Предательство в ее глазах... (джен)

Тихие улицы старого Денерима погружены в вечернюю полутьму, лишь редкие дозоры городской стражи озаряют узкие переулки светом своих факелов.. Гул рынка уже затих, оставив после себя тихое эхо шагов припозднившихся прохожих да мусор, нанесенный за день не самой благодарной работы в мире. К небольшому двухэтажному домику в узком переулке, быстрым шагом, почти бегом приблизилась фигура, которую в сумерках можно было опознать как женскую. Женщина с явной тревогой оглянулась вокруг, перед тем как войти в дверь.

Едва переступив порог комнаты, девушка крикнула.

— Madame, Madame Marjolin!...

( Госпожа, госпожа Маржолайн!...)

На ее зов откликнулась женщина, сидевшая в кресле у почти погасшего камина.

— Ne criez pas si fort — vous voulez que tous les habitants sachent que nous venons d’Orléans?!

(Не ори так громко — хочешь чтобы все окрестные бродяги узнали, что мы из Орлея?!)

Строго сказала она, поставив пустой бокал на стоящий рядом столик и поднимаясь с кресла. Женщина была красива — черноволосая, с гладкой, ухоженной кожей цвета оливы и глубокими карими глазами, излучающими большую внутреннюю силу. Утонченные губы были подведены кармином, а воздух вокруг благоухал изысканным ароматом духов. Она повернулась к девушке, внимательно смотря на нее, ожидая услышать причину ее волнения.

— Excusez-moi, madame, mais vous m’avez interdit de parler dans cette langue barbare de Ferelden en votre présence!.

(Прошу прощения, госпожа, но вы же сами запретили мне разговаривать на этом варварском ферелденском языке в вашем присутствии!..)

Виновато склонила голову девушка.

Маржолайн снисходительно улыбнулась, сокращая расстояние между ними, и остановилась рядом с подчинённой.

— Oui. Mais tu n’as pas mentionné que tu dois crier dans toute la rue à Orly. Que s’est-il passé, les bandits sont revenus vers toi et t’ont extorqué de l’argent?

(Говорила, да. Но только не упоминала, что нужно вопить на всю улицу на орлейском. Что там стряслось, к тебе опять приходили бандиты и вымогали деньги?)

Девушка подняла на лицо хозяйки волнующий взор. Дрожащими губами она произнесла.

— Non, madame. Je l’ai vue — l’Orlézain aux cheveux roux dont vous m’avez parlé.

(Нет, госпожа. Я видела ее — ту рыжеволосую орлесианку, о которой вы мне говорили.)

Маржолайн изменилась в лице. Глаза сверкнули гневным огнем. Казалось, что она услышала что-то очень неприятное для себя.

— Pas question ! Es-tu sûr de ça ?!

(Не может быть! Ты уверена в этом?!)

Девушка сжалась, словно ожидая удара, которого, впрочем, не последовало. Немного опасливо она подтвердила.

— Oui. Elle a aussi reconnu l’Orlesian en moi, et m’a même parlé dans notre langue. D’ailleurs, son Ferelden avec un fort accent Orlesian..

(Да. Она тоже узнала во-мне орлесианку, и даже поговорила со мной на нашем языке. Кроме того, ее ферелденский с сильным орлесианским акцентом..)

Лицо Марджолайн приобрело хищное выражение. Она схватила девушку за плечи, и внимательно глядя ей в лицо, сказала.

— Était-elle seule ?

(Она была одна?)

— Pas seule, elle était avec trois Fereldens — deux hommes et une femme. Ils étaient tous bien armés, et les hommes en plus portaient des armures.

(Не одна. С ней было трое ферелденцев — двое мужчин и одна женщина. Все они были хорошо вооружены, а мужчины, в добавок, в доспехах.)

Поспешно протараторила девушка.

Марджолайн в свою очередь довольно сильно и грубо тряхнула ее, словно тряпичную куклу-марионетку.

— De quoi avez-vous parlé avec eux, qu’ont-ils demandé ? Ont-ils posé des questions ? Arrêtez de me fixer — répondez!

(О чем ты с ними говорила, что они спрашивали? Наводили ли какие-то справки? Да хватит на меня таращиться — отвечай!)

Это уже прозвучало довольно грозно. Девушка выдавила из себя, не зная, утихомирят ли эти сведения волнение госпожи.

— Ils n’ont rien demandé, juste un peu de bavardage dans la rue. La fille orlesian a seulement demandé depuis combien de temps je venais d’Orléans, comment se passait mon entreprise...

...Et aussi, je ne sais pas si cela compte pour toi ou non, mais ça semble assez stupide...

(Они не спрашивали ни о чем таком, обычная уличная болтовня. Та орлесианка спросила только, как давно я приехала из Орлея, как у меня идут дела...

И ещё, не знаю, важно ли вам или нет, но звучит это довольно глупо...

— Parle !

(Говори!)

Рявкнула Марджолайн на вконец оробевшую помощницу.

Девушка обмякла в ее руках, и скосив свой взор в сторону от сверлящего взгляда хозяйки, быстро проговорила.

— Elle a demandé si j’avais des chaussures pour femmes d’Orléans.

(Она спросила — нет ли у меня в продаже женских туфель из Орлея.)

Раздался глубокий вздох. Марджолайн выпустила девушку из своего плена, и та прижалась к стене, не сводя с нее глаз. Старшая женщина отвернулась от девушки, медленно прошла к креслу, и рукой обперлась о спинку кресла.

— C’est elle...

(Это она...)

Каким-то глухим голосом сказала Маржолайн.

В воздухе повисла опасная тишина. Марджолайн обдумывала услышанные известия. Не так уж и давно ее жестокая рука всадила нож в бок своей бывшей ученицы и любовницы. К тому же ту потом сильно избили стражники, да наверное ещё и изнасиловали в придачу. Любая другая женщина от такого ужасного обращения отдала бы концы. Но не та, которую воспитала Марджолайн. Ей видимо придется гордится этим. Гордиться, даже в противоречие с собственным мнением, что бардовская наука спасла чью-то жизнь, хотя обычно бывало наоборот.

— Leliana..

(Лелиана)

Прошептала она прежде забытое для себя имя. Имя, которое теперь надлежало стереть из истории этого мира!

— Ah, le monstre!.. Elle a survécu! Je pensais qu’elle était morte il y a longtemps dans le donjon des Denerim, mais d’une manière ou d’une autre, elle a survécu. Sinon, elle a réussi à s’échapper. Dans ce maudit pays, on ne peut compter sur personne. Je déteste vivre ici, comme un trou minable!

(Ах, мерзавка!.. Всё-таки выжила! Я думала, что она давно сдохла в денеримской темнице, но она как-то уцелела. Не иначе сумела сбежать. В этой проклятой стране ни на кого нельзя положиться. Ненавижу здесь жить, экая паршивая дыра!)

Теперь в ней клокотала опасная ярость, которая могла обрушиться на кого угодно. Не только на жалкую девицу-шпионку, но и на прятавшихся в коридоре наемных телохранителей. Вот это была бы битва! На самом деле Марджолай прекрасно сумела бы себя защитить — лично она давно потеряла счёт убитым врагам.

— Madame !...

(Госпожа!..)

Голос подручной вернул ее в реальность, как словно кто-то спихнул бардессу в ледяную воду пруда, замёрзшего в лютую зимнюю стужу.

Марджолайн окинула ее уже более спокойным взором, и сказала.

— As-tu vu par quelle porte ils sont entrés dans la ville?

(Ты видела, через какие ворота они вошли в город?)

— Oui, je l’ai fait. Ils sont entrés par la porte sud.

(Да, видела. Они вошли через южные ворота.)

— Hm.. Viens sur la route du sud?...

( Гм.. Пришли по южной дороге?...)

Нужно выяснить, где все это время скрывалась эта рыжеволосая шлюха, и что за головорезы, которые ее сопровождают. Ищут ли они Марджолайн? Вполне возможно. Сейчас они в городе, казалось бы самое удобное время для удара, но "Черная Марджи", какое прозвище закрепилось за ней в бардовской среде ещё в Орлее, не привыкла спешить. Она настигнет ее пусть не в номере чахлой гостиницы, а где-нибудь на лесной дороге, обочина которой и сокроет навеки останки выскочки, которая, к тому же, судя по-всему, путается с ферелденским отребьем.

Ну, ничего, Лелиана. Теперь ты приговорена!

— Liesel, apporte-moi un stylo et du papier. Je dois écrire quelques lettres. Ensuite, appelle ton frère. Laisse-le venir le matin. Il a trouvé du travail juste pour son esprit.

(Лизель, принеси мне перо и бумагу. Мне нужно написать несколько писем. Утром позовешь своего увальня-брата. Для него нашлась работа как раз по его уму.)

Важно сказала Марджолайн.

Лизель было метнулась в направлении исполнения приказа, но хозяйка перехватила ее за локоть.

— Maintenant, sur une note agréable, chérie, tu réchaufferas mon lit aujourd'hui.

(Теперь из приятного — дорогуша, сегодня согреешь мне постель.)

С каким-то подобием улыбки сказала ей Марджолайн, и отпустив подтолкнула для скорости.

Девушка-беженка Лизель.. Торговка цветами и всяким барахлом на рынке Денерима. Она считала каждый грош, а брат все время где-то шлялся, попадая в различные переделки. Чтобы хоть как-то свести концы с концами, Лизель уже серьезно подумывала идти работать в бордель, но на ее пути возникла Маржолайн. Выходцев из Орлейской империи в столице королевства Ферелден было наперечет, и Лизель очень обрадовалась, когда богатая соотечественница наняла ее в служанки. Увы, она купила не только ее труд, но и тело. Зато брат девушки Ив был доволен — Марджолайн сделала его своим порученцем. Это занятие понравилось ему куда больше, чем сидение в кутузке или штрафные работы. Так или иначе, но завтра утром Ив поскачет в далёкие Лотеринг и Редклифф, чтобы найти там затерявшийся след Лелианы, рыжеволосого барда, который чем-то насолил в свое время "Черной Марджи".

— Dès que l'affaire sera réglée, nous quitterons ce misérable pays pour Antiva. C'est un État civilisé, moins négligé que ce Ferelden ou les Marches Libres, bien qu'Antiva, malgré toutes ses vertus, soit bien inférieure à la splendeur d'Orlais.

(Как только дело решится, мы уедем из этой жалкой страны в Антиву. Это цивилизованное государство, не такое запущенное, как этот Ферелден или подобная ему Вольная Марка. Хотя и Антива, при всех ее достоинствах сильно, уступает великолепию Орлея!)

— Et au fait, apportez-nous encore un peu de vin.

(И, кстати, захвати нам еще вина.)

Добавила она, потирая руки.

Охота на предательницу Лелиану началась...