В каждом из времён (гет)

Однажды ясным июньским утром, когда нынешний век был ещё зелёным юнцом, к большим чугунным воротам пансиона для молодых девиц под началом мисс Пинкертон, расположенного на Чизикской аллее, подкатила небольшая карета, запряжённая парой лошадей в блестящей сбруе, с дородным кучером в треуголке и в парике.

Из кареты вышел высокий статный мужчина со светлыми, почти белыми волосами, уложенными в строгую причёску, подчёркивающую благородство бледного лица и пронзительность серых глаз. Опрятная, качественная одежда выдавала в нём человека знатного происхождения: серый фрак из дорогого английского сукна в тон панталонам, светлый жилет с двумя рядами пуговиц, удобные, но элегантные туфли, круглая шляпа на твёрдом каркасе и трость с серебряным поммелем.

Мисс Пинкертон, низенькая пухленькая дама лет пятидесяти в строгом сером платье и чепце с кружевной отделкой, поспешила навстречу, едва завидев гостя.

— Чем могу служить, сэр? — Она присела в реверансе, сложив руки на уровне талии.

— Прошу прощения, мадам, я разыскиваю одну девушку, — произнёс мужчина, тщательно подбирая слова. — Есть основания полагать, что она может находиться среди ваших... помощниц.

Директриса нахмурилась.

— Прошу простить мою бестактность, сэр, но мне необходимо знать цель ваших поисков.

Мужчина замешкался, как будто сам не знал ответа на этот вопрос, однако несколько мгновений спустя, сверкнув глазами, он чётко и уверенно произнёс:

— Дело в том, мадам, что я ищу свою невесту!

Брови мисс Пинкертон взметнулись к чепцу. Но через несколько секунд женщина снова нахмурилась и пристально посмотрела на мужчину перед собой. Сомнений в том, что перед ней человек из высшего общества, у неё не было. То, как он держал осанку, то, как говорил, как смотрел — всё это было присуще только представителям английской аристократии. Это же подчёркивал и его внешний вид, но мысль о том, что одна из её помощниц могла стать невестой такого джентльмена, казалась абсурдной.

— Могу я узнать имя вашей невесты, сэр? — спросила мисс Пинкертон, напряженно улыбаясь.

Мужчина чуть крепче сжал трость, помолчал некоторое время, что-то обдумывая, а затем сказал, тяжело вздохнув:

— Мне не извест…

Он не договорил, поскольку уже издали увидел шедшую к воротам девушку. Каштановые кудри, собранные в строгий узел, простое синее платье из практичного льна с высоким воротником, узкие рукава, слегка расширяющиеся у запястья. В её руках — стопка потрёпанных книг, а на лице — выражение настороженного любопытства. Она совсем не изменилась.

Мужчина застыл, как каменное изваяние, не в силах отвести от неё глаз. Казалось, весь огромный мир мгновенно сузился для него до этого прекрасного лица.

— Все в порядке, мисс Пинкертон? — тихо спросила девушка, бросая быстрый взгляд на незнакомца.

— Этот джентльмен разыскивает свою невесту, мисс Уинтерс. Полагает, что она может быть среди наших помощниц.

Мужчина молчал, крепко сжимая пальцами трость и не отводя взгляда от девушки. Он выглядел потерянным и напряжённым, почти не осознавая, где находится, поскольку в голове билась со страшной силой только одна мысль: он её наконец-то нашёл.

— Мерлин… Грейнджер, — прошептал мужчина, делая короткий шаг навстречу девушке.

Но она лишь удивлённо приподняла брови и сильнее прижала книги к груди.

— Извините, сэр, — осторожно начала девушка, стараясь придать голосу чуть больше уверенности, — меня зовут Кларисса Уинтерс. Я могу вам чем-то помочь?

Десятки разных чувств всколыхнулись в груди, причиняя почти физическую боль, и он не знал, что должен сейчас сделать. Ему потребовалось секунд сорок, чтобы взять себя в руки и слегка дрогнувшим голосом сказать:

— Меня зовут Драко Малфой, мисс. Вы меня не помните, но я... я знал вас очень хорошо.

Кларисса растерянно взглянула на мисс Пинкертон и потому, как та тяжело вздохнула и отступила от калитки, пропуская вперёд гостя, поняла, что прошлое наконец-то её нашло.

Пять лет назад Кларисса очнулась на просёлочной дороге посреди бескрайнего поля, не зная, кто она и где она. Собрав последние силы, девушка добралась до ближайшего здания —элегантного особняка с табличкой «Пансион для молодых девиц», где сердобольная мисс Пинкертон, тогда ещё простая старшая учительница, приютила бедняжку, дав ей новое имя и место помощницы библиотекаря.

И вот теперь, когда осколки прошлого наконец нашли её, Кларисса чувствовала лишь ледяной ужас, глядя в, наверное, знакомые, но такие чужие серые глаза Драко Малфоя.

Все трое миновали дорожку, ведущую к зданию, и молча прошли по коридорам пансиона, нарушая тишину лишь скрипом половиц под ногами и шелестом юбки мисс Пинкертон. Кларисса шла впереди, чувствуя на спине пристальный взгляд незнакомца, от которого по коже бежали мурашки.

Библиотека встретила их прохладой и запахом старых страниц. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь тяжёлые шторы, золотили корешки фолиантов на полках. Кларисса машинально поправила стопку книг на своём рабочем столе.

— Прошу, присаживайтесь, сэр, — мисс Пинкертон указала на кресло у камина, хотя летний зной делал его всего лишь элементом интерьера.

Драко не спеша обошёл помещение и опустился на указанное место, устроив свою шляпу на соседнем журнальном столике. Женщины устроились напротив.

— Пять лет назад в нашем поместье случилось... несчастье. Моя невеста, мисс Гермиона Грейнджер, — исчезла за день до свадьбы. — Его голос дрогнул на последних словах. — Все эти годы я искал её. И вот, наконец... — Драко с отчаянием и болью посмотрел на Клариссу, но в карих глазах не было ни намёка на прозрение.

Она нервно теребила манжеты платья и обкусывала губы. Как всегда, когда сильно нервничала.

— Сэр, — вмешалась мисс Пинкертон, — даже если ваши слова правдивы, как вы можете доказать...

— Вот.

Драко достал из внутреннего кармана сюртука миниатюрный портрет. На желтоватом холсте масляными красками была изображена девушка с каштановыми кудрями в платье нежно-голубого цвета, стоящая рядом с высоким блондином. Кларисса шумно выдохнула.

— Мисс Пинкертон, — Драко повернулся к директрисе, протягивая запечатанный конверт, — я прошу вас отправить это письмо в поместье Грейнджеров. Пусть родители, которые чуть с ума не сошли от горя, узнают, что их дочь найдена.

Мисс Пинкертон нахмурилась, переводя взгляд с портрета к бледному лицу Клариссы. Драко же, увидев сомнения директрисы, сделал едва заметное движение рукой и что-то прошептал так, чтобы дамы его не услышали. Взгляд мисс Пинкертон слегка рассеялся, а в её голове очень чётко зазвучал ласковый чужой шёпот, советующий немедленно отправить письмо несчастным родственникам Клариссы. Она тяжело вздохнула и поднялась с кресла.

— Я чуть позже вернусь с чаем. — Мисс Пинкертон вежливо улыбнулась, присела в лёгком реверансе и, забрав письмо, удалилась из библиотеки.

Когда шаги директрисы затихли в коридоре, Драко поднялся со своего места и подошёл к большому окну, отбрасывая длинную тень на стопки книг. Солнечный свет играл в его волосах, высветляя их ещё больше.

— Я могу вернуть вам память, — тихо произнёс Драко, оборачиваясь к Клариссе. — Но для этого... вам придётся довериться мне.

Кларисса вжалась в резную спинку кресла, вцепившись пальцами в подлокотники, словно пытаясь удержаться в этом мире, который вдруг перестал быть знакомым.

— Я... я совсем не знаю вас. По крайней мере сейчас, — прошептала она.

Но почему-то она не боялась этого мужчину. Что-то в глубине души — может быть, забытый инстинкт, а может, утраченные воспоминания — шептало, что этому человеку можно верить. Что-то в глубине души подсказывало, что этот человек сможет объяснить все те невероятные вещи, которые происходили с ней, но о которых Кларисса боялась кому-либо рассказывать.

Драко аккуратно, словно стараясь не спугнуть дикого зверя, сделал несколько шагов в сторону Клариссы, пристально вглядываясь в её глаза.

— Ты всегда доверяла своей интуиции, Гермиона. Доверься и сейчас.

В библиотеке стало слишком тихо. Кларисса закрыла глаза. Внутри неё расцветал калейдоскоп различных чувств и эмоций, но она отчётливо понимала, что среди них нет страха. Этот мужчина был не опасен. Он ей не навредит.

Кларисса открыла глаза и медленно кивнула.

Драко выдохнул, словно сбросив с плеч тяжёлую ношу. Его рука скользнула во внутренний карман сюртука и извлекла волшебную палочку. Он знал, что это не потеря памяти после заклятия, а значит структура её мозга не повреждена, но всё равно молился и Мерлину, и Салазару, и даже треклятому Годрику, чтобы его заклинание сработало. Заклинание, которое он нашёл в старинном пыльном фолианте и оттачивал последние три года.

Кларисса взволнованно покосилась на странную деревяшку, лишь нервно поёрзав в кресле. Но когда Драко подошёл к ней достаточно близко…

— Нет, нет, нет, — запротестовала она, и вскочив с кресла, бросилась в сторону выхода. — Приличным леди не подобает… прошу меня простить!

— Тебе не будет больно, — крикнул Драко ей в спину, и пока Кларисса не скрылась за створками библиотечной двери, громко, но немного нервно выпалил: — Даре мемориа!

Волна воспоминаний накрыла Клариссу с головой, отчего она резко остановилась, даже не успев коснуться дверной ручки. Она увидела себя маленькой девочкой с непослушными кудрями, получающей письмо из Хогвартса... Первое знакомство с Гарри и Роном... Слизеринского мальчишку с бледным лицом, который со временем стал сначала врагом, потом соперником, а затем...

Кадры мелькали быстрее: война, Министерство магии, Отдел артефактологии, её исследования... И Драко, всегда Драко — то насмешливый, то нежный, то яростно защищающий, то спорящий с ней до хрипоты. Её Драко.

Последнее воспоминание было самым ярким: тёмная комната на шестом уровне Министерства, странный артефакт на столе, похожий на разбитые песочные часы... Её неосторожное движение... Вспышка голубого света... И затем — тьма.

Гермиона открыла глаза. Библиотека пансионата, солнечные лучи, запах старых книг — всё осталось на своих местах.

— Драко... — В глаза уже набежали слёзы, готовые устремиться вниз. — Мерлин… Драко…

Он быстро сократил расстояние между ними и одним движением сгрёб её в охапку, не в силах произнести ни слова. Его серые глаза даже не пытались остановить солёные ручейки. Драко сжимал такое хрупкое женское тело — тёплое, живое, родное.

В этот момент дверь библиотеки скрипнула, и на пороге появилась мисс Пинкертон с подносом, на котором дымился чайник.

— Ну как, мисс Уинтерс... — начала она, но замолчала, увидев в двух шагах от себя переплетённые тела.

Гермиона нехотя выпустила Драко из объятий и повернулась к директрисе.

— Мисс Пинкертон, — твёрдо сказала она, вернув себе былую уверенность, — я должна поблагодарить вас за всё, что вы для меня сделали. Но... — её взгляд встретился со взглядом Драко, — кажется, мне пора домой.

Директриса пансионата замерла с открытым ртом на несколько секунд, после чего неуверенно пробормотала:

— Так вы... вы действительно...

— Я Гермиона Грейнджер, — подтвердила она. И впервые за пять лет не было ничего приятнее, чем это знание.

* * *

— Хочешь сказать, что мы…

— Да, Гермиона, мы не сможем вернуться домой.

Ветер играл каштановыми кудрями, развевая подол белого платья. Гермиона стояла на краю меловых утёсов Дувра, где белоснежные скалы круто обрывались в воды Ла-Манша. Далеко внизу, у подножия утёса, волны с глухим рокотом разбивались о каменистый берег, вздымая облака солёной пены.

Рядом стоял Драко. Их пальцы переплелись очень крепко, но это лишь успокаивало.

— Почему? — дрожащим голосом спросила Гермиона.

Драко довольно продолжительное время молчал, вглядываясь в горизонт.

— Все были уверены, что ты погибла.

Он смотрел вдаль, но не видел окружающего пейзажа. Он мысленно вернулся в то время, когда два года спустя, так и не найдя никаких следов Гермионы, её пустой гроб опускали в сырую землю. В то время, когда друзья, отчаянно пытавшиеся найти её вместе с Драко, сдались и давились рыданиями над свежей могилой, а он упрямо качал головой и называл их слепыми идиотами. Драко не верил, что она умерла. Не мог поверить. В отличие от остальных.

— Я истратил всё, что имел. Все деньги, все связи, все нервы, — он невесело усмехнулся, продолжив рассказ, и, взглянув на Гермиону, нежно заправил выбившуюся прядь каштановых волос ей за ухо. — Мне потребовался год, чтобы понять, что ты не святая.

Гермиона вскинула удивлённые брови, но, прежде чем она успела что-то возразить, Драко дотронулся указательным пальцем до её губ и продолжил:

— Ты работала над запрещённым артефактом, — Драко не спрашивал, он утверждал. — После похорон... я рылся в твоих бумагах. Безумец, ищущий хоть намёк, хоть крупицу надежды. И нашёл. Чертежи. Расчёты. Записи о «Часах Хроноса». Думала, я никогда не загляну? — В его голосе звучала не упрёк, а горькая ирония. — Мои... связи... помогли докопаться до сути. Артефакт, способный разорвать ткань времени. Запрещённый не потому, что опасный, а потому, что безумный. Где ты нашла его?

— Я… мне так жаль… — начала было Гермиона, но слова застряли где-то глубоко в горле. Она замолчала, прикусив губу и глядя на бушующее внизу море.

— Хотя неважно. Ещё год ушёл на то, чтобы восстановить его. — Спустя несколько минут спокойно продолжил Драко. — Половина состояния уплыла на чёрный рынок, на поиски компонентов, которые нельзя было купить просто так. Я продал фамильную недвижимость за границей, винные погреба, распродал почти всю библиотеку... всё, что смог. А потом... — Драко вновь посмотрел на неё и встретился с карими глазами, полными слёз, — потом начались настоящие поиски. Три года, Гермиона. Три года я ловил эхо твоей магии. Я использовал всё, что осталось от тебя: платья, книги, волосы с расчёски. Я был готов на всё. Я... — он опустил взгляд, очевидно стыдясь своих поступков, — я даже был готов принести в жертву Живоглота. Твоя магия была на нём... он был последней нитью.

Гермиона ахнула, вырвав руку, и отшатнулась от него в ужасе.

— Нет...

— Жив, — быстро выдохнул Драко, его лицо исказилось от боли при виде её реакции. — Мерлин, прости, я... не смог. Он жив. Он жирный и счастливый и до сих пор терроризирует всё большое семейство Поттеров. Я не смог, — он повторил тише, почти шёпотом.

Драко смотрел на неё, и в его взгляде читался немой вопрос, который он боялся задать вслух все эти годы. Но он всё же решился:

— Почему?

Один единственный вопрос, который лейтмотивом сопровождал его пять долгих лет. Вопрос, который не давал покоя ни днём, ни ночью. Вопрос, о который разрушался весь его хрупкий душевный мир. Ради тех, кого она потеряла на войне? В этом всё дело?

Гермиона закрыла глаза, и наконец дала волю горячим слезам, которые устремились вниз с отчаянной скоростью.

— Твоя мать... — всхлипывая, тихо проговорила она. — Я видела, как ты угасаешь после её смерти. Каждый день. Целых два года. Ты носил маску, но я... я знала, что в душе ты почти умер. — Её голос превратился в шёпот, едва слышимый под звуки рвущихся внизу волн. — Я просто хотела, чтобы ты снова был счастлив.

Драко застыл. Гнев, отчаяние и годы боли в его глазах сменились чем-то хрупким и беззащитным. Он вспомнил то, что пытался похоронить глубоко внутри: холодное тело матери на полу в гостиной Малфой-мэнор, её последний вздох, своё бессилие. И её, — Гермиону — которая молча держала его за руку все эти годы, пока он пытался склеить себя заново.

— Драко…

Он аккуратно обхватил её за плечи и притянул ближе, не дав договорить.

— Ты… ты бросил всё… У тебя ведь там была вся жизнь…

Она закрыла глаза. В её памяти безудержно всплывали воспоминания. Всё осталось там, в их времени. В мире, где они должны были...

— Какая жизнь? — гневно выпалил Драко, поворачиваясь к ней и заглядывая в глаза. — Пять лет без тебя — это не жизнь, Гермиона. Это не жизнь...

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и не знала, что сказать, поражённая искренностью его голоса.

— Чтобы добраться до тебя, мне пришлось использовать единственное, что хранит в себе воспоминания о тебе гораздо более сильные, чем одежда, волосы или Живоглот — себя.

— Великий Мерлин, Драко… ты не…

Но он вновь перебил её, крепче стискивая в своих объятиях.

— Артефакт принял мою жертву кровью. И мне было абсолютно плевать на то, что назад дороги не будет, ведь больше не осталось ничего, что связывало бы меня с тем миром, плевать, что в землю опустят пустой гроб, а сверху воткнут идиотскую, никому неинтересную табличку. Потому что без тебя — ничего не имеет смысла.

Слёзы застилали глаза, скатываясь по щекам вниз. Туда, где встречали своих солёных морских собратьев. Гермиона сильнее вжалась в грудь Драко, чувствуя, как его сердце бешено бьётся под её ладонью.

— Драко… прости меня! Я никогда не хотела, чтобы ты… — всхлипывая пробормотала Гермиона, вытирая мокрый нос о грубую ткань его рубашки. — И что… что мы теперь будем делать?

— Жить. — Драко вдруг улыбнулся. Тепло, искренне. Так, как улыбался только ей. — Перед тем как покинуть наш мир, я продал мэнор, и, пока колесил по этой Англии в поисках тебя, смог купить на вырученные деньги небольшой домик недалеко отсюда. А теперь…

Он отпустил её, сделал шаг назад и, взмахнув волшебной палочкой, создал то, что заставило Гермиону ахнуть.

Венок.

Нежный, из полевых цветов, сплетённый вручную. Драко сделал и зачаровал его к свадьбе, потому что так захотела Гермиона. К свадьбе, которой не суждено было состояться из-за смерти Нарциссы. Но он хранил венок. Все эти годы. А после достал из кармана сюртука небольшую шкатулку, в которой хранились два кольца.

— Я не мог не взять их с собой, — улыбнулся Драко. — Потому что кое-кто мне кое-что задолжал.

Он осторожно надел венок ей на голову и взял маленькую ладошку в свою руку.

— Гермиона Джин Грейнджер, — произнёс он чуть дрогнувшим голосом. — Прямо здесь и сейчас, перед ликом моря и ветра, между прошлым и будущим, ты станешь моей женой?

Она смотрела на Драко, на этого невероятного человека, который оставил всё, что имел. Ради неё. Который, не переставая, искал пять лет. Который пересёк пространство и время, заранее зная, что пути назад не будет.

Дом — это не точка на карте. Дом — это не конкретное место. Дом — это люди, которые тебя любят и ждут. И не важно, где именно ты находишься. Или когда.

— Да, Драко, — прошептала она, даже не пытаясь сдержать слёзы. — В каждом из времён!