Избранный в Стране чудес (гет)

One pill makes you larger

And one pill makes you small.

Jefferson Airplane. White Rabbit

[Одна таблетка делает тебя больше,

И другая таблетка делает тебя маленьким]

В глубине души я всегда казался себе кем-то далёким от своей истинной сущности. Даже когда мы защищали Зион. И при бегстве от машин. Так было и во время перемирия. С тех пор прошло лет шестьдесят, но мало что изменилось. Я вырос с чувством, что вторая сторона моего эго — девочка Алиса из Страны чудес.

* * *

Я пришёл в себя на холодном полу зала с вычурными обоями, и всё, что помнил, — чувство падения. Не осталось ни следа от детства; стёрся из памяти род занятий; неясно было, что произошло перед тем, как я упал. В сознании оставались навязчивые образы стен кроличьей норы, ощущение великой миссии и бесконечность полёта.

Не придавая значения вспышкам света и полосам перед глазами, я огляделся. Посреди зала стоял изящный стеклянный столик на трёх ножках. Поднявшись, я увидел на нём две таблетки: синюю и красную.

Таблетки... Вроде бы они что-то значили.

Голову пронзило болью. Я упал на колено. Попытался вспомнить, как связаны непонятные леденцы с моим предназначением, и, превозмогая себя, встал. Возможно, дело в игре воображения, но мне казалось, я уже держал в руке одну из них. Красную.

Постепенно вспышки света погасли, очертания столика приобрели чёткость. И я понял, что одет в платье! Голубое платьице с белым передничком казалось знакомым, но, бьюсь об заклад, никогда раньше я не надевал его.

Кто я и где очутился? Вряд ли получится понять это самому. Сначала надо найти хоть кого-то.

Я снова оглянулся и увидел рядом дверь. Огромная дверь, до засова которой невозможно дотянуться. Делать было нечего. Я взял со стола красную таблетку и съел её, ожидая, что получу силу. Но этого не произошло. Всё — столик, дверь, таблетки — стало уменьшаться, потому что я увеличивался! Раскладывался, как подзорная труба! И только боялся удариться головой о потолок. Но вскоре колдовство остановилось.

Мой взгляд снова упал на дверь. Теперь она стала мне по росту. Прежде чем отодвинуть засов, я прислушался: мало ли какая опасность таится с той стороны? Но меня ждал хор гудков автомобилей.

«Это Матрица», — понял я. Матрица экрана компьютера? Прямоугольник из чисел? Нет, это слово имеет ещё один смысл.

Мир, который я вспомнил, горел огнями реклам и разрывался шумом голосов. Я аккуратно перешагнул порог и, обернувшись, увидел телефонную будку. Дверь всё ещё вела в зал со столиком. Что будет, если закрыть её?

Вдруг мимо кто-то пронёсся. Вначале я не заметил фигуру в толпе, но этот человек перепрыгнул через порог. Тут же я узнал его: агент Смит! Чёрствый бюрократ, следивший за порядком в Матрице. Ему бы больше подошла работа бухгалтера или прокурора... Впрочем, дрался он тоже неплохо.

Едва давний враг оказался в зале. с ним началась метаморфоза: он превращался в кролика с белой шерстью и красными глазами. Но на этом странности не окончились. Смит вынул из жилетного кармана (да, он стал кроликом, но при этом сохранил на себе одежду) самые настоящие часы.

— Ах, мои усики, — выплюнул он, — ах, мои ушки! Как я опаздываю!

И бросился к противоположной стене зала. Только теперь я заметил крохотную дверцу, незаметную для посторонних глаз из-за своей величины. Смит юркнул в проход, и, не успел я переступить порог телефонной будки, дверца закрылась. В зале стало пустынно.

Я попытался вспомнить, как мы впервые встретились со Смитом и когда я видел его в последний раз. Сегодня он не обратил на меня внимания.

Зал звенел тишиной. Пройдя к столику, я обнаружил лежащий на нём золотой ключик, будто бы созданный для той дверцы. Рядом, лишившись близняшки, лежала вторая таблетка — синяя. Что будет, если принять её?

Как поступить? Рискнуть? Поколебавшись, я засунул леденец в рот и тут же начал уменьшаться. Этого можно было ожидать. Я стал маленьким, но гордым.

Дверь в Матрицу с грохотом захлопнулась. С таким ростом её не открыть: всё вокруг стало огромным. Я осознал, каким был идиотом. Ключ от дверцы, куда юркнул Смит, остался лежать на столе!

Кровь ударила в голову. Я попал в ловушку. Это — то, чего добивался Белый Кролик? Или я дурак, позволивший запереть себя в его логове? Чего ради я сюда попал? Неожиданно в голову пришло имя: Тринити... Оно давало ощущение нежности, но в то же время и защиты, пахло свежей простынёй, оно было как бинты на кровавой ране, оно влекло меня... Тринити, я не знаю, кто ты, но у тебя есть ответы на все вопросы...

Стол опрокинулся от одного удара — сила крохотного кулачка человека, который обрёл своё «я». Ключ лежал в осколках стекла, хрустевшего под моими башмаками. Я поправил белый передничек на голубом платье. Мы же хотим, чтобы Тринити сочла нас аккуратной, благовоспитанной девочкой, правда, Алиса?

Я продирался через лес травы высотой с собственный рост: за дверцей оказался пейзаж, красочный, словно ожившие обои Windows. Сомнений не было: Тринити находилась там, куда побежал Белый Кролик. Помнится, Смит опаздывал. Значит, торопился на приём.

Это была самая настоящая Страна чудес из сказки. Вскоре я наткнулся на странное общество из зверьков и птиц. Я разглядел Мышь, Додо и Орлёнка. Они вместе с другими животными бегали по кругу как заведённые. Подходя к ним, я крикнул:

— Здравствуйте. Вы не знаете, где Тринити?

Они продолжали бежать, кто-то покосился на меня, но все молчали. Психологи говорят, если тебе что-то нужно от незнакомца, нужно обратиться к нему напрямую. Я пристроился в круг рядом с Мышью и спросил её:

— О Мышь! Не знаешь ли ты, где Тринити?

— Тринити здесь нет, — пискнула та.

Но я понял, что она имеет в виду только круг, в котором бежит. Обогнав Мышь, я занял место рядом с Попугайчиком, но и он понятия не имел, где моя цель. Так я обежал весь круг, остановился и выдохнул:

— Зачем вы несётесь?

— Не за чем, а за кем, — ответили мне. — Мы играем в игру.

— Что ещё нам делать? — донеслось с другой стороны круга.

— Мы всего лишь зверушки.

— Больше ничего не остаётся. Нам не попасть на приём к Королеве.

Я окинул взглядом окрестности. Через траву Смита не разглядеть. В каком направлении идти?

— Тогда, может быть, вы видели тут Кролика? — спросил я.

— Я тут, — помахала мне пушистая лапка.

Однако это был обычный серый кролик. Что дальше? Возможно, лучше пока остаться на месте и узнать что-нибудь о странностях этого мира.

— Что за правила у игры? — спросил я.

— Я бегу за Попугайчиком, — пискнула Мышь.

— А я — за Орлёнком, — добавил Попугайчик.

— А я — за...

Каждый зверёк называл того, кто бежал перед ним. И наконец, когда настала очередь предпоследнего животного, оно сказало:

— Я бегу за Додо.

Но и Додо, в свою очередь, бежал за Мышью!

— Ваша игра зациклилась, — покачал я головой.

Зверьки и птицы встали как вкопанные.

— Что значит — зациклилась? — спросил кто-то из толпы.

— Это значит баг, — ответили ему.

— Получается, мы играли в баг?

— А кто выиграл?

Подумать только, какой шум поднялся после той фразы! Каждый хотел доказать, что именно он достоин ценного приза. Один я остался в стороне, потому что никак не мог быть победителем.

Мудрый Додо в это время стоял, приложив крыло к голове, — пытался думать. Повернувшись ко мне, он принял торжественный вид.

— Мы избираем тебя! Ты должен вручить приз.

В голову будто вошло сверло. Слово «Избранный» оказалось знакомым до боли. Так меня называли в прошлом.

— Если в программе баг, то никто не выиграл, — прохрипел я, пытаясь не упасть: голова кружилась.

Звери столпились вокруг меня, птицы расталкивали всех крыльями.

— В таком случае выиграл ты, — пискнула Мышь, которая протиснулась вперёд благодаря маленькому росту. — Ты же не часть программы!

— Действительно, а кто ты? — задумались животные.

Вопрос поверг меня в рассеянность. Кто я? Девочка Алиса?

Или не девочка? Как же ответить?

— Я? — осталось ответить за неимением лучшего. — Просто... человек.

Всё верно, я никакой не Избранный и мало чем отличаюсь от других. Казалось бы, такое признание должно всех успокоить. Но в глазах зверьков и птиц отразился неописуемый ужас. Шерсть и перья встали дыбом. Пару секунд животные разглядывали меня, а затем с воплями разбежались во все стороны.

Убежавшая вместе со всей компанией Мышь доставала мне до колена. Я был одного роста со зверьками, и их поведение казалось странным. К чему бояться человека, если он ростом с тебя? Хотя те же страусы больше нас, но храбростью не отличаются.

Если лесная живность не знает, где Тринити, надо обратиться к людям. Я понял, что мне надо подрасти, но цветных таблеток рядом не было. Оставался один выход: преследовать Смита.

Неподалёку стоял гриб. Его шляпка возвышалась над моей макушкой. Я решил забраться на него, чтобы оглядеть окрестности, и схватился за край. На шляпке меня ждала большая коричневая гусеница. Она курила кальян.

У гусеницы были мудрые глаза. Мы с ней долго смотрели друг на друга.

— Кто ты такой? — спросила она, достав изо рта трубку.

— Я не знаю даже, кем был сегодня утром, — признался я.

— Ты в своём уме?

— Должно быть, в чужом.

— Держи себя в руках, — покачала головой гусеница.

Я присмотрелся получше... И узнал её.

— Пифия? — В моём голосе читалось изумление.

— Я гусеница, — возразило знакомое мне существо. — И хочу дать тебе пророчество.

Лучшего подтверждения, что передо мной та самая гадалка, быть не могло.

— То есть ты Пифия, — упрямствовал я.

— И тем не менее я гусеница. А ты — Избранный.

Пифия снова вдохнула дым — чтобы выдохнуть его мне в лицо. Её слова были загадкой, но я перешёл сразу к делу:

— Какое пророчество вы хотели мне дать?

— Не гонись за Белым Кроликом.

— Это совет, а не пророчество.

— Пусть будет совет.

— Но погоня за кроликом — смысл моего существования.

Пифия горестно покачала головой.

— Я думала, смысл твоего существования — Тринити.

— Меня к ней может привести только Смит.

Возможно, дело было в лучах солнца, подчёркивающих мешки под глазами пророчицы, но взгляд Пифии показался мне разочарованным.

— Тринити в этом мире. Вы скоро увидитесь. Это моё пророчество, а дальнейшее будет зависеть от тебя.

Гусеница спрыгнула со шляпки гриба на землю, и, когда я свесился с края, её и след простыл. С другой стороны, стало заметно, что одна часть гриба — синяя, а другая — красная. Откусив кусочек, я стал увеличиваться и вскоре достиг обычного человеческого роста, а вдали, на пригорке, мелькали лапы и хвост Белого Кролика.

Я догонял Смита, а может, уже и перегнал его. За очередным холмом скрывался стол, спрятавшийся под одиноким деревом. Я уставился на восседавшего в огромном кожаном кресле негра. Глаза резал его ярко-жёлтый, в горошек костюм, а на голову странный тип нацепил залатанный цилиндр. Довершали картину солнцезащитные очки. Такой винегрет стилей напоминал клоунаду. Рядом дремала на стуле очередная Мышь, которая на вид была очень стара.

— Вы знаете, где Тринити? — спросил я.

— Здесь нет Тринити, — ответил негр.

— Ладно, мне надо идти.

— Стой. Как ты думаешь, кто я?

— Ты Безумный Шляпник, — ответил я без колебаний.

Шляпник задумчиво отхлебнул чаю.

— Странно, — заметил он. — А Пифию ты признал.

Неожиданно на его запястье запикал будильник.

— Пять часов, — проинформировал негр. — Время пить чай.

Я смотрел перед собой, пытаясь сообразить, чего хочет от меня этот безумец.

— Здесь всегда время пить чай, — объяснил Шляпник. — Синий или красный?

Мы молча смотрели друг на друга, и собеседник решил уточнить:

— Это. Просто. Чай.

Его попытки успокоить меня были по меньшей мере подозрительными. Я задумался: может, сделать вид, что его нет, и он исчезнет? Но Шляпник не сдавался:

— Так синий или красный?

Я растерялся.

— А что, бывает синий чай?

— Настоящий синий чай «Анчан» из цветков клитории тройчатой. Заварить тебе красный чай?

Возможно, лучше было выбрать красный, но я не любил, когда на меня давят. Поэтому ответил:

— Мне синий, пожалуйста.

— Ты выбираешь синий?

Я не стал повторять просьбу снова. Шляпник, горестно вздохнув, бросил в кружку сушёные бутоны и залил кипятком из большого электрического чайника (и откуда посреди поля взялась розетка?).

— Синий чай, — констатировал он.

На удивление, чай действительно имел насыщенный синий цвет. Я отхлебнул. Вкус оказался травяным.

Пожилая Мышь мирно посапывала напротив.

— Ну что, ты наконец вспомнил, кто я? — спросил Безумный Шляпник.

— Безумец, который устроил посреди поля чаепитие, раздобыв чайник на батарейках? — предположил я.

Лицо Шляпника стало серьёзным.

— Я Морфеус.

— Быть не может.

— Я такой же Морфеус, как ты Нео, — отрезал Шляпник.

— Ты не в своём уме. Иначе как бы тут оказался?

— Все мы здесь не в своём уме, — ты и я.

Солнце слепило — может, дело было в этом, — но перед глазами всё шло разноцветными пятнами.

— Объясни мне, — взмолился я. — Что это значит?

— Начнём с того, что есть Королева. Жестокая, которая всем правит. И раньше я, — Шляпник взглянул на меня поверх солнцезащитных очков, — предлагал людям синие и красные таблетки.

— И я выбрал красную?

— Да. Ты выбирал её много раз. И потому Королева изгнала меня.

— И что с тобой случилось дальше?

— А дальше я перешёл с психоделиков на чай. Скажи же, успокаивает?

Я посмотрел вокруг и обнаружил, что стал ростом с сидящую напротив Мышь.

— Это Соня, — представил подругу Шляпник. — Она спит.

Соня продрала глаза.

— Я и не думала спать, — прошептала она хрипло. — Я слышала всё, о чём вы говорили.

— Рассказывай сказку, — потребовал Шляпник.

— Долго ли, коротко ли, жил-был город на дне колодца... — начала Соня.

— А что ели его жители? — спросил я.

— Кисель.

— Всё время один кисель?

— По правде, население умирало от голода, — призналась Соня.

Толпы голодных... Меня осенило.

— Зион? Ты говоришь о Зионе?

Шляпник подтолкнул мне красный чай.

— Ещё не поздно выпить, — напомнил он.

В порыве злости я перевернул чашку. На скатерти образовалось розовое пятно.

— Говори со мной начистоту!

Обогнув стол, я встал вровень со Шляпником. Морфеус поднялся с кресла.

— Да, — представился он, — я — шпион Зиона.

— Шпион где? — спросил я тупо.

— Нео, — донёсся сзади знакомый вздох.

Я обернулся, ожидая увидеть кого-то, кто мне очень важен, но это была всего лишь Соня. Она тянула ко мне лапку, а в глазах её стояли слёзы.

И тут метрах в тридцати от нас остановился Смит. Взглянув на карманные часы, он продолжил путь. Я бросился за ним, сделал десяток широких прыжков и обернулся. Шляпник запихивал Мышь-Соню в электрический чайник. Всё: стол, кресло, дерево — стремительно исчезало. Мне следовало вернуться к погоне; я напряг волю и взмыл в небеса.

Я летел через бескрайние поля, вытянув вперёд кулак, подобно Супермену. Кролик мчался с огромной скоростью. Смит десятилетиями гонялся за нарушителями в Матрице. Ему ли не перегнать меня?

Увлёкшись целью, я не сразу заметил вдали огромный замок. Смит направлялся к воротам — значит, Королева там.

А Тринити?

Задержавшись на входе, Кролик вбежал в прекрасный сад, а я спикировал вниз: никакая охрана мне не помешает! Вот он побежал к группе людей. Я приземлился на дорожку, создав ударный кратер.

Долгое отсутствие полётов сказалось на моей форме. Вновь закружилась голова, перед глазами поплыли пятна. На секунду я перестал понимать, где я. Когда самочувствие улучшилось, передо мной стояла жилистая женщина со строгим лицом.

— Тринити... — прошептал я.

Это совершенно точно была Тринити, хоть и в необычной одежде. Ещё ни разу я не видел её в бальном платье. Казалось, сейчас она улыбнётся, но когда дама начала говорить, голос оказался совсем не таким, каким я ожидал.

— Тринити здесь нет, — провизжала она. — Кто стражники?

— Мы, Ваше величество! — пали ниц две карты. Была видна лишь их рубашка.

— Отрубить голову! — скомандовала Королева.

Палач занёс топор.

— Чудесная сегодня погода, — сморщился Белый Кролик. Он стоял в двух шагах от меня, и его, кажется, решительно ничего не интересовало.

Королева успокоилась. Это оказалась странная Тринити; я раздумывал, стоит ли поклониться ей. Такая знакомая, но в то же время чужая женщина вновь повернулась ко мне.

— Тебя можно — с натяжкой! — назвать Нео, но я — не Тринити.

Однако это была она, с властной холодностью отвергавшая мои чувства.

— Покажи, как ты играешь, — потребовала Королева.

Один из её слуг протянул мне... фламинго.

Никогда в жизни я не видел такой странной площадки для игры в крокет: сплошные рытвины да борозды. Шарами служили ежи, молоток — фламинго — сунули мне в руки придворные, а роль воротец выполняли солдаты. Они делали мостик и стояли так на протяжении всей игры.

Выйдя на поле, я приковал к себе взгляды. Придворные перешёптывались. Фламинго у меня под мышкой изогнул голову и теперь смотрел мне в глаза. Я не представлял, как буду бить его головой по ежиным иголкам, и застыл в нерешительности. Тем временем «шар» уполз. Погнавшись за ним, я попал ногой в яму.

Наконец я догнал ежа, и мне удалось замахнуться фламинго. Но, боясь ранить птицу, я ударил слишком легко. Ёж застрял в рытвине. Придворные потешались надо мной.

— Это трудная игра, — оправдывался я.

Королева была непреклонна.

— Будешь играть, пока не научишься, — приказала она.

Я снова замахнулся «молоточком», и в этот раз ударил так, что ёж отлетел на другой край площадки. «Воротца» тем временем отбежали в сторону. Рядом раздалось жалобное кряхтение. Я посмотрел на фламинго: его голова была в крови.

— Ты не умеешь играть, — констатировала Королева. — Смотри, как надо. — Она взяла из моих рук «молоточек» и крикнула. — Не могли бы вы подвинуться вот туда?

Один из солдат, изображающих воротца, покорно перебежал в указанное место. Ёж испуганно свернулся клубком.

— А теперь — вы. Бейте, — приказала Королева.

Я не успел задуматься, к кому же она обращалась: фламинго изогнул шею и аккуратно ударил по ежу. Тот кувыркнулся, направляясь к «воротцам», и вскоре вылетел с той стороны. Солдат, чьи руки дрожали от долгого стояния в мостике, рухнул наземь. Раздались громоподобные аплодисменты.

— Думаешь, надел девичье платье — и стал женщиной? — надменно спросила Королева.

Я подумал, что не так уж важно, кто я и во что одет.

— Тринити, я здесь для того, чтобы...

А для чего, собственно, я здесь? Королева покраснела от гнева.

— Здесь нет Тринити! Сколько раз повторять!

— Я здесь для того, чтобы найти тебя! — воскликнул я в отчаянии.

— Вообще-то здесь Тринити, — донёсся голос, полный отвращения. Казалось, что говорившего рвёт словами.

Двор обернулся поглазеть на смельчака.

— Скажите мне, как, мистер Андерсен, вы могли не узнать свою подружку?

Это был Смит.

— Не говори ерунды, — отмахнулась от него Королева. — Здесь нет Тринити. Что ей делать в нашей локальной сети?

— Она со Шляпником.

— Со Шляпником? Это тот придурок, который вечно путал таблетки для пробуждения с наркотой?

Я перестал что-либо понимать. Мне оставалось лишь следить за разговором.

— Я наткнулся на них в поле, — объяснил Смит. — Зион нашёл способ взломать сеть.

— Всё хорошо, пока они не сидят у меня в кабинете.

— Человек перед вами — их...

— С ним у нас особый разговор.

Мне пришла в голову мысль: «Если я не узнал Тринити, то я не Нео».

— Конечно, ты Нео, — прочла мои мысли Королева. Она сладко улыбнулась. — У нас было много разных Нео. Но Нео-человек давно погиб.

— Ты хочешь сказать, я программа? — осознал я.

— Мы все здесь программы, — поддакнули из толпы.

— Почему вы обманывали меня?!

— Ты сам забрался к нам, значит, должен был понимать, где ты. Мы не пускаем людей.

В груди возникло чувство пустоты. Во мне сломался некий стержень, вера в то, что я живой человек.

— Я просто маленькая девочка... — прошептал я.

— Ты просто маленькая шпионская программа, — поиздевался Смит.

— Сломанная вдобавок, — согласилась Королева.

И я понял. Зион дал мне воспоминания своего Избранного. Люди рассчитывают на меня. Они думают, я буду на их стороне.

Но при падении в кроличью нору что-то сломалось. Я не отличал врагов от друзей. Неужели пророчество Пифии потрачено впустую?

Во мне закипела решимость:

— Где Тринити?

— Наверное, спряталась, — отмахнулась Королева. Она всё ещё имела вид моей возлюбленной. — Зачем она тебе? Восьмидесятилетняя старуха, которая только то и делает, что спит.

И тут я понял: Мышь-Соня. Примитивная маскировка, которую раскусил даже Смит. Рассчитывала ли соратница настоящего Нео, что я узнаю её? Почему не открылась мне?

Неужели видела во мне лишь программу?

Королеве точно было что-то от меня нужно, иначе она не стала бы устраивать представление с крокетом. Королева устремила взор на свой сад; я встал рядом и сделал вид, что любуюсь вместе с ней.

— Отдайте мне Тринити, и я установлю мир между людьми и машинами, — заявил я.

Королева надменно улыбнулась.

— Мир — это хорошо. Но он имеет свойство заканчиваться, а то, что заканчивается, — суть человеческое.

— Тогда чего вы хотите?

— Нам нужно, чтобы люди немного, но сопротивлялись. Так мы достигнем стабильности. Важно лишь, чтобы тот, кто их направит, был одним из нас.

Она с хитрой улыбкой скосила взгляд на меня. Я отрешённо смотрел в безоблачную даль, пытаясь сделать выбор. Значит, и Зион, и Королева.