Дядяняня (джен)

— Дядяняня! — заявил Гарри, тыкая пальцем в стоящие на каминной полке фигурки. — Дядяняня!

Северус вздохнул. Этот невразумительный лепет был, разумеется, абсолютно нормален в возрасте его временного подопечного, но тем не менее к концу дня начинал раздражать.

— Не дядяняня, Гарри, а директор Дамблдор, — привычно поправил он.

Коллекционная фигурка Дамблдора, услышав своё имя, развернулась — полы радужной мантии эффектно взметнулись, — и взмахнула крошечной палочкой. Посыпались золотистые искры.

— Неть! Дядяняня!

— А рядом что, тетяняня? — хмыкнул Северус.

Рядом с Дамблдором стояла фигурка Кандиды Когтевран — Северус только вчера выудил ее из очередной упаковки «Наичудеснейших Шоколадных Сигар Вилли Вонки». Она легко наклонила голову, а потом раскрыла фолиант, со страниц которого взлетели такие же искры, как из палочки Дамблдора.

Но мелкому Поттеру на Кандиду было глубоко наплевать. Изо всех «сигарных» фигурок, которые Северус выстраивал на каминной полке в надежде когда-нибудь заполучить Салазара Слизерина, ребенок раз и навсегда влюбился именно в Дамблдора.

— Дядяняня! Дааай!!!

Северус закатил глаза и поднялся. Орущий ребенок никуда не денется с дивана, окружённого тройным слоем чар, а ему самому срочно требовались отдых от ора и чашка чая. Горло уже саднило от целого дня постоянных разговоров с мелким Поттером — который моментально забывал всё, что ему только что сказали, зато упрямо настаивал на своём и чуть что, орал.

Хотя в этом, видимо, одинаковы все Поттеры: что в два года, что в двадцать два. Как Лили выдерживает их обоих?

Рассеянно отмеряя пять драхм⁽¹⁾ чайных листьев в прогретый фарфоровый чайник, он кивнул своим мыслям: видимо, Лили выдерживала с трудом — судя по тому, как часто она спихивала своего отпрыска на Северуса. Обычно такое происходило, когда у Лили случались какие-то внеплановые занятия или конференции для стажёров Мунго, а у ее муженька в тот же самый день оказывалось дежурство в аврорате. Не то чтобы он осуждал, в самом деле. В первый раз ему даже польстило, что драгоценного Поттера-младшего доверили ему, а не блохастой псине Блэку или тряпке-недоволку Люпину. Но к вечеру того самого первого дня он осознал, что те двое наверняка уже через пару часов взбесились бы и отгрызли голову мелкому чудовищу. А он — нет. У него была тренированная выдержка мастера-зельевара… которая и позволила в дальнейшем Лили периодически сваливаться как снег на голову, щебетать «О, как хорошо, Сев, что я тебя застала, а ты свободен сегодня вечером?» и тут же вручать ему полностью упакованного для пребывания в гостях отпрыска. Отказать ей он так ни разу и не смог. Тем более что варка зелий в домашней лаборатории действительно позволяла в большинстве случаев освободить вечер, а Лили ухитрилась ни разу не заявиться посреди сложного синтеза, который нельзя было бы прикрыть Стазисом и оставить до лучших времён.

Вода нагрелась до двухсот пяти градусов⁽²⁾. Пора. Северус наполнил чайник и с удовольствием вдохнул дымный аромат. Теперь настаивать четыре с половиной минуты…

Возня и рев в гостиной тем временем подозрительно стихли. Очень подозрительно. Если он что и понял о детях за это время — так это то, что тишина им свойственна только тогда, когда они шкодят что-то совсем уж экстраординарное.

Бросив чай на произвол судьбы, Северус ринулся в гостиную.

Ну разумеется, поттеровское отродье радостно раскурочивало фигурку Дамблдора! Северус едва успел отобрать ту, прежде чем мелкое чудовище засунуло в рот палочку, подавилось и задохнулось.

И только потом, под негодующие вопли лишённого желанной игрушки ребенка, до него дошло.

Северус подсветил ограждающие диван чары — те были нетронуты. Дотянуться до каминной полки с дивана ребенок никак не мог. Оставалось…

— Первый всплеск магии, мистер Поттер? — строго спросил он.

Ребенок внезапно перестал реветь и уселся на попу, хлопая круглыми зеленющими глазами — точь-в-точь совёнок.

— Я, безусловно, польщён, что вы выбрали для демонстрации именно мою гостиную, но ваши родители будут весьма огорчены — ведь традиционно первые магические способности должны проявляться при них.

Только для этого родители должны быть при ребенке, с мысленной ухмылкой закончил он.

Мелкий Гарри завороженно внимал. Северус прочёл ему целую импровизированную лекцию о детском волшебстве, не переставая поражаться как тому, что ребенок слушает и не вопит, так и тому, что сам не пробовал такой тон раньше.

Благословенная тишина и восторженные глазенки окрыляли, так что Северус даже забыл об измученном за долгий день горле. Так и подмывало попробовать на таком благодарном слушателе ту самую речь, которую он уже написал и выучил наизусть, но ещё ни разу не произносил вслух при ком-то.

— …Я расскажу вам, как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу… — Северус запнулся, вспомнив, что заваренный чай так и стоит на кухне и теперь уже, конечно, безнадежно испорчен.

До того безупречно слушавший Гарри скуксился и явно собрался зареветь. Но их обоих спас стук дверного молотка.

— Входи, Лили, — поспешно выпалил Северус, выскочив в прихожую и распахнув дверь. — Как твой семинар?

— Ох, Сев, не спрашивай. — Лили наморщила нос, чмокнула его в щеку и прошла в дом, не переставая говорить. — Тики и Дюпре так сцепились в споре о причинах магической кататонии, что совсем забыли о нас, слушателях. Это ужасно, мы не поняли половину из того, что они предъявляли друг другу, а они даже извиниться и объяснить потом не удосужились, представляешь? Гарри, маленький мой, ну как ты тут, не замучил дядю Сева?

— Он пытался, — с кривой усмешкой подтвердил Северус, следом за Лили проходя в гостиную, — но больше от него пострадал Дамблдор.

— Директор Дамблдор, Сев! — автоматически поправила Лили, но осеклась. — Как? К тебе приходил директор? Но зачем?

Северус с усмешкой продемонстрировал погрызенную Гарри фигурку.

— Твой сын считает, что это дядяняня, — с удовольствием выговорил он замысловатый «термин». — Осторожно, как бы он не повторил это через девять лет на своем распределении.

— Сев, ну ты скажешь тоже! — отмахнулась Лили. — Он же ещё малыш, он забудет эти слова, когда научится говорить как следует. Спасибо, что присмотрел за ним! У нас будет ещё семинар с Дюпре в начале сентября, я могу на тебя рассчитывать? Джиму наверняка опять поставят дежурство…

— Прости, Лили, — покачал головой Северус, — но нет. В сентябре я буду в Хогвартсе.

— Ты так соскучился по школе? — рассмеялась Лили.

— Мне предложили место младшего преподавателя, — сухо пояснил он. — Слизнорт собирается уйти на покой. Два-три года я буду вести младшие курсы и варить зелья для больничного крыла, а потом полностью займу его место. Возможно, даже деканство передадут, Дамблдор намекал на что-то такое, хотя я предпочел бы избежать этой головной боли. Так что извини, Лили, но в сентябре тебе придется искать другую няньку для Гарри.

— Ужасно жалко, — вздохнула Лили, но тут же ойкнула и поправилась: — В смысле, здорово, что тебе предложили это место! Не нужно будет больше искать заказы, и в Хогвартсе хорошие учительские лаборатории, и вообще я тоже хотела бы как-нибудь туда вернуться. Ты просто обязан пригласить нас в гости, Сев, когда устроишься. Это же можно, да? Мне так интересно было бы побывать в комнатах декана Слизерина!

— Для начала — просто комнатах штатного зельевара, — поправил Северус, — хотя они тоже на территории Слизерина, ты права. Думаю, приглашение можно будет устроить, но не сразу. Только… кого ты имеешь в виду под «нас»?

Уже поднявшая на руки ребенка Лили обернулась от камина.

— Меня, Джима, Сири, Рема… И Гарри, конечно, — лукаво улыбнулась она. — Ты же его любимый дядяняня!

1) три чайных ложки

Вернуться к тексту

2) 205°F = 96°C

Вернуться к тексту