Чары Лили (гет)

1996

Впервые за несколько недель Гарри чувствовал себя отдохнувшим. Он провел последние шесть недель в маленькой спальне дома номер 4 по Тисовой улице, каждую ночь, ворочаясь и мечась на старом тоненьком матрасе, стараясь отогнать от себя образ крестного, молча падающего за завесу в Отделе Тайн. Попытки мальчика не увенчались успехом, и он практически перестал прилагать усилия, но, тем не менее, ежедневно отправлялся на несколько часов в кровать, изо всех сил стараясь отпустить печальные воспоминания.

Так и продолжалось до тех пор, пока Дамблдор, без лишних разговоров, не забрал Гарри в Нору, где он смог получить столь необходимый организму сон. И мальчик засыпал, как только его голова касалась подушки, лишь благодаря очень сильному зелью Сна без сновидений, которое специально варила для него миссис Уизли.

Первый вечер в Норе начался с того, что мама Рона наполнила тарелку Гарри всевозможными вкусностями и проследила, чтобы он съел все до последней крошки. После ужина миссис Уизли достаточно жестко приказала мальчику идти в постель, проигнорировав все возражения Рона и Джинни. И Гарри, слишком опустошенный и уставший, чтобы спорить, покорно последовал за миссис Уизли наверх и быстро улегся на кровать, которую поставили сюда специально для него, даже не потрудившись сменить одежду.

И в тот же момент миссис Уизли бросилась поправлять подушки и одеяла на кровати Гарри, перед тем как протянуть ему зелье, приговаривая:

— Выпей это… вот так… хороший мальчик.

Гарри выпил зелье без лишних вопросов, и, как только мальчик устроил свою темноволосую голову на подушке, он почувствовал, как нежная рука гладит его лоб, и после этого Гарри погрузился в благодатный, лишенный сновидений, сон.

На следующее утро, мальчик, не открывая глаз, повернул голову и протянул руку, чтобы взять свои очки в черной оправе с тумбочки. Он их на нос, открыл глаза и тут же увидел, как Рон пялится на него со своей кровати у противоположной стены. Чтобы привыкнуть к виду, уставившегося на него высокого рыжеволосого парня, Гарри пришлось несколько раз моргнуть.

— Доброе утро, Рон.

Рон усмехнулся и встал с кровати.

— Ну, ты и спать, друг. Мама заставила нас всех ждать завтрака до тех пор, пока ты не проснешься, так что пошли быстрее, — приказал он и легонько толкнул Гарри в плечо, когда тот сел.

Мальчик, было, замахнулся дать сдачи Рону, но тот с легкостью увернулся и уже у самой двери бросил через плечо:

— Поторопись, Гарри. Здесь Гермиона и она очень хочет тебя увидеть, — и выскользнул из комнаты. Гарри усмехнулся, почувствовав себя намного лучше от того, что Гермиона ждала его и сейчас, вероятнее всего, болтала с Джинни. Это было так здорово, снова оказаться вместе со своими друзьями.

После этого Гарри со всей возможной скоростью сменил одежду и быстро спустился на кухню. И в тот момент, когда он вошел в комнату и увидел, кто дожидается его, он расплылся в широченной ослепительной улыбке. Там были не только Рон, Джинни и Гермиона, но также Фред и Джордж и Ремус, которые тоже расположились вокруг накрытого стола. И все они широко улыбнулись, когда увидели, что Гарри направляется к ним.

Но миссис Уизли не дала им время даже поздороваться, а сразу же усадила Гарри на стул и поставила перед ним тарелку, наполненную яйцами и сосисками. Сверху она положила еще тост с маслом и подала мальчику большой стакан с тыквенным соком, а перед тем как отойти, приказала всем молчать и дать Гарри спокойно позавтракать.

Но никто ее, конечно же, не послушался. Как только женщина отошла от стола, Фред и Джордж с радостью бросились к Гарри и стали одновременно трясти обе его руки, а мальчику ничего не оставалось, как стараться усидеть на стуле. И когда близнецы, наконец, закончили, он поправил очки и радостно улыбнулся своим друзьям.

Джинни и Рон смеялись над очередной шуткой своих братьев, а Гермиона всем им снисходительно улыбалась. Ремус тоже улыбался, но его глаза казались грустными, особенно, когда он смотрел на Гарри. Глядя на своего старшего друга, мальчик почувствовал боль, и его затопило острое чувство вины от осознания того, через что пришлось пройти Ремусу из-за потери лучшего друга.

Гарри улыбнулся старому другу своего отца и пообещал себе, что обязательно поговорит с ним после завтрака.

— Гарри, как ты? — голос Гермионы ворвался в мысли Гарри, и он, перестав изучать Ремуса, с облегчением повернулся к подруге.

— Лучше не придумаешь… особенно теперь, когда я здесь, — уверил он ее быстро, даже не сомневаясь, что она будет стараться расспросить его о деталях позднее, и одновременно стараясь показать, что у него действительно все хорошо.

Гермиона серьезно кивнула ему, в то время как Рон закатил глаза за ее спиной, так что Гарри пришлось приложить все усилия, чтобы сдержать смех. И он повернулся к близнецам, чтобы отвлечься от шутки Рона:

— Как там магазин приколов?

Фред ликующе потер руки, а Джордж щедро намазывал масло на свой тост.

— Лучше не бывает, Гарри. Мы даже смогли себе позволить нанять нескольких работников, — сказал Джордж, забавно имитируя Перси.

— На самом деле? — спросил Гарри, смеясь.

Фред заговорщически подмигнул и кивнул.

— Конечно, — проговорил он с набитым ртом, и Гарри пришлось отклониться, что увернуться от летящих в него кусочков завтрака.

В этот момент на кухню вернулась миссис Уизли и стала ворчать на всех, кроме Гарри и Ремуса, чтобы они вернулись к еде, а после этого, удалилась в гостиную. И Гарри тут же притупил к завтраку, с аппетитом расправляясь с едой на своей тарелке. Его друзья замолчали, скорее всего, признавая необходимость в «нормальном питании» для мальчика, на что им указала миссис Уизли, прежде чем уйти.

После того, как каждый из присутствовавших на кухне наелся, все, кроме Ремуса и Гарри, встали и направились к выходу, оставляя мальчика и старшего волшебника наедине. Рон вышел последним, перед этим бросив через плечо, что он, Джинни и Гермиона будут ждать снаружи, когда Гарри освободится, чтобы потом сыграть в квиддич.

Какое-то время оба сидели в тишине, но потом Ремус нарушил молчание:

— У тебя все в порядке, Гарри? Как ты справляешься?

Мальчику стало неуютно, и он поерзал на стуле, прежде чем ответить:

— Да… я не мог спать, — черты Ремуса обострились после этих слов, выражая беспокойство, и Гарри поспешил добавить: — Со мной все в порядке, Ремус, правда. — Мальчик мог с уверенностью сказать, что старший волшебник ему не поверил, но, тем не менее, кивнул.

— Ты не в порядке, Гарри, но это совершенно нормально, — Ремус провел рукой по своим седеющим волосам, и какое-то время оба молчали, а потом мужчина спросил: — Ты не хочешь об этом поговорить?

Гарри глубоко вздохнул, чтобы немного успокоиться.

— Ремус, мне так жаль. Я не должен был уходить в ту ночь, — мальчик хотел продолжить, но Ремус резко прервал его:

— Это не твоя вина, Гарри. Не стоит думать о случившемся с этой точки зрения. Сириус ни за что не позволил бы тебе винить себя.

Мальчик сглотнул и кивнул, но вина не отступила, продолжая давить ему на плечи. Он взял руку Ремуса в свою, и сначала мужчина выглядел удивленным этим жестом. Но через некоторое время, он все же сжал пальцы Гарри.

— А ты в порядке, Ремус? — хрипло спросил мальчик.

— Я работаю над этим, Гарри, — тихо, но жестко сказал Ремус, и Гарри снова почувствовал укол совести. Он просто кивнул, не зная, что сказать. — Гарри, ты можешь связаться со мной в любое время и по любому поводу, — добавил Ремус, слабо улыбаясь. — Профессор Дамблдор знает, где меня найти, если что.

Мальчик кивнул, и Ремус медленно встал со стула, в последний раз сжав руку Гарри, прежде чем отпустить ее. Потом мужчина надел старое потертое пальто, которое не могло скрыть излишней худобы его тела, и направился вдоль стола к задней двери.

— Береги себя, Гарри.

Повинуясь импульсу, который он и сам себе не мог объяснить, мальчик сделал несколько шагов по направлению к Ремусу и обхватил руками старшего волшебника, который, как будто только этого и ждал. Мужчина, с явным облегчением, крепко обнял Гарри, и мальчик, почувствовав напряжение в груди своего старого профессора, сжал руки вокруг Ремуса, стараясь утешить его, как мог. Они стояли так достаточно долго, хотя, когда мужчина, в конце концов, отстранился, Гарри почувствовал себя одиноко и отчаянно желал, чтобы сильные руки все еще обнимали его.

Ремус снова улыбнулся Гарри, и на этот раз улыбка достигла и его глаз. Мальчик улыбнулся в ответ, и мужчина ушел, не сказав больше ни слова. А Гарри прислонился к стене у двери и задумался: его мысли снова сосредоточились на Сириусе, но уже не вызывали такой боли и мук совести. Мальчик слабо улыбнулся самому себе и отправился к своим друзьям.

Оставшиеся недели у Уизли, по мнению Гарри, пролетели слишком быстро, хотя он без сомнений с нетерпением ждал возвращения в Хогвартс, так что не очень возражал. Большую часть дня он проводил, играя в квиддич и избавляя сад Уизли от гномов. Для мальчика не имело никакого значения, что Джинни и Рон постоянно жаловались, что это неприятная и сложная работа, Гарри же получал истинное удовольствие, избавляя сад Уизли от мерзких маленьких существ. Он также с огромной радостью связывался с Ремусом каждые несколько дней через камин, и мальчик с большим нетерпением ждал этих разговоров, чем ежедневных квиддичным матчей.

Однако, задолго до того, как Гарри был готов, наступило 31 августа, и мальчик, вместе с семейством Уизли и Гермионой, отправился по каминной сети в Косой переулок. Они встретили там Хагрида, и мистер Уизли, настаивая на соблюдении всех возможным мер предосторожности, предложил, вместе с Хагридом, сопровождать Гарри к его сейфу в Гринготтсе. Гермиона вызвалась идти с ними, а миссис Уизли повела Рона и Джинни за новыми мантиями.

Четверка быстро добралась до больших дверей Гринготтса и без приключений добралась до сейфа Гарри, разве что Гермиона, впервые проехавшись на тележке по подземельям банка, охала и ахала от испытываемых ощущений.

Мальчик торопливо достал ключ и отступил назад, пока гоблин открывал его сейф. Гарри первым вошел внутрь, Гермиона последовала за ним, а Хагрид и мистер Уизли решили дождаться друзей снаружи. Мальчик не стал тратить много времени на осмотр большой комнаты, хотя все равно он заметил большой деревянный сундук, которого не видел раньше, наполовину скрытый за внушительной стопкой галеонов.

Гарри обернулся и посмотрел на Гермиону, которая уже вовсю спорила с непокорным гоблином о правах магических существ. На секунду остановившись, мальчик закатил глаза и продолжил свой путь к сундуку. Он достаточно быстро преодолел небольшое расстояние, отделявшее его от нового предмета, и опустился возле него на колени. Гарри удивился, когда крышка сундука распахнулась при его прикосновении, ведь он думал, что понадобится ключ.

Гарри, на всякий случай, наклонил голову назад, ожидая какого-нибудь проклятия, но ничего не произошло. Успокоившись, мальчик медленно заглянул в сундук, опираясь на руки, чтобы опуститься еще ниже. В сундуке практически ничего не было за исключением нескольких вещиц сомнительной ценности и Омута Памяти, который стоял прямо посередине.

Охваченный предвкушением, Гарри заглянул в каменную чашу, чтобы получше рассмотреть серебряно-молочное вещество, но при этом не погрузиться в воспоминания, однако мальчик не смог наклониться ниже круглого обода. Гарри удивленно поднял голову и провел указательным пальцем по рунам на чаше. Он знал, что все равно не сможет ничего понять из древних символов, так что решил обратиться к Гермионе.

— Гермиона, — взволнованно прервал он монолог девушки, за что гоблин, кажется, был очень благодарен. Он отступил на несколько шагов, уверенный, что разговор еще не окончен. Хотя был совершенно не прав, потому что Гермиона сразу уловила ноты волнения в голосе своего друга и, взмахнув копной роскошных волос, поспешила к нему и опустилась на колени, в точности повторив позу Гарри.

— Ох, Гарри, это же Омут Памяти! О! — закричала его подруга в таком восхищении, словно нашла под рождественской елкой подарок в роскошной упаковке.

Также как и Гарри, Гермиона наклонилась и стала изучать чашу с воспоминаниями, но даже не попыталась опустить руку ниже обода, а потом девушка посмотрела на своего друга, и ее возбуждение только усилилось.

— Гарри, я думаю, что они были запечатаны чем-то вроде ментального поля. Я не могу сказать, как давно они здесь хранятся, но должно быть они принадлежат твоим родителям, — она радостно улыбнулась, а Гарри неопределенно кивнул.

— Ты знаешь, как снять это поле? — спросил мальчик, чувствуя, как в горле образуется комок. Если родители оставили эти воспоминания для него, то он очень хотел бы посмотреть их незамедлительно.

Гермиона задумчиво нахмурилась:

— Я, наверно, смогла бы, Гарри, если бы под рукой была подходящая книга… Но, может быть, мистер Уизли знает, — быстро предположила она, заметив расстроенное лицо своего друга.

Гарри расцвел от этой перспективы и, быстро пополнив запасы денег и убрав маленький кошелек в карман мантии, вытащил небольшой Омут Памяти из сундука.

Чаша была достаточно тяжелой, но Гарри смог пронести ее к выходу из хранилища и дойти до дожидавшихся их снаружи мистера Уизли и Хагрида. При виде Омута Памяти в руках Гарри отец Рона удивленно поднял бровь, а Хагрид попытался забрать чашу из рук мальчика. Но Гарри только покачал головой, сомневаясь, что гигант будет достаточно осторожен.

— Я нашел его в старом сундук, — взволнованно сказал мальчик мистеру Уизли.

Мужчина подошел ближе к Омуту Памяти и, также как и Гермиона в хранилище, опустил свою руку к ободу. Потом он достал свою палочку и коснулся ею верха сосуда, от чего содержимое чаши озарилось голубоватым сиянием, а мистер Уизли тепло улыбнулся Гарри.

— Это ментальное поле. Если хочешь, я сниму его, когда мы вернемся в Нору.

Гарри с энтузиазмом закивал, не уверенный, что сможет говорить, а Гермиона радостно улыбалась, инстинктивно сжимая его руку. И вся компания снова забралась в тележку, которая доставила их наверх с головокружительной скоростью.