тем яснее осознавал: это было нечто иное. Слова заклинаний больше не имели значения — они были лишь формальностью. Он мог поднимать предметы, перемещать вещи и даже останавливать падающие объекты одним лишь взглядом.

Гарри и Гермиона начали замечать изменения. Особенно Гермиона. Её обеспокоенные взгляды стали преследовать его.

— Рон, ты уверен, что с тобой всё в порядке? — спросила она однажды вечером, когда они возвращались из Большого зала.

— Конечно, — слишком быстро ответил он. — Просто чувствую себя... энергичнее.

Гарри нахмурился.

— Ты не брал в руки палочку весь день, но использовал магию три раза. Ты даже не пытался её достать, просто... просто сделал это. Как?

Рон пожал плечами, пытаясь казаться безразличным.

— Не знаю. Просто чувствую, как это работает.

Гермиона нервно покачала головой.

— Это ненормально, Рон. Магия всегда требовала сосредоточения, техники. Она не работает так просто, иначе все бы творили заклинания силой мысли!

Рон хотел ответить, но не успел. В этот момент школа содрогнулась от взрыва.

Нападение

Снаружи, в ночном мраке, раздались крики. Вспышки зелёного и красного света разорвали тьму. Хогвартс снова атаковали.

Гарри первым бросился к выходу, за ним — Гермиона. Рон задержался на секунду, будто его что-то удерживало. Внутри него вспыхнул голос:

«Вот твой шанс. Покажи им, на что ты способен».

На этот раз Рон не отверг его. Он сорвался с места.

На школьном дворе бушевала схватка. Группа уцелевших Пожирателей Смерти прорвалась через ослабленные защитные чары. Около десяти человек, одетых в чёрные мантии, сеяли хаос среди студентов и преподавателей.

Гарри и Гермиона мгновенно вступили в бой. Гарри метался между заклинаниями, сражаясь бок о бок с профессорами. Гермиона защищала младших учеников, накладывая щиты и отправляя в противников мощные оглушающие заклинания.

Но Рон…

Он ощутил прилив чистой, необузданной силы. Как только один из Пожирателей направил в него смертельное заклятие, Рон не думал. Он не пытался защищаться. Он просто взмахнул рукой.

И в следующий миг его тело изменилось.

Его рука вытянулась, словно подчиняясь иному закону природы, и превратилась в тёмно-красный щупальцеобразный нарост, который с силой ударил Пожирателя в грудь. Маг в чёрной мантии вскрикнул, а затем безжизненно рухнул на землю.

Крик ужаса прорезал воздух.

Рон замер. Он взглянул на свои руки. Они были… другими. Кожа на кистях казалась гладкой, почти чешуйчатой, пальцы стали длиннее, а ногти заострились.

— Рон… — раздался слабый голос Гермионы. Она стояла неподалёку, побледневшая от страха.

— Что ты… только что сделал? — тихо спросил Гарри, не отводя взгляда.

Но Рон не мог ответить. Он чувствовал, как внутри него всё ещё пульсирует магия, живая и голодная. Она требовала выхода. Ему нужно было больше.

Голод магии

Остатки Пожирателей, увидев происходящее, дрогнули. Они смотрели на Рона так, как смотрели бы на чудовище, вырвавшееся из ночного кошмара.

Рон шагнул вперёд. И почувствовал, как воздух вокруг него вибрирует. Он мог поглощать магию. Он знал это.

Он поднял руку, и один из нападавших вскрикнул, его тело начало дрожать. Синие искры силы вырвались из его груди, словно что-то высасывало из него магию. Рон не знал, как он это делает, но он _знал_, что может это делать.

Но внезапно его тело охватило странное чувство отвращения. Он увидел страх в глазах Гермионы, недоверие Гарри, ужас окружающих студентов. И это пронзило его сильнее, чем любое заклинание.

Слабый голос пробился сквозь шум в его голове:

«Ты можешь забрать всё, что хочешь. Так почему ты сдерживаешься?»

Рон зажал голову руками. Он не хотел этого. Он не просил об этом.

— Уходите! — вдруг рявкнул он на оставшихся Пожирателей.

И они побежали. Они бежали не от Гарри Поттера. Не от учителей. Они бежали от него.

Когда последние тени исчезли, Рон медленно повернулся к друзьям.

— Рон… что с тобой происходит? — прошептала Гермиона.

Рон посмотрел на свои руки. Теперь они выглядели нормально. Но он _знал_, что это иллюзия. Он знал, что если захочет, то сможет изменить своё тело снова.

Он посмотрел на Гарри, и впервые в жизни увидел в его глазах сомнение. Гарри не знал, кого он видит перед собой: своего лучшего друга или нечто, ставшее частью магии.

Рон сделал шаг назад.

— Я… мне нужно побыть одному, — выдохнул он и развернулся, исчезая в ночи.

Но даже когда он шёл прочь, в его голове звучал голос:

«Теперь ты понимаешь. Теперь ты знаешь, что можешь быть больше, чем просто волшебник».

Тишина перед бурей

Рон сидел в уединённой нише под одной из разрушенных башен Хогвартса. Холодный ночной воздух заставлял его вздрагивать, но он не мог заставить себя уйти. Он боялся возвращаться в замок, боялся снова увидеть в глазах друзей страх, сомнение... недоверие.

Где-то в глубине сознания снова зашевелился голос.

«Ты чувствуешь силу, не так ли? Чувствуешь, как магия льётся сквозь тебя?»

Рон зажмурился, стиснул пальцы в кулак, но голос не исчез.

«Они боятся тебя, потому что не понимают. Они цепляются за старые, слабые способы колдовства. А ты стал чем-то большим. Ты мог бы повелевать магией, как никто другой».

Рон провёл ладонью по лицу. Он не мог отрицать: магия внутри него изменилась. Теперь она ощущалась живой. Она реагировала не только на его желания, но и на его эмоции. Гнев — и воздух вибрирует, готовый подчиниться. Страх — и пространство вокруг него сжимается, пряча его от посторонних глаз. А если он хотел силы… он мог взять её.

Но он боялся. Боялся того, кем он становился.

Гермиона находит ответ

Тем временем Гермиона не могла успокоиться. Она знала, что Рон в беде, но он не давал ей помочь. Она видела, как он уходит всё дальше, погружаясь в нечто чуждое, незнакомое. И если никто ничего не сделает, они могут потерять его.

Она почти не спала, засиживаясь в библиотеке, перечитывая старинные книги, которые не читались веками. И вот, в одной из самых пыльных и потёртых фолиантов она нашла описание странного артефакта — **Серебряной нити Изначальных**.

«Артефакт, связанный с древними существами, первыми обладателями магии. Они были настолько слиты с магией, что их разум растворился, и они перестали быть волшебниками. Они стали магией — и исчезли».

Гермиона похолодела

Она поспешила найти Гарри.

— Мы должны поговорить с Роном. Немедленно.

— Ты думаешь, он выслушает нас после всего? Он даже смотреть на нас не хочет, — Гарри нахмурился, но увидев выражение лица Гермионы, добавил: — Но, если у тебя есть идея, как ему помочь, я с тобой.

Рона они нашли у заброшенной башни, сидящего в одиночестве. Он даже не вздрогнул, когда они подошли.

— Ты не должен быть один, Рон, — тихо сказала Гермиона.

— Вы ведь не можете сказать мне ничего нового, правда? — его голос был хриплым, но спокойным. — Я слышу этот голос. Я знаю, что он говорит. И он прав.

— Нет, Рон, не прав! — воскликнула Гермиона. — Ты не слышишь себя? Это не твои мысли! Это влияние артефакта, а не твоё собственное желание!

Рон усмехнулся.

— А если это и есть моё желание? — он поднял взгляд, и Гарри заметил, что его зрачки снова чуть удлинились, как у змеи. — Я чувствую себя сильнее, чем когда-либо. Заклинания стали для меня ненужными. Палочка? Я могу делать всё без неё! Разве это плохо?

— Это делает тебя не волшебником, а существом магии, — тихо сказал Гарри.

Рон сжал кулаки.

— И что? Почему ты думаешь, что это плохо? Потому что этого не было в твоих книгах, Гермиона? Или потому, что ты боишься, что я стал сильнее тебя, Гарри?

Гермиона побледнела.

— Мы боимся не этого, Рон. Мы боимся, что однажды ты проснёшься и уже не будешь собой. Что магия заберёт тебя у нас. Ты не понимаешь, что происходит.

Слухи

Хогвартс жил слухами. О Роне Уизли теперь говорили с опаской, шёпотом, когда он проходил мимо. Даже те, кто всегда восхищался его храбростью, теперь старались избегать его. Никто не мог сказать точно, что изменилось, но все чувствовали: он стал другим.

Старшекурсники сдержанно переговаривались в коридорах. Молодые ученики бросали на него испуганные взгляды. Даже преподаватели казались настороженными, хотя никто не осмеливался открыто задать вопросы.

Но сильнее всего это ощущали Гарри и Гермиона.

Рон стал... чужим. Его движения изменились: он двигался быстрее, почти бесшумно. Его кожа иногда казалась странно бледной, а в глазах появилось пугающее свечение, особенно в темноте. Но самое страшное — его магия.

Он больше не нуждался в палочке. Он мог колдовать без неё так легко, словно дышал. И когда он применял магию, воздух вокруг него начинал вибрировать, будто сама реальность отступала перед его силой.

Исчезновение

На следующее утро после разговора с Роном, в школе поднялась паника.

Пропал студент Хаффлпаффа — тот самый, которого Рон встретил в коридоре прошлой ночью.

Учителя обыскали все помещения, но никто не мог сказать, куда он делся. Его вещи остались на месте, кровать в спальне была нетронутой. Единственная зацепка — ученики, которые утверждали, что видели его вечером в коридорах... в компании Рона.

— Это не может быть совпадением, Гарри, — сказала Гермиона, пробегая пальцами по странице книги, найденной прошлой ночью. — В древних текстах сказано, что Изначальные не просто использовали магию. Они питались ею. Магия была их сутью, и они брали её из всего вокруг… даже из живых существ.

Гарри побледнел.

— Ты хочешь сказать, что Рон…

— Я не знаю! — взорвалась Гермиона. — Но если это правда, если он начал поглощать магию, то он уже не просто волшебник. Он становится... существом.

Столкновение

В тот же вечер Гарри и Гермиона решили не ждать. Они нашли Рона в одном из заброшенных залов замка.

— Ты знаешь, что случилось с тем мальчиком? — спросил Гарри, стараясь держать голос ровным.

Рон повернулся к ним. Его лицо было спокойным, но глаза… глаза выглядели иначе. Глубже. Темнее.

— Я не знаю, где он, — медленно произнёс он. — Но я знаю, что ты думаешь, Гарри.

— Ты был с ним последним! — воскликнула Гермиона. — Он исчез, и на следующее утро ты выглядел... иначе.

Рон улыбнулся. Это была улыбка, которая не принадлежала тому Рону, которого они знали.

— Я чувствую магию, Гермиона. Она течёт вокруг нас. Я могу ощущать её в каждом предмете, в каждом волшебнике. — Он сделал шаг вперёд, и воздух дрогнул. — Я мог бы взять её, если бы захотел. Это не так уж сложно.

— Ты поглотил его магию? — спросил Гарри, не узнавая собственного голоса.

Рон посмотрел на него долго. Затем тихо сказал:

— Он был слаб. Его магия исчезла, но не потому, что я этого хотел. Она просто... ушла ко мне.

Гермиона отшатнулась. Гарри крепче сжал палочку.

— Это не нормально, Рон. Это не магия, которой нас учили. Это не наша магия! — воскликнул он.

— А если наша магия — лишь ограничение? — прошептал Рон. — Что, если то, чему нас учили, всего лишь цепи, наложенные на истинную силу?

Страх среди студентов

После этого разговора всё стало только хуже. Студенты начали замечать, что вокруг Рона происходят странные вещи. Когда он проходил мимо, пламя в факелах гасло, воздух становился тяжёлым. Однажды, на уроке заклинаний, когда один из слизеринцев попытался осмеять его, Рон просто посмотрел на него… и парень замолчал, будто что-то высосало из него энергию.

Он просидел в больничном крыле три дня, слишком слабый, чтобы говорить.

— Это было несчастным случаем, — сказал Рон, когда Гермиона попыталась заговорить с ним об этом. — Я не делал ничего специально.

Но голос внутри него смеялся. Он чувствовал, как магия становится голоднее с каждым днём.

Грань, которую нельзя переступать

Гарри и Гермиона больше не могли медлить. Они знали, что, если ничего не предпринять, скоро не останется того Рона, которого они знали. Гермиона снова углубилась в книги, отчаянно ища способ спасти друга. А Гарри... Гарри решил поговорить с МакГонагалл.

Но когда он пришёл в её кабинет, он застыл на пороге.

Она смотрела на него так, будто уже знала, зачем он здесь.

— Поттер, — тихо сказала она. — Это касается мистера Уизли, не так ли?

Гарри кивнул. МакГонагалл глубоко вздохнула, прежде чем продолжить:

— Я знаю. Мы все это видим. Но мы не можем просто изгнать его. Он всё ещё ваш друг. Всё ещё студент Хогвартса.

— Но, если он перестаёт быть волшебником? «Если магия изменяет его?» —спросил Гарри.

— Тогда нам нужно найти способ вернуть его, пока не стало поздно, — твёрдо сказала она.

Гарри кивнул. Внутри него росло тяжёлое чувство: времени оставалось всё меньше.

Ночь, когда всё изменилось

Но они не успели.

В ту ночь исчез ещё один ученик. Девочка из Рейвенкло. Её нашли через несколько часов… но она была другой. Бледная, ослабевшая, её магия будто угасла. Она ничего не помнила.

А в тот же момент, когда её обнаружили, Рон стоял на вершине Северной башни, глядя в звёздное небо.

Он чувствовал силу. Она текла в нём, звала его. Он больше не был просто волшебником.

Он был магией.

И тогда он услышал крик Гарри, бегущего к нему.

— РОН! ОСТАНОВИСЬ!

Рон повернулся, и его глаза светились серебром.

«Теперь ты понимаешь, Гарри?» — прошептал голос внутри него.

И Гарри осознал: Рон больше не пытался сопротивляться.

Отражение

Рон смотрел в зеркало в своей комнате. Отражение больше не принадлежало ему. Глаза слишком яркие, кожа слишком гладкая, движения слишком лёгкие. Когда он наклонял голову, его черты на мгновение казались совершенно чужими. Зрачки, как у змеи, узкие, вертикальные.

Голос внутри головы уже не был шёпотом. Теперь он звучал ясно.

«Ты больше не один из них, Рон. Ты больше, чем просто волшебник».

Рон опустил глаза. Он чувствовал, как магия пульсирует в его венах, как под его кожей движется что-то чуждое и живое. Теперь он не просто использовал магию. Он был ею.

Но почему тогда ему было так страшно?

Изоляция

В школе всё стало иначе. Ученики избегали его, стараясь не смотреть в глаза. Даже преподаватели казались напряжёнными в его присутствии. Гарри и Гермиона больше не пытались вести с ним беседы — после той ночи, когда он стоял на башне и не остановился, они поняли, что он переступил черту.

— Ты ведь понимаешь, что так не может продолжаться, Рон? — однажды сказал Гарри, остановив его в коридоре.

Рон устало улыбнулся.

— Гарри, ты никогда не понимал, что значит быть слабым, да? — тихо сказал он. — Ты всегда был избранным, особенным. У тебя всегда была сила. А я… я всегда был в тени. Теперь у меня есть возможность выбраться оттуда.

Гарри посмотрел на него, сжав челюсть.

— Если это цена силы, то она слишком высока.

Рон покачал головой.

— Может, для тебя. Но не для меня.

Гарри медленно выдохнул.

— Ты даже не замечаешь, что больше не тот. Ты изменился.

— А если я изменился в лучшую сторону? — голос Рона дрогнул. — Если я теперь лучше, чем был раньше?

Гарри не ответил. Он просто смотрел на него, и в его глазах не было ненависти. Только печаль.

Это злило Рона.

Страх и сила

На следующий день на уроке трансфигурации Рон снова почувствовал, как магия меняет его. Когда профессор МакГонагалл попросила его превратить воробья в кубок, он не использовал палочку. Он даже не произнёс заклинание.

Он просто протянул руку, и птица исчезла. В воздухе остался кубок, но он был не металлическим, а… живым. Он пульсировал, будто внутри ещё оставалась жизнь.

Студенты ахнули. Кто-то вскрикнул.

Рон наклонил голову. Он не понимал, почему они так реагируют. Он просто использовал магию. Разве не в этом смысл волшебства — изменять мир вокруг?

Но МакГонагалл выглядела встревоженной.

— Мистер Уизли, что вы сделали? — спросила она, пристально глядя на него.

Рон пожал плечами.

— Превратил птицу в кубок. Разве не в этом смысл задания?

— Ты не просто трансфигурировал её… ты изменил саму суть, — тихо сказала Гермиона, которая наблюдала за ним с другого конца класса. — Ты... ты стер её, Рон.

Рон смотрел на кубок. Что-то внутри него замерло. Он не осознавал, что именно сделал. Просто… это случилось.

«Ты делаешь первый шаг к истинному волшебству», — прошептал голос в его голове.

Встреча с темнотой

Той ночью Гарри и Гермиона нашли Рона в Выручай-комнате. Они знали, что он там. Теперь он проводил больше времени в одиночестве, вдали от всех. Он почти не спал, почти не ел. Ему больше не нужно было это.

— Мы знаем, что с тобой происходит, Рон, — твёрдо сказала Гермиона. — Мы знаем, что ты больше не тот.

Рон посмотрел на неё с лёгкой улыбкой.

— Разве это плохо?

Гарри шагнул вперёд.

— Это плохо, если ты теряешь самого себя.

Рон рассмеялся.

— А если я просто нахожу себя? Что, если я всегда был таким, но только теперь стал собой?

Гермиона посмотрела на него так, будто видела его в последний раз.

— Ты уже не Рон, которого мы знали.

Рон вздохнул.

— Возможно, тот Рон был ошибкой.

Гарри сжал кулаки.

— Тогда скажи мне, Рон: ты всё ещё волшебник? Или ты уже стал чем-то иным?

Рон не ответил сразу. Впервые за долгое время голос внутри него замолк. Он посмотрел на свои руки. Они больше не казались чужими. Они были его собственными, но… он чувствовал в них силу, которая выходила за пределы обычного волшебства.

Он посмотрел на Гарри.

— А если разница между волшебником и чудовищем не в магии, а в том, как её используют? — тихо спросил он.

Гарри молчал.

Рон встал и вышел, оставляя их наедине с тишиной.

Но даже когда он уходил, в его голове снова зазвучал голос:

«Ты не один из них. Ты не должен бояться того, кем стал».

И впервые Рон начал верить этим словам.

Отдаление

Рон больше не ходил на занятия. Ему не нужны были заклинания, книги, даже палочка. Он чувствовал магию вокруг себя, понимал её глубже, чем когда-либо. Она текла в его жилах, пронизывала его сознание, давала силы, о которых обычные волшебники могли только мечтать.

Но с каждым днём он всё сильнее ощущал одиночество.

Ученики Хогвартса боялись его. Даже преподаватели не приближались к нему без необходимости. МакГонагалл пыталась вмешаться, но, кажется, даже она не знала, что делать. Никто не знал. Потому что никто раньше не сталкивался с таким.

Кроме Гарри и Гермионы.

Они не оставили его. Они всё ещё пытались говорить с ним, достучаться до него. Но с каждым днём им это давалось всё сложнее. Казалось, что перед ними уже не Рон Уизли, их друг, а нечто другое. Сильное, чуждое. Магическое.

И Гарри знал: скоро ему придётся сделать выбор.

Разговор с Дамблдором

В ту ночь Гарри пришёл в кабинет директора. Он долго стоял перед портретом Альбуса Дамблдора, не решаясь заговорить.

— Трудный выбор, да? — наконец спросил портрет, глядя на Гарри с мягкой улыбкой.

Гарри кивнул.

— Я не знаю, что делать. Он… он больше не тот, кем был. Но он всё ещё Рон. Где-то там, глубоко внутри.

— И ты боишься, что, если вмешаешься, потеряешь его навсегда? — догадался Дамблдор.

Гарри глубоко вдохнул.

— А если я уже потерял его? Если магия взяла над ним верх?

Дамблдор ненадолго задумался, затем произнёс:

— Магия никогда не была доброй или злой, Гарри. Она лишь инструмент. Вопрос в том, кто этот инструмент использует. И ради чего.

— Но что, если магия стала не инструментом, а сущностью? — спросил Гарри. — Что, если теперь она контролирует Рона, а не наоборот?

Портрет Дамблдора печально улыбнулся.

— Тогда единственное, что ты можешь сделать, — это напомнить ему, кем он был.

Гарри кивнул. Он не был уверен, что это сработает, но у него не оставалось выбора.

Предложение Рона

Гарри нашёл Рона в заброшенной части замка. Он сидел на каменном выступе, глядя в ночь. Его глаза мерцали серебром в темноте.

— Гарри, — произнёс он, даже не поворачиваясь.

Гарри сел рядом.

— Как долго ты знал, что это зайдёт так далеко? — спросил он.

Рон пожал плечами.

— Не знаю. Думаю, с того момента, как серебряная нить проникла в меня. Я чувствовал, что меняюсь. Но тогда я ещё не понимал, насколько.

Гарри сжал кулаки.

— Мы найдём способ вернуть тебя, Рон. Я обещаю.

Рон усмехнулся.

— А если я не хочу возвращаться?

Гарри резко посмотрел на него. Рон повернулся к нему, и в его глазах вспыхнуло нечто непонятное — не гнев, не злость, а какая-то странная смесь тоски и принятия.

— Гарри, ты не понимаешь. Я не болен. Меня не нужно спасать. Я стал чем-то большим, чем просто волшебник. Я больше не ограничен палочкой, словами, правилами. Магия — это нечто живое, и теперь я это чувствую.

— Ты говоришь, как Волан-де-Морт, — тихо сказал Гарри.

Рон нахмурился.

— Я не он. Я не хочу власти, не хочу убивать. Я просто хочу быть собой. Настоящим собой.

— А если твой настоящий “я” — уже не Рон? — спросил Гарри.

Рон задумался.

— Тогда, возможно, Рон Уизли был лишь оболочкой, за которой пряталась моя истинная сущность.

Гарри медленно выдохнул.

— И что ты хочешь сделать теперь?

Рон посмотрел на него.

— Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне.

Гарри не сразу понял, что Рон говорит серьёзно. Но потом увидел, как в его глазах вспыхнул серебристый свет. Магия пульсировала вокруг него, приглашая Гарри в этот новый мир.

— Представь себе, Гарри, — голос Рона был мягким, почти завораживающим. — Больше не нужно палочек, слов, ограничений. Ты мог бы стать частью этого. Ты мог бы чувствовать магию так, как никогда раньше. Мы могли бы сделать так, чтобы никто больше не страдал. Мы могли бы изменить саму природу волшебства.

Гарри закрыл глаза.

Он чувствовал магию. Она была повсюду. Она звала его. Впервые в жизни он ощутил, насколько мала его палочка, насколько ничтожны его знания по сравнению с этим потоком чистой силы.

Но потом он вспомнил…

Он вспомнил свою мать, которая отдала жизнь, чтобы защитить его.

Он вспомнил Сириуса, павшего в битве.

Вспомнил Дамблдора, который знал, что магия не просто сила, но и ответственность.

Он вспомнил, кем был он сам.

Гарри открыл глаза и медленно покачал головой.

— Нет, Рон. Это не та сила, которую я хочу. Я не позволю магии управлять мной. И я не позволю ей забрать тебя.

Рон напрягся. Его глаза снова вспыхнули серебром.

— Ты отказываешься?

— Да, — твёрдо сказал Гарри. — Потому что я знаю: магия — это не жизнь. Жизнь — это выбор. И ты делаешь неправильный.

Магия вокруг Рона сгустилась, как гроза. Воздух стал тяжёлым, давящим. Гарри понял, что убедить его словами не удастся.

Но он также понял: теперь он точно знает, что должен сделать.

Он должен остановить Рона. Пока тот ещё не перешёл точку невозврата.

И Рон тоже это понял.

Они стояли друг напротив друга в пустом зале, полном магии, электричества, силы.

Два друга. Два пути. Два выбора.

И вскоре один из них должен был одержать победу.

Древний ритуал

Гермиона не спала уже несколько ночей. Её комната была завалена книгами, многие из которых покрывались пылью долгие столетия. Она знала: если есть хоть один шанс спасти Рона, он скрыт здесь, среди строк забытой магии.

И она его нашла.

В книге «Изначальные: магия до волшебников» описывался ритуал, который мог отделить сущность магического паразита от тела носителя. Но цена была высока. Если ритуал будет проведён неправильно, носитель может погибнуть.

Гермиона знала, что у них нет времени на колебания. Рон терял себя всё больше с каждым днём. Он перестал есть. Почти не разговаривал. Его магия больше не была прежней — она дышала, извивалась, пульсировала вокруг него, словно он стал её сосудом.

Она нашла Гарри.

— Это может сработать, — сказала она, держа книгу так, будто она была последней надеждой.

— А если не сработает? — мрачно спросил Гарри.

— Тогда мы потеряем его навсегда, — прошептала Гермиона.

Последний разговор

Рона они нашли в Астрономической башне. Он смотрел на звёзды, но, казалось, видел не их, а что-то за гранью обычного восприятия.

— Ты ведь пришла сказать, что у тебя есть план, — произнёс он, даже не оборачиваясь.

— Да, — ответила Гермиона. — Есть способ избавиться от сущности, которая овладела тобой.

Рон медленно повернулся. Он выглядел иначе. Глаза мерцали серебром, движения стали плавными, нереальными.

— А если я не хочу? — его голос был тихим, но полным силы. — Ты думаешь, что я пленник, Гермиона. Но, возможно, я освободился.

— Ты не свободен, Рон! — Гарри шагнул вперёд. — Ты одержим! Эта магия использует тебя, а не наоборот!

Рон усмехнулся.

— Разве? — Он поднял руку, и воздух вокруг него заискрился. — Что, если это не подчинение, а симбиоз? Я не чувствую себя пленником. Я чувствую себя сильнее, чем когда-либо.

Гермиона шагнула ближе.

— Сила — это не всё, Рон. Если ты потеряешь себя, какая разница, насколько ты могущественен?

Рон долго молчал. Затем тихо сказал:

— Я уже потерял себя, Гермиона. Может быть, я просто стал тем, кем должен был стать с самого начала.

Гарри покачал головой.

— Нет. Я не позволю тебе исчезнуть. Даже если ты сам этого хочешь.

Ритуал

Они выбрали место для ритуала — подземелья Хогвартса, где магия была наиболее древней. Гермиона расставила руны, Гарри держал палочку наготове. Рон стоял в центре круга, скрестив руки на груди.

— Это бессмысленно, — спокойно сказал он. — Я не борюсь с этим. Я принял свою природу.

— Тогда нам придётся заставить тебя, — сказал Гарри.

Гермиона начала произносить заклинания. Вокруг Рона вспыхнули рунические символы. Воздух задрожал, а магия вокруг него начала метаться, как зверь, загнанный в клетку.

Рон вскрикнул. Его тело содрогнулось, серебряные прожилки побежали по его коже.

«Не дай им забрать нас…» — прошипел голос в его голове.

— Рон, сражайся! — крикнул Гарри.

Рон вцепился пальцами в голову, пытаясь удержать контроль.

— Я… не могу… — его голос был дрожащим, словно два существа говорили одновременно.

Магия взорвалась. Камни в подземелье начали трескаться, воздух заполнили серебряные нити.

Гарри бросился вперёд и схватил друга за плечи.

— Ты не это, Рон! Ты не чудовище! Ты Рон Уизли!

Рон посмотрел на него. Его глаза на мгновение снова стали карими.

— Гарри…

Гермиона выкрикнула последние слова заклинания. Раздался оглушительный всплеск магии, и что-то вырвалось из тела Рона. Оно было бесформенным, текучим, светящимся, будто воплощённая магия.

Оно закричало.

А затем исчезло.

Рон упал. Гарри подхватил его прежде, чем он ударился о землю.

Он был… обычным. Его кожа больше не светилась, глаза снова были карими. Но он выглядел опустошённым, слабым, словно магия, питавшая его, исчезла.

Гермиона подбежала к нему и опустилась на колени.

— Рон… ты… ты здесь?

Он медленно открыл глаза.

— Я… — его голос был хриплым. — Я снова я.

Гарри стиснул зубы, не зная, что сказать. А затем просто обнял его.

Гермиона всхлипнула.

— Никогда больше не делай так, ясно? — выдавила она сквозь слёзы.

Рон слабо усмехнулся.

— Постараюсь.

Но они знали: это был не конец. Это был лишь новый этап.

Потому что магия не умирает. Она живёт.

И иногда её невозможно полностью изгнать.

Граница между мирами

Рон чувствовал себя пустым. Его тело больше не вибрировало от магической энергии, не светилось серебром, не чувствовало потоков силы, переплетающихся вокруг него. Он снова был обычным.

Но что-то в этом казалось неправильным.

Каждое движение казалось тяжёлым, каждое заклинание требовало сосредоточения. Ему приходилось снова брать палочку в руку, чтобы колдовать, и это было… непривычно. Как будто он носил слишком тесную одежду.

Но самое страшное было не это.

Самое страшное было то, что магия не исчезла.

Она притаилась в глубине, спрятанная, молчаливая, но всё ещё живая.

И Рон знал: это ещё не конец.

Приближение бури

Гарри и Гермиона тоже это чувствовали. Они не говорили об этом вслух, но каждый раз, когда Рон задерживал взгляд на своих руках или слишком долго молчал, они переглядывались, словно боялись, что всё начнётся снова.

И однажды это началось.

Хогвартс снова содрогнулся.

Серебряный свет разорвал ночное небо, и воздух заполнился дрожащими вибрациями, которые могли чувствовать даже магглы. В центре школы появилось нечто — не человек, не призрак, а чистая магия в её первозданной форме.

Из-за ритуала сущность не была уничтожена. Она лишь отделилась.

Теперь она возвращалась.

И она звала Рона.

— Оно хочет тебя, — сказал Гарри, крепче сжимая палочку. — Оно всё ещё связано с тобой.

Рон стоял неподвижно, глядя на вихрь магии, который закручивался в центре Большого зала. Лица студентов бледнели от страха. Даже преподаватели отступали назад, не зная, как с этим бороться.

— Может, я действительно должен был стать его частью, — пробормотал Рон.

Гермиона шагнула вперёд и влепила ему пощёчину.

— Перестань! — её голос дрожал от гнева. — Мы прошли через это! Ты уже доказал, что ты не оно!

Рон закрыл глаза.

Но магия внутри него разрывалась.

Она звала. Она хотела, чтобы он слился с ней, стал её продолжением. Чтобы он принял её, а не боролся.

И на мгновение он задумался.

_Что, если бы он сделал это? Что, если бы он снова стал всемогущим? Больше не нуждался бы в палочке, не чувствовал бы слабость, не жил бы в страхе?

Но затем он услышал голос Гарри.

— Рон! Ты не оно! Ты не магия, ты волшебник!

Магическая сущность начала двигаться. Она ползла по полу, скользила, словно живая тень. Она растекалась по стенам, собиралась в центре комнаты, медленно формируя фигуру…

Фигуру, похожую на него самого.

Рон замер.

Существо смотрело на него серебряными глазами. В нём не было злости, не было угрозы. Только ожидание.

Оно протянуло руку.

«Прими нас».

Рон сделал шаг вперёд.

— Нет… — прошептала Гермиона.

Но Рон не слушал. Он медленно шагнул к сущности, протянул руку и коснулся её.

И тогда он понял.

Эта магия — была его частью. Она не была злом, не была паразитом. Она просто была. Она хотела быть использованной, направленной, а не изгнанной.

И он принял её.

Но не позволил ей поглотить себя.

Гарри и Гермиона наблюдали, как серебряный свет окутал Рона, но на этот раз он не боролся. Он не позволял магии поглотить себя, но и не отрицал её существования.

Он сливался с ней так, как должен был — не как жертва, не как хозяин, а как равный.

Вихрь затих.

Фигура растворилась в воздухе.

А Рон остался стоять, тяжело дыша.

— Ты… ты в порядке? — спросил Гарри, подойдя ближе.

Рон медленно кивнул.

— Да. Я… я всё ещё я.

Гермиона судорожно вздохнула.

— Это… это конец?

Рон посмотрел на свои руки. Они больше не светились серебром. Магия больше не жила в нём как отдельное существо. Но он всё ещё чувствовал её. Теперь она была его частью, но не управляла им.

Он улыбнулся.

— Это начало.

Хогвартс никогда не был таким тихим.

После того, как магическая сущность исчезла, жизнь в замке словно замерла. Никто не знал, как относиться к тому, что произошло. Никто не знал, что теперь думать о Роне Уизли.

Он вернулся. Он выжил. Он победил.

Но был ли он всё ещё тем же Роном?

Рон проснулся в больничном крыле. Свет утреннего солнца резал глаза, воздух пах травами мадам Помфри. Его тело ощущалось тяжёлым, будто его пронесли через бурю и бросили обратно в этот мир.

Первое, что он увидел — Гарри и Гермиону.

Они сидели рядом. Уставшие. Но живые.

— Ты очнулся, — сказала Гермиона, её голос был слабым, но в нём звучало облегчение.

Рон попытался заговорить, но его горло пересохло. Гарри протянул ему стакан воды.

Он медленно сделал глоток и наконец спросил:

— Сколько я…

— Три дня, — ответил Гарри. — Ты был без сознания три дня, Рон.

Рон закрыл глаза. В его голове эхом отдалось нечто, далёкое, приглушённое, но уже не властное. Магия всё ещё была с ним. Но теперь она была другой.

Она была его частью, но больше не управляла им.

— Я… я чувствую себя… — он замолчал, не зная, как подобрать слова.

— Собой? — подсказала Гермиона.

Рон слабо улыбнулся.

— Да. Собой.

Недоверие

Но не все в Хогвартсе встречали его с радостью.

Когда Рон впервые вышел из больничного крыла, коридоры школы словно опустели. Ученики сторонились его, отводили взгляды. Даже преподаватели были осторожны.

Он слышал шёпот за спиной.

— Он изменился…

— А если это случится снова?..

— Может, он уже не совсем волшебник?..

Каждое слово резало сильнее, чем меч. Он знал, что заслужил это. Они видели его, когда он был «другим». Когда он почти превратился в нечто чуждое. Они боялись его, и у них были на это причины.

Рон молча принимал этот страх. Он не мог никого винить. Но боль от этого не становилась меньше.

— Ты понимаешь, Рон, что школа должна решить, что с тобой делать? — директор МакГонагалл сидела за своим столом, глядя на него пристально, но без осуждения.

Рон кивнул.

— Да, профессор.

— Ты остаёшься учеником Хогвартса, — продолжила она, — но мы должны быть уверены, что всё действительно… закончилось.

Рон глубоко вздохнул.

— Это закончилось. Я контролирую это.

МакГонагалл посмотрела на него долгим взглядом. Затем кивнула.

— Тогда докажи это. Вернись к учёбе. Вернись к жизни. Покажи нам, что ты всё ещё Рон Уизли.

Попытка снова стать собой

Рон вернулся на занятия. Он сидел в классе трансфигурации, держал палочку, произносил заклинания… и всё ощущалось «не так».

Когда-то магия текла через него естественно, как дыхание. Теперь же он снова учился управлять ею. Он знал, что может колдовать без палочки, но теперь осознанно выбирал не делать этого.

Но это не означало, что всё стало легче.

На уроках заклинаний у него дрожали руки. На дуэльных тренировках его избегали. Даже в Большом зале за столом Гриффиндора между ним и остальными оставалось свободное место.

Гарри и Гермиона сидели рядом, но даже они не могли заставить всех остальных снова видеть в нём просто Рона.

— Всё изменилось, да? — спросил он однажды вечером, глядя на огонь в камине.

Гарри и Гермиона сидели с ним в гостиной Гриффиндора, как раньше. Но раньше такого вопроса бы не было.

— Изменилось, — честно ответил Гарри.

Рон усмехнулся.

— Я думаю, что в глубине души люди будут бояться меня всегда.

— Со временем всё уляжется, — сказала Гермиона. — Им нужно понять, что ты не опасен.

Рон посмотрел на неё.

— А что, если я всё ещё опасен? — его голос был тихим. — Что, если я сам не знаю, каким я стал?

Она не нашла, что ответить.

Разговор с Гарри

Позже, той же ночью, когда Гермиона ушла спать, Гарри остался с ним у камина. Он молчал какое-то время, а потом вдруг сказал:

— Ты знаешь, что тогда мог выбрать другой путь?

Рон посмотрел на него.

— Да. Я знаю.

— Но ты выбрал этот. Почему?

Рон долго молчал. Потом вздохнул.

— Потому что я вспомнил, что значит быть человеком.

Гарри кивнул.

— Я рад, что ты это понял, Рон.

Рон усмехнулся.

— Я тоже. Но я всё ещё не уверен, смогу ли снова быть таким, как раньше.

Гарри пожал плечами.

— Ты изменился. Но это не значит, что ты потерял себя. Просто тебе нужно время, чтобы понять, кем ты стал.

Рон задумался над этими словами. Может быть, Гарри был прав.

Может быть, конец этой истории — это всего лишь начало новой.

Прошло несколько недель. Хогвартс постепенно возвращался к нормальной жизни, но для Рона Уизли ничего не было по-прежнему. Он был среди волшебников, но чувствовал себя чужаком. Не только из-за их взглядов и шёпотов — внутри него всё ещё пульсировала магия, непохожая на ту, что была раньше.

Он чувствовал её.

Она звала его.

Но он сделал выбор — оставаться собой. И теперь каждый день был борьбой.

Гарри и Гермиона оставались рядом, но даже они не могли изменить тот факт, что Рон больше не был таким, как раньше. Он ощущал мир иначе. Заклинания, которые раньше требовали усилий, теперь давались ему с пугающей лёгкостью. Он снова мог колдовать без палочки, мог ощущать эмоции людей, словно их мысли были открытой книгой.

Но он не позволял себе пользоваться этим. Он боялся, что, если снова поддастся этой силе, больше не найдёт дорогу назад.

Последняя встреча

Однажды ночью, когда весь Хогвартс спал, Рон услышал шёпот.

Но это был не голос внутри его головы.

Это был зов. Настоящий.

Он поднялся, словно ведомый чем-то, и вышел из спальни. Ноги сами несли его по коридорам, пока он не оказался у двери, ведущей в Запретный лес.

Он остановился.

— Я знаю, что ты здесь, — сказал он в пустоту.

Воздух перед ним задрожал, и из тени вышла фигура.

Он знал, кто это.

Фигура выглядела как он сам, но глаза светились серебром, а черты лица были… слишком совершенными, будто высеченными из магии.

— Я не призрак, — произнесла фигура. — Я часть тебя. Та, которую ты отверг.

Рон сжал кулаки.

— Я не отверг тебя. Я сделал выбор.

Фигура наклонила голову.

— И ты думаешь, что этот выбор был правильным? Посмотри на себя, Рон. Ты сражаешься каждый день. Тебя боятся. Ты сам боишься себя. Разве так должен жить волшебник?

— Я не чудовище, — твёрдо сказал Рон. — И я не позволю магии управлять мной.

Фигура усмехнулась.

— Тогда почему ты всё ещё слышишь меня?

Рон замер. Вопрос ударил по самой глубине его сознания.

Почему? Если он сделал выбор, если он решил быть просто волшебником… почему магия всё ещё звала его?

Рон глубоко вздохнул.

— Ты — это не я, — сказал он. — Ты то, чем я мог бы стать. Но это не значит, что я должен тебя бояться.

Фигура посмотрела на него с любопытством.

— Ты не боишься? — спросила она.

— Боюсь, — признался Рон. — Но это не значит, что я отдамся тебе. Я принимаю, что магия — это часть меня. Но я выбираю, кем быть.

Фигура на мгновение замерла, затем медленно кивнула.

— Тогда это и есть твоя истинная сила, — сказала она. — Не магия. А выбор.

Она протянула руку.

Рон посмотрел на неё.

А потом шагнул вперёд и сжал её пальцы.

Свет вспыхнул, разрезая ночь. Магия рванулась в него, но на этот раз он не отталкивал её. Он не сопротивлялся. Он не позволял ей поглотить его.

Он просто был собой.

Когда он открыл глаза, фигуры больше не было. Только тихий шелест листьев напоминал, что она когда-то стояла здесь.

Рон глубоко вдохнул.

Он больше не чувствовал пустоты.

Он больше не чувствовал голода магии.

Он просто был.

Новый путь

На следующее утро он снова сел за стол Гриффиндора. Шёпот всё ещё был. Страх в глазах других учеников всё ещё оставался.

Но теперь он знал, что ему делать.

Он не будет доказывать им, что он не монстр.

Он будет доказывать это самому себе. Каждый день.

Гарри посмотрел на него с лёгкой улыбкой.

— Ты выглядишь… иначе.

— Потому что я понял, кем хочу быть, — ответил Рон.

Гермиона улыбнулась.

— И кем же?

Рон задумался, прежде чем ответить.

— Волшебником. Но с магией.

Он достал палочку и, впервые за долгое время, сделал самое простое заклинание.

«Lumos»

Тёплый свет озарил его лицо.

И он улыбнулся.