А что если? (джен)

Аннигигяция Солнца

Активация Стигийской печати привела к гибели не только противников, но и части союзников. Первыми под удар попали Лани… Этот клан всегда с настороженностью относился к Вэй Усяню, ступившему на Тёмный путь, но до этого момента его защищали слова шиди⁽¹⁾: «Пока Вэй Ин на нашей стороне, мне наплевать, какими средствами он пользуется!»

Теперь же против Магистра обратились мечи всего объединённого войска — исход был предрешён.

Лань Ванцзи в последний момент оттолкнул Усяня, и острый клинок, черкнув по ребру, вонзился-таки в плоть Второго Нефрита Гусу Лань.

— Лань Чжань!!! — От этого душераздирающего вопля бой прекратился. Уже второй раз. Впервые сражение затихло после гибели Цзян Яньли, любимой шицзе⁽²⁾ Вэй Ина, и именно это событие повлекло активацию Печати на полную мощь. — Нет-нет-нет! Не позволю!

От кровавого взгляда, обращённого на несостоявшегося мстителя, а теперь — возможного убийцу соклановца, присутствующим стало не по себе: из алых глаз непрерывным потоком текли слёзы.

Уловив движение в свою сторону, Вэй Ин выдернул из ножен Бичэнь⁽³⁾, но не направил его на нападавшего, а речитативом зашептал:

— Умоляю, послушай меня один раз… — И уже громче, чтобы слышали все: — Неси нас с твоим хозяином на Луаньцзан!

Шокированные союзники молча наблюдали, как Вэй Ин, подхватив на руки тяжелораненого, встал на меч, который тут же понёсся в направлении Мёртвой Горы.

Лучники синхронно натянули тетивы́ и уже были готовы обрушить на беглеца шквал стрел, но над полем разнёсся жёсткий приказ:

— Не сметь! У него Ханьгуан-цзюнь⁽⁴⁾!

— Спасибо, Цзэу-цзюнь⁽⁵⁾, — мысленно откликнулся Усянь, прижимая к себе того, кто уже не первый раз спасает его от неминуемой смерти. — Держись, Лань Чжань. Я тебя вытащу, клянусь. Чего бы мне это ни стоило!

В голове Второго Нефрита⁽⁶⁾ пронеслась мысль: «Не успел. Опять».

Перед его внутренним взором понеслись самые сокровенные моменты жизни — их встречи с Вэй Ином.

Впервые он увидел Усяня несколько лет назад, когда его орден открыл двери для учеников из других кланов.

Яркий, шумный непоседа сразу привлёк внимание Ванцзи: заботясь о нервах многоуважаемого дяди, практически заменившего им с братом отца, он поклялся себе, что присмотрит за этим живчиком⁽⁷⁾ и не даст нарушать правила. Однако сказать оказалось легче, чем сделать: паренёк просто нарывался на наказание. Дошло до того, что тот решил взять Второго Нефрита на слабо и, столкнув ночью со стены, констатировал, что теперь они оба — нарушители, и, если Лань Чжань решит наказать Вэй Ина, то должен разделить с ним судьбу. Пришлось показать нахалу пример смирения. Проняло, но ненадолго — стоило следам от ферул⁽⁸⁾ зажить, как Усянь принялся за старое.

Дополнительное раздражение вызывало непонятное отношение к их «догонялкам» Сичэня, его старшего брата, будущего главы. Казалось, он был очень доволен происходящим.

На прямой вопрос сунчжан⁽⁹⁾ответил:

— Разве ты не видишь: Вэй Усянь так общается со всеми своими сверстниками — по крайней мере, с теми, кого считает друзьями.

— Мы не друзья. И я старше.

— Верно, но ты его заинтересовал. Вот он и делает всё, чтобы обратить на себя внимание. Проверяет границы твоего терпения, словно надоедливый младший братец.

— Я не такой!

— Конечно же, нет, Ванцзи. Ты у нас образцовый Лань — твои принципы высоки, как горы Гусу, а глубина терпения подобна морю. Предложи дружбу Вэй Усяню — и увидишь: он тут же прекратит тебя задирать. В конце концов, его знания и успехи в тренировках немногим уступают твоим.

Эти слова привели младшего из Ланей в смущение, граничившее с негодованием; однако, справившись с собой, он решил, что ему просто есть куда расти.

— Я подумаю… — ответил младший из Нефритов.

Но, пока он думал, между Вэй Ином и Цзинь Цзысюанем случилась безобразная драка, в которой наследник Цзян просто чудом не участвовал. В результате явился глава Цзян — Цзян Фэнмянь — и забрал обоих сыновей: и приёмного, и родного… Разговора так и не случилось.

Следующая их встреча состоялась уже в «Исправительном лагере» Цишань Вэнь. И пусть ни обстановка, ни его собственное состояние (Облачные Глубины были сожжены, отец — при смерти, брат пропал без вести, а ходить приходилось на сломанной ноге) не располагали к беседам, к портрету Вэй Ина добавилась пара неожиданных черт: наблюдательность и жертвенность. Причём последняя не воспринималась Усянем как нечто особенное: «любой на моём месте поступил бы так же». Попытки на примерах доказать, что не все и не всегда, только вызвали протест: «Слишком юный адепт просто испугался. Имеет право». Мешочек, наполненный лечебными травами, который, пользуясь своим природным обаянием, Вэй Ин выпросил у молоденькой заклинательницы, также достался Лань Ванцзи. Объяснив это своей полной безграмотностью в искусстве целителей, Усянь просто вручил его Ланю со словами: «ты быстрее разберёшься, что к чему». Вопреки своим же словам шину на повреждённую ногу он наложил вполне профессионально. Было над чем задуматься.

Из пещеры спустя неделю их вызволил Цзян Чэн. К тому времени Вэй Ин уже несколько суток находился без сознания и его непрестанно лихорадило. Поговорить опять не удалось.

Потом было разорение Пристани Лотоса, убийство Главы ордена с супругой, пропажа наследника и Вэй Ина, первого ученика Юньмэн Цзян. Когда Усянь, наконец, объявился — это был уже Старейшина Илина. Ванцзи стало откровенно жутко — густая ци боли, обиды и смерти просто клубилась вокруг того, кого так хотелось назвать другом. Однако Второй Нефрит сердцем чувствовал, что этот Вэй Ин нуждается в его поддержке даже больше, чем раньше, и позвал с собой в Гусу, впервые. Тот отказался, чем непреднамеренно обидел младшего из Ланей.

И вот теперь Аннигиляция Солнца — стоило один раз оступиться, и из героя Вэй Ин в одночасье превратился в чудовище. А ведь, если подумать, не так уж он и виноват: Стигийская Печать, по сути, была новым и непроверенным образцом. Исследовать все негативные факторы просто не было времени — союзному войску необходимо было сильное оружие.

Какая всё-таки жалость: за несколько месяцев кампании Ванцзи так и не нашёл в себе смелости и правильных слов, чтобы протянуть руку дружбы этому неординарному человеку. А теперь может быть уже поздно — для него.

Тем временем в пещере Фумо

Благополучно добравшись, Вэй Ин не рискнул спе́шиться⁽¹⁰⁾ и повёл Бичэнь внутрь своего убежища, затормозив лишь у камня, служившего постелью. Аккуратно, чтобы не потревожить рану, Усянь опустил на него своего спасителя.

— Лань Чжань, что же ты натворил?.. Зачем?! Что мне теперь делать — я же не целитель… И Вэнь Цин рядом нет… — Продолжая причитать, хозяин пещеры промыл рану чистой водой, набранной из прохладного озерца здесь же неподалёку, и наложил чистую повязку. Уж чего, а перевязочного материала у Вэй Ина было вдосталь — с тем количеством экспериментов, проводившихся в этой пещере, он был просто необходим.

И тут до него донеслось:

— Вэй Ин, Старейшина Илина, сдавайся! Гора окружена!

— А вы времени зря не теряли, — проворчал тот себе под нос. — Ну, что же, давайте поговорим. Я скоро, Лань Чжань, не волнуйся, — обратился Вэй Ин к бессознательному Ванцзи и, нацепив холодную маску, вышел к незваным гостям.

1) младший брат по ордену, соученик

Вернуться к тексту

2) сестра по ордену (старшая)

Вернуться к тексту

3) меч Лань Ванцзи (Лань Чжаня)

Вернуться к тексту

4) официальный титул ЛаньЧжаня

Вернуться к тексту

5) титул Лань Сичэня, старшего брата Лань Чжаня и , по совместительству, главы ордена

Вернуться к тексту

6) неофициальный титул Лань Чжаня; Первым Нефритом считался его брат

Вернуться к тексту

7) активным, неугомонным ребёнком

Вернуться к тексту

8) лоза, прут, розга

Вернуться к тексту

9) старший кровный брат. Более официальная форма, чем «дагэ» или же неоднозначное «гэгэ»

Вернуться к тексту

10) сойти с лошади, в данном случае — с меча

Вернуться к тексту

На подступах к пещере стояли трое: гневный Цзян Чэн с намотанным на кулак Цзыдянем; хмурый Лань Цижэнь и взволнованный Лань Сичэнь.

— Чем обязан честью видеть столь высокое общество? — горько усмехнувшись и опустив положенные приветствия, спросил Вэй Ин.

— Верни Ханьгуан-цзюня, ты, чудовище! — чуть ли не шипел от негодования Лань Цижэнь. — Это всё твоя вина!

— А я и не отрицаю, — преувеличенно спокойно ответил Вэй Ин. — И даже готов понести заслуженное наказание за каждого погибшего союзника. В своё время. Лань Чжань же останется здесь — не собираюсь его выдавать.

— Да как ты!..

— Как смею?! — В тоне Вэй Ина послышались громовые раскаты, а глаза блеснули красным. — Просто я очень хорошо знаком с методами воспитания Облачных Глубин! Не сомневаюсь, вы его вылечите, но что потом? Какое наказание его ждёт? Стояние на коленях у стены послушания и переписывание правил?! Розги, или же дисциплинарный кнут?!! — Заметив побледневшее лицо Цзэу-цзюня, он заставил себя продолжить: — В каждом ордене ведь свой кнут, да, Чэн-Чэн? И ты, не задумываясь, готов опустить его на мою спину, подобно своей матери!

— Не смей говорить о ней в таком тоне! — вскинулся юный глава Цзян. — Она видела тебя насквозь и предупреждала. А я, наивный идиот, не слушал!

— Да-да-да, конечно… — скучающе согласился Вэй Ин. — Я — причина всех бед. Только вот заметьте, это вы сейчас стоите на пороге моего дома и выдвигаете требования.

— Ах ты! — Лань Цижэня просто разрывало от негодования.

— Дальнейший разговор я буду вести только с главой Лань, — припечатал Усянь. — Цзэу-цзюнь, прошу Вас, — посторонился он от входа, жестом приглашая войти. — Только, не сочтите за дерзость, ваш доблестный Шоюэ ⁽¹⁾должен остаться здесь, в целях безопасности: моей и моего гостя.

Невзирая на грозные взгляды старшего Ланя, Сичэнь тут же отстегнул меч и протянул его дяде.

— Не волнуйся, — сказал он. — Господин Вэй — разумный человек, и не будет вредить тому, кого сам пригласил. К тому же, это единственный шанс узнать, как там Ванцзи, и я намерен им воспользоваться.

Не вступая в дальнейшие препирательства, Цзэу-цзюнь шагнул под своды пещеры.

На камне, напоминавшем алтарь храма предков, лежал Ванцзи и, казалось, спокойно спал. Было дико видеть его в чёрно-красных одеждах Старейшины.

Правильно расценив гримасу главы Лань, Вэй Ин потупился, словно действительно виноват:

— Простите, Цзэу-цзюнь, у меня не нашлось белых одежд, а оставлять его в разодранных и окровавленных показалось мне неправильным. Но ленту я не трогал! — как бы защищаясь, воскликнул он. — Я помню, как Лань Чжань расстроился, когда я нечаянно — правда! — стянул её… Она, очевидно, много для него значит.

Сичэнь, печально улыбнувшись, ответил:

— Расспросите его, когда очнётся. Думаю, Ванцзи не откажет просветить Вас о значении лобной ленты для членов ордена Гусу Лань.

Последние слова прозвучали столь торжественно, что у Вэй Ина неприятно засосало под ложечкой: он почувствовал, что явно нарушил тогда какой-то запрет, в очередной раз. Но это было не специально!

Чтобы снять напряжение, Цзэу-цзюнь тихонько спросил:

— Я взгляну?

Усянь молча кивнул. Уточнять не требовалось — глава хотел убедиться, хорошо ли обработана рана.

Осторожно распахнув верхнее ханьфу и задрав красную нижнюю рубаху, Сичэнь увидел аккуратно наложенную повязку поверх хорошо промытой раны: на ткани не было и следа сукровицы, только меж рёбрами алела длинная тонкая полоса.

— Где брали воду для обработки раны? — озабоченно спросил Сичэнь.

— Тут, у дальней стены пещеры, есть озерцо с чудесной водицей, — легко отозвался Усянь. — Я зову её живой: любые раны, даже серьёзные, затягиваются чуть ли не на глазах. Лань Чжань очень скоро поправится. Можете взять пробу воды, если не верите.

— Хорошо, — благодарно кивнул тот: как целителю, Сичэню был очень любопытен факт быстрого заживления. — Результаты проверки непременно сообщу.

Получив ответный кивок, глава Лань продолжил «допрос»:

— Господин Вэй, скажите…

— Вэй Ин, — тут же перебил речь Цзэу-цзюня Усянь, и на удивлённо вскинутый взгляд пояснил, раздельно произнеся каждое слово: — Меня. Зовут. Вэй Ин.

Эти слова теплом откликнулись в сердце старшего Нефрита, и тот с улыбкой ответил на любезность.

— В таком случае, я — Сичэнь, по крайней мере, в приватной обстановке. — И всё же задал волнующий вопрос. — Вэй Ин, а каковы твои дальнейшие планы?

Тот рассеянно пожал плечами.

— Как и говорил, после того, как Лань Чжань поправится, я готов сдаться лично Вам, Сичэнь, и смиренно ожидать суда Глав орденов. Также я согласен понести заслуженное наказание за погибших из-за моего изобретения адептов. Но у меня будет ответное требование… — Дождавшись кивка собеседника и заинтересованного взгляда, Усянь пояснил: — В клане Вэнь есть два человека — Вэнь Цин и Вэнь Нин, брат и сестра. Они лекари и не участвовали в зверствах Вэнь Жоханя. Прошу, возьмите их под свою защиту — их и всех, кого они с собой приведут. Не думаю, что после побоища в Безночном городе от клана осталось много. Скорее всего, старики и дети — не воины, окажи́те им поддержку. Они могут стать удачным приобретением для ордена Гусу Лань — поверьте, Сичэнь, я знаю, о чём говорю.

Первый Нефрит кивнул:

— Постараюсь сделать всё возможное, — и хмыкнул, очевидно, вспомнив девиз ордена Юньмэн Цзян, в котором вырос Вэй Ин. Тот понимающе усмехнулся. — Позволь задать личный вопрос, — подал голос через некоторое время Сичэнь и, получив молчаливое разрешение, осторожно спросил: — Как ты относишься к Ванцзи?

— Он — мой друг, — последовал скорый и однозначный ответ.

— Брат тоже так считает, — «сдал» того глава Лань и вдруг очень жёстко добавил: — А теперь представь, как он себя почувствует, когда узнает, что его друга приговорили, пусть не к смерти, но, скажем, к порке дисциплинарным кнутом, а ударов — по числу погибших от Печати. Только Ланей в этом списке тридцать три человека…

Вэй Ин беззаботно улыбнулся в ответ.

— Я очень надеюсь, что Лань Чжань не узнает. Кожа на спине у меня дублёная — мадам Юй и Цзыдянь постарались — выдержу.

Сичэнь изменился в лице.

— Я сейчас раскрою тайну, но, возможно, это поможет тебе серьёзнее оценить перспективы. В отличие от духовного оружия главы Цзян, наш дисциплинарный кнут воздействует не только на физическое тело, но также и на меридианы, обрывая и запечатывая их. На восстановление после одного-двух ударов уходит несколько месяцев, а после нескольких десятков… Боюсь, деревья не раз сменят свою листву, прежде ты сможешь полностью вернуть себе силы.

В ответ Усянь лишь протянул собеседнику руку запястьем вверх, как бы предлагая оценить степень его здоровья. Тот не стал отказываться. С каждой секундой брови Сичэня взлетали всё выше: течение светлой ци совсем не ощущалось.

— Как?! У тебя же было самое сильное ядро из всех учеников своего поколения! Сильнее был разве что Ванцзи… Куда же всё делось?

— Хотите чаю, Лань Сичэнь? — тяжело вздохнув, произнёс Вэй Ин. — Я тоже поведаю тайну, которая должна остаться между нами.

Он медленно встал, взял маленький чайничек и, достав из рукава мешочек с ароматным сбором трав, бросил внутрь несколько листочков. Затем неспешно наполнил его водой из озера и поставил на переносной очаг, в котором тлели угли.

Пока вода нагревалась, Усянь достал две пиалы и пригласил гостя к столу. Когда же тот опустился на подушечку, набитую свежим сеном — и где только Усянь нашёл его на Мёртвой Горе? — Вэй Ин снял чайник и, наполнив пиалу, передал её главе Лань двумя руками. Тот принял и приготовился слушать.

— Вэнь Цин — уникальный целитель. Она самостоятельно разработала методику пересадки золотого ядра от одного заклинателя другому. Единственное условие — оба участника должны быть физически здоровы и желательно, чтобы между ними была связь — если не кровная, то эмоциональная. И это не просто теория. Перед Вами — донор.

— А можно узнать, кто… реципиент? — уже предполагая ответ, шёпотом поинтересовался Цзэу-цзюнь.

— Нынешний глава Цзян, — твёрдым голосом ответил Вэй Ин. — Ему оно нужнее. И, прошу, не нужно посвящать Ваньина в подробности: он уверен, что ядро ему восстановила Баошань Саньжэнь — шифу моей матери. Пусть так и остаётся.

Волосы на голове Сичэня зашевелились от того, с какой лёгкостью Вэй Усянь сказал, что отдал — нет, — подарил своё сильное ядро шиди — практически чужому человеку. Хотя, если в слухах, что бродили в своё время, есть хоть крупица правды…

— Представляю, о чём Вы сейчас думаете, — покачал головой Вэй Ин. — Я тоже в курсе тех слухов о моей маме и дяде Цзяне. Но он просил не обращать на них внимания и гордиться обоими своими родителями — они были достойными людьми и сильными заклинателями. А потом, перед самой смертью, мадам Юй взяла с меня клятву, что я уберегу Цзян… Ваньина, любой ценой. — Казалось, Усяню было физически больно произносить вежливое имя шиди; вместо него так и просилось привычное «Цзян Чэн», данное при рождении. — Я не мог подвести её, не в этот раз.

Да уж, Пурпурная Паучиха знала, на что давить. Дав клятву, Вэй Ин не остановился бы и перед смертью — только бы вернуть шиди способность управлять ци.

— Подробности операции ты, конечно же, не расскажешь? — даже не спрашивая — утверждая, сказал Сичэнь.

— Нет, — согласился Усянь. — И не потому, что не хочу — просто не знаю. У меня были дела поважнее, чем наблюдать за действиями целителей — оставаться в сознании и не кричать от боли. Простите.

— Нет нужды, — отмахнулся Цзэу-цзюнь, напомнив этим своего младшего брата. — Узнаю, когда встречусь с Вэнь Цин. В обмен на покровительство, — хитро ухмыльнулся он.

— Вот и получается, — продолжил, будто и не прерывался, свою мысль Вэй Ин, — что, если поселить меня там, где уровень тёмной ци минимален — это лишит меня сил, а отсутствие ядра можно будет объяснить наказанием дисциплинарным кнутом. Лань Чжаню я расскажу правду.

— Всё-то ты предусмотрел… — горько вздохнул Лань Сичэнь. — А ты не подумал, как буду чувствовать себя я, подписывая столь суровый приговор?

— Он справедлив, — упёрся Усянь. — «Каждая жизнь важна» — так, кажется, гласит одно из трёх тысяч правил вашего ордена?

— Теперь их четыре тысячи, — печально улыбнулся Сичэнь.

— Не сомневаюсь, что к этому приложил руку многоуважаемый учитель Лань Цижэнь, — отзеркалил выражение гостя хозяин. — Не поймите неправильно, глава Лань, — вдруг вернулся к официальному обращению Вэй Усянь, — но Вам пора. Ваши спутники наверняка волнуются — вот-вот пойдут на гору штурмом. К чему лишние смерти?

— Вы правы, господин Вэй, — подыграл тому Цзэу-цзюнь. — Спасибо за чай и заботу о брате. Жду вас вместе с ним в Гусу. — И, уважительно поклонившись, вышел к сопровождавшим.

1) меч Лань Сичэня

Вернуться к тексту

Снаружи, словно два сердитых тигра, наворачивали круги Цзян Ваньин, глава Цзян, и Лань Цижэнь, старейшина Лань. Когда из зева пещеры показался глава Лань, оба одновременно смерили его злобным взглядом.

— Один?! А где этот? Почему не схватил? — посыпались на Цзэу-цзюня упрёки. — Что вы там вообще делали столько времени?!

Если бы не положение главы и строгое воспитание дяди, Лань Сичэнь ответил бы в стиле Вэй Усяня — резко и саркастично, однако удержаться от встречного вопроса всё же не смог:

— А никому из вас не интересно, как себя чувствует Ханьгуан-цзюнь, а, дядя? Или предположения Старейшины Илина попали в точку, и Ванцзи дома ждёт разбирательство?! — И, не останавливаясь, перекинулся на второго недовольного: — А Вы, глава Цзян, не желаете спросить, как поживает ваш шисюн после того, как, практически в одиночку выиграв сражение в Безночном городе, подвергся нападению и был вынужден бежать на чужом мече с тяжелораненым на руках?! Или Вы полагаете, что, выполнив свой долг, он более не нуждается в защите ордена?!!

У Цзян Ваньина хватило совести покраснеть, однако невоздержанность на язык испортила всё впечатление:

— Этот монстр мне не шисюн! Все мои братья по ордену погибли вместе с родителями! Если бы не Вэй Ин, Вэни бы ещё долго про нас не вспомнили!

— О, разве?! — со злой насмешкой отозвался глава Лань. — Если мне не изменяет память, Вэни перед самым нападением обратились к мадам Юй с «интересным» предложением: устроить на территории Пристани Лотосов их наблюдательный пункт. По-вашему, это господин Вэй нашептал Вэнь Жоханю эту блестящую идею? Или, может быть, — в глазах Цзэу-цзюня засверкали молнии, а в голосе прорезались металлические нотки, — мой брат не заслуживал спасения в пещере Черепахи-губительницы? Ведь именно это стало поводом к визиту госпожи Ван — требование наказать Вэй Усяня!

Цзян Чэн сдулся окончательно. Взглянув на Лань Сичэня исподлобья, он проворчал:

— Откуда у Вас столь подробные сведения, Цзэу-цзюнь? Шпионите помаленьку?

— Вести по миру птицами разлетаются, глава Цзян, — вздохнул Сичэнь. — Я в то время вынужден был много путешествовать, чего только ни наслушался — из песчинок собираются дюны…

— И всё-таки — о чём вы договорились? — уже спокойнее поинтересовался Лань Цижэнь.

— После того, как Ханьгуан-цзюнь поправится, Вэй Ин прибудет в Гусу и, признав себя виновным в гибели адептов союзных войск, добровольно сдастся и предстанет перед судом Совета кланов.

— Сдастся? Вот так просто?! И Вы поверили?

— А разве у меня был повод не доверять? — удивился Лань Сичэнь. — Вэй Ин хоть раз нарушил свою клятву? Вот то-то же… — И, вздохнув, добавил: — В любом случае, меня сейчас больше всего волнует состояние здоровья брата, и на данный момент Вэй Усянь единственный способен о нём позаботиться. Так что давайте, господа, разойдёмся миром: мы все устали и перенервничали.

* * *

Несмотря на уверения Вэй Ина, Лань Чжань открыл глаза лишь на третий день.

— Вэй Ин… — прохрипел он. — Пить…

В момент к губам Нефрита поднесли пиалу с прохладной жидкостью. Ванцзи попытался подняться, но не преуспел: руки дрожали от слабости, а сердце заходилось от боли.

— Позволь помочь тебе, — послышался взволнованный шёпот. — Я поддержу…

Тут же под позвоночником оказалась сильная рука, позволившая ослабленному телу принять сидячее положение. Сделав несколько глотков, Ванцзи со вздохом откинулся на чью-то широкую грудь, и его, поддерживая, моментально обхватили руки в чёрном ханьфу с красными обшлагами — Вэй Ин, живой.

Внезапно вспомнился ещё один родной голос, слышанный, казалось, в горячечном бреду:

— Сюнчжан…

— Да, Лань Чжан, Сичэнь был здесь, — подтвердил Усянь дрогнувшим голосом. — В тот же день, как мы прибыли. Я только успел обработать твою рану и наложить повязку.

— Что сказал? — Сердце опять сбилось с ритма.

— Расспрашивал о планах, в Гусу звал…

— Поедешь?

— А как же… — усмехнулся Вэй Ин. — Должен же я тебя доставить целого и невредимого и поставить пред старейшинами. А то они собирались штурмом гору брать. Или ты решил меня здесь бросить?

— Нет… конечно, нет… Но тебе… опасно…

Усянь весело фыркнул:

— Лань Чжань, дорогой, жить вообще опасно — от этого умирают. Но раз уж я кашу заварил — сам и расхлёбывать должен. Ничего страшного со мной не сделают — глава Лань обещал.

— Хорошо…

Силы резко закончились, глаза закрылись, и Ванцзи провалился в целительный сон.

На полное выздоровление Ханьгуан-цзюню потребовался месяц.

* * *

Рано утром, практически сразу после подъёма, стража Облачных Глубин заметила приближение грузного заклинателя со стороны Илина. Многие мысленно посочувствовали духовному оружию: такой вес нести. Однако по мере приближения «гостя» стало понятно: на самом деле на мече стоят двое, просто очень близко друг к другу.

Ещё через пару минут караульные смогли различить цвета одежд посетителей — белые и чёрные, а когда заметили, что лоб ведущего меч заклинателя опоясан лобной лентой, немедленно отправили гонца к главе Лань, чтобы выходил встречать брата.

Тот появился на заставе в течение пяти минут в сопровождении Совета Старейшин.

Тем временем меч спустился к воротам, и все с изумлением узнали во втором заклинателе, так бережно обнимаемом Вторым Нефритом, Вэй Усяня, Старейшину Илина.

Последовала немая сцена, и, пока она длилась, Лань Ванцзи сошёл с Бичэня и помог спешиться своему спутнику. Присутствующим стало кристально ясно: оба находятся здесь по доброй воле.

— Сюнчжан, — односложно поздоровался Ханьгуан-цзюнь с братом. — Старейшины. — Ещё один кивок. — Мы прибыли.

При последних словах он демонстративно задвинул Усяня себе за спину.

Лицо главы Лань осветилось радостью.

— Брат, господин Вэй, добро пожаловать! — Заметив же чрезвычайную бледность последнего, он распорядился: — Ванцзи, прошу, отведи господина Вэя в лазарет, да и тебе осмотр целителя не повредит.

— Мгм, — отозвался тот и, поддерживая Усяня под руку, направился к больничному павильону.

Уловив у себя за спиной удивлённые шепотки и ядовитые смешки, Ванцзи с достоинством обернулся и процитировал очередное правило Облачных Глубин:

— Сплетничать запрещено!

Стражники, потупившись, замолкли.

Целитель, осмотрев обоих прибывших, констатировал у господина Вэя «упадок сил» и рекомендовал ему постельный режим в течение суток. Ханьгуан-цзюнь же был вполне здоров, а потому после осмотра попросил у брата частной аудиенции. Тот, естественно, согласился и, извинившись перед старейшинами, повёл Ванцзи в ханьши.

Стоило им закрыть дверь кабинета Главы, как тот без всяких предисловий спросил:

— Сюнчжан, тебе удалось?

— Да, брат, — ответил тот с улыбкой, и Ханьгуан-цзюнь расслабился. — Причём до странного легко.

Вопрос о контрибуции проигравшей стороны решался на территории клана Цзинь — ближайшего к Цишань Вэнь.

Когда зашла речь о дележе территорий, глава Лань отказался от всяческих притязаний.

— Что же уважаемый Цзэу-цзюнь попросит взамен? — удивлённо поднял бровь Цзинь Гуаншань, глава принимающего клана. — Ни для кого не секрет: орден Лань понёс самые большие потери в этом сражении.

— Глава Цзинь мудр и справедлив, — склонил голову юный глава Лань. — Сущий пустяк: остатки клана Вэнь и их библиотеку.

Главы больших и малых кланов понимающе закивали — все слышали об ужасном пожаре в Облачных Глубинах, устроенном по приказу Вэнь Жоханя. По слухам, половина ценных рукописей ордена была утрачена.

На этом фоне послышавшийся фырк прозвучал как гром среди ясного неба:

— Да кто там мог остаться-то?! — возгласил Цзинь Цзысюнь, племянник главы. — Старики да дети — мусор, одним словом!

Старшие неодобрительно воззрились на юнца, посмевшего открыть рот во время столь серьёзной беседы.

— Несмотря на грубость слов моего племянника, — вздохнул Гуаншань, — в них есть зерно истины. Что будет, если Вы никого не найдёте?

— Я не отступлюсь, — повторил Лань Сичэнь. — Если никого из Вэней не осталось, заберу лишь рукописи.

— Да будет так! — постановил хозяин башни Золотого Карпа.

— Я нашёл их поселение глубоко в лесу возле Безночного города, — продолжил повествование Лань. — Жалкие остатки — пять или шесть семей, в основном старики. Из молодых — брат и сестра Вэнь с двоюродным племянником двух лет от роду. Милый малыш. Я дал им выбор: войти в клан Лань или, сохранив фамилию, обосноваться за территорией ордена.

— Их решение?

— Пробовали отказаться, — хмыкнул Сичэнь, — но, когда прозвучало имя Вэй Усяня, попросили время на размышления. Сейчас они временно разместились в гостевых домиках: приглашённых учеников сейчас всё равно нет.

— Вэй Ин будет рад, — еле заметно улыбнулся Лань Ванцзи. — Что будет с ним?

— Суд.

— Суд?! — резко поднялся с места Второй Нефрит.

— Послушай, — попытался успокоить брата Сичэнь. — Когда я навещал тебя в пещере Фумо, Вэй Усянь обещал предстать перед судом и принять наказание за смерть адептов от Печати. Взамен я должен был позаботиться об остатках Вэней. Я свою часть сделки выполнил. Осталось собрать Совет глав кланов. Обещаю, господин Вэй не умрёт — я об этом позабочусь.

— Мгм, — кивнул Лань Чжань и едва слышно добавил: — И я тоже.

* * *

Главы кланов прибыли уже на второй день. Совет решили отложить до завтра.

Рано утром, когда Вэй Ин, расчесавшись, взялся за ленту, чтобы завязать ею привычный хвост, со спины к нему подошёл Ванцзи.

— Разреши помочь.

Усянь, широко улыбнувшись, протянул ему красную ленту.

— Нет, не так, — отказался Лань Чжань, аккуратно затянув на лбу друга свою ленту с вышивкой в виде голубых облаков.

— Что? — непонимающе захлопал глазами Усянь. — Что это значит? Это же твоя…

— А-Ин⁽¹⁾, — вздохнул Ханьгуан-цзюнь. — Теперь ты — семья. Защитим.

— Дагэ! — растрогался Усянь, резко развернувшись и крепко сжав талию Ванцзи в объятиях.

— Эр-гэ⁽²⁾, — поправил его тот, ласково гладя по голове. — Сюнчжан — дагэ.

Взгляд Вэй Ина загорелся озорным блеском:

— Позволишь? — спросил он, усаживая названого брата на своё место.

— Мгм, — кивнул тот и закрыл глаза.

Пара секунд — и на голове Лань Ванцзи красовался усяневский хвост, забранный красной лентой.

— Вот так, братишка, — растянул губы в довольной ухмылке Вэй Ин. — И пусть только скажут, что мы не похожи!

* * *

В Зал Советов они вошли вместе и сразу же привлекли всеобщее внимание.

— Это что?! — еле сдерживаясь, шипел Лань Цижэнь на ухо старшему племяннику. — Три поклона⁽³⁾?!!

— Что Вы, дядя, всего лишь Высокая клятва⁽⁴⁾, — весело подмигнул младшим братьям Лань Сичэнь. — Зато теперь мы в полном праве назначить господину Вэю любое наказание, принятое у нас в Облачных Глубинах.

— Даже дисциплинарный кнут? — уточнил Лань Цижэнь, и в голосе старика затеплилась надежда.

— Даже кнут, — убитым тоном ответил Цзэу-цзюнь: он так и не смирился с планом Старейшины Илина.

Суд прошёл быстро — в свете последних событий дело из «общественного» перешло в разряд «семейных», а значит, и смерти Усяня требовать никто не стал. Порку кнутом, что удивительно, заменили на розги — но зато по полной программе: шестьдесят ударов. В число жертв «чудесным» образом попала Цзян Яньли с мужем, но Вэй Ин, казалось, даже обрадовался этому факту.

Найдя взглядом своего шиди, он одними губами произнёс: «Спасибо!», а тот, спрятав глаза, угрюмо проворчал: «Мазохист чёртов!»

После продолжительного восстановления же Усяня ждало ограничение в передвижении: ни шагу за пределы Облачных Глубин, только в сопровождении.

— Я присмотрю, — сжав кулаки, вызвался Ванцзи. — Будет жить в цзиньши.

Главы орденов не стали спорить — главное, не им светила эта головная боль.

* * *

Вечером, проведав Вэй Ина в лазарете и собственноручно сменив ему повязки на спине, Лань Чжань опустился перед гуцинем и, почувствовав ветерок, что принёс на своих крыльях прохладу с заснеженных вершин Гусу, ещё раз вспомнил весь путь, что прошли они с Усянем — от почти соперников в учёбе до названых братьев. И пусть последний шаг мог показаться кому-то вынужденной мерой — чтобы сделать невозможным вынесение смертного приговора, — Ванцзи был уверен в искренности желания А-Ина стать его сяо-ди: самым младшим братом.

Так и не сыграв ни одной ноты, Ханьгуан-цзюнь переместился на кровать и, приняв положенную позу, мгновенно заснул.

1) ласковое, «домашнее» обращение: префикс «А» в сочетании с последним (как правило) иероглифом имени

Вернуться к тексту

2) второй по старшинству брат

Вернуться к тексту

3) брачная клятва

Вернуться к тексту

4) ритуал побратимства

Вернуться к тексту