Навсегда (гет)

Сентябрь, 2003 года.

Вспышки заклятий, крики, ругань — все слилось в одно и невероятно действовало на нервы. Гарри, увернувшись от очередного смертельного луча, тут же послал оглушающее в самого прыткого и надоедливого пожирателя. Но не попал. Черт, ведь вроде — мелкий сопляк, даже хорошим боевым магом назвать сложно, он примкнул к сбежавшей кучке сторонников лорда совсем недавно, а с другой стороны — крови попортил довольно много. Уже несколько авроров лежали на земле без сознания, сраженные его заклятиями.

Земля была взрыта и распахана от мечущихся лучей. Зеленые и красные вспышки создавали своеобразный фейерверк — ослепляющий и убийственный. Ветки деревьев с треском падали на землю и загорались от шального луча.

Гарри снова метнулся вбок, и изумрудная вспышка вздыбила землю прям там, где он только что стоял. Гарри прикрыл глаза ладонью, защищаясь от взметнувшихся в воздух листьев и древесной трухи, и отдал приказ, краем глаза следя за обстановкой:

— Оушен, с бригадой слева заходи!

Следуя приказу, авроры разделились, словно собаки, окружая недобитых пожирателей кольцом. Те сразу же начали крутиться во все стороны, не подпуская их близко. Но, несмотря на серьезные потери, выигрыш явно был на стороне министерских.

Отчаявшиеся пожиратели метали заклинания с невероятной силой, решив, что если и умирать, то надо обязательно прихватить с собой нескольких противников. Горящие безумием глаза, неотрывно следили за каждым действием авроров, все подмечая и ища прорехи в защите.

Но силы были не равны. Слабые измучившиеся пожиратели хоть и не могли выбраться из окружения, все же серьезно ранили половину отряда авроров. Среди раненых оказался и Гарри Поттер.

* * *

— Джинни...

Тут же раздался легкий шорох, и теплая женская рука осторожно прикоснулась к его щеке. Гарри с трудом открыл глаза, но без очков все равно ничего практически не видел. Нечеткая рыжая тень наклонилась над ним, опалив кожу горячим дыханием:

— Гарри, ты меня слышишь?

В ответ он просто сжал ее руку, и тут же услышал судорожный вздох.

— Я так переживала. Когда мне сказали, что ты был ранен на задании, что тебя доставили в Мунго и... — Еще один судорожный вздох. Гарри крепче сжал ее руку, все еще пытаясь разглядеть девушку.

Джинни заметила это и осторожно, стараясь не задеть перевязанную щеку, надела на него очки. Гарри благодарно улыбнулся — говорить ему было сложно из-за легкого ранения в горло.

— Все будет хорошо, Джин, — кое-как прохрипел он, пытаясь ее успокоить.

Она вдруг выдернула свою руку и отвернулась. Занавес рыжих волос спрятал ее лицо, и Гарри не смог понять, плачет она или нет.

— Нет, Гарри. Не будет. Я... не могу так. Я не могу каждый день трястись из-за страха за тебя. Я каждый день боюсь, что с тобой может что-то случиться, что ты погибнешь. Я устала каждый день бояться твоей смерти.

Гарри был неприятно шокирован ее словами. Конечно он и сам понимал, что каждая операция по поимке пожирателей, да и любых темных магов рискует быть последней, но... никогда еще его ранение не вызывало такой реакции Джинни. Были слезы, посиделки возле него в бессознательном состоянии, просьбы оставить аврорскую службу, но не это. Она никогда даже не заикалась о расставании. Ведь она любила его, разве нет?

Гарри мысленно одернул себя. Джинни сейчас на эмоциях. Переживает, боится за него.

— Джин... — он попытался снова взять ее за руку, но она не позволила. Повернулась, с какой-то холодной и виноватой отстраненностью взглянув на него.

— Я ухожу, Гарри. Я не хочу всю свою жизнь трястись за тебя. Прости.

Она встала — удивительно красивая и грациозная, и медленно двинулась к выходу из палаты. Гарри молча смотрел ей в спину. Она не обернулась, тихо закрыв за собой дверь.

А после ухода она оставила после себя странную пустоту и глухую боль.

* * *

— Поверить не могу, что она так поступила! — Рон вскочил со стула и принялся лихорадочно наматывать круги по больничной палате, теребя рукав мантии и ероша волосы, — Нет, это же надо! Вот она...

— Рон, успокойся, — Гарри мрачно наблюдал за метаниями друга. — Этого следовало ожидать. Ни одна девушка не захочет быть вдовой.

Он произнес эти слова совершенно спокойно, не показывая, как ему больно на самом деле.

Рон круто развернулся, непонимающе вскинув брови:

— Вдовой? Ты о чем?

— Ну, как, — коротко усмехнулся он. — Еще ни один молодой аврор не умер от старости или от болезни. А зная, что я люблю быть в гуще событий...

— Заткнись, придурок.

Гарри удивленно взглянул на него, послушно оборвавшись на полуслове.

Рон несколько минут молчал, собираясь с мыслями. Он, конечно, понимал, что друг прав, но поступок Джинни его крайне удивил. И он даже мог понять, что сейчас чувствует Гарри, так как недавно сам сильно поссорился с Гермионой, с которой уже пять лет состоял в серьезных отношениях. Во всяком случае, он так считал. Потому как сама Гермиона порой давала ему повод в этом сомневаться. Ссора, вызванная на почве ревности Гермионы к молодому стажеру невыразимцу, который имел дерзость сделать ей комплимент. Рон не посмотрел на то, что на неумелые ухаживания стажера, Гермиона ответила вежливым отказом. Но скандала оказалось не избежать. Жутко заревновавший Рон, дома довел девушку чуть ли не до слез, и она ушла, заявив, что временно поживет с родителями.

Ну, Рон, не долго думая, достал бутылку огневиски и всю ночь просидел глядя в потухающие угли камина. А сейчас, узнав от друга, что Джинни его бросила, буквально озверел. Правда, он и сам до конца не понял, что именно его так разозлило — поступок сестры, поступившей ровно так же, как и Гермиона, или то, что друг так спокойно на это отреагировал. А может, он еще не до конца остыл после громкой ссоры с Гермионой?

В итоге Гарри попросил не продолжать эту тему и спросил про его отношения. Рон вылил ему все, что накопилось за прошедший день и ночь. Гарри покивал, вяло соглашаясь с другом. За все годы их дружбы, он уже привык к вечным разногласиям друзей и, как показало время, по большей части не прав в сложившейся ситуации был именно Рон, а не Гермиона. Поэтому Гарри не особо вслушивался в слова друга, погрузившись в свои размышления.

Он никогда не любил жалость по отношению к себе. Но сейчас ему безумно хотелось видеть рядом Гермиону. Хотелось, чтобы она как и в школьные годы смогла выслушать, поддержать, помочь советом. Но также он понимал, что Гермиона уже не школьница и они не в школе, поэтому загружать ее своими проблемами и обидами — хамски.

И скандал друзей лишь еще раз убедил его в этом.

Как Гарри узнал, Рон и Гермиона помирились, но лишь для того, чтобы через неделю поругаться снова. Что послужило причиной в этот раз, Гарри не знал, да и знать особо не хотел.

Но ему пришлось изменить свое решение, когда Гермиона несколько дней подряд не появлялась на работе. Забеспокоившись, он сначала отправил ей патронус, но ответа не получил. Прождав сутки, он на свой страх и риск по камину зашел к Гермионе в квартиру.

Шум, крики, непонятный звон заставили его броситься на место происшествия. От развернувшейся картины он невольно замер.

На кухне, стоя по разные стороны от длинного обеденного стола, Рон и Гермиона что-то яростно друг другу доказывали, сопровождая свои доводы редкими ударами кулака о стол. Что они говорили, расслышать было сложно — всё утопало в звоне посуды, которую Гермиона успевала магией убирать на полку, одновременно скандаля с парнем. Гарри невольно залюбовался ею. Роскошные волосы, которые Гермиона научилась укрощать и завязывать в менее пышные и аккуратные прически, сейчас в беспорядке вились по плечам. Несколько каштановых прядок постоянно падали на лицо, и она резко вскидывала руку, отбрасывая их назад.

За своим скандалом друзья не заметили вошедшего Гарри, и тот уже подумывал уйти, чтобы не попасться под горячую руку кого-либо из них. Но...

Неожиданно будто сорвавшийся с цепи Рон бросился вперед и навис над Гермионой, которая тут же испуганно отскочила, врезавшись спиной в кухонную столешницу.

— Ну, повтори еще раз! — рявкнул Рон, поднимая руку. — Повтори!

Гермиона с видом затравленного зверя смотрела на него. Гарри, как только увидел поднятую руку Рона, бросился вперед, одним ударом сшибая того на пол. Рон вскрикнул от неожиданности падая на пол, под пронзительный звон посуды — Гермиона уронила несколько тарелок.

Она замерла, слегка дурным взглядом глядя на поднимающегося с пола Гарри. Неестественная бледность ее лица и подозрительно заблестевшие глаза не остановили Рона, который, поднявшись вслед за Гарри, сейчас с бешенством переводил взгляд с него на Гермиону.

— Защищаешь ее? Что ты вообще здесь делаешь?

Гарри молчал, с легким презрение оглядывая взъерошенного Рона с головы до ног. Мятая рубашка, старые брюки, вытертые на коленках, слегка хмельной взгляд — все свидетельствовало о довольно веселой ночке.

Рон тяжело дыша опустился на стул, чудом уцелевший после его неожиданного рывка к Гермионе.

Та все еще продолжала тихо всхлипывать и незаметно вытирать слезы.

— Защищаешь ее, да? — снова глухо повторил Рон. — Да. Всегда знал, что между вами что-то есть.

— Не сходи с ума. Ты пьяный, — холодно ответил Гарри, чувствуя плечом дрожь Гермионы.

— Да ну? Будешь отрицать? Почему же ты примчался сюда, к ней? Откуда ты вообще...

— Замолчи, Рон. Мы с Гарри просто друзья, и ты.... это знаешь.

— И поэтому он...

Гарри надоела эта комедия. Рон, хоть и выглядивший немного трезвым, определенно был пьян, хоть и не особо сильно. Понимая, что он сейчас как баран будет произносить одну и туже фразу, Гарри предпочел окончить представление.

— Гермиона, — он аккуратно дотронулся до ее локтя. — Пойдем в гостиную.

Дождавшись неуверенного кивка, Гарри осторожно повел ее в комнату, не глядя на сердито сверкающего глазами Рона.

Гермиона тихо плакала, принимая из рук его стакан воды. Гарри, который никогда не знал, что делать и как успокаивать плачущих девушек, не придумал ничего лучше, чем просто гладить Гермиону по спине. Слыша его тихие робкие успокаивающие слова, она разрыдалась еще сильнее и уткнулась лицом ему в грудь, заливая рубашку слезами. Гарри смутился в конец. Чувствуя себя беспомощным и растерянным, он неловко приобнял ее за плечи и в этот момент наткнулся взглядом на насупившегося Рона, тихо пробравшегося в гостиную вслед за ними. Послав ему вполне ясный предупреждающий взгляд, он возобновил свои неловки попытки утешения. Он никогда не видел Гермиону такой подавленной...

Вскоре она все же успокоилась. Потихоньку приходя в себя, Гермиона начала осознавать происходящее. Видя обеспокоенный взгляд Гарри, она поспешно пригладила растрепанные волосы, украдкой (хотя Гарри все видел) вытерла глаза и встала, произнеся как можно более бодро:

— Спасибо большое за поддержку. Мне... мне уже лучше.

Не дожидаясь ответа, она круто развернулась и бросилась вон из комнаты, оставив Гарри сидеть на диване и шокированно смотреть ей вслед.

* * *

После ссоры на кухне, коей Гарри был невольный свидетель, отношения Гермионы и Рона очень быстро закончились. Она не смогла ни простить, ни забыть поступок бывшего парня, поэтому на все извинения и неловкие объяснения Рона не отвечала.

— Это конец наших отношений, Рон. Конец, и точка, — холодно отвечала она ему всякий раз, как тот приходил к ней и просил подумать и изменить свое решение. Позже подключилась и Молли. После одного непродолжительного, но крайне нелицеприятного разговора, Гермиона разорвала все связи с остальными членами рыжего семейства. Она не общалась ни с кем, и даже Гарри, пытавшегося молчаливой поддержкой ей помочь, она разъяренно гнала от себя. А ее размолвка с Уизли очень быстро оказалась на первых полосах газет. Магический мир очень долго и очень бурно обсуждал скандал между ними. И то, что Гермиона так спокойно реагировала на это, лишь подливало масла в огонь.

Она взяла недельный отпуск и сидела в своей комнате, закрыв глаза и слушая, как за окном шумит дождь. Она не выходила из дома, избегая людей и их любопытных взглядов. Каждый день приносил новые статьи и заголовки, в которых обсуждались её разрыв с Роном и его семьей. Её имя полоскали в прессе, и это было невыносимо. Но больше всего её мучило чувство одиночества.

Она не могла понять, как всё так быстро рухнуло. Их с Роном отношения казались ей крепкими и нерушимыми, но одно недоразумение, одно неправильное слово — и всё рассыпалось в прах. Теперь она была одна, и это пугало её больше всего. Может, это она все-таки не права? Может она действительно давала Рону повод для ревности? Она часто задумывалась на эту тему, и в итоге еще раз убедилась в своей правоте. Она никогда не интересовалась другими мужчинами. Зачем? Ей это было просто ненужно, ведь она любила Рона! Но он эту любовь убил...

Гермиона знала, что должна как-то справиться с этим, но не могла найти в себе силы. Она пыталась читать, но книги не захватывали, и она не могла вспомнить ни строчки из прочитанного. Всё, что она хотела — это чтобы ее оставили в покое. Это гипервнимание претило ей, оно было просто невыносимо.

В один из жтих одиноких вечеров, когда она сидела у окна, глядя на капли дождя,стекающие по стеклу, в дверь постучали. Гермиона не хотела никого видеть, но всё же подошла и открыла. На пороге стоял Гарри.

— Гермиона, я знаю, что ты злишься на меня, но я не могу просто стоять в стороне и смотреть, как ты страдаешь, — сказал он тихо и быстро, будто боясь, что она сейчас захлопнет дверь у него перед носом.

Гермиона вздохнула и отвернулась.

— Гарри, я не хочу никого видеть, особенно тебя. Я просто хочу, чтобы все оставили меня в покое.

— Но это не выход, — ответил он. — Ты не можешь вечно прятаться от мира. И от себя.

Гермиона закрыла глаза и прислонилась к стене. Она не могла не признать его правоту.

— Ты прав, — наконец прошептала она. — Но... это сложно...

Гарри переступил порог и обнял её, осторожно кладя руки на ее талию. Гермиона почувствовала текущие по щекам слезы. Она давно не плакала, но сейчас ей было так больно, что она не могла сдержать рвущиеся наружу слезы.

— Ты справишься, — сказал Гарри. — Я не оставлю тебя.

Гермиона кивнула, уткнувшись ему в плечо. Она знала, что Гарри прав. Ей нужно было выйти из этого замкнутого круга и начать жить снова. А Гарри... они всегда приходили друг другу на помощь, всегда вытаскивали друг друга из апатии и горя. Тогда, после смерти Сириуса, Гермиона помогла Гарри прийти в себя и жить дальше. Сейчас Гарри делает тоже самое для нее.

Неожиданно она почувствовала прилив благодарности к нему.

А после эта благодарность переросла в нечто большее, чем дружба.

— Ты просто обворожительна.

Гермиона обернулась и, увидев замершего на пороге Гарри, тут же бросилась к нему.

— Ой, я тебя не заметила, — она уткнулась носом ему в плечо, а он зарылся лицом в ее густую каштановую гриву, вдыхая родной цветочный запах. — Я скучала...

— Скучала? — глухо проговорил он куда-то ей в шею. — Мы не виделись всего пару часов, глупышка.

Она небрежно повела плечом и лишь сильнее прижалась к нему.

Они простояли так, обнявшись, целую вечность. Ни он ни она, не хотели прерывать сладостную истому, окутавшую их.

— Что ты здесь делаешь? Нельзя видеть невесту перед свадьбой, — Гермиона вдруг отстранилась от него, напустила на себя грозный вид, легонько стукнув жениха в грудь. Но он лишь рассмеялся на эту ее напускную строгость, видя в ее глазах золотистые искорки смеха.

Гарри тихо фыркнул и, поигрывая бровями, шутливо проговорил:

— Ты же меня знаешь, правила для меня не существуют.

— Знаю, — серьезно ответила Гермиона, и тут же снова бросилась ему на шею. — За это я тебя и люблю, знаешь ли...

Он прервал ее поцелуем. Она вытянула руку, зарываясь пальцами в его черные волосы.

— Та-а-ак! Молодые люди! Это что же, еще не женаты, а уже! — вошедшая в комнату Луна погрозила им кулаком, но озорная улыбка, тут же спустила на нет всю ее строгость. — Гермиона, отлипни от него уже. Платье помнешь.

Только сейчас Гермиона вспомнила, что на ней свадебное платье. Она ойкнула, отскочив от залихватски улыбающегося Гарри.

— Гарри, иди уже в другую комнату! Жених не должен...

— Знаю, Луна, знаю, — высоко поднял руки Гарри, капитулируя, — Гермиона...

Луна не дала ему договорить, вытолкав из комнаты. Заперев магией дверь, она повернулась к молча ожидающей ее Гермионе. За дверью глухо ругался Гарри, но слов было не понять.

— Давай, последние приготовления.

Полумна, приобняв смущенно улыбающуюся подругу за плечи, подвела ее к зеркалу.

Гермиона посмотрела на своё отражение и замерла. В зеркале стояла она, одетая в белоснежное свадебное платье, расшитое тонкими серебряными нитями. Её волосы были аккуратно уложены, а глаза светились от счастья и волнения. Она выглядела потрясающе, но всё ещё не могла поверить, что этот день настал.

Полумна внимательно осмотрела её с головы до ног и удовлетворённо кивнула.

— Ты выглядишь великолепно, Гермиона. Готова?

Та улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло.

— Да, я готова. Но... что если что-то пойдёт не так? Что если я забуду слова клятвы или что-то случится?

Полумна пожала плечами, весело подмигнув ей.

— Если что-то пойдёт не так, просто вспомни, что самое важное — это ты и Гарри. А остальное — мелочи. И вообще... разве может что-то пойти не так у самой умной и успешной ведьмы?

Гермиона глубоко вздохнула, стараясь успокоить нервы. Бросив слегка недовольный взгляд на лукаво улыбающуюся подругу, она промолчала, делая вид, что не слышала последней ее реплики. И если подумать хорошенько, она знала, что Полумна права. Она доверяла своим друзьям, своему любимому и себе. Но всё равно не могла не волноваться. Страх опозориться перед гостями все еще был невероятно силен.

— Давай ещё раз проверим, — сказала она, подходя к столу, где лежали её украшения и букет. — Кольца, цветы... всё на месте?

Полумна кивнула.

— Всё на месте, Гермиона. Теперь просто расслабься и наслаждайся моментом. Ты заслуживаешь этого счастья.

Гермиона снова посмотрела в зеркало и улыбнулась. Она действительно заслуживала этого счастья. И она была готова разделить его с Гарри.

— Спасибо, Полумна, — сказала она, обнимая подругу. — Ты лучшая.

Полумна ответила на объятия.

— И ты тоже, Гермиона. Будь счастлива.

Гермиона кивнула и, отпустив Полумну, направилась к двери. Она знала, что впереди её ждёт самый важный день в её жизни. И она была готова к нему.

* * *

Открыв дверь, она чуть не оглохла от оглушительного рева гостей, собравшихся по обе стороны от узкой, покрытой белоснежным ковром дорожки. В самом ее конце, Гермиона увидела Гарри, который ждал ее возле небольшого столика. Он стоял спиной, но когда она вышла, нервно дернулся в ее сторону. Невилл быстро схватил его за плечи, не позволяя повернуться. Гермиона видела, как Невилл наклонился к Гарри, что-то прошептав тому на ухо. Видела, как в ответ Гарри нервно дернул плечом.

Медленно, боясь запутаться в пышных юбках, Гермиона двинулась вперед, к жениху, шурша платьем. Идущий по правую руку отец счастливо улыбался гостям, нежно придерживая дочь за локоть.

Для мистера Грейнджера это был особо волнительный день. Его дочь, его единственная дочь, сегодня выходила замуж. И он был безгранично рад тому, что Гермиона наконец-то разглядела в Гарри достойного жениха. Если уж на то пошло, Рона вся семья Грейнджеров, мягко говоря, недолюбливала. А к Гарри с первого дня знакомства прониклась если не любовью, то расположением и симпатией.

Когда она подошла к нему, стоящий рядом Невилл позволил Гарри повернуться. Гермиона с удовольствием отметила изумление и восхищение на его лице. Он с восторгом рассматривал ее платье, скользя взглядом по расшитым серебряными нитями рукавам и груди. Сам он, отметила про себя Гермиона, просто изумительно выглядел в строгом черном костюме с галстуком-бабочкой. Гермиона еще раз внимательным взглядом просканировала Гарри, и заметила немного съехавший в сторону галстук. Она знала, что Гарри терпеть не может галстуки, но она категорически запретила ему приходить на свадьбу без него. Несколько дней Гарри дулся, строил из себя недовольного, но все же в итоге уступил.

Гермиона вздохнула, но улыбнулась. Она не могла не признать, что Гарри выглядел очень элегантно, и это придавало особый шарм их паре. Она подошла ближе и, легко поправив галстук, сказала:

— Ты выглядишь потрясающе, Гарри.

Он улыбнулся в ответ, но в его глазах читалось легкое недовольство.

— Спасибо, Гермиона, — ровно сказал он и, хитро блестнув глазами, выдал: — Но я не понимаю, зачем нам этот галстук. Можно я его сниму?

Гермиона укоризненно нахмурила брови, не желая в сотый раз возвращаться к этому разговору, но чувствуя его жгучий взгляд, нехотя ответила:

— Гарри, свадьба — это особенный день. Это не просто церемония, это начало новой жизни. Нашей жизни. И важно, чтобы все выглядело идеально. Галстук — это часть этого образа. Он символизирует формальность и уважение к традициям. И нет, ничего снимать нельзя! Не позорься!

Гарри вздохнул, но кивнул, в сотый раз признавая поражение.

— Ладно, потерплю до конца церемонии. Но больше никогда в жизни ты не заставишь меня нацепить эту удавку!

Гермиона тихо рассмеялась:

— Еще посмотрим! Хватит упираться, гости ждут.

Он кивнул, и на его лице появилась слабая улыбка. Рука сама собой взлетела к волосам, намереваясь расстрепать акуратную прическу. Гермиона едва успела перехватить руку, снова посылая Гарри укоризненный взгляд.

Они повернулись к гостям, улыбаясь и кивком головы отвечая на поздравления.

— Я думаю, можно начинать.

И старый волшебник, в длинной темной мантии, подошел к молодоженам, соединяя их руки.

* * *

Дождь.

Как же он ненавидел такую погоду! Завывающий ветер, треплющий мантию и забирающийся под одежду, холодный дождь, лужи, серое небо... Такая погода просто угнетала. В такую погоду хочется сидеть дома, укутавшись в мягкий шерстяной плед, и, глядя на камин, медленно потягивать ароматный кофе, а не тащиться по улице.

Но выхода не было.

И вот сейчас, под этим проливным дождем, Гарри Поттер, ежась от холода, шел по безлюдному переулку, внимательно оглядывая грязные стены двухэтажных домиков, стройными рядами тянущихся вдоль улочки.

Не то, не то, не то!

Он в раздражении остановился, зябко передернув плечами.

Грязно-серая мостовая блестела от капель дождя. В этом необычном зеркале он увидел свое отражение — взъерошенное, мокрое...

Нужно идти дальше — дорога каждая секунда.

Он двинулся вперед, вглядываясь в номера домов.

Четырнадцать.... Пятнадцать.... Шестнадцать....

Тупик.

Прямо над ним возвышалась высокая каменная стена, обвитая старым плющом. Мощеная дорога резко обрывалась, и между выпуклыми трещинами виднелся песок. Гарри неверяще оглянулся. Он не мог ошибиться местом. Перед отправкой, несколько раз проверил адрес, но... нужного ему семнадцатого дома здесь не было и в помине.

Сумерки мягким туманом окутывали улицу, покрывая ее легким полумраком. На стенах нескольких домов зажглись фонари, но их тусклого света едва хватало на то, чтобы пробить густеющий с каждой минутой мрак.

В несколько шагов оказавшись возле стены, Гарри со всей силы впечатал в нее кулак. Боль волной разошлась по кисти, но он не обратил на это внимания. Злость и накатывающее отчаяние глухим рыком вырвались из груди. Он опустил голову, вжимаясь лбом в камень, и закрыл глаза. Мысли бешеным галопом проносились в голове, путаясь и резко обрываясь.

Он не знал, сколько простоял вот так — сминая в кулак шершавые листики плюща и уткнувшись лбом в каменную кладку. Он даже не обратил внимания на легкий перестук, раздавшийся совсем близко. Очнулся только тогда, когда чья-то ладонь с усилием провела по его спине вверх — на плечо. Гарри обернулся, встретившись нос к носу с незнакомой дамой, которая с интересом щурила подведенные стрелками глаза. Женщина улыбнулась, поднимая уголки ярко-алых губ, обнажая ровные, белоснежные зубы. Гарри почувствовал приторно-сладкий цветочный аромат, резко ударивший в нос.

— Мисс?

— Мисс Айприл, — прошептала женщина, придвигаясь ближе. Гарри, наоборот, отодвинулся подальше, упершись спиной в стену. Вот сейчас совсем не время для знакомства! Тем более, с девицами легкого поведения.

— Мне надо идти. — Гарри сбросил руку женщины и сделал шаг вперед, вынуждая ее отступить.

— Хочешь, провожу? — кокетливо улыбнулась она. Попытки Гарри отстраниться она благополучно пропустила. — Здесь совсем недалеко. Тебе понравится...

Тот покачал головой и осторожно выпутался из рук приставучей дамочки. Он быстро пошел прочь, не оглядываясь на расстроенно поджавшую губы женщину.

Сейчас было главное — достать лекарство для Гермионы.

Как же плохо окончилась свадьба! Кто же мог подумать, что беглые Пожиратели смерти ворвутся на праздник и нападут на гостей? Гарри был совершенно уверен, что всех их они переловили еще тогда, в рейд, после которого он расстался с Джинни. Видимо, он ошибся. Хвала Мерлину, в зале были авроры, которые смогли уменьшить потери, но... жертв все равно было достаточно. Подвыпившие и разыгравшиеся маги не сразу поняли что произошло, и драгоценное время было упущено. Пожиратели подожгли зал, используя адское пламя.

Гарри не успел прийти на помощь. Когда все началось, он был в другом конце зала, принимал поздравления. Чудом ему удалось избежать проклятия, посланного в него пожирателем, и добраться до Гермионы. Она яростно отбивалась сразу от трех магов, прикрывая собой испуганного Тедди. Гарри удалось отвлечь все внимание на себя, и продержаться до прихода подмоги.

Но он оказался ранен. Режущее, направленное на Гермиону, попало в Гарри. От толчка Гарри она упала на пол, а когда повернулась, то тот уже медленно падал на колени, прижав руку к окрававленному боку. Из-под пальцев тонкими ручейками струилась кровь.

Не в силах произнести ни слова, Гермиона пропустила предназначенное для нее заклятие. Черно-сиреневый луч прошел сквозь ее грудь, не причинив боли.

Секунда — и она упала рядом с полубессознательным женихом.

Самого Гарри колдомедики из Мунго очень быстро поставили на ноги. Да, рана была тяжелой, но это было обычное Секо, не нанесшее особого вреда. Пролежав несколько дней в больнице, восстанавливаясь после сильной кровопотери, Гарри ничего не знал о ранении Гермионы. К нему никого не пускали, а на его вопросы о Гермионе отвечали коротко и сухо:

— Все в порядке. Просто шокирована.

Медики не смогли понять, что за заклинание попало в нее. Наличия темной магии не обнаружилось, и никаких видимых симптомов тоже. Она несколько дней пролежала без сознания, белая как мел.

И вот спустя несколько дней, когда отчаявшийся Гарри уже не знал, как ее спасти, он узнал про некого мага-целителя. Он был неизвестен, но по его словам, мог поставить на ноги любого. Сначала Гарри скептически настроился на его бахвальство, но старик убедил его. Все равно другого выхода у него нет. Гермиона умирала, и возможно, это был единственный шанс на спасение.

И видно, старик его надул. Потому что семнадцатого дома, в котором Гарри должен был получить зелье, которое поможет Гермионе, не оказалось. Вернувшись из этого пустого похода, он не смог найти старика, давшего ему ложный след. Никто ничего о нем не знал. Гарри не получил обещанное исцеление, оставшись с умирающей Гермионой и частично пустым кошельком.

А через неделю Гермиона умерла...

— Гер...Гермиона?

Она не ответила. Не подняла голову, не взглянула на него своими теплыми молочно-кофейными глазами с золотистой искоркой.

Он несмело опустил руку ей на плечо и легонько потряс. Ничего. Совсем.

— Не уходи, Гермиона...

Молчание.

Гарри неверяще затряс головой, отказываясь верить. Гермиона... сильная, умная, выносливая — она не могла умереть! Кто угодно, но только не она...

Ее рука была еще теплой. Еще хранила остатки того тепла, того огня, благодаря которому смогла вытянуть Гарри из объятий огневиски и депрессии, накрывших его после Битвы.

Только она смогла это сделать. Только она поняла его.

И сейчас ее не было.

Осторожно, рука целителя легла на дрожащее плечо Гарри. Тот опустил голову, практически касаясь буйной шевелюрой руки Гермионы. Беззвучно плача, он трясся всем телом и шептал:

— Вернись, не бросай меня! Не бросай...

Целитель гладил его по спине, в попытках успокоить. Гарри не чувствовал ничего, кроме острой щемящей боли в груди, наполнившей всю душу, которая словно яд растекалась в груди, сжигая чувства.

Мертвенно-бледная, словно из воска кожа Гермионы уже остыла. На лице огромными тенями выдавались темные длинные ресницы. Ее глаза, обычно живые и блестящие, теперь были закрыты, словно пытаясь спрятаться от всего, что происходило вокруг. Губы, всегда улыбающиеся, мягкие нежные губы, теперь казались тонкими и бескровными. На ее лбу виднелись едва заметные морщинки, как будто она пыталась что-то вспомнить или понять.

— Гермиона! — жалобно и тихо проговорил Гарри, тихо дернув ее за руку. — Гермиона, вставай!

Голос крепчал, но в нем все еще звучала боль. Он встал, не отпуская ее руки.

— Вставай! — Гарри поднялся с пола, держа ее руку. — Вставай, нам надо идти! Домой... Завтра же на работу! Давай, пойдем, уже поздно! Пойдем домой...

Он замолчал, словно побитая собака глядя на нее. Его трясло, глаза странно, лихорадочно блестели. Он все еще аккуратно дергал ее за руку, не переставая шептать: «Домой, домой, пойдем домой!»

— Мистер Поттер... — Целитель пытался вразумить его, уже отрыто плачущего, но все еще пытавшегося поднять Гермиону, — Мистер Поттер, она не встанет.

Гарри развернулся, пронзив целителя полубезумным взглядом.

— Она встанет! Мы столько вместе прошли, столько раз падали, но вставали. Она встанет... И... помогите ей! Пожалуйста....

Целитель грустно покачал головой, в ответ на умоляющий взгляд Гарри.

— Пойдем, тебе надо отдохнуть.

Гарри мотает головой и отступает назад.

* * *

Апрель 2005 года.

Два года прошло со дня смерти Гермионы. Все эти два года Гарри провел будто во сне. Работа в аврорате, одинокие вечера в огромном доме на Гриммо, ворчание Кикимера: «Хозяин опять ничего не ест», — жизнь текла медленно и однотонно, окрашиваясь в блеклые серые тона.

Он пытался найти утешение в работе, но каждый день был похож на предыдущий. Ночью он часто просыпался от кошмаров, где видел её лицо, искажённое болью или страхом. Часто она кричала ему, что он бросил ее. Не спас, погубил. После таких снов он до утро сидел в постели, бессмысленно глядя в одну точку.

Когда казалось, что жизнь начала налаживаться и в его судьбе появилась Гермиона, то все вдруг исчезло, не успел Гарри насладиться этим мимолетным счастьем.

Магический мир постепенно отнял у него все: родителей, друзей, крестного и любимую.

Каждые выходные, Гарри проводил у ее могилы. Прислонившись лбом о холодное серое надгробие, он мог часами сидеть, вызывая в памяти образ Гермионы.

Который потом, ночью, искажался болью.

Иногда он представлял, что она всё ещё рядом. Что она сидит где-то неподалёку и наблюдает за ним. Что она слышит его шёпот и понимает, как ему тяжело. Но эти фантазии быстро разбивались о реальность. Он знал, что это всего лишь иллюзии, что её больше нет и что ему придётся жить с этой болью до конца своих дней.

Вспоминая все, что они с ней пережили, Гарри все больше и больше уходил в себя. Становился угрюмым и мрачным. Он больше не ходил с коллегами по вечерам в бар, не приглашал на ужин Невилла, Полумну, Симуса и других однокурсников.

Бледная, заморенная тень — вот во что превратился Гарри Поттер, Герой магического мира, лучший аврор и кавалер Ордена Мерлина первой степени. На работе в аврорате он долгое время ловил сочувствующие взгляды, тихий шепот сразу же смолкал, стоило ему появиться на пороге. Он опять был на устах у всех, опять стал центром внимания, жалости и сочувствия. И если раньше от подобного Гарри приходил в раздражение, которое быстро сменялось яростью, то сейчас он не чувствовал ничего, кроме равнодушия и пустоты внутри.

* * *

Еще один одинокий вечер подходил к концу. От погасшей сигареты вился легкий шлейф дыма. На столе стояла пустая чашка остывшего кофе, и в комнате царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем старых часов. За окном медленно падал снег, укутывая город в белое одеяло. Он сидел в кресле у окна, глядя на улицу, где редкие прохожие спешили по своим делам, не замечая ни его грусти, ни этой тихой зимней ночи, по своему прекрасной и таинственной.

Мысли его были как снежный вихрь: то теплые, то холодные, то светлые, то мрачные. Он вспоминал моменты, когда жизнь была ярче, когда рядом были люди, с которыми можно было разделить радость и горе. Но теперь все это казалось бесконечно далеким и недостижимым.

Уход последнего близкого человека оставил в сердце Гарри глубокую рану, которая, может, и покрылась еле зажившей коркой, но все еще причиняла дикую боль.

Пустой взгляд упал на отброшенную в сторону волшебную палочку. Может так будет... легче?

Гарри терялся в догадках. Все кажется таким простым. Не сложнее, чем тогда, восемь лет назад, когда он должен был идти прямо в раскрытые объятия смерти. Так что же изменилось сейчас? Кто или точнее что его держит?

Страх?

С легкой усмешкой Гарри отбросил эту мысль. Что угодно, но не смерть. Ее Гарри не боялся, всегда чувствуя ее присутствие. И в итоге это вошло а привычку — чувствовать рядом смерть. Свою смерть.

Но ни в коем случае не чужую. С этим Гарри не смирился, да и... не смирится никогда.

Тогда что же его удерживает?

Гарри не знал ответа на этот вопрос. Не страх, не слабость мешали ему сейчас покончить с жизнью. Что-то другое, более теплое и сильное, удерживает его на краю обрыва, не давая сорваться в пропасть.

Любовь?

Возможно. А... к кому? Разве остался еще хоть один человек, который был дорог ему и все еще был жив? Сириус, родители, Римус, Дамблдор, Гермиона...

Люди приходили и уходили, быстро и неожиданно исчезая из его жизни. Так быстро, что порой он даже не осознавал чего он лишился. Оно приходило позже. Приходило, когда он этого не ждал. Приходило темными длинными ночами, играя тенью на стенах гриффиндорской спальни и собственного дома. Приходило в такие вечера, как этот.

Глупо, но его вдруг затопила детская обида. Хотелось как маленький капризный ребенок затопать ногами и кричать о несправедливости жизни.

Если вы еще не заметили, Поттер, жизнь вообще не справедлива.

Черт, как же был прав Снейп! Раз за разом Гарри получал доказательства этих слов, но раз за раз отметал их, не желая признавать правду.

Это больно? Обидно? Невыносимо? Признавать правду?

Гарри отвернулся от окна. К чему эти дурацкие размышления? Жизнь не станет легче, признай он слова Снейпа. Так зачем и дальше терзаться и думать, каким идиотом ты был? Конечно, самобичевание и Гарри были неразлучными друзьями, но сейчас в дальнейшем это не имело смысла. Во всяком случае, он очень этого хотел.

Жизнь идет дальше, а ты навсегда останешься в прошлом.

Вопросов больше, чем ответов. Точнее, их нет вообще.

* * *

— Собраться! Ну! Быстрее, быстрее!

Очередной рейд. Снова командование в руках Гарри Поттера. Непревзойденный аврор, он снова вел небольшую бригаду вперед. Сейчас им предстояло окружить дом, где, как они знали, держали пленных девочек-маглов. На протяжении месяца аврорат рыл носом землю, выискивая людей, которые похищали девочек и через некоторое время убивали, бросая на видных местах.

Сейчас эти гады были в их руках.

Гарри уверенно пробивался ко входу. Хладнокровно и жестоко он прокладывал себе дорогу, с каждым шагом становясь всё ближе к заветной цели. Шаг, ещё один...

Вот уже и ручка двери. Протяни руку — и войди. Какая-то сумасшедшая апатия, безумие вдруг овладели им. Гарри продолжал невидящим взглядом гипнотизировать дверь, не шевелясь. Секунды утекали одна за другой, а он продолжал пребывать в этом оцепенении.

Но все закончилось так же быстро и резко, как и началось. Гарри не понял что это на него нашло, а времени понимать не было. Дверь, перед которой он неожиданно замер, резко распахнулась, выпуская целый букет заклятий.

Чудом Гарри удалось увернуться. Град заклятий летел со всех сторон, и он с трудом отбивался от них, выставляя щит. Судя по выкрикам сзади — остальным аврорам тоже приходилось несладко. Гарри с каждой секундой все сложнее и сложнее было сдерживать бешеный натиск нападающего. Он уворачивался, отскакивал, тут же переходил в наступление... Напрасно.

Двое из нападающих одновременно подняли палочки, выкрикивая заклятия. Их голоса слились, и Гарри не смог понять, что в него посылают.

Кровь текла по руке, смешиваясь с потом, но Гарри не позволял себе ослабить концентрацию. Он знал, что каждое пропущенное заклинание может стать фатальным. Он стиснул зубы и попытался сосредоточиться на дыхании, чтобы не потерять контроль над ситуацией. Но несмотря на все его старания, из нападающего он быстро превращался в жертву.

Уже предчувствуя скорую победу, нападавшие удвоили силы...

* * *

Было очень больно. Гарри открыл глаза и тут же их зажмурил от яркого чистейшего света бьющего в лицо. Он поднялся и снова, прикрывая глаза рукой, попытался оглядеться.

Он не видел ничего, кроме ослепительной белизны вокруг. Странно... это было так похоже на...

Смерть в запретном лесу.

Таже белизна, таже пустота. И тут Гарри вспомнил: он учавствовал в группе захвата шайки, похищайщих маглов. Он тряхнул головой, изо всех сил вспоминая, как он тут оказался. Его убили? Возможно, но как? Он этого не помнил.

Мертвая тишина уже порядком надоела ему. Здесь не было никого. Даже Дамблдора, которой пришел к нему тогда, после смерти в запретном лесу.

Гарри неуверенно сделал несколько шагов вперед и застыл, услышав в отдалении негромкий окрик. Он стремительно крутанулся, но никого не увидел.

— Гарри...

Медленно, не в силах поверить в услышанное, он повернул голову — рядом стояла Гермиона. Она была такой, какой он ее запомнил. В карих глазах плескалась странная печаль, длинные волосы каскадом вились по плечам и по спине, ветер играл с подолом ее белоснежного платья. Он хотел подойти к ней, но ноги не слушались, будто боялись разрушить этот момент. Вместо этого он просто стоял и смотрел, впитывая каждую деталь ее облика. Она пришла, пришла забрать его...?

— Гермиона, я умер? Мы теперь вместе?

Она улыбнулась, и ее глаза подозрительно заблестели.

— Да. Я... я скучала. Очень скучала.

С этими словами они ринулись друг другу на встречу — руки Гермионы обвили шею Гарри, а он, в свою очередь, положил свои ей на талию и крепко прижал к себе.

— Гермиона... — прошептал он, зарываясь носом в ее волосы.

Она промолчала, лишь сильнее стиснула его плечи. Этот немой жест сказал ему больше, чем тысячи слов.

— Я очень скучал, — снова прошептал он. Гермиона кивнула:

— Я тоже. Пойдем отсюда. Эта белизна меня нервирует. И почему местом смерти ты выбрал именнно это?

Гарри удивленно взглянул на нее:

— Я не выбирал. Просто... ну, очнулся тут, и все.

Гермиона хмыкнула, а потом закрыла глаза и сочредоточилась. Белое пространство вокруг них вдруг пошло рябью и сменилось буйством нежно-зеленых, коричневых и желтых красок. Гарри шокированно округлил глаза.

— Как ты это сделала!?

Она загадочно улыбнулась в ответ.

— Я расскажу по дороге. Идем же!

Взявшись за руки, они медленно двинулись по сверкающей в лучах солнца траве, уходя вдаль...