Кошмар (гет)

...Мне было девятнадцать, ей двадцать один. Мы приняли метку почти одновременно. Это время было временем расцвета Тома Риддла и его Темного Братства. Тогда Лорд, несмотря на крестранжи, готовил себе преемника: Регулуса Блэка; был для нас просто Томом и даже иногда сам проводил тренировки и уроки темных искусств...

Я не хочу быть твоим врагом, Белла.

Когда-то МакГонагалл в пылу ссоры сказала, что я по ночам ловлю студентов лишь потому, что мне, наверное, сняться кошмары. Старая Кошка надеялась задеть меня, попав в точку, дав понять, что ей известна моя слабость — все же она изучила меня лучше, чем те, кто считают действенным оскорблением "бессердечную сволочь".

Так вот, нет. Мне не сняться кошмары. Наоборот, кошмар происходит наяву.

Я хочу снова видеть твои сияющие глаза. Хочу видеть тебя, раскрасневшуюся и стремительную, на тренировке Темного Братства, хочу стоять рядом с тобой или даже получить от тебя проклятием в лоб. Хочу видеть тебя в дурацких готических платьях, с бокалом огневиски в руках, смеющуюся, танцующую только с самим Том Реддлом, на празднике в честь очередной победы.

...Сложно поверить, не так ли? Но все было иначе. Был вдохновенный идеалист, великий, сильный, прирожденный лидер, жаждущий перемен. Том Реддл не щадил врагов, он действовал порой слишком жестко, его идеи противоречили пафосным идеям свободы, равенства, гуманности и демократии. Конечно же, ведь он предпочитал править твердой рукой, но не отбирать все возможности, кроме незначительных...

Присмотритесь, желающие "всеобщего блага". Посмотрите, что есть Темные Искусства. И посмотрите на Министерство.

В одиннадцать мага забирают в школу колдовства. В маггловском мире у него начальное образование — и все. В школе его учат пользоваться палочкой, хотя лет с шести и до этого момента он прекрасно мог творить волшебство без палочки и заклятий. Пара лет, и маг уже не представляет собой ничего без волшебной палочки. Он совершает проступок, и Министерство либо ломает его палочку (а куда после может пойти он, с четырьмя классами образования в маггловском мире?..), либо его заключают в Азкабан (где он сходит с ума), либо приговаривают к Поцелую.

Демократия, Альбус. Я знаю, что ты прекрасно осознаешь это. Демократия...

Яд пафосных красивых идей, ударивший в самую уязвимую точку, сломавший все, отравивший Регулуса Блэка.

...Том Реддл умел любить. Я говорю даже не о том, как все Темное Братство долго притворялось слепцами, делая вид, что бурный роман Беллы и нашего лидера остается тайной. Я говорю о Регулусе Блэке, крестнике Тома, который должен был вскоре сменить лорда, который был любим, как редко любят даже родных детей.

Предательство Регулуса сломило его. Война не была еще проиграна, но Том Реддл был повержен. После двух с половиной недель полнейшего черного отчаянья место Тома Реддла занял Лорд Вольдеморт...

Альбус часто говорит о великой силе любви. О том, что Лорд будет повержен лишь ею. Правда, говорит это мелкому Избранному, который не в силах понять истинного, черного смысла этих слов. Порой мне хочется показать ему это, показать мальчишке, что было на самом деле.

Я сделал бы это, но ведь парень снова поймет все не так. Он не поймет ни того, что ни один из Пожирателей не идиот, ни один не маньяк (или не был таким изначально), ни того, что он сам пусть не пешка, а ферзь, но все равно лишь фигура в руках игрока, не поймет того, что я хотел бы сказать. Том Реддл был. И был великим. Вольдеморта нельзя воспринимать лишь сумасшедшим темным магом, нельзя считать воплощением тьмы, нельзя видеть лишь функцией, вражеским королем, которого надо съесть, чтобы выиграть партию. Но он уже не Том Реддл. Я показал бы Поттеру те воспоминания, но Избранный должен уничтожить Лорда. И я не сделал этого.

Ты никогда не простишь меня за это, Беллатрикс. Ты не столь глупа, чтобы надеяться. Просто ты слишком сильно любишь его. Просто слишком ненавидишь Регулуса. Кто угодно предаст, но не ты. Ты ведь хочешь умереть в бою, ты ведь тоже хочешь умереть, чтобы не жить в том мире, который будет после победы любой из сторон?..

...Поражение Тома Реддла сломило ее. Сломило меня. Сломило каждого из нас. Но по ней это все же ударило больнее всего. Наверное, это почти невыносимо: узнать, что твоя любовь, на алтарь которой положено все, оказалась ничем по сравнению с любовью к крестнику. Наверное, это невыносимо, когда тот, кого готова любить даже не взаимно, сходит с ума и превращается в нечто совершенно иное, мерзкое. Но Белла тогда еще и потеряла ребенка. Несомненно, отцом должен был быть Том Реддл...

Я не виню в том, что случилось, никого, кроме одного человека. Не Регулуса. Не Лорда. Альбуса Дамблдора.

Я убил его своей рукой. Но это было лишь ходом в его игре.

И я умираю. Это тоже ход в его игре. Однако... смерть милосердна. Я медленно засыпаю, и еще успеваю подумать о тебе. И о том, что было, о том, как все могло бы быть.

...Мы не были друзьями. После того, как Том стал Лордом Вольдемортом, мы оказались по разные стороны баррикад. Но случилось так, что всегда, с самого начала, я был плечом, на которое она могла опереться. Сложно поверить, что Беллатрикс Лестрейнж, безжалостная убийца, рыдала у меня в объятиях после первого боевого задания и еще долго разделяла со мной бутылку огневиски после последующих?..

Кто сказал такую глупость, что ты была слишком горда, чтобы признавать свою слабость? Наверное, ты сама. И о том, что ты не хочешь жалости — тоже. Каково это: быть единственной женщиной в Темном Братстве? Постоянно доказывать всем, и в первую очередь себе, что ты достойна, что ты здесь по праву и не слабее остальных, а не только потому, что спишь с Томом?.. Ты боялась презрения. Ты хотела равенства. Свободы жить и быть не просто женщиной и аристократкой из древнего чистокровного рода, хотела судьбы не такой серой и обыкновенной, жалкой... Не знаю, почему ты доверилась мне, но, возможно, лишь потому, что на меня тебе было наплевать.

...Сложно поверить, что спустя некоторое время она стала в шутку называть меня своим младшим братом и часто вела себя так, словно это так и было. Именно благодаря ей я стал и приближенным Тома, и позднее крестником Драко...

Мы всегда были больше, чем друзьями. Мы были плечом к плечу в бою и в мирной жизни. За что? Чем мы прогневали тебя, небо, что мы оказались врагами, что мы больше не можем доверить друг другу свою жизнь?

Нет, Белла, мне не сняться кошмары. Кошмар — наяву, но я засыпаю и скоро все закончиться.

Надеюсь, я скоро увижу тебя там, моя — и совершенно не моя — Беллатрикс...