Руины старого монастыря (джен)

— Барышня, когда в следующий раз надумаете с кем-нибудь драться, прошу вас, вызывайте на дуэль кого-то одного, — усмехнулся благородный спаситель, убирая непривычно тонкий и с необычной рукоятью меч в ножны, и подал Абелин руку. — Троих за один раз, право слово, вам вызывать пока рано, а кого-то вроде меня рядом может не оказаться. Что тогда станете делать?..

Абелин послушно ухватилась за протянутую ладонь, и уже спустя мгновение снова оказалась на ногах. Теперь, когда самое страшное было позади, у Абелин появился шанс разглядеть своего спасителя получше. То, что мужчина, вступившийся за неё, был молод, Абелин успела понять уже по его голосу, и краем глаза успела заметить, что он довольно-таки высок. Теперь Абелин могла увидеть и кудрявые тёмные волосы, и приятные черты лица, и тонкий шрам на левой щеке, и шрам покрупнее у правого виска, и голубые глаза, что глядели на неё так насмешливо.

Вокруг, среди развалин старого монастыря, лежали тела напавших на Абелин мужчин. Эти мужчины были мертвы. Сколько прошло времени с той минуты, когда Абелин подумала, что не успеет даже прочесть молитву на отход своей души?.. Всё вообще случилось так стремительно... Вот появилась у развалин тёмная фигура её спасителя, вот — грянул выстрел, и замертво свалился первый нападавших, а вот — повалился наземь после удара в шею третий. Абелин показалось, что она даже выдохнуть не успела, как эти трое оказались убиты таинственным незнакомцем.

— Я не вызывала их на дуэль! Я никого вообще на дуэль никогда не вызывала! — растеряно огрызнулась Абелин, но тут же, спохватившись, добавила, несколько смущённо. — Спасибо вам, что спасли. И... Могу ли я узнать ваше имя, чтобы впредь молить небеса о вашем благополучии?

Благородный спаситель заслуживал от неё хотя бы благодарности и молитв за то, что не прошёл мимо. За то, что выбрал её жизнь, а не бездействие. А то лежать бы телу Абелин посреди руин, бездыханному и недвижимому. И пусть у Абелин не было с собой ничего, чем можно было бы его отблагодарить, молиться за его жизнь и здоровье отныне было её долгом.

Сердце у Абелин колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Абелин всё ещё не могла поверить — всё обошлось. Всё снова обошлось. Как обошлось десять дней назад с драконом в окрестностях родного Ториада. Как обошлось неделю назад на безлюдном острове. Как обошлось три дня назад на опушке леса. Абелин всё ещё была жива, цела даже и разве что напугана. Впрочем, даже напугана Абелин была не столь серьёзно, чтобы жалеть о содеянном десять дней назад.

Неужели, небеса отныне стали милостивы к ней?

Абелин думала даже (и думала уже не впервые) — не был ли причиной этому необъяснимому везению Ашшур, дракон, которого она оседлала в той пещере? Драконы ведь умели летать, стало быть, к небесам были чуточку ближе, чем люди. Может быть, потому отныне для Абелин настала белая полоса? Или же её фигурка очутилась на белом поле, потому что отец молился за неё с небес?.. Молился за благополучие своей любимой дочери, поставившей свою свободу превыше долга перед семьёй... От этих мыслей всякий раз щипало глаза.

Абелин обхватила плечи руками и оглянулась вокруг, пытаясь сморгнуть непрошенные слёзы. Одно из зданий — то, что сохранилось лучше прочих — напоминало своим видом белую ладью. Абелин почему-то пришло в голову это глупое сравнение ещё тогда, когда жизнь её висела на волоске, а благородного спасителя ещё не было видно. Когда-то давно, словно в другой жизни, отец придумывал для Абелин сказки о шахматных фигурах, и белые ладьи, стремительные и прямолинейные, всегда были бесстрашными героями, готовыми прийти на помощь любому оказавшемуся в беде. Благородного спасителя, подумала Абелин, несмотря на чёрную одежду, наверное, вполне можно было сравнить с белой ладьёй из отцовских сказок.

— Можете звать меня Марком! — коротко ответил благородный спаситель, и шагнул в сторону, чтобы поднять с земли баселард, служивший эти десять дней Абелин чем-то вроде меча.

Баселард оказался выбит у Абелин из рук одним из нападавших в самом начале столкновения. Ещё немного и... Абелин злилась на себя за то, что почти не фехтовала последние шесть лет. И злилась на мать, запретившей ей это занятие. Быть может, если бы Абелин практиковалась в обращении с мечом эти шесть лет, она сумела бы хотя бы выглядеть достойно в этом бою, если не защитить себя?.. Теперь, когда угроза смерти больше не висела над головой, Абелин чувствовала жгучий стыд из-за своей беспомощности перед лицом опасности.

Щёки её горели от этого стыда. Абелин казалось, будто бы она недостойна быть всадницей Ашшура из-за своей слабости. Казалось, будто бы она своей беззащитностью, беспомощностью, страхом, что только сейчас немного отступил, сегодня опозорила имя отца, всегда бывшего храбрым воином.

А баселард, видимо, показался Марку знакомым, ибо он, нахмурившись, поинтересовался, откуда у Абелин этот предмет. И голубые глаза Марка теперь смотрели на Абелин без прежней насмешки, а скорее с любопытством и чуточку настороженно.

Голова у Абелин почему-то закружилась. Баселард она обнаружила среди вещей в седле Ашшура. Ещё там было с десяток серебряных монет, которые Абелин потратила на одежду (среди вещей Огастина не хватало тёплых вещей, а в небе оказалось холоднее, чем Абелин предполагала) и еду, да всякий хлам, отсыревший за минувшие со смерти владельца годы. Абелин тогда удивилась и порадовалась тому, как хорошо сохранился за эти годы баселард. И всё же... Неужели Марк знал предыдущего всадника Ашшура?..

— Нашла, — пробормотала Абелин несколько смущённо, понимая, что не сможет рассказать ничего о судьбе предыдущего всадника Ашшура, кроме того, что видела его останки в пещере близ Ториада. — Если хотите, можете забрать его — всё равно, предыдущий его владелец был уже давно мёртв, когда он попал мне в руки.

Отдавать баселард, конечно, не очень-то хотелось — денег, что были в седле дракона, хватило лишь на сменную рубашку, несколько тёплых вещей да кое-каких (весьма скромных, надо признаться) запасов провианта. Из оружия у Абелин тогда остались бы лишь два довольно-таки коротких отцовских кинжала, что она стащила перед побегом из родного Ториада. Оба кинжала не годились для того, чтобы хотя бы условно заменить собой меч. И пусть применить баселард по назначению Абелин сегодня не удалось, без него она чувствовала бы себя и вовсе беззащитной.

Марк прищурился, посмотрел на неё словно бы ещё внимательнее, чем прежде. И всё же, Абелин заметила, что взгляд голубых глаз смягчился, и настороженность почти ушла, вновь уступив место той снисходительной насмешке, что плескалась на дне голубых глаз до того, как Марк обратил внимание на баселард.

— Уж не в драконьем ли седле вы нашли этот кинжал? — поинтересовался Марк, наклонив голову немного вбок, и вновь усмехнулся. — Подумать только — встретить ещё одного драконьего всадника в эдаком захолустье!

Ответ от Абелин, кажется, не требовался. И всё же, она кивнула.

Голова её вновь закружилась от пережитого волнения, но Абелин упрямо стояла на ногах, стараясь сохранять хотя бы видимость спокойствия. О, у неё в голове было столько вопросов!.. О драконе, о предыдущем всаднике, о городе, где она оказалась. Ещё недавно мир Абелин состоял лишь из Ториада и его окрестностей да, быть может, столицы Неймарры, где она, вместе с отцом и двумя братьями, побывала ещё совсем ребёнком, а теперь она, верхом на драконе, всего за десять дней успела увидеть городов и замков — многие, правда, лишь с высоты — больше, чем видела за все предыдущие шестнадцать лет своей жизни.

Абелин очень хотелось узнать всё-всё. Узнать, где она, понять, как ей теперь жить драконьей всадницей, узнать, чем жил предыдущий всадник и кем он вообще был... В Ториаде у Абелин были книги, отвечавшие на её вопросы, но теперь, когда родовой замок остался за спиной, Абелин казалось, что ни одна книга не поведала ей ничего толкового.

— Оставьте себе, — сказал Марк, возвращая Абелин баселард. — Этот кинжал — как и дракон — принадлежал Дарию, родному брату моей матери. Он убил мою любимую женщину, а я убил его самого. Не могу сказать, что скучаю по этому уроду настолько, чтобы желать обладать его вещами.

Абелин сжала рукоять и промолчала. Она чувствовала себя неловко. Так, словно бы бесцеремонно влезла в какую-то семейную трагедию, в которой не сумела бы разобраться, даже если бы захотела. Так, словно бы была изначально невольно виновата перед своим спасителем. Пусть понять, в чём именно, не представлялось возможным.

Абелин мотнула головой, стараясь выкинуть из головы эти мысли. В конце концов, подумала она, Дарий — если предыдущего всадника Ашшура звали так — был мёртв задолго до того, как Абелин задумала сбежать из Ториада. Его тело давным-давно уже истлело, и Абелин не имела никакого отношения к совершённому Дарием убийству. Она не могла быть ни в чём виновата перед Марком. И уж за это ей точно не должно было быть стыдно.

Где-то вдалеке послышался рёв Ашшура, и Абелин вздрогнула и обернулась. Дракон был ещё далеко от Абелин, но гораздо ближе, чем она его оставила, иначе она не сумела бы услышать, как он ревёт. Абелин дёрнулась и бросила на Марка беспомощный, непонимающий взгляд.

— Позволите дать вам пару советов, милая барышня? — понтересовался Марк, с почти театральным равнодушием всматриваясь в приближающийся к ним драконий силуэт на небе. — Не отходите от своего дракона слишком далеко, пока сами не сумеете за себя постоять. И раздобудьте себе лучше шпагу — модное оружие Регтенских княжеств — она полегче меча, и, если приноровиться, защищаться ей гораздо удобнее, нежели кинжалом.

Отец, когда ещё был жив, говорил что-то о регтенских мастерах фехтования. Абелин не помнила, что именно, но точно слышала что-то. И всё же, сейчас Абелин занимало совсем не это — Ашшур летел к ним. Ашшур взмыл в небо и устремился к Абелин. Почему?.. Абелин не могла дать ему никакой команды, не могла попросить — просто потому, что Ашшур был слишком далеко, когда с Абелин едва не случилась беда. Что могло заставить Ашшура взмыть в небо и ринуться к ним?..

— Почему Ашшур летит к нам? — спросила Абелин, чувствуя себя абсолютно глупой и беспомощной.

— Драконы чувствуют, когда жизнь их всадников весит на волоске, — усмехнулся Марк, почему-то не двигаясь с места. — И тогда они готовы защищать своих всадников любой ценой — покуда только хватит сил.

Абелин посмотрела на него. Она подумала вдруг, что сама, если бы оказалась на его месте, уже попыталась бы сбежать, спастись — да, быть может, поступая недостойно дочери Эдгара Вудварда, но она бы непременно постаралась побороться за свою жизнь. Настолько, насколько только сумела бы. Насколько хватило бы её сил. Почему же Марк всё ещё стоял рядом? Разве в легендах и сказках говорили неправду о том, как опасны бывали драконы?.. Разве не стоило ему хотя бы отойти подальше, спрятаться среди руин старого монастыря?..

— Почему вы не пытаетесь убежать? — всё же поинтересовалась Абелин, когда Ашшур подлетел уже так близко, что можно было разглядеть его жёлтые глаза.

— Бежать от дракона бесполезно, — пожал плечами Марк. — К тому же, если дракон разъярён, самое безопасное место — рядом с его всадником.

Ашшур завис над белой башней, коснулся каменных стен своими когтями и зарычал, и Абелин увидела, как здание почти тут же пошло трещинами. Марк стоял рядом с ней и не двигался, не доставал из ножен меча. Только смотрел. Молча и спокойно.