The Winner Takes It All - Победитель забирает всё (гет)

The gods may throw a dice

Their minds as cold as ice

And someone way down here

Loses someone dear

The winner takes it all

The loser has to fall

It's simple and it's plain

Why should I complain.

«The Winner Takes It All» — ABBA

Сон Ги Хи поморщилась. Мама неизбежно налетела бы на неё за это, если б увидела. Как же, как же... Нельзя проявлять лишних эмоций — морщины бесплатно не разглаживаются. Ей давно шёл пятый десяток — как тут без них?! Это только саму себя законсервировать, прекратить плакать, улыбаться — может, тогда сохранишься. Но разве это жизнь? Да и как тут без эмоций?

Ги Хи вздохнула. Любовь — это игра, в которой проигрывает тот, кто воспринимает её всерьёз⁽¹⁾. Конкретно она разбита. Крах всего. И тут уже ничего не поможет — даже случайный выигрыш на скачках.

Проигранную жизнь назад не отыграешь. Сердце не склеишь. Дочь не вернёшь. И почему она родилась женщиной? Было бы проще... Мама хотя бы не пыталась сосватать её за семидесятипятилетнего вдовца на их рынке, что торговал отменно вонючим ферментированным скатом и скопил немалый капитал на том.

Вот ведь сумасшедшая старуха! Ги Хи прикусила язык. Да, мать подняла её одна, что крайне нелегко сделать в их-то обществе, но... Всё равно всё пошло наперекосяк. Счастливый билет оказался ловушкой.

Мама все дни напролёт торговала на рынке, усердно работала... чтобы что? Обеспечить дочь, которую почти не видела из-за этого, платными дополнительными занятиями, чтобы она смогла поступить в колледж? Не самый лучший, разумеется. Но и не худший. Звёзд с неба Ги Хи не хватала, надо быть реалистом. Да и денег всё равно не хватило бы на приличный... Мало сдать за экзамены — за учёбу надо платить. Образовательный кредит — тоже не выход, хотя им его дали. Но платёж должен быть подъёмным.

Ги Хи рано оказалась предоставлена сама себе. Сначала у мамы за спиной на рынке сидела, потом, как выросла из юбки⁽²⁾, играла неподалеку. С такими же ребятами, чьи мамы торговали на рынке. Так вышло, что ровесниками одни мальчишки оказались. И она среди них.

Так уж вышло, что вместо игры в конги⁽³⁾ Ги Хи рубилась в кальмара. Росла почти как дикий папоротник, тёрлась с мальчишками, дралась до первой крови, толкалась, сбивала коленки, рвала те немногие платьица, которые маме удавалось для неё достать, а потому ходила, вопреки стереотипам, в штанах. Её даже некоторые старшие с мальчиком путали. Такое вот позорище для мамы.

И в школу пошла... Там частью формы была строго юбка, но характер уже сформировался боевой и не привыкший затыкаться. А в корейском обществе вести себя так девочке совершенно неприлично. Вот что значит — ребёнку не хватило строго отцовского мужского воспитания, и мать тянула на себе все. Ну, примерно такое мама глотала от соседушек.

Но Ги Хи была упрямой, а у матери не было сил и времени с ней бороться. Поэтому Ги Хи продолжала гнуть свою линию, даже умненького и затюканного хулиганами Сан Ву защищала. Хулиганы признавали, что Ги Хи хоть и девчонка, но удар у неё отработан. Сан Ву хоть и смущался и загонялся ещё сильнее, всё же был спасён от задир. А потом он бесплатно поступил в Сеульский национальный по квоте как лучший ученик выпуска и забыл про Ги Хи, без которой и выпуститься не смог бы, потому что хулиганы его бы просто в школу не пустили.

Сан Ву зазвездился. Его мама смотрела на Ги Хи свысока и снисходительно спрашивала, не вышла ли она снова замуж. А когда мама заводила разговор про то, как они ладили детьми, то неизбежно появлялось напряжение. Та рассказывала, какой Сан Ву расчудесный козёл и какие у него высокие требования, а Ги Хи... Ну вот продавец скатов мог бы решить ваши финансовые затруднения. Короче, противно.

Только один у неё друг остался — Чон Бэ. Бедолага Чон Бэ... Плотно увяз под каблуком своей жены. Мама остаток мозга ей проела, что надо было сойтись с ним. Хороший парень, неконфликтный, добрый, мягкий, что тесто для ттокпоки. И её, Ги Хи, вынес бы с её гонором.

То, однако, что мама называла гонором, было всего лишь активной жизненной позицией и волчком в одном месте. Только вот с Чон Бэ сама Ги Хи себя и представить не могла. Как и с Сан Ву. Свои парни — и точка.

К тому же маму вполне устраивало то, что, окончив колледж и устроившись работать помощником инженера на автомобильный завод, Ги Хи понравилась инженеру. Настолько, что тот, чтобы не совершать служебного преступления, устроился на другой завод, а ей сделал предложение. У них была очень строгая корпоративная культура.

Никто же не знал тогда, что именно завод, где осталась Ги Хи, разорится и сократится до производства запчастей. Мама выбирала ей ханбок на свадьбу, плакала от счастья и без конца повторяла, как Ги Хи повезло.

Угу, муж из приличной семьи, с высшим образованием и с квартирой в собственности, доставшейся от деда. Повезло. Они обе не учли одного: с мужчинами в их семье, начиная с бабушки, никому не везло.

Счастье было недолгим. Ги Хи не то чтобы была влюблена. Скорее, она пошла замуж, чтобы общество и мама наконец отвязались. Ну, а ещё потому что подвернувшийся шанс было глупо не использовать.

К тому же ребёнка Ги Хи хотела, а сделать это без мужчины затруднительно. Да и она по себе знала, как нелегко растить в одиночку. Если ты мать-одиночка, ты всё равно что человек второго сорта. В Корее именно так. Это отцу-одиночке... нормально.

Поэтому она отнеслась к браку серьёзно. Пыталась быть хорошей женой, честно пыталась. Не вышло. Он вечно был недоволен. Ни её готовкой, ни глажкой, ни тем, что Ги Хи родила ему дочку, а не сына. А ещё тем, что Ги Хи собиралась вернуться на работу, не желая превращаться в домашнюю обслугу. Или заложницу.

Последней каплей стала длинноногая секретарша. К тому времени муж сделал карьеру, получил красивый офис и приличный оклад. К которому прилагалась она. Измены Ги Хи не простила, хотя мама и умоляла её это сделать. Ну уж нет.

Прислуживать свекрови, гладить его рубашки и терпеть унижения — не её! Ги Хи вышла на работу и развелась. Она убеждала себя, что Корея современная, что Ка Ён у неё уже не отберут — времена изменились... Что она не алкоголичка, не игроманка и вообще не павшая женщина, значит, дочь останется с ней. А то, что квартира скромная... Зато она любит дочку!

Суд, впрочем, посчитал, что приличный садик и бытовые условия важнее сердца матери. Им дали совместную опеку. Ги Хи могла забирать Ка Ён на выходные. Это был удар. Страшный и подлый.

А бывший... женился на секретарше. Говорят, та варила ему прекрасный Кальбитхан⁽⁴⁾ и родила сына с первой попытки. А ещё она видела её Ка Ён чаще, чем сама Ги Хи, что пахала в поте лица на заводе, но всё равно никак не могла накопить на взнос по ипотеке. Улучшение жилищных условий могло быть основанием для оспаривания основного места жительства дочки.

Только вот и тут Ги Хи не повезло. Завод сократил производство. Её и Чон Бэ попросили на выход. Они участвовали в забастовке... Без толку. Едва не погибли на несчастном случае только. Даже выходного пособия нормального не выплатили.

Не найдя работы по специальности, потому что на рынок резко оказались выброшены специалисты с одной квалификацией, а выбирая между женщиной и мужчиной, на завод примут всегда мужчину, Ги Хи взяла каким-то чудом кредит и открыла бизнес. То же сделал и Чон Бэ. У неё была мини-пекарня, у друга — мини-магазин-бар-закусочная.

Ги Хи разорилась быстрее. А потом... Всё совсем пошло по наклонной. Большие долги прижимали её к земле, лишая покоя и сна. Она билась как белка в колесе, но ничего не получалось. Работа в такси не женская и лишала её последнего шанса для замужества («Ты и так у меня страшненькая, ушастая!»), но кормила.

Полный крах наступил позже. Когда Ги Хи поддалась на уговоры Чон Бэ: пойдём поставим на скачки: выиграешь — разбогатеешь и заберёшь дочку... Глупо. Безнадёжно глупо, потому что вышло наоборот. Сон увязла в долгах, и бывший воспользовался этим, чтобы лишить её совместной опеки. Теперь она могла видеть Ка Ён строго по часам... и по разрешению.

Она была сокрушена. Впрочем, беда не приходит одна. И у дна много слоёв. В этом Ги Хи убедилась, когда узнала, что бывшему предложили работу в дилерском центре в Лос-Анджелесе и он согласился. И нет, её согласия как неблагонадёжной матери на вывоз Ка Ён не требовалось. Это был удар в сердце. После такого не собраться. Никак.

И мама... тоже расклеилась. Запущенный диабет, нужна ампутация — слова врача до Ги Хи доходили с трудом. Но было ясно одно: она в полном дерьме.

Именно поэтому она не колебалась, когда мерзкий тип с ттакджи предложил ей сыграть в игры на деньги. Ги Хи была готова на всё, чтобы дочь осталась с ней. Она перешла за ту грань, когда её что-то ещё пугало. Хуже уже быть не может, верно?

* * *

Она ошибалась. Раньше Ги Хи и не догадывалась о смысле выражения «Пиррова победа». Теперь, обессилев, упивалась им. Пиррова победа и есть. Тело дрожало, рыдания усиливались. Ги Хи уткнулась в непривычно холодное и каменное плечо матери и позволила слезам течь. Если бы они ещё могли смыть её боль...

Детские игры оказались смертельной ловушкой. Билетом в один конец. Для всех. Кроме неё. Ги Хи выжила. Ей в кои-то веки повезло. Крупно, но теперь казалось, что нет. Это остальным, умершим, повезло: они обрели покой, а вот ей теперь жить и мучиться. Жить с осознанием того, что деньги на её счету оплачены чужой кровью, что жизнь её состоит из маленьких жертв... Если бы Али не удержал её на первой игре, если бы Сан Ву не велел начать двигаться, если бы старик О... Со стариком особенно больно — она ведь обманула его с этими шариками. Это было подло... Очень. И Сё Бёк... Без её подсказок Ги Хи тоже бы не выжила. За её жизнью тянулась вереница трупов. Это было невыносимо.

В голове на секунду зажёгся обрывок, давно слышимой песни:

Such a lonely day

And it's mine

It's a day that I'm glad I survived.⁽⁵⁾

Даже скромных знаний английского Ги Хи хватало, чтобы понимать: этот отрывок как нельзя лучше подходил ситуации. Это был самый одинокий день в её жизни. День, когда она осталась живой и вернулась домой к телу матери с ужасающим осознанием, что, выжив такой ценой, Ги Хи не сможет быть матерью своему ребёнку.

Просто не сможет так рисковать Ка Ён. Допустить, чтобы на ту пала хотя бы тень от того проклятия, что Ги Хи точно увезла с собой с острова. Кровавые деньги счастья не принесут. Если раньше она была просто мамой-неудачницей, то теперь — замарана кровью и не знала, как быть рядом со своим лучиком света и не потушить его.

Ги Хи смертельно боялась. Не за себя — за Ка Ён. И что сама она уже безнадежно не та... И к ничему хорошему её воспитание не приведёт. Если любишь... отпусти. Ка Ён хорошо с отцом, мачехой и братиком — это правда, признай которую Ги Хи раньше, не полезла бы сжигать свою душу в игре.

А теперь... ей осталась только тишина, мертвая, звенящая, и боль, от которой не найти избавления. Пронзая ночь, Ги Хи коротко взвыла и снова уткнулась в мёртвую маму. Что дальше делать — неизвестно. Она выжила, но для чего? Чтобы убедиться, что никому не нужна и ничтожна? Ответа не было.

Ги Хи была так погружена в свою боль, что не заметила, как от приоткрытого окна отделилась одинокая тень и тихо растворилась в ночи.

1) Из песни Король и шут — Смешной пистолет

Вернуться к тексту

2) Раньше в Корее была популярна эта юбка, где было место для ребёнка, мать могла работать, пока малыш был надежно закреплён за её спиной

Вернуться к тексту

3) Камушки — мини-игра со 2 сезона

Вернуться к тексту

4) Корейский суп из говяжьих рёбрышек

Вернуться к тексту

5) Lonely Day — System Of A Down (SOAD)

Вернуться к тексту

I don't wanna talk

About the things we've gone through

Though it's hurting me

Now it's history

I've played all my cards

And that's what you've done too

Nothing more to say

No more ace to play

«The Winner Takes It All» — ABBA

Ги Хи пряталась в тени детского домика. Вообще-то, ей не следовало так рисковать: со стороны её могли принять за извращенку или даже маньячку, но она, во-первых, убеждала себя, что это ненадолго, никто и не заметит, а во-вторых... Ги Хи было плевать.

Внутри она уже умерла, так какой смысл трепыхаться? Только ли потому, что она единственная выжила из четырехсот пятидесяти шести человек? Потому что её смерть обесценит всё? Ги Хи упрямо сжала зубы.

А потом нервно облизнула пересохшие губы. Треклятый розовый домик тоже напоминал об играх, но это было лучшее укрытие, чтоб увидеть дочь. Возможно — да что там: скорее всего — в последний раз.

У Ги Хи не хватило мужества прийти снова в дом, где бывший предлагал ей деньги на лечение мамы в обмен на её исчезновение из их жизни. Даже для того, чтобы проститься. Она могла бы... нанять лучших адвокатов, купить и показать шикарный особняк на берегу моря или квартиру в Гангаме⁽¹⁾ — Ка Ён оставили бы с ней. Возможно, с ней душевные раны Ги Хи зажили бы, хотя бы было ради кого жить и стараться. Но было б так лучше для самой Ка Ён?

Из-за того, что Ги Хи знала ответ на этот вопрос, она и стояла тут, спрятавшись за домиком и глотая горькие слёзы. Вот её девочка вприпрыжку выбежала с милым розовеньким рюкзачком. Мачеха кричала ей, чтобы та не шустрила, а то упадёт. Ка Ён украдкой показала той в спину язык и улыбнулась. Затем догнала брата и осторожно взяла его за руку, помогая забраться в такси.

Они уехали, и только тогда Ги Хи вышла из тени. Медленно брела до места, где была припаркована машина, когда заметила, как что-то блестит в траве. Она наклонилась и подняла махонькую и всю затёртую заколочку Хэллоу Китти. Рука Ги Хи задрожала. Она знала эту заколочку. Сама покупала Ка Ён четыре года назад. Ком в горле разросся до размера всего горла.

Прижимая выроненную (или намеренно забытую?) заколочку к груди, Ги Хи почувствовала, что ей ужасно не хватает воздуха. Кажется, это называлось панической атакой. То, что с ней ни разу не произошло на игре, случилось тут, в безопасном Сеуле. Так паршиво физически ей было только раз, когда Ги Хи, собственно, и рожала Ка Ён. Между прочим, не самые простые роды, но и в том муж со свекровью умудрились обвинить её: не так скроена, дескать, порода не та. Сволочи... От гнева неожиданно получилось протолкнуть порцию воздуха в лёгкие, а потом ещё и ещё... Так, понемногу, Ги Хи раздышалась, поднялась с земли и, положив заколочку в карман, побрела домой.

Очень хотелось напиться, но сегодня она взяла смену в такси. Поэтому после... Ги Хи принципиально не брала призовые. Хотя не так... Она опустила голову. Не совсем так. Ги Хи заплатила с тех кровавых денег за похороны мамы, отдала деньги кредиторам, что угрожали её выпотрошить на органы, выкупила магазинчик мамы Сан Ву у кредиторов и... вытащила брата Се Бёк из детдома, оформив опеку пока на себя. Вообще план был, чтобы мальчик пожил у одинокой старушки, пока не удастся вернуть его маму, но... Той нужно было дать время. Может, ещё месяц. Поэтому Чхоль оказался пока у Ги Хи.

Она обещала Сё Бёк — хоть это-то она должна была сделать. Только дальше тратить призовые Ги Хи не могла. Совсем. Вот и работала как проклятая. Самой ей много не надо, но вот мальчик не виноват, что у неё принципы. Если бы не Чхоль, Ги Хи не знала, как бы пережила подготовку к отъезду дочки. Даже жаль, что вскоре им придётся расстаться — он хороший мальчик, но... именно поэтому ей и не следовало и дальше с ним общаться.

Сан Ву, конечно, вырос типом не очень. Но вряд ли в этом виновно воспитание его матери. Она хорошая женщина... Пусть у неё будет второй шанс. Ещё месяц... и Ги Хи совсем не будет знать, что же ей делать в этой жизни.

Работа в такси, по крайней мере, не давала уйти в запой. Ги Хи вздохнула. Комиссии агрегатора были и так зверские, а ещё аренда... Может, пойти на сделку с совестью и купить личное авто? Нет, так понемногу и скатываются в бездну. Она не будет. К чему ей деньги, как пристроит Чхоля? Совершенно ни к чему... Надо будет остановиться и подумать, что она вообще может сделать в этой жизни со всеми этими деньгами не для себя, чтоб те не пропали зря...

Вождение хорошо отвлекало. Как и люди, разные люди, что садились к ней. Ещё бы разучиться внутренне содрогаться при взгляде на светофоры — вообще было бы здорово. Проклятая игра! Словив дрожь в руках от этой мысли, Ги Хи решила, что пора заканчивать на сегодня. Последний клиент — и домой: она была не в форме и не хотела рисковать людьми.

Сел мужчина примерно её возраста. Ги Хи внутренне подобралась. Обычно такие вот и начинали, особенно если выпивши, выказывать недовольство женщиной за рулём, пытаясь выгнать её домой к несуществующему мужу и детям. Или в офис — кофе таскать. Или на рынке рыбу разделывать. Последнее она слышала чаще. Этот клиент, впрочем, молчал.

Так за всю поездку ни словечка ей не сказал. Только печально пялился в окно. Как бы потом не влепил ей столь же молча единичку... Ги Хи тревожно покосилась. Этот день, конечно, уже ничего испортить не могло, но... От рейтинга зависели заказы. Она отвезла мужчину прямо к неблизкому, скажем так, колумбарию. Ну, теперь хотя бы понятно, чего молчал. Хотя вечер, почти ночь, не лучшее время... Но, если ты работаешь по шестнадцать часов, деваться некуда. Вид у мужчины был замотанным.

— Можете подождать меня? Буквально десять минут. Я заплачу наличкой больше, чем по счётчику — лично вам, — нарушил тот молчание, когда они остановились.

Ги Хи развернулась, взвесив мужчину взглядом. На маньяка не похож... Но так часто в жизни бывает. Сан Ву вот тоже... В сердце впилась привычная заноза.

— Не надо больше, — тихо сказала она, закрывая смену в приложении. — Столько же и заплатите, просто компания не заберёт у меня комиссию.

Не стоило наживаться на чужой беде — одет её последний пассажир был опрятно, но скромно. Не топ-менеджер — сразу видно. Обычный служащий: костюм, рубашка — необходимость, а не привилегия.

— Спасибо, — склонил тот голову и вышел, доставая из портфеля маленький букетик. Дверь хлопнула, а тот так и остался лежать внутри.

— Вот ведь доверчивый, — проворчала Ги Хи и вышла покурить. Она обещала Ка Ён бросить на её день рождения, об этом ей напоминала зажигалка-пистолет — неудачный недоподарок... Напоминание о её девочке, собственной слабости и оберег от дебоширивших пассажиров.

Она скурила третью сигарету — день сегодня был особенно ужасный, — когда вернулся пассажир. Вид у него краше не стал. Скорее, наоборот, тени под глазами залегли глубже. Он подошёл совершенно неслышно и спросил своим красивым раскатистым баритоном:

— Можно?

Обычно пассажиры у Ги Хи сигареты не стреляли, но и она редко кого-то подвозила и забирала из такого места. Поэтому молча протянула ему свои не по-женски тяжелые (в плане насыщенности никотином) сигареты и даже прикурила — вот так, попробуйте пять звёзд не поставить.

Мужчина никак не прокомментировал ни марку сигарет, ни необычную зажигалку, сразу и с силой затянувшись. Мда, не у неё одной был паршивый день.

— Спасибо, — также немногословно поблагодарил тот, а потом аккуратно забрал у удивлённой Ги Хи пепельницу, которую она, как дура, брала с собой на смены, чтобы не насорить нигде, и вытряхнул, прогулявшись до ближайшей урны.

Ги Хи хмыкнула и села в машину, она не хотела отмечать, но двигался этот пассажир не как офисный работник. Те привыкли спешить и чуть сутулиться — у этого типа была идеальная осанка, красивая фигура и уверенный шаг. Интересная птица к ней в желтенький «Хёндай Солярис» супер-экономкласса залетела.

— Куда теперь? — спросила Ги Хи, когда тот вернулся.

— В бар «Синий Кракен», знаете это место?

Ещё бы Ги Хи не знала. Тот располагался в её районе, отличался дешёвым пойлом, громкой музыкой и разнузданными девицами. Скажете, что почти любое ночное заведение в её небогатом районе такое? Будете почти правы, просто в «Синем кракене» всё это проявлялось наиболее ярко. Она сама нередко надиралась там, потому что пить в квартире со спящим Чхолем ей не хотелось.

Сегодня она также планировала отправиться туда после смены. Чхолю она уже отзвонилась — тот вернулся со школы и поел. Утром она встанет пораньше, приготовит завтрак и отправит в школу... Ну, а ночью будет надираться и плакать по отъезду Ка Ён. Давно сложившийся план, в который вмешался этот красивый и печальный мужик.

— Не возьму с вас ничего, но полквартала пройдёмся пешком. Мне надо туда же, но нормальная стоянка не так близко, — тихо сказала она, сама от себя не ожидая. Чтоб она, известная жмотка, но... Ги Хи себя удивляла.

— Тогда с меня выпивка, — спокойно отозвался пассажир.

— Вы не представляете, сколько я пью, — хмыкнула Ги Хи.

— Вряд ли больше, чем я, — отозвался этот самоуверенный засранец.

— Спорим? — ну вот, в Сон снова подняла голову азартная натура... которая и довела её до Игры в Кальмара, а ведь она думала, что та Ги Хи сгинула, а тут вон...

— Проигравший покупает всем новую печень? — впервые улыбнулся пассажир, обнажив ровный ряд красивых зубов. Что ж, может, она и не совсем верно оценила финансовое положение своего нового... а как его, кстати, зовут?

— Проигравший покупает Хэджангук⁽²⁾ на утро, — не осталась в долгу Сон.

— О, у вас уже настолько далеко всё запланировано? — рассмеялся типчик. — А вы начинаете мне нравиться, Ги Хи!

— Посмотрели в приложении, да, господин?.. — Сон прикусила язык. Вот что тот позволял? Она ж ему не рамёна⁽³⁾ вместе поесть предложила!

— Ин Хо, Хван Ин Хо.

Джеймсом Бондом бы ещё представился, полудурошный. Ещё и смотрит так, будто она должна знать имя. Ну да как же — к-поп звезда под прикрытием. Престарелая и подзакатившаяся.

— На рамён, Ин Хо, не рассчитывай. Просто выпьем, — опустила его Сон.

— Ги Хи, я ведь вас старше. Что за фамильярность! — цокнул тот языком.

— Спасибо за комплимент, — Ги Хи хмыкнула: да, странновато тот её клеил. Давно её, вообще-то, никто не клеил... А тут ещё и красавчик. Вообще дивно. — Но не думаю, что это так: мне сорок семь⁽⁴⁾, — решила она сразу раскрыть карты.

— Мне сорок девять, — не моргнул и глазом этот козёл. — Поэтому попрошу называть меня оппа⁽⁵⁾.

— Да какой ты оппа! — Ги Хи от смеха чуть не проехала на красный, вовремя притормозив. — Аджосси⁽⁶⁾!

— Тогда ты аджума⁽⁷⁾, — хмыкнул тот. — Давай лучше по именам.

— Давно бы так, — проворчала Ги Хи... И только запарковашись, осознала, что, пока препиралась с этим типом, почти не страдала по Ка Ён. Разве она заслужила это? Внутренности обожгло. Нет, конечно... Но Ин Хо уже вылез и галантно открывал ей дверь. Ги Хи не смогла удержаться и приняла руку. Пострадать можно и потом. Верно же?

1) Район типа нашей Рублёвки, Псай про него пел в своей нашумевшей песне

Вернуться к тексту

2) похмельный супчик

Вернуться к тексту

3) Иногда поесть рамён в Корее — это не просто супчика похлебать, а заняться сексом означает

Вернуться к тексту

4) Актёрам заметно больше — 55 и 54, кажется, но в сериале возраст не озвучили, чуть подмолодим

Вернуться к тексту

5) корейское обращение хорошо знакомых женщины к мужчине постарше

Вернуться к тексту

6) Дяденька

Вернуться к тексту

7) тетушка

Вернуться к тексту

We don't care about anything

And we go hey (you) live (now)

And love will come your way

I play my vintage six string

And we go hey (you) live (now)

Catch your luck and play

Catch Your Luck And Play — Scorpions

Чего Ги Хи не ожидала, так это того, что на утро она проснётся не одна. Хотя, казалось бы, именно этого и стоило ожидать, если вечером напиваешься с мужчиной. А они именно это и сделали. Сколько соджу было выпито, вопрос, не поддающийся вычислению, особенно в свете того, что разлепила глаза Ги Хи не у себя дома.

Кряхтя, она приняла более вертикальное положение. В номере мотеля было всё отвратительно розового цвета. Кровать, кресло и даже лотос на картине. Она фыркнула — у владельцев этого бизнеса было крайне дурацкое представление о любовном гнёздышке.

Чувствуя, как трещит голова, будто её использовали вместо гонга, Ги Хи попыталась собрать картинку вчерашней ночи. Та ретивой бешеной мухой ускользала от неё, рассыпаясь при малейшей попытке вспомнить. Оставалось довольствоваться голыми фактами, в которых сама Ги Хи таковой не была.

Она проснулась в помятом, но одетом виде, закинувшей ногу на такого же измятого и одетого мужчину. Ин Хо, кажется... От них обоих так разило соджу, будто они купались в нём.

Значит, они пили. А потом как-то добрались до отеля, где ничем интересным не занялись. Просто отрубились. Да, сама Ги Хи его спрутом обвила, но это ничего не значило. Башка трещала, а Ги Хи злилась...

Да уж, напилась до беспамятства — хороша временная опекунша Чхоля, ничего не скажешь. Хотя повод был — значит, Сон и без подвернувшегося красивого мужика ужралась бы по-свински.

Она снова покосилась на спящего крепко-крепко Ин Хо. В отличие от неё, тот спал собранным и похожим на сжатый кулак. Даже пьяный в напряге... Да уж. Она почесала голову. Вот и кто из них выиграл пари?

А, впрочем, неважно. Ей нужно бежать домой, пока Чхоль не начал волноваться. Ги Хи очень тихо выскользнула из номера. Она запретила себе жалеть: у Ин Хо и так хватало в жизни проблем, чтобы ещё и с ней связываться. Выпили и забыли. Но напоследок она заказала в номер 001 доставку Хэджангук. Не то чтобы Ги Хи считала себя проигравшей — просто ей хотелось хоть как-то скрасить его одинокое утро и извиниться за побег.

Остаток дня передвигающаяся вялой мухой Ги Хи старательно не думала о новом знакомом, а также что она жалеет о том, что ничего толком не запомнила из их попойки. Когда их разумы ещё не были отравлены алкоголем, он показался ей интересным. И вот о чём она думала, добровольно отпустив дочь на другой край света? Ги Хи обругала себя последними словами.

А вечером снова пришла в этот бар. И да, Ги Хи ненавидела себя за то, как замерло и расслабилось её сердце, когда спустя полчаса на соседнее место плюхнулся Ин Хо.

— Ты не оставила номер телефона, — вместо приветствия заявил он. — Спасибо за суп, но, кажется, это я тебе его задолжал, судя по тому, что у тебя ещё остались силы убраться утром.

— Закажи мне сейчас, — проигнорировала Ги Хи намёк дать номер. — Только, чур, сегодня пьём меньше.

— Как-то преждевременно заказывать похмельный супчик, давай лучше закуски... А утром посмотрим, — хмыкнул тот и заказал жареных кальмаров. Сон гипнотизировала их с минуту, а потом плюнула и начала есть. В таком виде они нравились ей больше.

— Значит, ты водишь такси, — начал тот разговор, пока Сон остервенело жевала кальмара. — Необычное занятие, — он не договорил, но это ясно слышалось: «для женщины».

— Да, я не являюсь мечтой мужчин, так что, Ин Хо, подумал бы ты, на кого тратишь деньги, — она невесело хмыкнула. — Я приношу только неудачи. Бывшему сразу поперло, как он меня бросил и отжал дочь, — Ги Хи поджала губы. Ну вот, снова вспомнила... Горло так привыкло к соджу, что даже не обожгло. — Точнее, это я от него ушла, да, после того, как тот начал изменять со своей красивой и молодой секретаршей. Классика, — она тяжело вздохнула и вперила в него тяжелый взгляд. — Ни за что не поверю, что ты не женат.

— Я был женат, — Ин Хо налил себе полный стакан. — Она умерла пять лет назад.

— Дерьмово, — вздохнула Ги Хи, догадываясь, к кому она его вчера отвозила. — Прости, — она допила свой стакан.

— Живая неудача лучше мёртвого шедевра⁽¹⁾... — задумчиво ответил тот, глядя не на неё, а на грани стакана. — У тебя был путь, был опыт, неудачный, но... есть ведь дочь, он не мог отобрать её у тебя полностью. Не мог лишить твоей половины и того факта, что это ты дала ей жизнь. У неё может и не быть твоих глаз или улыбки, она может быть далеко, но она всё равно есть, и этого не отнять... У меня же, — он замолчал. — Жена умерла беременной. Срок был поздним, но и малыша спасти не удалось. И в этом виноват только я, — если бы голосом можно было морозить лёд, у них в стаканах давно бы плавали кубики соджу... Сон замерла — это было так ужасно, что тяжело даже представить.

— Как? — только и спросила.

— Меня не было рядом с ними, — он откинулся на спинку, наконец посмотрев на неё темнеющим взглядом. — Я пытался заработать денег на её лечение и так увлёкся, что она умерла в одиночестве. Никто ей не помог, не спас хотя бы ребёнка.

— Держи, — поёжившись, прошептала Ги Хи и пододвинула ему налитый стакан. — Ты хотя бы пытался... А я сдалась. Моя дочь вчера улетела в Америку вместе с бывшим, его нынешней и их общим сыном. Навсегда. Я могла бы побороться за неё в суде, но не стала.

— Почему не стала? — тихо спросил её Ин Хо. — Вы не выглядите плохой матерью. То, что у вас не лучшее финансовое положение, не делает вас таковой. Как и неудачи, что обрушиваются на нас. Плохой матерью вас может сделать только одно: если вы пожертвуете счастьем своего ребёнка, а вот в угоду чего — уже частности.

— Ты случайно не философию преподаешь? — хмыкнула Ги Хи, то и дело раскачиваясь между вежливым и панибратским стилем общения. — Я выбрала счастье Ка Ён, но я ужасная мать. Как можно быть хоть какой-то матерью, будучи на расстоянии в полземного шара?

— Философией я всего лишь увлекаюсь, — просто сказал Ин Хо. — Не всегда счастье ребёнка состоит в хорошем финансовом положении и приличной школе. Ты её саму-то спрашивала? С кем она хочет жить?

Ин Хо пугал и путал её своими вопросами. Ги Хи моргнула раз, потом второй. Она балансировала между желанием пристукнуть этого доставучего типа и... тем, что тот, возможно, был прав. Ги Хи ведь так и не спросила Ка Ён, чего именно она хочет.

— Я... У неё хорошая жизнь. Она любит отца и брата, мачеха к ней хорошо относится. Я им только мешала, — судорожно прошептала Сон.

— Это ты так думаешь, а её ты спрашивала? Зачем решаешь за дочь? — неожиданно его рука опустилась и сжала запястье. — Позвони ей.

— Не могу... Не хочу, чтоб ей было больно потом, — Ги Хи опустила взгляд.

— А сейчас? Сейчас ей не больно от того, что мама её бросила? И тебе не больно? Разве это неважно — твои чувства?

Чужие руки осторожно приподняли её лицо. Сон почувствовала, как застывают слёзы в глазах. Она посмотрела на него. Отвечать не хотелось. У этого типа выдающиеся способности: вывернуть душу с помощью одних только слов.

— Я подумаю об этом завтра, — пересохшими губами прошептала она. А после сделала дурость, сдавленно попросив: — А сейчас поцелуй меня.

Эту ночь они закончили в розовом отеле совершенно осознанно. Ги Хи давно так не отдавалась нахлынувшим чувствам. И она очень давно не была с мужчинами. Настолько, что, кажется, то и делала, что вела себя нелепо. То за ухо прикусит, будто они собаки, что грызлись за место вожака в стае, то закричит так, что стены слышавшего и видевшего черт знает что мотеля задрожат... то и вовсе закинет ноги так высоко, что у того наверняка плечи отвалятся на утро — так её держать.

И всё это под нелепые попытки пошутить и собственное очевидное стеснение множества свежих шрамов... Будто она не женщина, а отпетая уголовница, которую какой только заточкой не протыкали и не распарывали.

Только вот Ин Хо как будто бы было плевать. Он полностью ушёл в то, чтобы доставить ей удовольствие. Муж так не делал. Да что там... Ни один из её любовников не делал. Так что вскоре Ги Хи даже забыла обо всех своих заморочках, отпустив ситуацию.

Настолько хорошо отпустив, что это они проделали той ночью не единожды... В их-то возрасте. Кажется, не у неё одной напряжения скопилось на целый секс-марафон. Бессильно распластавшись на кровати и отпуская скомканные простыни и (почему-то!) волосы Ин Хо, Ги Хи приблизительно к четырём часам почувствовала, что всё. Это её предел. Всё тело болело, но не так, как после игр, а приятно так... В голове разливалась приятная лёгкость, которую не могло обеспечить ни одно соджу в мире. Она чувствовала себя живой. Невероятно, но факт.

— Спасибо, — тихо прошептала она скатившемуся с неё Ин Хо, тот выглядел так, будто и правда бежал марафон. Весь раскрасневшийся, потный и... удовлетворенный. — Пожалуй, на сегодня хватит, — заявила она и отрубилась, не замечая, как победоносно сверкнули глаза у её любовничка на этом «сегодня».

Утро подкралось незаметно. Ги Хи совершенно не выспалась, но была полна сил. Вырубив будильник после первого пика, она скосила глаза на Ин Хо. Сегодня она распласталась морской звёздой, а он, чуть изменив своей старой зажатой позе, включил в этот замок её. Видимо, чтобы не сбежала. Вот ведь кальмар! Раскусил-таки. Она вздохнула и легонько потрепала его по волосам. Высвободиться самой у неё шансов было мало — придётся будить. И да, оставить номер телефона. Глупо всё же выжить в аду и ставить на жизни крест, тем более, что та... — Ги Хи покраснела, вспоминая вчерашние американские горки — может быть и приятной штукой.

Любовничек растолкался с третьей попытки. Зато сразу схватил её за колено, будто бы Ги Хи его атаковать намеревалась. Впрочем, едва взгляд у Ин Хо прояснился, он её отпустил.

— Прости, — отрывисто произнёс. — Привычка, — и чуть отодвинулся, давая себя наконец рассмотреть. В треклятом розовом свете ночника это вышло так себе.

Сон же подметила то, что бросилось ей в глаза ещё при первой встрече. Красивый рельефный торс, накачанный, но не до размеров банок. Он точно не офисный работник — это подтверждало и несколько выступающих на бледной коже шрамов. Один на плече был вообще свежим и напоминал... пулю.

— Кто же ты такой, что имеешь такие привычки? — прошептала она, будучи не в силах оторвать взгляд от его раненного плеча.

— Коп, — тихо ответил тот. — Бывший, — прибавил он негромко. — Меня попросили после того, как я занял у клиента денег на лечение жены. Вот только не спрашивай, какие клиенты у копов... — он вздохнул. — Я расследовал экономические преступления — а там мы и профилактикой занимаемся.

— А сейчас? — Ги Хи прикусила губу. В душе всколыхнулась жалость. По Ин Хо было видно: он любил работу, но лишился всего, в том числе разума. Почти. — Шрам-то свежий.

— Частная охрана, — он поджал губы, пряча глаза. — Я глава охраны у одного богатенького выродка, — выпалил Ин Хо чересчур эмоционально. — Прости, — он протянул руку к ней, легонько дотрагиваясь до плеча. — Просто так достало это всё.

— Понимаю, — Ги Хи потянула его на себя всего. — Богатенькие те ещё зажравшиеся ублюдки... — и они завершили вчерашний марафон своеобразной заминкой. Этот секс вышел медленным и очень чувствительным — после ночи тела болели и стали страшно чувствительными. Но и не в этом было дело. Желание торопиться и насытиться полностью оставило их. Вместо этого пришло новое чувство — распробовать, утешить... В это утро Ги Хи дрожала даже сильнее, потому что Ин Хо взял на себя странную задачу зацеловать все её раны, она попыталась не отстать... Вышло неожиданно хорошо. Очень хорошо. Настолько, что из кровати и его объятий Ги хи отдирала себя на морально-волевых.

Чхоль сам себя в школу не соберёт. Точнее, он мог бы, но это не дело. Назначив встречу, она убежала, чувствуя, что внутри, кажется, впервые за долгое время настала весна, сменив, перешагнув зиму, дождливую бесконечную осень.

1) Бернард Шоу

Вернуться к тексту

I was in your arms

Thinking I belonged there

I figured it made sense

Building me a fence

Building me a home

Thinking I'd be strong there

But I was a fool

Playing by the rules

«The Winner Takes It All» — ABBA

Встречи продолжились. Ги Хи мало задумывалась над тем, куда это её ведёт. В кои-то веки она просто жила, приняв правила игры, где ей может быть просто хорошо безо всяких подстав.

Чхоля она аккуратно пристроила маме Сан Ву, снабдив желтеньким чемоданом с «деньгами, которые я должна вашему сыну». Сама разменяла квартирушку в Ссанмундоне на другую квартирушку в Ссанмундоне — просто подальше от вопросов мамы Сан Ву и Чон Бэ, видеть которого Ги Хи не хотелось. Сразу вспоминалось, что тот не занял ей денег на лечение мамы... Конечно, у него их не было, все деньги в той семье под контролем жены, но она не могла перебороть возникшее предубеждение. К тому же это он ей впервые скачки показал... Вернуться к другу из прежней жизни, чтобы что — ходить на скачки? Да она теперь в жизни не сможет порог их переступить, слишком хорошо отпечатались слова Ведущего в том лимузине про лошадей. Нет уж.

Ги Хи переехала. Она и фирму такси сменила, чтоб не искал никто. И любимый бар. Единственным, кто знал, где её искать, остался Ин Хо. Но он продукт новой эпохи, новой Ги Хи — ему было можно. И его не смущала её полуподвальная квартира и работа... И он всегда платил за неё. А ещё никогда не звал туда, где были букмекеры. Нельзя сказать, что у них были свидания, а если были, то в стиле поели, напились и прыжок в койку. Были! И интересные.

Ин Хо однажды просто взял и кинул ей ни с того ни с сего заказ до Чоджу⁽¹⁾. И как только именно ей заказ упал? Магия вне Хогвартса. Конечно же, Ги Хи, узнав адрес посадки, ему тут же позвонила:

— Ты больной? Знаешь, сколько это стоит?

— Знаю, я видел расчет стоимости перед заказом. Соглашайся, Ги Хи. Я хочу провести выходные вместе и готов раскошелиться, — не дрогнул тот и голосом.

— Отменяй заказ, наличкой заплатишь, — закатила глаза Ги Хи. — Считай, уговорил. Я поеду с тобой. Только за купальником заеду, — подумав, добавила она, не уточнив, что с её жизнью за купальником надо было заезжать в магазин.

— Э, нет, — рассмеялся этот гад. — Это налоговое преступление, знаешь ли. Не хочу делать из тебя преступницу. Заезжай за мной, а купальник там купим.

Да уж, знал бы он, что она не заплатила ни вонны налогов с выигрыша в сорок пять и шесть десятых миллиарда... в игре на выживание. Ги Хи вздохнула — тайна эта, что она богачка (и преступница!), оказывается, мешала наслаждаться счастьем. Но как ему скажешь? А сказать придётся: её всё чаще посещали мысли, что надо рассказать уже, а там будь что будет. Если воспримет не так страшно, то уехать вдвоём в Лос-Анджелес, а если нет... Уехать одной. Потому что эти встречи ей очень помогли. Ги Хи снова ощущала себя живой, а раз так... Неправильно оставлять ребёнка без матери. Она приедет и будет рядом и, если Ка Ён захочет, добьётся равноправной опеки уже там: будет половину времени проводить у неё, другую — у отца.

Мечтать не вредно... вредно не мечтать. Ги Хи была благодарна Ин Хо, что он тогда вызвал именно её такси. Наверное, ей повезло. Очень и очень сильно, потому что появился он именно тогда, когда и был так нужен. Самый тёмный день.

Чоджу был прекрасен. И хотя это снова были паром, остров и вода кругом, Ги Хи почти не словила паничку. Почти, потому что она всё-таки, выбравшись из машины, прижалась к Ин Хо сильнее, чем следовало. Впрочем, тот тоже стиснул её чуточку крепче, чем раньше, но тогда она не придала этому значения.

Они много гуляли, лазали по камням и ели различных морских гадов, а после едва не опробовали собственную вариацию знаменитого коктейля — секс на пляже. Только им хватило разума остановиться. Пусть ночь, да, но второй позвоночник никто не подарит... Оттого ограничились любованием звездами, которых в Сеуле и не видно-то. Ну, а секс... Им уже в номере занялись. Не единожды. Потом, правда, Ги Хи вывернуло наизнанку, но она списала это на «чересчур свежих гадов».

Однако, когда тошнота повторилась дома и также не единожды, она впервые задумалась, что, возможно, ей снова чертовски повезло (нет). Конечно, вместо климакса получить беременность в сорок семь. Она и Ка Ён-то поздно родила (за что свекровь её особо пилила), а тут уж совсем.

Ги Хи испробовала, наверное, все виды тестов из аптеки, прежде чем сдалась и записалась на приём. Что ж, после него она могла сказать одно — ошибкой было предохраняться собственной старостью. Фатальной.

Откладывать разговор с Ин Хо было уже нельзя. Тот, впрочем, как будто чего-то такого и ждал. Услышав «серьёзный разговор», сник и как-то странно на неё посмотрел. Ей пришлось собрать всё мужество, что удалось наскрести, чтобы вывалить на него правду. Об играх, о деньгах, о смертях и о ребёнке. У Ин Хо не дрогнул и мускул, когда она рассказывала ему об игре в кальмара, хотя Сон ожидала, что тот не поверит, объявит сумасшедший, а потому приготовила выписки с банковского счета, но вместо этого... его поразила новость о беременности.

Настолько поразила, что он вскочил, обошёл её по кругу, а затем плюхнулся на колени (!) и, обняв её за ноги, с мукой в голосе произнёс:

— Я был бы самым счастливым человеком на свете, Ги Хи, от этой новости и уже делал бы тебе предложение, не будь у меня тоже скелетов в шкафу, которые я не могу более скрывать от тебя, — он спрятал на секунду лицо у неё на коленях. — Прости меня, Ги Хи, мне нет оправданий.

— В чём дело? — по спине у Сон пробежал холодный пот. Такой Ин Хо — бледный и разобранный — пугал её. Она ласково провела ему по щеке. — Расскажи мне, не думаю, что всё так ужасно, — попыталась убедить в этом Ги Хи и себя.

— Ужасно, — он перехватил её руку, нежно поцеловал, будто прощался, и выпалил: — Я не просто зарабатывал деньги, когда моя жена умирала. Я играл в Кальмара. Там же, где и ты.

— Это... — сердце Ги Хи пропустило удар. — Неожиданно, но... не беда, — тихо пролепетала она. — У нас так даже больше общего. Ты... — в горле пересохло, — выиграл?

— Да, — прошептал он. — Выиграл. Но не как ты, — опустил глаза. — Своих противников я убил.

— Это... — Ги Хи отрывисто вздохнула, а потом взяла себя в руки и привлекла его к себе, поглаживая за волосы. — Скверно. Но такова игра. Она расчеловечивает. Ты коп, ты умел убивать... И ты убил, чтобы жить. И спасти жену, а твоя жертва оказалась зря. Я понимаю... тебе пришлось хуже, чем мне.

— Да, хуже, — Ин Хо не шевелился в её руках, наверное, с минуту, а потом отстранился, оставшись стоять перед ней на коленях, но при этом не касаясь... так, будто боялся запачкать её. Мысль эта была абсурдна, но она возникла. Ги Хи испугалась её и хотела уже броситься его поднимать, когда тот снова заговорил:

— Но это не конец. Ги Хи, я не во всём признался, — голос его дрожал. Впервые Сон видела, как тот плачет. Это её парализовало.

— Что же ты натворил потом? — едва прошептала она.

— Я жил как после смерти. Даже тени почти не бросал. Как ты, отдалился от близких... боялся их загрязнить так. Не тратил деньги, только долги вернул. Обретался по кошивонам, только и делал, что читал, спрашивая себя, зачем я выжил. Так и было, пока я не получил его... — дрожащими пальцами Ин Хо вытащил из портмоне маленький черный конверт с розовой лентой.

Ги Хи вздрогнула — тот походил на гроб.

— Там было приглашение. В игру, — прошептал он одними губами. — Но не как участнику... Я встретился с одним из создателей игры. Он предложил придать моей жизни смысл, — Ин Хо горько улыбнулся. — Он сказал, что уже стар и ему нужен помощник. Сказал, что коп должен быть копом, а не деградировать, бестолку качая мышцы в спортзале и зачитывая книги. Потому что ответы на свои вопросы я ни в одной книге не найду. Потому что то человеческие души, и их надо увидеть обнажёнными в игре. Он проник в мою боль, догадался, что я жажду узнать, мог ли я не сломаться и не убить тех людей. Что, следя за честностью игры, чтоб никто не пытался сжульничать, я буду охранять последний шанс несчастных в этой жизни. Ги Хи... — Ин Хо смотрел на неё совершенно больными глазами. — Я получил ответ. Во многом благодаря тебе... Ты... Ты оказалась лучше меня. Много лучше. Ты вернула мне веру в людей. Чтобы женщина прошла через такое и до последнего не сломалась, не убила предавшего друга... Это перевернуло всё. Я отказался. Это была моя первая и последняя игра как Ведущего.

— Нет... — Сон отшатнулась: сказанное Ин Хо было жутким и одновременно... ложилось в её сознание раскалённой правдой. — Не может быть... Ты... Это ты мне рассказал про лошадей и ВИПов, твой голос... И... — она задрожала. — Я уже слышала твоё имя. После резни... Квадрат спрашивал меня о тебе. Он искал тебя. Почему?

— Это был мой младший брат. Детектив Хван. Он подходил к тебе перед началом игры, а когда ты отправила его ни с чем, проследил и проник на остров, — глухим голосом ответил Ин Хо.

— Что с ним случилось? — с нехорошим предчувствием на сердце спросила Ги Хи.

— Он отснял много всего, но совершенно не учёл, что создавшие эту игру никогда бы не отпустили его с острова живым с этим телефоном. Да и если б ему удалось... они бы замяли — денег этих нелюдей хватит, чтобы купить всю Корею. Я пытался спасти его. Правда, пытался... Я выстрелил ему в плечо после того, как Чун Хо сделал это со мной, — Ин Хо неловко дотронулся до своего плеча. — Но я сделал это, когда он стоял на краю обрыва. Мои люди выловили его и доставили в больницу, но... — Ин Хо поднял на неё совершенно чёрный взгляд. — Он так до сих пор и не очнулся. Врачи говорят, у него немного шансов выкарабкаться.

Нет... Нет-нет! Сон не будет его жалеть. Не будет — и всё. Сердце её рвалось на части.

— А меня ты зачем нашёл? — глухо спросила.

— Прости, но я хотел помочь хоть кому-то, — Ин Хо снова опустил голову. — Ты... Я не мог тебя забыть. Ты стала моим светом. Я... наблюдал за тобой издалёка, а когда увидел, как ты страдаешь, отпустив дочь, решил вмешаться. А потом всё зашло слишком далеко... — он совсем распластался на полу и больше не поднимал лица, говоря приглушенно, почти вышептывая. — Я полюбил тебя и оказался слишком эгоистичен, чтобы повернуть назад. Мне нет прощения.

— Что проку повторять «мне нет прощения», если ничего уже не исправить? — Ги Хи ещё многое хотела сказать, но проклятый токсикоз снова дал о себе знать. Ин Хо тенью проскользнул за ней в ванну и молча держал отросшие волосы, пока она изливала унитазу содержимое своего желудка. Также молча он подал ей воды и проследовал назад в комнату.

— Значит, ты завязал, но игры продолжаются? — прикусила она губу. — И идут уже очень давно?

— Всё так, помнишь старика О Иль Нама? — тихо спросил её Ин Хо.

— Вот только не надо говорить мне, какая я бессердечная, обманывала его с шариками, — Ги Хи снова ощутила боль в сердце. — Пожалуйста, я это и сама знаю.

— Он жив. И ты жива благодаря нему. О и есть создатель игры. Один из.

— Ты лжёшь... — Сон почувствовала, что земля уходит из-под ног. — Зачем ему это?

— Он не солгал только в одном: О и правда умирал от рака мозга. Напоследок решил повеселиться. Для них игры — это веселье, — застывший рядом скорбной фигурой Ин Хо вздохнул. Ну хоть на колени снова не бухнулся. Ги Хи поёжилась.

— Значит, решил побегать с лошадьми перед смертью?

— Да, и был очень тобой доволен. Считал своим другом. Кганбу — он сам мне сказал, теперь веришь? — слёз на лице Ин Хо она больше не видела. Только глубокую печаль. — Поверь, я много над этим думал — остановить их нельзя. Только попробовать применить их деньги с пользой для мира. Больше мы ничего не можем. Кроме того, чтобы жить дальше, жить как люди, доказывая тем самым, что мы не лошади, что существуют от одного загона к другому.

— Хорошо... — Сон обхватила себя за колени. — Давай уедем подальше от всего. В Лос-Анджелес, но, если я узнаю, что ты и сейчас не всё мне сказал... что ты ещё хоть на волос с ними связан... клянусь, я убью тебя этими руками, — подняла она на него тяжелый взгляд.

— Я сам себя тогда убью. Тебе не придётся марать душу, — серьёзно откликнулся тот.

— Запомни это, — глухо кивнула Ги Хи, отворачиваясь к стене.

— Мне уйти? — спросил Ин Хо после того, как осторожно укрыл её пледом.

— Лучше принеси мороженого со вкусом кальмара, — хмыкнула она.

— Шутишь? — замер тот над ней.

— Вовсе нет... Я страшно голодна, сам видел, как меня прополоскало. Но, знаешь, я передумала. Не хочу мороженого. Неси ската, — Ги Хи облизнулась. — И кимчи не забудь!

Дважды повторять Ин Хо не требовалось. На какое-то время Сон осталась наедине со своими мыслями. Те звучали очень громко. Может, она и безнадежно глупа от того, что не гонит его прочь и что согласилась играть по этим правилам, но... Ги Хи решила рискнуть. Снова. На этот раз она поставила на кон не свою жизнь, а сердце. Ведь победитель забирает всё, не так ли?

1) Крупнейший остров в Ю.К.

Вернуться к тексту

I really do believe that love's forever

When it takes a hold of you, it won't let you go

And it can pull a broken heart together

And just in case you're troubled, I want you to know

Even Angels Cry — Doro

Последнее, что Чун Хо запомнил, — это каменное лицо брата, поднявшего пистолет и выстрелившего в него. Полёт с обрыва был коротким и не впечатляющим. Всё время, пока летел, видел одного лишь Ин Хо. Вопрос «почему», так и оставшийся без ответа, вытеснил всё. И переживания о себе, и то, что пуля в плече — это, вообще-то, больно, а вода в ноябре холодна...

А когда очнулся, — судя по запаху и пикающему звуку, в больнице, — то снова увидел его. Может, Чун Хо так и продолжал спать? В любом случае то был приятный сон, если не считать того, что тело его одеревенело и казалось страшно неповоротливым, даже язык — и тот отказывался слушаться и задавать вопросы. Да хоть то же «почему?».

Чун Хо только и мог, что судорожно втягивать в себя воздух и пытаться вымолвить хоть слово. А ещё пялиться на Ин Хо, что выглядел чрезвычайно удивленным...

— Ты очнулся! — ладонь брата легла ему на голову, сделав пару скользящий движений. — Пожалуйста, успокойся. Тебе нельзя так напрягаться...

Угу. Легко сказать — не напрягайся, но как иначе, если Ин Хо его на койку и отправил, а перед этим он заправлял смертельной игрой на острове. Легко сказать.

— Ты в больнице, а не в плену, — правильно истолковал его взгляд Ин Хо, но руку со лба не убрал. — Прости меня. Это сложно объяснить... Игра и остров... Это в прошлом. Поверь хотя бы в это, прошу. Не нужно больше искать призраков, иначе они не отпустят тебя живым. Подумай о матери. Организаторам ничего не стоит нас с тобой раздавить — я вышел из игры, так и ты не оставайся зациклен на ней. Оправься и вернись на службу, помогай тем, кому можешь. Это уже немало, — он сжал второй рукой его запястье.

— Чун Хо, я бы и сам себе не поверил, но... Прошёл год, как ты лежишь в коме, мы уже и не надеялись... как вдруг получили сообщение о положительной динамике. Вот я и приехал. Увидеть тебя и предостеречь. У меня есть доказательства, — Ин Хо достал телефон. — Помнишь Сон Ги Хи? Она ведь выиграла ту игру... Причем не подлостью и предательством. Она удивительная. И она вернула меня. У нас с ней недавно родилась дочка. Мне ни к чему возвращаться к играм, Чун Хо, — и показал фото. Несколько, на которых он действительно опознал Сон Ги Хи. Гораздо более счастливую, чем он видел, Сон Ги Хи. И такого же брата.

— Я свяжусь с тобой, брат, — Ин Хо, покосившись на дверь, начал удаляться от него. — Если можешь, прости... Но главное, будь осторожен, береги себя и маму.

А после этот... покинул палату оригинальным образом — через окно. Звука падающего тела Чун Хо не слышал, а значит, брат всё ещё ловкий мерзавец, либо же он ему привиделся... Но в следующую минуту дверь отворилась, и к нему ворвалась мама.

Она-то и подтвердила реальность визита Ин Хо:

— К тебе кто-то заходил, сынок? — спросила она после того, как его со всех сторон осмотрели и суета вокруг него стихла. — Цветы не я приносила. О, тут ещё и визитка... Странная какая! — мама протянула ему жутко знакомую полинялую карточку с кругом, квадратом и треугольником.

Что ж... Чун Хо повезло выжить. И даже остаться в своем уме. А уж брата... он найдёт. И тогда такими расплывчатыми объяснениями он не отделается. Посмотрят тогда, кому из них повезло.