Проснулся не в себе... (гет)

Гермиона уже битый час распылялась перед нами о важности экзаменов, переплюнув даже Лунатика. Тот начинал упоминать нам об этих пытках всего за месяц до них: Гермиона же начала еще до пасхальных каникул.

— Гермиона, остынь, — оторвался Рон от шахматной доски. Он уверенно вел свои фигурки в бой и, соответственно, нес разрушения среди моих. – До экзаменов еще целых два месяца!

— Но, Рон, это очень важные экзамены! – возразила девушка. — По результатам П.А.У.К.А мы определяемся с дальнейшей профессией. – Что тут непонятного? И Трелони не надо быть, чтобы предсказать…

Ну вот, сейчас опять заведут волынку о пользе занятий. Помни, Сохатый: сделай умное лицо и молчи в тряпочку, а то их еще больше распалишь, тогда и тебе попадет. Улыбаемся и киваем, улыбаемся и киваем.

— Гарри, — решила вплести меня в спор Гермиона, — хоть ты меня поддержи.

Девушка, а у меня тактика не вмешиваться в ваши споры: себе же дороже выйдет если вмешаться.

— Знаете, ребята, я лучше прогуляюсь, — смывайся отсюда, Сохатый, и как можно быстрее. – Знаете, как меня найти.

Это я про карту… надеюсь, поняли.

И, оставив партию неоконченной, – все равно через ход–другой проиграл бы – я со скоростью «Молнии» вылетел из общей гостиной Гриффиндора. Как же мне надоело! Лунатик, друг мой, прости меня, что я называл тебя неисправимым ботаником! Я тогда не знал Гермиону Грейнджер!

Поздновато… Через четверть часа вообще из гостиных выползать нельзя. А ты, Сохатый, опять забыл и карту, и мантию… Мародер со стажем называется… куда бы пойти? Размять, что ли, копыта и побегать вокруг школы? Хорошая идея, рогатик, давно ты не бывал в местах, где уже целую вечность назад шалили господа Мародеры.

Жалко, не могу сходить в тот очаровательный чуланчик, где труп змейки, маленькой и совсем не опасной, всего-то метров десять… в ширину, валяется. Ну ничего… Зато теперь знаю, что Тайная комната совсем не легенда, как утверждает профессор Бинс.

Красиво. И немного прохладно. Конечно, прохладно, ведь ранняя осень! С такими успехами в логистике П.А.У.К тебе не сдать… О карьере аврора мечтать даже бесполезно… особенно с таким компроматом, как еженедельные прогулки по Запретному лесу и дружба с оборотнем…

Хруст!

Черт, опять не на ту ветку наступил. Пора из леса выбираться. А вот и окраина Хогсмида. В домах еще огни горят. В бледном свете молодой луны деревушка выглядела зловеще. Помнишь, Сохатый, как вы, все четверо, стояли на этом пригорке и точно так же смотрели на ночной Хогсмид? Бродяга тогда пожалел, что нельзя приходить сюда днем. А может быть, и не сказал, а прогавкал. Он всегда гавкал, когда превращался. Идиот ты, Поттер, псы всегда лают.

Кстати, о лае. Местные собаки тебя почувствовали. Ага, и начнется повсеместная травля оленя. Тебе же не хочется, чтобы твои роскошные рога висели в чем-либо кабинете. Это было бы в высшей степени неэстетично. Еще хуже: твои рога в кабинете Нюниуса. Ты только представь, как он любовно будет полировать все отростки и ответвления. Мазохистская фантазия…

Да успокойся ты, Сохатый! И перейди с галопа на шаг, дыхание итак уже начало сбиваться.

Хочу есть… Пить тоже… Хорошо, что родник где-то рядом. Но траву жевать не буду, я что, олень какой-нибудь?

Именно он, с рогами и копытами… если вы это забыли, мистер Поттер.

Пора возвращаться. Пора… Завтра, точнее сегодня, конечно, воскресенье, но знаем мы этих малолетних садистов, разбудят в самую рань. Типа тренировка. Типа победа в чемпионате важна. А капитан за все это отвечает. Уизли говорит, что на меня Вуда не хватает… ну и пусть. Больно надо.

Рассвет какой красивый…

Пора сбросить копыта: оставшиеся метры дойдем, друг мой Мародер, пешочком, не загнемся.

— Хорошая прогулка, Поттер? – Малфой? Забыл сделать домашку, раз проснулся так рано? Ждешь, когда же я струшу? Запишись на курсы долгожителей, чтобы увидеть.

— Отличная, Малфой, — подыгрывать, так подыгрывать. – Свежий воздух и все такое. Взбодрись – такое чудесное утро!

Издеваемся, мистер Поттер? А паренька не жалко? Спрашиваешь, господин Сохатый? Да эта мразь похуже Нюниуса.

— Не прикидывайся дурачком, Поттер! – скривился слизеринец, словно съел кислый лимон. Тоже мне актер погорелого театра. Ему бы в Азкабане представления давать: публика будет в восторге. – Хотя, что там, ты же туп как олень.

Почему как?

Стоп, он видел мое превращение? Или нет? Колись, хорек…

— И кто тут прикидывается дурачком?

Слизеринец хмыкнул.

— В этот раз тебе не отвертеться: рядом с тобой не шныряет этот Люпин, — он презрительно скривился.

Ты что-то имеешь против моего друга?

— Профессор Снейп сегодня же узнает о твоих похождениях, Поттер.

Испугал. Уже дрожу. Узнает он – остальные узнают о тяжелом детстве некого мистера Нюниуса… А я тут буду не при чем. Не заявит же этот слизеринский декан, что я ныне усопший Джеймс Поттер, а Гарри Поттер сейчас пудрит мозги всем, что он это я?

— Придумай что-нибудь пооригинальней, Малфой, — я показательно зевнул, — или просто уйди с дороги.

— Дуэль, — коротко бросил хорек.

Удачная шутка. Я посмеялся, а теперь можно я пойду посплю?

— Когда?

— Сейчас.

Садист!

— Желание идиота – закон, — даже если оппонент идиота жутко устал. Может, рогами его боднуть и копытами попинать?

— Мистер Малфой, мистер Поттер! Что здесь происходит? – на нас летела еще одна ранняя пташка – МакГонагалл. И что ей не спится в пять часов утра? Ладно, Малфой просто помешан на идее поймать меня ночью, Филч доморощенный выискался, но она-то?

— Ничего, профессор, — голос слизеринца моментально сменил тональность. Теперь он был приторно сладкий. – Мы просто разговариваем.

— Марш по гостиным! – безапелляционно заявила мой добрый, отзывчивый и понимающий декан.

Хорошо, что баллы снимать не стала. Пять часов утра – это не двенадцать ночи. Мало ли тараканов в головах студентов?

— Мы не закончили, — бросил мне в след Малфой.

МакГонагалл смерила его холодным взглядом и пошла куда-то по своим делам. Хм, надо поинтересоваться по каким… Чем наша профессор в марте занята в пять часов утра?

Настроение, изрядно подпорченное заучкой Гермионой, шахматным полководцем Роном и неудачником-дуэлистом Малфоем, резко улучшилось.