Помни: это Рождество (гет)

Едва Голд вошел в дом, в нос ему ударил сладкий запах остролиста.

Нахмурившись, он закрыл за собой дверь, чуть не подпрыгнул на полметра, когда запел венок на двери, и прохромал дальше в дом. Точнее, попытался это сделать. Было трудновато передвигаться среди множества разбросанных по полу коробок, до верха наполненных яркими цветными украшениями и электрическими лампочками. Он насчитал одну, две, три… четыре миниатюрных елки и столько же венков.

Ничего этого не было еще утром, когда он уходил на работу! Определенно, Белль было чем заняться. Кстати о ней, где же его возлюбленная?

— Дорогая? — позвал он, продолжая лавировать среди препятствий. — Ты где?

Поиски привели его в гостиную. Он замер, уставившись на самую большую рождественскую елку, которую ему доводилось видеть. Как Белль ее установила?

— Румпель? — миниатюрная девушка с каштановыми волосами показалась из-за дерева, на ветках которого развешивала леденцы, и удивленно посмотрела на него. Как ему показалось, его раннее возвращение ее не обрадовало. — Почему ты вернулся так рано? — Если бы Голд не знал ее лучше, то точно решил бы, что это ее расстроило. — Я ждала тебя только через четыре часа!

Не сказав ни слова, он поднял пакет, который держал в руке, с обедом, купленным у Бабушки по дороге.

— Я думал, мы могли бы пообедать вместе, любимая, — сказал он, хотя уже не был уверен в том, что это хорошая идея. — Но если ты занята…

Он замолчал, осматривая комнату на предмет других украшений. Чучело северного оленя, фигуры Санта-Клаусов в человеческий рост, бумажные снежинки, закрепленные к потолку.

— Нет! Конечно, мы можем поесть вместе, — воскликнула Белль, и выскочила из-за дерева к нему. — Прости, Румпель, но я действительно немного расстроилась. Я хотела тебя удивить…

— Белль, поверь, тебе это определенно удалось, — заверил он ее. — Ради всех богов, как ты принесла сюда эту елку? Тебе же кто-то помогал?

— Да, гномы, — подтвердила она, отодвигая ногой несколько коробок, чтобы можно было пройти на кухню. — И Антон. Они срубили ее для нас и принесли. Но елочка все равно не проходила через дверь, поэтому Голубая Фея применила немного своей магии, чтобы помочь нам ее установить.

Глаза Голда удивленно расширились, он изо всех сил старался никак не выразить недовольства. Белль прекрасно знала, что он ненавидит фей. Подумать только, в его доме творилось их волшебство!

— Не смотри на меня так, Румпельштильцхен, — пожурила его Белль, забирая у него пакет с едой и ставя его на стол. — Я знаю, что тебе не нравится Голубая Фея, но она была так добра, что согласилась помочь мне.

Голд закатил глаза. День, когда он поверит, что от этой феи может быть польза, настанет только после того дня, когда Очаровательный принц перестанет быть... очаровательным.

— Я весь день украшала дом, — продолжала рассказывать Белль, доставая из пакета свои чизбургер и картошку-фри. — Ты знал, что у нас есть поющие венки? Это восхитительно!

— Теперь знаю, — сухо заметил он. — Поразился, когда открывал дверь.

— Ой, он тебя напугал? — нахмурилась Белль. — Прости, Румпель! Я могу перевесить его, если хочешь. Может быть, на дверь подвала?

— Он на своем месте, любимая, — покачал головой Голд. В конце концов, где бы эта штука ни висела, ему это все равно не понравится. Хотя он не мог сказать об этом Белль. Она так гордилась собой, что он просто не мог разочаровать ее. — Ты уже закончила с украшениями?

— Боже, конечно, нет! — воскликнула она, явно ошеломленная вопросом. — Румпель, еще столько всего нужно сделать! Сегодня утром я нашла на чердаке маленький паровозик. Я подумала, что было бы здорово, если бы он катался вокруг елки. А ты что думаешь?

Он думал о том, что не хотел видеть этот поезд нигде, кроме как в той коробке на чердаке, в которой он и хранился. Возможно, его «я», жившему под проклятием, это и нравилось, но ему нынешнему это точно не нравилось. Вслух же он ответил:

— Конечно, дорогая, звучит отлично!

Белль просияла и с довольным видом откусила кусочек от своего бургера.

— Рада это слышать! — сказала она ему. — Да, и я чуть не забыла. Нам нужно купить чулки для подарков, Румпель! Я целую вечность их искала наверху, но так и не нашла. Может, сходим сегодня вечером в магазин? И еще вдвоем слепим снеговика? И… поиграем в снежки?

Это было буквально последнее, что Голду хотелось делать, но что он мог сказать? Белль смотрела на него с такой надеждой, что он не смог ей отказать в этой просьбе.

— Конечно, милая. Прекрасная идея!

— Румпель, спасибо тебе! Я боялась, что придется постараться, чтобы ты проникся рождественской атмосферой, но, похоже, я переживала из-за пустяка.

Верно, она переживала из-за пустяка. Голд одарил ее, как он надеялся, убедительной улыбкой и укусил свой чизбургер.

— Мне нравится Рождество, милая, — уверенно солгал он. — Никто в Сторибруке не любит праздники больше, чем я.

Белль одарила его сияющей улыбкой.

* * *

— Тебе нравится такой или такой?

Голду, по правде говоря, было совершенно плевать, какие чулки купит Белль, но такой ответ для нее совершенно не годился. Они провели в магазине почти час, но без малейшего прока. Белль выбрала чулки за считанные минуты — розовые, с вышитыми на них блестящими пурпурными и красными узорами. Но по ее словам, ни один из них не подходил Голду⁽¹⁾.

— Это важно, Румпель! — настаивала она. — Чулки — это традиция! Мы же не будем покупать их каждый год, поэтому должны быть уверены в покупке.

Он лениво прислонился к одной из полок, рассматривая еще два экземпляра, которые она держала в руках. Один красный, расшитый золотыми бантиками, другой — золотистый с белым снеговиком.

— Не знаю, какой мне нравится больше, — размышляла она вслух. — На обоих есть золотистый цвет. А тебе какой нравится, Румпель?

Он пожал плечами.

— Это не имеет значения…

— Румпельштильцхен, это определенно имеет значение!

— Ладно, вот этот, — он указал на чулок со снеговиком.

Белль улыбнулась и положила выбранное в корзину для покупок.

— Мне он тоже понравился больше остальных, — заметила она. — Может, нам еще что-то нужно? Мишура, например?

— Нет! — воскликнул Голд чуть громче, чем хотел. — У нас и так много мишуры, милая. Поверь мне. За ней уже елку не видно.

— Эх… — Белль нахмурилась. — Хорошо, а как насчет…

— Белль, нам больше ничего не нужно, — настаивал Голд. — Дом и так максимально праздничный. Давай просто возьмем что купили и поедем домой. А я приготовлю нам горячего шоколада, хочешь?

— Мы пока не можем вернуться домой, — напомнила ему Белль.

— Почему же?

— Ты говорил, что мы могли бы поиграть в снежки, помнишь? — он мысленно застонал, совершенно забыв об этом своем обещании. — Думаю, мы могли бы заглянуть по пути в парк? А потом выпить чего-нибудь горячего у Бабушки. Эмма говорит, что горячий шоколад с корицей — просто чудо!

* * *

— Попала! — крикнула Белль и хихикнула, прикрывая рот рукой в перчатке, когда запущенный ей снежок угодил Голду в затылок. — Ну же, Румпель, ты совсем не стараешься!

— Ты кое о чем забыла, дорогая, — сухо ответил он и помахал тростью в воздухе, словно напоминая о ее существовании. — Тебе проще уворачиваться.

— Я буду с тобой помягче, — с сожалением в голосе ответила она. — Но ты не кинул в меня ни одного снежка!

Чтобы ее успокоить, Голд наклонился, набрал пригоршню снега, скатал его в шарик и без малейшего энтузиазма бросил в нее. Белль не удивилась.

— Если ты не хотел играть, так бы сразу и сказал, — тихо сказала она дрожащим голосом. — Идем домой, Румпель.

Она выронила снежок, который слепила, и направилась к машине. Ему показалось, что она вот-вот расплачется.

Это была самая неловкая поездка на машине в жизни Голда. Его возлюбленная отказывалась с ним общаться, а любая попытка заговорить пресекалась тем, что Белль просто включала погромче радио, чтобы его не слышать.

Вернувшись домой, Голд отправился на кухню, чтобы приготовить для них напиток. Возможно, горячий шоколад с корицей, о котором она говорила, сумеет поднять ей настроение.

* * *

— Белль, я приготовил для тебя… — Голд вошел в гостиную с напитками и увидел, что она снимает украшения, которые развешивала весь день. — Любимая, что ты делаешь?

— И что же я, по-твоему, делаю? — спросила она, выключая гирлянды на рождественской елке. — Убираю все это.

— Но почему? Милая, тебя это так увлекло…

— Тебе это не нравится, — перебила она Голда и обернулась к нему, чтобы взглянуть в глаза. — Причем не нравилось с самого начала, не так ли? Я просто дура, раз не заметила этого раньше.

Он виновато склонил голову, не в силах выдержать ее взгляд.

— Почему ты просто не сказал мне правду? — с обидой в голосе спросила она. — Ты же говорил, что никто в Сторибруке не любит праздники больше, чем ты.

— Тебя это так увлекло! — объяснил он, ставя чашки с дымящимся горячим шоколадом на кофейный столик и подходя к ней. — Я не мог разочаровать тебя. — Белль прижалась к нему и тихонько вздохнула. — Верни все на место, любимая, я постараюсь, обещаю. Пожалуйста… Ты же знаешь, для меня нет ничего важнее твоего счастья.

— А для меня важнее всего твое счастье! — воскликнула она. — Румпель, ты должен быть искренним. Ты правда постараешься насладиться Рождеством?

Он коротко кивнул, правда собираясь это сделать, хотя и не был уверен, что у него получится. Белль, кажется, этого было достаточно, и она снова улыбнулась.

— Ну раз так, не мог бы ты помочь мне вернуть все на места?

* * *

— А если вот так? — Голд потратил на это уже почти час, но был все еще далек от того, чтобы правильно собрать миниатюрный поезд. И зачем только Белль разобрала его первым?

— Ну, это все еще выглядит слегка странно…

— Странно? Почему? — спросил он. — Все точно как на коробке!

Это было лукавством с его стороны. Вагоны на картинке были расположены немного в другом порядке.

— Румпель, этот красный должен быть в самом конце, видишь? — она указала на рисунок, подтверждавший ее правоту. Он разъединил вагоны и переместил вагончик из середины состава в конец.

— А теперь?

— Думаю, все хорошо, — вынесла вердикт Белль, и Голд облегченно вздохнул. — Румпель, а теперь мы можем выйти на улицу и развесить рождественские гирлянды?

Это было последней каплей. Ни за что на свете он никуда не полезет по лестнице зимой, тем более ради гирлянд.

— Дорогая, ты ни о чем не забыла? — он указал на свою ногу.

— Ну, не обязательно же это делать тебе, Румпель, я могу и сама…

— Я не хочу, чтобы на моем доме горел свет, — решительно заявил он.

Белль выглядела разочарованной, но приняла его решения. Если он чего-то не хотел, она не настаивала.

— Тогда , может, слепим снеговика?

Этого ему тоже не хотелось, но не мог же он отвергать все ее идеи! После неудавшейся игры в снежки Голд понимал, что в долгу перед Белль, и не мог так с ней снова поступить.

— Давай слепим.

* * *

— Он недостаточно велик, Румпель, — хихикнула Белль, когда он попытался скатать нижнюю часть снеговика. — Давай я помогу. — Она прижала свои теплые руки в розовых варежках к снегу, и покатила его по двору. — Видишь? Теперь достаточно. Попробуй сделать середину.

Честно говоря, это и правда было забавно. И даже будь это не так, стоило этим заняться хотя бы ради того, чтобы увидеть счастливую улыбку на лице Белль, когда снеговик был закончен.

— Теперь мы должны сделать ему личико! — заявила она. — А я еще нарядить в шапочку и шарф.

Она убежала в дом и через минуту вернулась с морковкой для носа и изюмом для глаз, рта и пуговиц.

Сняв свои шапку и шарф, она надела их на снеговика и улыбнулась Голду.

— Он само совершенство, — подытожила она, довольно кивнув.

— Дорогая, ты простудишься, — рассмеялся он, легонько целуя ее в лоб, но Белль только отмахнулась.

— Ничего со мной не случится, Румпель, — заверила она его. — Ну что же, тебе пора вернуться в антикварную лавку, не так ли?

Если Белль пыталась скрыть расстроенное выражение на лице и как у нее опустились плечи, это ей не удалось.

— Мне нужно, — ответил он. — Но мы можем поужинать вместе.

— Звучит чудесно! — это ее явно обрадовало и она поцеловала его в щеку. — Хорошего дня, Румпель, и не расстраивайся из-за Очаровательного. Помни — это Рождество!

* * *

Это стало мантрой Белль на всю предрождественскую неделю.

«Мы должны пожарить каштаны на огне, Румпель. Помни: это Рождество».

«Мы должны пойти колядовать, Румпель. Помни: это Рождество».

«Мы должны купить подарки для наших друзей, Румпель. Помни: это Рождество».

Когда наступил Сочельник, Голд, кажется, успел поучаствовать во всех рождественских традициях, которые когда-либо существовали. И, честно говоря, отлично провел время. Но одна проблема еще оставалась. Он так и не купил подарок для Белль.

— Тебе обязательно уходить сегодня? — спросила Белль, нахмурившись.

Конечно, как же иначе! А что, если кто-то заглянет в его магазин за подарком в последнюю минуту?

— Я вернусь домой пораньше, — пообещал он. — Хорошего дня, дорогая.

И тут его осенило. По опыту он знал, что оставаться дома в одиночестве целый лень может быть очень скучно. У Белль были друзья, но он знал, что она проводит с ними не так уж много времени. Ей нужен кто-то, кто составит ей компанию, пока он будет на работе.

Голд теперь точно знал, какой подарок сделать ей на Рождество.

* * *

— Спокойной ночи, дорогая, — прошептал он ей, когда они вдвоем легли спать. — Помни: завтра Рождество.

Она усмехнулась, свернувшись калачиком рядом с ним, и пристроила голову на его плече.

— Ты ведь завтра останешься дома, правда? — спросила она его в миллионный раз. — Никакой работы? Пообещай мне, Румпель.

— Никакой работы, — твердо ответил он. — Я проведу с тобой весь день, — даже в темноте, не видя ее, он понял, что она улыбается. — Белль, тебе очень одиноко, когда я ухожу?

— Да, — ответила она не сразу. — Я скучаю по тебе. Иногда хожу в библиотеку, но… жаль, что ты не со мной.

Значит, он точно угадал с подарком.

* * *

Утром Белль проснулась из-за того, что ее носу было щекотно.

— Румпель? — спросила она, хихикнула и открыла глаза. — Что ты…

Она ошеломленно замолчала, столкнувшись нос к носу с маленьким рыжим котенком. Голд сидел у постели, уже полностью одетый и чрезвычайно гордый собой.

— Ты такого не ожидала, верно?

— Нет, я… Румпель, он для меня? — Она села, взяв котенка на руки. — Он… он очарователен!

— Веселого Рождества, милая, — нежно сказал он, присаживаясь на край кровати. — Он составит тебе компанию, пока меня не будет рядом.

Белль хихикнула, почесала котенка за ухом и услышала довольное мурлыканье.

— Я назову его Румпель, — твердо заявила она.

— Не создаст ли это путаницу? — рассмеялся Голд.

Но Белль не собиралась менять решение, и котенок получил имя Румпель.

* * *

Остаток дня прошел довольно быстро. Белль подарила Голду шарф, собственноручно связанный из его золотой нити. Они позавтракали блинчикам и сосисками, посмотрели несколько рождественских передач по телевизору и поиграли в снежки на улице.

Белль познакомила котенка Румпеля с его новым домом, позволив осмотреть особняк. Ему показалась хорошей идея прятаться на рождественской елке, Белль и Голду потребовалось не меньше двадцати мнут, чтобы уговорить его спуститься.

— Ему нравятся украшения, — улыбнулась Белль, когда они с Голдом ужинали вдвоем.

Голд приготовил ветчину, а Белль — гарниры: картошку с подливкой, брокколи с сыром и домашнюю лапшу.

— Похоже, он ему тоже нравится, — усмехнулся Голд, указывая вилкой на фигурку Санты, поставленную Белль у двери.

Котенок забрался на Санту и играл с его бородой.

Когда они доели ужин, Белль взяла котенка на руки и прижала к груди.

— Ложимся спать, Румпель? — спросила она Голда.

— Пока нет, ответил он с озорным блеском в глазах. — Я приготовил еще один сюрприз.

* * *

— Не понимаю, — сказал Белль, обхватив себя руками, пытаясь согреться. — Почему мы на улице?

— Скоро увидишь, — ответил Голд. — Твой друг Лерой помог мне кое с чем, пока ты спала.

— Лерой помог тебе? — приподняла бровь Белль. — С чем?

Внезапно весь особняк озарился яркими электрическими огнями. Безусловно, он был самым ярким домом на всей улице.

— Но я думала, ты не… — начала было Белль, но Голд приложил палец к ее губам.

— Веселого Рождества, Белль!

1) Gold — золото (анг.)

Вернуться к тексту