Десять дюймов с четвертью (джен)

Люди близоруки и зачастую не видят того, что происходит рядом с ними. Если бы они умели прислушиваться, замирать, останавливаться, им удавалось бы избежать многих и многих проблем, но природа их такова, что в суете и спешке они не умеют ценить жизнь в моменте.

История эта проросла корнями в глубину столетий, и кое-какие детали, возможно, уже нельзя назвать достоверными в полной мере, однако я рискну воссоздать ход событий, чтобы донести до слушателей правду. Хотя как тут не вспомнить слова одного небезызвестного мага современности: «Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью». ⁽¹⁾

Пожалуй, начать мой рассказ стоит с Линфреда из Стинчкомба ⁽²⁾, чудаковатого старичка, постоянно возившегося в саду с растениями. Истина о том, как он с семьёй оказался в наших глухих местах за тысячу миль от родной Британии, перемешалась с домыслами и догадками, но, скорее всего, Линфред искал укромный уголок, где можно было спокойно экспериментировать за закрытыми воротами с зельями и изучать свойства трав, вытяжек и порошков. Соседям и в голову не приходило насмехаться над его безобидной рассеянностью, ведь к Линфреду можно было прийти в любое время дня и ночи за помощью, если речь заходила о поправке здоровья родственника или близкого. Откуда было знать магглам, что все его лекарства содержат в себе магическую составляющую. Линфред лечил от оспы, усмирял лихорадку и заговаривал рожу, а его мази сводили синяки и заживляли порезы. За его неспешность и неизменное спокойствие Линфреда прозвали «Копушей», что со временем трансформировалось в фамилию Поттер.⁽³⁾

Время шло, благосостояние Линфреда крепло, ведь помимо помощи соседям-магглам он вёл дела и с волшебниками, поставляя в аптекарские лавки зелья собственного приготовления. Немаленькое количество золота надёжно было припрятано на чёрный день, чтобы обеспечить достойное будущее его семерых сыновей.

Старший, Хардвин, рос мальчишкой бойким и любознательным. Сколько Линфред не втолковывал ему, что с магглами следует быть осторожнее, сын то и дело встревал в драки и стычки с деревенскими, нередко приходя домой в ссадинах и царапинах. Однажды он явился домой с заплывшим глазом, но страшно довольный собой. Оказалось, он случайно применил к Гектору, соседскому заводиле, Козявочное заклятие. На бедного мальчика-маггла напал такой сильный насморк, что нос его моментально раздулся, а глаза заслезились. Гектора бил непроходящий озноб, и его мать поспешила к Линфреду Поттеру за помощью. Тот для начала отругал Хардвина, а потом крепко задумался. На днях он как раз пытался создать сильное лекарство от простуды — это был первый экспериментальный образец бодроперцового зелья, но никак не мог подобрать нейтрализующий компонент, чтобы из ушей больного не шёл пар. Линфред вручил матери Гектора бутылёк с зельем и предупредил о побочных явлениях, а сам поскорее занялся усовершенствованием экспериментального состава. Рог двурога и настойка корня мандрагоры никак не желали мирно соседствовать. Линфред перепробовал всё, на что хватило его фантазии, и когда ничего не помогло, решил воспользоваться крайним средством. Он вздохнул, надел защитные перчатки, наколдовал заклинанием головной пузырь и ринулся на безобидный с виду старый узловатый пень. Как только Линфред дотронулся до шершавой поверхности, со всех сторон к нему потянулись хищные гибкие побеги, выросшие из пня мгновенно. Линфред был подготовлен к атаке, поэтому тут же отпрыгнул в сторону, ловко уворачиваясь от самого шустрого щупальца, норовившего обмотать его за шею. Заклинанием ножниц Линфред быстро чикнул стебель у основания, обманным манёвром вынудил два побега отскочить вправо и со скоростью молнии засунул руку по самый локоть в открывшуюся дыру. Опомнившиеся побеги пребольно лупанули по предплечью, а сам пень щёлкнул краями дыры как челюстями, словно намереваясь откусить конечность обидчика. Но Линфред уже выдернул руку обратно с трофеем — пульсирующий плод извивался и норовил выскочить.

— Салазарово отродье! — выругался Линфред и пнул потянувшийся к нему плетень.

Что ж, зря старался! Извивающиеся семена бешеного огурца, похожие на копошащихся червяков, при соприкосновении с основой бодроперцового зелья возбудились ещё сильнее и принялись буквально выпрыгивать из миски с настойкой. Линфред заклинанием эванеско заставил исчезнуть содержимое миски, а остатки огурца прикопал за садом на берегу озера возле старой плакучей ивы.

В конце концов он нашёл недостающий компонент, более-менее нейтрализующий действие нового зелья от простуды. На выручку пришло однолетнее травянистое растение недотрога обыкновенная.

Но я бы не рассказывала вам эту историю, если бы она не получила неожиданного продолжения.

Весной Линфред обнаружил, что древняя ива неожиданно выстрелила усами, ползучими побегами, в несколько сторон. Один из усов венчался аккуратной розеткой молодого ивняка, с виду похожего на родительский вид. Но когда Линфред наклонился пониже, чтобы лучше рассмотреть междоузлие, тонкие ветви замахнулись и со свистом отвесили ему хлёсткий удар. Линфред от удивления остолбенел, а распоясавшаяся поросль ивняка продолжала наносить по нему шлепки, чуть ли не вырывая себя из земли. Линфред отпрыгнул на безопасное расстояние. Ивняк сразу успокоился и развесил в стороны веточки. Ни дать ни взять — образцовый комнатный цветок.

«Гремучая (дракучая) ива, — записал вечером Линфред в специальном дневнике, в который заносил результаты своих исследований, — подвид ивы обыкновенной, полученный в результате случайного скрещивания с плодами цапня. Размножается усами. Избивает ветвями живое существо, которое попадает в «зону поражения».

1) Цитата принадлежит Альбусу Дамблдору.

Вернуться к тексту

2) Средневековый волшебник, лекарь, изобретатель, родоначальник семьи Поттер, живший в XII веке.

Вернуться к тексту

3) На английском языке «копуша» звучит как «potterer».

Вернуться к тексту

Порой одно незначительное событие запускает цепочку случайностей, которые переплетаются между собой причудливым ажуром. Узор этот каждый раз неповторим: стоит изменить одно звено, убрать его, переделать, и результат получится совершенно отличный от изначально задуманного.

Линфред Поттер решил вывести драчливый куст, потому что он не давал подойти к озеру, не отхлестав любого, кто пытался пройти по тропе. Маленький с виду безобидный кустик к осени превратился в мощное разлапистое дерево, уверенно тянувшее свои ветви во все стороны. Как оказалось, молодая поросль не гнушалась отлупить не только любой живой объект, но и обычные предметы, попавшие в зону досягаемости. Так, например, черенок неосторожно оставленный лопаты ива превратила в кучу щепок. Исследователь внутри Линфреда долго откладывал казнь упрямой ивы и пытался отыскать хоть какие-либо полезные свойства, но кроме синяков и царапин драчливое дерево ничем не отличалось, поэтому в конце концов Линфред и принял решение уничтожить куст совсем. И это ещё повезло, что Гремучая ива выросла за садом самого Линфреда, где оканчивался его земельный участок: можно было не волноваться, что сюда забредёт кто-нибудь из соседей-магглов и обнаружит «живой» куст.

Проблема была в том, что ива всячески сопротивлялась и не давала к себе приблизиться. Как только Линфред наставлял палочку на одну из ветвей, чтобы отсечь, другая ветка дотягивалась и наотмашь хлестала по руке. Линфред не привык сдаваться и поджёг иву. Это, конечно, был не Адский огонь, но вспыхнуло дерево знатно: занялось сразу целиком от корней до макушки. Линфреду послышался вой, будто скулит раненое животное, но, разумеется, это было всего лишь игрой воображения.

— Бубонтюбера тебе в глотку, — пробурчал Линфред, приманивая из озера струи воды, чтобы залить пепелище и прекратить казнь.

Весной на обугленном бугре не выросла трава, зато из самого эпицентра выскочил зелёный ус, протянулся через пожарище и укоренился поближе к воде аккуратной розеткой новой поросли. Линфред разве что не крякнул от досады.

Он предупредил всех своих домашних, чтобы без надобности к озеру не ходили и огородил иву заборчиком с таким расчётом, чтобы она не дотянулась до него и не разнесла в щепки.

— Ещё посмотрим кто кого! — погрозил он иве кулаком, ещё больше убеждаясь в правильности своих намерений извести куст.

Тем временем наступило лето, принеся с собой в наши края жару и засуху. Сыновья Линфреда, памятуя о наказе отца, старались не подступать к озеру со стороны ивы, хотя для этого приходилось огибать его по длинной дуге и заходить со стороны общей улицы. Это было утомительно, но после того, как Оливеру ива чуть не выколола глаз, мальчишки стали осмотрительными.

В тот памятный день, который причудливо переплёл события и дал начало уникальному узору судьбы, Хардвин — старший сын Линфреда, как вы помните — шёл к озеру, чтобы искупаться после работы в саду. На общей улице — к слову, единственной улицей в деревне — у незаметной тропки, ведущей вниз, он встретил прекрасную незнакомку. То, что девушка была неместная, Хардвин понял сразу. Во-первых, всех девчонок в округе он знал, а во-вторых, у незнакомки была такая белая кожа, что стало ясно — на солнце она бывает нечасто. В нашем Шкодере ⁽¹⁾ с такой белоснежной кожей можно было остаться, если только выходить на улицу исключительно по ночам.

Хардвин даже забыл, куда шёл. Уставился на незнакомку, как на чудо диковинное. Она от такого откровенного разглядывания смутилась и мило улыбнулась.

— Mirëmëngjes! ⁽²⁾ — отмер, наконец, Хардвин.

Она покачала головой.

— Я не понимаю.

— Доброе утро! — повторил Хардвин теперь на английском.

Оказалось, Иоланта Певерелл приехала к дальней тётушке по материнской линии погостить и получить порцию солнечных ванн, так как на её родине, в Годриковой впадине, лето было чаще дождливым.

Обо всём этом она рассказала Хардвину, пока они спускались вниз по тропке: выяснилось, Иоланта тоже шла к озеру. Хардвин слушал её мелодичный голос и ему казалось, что он знаком с Иолантой сто лет. Единственное, что его огорчало, так это то, что от него несло крепким драконьим навозом — они с отцом унавоживали сегодня подросшую рассаду визгопёрок, поэтому, едва оказавшись на берегу, он скинул рубаху и штаны и нырнул в воду. Иоланта же лишь сняла туфли и зашла в воду по щиколотки. Потом они сидели на берегу в тени ивы и болтали обо всём на свете. Это была нормальная ива, обыкновенная, а Гремучая драчливая, находящаяся в стороне, ничем не отличалась от неё, разве что заборчиком вокруг.

Внезапно налетел ветер и сорвал с головы Иоланты шляпку. Девушка попыталась её ухватить, но та, плавно взмахнув полями, сделала несколько волнообразных па и приземлилась на воду.

— Ох… — вырвалось у Иоланты.

— Сейчас, — подскочил Хардвин и рыбкой сиганул в воду.

Однако определённо события уже начали плести узор, поэтому шляпку ухватить Хардвину с первой попытки не удалось. Прямо таки прицельный порыв ветра поднял её над водой и перебросил дальше. Хардвин пустился за беглянкой, быстро приближаясь к ней уверенными гребками. Но как только он доплыл до шляпки, она заскользила по воде и переместилась ещё немного, будто кто-то невидимый тянул её за верёвочку.

Увлечённый погоней, Хардвин и не заметил, что заплыл в зону Гремучей ивы. Наверное, вы подумали, что драчливая ива хлестнула Хардвина? Или утопила шляпку? Нет и нет. Всё было совсем не так.

Хардвин попал в одно из подводных течений, что били ледяными родниками из глубины. Ногу его внезапно свело судорогой, и Хардвина настигла резкая боль. От неожиданности он ушёл под воду, а когда вынырнул, нахлебался и закашлялся. Нога не слушалась, и Хардвин запаниковал. Ему бы лечь на спину, успокоиться, но он продолжал барахтаться, лишая себя последних сил. Что-то кричала Иоланта, но Хардвин её не слышал.

«Как глупо…» — промелькнуло в голове, и, возможно, это было последним, о чём успел бы подумать Хардвин в своей жизни, но внезапно он обнаружил под рукой нечто, за что смог уцепиться. Как только он почувствовал, что держится за… ветку ивы, паника начала уходить, а потом он понял, что летит по воздуху над водой.

Приземление было не самым мягким, но в общем и целом Хардвин ничего не повредил. Он ещё не понял, что же произошло, и ошарашено оглядывался по сторонам. Он лежал на берегу возле заборчика Гремучей ивы, а рядом с ним валялась шляпка Иоланты.

Хардвин поднялся на трясущихся пока ещё ногах, подошёл к иве и дотронулся до ствола.

— Faleminderit… ⁽³⁾ — прошептал он. Ива лениво отвесила ему шлепок по мягкому месту.

Иоланта, которая стала свидетелем чудесного спасения, рассказала потом Хардвину, что ива наклонилась, дотянулась до него и подставила длинную ветвь, а потом выдернула его на берег. Кстати, Иоланта ничуть не удивилась «живому» дереву по одной простой причине: она тоже была волшебницей! Хардвину такое совпадение показалось невероятной удачей. Стоит ли говорить, что ко времени отъезда Иоланты домой молодые люди решили быть вместе. Именно возле Гремучей ивы через пару лет Хардвин сделал Иоланте предложение. Между прочим, молодых ива не обижала: вела себя как верный питомец и радостно махала при их приближении нижними ветками за неимением хвоста.

Так Гремучая ива спасла Хардвина, а заодно и свою репутацию: узнав о случившемся, Линфред передумал уничтожать вредное дерево. Никто не понял, как так получилось, но судьбы Поттеров и ивы в этот момент прочно переплелись.

1) Шкодер (Шкодра, устар. Скутари, алб. Shkodër, Shkodra, славянское название — Скадар) — город в Албании, расположенный на берегу озера Шкодер вблизи слияния рек Буна и Дрин, в 20 км от побережья Адриатического моря.

Вернуться к тексту

2) Доброе утро (алб.)

Вернуться к тексту

3) Спасибо (алб.)

Вернуться к тексту